Сюжет фильма основывается на произведении Б. Васильева «В списках не значился». Роман, 1974 год. Первая публикация - журнал «Юность» №№ 2-4/1974 г. Главный герой романа - выпускник военного училища, лейтенант Николай Плужников, совсем молод в начале войны.
Часть первая
- Премьера трагедии «В списках не значился»
- Обзор литературы
- «Бессмертный гарнизон” по сценарию Симонова
- Олег Видов
- В списках не значился. Борис Васильев - Скачать видео
Фильм "В списках не значился" по Васильеву хотят представить в 2025 году
Книга «В списках не значился» приоткрывает завесу тайны, того, что кроется за этими, казалось бы, пафосными словами. 9:13:26 В списках не значился, Борис Васильев, Аудиокнига, читает Павел Беседин. «В списках не значился» — роман Бориса Васильева, изданный в 1974 году в журнале «Юность»[1]. В том же году издана трагедия в двух действиях[2]. Военный фильм, драма, экранизация. Режиссер: Андрей Малюков. В ролях: Дмитрий Медведев, Милена Цховреба-Агранович, Алексей Булдаков и др. По мотивам повести ева "В списках не значился ". Сюжет фильма: 21 июня 1941 года за несколько часов до войны выпускник пограничного училища лейтенант Коля Плужников (его роль сыграл тезка нынешнего российского президента молодой актер Дмитрий Медведев), бывший московский школьник, попадает в приграничный.
В списках не значился. Борис Васильев
Только что выпущенный из училища лейтенант Николай Плужников горд и счастлив своим офицерским званием: он «приятно, громко и мужественно… хрустит свежей кожей портупеи, необмятым обмундированием, сияющими сапогами». А 21 июня 1941 года Плужников прибывает на место службы — в Брестскую крепость. Именно этот лейтенант, которого даже не успели занести в списки личного состава, оказывается последним оставшимся в живых защитником крепости. В апреле 1942 года седовласый, «невероятно худой, уже не имевший возраста человек» выходит из укрытия — не потому, что сдается, а для того, чтобы умереть, и даже враги-фашисты отдают ему честь. Обоснование выбора книги: выбор рабочей группы проекта, выбор участников голосования.
Вглядевшись, Коля понял причину: левый глаз Свицкого был подернут белесой пленкой. И скрипка запела, затосковала, и зал снова замер, боясь неосторожным звуком оскорбить нескладного музыканта с бельмом на глазу. А Коля стоял рядом, смотрел, как дрожат на грифе тонкие пальцы, и опять хотел плакать, и опять не мог, потому что Свицкий не позволял появляться этим слезам. И Коля только осторожно вздыхал и улыбался. Свицкий сыграл «Черные глаза», и «Очи черные», и еще две мелодии, которые Коля слышал впервые.
Последняя была особенно грозной и торжественной. Вы не в крепость? Если хотите, могу проводить: моя племянница тоже едет в крепость. Свицкий уложил скрипку, а Коля взял чемодан в пустом гардеробе, и они вышли. На улицах никого не было. У нее — талант, настоящий талант. Она будет изумительной хозяйкой, наша Миррочка… Внезапно погас свет: редкие фонари, окна в домах, отсветы железнодорожной станции. Весь город погрузился во мрак. Кажется, двенадцать?
Да, с той поры как вы пришли, мы отвыкли от темноты. Мы отвыкли от темноты и от безработицы тоже. Это удивительно, что в нашем городе нет больше безработных, а ведь их нет! И люди стали праздновать свадьбы, и всем вдруг понадобился Рувим Свицкий!.. А музыкантов теперь у нас будет достаточно, потому что в Бресте открыли и музыкальную школу, и музыкальное училище. И это очень и очень правильно. Говорят, что мы, евреи, музыкальный народ. Да, мы — такой народ; станешь музыкальным, если сотни лет прислушиваешься, по какой улице топают солдатские сапоги и не ваша ли дочь зовет на помощь в соседнем переулке. Нет, нет, я не хочу гневить бога: кажется, нам повезло.
Кажется, дождички действительно пошли по четвергам, и евреи вдруг почувствовали себя людьми. Ах, как это прекрасно: чувствовать себя людьми! А еврейские спины никак не хотят разгибаться, а еврейские глаза никак не хотят хохотать — ужасно! Ужасно, когда маленькие дети рождаются с печальными глазами. Помните, я играл вам Мендельсона? Он говорит как раз об этом: о детских глазах, в которых всегда печаль. Это нельзя объяснить словами, это можно рассказать только скрипкой… Вспыхнули уличные фонари, отсветы станции, редкие окна в домах. Добрый вечер, пан Глузняк! Как заработок?
В этом городе все берегут свое здоровье и ходят только пешком… Мужчины заговорили на неизвестном языке, а Коля оказался возле извозчичьей пролетки. В пролетке кто-то сидел, но свет далекого фонаря сглаживал очертания, и Коля не мог понять, кто же это сидит. Смутная фигура в пролетке неуклюже шевельнулась. Коля поспешно закивал, представился: — Лейтенант Плужников. Будь доброй хозяйкой, девочка, и покажи что-нибудь гостю. Счастливых снов, пан Свицкий. Мы обязательно увидимся еще с вами, правда? Спасибо вам. Миррочка, деточка, загляни завтра к нам.
Дрожкач поставил чемодан в пролетку, полез на козлы. Коля еще раз кивнул Свицкому, встал на ступеньку: девичья фигура окончательно вжалась в угол. Он сел, утонув в пружинах, и пролетка тронулась, покачиваясь на брусчатой мостовой. Коля хотел помахать скрипачу, но сиденье было низким, борта высокими, горизонт перекрыт широкой спиной извозчика. Таки он в нее едет. Таки он его увидит завтра при свете. А что еще есть в городе Брест-Литовске? Вот Миррочке весело, и она смеется. А когда мне весело, я почему-то просто перестаю плакать.
Так, может быть, люди делятся не на русских, евреев, поляков, германцев, а на тех, кому очень весело, просто весело и не очень весело, а? Что вы скажете на эту мысль, пан офицер? Коля хотел сказать, что он, во-первых, никакой не пан, а во-вторых, не офицер, а командир Красной армии, но не успел, так как пролетка внезапно остановилась. Вот и покажи столб гостю, Миррочка. А может быть, вы, дядя Михась? Ничего не понимая, он вылез следом. Перекресток был пустынен. Коля на всякий случай погладил кобуру и оглянулся на девушку: заметно прихрамывая, она шла к ограде, что тянулась вдоль тротуара. Коля подошел: возле ограды стоял приземистый каменный столб.
Но сейчас темно. От смущения они чрезвычайно внимательно осматривали ничем не примечательный камень. Коля ощупал его, сказал с уважением: — Старинный. Они опять замолчали. И дружно с облегчением вздохнули, когда дрожкач окликнул: — Пан офицер, прошу! Прихрамывая, девушка пошла к коляске. Коля держался позади, но возле ступеньки догадался подать руку. Извозчик уже сидел на козлах. Товарищ лейтенант, а совсем не пан.
Вот я сижу сзади лошади, и я для нее — тоже пан, потому что я могу стукнуть ее по спине. И так устроен весь мир: пан сидит за паном. Теперь они ехали по крупному булыжнику, коляску раскачивало, и спорить было невозможно. Коля болтался на продавленном сиденье, придерживая ногой чемодан и всеми силами стараясь удержаться в своем углу. Ее тоже трясло, но она легче справлялась с этим. За железнодорожным переездом улица расползлась вширь, дома стали редкими, а фонарей здесь не было вовсе. Правда, ночь стояла светлая, и лошадка легко трусила по знакомой дороге. Коля с нетерпением ожидал увидеть нечто вроде кремля. Но впереди зачернело что-то бесформенное, и дрожкач остановил лошадь.
Пока девушка вылезала из пролетки, Коля судорожно сунул извозчику пятерку. Может быть, у вас имение или вы печатаете деньги на кухне? Но ночью, да еще с вас, я возьму целый рубль. Так дайте его мне и будьте себе здоровы. Миррочка, отойдя, ждала, когда он расплатится. Коля, смущаясь, запихал пятерку в карман, долго искал рубль, бормоча: — Конечно, конечно. Извините, сейчас. Наконец рубль был найден. Коля еще раз поблагодарил дрожкача, взял чемодан и подошел к девушке: — Куда тут?
Перейдем мост через обводной канал, и будут Северные ворота. А она, оказывается, вон какая, эта самая Брестская крепость… 4 На контрольно-пропускном пункте Колю задержали: постовой не хотел пропускать по командировочному предписанию. А девушку пропустили, и поэтому Коля был особенно настойчив: — Зовите дежурного. Наконец явился заспанный сержант. Долго читал Колины документы, зевал, свихивая челюсти: — Припозднились вы, товарищ лейтенант. Дежурить заступаешь? Было тихо, только где-то словно из-под земли глухо бубнил заспанный басок да мирно всхрапывали кони. В полумраке виднелись повозки, палатки, машины, тюки прессованного сена. Справа туманно вырисовывалась батарея полковых минометов.
В повести «Убиты под Москвой» Константин Воробьев рассказал о событиях, очевидцем которых он оказался во время ожесточенных боев в конце 1941 г. Впервые произведение напечатали в журнале «Новый мир» 1963 г. В 2001 г. Константину Воробьёву посмертно была присуждена литературная премия Александра Солженицына «за произведения, которые в полновесной правде явили трагическое начало Великой войны, её ход, её последствия для русской деревни и позднюю горечь пренебрежённых ветеранов». На выставке представлено «Слово при вручении литературной премии... Проследить сложную судьбу писателя и его произведений можно в документальной повести-эссе «Серебряная дорога» Елены Джичоевой. Завершает экспозицию серия книг «Моя война» о выдающихся людях России - участниках Великой Отечественной войны. Выставка продолжит работу до 15 мая.
Справки по тел. Вход по читательскому билету в часы работы библиотеки.
Главный герой, молодой лейтенант Николай Плужников, только-только закончивший училище и направленный для прохождения службы в Брестскую крепость, прибыл в крепость 22 июня 1941 года, а через несколько часов началась война… Трагедия «В списках не значился» — не только о войне, но и о любви. Сюжетная линия об отношениях Николая и Мирры, казалось бы, не к месту: какая может быть любовь, когда идёт война? Но тем самым в спектакле сосуществуют и противопоставляются нежная любовь молодых людей и трагичная жестокость войны. И тем самым утверждается моральное превосходство жизни и любви над смертью и разрушением.
Читайте нас в Telegram-канале « Говорит и показывает Бобруйск ».
Премьера трагедии «В списках не значился»
» В списках не значился (Б. Л. Васильев, 1974)» В списках не значился. Повесть Бориса Васильева «В списках не значился» была опубликована в 1974-ом году. В списках не значился фильм 1974. Потрясающий фильм! Героизм и мужество не имеет границ! «В списках не значился» — роман Бориса Васильева, изданный в 1974 году в журнале «Юность».
Бобруйчанка стала победителем областного конкурса профессионального мастерства
- Факты о фильме "Я – русский солдат" (1995):
- Премьера трагедии «В списках не значился» |
- В списках не значился. Часть первая (Б. Л. Васильев, 1974)
- «Книжная полка». Борис Васильев «В списках не значился»
- «Книжная полка». Борис Васильев «В списках не значился»
Фильм по повести Васильева «В списках не значился» представят к 80-летию Победы
РИА Новости. Фильм "В списках не значился" по повести Бориса Васильева планируют представить к юбилею Великой Победы в мае 2025 года, сообщили создатели проекта. Здесь много характерных черт для оттепельного кино: и неоднозначный образ фронтовика, и иной взгляд на мирное время, и попытка отрефлексировать сталинские репрессии. «В спи́сках не зна́чился» — роман Бориса Васильева, изданный в 1974 году в журнале «Юность». В том же году издана трагедия в двух действиях. Фильм «Я – русский солдат» был снят в 1995 году (к 50–летию Победы в Великой Отечественной войне) по мотивам романа писателя Бориса Васильева «В списках не значился» (1974 г.). Статья автора «Ваши Новости» в Дзене: 9 мая все экраны страны, от большого до малого, загораются военными фильмами.
Книги, ожившие на экране – Б. Васильев «В списках не значился»
Это история о первых днях Великой Отечественной войны, об обороне легендарной Брестской крепости и, конечно, о людях, вставших на защиту Родины. Поводом для написания повести стал случай, произошедший с писателем на Брестском вокзале. Там он увидел женщину, которая стояла у таблички «солдат Николай».
Шанс начать жизнь заново фронтовику выпадает, и он, конечно же, им воспользуется. Вступительные кадры с довоенным, счастливым летом рифмуются с финальными, точно такими же светлыми и обнадеживающими, а между ними — натурализм послевоенного быта. Здесь много характерных черт для оттепельного кино: и неоднозначный образ фронтовика, и иной взгляд на мирное время, и попытка отрефлексировать сталинские репрессии. Но самое интересное разворачивается на втором плане, где режиссер сталкивает набожную стукачку Фросю с партийным работником Мошкиным. Оба они показаны как атавистические элементы, которые в новое, хрущевское общество уже не вписываются.
Спорные фигуры, и не менее спорная перспектива, которая, впрочем, способна удивить и озадачить современного зрителя. В шесть часов вечера после войны 1944, реж. Иван Пырьев Этой музыкальной мелодраме Ивана Пырьева повезло гораздо меньше, чем его остальным работам. Картина подверглась беспощадной десталинизации: были вырезаны все эпизоды с любым упоминанием Сталина портреты, песни, разговоры , отдельные сцены переозвучены и перемонтированы. Может быть, поэтому абсолютный хит 40-х о влюбленных, которые решают встретиться в шесть часов вечера после войны, сегодня напрочь забыт. Зрителя неподготовленного пырьевское кино, скорее всего, отвратит и ужаснет как в военное время можно было снимать мюзиклы! В 1944 году Победа уже присутствовала на киноэкране, причем именно такой, какой она оказалась в действительности.
Исключительность пырьевского шедевра как раз в этом: предсказание Победы будет затем искалечено хрущевской оттепелью.
Воинская часть? Коля и его ночная попутчица Мирра неторопливо возвращаются в часть по улочкам Бреста. А утром лейтенант Николай Плужников берет на себя командование гарнизоном и принимает первый бой с фашистами. Когда он окажется один на один с врагом, проводником и помощницей ему станет Мирра, прекрасно знающая выходы к крепости.
Николаю, ставшему неуловимым диверсантом, удается продержаться в крепости до апреля 1942 года. Гибнут его товарищи, уходит и не возвращается верная Мирра, и однажды фашистам удается загнать Плужникова в ловушку.
На самом-то деле они просто мыли на кухне посуду, но сейчас это было все равно что перебраться на другую планету. Ты видел когда-нибудь аистов? Как ласточки. И никто их не обижает, потому что они приносят счастье. Белые, белые аисты… Ты обязательно должен их увидеть. И боялся, что она отдернет ее или что-нибудь скажет. Но Валя молчала. А когда сказала, не отдернула руки: — Если бы ты ехал на юг, на север или даже на восток… — Я счастливый.
Мне достался Особый округ. Знаешь, какая это удача? Она ничего не ответила. Только вздохнула. Он осторожно погладил ее руку, а потом вдруг быстро прижал к щеке. Ладонь показалась ему прохладной. Очень хотелось спросить, будет ли Валя тосковать, но спросить Коля так и не решился. А потом влетела Верочка, затарахтела с порога что-то про Зою Федорову, и Коля незаметно отпустил Валину руку. В одиннадцать мама решительно выгнала его на вокзал. Коля наскоро и как-то несерьезно простился с нею, потому что девочки уже потащили его чемодан вниз.
И мама почему-то вдруг заплакала — тихо, улыбаясь, — а он не замечал ее слез и все рвался поскорее уйти. Пожалуйста, пиши аккуратно. Как приеду, сразу же напишу. Поезд отошел только в половине первого. Коля боялся, что девочки опоздают на метро, но еще больше боялся, что они уйдут, и поэтому все время говорил одно и то же: — Ну, идите же. А они ни за что не хотели уходить. А когда засвистел кондуктор и поезд тронулся, Валя вдруг первая шагнула к нему. Но он так ждал этого и так рванулся навстречу, что они стукнулись носами и смущенно отпрянули друг от друга. А Верочка кричала: «Колька, опоздаешь!.. Он наскоро чмокнул сестру в щеку, схватил сверток и вскочил на подножку.
И все время смотрел, как медленно отплывают назад две девичьи фигурки в легких светлых платьях… 3 Коля впервые ехал в дальние страны. До сих пор путешествия ограничивались городом, где находилось училище, но даже двенадцать часов езды не шли ни в какое сравнение с маршрутом, которым двигался он в ту знойную июньскую субботу. И это было так интересно и так важно, что Коля не отходил от окна, а когда уж совсем обессилел и присел на полку, кто-то крикнул: — Аисты! Смотрите, аисты!.. Все бросились к окнам, но Коля замешкался и аистов не увидел. Впрочем, он не огорчался, потому что если аисты появились, значит, рано или поздно, а он их обязательно увидит. И напишет в Москву, какие они, эти белые, белые аисты… Это было уже за Негорелым — за старой границей: теперь они ехали по Западной Белоруссии. Поезд часто останавливался на маленьких станциях, где всегда было много людей. Белые рубахи мешались с черными лапсердаками, соломенные брыли — с касторовыми котелками, темные хустки — с светлыми платьями. Коля выходил на остановках, но от вагона не отрывался, оглушенный звонкой смесью белорусского, еврейского, русского, польского, литовского, украинского и еще бог весть каких языков и наречий.
Ребята говорили, что часов здесь — вагон и все дешевые. Но и старший лейтенант тоже далеко не отлучался: нырял в толпу, что-то выяснял, размахивая руками, и тут же возвращался: — Тут, брат, такая Европа, что враз ухайдакают. Мамины пирожки были съедены со старшим лейтенантом; в ответ он до отвала накормил Колю украинской домашней колбасой. Но разговор у них не клеился, потому что старший лейтенант склонен был обсуждать только одну тему: — А талия у нее, Коля, ну рюмочка!.. Коля начинал ерзать. Старший лейтенант, закатывая глаза, упивался воспоминаниями. К счастью, в Барановичах он сошел, прокричав на прощание: — Насчет часов не теряйся, лейтенант! Часы — это вещь!.. Вместе со старшим лейтенантом исчезла и домашняя колбаса, а мамины пирожки уже были уничтожены. Поезд, как на грех, долго стоял в Барановичах, и Коля вместо аистов стал подумывать о хорошем обеде.
Наконец мимо тяжело прогрохотал бесконечный товарный состав. Это как понимать прикажете? Вслед за товарняком потянулись и они и дальше ехали быстрее. Стоянки сократились, проводники не советовали выходить из вагонов, и на всем пути Коля запомнил только одну станцию: Жабинка. Следующей был Брест. Вокзал в Бресте оказался деревянным, а народу в нем толпилось столько, что Коля растерялся. Проще всего было, конечно, спросить, как найти нужную ему часть, но из соображений секретности Коля доверял только лицам официальным и поэтому битый час простоял в очереди к дежурному помощнику коменданта. Коля вылез из очереди и ощутил вдруг такой яростный голод, что вместо Каштановой улицы стал разыскивать столовую. Но столовых не было, и он, потоптавшись, пошел к вокзальному ресторану. И только хотел войти, как дверь распахнулась и вышел коренастый лейтенант.
И не попросишь ведь: иностранец! Тут женщины с ребятишками на полу сидят, а он один за столиком пиво жрет. Лейтенант неуверенно пожал плечами: — Попробуй. Стой, куда же ты с чемоданом? Коля оставил чемодан, одернул гимнастерку, как перед входом в генеральский кабинет, и с замиранием сердца скользнул за тяжелую дверь. И сразу увидел немца. Настоящего, живого немца в мундире с бляхой, в непривычно высоких, точно из жести сапогах. Он сидел, развалясь на стуле, и самодовольно постукивал ногой. Столик был уставлен пивными бутылками, но жандарм пил не из стакана, а из пол-литровой кружки, выливая в нее сразу всю бутылку. На красной роже топорщились жесткие усики, смоченные пивной пеной.
Изо всех сил кося глаза, Коля четыре раза продефилировал мимо немца. Это было совершенно необыкновенное, из ряда вон выходящее событие: в шаге от него сидел человек из того мира, из порабощенной Гитлером Германии. Коле очень хотелось знать, о чем он думает, попав из фашистской империи в страну социализма, но на лице представителя угнетенного человечества не читалось ничего, кроме тупого самодовольства. Ребята сказали, тут недалеко ресторан «Беларусь», может, поужинаем по-людски? Тебя как зовут-то? Ну, сдавай чемодан и айда разлагаться. Там, говорят, скрипач мировой: «Черные глаза» играет как бог… В камере хранения тоже оказалась очередь, и Коля поволок чемодан с собой, решив прямо оттуда пройти в крепость. Лейтенант Николай о крепости ничего не знал, так как в Бресте у него была пересадка, но утешил: — В ресторане наверняка кого-нибудь из наших встретим. Сегодня суббота. По узкому пешеходному мостику они пересекли многочисленные железнодорожные пути, занятые составами, и сразу оказались в городе.
Три улицы расходились от ступенек мостика, и лейтенанты неуверенно затоптались. Коля спрашивать не решался, и переговоры вел лейтенант Николай. Вы можете иметь свое мнение, но оно неверное. Это так. А ресторан — прямо. Улица Стыцкевича. Улица Стыцкевича оказалась Комсомольской. В густой зелени прятались маленькие домишки. Лейтенанты остановились. Топаем точно, Коля!
Скрипка слышалась из открытых окон двухэтажного здания с вывеской: «Ресторан «Беларусь». Они поднялись на второй этаж, сдали в крохотной раздевалке головные уборы и чемодан и вошли в небольшой зальчик. Против входа помещалась буфетная стойка, а в левом углу — небольшой оркестр. Скрипач — длиннорукий, странно подмаргивающий — только кончил играть, и переполненный зал шумно аплодировал ему. Они задержались в дверях, оглушенные аплодисментами и возгласами. Из глубины зала к ним поспешно пробирался полный гражданин в черном лоснящемся пиджаке: — Прошу панов офицеров пожаловать. Сюда прошу, сюда.
Топ-10 лучших фильмов про Великую Отечественную войну
Фильм об обороне Брестской крепости, в основе которого роман Бориса Васильева "В списках не значился". «В списках не значился» – величественный и драматический роман Бориса Васильева, который впервые был издан в 1974 году в журнале «Юность». Было очень тихо и очень тепло, и чуть кружилась голова, и он с удовольствием подумал, что и ему пока некуда спешить, потому что в списках он еще не значится.
Краткое содержание «В списках не значился»
«В списках не значился» — повесть Бориса Васильева 1974 года. В своей повести «В списках не значился» писатель увековечил подвиг защитников Брестской крепости. Фильм об обороне Брестской крепости, в основе которого роман Бориса Васильева "В списках не значился". Сюжет фильма основывается на произведении Б. Васильева «В списках не значился». Роман «В списках не значился» Б. Васильева, написанный в 1974 году, посвящён Великой Отечественной войне.