Ученые обнаружили, что без немедленного вмешательства к концу этого столетия 1500 языков могут исчезнуть.
Учёные: к концу века исчезнут 1500 языков
Некоторые из них насчитывают миллионы говорящих, другие — десятки говорящих; некоторые имеют давние и богатые литературные традиции, другие не имеют даже письменностей. При этом постоянно приходится читать и слышать, что «такой-то язык стремительно исчезает», и что это плохо, поскольку с исчезновением языка исчезает и народ, говоривший на нем, и таким образом теряется языковое и культурное разнообразие.
Последний выпуск Атласа был издан в 2010 году при поддержке правительства Норвегии на английском , французском и испанском языках и содержит около 2500 языков 230 из которых уже исчезли с 1950 года. В Атласе , в отделе каждого языка указаны все его данные: название, уровень жизнеспособности, страны, где на нём говорят и населения-носители [3].
Ассоциация коренных малочисленных народов Хабаровского края заявляла, что последний активный носитель орочского языка умер в 2008 году, но, возможно, остались люди, пассивно понимающие его. Количество живых языков, насчитывающихся в РФ, согласно переписи 2021 года, составляет 155.
Авторы работы выделили 51 фактор или предиктор, указывающий на то, пропадёт ли язык. Среди них были и довольно неожиданные, например, плотность дорог. Кроме того, оказалось, что чем больше дорог, соединяющих деревню с городами, тем выше риск исчезновения языков.
Учёные: к концу века исчезнут 1500 языков
Йоканьгско-саамский Йоканьгско- или терско-саамский язык принадлежит к саамской группе финно-угорских языков и был распространён на востоке Кольского полуострова. По переписи 2010 года терских саамов осталось около сотни, но носителями языка были только двое из них. Югский Юги — маленький этнос, проживающий в Красноярском крае. По переписи населения 2010 г.
Многие специалисты считают язык уже мёртвым… Не попали в десятку рейтинга ещё три языка народов России, число носителей которых составляет менее 100 человек. Ительменский Ительменский язык правильнее называть западным ительменским, но теперь это уже не имеет значения: восточный и южный ительменские языки до нашего времени не дожили. Устаревшее название языка — камчадальский — указывает на место обитания народа.
Ительменов в России проживает более 3 тысяч, в основном на Камчатке и в Магаданской области, но знающих язык предков среди них сегодня насчитывается только 82. Тофаларский Язык тофаларов, коренных обитатели Тофаларии на западе Иркутской области, относят к таёжному ареалу саянской группы тюркских языков. Кочевой народ в 20-30-х был переведён на осёдлый образ жизни, получил письменность в конце 80-х годов XX века, но только к 2005 году алфавит, созданный на основе кириллицы, приобрёл завершённый вид.
На сегодняшний день из 775 тофалар, проживающих в России, тофаларским языком владеют только 92 человека. Северноюкагирский Нижнеколымский или северноюкагирский язык — второй язык из юкагирской семьи. Сохранился на севере Якутии, на границе с Чукоткой.
Число носителей — «менее 100», согласно полевым исследованиям учёных — не более 60 человек.
Оставшиеся языки являются иностранными, искусственными или даже вымышленными к примеру, некоторые 17 человек заявили, что владеют «советским языком». После русского, самыми распространенными языками по численности носителей являются татарский 3,3 миллиона говорящих , чеченский 1,5 млн. Число носителей языков, имеющих статус государственного, снизилось. Сохранение языкового наследия может быть сложным процессом, но существует множество способов, которые могут помочь. Один из самых эффективных способов — это поддержка местных сообществ, говорящих на языках, которые находятся под угрозой. Это могут быть мероприятия в виде финансовой помощи, организации языковых курсов или создания центров языкового наследия.
Необходимо заниматься цифровизацией языков. Нужно создавать интернет-ресурсы, раскладки клавиатуры, электронные словари, системы проверки правописания, машинный перевод, распознавание и синтез речи и т.
Эвенкийское приложение успешно работает и это уже не просто переводчик, а целая платформа, работающая как оффлайн, так и онлайн. Пользователь, находясь в любой точке мира, может с легкостью узнать о народе, его истории, культуре, послушать песни и многое другое. В этом году Николай принимал участие в Санкт-Петербургском и Дальневосточном экономических форумах от Республики. Также, к примеру, в августе этого года в Дальневосточном федеральном округе на базе Амурского государственного университета г. Его провели ведущие преподаватели Амурского государственного университета в сотрудничестве с учителями эвенкийского языка Амурской области, Республики Саха Якутия и языковыми активистами в сфере КМНС.
Так родилась идея обучить ИИ языку для того, чтобы он передавал его следующим поколениям. Чтобы ИИ мог корректно понимать естественные языки, ему необходимо определить контекст. Для этого Google AI разработала BERT — метод предварительного обучения моделей обработки естественного языка, который опирается на массив простого неразмеченного текста, например из «Википедии». Следите за новыми постами по любимым темам.
Вымирающие языки
В речевом корпусе эвенкийского языка исчезающие диалекты амурских эвенков впервые представлены в формате базы данных с дополнительной информацией о фонетических. Русский язык быстрее остальных исчезает с лица Земли за последнее столетие. Как и все другие языки в этом списке, чулымский занесен в Красную книгу исчезающих языков ЮНЕСКО. С исчезновением языков исследователи связали более 50 факторов, в том числе развитие транспортной инфраструктуры, высокий уровень образования и даже изменение климата. По его словам, сейчас в России насчитывается 151 язык, из них на грани исчезновения — 17.
Названо число исчезнувших языков народов России
Респонденты указывают такие языки как родные или языки владения скорее из-за принадлежности к определённой национальности например, керекский, сиреникский, югский. Данные переписи показали: 43 человека заявили, что владеют орочским языком, который относится к группе тунгусо-маньчжурских языков. Последний его полноценный носитель скончался в 2008 году, однако авторы отмечают, что, возможно, остались люди, которые понимают этот язык. Кроме того, около 170 человек заявили, что владеют айнским языком, четыре человека указали керекский, двое — сиреникский и семеро — югский.
Однако у этой группы сохранился и тайный древний язык, используемый, главным образом, для того, чтобы сохранять знахарские сведения о лекарственных растениях, некоторые из которых не известны науке. Господство английского языка угрожает существованию 54 местных языков на Северо-западном Тихоокеанском плато — регионе, включающем Британскую Колумбию, штаты Вашингтон и Орегон. В Орегоне только один человек знает устный язык Siletz Dee-ni, на котором когда-то говорили индейцы резервации. В Восточной Сибири , по словам наблюдателей, этнические меньшинства и сохранившиеся аборигены предпочитают своим собственным национальные и региональные языки, подобно русскому или саха. На сорока языках все еще говорят в штатах Оклахома , Техас и Нью-Мексико. Многие из сохранившихся языков первоначально использовались местными индейскими племенами или мигрировавшими восточными племенами. Некоторые из этих языков вымирают.
Кроме того, оказалось, что чем больше дорог, соединяющих деревню с городами, тем выше риск исчезновения языков. Исследователи заявили, что необходимо разрабатывать учебные программы, поддерживающие двуязычное образование. Они отметили, что на многих из языков, которые, по прогнозам, исчезнут в этом столетии, по-прежнему свободно говорят.
Мне много раз бывало стыдно, что я — местная, я не хотела быть местной. Потом мы выросли, многие из нас женились, появились дети. Мы не хотели, чтобы наши дети пережили то же, что пережили мы, когда нас обижали и наказывали за то, что мы говорим на родном языке. Хватит и того, что наши черты лица и цвет кожи всегда с нами». Вот такая цитата взрослой женщины, которая через 40 лет вспоминает свои чувства школьницы. Вы видите мотив этой женщины не учить своих детей своему родному языку — «Я не хочу, чтобы мои дети пережили то, что я пережила в детстве». Тоже в каком-то смысле добровольно человек отказывается от языка, но это уже немного другая добровольность. Или еще один пример, совсем из другого региона. Я сознательно привожу примеры из разных регионов, чтобы вы поняли, что эта ситуация повсеместная. Кения — там мы обнаруживаем ровно тот же самый мотив насмешки, тот же самый мотив издевательств за использование родного языка, который оказывается довольно популярен. Цитата из книги кенийского писателя, который вспоминает свои школьные годы: «Английский язык стал языком моего формального образования. В Кении английский стал больше, чем языком. Он стал главным и единственным языком, и все прочие языки должны были почтительно склониться перед ним. Самое унизительное переживание — это быть застигнутым на территории школы, когда говоришь на кикуйю это его родной язык. Нарушитель подвергался телесному наказанию: от трех до пяти ударов палкой по голым ягодицам или его заставляли носить на шее металлическую бляху с надписью: «Я дурак». Хорошие такие педагогические приемы в цивилизованной Кении! Речь опять идет о 60-х годах 20-го века. Естественно, что дети, прошедшие через этот печальный опыт, становясь взрослыми, стремились оградить своих детей от таких переживаний. Итак, попав в ситуацию «языкового контакта» люди переходят от одноязычия к двуязычию. Если два языка оказываются не равны с точки зрения престижа неважно, какого — культурного, социального или экономического , может начаться языковой сдвиг. Но проблема в том, что он может начаться, а может и не начаться. Беда в том, что мы не умеем его предсказывать. Часто бывает так, что вроде бы все факторы налицо: демографическое давление и «престижное неравенство» есть, и развитие промышленности, и экономическая выгода говорить на другом языке, и люди, конечно, выучивают этот другой, доминантный, язык, но почему-то не отказываются от своего собственного. По всем признакам общность должна перейти на другой язык, но не переходит, остается двуязычной. Эти два разных процесса смешивают те, кто пишет об этом, и смешивают, на мой взгляд, необоснованно. Одно дело — факторы, которые регулируют распространение доминирующего языка. Эти факторы мы знаем. А вот для исчезновения более слабого языка вроде бы те же самые факторы, но почему-то они не всегда работают. Иногда кажется, что языку уже некуда деваться, он должен исчезать, а он не исчезает, люди продолжают на нем разговаривать. До сих пор мы говорили о ситуации, когда выбор, на каком языке говорить, был более-менее свободным. Но существуют такие ситуации в мире, которые иначе, чем «грубым принуждением» назвать невозможно. Хочу подчеркнуть, что довольно трудно провести границу между свободным выбором и принуждением. Если школа изо дня в день и из года в год создает у людей ощущение, что их язык никому не нужен, он плохой и слабый — это свободный выбор или принуждение? Я не возьмусь однозначно определить. То же самое происходит, когда какой-то поселок решили закрыть, а людей из него перевезти в город. И сначала в этом поселке закрывают школу, потом — медицинский пункт, магазин, потом отключают электричество, и люди переезжают в город и оказываются в ситуации, когда их язык — это язык очень маленькой группы, а вокруг все говорят на доминирующем языке, и они переходят на него. Вот это выбор или принуждение? Довольно сложно провести границу. Приведу два примера ситуаций, которые я считаю прямым принуждением, без всяких попыток изобразить хоть какую-то свободу выбора. Один пример — это наш Крайний Север, что называли Советским Севером в 50-60-х годах. Наблюдалась одна и та же картина: местные власти в принудительном порядке забирали детей из семей в интернаты, часто вопреки воле родителей. В этих интернатах учились дети из самых разных этнических групп, поэтому единственным общим языком у них был русский. И язык преподавания у них тоже был русским. Кругом них были люди, тоже говорившие по-русски. Когда я изучал на Крайнем Севере эти языки, слушал страшные рассказы о том, как маленького мальчика прятали в стойбище под шкурами, а его все-таки находили и насильно тащили в вертолет, чтобы вести в школу. Или как родители прятали детей в отдаленных стойбищах, а власти вызывали — ни много, ни мало! Мне приходилось слушать печальные истории о том, как детей наказывали, если они говорили на родном языке в школе или где бы то ни было. Читал и слушал такие истории десятки раз. Очень многие дети уезжали из своего родного стойбища навсегда, во всех смыслах слова. Они уже не могли потом вернуться. Мало того, что они уже не владели языком, на котором говорили их родители, они не владели той культурой, которая нужна, чтобы выживать в этих условиях. Не просто выживать, а жить в свое удовольствие в кочевых условиях. Трудно сказать, что это — добровольный выбор. Это насилие чистой воды. Как любое насилие, оно объясняется наилучшими благими намерениями. Всегда хотели «как лучше». Чтобы вы не подумали, что эта ситуация чем-то специфична для СССР — ровно те же самые истории приходилось слышать, записывать и читать и на Аляске, и в Австралии, и так далее. Вот вам австралийский пример. Политика была та же самая в отношении аборигенного населения Австралии. Насильно увозили детей в грузовиках, я видел эти фотографии — страшное впечатление, потому что это такие большие открытые грузовики, у которых в кузове стоит сваренная из толстенных прутьев клетка. Сзади — дверца, она запирается на огромный амбарный замок. И в эти клетки набивали детей, запирали и везли их «к светлому будущему». В школе, естественно, их учили английскому языку, а аборигенные языки были категорически запрещены. Единственное отличие этой истории от нашей отечественной в том, что у нас забирали всех детей без разбору, а в Австралии пошли по совсем чудовищному пути, на мой взгляд: они забирали только полукровок. То есть, только детей, у которых один из родителей был белым, а второй — из австралийских аборигенов. Это поколение в австралийской научной публицистической литературе называется «украденным поколением» stolen generation. Так обозначают тех детей, которые были насильно увезены из своих родных поселков в интернаты. То же самое происходило на Аляске. И что интересно, все эти события происходили примерно в одно и то же время. Я не могу этого объяснить. Почему — не знаю. Вот такое странное время. Такие ситуации, конечно, редки, они происходят не везде. Обычно ситуации прямого насилия не длятся долго. Больше 10 лет не длятся, примеров таких нет, потом власти все же спохватываются, что они делают что-то не то, или начинаются протесты местного населения. Но языки умирают и без прямого насилия. В результате добровольного, так сказать, выбора их носителя. Такая небольшая схема: как происходит языковой сдвиг. Для того, чтобы произошел языковой сдвиг, должно произойти расслоение общности на поколения. Для каждого поколения имеется свой языковой выбор. Для старшего поколения прежний, «рецессивный» язык — родной, они говорят на нем в основном, а новым — «доминантным» — языком владеют очень слабо. Для младшего поколения родным языком уже является «доминантный», а своим прежним «рецессивным» языком они уже почти не владеют. И для среднего поколения характерна ситуация «полуязычия», как она называется в лингвистике, когда свой язык они почти забыли, а новый толком еще не выучили. Как видите, в этой ситуации общение между бабушками и внуками практически исключено. У них нет общего языка. Соответственно, прерывается передача любой традиции, не только языковой. Это поколение мы когда-то назвали «переломным поколением», обычно это группа людей 30-50 лет, в зависимости от конкретного поселка. В пределах этой группы нормальная коммуникация между поколениями полностью разрушена. Среднее поколение может кое-как договориться со своими родителями и со своими детьми. Родители смеются над их искаженным родным языком, «рецессивным», а дети смеются над их «кривым» «доминантным» языком. Оказывается, что эта ситуация — издевательства друг над другом — начинает удваиваться. Вот такая картинка, которая показывает, каким именно образом происходит исчезновение языка. На этом первая половина моей лекции заканчивается. Вывод из нее прост, но не окончателен. Во второй половине я буду показывать, что на самом деле все совсем не так. Есть одна странность. Эти охватившие всю лингвистическую общественность пророчества, что все языки скоро погибнут — эти пророчества загадочным образом не новы. Для простоты я буду говорить сейчас о нашем отечестве, хотя мы знаем, что те же самые проблемы и процессы происходят во всем мире. Изучение языков, изучение этнографии Сибири и Крайнего Севера России началось во второй половине 19-го века. И уже в самых первых публикациях конца 19-го — начала 20-го века, которые посвящены «северным туземцам», мы находим одни и те же пророчества о скором исчезновении всех этих народов и всех этих языков. Это был финский швед или шведский финн, не знаю, как правильно сказать — он был шведом по происхождению, гражданином Финляндии. Как видите, прожил он всего 40 лет, и отчасти причиной его ранней смерти было то, что он больше 10 лет провел в Западной Сибири, в очень тяжелых условиях, изучая местные языки и народы, по поручению российской Академии наук. Так вот, инструкция: «Господину Кастрену поручается все народы в пространстве между Енисеем и Обью точно исследовать в этнографическом и лингвистическом отношении, первобытные жители Сибири находятся в таком состоянии, что не должно упускать время, чтобы ныне спасти об них сколько можно сведений». С оговоркой на некоторые стилистические особенности языка того времени, это примерно та же самая цитата, которую я приводил в самом начале — «языки гибнут, надо срочно их спасать и описывать». Приведу еще два примера «пророчеств». Одно — юкагиры. На карте показан примерный район их расселения. Он пишет: «теперь там живет всего несколько семей, которые, впрочем, теперь уже совершенно забыли свою речь и приняли как язык, так и образ жизни русских». Он опубликовал свои материалы через 30 лет после возвращения. В 1894 году человек пишет о 1860-м, что «они совершенно забыли свою речь». В 1900-м году Владимир Иохельсон пишет: «У тех же самых юкагиров через несколько десятков лет язык может исчезнуть, а само племя прекратит существование частично вымерев, а частично растворившись в окрестных племенах». Прошло 40 лет, а ничего не меняется, языкам начинают пророчить гибель через несколько десятков лет. Через пять лет после этого Елена Маслова, питерский лингвист: «Большинство юкагиров старшей возрастной группы владеет двумя или тремя языками, причем первым является юкагирский. Смотрим на даты. Прошло 135 лет с пророчества Майделя о том, что юкагирский язык уже практически исчез. И каждый следующий исследователь с удивительным упорством пророчит ту же самую гибель. Еще один пример — командорские алеуты. Проходит почти сто лет, мой покойный шеф Георгий Алексеевич Меновщиков, на тех же Алеутских островах в 1965 году записывает материалы этого языка и пишет: «Алеутский язык все еще используется, но только старшим поколением. Молодые алеуты и алеуты среднего возраста почти полностью перешли на русский язык». Прошло 20 лет, и мы с моим коллегой оказались на тех же Командорских островах, записывали тот же самый алеутский язык и застали ровно ту же самую картину: несколько пожилых женщин все еще каким-то чудом помнят свой родной язык. Молодежь уже на нем не говорит, среднее поколение ничего не понимает, и только знание всех этих предыдущих цитат удержало мою руку от того, чтобы написать ту же самую фразу: «Пройдет 20 лет, и алеутский язык исчезнет». Что происходит, собственно? Это нельзя объяснить просто ошибкой, что исследователи невнимательны, что-то не увидели. Откуда такая систематическая ошибка? Век за веком, десятилетие за десятилетием ситуация описывается одним и тем же способом — пожилые люди помнят, молодежь не говорит. Проходит 20, 40, 100 лет — ситуация не меняется. Что происходит? Любопытно, что те же самые люди, этнографы и лингвисты, которые эти самые пророческие цитаты публикуют, они же в тот же самый момент, находясь в тех же самых поселках и стойбищах, записывают замечательные языковые материалы, прекрасные этнографические материалы, публикуют подробные словари, подробные грамматики. Записывают сказки, мифы, легенды, рассказы, этнографические материалы… Как у них в голове это уживается? Вроде как материалы я собираю, но при этом я пророчу этому языку и этому народу гибель. Странным образом культуры и языки оказываются гораздо более живучими, чем ожидалось. Им пророчат гибель, а они все не помирают. И мы постоянно вынуждены подправлять пессимистические прогнозы своих предшественников. Мне кажется, что этот парадокс нельзя просто игнорировать, нельзя объяснить простой ошибкой, у него должно быть какое-то другое объяснение. Любопытный пример: Майкл Краусс опубликовал в 1982 году книгу фольклорных текстов на языке индейцев ияк, есть такой язык на Аляске. Он трогательно посвятил ее памяти последнего носителя этого языка, с портретом на обложке, с биографией, с описанием — что это последний человек, знавший язык, все, больше нет. Прошло несколько лет и выясняется, что еще остаются люди в других поселках, которые помнят язык. Те самые «несколько пожилых женщин». Эта фраза блуждает из одной книжки в другую. Первое объяснение, которое можно привлечь: данные о состоянии языков, которые получают исследователи, отражают не реальность, а некоторый стереотип. Когда я спрашиваю носителей языка в поселке «Кто у вас и как говорит на этом языке? Причем, у этого стереотипа есть две стороны. Во-первых, это ожидание самого исследователя. Исследователь 20го столетия, который приезжал «в поле» изучать эти самые исчезающие языки, приезжал туда с определенными представлениями. Он приезжал изучать язык и культуру народов «пока не поздно». Это напутствие Шегрена Матиасу Кастрену «пока еще можно что-то записать, ты должен поехать туда и записать как можно больше». Вот это «пока еще можно записать» есть некая риторическая фигура всей европейской лингвистики, всей европейской диалектологии, этнографии и фольклористики на протяжении всего 20-го столетия. Европейские исследователи, работающие на этих территориях, все время старались найти самую удаленную деревню, самого замшелого дедушку — вот он-то, конечно, будет носителем настоящей традиции! А эти молодые — они были не нужны. Сам этот стереотип поиска самых старых, самых архаичных, подлинных культурных элементов заставляет людей в своем сознании психологически разделять на пожилых, которые все знают, и на всех остальных, которые не знают ничего. Если лучшие знатоки — это старики, значит, дети знают хуже, а значит, мы присутствуем при исчезновении изучаемого явления. Дальше все факты, которые подтверждают это ожидание, тщательно собираются, каталогизируются и документируются. А все факты, которые им противоречат, игнорируются или не замечаются. Вторая сторона этого вопроса — ожидание самих носителей. Самих людей, говорящих на этом языке. Очень часто бывает, что среднее поколение утверждает, что оно забыло язык, а через несколько лет, когда старшее поколение умирает, и они оказываются старшим поколением, оказывается, что они вполне способны объясняться на этом языке. Этот возврат людей, которые занимают слой старшего поколения, возврат их к традиционной культуре, описан в этнографии очень хорошо и давно. Куда мы идем, когда нам надо что-то узнать про нашу русскую традицию? К бабушкам. Они специалисты, они знают, какую травку надо пить «от живота», какую — «от головы». Они помнят, когда надо праздновать Пасху, знают, как яйца красить, потому что они — носители традиций. То, что они, ваши бабушки — это дети комсомолок 20-х годов, и никакого прямого преемствования этих традиций у них быть не могло, это мы как-то забываем, мы идем к старикам за традициями. Примерно то же самое происходит и с языками. Человек, достигший определенного возраста, занимает освободившуюся поколенческую нишу в данном сообществе. Функция, роль пожилых людей — это роль носителя традиций. Переходя в эту возрастную категорию, хотят они того или нет, они занимают некоторую социальную нишу. От них ждут знаний. Он вам ответит: «Конечно, старики». Почему старики? Потому что старикам положено знать традиции. Думаю, что сходный процесс происходит и с языками, хотя и не так очевидно. В какой-то момент отношение человека к своей собственной языковой способности, изменение собственной оценки со стороны окружающих, оказывается важным. Вот вам ситуация: когда один язык быстро, в катастрофических темпах сдвига, уступает место другому, естественно, что всякое следующее поколение говорит на родном языке несколько хуже предыдущего. Причем, этот факт осознается и старшими и младшими. Например, среднее поколение Б и старшее поколение А: поколение Б знает, что говорит хуже, чем это в принципе возможно, потому что у них перед глазами есть образец поколения А. Поэтому они стараются говорить поменьше, особенно при старших, используют максимально доминантный язык.
Филологи разработали аудиовизуальный фонд исчезающих языков Якутии
На этой неделе лингвисты в очередной раз забили тревогу, пытаясь привлечь внимание публики к исчезающим языкам. ИСЧЕЗАЮЩИЕ ЯЗЫКИ, 1) языки, находящиеся на грани языковой смерти (которые уже перестали выучиваться детьми как родные), и 2) языки, находящиеся под угрозой. исчез в 1976 году, убыхский. Исчезающие языки (англ. endangered languages) — языки, которые в настоящее время используются, но могут исчезнуть в ближайшее время из-за вымирания населения или смены. Почти вымершие (на грани вымирания / исчезновения) языки (nearly extinct) – несколько десятков носителей (хотя может быть и до нескольких сотен), все пожилого возраста. процесс естественный, пусть и печальный для профессионалов.
Реликтолингвистика и "Красная книга" языков
Скачать belarusian. Хотя оценочное число говорящих варьируется от одного исследования к другому, общий консенсус в том, что большинство белорусов говорят по-русски дома, причем половина из них способна читать и говорить на обоих языках в равной степени. Бретонский язык, Франция - осталось 250 000 говорящих. Скачать breton. Несмотря на увеличение числа детей, посещающих двуязычные классы, язык по-прежнему классифицируется как «сильно подверженный опасности». Бретонский язык относится к кельтской группе индоевропейской семьи языков, весьма близкий к валлийскому, корнскому особенно к последнему и родственный галльскому. Чокто, Соединенные Штаты Америки - 9 500 говорящих. Скачать choctaw.
Письменный язык Чокто был разработан в начале 19 века, чему способствовала цивилизационная программа Соединенных Штатов. Корнский язык, Англия - неизвестное количество говорящих осталось. Скачать cornish. В 2010 году ЮНЕСКО переклассифицировало корнский язык из «вымершего» в «находящийся под угрозой исчезновения», так как после усилий по его возрождению число говорящих на нем в настоящее время растет. Корнский язык англ. Cornish, в русских текстах встречаются варианты корнуэльский и корнваллийский — язык корнцев, входящий в бриттскую ветвь кельтской группы индоевропейской языковой семьи. Гуарани, Парагвай, Аргентина, Бразилия - неизвестное число говорящих осталось.
Скачать guarani. Принадлежит к ветви тупи-гуарани языковой семьи тупи. Ирландский гэльский, Ирландия - осталось 440 000 говорящих. Скачать irish. На этом языке говорят на всех уровнях общества как в сельских, так и в городских районах Ирландии, его ближайшими родственниками являются шотландский гэльский и мэнский гэльский. Один из двух наряду с английским государственных языков Ирландской Республики. По официальным данным ирландского правительства 2004 , в Ирландской Республике насчитывается 1 570 894 человека, владеющих ирландским языком.
Из них 339 541 использует ирландский язык в повседневном общении; 155 039 прибегают к нему примерно раз в неделю; 585 300 — реже; 459 657 — почти никогда, а 31 357 не ответили на вопрос о частоте использования языка. Однако многие активисты ирландского языка и профессиональные лингвисты ставят эти данные под сомнение. Многие оценивают число носителей, использующих язык в повседневном общении, всего в 65 000 человек. Калмыцкий язык, Россия - 153 602 говорящих. Скачать kalmyk. Калмыцкий язык в Республике Калмыкия является государственные языком наряду с русским. Язык эвоков в фильме «Звёздные войны.
Эпизод VI: Возвращение джедая» 1983 основывался на уникальной фонологии Калмыцкого языка. Лимбургский язык, Нидерланды, Германия - неизвестное число говорящих осталось. Скачать limburgian. Язык обладает многими характеристиками общими с немецким и голландским, и часто считается одним из вариантов. Название «лимбургский» происходит от названия герцогства Лимбург, которое в свою очередь происходит от названия его столицы — города Лимбург, ныне на территории Бельгии. Ломбардский язык, Италия, Швейцария - 3 500 000 говорящих.
Показать еще Все публикации написаны редакторами и переводчиками бюро переводов Фларус и сотрудничающими с нами внештатными корреспондентами. Статьи публикуются только на этом сайте с 2009 года.
К группе уязвимых относят 20 языков, в число которых неожиданно попали чеченский, тувинский, калмыцкий, якутский. Удручающая картина, особенно если учесть, что эти языки обладают статусом государственных языков республик нашей страны.
Стоит ли начинать бить тревогу? Российские лингвисты полагают, что в расчетах ЮНЕСКО есть некоторые «огрехи» — в список вошли почти все языки, на которых не говорит подавляющее большинство граждан нашей страны. Поэтому в зоне риска оказались государственные языки с количеством носителей в несколько десятков тысяч человек. То есть паниковать пока рано, однако задуматься о проблеме все же стоит, ведь согласно отечественным исследованиям, около 50 наречий на территории РФ находятся в опасности. Главным регионом лингвистического риска является Сибирь. Если раньше значительная часть местного населения говорила на коренных языках, то сейчас такого языкового разнообразия не найти — более 30 языков в той или иной степени находятся в опасной зоне, причем в большинстве случаев ситуация настолько критическая, что требует принятия мер по возрождению и развитию языка. Все попытки сохранить и возродить вымирающие языки останутся тщетны без желания на то самих носителей.
Но это далеко не так.
Некоторые из них навсегда «погибли» на наших глазах, несмотря на все усилия их сохранить. В этой статье мы расскажем о 12 исчезнувших языках. Что такое мертвый язык Одно из определений гласит, что мертвым языком считается тот, который соответствует двум условиям: он не используется; он ни для кого не является родным. То есть это язык, который не был разучен с рождения в семье носителей. В том числе это может быть язык, который применяют в церемониальных или научных целях. Такой язык тоже является мертвым, потому что в нем не происходит никаких изменений. Самый яркий пример — это латинский язык. Он используется, например, медиками и лингвистами, но мы вряд ли где-то встретим человека, который будет говорить на нем вне кружка изучения латыни.
Многие люди отказываются от своих родных языков по причине переезда в другой регион или страну. Или используют другой, существующий рядом язык — более простой и удобный. Таким образом, в конце остается лишь один носитель, а вскоре и вовсе никого. Мертвые языки мира: 12 навсегда исчезнувших языков Ниже мы перечислим мертвые языки и их последних носителей. Корнский язык Последний носитель: Долли Пентрит 1692-1777, Англия. Корнский язык или корниш был популярен у местного населения в округе Корнуолл, который находится на юге-западе Великобритании. Когда римляне правили островом, на нем жили кельты. Поэтому из-за смешения народов и языков появился корнский.
К слову сказать, многие уже мертвые языки мира представляли собой результат смешения двух, трех и более других языков. По историческим записям, она была торговкой рыбой. Да еще, к тому же, ее помнят как очень эксцентричную личность — она курила трубку и часто использовала ругательства в своем лексиконе. В силу этого многие местные жители даже называли ее ведьмой. Считается, что Долли с детства знала корниш, а английский выучила будучи взрослой. Однако же, некоторые ученые надеются, что Долли не была последним представителем этого языка и предполагают, что корниш пока еще не исчез с лица Земли окончательно. Мертвые языки мира богаты своей историей. Как известно, мэнский язык долгое время считался официальным языком для жителей одноименного острова до середины XIX века.
В XIII веке на его территории проживали кельты, но затем на остров стали селиться норманны. Считается, что мэнский язык стал основой таких современных языков, как ирландский, шотландский и корнуэльский. Вследствие чего они не имеют связи с английским, который относится к другой группе. Последним представителем считают Неда Маддрелла — рыбака из Кренгниса, который много путешествовал по стране, но закончил свою жизнь на острове Мэн. Там он много времени провел с лингвистами, изучавших детали мэнского языка с последним его носителем.
Перепись 2021 года выявила в России шесть вымерших и заснувших языков
К сожалению, пополнился список исчезнувших и заснувших языков. "Атлас языков мира", выпускаемый ЮНЕСКО, выделяет 2473 языка, которые находятся под угрозой исчезновения. Русский язык быстрее остальных исчезает с лица Земли за последнее столетие.
В России обнаружили пять языков, которые считали исчезнувшими
Институт языкознания РАН проанализировал данные последней Всероссийской переписи населения касательно используемых жителями страны языков. Выводы ученых опубликовал РБК. Сегодня в России насчитывается 155 живых языков. Но оказалось, что некоторые жители страны знают пять, признанных лингвистами исчезнувшими, — алеутский, керекский, айнский, сиреникский и югский. Еще один язык, которым владеют отдельные респонденты, — орочский — считается заснувшим. Правда, полноценно такими языками не владеет никто.
Участие народа в сохранении языка необходимо, но не достаточно, без участия государства в этом процессе успех невозможен, в частности, должна быть финансовая поддержка мер по сохранению языков. Необходимо привлечение специалистов для определения мер по сохранению каждого конкретного языка и помощи языковому сообществу и языковым активистам в реализации этих мер. Это часть национального достояния, возможно, более важная, чем флора, фауна и полезные ископаемые. Однако нет сомнения и в том, что без инициативы со стороны самих народов поддержка языков невозможна. Сегодня набирает силу движение языкового активизма. Часто активистами становятся люди, уже не говорящие на языке своих предков, но стремящиеся выучить его и сделать так, чтобы он не исчез с уходом из жизни последних его носителей. Это движение заслуживает всяческой поддержки как со стороны государства, так и со стороны лингвистов, занимающихся исследованием соответствующих языков. Сегодня в нашей стране большинство детей представителей коренных малочисленных народов приходят в школу без знания своего этнического языка. Иногда языка не знают и их родители, только их дедушки и бабушки говорят еще между собой на языке предков.
Сейчас самое время воспользоваться выработанными в мире и хорошо зарекомендовавшими себя методиками поддержки и сохранения, а иногда и ревитализации оживления исчезающих языков. Это создание «языковых гнезд» детских садов с полным погружением в язык для самых маленьких и организация совместной работы знающего язык пожилого человека и более молодого, который, помогая мастеру в повседневных делах, учится у него языку метод «Мастер — ученик». Эти методики заслуживают широкого внедрения и поддержки. Но они требуют финансирования, и это по справедливости лежит на государстве.
Разговариваете ли Вы на долганском в присутствии людей, не знающих его? Да, бывают такие моменты.
Иногда хочется что-то сказать, но так, чтобы никто не понял. Здесь и приходит на помощь долганский. Какие преимущества есть в знании долганского и якутского языков? Сейчас особых преимуществ нет, ведь я ни с кем из якутов не контактирую. Но год назад, когда я работала на телевидении в Якутии, мне это очень помогало, потому что там, как ни странно, не все знают даже русский, а общаются на якутском и долганском. На каком языке проходят культурные мероприятия в Якутии?
На разных. На якутском, например, проходит празднование июньского Нового года. Это выглядит очень ярко и зрелищно: люди выходят на улицы, поют, танцуют, веселятся, поклоняются солнцу. Как в Якутии поддерживаются долганский и якутский языки? Преподаются ли они в школе? С якутским, честно говоря, проблем нет.
Даже в аэропорту вам объявят посадку на трёх языках: русском, английском и якутском. А вот с долганским, как и с остальными диалектами, всё сложнее. Существуют некие диаспоры, которые иногда собираются и делают что-то, чтобы сохранить культуру. Есть также школы и садики, в которых учат национальные языки. Но дело в том, что молодёжь в этом не заинтересована, все тянутся изучать английский. У меня лично, например, родной язык не в приоритете, наверное, потому, что не осталось единомышленников-долган.
Ведь на долганском говорят, в основном, люди, живущие в поселках, не пытающиеся уехать оттуда и поменять свою жизнь. Даже если я приеду к ним, мы просто не найдём общих интересов, мне будет не о чём с ними общаться. Каково Ваше мнение по поводу исчезновения языков? Надо ли их сохранять? В любом случае надо, потому что пока жив язык, жив и народ. Какой ты долган, если не знаешь долганского?
И так со всеми языками.
Как правило, обучение идет на одном — государственном — языке. Поэтому исследователи предлагают разработать учебные программы, которые предполагают двуязычное образование: на государственном языке и на языке коренного населения.
Еще один неожиданный фактор — повышение плотности дорог, соединяющих большие города с маленькими поселениями.