Hashirama and the Kage Summit. Посмотрите больше идей на темы «наруто, мадара учиха, аниме». Мне интересно как их бы звали Мадара Сэндзю или Хаширама учиха.
Как Мадара инсценировал свою смерть во время битвы с Хаширамой?
Пейринг: Хаширама|Мадара Описание: любые фики, можно и джен, но главное, чтобы противостояние этих двоих было главным в истории. еще до основания Конохи, Мадара и Хаширама - молодые и горячие. Хаширама Сенджу и Madara. части одного цикла. НАРУТО СЕНСЕЙ МАДАРЫ И ХАШИРАМЫ (ЧАСТЬ 14) I ИЗ РАЗА В РАЗ ОДНО И ТО ЖЕ (Продолжение)Подробнее. Что, если Мадара проиграл бы Хашираме в битве в долине конца, что, если чакра Индры и Ашуры так и не нашла бы своего следующего хозяина?
626 - Хаширама и Мадара 2
Descubre en TikTok videos relacionados con фанфики хаширама и мадара. Đọc chương Мадара Учиха/Т/и/Хаширама Сенджу truyện Драбблы по Наруто 18+ #M805305ScriptRootC1329561 { min-height: 300px; } Мадара сидит в гостиной Сенджу. Мадара инсценировал свою смерть, чтобы сбежать из битвы и избежать смерти Хаширамы. Хаширама медленно, с трудом отрывает взгляд от лежащего перед ним Мадары, поворачивает голову, его бьет мелкая дрожь. Хаширама медленно, с трудом отрывает взгляд от лежащего перед ним Мадары, поворачивает голову, его бьет мелкая дрожь.
Мадара Учиха/Хаширама Сенджу
Сейчас ты больше похож на животное, чем на человека, твоим разумом до конца овладела обжигающая, слепая боль. Действительно «слепая». Ты отбиваешься от ласковых прикосновений брата. Тебе неприятны касания его теплых, мягких рук, которые, в отличие от твоих, не истерты до мозолей постоянными тренировками. Тебя зовут Мадара Учиха, тебе шестнадцать лет, и ты глава своего клана. Твое имя означает «дефект», или же «пятно позора». Его дал тебе при рождении целитель, читавший твою судьбу по звездам. Ты не знал, что он сказал тогда твоим родителям, и не помнишь из своего детства ничего, кроме отблеска алого закатного луча в темных глазах своей матери, но это имя преследовало тебя своим роком постоянно, заранее определяя твою судьбу. Ты бьешься в руках брата, которые сейчас кажутся тебе гораздо более сильными.
Или же просто ты чересчур слаб для того, чтобы сопротивляться. И затихаешь лишь после того, как он придавливает тебя к постели своим телом, не давая шевелиться. В этот момент ты почти рефлекторно чувствуешь его изучающий взгляд, направленный в твои опустевшие, слепые глаза. Ты подсознательно ненавидишь его, задаваясь лишь одним вопросом, почему именно ты, а не он. И находишь ответ лишь в том, что он сильнее. Младшие всегда получаются лучше старших, и ты сейчас ненавидишь его за это. Ты проводишь в молчании несколько дней, отвергая еду молчаливыми движениями руки и с трудом сдерживая рвущийся из горла крик. Тебе кажется, что ты сходишь с ума и что безумие твое белого цвета.
Что оно белее снега и холоднее льда. И уже ни одна печка не согреет тебя в этом давящем, режущем душу холоде. И что бы не сойти с ума окончательно и хоть сколько-нибудь отвлечься от своего безумия ты начинаешь думать о Хашираме Сенджу. Ты познакомился с ним два года назад, в тот день, когда времена суток равны между собой. Это был один из редких дней перемирия, и оба клана оплакивали мертвых и лечили раненых, пользуясь временной передышкой. Все утро ты вместе с братом провел в лесу, у подножия огромного старого дерева на берегу озера, то шутливо носясь друг за другом по сверкающей на солнце от росы траве, то проводя время в бесчисленных тренировках. На обратном пути ты останавливаешься, услышав за ближайшими деревьями чьи-то голоса и звук, безошибочно распознанный тобой как звон оружия. Ты узнал бы его из тысячи других многоголосых звучаний, но сейчас он кажется тебе враждебным и неприятным, точно так же, как и чужие голоса.
Ты предупреждающе сжимаешь руку брата, легким усилием воли заставляя запятые шарингана вынырнуть из твоих зрачков. Первым, что видишь, являются знаки клана Сенджу на одежде незнакомцев, и лишь потом ты обращаешь внимание на то, что дерущиеся юноши не на много старше тебя. Вернее, что один из них твой ровесник, а второй — старше на несколько лет, и что черты их лиц очень схожи, давая тебе понять, что ты видишь перед собой братьев. Ты разглядываешь их, затаив дыхание, словно бы делая что-то постыдное, и боясь, что они заметят тебя. Волосы одного из дерущихся белы, как снег, и ты невольно отмечаешь, что катаной он владеет несколько хуже тебя, что тут же вселяет в твою душу некоторую самоуверенность. Впрочем, гораздо больше твой взгляд привлекает другой юноша, чьи длинные темные волосы при каждом выпаде рассыпаются по плечам, отражая солнечные блики. Глядя на него, ты почему-то понимаешь, что это глава клана Сенджу, и точно знаешь, что не ошибся, потому сильнее стискиваешь руку брата в своей ладони. Осознание того, что этот юноша, который старше тебя всего на несколько лет, уже является главой клана-противника, болезненно ранит тебя.
Ты чувствуешь, что брат, прижавшийся к твоему плечу, встревожен и пытается понять причину твоего интереса к этому темноволосому Сенджу. Эта причина проста. Движения старшего Сенджу гипнотизируют тебя, завораживают твой взгляд своей грациозностью, своей силой. Ты не можешь отвести взгляда от его смуглой кожи, золотистой в солнечном свете, от черных глаз, от чуть искривленных в напряжении губ. Когда Сенджу скрываются с поляны, ты тянешь брата за руку, и вы направляетесь домой. Всю оставшуюся дорогу ты молчишь и не слышишь ничего из того, что говорит тебе младший брат. Ты думаешь лишь о темноволосом главе клана Сенджу. В эту ночь тебе снится его спокойное, сосредоточенное лицо и длинные волосы, рассыпавшиеся по доспехам.
На следующий день ты постигаешь Мангекью шаринган. В тот день, когда все, в чьих жилах течет кровь Учиха, преклоняют перед тобой колени, ты думаешь лишь о том, что сделал еще один шаг, чтобы достигнуть того Сенджу. Ты узнаешь его имя в тот же день и повторяешь про себя, сидя на футоне и поджав под себя ноги. Брат не тревожит тебя, он понимает, что произошло что-то важное. Не только для тебя, но и для вас обоих. А ты сидишь и шепчешь его имя, словно это может помочь тебе найти разгадку. Хаширама Сенджу. Ваша встреча лицом к лицу происходит через несколько дней после того, как ты становишься главой клана.
Хаширама Сенджу спокоен и невозмутим, а ты не можешь отвести взгляд от его лица, жадно впитывая в себя каждое движение, малейшую мимику, оттискивая все это в своей памяти. Он улыбается и изучающе смотрит на тебя своими темными глазами. Губы его расслаблены, и ты невольно вспоминаешь, как они были напряжены во время боя, свидетелями которого были лишь вы с братом и лес. Сейчас пределом твоих мечтаний является битва с Хаширамой. Ты мечтаешь даже не о том, чтобы победить его, а о том, как будут точны и уверенны его движения, и как весь окружающий вас мир сузится до размеров вашей одной-единственной маленькой, но такой огромной битвы. Ты сгибаешься от боли, снова окунувшись с головой в свое ледяное безумие, осознавая, что теперь Сенджу навсегда останется для тебя недосягаемым. Ты стискиваешь пальцами покрывало так, что белеют костяшки пальцев на твоих и без того бледных руках, и понимаешь, что больше никогда не «увидишь» в его глазах даже долю уважения, хоть намек на равенство между вами. Лишь почувствуешь, возможно, его полный жалости взгляд, направленный на тебя.
И это знание вгрызается в твою душу подобно голодному псу, заставляя тебя кусать губы в кровь, и лишь скулить как раненное животное. Ты снова погружаешься в свое белое безумие, и уже ничего не может отвлечь тебя. Кажется, что ты распят на снегу, и что лед ласкает твое обнаженное тело. Распахиваешь глаза и не можешь даже пошевелиться в хватке стиснувших руки ледяных оков. И внезапно осознаешь, что смерть твоя будет медленна и похожа на сон. Видишь рядом своего палача, но лицо его закрыто капюшоном темно-алого, как кровь, плаща. Это единственное яркое пятно, которое есть в этой заснеженной пустыне, в этом царстве снега и льда. В мороз кровь из твоих порезов течет быстрее, и ты чувствуешь, как тебя покидает тепло жизни.
Ты видишь, как кровь покрывается тонкой пленкой льда, и думаешь, что нет ничего прекраснее сочетания алого и белого. Крови и снега. Тебе кажется, что смерть твоя похожа на сон. Что снежинки, падающие на твои черные волосы, тихо напевают тебе какую-то странную песню, по мелодии своей напоминающую колыбельную. Твой палач бережно приподнимает тебя и укладывает твою голову на свои колени, закрытые алой тканью. Ты смотришь на его смуглые руки, так четко выделяющиеся на фоне алого балахона и белого снега, и чувствуешь, как медленно, словно замерзая, застывают твои зрачки. Ты засыпаешь, но каждый удар ножа принуждает тебя снова просыпаться, снова надрывать горло в беззвучном крике. А твой палач гладит тебя по волосам, касается ладонью лба, будто проверяя, нет ли жара.
На самом деле ты знаешь, что он всего лишь интересуется, достаточно ли остыла твоя кожа. Ты медленно засыпаешь, снег уже не тает на твоей коже, и ты все тише и тише вздрагиваешь от очередного удара ножом, до тех пор, пока не затихаешь совсем. Капюшон падает с лица твоего палача, и ты видишь знакомое смуглое лицо в обрамлении прямых темных волос. Твоя смерть имеет лицо Хаширамы Сенджу. Но, не успев осознать это, ты умираешь… … чтобы очнуться через несколько минут в руках брата от собственного крика. Ты быстро и рвано хватаешь ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. В действительности же так и есть, но твоя вода это твое безумие, а ты вовсе не рыба. Ты Учиха Мадара, ты Лидер своего клана, и тебе шестнадцать лет.
Тебе очень хочется плакать, уткнувшись в плечо брата. Глухо скулить от боли, сжиматься, чувствовать, как брат гладит тебя по волосам и молчит, зная, что слова здесь не нужны. Но ты не заплачешь.
Уютные звуки его потягушек всегда задевали у старшего брата все струны души. Что бы ни говорил отец, как бы он ни называл Изуну, Мадара не мог просто так взять и перестать любить его, всегда называя смыслом своей жизни. Он прекрасно понимал, что скоро придется отдать его в чужой дом, почти чужому человеку — его альфе, но Мадара был горд и за это.
Не каждому омеге попадается такой серьезный, воспитанный и галантный, как Тобирама Сенджу. Полная противоположность его старшему брату Хашираме. Мадара отвернул лампу, снова направив свет на стол, после чего присел на край кровати и ласково потрепал по колену. Они показывали восьмой час вечера. Я снова уснул. Если бы ты не пришел, то я так и пропустил бы все веселье.
Мадара несколько нахмурился, даже расстроился. На самом деле он очень боялся отпускать брата в шумные места, пусть и с друзьями. Изуна сейчас переживал опасный период, когда его течный запах привлекал нежелательных, а иногда и возмутительных особей. Чаще они отпадали сами собой, когда замечали метку на загривке, но отнюдь не всем было на нее плевать. Изуна был красив, а потому некоторым до дрожи хотелось от него детей. Мадара лично вышвырнул двоих с порога дома, когда понял, что брат не в силах разобраться с этим сам.
Тобирама об этом не знал, да и ни к чему было лишнее волнение, ведь он и так ждал с тех самых пор, когда Изуне только исполнилось шестнадцать, и он узнал свою принадлежность. Прошло почти два года с их знакомства, и сейчас та самая опасная третья течка, которая буквально кричит, что настало время зачать детей. Тобирама не юн, ему уже двадцать восемь, а это значит и то, что ждать он более не может. Однако ждет, и именно его. Ты же там, наверное, никого не знаешь.
Он пытается противостоять всем девяти одновременно, потерпев неудачу и потеряв свою правую руку в процессе. Когда он восстанавливает силы, клон Широ Зетсу приносит Мадаре один из его Риннеганов, который Обито ранее спрятал. Мадара забирает его, вместе с рукой Широ Зетсу, что позволяет ему взять реванш. Прежде чем они успевают опомниться, Мадара запечатывает их в Гедо Мазо, включая зверей, запечатанных в Наруто и Би.
В то время как статуя снова претерпевает трансформацию, Мадара спрашивает Широ Зетсу, как обстоят дела у Куро Зетсу с возвращением второго Риннегана из тела Обито. Сенджу Тобирама , будучи возрождённым наряду с Хаширамой, сразу после этого нападает на Мадару, но тот его обезвреживает прежде чем Тобирама успевает нанести ему какой-либо урон. Саске вскоре также атакует Мадару, однако оказывается обездвижен в воздухе. Поскольку Мадара уже один раз предупредил Саске, он обращает против последнего его собственный меч и пронзает его торс. Обито крадёт чакру Биджу у Мадары Когда поблизости не остаётся никого, кто мог бы противостоять ему, Мадара запечатывает Джуби в своё тело, как только завершается возрождение монстра. Довольный собой, Мадара отправляется на возвращение своего оставшегося Риннегана у Зетсу. По пути он выплевывает Бенихисаго и Кохаку но Джохей , которыми Обито ранее воспользовался для преждевременного возрождения Джуби. Когда он прибывает к местоположению Куро Зетсу, то обнаруживает, что Обито восстановил контроль над своим телом. Мадара пытается договориться с Обито, напоминая ему обо всём, что они запланировали, и о предстоящем эффекте Тсуки но Ме Кейкаку.
Вместо того, чтобы поддаться на уговоры Мадары, Обито пронзает его и похищает фрагменты чакры Ичиби и Хачиби, а затем применяет Камуи , чтобы сбежать в другое измерение вместе с Наруто. Мадара против Гая В то время как Мадара обдумывает свой следующий ход, ему бросает вызов Майто Гай , мастер Тайдзюцу, которое остаётся единственным эффективным способом борьбы с Мадарой в его новой форме. Гай открывает все Хачимон и поражает Мадару своей Секизо. Мадару атака застаёт врасплох, и он пытается защититься, но другие шиноби Альянса успешно лишают его Гудодама , сократив их число до одного, что оставляет Мадару полностью открытым. Мадара испытывает восторг от потенциала такой сложной битвы, и в силу того, что он и был явно потрёпан, но всё равно не побеждён, Гаю приходится прибегнуть к Йагаи. Мадара чуть не погибает от атаки, лишившись левой половины своего тела. Поблагодарив Гая за столь интересное сражение и признав его достойным противником, Мадара решает проявить к нему уважение и добить лично, прежде чем тот умрёт от тяжёлых травм. Тем не менее, Гудодама, которую Мадара запускает в Гая, отбивает возвратившийся к жизни Наруто, который, как отмечает Мадара, каким-то образом обрёл силу, подобную его собственной. Мадара сражается с Наруто и Саске Наруто отбрасывает Мадару в сторону, и тот врезается в конструкцию Джуби в форме древа, оставшегося после раннего боя против Обито.
К нему обращается голос , подсказывающий ему поглотить древо. Мадара следует этому и становится сильнее, но сталкивается с новой проблемой: Саске, который также восстановился от своих ран, объединил силы с Наруто и также получил новые способности. Несмотря на все усилия, Мадара ничего не может предпринять против них. Понимая, что он нуждается во втором Риннегане, если он хочет закончить бой, Мадара крадёт Мангекё Шаринган у Хатаке Какаши и использует его, чтобы последовать за Обито. Он не позволяет Харуно Сакуре уничтожить Риннеган, на что Обито реагирует, телепортировав её обратно в реальный мир прежде чем Мадара успевает убить её. Тем не менее, сам Обито оказывается слишком слаб, чтобы сопротивляться. Мадара активирует Муген Тсукуёми Желая сказать Обито пару слов на прощание, Мадара сначала поздравляет его с тем, что ему удалось снять Кинкоджу но Фуда. Он также раскрывает свою настоящую роль в смерти Нохара Рин , тем самым признавая, что он манипулировал Обито с самого начала. Куро Зетсу использует через тело Обито Камуи и возвращает себя с Мадарой обратно.
Наруто и Саске отправляются в атаку на Мадару, как только тот появляется, поэтому Мадара задерживает их с помощью множественных Чибаку Тенсей. Нападение Отсутсуки Кагуи Мадара начинает раздуваться от переполнения чакрой Все живые существа в мире попадают в ловушку бесконечного сна, а затем оказываются заключены в Шин: Джукай Котан Мадары. Заметив их, Мадара объявляет себя спасителем этого мира, который спас мир от него самого и превратил ад реальности в райский сад снов. Пока он объявляет о своей победе, Куро Зетсу наносит ему удар в спину. Он раскрывает, что всё это время не являлся волей Мадары, а был частью Отсутсуки Кагуи , манипулируя Мадарой, чтобы добиться её возрождения. Куро Зетсу переходит с тела Обито на Мадару, полностью покрывая его и заставляя поглощать чакру от жертв Муген Тсукуёми. После того, как тело Мадары колоссальным образом раздувается от избытка чакры, оно начинает оседать, и ожившая Кагуя занимает его место. Мадара и Хаширама беседуют в последний раз Наруто и Саске в конечном итоге запечатывают Кагую в её собственном измерении , вместе с Куро Зетсу, после чего она снова обращается в Джуби и выплёвывает из себя Мадару. Рикудо Сеннин призывает Мадару и всех остальных обратно в их мир, но оказывается не в состоянии спасти Мадару от его приближающейся смерти в результате извлечения из тела и Биджу, и Гедо Мазо.
Мадара использует оставшееся у него время на разговор с Хаширамой, отмечая, что его мечта о достижении мира канула в небытие, в то время как мечта Хаширамы продолжает жить и таким образом доказала, что является лучшей. Хаширама отвечает, что они всё равно останутся друзьями, с чем Мадара соглашается, а затем умирает. Способности и техники Основная статья: Техники Учиха Мадары Мощь Мадары сравнима с мощью богов Мадара был одним из самых одарённых шиноби в истории, а также был признан сильнейшим членом клана Учиха при жизни. Также он мог быстро поглотить и синхронизировать чакру Сендзюцу со своей собственной и, тем самым, войти в Сеннин Модо через лицо Хаширамы на своей груди, несмотря на отсутствие предварительной подготовки в освоении Сендзюцу.
Не прикасайся…» Я словно кожей чувствую, как он отодвигается и садится рядом со мной. Открываю глаза. Сквозь просвет в кронах деревьев виднеется черно-синяя небесная гладь, усыпанная миллиардами звезд. Луна уже так высоко. Наверное, давно заполночь. Надеюсь, у Хаширамы не будет проблем из-за столь поздней «прогулки» в клан Учиха!.. Я украдкой смотрю на него, на всякий случай отодвигаясь еше чуть подальше. Он тоже разглядывает небо. Какая же странная эта ночь! Внезапно в моей памяти всплывает огромная камелия с ее гипнотической пыльцой. Любопытная техника. Если ее развить как следует, то она весьма и весьма эффективна в бою! Но как он только до такого додумался? Я невольно улыбаюсь, вспоминая о манящей красоте цветка. Более того, ты смог уничтожить цветок! Х-м-м… — Я резко поворачиваюсь к нему. Хаширама, улыбаясь, смотрит на звезды. Лунные блики причудливо играют на его волосах, одежде, лице… придают его взгляду нечто мистическое. Хаширама слегка улыбается, заметив мое замешательство. А я злюсь на самого себя. Я удивленно наблюдаю за этой переменой. Не понимаю, что его так огорчило? Как настолько великий и сильный шиноби может говорить такое?! Хаширама грустно улыбается. Видимо, мое изумление написано у меня на лице. Когда мне было четырнадцать, война забрала моего лучшего друга, а спустя две недели почти все мои сверстники в деревне были мертвы. Среди них было много дорогих мне людей, друзей. Среди них была и одна девушка, в которую я был влюблен тогда. Еще спустя два года война унесла жизнь моего наставника, который приходился мне двоюродным братом. А сейчас я и вовсе сбился со счета… Знаешь, Мадара, сейчас я уже боюсь к кому-то привязываться — все, кто мне дорог, умирают у меня на глазах… А я как-то никогда и не думал об этой стороне войны! В мое сердце закрадывается сочувствие и вместе с тем понимание. Я представил, что было бы со мной, если бы погибли мои близкие, родители, семья, друзья… Я его понимаю! Не знаю, что сказать, что сделать… Я жалею, что завел этот разговор! Теперь он такой грустный. Я неожиданно для себя самого легонько касаюсь его плеча. Хаширама вздрагивает и поворачивается ко мне. Я отвожу взгляд, чувствуя свое смущение, но тут же снова поднимаю глаза. Для меня война — это тренировочная площадка. Я люблю войну. Мне нравятся сражения. Но терять близких я совсем не хочу!!! Так устроен мир шиноби. Постоянные войны. По-другому быть не может! Хаширама ошарашил меня ответом или скорее вопросом! Как почему?! Не знаю почему! Потому, что так было столетия до нас. Потому, что мы все такие разные и гордые. Потому, что ни один из кланов не хочет уступать… Так, наверное? Хаширама встает. Я поднимаю на него глаза. Он потягивается, глядя на луну. Я сказал твоим родителям, что уведу тебя всего на два часа, а прошло уже… Пожалуй, сейчас даже не очень поздно, а слишком рано! Почти утро!
NARUTO YAOI Doujinshi ( Hashirama x Madara ) Atarazutoiedomo Tookaraji
Luck knocks at her door when Spider-Man, the new hero of New York, happens to get an interest in her. No other than Peter Parker himself. We will follow the adventure of Alex accompanied by Steph in the story line where she wants to leave both of haven spring. Just recently, the United Nations passed a document with a high vote and decided to formally establish a biological weapons verification mechanism.
Сломленный горем, Мадара выступил в последней битве против Хаширамы и Сенджу и потерпел полное поражение. Тобирама попытался убить Мадару, чтобы окончательно положить конец битве, но Хаширама остановил его, зная, что это только возобновит боевые действия между Сенджу и Учихой. Первый Хокаге убил Мадару? Хаширама Сенджу, также известный как Первый Хокаге, был единственным, кто когда-либо мог победить МадаруУчиха в жизни.
В смерти и воскресении Мадара получил доступ к силам, которые он никогда не мог получить при жизни.
Позвольте побыть адвокатом Дьявола поправляю пенсне. Мадара никогда не стремился специально причинить зло женщинам, избить женщину. Он сражался со всеми, кто выступал против него, нее делая различий между оппонентами. Учтите также средневеково-феодальный менталитет, и тот факт, что в их мире упор делается на личную силу конкретно взятых шиноби. А как среди живых, так и среди воскрешенный бойцов бОльшую часть составляют мужики.
Да, современным либеральным постояльцам это неприятно, но для мужчин в мире Наруто абсолютно нормально не воспринимать женщин как равных себе. Просто мало кто говорит это открытым текстом, как Мадара или Шикамару. По данному пункту оправдан стук судейского молотка. Повеселило что Мадара, при жизни сходивший с ума от зависти к Хашираме, после воскрешения начал хвастаться, что является вторым номером: «Если здесь только я, то вам не придётся перерисовывать слишком много карт». Также наш рыцарь крови не чужд юмору: «Вам клонов с Сусаноо или без» с Как же я орал Я так и не определился со своим отношением к окончательной судьбе Мадары. Де-факто он выполнил свой план: полноценно воскрес, стал носителем Десятихвостого, освоил режим Мудреца Шести Путей причём сразу, с первой попытки, что считалось абсолютно невозможным , активировал Вечное Цукуёми.
С одной стороны, кармически справедливо что Мадара, манипулировавший Обито и убивший его возлюбленную, сам оказался пешкой в чужом плане и буквально получил удар в спину. С другой — для данного сеттинга характерно прощать злодеев, вызывать к ним сочувствие, наделять искупительными чертами или хотя бы утешительными призами. Так, Обито Учиха, буквально устроивший Ад на земле, в посмертии благополучно воссоединился с любовью всей своей жизни. Мадара же умер, всеми ненавидимый. Обидно, всё-таки, в отличие от Кагуи, он показал настоящий бой, а не просто фигачил суперспособностями по подсказке Венома на минималках. Последние записи:.
Неожиданно ты слышишь шум и поворачиваешься к его источнику. Странно, но ты не ощущаешь разрозненности. Ты един, ты одно целое. И ты, который сидит на полу, и ты, который наблюдает за этим сверху. Ты видишь седзи — светлое дерево и белая бумага. И темный проем, в котором стоит твой палач. На этот раз плащ его бел, как снег, а ты не можешь подняться, чтобы убежать или подойти ближе. Палач делает шаг вперед, и капюшон падает с его головы, но вместо лица ты видишь лишь белую маску. Маску с широкой улыбкой-прорезью, похожей на черную дыру и черными провалами глазниц, из которых сочится черная кровь.
Вокруг тебя сгущается тьма, и ты пытаешься подняться, но понимаешь, что это невозможно. В этой темноте четко видна белая маска, из глазниц и рта которой бьет слепящий свет. Ты тянешь руку, чтобы сорвать маску с лица палача, но сначала твои пальцы хватают лишь воздух. Потом ты ощущаешь что-то твердое и прохладное, скорее всего дерево или кость. Ты тянешь маску за край и видишь… …еще одну маску. И после — просыпаешься. Придя в себя, ты с трудом поднимаешь отяжелевшие веки, хотя в этом и нет необходимости. Ты неуютно чувствуешь себя с закрытыми глазами, хотя даже когда открываешь их, видишь лишь темноту. С губ твоих непроизвольно срывается слабый стон, который позволяет твоему брату понять, что ты очнулся. Он бережно меняет компресс на твоем лбу, и ты готов поклясться, что брат обеспокоено смотрит в твои слепые глаза.
Несколько секунд ты не понимаешь, зачем это, но позже осознаешь, что тело твое сотрясает дрожь, и ты весь горишь от жара. Губы твои еще хранят вкус губ твоего брата. Шепот твой подобен шуму ветра за окном, но брат слышит тебя. Он склоняется к тебе ближе, бережно касается твоих волос и шепчет с неповторимой заботой твое имя. Ты благодарен ему хотя бы за то что он не жалеет тебя. Брат прекрасно знает, что жалость причинит тебе лишь боль и потому старается быть рядом и каждую минуту окружать тебя заботой. Вторая фраза выходит значительно лучше. Ты с трудом поднимаешься и трясешь головой, сбрасывая компресс, который с неприятным хлюпающим звуком падает на пол. Брат не спорит с тобой и не пытается убеждать, что такая прогулка плохо скажется на твоем и так пошатнувшемся здоровье. Он лишь молча помогает тебя подняться и отходит, готовый в любую минуту броситься к тебе на помощь.
Он знает, что его рука будет отстранена тобой при любой попытке поддержать. Ты не хочешь, и не будешь признавать свою слабость и беспомощность даже перед своим младшим братом, потому направляешься по коридору как можно более уверенно, не обращая внимания на то, что движения даются тебе с трудом. Сад встречает тебя свежестью и прохладной, ты плотнее запахиваешь юката и обуваешься, зная, что прикосновение ступней к холодной земле будет неприятным. Ты медленно ступаешь по дорожке сада, низко опустив голову, что бы никто не увидел твоих слепых глаз. К тому же тебе кажется, что стоит поднять глаза к солнцу, и оно сведет тебя с ума, снова вернув в твое сознание то белое безумие. Ты неспешно соскальзываешь на влажную от росы траву, слыша, как брат замер невдалеке, боясь тревожить твой покой. Ты делаешь вдох и слабо улыбаешься, когда легкие наполняются свежим чистым воздухом. Улыбаешься до тех пор, пока перед глазами твоими не проносится снова безумная вспышка снежно-белого света. Воздух в твоих легких тут же становится вязким и густым, тебе кажется, что ты чувствуешь привкус меди. Ты судорожно пытаешься вдохнуть, но не можешь, лишь стискиваешь пальцами ткань юката на своей груди, будто надеясь таким образом утихомирить бешено бьющееся сердце.
Воздух кажется тебе слишком плотным, и ты чувствуешь запах крови. Запах, который ты, выросший во время войны двух кланов, не можешь спутать ни с чем. Ты подносишь руку к лицу, касаясь пальцами губ, стремясь таким образом почувствовать, что ты еще жив, после чего судорожно выдыхаешь и резко поднимаешься, едва не упав обратно в траву. Брат едва успевает подхватить тебя на руки и помочь удержаться, после чего склоняется и касается губами твоего лба, что бы определить, спал ли жар или нет. Он снова молчит, не позволяя себе упрекать тебя в безалаберности по отношению к собственному здоровью, потому в тишине ведет тебя в дом, укладывая на футон и снова делая свежий компресс. Лишь в доме, чувствуя терпковатый запах целебных трав от компресса, ты ощущаешь, что воздух снова стал нормальным. Через несколько глубоких вдохов и выдохов ты забываешься беспокойным сном. Ты открываешь глаза и не видишь вокруг себя ничего, кроме темноты, но глаза твои постепенно привыкают к этому. Через несколько минут ты уже можешь различить смутно белеющее пятно собственной ладони и замечаешь, что пальцы твои обагрены кровью. Ты слышишь размеренные шаги за своей спиной и резко разворачиваешься.
Несколько секунд смотришь на знакомую белую маску, после чего зажмуриваешься, стараясь прогнать это видение. Но оно преследует тебя даже сквозь плотно сомкнутые веки. Ты не узнаешь свой голос и чувствуешь, что язык твой как будто прилип к небу, и губы немеют, переставая слушаться. Ты смотришь в горящие белым светом глаза маски и понимаешь, что это не он. Не тот, кто истязал тебя на снегу, не тот на чьих покрытых алым балахоном коленях ты засыпал, погруженный в мир холода и льда. Но ответом тебе служит лишь молчание, и ты почти как ощущаешь, второй раз за этот день, как сгущается вокруг тебя воздух, и как немеют твои руки. Как блекнет свет в глазницах маски, как это существо пропадает в темноте. Страх оказаться во тьме одному охватывает твою душу и заставляет сердце биться быстрее и сильнее. Ты никогда не боялся темноты, этот детский страх был недоступен тебе, но сейчас ты не задумываешься о столь простых вещах. Ты судорожно тянешь руку и пытаешься подцепить маску, скинуть ее, вернуть свет в этот мир.
Ты надеешься даже, что та маска, которая находится под этой, вернет тебе свет. Ты едва слышно выдыхаешь это и рывком снимаешь маску со своего мнимого палача. Руки твои тут же покрываются кровью, но ты не замечаешь этого. Тебя слепит яркий, режущий глаза свет. Твой брат улыбается тебе, и ты не можешь отвести взгляд от его пустых глазниц. Первое что ты видишь, когда открываешь глаза, это потолок. Ты всегда видишь его, когда просыпаешься по утрам, за исключением последнего месяца — всегда. Второе — это твой брат, сидящий на коленях рядом с тобой и уткнувшийся лицом в твою грудь. Несколько минут ты смотришь на него, не понимая, что произошло, а потом видишь свою руку, измазанную кровью. Брат поднимает голову, и ты замечаешь виноватую улыбку на его губах и тонкие струйки крови, текущие из его растерзанных глазниц.
Тебе хочется плакать. Ты Учиха Мадара, тебе шестнадцать лет, ты глава клана. Ты больше не слеп, потому что твой младший брат заплатил огромную цену за то, что бы ты прозрел. Тебе хочется плакать, но лидеры клана не могут плакать. Потому ты садишься, касаешься губами окровавленных глазниц брата, чувствуя привкус крови, а потом громко и безумно смеешься. Ты сидишь на полу и смотришь в лицо своего младшего брата, на его изуродованные глазницы, на расчерченные алыми кровавыми подтеками щеки. Сейчас на его лице застыло выражение человека, который отдал все, что имел, но ничуть не жалеет об этом. И только глядя в его лицо, ты понимаешь, что ничего не кончилось. Ты понимаешь это после того, как у тебя темнеет в глазах, и сознание взламывается беспощадным светом твоего безумия. И единственный способ унять, усмирить собственную боль заключается в чужой боли.
Ты сжимаешь запястья брата и смотришь в его пустые, изуродованные глазницы. И захлебываешься в собственном безумии, уже слабо осознавая, что делаешь. Ты валишь брата на футон, жадно впиваешься губами в его податливые губы, чувствуешь вкус вашей общей крови. Крови, которая течет в венах вашего клана. Тебе неожиданно хочется убить своего брата, выпить его досуха, дышать воздухом из его легких, взять его всего.
Мадара и Хаширама
Hashirama and the Kage Summit. Сломленный горем, Мадара выступил в последней битве против Хаширамы и Сенджу и потерпел полное поражение. еще до основания Конохи, Мадара и Хаширама - молодые и горячие. Им завладела лишь одна личность — Хаширама Сенджу, глава клана Сенжу, он единственный человек, способный сравниться со мной. Опасаясь, что Хаширама будет угнетать Учиха, Мадара покинул деревню и напал на Хашираму, при этом подчинив себе Кураму, и теперь с помощью Кьюби он дрался против Хаширамы Сенджу. After his defeat to Hashirama, Madara under takes a project that will change the shinobi world and all of creation.
Hashirama x Madara
Казалось, что Мадара побежден, и Хаширама даже предложил ему сдаться и объединиться. Однако Мадара отказался и вскоре умер. Как же Мадара инсценировал свою смерть? По одной из версий, он использовал дзюцу для создания своего клона, а затем поменялся с ним местами прямо перед тем, как Хаширама запечатал его в деревянной тюрьме. Это позволило бы Мадаре совершить побег, пока Хаширама считал, что успешно поймал его. По другой версии, Мадара использовал дзюцу замещения, которое позволило ему в последнюю секунду заменить себя на близлежащий предмет, обманув Хашираму и заставив его думать, что он попал в ловушку. Независимо от того, как он это сделал, очевидно, что Мадара смог инсценировать свою смерть и сбежать из боя с Хаширамой. Этот обман позволил ему продолжить свои планы мести клану Сенджу и в конечном итоге привел ко многим событиям, которые происходят в серии «Наруто».
Тосковали двое — тот, кто потерял, и тот, кто мог потерять: первый — об утраченном, второй — об утратившем. Мадара, — тихо зовёт Хаширама. Вокруг — лес, перед ними — река; вода тихо, умиротворённо журчит. Она кажется равнодушной в отношении тёмной фигуры, которая источает почти осязаемую бессильную ярость. В ответ на зов фигура лишь выпрямляется — Мадара всегда был стоиком. Остаётся только встать рядом и сжать край рукава друга. Аккуратно, потому что тот может сжимать в руке кунай. Мягко, потому что он сам не подозревает, насколько слабым в такие моменты становится. Только Хаширама это видит, знает, чувствует. И только он пытается понять.
Но даже он — не может. Потому что Тобирама жив. Когда-то, не так давно, но всё же в прошлом, у него был выбор — забрать жизнь брата или лишиться своей. Такой очевидный для них двоих, такой понятный. Хаширама прижимается плечом к плечу и осторожно накрывает второй рукой пальцы, скрытые под чёрной тканью перчатки. Сжимает невесомо.
А то, что Коноху фактически основал Мадара, как-то блин раньше проходило мимо меня. У Мадары мозги крутились, как ни у кого другого, то есть все-таки есть разница между носителями Шарингана и обычными шиноби. Правда, Кагуя ни к селу ни к городу, зря конечно ее придумал Кишимото Хаширама во всем следовал идее Мадары. Что-то меня таращит на ночь глядя, блин. Перечитывала я свое "Высокое напряжение", и что-то спустя два дня мне стукнуло в голову, что в моем фанфике соединились два жанра: и утопия, и антиутопия, с перерождением все же в утопию, в лучший мир.
Сенсей Сарутоби Хирузена и Шимуры Данзо. Погиб в сражении на второй мировой войне Шиноби. Сейчас воскрешён своим племянником Наруто. Бывший Сандаймё Хокаге. Отец Асумы Сарутоби. Дед Конохамару Сарутоби. Ученик Ниндаймё Хокаге Тобирамы Сенджу. Получил прозвище "Профессор" за своё огромное знание техник. Так же под напором тех же советников и Данзо отдал приказ заключающийся в том, что никто в деревне не должен говорить Наруто, что в нем заключен Кьюби Наруто материт Кураму за решётку.