Следственная группа анализирует жизнь горцев, рассматривает отношения между детьми и родителями в семье Бэлы, изучает материалы о взаимоотношениях Бэлы, Казбича, Печорина, Максима Максимовича. Почему он всё-таки убил Грушницкого? А почему Казбич убил Бэлу, как Вы думаете? Почему он всё-таки убил Грушницкого?
Краткое содержание книги "Герой нашего времени"
Казбич (Сулейменов Абай): Я убил Бэлу за то, что ее брат оскорбил меня, украл мою лошадь, за то, что Печорин ее все равно не любит, незачем ей жить, позорить наш народ. Почему Вы убили Бэлу? Казбич убил отца Беллы, ошибочно думая, что именно с его согласия Азамат украл его коня. И тогда, чтобы иметь возможность уйти, Казбич нанес Бэле удар кинжалом, причем, как выразился Максим Максимыч. Казбич ударил кинжалом Бэлу, и тяжело ранил ее. Почему бэла любя печорина, не сразу доверилась ему?
"Бэла" Лермонтова: краткое содержание. "Герой нашего времени", краткое содержание главы "Бэла"
| Бэла (опера) — Википедия | Важно отметить, что Казбич убивает Бэлу только тогда, когда уже не может оторваться вместе с ней от погони. |
| Почему история беллы закончилась гибелью. Другие вопросы из категории | 9 классы. Почему влюбленный в Бэлу Казбич убил девушку? |
| "Урок-суд над Печориным" | Чтобы отмстить, Казбич пытается украсть Бэлу, а видя неудачу своего замысла, он убивает бедную девушку. |
Краткое содержание: «Герой нашего времени»
Почему Казбич убил Бэлу? Ответственность за гибель Бэлы в повести Лермонтова (см. его краткую биографию) делят друг с другом Казбич и Печорин. Когда Печорин и Максим Максимыч вышли из крепости на охоту, Казбич похитил Бэлу и увез в поле, где и убил несчастную, когда понял, что от погони ему не уйти. О разговоре Казбича и Азамата узнал Печорин – русский военный, которому также приглянулась Бэла. В гибели Бэлы — героини одной из глав романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» виноват Печорин, хотя зарезал девушку Казбич. Он подстерёг его, когда тот возвращался с очередных поисков дочери, Казбич убил отца Бэлы.
«Герой нашего времени»: краткое содержание и анализ
почему?. Ответы на часто задаваемые вопросы при подготовке домашнего задания по всем школьным предметам. Казбич убил Бэлу, чтобы отомстить за украденного коня. труп Бэлы был бы найден у ручья.
Краткое содержание по главам романа «Герой нашего времени» Михаила Юрьевича Лермонтова
Она ведь украдена и считается женой Печорина лишь по законам Кавказа. А по законам царской России она кто? Её ожидало бы возвращение в дом отца, но и тут скорее всего, она бы не доехала и половины дороги, и была бы убита. Поэтому не надо так уж на Казбича.
Его задачей было не убить Бэлу, как человека и он её не убил, а тяжело ранил , а совершить свою часть возмездия за кражу коня. На коня,ясен пень, рука бы не поднялась Бэле было отлично известно, что Казбич ищет возможности поквитаться с Печориным. Её предупредили:не выходить.
Однако она всё равно это сделала. На мой взгляд, это случилось, потому что девушка была гордая и не захотела мириться со своим печальным будущим и с тем, что чувства Печорина к ней изменились.
Я считаю, что в её смерти действительно виновен Печорин.
Он сломал судьбу не только Бэлы, но и её отца и брата. Все это время Печорин думал только о себе. Что было бы, если бы Печорин не ворвался в размеренную жизнь семьи Бэлы?
Возможно, Бэла бы вышла замуж и была бы счастлива в браке, дожила бы до старости, воспитала бы детей. Но жизнь девушки, к сожалению, оборвалась.
Казбич соскочил с нее, и стало видно, что он держит на руках Бэлу. Разбойник что-то закричал и занес над девушкой кинжал. Максим Максимыч выстрелил в него и, по-видимому, ранил, потому что Казбич бросил Бэлу рядом с раненой лошадью и убежал. Смерть Бэлы Девушка истекала кровью: горец ударил ее кинжалом в спину. Бэла прожила еще два дня. Григорий Александрович не отходил от нее.
Она то приходила в сознание, то бредила. На вторые сутки девушка попросила Печорина поцеловать ее на прощание. Днем Бэла стала томиться от жажды, выпила глоток воды и умерла. Печорин долго был не здоров, сильно похудел. Месяца через три его назначили в другой полк, и он уехал в Грузию. Затем рассказчик расстался с Максимом Максимычем, не надеясь больше встретиться, но судьба распорядилась иначе.
Он «медитировал» перед дырой. Он оценил его способность преодолевать овраг.
Ему было недостаточно успешно преодолеть препятствие. На этот раз у Казбича было второе испытание. Он сразу оценил ситуацию: он не мог выйти на улицу тяжестью своей лошади и, не раздумывая, подверг себя смертельной опасности: «Я бросил поводья и полетел в овраг; это спасло мою лошадь: она спрыгнула». Овраг был настолько глубоким, что казаки не смогли добить горца: «.. Была еще одна причина, по которой преследователи не пошли в овраг. Они оценили прекрасные соревновательные способности Карагеза и бросились, не теряя времени, за ним: «… все с криком бросились схватить его; долго-долго они гнались за ним, особенно один или два раза он чуть не накинул лассо себе на шею; Я задрожал, опустил глаза и стал молиться». Обращение Казбича к Богу говорит о религиозности горца, свидетельствует о его высоких нравственных ценностях. Для Лермонтова обращение его героя к Богу, воплощению высшей морали, является драгоценным личным качеством.
Бела остается верным своей религии. Он долго не мог доказать другой веры Печориной в свою душу, пока не нашел для нее неопровержимых аргументов. Однако не следует делать вывод, что отсутствие религиозности — отрицательная характеристика героя. Для Печорина, который был, скорее, атеистом в своих взглядах, неверие в Бога не является отрицательной чертой. Казбич ведет внутренний диалог с Богом, для него он суровый судья, который спросит и накажет, если он поступит несправедливо. В представлении Казбича спасение Карагеза — это награда пророка за его преданность коню: «… Я вижу, что мой Карагез летит, виляет хвостом, свободным, как ветер, и гяуры далеко, один за другим, тянутся поперек степь на измученных лошадях. Любовь к лошади открывает перед Казбичем искреннюю и любящую душу. После того, как история рассказана, становится ясно, что Казбич будет иметь дело со всеми, кто попытается отобрать у него лошадь.
Все последующие действия Казбича можно понять и оправдать по этой причине. Никто не знал, что делал этот человек, но окружающие подозревали, что черкес был причастен к краже: «Про него говорили, что он любит с абреками таскаться по Кубани». Внешний вид гордого рыцаря не выделял мужчину из толпы. Как и большинство горцев, Казбич был невысокого роста, с темной кожей и широкими плечами. Из-за опасной работы горец носил под бешметом кольчугу. Бела Единственным существом, близким к бандиту, была лошадь по имени Карагез. Мужчина гордился лошадью, которая могла спасти хозяина от любых неприятностей. За породистую и быстроногую лошадь Казбичу часто предлагали деньги и драгоценности, но мужчина твердо решил не расставаться с лошадью.
Предложение Азамата Казбича также было отклонено. Но юноша предложил за лошадь свою сестру Белу, давно полюбившую альпиниста.
Своеобразие композиции романа
- Остались вопросы?
- Почему влюбленный в Бэлу Казбич убил даму?
- Почему бэлу убили
- ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
- Казбич ударил белу ранив ее в. Погоня за казбичем интригующая развязка
- Полное имя
«ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ» М. Ю. ЛЕРМОНТОВА - ТАЙНА РОМАНА (ОТКРЫТИЕ СПУСТЯ 150 ЛЕТ)
Азамату очень нравился конь Казбича. Зная, что тот неравнодушен к Бэле, Азамат предложил Казбичу сделку: он привезет свою сестру в обмен на коня. Казбич отказался. На свою беду Максим Максимыч рассказал о подслушанном разговоре Печорину. И когда Азамат приезжал в крепость, Печорин начал соблазнять юношу. В конце концов, он поставил Азамату условие: Печорин добудет для него коня Казбича, а Азамат привезет в крепость Бэлу. Обмен состоялся, и девушка вскоре появилась в крепости. Первое время она дичилась Печорина, не доверяла ему. Максим Максимыч по-отечески привязался к Бэле, жалел ее, и она это чувствовала.
Она призналась штабс-капитану, что Печорин понравился ей сразу, как только она увидела его на свадьбе сестры. Григорий Александрович баловал Бэлу, покупал ей наряды. Она повеселела, похорошела. Бэла пела и танцевала для Печорина. И какое-то время он действительно был увлечен ею.
Но бандит не соглашается. Зато узнавший об этом разговоре Печорин предлагает Азамату украсть для него коня в обмен на девушку. Юноша соглашается и ночью привозит Бэлу Печорину. На следующее утро Казбич приводит баранов в крепость на продажу. И пока они разговаривают со штабс-капитаном, Азамат уводит коня. Максим Максимыч взывает к чести Печорина, но главный герой отвечает, что если теперь он вернет Бэлу, то князь продаст ее в рабство или убьет. И штабс-капитан соглашается с этим доводом. Образ Бэлы начинает раскрываться в момент ее появления в крепости. Девушка оказывается запертой в комнате, к ней приходит только татарка и передает подарки Печорина. Княжна ведет себя недоверчиво, но постепенно поддается обаянию главного героя. Он заявляет, что Бэла не сможет полюбить, и готов отпустить девушку и уехать. Княжна останавливает Печорина и признается в любви. В то же время Казбич, уверенный, что Азамат украл его коня с позволения отца, убивает князя. Максим Максимыч привязывается к девушке, а Печорин охладевает. Главный герой отправляется на охоту, и штабс-капитан, пытаясь развлечь Бэлу, ведет ее гулять на крепостной вал. Здесь они видят всадника, в котором узнают Казбича. Бандит скачет на коне отца Бэлы. Постепенно Печорин окончательно теряет интерес к княжне. Максим Максимыч снова вызывает главного героя на разговор. Печорин говорит, что его удел — причинять другим горе.
Даже сильнее, потому что все-таки дворянка Лариса выбрала из прочих однотипных дворян яркого павлина Сергея Сергеича, а Бэла увидела красивого мальчика, непохожего на ее соплеменников, гладко выбритого да еще и в царских погонах. Конечно он поразил ее воображение. Но Печорин умнее и образованнее, он чем думал? Он что планировал увезти Бэлу в Петербург и водить на балы к Николаю Павловичу? Бред же. Тем не менее вырвал ее из привычной среды, таким образом сломав жизнь - возвращаться домой было уже нельзя. Печорин обзывал дикарями соплеменников Бэлы, но давайте вспомним, что миссис Хадсон сказала про Лестрейда. Напомню, что инспектор вместе с Холмсом охотились на дикаря с Андаманских островов, плевавшемуся отравленными стрелами. Лестрейд иногда выглядел дикарем на фоне Тонго, а Печорин на фоне Казбича, хотя чисто внешне смотрелся несколько интеллигентнее. Печорин был даже хуже дикаря, так как бандюги типа Казбича совершают беспредельные поступки чтобы прокормиться и как-то улучшить свою никчемную жизнь, а Печорин творил злодеяния просто от скуки. Это называется - поматросил и бросил. Потом лил крокодиловы слезы на плече старого сводника Максим Максимыча, который должен был спустить с Гришки штаны, отстегать плеткой и отправить под военно-полевой суд, а Бэлу вернуть отцу, принести извинения и дать ему какой-нибудь подарок, чтобы девушку дома простили и не трогали. Впрочем, возможно, что это бы не подействовало. Тем самым поступок Печорина становится еще более необратимым - домой Бэла вернуться уже не могла, но и с Григорием никаких перспектив у нее не было. Невообразимый, скотский, дьявольский поступок вне пределов человеческого разумения.
Других вариантов не было, это я тоже хорошо помню. С тех пор прошло тридцать лет. Ситуация повторилась. Теперь уже моей дочери пришлось писать сочинение на эту тему. Я решил покопаться в этой теме, интуитивно чувствуя, что у Лермонтова не все так просто. Начну с первого обвиняемого — Печорина. Действительно ли Белла погибла по его вине? Безусловно, именно Печорин стал катализатором трагических событий. Нельзя ставить ему в вину похищение Беллы, так как невест похищали во все времена, а уж там и подавно. К тому же Белла была не против. Похоже, Казбич так и не узнал, какую роль сыграл Печорин в воровстве Карагеза, а то бы не сносить Печорину головы! Казбич видел именно Азамата верхом на Карагезе, — ловко подстроено! Однако не пойман — не вор. Разве не запретил Печорин Белле выходить из крепости, когда поблизости видели Казбича, да еще на коне, принадлежавшем отцу Беллы? Запретил, еще как запретил! Прогулка в одиночестве за крепостные стены была, видимо, следствием депрессии, вызванной у Беллы отсутствием нежных чувств к ней со стороны Печорина. Охладел к ней Печорин, что тут поделать, но, ведь, это еще не повод рисковать жизнью. А, может, и то, и другое вместе. Как бы там ни было, а нарушение запрета — факт.
Почему Казбич убил Бэлу: раскрытие тайны в сериале «Люцифер»
Позже пришли известия о том, что Казбич убил отца Бэлы и Азамата, черкесского князя, подозревая его в участии в похищении его коня. Казбич убил Бэлу, потому что не хотел, чтобы она вновь досталась Печорину, подстрелившему его лошадь. То, что Бэла нравилась и Казбичу сыграло немаловажную роль в решении Печорина украсть красавицу. Разбойник убивает отца Бэлы и Азамата, будучи уверенный, что кража коня его рук дело. – Да зачем Казбич ее хотел увезти?
Почему влюбленный в Бэлу Казбич убил даму?
Чтобы отмстить, Казбич пытается украсть Бэлу, а видя неудачу своего замысла, он убивает бедную девушку. Печорин и Бэла получают плохие новости — оказывается, Казбич убил князя, отца Бэлы. Ответ на вопрос — Казбич убивает Бэлу — почему?
Азамат в романе «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова
В первую очередь отцу Беллы. Все правильно. В его глазах виноват отец — плохо воспитал сына. Следующий шаг, тоже вполне логичный, — захват Беллы в заложницы. Повезет — обменяю на коня, не повезет — продам в гарем турецкому султану, чтобы хоть как-то компенсировать убытки. Логика Казбича проста и понятна. Есть еще один обвиняемый. Это отец Беллы. Плохо воспитал сына, не обеспечил должную охрану дочери. Хотя возможности у него были. Вот, кажется, и все обвиняемые.
Получается, что можно винить всех и каждого в отдельности. Каждого можно оправдать, так как все персонажи трагедии руководствовались общепринятыми нормами морали тех мест и того времени. Так, получается, что трагедия случилась по причине стечения обстоятельств? И да и нет. Есть еще один участник — Карагез. Представьте Казбича верхом на Карагезе. Естественно, он — фаворит! Можно делать ставки на второе, третье место, но первое всегда за ним!
Она ужасно мучилась, стонала, и только что боль начинала утихать, она старалась уверить Григория Александровича, что ей лучше, уговаривала его идти спать, целовала его руку, не выпускала ее из своих. Перед утром стала она чувствовать тоску смерти, начала метаться, сбила перевязку, и кровь потекла снова. Когда перевязали рану, она на минуту успокоилась и начала просить Печорина, чтоб он ее поцеловал. Он стал на колени возле кровати, приподнял ее голову с подушки и прижал свои губы к ее холодеющим губам; она крепко обвила его шею дрожащими руками, будто в этом поцелуе хотела передать ему свою душу… Нет, она хорошо сделала, что умерла: ну, что бы с ней сталось, если б Григорий Александрович ее покинул? А это бы случилось, рано или поздно… Половину следующего дня она была тиха, молчалива и послушна, как ни мучил ее наш лекарь припарками и микстурой. Хороша совесть! После полудня она начала томиться жаждой. Мы отворили окна — но на дворе было жарче, чем в комнате; поставили льду около кровати — ничего не помогало. Я знал, что эта невыносимая жажда — признак приближения конца, и сказал это Печорину. Он сделался бледен как полотно, схватил стакан, налил и подал ей. Я закрыл глаза руками и стал читать молитву, не помню какую… Да, батюшка, видал я много, как люди умирают в гошпиталях и на поле сражения, только это все не то, совсем не то!.. Еще, признаться, меня вот что печалит: она перед смертью ни разу не вспомнила обо мне; а кажется, я ее любил как отец… ну да бог ее простит!.. И вправду молвить: что ж я такое, чтоб обо мне вспоминать перед смертью? Только что она испила воды, как ей стало легче, а минуты через три она скончалась. Приложили зеркало к губам — гладко!.. Я вывел Печорина вон из комнаты, и мы пошли на крепостной вал; долго мы ходили взад и вперед рядом, не говоря ни слова, загнув руки на спину; его лицо ничего не выражало особенного, и мне стало досадно: я бы на его месте умер с горя. Наконец он сел на землю, в тени, и начал что-то чертить палочкой на песке. Я, знаете, больше для приличия хотел утешить его, начал говорить; он поднял голову и засмеялся… У меня мороз пробежал по коже от этого смеха… Я пошел заказывать гроб. Роман "Герой нашего времени" - это необычное для того времени произведение, отличающееся детальной психологической прорисовкой характеров персонажей. Если главный герой у Михаила Юрьевича получился противоречивым, то женские образы - трогательными. Ниже представлено краткое содержание "Бэлы" Лермонтова - одной из глав "Героя нашего времени". Главные действующие лица Григорий Александрович Печорин - молодой офицер. Ему быстро наскучили светские развлечения, поэтому он отправился служить на Кавказ. В его характере причудливо сочетаются черты "байронического героя" и "лишнего человека". Бэла - молодая черкесская девушка, дочь местного князя. Сильно привязана к Печорину. Максим Максимыч - штабс-капитан. Именно с ним Печорин общается больше всех. Добрый человек , хорошо знаком с черкесскими обычаями, трогательно заботится о Бэле. Казбич - опасный черкес, имел репутацию разбойника. Ему нравилась молодая черкесская княжна. Но сильнее всего была его привязанность к коню Карагезу. Азамат - сын местного князя, брат главной героини. Вспыльчивый, эгоистичный юноша. Обменивает сестру на коня Казбича. Нужно отметить, что "Герой нашего времени" состоит из нескольких частей, и 1 часть - "Бэла" Лермонтова, краткое содержание которой представлено ниже. Знакомство с Максимом Максимычем Краткое содержание "Бэлы" Лермонтова нужно начать с того, что молодой офицер, от лица которого ведется повествование, по пути из Тифлиса встречает штабс-капитана Максима Максимыча. Он привлек внимание молодого человека тем, что хорошо знал нравы осетинов и кавказские обычаи. Они разговорились и вместе доехали до почтовой станции. Разыгралась ненастная погода, поэтому им пришлось заночевать в сакле. Офицер надеялся, что Максим Максимыч расскажет занимательную историю о своей службе. И штабс-капитан поведал новому знакомому грустную историю о Бэле. Встреча Максима Максимыча и Печорина Далее в кратком содержании "Бэлы" Лермонтова нужно рассказать читателю о том, как познакомились штабс-капитан и главный герой. Это случилось 5 лет назад. Тогда Максим Максимыч стоял со своей ротой за Тереком. К нему прибыл обоз с провиантом, а вместе с ним и молодой офицер, которому было велено остаться на службе у штабс-капитана. Звали его Григорий Александрович Печорин. Максим Максимыч сразу проникся симпатией к офицеру и предложил ему общаться по-приятельски. Несмотря на внешний привлекательный вид, Печорин имел странный и противоречивый характер и, видимо, был богатым человеком. Штабс-капитан сказал, что есть люди, с которыми, подобно Григорию Александровичу, случаются необычные истории. Таким и был случай с черкесской княжной. На черкесской свадьбе Далее в кратком содержании "Бэлы" из "Героя нашего времени" Лермонтова нужно рассказать об обстоятельствах знакомства с героиней. К ним в крепость повадился ездить мальчик-черкес, сын местного князя. Звали его Азамат. Был он отчаянным сорванцом, удалым, но имел один недостаток: уж очень любил деньги. Но если его начинали дразнить, он сразу же хватался за кинжал. Максим Максимыч приятельствовал с местным князем. И тот однажды пригласил его на свадьбу своей старшей дочери. Штабс-капитан отправился туда вместе с Печориным.
Глава «Бэла» является первой главой произведения. Главными действующими лицами главы «Бэла» являются Григорий Александрович Печорин и молодая черкешенка Бэла. С первой встречи молодые люди понравились друг другу. Печорин, избалованный всеми прелестями светского общества, подумал, что простосердечие Бэлы сможет разжечь в его сердце огонь любви, но он ошибся. Печорин получает Бэлу, используя пылкость и желание украсть Карагеза, коня черкеса по имени Казбич, её младшего брата Азамата. Никто не знает, что же случилось с молодым черкесом, но мы знаем точно, что судьба его сломана.
Признаюсь, и на мою долю порядочно досталось. Как я только проведал, что черкешенка у Григорья Александровича, то надел эполеты, шпагу и пошел к нему. Он лежал в первой комнате на постели, подложив одну руку под затылок, а другой держа погасшую трубку; дверь во вторую комнату была заперта на замок, и ключа в замке не было. Я все это тотчас заметил... Я начал кашлять и постукивать каблуками о порог, — только он притворялся, будто не слышит. Не хотите ли трубку? Я не Максим Максимыч: я штабс-капитан. Не хотите ли чаю? Если б вы знали, какая мучит меня забота! Ведь у нас давно все пополам. Пожалуйте вашу шпагу! Митька принес шпагу. Исполнив долг свой, сел я к нему на кровать и сказал: — Послушай, Григорий Александрович, признайся, что нехорошо. Уж эта мне бестия Азамат!.. Ну, признайся, — сказал я ему. Ну, что прикажете отвечать на это?.. Я стал в тупик. Однако ж после некоторого молчания я ему сказал, что если отец станет ее требовать, то надо будет отдать. Я опять стал в тупик. Дело сделано, не надо только охотою портить; оставьте ее у меня, а у себя мою шпагу... Я нанял нашу духанщицу: она знает по-татарски, будет ходить за нею и приучит ее к мысли, что она моя, потому что она никому не будет принадлежать, кроме меня, — прибавил он, ударив кулаком по столу. Я и в этом согласился... Что прикажете делать? Есть люди, с которыми непременно должно согласиться. Из крепости видны были те же горы, что из аула, — а этим дикарям больше ничего не надобно. Да притом Григорий Александрович каждый день дарил ей что-нибудь: первые дни она молча гордо отталкивала подарки, которые тогда доставались духанщице и возбуждали ее красноречие. Ах, подарки! Ну, да это в сторону... Долго бился с нею Григорий Александрович; между тем учился по-татарски, и она начинала понимать по-нашему. Мало-помалу она приучилась на него смотреть, сначала исподлобья, искоса, и все грустила, напевала свои песни вполголоса, так что, бывало, и мне становилось грустно, когда слушал ее из соседней комнаты. Никогда не забуду одной сцены, шел я мимо и заглянул в окно; Бэла сидела на лежанке, повесив голову на грудь, а Григорий Александрович стоял перед нею. Разве ты любишь какого-нибудь чеченца? Если так, то я тебя сейчас отпущу домой. Что за глаза! Скажи, ты будешь веселей? Она призадумалась, не спуская с него черных глаз своих, потом улыбнулась ласково и кивнула головой в знак согласия. Он взял ее руку и стал ее уговаривать, чтоб она его целовала; она слабо защищалась и только повторяла: «Поджалуста, поджалуйста, не нада, не нада». Он стал настаивать; она задрожала, заплакала. Григорий Александрович ударил себя в лоб кулаком и выскочил в другую комнату. Я зашел к нему; он сложа руки прохаживался угрюмый взад и вперед. Я покачал головою. Мы ударили по рукам и разошлись. На другой день он тотчас же отправил нарочного в Кизляр за разными покупками; привезено было множество разных персидских материй, всех не перечесть. У них свои правила: они иначе воспитаны. А ведь вышло, что я был прав: подарки подействовали только вполовину; она стала ласковее, доверчивее — да и только; так что он решился на последнее средство. Раз утром он велел оседлать лошадь, оделся по-черкесски, вооружился и вошел к ней. Я решился тебя увезти, думая, что ты, когда узнаешь меня, полюбишь; я ошибся: прощай! Я виноват перед тобой и должен наказать себя; прощай, я еду — куда? Авось недолго буду гоняться за пулей или ударом шашки; тогда вспомни обо мне и прости меня». Она не взяла руки, молчала. Только стоя за дверью, я мог в щель рассмотреть ее лицо: и мне стало жаль — такая смертельная бледность покрыла это милое личико! Не слыша ответа, Печорин сделал несколько шагов к двери; он дрожал — и сказать ли вам? Таков уж был человек, бог его знает! Только едва он коснулся двери, как она вскочила, зарыдала и бросилась ему на шею. Поверите ли? Штабс-капитан замолчал. Да, они были счастливы! В самом деле, я ожидал трагической развязки, и вдруг так неожиданно обмануть мои надежды!.. Спустя несколько дней узнали мы, что старик убит. Вот как это случилось... Внимание мое пробудилось снова. Вот он раз и дождался у дороги версты три за аулом; старик возвращался из напрасных поисков за дочерью; уздени его отстали, — это было в сумерки, — он ехал задумчиво шагом, как вдруг Казбич, будто кошка, нырнул из-за куста, прыг сзади его на лошадь, ударом кинжала свалил его наземь, схватил поводья — и был таков; некоторые уздени все это видели с пригорка; они бросились догонять, только не догнали. Меня невольно поразила способность русского человека применяться к обычаям тех народов, среди которых ему случается жить; не знаю, достойно порицания или похвалы это свойство ума, только оно доказывает неимоверную его гибкость и присутствие этого ясного здравого смысла, который прощает зло везде, где видит его необходимость или невозможность его уничтожения. Между тем чай был выпит; давно запряженные кони продрогли на снегу; месяц бледнел на западе и готов уж был погрузиться в черные свои тучи, висящие на дальних вершинах, как клочки разодранного занавеса; мы вышли из сакли. Вопреки предсказанию моего спутника, погода прояснилась и обещала нам тихое утро; хороводы звезд чудными узорами сплетались на далеком небосклоне и одна за другою гасли по мере того, как бледноватый отблеск востока разливался по темно-лиловому своду, озаряя постепенно крутые отлогости гор, покрытые девственными снегами. Направо и налево чернели мрачные, таинственные пропасти, и туманы, клубясь и извиваясь, как змеи, сползали туда по морщинам соседних скал, будто чувствуя и пугаясь приближения дня. Тихо было все на небе и на земле, как в сердце человека в минуту утренней молитвы; только изредка набегал прохладный ветер с востока, приподнимая гриву лошадей, покрытую инеем. Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространялось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда, и, верно, будет когда-нибудь опять. Тот, кому случалось, как мне, бродить по горам пустынным, и долго-долго всматриваться в их причудливые образы, и жадно глотать животворящий воздух, разлитый в их ущельях, тот, конечно, поймет мое желание передать, рассказать, нарисовать эти волшебные картины. Вот наконец мы взобрались на Гуд-гору, остановились и оглянулись: на ней висело серое облако, и его холодное дыхание грозило близкой бурею; но на востоке все было так ясно и золотисто, что мы, то есть я и штабс-капитан, совершенно о нем забыли... Да, и штабс-капитан: в сердцах простых чувство красоты и величия природы сильнее, живее во сто крат, чем в нас, восторженных рассказчиках на словах и на бумаге. Посмотрите, — прибавил он, указывая на восток, — что за край! И точно, такую панораму вряд ли где еще удастся мне видеть: под нами лежала Койшаурская долина, пересекаемая Арагвой и другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман скользил по ней, убегая в соседние теснины от теплых лучей утра; направо и налево гребни гор, один выше другого, пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на другую, — и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы и остаться жить навеки; солнце чуть показалось из-за темно-синей горы, которую только привычный глаз мог бы различить от грозовой тучи; но над солнцем была кровавая полоса, на которую мой товарищ обратил особенное внимание. Подложили цепи по колеса вместо тормозов, чтоб они не раскатывались, взяли лошадей под уздцы и начали спускаться; направо был утес, налево пропасть такая, что целая деревушка осетин, живущих на дне ее, казалась гнездом ласточки; я содрогнулся, подумав, что часто здесь, в глухую ночь, по этой дороге, где две повозки не могут разъехаться, какой-нибудь курьер раз десять в год проезжает, не вылезая из своего тряского экипажа. Один из наших извозчиков был русский ярославский мужик, другой осетин: осетин вел коренную под уздцы со всеми возможными предосторожностями, отпрягши заранее уносных, — а наш беспечный русак даже не слез с облучка! Когда я ему заметил, что он мог бы побеспокоиться в пользу хотя моего чемодана, за которым я вовсе не желал лазить в эту бездну, он отвечал мне: «И, барин! Бог даст, не хуже их доедем: ведь нам не впервые», — и он был прав: мы точно могли бы не доехать, однако ж все-таки доехали, и если б все люди побольше рассуждали, то убедились бы, что жизнь не стоит того, чтоб об ней так много заботиться... Но, может быть, вы хотите знать окончание истории Бэлы? Во-первых, я пишу не повесть, а путевые записки; следовательно, не могу заставить штабс-капитана рассказывать прежде, нежели он начал рассказывать в самом деле. Итак, погодите или, если хотите, переверните несколько страниц, только я вам этого не советую, потому что переезд через Крестовую гору или, как называет ее ученый Гамба, le mont St. Итак, мы спускались с Гуд-горы в Чертову долину... Вот романтическое название! Вы уже видите гнездо злого духа между неприступными утесами, — не тут-то было: название Чертовой долины происходит от слова «черта», а не «черт», ибо здесь когда-то была граница Грузии. Эта долина была завалена снеговыми сугробами, напоминавшими довольно живо Саратов, Тамбов и прочие милые места нашего отечества. При повороте встретили мы человек пять осетин; они предложили нам свои услуги и, уцепясь за колеса, с криком принялись тащить и поддерживать наши тележки. И точно, дорога опасная: направо висели над нашими головами груды снега, готовые, кажется, при первом порыве ветра оборваться в ущелье; узкая дорога частию была покрыта снегом, который в иных местах проваливался под ногами, в других превращался в лед от действия солнечных лучей и ночных морозов, так что с трудом мы сами пробирались; лошади падали; налево зияла глубокая расселина, где катился поток, то скрываясь под ледяной корою, то с пеною прыгая по черным камням. В два часа едва могли мы обогнуть Крестовую гору — две версты в два часа! Между тем тучи спустились, повалил град, снег; ветер, врываясь в ущелья, ревел, свистал, как Соловей-разбойник, и скоро каменный крест скрылся в тумане, которого волны, одна другой гуще и теснее, набегали с востока... Кстати, об этом кресте существует странное, но всеобщее предание, будто его поставил Император Петр I, проезжая через Кавказ; но, во-первых, Петр был только в Дагестане, и, во-вторых, на кресте написано крупными буквами, что он поставлен по приказанию г. Ермолова, а именно в 1824 году. Но предание, несмотря на надпись, так укоренилось, что, право, не знаешь, чему верить, тем более что мы не привыкли верить надписям. Нам должно было спускаться еще верст пять по обледеневшим скалам и топкому снегу, чтоб достигнуть станции Коби. Лошади измучились, мы продрогли; метель гудела сильнее и сильнее, точно наша родимая, северная; только ее дикие напевы были печальнее, заунывнее. Там есть где развернуть холодные крылья, а здесь тебе душно и тесно, как орлу, который с криком бьется о решетку железной своей клетки». Уж эта мне Азия! Извозчики с криком и бранью колотили лошадей, которые фыркали, упирались и не хотели ни за что в свете тронуться с места, несмотря на красноречие кнутов. Вон там что-то на косогоре чернеется — верно, сакли: там всегда-с проезжающие останавливаются в погоду; они говорят, что проведут, если дадите на водку, — прибавил он, указывая на осетина. Вот мы и свернули налево и кое-как, после многих хлопот, добрались до скудного приюта, состоящего из двух саклей, сложенных из плит и булыжника и обведенных такою же стеною; оборванные хозяева приняли нас радушно. Я после узнал, что правительство им платит и кормит их с условием, чтоб они принимали путешественников, застигнутых бурею. Славная была девочка, эта Бэла! Я к ней наконец так привык, как к дочери, и она меня любила. Надо вам сказать, что у меня нет семейства: об отце и матери я лет двенадцать уж не имею известия, а запастись женой не догадался раньше, — так теперь уж, знаете, и не к лицу; я и рад был, что нашел кого баловать. Она, бывало, нам поет песни иль пляшет лезгинку... А уж как плясала! Григорий Александрович наряжал ее, как куколку, холил и лелеял; и она у нас так похорошела, что чудо; с лица и с рук сошел загар, румянец разыгрался на щеках... Уж какая, бывало, веселая, и все надо мной, проказница, подшучивала... Бог ей прости!.. Месяца четыре все шло как нельзя лучше. Григорий Александрович, я уж, кажется, говорил, страстно любил охоту: бывало, так его в лес и подмывает за кабанами или козами, — а тут хоть бы вышел за крепостной вал. Вот, однако же, смотрю, он стал снова задумываться, ходит по комнате, загнув руки назад; потом раз, не сказав никому, отправился стрелять, — целое утро пропадал; раз и другой, все чаще и чаще... А нынче мне уж кажется, что он меня не любит. Я его не принуждаю. А если это так будет продолжаться, то я сама уйду: я не раба его — я княжеская дочь!.. Я стал ее уговаривать. Что было с нею мне делать?