Иранский царь Эрмитаж. ш, последняя - е). В переводе с языка древних предков иранцев, пришедших на Иранское нагорье из среднеазиатских степей, «парс» означает «богатырь». Книга о царях у иранцев. Принцесса моря книга. Так сказала Королева увидев Персидского царя.
Книга царей – эпическое сказание Ирана – «Шах-Наме»
«ШАХНАМЕ» в Современном толковом словаре, БСЭ: («Книга о царях»), общее название прозаических и стихотворных сводов мифов и исторических хроник иранских народов. Тема «Книги Царей» Фирдоуси в семи буквах настолько привлекательна, что стала объектом различных головоломок и сканвордов. ш, последняя - е).
Вавилонский царь Хаммурапи и его законы
В то самое время, когда через одни городские ворота выносили для похорон его труп, в другие городские ворота вступали верблюды с дарами от Махмуда. Горн «Gesch. Анализ произведения[ править править код ] Исторический анализ «Шахнаме» и сопоставление её с Авестой произвёл Фридрих Шпигель [10] ; при этом оказалось, что часто даже второстепенные мифические лица и подробности «Шахнаме» совпадают не только с Авестой , но и с индийской Ригведой [11]. Сжатый, но всесторонний анализ «Шахнаме» со стороны исторической, художественной, филологической и палеографической с указанием того, что было сделано раньше, дал Теодор Нёльдеке в «Persische Studien» [12] и, окончательнее, в «Das iranische Nationalepos» [13]. Влияние поэмы[ править править код ] Персидской литературе [14] поэма Фирдоуси дала сильнейший толчок: она породила бесконечный ряд других эпических произведений, имела влияние на эпос не только героический, но и романтический Низами Гянджеви , Джами и сотни других подражателей не только в Персии , но и в Турции и других странах , своими лирическими местами явилась предвестницей дервишской суфийской поэзии и навеки осталась у персов идеальным, недосягаемым поэтическим образцом. Сбылись гордые слова Фирдоуси напоминающие Пиндара , 6-я Пифийская ода, 10, и Горация , «Оды», III, 30, хотя Фирдоуси знать их не мог : Я возвел своей поэзией высокий замок, которому не повредит ветер и дождь. Годы протекут над этой книгой, и всякий умный будет её читать… я не умру, я буду жить, потому что я посеял семя словесное. До настоящего времени иранцы смотрят на «Шахнаме» как на своё величайшее национальное произведение; нередко совсем неграмотный персиянин знал на память немало мест из «Шахнаме» при этом все её сообщения принимались не за мифологию, а за историческую истину даже людьми образованными. Кроме занимательности, художественности и национальности содержания, всех пленяет и язык Фирдоуси, почти чуждый арабизмов, которые заполонили последующую персидскую речь. Кроме того, «Шахнаме» не раз касались исследователи старорусской письменности и былевой поэзии.
Стасовым Собрание сочинений, том III, 1894, стр. Тихонравовым в его «Летописях русской литературы» 1859, том II, книга 4, отд. II, стр. Сближают с «Шахнаме» и сказание «О 12 снах царя Шахаиши», происхождение которого, впрочем, не выяснено; [15] Всеволод Фёдорович Миллер в своих «Экскурсах в область русского эпоса» Москва, 1892, «Русская мысль» и «Этнографическое обозрение» старался доказать, что иранские предания устным путём, через Кавказ и половцев , имели самое сильное влияние на русские былины и что Илья Муромец — тот же Рустам. Академическая рецензия профессор Н. Дашкевич в «32 Отчёте об Уваровской премии», 1895 отнеслась к этой гипотезе отрицательно, да и сам автор вскоре охладел к ней и в предисловии к «Очеркам русской народной словесности» Москва, 1897 назвал сравнительные фольклорные исследования «ловлей ветра в поле»; кажется, только в бою Ильи с сыном он ещё был склонен видеть отголосок сказания о Рустаме. Однако академик И. Ягич «Arch. Для немецких учёных устное влияние «Шахнаме» на былины киевского цикла есть аксиома [16].
Также отголоски «Шахнаме» находятся в фольклорных традициях народов Кавказа. Переводы[ править править код ] Переводы «Шахнаме» имеются почти на всех мусульманских и отчасти других восточных языках например, грузинском ; наиболее интересен для научной истории персидского текста арабский перевод аль-Бандари Исфаганского 1218—1227 гг. Английский сокращённый перевод, то стихом, то прозой, Джеймса Аткинсона Лондон, 1832. Французский прозаический перевод — Ж. Моля Париж, 1838—78. Итальянский вольный стихотворный перевод — Ит. Пицци Турин, 1886—1888. Также небольшой эпизод из «Шахнаме» «Смерть Иреджа» и отдельные отрывки из поэмы были переведены на русский язык князем Д.
Интерес к ней в русской литературе наблюдается с 19 в. Жуковским «Рустем и Зораб. Персидская повесть», 1849. Полный поэтический перевод поэмы на русский язык, выполненный Ц. Бану и В. Берзневым, издан в 1957—1989 гг. Место упокоения, память и значение в культуре Считается, что Фирдоуси умер в бедности. Согласно легенде, раскаявшийся султан выслал ему в Тус богатый караван с дарами, но в тот же день тело поэта вывозили за ворота города. По некоторым данным, Фирдоуси был погребён в своём саду из-за запрета хоронить его на мусульманском кладбище как шиита. Мавзолей Фирдоуси, Тус Иран. Архитекторы Сейхун Хушенг, Хусейн Лурзаде. По меньшей мере до 1882 г. В 1928—1934 гг. Несмотря на официальное неприятие и бедность поэта, слава о нём быстро распространялась. Первые упоминания о Фирдоуси содержатся в сочинении неизвестного автора конца 11 в. Цитаты из «Шах-наме» приводятся в многочисленных толковых словарях начиная с 11 в. Наиболее подробный рассказ о Фирдоуси оставил Низами Арузи Самарканди, который спустя 100 лет после смерти поэта побывал в Тусе, посетил его гробницу и собрал много сведений некоторые из них оспариваются.
Через 11 лет, вновь переработав свою «Шахнаме», Фирдоуси отправился с ней 1010 в Газни к Махмуду, при дворе которого проживали многие поэты-панегиристы. Как поэт уже знаменитый, Фирдоуси надеялся за посвящение «Шахнаме» Махмуду получить хорошее вознаграждение. Махмуд по-персидски знал настолько, чтобы понимать панегирики и Фирдоуси на это не поскупился , но сама «Шахнаме» была для него во всех отношениях неинтересна: её поэтического достоинства он оценить не был в состоянии, герои-язычники ему — сунниту, могли быть только противны, да противен и их поэт-еретик Фирдоуси был шиит ; национальный персидский дух, веющий из «Шахнаме», был для тюрка чужд, а восхваление победоносной борьбы Ирана с Тураном способно было возбудить в нём прямо враждебные чувства; оттого все восхваления Фирдоуси Махмудовой щедрости, которые вставлены были Фирдоуси в «Шахнаме», не трогали Махмуда, а когда он наконец отпустил Фирдоуси подарок, то это была очень маленькая сумма, которая средств к жизни 76-летнему старику никак обеспечить не могла. До Махмуда через завистников дошло, что Фирдоуси своей наградой недоволен, и он погрозил затоптать его слонами; для этого достаточно было бы сослаться на то, что Фирдоуси — еретик. Фирдоуси бежал из Газни в Герат и в виде приложения к «Шахнаме» написал сатиру на султана, в которой советовал венценосцу бояться молниеносного стиха поэта, упорно повторял, что навсегда останется шиитом, издевался над суммой, полученной от Махмуда за свои 60000 двустиший «раз пива напиться» — иронически выразился он ; «Да чего и ждать было от сына раба? Впрочем, эта сатира не сделалась составною частью «Шахнаме», потому что табаристанский князь Испехбед Шехрияр из царского иранского рода , к которому направился Фирдоуси после полугодичного пребывания в Герате и который признавал верховную власть Махмуда, побоялся, как бы известие о сатире не дошло до султана. Он заплатил Фирдоуси так передавали Арузию 100000 дирхемов, то есть по 1000 дирхемов за каждый стих сатиры, и поэт её вычеркнул. Таким образом, сатира осталась Махмуду неизвестной; тем не менее, Испехбед при всём своём уважении к таланту знаменитого поэта постеснялся держать его у себя долго, и Фирдоуси нашёл прибежище у буида Баха ад-Давле и его сына и преемника с 1012 года Султана ад-Давле, которые были независимыми государями западной половины Персии и хотя исповедовали шиизм, держали в полном повиновении даже главу суннитов — багдадского халифа. Фирдоуси посвятил буидскому султану объёмистую романтическую поэму «Юсуф и Зулейха» на сюжет библейской и коранической легенды об Юсуфе Иосиф , которая, несмотря на преклонные годы поэта, всё же отличается вдохновением; быть может, она была вчерне набросана им в более молодые годы [8]. Скиталец в то время потерял своего единственного сына. Остался ли Фирдоуси и буидским приёмом не слишком доволен или же просто стосковался в непривычном климате и обстановке Ирака, но только он вернулся на родину в Тус; вскоре после 1020 года он умер и, так как духовенство отказалось похоронить его на общем мусульманском кладбище, то его похоронили под городом [9]. Предание, имеющееся уже и у Арузия, сообщает, что незадолго до смерти Фирдоуси султан Махмуд случайно услышал от одного придворного выразительный стих из «Шахнаме», осведомился об авторе и узнал, что стих — из посвящённой Махмуду же «Книги царей» знаменитого Фирдоуси, который теперь в Тусе проживает в бедности. Махмуд, который о сатире на него ничего не знал, мог сообразить, что «Книгой царей» прославлено теперь в целом Иране его собственное имя; поэтому можно поверить словам предания, что он немедленно распорядился послать в Тус Фирдоуси богатый дар 60000 серебряных дирхемов — по сообщению Арузия; 60000 золотых червонцев — по невероятным поздним преданиям. А Фирдоуси незадолго перед тем шёл по базару и услышал, как один ребёнок распевает стих из его сатиры: «Будь Махмуд царского рода, он бы увенчал мою голову царской короной». Старик вскрикнул и упал без чувств; его отнесли домой, и он скончался. В то самое время, когда через одни городские ворота выносили для похорон его труп, в другие городские ворота вступали верблюды с дарами от Махмуда. Горн «Gesch. Анализ произведения[ править править код ] Исторический анализ «Шахнаме» и сопоставление её с Авестой произвёл Фридрих Шпигель [10] ; при этом оказалось, что часто даже второстепенные мифические лица и подробности «Шахнаме» совпадают не только с Авестой , но и с индийской Ригведой [11]. Сжатый, но всесторонний анализ «Шахнаме» со стороны исторической, художественной, филологической и палеографической с указанием того, что было сделано раньше, дал Теодор Нёльдеке в «Persische Studien» [12] и, окончательнее, в «Das iranische Nationalepos» [13]. Влияние поэмы[ править править код ] Персидской литературе [14] поэма Фирдоуси дала сильнейший толчок: она породила бесконечный ряд других эпических произведений, имела влияние на эпос не только героический, но и романтический Низами Гянджеви , Джами и сотни других подражателей не только в Персии , но и в Турции и других странах , своими лирическими местами явилась предвестницей дервишской суфийской поэзии и навеки осталась у персов идеальным, недосягаемым поэтическим образцом. Сбылись гордые слова Фирдоуси напоминающие Пиндара , 6-я Пифийская ода, 10, и Горация , «Оды», III, 30, хотя Фирдоуси знать их не мог : Я возвел своей поэзией высокий замок, которому не повредит ветер и дождь. Годы протекут над этой книгой, и всякий умный будет её читать… я не умру, я буду жить, потому что я посеял семя словесное. До настоящего времени иранцы смотрят на «Шахнаме» как на своё величайшее национальное произведение; нередко совсем неграмотный персиянин знал на память немало мест из «Шахнаме» при этом все её сообщения принимались не за мифологию, а за историческую истину даже людьми образованными. Кроме занимательности, художественности и национальности содержания, всех пленяет и язык Фирдоуси, почти чуждый арабизмов, которые заполонили последующую персидскую речь. Кроме того, «Шахнаме» не раз касались исследователи старорусской письменности и былевой поэзии. Стасовым Собрание сочинений, том III, 1894, стр. Тихонравовым в его «Летописях русской литературы» 1859, том II, книга 4, отд.
Тогда его дни пришли к окончанию, а мир лишился славного воина. Кто ведал бы не найдёшь того, По силе Каюмарса и его великом троне. Пока он был жив, весь мир был его, И он учил людей процветать. Но весь тот мир растаял как дым, И людское зло, и их слава исчезли Правление Хушанга Теперь хозяином мира стал благоразумный Хушанг и принял он корону, сделав это в местах деда. Восседая на троне, Хушанг произнёс: «Правлю я с этого трона над семью средами, и везде повинуются мне». И помня о воле Небес, приступил он к воцарению справедливости. Помогал он цветению мира и наполнилась земля его волей. Открытие огня и установление праздника Саде; и скакал к горам царь в один из дней, ведя своих людей. И возникло перед ними нечто длинное и чёрного цвета. Два его глаза были, что кровавые миски на его голове, а из носа шёл дым, затмевая весь свет. Теперь Хушанг стал осторожен, незаметно подобрал камень, метнув его в зверя, прилагая все свои силы. Но чудище было проворно, убежав за скалу, а камень от удара о стену скалы распался на части. И ударились осколки того камня, принеся с собой искры, а сердце камней запылало огнём. Не было убито отродье, но нашлась огненная сущность кремня. А потому каждый раз при ударе стали о камни высекаются сильные искры. Когда пришла ночь, своими руками Хушанг и его люди сделали море огня, устроив его целую гору, и ходили вокруг. В ту ночь был их праздник, тогда видно они пили. Праздник был назван «Саде», и дошёл он до нас. Взял затем он руду своими руками и огнём разделили железо и камень. И так создал он мастерство кузнецов, что вылепляют булавы, топоры, топорики, пилы. А уж затем обратился он к воде на полях, её принося ирригацией. Она несла воду с озёр до равнин, каналы были же ею. И применял Хушанг свой фарр для сокращения чужого труда. И стало больше земель, что были годны для растений. И каждый теперь мог заниматься зерном для своего хлеба, и собирать фрукты, приходя на поля. Применил Хушанг свою власть, данную богом, и разделили он животных на диких и пригодных к охоте онагров, и оленей и тех, что имеют назначение у людей. То были коровы, овцы и ослы. И убивал он животных ради их шкурок как горностаев и лис, мягких белок и соболей, мех, которых так тепл. И делал из шкур он одежду. Правил Хушанг и нёс справедливость в творениях, что после ушли, сохранив его имя. В дни своей силы, он боролся, строя планы и схемы. Но подошли и его дни к концу, даже при всех его знаниях и чести. И ушёл он. Мир не будет хранить твою веру и не покажет тебе её сущность. И воцарился он на троне отца своего, поклявшись сохранить его обычаи. Отправил Тахмурес своих советников к отцу, и пылко с ним говорил: «Ныне трон и корона, казна, страна и армии стали моими. И с мудростью, данной мне очистить мир от зла я должен. И должен я усечь власть сих демонов и воцариться как правитель мира. Всё лучшее в мире я покажу и доступным сделаю людям». И остриг он овец, остриг коз, спрял их шерсти в пряжу, из которой пошил он одежды. И после научил он людей ткать ковры. Стада его питались травой, да и соломой и ячменём. А из числа диких зверей отобрал он рысь и гепарда, да и привёл их с гор на равнины, повелев быть им хищниками. Да и избрал он орлов и ястребов, кур и петухов, что голосят на рассвете, и показал он людям как их приручить и верно говорить с ними. Говорил Тахмурес и о скрытых чертах вещей, и поражались этому люди. И сказал он о том, что люди должны молиться Богу, давшему людям власть над животными земли. У Тахмуреса был Шахраб, мудрый визирь. В его мыслях не было зла, за что его уважали. Голодая днём и молясь ночью, он был счастливой звездой царя. И нёс он контроль над всеми нечистыми душами. Справедливости в правлении желал Шахраб царю, следя за его праведными путями. Так что Тахмурес праведно жил, и его фарр был полон света. Царь связал Армана чарами и воссел на него, и сидя на демоне, совершил путешествие по миру. Увидев то, что демоны собрались группами, возроптав на царя, говоря, что корона и фарр не принадлежат ему боле. Но Тахмурес узнал о наветах и напал на них. Так он победил он бунт, помня о славе Бога, подпоясался и поднял свою булаву, положив на плечо и став готовым к атаке. И в великую армию собрались колдуны и демоны, а во главе её встал чёрный демон. Тогда их рёв добрался до неба. Но смутил их Тахмурес, и война не была долгой. Оглушили две трети врагов с заклинанием, а тех, кто остался, сразила тяжёлая булава. Заковал он их в цепи, да и бросил демонов пыль, и молили они сохранить им жизни. Сказали они: «Нас не убивай ты, мы же можем в ответ научить чему-либо новому и полезному». Царь сохранил их жизни, а они должны были поведать секреты. И освободил царь их от пут и цепей, у демонов не было выбора, они подчинились ему. Они научили царя как писать, и сердце его засияло как Солнце. Не только письму научили его, но и почти 30-ти начертаниям языков. Там были и письмена Запада, и арабов, и персов, а ещё согдигийцев, китайцев и людей Пехлеви. И показали демоны, как формируются буквы и как они же звучат. Подошли к концу и его дни, да ушёл он, оставив память о войне и борьбе. Правление Джамшида В день смерти Тахмуреса плакали все. Но великолепный сын готовился к занятию трона, ведь его сердце создано было отцом. И одел Джаммуд золотую корону, как-то велели порядки царей. И царский фарр был его. И представился ему мир; все раздоры ушли, а все демоны, птицы и феи повиновались ему. Королевский трон светился от его блеска, и возросло богатство мира. И сказал он: «Слава Бога со мной; я сам — и принц, и священник. Держу в стороне я злодеев от их чёрных дел, ведя души к свету». Обратил своё внимание он на оружия войны, да и повысил он славу для своих воинов. Его же фарр смягчил железо, он научил людей шлемам, кольчугам, кипарисам, мечам и упряжи для коней. Встав на 50 лет на свой путь, он создавал запасы оружия. А в другие 50 лет Джамшид посвятил одежде, что равно подходит для пира и войн. Туда пошёл лён, шёлк да шерсть; слепил он их парчу и ткани. Он обучал мастерству получения пряжей и тканей, их тканью и покраске. И при нём ликовал его мир, давая радость Джамшиду. А затем 50 лет царь собирал людей всех профессий. Он отделил тех, чьё дело молитвы и вера, отдав горы им, где они с тех пор и живут. Вслед за тем собрал он копейщиков и львов-воинов, дающих армии твёрдость. Они же у трона опоры, и от них и сходит хорошая слава. А третья группа людей трудилась в полях, где занимались посевом и жатвой. Благодарностей же они не получали, но никто не шёл их ругать, когда пора было кушать. Они — свободные люди, им сорится не с кем, их труд — его процветание. Как мудрец однажды сказал: «Лишь только лень обратит в раба свободного человека». А в четвёртой группе были все, кто создавали ремёсла и промыслы. То были упрямые люди, а сердца их всегда были в тревоге. А затем повелел он демонам смешать глину и воду, положив её в формы для кирпичей. Они сделали основу-фундамент из гипса с камнями, при помощи геометрических знаний, создали они постройку из кирпичей. И тогда построили они публичные бани и замки, и дворцы, что были убежищами от несчастий. И много времени провёл он, разделяя драгоценные камни от породы, делал он так и с металлами. Принёс тогда он в свои владения рубины, янтарь да золото с серебром. И магия была ему в помощь, когда разгадывал он эти тайны. И научил он использовать парфюм и духи: бензин, камфору, мускус, масло сандалового дерева, амбру и розовую воду. И обнаружил он способы для лечения хворей, чтобы были люди здоровы. Он раскрывал тайны, и никогда боле не знал мир такого искателя ответов на тайны. Вслед затем обратил он своё внимание на воду и корабли, став способен быстро путешествовать от страны к стране. Ещё 50 лет прошли в тех трудах, ничто не скрылось от его мудрости. Праздник Новруз Несмотря на всё проделанное, Джамшид стремился подняться ещё выше. Вместе со своим королевским фарром, создал он тон с драгоценными камнями. Да и приказал демонам поднять его вверх к небесам. И там сидел он на своем троне, уподобившись Солнцу на небе, сверкая и сияя. И существа земли пришли в удивление от него и его драгоценностям, и назвали тот день Новым Днём или Новруз. То был первый день в месяце Фарвардин, с него начинается год. Тогда Джамшид отдыхал от своих трудов и отложил всю свою злость. Люди с его двора устроили большой пир, обратившись к вину и позвав музыкантов. И тот чудесный праздник дошёл и до нас. И он - память о Джамшиде. Три сотни лет прошли и смерть тогда забылась. Люди не знали печали и горя, и демоны были рабами у них. И слушали люди правителя, да и земля их полнилась музыкой. Шли года и светился царский фарр ив сё в мире слушались команд. Изучил Джамшид мир и не нашёл он тех, Чьё величие им заслуги были сравнимы С его: и он, знавший Бога, стал Неблагодарным и гордым, Позабыв его имя. Созвал он командиров своих армий и преклонных советников и сказал им: «Не знаю я никого, кто был бы мне равен. Именно я дал искусства с ремёслами, рассказав о них людям, да и ничей царский трон не сравнится с моим. И устроил я мир так, как хотел, а ваша пища, сон и спокойствие пришли от меня, как делаете Вы одежду и весь свой уют. Величие, слава, да и корона, принадлежат мне. Кто же посмеет сказать, что царь другим может быть? Но: И говоря так, он потерял свои Фарр от Бога, и после Возросли роптанья людей обо всём. Как мудрый и благоверный подметил: «Если царь ты в делах, то с Богом будь же рабом. А сердца непочтительных к богу заполняется множеством страхов». И померкли дни Джамшида, а его яркий мир стал же серым. Демон-царь Заххак История о Мирдесе и его сыне Заххаке В те дни, в землях арабов был хороший и славный царь, что сто страхом на Бога смотрел. И имя его было Мирдес. Был он человеком щедрым и справедливым. И стада его, ведомые пастухами, имели в себе тысячи, будь то коров или арабских лошадей, или же коз и молочных овец. И свободно отдавал оно молоко любому в нужде. Тот праведный царь имел сына, в ком не было ни черты от него. И звали того амбициозного сына Заххаком. Храбрый и скорый в своих настроениях, таким же он был в совей злобе. Называли его Бивараспом, и означало такое слово от Пехлеви: «Десять тысяч лошадей» …Ведь были у него десять тысяч арабских коней, и они были с золотыми уздами. И почти все дни, да и ноги, проводил он, катаясь на них, и не стремился он в бой, а показывал всем своё богатство и важность. На рассвете одного дня Заххаку пришёл Еблись, приняв обличье друга, и речью его был юноша очарован. И сказал Еблись: «Для начала пообещай мне, что с глазу на глаз будем мы говорить, а уж затем я скажу всё, что хочется мне». И согласился с ним любезный молодой человек, ответив на то: «Я никому не скажу об узнанном». Еблись сказал: «Совета моего ты послушай. Никто, кроме тебя не даст мне ответ, лишь только один ты. Почему твой старый отец правит так долго уже? Займи его место, достоин ты больше его. Если моего совета послушаешь ты, то будешь правителем мира». Заххак услышал слова и учёл их, но мысль о пролитии крови своего отца встревожила сердце. На то он ответил: «Неверно всё это, дай же мне другой совет, а этот не смогу я исполнить». Еблись сказал на то: «Если ты ему не последуешь, то нарушишь ты своё обещание. И будешь как пешка, жалкая пешка у своего правителя-отца». И так загнал Еблись сына царя в ловушку. Так, что Заххак согласился с ним. И сказал он: «Как сделать мне это, какой наилучший вариант для такого дела? У царя Мираса был чудный фруктовый сад, и в темноте на рассвете шёл он туда, чтобы омыть свою голову и тело, а уж после помолиться. И слуга, сопровождавший его, нёс с собой лампу. В саду Еблись вырыл яму, как только арабский царь на следующее утро пришёл в свой фруктовый сад, он упал в яму, да и сломал себе спину. И кончилась удача у благоверного царя, его дни тоже закончились. А Еблись тогда засыпал яму землёй и пошёл дальше. И прилагал все усилия покойный царь к тому, чтобы был сын в счастье, а он радовался ему, отдавая богатства. Но злой его сын от него отвратился и замешался в его убийстве. ОТ мудрого слышал я, что неважно сколь диким львом может быть человек, он должен проливать кровь своего отца. И есть здесь один неуказный секрет, то он — это мать всех остальных вопросов. И с помощью нечестивого умысла захватил Заххак трон своего отца, надев арабскую корону себе же на голову, да и стал он щедрый на твёрдость к своему народу. Когда увидел Еблись то, как воплотились его слова, то дал он новый совет, имеющий злобу. И сказал он Заххаку: «Коли исполнишь ты мою волю, то дам я тебе всё, что пожелаешь из этого мира. Следуй же моей воле, и станешь ты царём всего мира; животные, люди, птицы и рыбы — все они станут твоими»». Еблись превращается в повара А вслед за тем превратился Еблись в молодого, интеллигентного и разговорчивого молодого человека и смиренно явился к Заххаку. И сказал он: «Если царь примет мою услугу, то скажу я, что превосходный повар». Заххак поприветствовал его, дал ему место подле себя и дал ему ключ от царских кухней и кладовых. В то время было известно немного блюд, да и всего лишь несколько яств из мяса. Новый повар сделал блюда из свежего мяса, будь то птицы или животных. Накормил Заххака он кровью, чтобы показать его славу, как будто он — это лев.
Происхождение и ранняя история Иранских народов.
Также «айин-наме» могли быть посвящены таким темам, как составление официальных писем, стрельба из лука, правила игры в шахматы и човган древняя восточная конно-спортивная командная игра, прародитель современного конного поло , нормы зороастризма и даже наставления учителя своим ученикам. При Сасанидах термин «эвен-намег» использовался и для официального государственного протокола. Например, в «гях-наме» приводилось описание существующих при Сасанидах 600 официальных рангов, в «худай-наме» — жизнеописания персидских правителей. Подобные труды были обращены к правителям и содержали советы по управлению государством в соответствии со справедливостью и законами шариата.
В трудах разных авторов встречаются отсылки к ним.
Царица книга. Русские цари книга.
Опальные воеводы Грозного царя. Книга русские воеводы. Принцесса моря книга.
Так сказала Королева увидев Персидского царя. Персидский царь украл Елену прекрасную. Заххак Шахнаме.
Иранская мифология Фаридун. Заххак иранская мифология. Иранская мифология Фаридун сыновья.
Книга Ахты наме. Фон литература персидский. Ахты наме кто написал.
Ахты наме книга читать. Покоритель Вавилона. Джекоб Эббот книги..
Книга о Сципионе Африканский. Штандарт парфян. Персидский царь Камбис.
Камбиз захватил Египет. Армия Камбиза. Камбис 2 персидский царь.
Ксеркс 1. История иранских царей Навои. Для чего Фемистокол послал раба перса к царю Ксерксу.
Персидский Ахеменидов Персия. Царь древней Персии. Эпос Шахнаме.
Шахнаме миниатюры. Миниатюра из "Шахнаме" Фирдоуси.. Кей-Кавус мифология.
Кабус-наме Кей-Кавус книга. Кей-Кавус фото. Царь Ксеркс 1.
Ксеркс Персия. Король Персии Ксеркс. Древняя Персия цари Ксеркс.
Горбовский закрытые страницы истории. Кей Кабус. Кабус наме презентация.
Кей-Кавус Унсур Аль-Маали — персидский писатель.. Дарий 3 царь Персии. Древняя Персия Дарий 1.
Дарий 1 царь Персии. Персидский царь Дарий 1. Гаумата царь Персии.
Царь Артаксеркс.
Гадкий стимулятор 6 букв 3. Соевый творог 4 буквы 4. Символ тьмы 4 буквы 5. Забор из жердей 3 буквы 6. Лошадиный аллюр 5 букв 7.
Спортивный триумф 6 букв 9. Петр при Христе 7 букв 10. Польза после смены пола 4 буквы 11.
Бюрократический аппарат — чиновники, находящиеся на службе в государстве и участвующие в управлении государством. Вайшьи — варна земледельцев в Древней Индии. Вандалы — германский народ. Варвар -1 любой иностранец, не говорящий по-гречески или на латыни; 2 невежественный, жестокий человек. Варна — замкнутая группа различных по социальному положению людей, принадлежность к которым определялась рождением. Веды — священные книги древних ариев. Великое переселение народов — движение разных народов гуннов, готов, сарматов с середины III по середину VI в. Великий понтифик — глава жреческой коллегии понтификов в Древнем Риме, глава римской религии. Вельможа — знатный человек, приближённый к царю и занимающий ответственные государственные должности. Весталка — жрица римской богини Весты. Вето в переводе с латыни «я запрещаю» — право наложения запрета на решения сената или консулов, принадлежавшее трибуну. Ветхий Завет — древнейшая часть Библии. Ветхий Завет — священная книга евреев. Вилла — имение в Древнем Риме. Так же назывался древнеримский загородный дом. Вождь — глава племени. Всадники — второе после сенаторов сословие в Древнем Риме с имущественным цензом 400 тысяч сестерциев. Вселенский собор — высшее собрание епископов всего христианского мира. Глава государства деспот считается божеством или священным наместником Бога. Любой приказ деспота должен немедленно и безоговорочно исполняться. В любой момент одним своим решением он мог лишить жизни, свободы или имущества любого из своих подданных. Галлы — так римляне называли племена, жившие на территории современной Франции. Гарпун — метательное охотничье орудие. Гасты — римские длинные копья. Гегемония — 1 господство; 2 руководящая роль какого-то государства или группы населения по отношению к другому государству или группе населения. Герусия — совет старейшин в Спарте. Гиганты — в греческой мифологии огромные, вызывавшие ужас великаны, порождённые Геей. Гимнасий — в Древней Греции помещение для занятий спортом, здесь также могли заниматься философией. Самые известные из гимнасиев — Академия и Ликей, где философии обучали Платон и Аристотель. Гипотеза — научное предположение. Гладиаторы — в Древнем Риме профессиональные бойцы, участвовавшие в боях на аренах амфитеатров. Бои гладиаторов были любимыми общественными зрелищами в Древнем Риме. Гладиус — римский короткий меч. Гоплит — древнегреческий тяжеловооружённый воин-пехотинец. Горгоны — в греческой мифологии женщины-чудовища. Самая известная из Горгон — Медуза. Город — поселение, которое является центром власти, ремесла и торговли для окружающих его земель; как правило, ограждено крепостными стенами. Города-государства — первые государственные объединения на Древнем Востоке и в Европе. Такие государства включали город и прилегающую к нему округу. На Древнем Востоке во главе стояли наследственные монархи. По-другому города-государства были организованы в Древней Греции Государство — особая организация общества, созданная для поддержания внутреннего порядка, обороны от внешних врагов. В неоднородном обществе обеспечивает господство одной группы населения над другими. Управление государством осуществляется органами власти в лице правителя и его помощников или выборными органами. Готы — союз германских племён. Гражданин — свободный человек, который имеет право участвовать в управлении государством. Гражданская война — война между гражданами одного государства. Грифоны — фантастические существа с головой орла и туловищем льва. Гунны — кочевой народ из Внутренней Азии, совершали набеги на Древний Китай. Даки — племена, родственные скифам. Жили на территории между Дунаем, Днестром и Карпатскими горами. Дань — обязательные дары подвластного населения своему правителю. Дарик — золотая монета, которую стали чеканить в Персидской империи при царе Дарии. Дельта — низменность в низовьях реки, впадающей в море, прорезанная водными рукавами и протоками. Демократия — народовластие; политическая система, при которой все граждане участвуют в управлении государством. Демос — др. Денарий — римская серебряная монета. Деспот — верховный правитель, пользующийся неограниченной властью. Деспотия — форма государства с неограниченной властью правителя на Древнем Востоке. Десять заповедей — в Ветхом Завете десять обязательных правил, которые Бог открыл Моисею. Диктатор — 1 лицо, имеющее неограниченную власть в государстве; 2 должностное лицо Римской республики, назначаемое консулами при чрезвычайных обстоятельствах. Династия — правящая страной или империей семья, в которой власть переходит от поколения к поколению. Дискуссия — научное обсуждение проблемы. Догмат — в религии утверждённое высшими церковными властями положение вероучения. Дорога процессий — главная улица Вавилона в период Нововавилонского царства. Дравиды — древнейшее население Индии. Евангелие по-гречески «Благая весть» — повествование о жизни Иисуса Христа. Четыре Евангелия входят в Новый Завет. Епископ — высшее духовное звание в христианской церкви. Жрец — лицо, которое осуществляет религиозные обряды ритуалы. Жреческая коллегия — объединение жрецов в Древнем Риме. Зиккурат — храм в виде высокой ступенчатой башни в Месопотамии. Зороастризм — древнеперсидская религия, получившая название по имени пророка Зороастра. Идол — в переводе с греческого это слово означает «изображение». Идолы — это, как правило, небольшие статуэтки, сделанные из камня, кости, дерева, глины и других материалов. Они имели звероподобную или человеческую форму. Идолы считались носителями защищающей силы, поэтому они были предметом культового почитания. Иды — по римскому календарю день в середине месяца. Иероглифы — рисунчатые знаки древнеегипетского письма. В переводе с греческого это слово обозначает «священные письмена». Сами же египтяне называли иероглифы «божественной речью». Письменность у египтян, как и у многих других народов, возникла с простого изображения предметов и животных. Их письмо состояло из более чем 700 знаков-рисунков, или иероглифов. Сначала иероглифы обозначали предметы, затем — отдельные звуки. Каждый иероглиф соответствовал звучанию одной или нескольких букв. Иероглифами пользовались также китайский и некоторые другие народы мира. Илоты — государственные рабы в Спарте. Индуизм — религия в Индии. Создавалась постепенно в течение тысячелетий. Последователи индуизма поклоняются многим богам. Но важнее всех остальных три бога. Их имена: Вишну, Брахма и Шива. Вишну следит за порядком, Брахма — создатель всего сущего, а Шива — разрушитель, управляет жизнью и смертью. В индуизме сохранилось много первобытных верований: поклонение священным животным, явлениям природы, культ предков и др. Император — первоначально военачальник в Древнем Риме. Впоследствии титул монарха в Древнем Риме. Индоевропейцы — народы, говорившие на индоевропейских языках. К индоевропейским народам принадлежали индийцы, иранцы, кельты, греки, римляне, славяне, германцы. Древнейших индоевропейцев иногда называют ариями. Индуизм — древнейшая религия индийцев. Инсула — многоэтажный дом в Древнем Риме. Ирригация — искусственное орошение земель и осушение почв посредством сооружения каналов и дамб. Йога — особая система духовного и физического совершенствования человека, созданная в Древней Индии. Исторические источники — все, что может говорить нам о деятельности людей в прошлом, мы называем историческими источниками. Источники подразделяются на две большие группы — письменные и вещественные. История — это слово имеет несколько значений. Одно из них — рассказ о прошедшем, об узнанном. Другое значение — это сами события, жизнь людей в близком или отдаленном прошлом. Наконец, история — это наука, изучающая прошлое человечества на основе исторических источников. Законы — утверждённые государством правила поведения людей, за нарушение которых полагается наказание штраф, тюрьма. Знать — наследственный привилегированный слой общества. Представители знати называются аристократами или знатными людьми, что означает «знаменитый», «известный». Иероглифы от греческого «священный знак» — знаки письменности, обозначающие целые слова или их части — слоги. Император от латинского «высшая власть» — 1. Во времена Римской республики — полководец, одержавший победу и удостоенный триумфа торжественного входа в Рим. Во времена Римской империи — полновластный глава государства, как правило, передающий власть наследнику. Империя — 1 монархическое государство, главой которого является император; 2 государство, созданное в результате подчинения других стран и народов.
Содержание
- Книга о царях у иранцев - 7 букв ✓
- Ардашир и исторический цикл
- Ответы на сканворды и кроссворды
- Ответы к главе 3. Счёт лет в истории
- Иран. Полная история страны
Культура царей у иранцев
- Фирдоуси. Шахнаме в прозе
- «Книга о царях» у иранских народов
- Значение слова ШАХНАМЕ в Большой советской энциклопедии, БСЭ
- Выставка Россия на ВДНХ 2023 - Российское общество «Знание»
Изучаем вместе
(''Книга о царях'') прозаические и стихотворные произведения иранских народов. После того как Ардашир становится «царем царей Ирана», преемником парфянского могущества, положение меняется. является ответом на вопрос: "Книга о царях у иранцев" и состоит из 7 букв. «книга о царях» у иранских народов (см. книга 5 букв). Читать онлайн книгу «Иран. Полная история страны» автора Хусейна Азади полностью, на сайте или через приложение Литрес: Читай и Слушай. книги обрядов и церемоний персидских царей, изображение №2. В исламский период «айин-наме», главным образом, нерелигиозные, были переведены на арабский язык и вызвали большой интерес как в арабской, так и в иранской литературе.
Книга о царях у иранцев - слово из 7 букв
Клубы пыли сотрясались от грома литавр, и мечи насытились красной кровью… Боевые топоры обрушивались на золоченые щиты и шлемы, и под мощными их ударами содрогались головы витязей». Художественный гений Фирдоуси так же безграничен, как и гений Рембрандта. От грозных картин сражений он легко переходит к щедрым и красочным описаниям природы в разные времена года. Особенно любит он осень. Приведенные ниже слова вложены им в уста царя Бахрама Гура, изображения которого столь часто встречаются на персидских миниатюрах: «Несите теперь цветы, гранаты, яблоки и айву, и пусть золотые кубки будут полны вином. Когда я вижу, как яблоко рдеет цветом граната, когда небо, пестрое от облаков, похоже на шкуру барса, когда благоухает ромашка, переполненная семенами, когда вино красно, как щека кравчего, когда воздух нежен и свеж и нет ни зноя, ни холода, когда земля прохладна, а воды лазоревы, когда мы надеваем меховые одежды, — тогда мы отправляемся на охоту в Джаз». Но Фирдоуси не ограничивается описанием сражений или времен года. Высокие нравственные истины он излагает с тем же отточенным литературным мастерством, что и эпические и романтические эпизоды. Иранская традиция, которую продолжает Фирдоуси, обращена к высшему Божеству, абсолютной Справедливости. В основе ее лежит стремление установить справедливость в стране, освобожденной от чужеземного господства, и просветить свой народ.
Лучшее средство для осуществления этой традиции Фирдоуси видит в справедливом царе. Она таит в себе неиссякаемые сокровища мудрости, нравственные принципы и в какой-то мере политическую программу. У Фирдуоси ум, справедливость, храбрость и сила не противопоставляются друг другу по некоему литературному принципу, когда каждый персонаж воплощает в себе какое-то одно качество, но органически сливаются в лице одного человека — справедливого царя Ирана. Кстати, «Книга Царей» и предназначена автором, помимо прочего, для воспитания царей. Фирдоуси писал: «Когда ты напишешь эту книгу царей, дай ее царям». Молодые иранцы в самом юном возрасте знакомятся с замечательным наставлением Фирдоуси, которое поэт Саади воспроизводит в своем «Розовом саду»: «Как можешь ты мириться с тем, что, получив жизнь, сам отнимаешь ее у другого? Не делай зла муравью, несущему зерно, ибо у него тоже только одна жизнь, и даже жизнь муравья для него самого прекрасна».
И кажется, что это — призыв к целой стране в отчаянном объединении. Зороастрийский летописец так писал об этом: «Мир уходит от нас. Эти последние сцены имеют великолепную живость и возвышенность».
Фирдоуси очень хорошо подчеркнул пышность и богатство иранской армии и её командиров, сверкающих в своих драгоценностях и золоте, а затем поэт подчёркивает и оттеняет это за счёт выносливости к бедности со стороны их арабских противников. Одновременно мы получаем два противоположных посула — это подчёркнутое великолепие, передаваемое в поэме и приносимое к нам как понимание масштабов самого вторжения, ведь эта пышность была изначально свойственна иранской цивилизации. В короткой сцене, показывающей богатство персов, Фирдоуси с непревзойденным мастером показывает очарование умирающей цивилизации и доблесть нового формирующегося народа. Восприятие поэмы Если Фирдоуси, начав свой труд при Саманидах, надеялся сделать свой вклад в возрождении политически независимой исламско-персидской цивилизации такой же, как и созданная Саманидами и их западными соседями Бундами. Он жил, чтобы увидеть такое же в своей собственной жизни. В последние годы 10-ого и в начале 11-ого веков пала династия Саманидов, и Восточный Иран был захвачен турками — Газневидами при их энергичном царе Махмуде Хезнехе. Полностью переписал ли Фирдоуси свою поэму или же пересмотрел отдельные её части — нам неизвестно, в своём нынешнем виде в поэме есть частые эпизоды панегириков для Махмуда, хоть автор иронично радуется за бесчисленное победы иранцев над турками, и эти переходы не могут быть утеряны как для поэта, так и для царя. Легенда гласит о том, что поэма Фирдоуси не была оценена Махмудом, поэтому поэт умер в бедности и нищете. Безусловно, заключительные строки поэмы говорят об обиде на плохое вознаграждение за то, что стало делом почти всей жизни поэта. Так же, как и политика времён Фирдоуси сыграла свою роль в признании его работы, так и современные политики играют подобную же роль в определение статуса поэта и его поэмы.
Пехлевийские цари правили Ираном с 1925-ого до 1979-ого, которые были особенно заинтересованы в доисламском прошлом Ирана, рассматривая его как конечный источник знаний о персидской цивилизации, с этой целью они усердно способствовали изучению поэмы Фирдоуси, так как в ней повествуется именно об этом отрезке прошлого. После Исламской революции 1979-ого Исламская составляющая Иранской культуры получила государственную поддержку, а доисламский период развития был преуменьшен в его роли формирования культуры. В каждом случае учёные как западные, так и иранские, шли совместно с текущим политическими взглядами. До революции учёные писали об иранской культуре, перешедшей в Ислам. Некоторые недавние публикации говорят о предположительно малом значении той части культуры, что пережила завоевание. Что после присоединения к исламскому миру Иран получил новую культурную жизнь подобные аргументы об источниках национальных традиций могут быть найдены и в других странах. К примеру, в Греции тоже были длительное «противостояние» между сторонниками древней и современной цивилизаций. И есть те, кто утверждает, что приход христианства и формирование значимой Византийской цивилизации практически уничтожил всё, что в культуре ранее было. Но поэма Фирдоуси пережила многие политические споры и несёт с собой как литературное произведение, так и несомненный источник Иранского материала и легенд. И они обеспечат сохранение истории и культуры.
Как бы то ни было, но Шахнаме — один из неоспоримо великих выживших культурных артефактов, подтверждающих перенос культурной общественной памяти через момент завоевания. По крайней мере, в ней сохранилась легендарная история Ирана до его завоевания, рассказывая людям о великой и значимой цивилизации. Перевод Пара слов о настоящем переводе. Персидский текст написан в виде куплетов — строя с неменяющейся внутренней формой, которая достаточно сильно соответствует по длине строфам из английского героического эпоса. Но истории из Шахнаме всегда пользовались популярностью у Менестрелей, называемых «naggals», которые в основном рассказывали в прозе с небольшими стихотворными вставками. Как в своей книге «The Oral Background of Persian Epics» 2003 написала Кумико Ямамото: «Проза используется для рассказа историй, а стихи, чтобы подчеркнуть внутреннее деление… с точки зрения повествования периодически появляющиеся стихи… и, например: используемые подчёркивания драматичности, показывают внутренние состояния персонажей или для подытоживания истории. Тем самым стихи служат для привлечения внимания, вводя в прозу различную ритмику», страница 28. Это произведение является одним из самых известных примеров, имеющем обычную для Европы форму, к пример, как у «De Consor atione Philosophiae» от Боэция и «Le Vita Nuova» от Данте. При переводе средневековой поэмы из её средневекового вида подразумевалось, что это не повлияет на качество перевода с оригинала. Также была и ещё одна причина выбора такой формы, присущей сказителя «наккали» гарантирует передачу повествования поэмы в наиболее близком к культуре виде.
Моя цель в переводе Шахнаме — не подготовить текст для учёных, но дать его широкой публике. Я затрудняюсь сказать, то именно является аудиторией для этого средневекового литературного артефакта, этот интерес может исходить из любой культуры настоящего времени. Мы предпочитаем, чтобы наше повествование было производным от «Властелина колец», а не от «Беовульфа», от «Камелота», а не от «Мэлори или Кретьена де Труа». Тем не менее, ещё есть мир читателей, особенно молодых, не являющийся миром учёных, эти читатели могли бы постараться прочесть Беовульфа или Мэлони, чтобы сблизиться с моим переводом. Я переводил не для учёных, имеющих достаточно хорошие издания, но для стремительно исчезающего вида обыкновенных читателей. Выбор формы повествования «наккаль» - это популярная в Персии форма рассказов из Шахнаме, потому она кажется наиболее применимой. Учитывая огромный размер поэмы, некоторые моменты неизбежно были опущены, а другие — представлены в краткой форме выделенные курсивом отрывки подразумевают сжатие текста Фирдоуси. В основном в данных эпизодах я не опускал текст, а когда и делал это, то значит, в поэме шли постоянные повторения. К примеру, при последних правителях было огромное количество этических советов, даваемых ими либо во время коронации, либо на смертном одре. Большинство этих советов постоянно повторяются, и большую их часть я опустил.
Само собой — это изменило структуру поэмы Фирдоуси и в идеале, читатель должен быть к ним внимателен. Но наша заинтересованность в моральных сентенциях значительно меньше, чем у средневековой аудитории, и я не ощущаю то, что должен испытывать терпение читателей, которые как я вновь подчеркну являют моей целевой аудиторией. Наоборот, в выделенных мной как основных историях из поэмы, к примеру, про Сиявуша и Исфандияра, почти ничего не опущено. В особенности я был скрупулезен в переводе всего, касающегося внутренних жизней персонажей и их этих этических дилемм, просто потому, что они кажутся мне выделяющимися и эстетическим значимыми частями поэмы. Наиболее сильно сокращённым был эпизод о двенадцати чемпионах, Даваздах Рох, произошедший во время войны Кая Хосрова против Турана. Современный иранский автор Гольшири писал о том, что этот эпизод — сердце поэмы, показывающий насколько этот момент важен для преданных читателей Шахнаме и содержит в себе различные взгляды на само событие. Эпизод сильно насыщен повторами конечно, это сделано преднамеренно, но от этого у повторов нет большей значимости для современного читателя. Также меня поражала праздность данных описаний и вместе с ней смущающий этноцентризм в триумфализме. Этот эпизод — экстремальный пример тех моментов, что могут быть найдены в этноцентрических эпосах ос всего мира, но ни один из них не имеет в себе эквивалент истории Сиявуша или истории Исфандияра. А потому я сделал подборку историй, которые должны быть, проще потерять у Давваздаха Покса, чем у Сиявуша или Исфандияра.
При работе над переводом я использовал различные реакции — издания текста Фирдоуси сильно отличавшиеся друг от друга от рукописи к рукописи. Для историй до Исфандияра я использовал издание, под редакцией Джалала Халегхи-Мотлагха 5 томов, Нью-Йорк, 1988-ой-1997-ой. В этом издании на момент написания были опубликованы лишь ранние части поэмы. Иногда получение однозначно связанного источника было попросту невозможным, если исходить из данного издания источника к примеру, в течение повествования о зале рассматриваются мудрецы при дворе Манучехра, в этом моменте данное следует тому, во что верят большинство учёных и что было в самых древних рукописях поэмы, тем самым давая смысл повествованию. В такие моменты я обращался к так называемому московскому изданию под редакцией Бертелье и других людней 9 томов Москва 1966-1971-ые года. Для истории об Исфандияре я использовал книгу Азизоллаха Джоваяни «Hemasseli-yu rostam oestafandyar» Тегеран, 1995-ый год. Для оставшихся историй, то есть после Исфандияра, я использовал московское издание. Для нескольких моментов, главным образом для добавления ясности к деталям повествования, я использовал издание 19-ого века от Жюля Моля перевыпущено в Париже в 1976-ом году. Обратите внимание на 4 слова Слова «farr» относится к славе и высшей неприкосновенности, данной свыше для царя и иногда для великого героя. Физическое проявление этого — свет, исходящий из лица царя или героя.
Предполагается, что практика салютов связана якобы, с тем, что слуги и нищие прикрывали ладонями свои глаза, чтобы не ослепнуть от сияния от «farra». Географическое понятие «Rum» и прилагательное «Runu» в особенности тяжело для перевода в историях Шахнаме. Эти слова относятся к цивилизации, лежавшей на Западе Ирана, в восточной Азии и в Европе. Таким образом, Секандер Македонский является Румом так же, как и римские императоры, нападавшие на ранних Сасанидов и ставшие потом византийскими и нападавшими на поздних Сасанидов. Ради относительной исторической достоверности, я по-разному переводил эти слова в зависимости от конкретной исторической эпохи. Это позволило гибко подойти к врагам Ирана в те периоды и замаскировать одинаковость и монолитность цивилизаций на западе, имеющуюся в поэме Фирдоуси. Также он использует слово «Руми» обычно описывая одежду или броню в «легендарных» историях, происходящих в неясные древние времена. В этих случаях я оставлял слово без изменений, а иначе все переводы были бы анахроничными. Парфянская и Сасанидская столицы были в Ктесифоне на реке Тигр. При поздних Сасанидских царях Фирдоуси часто обращался к городу «Багдад» он делал это и в более ранних местах поэмы , и в большинстве мест я сохранил данное слово, хоть оно и анахронизм.
Столица Аббасидов 751-1258-ые нашей эры , «Багдад», было намеренно расположена подальше от руин Ктесифона. И при строительстве был использован опыт Ктесифона. Ссылка на него через название арабского города говорила о том, что он должен был стать административным центром новой империи. Кажется, что Фирдоуси описывал цивилизацию, прошедшую через множество завоеваний, и предсказывал её захват. Слово «nard» обычно переводится как «нарды». И часто говорится об истории ввоза шахмат из Индии в Иран, а в ответ проследовало персидское изобретение нард, пришедшее, по истории из Шахнаме, во время правления Нушин-Равана. Однако из описания нард, чётко данного Фирдоуси ясно, что «nard» — это не современные нарды, так как к примеру, они включали в себя королей. Были средневековые варианты шахмат, использовавшие Зары игральные кости, примечание переводчика для определения допустимых ходов. И скорее всего описанный вариант Фирдоуси — это вряд ли нарды. Так у нас нет слова для такой игры, то я оставил это слово в персидском варианте.
Дик Дэвис Заметка об иллюстрациях Огромная популярность повествования Шахнаме, а также её характеристик персидской культуры показывается факт о том, что рукописи были иллюстрированы множеством способов, от фресок во дворцах до роскошных миниатюр из манускриптов, написанных при дворе, до больших изображений в прямом и наивном стиле подобно тому, что использует индийский кинематограф , представляющие собой своего рода фон для Наккаля при его рассказе определённой истории. Иллюстрации для данного перевода были взяты из литографии к популярному изданию 19-ого века. Они соединяют в себе традиционные иранские и западные стили иллюстрирования, берущие начала в Иране тех времён. И их сочетание родного и героического стилей сильно знакомы по сказкам; они дают нам представления о путях, через которые ты проходишь вместе с повествованием, процветавшим в персидской культуре. Рисунок Первые цари Правление Каюмарса Что персидский поэт говорит о первом человеке, ищущем корону мировой верховной власти? Никто не знает о тех первых днях, если только ни слушал истории, передаваемые от отца к сыну. Те предания говорят: первым человеком, ставшим царём и установившим церемонии согласно короне и троне, был Каюмарс. Когда он стал правителем мира, то поначалу он жил в горах, где он установил свой трон, а он сам и его люди носили шкуры леопардов. И именно он первым научил людей готовить пищу и шить одежду, что тогда в том мире было новым. Восседая на троне, прекрасный как Солнце, он правил 30 лет.
Он был словно высокий кипарис, увенчанный полной луной, ведь от него шёл свет царского «фара». Все животные мира, дикие и прирученные, благоговейно преклонялись перед ним, кланяясь перед троном, и их послушание возвеличивало его славу и успехи. Каюмарс имел красивого сына, мудрого и жаждущего славы такой же, как и у отца. И звали его Сиамак, и Каюмарс любил его всем сердцем. Сияние сына делало его счастливым, а любовь к нему заставляла плакать, только подумал бы он о разлуке. Сиамак вырос и стал красивым и молодым, не было у него врагов кроме Аримана, тайно завидовавшего его великолепию и искавшего случай унизить его. У Аримана был сын, словно дикий волк, он без страха собрал армию, по всему миру призывая к мятежу и готовясь к атаке на царя. Сиамак убит Чёрным Демоном Не знал Каюмарс о тех делах, но ангел Соруш предстал перед Сиамаком, и был он в образе волшебного зверя, закутанного в шкуру леопарда. И сказал ангел ему о заговорах против его отца. Вскипело от ярости сердце принца, и собрал он войско.
Не было брони в те времена и оделся принц для войны в леопардовую шкуру. Лицом к лицу столкнулись две армии. И шагнул тогда Сиамак вперёд, к атаке, но чёрный демон вонзил свои клыки в его незащищённое тело. И в грязи и распростёр демон благородного Сиамака. И теперь на земле распростёр он сына царя, Вцепился в живот и нанёс последний удар. Так от демонической руки погиб Сиамак, Оставив народ без принца и земли. И когда царь услышал о смерти своего сына, его мир потемнел от горя. Плача шёл он с трона и бил свою голову и находился он в агонии бедствия. Лицо его было измазано кровью, а сердце погрузилось в печаль, наполнив ею дни. И пришла к царю его армия, и крик печали прошёл по её рядам.
Носился синий цвет каждым в знак траура, все животные, и дикие, и ручные, а ещё птицы в воздухе, все они воедино собравшись, с плачем и криками прошли к горам. И покрыли воздух у царского двора облака пыли, принесённой с собой провожающими. Плакали они целый год, пока славный Соруш ни принёс сообщение бога. Гласило он так: «Каюмарс, не плачь больше, и снова приди в здравый ум. Созови армию и выступи против злого демона». Получив весть, обратил царь свое лицо к небу и молился великому богу о том, чтобы злой удар пришёлся на злых. И подготовился он к мести за смерть Сиамака, чтобы беспросыпно спать по ночам, а днём кушать пищу. И кажется сын был сравним по уму и нравам с сыном Каюмарса, ведь он получал такую же любовь. Так было потому, что Хушанг напоминал ему Сиамака с взглядом подобным его. Когда сердце Каюмарса было объято войной и местью, вызвал он Хушанга и рассказал ему о своих планах и тайнах.
И сказал он: «Я должен созвать армию и устроить плач и стоны в рядах демонов. И должен ты вести тех воинов за собой, ведь мой срок близок, и ты будешь новым владыкой». Созвал вместе фей, леопардов и львов, диких волков и страшных тигров, птиц и прирученных зверей, да и была эта армия возглавлена гордым молодым принцем. Каюмарс был в тылу, а его внук Хушанг был впереди. Бесстрашно вышел Чёрный Демон вперёд, и пыль затмила всё небо. Но для ярости царя и храбрости животных не были страшны демона когти. И столкнулись в бою против друг друга две армии. И животные одержали победу. Схватил Хушанг того Чёрного Демона и рассёк его пополам, и отнял он голову демона. Низвергнул Хушанг Чёрного Демона в пыль и стал его бичевать.
И исполнил месть Каюмарс, чего он страстно желал. Тогда его дни пришли к окончанию, а мир лишился славного воина. Кто ведал бы не найдёшь того, По силе Каюмарса и его великом троне. Пока он был жив, весь мир был его, И он учил людей процветать. Но весь тот мир растаял как дым, И людское зло, и их слава исчезли Правление Хушанга Теперь хозяином мира стал благоразумный Хушанг и принял он корону, сделав это в местах деда. Восседая на троне, Хушанг произнёс: «Правлю я с этого трона над семью средами, и везде повинуются мне». И помня о воле Небес, приступил он к воцарению справедливости. Помогал он цветению мира и наполнилась земля его волей. Открытие огня и установление праздника Саде; и скакал к горам царь в один из дней, ведя своих людей. И возникло перед ними нечто длинное и чёрного цвета.
Два его глаза были, что кровавые миски на его голове, а из носа шёл дым, затмевая весь свет. Теперь Хушанг стал осторожен, незаметно подобрал камень, метнув его в зверя, прилагая все свои силы. Но чудище было проворно, убежав за скалу, а камень от удара о стену скалы распался на части. И ударились осколки того камня, принеся с собой искры, а сердце камней запылало огнём. Не было убито отродье, но нашлась огненная сущность кремня. А потому каждый раз при ударе стали о камни высекаются сильные искры. Когда пришла ночь, своими руками Хушанг и его люди сделали море огня, устроив его целую гору, и ходили вокруг. В ту ночь был их праздник, тогда видно они пили. Праздник был назван «Саде», и дошёл он до нас. Взял затем он руду своими руками и огнём разделили железо и камень.
И так создал он мастерство кузнецов, что вылепляют булавы, топоры, топорики, пилы. А уж затем обратился он к воде на полях, её принося ирригацией. Она несла воду с озёр до равнин, каналы были же ею. И применял Хушанг свой фарр для сокращения чужого труда. И стало больше земель, что были годны для растений. И каждый теперь мог заниматься зерном для своего хлеба, и собирать фрукты, приходя на поля. Применил Хушанг свою власть, данную богом, и разделили он животных на диких и пригодных к охоте онагров, и оленей и тех, что имеют назначение у людей. То были коровы, овцы и ослы. И убивал он животных ради их шкурок как горностаев и лис, мягких белок и соболей, мех, которых так тепл. И делал из шкур он одежду.
Правил Хушанг и нёс справедливость в творениях, что после ушли, сохранив его имя. В дни своей силы, он боролся, строя планы и схемы. Но подошли и его дни к концу, даже при всех его знаниях и чести. И ушёл он. Мир не будет хранить твою веру и не покажет тебе её сущность. И воцарился он на троне отца своего, поклявшись сохранить его обычаи. Отправил Тахмурес своих советников к отцу, и пылко с ним говорил: «Ныне трон и корона, казна, страна и армии стали моими. И с мудростью, данной мне очистить мир от зла я должен. И должен я усечь власть сих демонов и воцариться как правитель мира. Всё лучшее в мире я покажу и доступным сделаю людям».
Работая над произведением, он использовал не только эпизоды мусульманской истории, но и древнеиранские мифы, и доисламский эпос, и Авесту, священное писание зороастрийцев. Фирдоуси включил в поэму также тысячу бейтов, написанных его предшественником Дакики, погибшим в молодости и не успевшим завершить свой труд. Отдельные царствования включают большие сказания дастаны , имеющими морально-этическое значение. Условно принято делить «Шахнаме» на три части: мифологическая, героическая и историческая.
VII—IV вв. На это время падают крушение Ассирийской державы после продолжительной и ожесточенной войны, образование Нововавилонского царства с последовавшими за этим возрождением вавилонской культуры и экономическим расцветом, борьба за гегемонию между Египтом, Вавилонией и Мидией, захват всего Ближнего Востока наряду с другими территориями сначала персами, а позднее и армией Александра Македонского.
Вместе с тем период этот характеризуется исключительным обилием письменных источников. Из Вавилонии дошло много тысяч хозяйственно-административных и частноправовых документов.
Подведем итоги и сделаем выводы
- Читать онлайн «Иран. Полная история страны», Хусейн Азади – Литрес
- Правление царя Хаммурапи
- Вавилонский царь Хаммурапи и его законы
- «Книга о царях» у иранцев.
- Комментарии
- Ключевые даты истории Ирана
Великий шахиншах: как царь Кир создал первую в истории империю
| Вавилонский царь Хаммурапи и его законы | Важность книги «Шир а-Ширим». |
| Книга царей поэма фирдоуси 7 букв сканворд | Ответы на сканворды и кроссворды | Йездигерде, и назывался он "Хватай-Намек' ("Книга Владык", на новоперсидском - "Ходай-наме"}. |
| Изучаем вместе | Написанная в общедоступной форме, книга содержит сведения об открытии развалин Ниневии, ассирийских дворцах, их сооружении, устройстве и барельефах, вавилоно-ассирийских клинообразных надписях и истории их чтения, летописях ассирийских царей. |
| Значение слова ШАХНАМЕ в Большой советской энциклопедии, БСЭ | Книга весть одну приносит. Было в Слове букв много, Где Семёркою дорога, Что – узкýрни – «помяни». Йýсуф так его просил, Этим делу нас учил, На себя и ты взгляни. |
«книга о царях» у иранцев
В Книге царей описывается история Ирана от древних времен до проникновения ислама в VII веке. Иранских означает "арийских". Нам не следует искать будущего царя в Иране. Роль этого царя, согласно пророчеств зороастризма, состоит в приготовлении мира к приходу Спасителя и Его Царства. О 2 буква - С 3 буква - Т. Иран, где тысячелетняя история соседствует с современными мегаполисами, а лазурные воды Каспийского моря омывают подножия снежных гор.
Значение слова ШАХНАМЕ в Большой советской энциклопедии, БСЭ
Текущее общепринятое издание поэмы в девяти томах состоит из более, чем 50 000 строк а по английским критериями для стихов это очень длинные строф, каждая из них состоит из 22-х слогов, что делает их немного более длинными, чем в поэмах о героях, а потому для английского читателя было бы вернее сказать, что поэма состоит из более, чем 100-та тысяч строк. Потому за счёт длины и множества описанных героев, а также по другим значимым признакам согласно античным и всё ещё существующим народным традициям, подпитывающими и являющимися основой поэмы и создающие новые варианты значимых историй при относительной неопределённости текстовых правил , Шахнаме часто кажется ближе к индийскому эпосу, к примеру, к Махабхарате и Рамаяне, нежели к Илиаде. При отличиях от западного эпоса, однако, не стоит скрывать и сходства, которых, есть большое количество, если разбирать эпизоды поэмы. К примеру, базовой темой западного, и античного, и средневекового эпосов является конфликт между королём и главным действующим героем, находящимся в центре поэмы. Илиада, начинающаяся с подобного конфликта между Ахиллесом и Агамемноном даёт великолепный пример этому. В Шахнаме главная тема подобно повторяет такую историю множество раз, развиваясь в бесчисленном количестве противостояний королей и героев. Структура поэмы Как структура поэмы Фирдоуси отражает огромное множество конфликтов и героических действий, охватывая множество героев и их поколений? Как такое большое подробное повествование создаёт первое впечатление о том, что Фирдоуси сделал то, о чём британский поэт 8-ого века Нений писал в начале своего эпоса: «Я сделал много всего, и способен ли я найти»? Традиционно для длинных средневековых персидских поэм Фирдоуси начал с обращения к Богу, потом ещё ссылается на некоторые моменты, а уж после приступает к самой истории. Шахнаме начинается с прославления бога, Владыки Мудрости и душ, а также понимающего всё человеческое существо.
Эти три проблемы: природа мудрости, судьба человеческой души и непостижимость целей Бога играют важные роли в развитии поэмы. А теперь во имя Бога, чья сила правит Мудростью и создала людские души, Стала выше всего, всех мыслей и речей И способна объять или достичь Владыки Сатурна и Звёзд в ночи, Того, кто даёт нам Солнце и Луну, и свет от Венеры, Находясь над всеми именами и мыслями и превосходя их В их созидании и неизвестности… Экзерсис продолжается кратким описанием создания четырёх элементов земли, огня, воздуха и воды , с которых и началось существование мира. Далее идёт создание человека опять же говорится о том, что мудрость — это главная черта человека , а также создание Солнца и Луны. За этим следует обращение к Мухаммеду, пророку Ислама, и отрывок об источниках для поэмы, которые являются довольно символическими и носят условный характер. Фактически, Фирдоуси использовал часть о появлении зороастризма от работы прежнего поэта Дакики , и завершается эта вводная часть восхвалением Газневидом и Султана Махмуда, на помощь и защиту которого надеялся Фирдоуси хоть Легенда и гласит о том, что Махмуд незаслуженно плохо отнёсся к поэту. Если мы двинемся за это вступление опускаемое в современных переводах , то основой для последующей структуры поэмы будет хроника царей, как это и указано в заголовке «Книга царей». Пятьдесят владык-правителей или более точно, пятьдесят монархов, три из них - царицы будут названы. Вместе с этим будут описаны их вступления на трон и их же смерти или отречение, или насильственное отстранение. Режимы в поэме будут сменять друг друга, и всё чаще и чаще будут обращения к царям и героям прошлого, а также появятся периодические предсказания будущих режимов и событий.
Однако, цари никоим образом не могут быть сравнены между собой, некоторые из них заслужили всего несколько строк, другие же - многие тысячи. Правление царя Кавуса, с которым связаны многие истории поэмы, занимает больше трёх томов в стандартном девяти книжном издании. Фирдоуси одним царям уделял больше внимания, а другим — меньше. Отчасти это могло быть из-за доступных ему историй дававшие ему больше данных об одних царях, нежели о других. Но также ясно видно, что некоторые правления ему были интересней других. Хороший пример этому — упоминавший ранее царь Кавус, настолько разжиревший, что для описательно части стал одним из самых худших царей. И при описании его режима Фирдоуси постоянно говорит о дилемме, что лучше — быть хорошим правителем, живя при зле, или иметь некомпетентное правительство Сущность хорошего человека-героя — центральный элемент вопроса Фирдоуси, что даёт и другие вопросы поэмы, обладающие сильным этическим уклоном. На важные для нас качества стоит посмотреть, а особенно на вопросы не «Как мне победить? Как и большинство средневековых историй и квазиисторий, а также хроник, - они являются «зеркалом для принцев и царей».
А потому в Шахнаме есть и положительные, и отрицательные правители иные герои. Чтобы описать поэму как изначальную «хронику с этическим уклоном», предполагается определённое эстетическое ответвление в повествовании, которое в основном преподносится в виде «исторической» хроники с моралью. Однако, это далеко от истины для опыта по прочтению поэмы, которая почти повсеместно проникнута смыслом эмоциональной недолговечности и даже кризиса чувств, сильнее всего это становится видно на заключительных страницах, где всё превращается в трагедию, в записи о горестном развитии народа, чьи потери кажутся бедами в этом состоит и ещё одно отличие от античного западного эпоса, который не оканчивается трагически. Историческая основа Как и в случае с другими основными эпосами, появление Шахнаме произвело в переходный момент. С одной стороны, она — сборник того во что верили, как в прошлое, и в этом смысле она отмечает окончание эпохи, а потому поэт писал с позиции безвозвратности описанного ушедшего «золотого» века. Но это также и начало нового времени, чья новая традиция связана с изображением людей, чьи предполагаемые предки восхваляются в этой работе, формируя новый образ. Сам Фирдоуси, автор поэмы, жил в то время, когда был реален пересмотр персидских традиций. Помимо этого, так или иначе всего стихотворном вступлении не был бы показан элемент культурного переосмысления. Потому для понимания Шахнаме необходимо знать что-либо о времени её написания.
Главнейшая граница в персидской истории было произошедшее в 7-ом веке арабо-исламское завоевание последней предысламской династии Сасанидов, правивших Ираном. С точки зрения 21-ого века это произошло почти на средине исторического развития. Перед этим моментом прошло почти 13 сотен лет развития персидского народа с 6-ого века до нашей эры и до появления империи Ахеменидов , также с того момента и до настоящего времени прошло почти 13 сотен лет. В античном мире эта «долгосрочность» и играла основополагающую роль в предысламском мире. И хоть от греков и римлян шло политическое влияние, персы так или иначе придерживались постоянства и своих определённых традиций. Потому арабское завоевание 7-ого века стало достаточно сильным шоком, особенно из-за того, что казалось, что персы исчезли из культур других стран, будучи включёнными в халифат. Иранский учёный сказал про завоевание как о «двух веках тишины». Также эта атмосфера периода была озвучена в труде по зороастризму доисламской религии Ирана как «… вера обрушилась, а царь царей был убит как собака… Они отняли независимость у Хосрова. Не с умениями и славой, а с насмешками и шутками приняли они его.
Силой берут они жён у мужчин, забирая себе лучшие владения и сады… Посмотри, сколько зла разнесли они по миру, и нет худшей болезни. Мир был передан им». После завоевания шли постоянные восстания против новых правителей, особенно они проходили в Центральной провинции, в Фарсе, который был «сердцем» всего Ирана, а многие города были многократно завоёваны. Династия Омейядов 661-750-ые испытывала негатив к персидской цивилизации и даже делали то, что обращённые в ислам не арабы становились горожанами второго сорта в то время большая часть населения ещё не была мусульманами, и в начале исламского периода их второсортный статус не давал им право голоса. Аббасиды, которым в 750-ом году удалось примкнуть к Омейядам, пришли к власти в результате восстания, начавшегося в Хорасане в северо-восточном Иране. Они симпатизировали проперсидским, его мать и главный министр были персами. Фаэд б. Саль также был персом, который утверждал, что двор Аббасидов адаптировался к завоевателям арабам. Иранцы стали появляться на гражданской службе у Аббасидов Бармаки или Барместиды и Наубаки были особенно известными , а период Аббасидов выглядел как «персификация» двора и его культуры, персидской цивилизации гораздо сильнее, чем их предшественники.
Столица была перенесена в Багдад, поближе к развалинам от бывшей персидской столицы, Ктесифона. Это был неоднозначный жест, подтверждающий победу арабов над Сасанидами, но также он говорил о проперсидском направлении, взятом Халифатом. Халиф аль-Мамун в особенности был, если не сказать, в целом халифата. Но арабское иго явно было раздражено этим, а потому ранний период Аббасидов был отмечен восстаниями по всей Персии протии правления Багдада. Постепенное уменьшение власти Халифата привело к тому, что в десятом веке местные династии уже контролировали большую часть Ирана, хоть и номинально, ведь основная власть всё ещё была у Халифата. На западе, включая Багдад, правили Буиды, утверждавшие о своём происхождении от Сасанидов, и для себя возродили их титул «царь царей», а в своих культурных пристрастиях всячески пытались отличиться от Аббасидов. Они имели сильные шиитские взгляды естественно, Сасаниды были суннитами , также их двор отмечал те же праздники из зороастризма, эта смесь любопытно показывала более позднюю иранскую культуру, начавшуюся с 6-ого века. В течение 10-ого века Саманидское правление на северо-востоке было высококультурным, энергичным и талантливым, династия говорила о своём происхождении от Бахрама Чубинехе. Это был глава Сасанидов, которому Фирдоуси уделили немало места.
Он активно способствовал проявлению интереса к древней Иранской истории так, принятые правила во многом шли оттуда , имел интерес к древностям, говорящим о прошлом страны. Немалую роль в последующем развитии персидской литературы сыграл переход к новому персидскому развившийся в течение завоевания язык. Со временем Хорасан стал наполняться лучшим представителями, также было и в Мавераннахре, подконтрольной области Саманидам. Фирдоуси и его источники Именно в этом мире в 940-ом году нашей эры Фирдоуси родился в деревне рядом с Тусом, позднее он был подавлен соседним городом Машхадом, в то время бывшим наибольшим городом Хосана. Он был «дехканам», то есть членом местной земельной аристократии, той, что сильно пострадала и ослабла, и конечно же, нашла себе место среди новой цивилизации. Тем не менее, она сохраняла персидско-иранские традиции и считалась «истинно персидской» в отношении своих предпочтений арабы и персы настолько сильно отличались друг от друга в своих литературах того периода, что иногда слово «дехкан» было эквивалентом «перса». В основном Тус находился под властью Саманидов, хотя и в течение части жизни Фирдоуси местный правитель Мансур. Абд аль-Раззак временами старался перейти от Саманидов к Буитам и наоборот, делая это для своей выгоды. Возрождение интереса к местной персидской культуре, чему способствовали Саманиды, играл важнейшую роль в той среде, в которой мог исполниться проект подобным написанию Шахнаме, направленный на прославление культурных и этнических особенностей античного Ирана.
Также тут сыграл свою роль факт того, при Саманидах стала обширно писаться персидская поэзия, превратившаяся в культурную силу, с которой нельзя было не считаться. Ещё это указывает на долг Фирдоуси по отношению к основному народу и на саморекламу, созданную Саманидским двором. В поздних частях поэмы источники поэмы стали неявными. Учёные сошлись на том, что он использовал и устные, и письменные источники, хоть и неизвестно, в каких именно соотношениях. Для последнего отрывка поэмы от появления Секандара, Александра Великого он постоянно обращался в основном к редким письменным источникам, некоторые из них всё ещё существуют, а для начальных, мифологических «легендарных» частей он мог обращаться в основном к устным источникам. Один отрывок поэмы, посвящённый зороастризму при царе Гошаспе, был написан предшественником Фирдоуси, поэтом Дакики. А Фирдоуси взял себе построение работы, когда Дакики был убит рабом. Пристрастия во взглядах самого Фирдоуси очевидны из начала поэмы, исходящие из бездействия, так и из него самого. Он начал с создания мира и появления первого человека, Кайумара, а потом перешёл к царям, боровшимся против сверхъестественных сил зла и создавших искусство народа.
Хоть не может быть никаких сомнений в искренности Фирдоуси как мусульманина и есть некие доказательства того, что он как и Буиты объединил «националистические» взгляды с шиитскими симпатиями , в своей поэме он не пытался включить туда элементы коранической или мусульманской космологи, также он не пытался объединить в начале поэмы персидскую и кораническую хронологии то есть историки Табари и Масуди , он просто игнорировал исламскую космологию и летопись, сделав центром персидские мифы о создании мира. Далее, первым злым персонажем вместо сверхъестественных сил стал царь-узурпатор Заххак, навлекший беды на Иран, в котором тем самым узнаётся араб. Поэма заканчивается победой арабских армий и поражением Сасанидов, а потом наиболее важен отрывок о пророчестве Сасанидского главы Ростама, сына Хормозда, где говорится о бедах от завоевания. А потому поэма насыщена достаточно откровенной враждебностью к арабам и к политической культуре, но не к религии, которую они принесли с собой. Незнакомый с поэмой Западный читатель, сказавший, что имеет дело с доисламской историей, может искать ранние легенды, следующие за историями об Ахаменидских правителях — Кире, дари, Ксерксе и их преемников. Но в поэме Ахамениды почти отсутствуют до появления Александра Великого, то есть до упадка. А дальше Иран, родина Фарсов или Парсов, оттуда и произошло слово «Персия» , будет редко упоминаться на первых двух - третях поэмы, а большинство названий мест, занимающих важные места в до Александровской части поэмы то есть Балх, река Оксус, Гильменд, Кабул и Марв не соотносятся с современным Ираном. Фактически, в Шахнаме родная земля Ирана, по меньшей мере до прихода Сасанидов, была Хорасан. А при них территория увеличилась до Оксуса, и материалы для этой части исходят из легенд этого места и Систана, то есть восточного Ирана, что ныне западней Афганистана.
Можно предположить, что в течение династических переворотов, происходящими между завоеванием Александра и до появления Сасанидов в 3-ем веке до нашей эры и в особенности при парфянах, бывших в тех местах, как это отмечается в легендах , новый материал заменял старые записи, сделанные при Александре, в результате этого он исчез из исторических записей. Темы, предубеждения и изменения поэмы Первая половина поэмы в основном наполнена пленными противостояниями, а река Оксук отмечает примерную территориальную границу между племенами, а потому очевидными ценностями были племенная лояльность и воинская доблесть. Основной конфликт был между Тураном и Ираном, то есть между Хорасаном и Мавераннахром. Как миф он был рассказан в истории о братоубийственном конфликте Тура и Ираджа. Сам по себе «Туран» отправляет нас к «туркам», - это этническое определение появилось в конце периода Сасанидов, когда фактически это место было занято турецкими племенами, которые постоянно досаждали Ирану. Но сама по себе легенда старше этого конфликта, а значит, эта история имеет плановое происхождение двух народов, что говорит о том, что у если у истории вообще есть какие-то реальные исторические корни, но они относятся к древнему противостоянию двух кланов, которое периодически возникало при переходе народа на Иранское плато миграция, как предполагается, могла произойти до начала первого тысячелетия до нашей эры. Самые основы должны отсылаться даже к более раннему периоду, параллельному индийским мифам и легендам Джамшид из Шахнаме, к примеру, отождествлялся с ямой, индуистским владыкой Преисподней , и вероятно, происходит от времени до раскола между индийскими и иранскими родами индоевропейских народов. Также связи с Западной мифологией также говорят о различиях, к примеру, история о Джамшиде и Заххаке не подобна истории о Прометее, ведь злобные короли дали искусства людям, а затем находятся в подземных мучениях, в обоих половинах истории есть два героя, а не один. Хоть и кажется, что большинство историй из «легендарной части» Шахнаме пришли из восточного Ирана, но не все они подобны друг другу.
В этой части сплелись две различные династические традиции, а потому там отражены взаимоотношения этих двух семей: Каянидов, правивших всем Ираном и Нариманов сам его сын Заль, сын Заля — Ростам, сын Ростама - Фарамарз , правившие с постепенным ухудшением — Сам был беспрекословно лоялен в отношении своих повелителей Каянидов, относясь к плохому царю как к доброму. Заль частенько критиковал действия своего царя, но в итоге поддерживал их. Ростам, легендарный герой этой части поэмы, открыто презирал двух своих царей Кавуса и Гошаспа , хоть он тоже действовал, исходя из лояльности. А его сын поднял бунт против своего короля и был убит. Особенно интересно то, что конфликты между царями и их советниками всегда показаны с этической стороны вопроса, то есть в этике советник превосходит своего царя. С легендарной и племенной стороны первое качество общества, описанное в поэме с её эстетической стороны, - это фактически, что тот, кто требует лояльности всегда хуже тех, от кого требуют её. А наши симпатии, скорее всего, отдаются управляемым, а не правителям. Аналогичная ситуация может быть найдена и на семейном уроне. Три наиболее хорошо известные истории из «легендарной части» поэмы — о Сохрабе, Сиявуше и Исфандияре — предполагающие смерти сыновей, и в каждом случае смерть была вызвана действиями отца.
Как это напрямую было с Сохрабом, косвенно, но также с Сиявушем и Исфандияром. И вновь появляющиеся отношения и бескорыстными особенно хорошо это видно на примере Сиявуша. Также стоит отметить то, что у всех трёх убитых сыновей были неисламские матери — иностранки. Мать Сохраба была Саманганкой из пограничного города с неоднозначными стремлениями. По меньшей мере кажется, что цельное сообщение от аристократии было следующим, задевшее вопрос о лояльности к королям и отцам, потребности которых дают ужасающие результаты, как-то было и с Ираном. Ценности в поэме ставят под сомнение сочувствие полуиностранным царям. И точно, Сиявуш и его сын Хосров, представляющего собой идеального монарха из легендарной части поэмы, отворачиваются от Ирана по личным этическим соображениям. Сам Хосров отправляет нас к другой проблеме из поэмы, к понятию сана-звания. Как ни странно, большое количество царей поэмы, среди которых двое были особенно значимыми: Феридун и Хосров.
В «Гулистане» Сади, персидского писателя 13-ого века есть история о царе, имевшего великолепного советника, которого он не слушал. Советник связался с религиозными нищими и вместе с ними нашёл душевный покой, который он никогда не знал при дворе. Страна начинается разоряться, и царь посылает за бывшими советником, чтобы вернуть его, говоря, что он — единственный человек, способный занять этот пост. На что тот ответил, что его разум мешает ему встать на прежнюю должность. Такая же проблема этического плана освещается в большой части Шахнаме: те, кто может лучше всех править, наиболее неохотно это делают. Эта проблема ясно показана у Хорасана с её этической точки зрения, появляясь перед тем, как он решает окончательно уйти с трона. Относительные частые вопросы о троне, а также другие проблемы, к примеру, роль Заля и Ростама как «делающих царей» после убийства царя Назара, являются ещё одним свидетельством о восточном происхождении части истории из «легендарной части» поэмы. В ней одновременно существуют два понятия сана. С одной стороны, поддерживающий Сасанидов Фирдоуси проявлял древние ближневосточные понятия о служении и сане, связывающих царствование с религией, также отношение к квазибожественному возвеличиванию царя до уровня представителя Бога на земле, что связывается с доисламскими вавилонскими традициями.
Другая черта — это «степная практика» по рассмотрению царя за счёт деяний его «коллег». Это соображение о том, что царя всегда можно сменить, если он бездействует или является слишком старым для эффективного правления и о том, что царь правит в силу своих способностей и с согласия знати. В большинстве случаев «отречение» связано с последней поздней традицией; хоть и в соответствии со своей задачей Фирдоуси часто изменял само клише, исходя из проблему личного этического выбора ирония состоит в двух традициях царствования, восточной и менее абсолютистской, что является истинно иранской, и западной абсолютной монархией, относящейся к вавилонским неиранцам, хотя из-за связи Ахаменидов, с вавилонской традицией и проклятие их последующими иранскими династиями, особенно Сасанидами, ныне считается «истинно Иранской». Особенно интересна фигура Ростама. Он — выдающийся герой поэмы и представляется как «спаситель Ирана», но его происхождение как сына индийской принцессы, произошедшей от арабского царя демонов и человека, воспитанного сказочным Симургом за пределами цивилизации провозглашает Ростама, как имеющего особенно несвязанные с Ираном дела, с его двором и культурой. Во всех смыслах Ростам является минимальным персонажем, правящем на границе, связанный со сверхъестественным миром Симург и с царством животных его талисман — шкура тигра. Он отражает собой многие черты героя — ловкача, подобный есть во многих культурах и на самом деле его второе имя «Дастан» значит «обман». Далее его этики и бытие кажутся более примитивными и даже грубыми, чем у учтивого придворного, против которого он часто и выступал. Это говорит о том, что его оружие булава, дубина и лассо были наиболее древними, и несомненно, неметаллическими.
Его легенда отправляет нас к древним корням историй, что позволяет нам отправиться в предысторию. Должно быть очевидным, что даже такое неполное и краткое раскрытие темы показывает то, что в поэме главное идея - династическая хроника, в относительно простом смысле этого понятия, не начинающего определять ценность этой работы и труда Фирдоуси. Поэма переходит от легенд к квазиисторическим материалам о появлении Александра, хоть и в начале эта история преподносится в более или менее легендарном формате к примеру, полуиранское происхождение Александра, отец — иранский царь Дараб и прочие распространённые исламские истории об Александре, где он представлен с большими искажениями как мировой завоеватель. Как и в случае с Ахаменидами, исторические записи о парфянцах, правивших Ираном с 3-его века до нашей эры по 3-ий века нашей эры, в поэме отсутствуют. Это произошло из-за намеренной облитерации со стороны Сасанидов в отношении той династии, которую они заменили. В заключительной части поэмы информация о Сасанидах достаточно полна и представляет собой простую, и даже случайную, хронику. Однако, существуют детали многих историй, которые постоянно переоценивались и явно не имели мифологической основы, постоянно перемешиваясь с более ранними историями. Большинство из подобных моментов в той или иной степени являются пропагандой славы Сасанидов. Пример тому реформы Ардешира и повествование о Хосрове Кесра Нуширване, являющимся архитипным царём из «исторической части, являясь таким более, чем Кай Хосров из «легендарной части» Некоторые темы из начальной части поэмы рассматриваются и далее, это конфликт сына и отца хоть и не представленного в чётко мифическом стиле.
Также это — разборка между царём и советником, который является наиболее частой проблемой их взаимоотношений, пример тому — Бахрам Чубинех и оба его царя: Хормозд и Хосров Парвиз. Бахрам является почти что единственным узурпатором царской власти, к нему Фирдоуси испытывает некую симпатию, что может быть из-за того, что Сасаниды утвердили своё происхождение от этого героя. Фирдоуси восхвалял их в начале поэмы. Часто кажется, что истории из конца поэмы являются своего рода зеркальным отражением мира мифов и легенд из первой части поэмы. Выдающиеся отцы Ростам, Кавус и Гоштасп прямо или косвенно ответственны за смерть своих сыновей Сохраба, Сиявуша и Исфандияра ; но во второй части выдающиеся сыновья Хосров, Парвиз и Шируй так или иначе в ответе за смерти своих отцов Хормозда, Хосрова и Парвиза. В первой части главным советником был Ростам, который проявляя лояльность по отношению к царской семье, делая это не взирая, и решительно отвергает идею того, что когда—нибудь он сам может стать царём страны. Во второй части главный советник Бахрам Чубинех восстаёт против обоих своих царей, претендуя на трон для самого себя. Пожалуй, во второй части поэмы наиболее интересной является роль женщин и в особенности неиранок. Она там проходит переопределение практически во всех местах поэмы, как в мифологической, так и в легендарных частях, женщины имеют неперсидское происхождение Синдохт, Рудабех, Судабех, Фаригис, Манизех, Катаюн и все они, кроме Судабех, - положительные персонажи.
Даже последняя при своём первом появлении — положительная героиня как Рудабех и Манизех, которые бросают вызов её неперсидскому отцу, остаются верными любимой ими Персии. Само собой, Гордиех — наиболее значимая фигура второй части поэмы, которая имеет Иранское происхождение и представляет собой глубоко иранскую добродетель к древним устоям. Когда во второй части появляются иностранки, то им оказывается меньший почёт, нежели в первой части. В ней большая часть героев имеют иностранных матерей, но это не убирает от них качество чисто персидской добродетели, а смешение народов остаётся в целом хорошим делом. В самом деле, на протяжении всей поэмы Кай Хосров будет положительным героем при лишь только одном предке — иранце, остальные три центрально-азиатские турки. Во второй половине поэмы смешение уже вызывало серьёзные подозрения и то, что Хормозд имел китайскую и византийскую матерей, в каждом случае представляется негативной чертой. Всё это представлено как крайне решительный и значимый вопрос, хоть сам Фирдоуси и был смущён доисламскими законами, поощрявшими близкие родственные браки, это видно из показанных отношений между Хомей и её отцом Бахманом, при этом Фирдоуси однозначно замалчивает более ранние истории, говорившие о том, что Гордеш была замужем за своим братом Бахрамом Чубинехом. Ширин является неиранской женщиной, вошедшей в легендарную часть Шахнаме. В отличие от Низами героини его романа 12-ого века , Фирдоуси напрямую не говорит нам о её неперсидском происхождении, но тогда остаётся неясным вопрос из второй части поэмы: скандал о её корнях.
Также он описал напряжённые отношения между её отцом и царём, Хосровым Парвизом. Этот необъяснённый скандал — пример того, как во второй части поэмы менялись истории, но также это — и метод повествования Фирдоуси. В целом, если обратиться к более ранним рассказам из поэмы, то мы имеем ясную идею этических проблем, в которых мы должны проявлять соучастие. Мы знаем то, что Сиявуш этически превосходил Кавуса и Судабех, а также то, что Пиран Висех действовал из более высокоморальных побуждений. Чем его царь Афрасияб, а Гоштасп был не здоров, когда послал Исфандияра, доставить ко двору Ростама, закованного в цепях. Подобную «моральную ясность» гораздо сложнее найти во второй части, беря главных героев. Многие из них высоко амбициозны, делая при этом этически неоправданные действия. Должны ли мы одобрять или ругать Ширин? Когда мы впервые стакиваемся с ней, то она является «запущенной» фигурой повествования.
Она просто вызывает сочувствие.
Персидская миниатюра Шахнаме. Царь и царица. Царица книга. Русские цари книга. Опальные воеводы Грозного царя. Книга русские воеводы.
Принцесса моря книга. Так сказала Королева увидев Персидского царя. Персидский царь украл Елену прекрасную. Заххак Шахнаме. Иранская мифология Фаридун. Заххак иранская мифология. Иранская мифология Фаридун сыновья.
Книга Ахты наме. Фон литература персидский. Ахты наме кто написал. Ахты наме книга читать. Покоритель Вавилона. Джекоб Эббот книги.. Книга о Сципионе Африканский.
Штандарт парфян. Персидский царь Камбис. Камбиз захватил Египет. Армия Камбиза. Камбис 2 персидский царь. Ксеркс 1. История иранских царей Навои.
Для чего Фемистокол послал раба перса к царю Ксерксу. Персидский Ахеменидов Персия. Царь древней Персии. Эпос Шахнаме. Шахнаме миниатюры. Миниатюра из "Шахнаме" Фирдоуси.. Кей-Кавус мифология.
Кабус-наме Кей-Кавус книга. Кей-Кавус фото. Царь Ксеркс 1. Ксеркс Персия. Король Персии Ксеркс. Древняя Персия цари Ксеркс. Горбовский закрытые страницы истории.
Кей Кабус. Кабус наме презентация. Кей-Кавус Унсур Аль-Маали — персидский писатель.. Дарий 3 царь Персии. Древняя Персия Дарий 1. Дарий 1 царь Персии. Персидский царь Дарий 1.
Она охватывает историю Ирана с древности до исламского периода, расширяясь на тысячи древних лет и включая эпохи героических вождей, легендарных королей и исторических фигур, таких как Кийомарс, Рустам, Зороастр и Александр Великий. Само произведение было написано Фирдоуси в XI веке и сочетает в себе эпические, исторические и мифологические элементы. Книга Царей Фирдоуси является не только великолепным литературным произведением, но и очень важным источником для изучения истории и культуры Ирана. Она описывает величие и славу древних персидских царей, их подвиги и битвы, а также влияние зороастризма на иранскую культуру. Одним из наиболее знаменитых персонажей в Книге Царей является Рустам, легендарный герой Ирана. Его подвиги и битвы сопровождаются различными волшебными существами и мифологическими существами.
Итальянский вольный стихотворный перевод — Ит. Пицци Турин, 1886—1888. Также небольшой эпизод из «Шахнаме» «Смерть Иреджа» и отдельные отрывки из поэмы были переведены на русский язык князем Д.
Малорусский украинский перевод А. Крымского с персидского оригинала доведен до царя Менучихра опубликован в львовском журнале «Житье i слово», 1895. В XX веке поэму на русский язык перевёл С.
Соколов 1905. Немалую часть эпопеи перевели в советское время М. Лозинский ; С.
Липкин , В. Державин [16] ; М. Дьяконов ; И.
Полный стихотворный русский перевод совершён Цецилией Бенциановной Бану , издан в 1957—1989 годы. Классические издания оригинала: Ломздена Калькутта, 1811 год ; Тёрнера Мекена Макан; Калькутта, 1829 год , основанное отчасти на материалах Ломздена; оно, иногда с малыми изменениями, перепечатывалось персами в Бомбее 1862, 1872 , Тегеране 1847, 1867, 1879 , Тебризе 1875 и т. I—IV, Лейден, с 1877 года.
По-русски о Фирдоуси и «Шахнаме» появлялись сперва небольшие заметки, основанные на иностранных почти исключительно французских статьях или книгах. Зиновьев, «Эпические сказания Ирана» диссертация, СПб. Жуковский, «Мусульманство Рустема» «Живая старина», 1892, кн.
Впервые научное издание текста «Шахнаме» на основе современных методов текстологии, разработанных Е. В 1971 году этот текст под новой редакцией переиздавался в Тегеране. Русские издания «Шахнаме» Фирдоуси.
От начала поэмы до сказания о Сохрабе. Бану, коммент. От сказания о Ростеме и Сохрабе, до сказания о Ростеме и хакане Чина.
Бану-Лахути, коммент. От сказания о Ростеме и хакане Чина до царствования Лохраспа. Азера и Ц.
От царствования Лохраспа до царствования Искендера. От начала царствования Искендера до начала царствования Йездгерда, сына Бехрама Гура. Бану-Лахути и В.
Берзнева, коммент. От начала царствования Йездгерда, сына Бахрама Гура до конца книги. Фирдоуси А.
Шах-наме: критический текст.
«книга о царях» у иранцев
В романе вымышленно рассказывается о речах, учениях и путешествиях Заратустры - ничего не имеющих общего с реальностью. В реалии же зороастризм ассоциирует со столетиями процветания золотого века самой большой и богатой за историю человечества империи - Мидо-Персии - прообразе Руси, последних царей от восхода солнечного. Тогда зороастризм был государственной религией, а персидская культура господствовала по всему цивилизованному миру. Зороастр общепринят как достоверная историческая личность, но период, в который он жил, остается неясным. Многие научные оценки относят его к 2000 г. Советский археолог Виктор Сарианиди связывает Зороастра примерно с 2000 г.
Принято считать, что индоиранская религия зародилась в конце 3-го тысячелетия до нашей эры. Язская культура около 1500-1100 гг. Одно из древнейших изображений Заратустры Одно из древнейших изображений Заратустры Упадок Поражение Персии в войне с Грецией, а затем подчинение ее провинций Риму нанесли тяжелый удар национальной культуре и религии персов. На место единобожию шла еллинская культура и религия сонма богов разного калибра. А после завоевания Ирана арабскими мусульманами, во время быстрого расширения Исламской империи в седьмом веке нашей эры было потеряно почти все, что было дорого зороастрийским персам — в национальном, культурном, социальном, экономическом и религиозном плане.
В предыдущей статье упоминалась весьма реальная перспектива окончательного упадка и исчезновения зороастрийской религии из-за сокращения числа носителей а также из-за давней политики против принятия новообращенных. Как бывшие завоеватели, персы теперь были среди побежденных. В мире персидского зороастризма, чье благополучие было безвозвратно потеряно, стремление к избавлению нашло свое выражение в обращении к пророческой традиции зороастризма, обещающей избавление и божественного Избавителя. Еще одно изображение Заратустры Еще одно изображение Заратустры Пророчества В каком-то смысле и выхода-то не было у людей, кроме как уповать на чудесное избавление в будущем. В этом смысле пророчества зороастрийского шаха Бахрама отражают народные чаяния избавления, а потому переданы в ярко националистических тонах.
Но за этим кроются столетия и даже тысячелетия пророческой традиции зороастризма об Избавителе. В то время и появляются пророчества Шаха Бахрама. Так что мы не должны строго судить о пророчествах Шаха Бахрама, но трудно считать их собственно зороастризмом. Лучше сказать, они отражают пророческую традицию зороастризма. В конце концов, они - продукты своего времени и места, и демонстрируют аспекты религиозного национализма и этноцентризма.
Принимая во внимание все обстоятельства, мы должны понимать, что зороастрийцы были «арийскими» народами с гордым наследием и прежним престижем, что может помочь объяснить, почему Ницше писал о Зороастре с таким восхищением. Исполнение можно рассматривать как «наилучший возможный сценарий» — не только для одной религии, народа или этнической принадлежности.
Омейяды, происхождение династии арабских халифов. Краткая история становления и расцвета государства, войны и период падения Омейядов. Иран почти полностью вошел в границы омейядского халифата, территория которого в эпоху расцвета вторая четверть VIII века н. В это же время, благодаря, главным образом, политическим реалиям, на фоне противостояния непопулярному у персов правлению, большинство населения персидских провинций стало придерживаться шиитской ветви ислама.
Название жанра происходит от персидских слов «айин» «обычай, закон, церемония, процедура, правило» и «наме» «книга». На языке пехлеви он именовался «эвен-намег».
Название «айин-наме» закрепилось за ним в арабской литературе исламского периода и в новоперсидском языке. В период Сасанидов в книгах этого жанра больше приводились правила приличия, традиции, обычаи, описывались церемонии, искусства, ремесла и различные науки. Также «айин-наме» могли быть посвящены таким темам, как составление официальных писем, стрельба из лука, правила игры в шахматы и човган древняя восточная конно-спортивная командная игра, прародитель современного конного поло , нормы зороастризма и даже наставления учителя своим ученикам.
Есть более развернутое пророчество: «Когда народ Ирана станет нечестивым и будет творить зло... Так увидишь иранцев, что они не послушают ни одного мудреца. Если бы кто-нибудь сказал правду, они вышли бы с оружием, чтобы сразиться с Ним. Худшее из злых дел иранцев - это то, что они убили Того, Кто, хотя и из их среды, был Верховным Владыкой всех Ангельских Атрибутов». Дата рождения Мухаммеда была 570 г.
Это было время, кстати сказать, когда остатки иранской независимости и религии зороастризма были окончательно потеряны - вследствии полного торжества ислама в регионе. Кульминацией, однако, была казнь "восстановителя" зороастризма как монотеистическая религия Бахаи её основателя Баба, или Бахауллы 1817—1892. Всемирный центр находится в Хайфе. Я много писал о интереснейших событиях, связанных со всем этим. Очень рекомендую. Добавьте описание Добавьте описание Нечто похожее произошло когда-то и с иудеями, распявшими Христа. Убийство помазанника Божия - как и убийство Сына Божия, Христа - является свидетельством против непослушных иранцев, как это случилось прежде с иудеями. Зароастризм иранцев, таким образом, пришел к своему концу, так что власть над мятежными иранцами, убившими своего загадочного мессию, Бог передает арабским завоевателям и их религии - Исламу.
Это также означает, что избранный должен прийти еще раз в конце времен. О чем сообщает другое пророчество Заратуштры - касательно времени прихода Спасителя: «Когда пройдет тысяча двести с лишним лет от зарождения религии аравийцев [Скорее всего, Ислама и Пришествия Мухаммеда] и ниспровержения царства Ирана и деградации последователей Моей религии, потомок из иранских царей будет воздвигнут как пророк». А это уже достигает наших времен, достигает времени прихода Белого царя. Саошьянта Спаситель, безусловно, должен произойти в любое время. Но и в христианстве, и в иудаизме, и в исламе, и в зороастризме великому Пришествию Божественного Мессии предшествует тяжелая, но помазанная, эффективная работа мессии-предтечи, Белого царя. Выводы Это и есть тот, о ком сказано: "потомок из иранских царей будет воздвигнут как пророк". Иранских означает "арийских". Нам не следует искать будущего царя в Иране.
Роль этого царя, согласно пророчеств зороастризма, состоит в приготовлении мира к приходу Спасителя и Его Царства. В это время происходит воскресение праведников и наказание злодеев.