Сергей Куцко Отрывок для конкурса. Для международного конкурса чтецов "Живая классика" нужно подготовить отрывок из прозаического произведения. Сценарий муниципального шестого конкурса чтецов Живая классика. Ребята соревнуются по чтению прозаических отрывков русских и зарубежных писателей. Совсем скоро пройдут первые отборочные туры для участников конкурса «Живая классика». Тем, кто еще не определился с выбором текста, мы предлагаем отрывки из произведений российских и зарубежных авторов.
Тексты для конкурса «Живая классика» (стр. 1 )
Целью конкурса является повышение интереса к чтению у школьников. Отрывки из прозы для чтения наизусть для конкурса живая классика - главная файлы обучалка для учащихся конкурсы. Казалось, что уже сегодня кончится война. Живая классика проект всероссийского конкурса юных чтецов живая классика. Традиции семейного чтения, повышение уровня грамотности, живая классика ребята читают отрывки из русской и зарубежной прозы.
Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил. Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё. Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше. Мы от Макса. Перед тем, как он… как его… - Мело, мело по всей земле во все пределы! Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку. Вы будете нас учить? Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад. Входите, дети. Смеркалось, но от снега, лежавшего во дворе сугробами, в комнате было ещё светло. Перед Леной лежала раскрытая тетрадь, в которой было написано всего две фразы: Как я помогаю маме. Дальше работа не шла. Где-то у соседей играл магнитофон. Слышно было, как Алла Пугачёва настойчиво повторяла: «Я так хочу, чтобы лето не кончалось!.. Загорай себе, купайся, и никаких тебе сочинений! Она снова прочла заголовок: «Как я помогаю маме». И когда тут помогать, если на дом столько задают! В комнате загорелся свет: это вошла мама. Лена начала писать: «Я помогаю маме по хозяйству. Убираю квартиру, вытираю тряпкой пыль с мебели». Вопрос был, конечно, риторическим, потому что мама и не ждала ответа. Она стала складывать вещи в шкаф. Мама пришила пуговицу, потом вышла на кухню и вернулась с ведром и шваброй. Отодвигая стулья, стала протирать пол. Из кухни потянуло чем-то горелым. В прихожей раздался звонок. В комнату, румяная от мороза, вошла Оля, одноклассница Лены. Мама послала за хлебом, и я решила по дороге — к тебе. Лена взяла ручку и написала: «Хожу в магазин за хлебом и другими продуктами». Оля заглянула в тетрадь и прыснула: — Ну ты даёшь! Да это же всё неправда! Ты же всё это сочинила! Род молча приподнял шляпу и зашагал; так же поступил Кист. Рудокопы досадовали на себя за то, что разболтались вчера вечером под властью винных паров. Теперь хозяин пытался подтрунить над ними; по крайней мере, этот его последний вопрос почти не скрывал усмешки. Когда гостиница исчезла за поворотом, Род, неловко усмехаясь, сказал: - Это ты захотел водки. Не будь водки, у Кэт не горели бы щеки от стыда за наш разговор, даром что девушка за две тысячи миль от нас. Какое дело этой акуле... Ей - все равно... Вообще, был ведь разговор этот о женщинах. Ну, и довольно об этом. Несмотря на то, что девушка крепко сидела у каждого в сердце, они остались товарищами. Неизвестно, что было бы в случае предпочтения. Сердечное несчастье даже сблизило их; оба они, мысленно, смотрели на Кэт в телескоп, а никто так не сроден друг другу, как астрономы. Поэтому их отношения не нарушились. Как сказал Кист, "Кэт было все равно". Но не совсем. Однако она молчала. II "Кто любит, тот идет до конца". Когда оба - Род и Кист - пришли прощаться, она подумала, что вернуться и снова повторить объяснение должен самый сильный и стойкий в чувстве своем. Так, может быть, немного жестоко рассуждал восемнадцатилетний Соломон в юбке. Между тем оба нравились девушке. Она не понимала, как можно отойти от нее далее четырех миль без желания вернуться через двадцать четыре часа. Однако серьезный вид рудокопов, их плотно уложенные мешки и те слова, какие говорятся только при настоящей разлуке, немного разозлили ее. Ей было душевно трудно, и она отомстила за это. Не все же будете вы вдвоем припадать к одному окошку. Говоря так, думала она вначале, что скоро, очень скоро явится веселый, живой Кист. Затем прошел месяц, и внушительность этого срока перевела ее мысли к Роду, с которым она всегда чувствовала себя проще. Род был большеголов, очень силен и малоразговорчив, но смотрел на нее так добродушно, что она однажды сказала ему: "цып-цып"... Здесь были тропинки, значение и связь которых путники узнали в гостинице. Почти весь день они шли, придерживаясь верного направления, но к вечеру начали понемногу сбиваться. Самая крупная ошибка произошла у Плоского Камня - обломка скалы, некогда сброшенного землетрясением. От усталости память о поворотах изменила им, и они пошли вверх, когда надо было идти мили полторы влево, а затем начать восхождение. На закате солнца, выбравшись из дремучих дебрей, рудокопы увидели, что путь им прегражден трещиной. Ширина пропасти была значительна, но, в общем, казалась на подходящих для того местах доступной скачку коня. Видя, что заблудились, Кист разделился с Родом: один пошел направо, другой - налево; Кист выбрался к непроходимым обрывам и возвратился; через полчаса вернулся и Род - его путь привел к разделению трещины на ложа потоков, падавших в бездну. Путники сошлись и остановились в том месте, где вначале увидели трещину. IV Так близко, так доступно коротенькому мостку стоял перед ними противоположный край пропасти, что Кист с досадой топнул и почесал затылок. Край, отделенный трещиной, был сильно покат к отвесу и покрыт щебнем, однако, из всех мест, по которым они прошли, разыскивая обход, это место являло наименьшую ширину. Забросив бечевку с привязанным к ней камнем, Род смерил досадное расстояние: оно было почти четырнадцать футов. Он оглянулся: сухой, как щетка, кустарник полз по вечернему плоскогорью; солнце садилось. Они могли бы вернуться, потеряв день или два, но далеко впереди, внизу, блестела тонкая петля Асценды, от закругления которой направо лежал золотоносный отрог Солнечных Гор. Одолеть трещину - значило сократить путь не меньше, как дней на пять. Между тем обычный путь с возвращением на старый свой след и путешествие по изгибу реки составляли большое римское "S", которое теперь предстояло им пересечь по прямой линии. Нечего перекинуть и не за что уцепиться на той стороне веревкой. Остается прыжок. Кист осмотрелся, затем кивнул. Действительно, разбег был удобен: слегка покато он шел к трещине. Представь, что пропасти нет. Точно купаться. Род снял с плеч мешок и перебросил его; так же поступил и Кист. Теперь им не оставалось ничего другого, как следовать своему решению. Действуя сгоряча, чтобы предупредить приступ простительной трусости, он отошел, разбежался и, удачно поддав ногой, перелетел к своему мешку, брякнувшись плашмя грудью. В зените этого отчаянного прыжка Род сделал внутреннее усилие, как бы помогая прыгнувшему всем своим существом. Кист встал. Он был немного бледен. Род медленно отошел на возвышение, рассеянно потер руки и, нагнув голову, помчался к обрыву. Его тяжелое тело, казалось, рванется с силой птицы. Когда он разбежался, а затем поддал, отделившись на воздух, Кист, неожиданно для себя, представил его срывающимся в бездонную глубину. Это была подлая мысль - одна из тех, над которыми человек не властен. Возможно, что она передалась прыгавшему. Род, оставляя землю, неосторожно взглянул на Киста, - и это сбило его. Он упал грудью на край, тотчас подняв руку и уцепившись за руку Киста. Вся пустота низа ухнула в нем, но Кист держал крепко, успев схватить падающего на последнем волоске времени. Еще немного - рука Рода скрылась бы в пустоте. Кист лег, скользя на осыпающихся мелких камнях по пыльному закруглению. Его рука вытянулась и помертвела от тяжести тела Рода, но, царапая ногами и свободной рукой землю, он с бешенством жертвы, с тяжелым вдохновением риска удерживал сдавленную руку Рода. Род хорошо видел и понимал, что Кист ползет вниз. Так выдал он горькое, тайное свое убеждение. Кист не ответил. Он молча искупал свою мысль - мысль о прыжке Рода вниз. Тогда Род вынул свободной рукой из кармана складной нож, открыл его зубами и вонзил в руку Киста. Рука разжалась... Кист взглянул вниз; затем, еле удержавшись от падения сам, отполз и перетянул руку платком. Некоторое время он сидел тихо, держась за сердце, в котором стоял гром, наконец, лег и начал тихо трястись всем телом, прижимая руку к лицу. Зимой следующего года во двор фермы Карроля вошел прилично одетый человек и не успел оглянуться, как, хлопнув внутри дома несколькими дверьми, к нему, распугав кур, стремительно выбежала молодая девушка с независимым видом, но с вытянутым и напряженным лицом. Кист кашлянул, посмотрел в сторону и рассказал все. Месть фокусника. Стивен Ликок - А теперь, леди и джентльмены, - сказал фокусник, - когда вы убедились, что в этом платке ничего нет, я выну из него банку с золотыми рыбками. Раз, два! Все в зале повторяли с изумлением: - Просто поразительно! Как он делает это? Но Смышленый господин, сидевший в первом ряду, громким шёпотом сообщил своим соседям: - Она… была… у него… в рукаве. И тогда все обрадованно взглянули на Смышленого господина и сказали: - Ну, конечно. Как это мы сразу не догадались? И по всему залу пронёсся шепот: - Она была у него в рукаве. Прошу обратить внимание на то, что кольца, как вы можете убедиться сами, не соединены между собой. Смотрите - сейчас они соединятся. Раздался восторженный гул изумления, но Смышленый господин снова прошептал: - Очевидно, у него были другие кольца - в рукаве. И все опять зашептали: - Другие кольца были у него в рукаве. Брови фокусника сердито сдвинулись. Я выну из шляпы любое количество яиц. Не желает ли кто-нибудь из джентльменов одолжить мне свою шляпу? Благодарю вас. Он извлек из шляпы семнадцать яиц, и в продолжение тридцати пяти секунд зрители не могли прийти в себя от восхищения, но Смышленый нагнулся к своим соседям по первому ряду и прошептал: - У него курица в рукаве. И все зашептали друг другу: - У него дюжина кур в рукаве. Фокус с яйцами потерпел фиаско. Так продолжалось целый вечер. Из шепота Смышлёного господина явствовало, что, помимо колец, курицы и рыбок, в рукаве фокусника были спрятаны несколько карточных колод, каравай хлеба, кроватка для куклы, живая морская свинка, пятидесятицентовая монета и кресло-качалка. Вскоре репутация фокусника упала ниже нуля. К концу представления он сделал последнюю отчаянную попытку. Не угодно ли будет вам, сэр, - продолжал он, обращаясь к Смышленому господину, - не угодно ли вам передать мне ваши золотые часы? Часы были немедленно переданы ему. Смышленый утвердительно кивнул головой и улыбнулся. Фокусник бросил часы в огромную ступку и схватил со стола молоток. Раздался странный треск. Вы видите, леди и джентльмены, тут нет никакого обмана, дырки видны простым глазом. Лицо Смышлёного сияло от восторга. На этот раз все казалось ему действительно загадочным, и он был совершенно очарован. Фокусник поставил цилиндр на пол, проделал на нем какие-то па, и через несколько секунд цилиндр стал плоским, как блин. Благодарю вас, сэр. Не позволите ли вы также разбить молотком ваши очки? На этот раз лицо Смышлёного приняло выражение полной растерянности. В зале стоял гул. Наконец фокусник выпрямился во весь рост и, бросив уничтожающий взгляд на Смышленого господина, сказал: - Леди и джентльмены! Вы имели возможность наблюдать, как с разрешения вот этого джентльмена я разбил его часы, сжёг его воротничок, раздавил его очки и протанцевал фокстрот на его шляпе. Если он разрешит мне ещё разрисовать зелёной краской его пальто или завязать узлом его подтяжки, я буду счастлив и дальше развлекать вас… Если нет - представление окончено. Раздались победоносные звуки оркестра, занавес упал, и зрители разошлись, убеждённые, что все же существуют и такие фокусы, к которым рукав фокусника не имеет никакого отношения. Зощенко «Находка» Однажды мы с Лелей взяли коробку от конфет и положили туда лягушку и паука. Потом мы завернули эту коробку в чистую бумагу, перевязали её шикарной голубой ленточкой и положили этот пакет на панель против нашего сада. Как будто бы кто-то шёл и потерял свою покупку. Положив этот пакет возле тумбы, мы с Лелей спрятались в кустах нашего сада и, давясь от смеха, стали ждать, что будет. И вот идёт прохожий. Увидев наш пакет, он, конечно, останавливается, радуется и даже от удовольствия потирает себе руки. Ещё бы: он нашёл коробку конфет - это не так-то часто бывает в этом мире. Затаив дыхание, мы с Лелей смотрим, что будет дальше. Прохожий нагнулся, взял пакет, быстро развязал его и, увидев красивую коробку, ещё того более обрадовался. И вот крышка открыта. И наша лягушка, соскучившись сидеть в темноте, выскакивает из коробки прямо на руку прохожего. Тот ахает от удивления и швыряет коробку подальше от себя. Тут мы с Лелей стали так смеяться, что повалились на траву. И мы смеялись до того громко, что прохожий обернулся в нашу сторону и, увидев нас за забором, тотчас всё понял. В одно мгновенье он ринулся к забору, одним махом перепрыгнул его и бросился к нам, чтобы нас проучить. Мы с Лелей задали стрекача. Мы с визгом бросились через сад к дому. Но я запнулся о грядку и растянулся на траве. И тут прохожий довольно сильно отодрал меня за ухо. Я громко закричал. Но прохожий, дав мне ещё два шлепка, спокойно удалился из сада. На крик и шум прибежали наши родители. Держась за покрасневшее ухо и всхлипывая, я подошёл к родителям и пожаловался им на то, что было. Моя мама хотела позвать дворника, чтобы с дворником догнать прохожего и арестовать его. И Леля уже было кинулась за дворником. Но папа остановил её. И сказал ей и маме: - Не зовите дворника. И не надо арестовывать прохожего. Конечно, это не дело, что он отодрал Миньку за уши, но на месте прохожего я, пожалуй, сделал бы то же самое. Услышав эти слова, мама рассердилась на папу и сказала ему: - Ты ужасный эгоист! И мы с Лелей тоже рассердились на папу и ничего ему не сказали. Только я потёр своё ухо и заплакал. И Лелька тоже захныкала. И тогда моя мама, взяв меня на руки, сказала папе: - Вместо того, чтобы заступаться за прохожего и этим доводить детей до слёз, ты бы лучше объяснил им, что есть плохого в том, что они сделали. Лично я этого не вижу и всё расцениваю как невинную детскую забаву. И папа не нашёлся, что ответить. Он только сказал: - Вот дети вырастут большими и когда-нибудь сами узнают, почему это плохо. И вот проходили годы. Прошло пять лет. Потом десять лет прошло. И наконец прошло двенадцать лет. Прошло двенадцать лет, и из маленького мальчика я превратился в молодого студентика лет так восемнадцати. Конечно, я забыл и думать об этом случае. Более интересные мысли посещали тогда мою голову. Но однажды вот что произошло. Весной, по окончании экзаменов, я поехал на Кавказ. В то время многие студенты брали на лето какую-нибудь работу и уезжали кто куда. И я тоже взял себе должность - контролёра поездов. Я был бедный студентик и денег не имел. А тут давали бесплатный билет на Кавказ и вдобавок платили жалованье. И вот я взял эту работу. И поехал. Приезжаю сначала в город Ростов, для того чтобы зайти в управление и получить там деньги, документы и щипчики для пробивания билетов. А наш поезд опоздал. И вместо утра пришёл в пять часов вечера. Я сдал мой чемодан на хранение. И на трамвае поехал в канцелярию. Прихожу туда. Швейцар мне говорит: - К великому сожалению, опоздали, молодой человек. Канцелярия уже закрыта. Мне же надо сегодня получить деньги и удостоверение. Швейцар говорит: - Все уже ушли. Приходите послезавтра. Тогда лучше уж завтра зайду. Швейцар говорит: - Завтра праздник, канцелярия не работает. А послезавтра приходите и всё, что надо, получите. Я вышел на улицу. И стою. Не знаю, что мне делать. Впереди два дня. Денег в кармане нет - всего осталось три копейки. Город чужой - никто меня тут не знает. И где мне остановиться - неизвестно. И что кушать - непонятно. Я побежал на вокзал, чтобы взять из моего чемодана какую-нибудь рубашку или полотенце, для того чтобы продать на рынке. Но на вокзале мне сказали: - Прежде чем брать чемодан, заплатите за хранение, а потом уж его берите и делайте с ним что хотите. Кроме трёх копеек, у меня ничего не было, и я не мог заплатить за хранение. И вышел на улицу ещё того более расстроенный. Нет, сейчас бы я так не растерялся. А тогда я ужасно растерялся. Иду, бреду по улице неизвестно куда и горюю. И вот иду по улице и вдруг на панели вижу: что такое? Маленький красный плюшевый кошелёк. И, видать, не пустой, а туго набитый деньгами. На одно мгновенье я остановился. Мысли, одна другой радостнее, мелькнули у меня в голове. Я мысленно увидел себя в булочной за стаканом кофе. А потом в гостинице на кровати, с плиткой шоколада в руках. Я сделал шаг к кошельку. И протянул за ним руку. Но в этот момент кошелёк или мне это показалось немного отодвинулся от моей руки. Я снова протянул руку и уже хотел схватить кошелёк.
Во время XVI явления Павел Васильевич зевнул и нечаянно издал зубами звук, какой издают собаки, когда ловят мух. Он испугался этого неприличного звука и, чтобы замаскировать его, придал своему лицу выражение умилительного внимания. Если эта мука продолжится еще десять минут, то я крикну караул… Невыносимо! Сцена представляет сельскую улицу. Направо школа, налево больница. Я позволю себе подойти к великой дате просто, как говорится, по-человечески Такой чистосердечный подход, я полагаю, еще более приблизит к нам образ великого поэта. Итак, сто лет отделяют нас от него! Время действительно бежит неслыханно быстро! Германская война, как известно, началась двадцать три года назад. То есть, когда она началась, то до Пушкина было не сто лет, а всего семьдесят семь. А я родился, представьте себе, в 1879 году. Стало быть, был еще ближе к великому поэту. Не то чтобы я мог его видеть, но, как говорится, нас отделяло всего около сорока лет. Моя же бабушка, еще того чище, родилась в 1836 году. То есть Пушкин мог ее видеть и даже брать на руки. Он мог ее нянчить, и она могла, чего доброго, плакать на руках, не предполагая, кто ее взял на ручки. Конечно, вряд ли Пушкин мог ее нянчить, тем более что она жила в Калуге, а Пушкин, кажется, там не бывал, но все-таки можно допустить эту волнующую возможность, тем более что он мог бы, кажется, заехать в Калугу повидать своих знакомых.
Их выступления войдут в конкурсную программу регионального конкурса «Живая классика». Пожелаем ребятам удачи и дальнейших побед!
Муниципальный этап конкурса чтецов "Живая классика". Сценарий.
Отрывок из рассказа Джека Лондона "Белый клык" Боги привыкли, чтобы им повиновались, и разгневанный Серый Бобр, спустив на воду пирогу, поплыл вдогонку за Белым Клыком. Отрывки из художественных произведений для рекомендации на конкурс чтецов «Живая классика». Язык издания: русский Периодичность: ежедневно Вид издания: сборник Версия издания: электронное сетевое Публикация: Тексты для конкурса "Живая классика" Автор: Лукьянчикова Марина Васильевна. Почти никого не осталось в живых из санинструкторов батальона. Совсем скоро пройдут первые отборочные туры для участников конкурса «Живая классика».
Звёзды назвали лучших в мире юных чтецов русской прозы
Кое-ктоза столами барака умер, не доев своей пайки по разовому талону, и теперьсмирнехонько, никому не мешая, сидел за сытным столом – в ряд с живыми. Тексты для заучивания наизусть на конкурс «Живая классика». В ходе финала конкурса «Живая классика» 15 лучших чтецов читали со сцены детского лагеря «Морской» МДЦ «Артек» отрывки любимой прозы. Трогательный отрывок из прозы русских классиков. Конкурс чтецов "Живая классика" выбрал победителей. С большим интересом присутствующие на мероприятии учащиеся и педагоги слушали конкурсантов, победителей классного этапа Всероссийского конкурса чтецов «Живая классика». — Новости посмотри, об этом повсюду трубят.
Конкурс чтецов "Живая классика" 2022. Отрывок из произведения Л.Н. Толстого "Война и мир"
Выступления оценивались по 10-балльной шкале по следующим параметрам: выбор текста произведения; грамотная речь; артистизм исполнения; глубина проникновения в образную и смысловую структуру текста. Участники выступали с выразительным чтением прозаических произведений. Всем известно, что искусство звучащего слова дано немногим. Умение донести мысль автора — особый дар. Поэтому конкурс был трудным, но очень интересным. Один за другим звучали чистые детские голоса. Были прочитаны разнообразные отрывки из произведений: Ю. Яковлева «Девочки с Васильевского острова», М.
Все они получили путёвку в лагерь «Живая классика» в Сочи. Но неожиданно мне попался отрывок моего земляка Виктора Астафьева. Он так тронул мою душу, что я понял: тронет и зрителя», — рассказал о своём выступлении Михаил Гудков. Фото: «Живая классика» Жюри конкурса тоже не остались равнодушными к выступлению суперфиналистов. Российский журналист, писатель, драматург Андрей Максимов отметил, что дети читают не просто хорошо, а «настолько страстно это делают, что душа пылает от счастья». Не только самим участием детей, но и тем, как они друг друга поддерживают. Никто из этих детей не стесняется быть счастливым, быть добрым, быть открытым! Их выступления не оценивались баллами, так как они уже носят титул победителей Международного конкурса. Мне хотелось поделиться со зрителями своими эмоциями и своими умениями. Поэтому все получилось! Конкурс не навязывает и не принуждает к чтению, от чего бегут все подростки, а своими яркими примерами мотивирует и увлекает в мир литературы.
На некоторых вообще не было названий. На одной книге было пятно, страшно похожее на кровь. У Гарри встали дыбом волосы на затылке. Может, ему только это казалось, но от книг будто бы исходил зловещий шепот, будто бы они знали, что здесь находится кто-то, кому не следует. Надо с чего-то начать. Осторожно поставив лампочку на пол, он оглядел нижние полки в поисках книги интересного вида. Большой серебряно-черный том привлек его внимание. Он вытащил его с трудом, потому что книжка была очень тяжелой, и, стоя на коленках, раскрыл. Резкий, леденящий душу крик разорвал тишину - книга кричала! Гарри захлопнул ее, но крик длился и длился, тонкий, непрерывный, терзающий слух. Он попятился и опрокинул лампочку, которая тут же погасла. Услыхав шаги по наружному коридору, он в панике запихнул визжащую книгу на полку и побежал. Уже в дверях он едва не столкнулся с Филчем; Филчевы бледные, дикие глаза смотрели прямо сквозь него. Гарри сумел проскользнуть под его вытянутыми руками и выскочил в коридор. Визг книги еще звенел у него в ушах. Он был обычным Ежиком - не грустным, не веселым, просто Ежиком. Спал он, как и все Ежики, днем, а жил своей ежовой жизнью ночью. Солнца он почти никогда не видел - в лесу было темно. Когда Ежик не спал и выдавалась безоблачная погода, он любовался луной и манящими, магически мерцающими в ночной мгле бесконечными холодными звездами. Как-то темной ночью глубокой осени ему во сне приснилась Звездочка. Он никогда в жизни не видел такого теплого, нежного и ослепительного создания. Ему было очень уютно быть рядышком со Звездочкой, он нежился в ее теплых и ласковых лучиках. С тех пор она снилась ему очень часто. Когда ему было плохо, он вспоминал свои удивительные сны, и если ему было холодно от промозглого осеннего ветра, или страшно от угуканья полярной совы, подумав о своей Звездочке, он вдруг согревался или сразу становился храбрым. Как-то морозным днем Ежик во сне вновь увидел свою мечту, она сверкала и манила его ласковым и нежным теплом к себе. Ежик пошел за своей Звездочкой. Он не заметил, как вышел из своей норки, как, обжигая лапки, он пробрался сквозь холодный и колючий сугроб снега. Он не поверил своим глазам - миллиарды снежных алмазиков сверкали на ярчайшем свете от чего-то огромного, нежного и теплого. Он узнал ее! Это была его Звездочка! Она освещала его своими лучами, слепила его привыкшие к кромешной темноте глазки-бусинки, но он уже не видел ничего, кроме ослепительно белого света. Он знал, что это Она, его Звездочка! Он не чувствовал, что она его совсем не греет. Замерзшее тело Ежика стояло на ледяных, вмерзших в оледеневшие сугробы ножках посреди голого дубового леса. Остекленевший взгляд его ослепших глаз был обращен в темное морозное небо, где только что скрылся последний лучик его любимой Звездочки. Почувствовав, что исчезли последние капельки ласкового и нежного тепла, он понял, что Она, его самая заветная мечта, не оставив никакой надежды, покинула его. Слезы, выступившие на замерзших глазках-бусинках, тут же превратились в замысловатые морозные узоры. Последнее, что услышал ежик - оглушительный хрустальный звон - это крохотное заледеневшее сердечко, последним ударом вырвавшись из ледяного комочка, разбилось на тысячу крохотных, похожих на рубины осколков. Бесконечно нежный, теплый, ослепительно-ласковый белый свет поглотила беспощадная, звенящая пустотой, безжизненная, ледяная тьма. Зощенко Воровство, милые мои, - это цельная и огромная наука. В наше время, сами понимаете, ничего не сопрешь так вот, здорово живешь. В наше время громадная фантазия требуется. Главная причина - публика очень осторожная стала. Публика такая, что завсегда стоит на страже своих интересов. Одним словом, вот как бережет своеимущество! Пуще глаза! Глаз, говорят, завсегда по страхкарточке восстановить можно. Имущество же никоим образом при нашей бедности не вернешь. И это действительно верно. По этой причине вор нынче пошел очень башковитый, с особенным умозрением и с выдающейся фантазией. Иначе ему с таким народом не прокормиться. Да вот, для примеру, нынче осенью опутали одну знакомую мою - бабку Анисью Петрову. И ведь какую бабку опутали! Эта бабка сама очень просто может любого опутать. И вот подите же - уперли у ней узел, можно сказать, прямо из-под сижу. А уперли, конечно, с фантазией и замыслом. А сидит бабка на вокзале. Во Пскове. На собственном узле. Ожидает поезда. А поезд в двенадцать часов ночи ходит. Вот бабка с утра пораньше и приперлась на вокзал. Села на собственный узел. И сидит. И нипочем не сходит. Потому пугается сходить. Сидит и сидит бабка. Тут же на узле и шамает и водицу пьет - подают ей Христа ради прохожие. А по остальным мелким делишкам - ну, мало ли -помыться или побриться - не идет бабка, терпит. Потому узел у ней очень огромный, ни в какую дверь вместе с ней не влазит по причине размеров. А оставить, я говорю, боязно. Так вот сидит бабка и дремлет. Не таковская я старуха. Сплю я довольно чутко - проснусь". Начала дремать наша божья старушка. Только слышит сквозь дремоту, будто кто-то ее коленом пихает в морду. Раз, потом другой раз, потом третий раз. Протерла бабка свои очи, хрюкнула и вдруг видит, будто какой-то посторонний мужчина проходит мимо нее и вынимает из кармана платок. Вынимает он платок и с платком вместе нечаянно вываливает на пол зеленую трешку. То есть ужас как обрадовалась бабка. Плюхнулась, конечное дело, вслед за трешкой, придавила ее ногой, после наклонилась незаметно - будто Господу Богу молится и просит его подать поскорей поезд. А сама, конечное дело, трешку в лапу и обратно к своему добру. Тут, конечно, грустновато рассказывать, но когда обернулась бабка, то узла своего не нашла. А трешка, между прочим, оказалась грубо фальшивая. И была она кинута на предмет того, чтобы бабка сошла бы со своего узла. Эту трешку с трудом бабка продала за полтора целковых. Астафьев Отрывок из рассказа «Белогрудка» Деревня Вереино стоит на горе. Под горою два озера, и на берегу их, отголоском крупного села, ютится маленькая деревенька в три дома - Зуяты. Между Зуятами и Вереино огромный крутой косогор, видный за много десятков вёрст тёмным горбатым островом. Весь этот косогор так зарос густолесьем, что люди почти никогда и не суются туда. Да и как сунешься? Стоит отойти несколько шагов от клеверного поля, которое на горе, - и сразу покатишься кубарем вниз, ухнешь в накрест лежащий валежник, затянутый мхом, бузиною и малинником. Однажды поселилась в чащобе косогора, пожалуй, одна из самых скрытных зверушек - белогрудая куница. Два или три лета прожила она в одиночестве, изредка появляясь на опушке. Белогрудка вздрагивала чуткими ноздрями, ловила противные запахи деревни и, если приближался человек, пулей вонзалась в лесную глухомань. На третье или четвёртое лето Белогрудка родила котят, маленьких, как бобовые стручки. Мать грела их своим телом, облизывала каждого до блеска и, когда котята чуть подросли, стала добывать для них еду. Она очень хорошо знала этот косогор. Кроме того, была она старательная мать и вдосталь снабжала едой котят. Но как-то Белогрудку выследили вереинские мальчишки, спустились за нею по косогору, притаились. Белогрудка долго петляла по лесу, махая с дерева на дерево, потом решила, что люди уже ушли - они ведь часто мимо косогора проходят, - вернулась к гнезду. За ней следило несколько человеческих глаз. Белогрудка не почувствовала их, потому что вся трепетала, прильнув к котятам, и ни на что не могла обращать внимания. Она лизнула каждого из детёнышей в мордочку: дескать, я сейчас, мигом, - и вымахнула из гнезда. Корм добывать становилось день ото дня трудней и трудней. Вблизи гнезда его уже не было, и куница пошла с ёлки на ёлку, с пихты на пихту, к озёрам, потом к болоту, к большому болоту за озером. Там она напала на простофилю-сойку и, радостная, помчалась к своему гнезду неся в зубах рыжую птицу с распущенным голубым крылом. Гнездо было пустое. Белогрудка выронила из зубов добычу, метнулась вверх по ели, потом вниз, потом опять вверх, к гнезду хитро упрятанному в густом еловом лапнике. Котят не было. Если бы Белогрудка умела кричать - закричала бы. Пропали котята, исчезли. Белогрудка обследовала всё по порядку и обнаружила, что вокруг ели топтались люди и на дерево неловко лез человек, сдирая кору, обламывая сучки, оставляя разящий запах пота и грязи в складках коры. К вечеру Белогрудка точно выследила, что её детёнышей унесли в деревню. Ночью она нашла и дом, в который их унесли. До рассвета она металась возле дома: с крыши на забор, с забора на крышу. Часами сидела на черёмухе, под окном, слушала - не запищат ли котятки. Но во дворе гремела цепью и хрипло лаяла собака. Хозяин несколько раз выходил из дому, сердито кричал на неё. Белогрудка комочком сжималась на черёмухе. Теперь каждую ночь она подкрадывалась к дому, следила, следила, и всё гремел и бесновался пёс во дворе. Тексты для заучивания наизусть к конкурсу «Живая классика-2017» В. Розов «Дикая утка» из цикла «Прикосновение к войне» Кормили плохо, вечно хотелось есть. Иногда пищу давали раз в сутки, и то вечером. Ах, как хотелось есть! И вот в один из таких дней, когда уже приближались сумерки, а во рту не было ещё ни крошки, мы, человек восемь бойцов, сидели на высоком травянистом берегу тихонькой речушки и чуть не скулили. Вдруг видим, без гимнастёрки. Что-то держа в руках. К нам бежит ещё один наш товарищ. Лицо сияющее. Свёрток — это его гимнастёрка, а в неё что-то завёрнуто. Разворачивает гимнастёрку, и в ней … живая дикая утка. Вижу: сидит, притаилась за кустиком. Я рубаху снял и — хоп! Есть еда! Утка была некрепкая, молодая. Поворачивая голову по сторонам, она смотрела на нас изумлёнными бусинками глаз. Она просто не могла понять, что это за странные милые существа её окружают и смотрят на неё с таким восхищением. Она не вырывалась, не крякала, не вытягивала натужно шею, чтобы выскользнуть из державших её рук. Нет, она грациозно и с любопытством озиралась. Красавица уточка! А мы — грубые, нечисто выбритые, голодные. Все залюбовались красавицей. И произошло чудо, как в доброй сказке. Как-то просто произнёс: Отпустим! Было брошено несколько логических реплик, вроде: «Что толку, нас восемь человек, а она такая маленькая», «Ещё возиться! И, уже ничем не покрывая, Борис бережно понёс утку обратно. Вернувшись, сказал: Я её в воду пустил. А где вынырнула, не видел. Ждал-ждал, чтоб посмотреть, но не увидел. Уже темнеет. Когда меня заматывает жизнь, когда начинаешь клясть всех и всё, теряешь веру в людей и тебе хочется крикнуть, как я однажды услыхал вопль одного очень известного человека: «Я не хочу быть с людьми, хочу с собаками! Это всё пройдёт, всё будет хорошо. Мне могут сказать; «Ну да, это были вы, интеллигенты, артисты, о вас всего можно ожидать». Нет, на войне всё перемешалось и превратилось в одно целое — единое и невидимое. Во всяком случае, та, где я служил. Были в нашей группе два вора, только что выпущенные из тюрьмы. Один с гордостью рассказывал, как ему удалось украсть подъёмный кран. Видимо, был талантлив. Но и он сказал: «Отпустить! Он взял большой стеклянный сосуд и наполнил его до краев большими камнями. Проделав это, он спросил учеников, полон ли сосуд. Все подтвердили, что полон. Тогда мудрец взял коробку с мелкими камушками, высыпал ее в сосуд и несколько раз легонько встряхнул его. Камушки раскатились в промежутки между большими камнями и заполнили их. После этого он снова спросил учеников, полон ли сосуд теперь. Они снова подтвердили факт - полон. И, наконец, мудрец взял со стола коробку с песком и высыпал его в сосуд. Песок, конечно же, заполнил последние промежутки в сосуде. Теперь, - обратился мудрец к ученикам, - я хотел бы, чтобы вы смогли распознать в этом сосуде свою жизнь! Крупные камни олицетворяют важные вещи в жизни: ваша семья, ваш любимый человек, ваше здоровье, ваши дети - те вещи, которые, даже не будь всего остального, все еще смогут наполнить вашу жизнь. Мелкие камушки представляют менее важные вещи, такие как, например, ваша работа, ваша квартира, ваш дом или ваша машина. Песок символизирует жизненные мелочи, повседневную суету. Если же вы наполните ваш сосуд вначале песком, то уже не останется места для более крупных камней. Также и в жизни - если вы всю вашу энергию израсходуете на мелкие вещи, то для больших вещей уже ничего не останется. Поэтому обращайте внимание прежде всего на важные вещи - находите время для ваших детей и любимых, следите за своим здоровьем. У вас останется еще достаточно времени для работы, для дома, для празднований и всего остального. Следите за вашими большими камнями - только они имеют цену, все остальное - лишь песок. Алые паруса Она села, подобрав ноги, с руками вокруг колен. Внимательно наклоняясь к морю, смотрела она на горизонт большими глазами, в которых не осталось уже ничего взрослого, - глазами ребенка. Все, чего она ждала так долго и горячо, делалось там - на краю света. Она видела в стране далеких пучин подводный холм; от поверхности его струились вверх вьющиеся растения; среди их круглых листьев, пронизанных у края стеблем, сияли причудливые цветы. Верхние листья блестели на поверхности океана; тот, кто ничего не знал, как знала Ассоль, видел лишь трепет и блеск. Из заросли поднялся корабль; он всплыл и остановился по самой середине зари. Из этой дали он был виден ясно, как облака. Разбрасывая веселье, он пылал, как вино, роза, кровь, уста, алый бархат и пунцовый огонь. Корабль шел прямо к Ассоль. Крылья пены трепетали под мощным напором его киля; уже, встав, девушка прижала руки к груди, как чудная игра света перешла в зыбь; взошло солнце, и яркая полнота утра сдернула покровы с всего, что еще нежилось, потягиваясь на сонной земле. Девушка вздохнула и осмотрелась. Музыка смолкла, но Ассоль была еще во власти ее звонкого хора. Это впечатление постепенно ослабевало, затем стало воспоминанием и, наконец, просто усталостью. Она легла на траву, зевнула и, блаженно закрыв глаза, уснула - по-настоящему, крепким, как молодой орех, сном, без заботы и сновидений. Ее разбудила муха, бродившая по голой ступне. Беспокойно повертев ножкой, Ассоль проснулась; сидя, закалывала она растрепанные волосы, поэтому кольцо Грэя напомнило о себе, но считая его не более, как стебельком, застрявшим меж пальцев, она распрямила их; так как помеха не исчезла, она нетерпеливо поднесла руку к глазам и выпрямилась, мгновенно вскочив с силой брызнувшего фонтана. На ее пальце блестело лучистое кольцо Грэя, как на чужом, - своим не могла признать она в этот момент, не чувствовала палец свой. Чья шутка? Может быть, нашла и забыла? Не было объяснений случившемуся, но без слов и мыслей находила она их в странном чувстве своем, и уже близким ей стало кольцо. Вся дрожа, сдернула она его с пальца; держа в пригоршне, как воду, рассмотрела его она - всею душою, всем сердцем, всем ликованием и ясным суеверием юности, затем, спрятав за лиф, Ассоль уткнула лицо в ладони, из-под которых неудержимо рвалась улыбка, и, опустив голову, медленно пошла обратной дорогой. Так, - случайно, как говорят люди, умеющие читать и писать, - Грэй и Ассоль нашли друг друга утром летнего дня, полного неизбежности. Татьяна Петросян Записка имела самый безобидный вид. В ней по всем джентльменским законам должна была обнаружиться чернильная рожа и дружеское пояснение: "Сидоров - козёл". Так что Сидоров, не заподозрив худого, мгновенно развернул послание... Внутри крупным красивым почерком было написано: "Сидоров, я тебя люблю! В округлости почерка Сидорову почудилось издевательство. Кто же ему такое написал?
Это я, Везунчик! Но Везунчик на «предателя» ни капельки не обиделся. Представляешь, ей всю жизнь не везло! Вот мой начальник меня к ней и направил. Завра я помогу ей выиграть миллион рублей в лотерею, и вернусь к тебе! Ночью Антошке приснился сон. Будто они с Везунчиком тащат из магазина четыре авоськи любимых Антошкиных мандаринов, а из окна дома напротив им улыбается одинокая старушка, которой повезло первый раз в жизни. ВОЛКИ Сергей Куцко Так уж устроена деревенская жизнь, что если и до полудня не выйдешь в лес, не прогуляться по знакомым грибным да ягодным местам, то к вечеру и бежать нечего, всё попрячется. Так рассудила и одна девушка. Солнце только поднялось до верхушек елей, а в руках уже полное лукошко, далеко забрела, но зато грибы какие! С благодарностью она посмотрела вокруг и только собралась было уходить, как дальние кусты неожиданно вздрогнули и на поляну вышел зверь, глаза его цепко следили за фигурой девушки. Где-то недалеко паслись коровы, и знакомство в лесу с пастушьей собакой не было им большой неожиданностью. Волки медленно подступали, впереди шла волчица. Бывает так у этих зверей — волчица становится во главе стаи. Только у неё глаза были не столь свирепы, сколь изучающи. Что ты сделаешь сейчас, когда нет в твоих руках оружия, а рядом нет твоих сородичей? Осеняя себя крёстным знамением, она просила Матерь Божию, словно свою маму, в последней надежде на заступничество и спасение. Когда она открыла глаза, волки, минуя кусты, уходили в лес. Впереди не спеша, опустив голову, шла волчица. Я надумал, что вот как хорошо было бы, если бы все вокруг на свете было устроено наоборот. Ну вот, например, чтобы дети были во всех делах главные и взрослые должны были бы их во всем, во всем слушаться. В общем, чтобы взрослые были как дети, а дети как взрослые. Вот это было бы замечательно, очень было бы интересно. Во-первых, я представляю себе, как бы маме «понравилась» такая история, что я хожу и командую ею как хочу, да и папе небось тоже бы «понравилось», а о бабушке и говорить нечего. Что и говорить, я все бы им припомнил! Например, вот мама сидела бы за обедом, а я бы ей сказал: «Ты почему это завела моду без хлеба есть? Вот еще новости! Ты погляди на себя в зеркало, на кого ты похожа? Вылитый Кощей! Ешь сейчас же, тебе говорят! Не держи за щекой! Опять задумалась? Все решаешь мировые проблемы? Жуй как следует! И не раскачивайся на стуле! Вечно тебя надо ждать! Мой руки сейчас же! Как следует, как следует мой, нечего грязь размазывать. После тебя на полотенце страшно смотреть. Щеткой три и не жалей мыла. Ну-ка, покажи ногти! Это ужас, а не ногти. Это просто когти! Где ножницы? Не дергайся! Ни с каким мясом я не режу, а стригу очень осторожно. Не хлюпай носом, ты не девчонка... Вот так. Теперь садись к столу». Он бы сел и потихоньку сказал маме: «Ну как поживаешь? Когда я ем, то глух и нем! Запомните это на всю жизнь. Золотое правило! Положи сейчас же газету, наказание ты мое! Полюбуйтесь-ка на нашу бабуленьку! Каков вид! Пальто распахнуто, шапка на затылке! Щеки красные, вся шея мокрая! Хороша, нечего сказать. Признавайся, опять в хоккей гоняла! А это что за грязная палка? Ты зачем ее в дом приволокла? Это клюшка! Убери ее сейчас же с моих глаз — на черный ход! И мы тоже хотим в кино! Вчера ходили на день рождения, в воскресенье я вас в цирк водил! Понравилось развлекаться каждый день. Дома сидите! Нате вам вот тридцать копеек на мороженое, и все! Ведь каждый ребенок может провести с собой одного взрослого бесплатно! Сиди дома, гулена!
"Живая классика" выбрала лучших детей-чтецов
Подборка текстов для заучивания наизусть на конкурс "живая классика". Блины являются традиционным лакомством русского. ✅ЖИВАЯ КЛАССИКА-2024 Вашему вниманию отрывки из выступлений чтецов конкурса "Живая классика". Отрывок из рассказа Джека Лондона "Белый клык" Боги привыкли, чтобы им повиновались, и разгневанный Серый Бобр, спустив на воду пирогу, поплыл вдогонку за Белым Клыком. Главная» Новости» Живая классика тексты 2024 год. Тексты для конкурса чтецов "живая классика" материал по литературе на тему Проза отрывок для конкурса читает женщина.
5 текстов для чтения для конкурса "Живая классика" - 5, 6 класс
Ты только дождись меня! Не умирай! Вверх взлетела ракета, осветив его. Давай, прислушивайся! Ты его найдёшь, ты сможешь! Ещё немного — и конец окопа. Боже, как же страшно! Быстрее, быстрее! Я, комсомолка, просила Господа о помощи… Было ли это чудом, но стон повторился.
Да он в самом конце окопа! Свои внутренности он придерживал руками. Я прикрыла его глаза. Передо мной лежал совсем молоденький лейтенант. Какой пакет? Ты не сказал куда? Ты не сказал куда! Сидя с ним, молоденьким лейтенантом, прощалась, а слезы катились одна за другой.
Забрав его документы, шла по окопу, шатаясь, меня подташнивало, когда закрывала по пути глаза мёртвым бойцам. Пакет я доставила в штаб. И сведения там, действительно, оказались очень важными. Только вот медаль, которую мне вручили, мою первую боевую награду, никогда не надевала, потому как принадлежала она тому лейтенанту, Останькову Ивану Ивановичу. А пока шли бои… Четвёртый год войны. За это время я совсем поседела: рыжие волосы стали совершенно белыми. Приближалась весна с теплом и грачиным гомоном… Э. Преступление и наказание Есть поступки в детстве, которые казнят жгучим стыдом всю жизнь.
В сущности, это мелочи, но в них как бы отражены все твои плохие задатки. Для ужина в ящик стола отложены три ломтика хлеба и три дольки шоколада. Мне это хорошо известно, стол не заперт — мне вполне доверяют. Но после грез о гороховом супе я могу думать только о еде. Настоящее наваждение. А что, если от шоколадки отрезать совсем незаметный краешек? Этого, наверняка, никто не увидит. Чудно, ни малейшего следа.
Еще срежем. Теперь — хлебца… От моей доли не остается и крошки. Возьму немного от папиной. Опять пускаю в ход нож… Когда на тарелке чернеет последний ломоть, я хватаюсь за голову. Что я натворила!
Матери нас на коленях качали, Имя нам дали, словам научили, Слабых нас нежной любовью хранили. Мама, твоя улыбка, самая яркая и нежная, самая добрая и искренняя! Нет на свете счастливее человека, у которого есть мама, у которой добрая душа и доброе сердце. Но жизнь жестока порой и иногда забирает самого близкого, родного человека. Исполняет Попова Николь. Одно из них — «Третий в пятом ряду». Главная мысль: истинное добро бескорыстно! Автор восстает против душевной бестактности, против грубого вторжения во внутренний мир человека. Исполняет Назар Алина. В 1932-33 годах сказки Шергина в исполнении автора передавались по московскому радио и имели огромный успех у слушателей. Когда он с палочкой выбирался во двор, то растерянно замирал, не зная, куда ступить и где приткнуться. Кто-нибудь из мальчишек подбегал к нему и вёл к скамейке на бульвар. Там, если погода позволяла, Шергин мог сидеть в одиночестве до самого вечера.
Ей самой так нравилась мелодия, что у неё начинало учащённо биться сердце. Бабушка и мама поговаривали о том, что пусть уж лучше идёт на филологический, если нервы ей не позволят заниматься музыкой дальше. Накануне выпускного вечера Маша надела своё первое концертное платье, которое ей сшили специально для этого случая, и, закрыв глаза, вслед за мелодией взлетела к золотому свечению высоко в небо. Она играла и одновременно растворялась в дивной мелодии, то ныряя и плавая, то поднимаясь над ней и любуясь дивными медово-золотыми переливами звуков. Едва девочка кончила игру, как послышался звук опускающегося лифта и раздался звонок. Мама, заранее готовая к встрече со вздорным соседом, открыла дверь и обмерла. Пред ней стоял незнакомый человек, очень похожий на соседа, но это, видимо, был его брат. Его трудно было назвать стариком. Глаза его были голубыми, брови не казались такими лохматыми, как у их соседа, а в руках он держал букет белых ландышей. Я давно так не плакал, как сегодня. Это моя любимая мелодия. Вся юность, моя первая любовь вдруг вспомнились. Простите меня, Машенька, — обратился он к смущённой девушке. А Маша и в самом деле была совсем уже девушка, а не подросток с длинными руками, какой она казалась самой себе, и ей так шли эти ландыши, которые она нюхала, не только чтобы насладиться их ароматом, но чтобы скрыть своё смущение и слёзы благодарности… 492 слова Борис Васильев В списках не значился Свицкий сдернул шапку. Он уже понял, что от него требуется. Спустишься и уговоришь его добровольно сложить оружие. Если останешься с ним — вас сожгут огнеметами, если выйдешь без него — будешь расстрелян. Дайте ему фонарь. Оступаясь и падая, Свицкий медленно спускался во тьму по кирпичной осыпи. Свет постепенно мерк, но вскоре осыпь кончилась: начался заваленный кирпичом коридор. Свицкий зажег фонарь, и тотчас из темноты раздался глухой голос: — Стой! Пожалуйста, не стреляйте! Они послали меня! Свицкий покорно повернул фонарь, моргая подслеповатыми глазами в ярком луче. Свети только под ноги. Они сожгут вас огнем, а меня расстреляют, если вы откажетесь… Он замолчал, вдруг ясно ощутив тяжелое дыхание где-то совсем рядом. Свицкий нащупал кнопку. Свет погас, густая тьма обступила его со всех сторон. Я — еврей. Я забыл, что я — еврей, но мне напомнили об этом. И теперь я — еврей. Я — просто еврей, и только. И они сожгут вас огнем, а меня расстреляют. Где наши? Ты что-нибудь слышал, где наши? Понимаете, ходят слухи. Очень сильно разбили. Немцы не брали Москву? Это я знаю совершенно точно. Их разбили под Москвой. Под Москвой, понимаете? В темноте неожиданно рассмеялись. Смех был хриплым и торжествующим, и Свицкому стало не по себе от этого смеха. Теперь я должен выйти и в последний раз посмотреть им в глаза. Помоги мне, товарищ. Боже мой, я думал, что никогда уже не услышу этого слова!
Через месяц умерла мать. Всегда угрюмый отец теперь совсем озверел, пил втемную, а Лиза по-прежнему ждала завтрашнего дня, покрепче запирая на ночь двери от отцовских дружков. Но отныне этот завтрашний день прочно был связан с августом, и, слушая пьяные крики за стеной, Лиза в тысячный раз перечитывала затертую до дыр записку. Но началась война, и вместо города Лиза попала на оборонные работы. Все лето рыла окопы и противотанковые укрепления, которые немцы аккуратно обходили, попадала в окружения, выбиралась из них и снова рыла, с каждым разом все дальше и дальше откатываясь на восток. Поздней осенью она оказалась где-то за Валдаем, прилепилась к зенитной части и поэтому бежала сейчас на 171-й разъезд… Васков понравился Лизе сразу: когда стоял перед их строем, растерянно моргая еще сонными глазами. Понравились его твердое немногословие, крестьянская неторопливость и та особая, мужская основательность, которая воспринимается всеми женщинами как гарантия незыблемости семейного очага. А случилось так, что вышучивать коменданта стали все: это считалось хорошим тоном. Лиза не участвовала в подобных разговорах, но когда всезнающая Кирьянова со смехом объявила, что старшина не устоял перед роскошными прелестями квартирной хозяйки, Лиза вдруг вспыхнула: — Неправда это!.. В душку военного втюрилась! Тут все загалдели, захохотали, а Лиза разревелась и убежала в лес. Плакала на пеньке, пока ее не отыскала Рита Осянина. Проще жить надо. Проще, понимаешь? Но Лиза жила, задыхаясь от застенчивости, а старшина — от службы, и никогда бы им и глазами-то не столкнуться, если бы не этот случай. И поэтому Лиза летела через лес как на крыльях. И, думая о нем, она проскочила мимо приметной сосны, а когда у болота вспомнила помнила о слегах, возвращаться уже не хотелось. Здесь достаточно было бурелома, и Лиза быстро выбрала подходящую жердь. Перед тем как лезть в дряблую жижу, она затаенно прислушалась, а потом деловито сняла с себя юбку. Привязав ее к вершине шеста, заботливо подоткнула гимнастерку под ремень и, подтянув голубые казенные рейтузы, шагнула в болото. На этот раз никто не шел впереди, расталкивая грязь. Жидкое месиво цеплялось за бедра, волоклось за ней, и Лиза с трудом, задыхаясь и раскачиваясь, продвигалась вперед. Шаг за шагом, цепенея от ледяной воды и не спуская глаз с двух сосенок на островке. Но не грязь, не холод, не живая, дышащая под ногами почва были ей страшны. Страшным было одиночество, мертвая, загробная тишина, повисшая над бурым болотом. Лиза ощущала почти животный ужас, и ужас этот не только не пропадал, а с каждым шагом все больше и больше скапливался в ней, и она дрожала беспомощно и жалко, боясь оглянуться, сделать лишнее движение или хотя бы громко вздохнуть. Она плохо помнила, как выбралась на островок. Вползла на коленях, ткнулась ничком в прелую траву и заплакала. Всхлипывала, размазывала слезы по толстым щекам, вздрагивая от холода, одиночества и омерзительного страха. Вскочила — слезы еще текли. Шмыгая носом, прошла островок, прицелилась, как идти дальше, и, не отдохнув, не собравшись с силами, полезла в топь. Поначалу было неглубоко, и Лиза успела успокоиться и даже повеселела. Последний кусок оставался и, каким бы трудным он ни был, дальше шла суша, твердая, родная земля с травой и деревьями. И Лиза уже думала, где бы ей помыться, вспоминала все лужи да бочажки и прикидывала, стоит ли полоскать одежду или уж потерпеть до разъезда. Там ведь совсем пустяк оставался, дорогу она хорошо запомнила, со всеми поворотами, и смело рассчитывала за час-полтора добежать до своих. Идти труднее стало, топь до колен добралась, но теперь с каждым шагом приближался тот берег, и Лиза уже отчетливо, до трещинок видела пень, с которого старшина тогда в болото сиганул. Смешно сиганул, неуклюже: чуть на ногах устоял. И Лиза опять стала думать о Васкове и даже заулыбалась. Споют они, обязательно даже споют, когда выполнит комендант боевой приказ и вернется опять на разъезд. Только схитрить придется, схитрить и выманить его вечером в лес. А там… Там посмотрим, кто сильнее: она или квартирная хозяйка, у которой всего-то достоинств, что под одной крышей со старшиной… Огромный бурый пузырь вспучился перед ней. Это было так неожиданно, так быстро и так близко от нее, что Лиза, не успев вскрикнуть, инстинктивно рванулась в сторону. Всего на шаг в сторону, а ноги сразу потеряли опору, повисли где-то в зыбкой пустоте, и топь мягкими тисками сдавила бедра. Давно копившийся ужас вдруг разом выплеснулся наружу, острой болью отдавшись в сердце. Пытаясь во что бы то ни стало удержаться, выкарабкаться на тропу, Лиза всей тяжестью навалилась на шест. Сухая жердина звонко хрустнула, и Лиза лицом вниз упала в холодную жидкую грязь. Земли не было. Ноги медленно, страшно медленно тащило вниз, руки без толку гребли топь, и Лиза, задыхаясь, извивалась в жидком месиве. А тропа была где-то совсем рядом: шаг, полшага от нее, но эти полшага уже невозможно было сделать. На помощь!.. Жуткий одинокий крик долго звенел над равнодушным ржавым болотом. Взлетал к вершинам сосен, путался в молодой листве ольшаника, падал до хрипа и снова из последних сил взлетал к безоблачному майскому небу. Лиза долго видела это синее прекрасное небо. Хрипя, выплевывала грязь и тянулась, тянулась к нему, тянулась и верила. Над деревьями медленно всплыло солнце, лучи упали на болото, и Лиза в последний раз увидела его свет — теплый, нестерпимо яркий, как обещание завтрашнего дня. И до последнего мгновения верила, что это завтра будет и для нее… Константин Паустовский Барсучий нос Озеро около берегов было засыпано ворохами желтых листьев. Их было так много, что мы не могли ловить рыбу. Лески ложились на листья и не тонули. Приходилось выезжать на старом челне на середину озера, где доцветали кувшинки и голубая вода казалась черной, как деготь. Там мы ловили разноцветных окуней. Они бились и сверкали в траве, как сказочные японские петухи. Мы вытаскивали оловянную плотву и ершей с глазами, похожими на две маленькие луны. Щуки ляскали на нас мелкими, как иглы, зубами. Стояла осень в солнце и туманах. Сквозь облетевшие леса были видны далекие облака и синий густой воздух. По ночам в зарослях вокруг нас шевелились и дрожали низкие звезды. У нас на стоянке горел костер. Мы жгли его весь день и ночь напролет, чтобы отгонять волков, - они тихо выли по дальним берегам озера. Их беспокоили дым костра и веселые человеческие крики. Мы были уверены, что огонь пугает зверей, но однажды вечером в траве у костра начал сердито сопеть какой-то зверь. Его не было видно. Он озабоченно бегал вокруг нас, шумел высокой травой, фыркал и сердился, но не высовывал из травы даже ушей. Картошка жарилась на сковороде, от нее шел острый вкусный запах, и зверь, очевидно, прибежал на этот запах. С нами был маленький мальчик. Ему было всего девять лет, но он хорошо переносил ночевки в лесу и холод осенних рассветов. Гораздо лучше нас, взрослых, он все замечал и рассказывал. Он был выдумщик, но мы, взрослые, очень любили его выдумки. Мы никак не могли, да и не хотели доказывать ему, что он говорит неправду. Каждый день он придумывал что-нибудь новое: то он слышал, как шептались рыбы, то видел, как муравьи устроили себе паром через ручей из сосновой коры и паутины. Мы делали вид, что верили ему. Все, что окружало нас, казалось необыкновенным: и поздняя луна, блиставшая над черными озерами, и высокие облака, похожие на горы розового снега, и даже привычный морской шум высоких сосен. Мальчик первый услышал фырканье зверя и зашипел на нас, чтобы мы замолчали. Мы притихли. Мы старались даже не дышать, хотя рука невольно тянулась к двустволке, - кто знает, что это мог быть за зверь! Через полчаса зверь высунул из травы мокрый черный нос, похожий на свиной пятачок. Нос долго нюхал воздух и дрожал от жадности. Потом из травы показалась острая морда с черными пронзительными глазами. Наконец показалась полосатая шкурка. Из зарослей вылез маленький барсук. Он поджал лапу и внимательно посмотрел на меня. Потом он брезгливо фыркнул и сделал шаг к картошке. Она жарилась и шипела, разбрызгивая кипящее сало. Мне хотелось крикнуть зверьку, что он обожжется, но я опоздал - барсук прыгнул к сковородке и сунул в нее нос... Запахло паленой кожей. Барсук взвизгнул и с отчаянным воплем бросился обратно в траву. Он бежал и голосил на весь лес, ломал кусты и плевался от негодования и боли. На озере и в лесу началось смятение. Без времени заорали испуганные лягушки, всполошились птицы, и у самого берега, как пушечный выстрел, ударила пудовая щука. Утром мальчик разбудил меня и рассказал, что он сам только что видел, как барсук лечит свой обожженный нос. Я не поверил. Я сел у костра и спросонок слушал утренние голоса птиц. Вдали посвистывали белохвостые кулики, крякали утки, курлыкали журавли на сухих болотах - мшарах, плескались рыбы, тихо ворковали горлинки. Мне не хотелось двигаться. Мальчик тянул меня за руку. Он обиделся. Он хотел доказать мне, что он не соврал. Он звал меня пойти посмотреть, как лечится барсук. Я нехотя согласился. Мы осторожно пробрались в чащу, и среди зарослей вереска я увидел гнилой сосновый пень. От него тянуло грибами и йодом. Около пня, спиной к нам, стоял барсук. Он расковырял пень и засунул в середину пня, в мокрую и холодную труху, обожженный нос. Он стоял неподвижно и холодил свой несчастный нос, а вокруг бегал и фыркал другой маленький барсучок. Он волновался и толкал нашего барсука носом в живот. Наш барсук рычал на него и лягался задними пушистыми лапами. Потом он сел и заплакал. Он смотрел на нас круглыми и мокрыми глазами, стонал и облизывал своим шершавым языком больной нос. Он как будто просил о помощи, но мы ничем не могли ему помочь. Через год я встретил на берегах этого же озера барсука со шрамом на носу. Он сидел у воды и старался поймать лапой гремящих, как жесть, стрекоз. Я помахал ему рукой, но он сердито чихнул в мою сторону и спрятался в зарослях брусники. С тех пор я его больше не видел. Канун Рождества. С залива дует холодный пронизывающий ветер. Сыплет мелкий колючий снег. Цокают копыта лошадей по булыжной мостовой, хлопают двери магазинов - делаются последние покупки перед праздником. Все торопятся побыстрее добраться до дома. Т олько маленький мальчик медленно бредет по заснеженной улице. О н то и дело достает из карманов ветхого пальто озябшие покрасневшиеруки и пытается согреть их своим дыханием. Затем снова засовывает их поглубже в карманы и идет дальше. Вот останавливается у витрины булочной и разглядывает выставленные за стеклом крендели и баранки. Д верь магазина распахнулась, выпуская очередного покупателя, и из нее потянуло ароматом свежеиспеченного хлеба. Мальчик судорожно сглотнул слюну, потоптался на месте и побрел дальше. Н езаметно опускаются сумерки. Прохожих становится все меньше и меньше. Мальчик приостанавливается у здания, в окнах которого горит свет, и, поднявшись на цыпочки, пытается заглянуть внутрь. Немного помедлив, он открывает дверь. С тарый писарь сегодня задержался на службе. Ему некуда торопиться. Уже давно он живет один и в праздники особенно остро чувствует свое одиночество. Писарь сидел и с горечью думал о том, что ему не с кем встречать Рождество, некому делать подарки. В это время дверь отворилась. Старик поднял глаза и увидел мальчика. М альчик, теребя в руках шапку, сделал шаг назад. И тут одинокий писарь вспомнил, что сегодня канун Рождества и что ему так хотелось сделать кому-нибудь подарок. Он достал чистый лист бумаги, обмакнул перо в чернила и вывел: «Петербург. Но тут увидел в глазах ребенка слезы и вспомнил, что сегодня канун Рождества. Ему стало стыдно за свой гнев, и уже потеплевшим голосом он спросил: - А что ты хочешь написать Иисусу? Она сказала, что Бога зовут Иисус Христос, - мальчик подошел ближе к писарю и продолжал. Дома нет даже хлеба, мне так хочется есть, - он ладонью вытер набежавшие на глаза слезы. С тарый писарь подумал: «Мать моя, уходя в мир иной, ты велела мне быть добрым человеком и благочестивым христианином. Я забыл твой наказ, но теперь тебе не будет стыдно за меня ». Черная коробочка оживала: загорался в ней свет, пела веселая музыка и объявлялся голос дочери, словно рядом она: - Мама, здравствуй! Ты в порядке? Вопросы и пожелания? Тогда целую. Коробочка тухла, смолкала. Старая Катерина дивилась на нее, не могла привыкнуть. Такая вроде малость - спичечный коробок. Никаких проводов. Лежит-лежит - и вдруг заиграет, засветит, и голос дочери: - Мама, здравствуй! Не надумала ехать? Гляди… Вопросов нет? А ведь до города, где дочь живет, полторы сотни верст. И не всегда легких, особенно в непогоду. Но в год нынешний осень выдалась долгая, теплая. Возле хутора, на окрестных курганах, порыжела трава, а тополевое да вербовое займище возле Дона стояло зеленым, и по дворам по-летнему зеленели груши да вишни, хотя по времени им давно пора отгореть рдяным да багровым тихим пожаром. Птичий перелет затянулся. Неспешно уходила на юг казарка, вызванивая где-то в туманистом, ненастном небе негромкое онг-онг… онг-онг… Да что о птице говорить, если бабка Катерина, иссохшая, горбатенькая от возраста, но еще проворная старушка, никак не могла собраться в отъезд. А может, так и будет тепло стоять? Гутарят по радио: навовсе поломалась погода. Ныне ведь пост пошел, а сороки ко двору не прибились. Туды-сюды… Рождество да Крещенье. А там пора об рассаде думать. Чего зря и ехать, колготу разводить. Соседка лишь вздыхала: до весны, до рассады было еще ох как далеко. Но старая Катерина, скорее себя убеждая, вынимала из пазухи еще один довод - мобильный телефон. Нажал кнопку, и враз - Мария. Другую нажал - Коля. Кому хочешь жалься. И чего нам не жить? Хату кидать, хозяйство… Этот разговор был не первый. С детьми толковала, с соседкой, но чаще сама с собой. Последние годы она уезжала зимовать к дочери в город. Одно дело - возраст: трудно всякий день печку топить да воду носить из колодца. По грязи да в гололед. Упадешь, расшибешься. И кто поднимет? Хутор, еще недавно людный, с кончиной колхоза разошелся, разъехался, вымер. Остались лишь старики да пьянь. И хлеб не возят, про остальное не говоря. Тяжело старому человеку зимовать. Вот и уезжала к своим. Но с хутором, с гнездом насиженным нелегко расставаться. Куда девать малую живность: Тузика, кошку да кур? Распихивать по людям?.. И о хате душа болит. Пьянчуги залезут, последние кастрюлешки упрут. Да и не больно весело на старости лет новые углы обживать. Хоть и родные дети, но стены чужие и вовсе другая жизнь. Гостюй да оглядывайся. Вот и думала: ехать, не ехать?.. Долго объясняли про кнопки: какие нажимать, а какие не трогать. Обычно звонила дочь из города, по утрам. Запоет веселая музыка, вспыхнет в коробочке свет. Поначалу старой Катерине казалось, что там, словно в малом, но телевизоре, появится лицо дочери. Объявлялся лишь голос, далекий и ненадолго: - Мама, здравствуй! Вопросы есть? Вот и хорошо. Не успеешь опомниться, а уже свет потух, коробочка смолкла. В первые дни старая Катерина лишь дивилась такому чуду. Прежде на хуторе был телефон в колхозной конторе. Там все привычно: провода, черная большая трубка, долго можно говорить. Но тот телефон уплыл вместе с колхозом. И то слава богу. Слышишь меня?! Не успеешь и рта раскрыть, а коробочка уж потухла. Прокукарекал: будь-будь… Вот тебе и будь. А тут… А тут, то есть в жизни хуторской, стариковской, было много всего, о чем рассказать хотелось. А голос будто не твой, какой-то хрипавый. Ты не хвораешь? Гляди одевайся теплей. А то вы городские - модные, платок пуховый повяжи. И нехай глядят. Здоровье дороже. А то я ныне сон видала, такой нехороший. К чему бы? Вроде на нашем подворье стоит скотиняка. Прямо у порога. Хвост у нее лошадиный, на голове - рога, а морда козиная. Это что за страсть? И к чему бы такое? Мы же тебе объясняли: тариф. Ее и впрямь упреждали, когда телефон привезли, что он дорогой и нужно говорить короче, о самом главном. Но что оно в жизни главное? Особенно у старых людей... И в самом деле ведь привиделась ночью такая страсть: лошадиный хвост и козья страшенная морда.
5 текстов для чтения для конкурса "Живая классика" - 5, 6 класс
Отрывки из художественных произведений для рекомендации на конкурс чтецов «Живая классика». Подборка текстов для заучивания наизусть на конкурс "живая классика". Кое-ктоза столами барака умер, не доев своей пайки по разовому талону, и теперьсмирнехонько, никому не мешая, сидел за сытным столом – в ряд с живыми.
"Живая классика" выбрала лучших детей-чтецов
Кадр 3 из видео Шелыганова Милана "Беги И Живи" (Отрывок) Мбоу "Школа №131" Живая Классика 2022. Отрывки произведений для конкурса Живая классика. по выбору художественного произведения для заучивания наизусть фрагмента произведения (конкурс «Живая классика»). Тексты с сокращениями для чтения на конкурсах, например, конкурс «Живая классика» 2020. Подборка текстов Тамара Ломбина из книги «Я дарю вам руку, сердце и веник из мимоз» Девочка и скрипка. Отрывок из рассказа Джека Лондона "Белый клык" Боги привыкли, чтобы им повиновались, и разгневанный Серый Бобр, спустив на воду пирогу, поплыл вдогонку за Белым Клыком. Тексты для заучивания наизусть к конкурсу "живая классика" Живая классика отрывки для чтения наизусть.