Вера Полозкова

Вера Полозкова о покушении на Захара Прилепина 8 месяцев назад Ваши Новости 8 месяцев назад Захар Прилепин чудом не погиб в результате подрыва 6 мая 2023 года. В спектакле «Happy 60’s» Вера Полозкова выступила исключительно как актриса. Последние новости о персоне Вера Полозкова новости личной жизни, карьеры, биография и многое другое.

Вера Полозкова: биография и личная жизнь

Вера Полозкова — биография знаменитости, личная жизнь, дети	Главные новости о персоне Вера Полозкова на Будьте в курсе последних новостей. Самое интересное в новой книге Веры Полозковой – это новая Вера Полозкова, новая прежде всего относительно самой себя.
Вера Полозкова — биография поэтессы, факты из жизни, фотографии	Алена Бабенко, Вера Полозкова и Влад Маленко.
«Упыри, предатели, мрази». Сеть ответила поэту Полозковой и диджею Козыреву \| Аргументы и Факты	Новости \| Вера Полозкова. Поэтессу Веру Полозкову потребовали признать иноагентом.
Известная поэтесса Вера Полозкова рассказала о печальных событиях своей жизни	В спектакле «Happy 60’s» Вера Полозкова выступила исключительно как актриса.
Биография Вера Полозкова	Российская поэтесса Вера Полозкова призналась, что страдает от дисморфофобии — чрезмерной озабоченности собственной внешностью и неспособности рационально оценить.

Девочка росла в неполной семье. С детства Полозкова отличалась высоким интеллектом, проявляла способности в учёбе. Ей удалось закончить школу экстерном. Уже в 15-летнем возрасте Вера стала студенткой факультета журналистики МГУ. Девушка выбрала специальность — «Литературная критика». Вера Полозкова с мамой Мама Веры ещё в детстве заметила, что у дочери проявляется талант к поэзии и стихосложению. Учась на первом курсе, девушка выпустила первый сборник стихов. В студенчестве Полозкова находила время и на работу. Полозкова в тёплых отношениях с мамой Она числилась внештатным сотрудником в нескольких журналах, среди которых Афиша, Искра и Cosmopolitan. В последнем издательстве у девушки даже была собственная рубрика под названием «Непростая история». Мне было 19 лет, и мне казалось, что в моей жизни очень много проблем, что все совершенно не так, как я хотела, и мне всё не нравится, и я себе не нравлюсь, и вообще.

Когда до получения диплома оставались считанные месяцы, Вера осознала, что её душа и сердце принадлежат поэзии. Поэтому она решила бросить учёбу. В 2003 году в ЖЖ появился новый аккаунт Vero4ka. В нём Полозкова делилась с пользователи стихотворениями собственного сочинения. Также её произведения можно было найти на известном портале Stihi. Через короткое время на блог москвички уже было подписано несколько тысяч человек.

С 2009 года московский театр «Практика» под руководством Эдуарда Боякова ставил спектакли на стихи Веры Полозковой.

С 2011 года она выступала под аккомпанемент музыкальной группы. В тот же период поэтессу стали активно приглашать на фестивали и концерты. В 2012 году вышел ее альбом «Знак неравенства». Тогда же Полозкова участвовала в книжной ярмарке Book Expo в Нью-Йорке , затем состоялись ее первые выступления в Лондоне. В 2013 году вышел третий сборник стихов Веры Полозковой — «Осточерчение». После премьеры поэтессу номинировали на премию «Парабола», учрежденную фондом имени Андрея Вознесенского. Полозкову приглашали на шоу «Вечерний Ургант», она получала звание «Женщина годы» по версии журнала Glamour.

У меня было много раз в жизни, когда было написано стихотворение, к нему дописаны еще три строфы, отсекалось прежнее начало, потому что оно уже было ни к чему, и стихотворение выруливало в совершенно другую сторону. Все началось ради одного, а потом стало совершенно про другое. Я очень люблю эти вещи, потому что это тоже часть какой-то силы, которая обладает собственной волей. Как невозможно в полной мере сказать, что ты сам произвел на свет ребенка, потому что это поровну тебя и Промысла Божьего, так и со стихами. Ты можешь приложить усилия в процессе, осознанно к этому подойти, обработать, послушать, что-то доделать, усовершенствовать, но говорить, что оно тебе в полной мере принадлежит и тобой единственным измыслено — это очень большая неправда. Мы себе представляем стихотворение как результат некоторого мыслительного усилия: то есть сидел бородатый человек, которого посетила бессмертная идея, и тогда он облек ее… Вообще, нет. Мне кажется, самые гениальные люди большей частью идут вслед за языком. Начинается какая-то мелодия, очень странное сочетание звуков, очень шершавая фактура, которая тебе нравится, внутри текста, и на нее уже нанизывается сюжет, идея и смысл. Именно поэтому за рождением стиха так интересно наблюдать. Поль Валери, кажется, говорил, что плохие поэты идут от мысли к языку, а хорошие идут от языка к мысли.

Язык сам по себе все уже умеет, он просто выбирает через тебя, как состояться. Половина экспертного сообщества скажет, что до сих пор со мной этого так и не случилось, потому что они до сих пор обсуждают на четвертой моей книжке: под Бродского или под Быкова это написано. Это все, что их интересует. Ты в любом случае занимаешься освоением разных языков, поскольку языки поэзии бесконечно разнообразны. Ты девятнадцатилетним зачитался Маяковским и не вполне отдаешь себе отчет, что ты эпигонствуешь и подражаешь. Это как новый язык, например, итальянский или греческий, укладывается в тебе и прорастает какими-то своими внутренними ассоциативными связями. Ты по-другому не можешь писать, потому что ты учишь это. Потом это как-то в тебе оседает. За свою недолгую литераторскую карьеру я перебыла эпигоном всех: Цветаевой, Маяковского, Бродского, Херсонского, Гребенщикова… На самом деле так и происходит процесс обучения в этой странной сфере, потому что чем больше ты читаешь, тем больше ты осваиваешь формул, тем больше ты умеешь и вырабатываешь то, что в итоге станет твоим собственным языком. Добилась ли я того, что появился мой собственный язык?

Я не знаю. Написана ли моя лучшая книжка к этому моменту? Точно нет. От половины собственных текстов, уже широко разошедшихся повсюду, я бы с удовольствием избавилась навсегда, потому что они написаны другим человеком, прошло много лет. И мне жаль, что именно их цитируют, когда хотят доказать, что я никто, и звать меня никак, и я ничего не умею. Естественно, легче всего вытащить какой-нибудь старый текст, они все очень удобно лежат в открытом доступе, и сказать: «Ну, посмотрите, это же ерунда». Да, это ерунда, я даже не спорю. Это было довольно беспомощно, но кто из нас в семнадцать лет умел по-другому? Я нарушаю очень много правил — Много душевных сил уходит на то, чтобы не то что оправдаться, но находиться в бесконечной внутренней полемике? Со мной, видимо, это попало в какую-то детскую историю про то, что мне очень нужна похвала, потому что моя мама придерживалась строгих советских правил: детей не хвалят никогда, чтобы не зазнавались.

Видимо, мне нужно было одобрение, мне было очень одиноко в том, что я выбрала делать, и я долго не встречала никакого ответного движения. У меня не было наставника, не было человека, как «старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил». Я вообще не понимала очень долго: то, что я делаю, это что-то или ничто? Я пойду этим путем или это всегда будет какой-то моей возможностью подышать чистым кислородом, а заниматься я буду чем-то совершенно другим? Первая шквальная ненависть, которая на меня обрушилась в 21 год, когда вышла моя первая книжка, меня так оглушила, что я продолжаю еще полжизни за это оправдываться и говорить: «Ребята, правда, я же не такое зло, я на самом деле что-то могу. У меня же, правда, что-то получается. Вот посмотрите, может быть, вот это? Я сразу вспоминаю фильм «Бродский — не поэт», который мой друг Николай Картозия снял для Первого канала. Там есть потрясающий момент, который я постоянно воспроизвожу в памяти: сидит такой дед глубокий, который подписал документы на высылку Бродского за 24 часа из страны. У него спрашивают: «Скажите, вы знаете, что дальше произошло?

Это не советский человек, я не жалею ни о чем». Человек из КГБ был до последнего уверен, что он совершил правильный поступок. Его ничто не убедило. Естественно, он никогда в жизни не держал ни одной его книжки в руках. Бродский стал Бродским, но не убедил Филиппа Бобкова в том, что его не надо было высылать из страны. Я могу долететь до Луны и обратно, но нет способа убедить людей, которые пишут из года в год, что я — «поэт-песенник, обчитавшийся классиков», что это не так. Они не смогут переодеть себе глаза и прочитать мои стихи по-другому. Надо оставить эти попытки, но внутри есть чувство, что это позорное недоразумение нужно как-то разрешить. Так бывает, когда вы с хорошим человеком друг друга не поняли, и вот у тебя есть возможность что-то переобъяснить ему. Я нарушаю очень много правил.

Поэтические книжки не продаются тиражом 150 тысяч экземпляров суммарно. У меня одна 40 тысяч экземпляров, другая 50, и детской сейчас продано 30 тысяч экземпляров за полтора года. Люди не собирают две тысячи человек в МДМ на поэтический концерт, в котором ничего, кроме стихов, не происходит. Не выходят стриптизерши, танцовщицы, карнавал, Рио-де-Жанейро, не танцуют дети — ничего этого нет, просто стихи человек читает, и к нему приходят две тысячи человек слушать. Это непонятно. К сожалению, внутри некоторой системы отношений, условностей, конвенций и договоренностей, сложившихся в литературе, я не вписываюсь никуда. Со мной непонятно, что делать. Они до сих пор не могут сформулировать ни одной внятной эстетической претензии. На концерте. Он говорит это в подборке к восьми текстам о смерти, причем кажется, что он даже не читал эти восемь стихотворений, он просто написал так, потому что ему кто-то по телефону что-то пересказал.

У меня в текстах упоминаются другие города и страны, а советский человек не может путешествовать, он должен сидеть на даче в Переделкине, горько пить и пускать слезу. Я как-то не так живу. Эта битва касается, видимо, не только литературного процесса, а всего. Все старые стереотипы внутри по-новому сформированного общества, которое, в том числе, информационно по-другому управляется, не работают, но людям это очень сложно как-то вобрать в себя и подружиться с этим. Может быть, они пришли мир установить — Что самое главное вы бы хотели дать своим детям? Мне бы хотелось, чтобы у них была такая роскошь. А дальше все, что они из этой точки, из этого равновесия выберут делать, мне кажется, будет мной одобрено, потому что из этой точки невозможно пойти убивать, красть, завидовать, ненавидеть, доказывать и так далее. Ты можешь только созидать, как-то отдавать то, что тебе уже дано и пришло от рождения. Удастся ли мне так, я не знаю. Смогу ли я их как-то оградить от собственной дикой тревоги, от гиперопеки, от ощущения, что они должны быть единственными и уникальными, от жажды втолкать в них абсолютно все, что я считаю важным и главным в жизни, и при этом дать им возможность какую-то свою отдельную эстетическую систему построить, не навязать им свою собственную, я не знаю.

Может быть, нет, потому что на самом деле меня много, со мной сложно спорить. Я не идеальная и супермудрая спокойная мать, которая глядит, как растут волшебные цветы в ее саду, и только их окучивает. Им досталось очень многое из того, что не досталось мне. Они растут в полной семье с обожающими их бабушками и дедушками, которых у меня никогда не было; с кучей моих друзей, которые в них души не чают и тратят много душевных сил, чтобы как-то дать им понять, что они классные. Но будет ли этого достаточно в столь быстро меняющемся мире? У нас был Спок и всякие такие жесткие ребята, они были нацелены на то, чтобы выбить из человека максимальную результативность. Оказалось, что результативность приводит к неврозам и ранним самоубийствам, но кто знал? Теперь все говорят: любите и ничего не требуйте. Достаточно ли этого будет для того, чтобы они не предъявили иск потом, что ты вырастила из меня неуклюжее, неловкое, пустое животное? Не знаю.

Мне кажется, что те, кто рождается сейчас, удивительные, и они очень отличаются от нас. У моего сына есть очень много того, чего не было у меня: у него потрясающее ощущение собственных границ, которые никто не может нарушить, и удивительная не агрессивная, не злобная история о том, чтобы их курировать правильно. Он с одними людьми готов обниматься, а с другими людьми вообще не готов, и очень спокойно это объясняет, дает понять. Мы были такими детьми, что когда нас, обдавая нетрезвым дыханием, какие-то родственники или друзья родителей начинали тетешкать, терпели смиренно, потому что мы понимали, что мы же хорошие дети, мы не сможем сейчас изворачиваться и орать, что нам это неприятно. Если мы давали это понять, то всегда были слезы и обиды. Вот такие у нас были представления о личных границах. Современные дети не ведутся ни на какую агрессию, у них есть фермент, который сразу ее расщепляет в организме, они говорят: «Мама, ты что? Они не подцепляют эту дикую бешеную волну, у них есть удивительное ощущение своей уместности или неуместности. Я не понимаю, как это у трехлетних детей получается, но они сразу считывают, что происходит, ироническая это ситуация или, наоборот, какая-то пугающая. Они суперэмпаты, у них все сразу написано на лице.

Возможно, они не достигатели, как кто-нибудь из нас или из старшего поколения, когда нам надо было продраться, забраться на вершину и только оттуда прокричать, что я чего-то стою. Может быть, они не бизнесмены будущего, не изобретатели каких-то новых летательных аппаратов. Может быть, они пришли мир установить, и это будет главной задачей их поколения. Может быть, они просто спокойные созидатели, волонтеры, разруливатели катастрофических ситуаций, спасатели каких-нибудь диких животных на севере, аниматоры для детей в больницах. Может быть, в этом будет заключаться их душевная миссия. Я просто ему много читаю, и мы все время куда-то едем — Что было самое сложное за прошедшее время в воспитании ребенка? Так никогда не было в твоей жизни, и это ад, потому что ты хорошо видишь себя со стороны в каждую минуту. Романтические отношения — это система сложных соглашений двух взрослых людей, которые что-то делают вместе, что-то не вместе, дают друг другу воздуха, иногда разъезжаются, иногда съезжаются. Здесь эта история никак не отделима от тебя, а тебя может разрывать как угодно, с тобой может что угодно в этот момент происходить. И тем, что с тобой происходит, ты можешь реально до смерти напугать или расстроить, ты можешь очень навредить человеку, который от тебя целиком зависит и не может от тебя никуда убежать физически.

С собой очень тяжело. С сыном мне вообще не было сложно. Я всегда с изумлением читаю какие-то отчеты про то, как люди самой большой своей проблемой считают, что они очень сильно недосыпают, что они вынуждены таскать тяжелого ребенка на себе. Я ни в коем случае не обесцениваю ничего, но сразу видно, что у человека не было никакого большего стресса в жизни. Он первый раз столкнулся, например, с бытовым дискомфортом — это для него потрясение. Мне было страшно от того, каким количеством способов я могу навредить этому человеку, который вообще ни в чем не виноват, просто потому что он родился в семье, где неразруленные отношения, где недостаточно налаженная бытовая часть, которая вызывает кучу вопросов и нареканий. Где все все время едут, где все вынуждены работать, где никто не может сидеть с ним и постоянно обеспечивать ему режим. Я просто не думала, что явится такой обличитель, который скажет: «Ребята, какие дети? Вам нельзя доверять транспортное средство, а вы решили в какую-то семью поиграть». Оказалось, что он в нашей команде, он за нас играет.

Мы с ним проехали в первый год его жизни двадцать городов гастролей в слинге на груди. Это было счастливое время. Мне иногда кажется, что когда женщина работает так или иначе после родов, это время после родов проходит проще… — Конечно.

Это как сравнивать кита и слона. Знаете, невозможно выстроить свой путь от начала и до конца безошибочно, и все мы имеем право на колебания и ошибки. Тот же Прилепин был когда-то креатурой отечественных литературных тузов, которые либеральны чуть более чем все, и в дебрях Интернета можно найти, если задаться целью, прилепинские симпатии Навальному и вообще много чего интересного, например похвалы сиятельным графоманам, даже той же самой Верочке. Прилепин, по-видимому, некоторое время, пока незримые воздушные потоки поднимали его на писательский Эверест, терпел, зная, что выступать раньше времени со своим мнением контрпродуктивно. Но несколько лет назад Прилепин ощутил, что крылья его расправлены, и его прорвало — он опубликовал письмо Сталину, исполненное скорбной истины, той самой, что в условиях либерально-русофобского диктата в литературе нам всем было приказано чураться. Визг и вой из либерального лагеря были оглушительны.

Они пестовали, как им казалось, смышлёного крепкого парня настоящего русского, ветерана войны , но при этом придерживающегося "передовых взглядов", который должен был своим аутентичным славянским лицом разбавить их московский, по традиции, не очень русский внутрибульварный курятник. А он взял и сорвался с крючка и стал совершенно самостоятелен. Другое дело Верочка.

Воспитываю троих детей одна: рассказываем, как сейчас живет поэтесса Вера Полозкова

В апреле 2020-го известная поэтесса стала многодетной матерью. А в новом интервью телеканалу «Дождь» сообщила, что прошедший год стал для нее очень тяжелым. Если бы это происходило со мной лет в 19, я бы точно не вывезла.

Ушла из школы, поступила в экстернат, закончила два класса за один год. Мама меня, надо сказать, очень поддерживала в них. Ей было удивительно, что я так решила поступить.

Я всю жизнь что-то пишу. Шли какие-то переговоры про литинститут, про что-то еще. В итоге не было вариантов, я ничего себе другого не представляла. Я поступила — правда, не добрала балла, попала на платное отделение. Мама довольно жестко пахала пять лет: тогда это были небольшие деньги, но для человека за пятьдесят, который один воспитывает ребенка, они были серьезными.

Она многим пожертвовала для того, чтобы я училась на журфаке. Я не получила диплом, я его просто в итоге не написала. Я была отличницей, у меня до сих пор зачетка хранится, но за три месяца до окончания я ушла. Это была довольно предсказуемая история про большое личное потрясение, и она обернулась тем, что со мной в один день перестало общаться полфакультета. Каждое мое появление сопровождалось гробовым молчанием.

Я прожила очень счастливые пять лет на журфаке, у меня было огромное количество друзей, со мной случились ключевые вещи в возрасте от пятнадцати до двадцати, и пережить это было сложно. Я осталась без троих ближайших друзей в один день Вышла статья. Меня попросили написать историю про меня, мою подругу и мальчика, из-за которого мы стали общаться и дружить. Там были изменены все имена и фамилии, кроме моей, потому что меня в последний момент спросили, какую фамилию писать, я не поняла, о чем речь, и подписали моей. Тебе не приходит в двадцать лет в голову, что это все прочитают, а людям, которые там были упомянуты, в учебной части развернули журнал и показали, что произошло.

Там не было никакой крамолы, но всех до глубины души возмутило, что я рассказываю какие-то личные истории. Я до сих пор не очень понимаю, что именно произошло, но я осталась без троих ближайших друзей в один день. Вокруг них объединилась еще куча народу, которые перестали со мной общаться. Мне уже приходилось сталкиваться с тем, что тебя предает один близкий человек, а рушится полжизни и весь твой круг, потому что он уводит других вместе с собой. Это была первая большая депрессия на входе во взрослую жизнь, необходимая для того, чтобы все начать сначала.

Были какие-то романы, как бывает в двадцать лет. Я начала путешествовать, дописывала первую книжку. Мне было чем заняться, но я очень хорошо помню ощущение абсолютной катастрофы. Тебя человек, который ручался за то, что все будет хорошо, просил написать материал, в котором содержалась довольно смешная документальная история, а закончилось все полным крахом. Так я узнала, что не мне одной принадлежат авторские права на все сюжеты, которые вокруг меня происходят, что нужно спрашивать у всех, кто фигурирует в истории, можно ли это публиковать.

На тот момент я вела ЖЖ уже четыре года, его читало много людей. У меня есть ощущение, что я — такой классный хронограф всей этой моей прекрасной и сумасшедшей юности, что мне в силу даровитости можно про все это писать. Я это делаю, потому что у меня есть какие-то документы, позволяющие все это фиксировать. Это же так круто! Про какие-то суперважные состояния, суперинтимные вещи, встречи, истории я могла рассказать с именами, с фамилиями и чуть ли не с картинками, потому что мне казалось, что это такая драгоценность, такая фактура!

Это болезнь любого литератора, особенно если он очень молод и не понимает, насколько публично то, что он делает. Раньше были бумажные дневники, до которых никто никогда не доберется. Я считала ЖЖ таким бумажным дневником, долгое время в полной мере не осознавала силу его воздействия, потому что когда ты его заводишь, там тридцать человек у тебя в подписчиках, и ты всех их знаешь. Когда их становится больше, ты немножко утрачиваешь это ощущение. Сейчас это повсеместная история, но шестнадцать лет назад это было что-то новое.

Вся эта история закончилась трагически, потому что один человек, который в ней фигурировал, умер через четыре года. Мы так и не обсудили ничего из того, что произошло. Я была у него на похоронах. Так для меня закончился факультет. Я несколько раз предпринимала попытки вернуться и написать злополучный диплом, но что-то мне до сих пор мешает.

Про нескольких современных поэтов, их язык и способы выразительности. Тема менялась несколько раз, я много раз приступала к нему. Меня любят на факультете, зовут иногда пообщаться со студентами. Они любят говорить, что я училась, — не говорят «закончила», говорят «училась на факультете». Бог из разных интерфейсов — В чем смысл жизни, если все равно потом человек умирает?

В чем вообще смысл смерти? Мне кажется, что в бессмертии мы были бы совершенно озверевшими, наглыми, высокомерными, черствыми, апатичными, ленивыми, безнравственными чудовищами, потому что только в тени и в отражении смерти все приобретает цену и глубину — это ты возьмешь с собой, а это ты не возьмешь с собой. Это ты успел сделать до того, как тебя смели с карты, а это ты не успел. Во всем вес появляется, а так все было бы ни о чем. Все, что мы приобретаем: все наши знания, весь наш опыт — ничего бы не стоили, потому что впереди еще бесконечность.

В смерти огромный смысл и польза. Кстати, в Индии любой человек расскажет, что она — не окончательная история, просто история о переходе, пообещает тебе, что ты еще побываешь в сотне других людей. Ты посмотришь это кино еще в куче разных вариантов — вот что такое смерть для них. Для индусов это вообще не трагедия и не потрясение. Там человек с покойником фотографируется перед тем, как его сожгут, потому что это любимый дед, и улыбается.

Улыбается потому, что все хорошо, дед прожил классную жизнь, покинул тело, и его привезли в святое место отправить дальше по реке бытия. Он кирпичную стенку преодолел. У меня в прошлом году умерло несколько близких друзей. Мне, наверное, первый раз за мою взрослую жизнь пришлось столкнуться с интенсивным проживанием ужасной несправедливости — они умерли молодыми, у них всех остались маленькие дети. По всем законам этого просто не должно было случиться.

Я поняла в какой-то момент, что все, кого мы жалеем в этой ситуации, это все равно только мы, потому что вот так выглядел замысел о том, как они должны были существовать в этом мире. Претендовать на то, что ты знаешь лучше, как они должны были прожить и закончить, — невероятная гордыня. То, что тебе невыносимо жить без них, вызывает очень большое сочувствие, но это только твоя проблема на самом деле, потому что они уже свободны. Как бы там ни было, они, раз тебе так больно, сделали с тобой что-то невероятно важное. Они уже реализовали все, для чего пришли, в частности, вызвали такую любовь, что когда их хоронят, стоит сто пятьдесят друзей и рыдает.

С земли тебе кажется, что это самая большая несправедливость, но стоит тебе подняться и посмотреть, как вещи выглядят в другом масштабе, может быть, ты как-то переосмыслила бы свою точку зрения. Тебе просто, к сожалению, не дана никакая другая логика, чтобы понять, почему случилось так, а не по-другому. Ты никогда не узнаешь этого, прими это. Но я вижу загробную жизнь не так, как учат буддисты и индуисты — про целую серию реинкарнаций в зависимости от личных кармических заслуг. Но то, что определенно с физическим умиранием ничего не заканчивается, мне кажется, я знала с самого начала, еще до всех религий в моей жизни.

Опять же, в некоторый собирательный образ из разных религиозных интерфейсов. Я была очень религиозным ребенком в детстве, у меня набожная мама. Чистое христианство не очень встретишь в России. Наше православие сочетается с тем, что мы плюем через плечо, заглядываем в зеркало, когда ключи забываем, ходим к гадалкам, когда у нас какие-то вопросы возникают, покупаем заговоренные амулетики, любим смотреть «Битву экстрасенсов» и так далее. У меня Бог складывается из Своих проявлений в разных культурах и религиях.

Я в каждой религии знаю какого-то человека, который точно к Богу имеет самое непосредственное отношение и собой Его бытие доказывает красноречивее любых других фактов и наглядных свидетельств. Этому посвящена большая часть моей жизни. Мне бы хотелось находиться в куда большем контакте и взаимодействии с духовной сферой. Но как это сделать так, чтобы это целиком отвечало тому, что я представляю? У меня некрещеный ребенок, моя мама очень переживает из-за этого, но я не крещу его не потому, что я нехристь и моральный урод.

Я не хочу, чтобы это было пустым жестом. Я не хочу быть человеком, который был в церкви два раза — один раз, когда крестил ребенка, а другой раз, когда его женил. Если ты заявляешь что-то, то ты берешь на себя ответственность за это целиком. И люди, которые его крестят, не просто так расписываются в бумажке, они духовно его ведут дальше. Это не для инстаграма картинка в платочках.

Это для меня очень глубокая вещь. Может быть, я настолько не хочу, чтобы она была случайной, что я пока за него ничего не выбираю. Он бывал в православном храме и в индуистском, потому что мы путешествуем вместе. Это может показаться какой-то страшной ересью, но для меня это все про одно. Мой сын будет искать к Богу свой путь, я совершенно в этом уверена, потому что мы так устроены.

В этом смысле для меня большой подарок — Борис Борисович Гребенщиков, который очень глубоко, очень деятельно, совершенно без отвратительной иронии и ехидства по большой части своей души раздал всем религиям. И все эти религии невероятно питают и насыщают его самого, его творчество, его путешествия, его духовные практики. Он просто говорит: «Ребята, это не противоречивые вещи, я очень хочу, чтобы вы это услышали». В мире, где распри возникают на пустом месте, это невероятно важный месседж. Я той же религии, что и Борис Борисович.

Я там же нахожусь, мне кажется. Пройти школу злословия, прежде чем примут в свои — Практически во всех ваших интервью есть рассказ про травлю, преследование, сетевые разборки. В чем здесь причина журналистского интереса, это какое-то ревностное отношение, может быть, в литературном плане? Я не просто начинаю на это жаловаться, как бабушка, люди сами спрашивают меня. На самом деле это входной билет в любую закрытую сферу искусства, когда тебя какое-то время травят как новичка.

В России это вообще инициация — ты должен пройти очень серьезную школу злословия, прежде чем тебя возьмут в свои. Но редко бывает так, чтобы это было двенадцать лет подряд, как со мной. По идее, года четыре-пять, в актерском сообществе — первые пару ролей ты дилетант, выскочка, поп-проект, коммерческий бессмысленный дурачок, салага, которого надо поучать, а потом уже все, свой. То, что ты так и не стал своим по прошествии времени, удивляет людей. Каждое сообщество само решает, кто свой и кто не свой.

В моем случае это довольно безнадежно, потому что трудно быть своим в том, что называется «литературные круги». Есть люди, которые пишут книжки, другие люди, которые тоже пишут книжки, третьи — все эти группировки очень мало друг с другом связаны и друг за друга точно не отвечают. Но важно, чтобы у тебя был какой-то мастер — человек, который тебя привел, условно, в литературу. Если ты учился в литературном институте, тебе преподавал такой-то. Ты из литературной семьи такого-то.

Мама очень серьезно подходила к моему образованию. Я не уверена, что у меня хватит сил делать все то же самое, но у меня есть чувство, что пока сын маленький, все эти штуки ему во вторую и третью очередь нужны. В первую очередь нужны расслабленные и веселые, получающие удовольствие от общения с ним родители, с которыми можно дурить, стоять на голове, прыгать на батуте, кататься на велосипеде. Если он это запомнит из детства, я буду очень-очень счастлива, мне большего не надо будет. На то, чтобы с ним близко и в расслабленной атмосфере общаться, я специально трачу много времени. Я могла бы гораздо больше работать и, соответственно, гораздо больше зарабатывать, и вообще по-другому строить свой график, если бы это не было моим приоритетом. Но у меня родился ребенок, и мне хочется, чтобы ему было кайфово, пока он маленький. Мне кажется, что я довольно много для этого делаю. Это тот случай, когда тебе говорят, что прежней жизни больше не будет, а ты отвечаешь: «И слава Богу!

А тут вдруг фокус внимания резко смещается, и ты понимаешь, что ты вообще не главный человек в этом мире. Софит переходит на другого персонажа, и это огромное облегчение, как ни странно. Вообще, у меня было множество страхов, связанных с первым ребенком, и они были не бытового типа: как же это все — не спать, кормить? Это меня очень мало интересовало. У меня было два больших ужаса. Первый — что у меня не хватит любви на это все, потому что мне нужно много ездить, много работать, видеть вокруг большое количество друзей. Все мои мысли заполнены, вся моя энергия распределяется, и как сюда впихнуть еще целого ребенка? Целого ребенка, когда ты на бегу постоянно, когда чемоданы открываются, чтобы их перепаковать и поехать дальше. Это же вообще все по-другому!

Второй — что я буду делать все, как в инструкции написано, но ничего не почувствую. Было страшнее всего, что я буду на него смотреть и думать, что я как бы отработала, потому что младенцы очень много берут. Я просто не знала, что они столько дают. Это становится понятно, когда они уже появляются, потому что издалека кажется, что они просто выпивают тебя, и все. Я боялась, что это будет ребенок из какого-то другого гнезда. Очень часто я вижу вокруг себя родителей схожего темперамента, характера — понятно, почему они вместе. Ребенок, который у них родился, — полная противоположность. Он будто хочет испытать каждое слабое место, которое у них есть, в каждый недочет ткнуть и дать понять, насколько они несовершенны. Я это наблюдала такое количество раз, что думала: родится у таких, как мы, соловьев-разбойников, ребенок, который будет суперрациональным, мрачным, спокойным, холодным интровертом — что я буду делать?

Мне будет невыносимо. Огромное количество ада возникает там, где ты не мог ничего проконтролировать или находился в иллюзии. Или страшные любовные истории, заканчивающиеся тем, что ты развален просто. Много чего, что сделало меня, как ни странно, абсолютным фаталистом. Я поняла, что можно себе очень сильно отравить жизнь непрерывной тревогой по поводу того, что может произойти, но произойдет всегда не там, где была твоя тревога. Произойдет всегда там, где ты был уверен или вообще никогда не посвящал этому внимания. А еще в период особенного поиска ответов на вопросы я оказалась в Индии и увидела, как там люди живут и относятся к опасностям своей жизни. Я поняла, что мне надо все отпустить. Дети и близкие, как и ты сам — это источник непрерывного ужаса, смерти, потерь, отчаяния, чего-то, что может застать тебя врасплох.

Из того, что если ты будешь все время туда немножко платить из своего внимания, этого с тобой не случится, нельзя исходить. Это просто случится или не случится — вот и все. Я себе запретила в эту сторону думать. Вообще он родился очень утвержденным в мире. Они же в первые полгода иногда умирают от неизвестных причин. У тебя есть чувство, что тебе дали подержать чужого ребенка и в любой момент могут его забрать. В них душа как будто еще не горит, а мерцает. Они очень маленькие, очень хрупкие. Любая глупость, сквозняк, что угодно может оказаться фатальным.

Я смотрела на сына и себя все время спрашивала: «Как ты переживешь, что ты будешь делать? Но те, которые пережили, фаталисты. К сожалению, таков единственный способ через это пройти, потому что если ты все время будешь возвращаться: «За что тебе это? Как это обработать? Как себя наказать за то, что ты это допустил? Она не просто так дается, ее надо очень правильно использовать. Я об этом очень много думаю. У всех нас есть какое-то чувство, что она не нам принадлежит на самом деле, она нам выдана как очень большая инвестиция, которую здорово было бы потратить не впустую. Вот так ее вложить было бы здорово.

Даже не в смысле результата, потому что ты не сможешь его инвестировать в то, чтобы не умереть. Но на этом отрезке количество пустых, бездарных, потраченных на самокопание, ненависть, провоцирование агрессии дней можно было бы сократить. Мама жестко пахала пять лет, но я не получила диплом — Вера, а расскажите о детстве? С мамой. Когда я родилась, моей маме было 39, она не была замужем, ее родители умерли к этому моменту. Она была абсолютно наедине со свежесвалившимся на нее материнством. Этим обусловлено многое, потому что мамина жизнь, несмотря на то, что она меня очень любила, была посвящена, в основном, выживанию. Надо было меня кормить, одевать. Я пошла в сад года в два, очень много болела.

Со мной все время была связана какая-то тревога и беда, потому что меня приходилось все время оставлять одну, но одной мне было очень не очень, поэтому мама все время дергалась. Она совмещала несколько работ и все время была на бегу. Кажется, ни одна из этих работ не была ее призванием, она просто это делала, чтобы зарабатывать деньги. Мама всю жизнь была инженером ЭВМ, проектировала подводные лодки, но в 90-е это уже никому не нужно было. Она пошла в юристы, регистрировала предприятия. Потом у нее было много всяких интересных профессий, но вообще-то она хотела стать артисткой. Когда поступала в театральное, по какому-то глупому поводу ей в этом отказали, дескать, у нее очень мало комсомольского стажа или что-то такое. В своей жизни она очень недоиграла и недоблистала. Каждый, кто ее знает, понимает, что в этой семье артистка одна — это Алла Сергеевна.

У нее выступление практически каждый раз, когда есть зрители. Она классная, ей много в жизни довелось перетерпеть. Мы очень дружили в моем раннем детстве, всем делились и очень друг друга любили. Потом я поступила в университет. Маме было уже 55, она начала стареть и болеть, у нее начала уходить земля из-под ног. Мне было 15, меня все не устраивало. Мы надолго потеряли очень важную связь и близость, непрерывно выясняли, кто кому что должен. Это продолжалось буквально до каких-то последних лет. Как часто это бывает, череда трагических событий привела к тому, что мы встретились совершенно на другой территории и из другого состояния, ощущения и возраста друг с другом, наконец, поговорили.

Я вдруг поняла, что я на самом деле с ней лет тринадцать не разговаривала. Мне показалось, что мы в последний раз виделись, когда мне было 15, потом потерялись надолго. Так бывает, когда что-то затмевает твое подлинное отношение к человеку. У нее было ощущение, что я все сделала не так, как ей хотелось. Я ничего не даю ей из того, что должна. Мама принадлежит к поколению 1946 года рождения, там есть очень суровая история с долженствованием. Эта история неправильная, это не про сейчас. Я просто не делала так, как она мне говорила, и вообще не так была устроена, как ей было бы удобно. Это было очень трудно пережить.

В условиях, когда все надо контролировать, потому что от этого зависит жизнеспособность всей системы, ты не можешь отпустить, не можешь никому позволить взять этот контроль. Я сбегала из дома, со мной много чего было. Я была очень хваткая, у меня был хорошо подвешен язык, поэтому я могла на перемене что-нибудь прочитать и довольно подробно ответить по любому вопросу. Училась я легко и хорошо. В тринадцать лет я пришла на день открытых дверей на факультет журналистики МГУ и поняла, что это такое красивое здание, что мне необходимо в нем учиться — не важно, чему. Если кто был на Моховой, тот себе представляет, о чем речь. Я на это посмотрела, думаю: «Чего бы это ни стоило, ври, говори, что ты другой человек, надо сюда поступить». Я пошла учиться в школу юного журналиста. Ушла из школы, поступила в экстернат, закончила два класса за один год.

Мама меня, надо сказать, очень поддерживала в них. Ей было удивительно, что я так решила поступить. Я всю жизнь что-то пишу. Шли какие-то переговоры про литинститут, про что-то еще. В итоге не было вариантов, я ничего себе другого не представляла. Я поступила — правда, не добрала балла, попала на платное отделение. Мама довольно жестко пахала пять лет: тогда это были небольшие деньги, но для человека за пятьдесят, который один воспитывает ребенка, они были серьезными. Она многим пожертвовала для того, чтобы я училась на журфаке. Я не получила диплом, я его просто в итоге не написала.

Я была отличницей, у меня до сих пор зачетка хранится, но за три месяца до окончания я ушла. Это была довольно предсказуемая история про большое личное потрясение, и она обернулась тем, что со мной в один день перестало общаться полфакультета. Каждое мое появление сопровождалось гробовым молчанием. Я прожила очень счастливые пять лет на журфаке, у меня было огромное количество друзей, со мной случились ключевые вещи в возрасте от пятнадцати до двадцати, и пережить это было сложно. Я осталась без троих ближайших друзей в один день Вышла статья.

Именно после первого путешествия мысли о своей духовности и отношении с Высшим началом пришли на смену интимным ноткам в ее поэзии. Читатели всегда характеризовали ее стиль, как откровенный, чувственный и всем понятный. Решила расширить творческий формат и собрала музыкальную группу.

С этого момента ее произведения выходят под звук фортепьяно и скрипки. У нее выходит несколько музыкальных альбомов, которые каждый раз бьют рекорд по скачиванию.

Полозкова покинула Россию

If you have Telegram, you can view and join Вера Полозкова right away. Вера Полозкова приехала в солнечный Белград. ФСБ проверит высказывание поэтессы Веры Полозковой на предмет пропаганды и оправдания терроризма после запроса депутата главы комитета Госдумы по культуре Елены Ямпольской. О биографии и личной жизни (муже, детях Веры Полозковой) знаменитости вы узнаете из нашей статьи. Вера Полозкова превратилась в пышку. Вера Полозкова превратилась в пышку.

Биография Вера Полозкова

Фантастическая низость Веры Полозковой	Вера Полозкова является одной из героинь книги журналиста и поэта Юлии Идлис «Рунет.
Вера Полозкова — биография поэтессы, факты из жизни, фотографии	Полозкова, Вера Николаевна Вера Полозкова Имя при рождении: Вера Николаевна Полозкова Псевдонимы: Веро4ка Полозкова Дата рождения: 5 марта 1986(1986-03-05) (24 года).
Вера Полозкова в Воронеже: «Когда мои отношения распались, выяснилось, что я жду ребёнка»	Вера Полозкова является одной из героинь книги журналиста и поэта Юлии Идлис «Рунет.

Воспитываю троих детей одна: рассказываем, как сейчас живет поэтесса Вера Полозкова

Вера Полозкова и Юрий Дудь. Вера Полозкова завоевала своим творчеством многотысячную армию поклонников. Новости по тегу: Вера Полозкова. Вера Полозкова решила покинуть Россию после начала спецоперации. Вера Полозкова: Обратный отсчет, Сколько нужно плачь, Выговор с занесением в личное дело и другие песни.

Фантастическая низость Веры Полозковой

Первый концерт поэтесса провела в Москве в 2007 году, будучи уже популярным автором и поэтом. Через год после этого важного события, в свет вышла вторая книга Полозковой — «Фотосинтез». Над книгой Полозкова работала с фотографом — Ольгой Паволгой. В 2009 году вышла аудиокнига второго сборника поэтессы, в том же году Вера стала обладательницей премии «Неформат». Летом 2008 года Полозкова стала одной из ведущих музыкальной премии, учрежденной Центральным домом художника — «Степной волк». А осенью того же года состоялась первая поездка Веры Полозковой в Индию, куда она в последующем будет не раз возвращаться, назвав эту страну своим местом силы. Этому периоду поэт посвятила цикл своих стихов, в которых она рассуждает о божественном начале и духовном опыте. В 2010 году Веру пригласили на телевизионную программу «Школа злословия». Выступление Полозковой, Дмитрий Быков известный российский писатель и публицист назвал «долгожданным литературным самоубийством». В интернете происходили жаркие обсуждения после выхода программы, сопровождающиеся нелестными комментариями, перешедшими в травлю поэтессы.

Этот период Вера Полозкова воспринимала болезненно. Новые карьерные горизонты Агрессивная и недоброжелательная реакция заставила задуматься Полозкову о необходимости ограничить в ее жизни влияние интернета и социальных сетей. Кроме стихов и критики, 2009 год становится периодом, когда Полозкова начинает играть в театре «Практика» и сотрудничать с театральным режиссером и продюсером Эдуардом Бояковым. Дебютный спектакль Веры состоялся осенью 2009 года. В 2010 и 2011 годах Полозкову приглашали вести музыкальные фестивали. В 2011 году Вера выпустила первый музыкальный альбом со своей группой и отправились в тур с концертом по городам России и Украины. За два года, Вера с группой выступали на фестивалях «Нашествие», «Фестиваль фестивалей», были номинированы на несколько музыкальных премий. В 2012 году вышел студийный альбом группы. Новый этап ее карьеры связан с выступлениями за границей.

Во втором выпуске — поэт Вера Полозкова и ее отец, который ее бросил и так и не успел ничего исправить Часть 1, воспоминания Юрия Сапрыкина о своем деде, читайте здесь. Мои родители не были женаты и расстались до моего рождения. В детстве я довольно мало знала об этом, но у меня был план лет в 16—17 прийти к отцу сияющей и красивой и убедить его, что он зря нас бросил. Но это сделать не удалось. Отец умер. Еще когда мне было семь — я узнала о его смерти позже.

Потом оказалось, что у него есть еще две дочери, с одной из них мы даже познакомились. Это довольно грустно — быть отцом трех дочерей, ни одну из них при этом не воспитывая. Я долго жила с тем, что на месте отца была черная дыра. В пять лет я говорила маме: давай найдем кого-то, кто будет мне папой. Например, откроем форточку и покричим — пусть хоть кто-нибудь придет.

Произведения были написаны автором после рождения первенца, что возможно и стало для писательницы вдохновением. Сборник имел оглушительный для детских книг успех и разошелся огромным тиражом в 10 000 экземпляров. Девушка одной из первых среди российских авторов стала зачитывать свои произведения под музыкальное сопровождение, что очень быстро стало трендом. В настоящий момент среди молодёжи подобные видео все еще популярны и их можно увидеть в социальной сети Instagram и TikTok. Личная жизнь Полозкова вышла замуж в 2014-м году за гитариста Александра Бганцева.

В браке Вера Николаевна родила двоих сыновей. Супружеская пара счастливо прожила пять лет и распалась в 2019 году. В прессе поэтесса данное событие никак не афишировала и всячески скрывала любую информацию от журналистов. Известно, что в апреле 2020 года Полозкова стала матерью в третий раз, у нее родилась дочь.

В Госдуме просят проверить поэтессу Полозкову на оправдание терроризма 20 июня 2023, 13:05 51 комментарий Председатель комитета Госдумы по культуре Елена Ямпольская обратилась к генпрокурору РФ Игорю Краснову с просьбой проверить, не совершила ли поэтесса Вера Полозкова уголовное преступление. Скриншот письма Ямпольская опубликовала 20 июня в своем телеграм-канале. В программе обсуждали в том числе убийство Владлена Татарского.

Биография Веры Полозковой

Вера Полозкова – гостья Татьяны Устиновой в программе "Мой герой" на канале "ТВ Центр". В начале апреля Вера Полозкова сообщила на своей Instagram-страничке о том, что официально стала многодетной мамой: на свет появилась ее первая дочь Арина. Поэта обидеть легко, и Вера Полозкова – не исключение. Впервые Вера Полозкова выступила с сольным творческим вечером в 2007 году. Vera Nikolayevna Polozkova (Russian: Вера Николаевна Полозкова; born 5 March 1986) is a Russian poet, actress, and singer.[1][2]. Вера Полозкова и Оксана Васякина — о том, каково быть женщиной в современной литературе.

Биография Вера Полозкова

Девушка одной из первых среди российских авторов стала зачитывать свои произведения под музыкальное сопровождение, что очень быстро стало трендом. В настоящий момент среди молодёжи подобные видео все еще популярны и их можно увидеть в социальной сети Instagram и TikTok. Личная жизнь Полозкова вышла замуж в 2014-м году за гитариста Александра Бганцева. В браке Вера Николаевна родила двоих сыновей. Супружеская пара счастливо прожила пять лет и распалась в 2019 году.

В прессе поэтесса данное событие никак не афишировала и всячески скрывала любую информацию от журналистов. Известно, что в апреле 2020 года Полозкова стала матерью в третий раз, у нее родилась дочь. Об отце ребенка ничего доподлинно неизвестно. Полозкова вдохнула новую жизнь в поэзию и доказала, что стихотворения по сей день находят большой и теплый отклик в людских сердцах.

Своё вдохновение Вера черпает из обыденной жизни: рождение детей, путешествия, интересные знакомства и т. Наверное, по этой причине её стихи понятны и близки людям. Поэтесса остаётся востребованной у публики уже более десятка лет. Она не только печатает книжные издания, но и выступает с концертами, оформляя чтение своих стихов в виде музыкальных спектаклей. Годы детства и юности Появилась на свет будущая поэтесса в 1986 году, 5 марта. Место рождения — город Москва. В семье Вера была поздним и, к тому же, единственным ребёнком.

Поэтому её окружала усиленная атмосфера любви и заботы. Отец девочки оставил семью, когда Вере исполнилось два года. А через пять лет он умер. Естественно, что у ребёнка по причине всех этих событий сложились весьма близкие отношения с мамой.

У нее выходит несколько музыкальных альбомов, которые каждый раз бьют рекорд по скачиванию.

Нам с Оксаной повезло, потому что в нашей жизни случалась жесть похлеще, чем критика дядек. А ведь есть люди, которых это сломало навсегда, которые на втором или на третьем курсе Литинститута просто вышли в окно, потому что это невозможно терпеть. Помимо феминистского дискурса, это еще и общечеловеческая история про какую-то загнивающую душу, когда тебе 40 и тебе хочется, чтобы распад, который происходит с твоей душой, касался всего мира, и все вместе с тобой потихоньку распадалось, никто новый никогда тебя не замещал, не приходил и не тревожил твой взгляд ничем, что отличается от того, как ты себе это представляешь. Было интересно, какие слова они используют для того, чтобы вообще тебя описывать. ВП: Как ящерицу примерно они меня описывают.

Вот так, если на вытянутой руке держат кого-то: смотрите, какая у нее блестящая шкурка. Так и они — меня. Было круто. ОВ: И это, конечно, удивительно, потому что все знают, чем тебе нужно заниматься. Дуня Смирнова говорит: «Может, вам заняться театром? Мы — я и мои друзья.

Я и какая-то моя компания». Идите в кино работать вообще. Вам пойдет какой-нибудь помреж». Мне 24 года, у меня вышла книжка, выходит вторая, то есть комизм этой ситуации просто необъятный. Но виден только сейчас, к сожалению, там, изнутри, ничего не докажешь. ОВ: Я представила на твоем месте какого-нибудь молодого гения, мальчика.

ВП: Они бы его облизывали, конечно. Они меня три раза звали в программу, я не идиотка, я отказывалась первые два. Причем по каким-то даже здравым причинам, меня не было в стране или что-то такое. Дальше они сделали классно. Мне позвонили: «Здравствуйте, Вера, вы в Москве? У нас завтра в час съемка, приходите».

Тут уже сложнее. Я пришла, и мне казалось, что, если они меня так настойчиво зовут, есть два варианта. Либо они меня ненавидят, и мы будем подстебывать друг друга, пикироваться, и это будет выглядеть живо и интересно, либо они меня обожают. Если вы видели выпуск с Дмитрием Воденниковым — там просто два человека, которые медленно облизывают вниз, вверх, вниз, вверх одного и того же персонажа. Персонаж сидит и позволяет себя облизывать, это нормально. Я вообще считаю, что так должна устроена быть коммуникация между поэтом и обществом.

Они ни то ни другое. Хуже всего, что они не читали ничего из того, что было написано к тому моменту вообще. Комизм заключался в том, что за полтора часа мы не обсуждали ни одного текста. Ну типа грамотно написано, сказала Смирнова. Я говорю: «В смысле, без ошибок грамматических? Они должны работать помощником режиссера.

Возразить им, что они тоже были когда-то телками и что, может быть, им не стоило им заниматься тем, чем они занимались, — это бессмысленно абсолютно, за кадром осталось. Но просто еще Авдотья Андреевна себя фантастически ведет в кадре и вне кадра, и это дополнительно создает такой офигенный объем всему, что я обожаю эту съемку вспоминать. Жалко, что тут Центр Вознесенского, нельзя матом ругаться, я попробую это передать. Значит, они сидят в студии, стол занимает тридцать маленьких процентов всего большого павильона, который за ним. Там темнота и операторы стоят. Операторы, которые у нее работают в кино, то есть ее знакомые.

И она делает так: «Ну, вы не любите Блока, да, не считаете его серьезным автором». Ругается в сторону операторов. На неподготовленного человека производит впечатление оглушительное, потому что мат не просто трехэтажный, а он с такими узорами еще. И человек, ледяной от ужаса, переворачивает камеру, перенаводит резкость.

Новости полозкова вера биография