Российский поэт и публицист Лев Рубинштейн находится в реанимации в крайне тяжелом состоянии после того, как его сбила машина в Москве. Лев Семенович Рубинштейн родился 19 февраля 1947 года в Москве. Окончил филологический факультет Московского государственного заочного педагогического института. Рубинштейн Лев Семенович. Год рождения.
«Жена — мой первый и строгий читатель». Как отзывался о любимой погибший поэт Лев Рубинштейн
В 1970-х работа с библиотечными карточками вдохновила его создать собственный жанр картотеки. Поэт регулярно участвовал в литературных и музыкальных фестивалях, художественных акциях и выставках. Произведения поэта переведены на английский, немецкий, финский, французский, шведский и другие языки.
Творчество Льва Рубинштейна, отмечают критики, отличается своей оригинальностью и глубиной. Многие его стихи были переведены на разные языки мира. Среди его наиболее известных произведений можно назвать «Поэму о любви», «Стихи о войне», «Стихи об искусстве» и другие. Лев Рубинштейн и общественная позиция Лев Рубинштейн также в конце 90-х и начале 2000-х стал активно заниматься общественной деятельностью и политикой. Он был колумнистом таких популярных журналов как «Итоги» и «Еженедельный журнал», где вёл рубрику «Разговоры запросто» — там он нередко описывал свои воспоминания и рассуждал на актуальные темы. Я знаю, что есть и другие люди, по-моему, не очень счастливые. Они, как правило, придирчиво смотрят скептическим глазом на всё, что отличается от привычных им среды и атмосферы. Всё, что они видят, слышат, нюхают, едят и пьют, им кажется подозрительным и недружелюбным.
Иногда такие люди называют себя патриотами, — говорил Рубинштейн. Его труды публиковали на сайтах «Грани. Большой популярностью пользовались его произведения о свободе и её значимости. Он нередко поддерживал оппозиционные движения, в частности, разные митинги и депутатов. А если это и можно сделать, то лишь одним-единственным способом — являя и демонстрируя своим личным творческим и повседневным поведением, каковы бывают свободные люди. Свободу не преподают, ей не учат. Ею заражают, — говорил поэт. Она работала журналистом, занималась редактурой и эссе. У них родилась дочь Мария, которая также пошла по стопам родителей и стала заниматься литературой. Родители долгое время противились этому и хотели, чтобы наследница занималась чем-то другим.
Но в итоге сдались. Сейчас дочь занимается преподаванием английского языка и переводами. Поэта быстро доставили в больницу со множественными травмами, а врачи, осмотрев его, сразу сказали, что состояние тяжёлое. Кроме переломов у 76-летнего Рубинштейна начался отёк мозга, а также проблемы с дыханием.
На кадрах, опубликованных столичным транспортным департаментом очень хорошо видно, как Рубинштейн переходит улицу Образцова по «зебре», и примерно на полпути в него врезается автомобиль Volkswagen, водителю которого абсолютно ничего не мешало видеть пешехода и сбавить скорость, или остановиться. Следы на лобовом стекле свидетельствуют об очень сильном ударе. Более того, как сообщил тот же Дептранс, автолюбитель только за последний год нарушал ПДД 19 раз! Канал «ВЧК-ОГПУ» сообщает, что виновник происшествия оказался мужчиной рабочей специальности, он был в спецодежде и, судя по всему, очень спешил, а когда сбил поэта, начал отменял по телефону «заявки» и «заказы».
Очевидцы происшествия утверждают, что Лев Рубинштейн после столкновения был без сознания.
Эти самые беляши, что вы. Беляши и конская колбаса, я не рискнул её попробовать, а беляши были очень вкусные. Екатерининский парк, институт благородных девиц и ЦДСА. Туберкулезная больница на улице Достоевской. Районы Самотёка и Селезнёвка. Селезнёвские бани 00:56:08-01:00:06 Вот мы уже совсем не в Марьиной Рощи. Вот этот вот... Вот, вот этот голубой дом.
Да, институт благородных девиц. А до этого... Да, совершенно верно. Это вообще какое-то место такое военное. А парк... Я думаю, до того, как это они строили в качестве института, это была чья-то усадьба, а потом отдали. Так больница... Вы знали, что тут рядом, это самое... Фёдор Михайлович, да.
То есть, она тогда уже была больницей, когда родился Достоевский, его отец был врачом. Ну вот, не знаю, про что ещё нам можно. Ну, наверное. Что такое местные? Вы же понимаете, что я в этом не очень так участвую. Там какие-то народные гульбища происходят, но... Лучше старый с прудом... Нет, просто направляйте. На ту сторону [за Сущёвский Вал] я не очень хочу идти.
Или хотите вы туда? Вот что там делать? Я там ничего не знаю. Кроме этого «Сатирикона», в котором я, кстати, не был. Ну, так, мы успеем? В парке уточки, вот, давайте этот дом, он красивый. А это уже другой район, это Самотёка, так называемая, это уже... Тут Самотёчные улицы, они очень живописные, я в них путаюсь, они такие все кривые. Там знаменитое...
Селезнёвка вот. Селезнёвские бани тоже. Вот моя жена говорит, что её туда мама водила в детстве, в баню. Это было её ненавистное такое...
Погиб Лев Семёнович Рубинштейн
Он получил множественные переломы и ушибы, а также черепно-мозговую травму. После этого Рубинштейн несколько дней находился в коме, подключенный к аппарату искусственной вентиляции легких, в состоянии, которое оценивалось врачами как очень тяжелое. Ему была сделана операция. Шолохова , работал библиотекарем в институтской библиотеке, после чего создал собственный оригинальный жанр — жанр картотеки, существующий на границе вербальных, изобразительных и перформативных искусств. Эти карточки легли в основу его книг и других публикаций. Лев Рубинштейн был участником множества поэтических и музыкальных фестивалей, художественных выставок и акций.
Их отрочество пришлось на хрущёвскую оттепель, в их юности танки прошли по Праге, заодно раздавив своими гусеницами их надежды на привольное будущее. А дальше — бесконечные кухонные посиделки, водка, самиздат, андеграунд. Эта травма юношеского разочарования сформировала поколение закоренелых диссидентов, которые, за редким исключением, перенесли своё негативное отношение к государству и на нынешнюю Россию. Поэтому, читая русофобские высказывания Льва Семёновича, я не удивляюсь и даже почти не возмущаюсь. Старые люди, меняться поздно. Лев Рубинштейн был известен как поэт, но поэтом он был особым. Обычно говорят, что он писал «стихи на карточках». То есть были какие-то карточки, и на них были какие-то слова. Никто не помнит, что это были за слова. Предложив процитировать несколько любимых строчек из Рубинштейна, вы натолкнётесь на непонимание собеседника. Это нельзя объяснить тем, что автор принадлежал к течению, именуемому «московский концептуализм». Два самых известных поэта-концептуалиста, которых обычно, как Тютчева и Фета, упоминают в паре, — Пригов и Рубинштейн. Но стихи Дмитрия Александровича Пригова по-прежнему на слуху, они вошли в повседневный язык.
Текст, таким образом, читается то как бытовой роман, то как драматическая пьеса, то как лирическое стихотворение и т. Этот жанр является, в сущности, интержанром, соединяя в себе черты поэзии, прозы, драмы, визуальных искусств и перформанса. Каждая карточка понимается мною как универсальная единица ритма, выравнивающая любой речевой жест, будь то стихотворная строка, фрагмент уличного разговора, наукообразный афоризм, сценическая ремарка, междометие или же молчание — чистая карточка... А ещё карточки можно тасовать, как колоду карт, всякий раз вынимая случайную следующую... Рубинштейн пояснял, что во время выступлений а он уверен, что стихи важнее не читать на бумаге, а слушать для него «была важна пауза, физическое время перелистывания, потому что вообще-то люди читают с разной скоростью, а когда человек листает картотеку, он читает со скоростью, заданной автором, я ему навязываю свой ритм». То есть и читателю автор задаёт чёткие правила. Рубинштейн был участником многих поэтических и музыкальных фестивалей, перформансов и художественных выставок. Автор книг поэзии и эссеистики: «Маленькая ночная серенада» 1992 , «Всё дальше и дальше» из «Большой картотеки» 1995 , «Регулярное письмо» 1996 , «Случаи из языка» 1998 , «Домашнее музицирование» 2000 , «Погоня за шляпой и другие тексты» 2004 , «Словарный запас» и «Духи времени» 2008 , «Четыре текста из Большой картотеки» 2011 , «От мая до мая» и «Знаки внимания» 2012 , 2013 — «Скорее всего», 2016 — «Причинное время», 2018 — «Целый год. Мой календарь», 2020 — «Кладбище с вайфаем». Публицистическая проза Л.
Всему, что вокруг него происходило, он придавал уют, и стильность. Не случайно моднейшее кафе на улице Рубинштейна было названо «Рубинштейн» именно в честь него, поэта Льва Рубинштейна, а не в честь композитора Антона Григорьевича. И вот эта единогласная, единодушная надежда, которая с 8 января по 14-е питала людей самых разных политических и эстетических склонностей, она показала, насколько страна любит Рубинштейна и насколько он был в некотором смысле недооценен при жизни. Евгений Водолазкин Писатель: Я много раз видел Льва Семеновича на разных книжных фестивалях и ярмарках. Его можно было узнать в любой толпе, в любом человеческом контексте — на него всегда было нацелено внимание, этот человек притягивал взгляды. Живая легенда. Cегодня я очень жалею, что так и не нашел в себе за все эти годы смелости подойти к нему и познакомиться с ним. Такое со мной не в первый раз — человек умирает, а ты осознаешь, что знакомство с ним перешло в область невозможного. Поэзию Рубинштейна люблю со студенческих лет. Первоначально он привлек мое внимание тем, что писал на библиографических карточках. Это было мне близко, ведь я филолог и большую часть времени провожу в библиотеках, которые неразрывно связаны с карточными каталогами. На ней можно расположить многое, но без переизбытка. Это удивительный формат, который, с одной стороны, позволяет тебе сказать все необходимое, но не дает уйти в многословие. Льву Семеновичу это прекрасно удавалось. Карточки с их ограничениями в чем-то напоминали строгую форму сонета, в котором должно быть ровно 14 строк.
Водитель, сбивший на переходе поэта Рубинштейна, получил условный срок
Писатель Владимир Сорокин рассказывает о российском поэте, писателе и эссеисте Льве Семеновиче Рубинштейне, его жизни и вкладе в литературу. Гинзбург заявил, что Лев Рубинштейн пострадал в ДТП и был доставлен в НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского. Лев Семенович, он же просто Лева Рубинштейн, был первым концептуалистом, голос которого я услышал в проеме высоких тяжелых дверей переполненной коммуналки где-то в районе улице Чехова году в 78-м или 79-м. Со Львом Рубинштейном простились чтением его стихов и аплодисментами. 8 января поэта сбила машина на нерегулируемом переходе в Москве. Лев Семёнович Рубинштейн прожил благополучную жизнь, а умер неправильно, не по-людски.
Стало известно о критическом состоянии сбитого автомобилем поэта Рубинштейна
Лев Семёнович Рубинштейн считается одним из основных представителей московского концептуализма в поэзии. Стал известен приговор водителю, сбившего поэта Льва Рубинштейна в январе 2024 года. Лев Семенович родился 19 февраля 1947 года в московском роддоме имени Григория Грауэрмана, возглавляемом дядей новорожденного Борисом Львовичем Рубинштейном. Поэт Лев Рубинштейн умер в 76 лет после того, как его сбила машина на пешеходном переходе в Москве.
Л. С. Рубинштейн и В. В. Путин. Кто больше Матери-Истории ценен?
Информация была опубликована в блоге женщины в воскресенье, 14 января. Мой папа, Лев Рубинштейн, умер сегодня, - приводит МИА « Россия сегодня » сообщение, опубликованное в блоге дочери поэта. Фото: скриншот В начале недели литератора сбил автомобиль. Это случилось в северо-восточной части российской столицы в понедельник.
Лев Семенович называл супругу Ирину своим строгим критиком. В 2012 году Рубинштейн признался, что перестал покупать книги, поскольку был «зажат в угол» библиотеками родителей, жены и дочери — вот настолько творческая атмосфера была в семье поэта. Жена Льва Рубинштейна не смогла прийти на прощание с поэтом — женщина плохо себя чувствовала. Об этом на церемонии прощания сообщила дочь Льва и Ирины, Мария. Церемония проходила в ДК «Рассвет», где поэт неоднократно выступал.
Вместе с «новой искренностью» сейчас это взято на вооружение. Я как был совершенно убежден, так и остался: в современной культуре никакое прямое высказывание невозможно. Пока ты не выкупаешься в языке, ты ничего сказать не можешь. Я как лингвоцентрист все равно содержание любого произведения ищу именно в языке. Просто язык все знает.
Без нас и за нас. И чем мы с ним в более доверительных отношениях, тем ближе к тому, чего хотим. Абдуллаева: Возразить трудно. Но я недавно перечитала любимую в середине 90-х книгу Михаила Безродного «Конец цитаты», и мне показалось, что это образец чудесного, но оставшегося в своем времени письма. Что сегодня, по-твоему, подвергается деконструкции?
И какую поэтику новые авторы пытаются конструировать, работая с дистанцией? Рубинштейн: То есть, какие объекты сегодня наиболее соблазнительны для деконструирования? Мне кажется, практически все. При этом все переворачивается. Вот, скажем, в 70-е — начале 80-х годов меня в искусстве раздражало все, условно говоря, политическое.
И мы тогда все, и соц-артисты, и те, кто, как я, опосредованно, через язык обиходной жизни как раз занимались деконструкцией мейнстрима общественного сознания. Советского либо антисоветского. В какой-то момент мы решили, что это, в общем, одно и то же, потому что говорило на одном языке. Мне кажется, что сейчас такой опасный, довольно отстойный мейнстрим — это как раз аполитизм. И его следует деконструировать.
Если сейчас и пришло время прямого высказывания, то на эти темы. Я всегда этого избегал, но не случайно последние сколько-то лет говорю именно на эти темы, которые меня всю жизнь не интересовали. Как когда-то околополитическое говорение мне казалось консервативным и тухлым, сейчас аполитизм мне кажется вредным и тухлым мейнстримом. Я, как ты понимаешь, мейнстрим всегда употребляю только в негативном смысле. Этот мейнстрим очень поощряется властью: ребята, вас это все не касается, мы тут сами все решим, а вы развлекайтесь.
Абдуллаева: Ты говорил про гламур как про официальное искусство. Западный, очень разнообразный мейнстрим адаптировал постмодернисткие приемы, приметы. Те же авторы, которые остались, уходят не в «новую искренность», и она принадлежит мейнстриму, а в запечатление, регистрацию повседневности. Они снимают простые вроде по форме, но при этом не простецкие истории. Рубинштейн: Про жизнь.
Абдуллаева: И так сказать можно. Но остается зазор, который, с одной стороны, историей не исчерпывается, хотя этот же зазор, с другой стороны, не определишь, как прежде, в каких-то явных языковых предпочтениях режиссеров. В этом сложность описания новой киноматерии. Можно сказать: «чистая киногения», «длинные планы», «повседневность, становящаяся хроникой», «онтология кино», но дальше не продвинешься. Абдуллаева: А что такое искренность?
Рубинштейн: Кстати. Как она может быть новой или старой? Прямое высказывание — тоже ложная вещь, потому что оно невозможно. Оно возможно только в одном случае: когда тебе на голову что-то упало и ты говоришь «ё…». Вот это прямое высказывание.
И то оно не прямое, потому что мы, филологи, знаем, что все слова миллион раз до нас говорили. Так что тут прямого? Каждое слово тянет за собой пучок смыслов. Знаешь, какой сейчас мне кажется очень важным — динамизирующим и конструирующим — фактором, который очень часто, по-моему, бывает неочевиден и оттого мы не можем воспринять то, что происходит в искусстве? Это мотивация.
С одной стороны, нет более идиотского вопроса, зачем автор написал это произведение или снял это кино. С другой стороны, этот вопрос не должен возникать, потому что должно быть понятно, зачем. Я все время вижу, возвращаясь к нашей прозе, что все это написано не для меня, что я не адресат, что это написано либо с целью получить премию, либо с целью заинтересовать какого-нибудь кинопродюсера, который прочтет и захочет сценарий заказать. Мне кажется, что вся эта новая проза не является конечной целью. Она является полуфабрикатом чего-то другого.
Так что проблема мотивации и проблема адресата сейчас стоит очень остро. Не зачем, но для кого и что тобой двигало? У меня все время ощущение, что сейчас все делают просто так. Рыли окопы. К ней можно по-разному относиться, но она очевидна.
Сейчас такой мотивации нет. Кино снимают, чтобы на фестивале кто-то посмотрел. Нет серьезного обращения. То, что я вижу или читаю, не для меня. Лучше сделано, хуже сделано.
Сейчас технология достигла такого размаха, что смешно об этом говорить. Абдуллаева: Это проблема личности. Рубинштейн: Между прочим. И дело не в отсутствии личности, а в ее невостребованности. Личности никому не нужны.
Абдуллаева: Или по каким-то иррациональным причинам они… Л. Нынешняя общественно-культурная атмосфера не менее развращающая, чем советская. Советская кого-то пугала, покупала, советский морок, который мы застали, уже был невысокий — я в кавычках и без кавычек говорю, все шло по нисходящей, в сторону склероза. Тогда людям, даже интегрированным в государственные дела, было стыдно делать то, что сейчас людям не стыдно. Сейчас удивительный диктат бесстыдства.
Более того, на это бесстыдство — мода. Абдуллаева: Более того, на бесстыдство не реагируют те, кто стыд еще вроде не потерял, но из-за социальной апатии, которая тоже модна. Ну ладно. Поговорим о твоих текстах. Твоя проза стала более персональной, хотя в ней сохраняется промежуток между слухом на память и слухом на сегодняшнюю реальность.
Промежуток, который удостоверяет, по-моему, сейчас и нарушение, и установление границ. Прежняя ситуация, в которой размывались границы между правым — левым, верхом — низом и даже между прилагательным и существительным, сменилась восстановлением этих границ, навсегда, казалось бы, похеренных постмодернистской эпохой. Рубинштейн: Понимаю, понимаю. Лев Рубинштейн и Дмитрий Пригов З. Абдуллаева: Твоя книжка «Словарный запас» — по жанру двухголосные, трехголосные инвенции.
Голос зощенковского сказчика — растерянного обывателя — сосуществует с голосом не растерянного необывателя. В этом промежутке находится нерв относительно новых твоих сочинений. Постмодернизму, ставшему попсой, мейнстримом и т. Рубинштейн: Пускай. Я не против.
Абдуллаева: Подобно тому как зощенковский сказчик боролся с мещанством и с прочими, условно говоря, фольклорными напастями, твой рассказчик — столь же изящно изобличает ксенофобию, державность и прочее. Твой рассказчик — простодушный носитель собачьего языка улицы или власти. Но вдруг из-за угла в том же тексте вполне и прямо высовывается или, если угодно, высказывается Лев Рубинштейн. Рубинштейн: Это не вопрос, а твое соображение, которое мне глубоко лестно. Ты про границы сказала, а мне эта тема всегда интересна.
Потому что здесь как раз существенное различие между культурой и искусством. Вроде бы считается, что одно часть другого, но это неправда. Это две разные функции. Роль культуры эти границы устанавливать и обозначать. Человек, занимающийся искусством, об этих границах четко знает, он знает, что туда не надо заходить, но туда заходит, зная, что этого нельзя делать.
То есть культура устанавливает границы, искусство их нарушает. Но тем оно конструктивнее нарушает, чем в большей степени эти границы осознает. Знает, что нарушает. Чего, мне кажется, очень не хватает в том, условно говоря, новом окружающем нас искусстве: там границы нарушаются, потому что никто не знает, где эти границы. Как коровы, которые заходят на чужую территорию поесть травы, не зная, что существуют границы.
А человек знает. Поэтому нет той энергии. Нарушение границы — это акт, это серьезный акт, который способен породить какую-то художественную энергию.
Одна ты такая», — в унисон упомянутой официантке сообщает своей родине самобытнейший поэт Сергей Михалков в одном из своих вдохновенных гимнов, последнем на данный исторический отрезок. Все у нас особенное. Вот прямо на днях я обнаружил на мусорном контейнере огромную, выполненную масляной краской надпись. Надпись была такая: «Курилы наши». Главное тут, разумеется, не само проявление бурного патриотического восторга, а с безукоризненной точностью выбранное пространство его репрезентации. Я имею в виду любовь общественности к родному государству.
Любовь к государству — кормильцу, поильцу, радетелю и заступнику — можно было бы трактовать как любовь сыновне-дочернюю, если бы в проявлениях этой любви не было бы столь заметно наличие ярко выраженной эротической составляющей. Ведь что наша общественность особенно горячо и трепетно любит в родном государстве? Особенно горячо и трепетно любит она самое в нем сакральное, самое срамное, сулящее ужас и восторг. Она любит его органы. Ну да, те самые органы, о которых вы и подумали, — органы государственной безопасности. Обещала пойти со мной гулять, а сама пошла с Дашей». Тут я понимаю, о чем речь. А в прочих случаях… Что и кого предают эти «предатели»? Кому и чему эти предатели присягали в верности?
Никто ведь не ответит. Предать можно друга, возлюбленного или возлюбленную. Предать можно убеждения и принципы. Но только собственные, а не чужие. Ваши базовые принципы вы можете предать сами. А можете их не предать. А другой человек, тем более тот, кто ваших принципов не разделяет, их предать не может. Сегодня те, которые все больше хлопочут по части «нравственности», слово «свобода», как, впрочем, и все оттенки его смысла, ненавидят, презирают и всячески вышучивают. И это прекрасно!
И слава богу! Потому что это слово все еще принадлежит нам. Как и сама свобода.
Лев Рубинштейн: Бегущая строка
Новости. Проект Familio. Лев Семенович Рубинштейн родился 19 февраля 1947 года в Москве. Лев Рубинштейн начал заниматься литературой в 1960-х годах. Поэт и общественный деятель Лев Рубинштейн госпитализирован в НИИ скорой помощи имени Склифосовского после ДТП в Москве. лев рубинштейн, некролог Лев Рубинштейн писал ироничные и мудрые стихи.
Прокуроры требуют пересмотра дела водителя, сбившего насмерть Льва Рубинштейна
И это именно потому, что там я в гостях. Человек с нормальной реакцией замечает и запоминает в гостях все самое хорошее» Лев Рубинштейн Сборник «Словарный запас», 2008 год «Я, конечно, не уникален. У меня был круг, друзья — единомышленники, мне было кому показывать написанное и кого читать. Мы были, с точки зрения среднестатистического советского человека, маргиналы. Для нас, наоборот, они были маргиналы. Мы, в 70-е годы, ощущали себя реально центровыми ребятами, никакого ощущения ущербности не было.
Чувство свободы давало то, что нас не выставляли, не публиковали» - Лев Рубинштейн, интервью ИА «Ревизор», 2017 год. Торопитесь делать добрые дела...
Переспрашивают: «Так что ж хорошего-то? Дальше — больше.
Для меня это тоже было открытием, вроде бы люди пользуются интернетом, имеют загранпаспорта, а при этом такие дикари и неандертальцы внутренние», — возмущённо отвечает Рубинштейн. Как видим, русские люди, испытывающие гордость за свою страну, люди, протестующие против политики геноцида мирного населения Донбасса для либерального «деятеля культуры» — существа явно второго сорта… Ещё пассаж… Галина Остаповец: «Я тогда была в Москве и в одном из магазинов увидела большой флаг «ДНР». Как это в Москве, столице России, в магазинах висят флаги незаконных республик? Вы рассуждаете как европейский человек, что делает вам честь, конечно.
Вам кажется, что есть законы, которые нужно соблюдать, нормы международного права. Но если соблюдать нормы международного права, Крым бы никто не захватывал. А по международному праву — это преступление и аннексия. Ещё одно высказывание Рубинштейна о жителях России включая и «поколение, которое родилось при Путине» : «… У россиян вообще отсутствует историческое сознание.
Но не только. Мы же все за смелость, какие вопросы. Главное, чтобы не «чересчур». А то каждый, понимаешь, начнет тут. Это, оказывается, была война Русской цивилизации с цивилизацией Европейской. О как! Не об этой ли войне, не об этой ли мифической Великой Победе «Русской цивилизации» над просто цивилизацией напоминают сегодня залихватские надписи «На Берлин!
И не потому ли значения слова «фашизм» в риторике тех, кто воевал и продолжает воевать с базовыми ценностями цивилизованного мира, столь катастрофически отличаются от значений общепринятых. И что понимается в данном случае под «русской цивилизацией», тоже интересно. Не о той ли цивилизации идет речь, которую в наши дни без видимого успеха, зато с маниакальным упорством пытаются соорудить из обнаруженных в деревенском дедушкином сарае рассохшихся оглобель, ржавых деталей от трактора «Беларусь», разбухшей и заплесневевшей от сырости книги «Краткий курс истории ВКП б » и от греха подальше запрятанной под рогожку прабабушкиной иконки. Не очень, прямо скажем, складно сооружается такая цивилизация. Потому что не может и не сможет получиться из этого ровно ничего, даже автомата Калашникова. Одна — всегда меньшая — упорно называла воину войной, подлость подлостью, трусость трусостью, а глупость глупостью. Другая, большая, подверженная воздействию официальной пропаганды, войну называла миролюбивой политикой, подлость — патриотизмом, трусость — необходимостью считаться с обстоятельствами, а глупость — верой в мудрую политику партии и правительства.
И эта главная война, война лингвистическая, война за значения слов и понятий, была и остается главной и нескончаемой гражданской войной. И в полном соответствии с этой логикой, с этим незыблемым порядком вещей ничуть не должно никого изумлять, что собрания граждан под антивоенными лозунгами признаются незаконными и довольно грубо пресекаются, а бюджетные шествия с пресловутыми ленточками и призывами типа «Танки на Киев! Какая война? Вы что! Войны нет. И не будет. Хватит, как говорится, нагнетать.
Успокойтесь уже. Ну вот и хорошо. Да, в литературе то и дело гибнут, тонут, застреливаются и закалываются, умирают от чахотки, холеры или горячки. Но даже если там не умирают, не лезут в петлю и не гибнут на дуэли, все равно всё — о смерти. Буквально всё, даже «травка зеленеет, солнышко блестит». Ибо смерть — это не тема литературы, это ее внутренняя пружина и, как это ни парадоксально, могучий гарант ее живучести.
В 2012 году Рубинштейн признался, что перестал покупать книги, поскольку был «зажат в угол» библиотеками родителей, жены и дочери — вот настолько творческая атмосфера была в семье поэта. Жена Льва Рубинштейна не смогла прийти на прощание с поэтом — женщина плохо себя чувствовала. Об этом на церемонии прощания сообщила дочь Льва и Ирины, Мария. Церемония проходила в ДК «Рассвет», где поэт неоднократно выступал. Попасть на открытую часть панихиды удалось нескольким сотням человек.