В 1970 году был уже близок момент, когда перестала работать формула «Над Британской империей никогда не заходит солнце». БРИТАНСКАЯ ИМПЕРИЯ (The British Empire), Великобритания и её заморские владения.
Великобритания: как росла и распадалась империя
Окончательным концом Британской империи считается передача в 1997-м году Китаю Гонконга, колониального владения, который англичане у китайцев отобрали на сто лет в 1897-м. Передача Гонконга Китаю Передача Гонконга Китаю Одним из исключений, стала, разве что война в Кении, где в 1950-е годы англичане яростно сражались с местными повстанцами мау-мау. Да Суэцкий кризис, где они на пару с французами попытались удержать Суэцкий канал. Обе затеи, как известно, позорно провалились. Кроме того, в мире уже ярко восходила звезда другой англо-саксонской державы - Соединенных штатов Америки. А потому англичане посчитали, что смогут спокойно отдать американцы пальму первенства на планете, которой и так не удержать. Ничего не потеряют, что если твой брат или точнее выросший сын? Так Великобритания согласилась стать де-факто 51-первым штатом США.
Скрепить в одно государство англичане свое разношерстные владения в разных концах света так и не успели. Хотя из бывших британских владений сложилось так называемое Содружество наций Commonwealth of Nations , чем-то отдаленно напоминающее постсоветское Содружество Независимых государств. Британская империя по сути самораспустилась - ее народ не пожелал воевать за далекие заморские земли.
Там же, где Англия приобрела действительно крупные владения, то есть в Индии и Канаде, это было сделано главным образом потому, что здесь приходилось бороться за каждый опорный пункт с постоянной соперницей - Францией, так что для укрепления позиций был необходим обширный тыл... На протяжении XIX века из этих торговых станций и портов выросла Британская империя.
Однако эти новые территории уже не представляли интереса для британских переселенцев. Сколь прочны и многолюдны были британские колонии, основанные когда-то на слабозаселенных землях, столь же труден был для англичан процесс интериоризации земель, имеющих скольконибудь значительную плотность туземного населения. Так, английское население в Индии не состоящее ни на военной, ни на государственной службе к концу XIX века едва приближалось к 100 тысячам. И это при том, что начиная с 1859 года, после подавления мятежа, британское правительство проводило политику, направленную на привлечение британцев в Индию, а на индийском субконтиненте имелись нагорья, по климату, растительности и относительной редкости местного населения вполне пригодные для колонизации, во всяком случае, в большей степени подходящие для земледельческой колонизации, чем "хлопковые земли " Средней Азии, активно заселявшиеся русскими крестьянам. Английский чиновник Б.
Ходгсон, прослуживший в Индии тридцать лет своей жизни, писал, что Индийские Гималаи могут стать "великолепной находкой для голодающих крестьян Ирландии и горных местностей Шотландии ". Еще более остро вопрос о британской колонизации северных районов Индии. Но вопрос остался на бумаге. Для того, чтобы жить в Гималаях требовалось вступить в прочные отношения с местным населением. Последнее по своему характеру британцам было даже симпатично.
Англичане давали самые идиллические характеристики жителям Гималаев. Монахи и аскеты, нашедшие себе убежища в снежной суровости высоких гор, стали основными персонажами европейских описаний Гималаев. В отличии от обычной индийской чувственности, путешественники находили здесь величайшее самообуздание, столь импонировавшие викторианцам. Гималаи в представлениях англичан было местом преимущественно романтическим. Жизнь крестьян описывалась так же преимущественно в идиллических тонах.
Обращалось внимание на их необыкновенно чистые и прекрасно возделанные угодья. Однако британское население, состоявшее главным образом из чиновников лесного ведомства, жило в поселках, приближаться к которым местным жителям было строжайше запрещено, словно поставлен был невидимый барьер. И когда в Гарвале - одной из местностей Гималаев - действительно возникают европейские поселения британцы поступают с этими романтическими горами точно так же, как в это же время с романтическими горами своей родины - горами Шотландии: стремятся вырубить естественные лесные массивы и засадить горные склоны корабельными соснами. Действия британцев могли бы казаться чисто прагматическими, если не учитывать, что тем самым они лишили себя одного из немногочисленных плацдармов для британской колонизации Индии, вступив в затяжной конфликт с местным населением. В результате, британские поселения Гарваля так никогда и не превысили общую численность в тысячу человек.
Англичане и абстрагировались от местного населения, и создавали для себя миф о загадочных жителях Гималаев, и воспевали чудесную природу края, и признавали практически только хозяйственное ее использование. Их восприятие как бы раздваивалось. В результате, осознавая и возможность, и желательность крестьянской колонизации района Гарваля, британцы не решались к ней приступить. Между британцами и местным населением словно бы всегда стоял невидимый барьер, преодолеть который они не могли. Так, еще во времена колонизации Америки "угроза, исходящая от индейца приняла для пуританина природнототальный характер и в образе врага слитыми воедино оказались индеецдикарь и породившая его дикая стихия природы...
Пуританский образ индейцаврага наложил свой отпечаток на восприятие переселенцами пространства: оно для них активно, это пространство "западня ", полное подвижных и неожиданных препятствий ". Британцы создавали себе в своих владениях узкий мирок, в который не допускались никакие туземцы и который должен был бы воспроизводить английское общество в миниатюре. Однако психологическую неадекватность этого ощущения обнаруживает тот факт, что, прожив несколько лет в таких колониях, англичане, от колониальных чиновников до последних бродяг, чувствовали, попадая назад в Англию, еще больший дискомфорт. Те, кто волей судьбы оказывался перед необходимостью более или менее близко соприкасаться с неевропейцами чего англичане избегали приобретали себе комплекс "аристократов " и тем по существу обращались в маргиналов в английском обществе. Ничего подобного не знает история никакого другого европейского народа.
Любая новая территория, где селится англичанин, в его восприятии - "чистая доска ", на которой он творит свой собственный мир по своему вкусу. Это в равной степени относится и к колонизации Америки, и к созданию ИндоБританской империи. Так, "пуритане, несмотря на свои миссионерские претензии рассматривали Америку как свою собственную страну, а ее коренных жителей, как препятствие на пути своего предопределения как американцев. Будучи пионерами, осваивавшими богатую неразвитую страну, первые американцы верили в свою способность построить общество, отвечающее их желаниям ". Аналогичным образом и "индийская tabula rasa представлялась во всех отношениях в высшей степени подходящей, чтобы устроить там общество на свой собственный манер ".
Внешне это восприятие может напоминать "дикое поле " русских, но имеется одно очень существенное различие. Русские осваивают "дикое поле ", вбирают его в себя, не стремясь ни ограничить его, ни устранить встречающиеся на нем препятствия. Русские как бы игнорируют конфликтогенные факторы, связанные с новой территорией, и не прилагают никаких усилий, чтобы устранить их возможное деструктивное действие. Эти конфликтогенные факторы изначально рассматриваются не как внешние трудности, а как внутренние, от которых не уйдешь, но которые не подлежат планомерному устранению, а могут быть сняты только в более широком контексте деятельности народа. Англичане же, если они не могли избежать самого столкновения с тем, что порождает конфликтность - а сам факт существования туземного населения уже является для англичан конфликтогенным, ведь туземное население так или иначе препятствует реализации собственно английских представлений - то они стремились поставить между собой и местным населением барьер.
К чему приводило наличие психологического барьера между англичанами и коренным населением колоний? Эдвард Спайсер в книге "Циклы завоевания " описывает как из "политики изоляции " постепенно развивалась концепция резерваций, воплотившаяся в отношениях с индейцами Северной Америки. Изначально эта концепция выразилась в том, что с рядом индейских племен были подписаны договоры как бы о территориальном разграничении. Но существенным в этих договорах для англичан было не определение территориальных границ напротив, они изначально игнорировали эти границы , а то, что в результате самого акта подписания договора индейское племя превращалось для англичан в некоего юридического субъекта, через что отношения с ним вводились в строго определенные и ограниченные рамки. Очевидная бессмысленность наделения индейцев статусом юридического лица при том, что никакие права дефакто за ними не признавались, параллельно навязчивым желанием англоамериканцев придерживаться даже в случаях откровенного насилия определенных ритуалов свойственных международным отношениям , указывают на то, что внешний статус индейцев имел в глазах колонистов самостоятельную ценность.
Он давал возможность экстериоризировать туземный фактор, отделить его от себя и тем самым получить возможность абстрагироваться от него. Такие сложные психологические комплексы, казалось бы, должны были остановить колонизация. А между тем англичане создали империю значительно более прочную, чем, например, испанцы, хотя последние прикладывали к созданию империи больше сознательных усилий. Значит ли это, что разгадка - в коммерческих способностях англичан? И действительно, значительная доля справедливости есть в словах, что Британская империя являлась "коммерческой комбинацией, деловым синдикатом ".
Но этого объяснения недостаточно, ибо как психологически могли сочетаться эта гипертрофированная самозамкнутость англичан гигантский размах их торговых операций, заставлявший проникать их в самые удаленные части земли и чувствовать там себя полными хозяевами? Кроме того, торговые выгоды получали главным образом жители метрополии, а они, казалось, видели в империи только лишний балласт. Томас Маколей сетовал на то, что англичане вовсе не интересуются Индией и "предмет этот для большинства читателей кажется не только скучным, но и положительно неприятным ". Пик английской завоевательной политики на Востоке по времени первая половина XIX века совпал с пиком антиимперских настроений в Англии, так что кажется, словно жизнь на Британских островах текла сама по себе, а на Востоке, где основным принципом британской политики уже стала "оборона Индии " - сама по себе. Англичане уже словно бы свыклись с мыслью о неизбежности потери колоний и даже желательности их отпадения, как то проповедовали экономисты Манчестерской школы.
Однако с выводами спешить не надо, эта апатия имела и оборотную сторону. Узнав о коварстве и жестокостях полководца У. Хастингса, английское общественное мнение поначалу возмутилось, однако гнев прошел быстро, и Хастингс был оправдан парламентским судом. Осуждать его англичане не хотели. Я повторяю, это не лицемерие; если бы противоположность идей и чувств осознавалась бы - игра была бы проиграна; залог успеха - бессознательность.
В этом смысле показательно высказывание Дж. Фраунда о том, что Британская империя будет существовать даже несмотря на "глупость ее правителей и безразличие ее детей ". Здесь мы имеем дело с выражением противоречивости внутренних установок англичан. Англичане осваивали весь земной шар, но при этом стремились абстрагироваться от всего, что в нем было неанглийского. Поскольку такой образ действия практически невыполним, колонизация волейневолей связана с установлением определенных отношений и связей с внешним неанглийским миром, то выход состоял в том, чтобы не замечать само наличие этих связей.
Для англичан Британских островов это означало не замечать наличие собственной империи. Действовать в ней, жить в ней, но не видеть ее. Так продолжалось до середины XIX века, когда не видеть империю далее было уже невозможно. Модели народной колонизации в принципе внеидеолоичны. Они связаны с восприятием народом осваиваемого им пространства и отражают психологически комфортный образ действия, свойственный той или иной культуре.
Это - модели действия человека в мире, адаптации, в том числе и психологической, человека к миру и адаптирования им внешней среды применительно к своему образу восприятия этой среды. Они могут обретать соответствующее ценностное обоснование постфактум, а могут и вообще без него обходиться. Сложная и многоэтапная "драма ", связанная с освоением новой территории, является реализацией внутрикультурного конфликта и обеспечивает для этноса максимально возможную психологическую комфортность в процессе достижения определенной цели. Однако в культуре народа должны быть представления, которые обосновывали бы силу экспансии. Англичане могли как бы не замечать империю, но очевидно, что была некая мощная сила, которая толкала их к ее созданию и сохранению.
При наличии всех психологических трудностей, которые несла с собой британская колонизация, абсолютно невозможно представить себе, чтобы она имела лишь утилитарные основания. А если так, то мнение о внерелигиозном характере Британской империи ошибочно и вызвано тем, что до XIX века миссионерское движение не было значимым фактором британской имперской экспансии. Приходится только удивляться тому, что все исследователи, за очень редким исключением, отказывали ей в какомлибо идеологическом основании. Но так ли это? Если миссия была неимоверно затруднена психологически, то это не значит, что ее не хотели.
Не мочь не означает не хотеть. И если стимулом к созданию империи было мощной религиозное основание, то ни из чего не следует, что внешне это будет проявляться таким уж прямолинейным образом. Имперские доминанты получали в сознании англичан достаточно причудливое выражение. Следует ожидать, что и их религиозные основания имеют сложную форму. Очень многие смотрели на Британскую империю как на "торговый синдикат ", но в ее истории не было ни одного периода, по отношению к которому это определение было бы справедливо.
Можно лишь сказать, что Британская империя, корме всего прочего была и "торговым синдикатом ". Более корректно было бы говорить о "прирожденном альянсе между религией и торговлей в конце XVI - начале XVII веков, который оказал глубокое влияние на то, что в один прекрасный день было названо Британской империей. Между религией и торговлей существовала тесная связь. Торговцы и моряки верили, что они являются орудием Проведения. Благочестивые замечания, встречающиеся в вахтенных журналах, удивляют современного читателя как нечто, совершенно не относящееся к делу...
Но в XVII веке эти комментарии были выражением настроения эпохи ". Так например, при основании в 1600 году ОстИндийской компании отбором капелланов для нее занимался сам ее глава Томас Смит, известный как человек примерного благочестия. Он обращался в Оксфорд и Кембридж для того, чтобы получить рекомендации. Кандидаты должны были прочитать испытательную проповедь на заданные слова из Евангелия служащим компании. Эти деловые люди были знатоками проповедей, они обсуждали их со знанием дела не хуже, чем профессиональные доктора богословия.
При отборе капелланов имелась ввиду и цель миссии. Необходимость обращения язычников в протестантизм была постоянной темой английских дискуссий о колонизации. Однако, несмотря на значительный интерес общества к вопросам проповеди, в реальности английская миссия была крайне слабой. Попытаемся понять причину этого, обратившись к истории формирования концепции Британской империи. Важно отметить, что для того, чтобы понять ценностное основание той или иной империи, мы должны обращаться к ее зарождению, к той ценностной доминанте, которая дала ей импульс.
На это можно было бы возразить, что этот первоначальный импульс мог восприниматься рядом последующих государственных деятелей как анахронизм. Но новые веяния зачастую грозили фатальным образом разрушить логику имперского строительства. И эта логика сохранялась порой уже не в силу личных ценностных ориентаций конкретных государственных деятелей, а благодаря их "шестому чувству " - ощущению целостности и последовательности имперского строительства. Что же касается английского понимания слова "империя ", как оно сложилось в начале XVI века, то здесь нас ждут большие неожиданности. Это концепции "страны ", "сообщества ", "империи " и "нации ".
Изменение значений слов происходило главным образом в XVI веке. Эти четыре слова стали пониматься как синонимы, приобретя смысл, который, с небольшими изменениями, они сохранили и в последствии и который совершенно отличался от принятого в предшествующую пору. Они стали означать "суверенный народ Англии ". Соответственно изменилось и значение слова "народ ". Слово "страна " country , первоначальным значением которого было "county " - административная единица, стало синонимом слова "nation " и уже в первой трети XVI века приобрело связь с понятием "patrie ".
В словаре Томаса Элиота 1538 год слово "patrie " было переведено как "a countaye ". Слово "commonwealth " в значении "сообщество " стало использоваться в качестве взаимозаменяемого с терминами "country " и "nation ". С понятием нация начинает тесно связываться и понятия "империя ". В средневековой политической мысли "империя " была тесно связана с королевским достоинством. Понятие "империя " лежала в основе понятия "император ".
Император обладал суверенной властью внутри его королевства во всех светских делах. Это значение было радикальным образом изменено в Акте 1533 года, в котором понятие "империя " было распространено и на духовные вопросы и использовано в значении "политическое единство ", "самоуправляющееся государство, свободное от каких бы то ни было чужеземных властителей ", "суверенное национальное государство ". При этом бытие Англии в качестве "нации " было непосредственным образом связано с понятием "представительского управления ". Представительство английского народа, являющегося "нацией " символическим образом возвышало его положение в качестве элиты, которая имела право и была призвана стать новой аристократией. Здесь для нас чрезвычайно важно сделать следующие замечания.
При этом, поскольку понятия "нация ", "сообщество ", "империя " являются в этот период фактически синонимичными, но "представительское управление " как "способ действия " следует рассматривать как присущий им всем. В этот же ряд понятий следует ввести и "англиканскую церковь ". Ей так же присущ атрибут "представительское управление " - что выразилось в специфике миссионерской практики англичан. Причем данный способ действия в сознании англичан приводит к возвышению над всем окружающим миром и логически перерастает в атрибут "образа мы ". На раннем этапе он трактовался как религиозное превосходство, затем как одновременно превосходство имперское "лучшая в мире система управления народами " и национальное.
Затем он стал пониматься как превосходство социальное. Но каждый из этих случаев более сложен, чем это кажется на первый взгляд. Так и знаменитый британский национализм, поражавший всю Европу, в действительности далеко отстоял от того, что обычно понимают под этим понятием, которое было очень сложным психологическим комплексом. В XVI веке тесно закрепляется связь протестантской веры с Англией, и как с суверенным политическим союзом , и как с империей. В "Законах церковной политики " Ричарда Хюкера читаем: "Каждый, кто является членом общества commonwealth , является членом англиканской церкви ".
В 1559 году будущий епископ Лондонский Джин Эйомер провозгласил, что Бог - англичанин и призвал своих соотечественников семь раз в день благодарить Его, что они родились англичанами, а не итальянцами, французами или немцами. Джон Фокс писал в "Книге мучеников ", что быть англичанином означает быть истинным христианином: английский народ избранный, выделенный среди других народов, предпочитаемый Богом. Сила и слава Англии необходима для Царствия Божия. Триумф Протестантизма был национальным триумфом. Идентификация Реформации с "английскостью " вела к провозглашению Рима национальным врагом и исключением католиков из английской нации.
Епископ Латимер первым заговорил о "Боге Англии ", а архиепископ Краимер связал вопросы вероучения с проблемой национальной независимости Англии и ее национальных интересов. Итак, национализм того времени определялся не в этнических категориях. Он определялся в терминах религиознополитических. Он был связан с идеями самоуправления и протестантизма.
Уже в 1947 году получили независимость Индия и Пакистан. Надо сказать, что в этот момент там не было никаких восстаний против британского владычества или требований независимости. Это было решение правительства Британии.
Ну а дальше все покатилось как снежный ком. В начале 80-х все закончилось. На этом Британская империя прекратила свое существование. Однако почему, ведь никаких внешних предпосылок для этого не было. Внешних причин не было, но были внутренние, которые грозили перерасти в очень серьезные неприятности. Ведь после войны Британия оказалась в тяжелейшей экономической ситуации и от банкротства ее спас только американский займ.
В стране, жители которой прежде отличались монолитным ощущением принадлежности к метрополии, произошла трансформация самого понятия «британство», начавшего с небывалой интенсивностью дробиться на английскую, шотландскую, валлийскую и ирландскую составляющие. Кроме того, Великобритании был брошен еще один вызов — необходимость по-новому строить отношения в треугольнике Британия — Европа — США. Менялись и другие аспекты мировосприятия. Культурная парадигма, заданная викторианской Англией, уступала место неприятию конформизма, новым представлениям об общественной морали, искусстве, отношениях между полами, человеческой индивидуальности. Culture and Anarchy. В 1970-е годы страна столкнулась с социально-экономическими проблемами, Британию стали именовать «больным человеком Европы». До этого так называли Францию в годы послевоенной правительственной чехарды, а еще раньше — Османскую империю на закате ее существования. Однако никакие перипетии развития не стерли из исторической памяти жителей Альбиона воспоминания о Pax Britannica. Это стало очевидным в 1982 году, когда вспыхнул британо-аргентинский вооруженный конфликт из-за Фолклендских островов. По сути, эта война, которую можно рассматривать как защиту британской заморской территории от нападения извне, была справедливой. Однако само отношение к этому конфликту, сопровождавшая его риторика, возрождение джингоизма приверженность крайним шовинистическим воззрениям, агрессивный, воинствующий патриотизм. Данный термин, впервые появившийся в конце 1870-х, произошел от английского слова jingo — «джинго», кличка английских шовинистов. Однако фолклендский «всплеск» не получил продолжения. На самом деле Британия уже не только не могла, но и не желала чувствовать себя наследницей империи. Несмотря ни на что, отношение британцев к окружающему их миру изменилось. В противовес постимперскому синдрому, время от времени все-таки дававшему себя знать, начал формироваться комплекс «маленькой Англии» — ощущение уязвимости своей страны перед внешними опасностями и стремление во что бы то ни стало оградиться от них. Одним из признаков такой трансформации стало нарастание враждебности к иностранцам, особенно цветным, появление в стране националистических, шовинистских настроений. По прогнозам, именно Бирмингем, характеризующийся значительным культурным многообразием, станет в 2007-м первым городом в Великобритании, где цветные жители, в первую очередь мусульмане, превысят по численности белых. Несмотря на крушение политической карьеры Пауэлла, «твердая позиция» по вопросам иммиграции стала с тех пор одной из отличительных черт политики Консервативной партии. Хотя в целом представителям британского истеблишмента удавалось не переступать грань политической корректности, скандалы, связанные с расистскими высказываниями то одного, то другого политика, случались не раз. В 1979 году предвыборный манифест Консервативной партии содержал обещание ужесточить политику в отношении иммигрантов и этнических меньшинств. Иммиграционный контроль за лицами, приезжающими из государств Содружества, был введен в 1962-м и усилен в 1971 году. После принятия в 1981-м и 1987-м законов об иммиграции нахождение в стране сверх установленного срока стало уголовно наказуемым. Закон 1996 года усложнил правила выплаты социальных пособий определенным категориям переселенцев. Фактически это означало отказ от старой доброй традиции, коренящейся в идее «бремени белого человека», его ответственности перед колонизованными народами. Вплоть до конца 1980-х этнические меньшинства не имели своих представителей в британском парламенте. Лишь на выборах 1987 года от лейбористов избираются четыре депутата с черным цветом кожи. В 1997-м от трех ведущих партий было выставлено 42 кандидата, относящихся к этническим меньшинствам 13 — от лейбористов, 10 — от консерваторов и 19 от либерал-демократов. На следующих всеобщих выборах — 66 соответственно 22, 16 и 28. Лишь два депутата представляли интересы мусульманской общины. К началу 1990-х годов в Британии стали говорить о смерти идеалов Содружества, о том, что дискриминация по расовому и национальному признаку приняла в стране институциональный характер. Лейбористы, сменившие консерваторов в 1997-м, более благосклонно относились к выходцам из стран Третьего мира, главным образом бывших британских колоний, но здесь сказались не столько рудименты имперского мышления, сколько демократические идеалы и электоральные императивы. Вместе с тем ужесточение подхода лейбористов к проблеме иммиграции в последние годы, война в Ираке оттолкнули от лейбористского правительства многих представителей этнических меньшинств, особенно мусульман. Именно этим фактором в значительной степени объясняются потери правящей Лейбористской партии на довыборах в 2004—2005 годах. Влияние имперского прошлого особенно заметно в деятельности современных ультраправых движений. После Второй мировой войны в их агитации на первый план вновь, как когда-то, вышла имперская тематика и идея «бремени белого человека». Однако если раньше в основе подобных настроений лежало ощущение снисходительного превосходства над туземными народами, то с началом болезненного распада империи их сменили враждебность, неприязнь и агрессия. Откровенную шовинистическую риторику использовали несколько политических движений. В 1967 году в результате объединения ряда организаций был образован Национальный фронт National Front, NF. Национал-популизм NF нашел отклик главным образом в среде городских неквалифицированных рабочих.
Британская империя, настоящие причины краха величайшей империи
Оценивать это можно как угодно, но на что это максимально непохоже, так это на потерпевшего крупнейшее в своей карьере поражение политика. Напротив, выглядит это так, будто он каким-то, вне всяких сомнений, невероятным образом заранее знал, чем закончится референдум о Брекзите и хотел уже поскорее сложить полномочия и двигаться дальше. Хотя для шотландцев, 62 процента которых проголосовали за то, чтобы остаться в ЕС максимум среди входящих в Соединенное Королевство стран — это было не движение вперед, но самый настоящий обман. Кроме того, если предпосылки проведения шотландского референдума вполне естественны, учитывая многолетнюю историю борьбы Шотландии за независимость, то решение о выходе Британии из ЕС выглядит по меньшей мере искусственным, спущенным сверху вниз, навязанным народу правящим классом. Однако, как показала практика, принадлежность к политической элите отнюдь не означает умения мыслить стратегически. Хитрый расчет с двумя референдумами не оправдался.
Процесс Брекзита затянулся. Отношения с ЕС ухудшились. Экономика просела. А шотландцы поняли, что их обвели вокруг пальца, и требуют сатисфакции. Также важно отметить, что по результатам Брекзита та же Северная Ирландия де-факто осталась частью ЕС, и никаких границ или таможенного контроля между ней и остальной Ирландией нет.
Напротив, досмотру стали подвергаться товары, идущие в Северную Ирландию из Великобритании. Учитывая историческую подоплеку, подобный прецедент лишь подливает масла в огонь, снова поднимая тему объединения Ирландии. И, принимая во внимание масштабность конфликта между ИРА и официальным Лондоном в XX веке, установка «жесткой границы» между британской и ирландской частью острова может стать решающим фактором для того, чтобы Ирландия, наконец, стала единой. Ведь сегодня для этого складываются все предпосылки. Премьер-министра Бориса Джонсона уже предупредили об «опасном политическом вакууме» в Северной Ирландии в письме, подписанном четырьмя бывшими представителями региона в британском правительстве.
Произошло это после того как в апреле по Ольстеру прокатилась масштабная волна протестов. Слишком уж многим местным жителям показалось, что Лондон предал их, заключая с Брюсселем сделку по Брекзиту. Неизвестно, было ли это попыткой вести более самостоятельную политику или же сблизиться с США, отдалившись от ЕС, но факт остается фактом: Британия Евросоюз покинула. И скорее всего это будет стоить ей как минимум Шотландии. Брекзит, по сути, еще один пример того, как политики сами разваливают свою страну, преследуя одним им известные цели.
Как показывает практика, влияние ЕС на внутриполитическую стабильность в Британии были радикально недооценено, а фокус с шотландским референдумом Лондону, несомненно, ещё припомнят.
И в самом деле, его выступающие зубы, покатый подбородок, будто виноватая улыбка, маленькие усы, высокий нервный смех не давали правильного представления о характере. Ведь генерал был и умным, и смелым человеком. Но в отличие от крепкого, грубого и нескладного Ямашиты, который считал, что японцы, ведущие свое происхождение от богов, должны нанести поражение европейцам, ведущим происхождение от обезьян, он был болезненно скромен и удручающе нерешителен. Его призывы к народному сопротивлению скорее приводили в смущение, чем вдохновляли. Персиваль не являлся яркой личностью, у него не было убежденности и динамизма, поэтому он не смог стимулировать и побуждать к действию Сингапур. Командующий не контролировал упрямых генералов, которые ему подчинялись - например, австралийца Гордона Беннетта. Последний, как говорили, всегда был готов к драке, держался вызывающе и искал повода к ссоре.
Артур Персиваль ничего не сделал со стопками памфлетов о противотанковой обороне, которые нашли нераспечатанными в шкафу у него в штабе - форте Каннинг, прозванном «Замок Неразберихи». Он выступал против подготовки малайцев и китайцев для ведения партизанских операций, поскольку «план, признающий возможность проникновения противника, имел бы ужасающий психологический эффект, отражающийся на восточном разуме». Командующий разделял стандартную британскую точку зрения, считая, что малайцы не обладают никакими «боевыми качествами, необходимыми для ведения войны», а из тамилов не получатся солдаты. Когда японцы захватили Пинанг и Куала-Лумпур, Персиваль не стал проводить эффективную политику выжженной земли, чтобы лишить их поставок. При разговоре по телефону он даже подвергся унижению - оператор прервал связь, как только закончились три положенные минуты. Вначале командующий отказывался установить фиксированные оборонительные сооружения на северном побережье Сингапура, поскольку это плохо скажется на моральном духе гражданских лиц. Затем он объявил, что это будет сделано, открывая секреты, как гневно выразился Черчилля, словно новообращенный последователь проповедника Бухмана на церемонии «пробуждения». Премьер-министр все еще был в ужасе, выяснив: Сингапур вовсе не является такой крепостью, как он представлял.
Черчилль побуждал Персиваля мобилизовать население и сражаться до конца. Но когда Ямашита готовил окончательный удар, остров все еще пребывал в мечтательности и апатии. Кинотеатры были полны людей, оркестры играли на лужайках перед клубами, в гостинице «Раффлс» продолжались танцы. Цензоры запрещали журналистам использовать слово «осада». Когда один полковник прибыл на интендантский склад за колючей проволокой, то обнаружил, что тот закрыт во второй половине дня, поскольку она отводится для отдыха и развлечений. Когда другой офицер попытался превратить Сингапурский гольф-клуб в опорный пункт, секретарь клуба сказал, что для этого придется созвать совещание специального комитета. Когда архитектор из Управления общественных работ использовал кирпичи из внутреннего дворика коллеги для строительства бомбоубежища на случай военной тревоги, то это привело к очень резким обвинениям и ссоре. Управление гражданской обороны начало копать траншеи в качестве защиты на случай сильной бомбежки, но администрация выступила с возражениями: эти траншеи станут местами распространения комаров.
Некоторые австралийские солдаты сами отказывались рыть траншеи, потому что было слишком жарко… Приняли указ, согласно которому работники, отправляющиеся трудиться в опасные зоны, не будут получать дополнительную оплату, поскольку это приведет к инфляции. Поэтому тамилы, которые требовались для строительства береговых редутов, продолжали косить траву на удаленной от берега территории. Британские подразделения требовали детальных карт острова. Они их получили, но выяснилось, что это карты острова Уайт. Проявлялась настоящая обеспокоенность из-за местной «пятой колонны». Некоторые сомневались в верности султана Джохора, которому запретили появляться в Сингапуре, поскольку в танцзале ярмарки «Счастливый мир» он устроил беспорядки из-за своей любимой фаворитки - филиппинки по имени Анита.. Один военнослужащий «определенно видел ночью огни, исходящие от собственности султана… Эти лучи вполне могли направлять вражеские самолеты». Столь же зловещим в глазах властей было то, что султан подарил леди Диане Купер попугая, который говорил только по-японски.
Если учитывать все, то сэр Чарльз Винер Брук, последний наследный белый раджа Саравака, определенно был прав, заклеймив чиновников Сингапура - «жеманных, консервативных и некомпетентных». Еще более поразительными были комментарии одного учащегося Раффлс-колледжа, когда Джохорскую насыпную дорогу, связывающую остров с материковой частью, с грохотом уничтожили но - не полностью. Когда директор школы спросил, что это за взрыв, Ли Куан Ю, будущий премьер-министр Сингапура, ответил: «Это конец Британской империи». Получилось так, что Персиваль настолько неумело отработал план диспозиций, что фактически преподнес победу японцам на блюдечке. Распределив свои войска по берегу, он поставил самые слабые формирования на северо-востоке, где Джохорский пролив сужался до тысячи ярдов. Соответственно, там и были проведены высадки десанта. Командующий не оставил никакого центрального резерва для контратаки. Он не отрядил военную полицию для задержания и сбора дезертиров, отставших солдат и грабителей.
Когда виски из Сингапурского клуба выливали, чтобы напиток не достался врагу, австралийских солдат видели «опустившими лица глубоко в сточную канаву. Они собирали столько виски, сколько получится». Персиваль дал указание артиллерии выпускать только по двадцать снарядов в день, чтобы сохранить боеприпасы для долгой борьбы. А все закончилось коротким столкновением. Когда команды подрывников поджигали военно-морскую базу, наполнив воздух маслянистым дымом, японцы использовали террор для создания паники. Они начали убийственную атаку на военный госпиталь, даже проткнули штыком пациента на операционном столе, после чего отрезали город от резервуаров. Европейцы предпринимали отчаянные усилия, чтобы сбежать из разгромленной гавани, часто выталкивая азиатов из лодок. Эхом повторяя слова Черчилля, который призывал офицеров умирать вместе со своими подразделениями во имя чести Британской империи, Персиваль объявил: «Мы навечно покроем себя позором, если нам нанесет поражение армия умных гангстеров, которых во много раз меньше количественно, чем наших людей».
Если бы Персиваль использовал все ресурсы Сингапура, то, быть может, и оправдал бы свои надежды, поскольку японцам опасно не хватало боеприпасов. Но он капитулировал 15 февраля 1942 г. Джордж Вашингтон поймал 7 200 бойцов в ловушке под Йорктауном. Ямашите удалось зажать в Сингапуре свыше 130 000 человек. Черчилль, который неохотно дал согласие на капитуляцию, написал знаменитую фразу: «Это была худшая трагедия и крупнейшая капитуляция в британской истории». Он считал ее особенно позорной при противопоставлении упорному сопротивлению американцев японским силам в Батане на Филиппинах хотя там защитники тоже количественно превышали атакующих. Субхас Чандра Бос, который рекрутировал пленных, взятых во время малайского разгрома, в Индийскую национальную армию, говорил о Сингапуре, как о кладбище Британской империи. С военной точки зрения, как всегда уверял Черчилль, приобретение Америки в качестве союзника более чем компенсировало опустошительные набеги враждебной Японии.
Кроме того, оккупации Малайи Японией оказалась такой варварской, что в сравнении с ней британская имперская система казалась утонченной. Первым крупным преступлением, которое совершили японцы, была «операция по зачистке» - «очищение путем уничтожения» «сук чин» примерно 25 000 китайцев. Отношение японцев к белым пленным тоже оказалось очень жестоким. Они специально прилагали усилия для унижения британцев перед их бывшими подданными. Оккупанты заставляли изнуренных и истощенных людей мести улицы перед фотокамерами и кинокамерами хроникеров, демонстрировали обнаженных женщин в витринах магазинов. Такие унижения и оскорбления в большей мере дискредитировали авторов, чем жертвы. Более того, безжалостная эксплуатация японцами малайских ресурсов подорвала всю пропаганду о «Сфере совместного процветания Великой Восточной Азии». Они, благодаря центральному орнаменту, получили прозвание «банановых денег».
В Шонане «Свет Юга» , как японцы переименовали Сингапур, оккупанты угрожали обезглавить любого, кто неправильно напишет имя императора. По этим и другим причинам люди в Малайе особенно китайцы приветствовали возвращение старого колониального порядка в 1945 г. Однако ничего больше не могло пойти по-старому. После утраты «Подразделения "Z"» британцы пытались удержать военно-морскую базу Сингапура по большей части по причине имперской гордости. Поэтому ее потеря в первую очередь оказалась потерей лица, ужасным ударом по престижу. Превосходство белых было основой их правления, а Ямашита разгромил его во время кампании, которая длилась всего семьдесят дней. Единственный японский лозунг, который продолжал звучать после падения атомных бомб на Хиросиму и Нагасаки, был таков: «Азия для азиатов». По словам Ли Куан Ю, который стал премьер-министром независимого Сингапура в 1959 г.
Шоры упали с наших глаз, и мы сами увидели, что местные жители могут управлять страной». Шок от падения Сингапура почувствовали далеко за пределами Востока. Он отдался эхом даже на удаленных участках северо-западной границы, где пуштуны выразили «презрение оттого, что столь серьезное поражение англичане понесли от рук таких противников». В Великобритании интеллектуалы теперь винили себя в «подрыве уверенности» в империи, принижая ее принципы силы, на которых она строилась. Так философы лишали силы старый режим перед Французской революцией. Марджори Перхам призывала в «Таймc» к срочной перестройке колониальных администраций, в особенности - в сфере расовых отношений. Британцы «заслужили укор за то, что отказывали в полном равенстве в рамках империи, хотя винили Гитлера за его политику расы господ». Австралийцы чувствовали себя преданными метрополией, как объявил их премьер-министр Джон Кёртин и его фраза стала хорошо известной.
Они теперь ожидали зашиты от США, «свободные от любых мук и страданий в связи с нашими традиционными связями или родством с Соединенным Королевством». Через два дня после падения Сингапура Генри Льюс опубликовал статью «Американское столетие» в журнале «Лайф», в которой утверждалось: США должны занять место, которое однажды занимали великие державы - Римская и Британская империи. Но Америка будет царить доброжелательно, благосклонно, щедро и великодушно, обеспечивая помощь, культуру, технологии, демократию и мир. Критики отмахнулись от этого утверждения, назвав «мышлением Льюса», пустословием мессии о новом мировом порядке, который вполне может оказаться хуже старого. Но независимо оттого, был ли Льюс великодушным и надменным, или же путаным и бестолковым, он оказал влияние в формировании мнения. Этот обозреватель помог определить будущую роль Америки в тот самый момент, когда казалось, что Британия вот-вот лишится империи. Даже американская помощь в виде китайских армий генерала «Уксусного Джо» Стилвелла и «летающих тигров» генерала Клэра Ченнольта не смогла остановить одновременное наступление японцев в Бирме. И вновь британское отступление получило все характеристики разгрома.
Как и в Малайе, оно оказало фатальное влияние на положение колониальной державы. Губернатор сэр Реджинальд Дорман-Смит, которому пришлось бросить свою большую коллекцию цилиндров, сказал: британцам никогда больше не удастся поднять головы в Бирме. Они не смогли ни защитить себя от вторжения японцев, ни защитить гражданское население от атак на земле и с воздуха. Например, в начале апреля 1942 г. Первый удар уничтожил клуб Верхней Бирмы, где люди собрались на обед. Бомбы убили сотни людей, некоторых отбросило в ров форта Дафферин. Из-за бомбежки начались пожары, которые за несколько секунд уничтожили бамбуковые хижины с соломенными крышами. Рухнули и более крепкие здания - например больница и железнодорожный вокзал.
Как заметил в неопубликованных мемуарах один индийский чиновник, Н. Тайябджи, подобная бойня «покончила с любым остающимся чувством верности или сочувствия делу Британии среди бирманских и китайских местных жителей». Тайябджи помог организовать эвакуацию 400 000 индусов и других лиц из Бирмы. Он говорил об ужасающих обстоятельствах, при которых проходило передвижение по суше: промокшие после муссонов джунгли, кишащие пиявками; слякотные и топкие горные тропы, забитые охваченными паникой людьми; грязные лагеря беженцев, где свирепствовали холера, дизентерия и малярия; тучи ярких бабочек, парящих над раздутыми трупами. Автор мемуаров стал свидетелем результатов применения фугасных бомб и снарядов японцами: «Оторванные конечности и куски одежды были разбросаны по территории, представляя собой жуткое зрелище». Он отмечал, что белые имели приоритет даже в бегстве, и жаловался на «вопиющую дискриминацию». К концу мая японцы оккупировали всю страну. По словам Тайябджи, они «уничтожили миф о западной неуязвимости, а вместе с ним - и те прочные связи, которые могли пережить 100 с лишним лет эксплуатации и бездумной власти».
Это было справедливое замечание, поскольку бирманцы всегда яростнее, чем другие колонизованные расы, выступали против подчинения Британии. Словом «бирманцы» обозначается как титульная нация Бирмы, так и все жители страны в целом. С самого начала бирманцы чувствовали сильную озлобленность по отношению к завоевателям. Аннексия 1885 г. Как правило, против завоевателей их настраивала внезапная атака на социальную, политическую и религиозную систему, которая господствовала в Бирме на протяжении трехсот лет. Она была иерархичной по своей структуре, поддерживалась наследной элитой, руководил страной король. Теократический монарх царствовал и правил за высокими стенами из красного кирпича, окружавшими его дворец в Мандалее, под изящным рядом шпилей над залом аудиенций. Только он один мог демонстрировать эмблему в виде павлина и носить парчовые и шелковые одежды, бархатные сандалии, драгоценные камни и скрученные в двадцать четыре ряда золотые цепи.
Король организовывал все аспекты жизни, давал взаймы деньги, развивал торговлю, распределял по группам и рангам монахов, покровительствовал искусству и определял этикет. Он даровал звания, чины и должности, которые обозначались одеждой, украшениями, правильными оттенками зонтиков и должными размерами плевательниц. Предполагалось, что королевский указ действует от перешейка Кра до болот в предгорьях Гималаев, от зеленых долин Бенгалии до пурпурных возвышенностей Страны Шанов. Но последний бирманский король Тибо являлся сюзереном только для кланов каренов, качинов, шанов, чинов и нескольких других народностей в горах, которые окружали засушливые верховья реки Иравади. Но даже в этой долине правило беззаконие. Поэтому британцы выступали за низложение короля и прямое подчинение, намереваясь удерживать три миллиона своих новых подданных при помощи силы. Захватчикам потребовалось пять лет, чтобы покончить с противостоянием. Патриоты объединились с бандитами, а борцы за свободу - с террористами.
Так возникло сопротивление. Бирманские вооруженные бандиты с острыми, словно бритва, дахами длинными ножами и искренней верой в магические заклинания и то, что татуировки в виде рептилий, великанов-людоедов и чудовищ делали их неуязвимыми, заработали репутацию жестоких людей. Их боялись. Они вполне могли облить женщин керосином и поджечь их, забить младенцев в рисовых ступках до «настоящего желе». Ответные демонстрации насилия не пугали бирманцев, которые «в ужасном видели комический элемент». Подразделение военно-морской бригады обнаружило это, когда пыталось преподать им урок, казнив двенадцать бандитов одного за другим. Коническая пуля ударила его промеж глаз и снесла всю верхнюю часть головы, которая исчезла странным, гротескным, неожиданным образом. Его товарищи, которые стояли рядом, ожидая своей очереди, визжали от хохота при виде этого зрелища.
Они смеялись, по очереди направляясь на расстрел, относясь ко всей экзекуции, как к большой и необычной шутке». Даже после того, как британцы получили власть и стали хозяевами, преступность увеличилась в вызывающей тревоги степени. Несомненно, это часто становилось независимой формой восстания. В любом случае, бирманцы оставались, по мнению сменяющих друг друга наместников короля, не столько жителями провинции Индии, сколько нацией бунтовщиков. Как писал один из них, его офицеры пытались «заменить социальный порядок тюремной дисциплиной». Британское правление законности стало более репрессивным, чем бирманское ярмо традиций и обычаев. В основном оттого, что оно сурово навязывалось. В 1930-е гг.
Это был шокирующе высокий процент при населении менее семнадцати миллионов человек. Джордж Оруэлл классически изобразил ужас таких казней. Британский подоходный налог был более навязчивым, чем обложение налогами собственности. Новая система местного управления уничтожила старое чувство общины. Традиционные главы уступили назначенным британцами деревенским старостам. Они так никогда и не добились той же верности и преданности, хотя устраивались церемонии по оснащению их дахами с серебряными рукоятками и красными зонтиками с позолоченными ручками. Сами старосты подчинялись новым господам, причем в такой степени, что мальчики на рисовых полях пели: «Негоже, негоже иноземцам править в Золотой Земле! Например, попытки завоевать верность королю и империи игнорировали бирманскую традицию выбора популярных героев.
Ими были те, кто бросал вызов властям. Даже позитивные дела британцев - расширение железных дорог, здравоохранения, улучшение сельского хозяйства и т. Да, один или два представителя крошечной образованной элиты считали такой прогресс исторической необходимостью. Но они тоже ненавидели резкое навязывание административной системы, которая и рвала с бирманским прошлым, и лишала самых способных сыновей Бирмы надежды стать кем-то выше простых клерков. Как писал один высокопоставленный белый чиновник, неподходящие и чуждые по духу реформы не закрепились в Бирме и не способствовали росту национальной жизни. Именно поэтому наша шаблонная цивилизация не проникает глубоко. Именно поэтому наши программы самоуправления не находят искренней поддержки среди населения Востока. У нас горячие и напряженно работающие головы, но наши сердца холодны, словно лед».
Везде не хватало сочувствия, симпатии отсутствовали возможно, за исключением царства футбола. Английская версия сменила бирманскую игру и предположительно стала «главным положительным моментом» имперского правления. Однако футбол обеспечивал выход озлобленности и яростным антиевропейским чувствам. Как вспоминал сам Оруэлл, «когда маленький бирманец подставил мне подножку на футбольном поле, а судья еще один бирманец посмотрел в другую сторону, толпа кричала, заливаясь жутким смехом». Другие вопросы вызывали еще более сильные страсти. Британцы безжалостно эксплуатировали тиковые леса, нефтяные месторождения и рубиновые копи. Их предпочтения племенам вроде каренов, которым предоставили некоторую степень автономии и брали в армию, как представителей «воинственной расы», раздражали бирманцев. Их раздражал и приток индусов, ведь это меняло вид страны.
Кули с субконтинента помогали отодвинуть джунгли в дельте Иравади, где было много змей и насекомых. Они сажали рис в промышленных масштабах и создали «фабрику без труб». Рангун стал преимущественно индийским городом, где кули набивались в зловонные бараки или спали на улицах, «так тесно прижавшись друг к другу, что почти не оставалось места для того, чтобы протолкнуть тачку». Другие индусы стали ростовщиками, обогащались на бирманских долгах и приобрели много земли. Третьи получали хорошие места на железных дорогах, пароходах, в тюрьмах, мельницах и офисах. Они фактически монополизировали коммуникации. Еще до времен короля Тибо бирманцы установили телеграфную систему и адаптировали азбуку Морзе под свой алфавит. Теперь же стало невозможно пользоваться телефоном без знания хинди.
Чужеземное влияние, как казалось, представляло угрозу бирманской религии, символизированной культовым комплексом Швэдагоун. Шпиль пагоды отражался в Королевском озере и пронзал небо над Рангуном, словно «золотая стрела». Светские и миссионерские школы, в которых говорили на английском языке , уже ослабляли влияние буддийского монашеского ордена. Британцы не смогли его поддержать, что подорвало центральный столб бирманской цивилизации. Неслучайно, что Ассоциация молодых буддистов, основанная в 1906 г. Ассоциация молодых буддистов, восточное эхо Ассоциации молодых христиан, зародилась в качестве студенческой организации, занимающейся духовными вопросами. Но вскоре она стала развивать культурные интересы, которые способствовали патриотизму Усилия по возрождению бирманского искусства и литературы привели к повторному утверждению национальной индивидуальности и самобытности. Во время Первой Мировой войны, которая нанесла урон экономике страны, президент Вильсон возбудил желание самоопределения.
В 1919 г. Колониальные хозяева заставляли бирманцев входить к себе босыми ногами, а это был «зуб за зуб». Однако, отказываясь унижаться, британцы просто стали игнорировать священные места. Они даже бойкотировали культовый комплекс Швэдагоун. Когда леди Диана Купер сняла чулки и туфли на высоких каблуках, чтобы посетить этот храм в 1941 г. Вопрос о пагоде явно побудил бирманцев присоединиться к волне сопротивления, которая пронеслась по Британской империи после Первой Мировой войны. В Рангуне монахи отвели взоры от небесных видений и посмотрели на перспективы земного спасения. Самым яростным политическим лидером стал У От Тама, революционер в одежде цвета шафрана.
Он проповедовал, что души не могут достигнуть нирваны, пока тела не освобождены от рабства. Его и ему подобных часто заключали в тюрьму за подстрекательство к мятежу. Губернатор сэр Реджинальд Крэддок осуждал их за «жертвование многовековым преклонением ради девяти дней аплодисментов изумленных масс». Но «люди были возбуждены до мозга костей, слыша такие смелые речи своего храброго лидера». По словам одного христианского миссионера того времени, националистическая агитация «позволяет вдохнуть воздух горных вершин и вызывает в воображении яркие картины Неопределенного, но прекрасного будущего». Агитация стала более сфокусированной и более светской, когда британцы, отказавшись от возможности самоуправления по ирландскому типу, не предоставили Бирме даже конституционных авансов, которые предложили Индии. Министерство по делам Индии заявляло: правительство нельзя заставить отвечать перед бирманским народом, поскольку бирманского народа не существует. Это неоднородная сущность.
Такое утверждение вызвало негодование и привело к появлению «Ассоциаций собственной расы» во многих из 11 000 деревень страны. Их участники давали клятву, заявляя, что будут ей верны или обрекут себя на вечные муки ада: «Я буду трудиться ради самоуправления сердцем и душой и не уклоняться от своих обязанностей, даже если мне будут ломать кости и срывать с меня кожу». Атины участники ассоциаций сопротивлялись налогообложению, выступали против легализованной продажи алкоголя и опиума и свободно совершали насилие. В 1923 г. Новый Законодательный совет был органом с широким представительством, избираемым домовладельцами, хотя имелись коммунальные и другие ограничения на членство. Несмотря на двух министров, отправляемых в Исполнительный совет губернатора, Законодательный совет имел строго ограниченную власть. Например, сам губернатор управлял племенными регионами и контролировал оборону, финансы, закон и порядок. Этот привкус демократии едва ли удовлетворял общенациональный аппетит к свободе.
Вероятно, главным достижением стало обеспечение нового поля для коррупции. Глубина ее оказалась огромной, а распространение повсеместным - как и в кабинете Авраама Линкольна, чей госсекретарь, по общему мнению, мог украсть все, кроме раскаленной докрасна печки. Большинство людей с отвращением игнорировали выборы, а политическая агитация продолжалась. В конце 1920-х гг.
Падение империи было стремительным — то, что создавалось три века, распалось буквально за три десятилетия, оставив метрополии несколько «сувениров» на память о былом могуществе. Однако и сегодня Британская империя не менее реальна, чем столетие назад. Имперским наследием для многих ее колоний стали английский язык , образование, культура, инфраструктура, прецедентное право , институты государственного управления. Дух великой Британии и сегодня чувствуется в разных частях земного шара от Бостона до Сингапура и от Дели до Канберры.
Но главным цивилизационным экспортом Британской империи, по мнению Фергюсона, стала идея свободы. Британия осуществила первую попытку глобализации — во времена всеобщего увлечения протекционистской политикой, задолго до появления ВТО и МВФ. Хотя империя часто была небезупречна по отношению к свободе личности, она, безусловно, покровительствовала свободной торговле, движению капитала и свободному труду, а также поощряла масштабные инвестиции в инфраструктуру своих колоний. Этим «старая добрая Англия» еще в конце XIX века выгодно отличалась от империй-конкурентов. В определенной степени империализм Британии устарел, будучи слишком джентльменским для нового мира «реальной политики». И Ниал Фергюсон не скрывает своей ностальгии по тем временам. Завершение холодной войны, казалось, уничтожило последнюю «империю зла». Однако «конец истории» продлился недолго.
У международного сообщества и наднациональных структур не хватает финансовых и военных ресурсов для реакции на угрозы мировому порядку. По мнению Фергюсона, ситуация требует появления новой «либеральной империи» — арбитра международных отношений , который вмешивается в дела неправедных режимов и несет в нецивилизованный мир ценности демократии и свободы, как это делала Британия на протяжении столетий. Сегодня играть эту роль могут только Соединенные Штаты. И фактически США уже ее исполняют, признают они это или нет. Провокационные выводы Фергюсона могут вызвать одобрение или острое неприятие. Фантомные боли имперского величия знакомы российскому читателю не меньше, чем британскому. Но как ни относись к апологии нового империализма, «Империя» — это в первую очередь блестяще написанный исторический нон-фикшн, в котором живые характеры и судьбы переплетены с мировой политикой. Фергюсон доказывает: роль историка не в том, чтобы канонизировать историю, а в том, чтобы сделать ее живым предметом для размышлений.
Британский, или, как подчеркивает сам Фергюсон, шотландский историк. Профессор истории в Гарвардском университете. Сотрудничает также с Оксфордским и Стэнфордским университетами. Автор нескольких книг-бестселлеров — «Война мира», «Происхождение денег», «Цивилизация: Запад и другие». Неоднократно признавался журналом Time «одним из самых влиятельных мыслителей современности». Автор множества телевизионных исторических фильмов. Фергюсон — один из самых яростных критиков Барака Обамы и его политики. Великобритания была самой могущественной колониальной империей, занимавшей обширные территории — от Австралии до Северной Америки.
Над Британией никогда не заходило солнце. Как англичанам удалось покорить полмира? Экономическая мощь Англия одной из первых европейских стран вступила на путь индустриализации. Система протекционизма защищающая внутренний рынок от иностранной конкуренции к середине XVIII века обеспечила стране быстрый экономический рост. В конце XIX столетия когда мир был фактически поделен между крупными метрополиями Англия уже стала главным промышленным монополистом: в «мастерской мира», как называли Британию, производилась треть мировой промышленной продукции. Такие отрасли британской экономики как металлургия, машиностроение и судостроение лидировали по объему производства. При высоких темпах роста экономики внутренний рынок перенасыщался и искал прибыльного применения за пределами не только Королевства, но и Европы. Продукция и капитал с Британских островов активно потекли в колонии.
Немаловажную роль в успехах Англии как колониальной империи сыграл высокий уровень технологий, которому английская экономика всегда старалась следовать. Различные инновации — от изобретения прядильных машин 1769 до установки трансатлантической телеграфной связи 1858 — позволяли Британии быть на шаг впереди конкурентов. Непобедимый флот Англия постоянно пребывала в ожидании вторжения с континента, что заставляло ее развивать кораблестроение и заниматься созданием боеспособного флота. Разгромив в 1588 году «Непобедимую армаду» Фрэнсис Дрейк серьезно пошатнул испано-португальское господство на океанских просторах. С тех пор Англия, пусть и с переменным успехом, укрепляла свой статус морской державы. Кроме Испании и Португалии серьезным конкурентом Англии на море выступала Голландия. Соперничество двух стран вылилось в три англо-голландские войны 1651-1674 , которые выявив относительное равенство сил привели к перемирию. Борьба за морскую гегемонию началась в период революционных войн — с 1792 года.
Тогда ряд блестящих побед над французским флотом одержал адмирал Нельсон, фактически обеспечив Англии контроль над Средиземным морем. В октябре 1805 года Великобритания получила возможность утвердить за собой право именоваться «владычицей морей». В ходе легендарного Трафальгарского сражения британский флот одержал сокрушительную победу над объединенной французско-испанской эскадрой, убедительно продемонстрировав свое тактическое и стратегическое превосходство. Британия стала абсолютным морским гегемоном. Боеспособная армия Для поддержания порядка и сохранения стабильности в колониях англичане были вынуждены держать там боеспособную армию. Используя свое военное превосходство Великобритания к концу 1840-х годов покорила практически всю Индию, население которой составляло почти 200 млн. Более того, английским военным постоянно приходилось выяснять отношения с конкурентами — Германией, Францией, Голландией. Показательной в этом плане была Англо-бурская война 1899-1902 , в ходе которой британские войска уступая по численности силам Оранжевой республики смогли переломить ход противостояния в свою пользу.
Однако эта война запомнилась неслыханной жестокостью британских солдат, применявших «тактику выжженной земли». Особенно ожесточенными были колониальные войны между Англией и Францией. Французы могли себя утешить лишь тем, что вскоре Великобритания была вынуждена капитулировать перед США в ходе войны за независимость. Искусство дипломатии Англичане всегда были искусными дипломатами. Мастера политических интриг и закулисных игр на международной арене они зачастую добивались своего. Так, не сумев одержать верх над Голландией в морских сражениях, они дождались пока война между Францией и Голландией достигнет апогея, а затем заключили мир с последней на выгодных для себя условиях. Дипломатическими методами англичане помешали Франции и России отвоевать Индию. Британский офицер Джон Малколм в самом начале русско-французской кампании заключил два стратегических союза — с афганцами и с персидским шахом, которые спутали все карты Наполеону и Павлу I.
Первый консул тогда отказался от похода, а русская армия так и не дошла до Индии. Зачастую английская дипломатия действовала не только хитро, но и угрожающе настойчиво. В ходе Русско-турецкой войны 1877-1878 ей не удалось в лице турков приобрести «солдата на континенте», и тогда она навязала Турции договор по которому Великобритания заполучила Кипр. Остров был оккупирован немедленно и Британия приступила к созданию в Восточном Средиземноморье военно-морской базы. Для управления такой громадной империей нужен был очень грамотный и эффективный административный аппарат. Англичане его создали. Хорошо продуманная система колониального управления в себя включала три структуры — Форин-офис, Министерство колоний и Управление по делам доминионов. Ключевым звеном здесь выступало Министерство колоний, которое распоряжалось финансами и занималось подбором кадров для колониальной администрации.
Эффективность британской системы управления продемонстрировала себя при строительстве Суэцкого канала. Жизненно заинтересованные в морском канале, сокращающем путь в Индию и Восточную Африку на 10 000 километров, британцы не жалели средств, вкладывая их в экономику Египта. Однако огромные проценты, которые получали инвесторы вскоре превратили Египет в должника. В конечном итоге египетские власти были вынуждены продать Великобритании свои акции в компании Суэцкого канала. Часто британские методы управления в колониях приносили и большие беды. Так, в 1769 — 1770 гг. Голод унес жизни около 10 млн. Англичане также практически уничтожили промышленность Индии, завозя в Индостан хлопчатобумажные ткани собственного производства.
Колониальная гегемония Великобритании закончилась лишь после Второй мировой войны, когда на политическую арену вышел новый лидер — Соединенные Штаты Америки. Распад Британской империи начался на втором этапе общего кризиса. Уже в период второй мировой войны резко сказывались процессы разложения империи, усиления национально-освободительной борьбы колониальных народов. В его развитии наступил новый этап. Освободительная борьба народов Востока приняла невиданный ранее размах. Колонизаторы не могли больше безраздельно господствовать в странах Азии и Африки, а поращенные народы больше не желали терпеть насилия захватчиков. Колониальная система империализма перешла в стадию распада. Этот процесс охватил и британскую колониальную систему империализма.
В ней начался мощный подъём национально-освободительного движения, являвшийся основным и решающим фактором обострения кризиса этой империи…» Обострение кризиса Британской империи в период второй мировой войны Поражения Англии на Дальнем Востоке и оккупация там японцами большинства английских колоний сильно дискредитировали английский империализм и колониализм вообще в глазах народа и дали в их руку новые политические, моральные и материальные средства борьбы. Английский империализм под ударами национально-освободительного движения и в обстановке нового соотношения сил вынужден был пойти в 1947 году на предоставление независимости Индии, Пакистану, Цейлону и Бирме. Одновременно начался распад «Британской средневосточной империи» - своеобразный комплекс английских колоний, подмандатных территорий, сфер влияния, нефтяных концессий, баз и коммуникаций в обширном районе между Средиземном морем и Индийским океаном. Начало этому распаду было положено в Азии. Английские колонии в этой части света было значительно более развиты в экономическом, политическом и культурном отношении, чем в Африке, а их народы имели большой опыт антиимпериалистической борьбы». Коренные политические изменения в положении бывших колоний создали предпосылки для ломки всей империалистической структуры Британской империи. Освободившиеся колонии обрели возможность покончить с экономической монополией английских монополистов. Они стали развивать экономические отношения со всеми странами.
Благодаря этому политическая независимость бывших колоний оказалось более мощным средством экономического развала Британской империи, чем это могли предположить английские колонизаторы. Завоевание Индией независимости Когда стала очевидной неизбежность предоставления Индии политической независимости, правящие круги Англии главное внимание направили на сохранение в ней своих экономических позиций. Они стремились оставить Индию в своей зависимости, главным образом экономической. Предоставление Индии независимости сопровождалось политическими маневрами, которые должны были обеспечить возможность вмешательства в её внутренние дела путём использования старого принципа «разделяй и властвуй».
Социальные риски, страхи и основы государства потому что государство, это, прежде всего, социальные обязательства отрицались, как значимые, а признавались только коммерческие показатели. Фактически это была революция, которая превращала все национальные государства в подразделения Федеральной резервной системы США. Этот мир лопнул. И теперь, конечно, мы видим, как разваливается та империя, которая этот мир строила. Потому что в этот проект были вложены колоссальные средства, и огромные ставки на него делались. Все инвестиции последних лет до ухода Обамы , они шли на строительство вот этой цифровой, единой, стандартизированной системы управления мировой экономикой.
А, соответственно, и мировым политическим пространством. Вот это рухнуло. Проблема ведь не в том, что падают США, а в том, что параллельно поднимаются как подтверждают и ответы европейцев Китай, Россия и другие центры силы. Это пугает, а не развал США. Но появление нового сильного игрока, который способен будет установить некие правила, пугает. Какие это будут правила? Будут ли они индивидуалистские, как в случае с США, или это будет все-таки некий инклюзивный мир, где будут учитываться интересы других игроков. Вот главная проблема. И выбор стоит простой: либо мы опять воспроизведем систему единоличного стандарта, либо все-таки придем к некоему коллективному договору межгосударственному, который будем выполнять. Договору, где не будет единого гаранта.
Или двух гарантов, как это было недавно. Еще один важный момент. Наши имперские идеологи считают и правильно считают , что инструментом господства имперского является, конечно, финансовая система. Как британский фунт стерлингов был когда-то главной резервной и торговой валютой всего мира, так и доллар. Но при этом они забывают, что превосходство доллара обеспечивают не его какие-то уникальные качества — он же не привязан к золоту.
Поделиться
- Британская империя, настоящие причины краха величайшей империи - Дневник истории
- Английские пираты
- Распад британской колониальной империи. Почему распалась Британская империя
- История Британской империи: от ее возникновения до расцвета
- Распад Британской колониальной империи — Студопедия
- Крупнейшая империя планеты
Распад британской империи: история и значение для становления Содружества
"Одна из важнейших империй современности распадается на наших глазах, — пишет американский историк Альфред Маккой — однако в СМИ практически не пишут об этом экстраординарном событии". Брита́нская импе́рия — колониальная империя во главе с метрополией, владевшей наибольшим количеством территорий из когда-либо существовавших государств за всю. Так что распад Британской империи был неизбежен, в том смысле, что он был закономерен в то время при существовавших объективных причинах. В результате британская империя постепенно распалась и в конце концов была полностью ликвидирована. Британская империя, некогда контролировавшая большую часть планеты, сейчас сократилась фактически до одних Британских островов.
Власть Факта. Распад Британской Империи (2021)
О влиянии Британской империи на мировую историю ведутся споры между учеными. Одни считают, что британцы подарили миру свободу торговли, новейшие технологии, образование, прецедентное право, развитую культуру, продуманную инфраструктуру, английский язык и идею свободы. Другие напоминают о жестоких войнах, геноциде, рабстве, эксплуатации природных ресурсов. Но тот факт, что Британская империя оказала огромное влияние на становление современного положения дел, нельзя отрицать. Американское правительство, парламентские институты США, а также американские законодательство, традиции образования и права — все это не новые изобретения переселенцев из Британии, а британское наследие. Без Британской империи не было бы и современной Индии. Скорее всего, она бы вообще не существовала как единое государство. До британских завоеваний Индия представляла собой раздробленную страну с постоянным конфликтами между княжествами. Британская империя объединила территории, наладила инфраструктуру, установила общую экономическую систему. Наследие Британской империи до сих пор ощущается во многих уголках Земли.
Английский язык, британская культура и идея свободы распространились по всему миру. Британская империя частично сохранилась в виде Содружества наций. Содружество наций — объединение из 53 стран мира, состоящее почти из всех бывших колоний, доминионов и протекторатов Британской империи. Членство в Содружестве полностью добровольное, каждое государство имеет право в любой момент выйти из него. Это не политическое объединение, и Великобритания не оказывает никакого влияния на внутреннюю и внешнюю политику участников Содружества. Цели организации — гуманитарные и образовательные миссии, укрепление международного взаимопонимания. При этом в ее состав входят Руанда и Мозамбик, никогда не бывшие британскими колониями. Формально глава Содружества наций — монарх Великобритании. Сейчас этот пост занимает Елизавета II.
Фактически она не имеет никаких функций и прав в этом объединении. Содружеством руководит Секретариат со штаб-квартирой в Лондоне. Понравилась статья? Подпишись на рассылку Проверьте Ваш почтовый ящик и подтвердите подписку. Не знала, что Британская Ост-Индская компания имела такое огромное влияния. Да и вообще удивительно, как такая небольшая страна как Великобритания имела столько колоний, для захвата территорий обычно нужно иметь большие человеческие ресурсы, не думаю, что в Англии их столько было, вероятно это наемники из других стран. Конфликт с государством конечно был неизбежен, и хорошо, что они смогли справиться с этим конфликтом без кровопролития. Ответить Анюта Кстати о самом большом размере. Её ещё прозвали «империя, на которой никогда не заходит солнце», ведь в любой момент времени где-то на её территории было светло.
Черчилль говорил уже не отдельными фразами, а целыми абзацами, и с лица коммодора Томпсона начало сходить встревоженное, мрачное выражение. Премьер-министр говорил все увереннее, его голос снова заполнял комнату. Однако один вопрос остался без ответа; он не получил ответа и на, следующих двух конференциях, на которых встретились эти люди. Индия, Бирма были живым упреком англичанам. Сказав о них вслух однажды, отец и впредь напоминал о них англичанам, бередя своими сильными пальцами раны их больной совести, подталкивая, подгоняя их. Он поступал так не из упрямства, а потому, что был убежден в своей правоте; Черчилль это знал, и именно это беспокоило его больше всего.
Он ловко перевел разговор на другое, так же ловко втянул в него Гарри Гопкинса, брата, меня - всех нас, лишь бы только увести отца от этой темы, не слышать его высказываний по колониальному вопросу и его настойчивых, раздражающих рассуждений о несправедливости преференциальных имперских торговых соглашений. Был уже третий час ночи, когда английские гости распрощались. Я помог отцу добраться до его каюты и уселся там, чтобы выкурить с ним по последней папиросе. На этот счет не беспокойся. Мы с ним прекрасно поладим. Я полагаю, что мы еще поговорим об Индии более основательно, прежде чем исчерпаем эту тему.
Мы поговорим обо всем этом. Не упускай из виду одно обстоятельство. Он идеальный премьер-министр военного времени. Его основная, единственная задача заключается в том, чтобы Англия выстояла в этой войне. Но заметил ли ты, как он меняет тему, когда речь заходит о какой-нибудь послевоенной проблеме? Щекотливые для него.
У него идеальный склад ума для военного руководителя. Но чтобы Уинстон Черчилль руководил Англией после войны? Нет, не будет этого. Жизнь показала, что в этом вопросе английский народ согласился с отцом. На следующее утро, часов в одиннадцать, премьер-министр снова явился в капитанскую каюту «Августы». Он просидел у отца два часа, занимаясь Хартией.
В течение этих двух часов я несколько раз входил в каюту и ловил налету обрывки разговора; при этом я все старался понять, каким образом Черчилль сумеет примирить идеи Хартии с тем, что он говорил накануне вечером. Думаю, что он и сам этого не знал. Хартия была его детищем с того самого момента, как она была задумана в Вашингтоне; он вылетел из Вашингтона с рабочим проектом окончательного ее текста в портфеле; весь мир знает, как велико было и остается значение этой декларации. И, конечно, не он и не отец виновны в том, что она так плохо выполняется. Во всяком случае, работа над редакцией отдельных формулировок продолжалась до завтрака; затем премьер-министр и его помощники вернулись на свой корабль. После завтрака отец занимался почтой и законопроектами конгресса, требовавшими его внимания: самолет в Вашингтон вылетал в тот же день.
К середине дня Черчиллю удалось урвать несколько минут для отдыха. С палубы «Августы» мы наблюдали, как он сходил с «Принца Уэльского», намереваясь пройтись по берегу и взобраться на утес, высившийся над бухтой. На воду спустили вельбот; английские матросы пригнали его на веслах к трапу, и премьер-министр быстро сбежал по ступенькам. На нем была вязаная фуфайка с короткими рукавами и штаны, не доходившие до колен. С нашего наблюдательного пункта он казался огромным толстым мальчиком, которому нехватало только игрушечного ведерка и лопатки, чтобы поиграть в песке на пляже. Очутившись в вельботе, он направился прямо к рулю и стал командовать.
До нас доносились его отрывистые распоряжения; матросы гребли с большим усердием. Наконец, все они скрылись из вида, но нам потом рассказали о дальнейшем ходе событий. Премьер-министр быстро полез на утес, возвышавшийся на триста-четыреста футов над берегом. Вскарабкавшись туда, он посмотрел вниз и увидел, что некоторые его спутники привольно расположились на пляже в надежде на проблески солнца. Черчилль тотчас же набрал горсть камешков и стал развлекаться, разгоняя своих напуганных спутников удачными попаданиями. Веселые забавы сильных мира сего!
В семь часов премьер-министр опять приехал к нам на обед - на сей раз по-настоящему неофициальный: кроме отца и Черчилля, присутствовали только Гарри Гопкинс, мой брат и я. Это был вечер отдыха; несмотря на вчерашний спор, все мы были как бы членами одной семьи и вели неторопливую и непринужденную беседу. Все же Черчиллем попрежнему владело стремление убедить нас, что Соединенные Штаты должны немедленно объявить войну Германии, но он понимал, что в этом вопросе он обречен на поражение.
Британский колонизатор Сесиль Родс , первопроходец британской экспансии в Южной Африке , выступил с предложением строительства трансафриканской телеграфной линии и железной дороги Кейптаун — Каир , которая должна была связать стратегически важный Суэцкий канал с богатой полезными ископаемыми Южной Африкой [89]. В 1888 году Родс, опираясь на принадлежащую ему частную Британскую Южно-Африканскую компанию , захватил обширную территорию, названую в его честь — Родезия [90]. С появлением автомобилей , одновременно на разных участках началось строительство связующего всю Африку шоссе Каир-Кейптаун , а также местных автомобильных дорог.
Изменение статуса «белых» колоний[ править править код ] Путь к независимости «белых» колоний Британии начался в 1839 году с отчёта Дарема , провозгласившего объединение и самоуправление двух канадских провинций, как способ борьбы с волнениями. Акт о союзе 1840 года создал провинцию Канада. В Новой Шотландии Ответственное правительство впервые появилось в 1848 году, этот опыт вскоре был распространён и на остальные колонии в Британской Северной Америке. В 1867 году Верхняя и Нижняя Канады , Нью-Брансуик и Новая Шотландия были объединены в доминион Канада, конфедерацию с полным самоуправлением, за исключением иностранных дел. Неофициальный флаг Британской империи, используемый на патриотических мероприятиях, объединяющий гербы доминионов, чтобы показать их растущее значениe Австралия и Новая Зеландия получили аналогичное самоуправление в 1900 году, а австралийские колонии объединились в федерацию в 1901 году. Статус доминиона был предложен на Имперской конференции 1907 года применительно к Канаде, Ньюфаундленду , Австралии и Новой Зеландии.
В 1910 году Капская колония , Наталь , Трансвааль и Колония Оранжевой реки объединяются в Южно-Африканский Союз , который также получил статус доминиона. Последние десятилетия XIX века ознаменовались борьбой за самоуправление Ирландии. Ирландия вошла в состав Соединённого Королевства после восстания 1798 года , в соответствии с Актом союза 1800 года , и стала жертвой нескольких вспышек голода между 1845 и 1852 годами. Премьер-министр Вильям Гладстон поддерживал идею самоуправления Ирландии, считая, что эта страна сможет стать таким же доминионом в составе Империи, как и Канада. Однако в парламенте в 1886 году законопроект о самоуправлении Ирландии провалился, так как многие опасались, что частичная независимость Ирландии может создать угрозу безопасности Великобритании, или вообще вызвать распад Империи [91]. Второй законопроект также провалился и лишь третий прошёл парламент в 1914 году, но в связи с началом Первой мировой войны так и не был реализован, что вызвало в Ирландии Пасхальное восстание 1916 года.
Мировые войны 1914—1945 [ править править код ] К началу XX века Германия превратилась в быстро растущую военную и индустриальную державу. Великобритания начала опасаться за свою будущую способность защитить метрополию и целостность империи, сохраняя политику « блестящей изоляции ». Рассматривая Германию, как потенциального противника в будущей войне, Британская империя пошла на сближение со своими старыми врагами, Францией и Россией союзы 1904 и 1907 годов [92]. Основная статья: Великобритания в Первой мировой войне «Мир закованный в путы англичанами» — испанский плакат времён Первой мировой войны. В 1914 году между двумя блоками европейских держав началась война. Её объявление автоматически затронуло все колонии и доминионы Британской империи, предоставившие своей метрополии неоценимую военную, финансовую и материальную поддержку.
Более 2,5 млн человек служили в армиях доминионов, и многие тысячи добровольцев были завербованы в королевских колониях. Большинство немецких колоний в Африке вскоре были захвачены британскими войсками, в то время как на Тихом океане Австралия и Новая Зеландия оккупировали соответственно немецкую Новую Гвинею и Самоа. Вклад, сделанный войсками Австралии и Новой Зеландии в кампанию Галлиполи в 1915 году, оказал огромное влияние на формирование в этих странах национального самосознания. Канада рассматривает в том же свете битву при Вими [93].
Кроме того, королевская власть теряла доверие в глазах духовенства, дворянства и буржуазии, среди которых утверждалась мысль, что власть короля является узурпацией по отношению к правам сословий и корпораций точка зрения Монтескье или по отношению к правам народа точка зрения Руссо. Благодаря деятельности просветителей, из которых особенно важны физиократы и энциклопедисты, в умах образованной части французского общества произошёл переворот. Наконец, при Людовике XV и в ещё большей мере при Людовике XVI были начаты реформы в политической и экономической областях, которые неизбежно должны были привести к краху Старого порядка.
Британская империя. Британская империя , представляет объединение стран и территорий, связанных подчинением британской короне и захваченных в сферу влияния британского капитала. С населением в 449,6 млн. Распределение населения Б. Характерным для Б. Британская империя не представляет единого организованного хозяйственного целого. Метрополия однако является для всех стран и территорий Б.
Вложения британских капиталов в Б. Основным полем приложения британского капитала в Б. Господство метрополии закрепляется также зависимостью стран и территорий Британской империи от Великобритании как центрального рынка производимого ими продовольствия и сырья; через Великобританию идет также распределение значительн. Пути сообщения Б. Контроль Великобритании над средствами сообщения Б. Зеландию и Австралию , из Лондона на Кептоун Ю. Единству Британской империи способствуют также единая система денежного обращения кроме Индии и Канады , а также единая система мер и весов, заимствованная из Англии.
Хотя в таможенном отношении Б. Если война означала рост имперских настроений в Британской империи. Торговые связи внутри Британской империи не показывают стремления к созданию чего-либо вроде таможенного союза, но в общем среди доминионов начинает пользоваться признанием идея «предпочтения» имперских товаров. В самой Великобритании консерваторы, в виду затяжного экономического кризиса после войны, должны были отказаться от своих протекционистских иллюзий и удовольствоваться проведением «предпочтительных» пошлин на товары, производимые внутри Б. Британская империя, обнимающая почти четверть населения земного шара, дает соотношение белых к цветным народам, равное 1 к 6. Национальное и революционное движения среди колониальных народов, подавляемые до поры до времени громадным аппаратом британского империализма, создают не мало тлеющих очагов восстания, готовых вспыхнуть при первом удобном случае. Все это, на фоне ухудшения материальных условий существования пролетариата и затяжного экономическ.
Не долго она просуществовала на карте, после Первой мировой. Что же случилось? В голове не укладывается, империя, которая смогла похоронить всех своих конкурентов, вдруг практически за 50 лет развалилась прямо на глазах всего мира? Впервые на грани распада Британская империя оказалась в 70-80 е гг. Хотя Британии и не удалось восстановить контроль над этой территорией еще одна попытка была предпринята в 1812-1814 гг. Памятуя о прошлом, правители страны с беспокойством следили за развитием ситуации в переселенческих владениях. Подтверждением обоснованности тревог стало вспыхнувшее в 1837-1838 гг.
В середине века наиболее дальновидные британские политики пришли к выводу, что удержать такие владения в орбите британского влияния можно лишь путем уступок - допустить объединение отдельных колоний в союзы, построенные по принципу федерации, и предоставить им в рамках империи автономию. Для обозначения подобных образований был введен термин "доминион". Первой в 1867 г. В 1901 г. После кровопролитной англо-бурской войны 1899-1902 гг. В 1910 г. Автономия доминионов и их права расширялись.
После первой мировой войны делегации доминионов стали принимать участие в международных конференциях. С одной стороны, благодаря этому Великобритания приобретала дополнительных союзников на сложных переговорах по послевоенному урегулированию; с другой - приглашение доминионов на международные переговоры самого высокого уровня было свидетельством укрепления их позиций. В середине 1920 х гг. Доминионы превратились в полностью суверенные государства, сохраняющие лишь формальную привязку к политической системе метрополии институт генерал-губернатора, назначаемого британским монархом по рекомендации местного парламента и т. Процесс суверенизации доминионов растянулся, таким образом, на многие десятилетия и представлял собой цепь последовательных уступок имперского центра динамично развивающимся переселенческим владениям, в конце концов, обогнавшим по многим показателям метрополию. При этом новые нации, формировавшиеся в переселенческих колониях Великобритании, были готовы довольствоваться изменением реального статуса своей страны при сохранении внешней, ритуальной формы зависимости от метрополии, что рассматривалось как дань сложившейся традиции и общему прошлому. Иное дело - национальные владения, где сепаратистское движение развивалось под лозунгами свержения иноземного господства, восстановления независимости.
Характерно, что предоставление статуса доминиона Ирландии в 1921 г. Ирландская проблема остро встала в политической жизни Великобритании в последние десятилетия XIX в. Вокруг вопроса о гомруле - самоуправлении для Ирландии - развертывались жестокие политические сражения, от исхода которых нередко зависела судьба английских правительств. Участники национально-освободительного движения в Ирландии применяли различную тактику действий - от вооруженного восстания до ненасильственного сопротивления. Именно борцам за свободу этой страны принадлежит изобретение тактики бойкота и обструкции, которую они с успехом использовали. В конце первой мировой войны коалиционное правительство, возглавляемое Д. Ллойд-Джорджем, приняло решение о предоставлении Ирландии самоуправления, но разногласия по поводу его осуществления привели к новому восстанию на острове, закончившемуся обретением им фактической независимости.
Антианглийские же настроения в Ирландии были так сильны, что в годы войны с фашизмом страна, оставаясь формально британским доминионом, чуть было не выступила на стороне Гитлера. Потеряв Ирландию и превосходство над доминионами, Британия после первой мировой войны не только удержала, но и расширила свои "туземные" владения. Под ее контроль попала значительная часть "подмандатных территорий" - бывших германских колоний и турецких провинций. Однако продолжавшееся отставание метрополии в темпах экономического развития, ослабление ее военно-морской мощи и общие изменения на мировой арене делали неизбежным окончательный распад империи. Накануне и в годы второй мировой войны уже разрабатывались планы изменения статуса Индии в составе Британского Содружества. Но предоставление в 1947 г. Эттли фактической независимости крупнейшей британской колонии вызвало шок у многих жителей метрополии.
Некоторые из них переживали эвакуацию британских властей из Индии так же болезненно, как если бы они эвакуировались из граничащего с Лондоном графства Кент. Резкой критике подвергли действия лейбористов представители консервативной партии. После начала войны между Индией и Пакистаном и установления диктаторского режима в также получившей независимость Бирме правительство К. Эттли решило перейти в колониальном вопросе к политике сдерживания. Консерваторы, вернувшись в 1951 г. К уже шедшей войне в Малайе добавились военные действия в Кении и на Кипре. Кульминацией усилий консерваторов спасти остатки империи стала попытка интервенции против Египта, предпринятая в 1956 г.
Возглавлявший в то время правительство А. Иден не решился открыто заявить народу своей страны о характере происходивших событий и вынужден был капитулировать вместе с союзниками после угроз со стороны СССР и негативной реакции США. Поэтому завершение распада империи стало лишь вопросом времени. Распад Британской империи растянулся на десятилетия и происходил скорее в форме "размывания", чем "взрыва" или "обвала". Процесс этот имел немалые издержки и жертвы. И все же вовремя принимавшиеся нестандартные решения позволили метрополии избежать более губительных последствий, в том числе на заключительной стадии имперского распада. Доказательством тому может служить история Франции, которая со второй половины 1940 х и до начала 1960 х гг.
Но принесенные жертвы не изменили результата - империя распалась. Британцы и французы не без основания полагают, что в большой степени обязаны окончательным распадом своих колониальных систем после второй мировой войны США и СССР. Немалую роль в кризисе обеих империй сыграло идеологическое влияние - либерального эгалитаризма и социалистического интернационализма соответственно. Но влияние супердержав на колониальную периферию прежде всего стало следствием ослабления позиций ведущих европейских стран в экономике и военной сфере. Известный историк П. Однако, освободившись от бремени колониальных забот, страны Западной Европы укрепили свои позиции. Пойдя же по пути интеграции, достигнув устойчивого экономического роста и значительного повышения стандартов жизни, они стали мощным центром притяжения для многих "формальных" и "неформальных" составлявших советской империи.
Новые центры притяжения возникли и на южных границах СССР. В то же время экономика самого Союза и советское общество в целом находились уже в состоянии "застоя". Ну и более тайные сведения, уж не знаю насколько они объективны. Автор ставит в вину или заслугу роль президента Рузвельта в крушении Британской империи: Совещания военных представителей обеих сторон, состоявшиеся в течение дня, повлекли за собой некоторое нарушение идеального единства, которым было отмечено утро. Англичане снова всячески старались убедить нас уделять как можно больше материалов по ленд-лизу Англии и как можно меньше Советскому Союзу. Я не думаю, чтобы ими непосредственно руководили политические мотивы, хотя следует признать, что в сущности их неверие в способность России к сопротивлению носило политический характер. На этих совещаниях и Маршалл, и Кинг, и Арнольд продолжали настаивать на том, что вполне разумно оказывать Советам всяческую возможную помощь.
Ведь как бы то ни было, доказывали они, германские армии находятся в России; танки, самолеты, пушки в руках Советов будут нести гибель нацистам, тогда как для Англии ленд-лиз в данное время будет означать лишь наращивание запасов. Кроме того, мы, конечно, не могли забывать и о потребностях собственной обороны, о том, что необходимо для укрепления наших армии и флота. Со своей стороны, адмирал Паунд, генерал Дилл и главный маршал авиации Фримен на все лады доказывали, что, в конечном счете, эти запасы будут более полезными для решающих военных усилий союзников. Они упорно твердили свое, - что военные материалы, передаваемые Советам, неизбежно будут захвачены нацистами, что в интересах самой Америки направлять большую часть материалов в Англию. К счастью, американские представители по-иному понимали интересы самой Америки, а также интересы войны в широком смысле. Я же задавался вопросом, не стремится ли Британская империя к тому, чтобы нацисты и русские уничтожали друг друга, пока Англия будет накапливать силы. Тем временем отец трудился с Самнером Уэллесом над проектом какого-то документа.
Тогда мы еще не знали, что это такое; как оказалось, они работали над текстом Атлантической хартии и над письмом к Сталину, в котором выражалась наша общая решимость добиваться совместными усилиями общей победы над гитлеризмом. В тот вечер премьер-министр вновь обедал на «Августе». Этот обед выглядел менее официально; высших военных чинов на нем не было. Присутствовали только отец, премьер-министр, их ближайшие помощники, мой брат и я. Поэтому здесь было гораздо больше возможностей познакомиться с Черчиллем поближе. Он снова был на высоте положения. Его сигары сгорали дотла, коньяк неуклонно убывал.
Но это, повидимому, совершенно не сказывалось на нем. Его мысль работала не менее, если не более ясно, а язык стал еще острее. И все же в сравнении с предыдущим вечером разговор протекал по-иному. Тогда Черчилль прерывал свою речь только для того, чтобы выслушать вопросы, которые ему задавали. Теперь и другие прибавляли кое-что в общий котел, и поэтому в котле забурлило, и раза два он чуть не ушел через край. Чувствовалось, что два человека, привыкшие главенствовать, уже померялись силами, уже прощупали друг друга, а теперь готовились бросить друг другу прямой вызов. Нельзя забывать, что в то время Черчилль был руководителем воюющей страны, а отец - только президентом государства, достаточно ясно определившего свою позицию.
После обеда Черчилль все еще руководил разговором. Однако перемена уже начинала сказываться. Впервые она резко проявилась в связи с вопросом о Британской империи. Инициатива исходила от отца. Конечно, - заметил он уверенным и несколько лукавым тоном, - конечно, после войны одной из предпосылок длительного мира должна быть самая широкая свобода торговли. Он помолчал. Опустив голову, премьер-министр исподлобья пристально смотрел на отца.
Никаких искусственных барьеров, - продолжал отец. Возможности для расширения торговли.
Когда распалась Британская империя?
Сказав о них вслух однажды, отец и впредь напоминал о них англичанам, бередя своими сильными пальцами раны их больной совести, подталкивая, подгоняя их. Он поступал так не из упрямства, а потому, что был убежден в своей правоте; Черчилль это знал, и именно это беспокоило его больше всего. Он ловко перевел разговор на другое, так же ловко втянул в него Гарри Гопкинса, брата, меня - всех нас, лишь бы только увести отца от этой темы, не слышать его высказываний по колониальному вопросу и его настойчивых, раздражающих рассуждений о несправедливости преференциальных имперских торговых соглашений. Был уже третий час ночи, когда английские гости распрощались. Я помог отцу добраться до его каюты и уселся там, чтобы выкурить с ним по последней папиросе. На этот счет не беспокойся. Мы с ним прекрасно поладим. Я полагаю, что мы еще поговорим об Индии более основательно, прежде чем исчерпаем эту тему. Мы поговорим обо всем этом. Не упускай из виду одно обстоятельство. Он идеальный премьер-министр военного времени.
Его основная, единственная задача заключается в том, чтобы Англия выстояла в этой войне. Но заметил ли ты, как он меняет тему, когда речь заходит о какой-нибудь послевоенной проблеме? Щекотливые для него. У него идеальный склад ума для военного руководителя. Но чтобы Уинстон Черчилль руководил Англией после войны? Нет, не будет этого. Жизнь показала, что в этом вопросе английский народ согласился с отцом. На следующее утро, часов в одиннадцать, премьер-министр снова явился в капитанскую каюту «Августы». Он просидел у отца два часа, занимаясь Хартией. В течение этих двух часов я несколько раз входил в каюту и ловил налету обрывки разговора; при этом я все старался понять, каким образом Черчилль сумеет примирить идеи Хартии с тем, что он говорил накануне вечером.
Думаю, что он и сам этого не знал. Хартия была его детищем с того самого момента, как она была задумана в Вашингтоне; он вылетел из Вашингтона с рабочим проектом окончательного ее текста в портфеле; весь мир знает, как велико было и остается значение этой декларации. И, конечно, не он и не отец виновны в том, что она так плохо выполняется. Во всяком случае, работа над редакцией отдельных формулировок продолжалась до завтрака; затем премьер-министр и его помощники вернулись на свой корабль. После завтрака отец занимался почтой и законопроектами конгресса, требовавшими его внимания: самолет в Вашингтон вылетал в тот же день. К середине дня Черчиллю удалось урвать несколько минут для отдыха. С палубы «Августы» мы наблюдали, как он сходил с «Принца Уэльского», намереваясь пройтись по берегу и взобраться на утес, высившийся над бухтой. На воду спустили вельбот; английские матросы пригнали его на веслах к трапу, и премьер-министр быстро сбежал по ступенькам. На нем была вязаная фуфайка с короткими рукавами и штаны, не доходившие до колен. С нашего наблюдательного пункта он казался огромным толстым мальчиком, которому нехватало только игрушечного ведерка и лопатки, чтобы поиграть в песке на пляже.
Очутившись в вельботе, он направился прямо к рулю и стал командовать. До нас доносились его отрывистые распоряжения; матросы гребли с большим усердием. Наконец, все они скрылись из вида, но нам потом рассказали о дальнейшем ходе событий. Премьер-министр быстро полез на утес, возвышавшийся на триста-четыреста футов над берегом. Вскарабкавшись туда, он посмотрел вниз и увидел, что некоторые его спутники привольно расположились на пляже в надежде на проблески солнца. Черчилль тотчас же набрал горсть камешков и стал развлекаться, разгоняя своих напуганных спутников удачными попаданиями. Веселые забавы сильных мира сего! В семь часов премьер-министр опять приехал к нам на обед - на сей раз по-настоящему неофициальный: кроме отца и Черчилля, присутствовали только Гарри Гопкинс, мой брат и я. Это был вечер отдыха; несмотря на вчерашний спор, все мы были как бы членами одной семьи и вели неторопливую и непринужденную беседу. Все же Черчиллем попрежнему владело стремление убедить нас, что Соединенные Штаты должны немедленно объявить войну Германии, но он понимал, что в этом вопросе он обречен на поражение.
Сообщения о совещаниях наших военных представителей, происходивших непрерывно в последние дни, говорили о растущей убежденности обеих сторон в том, что для достижения окончательной победы Англия нуждается в американской промышленности и в активных действиях Америки; впрочем, в этом вряд ли кто-нибудь сомневался и раньше. Сознание этой зависимости не могло не сказаться на отношениях между двумя руководителями. Постепенно, очень медленно, мантия вождя сползала с плеч англичанина на плечи американца. В этом мы убедились позже, вечером, при новой вспышке того самого спора, который накануне заставил всех нас затаить дыхание.
Согласно легенде, даже своё платье на свадьбу королева вынуждена была оплатить из своих карточек, хотя ей свои карточки присылали жители со всей страны. Кстати, в сталинском СССР карточки отменили в декабре 1947 года.
С 1956 года из состава БИ вышло более 40 государств. Если в 1945 году население английских колоний составляло около 432 млн чел. Таким образом, БИ в эпоху Елизаветы II — это угасание мирового гегемона и переход во второразрядные страны на отшибе. Смерть королевы только усилит эти тренды, начиная от ещё большего уменьшения влияния королевской семьи на внутриполитические и экономические процессы в стране до геополитического позиционирования. Под вопросом дальнейшее функционирование Содружества, не говоря уже о выходе из состава БИ Шотландии. И геополитическая истерика Бориса Джонсона и Лиз Трасс и стоящих за ними британских глубинных элит лучше всего отражает этот факт: если Британия на волне кризиса на территории б.
Перед тем, как пришел Трамп. То есть, вводился независимый арбитраж, и государство в этом арбитраже выступало таким же ответчиком, как, например, ExxonMobil, Роснефть или Газпром. В правах государство уравнивалось с коммерческой организацией. Социальные риски, страхи и основы государства потому что государство, это, прежде всего, социальные обязательства отрицались, как значимые, а признавались только коммерческие показатели. Фактически это была революция, которая превращала все национальные государства в подразделения Федеральной резервной системы США. Этот мир лопнул. И теперь, конечно, мы видим, как разваливается та империя, которая этот мир строила. Потому что в этот проект были вложены колоссальные средства, и огромные ставки на него делались. Все инвестиции последних лет до ухода Обамы , они шли на строительство вот этой цифровой, единой, стандартизированной системы управления мировой экономикой. А, соответственно, и мировым политическим пространством.
Вот это рухнуло. Проблема ведь не в том, что падают США, а в том, что параллельно поднимаются как подтверждают и ответы европейцев Китай, Россия и другие центры силы. Это пугает, а не развал США. Но появление нового сильного игрока, который способен будет установить некие правила, пугает. Какие это будут правила? Будут ли они индивидуалистские, как в случае с США, или это будет все-таки некий инклюзивный мир, где будут учитываться интересы других игроков. Вот главная проблема. И выбор стоит простой: либо мы опять воспроизведем систему единоличного стандарта, либо все-таки придем к некоему коллективному договору межгосударственному, который будем выполнять. Договору, где не будет единого гаранта. Или двух гарантов, как это было недавно.
Еще один важный момент.
О причинах такой неравномерности размышляли многие. Ленин в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» 1916 г. После краха колониальной системы маятник пошел в другую сторону: бывшие колонии стали экономически укрепляться, а бывшие метрополии хиреть. Иногда такое колебание называют «законом маятника». Этот закон хорошо просматривается в ретроспективных статистических материалах, которые многие годы составлял британский историк экономики Ангус Мэддисон Angus Maddison [1926-2010 гг.
Рейтинги экономического развития стран, составленные им по прошлым векам, разительно отличаются от сегодняшней картины см. Контуры мировой экономики. Например, в первой половине XIX века центр экономической жизни человечества находился не в Европе, а в Азии. В первой половине XIX века, по оценкам Э. А к 1950 году их доля сжалась до 9 процентов. И уже несколько десятилетий два азиатских гиганта берут реванш за те потери, которые они понесли от прямого в случае Индии и косвенного в случае Китая колониального угнетения со стороны Великобритании.
Некоторые историки экономики считают, что это не предел. Мистический маятник может вывести две азиатские страны на позиции, которые они занимала два столетия назад. Особенно это касается Индии. Потенциал экономического роста Китая уже близок к исчерпанию экономический бум в Китае длился почти четыре десятка лет , а Индия — страна, экономический потенциал которой только начинает раскрываться. Большое экономическое будущее Индии прочат многие эксперты.
Почему распалась британская империя. Процесс распада британской империи
В результате британская империя постепенно распалась и в конце концов была полностью ликвидирована. В 1970 году был уже близок момент, когда перестала работать формула «Над Британской империей никогда не заходит солнце». Именно признание Великой Британской империей Pax Britannica своего подчинения новоявленному лидеру стало изначальной точкой постепенного завершения первой холодной войны XX века Америки против Англии и начала формирования современного англосаксонского. Насколько болезненно протекал распад Британской империи, какие причины ускоряли данный процесс, а какие сдерживали?
Смотрите также
- Закат империи: Британия близка к развалу
- В Великобритании предупредили об угрозе распада королевства
- Распад Британской колониальной империи — Студопедия
- Закат Британской империи начался 75 лет назад, сейчас закатывается сама Британия
- Взлёт и падение Российской империи
В каком году распалась Британская империя?
Первый кризис Британская империя испытала, потеряв 13 своих колоний в результате войны британских поселенцев Северной Америки за независимость 1775—1783. Однако после признания независимости США 1783 десятки тысяч колонистов перебрались в Канаду, и там укрепилось британское присутствие. Вскоре активизировалось английское проникновение в береговые области Новой Зеландии и Австралии и на острова Тихого океана. В 1788 в Австралии возникло первое английск. Венский конгресс 1814—1815, подводя итог наполеоновским войнам, закрепил за Великобританией Капскую колонию Южн. Африка , Мальту, Цейлон и др. К серед. В 1819 был основан порт Сингапур. В серед. Китаю были навязаны неравноправные договоры, ряд китайских портов открыт для английск.
Сянган Гонконг. В период «колониального раздела мира» последняя четверть 19 в. Великобритания захватила Кипр, установила контроль над Египтом и Суэцким каналом , завершила завоевание Бирмы, установила фактич. После кровопролитной англо-бурской войны 1899—1902 захватила бурские республики Трансвааль офиц. Все новые и новые завоевания и гигантское расширение империи стало возможным не только благодаря военной и военно-морской мощи и не только благодаря умелой дипломатии, но и из-за широко распространившейся в Великобритании уверенности в благотворности британского влияния для народов других стран. Идея британского мессианства пустила глубокие корни — и не только в сознании правящих слоев населения. Имена тех, кто распространял британское влияние, от «пионеров» — миссионеров, путешественников, отходников, торговцев, — до таких «строителей империй» как Сесил Родс , окружались ореолом почтения и романтики. Огромную популярность приобретали и те, кто, как например, Редьярд Киплинг , опоэтизировал колониальную политику. В результате массовой эмиграции в 19 в.
Их самостоятельность во внутренней и внешней политике укрепилась решениями Имперской конференции 1926 и Вестминстерским статутом 1931 , согласно которому объединение метрополии и доминионов было названо «Британским Содружеством Наций». Их экономические связи закреплялись созданием в 1931 стерлинговых блоков и Оттавскими соглашениями 1932 об имперских преференциях. В итоге первой мировой войны, которая велась и из-за стремления европейских держав к переделу колониальных владений, Великобритания получила мандат Лиги Наций на управление частями распавшихся Германской и Османской империй Палестина, Иран, Трансиордания, Танганьика, часть Камеруна и часть Того. Антиколониальная война, усилившаяся в различных частях Британской империи во время Первой мировой войны и особенно после ее окончания, заставила Великобританию в 1919 признать независимость Афганистана.
Дух свободы распространился на колонии, началась борьба за независимость. Чтобы удерживать отношения с бывшими колониями, Англия преобразовала отношения с ними в Содружество наций. По сути, это межправительственная организация, которая поддерживает экономические, политические и социальные связи, сложившиеся между метрополией и колониями за долгие годы. К Содружеству присоединяются страны, которые никогда не были колониями Великобритании.
Сегодня Соединенное Королевство сохраняет суверенитет над 14 территориями. С 2002 года они носят статус Британских заморских территорий. Содружество наций строится на принципах равенства. Главой Содружества продолжает быть британская королева. Она не выполняет никаких формальных функций, ее роль носит символический характер. Эта должность не передается по наследству, поэтому при смене монарха решение о его статусе для Содружества будут принимать правительства стран-членов.
Напротив, выглядит это так, будто он каким-то, вне всяких сомнений, невероятным образом заранее знал, чем закончится референдум о Брекзите и хотел уже поскорее сложить полномочия и двигаться дальше. Хотя для шотландцев, 62 процента которых проголосовали за то, чтобы остаться в ЕС максимум среди входящих в Соединенное Королевство стран — это было не движение вперед, но самый настоящий обман. Кроме того, если предпосылки проведения шотландского референдума вполне естественны, учитывая многолетнюю историю борьбы Шотландии за независимость, то решение о выходе Британии из ЕС выглядит по меньшей мере искусственным, спущенным сверху вниз, навязанным народу правящим классом. Однако, как показала практика, принадлежность к политической элите отнюдь не означает умения мыслить стратегически. Хитрый расчет с двумя референдумами не оправдался. Процесс Брекзита затянулся. Отношения с ЕС ухудшились. Экономика просела. А шотландцы поняли, что их обвели вокруг пальца, и требуют сатисфакции. Также важно отметить, что по результатам Брекзита та же Северная Ирландия де-факто осталась частью ЕС, и никаких границ или таможенного контроля между ней и остальной Ирландией нет. Напротив, досмотру стали подвергаться товары, идущие в Северную Ирландию из Великобритании. Учитывая историческую подоплеку, подобный прецедент лишь подливает масла в огонь, снова поднимая тему объединения Ирландии. И, принимая во внимание масштабность конфликта между ИРА и официальным Лондоном в XX веке, установка «жесткой границы» между британской и ирландской частью острова может стать решающим фактором для того, чтобы Ирландия, наконец, стала единой. Ведь сегодня для этого складываются все предпосылки. Премьер-министра Бориса Джонсона уже предупредили об «опасном политическом вакууме» в Северной Ирландии в письме, подписанном четырьмя бывшими представителями региона в британском правительстве. Произошло это после того как в апреле по Ольстеру прокатилась масштабная волна протестов. Слишком уж многим местным жителям показалось, что Лондон предал их, заключая с Брюсселем сделку по Брекзиту. Неизвестно, было ли это попыткой вести более самостоятельную политику или же сблизиться с США, отдалившись от ЕС, но факт остается фактом: Британия Евросоюз покинула. И скорее всего это будет стоить ей как минимум Шотландии. Брекзит, по сути, еще один пример того, как политики сами разваливают свою страну, преследуя одним им известные цели. Как показывает практика, влияние ЕС на внутриполитическую стабильность в Британии были радикально недооценено, а фокус с шотландским референдумом Лондону, несомненно, ещё припомнят. Впрочем, в данном случае это внутреннее дело Великобритании.
Есть и другая причина. У него идеальный склад ума для военного руководителя. Но чтобы Уинстон Черчилль руководил Англией после войны? Нет, не будет этого. Жизнь показала, что в этом вопросе английский народ согласился с отцом. На следующее утро, часов в одиннадцать, премьер-министр снова явился в капитанскую каюту «Августы». Он просидел у отца два часа, занимаясь Хартией. В течение этих двух часов я несколько раз входил в каюту и ловил налету обрывки разговора; при этом я все старался понять, каким образом Черчилль сумеет примирить идеи Хартии с тем, что он говорил накануне вечером. Думаю, что он и сам этого не знал. Следует отметить, что самый большой вклад в создание Хартии был сделан Самнером Уэллесом, который больше всех потрудился над ней. Хартия была его детищем с того самого момента, как она была задумана в Вашингтоне; он вылетел из Вашингтона с рабочим проектом окончательного ее текста в портфеле; весь мир знает, как велико было и остается значение этой декларации. И, конечно, не он и не отец виновны в том, что она так плохо выполняется. Во всяком случае, работа над редакцией отдельных формулировок продолжалась до завтрака; затем премьер-министр и его помощники вернулись на свой корабль. После завтрака отец занимался почтой и законопроектами конгресса, требовавшими его внимания: самолет в Вашингтон вылетал в тот же день. К середине дня Черчиллю удалось урвать несколько минут для отдыха. С палубы «Августы» мы наблюдали, как он сходил с «Принца Уэльского», намереваясь пройтись по берегу и взобраться на утес, высившийся над бухтой. На воду спустили вельбот; английские матросы пригнали его на веслах к трапу, и премьер-министр быстро сбежал по ступенькам. На нем была вязаная фуфайка с короткими рукавами и штаны, не доходившие до колен. С нашего наблюдательного пункта он казался огромным толстым мальчиком, которому нехватало только игрушечного ведерка и лопатки, чтобы поиграть в песке на пляже. Очутившись в вельботе, он направился прямо к рулю и стал командовать. До нас доносились его отрывистые распоряжения; матросы гребли с большим усердием. Наконец, все они скрылись из вида, но нам потом рассказали о дальнейшем ходе событий. Премьер-министр быстро полез на утес, возвышавшийся на триста-четыреста футов над берегом. Вскарабкавшись туда, он посмотрел вниз и увидел, что некоторые его спутники привольно расположились на пляже в надежде на проблески солнца. Черчилль тотчас же набрал горсть камешков и стал развлекаться, разгоняя своих напуганных спутников удачными попаданиями. Веселые забавы сильных мира сего! В семь часов премьер-министр опять приехал к нам на обед - на сей раз по-настоящему неофициальный: кроме отца и Черчилля, присутствовали только Гарри Гопкинс, мой брат и я. Это был вечер отдыха; несмотря на вчерашний спор, все мы были как бы членами одной семьи и вели неторопливую и непринужденную беседу. Все же Черчиллем попрежнему владело стремление убедить нас, что Соединенные Штаты должны немедленно объявить войну Германии, но он понимал, что в этом вопросе он обречен на поражение. Сообщения о совещаниях наших военных представителей, происходивших непрерывно в последние дни, говорили о растущей убежденности обеих сторон в том, что для достижения окончательной победы Англия нуждается в американской промышленности и в активных действиях Америки; впрочем, в этом вряд ли кто-нибудь сомневался и раньше. Сознание этой зависимости не могло не сказаться на отношениях между двумя руководителями. Постепенно, очень медленно, мантия вождя сползала с плеч англичанина на плечи американца. В этом мы убедились позже, вечером, при новой вспышке того самого спора, который накануне заставил всех нас затаить дыхание. Это был своего рода заключительный аккорд воинствующего черчиллевского консерватизма. Черчилль встал и расхаживал по каюте, ораторствуя и жестикулируя. Наконец, он остановился перед отцом, помолчал секунду, а затем, потрясая коротким, толстым указательным пальцем перед самым его носом, воскликнул: Господин президент, мне кажется, что вы пытаетесь покончить с Британской империей. Это видно из всего хода ваших мыслей об устройстве мира в послевоенное время. Но несмотря на это, - он взмахнул указательным пальцем, - несмотря на это, мы знаем, что вы - единственная наша надежда. И вы, - голос его драматически дрогнул, - вы знаете, что мы это знаем. Вы знаете, что мы знаем, что без Америки нашей империи не устоять. Со стороны Черчилля это было признанием, что мир может быть завоеван только на основе условий, поставленных Соединенными Штатами Америки. И, сказав это, он тем самым признал, что английской колониальной политике пришел конец, точно так же, как и попыткам Англии занять господствующее положение в мировой торговле Так кто же прав и от чего развалилась империя которая складывалась веками и достигла пика своего территориального роста накануне распада, предварительно выиграв обе мировые войны, покоряя колонии поверженных противников? Великобритания была самой могущественной колониальной империей, занимавшей обширные территории — от Австралии до Северной Америки. Над Британией никогда не заходило солнце. Как англичанам удалось покорить полмира? Экономическая мощь Англия одной из первых европейских стран вступила на путь индустриализации. Система протекционизма защищающая внутренний рынок от иностранной конкуренции к середине XVIII века обеспечила стране быстрый экономический рост. В конце XIX столетия когда мир был фактически поделен между крупными метрополиями Англия уже стала главным промышленным монополистом: в «мастерской мира», как называли Британию, производилась треть мировой промышленной продукции. Такие отрасли британской экономики как металлургия, машиностроение и судостроение лидировали по объему производства. При высоких темпах роста экономики внутренний рынок перенасыщался и искал прибыльного применения за пределами не только Королевства, но и Европы. Продукция и капитал с Британских островов активно потекли в колонии. Немаловажную роль в успехах Англии как колониальной империи сыграл высокий уровень технологий, которому английская экономика всегда старалась следовать. Различные инновации — от изобретения прядильных машин 1769 до установки трансатлантической телеграфной связи 1858 — позволяли Британии быть на шаг впереди конкурентов. Непобедимый флот Англия постоянно пребывала в ожидании вторжения с континента, что заставляло ее развивать кораблестроение и заниматься созданием боеспособного флота. Разгромив в 1588 году «Непобедимую армаду» Фрэнсис Дрейк серьезно пошатнул испано-португальское господство на океанских просторах. С тех пор Англия, пусть и с переменным успехом, укрепляла свой статус морской державы. Кроме Испании и Португалии серьезным конкурентом Англии на море выступала Голландия. Соперничество двух стран вылилось в три англо-голландские войны 1651-1674 , которые выявив относительное равенство сил привели к перемирию. Борьба за морскую гегемонию началась в период революционных войн — с 1792 года. Тогда ряд блестящих побед над французским флотом одержал адмирал Нельсон, фактически обеспечив Англии контроль над Средиземным морем. В октябре 1805 года Великобритания получила возможность утвердить за собой право именоваться «владычицей морей». В ходе легендарного Трафальгарского сражения британский флот одержал сокрушительную победу над объединенной французско-испанской эскадрой, убедительно продемонстрировав свое тактическое и стратегическое превосходство. Британия стала абсолютным морским гегемоном. Боеспособная армия Для поддержания порядка и сохранения стабильности в колониях англичане были вынуждены держать там боеспособную армию. Используя свое военное превосходство Великобритания к концу 1840-х годов покорила практически всю Индию, население которой составляло почти 200 млн. Более того, английским военным постоянно приходилось выяснять отношения с конкурентами — Германией, Францией, Голландией. Показательной в этом плане была Англо-бурская война 1899-1902 , в ходе которой британские войска уступая по численности силам Оранжевой республики смогли переломить ход противостояния в свою пользу. Однако эта война запомнилась неслыханной жестокостью британских солдат, применявших «тактику выжженной земли». Особенно ожесточенными были колониальные войны между Англией и Францией. Французы могли себя утешить лишь тем, что вскоре Великобритания была вынуждена капитулировать перед США в ходе войны за независимость. Искусство дипломатии Англичане всегда были искусными дипломатами. Мастера политических интриг и закулисных игр на международной арене они зачастую добивались своего. Так, не сумев одержать верх над Голландией в морских сражениях, они дождались пока война между Францией и Голландией достигнет апогея, а затем заключили мир с последней на выгодных для себя условиях. Дипломатическими методами англичане помешали Франции и России отвоевать Индию. Британский офицер Джон Малколм в самом начале русско-французской кампании заключил два стратегических союза — с афганцами и с персидским шахом, которые спутали все карты Наполеону и Павлу I. Первый консул тогда отказался от похода, а русская армия так и не дошла до Индии. Зачастую английская дипломатия действовала не только хитро, но и угрожающе настойчиво. В ходе Русско-турецкой войны 1877-1878 ей не удалось в лице турков приобрести «солдата на континенте», и тогда она навязала Турции договор по которому Великобритания заполучила Кипр. Остров был оккупирован немедленно и Британия приступила к созданию в Восточном Средиземноморье военно-морской базы. Для управления такой громадной империей нужен был очень грамотный и эффективный административный аппарат. Англичане его создали. Хорошо продуманная система колониального управления в себя включала три структуры — Форин-офис, Министерство колоний и Управление по делам доминионов. Ключевым звеном здесь выступало Министерство колоний, которое распоряжалось финансами и занималось подбором кадров для колониальной администрации. Эффективность британской системы управления продемонстрировала себя при строительстве Суэцкого канала. Жизненно заинтересованные в морском канале, сокращающем путь в Индию и Восточную Африку на 10 000 километров, британцы не жалели средств, вкладывая их в экономику Египта. Однако огромные проценты, которые получали инвесторы вскоре превратили Египет в должника. В конечном итоге египетские власти были вынуждены продать Великобритании свои акции в компании Суэцкого канала. Часто британские методы управления в колониях приносили и большие беды. Так, в 1769 — 1770 гг. Голод унес жизни около 10 млн. Англичане также практически уничтожили промышленность Индии, завозя в Индостан хлопчатобумажные ткани собственного производства. Колониальная гегемония Великобритании закончилась лишь после Второй мировой войны, когда на политическую арену вышел новый лидер — Соединенные Штаты Америки. Распад Британской империи начался на втором этапе общего кризиса. Уже в период второй мировой войны резко сказывались процессы разложения империи, усиления национально-освободительной борьбы колониальных народов. В его развитии наступил новый этап. Освободительная борьба народов Востока приняла невиданный ранее размах. Колонизаторы не могли больше безраздельно господствовать в странах Азии и Африки, а поращенные народы больше не желали терпеть насилия захватчиков. Колониальная система империализма перешла в стадию распада. Этот процесс охватил и британскую колониальную систему империализма. В ней начался мощный подъём национально-освободительного движения, являвшийся основным и решающим фактором обострения кризиса этой империи…» Обострение кризиса Британской империи в период второй мировой войны Поражения Англии на Дальнем Востоке и оккупация там японцами большинства английских колоний сильно дискредитировали английский империализм и колониализм вообще в глазах народа и дали в их руку новые политические, моральные и материальные средства борьбы. Английский империализм под ударами национально-освободительного движения и в обстановке нового соотношения сил вынужден был пойти в 1947 году на предоставление независимости Индии, Пакистану, Цейлону и Бирме. Одновременно начался распад «Британской средневосточной империи» - своеобразный комплекс английских колоний, подмандатных территорий, сфер влияния, нефтяных концессий, баз и коммуникаций в обширном районе между Средиземном морем и Индийским океаном. Начало этому распаду было положено в Азии. Английские колонии в этой части света было значительно более развиты в экономическом, политическом и культурном отношении, чем в Африке, а их народы имели большой опыт антиимпериалистической борьбы». Коренные политические изменения в положении бывших колоний создали предпосылки для ломки всей империалистической структуры Британской империи. Освободившиеся колонии обрели возможность покончить с экономической монополией английских монополистов. Они стали развивать экономические отношения со всеми странами. Благодаря этому политическая независимость бывших колоний оказалось более мощным средством экономического развала Британской империи, чем это могли предположить английские колонизаторы. Завоевание Индией независимости Когда стала очевидной неизбежность предоставления Индии политической независимости, правящие круги Англии главное внимание направили на сохранение в ней своих экономических позиций. Они стремились оставить Индию в своей зависимости, главным образом экономической. Предоставление Индии независимости сопровождалось политическими маневрами, которые должны были обеспечить возможность вмешательства в её внутренние дела путём использования старого принципа «разделяй и властвуй». Этот метод английские империалисты использовали при «предоставлении» политической независимости другим колониям. Завоевание статута доминиона Индией знаменовало фактически начало распада Британской колониальной империи. После того как Индия получила независимость, уже невозможно было сохранять колониальный режим в других владениях. Став республикой, Индия создала важный прецедент для других колоний, боровшихся за своё освобождение. После освобождения Индии, Бирмы и Цейлона в остальных колониях повсеместно начали возникать политические партии, выдвинувшие программу завоевания независимости для своей страны. В первой половине 1950-х годов английскому империализму были нанесены тяжёлые удары национально-освободительными движениями в тех районах, которые не входили в Британскую империю, но были важными сферами её монопольного господства.
Последний актив
- В каком году распалась Британская империя? - История и мир
- Расцвет и падение крупнейших империй в анимированных картах
- БРИТАНСКАЯ ИМПЕРИЯ ПОСЛЕ 1914
- Основная навигация
Россия в глобальной политике
БРИТАНСКАЯ ИМПЕРИЯ (The British Empire), Великобритания и её заморские владения. БРИТАНСКАЯ ИМПЕРИЯ ПОСЛЕ 1914 — Британская империя в период между мировыми войнами. Причинами Первой мировой войны явились внутриевропейские противоречия, обострившиеся из-за столкновения имперских интересов. БРИТАНСКАЯ ИМПЕРИЯ (British Empire) – крупнейшая империя в истории человечества, в период между Первой и Второй мировыми войнами занимала до четверти всей земной суши. Британская империя (British Empire) – крупнейшая империя в истории человечества, в период между Первой и Второй мировыми войнами занимала до четверти всей земной суши. Всего 30 лет спустя в 1949 году Британская империя разваливалась на части по всей планете, поскольку борьба за колониальную независимость превращалась в борьбу против метрополии. Главное, что отличало распад Британской империи от аналогичных процессов в других государствах — характер последствий для метрополии: они вовсе не были катастрофическими.
Распад Британской империи
Причина распада Британской империи таилась в том, что принцип взаимоотношений между метрополиями и колонией устарел. Главное, что отличало распад Британской империи от аналогичных процессов в других государствах — характер последствий для метрополии: они вовсе не были катастрофическими. Британская империя, колониальная империя, охватывала наибольшее количество территорий в истории человечества и была во главе с Великобританией.
Последний осколок империи: как Британия отдавала Гонконг
Распад Британской империи наступил после 2-й мировой войны в результате мощного подъёма антиколониальной борьбы населявших её народов. По официальной принятой во всем мире версии Британская империя распалась после второй мировой войны. После Второй мировой войны начался распад Британской империи, самой большой империи в истории. Начавшийся 75 лет назад распад британской колониальной империи продолжался 25 лет.