Евгений Петров, Илья Ильф Золотой теленок (полная версия). ## $a: Золотой теленок $h: [Текст] $c: Илья Ильф и Евгений Петров. «Золотой телёнок», завершённый в 1931 году.
Евгений Петров: Золотой Теленок (полная версия)
Золотой Теленок Ильф и Петров – покупайте на OZON по выгодным ценам! Золотой телёнок — увлекательный сатирический роман, созданный в соавторстве Ильёй Ильфом и Евгением Петровым. Описание книги: В сатирическом романе «Золотой теленок» И. Ильф и Е. Петров раскрывают сущность бюрократизма, мещанства и обывательской глупости. Смотрите видео онлайн «И. ИЛЬФ и Е. ПЕТРОВ «ЗОЛОТОЙ ТЕЛЕНОК». В 1929–1930 гг. Ильф и Петров написали «Золотого теленка».
Оглавление
- Ильф и Петров «Золотой телёнок» | Книги вики | Fandom
- Илья Ильф, Евгений Петров «Золотой телёнок»
- "Золотой телёнок" Илья Ильф, Евгений Петров
- Петров Евгений - Золотой Теленок (полная версия)
- Долой клеветнические книги!
- Рецензии на книгу «Золотой Теленок» Илья Ильф, Евгений Петров
Петров Евгений - Золотой Теленок (полная версия)
Мне кажется, что новое для литературоведения имя Ирины Амлински станет привычным и уважительно ценимым». Версию Амлински поддержала также малоизвестный литературовед Нина Сапрыгина из Одессы, которой не дает покоя стремление пересмотреть авторство известных произведений то сонетов Шекспира, то «Тихого Дона» Шолохова, в соавторстве которого она подозревает того же Булгакова, несмотря на обнаружение шолоховского протографа, снимающего все вопросы. Были и другие высказывания в пользу тайного авторства Булгакова; один блогер даже провел связь между выходом «12 стульев» и скорым обретением трехкомнатной квартиры писателем, прежде почти бездомным. Но наиболее масштабную и весомую поддержку исследованию Амлински оказал Владимир Абович Козаровецкий, «автор теории литературной мистификации как самостоятельного вида искусства» Википедия. Который известен попытками приписать «Конька-горбунка» Пушкину вместо Ершова, поставить под сомнение пушкинское авторство «Евгения Онегина» и т. В своей статье «12 стульев от Михаила Булгакова», опубликованной в «Литературной России» благодаря протекции заместителя главреда Романа Сенчина, Владимир Козаровецкий, детально ознакомившийся с книгой Амлински, пришел к решительному выводу: «Так мог писать только сам Михаил Булгаков.
Но не Ильф и Петров». В качестве доказательства в ход идут, главным образом, многочисленные стилистические наблюдения, развивающие субъективный взгляд Амлински на те или иные совпадения в произведениях Булгакова и таинственного автора дилогии. На мой взгляд, сильно притянутые за уши. Поскольку подобных совпадений можно во множестве наковырять, как изюм из булочки, из творений других авторов той эпохи к примеру, Алексея Толстого или Пильняка, Замятина, Вагинова и др. Не говоря уж о Гоголе, которому на поприще сатиры и юмора поклонялись Булгаков, Ильф, Петров и вообще большинство литераторов их времени, и который в своих описаниях русской провинции дал поистине бессмертные образцы для подражания.
Козаровецкий в своих дерзаниях зашел дальше всех. Он предположил, что инициатива написания сатирических романов исходила-де от советской тайной полиции и центра идеологической власти — ОГПУ: «Логика подводит нас к единственно возможному ответу. Булгаков написал этот роман под заказ той организации, в руках которой находилась в тот момент его судьба, — заказ ГПУ. Это было соглашение, в котором условием с его стороны было обещание оставить его в покое. А со стороны противника?
И если принять эту версию, становится понятным поведение Катаева: он был посредником в этих переговорах и, в конечном счете, участником мистификации. Он же убедил Ильфа и Петрова, что мистификация, с одной стороны со стороны ГПУ ничем им не грозит, а с другой — может сделать им имя; при этом они, будучи по мировоззрению вполне советскими людьми, с чистой совестью поставили свое имя на обложку романа». Спору нет, репутация Катаева такова, что представить его в подобной роли несложно. Будучи с 1911 по 1917 гг. Завзятый, убежденный гедонист и беспринципный перевёртыш, откровенно любивший деньги и, как пишут, взявший с Ильфа и Петрова треть гонорара за посредничество с издательством, он вполне мог быть участником сделки с ГПУ.
Но не Булгаков, человек совсем иного закала. В связи с чем гипотеза Козаровецкого явно обретает черты навета, если не пасквиля. Пикантность ситуации в том, что версия Козаровецкого может оказаться хорошо расчитанным ходом в сложной комбинации, которую осуществил этот признанный знаток и мастер литературной мистификации как таковой. Дело в том, что в интернете появился диалог, который провел с этим персонажем некто, выдающий себя за писателя Дмитрия Галковского, также известного склонностью к литературной игре. Вот этот диалог: «Наконец-то мне удалось поговорить с известным литературоведом и мистификатором В.
Владимир Абович, зачем Вы придумали "Ирину Амлински"? А вы как думаете?.. Все очень просто: я должен был придумать авторского субъекта, которому поверят. Кому у нас верят? Одиноким домохозяйкам.
Можно было потщательнее сработать... Конечно, тут я совершил ошибку. Но это ведь отдельная работа — вести виртуальный персонаж, придавать ему правдоподобие. На это у меня просто не было ни сил, ни времени, ни желания. Главное — выстрел состоялся, бомба разорвалась, всех обсыпало конфетти — спасибо!
То есть, перед нами, возможно, идеологическая диверсия высокого класса, направленная против русской классики советского периода. Окололитературная общественность, очевидно, оказалась настолько шокирована статьей Козаровецкого, что опубликовавший её Р. Сенчин счел себя обязанным отозваться на неё собственной статьей «Бытие определяет…» «Литературная Россия» 23.
О власти идеологии. О соблазне наживы — того самого золотого тельца. О страхе перед завтрашним днем… О всем том, что действительно угрожает цивилизации. Да, «человечество чего-то боится». Оно боится будущего.
Как боятся его — каждый по-своему — чуть ли не все герои романа… Виталий Бабенко, составитель Роман «Золотой теленок» публикуется в том виде, в котором его создали соавторы Илья Ильф и Евгений Петров.
Во-первых, версия об авторстве Булгакова постепенно распространяется в жаждущем скандальных сенсаций обществе, как нефтяное пятно по поверхности залива. В связи с чем вспоминается завет пресловутого Козаровецкого: «Литературная мистификация тем интереснее,чем больше участников принимает участие в игре; литературная мистификация вводит в заблуждение большинство современников».
И вот уже даже такой далекий от литературоведения человек, как экс-министр обороны Донбасса Игорь Стрелков говорит о Булгакове как авторе «12 стульев» как о чем-то само собой разумеющемся. Что свидетельствует о том, что запущенный мистификаторами вирус-червячок уже въелся в толщу профанической публики и ведет там свою разрушительную работу. Я думаю, что положить предел этому процессу — дело благородное.
Во-вторых, мне особенно хочется торпедировать антибулгаковский акцент версии Амлински-Козаровецкого в его нравственном аспекте, о чем подробнее будет сказано ниже. Этого пока никто не сделал, а надо бы. Сравнивая стиль дилогии со стилем романа «Мастер и Маргарита», надо помнить, что роман «12 стульев» был написан летом 1927 года и публиковался в январе-июле 1928 года в журнале «Тридцать дней».
Булгаков же приступил к написанию «Мастера и Маргариты» только в декабре 1928 года, уже будучи отлично знаком с произведением соавторов. Причем, как Булгаков признается в письме правительству от 28 марта 1930 года, первый вариант «МиМ» был им уничтожен, после чего все писалось заново, когда слава Остапа Бендера уже гремела по стране. Так что если кто на кого и повлиял, то очевидно — Ильф и Петров на Булгакова, а не наоборот.
Хотя… В те годы, когда соавторы работали в редакции «Гудка» где и писали вечерами и по ночам «12 стульев» , Булгаков трудился с ними бок о бок в качестве фельетониста. Свою работу он не считал творческой, отбывал ее ради хлеба насущного и вполне мог отводить душу, наблюдая коллег, охваченных «потным валом вдохновения». Мог ли он, смеючись вместе с ними, принимать участие в их горячих спорах, обсуждениях сюжета, персонажей, мог ли подавать реплики, «отыгрывать» какие-то моменты, выхваченные из ткани романа?
Наверное, мог бы, и тогда какие-то искорки его, булгаковского, юмора могли залететь в повествование. Но одно дело — порою шутить вместе с авторами, и совсем другое — писать вместе с ними, а тем более за них. Первое кажется мне вероятным, второе — нет.
Ильф и Петров явно шли по целине, если исходить из хронологии. Это, к примеру, протограф рукопись «12 стульев», написанный рукою Евгения Петрова и подписанный им и Ильей Ильфом, а также машинопись обоих томов, хранящая правку, сделанную соавторами собственноручно. Они уже привлекали внимание серьезных исследователей интересующихся подробностями отсылаю к труду преподавателей РГГУ М.
Одесского и Д. Фельдмана «Миры И. Петрова: Очерки вербализованной повседневности».
Значение этих артефактов невозможно переоценить. Между прочим, как мы знаем, совсем недавно был положен конец длившейся десятилетиями ещё более скандальной полемике вокруг авторства «Тихого Дона» Михаила Шолохова. Ведь всплыл из частного архива, наконец, протограф этого гениального романа — и все сплетни и досужие рассуждения сразу принуждены были прекратиться, и авторство Шолохова оказалось подтверждено отныне навсегда.
Казалось бы, подвергая пристальному рассмотрению вопрос об авторстве знаменитых романов о «великом комбинаторе», следовало бы в первую очередь обратиться к названным источникам, чтобы развеять любые сомнения и понять, стоит ли огрод городить. Но ни Амлински, ни Козаровецкий почему-то этого не сделали, и в данной связи принимать всерьёз их гипотезы невозможно. Ильф и Петров были одесситами и принадлежали к той творчески мощной и влиятельной столичной литературной вообще, культурной генерации, которая была так или иначе связана с Одессой.
Одесский и — шире — еврейский контекст и колорит бессменно присутствует на страницах обоих романов, особенно в «Золотом теленке», поскольку основное место действия — город Черноморск — однозначно трактуется как Одесса со многими ее достопримечательностями и приметами вплоть до «пикейных жилетов», рассуждающих на бульваре о мировой политике. Да и такие персонажи, как Паниковский, Фунт и другие, думается, были подсмотрены на одесских улицах. Но Булгаков был киевлянином, и в Одессе, насколько известно, не был ни разу в жизни.
Лишь однажды его фельетон, переданный с оказией через друзей, оказался опубликован в одной из одесских газет; на этом связь Михаила Афанасьевича с великим приморским городом исчерпывается. Он просто не смог бы ни написать роман, до такой степени «одесский», как «Золотой теленок», ни создать образ Остапа Бендера, до такой степени органичный именно для одесской атмосферы. Следующий аргумент отчасти подсказан вышеупомянутой статьей Р.
Сенчина, который отмечал: «Оба романа — огромные, напичканные фактическим и энциклопедическим материалом. Их невозможно записывать из головы в тетрадку, для работы требуется настоящая лаборатория. В записных книжках Ильфа мы следы этой лаборатории замечаем, у Булгакова же — практически никаких намёков на нечто близкое к работе над романами».
Уточню: оба романа переполнены фактами и приметами грандиозной эпохи бурно вскипающей индустриализации в патриархальной России, это мощный гимн социалистическому строительству, новому миру.
У всех он смешной, а у меня — нет! Может быть, она мне не ту тушку всучила, в смысле, выпотрошила, вырезала все смешные места, а мне оставила одни кости? Ну, кости это не смешно, если хочется, простите, пожрать.
Все вкусное она сожрала сама, паскуда. В последний раз я смеялась над «Девчатами». И нет, мне не девяносто лет! Понимаете, мне совсем не смешно.
Мне грустно. Это же очень печальное произведение. Меня тоска берет. Остапа скорее жалко, он, конечно, тот еще дурак, но вот хочется погладить его по голове.
Мне говорили, что я буду ржать, как лошадь, но я не лошадь, а лиса-Самозванка, и лисы-Самозванки не ржут, знаете ли. Они ужасно печальные, все там так страшно заканчивается… Ну, знаете. А что смешного в стуле? Вот у вас стулья смешные?
Я, когда в кухню захожу и смотрю на свои стулья, плакать хочу, а не смеяться. Нет, читая о стульях, я местами улыбалась, но все же я была слишком «реалисткой», я примеривала все несчастья персонажей на себя и своих знакомых, оттого аферы Остапа-Сулеймана-Берты-чего-то-там не вызывали у меня смеха, скорее горькое сожаление. И самого О-С-Б-чего-то-там в финале было невыносимо жалко, да даже Воробьянинова, хотя он та еще сволочь, было в итоге жалко. Вот, и с «Золотым теленком» та же история.
Тут совсем уже все печально.
Отзывы читателей о книге Золотой Теленок (полная версия), автор: Евгений Петров. Золотой теленок Первый роман Ильи Ильфа и Евгения Петрова `Двенадцать стульев` вышел в свет в 1927 году. 04: Ильф Илья, Петров Евгений, Ильф и Петров, рассказ, поэма, новелла, повесть, роман, эссе - Глава XIX Универсальный штемпель К двенадцати часам следующего дня по. Комментатор Ильфа и Петрова Александр Вентцель замечает, что советское общество, видевшее мало автомобилей, прекрасно знало их марки и разбиралось в устройстве механизмов 22 Вентцель А. Д. И. Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев», «Золотой телёнок». Наверное, учитывая то, когда был написан роман, «Золотой телёнок» и не мог закончится так, как закончился. Иронизируя над советской системой почти все сколько там страниц, Ильф и Петров не могли сделать финал, который бы не устраивал нашу тогдашнюю власть. Рецензии на книгу «Золотой Теленок» Илья Ильф, Евгений Петров.
"Золотой телёнок" Илья Ильф, Евгений Петров
Но не Булгаков, человек совсем иного закала. В связи с чем гипотеза Козаровецкого явно обретает черты навета, если не пасквиля. Пикантность ситуации в том, что версия Козаровецкого может оказаться хорошо расчитанным ходом в сложной комбинации, которую осуществил этот признанный знаток и мастер литературной мистификации как таковой. Дело в том, что в интернете появился диалог, который провел с этим персонажем некто, выдающий себя за писателя Дмитрия Галковского, также известного склонностью к литературной игре. Вот этот диалог: «Наконец-то мне удалось поговорить с известным литературоведом и мистификатором В. Владимир Абович, зачем Вы придумали "Ирину Амлински"? А вы как думаете?.. Все очень просто: я должен был придумать авторского субъекта, которому поверят.
Кому у нас верят? Одиноким домохозяйкам. Можно было потщательнее сработать... Конечно, тут я совершил ошибку. Но это ведь отдельная работа — вести виртуальный персонаж, придавать ему правдоподобие. На это у меня просто не было ни сил, ни времени, ни желания. Главное — выстрел состоялся, бомба разорвалась, всех обсыпало конфетти — спасибо!
То есть, перед нами, возможно, идеологическая диверсия высокого класса, направленная против русской классики советского периода. Окололитературная общественность, очевидно, оказалась настолько шокирована статьей Козаровецкого, что опубликовавший её Р. Сенчин счел себя обязанным отозваться на неё собственной статьей «Бытие определяет…» «Литературная Россия» 23. Где отверг скандальную версию о Булгакове, якобы выполнившем заказ ГПУ. Судя по письмам, Булгаков готов был к самой жесткой реакции на свой ультимативный тон, но он пошел ва-банк, прижатый к стене. Мне советовали выкрасить шкуру. Нелепый совет.
Да уж, тон булгаковских писем совсем не подходит человеку, пошедшему на сделку с ГПУ… Не стану останавливаться на некоторых иных полемических заметках разных авторов, посвященных означенной теме их можно найти на страницах «Литературной России» и в соцсетях , но в качестве своего рода итоговой работы укажу на статью Юрия Ноткина «Мистические совпадения и таинственные клаузулы», размещенную все в том же журнале Берковича в январе 2014 года. Физик по базовому образованию, Ноткин, однако, написал работу, безупречную в смысле как литературоведения, так и полемического тона. Он не поленился привлечь такие важные материалы, как исследования и воспоминания дочери Ильфа, внучки Петрова, а также жен Булгакова, к которым должна была бы прибегнуть, но не прибегла Амлински Козаровецкий тож? О чем Ноткин сожалеет, ибо тогда автор «сенсации» узнала бы, кто являлся прототипами Остапа Бендера, Кисы Воробьянинова, Эллочки Шукиной, Фунта, Брунса, Берлаги, Лапидуса, Пружанского, Васисуалия Лоханкина и других, более мелких персонажей, которых в жизни знавали одесситы Ильф и Петров и не знал и знать не мог киевлянин Булгаков. Наконец, Ноткин вводит в полемику автора, о котором Амлински упоминает лишь походя, старательно дискредитируя его — Л. Между тем, как повествует Википедия, Лидия Яновская. Булгакове «Творческий путь Михаила Булгакова» М.
Ильфе и Е. Петрове, их жизни и их юморе» М. Именно она осуществила текстологическую подготовку «Записных книжек» И. Ильфа М. Надо ли говорить, что этот более чем компетентный автор никогда ни словом не обмолвился о мнимом авторстве Булгакова и мнимом же стилистическом единообразии его произведений с романами про Остапа Бендера. И это умолчание кричит. Есть в статье Юрия Ноткина и другие соображения, приведшие автора к убеждению в ошибочности всей концепции И.
Амлински и В. Удовлетворение, полученное от прочтения Ноткина, не может, однако, заставить меня отказаться от запоздалого участия в дискуссии. Тому виной два обстоятельства.
Для Остапа уже не было сомнений. В игре наступил перелом. Все неясное стало ясным. Множество людей с веревочными усиками и королевскими бородами, с которыми пришлось сшибиться Остапу и которые оставили след в желтой папке с ботиночными тесемками, внезапно посыпались в сторону, и на передний план, круша всех и вся, выдвинулось белоглазое ветчинное рыло с пшеничными бровями и глубокими ефрейторскими складками на щеках.
Остап поставил точку, промакнул жизнеописание прессом с серебряным медвежонком вместо ручки и стал подшивать документы. Он любил держать дела в порядке. Последний раз полюбовался он хорошо разглаженными показаниями, телеграммами и различными справками. В папке были даже фотографии и выписки из бухгалтерских книг. Вся жизнь Александра Ивановича Корейко лежала в папке, а вместе с ней находились там пальмы, девушки, синее море, белый пароход, голубые экспрессы, зеркальный автомобиль и Рио-де-Жанейро, волшебный город в глубине бухты, где живут добрые мулаты и подавляющее большинство граждан ходит в белых штанах. Наконец-то великий комбинатор нашел того самого индивида, о котором мечтал всю жизнь. Паниковский - просто вздорный старик.
А Козлевич - ангел без крыльев. Он до сих пор не сомневается в том, что мы заготовляем рога для нужд мундштучной промышленности. Где же мои друзья, мои жены, мои дети? Одна надежда, что уважаемый Александр Иванович оценит мой великий труд и выдаст мне на бедность тысяч пятьсот. Хотя нет! Теперь я меньше миллиона не возьму, иначе добрые мулаты просто не станут меня уважать. Остап вышел из-за стола, взял свою замечательную папку и задумчиво принялся расхаживать по пустой конторе, огибая машинку с турецким акцентом, железнодорожный компостер и почти касаясь головой оленьих рогов.
Белый шрам на горле Остапа порозовел. Постепенно движения великого комбинатора все замедлялись, и его ноги в красных башмаках, купленных по случаю у греческого матроса, начали бесшумно скользить по полу. Незаметно он стал двигаться боком. Правой рукой он нежно, как девушку, прижал к груди папку, а левую вытянул вперед. Над городом явственно послышался канифольный скрип колеса Фортуны. Это был тонкий музыкальный звук, который перешел вдруг в легкий скрипичный унисон... И хватающая за сердце, давно позабытая мелодия заставила звучать все предметы, находившиеся в Черноморском отделении Арбатовской конторы по заготовке рогов и копыт.
Первым начал самовар. Из него внезапно вывалился на поднос охваченный пламенем уголек. И самовар запел: Под знойным небом Аргентины, Где небо южное так сине... Великий комбинатор танцевал танго. Его медальное лицо было повернуто в профиль. Он становился на одно колено, быстро поднимался, поворачивался и. Невидимые фрачные фалды разлетались при неожиданных поворотах.
А мелодию уже перехватила пишущая машинка с турецким акцентом:... Гдэ нэбо южноэ так синэ, Гдэ жэнщины, как на картинэ... И неуклюжий, видавший виды чугунный компостер глухо вздыхал о невозвратном времени:... Где женщины как на картине, Танцуют все танго. Остап танцевал классическое провинциальное танго, которое исполняли в театрах миниатюр двадцать лет тому назад, когда бухгалтер Берлага носил свой первый котелок, Скумбриевич служил в канцелярии градоначальника, Полыхаев держал экзамен на первый гражданский чин, а зицпредседатель Фунт был еще бодрым семидесятилетним человеком и вместе с другими пикейными жилетами сидел в кафе "Флорида", обсуждая ужасный факт закрытия Дарданелл в связи с итало-турецкой войной. И пикейные жилеты, в те времена еще румяные и гладкие, перебирали политических деятелей той эпохи. Юан Ши-кай - это голова.
Пуришкевич - все-таки тоже голова! Остап танцевал. Над его головой трещали пальмы и проносились цветные птички. Океанские пароходы терлись бортами о пристани Рио-де-Жанейро. Сметливые бразильские купчины на глазах у всех занимались кофейным демпингом, и в открытых ресторанах местные молодые люди развлекались спиртными напитками. Потушив свет, он вышел из комнаты и кратчайшим путем направился на Малую Касательную улицу. Бледные циркульные ноги прожекторов раздвигались по небу, спускались вниз, внезапно срезали кусок дома, открывая балкон или стеклянную арнаутскую галерею с остолбеневшей от неожиданности парочкой.
Из-за угла навстречу Остапу, раскачиваясь и стуча гусеничными лентами, выехали два маленьких танка с круглыми грибными шляпками. Кавалерист, нагнувшись с седла, расспрашивал прохожего, как ближе проехать к Старому рынку. В одном месте Остапу преградила путь артиллерия. Он проскочил путь в интервале между двумя батареями. В другом - милиционеры торопливо прибивали к воротам дома доску с черной надписью: "Газоубежище". Остап торопился. Его подгоняло аргентинское танго.
Не обращая внимания на окружающее, он вошел в дом Корейко и постучал в знакомую дверь. Дверь открылась, и он вошел, зацепившись папкой за дверной косяк. На рассвете далеко за городом сидели в овраге уполномоченный и курьер. Они пилили гири. Носы их были перепачканы чугунной пылью. Рядом с Паниковским лежала на траве манишка. Он ее снял: она мешала работать.
Под гирями предусмотрительный нарушитель конвенции разостлал газетный лист, дабы ни одна пылинка драгоценного металла не пропала зря. Молочные братья изредка важно переглядывались и принимались пилить с новой силой. В утренней тишине слышались только посвистывание сусликов и скрежетание нагревшихся ножовок. Паниковский не ответил. Он уже все понял и последние полчаса водил ножовкой только для виду. Он закрыл лицо ладонью и сквозь растопыренные пальцы смотрел на мерно двигавшуюся широкую спину Балаганова. Но Балаганов, держа в каждой руке по чугунному полушарию, стал медленно подходить к нарушителю конвенции.
Но тут Шура размахнулся и, застонав от натуги, метнул в интригана обломок гири. Услышав над своей головой свист снаряда, интриган лег на землю. Схватка уполномоченного с курьером была непродолжительна. Разозлившийся Балаганов сперва с наслаждением топтал манишку, а потом приступил к ее собственнику. Нанося удары, Шура приговаривал: - Кто выдумал эти гири? Кто растратил казенные деньги? Кто Бендера ругал?
Кроме того, первенец лейтенанта вспомнил о нарушении сухаревской конвенции, что обошлось Паниковскому в несколько лишних тумаков. Теперь таких манишек нет в продаже! В заключение Балаганов отобрал у противника ветхий кошелечек с тридцатью восемью рублями. В город возвращались без радости. Впереди шел рассерженный Шура, а за ним, припадая на одну ножку и громко плача, тащился Паниковский. Отдайте мне мои деньги. Сидя за круглым столом, она обводила взором свое хозяйство.
В комнате Птибурдуковых стояло много мебели, так что свободного места почти не было. Но и той площади, которая оставалась, было достаточно для счастья. Лампа посылала свет за окно, где, как дамская брошь, дрожала маленькая зеленая ветка. На столе лежали печенье, конфеты и маринованный судак в круглой железной коробочке. Штепсельный чайник собрал на своей кривой поверхности весь уют птибурдуковского гнезда. В нем отражались и кровать, и белые занавески, и ночная тумбочка. Отражался и сам Птибурдуков, сидевший напротив жены в синей пижаме со шнурками.
Он тоже был счастлив. Пропуская сквозь усы папиросный дым, он выпиливал лобзиком из фанеры игрушечный дачный нужник. Работа была кропотливая. Необходимо было выпилить стенки, наложить косую крышку, устроить внутреннее оборудование, застеклить окошечко и приделать к дверям микроскопический крючок. Птибурдуков работал со страстью; он считал выпиливание по дереву лучшим отдыхом. Окончив работу, инженер радостно засмеялся, похлопал жену по толстой теплой спине и придвинул к себе коробочку с судаком. Но в эту минуту послышался сильный стук в дверь, мигнула лампа, и чайник сдвинулся с проволочной подставки.
На лестнице стоял Васисуалий Лоханкин - Он по самую бороду был завернут в белое марсельское одеяло, из-под которого виднелись волосатые ноги. К груди он прижимал книгу "Мужчина и женщина", толстую и раззолоченную, как икона. Глаза Васисуалия блуждали. На площадку выбежала Варвара, - Сашук! Посмотри, он голый! Да войди же, войдите. Лоханкин переступил порог босыми ногами и, бормоча: "Несчастье, несчастье", начал метаться по комнате.
Концом одеяла он сразу смахнул на пол тонкую столярную работу Птибурдукова. Инженер отошел в угол, чувствуя, что ничего хорошего уже не предвидится. Его желтая барабанная пятка выбивала по чистому восковому полу тревожную дробь. Уходи отсюда! Иди, иди домой! Пожар, пожар погнал меня сюда. Спасти успел я только одеяло и книгу спас любимую притом.
Но раз вы так со мной жестокосердны, уйду я прочь и прокляну притом. Васисуалий, горестно шатаясь, пошел к выходу. Но Варвара с мужем удержали его. Они просили прощенья, говорили, что не разобрали сразу, в чем дело, и вообще захлопотали. На свет были извлечены новый пиджачный костюм Птибурдукова, белье и ботинки. Пока Лоханкин одевался, супруги совещались в коридоре. Когда супруги вернулись в комнату, погорелец сидел за столом и прямо из железной коробочки ел маринованную рыбу.
Кроме того, с полочки были сброшены два тома "Сопротивления материалов", и их место заняла раззолоченная "Мужчина и женщина". Но он не преобразился. Когда обо всем было переговорено, Птибурдуковы стали устраиваться на ночь. Васисуалию постлали матрасик на том самом остатке площади, которого еще час назад было достаточно для счастья. Окно закрыли, потушили свет, и в комнату вошла ночь. Минут двадцать все лежали молча, время от времени ворочаясь и тяжело вздыхая. Потом с полу донесся тягучий шепот Лоханкина: - Варвара!
Слушай, Варвара? Не дождавшись ответа на этот принципиальный вопрос, Васисуалий заныл: - Ты самка, Варвара! Ты волчица! Волчица ты, тебя я презираю... Инженер недвижимо лежал в постели, задыхаясь от злости и сжимая кулаки. В длинной цепи приключений, которые предшествовали пожару в квартире номер три, начальным звеном была ничья бабушка. Она, как известно, жгла на своей антресоли керосин, так как не доверяла электричеству.
После порки Васисуалия Андреевича в квартире давно уже не происходило никаких интересных событий, и беспокойный ум камергера Митрича томился от вынужденного безделья. Поразмыслив хорошенько о бабушкиных привычках, он встревожился. А у меня одна рояль, может быть, две тысячи стоит. Придя к такому заключению, Митрич застраховал от огня все свое движимое имущество. Теперь он мог быть спокоен и равнодушно глядел, как бабушка тащила к себе наверх большую мутную бутыль с керосином, держа ее на руках, как ребенка. Первым об осторожном поступке Митрича узнал гражданин Гигиенишвили и сейчас же истолковал его по-своему. Он подступил к Митричу в коридоре и, схватив его за грудь, угрожающе сказал: - Поджечь всю квартиру хочешь?
Страховку получить хочешь? Ты думаешь, Гигиенишвили дурак? Гигиенишвили все понимает. И страстный квартирант в тот же день сам застраховался на большую сумму. При этом известии ужас охватил всю "Воронью слободку". Люция Францевна Пферд прибежала на кухню с вытаращенными глазами. Вы как хотите, граждане, а я сейчас же иду страховаться.
Гореть все равно будем, хоть страховку получу. Я из-за них по миру идти не желаю. На другой день застраховалась вся квартира, за исключением Лоханкина и ничьей бабушки. Лоханкин читал "Родину" и ничего не замечал, а бабушка не верила в страховку, как не верила в электричество. Никита Пряхин принес домой страховой полис с сиреневой каемкой и долго рассматривал на свет водяные знаки. Ну, спасибо! Теперь, значит, как пожелаем, так и сделаем.
И, спрятав полис под рубаху, Пряхин удалился в свою комнату. Его слова вселили такой страх, что в эту ночь в "Вороньей слободке" никто не спал. Дуня связывала вещи в узлы, а остальные коечники разбрелись кочевать по знакомим. Днем все следили друг за другом и по частям выносили имущество из дома. Все было ясно. Дом был обречен. Он не мог не сгореть.
И действительно, в двенадцать часов ночи он запылал, подожженный сразу с шести концов. Последним из дома, который уже наполнился самоварным дымом с прожилками огня, выскочил Лоханкин, прикрываясь белым одеялом. Он изо всех сил кричал: "Пожар! Все жильцы "Вороньей слободки" были в сборе. Пьяный Пряхин сидел на своем сундуке с коваными углами. Он бессмысленно глядел на мерцающие окна, приговаривая: "Как пожелаем, так и сделаем". Гигиенишвили брезгливо нюхал свои руки, которые отдавали керосином, и каждый раз после этого вытирал их о штаны.
Огненная пружина вырвалась из форточки и, роняя искры, развернулась под деревянным карнизом. Лопнуло и со звоном вывалилось первое стекло. Ничья бабушка страшно завыла. А при советской сгорел. Такой печальный факт, граждане. Женская часть "Вороньей слободки" сплотилась в одну кучу и не сводила глаз с огня. Орудийное пламя вырывалось уже из всех окон.
Иногда огонь исчезал, и тогда потемневший дом, казалось, отскакивал назад, как пушечное тело после выстрела. И снова красно-желтое облако выносилось наружу, парадно освещая Лимонный переулок. Стало горячо. Возле дома уже невозможно было стоять, и общество перекочевало на противоположный тротуар. Один лишь Никита Пряхин дремал на сундучке посреди мостовой. Вдруг он вскочил, босой и страшный. Он боком побежал прочь от огня, врезался в толпу и, выкликая непонятные слова, стал показывать рукой на горящий дом.
В толпе возник переполох. Никиту окружили. Он отпихивался руками и рвался к дому. По его лицу катились огненные слезы. Он ударил по голове Гигиенишвили, который преграждал ему дорогу, и бросился во двор. Через минуту он выбежал оттуда, неся лестницу. Душа горит.
Он лягался ногами и лез вверх, к дымящемуся окну второго этажа. Что ж, пропадать ей, православные граждане? С неожиданным проворством Пряхин ухватился за оконный слив и мигом исчез, втянутый внутрь воздушным насосом. Последние слова его были: "Как пожелаем, так и сделаем". В переулке наступила тишина, прерванная колоколом и трубными сигналами пожарного обоза. Во двор вбежали топорники в негнущихся брезентовых костюмах с широкими синими поясами. Через минуту после того как Никита Пряхин совершил единственный за всю жизнь героический поступок, от дома отделилось и грохнуло оземь горящее бревно.
Крыша, треща, разошлась и упала внутрь дома. К небу поднялся сияющий столб, словно бы из дома выпустили ядро на луну. Так погибла квартира номер три, известная больше под названием "Вороньей слободки". Внезапно в переулке послышался звон копыт. В блеске пожара промчался на извозчике инженер Талмудовский. На коленях у него лежал заклеенный ярлыками чемодан. Подскакивая на сиденье, инженер наклонялся к извозчику и кричал: - Ноги моей здесь не будет при таком окладе жалованья!
Пошел скорей! И тотчас же его жирная, освещенная огнями и пожарными факелами спина скрылась за поворотом. Глава XXII Командовать парадом буду я - Я умираю от скуки, - сказал Остап, - мы с вами беседуем только два часа, а вы уже надоели мне так, будто я знал вас всю жизнь. С таким строптивым характером хорошо быть миллионером в Америке. У нас миллионер должен быть более покладистым. Я вас не пощажу, если вы будете меня обижать. Янычары не знают жалости ни к женщинам, ни к детям, ни к подпольным советским миллионерам.
Могут уволить без выходного пособия. Все-таки двухнедельный оклад - двадцать три рубля! При вашей экономии можно прожить полгода. Оставьте меня в покое. Вам, конечно, небезопасно показать свои миллионы. Однако вы чересчур стараетесь. Вы подумали над тем, что с вами произойдет, если вы, наконец, сможете тратить деньги?
Воздержание - вещь опасная! Знакомая мне учительница французского языка Эрнестина Иосифовна Пуанкаре никогда в жизни не пила вина. И что же! На одной вечеринке ее угостили рюмкой коньяку. Это ей так понравилось, что она выпила целую бутылку и тут же, за ужином, сошла с ума. И на свете стало меньше одной учительницей французского языка. То же может произойти и с вами.
Он добился любви. И я добиваюсь любви. Я хочу, чтобы вы, гражданин Корейко, меня полюбили и в знак своего расположения выдали мне один миллион рублей. С этими словами Остап поднялся с места. Теперь собеседники стояли друг против друга. У Корейко было штурмовое лицо, в глазах мелькали белые барашки. Великий комбинатор сердечно улыбался, показывая белые кукурузные зубы.
Враги подошли близко к настольной лампочке, и на стену легли их исполинские тени. Ну, и убирайтесь! Я на вас буду жаловаться. Так надо, как любил выражаться мой друг Васисуалий Лоханкин, именно в этом сермяжная правда. Вот она! Великий комбинатор положил на стол папку и, медленно развязывая ее ботиночные тесемки, продолжал: - Только давайте условимся. Никаких эксцессов!
Вы не должны меня душить, не должны выбрасываться из окна и, самое главное, не умирайте от удара. Если вы вздумаете тут же скоропостижно скончаться, то поставите меня этим в глупое положение. Погибнет плод длительного добросовестного труда. В общем, давайте потолкуем. Уже не секрет, что вы меня не любите. Поэтому я не стану вздыхать напрасно, не стану хватать вас за талию. Считайте серенаду законченной.
Утихли балалайки, гусли и позолоченные арфы. Я "пришел к вам как юридическое лицо к юридическому лицу. Вот пачка весом в три-четыре кило. Она продается и стоят миллион рублей, тот самый миллион, который вы из жадности не хотите мне подарить. Корейко склонился над столом и прочел на папке: "Дело Александра Ивановича Корейко. Начато 25 июня 1930 г. Окончено 10 августа 1930 г.
То вы приходили ко мне с какими-то деньгами, теперь дело выдумали. Просто смешно.
Вы знали, что и при молодой советской власти были подпольные миллионеры?! А они были.
Об этом и узнал Бендер. Его логика: взять миллион у миллионера это не воровство. Тем не мение путь к своему состоянию будет долог: страниц в 300! У Остапа Бендера были помошники: Шура Балаганов: понравилось их "идеальное знакомство" с великим комбинатором.
Сам персонаж меня не впечатлил, слишком глуп и наивен. Уполномеченный по копытам. Паниковский: хитрый жлоб, умер. Не было жалко.
Козлевич: водитель всей шайки.
Обладающий лидерскими качествами! Имеющий мечту! Ах, как же жаль, что у этого шедевра нет продолжения... Напиши авторы ещё два, три, или более романов с этими героями — они были бы так же блистательны. Давно разобранные на цитаты, с блестящим юмором, едкой сатирой, прекрасным языком, живые и яркие... Золотой телёнок неразделим с 12 стульев, это по сути — одно невероятное, увлекательное.
Оценка: 9 [ 5 ] URRRiy , 18 января 2020 г. Вот такой мощный посыл и смысл во втором романе Ильи Ильфа и Евгения Петрова про несокрушимого и легендарного Остапа Ибрагимовича Бендера, у которого не получилось сменить гражданство. И никто из его экипажа «Антилопы гну» ежели вдуматься, не обрёл искомых элементов удачи, даже Адам Козлевич с топливным шлангом к «Лоррен-Дитрих». Авторы честно соблюли моральный кодекс строителя светлого будущего — даже очень хитрые и смышлёные, одаренные умом и сообразительностью и одиночки, и сообщества по интересам никогда не превзойдут общество честных тружеников. Жаль, что эти труженики канули в прошлое. В общем, рекомендую, вещь поучительная, даже в Лондоне с неправедными миллионами в конце концов будет шарфик на шею, если перед этим задушит жадность. Оценка: 10 [ 11 ] Paganist , 15 июля 2017 г.
Конечно же, «Золотой телёнок» — классика юмористической и сатирической литературы, давно разобранная на цитаты. Похождения великого комбинатора — это не только блестящий юмор, но и панорама советского общества на стыке 20-х и 30-х годов ХХ столетия. Талант тандема авторов, как и в случае с «12 стульями», раскрывается в способности рассматривать общество и отдельных его представителей ёмко и выразительно, при этом выделяя характерные качества, в том числе и пороки. В романе показано суетливое строительство нового уклада жизни в период, когда революционные события и Гражданская война стали уходить в прошлое, уступив место хлопотливой мирной жизни. Отдельное спасибо Ильфу и Петрову за красноречивые названия контор и организаций, а также за кричащие надписи на плакатах и транспарантах. Первые две части, на мой взгляд, ничем не уступают «12 стульям»: ни едкостью сатиры, ни россыпью афоризмов, ни атмосферой, ни увлекательностью приключений Бендера и его спутников. Заключительная часть, на мой взгляд, получилась хуже.
Великий комбинатор здесь уже подрастерял свой талант афериста и его похождения становятся какими-то скучными. Концовка вышла пусть и достаточно логичной, но несколько трагичной. И почему-то кажется, что если бы не незримая тень цензуры, что нависала над каждым деятелем искусства того времени, финал «Золотого телёнка» был иным. Оценка: 8 [ 21 ] morbo , 6 августа 2011 г. Этот роман, наряду с «Двенадцатью стульями», я не могу оценивать, потому что он — неотъемлемая часть меня самого. Несмотря на то, что главными действующими лицами этого романа являются одни лишь жулики, он кажется настолько светлыми и оптимистическим, что вполне мог бы сойти за утопию. Мелкие жулики по сегодняшним временам кажутся совершенно безобидными, даже в чём-то близкими людьми.
Крупный жулик, наживший своё состояние, среди прочего, на людях с голодающего Поволжья, вынужден жить в однокомнатной халупе, в которой из обстановки — лишь лампочка и кровать, на одну зарплату счетовода, в постоянном страхе не то что ареста — пули в голову на месте. В современной России о таких жуликах остаётся только мечтать. Сейчас крупные жулики спокойно ходят задрав голову кверху, поплёвывая на окружающий их плебс из окна своего Майбаха, а мелких жуликов, подобных четвёрке из романа, и представить сложно — в наше время это люди, приворовывающие крошки с барского стола всеобщего воровства по-крупному. Оценка: 10 [ 7 ] SHWY , 28 декабря 2016 г. В произведении вовсе не должно быть какого-то смысла, достаточно того, что оно показывает жизнь в оригинальном ракурсе. Не только «ООО Рога и Копыта», но и «Узнаю брата Колю», «В последний момент железная рука великого комбинатора», «Я его снял с пробега», «На этом месте только что стояла моя ладья», «У меня все ходы записаны» всегда вспоминаю и использую в разных жизненных ситуациях. Оценка: 9 [ 7 ] Velary , 8 сентября 2016 г.
Перед текстом романа в моём издании была помещена большая статья про историю его создания, политический фон и его влияние на написание книги и на её дальнейшую судьбу. Замечательная, очень подробная, познавательная и интересная статья. Гораздо более интересная, как оказалось, чем собственно «Золотой телёнок»... Начала я с энтузиазмом и примерно до середины на этом энтузиазме всё ждала, когда же начнётся оно. Ожидание затягивалось, страниц оставалось всё меньше, я заставляла себя к ней возвращаться всё с большим трудом и наконец захлопнула книгу с чувством облегчения и недоумения. И это всё? Я понимаю, что сатира в принципе чуждый мне жанр, но должен же быть в произведении какой-то смысл?
Я нашла его только на последних страницах: деньги не приносят счастья, главное иметь дело в жизни и так далее. Но и то подано как-то топорно...
Популярные книги
- Пять причин прочитать полную версию романа «Золотой теленок»
- Золотой теленок читать онлайн бесплатно Илья Ильф. Скачать fb2 |
- Ильф и Петров «Золотой телёнок» | Книги вики | Fandom
- Золотой теленок. Ильф И. А., Петров Е. П. - 1934
- Золотой телёнок — Википедия
Золотой Теленок
По замыслу махинатора, миллионер сам отдаст деньги, но миллионер не так прост, и план приходится корректировать. Весь этот путь сопровождается интересными и забавными событиями, через которые показаны реалии советской жизни в начале 30-х гг. С помощью образов героев, курьёзных случаев и острых замечаний писатели показывают недостатки людей, общественных устоев того времени. Произведение было воспринято неоднозначно, некоторые критики были недовольны карикатурой на интеллигенцию, кому-то не понравилось то, что жулик и махинатор получился слишком обаятельным героем. Сейчас споры поутихли, и читатели имеют возможность не только увидеть жизнь советских людей, но и насладиться захватывающими приключениями талантливого жулика.
Это было слишком. Великий комбинатор гневно заглянул вниз.
Но вчерашних пассажиров уже не было. Они сошли... Стоящий у окна новый пассажир равнодушно посмотрел на Остапа и продолжал, обращаясь к двум своим спутникам: - Миллион тонн чугуна. К концу года. Комиссия нашла, что объединение может это дать. И что самое смешное - Харьков утвердил!
Остап не нашел в этом заявлении ничего смешного. Однако новые пассажиры разом принялись хохотать". Новый контекст - новый смысл - новояз - новмильон. Ильф - Петров по-советски благонамеренно пытаются нарисовать плакат: вот оно, старое и новое, на место личного миллиона денег - новый, советский миллион общественных тонн. А вместо плаката получается - карикатура, пародия на плакат. Ведь "новые" люди вообще на людей мало похожи: они претендуют, что "отлиты из тонн чугуна", на самом деле сделаны из папье-маше, из серой бумаги, но в любом случае - они не живые.
И это - очень заметно.
Бендер «Золотого телёнка» отходит от былой водевильности, становится более человечным, более интеллектуальным — и ему проще сочувствовать 5 Яновская Л. Курдюмов А. В краю непуганых идиотов: Книга об Ильфе и Петрове. Париж: La Presse Libre, 1983. Это связывает «Золотого телёнка» с журнальной юмористикой, жанром фельетона, в котором Ильф и Петров набили руку на описании подобных типов.
Собственно, в «восточную» часть романа в переработанном виде вошло несколько их очерков 6 Яновская Л. Сильный сюжет Ильф и Петров вновь сочетают с феноменальной речевой пластичностью: Остап Бендер остаётся производителем блестящих афоризмов, вдохновение для которых авторы черпают как в официальном советском языке, так и в дореволюционной культуре характерная контаминация: «Жизнь прекрасна, невзирая на недочёты». Описания города, пейзажа, производственного процесса даны в сочных деталях и эпитетах, свойственных жовиальной южнорусской школе, которая всегда не прочь подчеркнуть своё стилистическое богатство: Ночь показывала чистое телескопическое небо, а день подкатывал к городу освежающую морскую волну. Дворники у своих ворот торговали полосатыми монастырскими арбузами, и граждане надсаживались, сжимая арбузы с полюсов и склоняя ухо, чтобы услышать желанный треск. Режиссёр Михаил Швейцер. СССР, 1968 год Кукрыниксы.
Иллюстрация к роману. Публикацию «Золотого телёнка» осложнили цензурные обстоятельства. Роман начал выходить в 1931 году в журнале «30 дней» Ежемесячный иллюстрированный журнал, выходивший в Москве с 1925 по 1941 год. Но отдельного советского издания пришлось ждать два года — в результате в США и нескольких европейских странах перевод «Телёнка» появился раньше, чем книжный оригинал в СССР. По-русски роман был выпущен отдельно — пиратским способом — в 1931 году в берлинском издательстве «Книга и сцена». А на суперобложке американского издания 1932 значилось 7 Петров Е.
Несмотря на предисловие советского наркома просвещения, товарищ Сталин опасается, что «Золотой телёнок» недостаточно серьёзно относится к пятилетнему плану, в результате чего Америка первой знакомится с публикацией этого поразительно смешного романа. Несмотря на это, советская книга по-прежнему буксовала. Товарищ Сталин был всё-таки ни при чём: дело тормозили другие высокопоставленные рецензенты. Тот самый нарком просвещения Анатолий Луначарский Анатолий Васильевич Луначарский 1875—1933 — большевик, революционер, близкий соратник Ленина. В 1900-е пытался соединить марксизм с христианством, после революции был назначен наркомом просвещения. Самый образованный из большевистских лидеров, автор множества пьес и переводов, Луначарский отвечал за контакты с творческой интеллигенцией и создание новой пролетарской культуры.
Был сторонником перевода русского языка на латиницу. Положение спас только Максим Горький: когда Ильф и Петров обратились к нему, он сумел пробить публикацию — книга, с цензурными искажениями зачастую обедняющими юмор соавторов 8 Вентцель А. Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев», «Золотой телёнок». В 1949-м Фадеев примет участие в кампании по запрету романов Ильфа и Петрова. Американское издание романа 1932 , вышедшее раньше отдельного советского издания.
Издательство Farrar and Rinehart. Нью-Йорк, 1932 год Первое советское книжное издание. Издательство «Федерация», 1933 год Что на неё повлияло? Как и в «12 стульях», пласт литературных влияний в «Золотом телёнке» огромен. Попробуем их перечислить. Плутовская литература — в том числе такой высокий её образец, как «Мёртвые души» Гоголя.
Подобно Чичикову, Александр Иванович Корейко умеет приспособиться к любым обстоятельствам, мимикрирует под них, сливается с фоном. О нём нельзя сказать ничего определённого — при этом, что замечательно, у него есть та же особенность, что у Чичикова: «Он мгновенно умножал и делил в уме большие трёхзначные и четырёхзначные числа» 9 Щеглов Ю. Романы Ильфа и Петрова. Спутник читателя. Сам образ Бендера связан с «благородным жуликом» из рассказов О. Генри — Энди Такером.
Советская сатира и бытовой роман 1920-х: коллеги по «Гудку» Газета железнодорожников, издающаяся в Москве с 1917 года. К началу 1970-х годов тираж издания составлял 700 тысяч экземпляров. Сейчас газета принадлежит «РЖД».
Вы удовлетворены? Но шофёр-любитель удовлетворён не был. Я читал в газете, что идут два «Паккарда», два «Фиата» и один «Студебеккер». Это ваш родственник Студебеккер? Папа ваш Студебеккер? Чего вы прилипли к человеку?!
Русским языком ему говорят, что «Студебеккер» в последний момент заменён «Лорен-Дитрихом», а он морочит голову! Юношу уже давно оттеснили распорядители, а Остап долго ещё... Я — свободный художник и холодный философ. Я их заработал, а вы... Я даже пострадал. После разговоров с Берлагой, Скумбриевичем и Полыхаевым я потерял веру в человечество. Разве это не стоит миллиона рублей, вера в человечество? И по возможности сразу, а не частями. Остап внимательно посмотрел на собеседника и совершенно серьёзно ответил: — Я бы взял частями.
Но мне нужно сразу. Узнаёшь брата Колю? И первый сын заключил второго сына в объятия. А если уж и страдают, то стараются проделать это как можно быстрее и незаметнее для окружающих. Лоханкин же страдал открыто, величаво, он хлестал своё горе чайными стаканами, он упивался им.
Почему книги Ильфа и Петрова вошли в золотой запас скреп советского общества
Девушки, прикрывшись книгами Гладкова, Элизы Ожешко и Сейфуллиной, бросали на приезжего трусливые взгляды. Он проследовал мимо взволнованных читательниц парадным шагом и вышел к зданию исполкома — цели своей прогулки. В эту минуту из-за угла выехал извозчик. Рядом с ним, держась за пыльное обугленное крыло экипажа и размахивая вздутой папкой с тисненой надписью «Musique», быстро шел человек в длиннополой толстовке. Он что-то горячо доказывал седоку. Седок — пожилой мужчина с висячим, как банан, носом — сжимал ногами чемодан и время от времени показывал своему собеседнику кукиш.
В пылу спора его инженерская фуражка, околыш которой сверкал зеленым диванным плюшем, покосилась набок. Обе тяжущиеся стороны часто и особенно громко произносили слово «оклад». Вскоре стали слышны и прочие слова. Придется поставить вопрос о рвачестве. Я даром буду работать!
Вы это крепостное право бросьте! Сами всюду пишут «Свобода, равенство и братство», а меня хотят заставить работать в этой крысиной норе. Тут Талмудовский быстро разжал кукиш и принялся считать по пальцам: — Квартира — свинюшник, театра нет, оклад… Извозчик! Пошел на вокзал! Ведь завод остается без специалистов!..
Побойтесь бога!.. Общественность этого не допустит, инженер Талмудовский!.. У меня в портфеле протоколы… И секретарь секции, расставив ноги, стал живо развязывать тесемки своей «Musique». Эта неосторожность решила спор. Увидев, что путь свободен, Талмудовский поднялся на ноги и что есть силы закричал: — Пошел на вокзал!
Из папки «Musique» вылетели листки папиросной бумаги с какими-то лиловыми «слушали-постановили». Приезжий, с интересом наблюдавший инцидент, постоял с минуту на опустевшей площади и убежденным тоном сказал: — Нет, это не Рио-де-Жанейро! Через минуту он уже стучался в дверь кабинета предисполкома. По какому делу? Как видно, посетитель тонко знал систему обращения с секретарями правительственных, хозяйственных и общественных организаций.
Он не стал заявлять, что прибыл по срочному, казенному делу. И, не дожидаясь ответа, приблизился к письменному столу. Председатель, черноглазый большеголовый человек в синем пиджаке и таких же брюках, заправленных в сапоги на высоких скороходовских каблучках, посмотрел на посетителя довольно рассеянно и заявил, что не узнает. А между тем многие находят, что я поразительно похож на своего отца. Председатель смутился и приподнялся.
Он живо вспомнил знаменитый облик революционного лейтенанта с бледным усатым лицом и в черной пелерине с бронзовыми львиными застежками. Пока он собирался с мыслями, чтобы задать сыну черноморского героя приличествующий случаю вопрос, посетитель присматривался к меблировке кабинета взглядом разборчивого покупателя. Когда-то, в царские времена, меблировка присутственных мест производилась по трафарету. Выращена была особая порода казенной мебели: плоские, уходящие под потолок шкафы, деревянные диваны с трехдюймовыми полированными сиденьями, столы на биллиардных ногах и дубовые парапеты, отделявшие присутствие от внешнего беспокойного мира. За время революции эта порода мебели почти исчезла, и секрет ее выработки был утерян.
Люди забыли, как нужно обставлять помещения должностных лиц, и в служебных кабинетах появились предметы, считавшиеся до сих пор неотъемлемой принадлежностью частной квартиры. В учреждениях появились пружинные адвокатские диваны с зеркальной полочкой для семи фарфоровых слонов, которые якобы приносят счастье, горки для посуды, этажерочки, специальные кожаные кресла для ревматиков и голубые японские вазы. В кабинете председателя арбатовского исполкома, кроме обычного письменного стола, прижились два пуфика, обитых полопавшимся розовым шелком, полосатая козетка, атласный экран с Фудзиямой и вишней в цвету и зеркальный славянский шкаф грубой рыночной работы. Нет, это не Рио-де-Жанейро». Он предпочитал исполкомы, обставленные новой шведской мебелью Ленинградского древтреста.
Председатель хотел было спросить о цели приезда лейтенантского сына в Арбатов, но неожиданно для самого себя жалобно улыбнулся и сказал: — Церкви у нас замечательные. Тут уже из Главнауки приезжали, собираются реставрировать. Скажите, а вы-то сами помните восстание на броненосце «Очаков»? Я был дитя. Угар НЭПа.
Нет того энтузиазма. Я, собственно, попал к вам в город совершенно случайно. Дорожная неприятность. Остался без копейки… Председатель очень обрадовался перемене разговора. Ему показалось позорным то, что он забыл имя очаковского героя.
Великие вехи забываешь». Без копейки? Это интересно. Председатель тревожно прислушался к новым интонациям в голосе посетителя. Затем сын черноморского героя мягко, без нажима перешел к делу.
Он просил пятьдесят рублей. Председатель, стесненный узкими рамками местного бюджета, смог дать только восемь рублей и три талона на обед в кооперативной столовой «Бывший друг желудка». Сын героя уложил деньги и талоны в глубокий карман поношенного, серого в яблоках пиджака и уже собрался было подняться с розового пуфика, когда за дверью кабинета послышался топот и заградительный возглас секретаря. Дверь поспешно растворилась, и на пороге ее показался новый посетитель. Сын лейтенанта Шмидта.
Николай Шмидт. И председатель в полном расстройстве указал на первого посетителя, лицо которого внезапно приобрело сонное выражение. В жизни двух жуликов наступило щекотливое мгновение. В руках скромного и доверчивого председателя исполкома в любой момент мог блеснуть длинный неприятный меч Немезиды. Судьба давала только одну секунду времени для создания спасительной комбинации.
В глазах второго сына лейтенанта Шмидта отразился ужас. Его фигура в летней рубашке «Парагвай», штанах с матросским клапаном и голубоватых парусиновых туфлях, еще минуту назад резкая и угловатая, стала расплываться, потеряла свои грозные контуры и уже решительно не внушала никакого уважения.
В жизни двух жуликов наступило щекотливое мгновение. В руках скромного и доверчивого председателя исполкома в любой момент мог блеснуть длинный неприятный меч Немезиды. Судьба давала только одну секунду времени для создания спасительной комбинации. В глазах второго сына лейтенанта Шмидта отразился ужас.
Его фигура в летней рубашке «Парагвай», штанах с матросским клапаном и голубоватых парусиновых туфлях, еще минуту назад резкая и угловатая, стала расплываться, потеряла свои грозные контуры и уже решительно не внушала никакого уважения. На лице председателя появилась скверная улыбка. И вот, когда второму сыну лейтенанта уже казалось, что все потеряно и что ужасный председательский гнев свалится сейчас на его рыжую голову, с розового пуфика пришло спасение. Узнаешь брата Колю? И первый сын заключил второго сына в объятия. Счастливая встреча ознаменовалась такими сумбурными ласками и столь необыкновенными по силе объятиями, что второй сын черноморского революционера вышел из них с побледневшим от боли лицом.
Брат Коля на радостях помял его довольно сильно. Обнимаясь, оба брата искоса поглядывали на председателя, с лица которого не сходило уксусное выражение. Ввиду этого спасительную комбинацию тут же на месте пришлось развить, пополнить бытовыми деталями и новыми, ускользнувшими от Истпарта, подробностями восстания моряков в 1905 году. Держась за руки, братья опустились на козетку и, не спуская льстивых глаз с председателя, погрузились в воспоминания. Увидев, что председатель все еще находится в лапах сомнения, первый сын погладил брата по рыжим, как у сеттера, кудрям и ласково спросил: — Когда же ты приехал из Мариуполя, где ты жил у нашей бабушки? Я очень беспокоился.
И, опасаясь, что неугомонный брат сейчас же заинтересуется, чем он был занят а занят он был преимущественно тем, что сидел в исправительных домах различных автономных республик и областей , — второй сын лейтенанта Шмидта вырвал инициативу и сам задал вопрос. У меня даже почтовые квитанции есть. Но показал их почему-то не брату, а председателю исполкома, да и то издали. Как ни странно, но вид бумажек немного успокоил председателя, и воспоминания братьев стали живее. Брат украшал его сухое изложение деталями настолько живописными, что председатель, начинавший было уже успокаиваться, снова навострил уши. Однако он отпустил братьев с миром, и они выбежали на улицу, чувствуя большое облегчение.
За углом исполкомовского дома они остановились. Из рогатки. Или, короче выражаясь, — жизнь диктует нам свои суровые законы. Вы зачем полезли в кабинет? Разве вы не видели, что председатель не один? Вы, значит, иногда думаете?
Вы — мыслитель? Как ваша фамилия, мыслитель? Жан-Жак Руссо? Марк Аврелий? Рыжеволосый молчал, подавленный справедливым обвинением. А теперь давайте познакомимся.
Как-никак — мы братья, а родство обязывает. Меня зовут Остап Бендер. Разрешите также узнать вашу первую фамилию. Вероятно, что-нибудь интеллектуальное? Судимостей за этот год много? Почему вы продаете свою бессмертную душу?
Человек не должен судиться. Это пошлое занятие. Я имею в виду кражи. Не говоря уже о том, что воровать грешно, — мама, наверно, познакомила вас в детстве с такой доктриной, — это к тому же бесцельная трата сил и энергии. Остап долго еще развивал бы свои взгляды на жизнь, если бы его не перебил Балаганов. Это губернатор острова Борнео?
По аллее, в тени августейших лип, склонясь немного набок, двигался немолодой уже гражданин. Твердая соломенная шляпа с рубчатыми краями боком сидела на его голове. Брюки были настолько коротки, что обнажали белые завязки кальсон. Под усами гражданина, подобно огоньку папиросы, пылал золотой зуб. Паниковский подошел к зданию исполкома, задумчиво описал у входа восьмерку, взялся за поля шляпы обоими руками и правильно установил ее на голове, обдернул пиджак и, тяжело вздохнув, двинулся внутрь. Его нужно предостеречь.
Потом скажу. Вошел, вошел!.. Вы никогда не видели боя быков? Пойдем, посмотрим. Сдружившиеся дети лейтенанта вышли из-за угла и подступили к окну председательского кабинета. За туманным, немытым стеклом сидел председатель.
Он быстро писал. Как у всех пишущих, лицо у него было скорбное. Вдруг он поднял голову. Дверь распахнулась, и в комнату проник Паниковский. Прижимая шляпу к сальному пиджаку, он остановился перед столом и долго шевелил толстыми губами. После этого председатель подскочил на стуле и широко раскрыл рот.
Друзья услышали протяжный крик. Со словами «Все назад! Они побежали на бульвар и спрятались за деревом. Сейчас состоится вынос тела.
Вскоре их обгоняет колонна участников автопробега. Реклама В ближайшем городке зелёная «Антилопа-Гну», находящаяся в розыске, перекрашивается в яично-жёлтый цвет. Там же Остап Бендер обещает исцелить страдающего от советских снов монархиста Хворобьева, избавив его, по Фрейду, от первоисточника болезни — советской власти. Тайный миллионер Александр Иванович Корейко был ничтожнейшим служащим финансово-счётного отдела некоего учреждения под названием «Геркулес». Никто не подозревал, что у него, получающего сорок шесть рублей в месяц, есть в камере хранения на вокзале чемоданчик с десятью миллионами рублей в валюте и советских дензнаках.
С некоторых пор он чувствует за собой чьё-то пристальное внимание. То нищий с золотым зубом нахально преследует его, бормоча: «Дай миллион, дай миллион! Столуясь у ребусника старика Синицкого, Корейко безответно влюблён в его внучку Зосю. Однажды, гуляя с ней поздно вечером, он подвергается нападению Паниковского и Балаганова, похищающего у него железную коробочку с десятью тысячами рублей. Реклама Через день, напялив милицейскую фуражку с гербом города Киева, Бендер отправляется к Корейко, чтобы отдать ему коробку с деньгами, но тот отказывается её принять, говоря, что никто его не грабил да и денег таких ему неоткуда было взять. Бендер переезжает по газетному объявлению в одну из двух комнат Васисуалия Лоханкина, от которого жена Варвара ушла к инженеру Птибурдукову. Из-за склок и скандалов жильцов этой коммунальной квартиры её звали «Вороньей слободкой». Когда в ней появляется впервые Остап Бендер, на кухне как раз порют розгами Лоханкина за то, что он не тушит за собой свет в уборной. Великий комбинатор Бендер открывает на украденные у Корейко десять тысяч контору по заготовке рогов и копыт.
Формальным главой учреждения становится Фукс, работа которого заключается в том, что при любом режиме он сидит за чужие банкротства. Выясняя происхождение богатства Корейко, Бендер допрашивает бухгалтера Берлагу и других руководителей «Геркулеса». Он ездит по местам деятельности Корейко и в конце концов составляет подробное его жизнеописание, которое хочет продать ему же за миллион. Реклама Не доверяя командору, Паниковский с Балагановым проникают на квартиру Корейко и крадут у него большие чёрные гири, думая, что они из золота. Шофёра «Антилопы-Гну» Козлевича охмуряют ксендзы, и требуется вмешательство Бендера и диспут с ксендзами, чтобы Козлевич вместе с машиной вернулся в «Рога и копыта». Бендер заканчивает обвинительное заключение в «деле Корейко». Он раскрыл и похищение им поезда с продовольствием, и создание липовых артелей, и погубленную электростанцию, и спекуляцию валютой и мехами, и учреждение дутых акционерных обществ. Незаметный конторщик Корейко был и фактическим главой «Геркулеса», через который выкачивал огромные суммы. Всю ночь Остап Бендер обвиняет Корейко.
Наступает утро, и они отправляются вдвоём на вокзал, где лежит чемоданчик с миллионами, чтобы отдать Бендеру один из них. В это время в городе начинается учебная противохимическая тревога.
Они, давшие миру таких замечательных людей, как Гораций, Бойль, Мариотт, Лобачевский, Гутенберг и Анатоль Франс, принуждены теперь кривляться самым пошлым образом, чтобы только напомнить о своем существовании.
Боже, боже, которого в сущности нет, до чего ты, которого на самом деле-то и нет, довел пешехода! Вот идет он из Владивостока в Москву по сибирскому тракту, держа в одной руке знамя с надписью: «Перестроим быт текстильщиков», и перекинув через плечо палку, на конце которой болтаются резервные сандалии «Дядя Ваня» и жестяной чайник без крышки. Это советский пешеход-физкультурник, который вышел из Владивостока юношей и на склоне лет у самых ворот Москвы будет задавлен тяжелым автокаром, номер которого так и не успеют заметить.
Или другой, европейский могикан пешеходного движения. Он идет пешком вокруг света, катя перед собой бочку. Он охотно пошел бы так, без бочки; но тогда никто не заметит, что он действительно пешеход дальнего следования, и про него не напишут в газетах.
Приходится всю жизнь толкать перед собой проклятую тару, на которой к тому же позор, позор! Так деградировал пешеход. И только в маленьких русских городах пешехода еще уважают и любят.
Там он еще является хозяином улиц, беззаботно бродит по мостовой и пересекает ее самым замысловатым образом в любом направлении.
Золотой теленок
Вы читали «Золотой теленок» Ильфа и Петрова? роман И.А. Ильфа и Е.П. Петрова, повествующий о похождениях Остапа Бендера после событий, описанных в романе «Двенадцать стульев». ) издание «Золотого теленка» Ильфа и Петрова. Ясно одно – сподвигнув Петрова и Ильфа написать «Двенадцать стульев», тем самым Катаев обрек себя на бессмертие. Ильф и Петров, "Золотой теленок"» в контексте. Произведение Ильи Ильфа и Евгения Петрова Золотой теленок можно читать онлайн на нашем сайте.
Золотой теленок. Ильф И. А., Петров Е. П. - 1934
| «Золотой Теленок» Илья Ильф, Евгений Петров: рецензии на книгу | 04: Ильф Илья, Петров Евгений, Ильф и Петров, рассказ, поэма, новелла, повесть, роман, эссе - Глава XIX Универсальный штемпель К двенадцати часам следующего дня по. |
| Книга "Золотой теленок" - И. Ильф, Е. Петров | Золотой теленок Первый роман Ильи Ильфа и Евгения Петрова `Двенадцать стульев` вышел в свет в 1927 году. |