Почему Лидия Михайловна решилась на игру в "замеряшки" со своим учеником? Причем весьма благородный поступок, ведь Лидия Михайловна старалась изо всех сил помочь мальчику. 3. Почему Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки» со своим учеником? Во время игры Лидия Михайловна могла выдавать себя как поддерживающую и мотивирующую фигуру. В третьей игре весенней серии против телезрителей выступает команда Максима Поташева. Смотрите онлайн видео «Третья игра весенней серии.
' + title + '
- О чем рассказ?
- Третья игра весенней серии. Что? Где? Когда? Выпуск от 14.04.2024
- Список предметов
- Почему Лидия Михайлорешила решилась на игру в замеряшки со... -
- Место и время действия
Почему Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки» со своим учеником? Как вы…
Тут для меня всё вокруг было пусто: чужие люди, чужие огороды, чужая земля. Небольшую речушку на десять рядов процеживали бреднями. Анализ содержания рассказа В тексте намеренно искажена информация из рассказа. Найдите ошибки и зачеркните их. Возраст главного героя — 12 лет. Он учится в 6-ом классе.
Главный герой — мальчик из бедной семьи. Он — способный мальчик. С 12 лет он живёт отдельно от семьи в райцентре. Здесь он ходит в школу и живёт на квартире у знакомой тёти Раи. Главный герой — болтливый и грубый мальчик.
Подсказка Зачёркивайте только неверные цифры или слова. Возраст главного героя — 11 лет.
Лидия Михайловна поступила очень правдиво и самотверженно. Учительница поддавалась мальчугану, рассказчик это прекрасно лицезрел. Поэтому он пристально смотрел за забавой, он не желал, чтоб ему давали средства из жалости.
Она вышла из учительской и, кивнув, завела меня в класс. Как всегда, она села за стол, я хотел устроиться за третьей партой, подальше от нее, но Лидия Михайловна показала мне на первую, прямо перед собой.
Она спросила слишком громко, мне казалось, что в школе об этом нужно говорить только шепотом, и я испугался еще больше. Но запираться никакого смысла не было, Тишкин успел продать меня с потрохами. Я промямлил: — Правда. Я замялся, не зная, что лучше. Проигрываешь, наверное? Выигрываешь, значит. И что ты делаешь с деньгами?
В первое время в школе я долго не мог привыкнуть к голосу Лидии Михайловны, он сбивал меня с толку. У нас в деревне говорили, запахивая голос глубоко в нутро, и потому звучал он вволюшку, a у Лидии Михайловны он был каким-то мелким и легким, так что в него приходилось вслушиваться, и не от бессилия вовсе — она иногда могла сказать и всласть, а словно бы от притаенности и ненужной экономии. Я готов был свалить все на французский язык: конечно, пока училась, пока приноравливалась к чужой речи, голос без свободы сел, ослаб, как у птички в клетке, жди теперь, когда он опять разойдется и окрепнет. Вот и сейчас Лидия Михайловна спрашивала так, будто была в это время занята чем-то другим, более важным, но от вопросов ее все равно было не уйти. Покупаешь конфеты? Или книги? Или копишь на что-нибудь?
Ведь у тебя их, наверное, теперь много? Я только рубль выигрываю. Почему рубль? Что ты с ним делаешь? Она сидела передо мной аккуратная, вся умная и красивая, красивая и в одежде, и в своей женской молодой поре, которую я смутно чувствовал, до меня доходил запах духов от нее, который я принимал за самое дыхание; к тому же она была учительницей не арифметики какой-нибудь, не истории, а загадочного французского языка, от которого тоже исходило что-то особое, сказочное, неподвластное любому-каждому, как, например, мне. Не смея поднять глаза на нее, я не посмел и обмануть ее. Да и зачем, в конце концов, мне было обманывать?
Она помолчала, рассматривая меня, и я кожей почувствовал, как при взгляде ее косящих внимательных глаз все мои беды и несуразности прямо-таки взбухают и наливаются своей дурной силой. Посмотреть, конечно, было на что: перед ней крючился на парте тощий диковатый мальчишка с разбитым лицом, неопрятный без матери и одинокий, в старом, застиранном пиджачишке на обвислых плечах, который впору был на груди, но из которого далеко вылезали руки; в перешитых из отцовских галифе и заправленных в чирки марких светло-зеленых штанах со следами вчерашней драки. Я еще раньше заметил, с каким любопытством поглядывает Лидия Михайловна на мою обувку. Из всего класса в чирках ходил только я. Лишь на следующую осень, когда я наотрез отказался ехать в них в школу, мать продала швейную машину, единственную нашу ценность, и купила мне кирзовые сапоги. Можно обойтись? Не смея поверить в свое спасение, я легко пообещал: — Можно.
Я говорил искренне, но что поделаешь, если искренность нашу нельзя привязать веревками. Справедливости ради надо сказать, что в те дни мне пришлось совсем плохо. Колхоз наш по сухой осени рано рассчитался с хлебосдачей, и дядя Ваня больше не приезжал. Я знал, что дома мать места себе не находит, переживая за меня, но мне от этого было не легче. Мешок картошки, привезенный в последний раз дядей Ваней, испарился так быстро, будто ею кормили, по крайней мере, скот. Хорошо еще, что, спохватившись, я догадался немножко припрятать в стоящей во дворе заброшенной сараюшке, и вот теперь только этой притайкой и жил. После школы, крадучись, как вор, я шмыгал в сараюшку, совал несколько картофелин в карман и убегал за улицу, в холмы, чтобы где-нибудь в удобной и скрытой низинке развести огонь.
Мне все время хотелось есть, даже во сне я чувствовал, как по моему желудку прокатываются судорожные волны. В надежде наткнуться на новую компанию игроков, я стал потихоньку обследовать соседние улицы, бродил по пустырям, следил за ребятами, которых заносило в холмы. Все было напрасно, сезон кончился, подули холодные октябрьские ветры. И только по нашей полянке по-прежнему продолжали собираться ребята. Я кружил неподалеку, видел, как взблескивает на солнце шайба, как, размахивая руками, командует Вадик и склоняются над кассой знакомые фигуры. В конце концов я не выдержал и спустился к ним. Я знал, что иду на унижение, но не меньшим унижением было раз и навсегда смириться с тем, что меня избили и выгнали.
Меня зудило посмотреть, как отнесутся к моему появлению Вадик и Птаха и как смогу держать себя я. Но больше всего подгонял голод. Мне нужен был рубль — уже не на молоко, а на хлеб. Других путей раздобыть его я не знал. Я подошел, и игра сама собой приостановилась, все уставились на меня. Птаха был в шапке с подвернутыми ушами, сидящей, как и все на нем, беззаботно и смело, в клетчатой, навыпуск рубахе с короткими рукавами; Вадик форсил в красивой толстой куртке с замком. Рядом, сваленные в одну кучу, лежали фуфайки и пальтишки, на них, сжавшись под ветром, сидел маленький, лет пяти-шести, мальчишка.
Первым встретил меня Птаха: — Чего пришел? Давно не били? Может, он у нас с тобой по десять рублей хочет выиграть? Ставь, не разговаривай, пока Птаха не рассердился. А то он человек горячий. Теперь я был ученый и понимал, что это такое — доброта Вадика. Ему, видно, надоела скучная, неинтересная игра, поэтому, чтобы пощекотать себе нервы и почувствовать вкус настоящей игры, он и решил допустить в нее меня.
Но как только я затрону его самолюбие, мне опять не поздоровится. Он найдет, к чему придраться, рядом с ним Птаха. Я решил играть осторожно и не зариться на кассу. Как и все, чтобы не выделяться, я катал шайбу, боясь ненароком угодить в деньги, потом тихонько тюкал по монетам и оглядывался, не зашел ли сзади Птаха. В пepвые дни я не позволял себе мечтать о рубле; копеек двадцать-тридцать, на кусок хлеба, и то хорошо, и то давай сюда. Но то, что должно было рано или поздно случиться, разумеется, случилось. На четвертый день, когда, выиграв рубль, я собрался уйти, меня снова избили.
Правда, на этот раз обошлось легче, но один след остался: у меня сильно вздулась губа. В школе приходилось ее постоянно прикусывать. Но, как ни прятал я ее, как ни пpикусывал, а Лидия Михайловна разглядела. Она нарочно вызвала меня к доске и заставила читать французский текст. Я его с десятью здоровыми губами не смог бы правильно произнести, а об одной и говорить нечего. Нет, придется с тобой заниматься отдельно. Другого выхода нет.
Так начались для меня мучительные и неловкие дни. С самого утра я со страхом ждал того часа, когда мне придется остаться наедине с Лидией Михайловной, и, ломая язык, повторять вслед за ней неудобные для произношения, придуманные только для наказания слова. Ну, зачем еще, как не для издевательства, три гласные сливать в один толстый тягучий звук, то же «о», например, в слове «beaucoup» много , которым можно подавиться? Зачем с каким-то пристоном пускать звуки через нос, когда испокон веков он служил человеку совсем для другой надобности? Должны же существовать границы разумного. Я покрывался потом, краснел и задыхался, а Лидия Михайловна без передышки и без жалости заставляла меня мозолить бедный мой язык. И почему меня одного?
В школе сколько угодно было ребят, которые говорили по-французски ничуть не лучше, чем я, однако они гуляли на свободе, делали что хотели, а я, как проклятый, отдувался один за всех. Оказалось, что и это еще не самое страшное. Лидия Михайловна вдруг решила, что времени в школе у нас до второй смены остается в обрез, и сказала, чтобы я по вечерам приходил к ней на квартиру. Жила она рядом со школой, в учительских домах. На другой, большей половине дома Лидии Михайловны жил сам директор. Я шел туда как на пытку. И без того от природы робкий и стеснительный, теряющийся от любого пустяка, в этой чистенькой, аккуратной квартире учительницы я в первое время буквально каменел и боялся дышать.
Мне надо было говорить, чтобы я раздевался, проходил в комнату, садился — меня приходилось передвигать, словно вещь, и чуть ли не силой добывать из меня слова. Моим успехам во французском это никак не способствовало. Но, странное дело, мы и занимались здесь меньше, чем в школе, где нам будто бы мешала вторая смена. Больше того, Лидия Михайловна, хлопоча что-нибудь по квартире, расспрашивала меня или рассказывала о себе. Подозреваю, это она нарочно для меня придумала, будто пошла на французский факультет потому лишь, что в школе этот язык ей тоже не давался и она решила доказать себе, что может овладеть им не хуже других. Забившись в угол, я слушал, не чая дождаться, когда меня отпустят домой. В комнате было много книг, на тумбочке у окна стоял большой красивый радиоприемник; с проигрывателем — редкое по тем временам, а для меня и вовсе невиданное чудо.
Лидия Михайловна ставила пластинки, и ловкий мужской голос опять-таки учил французскому языку. Так или иначе от него никуда было не деться. Лидия Михайловна в простом домашнем платье, в мягких войлочных туфлях ходила по комнате, заставляя меня вздрагивать и замирать, когда она приближалась ко мне. Я никак не мог поверить, что сижу у нее в доме, все здесь было для меня слишком неожиданным и необыкновенным, даже воздух, пропитанный легкими и незнакомыми запахами иной, чем я знал, жизни. Невольно создавалось ощущение, словно я подглядываю эту жизнь со стороны, и от стыда и неловкости за себя я еще глубже запахивался в свой кургузый пиджачишко. Лидии Михайловне тогда было, наверное, лет двадцать пять или около того; я хорошо помню ее правильное и потому не слишком живое лицо с прищуренными, чтобы скрыть в них косинку, глазами; тугую, редко раскрывающуюся до конца улыбку и совсем черные, коротко остриженные волосы. Но при всем этом не было видно в ее лице жесткости, которая, как я позже заметил, становится с годами чуть ли не профессиональным признаком учителей, даже самых добрых и мягких по натуре, а было какое-то осторожное, с хитринкой, недоумение, относящееся к ней самой и словно говорившее: интересно, как я здесь очутилась и что я здесь делаю?
Теперь я думаю, что она к тому времени успела побывать замужем; по голосу, по походке — мягкой, но уверенной, свободной, по всему ее поведению в ней чувствовались смелость и опытность. А кроме того, я всегда придерживался мнения, что девушки, изучающие французский или испанский язык, становятся женщинами раньше своих сверстниц, которые занимаются, скажем, русским или немецким. Стыдно сейчас вспомнить, как я пугался и терялся, когда Лидия Михайловна, закончив наш урок, звала меня ужинать. Будь я тысячу раз голоден, из меня пулей тут же выскакивал всякий аппетит. Садиться за один стол с Лидией Михайловной! Нет, нет! Лучше я к завтрашнему дню наизусть выучу весь французский язык, чтобы никогда больше сюда не приходить.
Кусок хлеба, наверное, и вправду застрял бы у меня в горле. Кажется, до того я не подозревал, что и Лидия Михайловна тоже, как все мы, питается самой обыкновенной едой, а не какой-нибудь манной небесной, — настолько она представлялась мне человеком необыкновенным, непохожим на всех остальных. Я вскакивал и, бормоча, что сыт, что не хочу, пятился вдоль стенки к выходу. Лидия Михайловна смотрела на меня с удивлением и обидой, но остановить меня никакими силами было невозможно. Я убегал. Так повторялось несколько раз, затем Лидия Михайловна, отчаявшись, перестала приглашать меня за стол. Я вздохнул свободней.
Однажды мне сказали, что внизу, в раздевалке, для меня лежит посылка, которую занес в школу какой-то мужик. Дядя Ваня, конечно, наш шофер, — какой еще мужик! Наверное, дом у нас был закрыт, а ждать меня с уроков дядя Ваня не мог — вот и оставил в раздевалке. Я с трудом дотерпел до конца занятий и кинулся вниз. Тетя Вера, школьная уборщица, показала мне на стоящий в углу белый фанерный ящичек, в каких снаряжают посылки по почте. Я удивился: почему в ящичке? Может быть, это и не мне вовсе?
Нет, на крышке были выведены мой класс и моя фамилия. Видно, надписал уже здесь дядя Ваня — чтобы не перепутали, для кого. Что это мать выдумала заколачивать продукты в ящик?! Глядите, какой интеллигентной стала! Нести посылку домой, не узнав, что в ней, я не мог: не то терпение. Ясно, что там не картошка. Для хлеба тара тоже, пожалуй, маловата, да и неудобна.
К тому же хлеб мне отправляли недавно, он у меня еще был. Тогда что там? Тут же, в школе, я забрался под лестницу, где, помнил, лежит топор, и, отыскав его, оторвал крышку. Под лестницей было темно, я вылез обратно и, воровато озираясь, поставил ящик на ближний подоконник. Заглянув в посылку, я обомлел: сверху, прикрытые аккуратно большим белым листом бумаги, лежали макароны. Вот это да! Длинные желтые трубочки, уложенные одна к другой ровными рядами, вспыхнули на свету таким богатством, дороже которого для меня ничего не существовало.
Теперь понятно, почему мать собрала ящик: чтобы макароны не поломались, не покрошились, прибыли ко мне в целости и сохранности. Я осторожно вынул одну трубочку, глянул, дунул в нее, и, не в состоянии больше сдерживаться, стал жадно хрумкать. Потом таким же образом взялся за вторую, за третью, размышляя, куда бы мне спрятать ящик, чтобы макароны не достались чересчур прожорливым мышам в кладовке моей хозяйки. Не для того мать их покупала, тратила последние деньги. Нет, макаронами я так просто не попущусь. Это вам не какая-нибудь картошка. И вдруг я поперхнулся.
Макароны… Действительно, где мать взяла макароны? Сроду их у нас в деревне не бывало, ни за какие шиши их там купить нельзя. Это что же тогда получается? Торопливо, в отчаянии и надежде, я разгреб макароны и нашел на дне ящичка несколько больших кусков сахару и две плитки гематогена. Гематоген подтвердил: посылку отправляла не мать. Кто же в таком случае, кто?
Раз в месяц — или даже реже — мама посылала небольшие деньги, и мальчишка покупал на базаре «пять поллитровых баночек молока»: только это и помогало ему хоть как-то «держаться на плаву». Но вот однажды главный герой познакомился с компашкой ребят, которые играли на деньги. Благодаря смекалке и проворству он стал часто выигрывать по рублю, вот только местным игрокам вскоре не понравилось, что из-за новичка они оказываются в убытке...
Тут-то и состоялось первое объяснение главного героя с классной руководительницей Лидией Михайловной, учительницей французского — единственного предмета, который сообразительному мальчишке никак не поддавался. Паренёк до смерти испугался, что, узнав о его внешкольных «занятиях», Лидия Михайловна отведёт его к директору, и тот исключит хулигана из школы: что же тогда, получается, все мамины старания пошли даром? Но учительница французского не стала ругать мальчишку — и, более того, нашла крайне экзотический способ ему помочь… Герои и прототипы Главный герой «Уроков французского» рассказывает о своём бедном послевоенном детстве так убедительно, что не поверить ему невозможно. Однако не стоит забывать: писатели на то и писатели — многое они просто придумывают. Но делается это не просто так, ради красного словца, — а чтобы донести до читателя какую-то важную мысль, побудить задуматься над сложным и интересным вопросом. Вот, например, Лидия Михайловна: правильно она поступила, когда велела мальчишке приходить к ней домой? Предлог был более чем благовидный — помочь отстающему школьнику подтянуть французский, — но на самом деле учительница хотела хоть как-то помочь голодающему пареньку: например, усадить его за обеденный стол. С одной стороны, это грубое нарушение этики, ведь педагог и ученик не должны пересекаться за пределами школы. С другой стороны, эти странные уроки французского оказались для паренька уроками доброты, которые он запомнил на всю жизнь.
Не решись Лидия Михайловна на такую «дерзость», мальчишка чувствовал бы себя совсем одиноким… Так или иначе, читая рассказы, написанные от первого лица то есть такие, где герой говорит: «Я приехал», «Я сказал» и т. Для людей, которые стали как бы «родителями» для литературных персонажей, есть специальный термин: прототип. Так вот, прототип главного героя — это сам Распутин, а прототип Лидии Михайловны — его учительница французского, которую так и звали, но которая, между тем, не была его классной руководительницей и уж тем более никаких «допросов с пристрастием» ему не устраивала. Валентин Григорьевич Распутин действительно родился в простой крестьянской семье, рос в сибирской деревне — и вправду уехал в райцентр, когда пришла пора идти в пятый класс. Но играл ли он на деньги — или просто описал знакомые правила дворовых игр, но сам в них не участвовал, — точно сказать уже нельзя. Что же до Лидии Михайловны, ей посвящена статья «Неправильная учительница» , вышедшая в газете «Труд» 2007.
Произведение "Уроки французского". Вопрос: Почему Лидия Михайловна осмелилась на игру в
Получите быстрый ответ на свой вопрос, уже ответил 1 человек: Почему Лидия Михайловна решилась на игру в. Лидия Михайловна решилась играть с учеником в "замеряшки", чтобы доказать, что учитель прежде всего человек, такой же человек, как и все. Что выдавало её во время игры? Ответ эксперта. Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки» со своим учеником, потому что она видела, как мальчик голодает, но отказывается принимать прямую помощь. Вопрос: Почему Лидия Михайловна решилась на забаву в "замеряшки"? На этой странице искали.
Лидия Михайловна в рассказе "Уроки французского"
- Навигация по записям
- Ответ учителя по предмету Литература
- Последние опубликованные вопросы
- Подробный ответ:
- Лидия Михайловна и игра замеряшки: почему такой шаг?
В. Г. Распутин. «Уроки французского» (1973). 6 класс
8. Почему Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки» со своим учеником? Вопрос: Почему Лидия Михайловна решилась на игру в "замеряшки"? Лидия Михайловна предложила ему сыграть и просила не выдавать ее директору, квартира которого была за стенкой.
Выбор редакции
- Место и время действия
- Уроки французского - Распутин
- Главное меню
- Старая и новая редакции
Поступок Лидии Михайловны это подвиг доброты или преступление педагога?
Лидия Михайловна играет с мальчиком на деньги, желая помочь ему в денежном плане. Почему Лидия Михайловна решилась на игру в "замеряшки" со своим учеником? Почему Лидия Михайловна стала играть с учеником в игре на деньги. Во время игры Лидия Михайловна вероятно проявляла следующие качества.
Произведение "Уроки французского". Вопрос: Почему Лидия Михайловна решилась на игру в "замеряшки"?
Одна из причин в том, что данная игра позволяет развивать у ученика навыки измерения и сопоставления разных величин. Ученик учится сравнивать длину или вес предметов, а также оценивать, какой предмет больше или меньше. Таким образом, игра «замеряшки» способствует развитию математических навыков и логического мышления. Кроме того, игра «замеряшки» позволяет развивать мелкую моторику и координацию движений.
Ученик должен аккуратно работать с предметами и правильно их располагать на месте. Это тренирует мелкую моторику и помогает ученику осознавать свое тело и движения. Еще одна выгода от игры «замеряшки» заключается в том, что она способствует развитию коммуникативных навыков.
Ученик и учитель обмениваются информацией о разных предметах, их свойствах и легко находят общий язык. Таким образом, игра помогает ученику научиться выражать свои мысли и идеи, учиться слушать и взаимодействовать с другими людьми. Преимущества игры «замеряшки»: Развитие математических навыков и логического мышления Развитие мелкой моторики и координации движений Развитие коммуникативных навыков Таким образом, игра «замеряшки» выбрана Лидией Михайловной как один из инструментов для комплексного развития ученика.
Благодаря этой игре ученик развивает математические навыки, мелкую моторику, координацию движений и умение общаться со сверстниками. Это помогает ему стать более уверенным и успешным во всех сферах жизни. Развитие критического мышления Игра замеряшки, которую Лидия Михайловна решилась провести со своим учеником, имеет важное значение для развития критического мышления.
Во-первых, игра способствует развитию логического мышления ученика. В процессе замеряшки ученику нужно будет использовать знания, умения и логику, чтобы правильно решить поставленные задачи. Это поможет ему научиться справляться с сложными ситуациями и применять логическое мышление в различных сферах жизни.
Во-вторых, игра замеряшки развивает критическое мышление ученика. В процессе работы над задачами он будет вынужден анализировать полученную информацию, оценивать ее достоверность и определять наиболее эффективные способы решения. Такой подход помогает формировать критическое мышление, способность к анализу и синтезу информации, оценке различных точек зрения и принятию обоснованных решений.
Самое главное она решилась на этот поступок по скольку не знала другого способа дать мальчику денег! Потому что Валентин Распутин был очень гордым! Задавайте вопросы и делитесь своими знаниями. Открой этот вопрос на телефоне - включи камеру и наведи на QR-код!
Экспертизу в предметной области: Лидия Михайловна должна быть хорошо знакома с правилами игры, а также иметь достаточные знания и навыки, чтобы объяснить и помочь ученику осуществить правильные шаги или принять взвешенные решения. Адаптацию к уровню ученика: в зависимости от возраста и уровня понимания ребенка, учитель должен был адаптировать игру и ее правила, чтобы они совпадали с его способностями и уровнем знаний.
Такой поступок педагога можно оценить как положительный и целеустремленный. Он может показывать его стремление сделать обучение интересным и приятным для ученика, а также его готовность использовать различные методы и подходы для достижения наилучших результатов.
Он боялся увольнени учительницы, , что собственно говоря и случилось! Самое главное она решилась на этот поступок по скольку не знала другого способа дать мальчику денег! Потому что Валентин Распутин был очень гордым! Задавайте вопросы и делитесь своими знаниями. Открой этот вопрос на телефоне - включи камеру и наведи на QR-код!