Здесь уже появились Маргарита с Мастером, а Воланд обзавелся своей свитой. Почему «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова стал самым популярным произведением у россиян? Тут же появляется мастер в больничном одеянии, и Маргарита, посовещавшись с ним, просит Воланда вернуть их в маленький домик на Арбате, где они были счастливы. В конце книги Мастера Маргарита согласилась стать Королевой на балу Сатаны, поэтому Воланд позже исполнил ее желание – вернуть ей Мастера. В интервью журналу Bomb Magazine Виктор Пелевин назвал роман «Мастер и Маргарита» одним из первых факторов, повлиявших на его творчество, сказав: «Эффект от этой книги был действительно фантастическим.
Мастер и Маргарита (в сокращении). Михаил Булгаков 2020 слушать онлайн
Как верно заметили наши читатели, комментируя предыдущий материал, бессмертный роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» слишком многогранен и многозначен, чтобы загонять его в рамки определенных взглядов. главный роман в школьной программе, который обычно читают с удовольствием. Тегибулгаков мастер и маргарита краткое содержание по главам подробно с цитатами, почему маргарита соглашается на роль хозяйки бала, о чем мастер и маргарита кратко суть. «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова – сложный и многослойный роман, в котором переплетаются несколько сюжетных линий. Конечно, в «Мастере и Маргарите» 2024 года «свой» сюжет.
Мастер и Маргарита (2024)
Поэт узнает, что именно из-за романа о Понтии Пилате мастер оказался в сумасшедшем доме, а сама рукопись принесла писателю страшные несчастья… Тем временем Воланд со свитой весьма необычным образом исследуют, как изменились москвичи за последние годы. Это исследование надолго останется в памяти тех, кому довелось столкнуться с происками дьявола и его помощников, обладающих специфическим чувством юмора и особым взглядом на справедливость и милосердие… Читать онлайн Описание книги «Мастер и Маргарита» — блистательный шедевр, созданный Михаилом Булгаковым, завораживающая мистическая дьяволиада, обнажающая вечные темы любви, борьбы добра со злом, смерти и бессмертия. Эта книга — на века, она не теряет своей привлекательности; прочтя первую фразу: «В час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах появились двое граждан…», мы добровольно, неминуемо и безвозвратно погружаемся в мир Мастера, Маргариты, Пилата, Воланда, Азазелло с Коровьевым и других героев романа. Книга Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» — скачать в fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн.
Действие романа происходит в 30-е годы — время жестоких репрессий, постоянных доносов. Трусость мешает людям изменить ситуацию, пойти против системы. Это произошло и с Пилатом, не решившимся заступиться за невиновного. Смысл книги Мастер и Маргарита — показать взаимосвязь добра и зла. Не всегда люди знают, к каким последствиям могут привести их поступки. Но каждый человек должен самостоятельно сделать выбор, неся за него ответственность. В чем суть концовки Книг о смысле жизни написано немало. Но роман Булгакова отличается необычным форматом подачи. В нем бытовые реалии переплетаются с фантастическими, необъяснимыми явлениями. Книгу напечатали благодаря усилиям жены Булгакова Елены Сергеевны, собравшей воедино черновики писателя, дав жизнь рукописи.
Смысл книги Мастер и Маргарита становится понятнее после прочтения последнего разговора Маргариты с Воландом. Он успокаивает ее, говоря, что «все будет правильно, на этом построен мир». Этим автор объясняет свое понимание миропорядка — существование добра рядом со злом, а наказания — рядом с состраданием. В финале описываются изменения, произошедшие в жизни героев. Понтий Пилат получает прощение. Иван Бездомный бросает попытки писать стихи, становится профессором истории.
Первую рукопись Булгаков самолично сжег после запрета его пьесы «Кабала Святош». Об этом писатель сообщил правительству: «И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе»! Вторая редакция, также была посвящена падшему ангелу и называлась «Сатана» или «Великий канцлер». Здесь уже появились Маргарита с Мастером, а Воланд обзавелся своей свитой. Но, нынешнее название получила лишь третья рукопись, которую, на самом деле, автор так и не закончил. Многоликий Воланд Князь тьмы является, пожалуй, самым популярным персонажем «Мастера и Маргариты». При поверхностном прочтении у читателя создается впечатление, что Воланд — это «сама справедливость», судья, который борется с человеческими пороками и покровительствует любви и творчеству. Кто-то вообще считает, что в этом образе Булгаков изобразил Сталина! Воланд многолик и сложен, как и полагается Искусителю. Его рассматривают как классического Сатану, что и замышлял автор в ранних версиях книги, как нового Мессию, переосмысленного Христа, чье пришествие и описывается в романе. На самом деле, Воланд — не просто дьявол — у него множество прототипов. Это и верховный языческий бог — Вотан у древних германцев Один — у скандинавов , великий «маг» и масон граф Калиостро, который помнил события тысячелетнего прошлого, предсказывал будущее, и имел с Воландом портретное сходство. А еще это «темная лошадка» Воланд из «Фауста» Гете, который упоминается в произведении лишь однажды, в эпизоде, который упустили в русском переводе. Между прочим, в Германии черта называли именно «Фаланд». Помните эпизод из романа, когда служащие не могут вспомнить имя мага: «Может быть, Фаланд? Свита Сатаны Как человек не может существовать без тени, так и Воланд — не Воланд без своей свиты. Азазелло, Бегемот и Коровьев-Фагот — это инструменты дьявольского правосудия, самые яркие герои романа, за спиной у которых отнюдь не однозначное прошлое. Возьмем, например, Азазелло — «демона безводной пустыни, демона-убийцу». Этот образ Булгаков позаимствовал из ветхозаветных книг, где так зовут падшего ангела, который научил людей изготовлять оружие и украшения.
Глава 17. Беспокойный день Когда вся «верхушка» Варьете исчезает, бухгалтер Ласточкин отправляется с докладом в комиссию зрелищ и увеселений. Он не знает, что ему делать с бесконечными телефонными звонками, скандальными слухами и даже визитами милиции. Никаких документов о посещении профессором Москвы и Варьете — нет, и даже афиши все переклеили. В кабинете председателя комиссии, однако, тоже загадочно: вместо председателя за столом восседает пустой костюм, который разговаривает, подписывает резолюции и никого не узнает. Все это случилось после визита неизвестного, похожего на кота. Неразбериха царит и в филиале комиссии: там все…поют без остановки. Кто-то в клетчатой одежде и разбитом пенсне явился утром, организовал кружок хорового пения и с тех пор сотрудники никак не могут замолчать. Где при этом сам «клетчатый» — неизвестно. Нервный бухгалтер едет в финзрелищный сектор: нужно сдать выручку. Червонцев в его портфеле не оказывается, там только запрещенная советским правительством, неизвестно откуда взявшаяся валюта. Ласточкина арестовывают. Глава 18. Неудачливые визитеры Приезжает дядя Берлиоза Поплавский. Он живет в Киеве, но давно мечтает переселиться в Москву. Получив странную телеграмму за подписью самого Берлиоза о его смерти, Поплавский спешно едет в Москву: нужно успеть прописаться в квартире и заявить на наследство. В квартире, однако, уже есть кто-то — это Коровьев, который в слезах передает дяде кровавые подробности гибели племянника. Огромный кот заявляет Поплавскому, что это он телеграфировал в Киев. Кот просит предъявить паспорт, объявляет Поплавского мошенником, говорит, что его присутствие на похоронах отменяется. Азазелло выставляет киевлянина за дверь, предупреждая, чтобы тот и не помышлял о жилье в столице. Следующим визитером оказывается Соков, буфетчик Варьете. Он приходит жаловаться Воланду, что из-за его представления все червонцы в кассе обратились в резаную бумагу. Профессор, однако, опережает буфетчика: он гневно заявляет, что больше никогда не будет обедать в том буфете, где осетрина — «второй свежести». Выслушав Сокова, Воланд со свитой просят буфетчика показать упомянутые червонцы. Он вынимает их…резаная бумага вновь обратилась деньгами. Спутники Воланда и сам мессир выражают сожаление буфетчику: мистическим образом они осведомлены о его тайных сбережениях это целое состояние , и кроме того, они предсказывают Сокову его скорую смерть от рака печени, подсчитав, что тех денег, что у него спрятаны, ему точно хватит. Перепуганный Соков бежит к доктору, крича, что он при смерти. Врач, однако, никаких патологий не обнаруживает. За посещение буфетчик платит теми же заколдованными червонцами, которые вскоре становятся сначала винными этикетками, а затем — черным котенком. Часть вторая Глава 19. Маргарита «За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь! Она продолжает любить его спустя полгода после исчезновения, и очень страдает. Ей тридцать лет, она живет в богатом доме с молодым знаменитым мужем, который ее обожает, и при этом она — несчастна: «Что нужно было этой женщине, в глазах которой всегда горел какой-то непонятный огонечек, что нужно было этой чуть косящей на один глаз ведьме, украсившей себя тогда весною мимозами? В ту ночь ей снился мастер. Она снова перебирает вещи, связанные с ним, доверяясь своему странному предчувствию. На прогулке она встречается с процессией: хоронят Берлиоза. На скамейке к ней подсаживается неизвестный — рыжий, с торчащим клыком, и сообщает подробности. У писателя ночью украли голову прямо из гроба, а в толпе идет и ненавистный Маргарите критик Латунский. Далее незнакомец обращается к ней по имени и приглашает в гости к незнакомому иностранцу. Оскорбленная Маргарита пытается уйти, но Азазелло цитирует ей строки романа о Понтии Пилате. Женщина верит и соглашается, узнав, что у иностранца она сможет узнать о своем любимом. Азазелло не сообщает многого, утверждая лишь, что ей не нужно будет отдаваться неизвестному, хотя многие сочли бы это за честь. Он вручает Маргарите баночку с кремом и просит в полночь натереться им, раздевшись донага. Глава 20. Крем Азазелло Маргарита еле дожидается полночи в своей красивой квартире. Он наносит на лицо крем Азазелло и совершенно преображается: «… Брови сгустились и черными ровными дугами легли над зазеленевшими глазами. Тонкая вертикальная морщинка, перерезавшая переносицу, появившаяся тогда, в октябре, когда пропал мастер, бесследно пропала. На тридцатилетнюю Маргариту из зеркала глядела от природы кудрявая черноволосая женщина лет двадцати, безудержно хохочущая, скалящая зубы» Также женщина замечает, что теперь она способна летать. Горничная Наташа в полном восторге от помолодевшей госпожи и получает от нее в дар все наряды и духи, сама же Маргарита пишет мужу прощальное письмо, в котором объявляет, что была несчастна и стала ведьмой от горя и бедствий и что они больше никогда не увидятся. В комнату к Маргарите стучится половая щетка — она ожила. По телефону Азазелло рассказывает ей, как поступить с этой «метлой» и как стать невидимой. Маргарита вылетает на бал, предварительно пошутив над соседом с нижнего этажа, Николаем Ивановичем. В баночке остается немного крема Азазелло. Глава 21. Полет Невидимая Маргарита верхом на половой щетке несется над Москвой. Иногда она, шутя, заглядывает в чужие квартиры и пугает людей. На ее пути встречается новый, роскошный дом, прочитав список жильцов, она узнает, что здесь живут литераторы, в том числе ее личный враг — критик Латунский, разгромивший роман ее возлюбленного. Она звонит в его квартиру, но, к счастью для Латунского, он не дома. Тогда ведьма-Маргарита через окно входит внутрь квартиры, громит и затапливает ее: «Да, по гроб жизни должен быть благодарен покойному Берлиозу обитатель квартиры N 84 в восьмом этаже за то, что председатель МАССОЛИТа попал под трамвай, и за то, что траурное заседание назначили как раз на этот вечер. Под счастливой звездой родился критик Латунский. Она спасла его от встречи с Маргаритой, ставшей ведьмой в эту пятницу! Ее догоняет горничная Наташа: платья и духи ее не интересовали, зато остатки крема она взяла и тоже стала ведьмой. Досталось и Николаю Ивановичу: Наташа в шутку мазнула кремом ему лысину, и тот обратился в летающего борова. Бывшая горничная оседлала его и, как и Маргарита, мчит на бал. Наташа умоляет хозяйку упросить Воланда, чтобы ее оставили ведьмой. Маргарита отправляется за город, купается в Москве, затем ей подают машину, которой правит водитель- грач. Странный «шофер» увозит ее обратно в столицу. Глава 22. При свечах Невидимую Маргариту встречает Азазелло и ведет к квартире 50 дома на Садовой улице. Внутри ее ждет одетый во фрак Коровьев-Фагот, а сама квартира преобразилась до невозможности: она стала огромной, словно дворец. Фагот объясняет женщине, что так устроено пятое измерение: «— Самое несложное из всего! Скажу вам более, уважаемая госпожа, до черт знает каких пределов! Маргарите предстоит стать его Королевой, и это справедливо, ведь в ней есть королевская кровь. Они проходят к Воланду: он в спальне, играет в шахматы с жуликом-Бегемотом. Рыжая Гелла натирает мазью колено дьявола. Правый с золотою искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый — пустой и черный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней» описание Воланда Новоявленная королева бала предлагает мессиру сменить Геллу. На вопросы Воланда, нет ли у нее на душе печали или тоски, она отвечает отрицательно. Партия заканчивается, зато бал вот-вот начнется. Глава 23. Великий бал у сатаны Маргариту купают в настоящей крови и розовом масле, украшают ее королевскими атрибутами. Она встречает гостей: на одну ночь в году воскрешаемых висельников и убийц, изменников и фальшивомонетчиков и других преступников со всего света. Все зовут ее королевой и целуют Маргарите колено, которое довольно скоро начинает болеть. В числе гостей есть и Фрида — преступница, убившая ребенка. Хозяин кафе, где она работала, изнасиловал ее, а когда она родила сына, то унесла его в лес, заткнула рот платком и закопала. С тех самых пор каждый день Фриде подают тот самый платок, уже 30 лет. Маргарита обещает помочь ей. Бал кажется Маргарите бесконечным. Когда же он подходит к концу, она облетает залы, прощается с гостями. Появляется Воланд: ему подносят голову Берлиоза. Воланд говорит, что некоторые считают, что воздается по вере, и раз Михаил Александрович был уверен, что после смерти «ничего нет», то его уделом и будет это «ничто». Душа Берлиоза растворяется, а череп его становится чашей, который наполняют кровью москвича барона Майгеля — единственного живого «гостя», который оказывается шпионом. Азазелло застреливает предателя. Кровь Майгеля выпивает Маргарита. По окончании бала пятое измерение перестает действовать и Маргарита, Фагот, Бегемот и остальные из свиты оказываются вместе с Воландом в обычной гостиной московской квартиры. Глава 24. Извлечение мастера Маргарита разочарована: кажется, награда за все, что она пережила ей не предусмотрена. О мастере — ни слова.
Булгаков Мастер и Маргарита
Он представляется Бездомному Мастером и в доказательство предъявляет шапочку с буквой М, которую сшила для него некая «она». Далее мастер рассказывает поэту свою историю, как однажды выиграл сто тысяч рублей, бросил работу в музее, снял квартирку в подвале и стал писать роман, а вскоре встретил свою возлюбленную: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож! Так же, как самого Мастера, его тайная жена полюбила его роман, говоря, что в нем вся ее жизнь.
Однако в печать книгу не взяли, а когда отрывок все же был опубликован, рецензии в газетах оказались провальными: критики клеймили роман «пилатчиной», а автора называли «богомазом» и «воинствующим старообрядцем». Особенно усердствовал некто критик Латунский, за что любимая Мастера обещала его убить. Вскоре после этого мастер подружился с поклонником литературы по имени Алоизий Могарыч, который очень не понравился его возлюбленной.
Рецензии между тем продолжали выходить, и Мастер начал сходить с ума. Он сжег в печи свой роман Маргарита в то время ненадолго отлучалась. Вошедшая женщина успела спасти лишь несколько обгоревших листов.
А в ту же ночь Маргарита покинула его до утра лишь для того, чтобы объясниться с мужем и навсегда остаться с Мастером его выселили и он попал в лечебницу. Возлюбленную Мастер с тех пор не видел. В соседнюю палату помещают пациента, который жалуется на якобы оторванную голову.
Когда шум стихает, Иван спрашивает собеседника, отчего он не дал любимой знать о себе, и тот отвечает, что не хочет сделать ее несчастной: «Бедная женщина. Впрочем, у меня есть надежда, что она забыла меня! Глава 14.
Слава петуху! Финдиректор Варьете Римский из окна видит нескольких дам, на которых посреди улицы вдруг пропала одежда: это незадачливые клиентки магазина Фагота. Он должен сделать несколько звонков по поводу сегодняшних скандалов, но ему запрещает это «развратный женский голос» по телефону.
К полуночи Римский остается в театре один, и тут появляется Варенуха с рассказом о Лиходееве. По его словам, Степа действительно напился в чебуречной «Ялта» с телеграфистом и устроил розыгрыш с телеграммами, а также учинил множество безобразных выходок, оказавшись в итоге в вытрезвителе. Римский начинает замечать, что администратор ведет себя подозрительно: прикрывается от лампы газетой, приобрел привычку причмокивать, странно побледнел, а на шее у него шарф, несмотря на жару.
И наконец финдиректор видит, что Варенуха не отбрасывает тени. Разоблачив вампира, Римский закрывает дверь кабинета изнутри, а через окно уже проникает рыжая нагая девица. Однако расправиться с Римским эти двое не успевают, так как раздается петушиный крик.
Чудом спасшийся финдиректор, поседевший в одночасье, спешно уезжает в Ленинград. Глава 15. Сон Никанора Ивановича Никанор Иванович Босой на все вопросы правоохранителей насчет валюты твердит про нечистую силу, негодяя-переводчика и свою полную непричастность к долларам, найденным у него в вентиляционной системе.
Он признаётся: «Брал, но брал нашими, советскими! Его передают психиатрам. В лечебнице Никанор Иванович видит сон: его опять допрашивают про доллары, но происходит это в помещении какого-то странного театра, в котором параллельно с концертной программой от зрителей требуют сдавать валюту.
Он кричит во сне, его успокаивает фельдшерица. Крики Босого разбудили его соседей по лечебнице. Когда Иван Бездомный засыпает снова, ему начинает сниться продолжение истории про Пилата.
Глава 16. Казнь На Лысую гору везут приговоренных к смертной казни, в том числе Иешуа. Место распятия оцеплено: прокуратор опасается, что осужденных попытаются отбить у служителей закона.
Вскоре после распятия зрители покидают гору, не выдержав зноя. Солдаты остаются и страдают от жары. Но на горе притаился еще один человек, это ученик Иешуа, бывший ершалаимский сборщик податей Левий Матвей.
Когда смертников везли к месту казни, он хотел добраться до Га-Ноцри и заколоть его украденным в хлебной лавке ножом, избавив от мучительной смерти, но ему это не удалось. Он винит в случившемся с Иешуа себя: оставил учителя одного, не вовремя заболел — и просит у Господа подарить Га-Ноцри смерть. Однако всевышний не спешит исполнять просьбу, и тогда Левий Матвей начинает роптать и проклинать Его.
Словно в ответ на богохульства собирается гроза, солдаты покидают холм, а навстречу им на гору поднимается командир когорты в багряной хламиде. По его приказу страдальцев на столбах убивают уколом копья в сердце, велев им славить великодушного прокуратора. Начинается гроза, холм пустеет.
Левий Матвей приближается к столбам и снимает с них все три трупа, после чего похищает тело Иешуа. Глава 17. Беспокойный день Бухгалтер Варьете Ласточкин, оставшийся в театре за главного, понятия не имеет, как ему реагировать на слухи, которыми полнится Москва, и что делать с непрекращающимися телефонными звонками и следователями с собакой, которые пришли искать пропавшего Римского.
Собака, кстати, ведет себя странно: одновременно злится, боится и воет, как на нечистую силу — и никакой пользы розыску не приносит. Выясняется, что все документы о Воланде в Варьете исчезли — даже афиш не осталось. Ласточкин отправляется с докладом в комиссию зрелищ и увеселений.
Там он обнаруживает, что в кабинете председателя вместо человека сидит пустой костюм и подписывает бумаги. По словам заплаканной секретарши, у ее начальника побывал толстяк, похожий на кота. Бухгалтер решает посетить филиал комиссии — но там некий клетчатый тип в разбитом пенсне организовал кружок хорового пения, сам исчез, а певцы все никак не могут замолчать.
Наконец Ласточкин приезжает в финзрелищный сектор, желая сдать выручку от вчерашнего спектакля. Однако вместо рублей в его портфеле оказывается валюта. Бухгалтера арестовывают.
Глава 18. Ему пришла странная телеграмма о смерти родственника, подписанная именем самого Берлиоза. Поплавский хочет претендовать на наследство — жилье в столице.
В квартире племянника Поплавский встречается с Коровьевым, который рыдает и в красках описывает гибель Берлиоза. С Поплавским заговаривает кот, сообщает, что это он дал телеграмму, и требует у гостя паспорт, а затем сообщает ему, что его присутствие на похоронах отменяется. Азазелло выдворяет Поплавского вон, велев ему и не мечтать о квартире в Москве.
Сразу за Поплавским в «нехорошую» квартиру приходит буфетчик Варьете Соков. Воланд озвучивает ему ряд претензий к его работе: брынза зеленая, осетрина «второй свежести», чай «похож на помои». Соков, в свою очередь, жалуется, что червонцы в кассе превратились в резаную бумагу.
Воланд и его свита сочувствуют ему и попутно предрекают гибель от рака печени через девять месяцев, а когда Соков хочет показать им бывшие деньги, бумага снова оказывается червонцами. Буфетчик мчится к доктору и умоляет его излечить болезнь. Платит за визит он все теми же червонцами, и после его ухода они превращаются в винные этикетки.
Часть вторая Глава 19. Маргарита Возлюбленная мастера, Маргарита Николаевна вовсе не забыла Мастера, и обеспеченная жизнь в особняке мужа ей не мила. В день странных событий с буфетчиком и Поплавским она просыпается с ощущением, что что-то произойдет.
Впервые за время разлуки Мастер приснился ей, и она идет перебирать связанные с ним реликвии, это его фотопортрет, засушенные розовые лепестки, сберкнижка с остатками его выигрыша и обгорелые страницы романа. Гуляя по Москве, Маргарита видит похороны Берлиоза. Рядом с ней присаживается маленький, рыжий и с торчащим клыком гражданин и рассказывает ей про украденную кем-то голову покойника, после чего, назвав её по имени, приглашает в гости «к одному очень знатному иностранцу».
Маргарита хочет уйти, но Азазелло цитирует ей вслед строки из романа Мастера и намекает, что, согласившись, она может узнать о возлюбленном. Женщина соглашается, и Азазелло вручает ей некий волшебный крем и дает инструкции. Глава 20.
Крем Азазелло Намазавшись кремом, Маргарита молодеет, хорошеет и приобретает способность летать. Я тебя покидаю навек. Не ищи меня, это бесполезно.
Я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня.
Он, страшно обрадованный, сделал знак головой, что «да, это». И выдавил из себя два слова: "Чтобы знали, чтобы знали"». Именно тогда Е. Булгакова поклялась мужу издать роман.
В её дневнике с 6 на 7 марта записано: «... Я сказала ему наугад... Свое обещание она выполнила: роман был перепечатан ею на машинке с учетом предсмертной правки в том же 1940-м — в год смерти Булгакова, и позже — в 1963 году. На доработку «Мастера и Маргариты» вдова писателя потратила более двадцати лет. По словам литературоведа Георгия Лесскиса, текст, подготовленный ею, содержит, несмотря на тщательное редактирование, определенные расхождения — это касается цвета берета Воланда, имени швейцара в ресторане «Грибоедов» и некоторых других деталей, «которые чаще всего читателями не замечаются».
Елена Сергеевна несколько раз пыталась напечатать роман. В 1940 году она подготовила сборник избранных произведений, в предисловии к которому друг Михаила Булгакова литературовед Павел Попов рассказал о «Мастере и Маргарите» как о романе, в котором «реальное и фантастическое переплетаются в самых неожиданных формах». Однотомник так и не вышел в свет; статья Попова впервые была опубликована в 1991 году в книге «Я хотел служить народу... Литературовед Владимир Лакшин упоминает, что в 1946 году, через 6 лет после смерти Булгакова, Елене Сергеевне удалось «через знакомую портниху» передать письмо с просьбой о публикации помощнику Сталина Александру Поскребышеву, тот посоветовал обратиться в Гослитиздат. Однако вскоре появилось постановление оргбюро ЦК ВКП б «О журналах "Звезда" и "Ленинград"», затронувшее судьбы Михаила Зощенко, Анны Ахматовой и других литераторов; это событие заставило издателей быть осторожными и реагировать на вопрос о публикации «Мастера и Маргариты» словами «Не время...
В 1962 году в издательстве «Молодая гвардия» напечатали книгу Булгакова «Жизнь господина де Мольера»; в справке, сопровождавшей роман, Вениамин Каверин упомянул о «Мастере и Маргарите» как о произведении, в котором «невероятные события происходят в каждой главе», и заявил, что роман «давно пора издать, потому что по своеобычности едва ли найдется ему равный во всей мировой литературе». Примерно в то же время молодой аспирант Абрам Зиновьевич Вулис из Ташкента писал кандидатскую диссертацию на тему: «Советский сатирический роман: Эволюция жанра в 20—30-е годы» и искал материал.
Я его умолял: сожги ты бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал. Первоначально он отнесся ко мне неприязненно и даже оскорблял меня, то есть думал, что оскорбляет, называя меня собакой, — тут арестант усмехнулся, — я лично не вижу ничего дурного в этом звере, чтобы обижаться на это слово... Секретарь перестал записывать и исподтишка бросил удивленный взгляд, но не на арестованного, а на прокуратора.
Пилат усмехнулся одною щекой, оскалив желтые зубы, и промолвил, повернувшись всем туловищем к секретарю: — О, город Ершалаим! Чего только не услышишь в нем. Сборщик податей, вы слышите, бросил деньги на дорогу! Не зная, как ответить на это, секретарь счел нужным повторить улыбку Пилата. Все еще скалясь, прокуратор поглядел на арестованного, затем на солнце, неуклонно подымающееся вверх над конными статуями гипподрома, лежащего далеко внизу направо, и вдруг в какой-то тошной муке подумал о том, что проще всего было бы изгнать с балкона этого странного разбойника, произнеся только два слова: «Повесить его». Изгнать и конвой, уйти из колоннады внутрь дворца, велеть затемнить комнату, повалиться на ложе, потребовать холодной воды, жалобным голосом позвать собаку Банга, пожаловаться ей на гемикранию.
И мысль об яде вдруг соблазнительно мелькнула в больной голове прокуратора. Он смотрел мутными глазами на арестованного и некоторое время молчал, мучительно вспоминая, зачем на утреннем безжалостном Ершалаимском солнцепеке стоит перед ним арестант с обезображенным побоями лицом, и какие еще никому не нужные вопросы ему придется задавать. Голос отвечавшего, казалось, колол Пилату в висок, был невыразимо мучителен, и этот голос говорил: — Я, игемон, говорил о том, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины. Сказал так, чтобы было понятнее. Что такое истина? И тут прокуратор подумал: «О, боги мои!
Я спрашиваю его о чем-то ненужном на суде... Мой ум не служит мне больше... Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня. И сейчас я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает. Ты не можешь даже и думать о чем-нибудь и мечтаешь только о том, чтобы пришла твоя собака, единственное, по-видимому, существо, к которому ты привязан. Но мучения твои сейчас кончатся, голова пройдет.
Секретарь вытаращил глаза на арестанта и не дописал слова. Пилат поднял мученические глаза на арестанта и увидел, что солнце уже довольно высоко стоит над гипподромом, что луч пробрался в колоннаду и подползает к стоптанным сандалиям Иешуа, что тот сторонится от солнца. Тут прокуратор поднялся с кресла, сжал голову руками, и на желтоватом его бритом лице выразился ужас. Но он тотчас же подавил его своею волею и вновь опустился в кресло. Арестант же тем временем продолжал свою речь, но секретарь ничего более не записывал, а только, вытянув шею, как гусь, старался не проронить ни одного слова. Я советовал бы тебе, игемон, оставить на время дворец и погулять пешком где-нибудь в окрестностях, ну хотя бы в садах на Елеонской горе.
Гроза начнется, — арестант повернулся, прищурился на солнце, — позже, к вечеру. Прогулка принесла бы тебе большую пользу, а я с удовольствием сопровождал бы тебя. Мне пришли в голову кое-какие новые мысли, которые могли бы, полагаю, показаться тебе интересными, и я охотно поделился бы ими с тобой, тем более что ты производишь впечатление очень умного человека. Секретарь смертельно побледнел и уронил свиток на пол. Ведь нельзя же, согласись, поместить всю свою привязанность в собаку. Твоя жизнь скудна, игемон, — и тут говорящий позволил себе улыбнуться.
Секретарь думал теперь только об одном, верить ли ему ушам своим или не верить. Приходилось верить. Тогда он постарался представить себе, в какую именно причудливую форму выльется гнев вспыльчивого прокуратора при этой неслыханной дерзости арестованного. И этого секретарь представить себе не мог, хотя и хорошо знал прокуратора. Тогда раздался сорванный, хрипловатый голос прокуратора, по-латыни сказавшего: — Развяжите ему руки. Один из конвойных легионеров стукнул копьем, передал его другому, подошел и снял веревки с арестанта.
Секретарь поднял свиток, решил пока что ничего не записывать и ничему не удивляться. Круто, исподлобья Пилат буравил глазами арестанта, и в этих глазах уже не было мути, в них появились всем знакомые искры. Краска выступила на желтоватых щеках Пилата, и он спросил по-латыни: — Как ты узнал, что я хотел позвать собаку? Помолчали, потом Пилат задал вопрос по-гречески: — Итак, ты врач? Если хочешь это держать в тайне, держи. К делу это прямого отношения не имеет.
Так ты утверждаешь, что не призывал разрушить... Разве я похож на слабоумного? Пилат вздрогнул и ответил сквозь зубы: — Я могу перерезать этот волосок. Не знаю, кто подвесил твой язык, но подвешен он хорошо. Кстати, скажи: верно ли, что ты явился в Ершалаим через Сузские ворота верхом на осле, сопровождаемый толпою черни, кричавшей тебе приветствия как бы некоему пророку? Арестант недоуменно поглядел на прокуратора.
Ты всех, что ли, так называешь? Можете дальнейшее не записывать, — обратился он к секретарю, хотя тот и так ничего не записывал, и продолжал говорить арестанту: — В какой-нибудь из греческих книг ты прочел об этом? С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств. Интересно бы знать, кто его искалечил. Добрые люди бросались на него, как собаки на медведя. Германцы вцепились ему в шею, в руки, в ноги.
Пехотный манипул попал в мешок, и если бы не врубилась с фланга кавалерийская турма, а командовал ею я, — тебе, философ, не пришлось бы разговаривать с Крысобоем. Это было в бою при Идиставизо, в долине Дев. Впрочем, этого и не случится, к общему счастью, и первый, кто об этом позаботится, буду я. В это время в колоннаду стремительно влетела ласточка, сделала под золотым потолком круг, снизилась, чуть не задела острым крылом лица медной статуи в нише и скрылась за капителью колонны. Быть может, ей пришла мысль, вить там гнездо. В течение ее полета в светлой теперь и легкой голове прокуратора сложилась формула.
Она была такова: игемон разобрал дело бродячего философа Иешуа по кличке Га-Ноцри, и состава преступления в нем не нашел. В частности, не нашел ни малейшей связи между действиями Иешуа и беспорядками, происшедшими в Ершалаиме недавно. Бродячий философ оказался душевнобольным. Вследствие этого смертный приговор Га-Ноцри, вынесенный Малым Синедрионом, прокуратор не утверждает. Но ввиду того, что безумные, утопические речи Га-Ноцри могут быть причиною волнений в Ершалаиме, прокуратор удаляет Иешуа из Ершалаима и подвергает его заключению в Кесарии Стратоновой на Средиземном море, то есть именно там, где резиденция прокуратора. Оставалось это продиктовать секретарю.
Крылья ласточки фыркнули над самой головой игемона, птица метнулась к чаше фонтана и вылетела на волю. Прокуратор поднял глаза на арестанта и увидел, что возле того столбом загорелась пыль. Прочитав поданное, он еще более изменился в лице. Темная ли кровь прилила к шее и лицу или случилось что-либо другое, но только кожа его утратила желтизну, побурела, а глаза как будто провалились. Опять-таки виновата была, вероятно, кровь, прилившая к вискам и застучавшая в них, только у прокуратора что-то случилось со зрением. Так, померещилось ему, что голова арестанта уплыла куда-то, а вместо нее появилась другая.
На этой плешивой голове сидел редкозубый золотой венец; на лбу была круглая язва, разъедающая кожу и смазанная мазью; запавший беззубый рот с отвисшей нижней капризною губой. Пилату показалось, что исчезли розовые колонны балкона и кровли Ершалаима вдали, внизу за садом, и все утонуло вокруг в густейшей зелени Капрейских садов. И со слухом совершилось что-то странное, как будто вдали проиграли негромко и грозно трубы и очень явственно послышался носовой голос, надменно тянущий слова: «Закон об оскорблении величества... Пилат напрягся, изгнал видение, вернулся взором на балкон, и опять перед ним оказались глаза арестанта. Но тебе придется ее говорить. Но, говоря, взвешивай каждое слово, если не хочешь не только неизбежной, но и мучительной смерти.
Никто не знает, что случилось с прокуратором Иудеи, но он позволил себе поднять руку, как бы заслоняясь от солнечного луча, и за этой рукой, как за щитом, послать арестанту какой-то намекающий взор. Он пригласил меня к себе в дом в Нижнем Городе и угостил... Его этот вопрос чрезвычайно интересовал. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть. Секретарь, стараясь не проронить ни слова, быстро чертил на пергаменте слова. Прокуратор с ненавистью почему-то глядел на секретаря и конвой.
Конвой поднял копья и, мерно стуча подкованными калигами, вышел с балкона в сад, а за конвоем вышел и секретарь. Молчание на балконе некоторое время нарушала только песня воды в фонтане. Пилат видел, как вздувалась над трубочкой водяная тарелка, как отламывались ее края, как падали струйками. Первым заговорил арестант: — Я вижу, что совершается какая-то беда из-за того, что я говорил с этим юношей из Кириафа. У меня, игемон, есть предчувствие, что с ним случится несчастье, и мне его очень жаль. Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, — прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, — тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда — все они добрые люди?
Так много лет тому назад в долине дев кричал Пилат своим всадникам слова: «Руби их! Руби их! Великан Крысобой попался! А затем, понизив голос, он спросил: — Иешуа Га-Ноцри, веришь ли ты в каких-нибудь богов? Покрепче помолись! Впрочем, — тут голос Пилата сел, — это не поможет.
Жены нет? Лицо Пилата исказилось судорогой, он обратил к Иешуа воспаленные, в красных жилках белки глаз и сказал: — Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О, боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место? Я твоих мыслей не разделяю! И слушай меня: если с этой минуты ты произнесешь хотя бы одно слово, заговоришь с кем-нибудь, берегись меня!
Повторяю тебе: берегись. И когда секретарь и конвой вернулись на свои места, Пилат объявил, что утверждает смертный приговор, вынесенный в собрании Малого Синедриона преступнику Иешуа Га-Ноцри, и секретарь записал сказанное Пилатом. Через минуту перед прокуратором стоял Марк Крысобой. Ему прокуратор приказал сдать преступника начальнику тайной службы и при этом передать ему распоряжение прокуратора о том, чтобы Иешуа Га-Ноцри был отделен от других осужденных, а также о том, чтобы команде тайной службы было под страхом тяжкой кары запрещено о чем бы то ни было разговаривать с Иешуа или отвечать на какие-либо его вопросы. По знаку Марка вокруг Иешуа сомкнулся конвой и вывел его с балкона. Затем перед прокуратором предстал стройный, светлобородый красавец со сверкающими на груди львиными мордами, с орлиными перьями на гребне шлема, с золотыми бляшками на портупее меча, в зашнурованной до колен обуви на тройной подошве, в наброшенном на левое плечо багряном плаще.
Это был командующий легионом легат. Его прокуратор спросил о том, где сейчас находится себастийская когорта. Легат сообщил, что себастийцы держат оцепление на площади перед гипподромом, где будет объявлен народу приговор над преступниками. Тогда прокуратор распорядился, чтобы легат выделил из римской когорты две кентурии. Одна из них, под командою Крысобоя, должна будет конвоировать преступников, повозки с приспособлениями для казни и палачей при отправлении на Лысую Гору, а при прибытии на нее войти в верхнее оцепление. Другая же должна быть сейчас же отправлена на Лысую Гору и начинать оцепление немедленно.
Для этой же цели, то есть для охраны Горы, прокуратор попросил легата отправить вспомогательный кавалерийский полк — сирийскую алу. Когда легат покинул балкон, прокуратор приказал секретарю пригласить президента Синедриона, двух членов его и начальника храмовой стражи Ершалаима во дворец, но при этом добавил, что просит устроить так, чтобы до совещания со всеми этими людьми он мог говорить с президентом раньше и наедине. Приказания прокуратора были исполнены быстро и точно, и солнце, с какой-то необыкновенною яростью сжигавшее в эти дни Ершалаим, не успело еще приблизиться к своей наивысшей точке, когда на верхней террасе сада у двух мраморных белых львов, стороживших лестницу, встретились прокуратор и исполняющий обязанности президента Синедриона первосвященник иудейский Иосиф Каифа. В саду было тихо. Но, выйдя из-под колоннады на заливаемую солнцем верхнюю площадь сада с пальмами на чудовищных слоновых ногах, площадь, с которой перед прокуратором развернулся весь ненавистный ему Ершалаим с висячими мостами, крепостями и — самое главное — с не поддающейся никакому описанию глыбой мрамора с золотою драконовой чешуею вместо крыши — храмом Ершалаимским, — острым слухом уловил прокуратор далеко и внизу, там, где каменная стена отделяла нижние террасы дворцового сада от городской площади, низкое ворчание, над которым взмывали по временам слабенькие, тонкие не то стоны, не то крики. Прокуратор понял, что там на площади уже собралась несметная толпа взволнованных последними беспорядками жителей Ершалаима, что эта толпа в нетерпении ожидает вынесения приговора и что в ней кричат беспокойные продавцы воды.
Прокуратор начал с того, что пригласил первосвященника на балкон, с тем чтобы укрыться от безжалостного зноя, но Каифа вежливо извинился и объяснил, что сделать этого не может. Пилат накинул капюшон на свою чуть лысеющую голову и начал разговор. Разговор этот шел по-гречески. Пилат сказал, что он разобрал дело Иешуа Га-Ноцри и утвердил смертный приговор. Таким образом, к смертной казни, которая должна совершиться сегодня, приговорены трое разбойников: Дисмас, Гестас, Вар-равван и, кроме того, этот Иешуа Га-Ноцри. Первые двое, вздумавшие подбивать народ на бунт против кесаря, взяты с боем римскою властью, числятся за прокуратором, и, следовательно, о них здесь речь идти не будет.
Последние же, Вар-равван и Га-Ноцри, схвачены местной властью и осуждены Синедрионом. Согласно закону, согласно обычаю, одного из этих двух преступников нужно будет отпустить на свободу в честь наступающего сегодня великого праздника пасхи. Итак, прокуратор желает знать, кого из двух преступников намерен освободить Синедрион: Вар-раввана или Га-Ноцри? Каифа склонил голову в знак того, что вопрос ему ясен, и ответил: — Синедрион просит отпустить Вар-раввана. Прокуратор хорошо знал, что именно так ему ответит первосвященник, но задача его заключалась в том, чтобы показать, что такой ответ вызывает его изумление. Пилат это и сделал с большим искусством.
Брови на надменном лице поднялись, прокуратор прямо в глаза поглядел первосвященнику с изумлением. Пилат объяснился. Римская власть ничуть не покушается на права духовной местной власти, первосвященнику это хорошо известно, но в данном случае налицо явная ошибка. И в исправлении этой ошибки римская власть, конечно, заинтересована. В самом деле: преступления Вар-раввана и Га-Ноцри совершенно не сравнимы по тяжести. Если второй, явно сумасшедший человек, повинен в произнесении нелепых речей, смущавших народ в Ершалаиме и других некоторых местах, то первый отягощен гораздо значительнее.
Мало того, что он позволил себе прямые призывы к мятежу, но он еще убил стража при попытках брать его. Вар-равван гораздо опаснее, нежели Га-Ноцри. В силу всего изложенного прокуратор просит первосвященника пересмотреть решение и оставить на свободе того из двух осужденных, кто менее вреден, а таким, без сомнения, является Га-Ноцри. Каифа прямо в глаза посмотрел Пилату и сказал тихим, но твердым голосом, что Синедрион внимательно ознакомился с делом и вторично сообщает, что намерен освободить Вар-раввана. Даже после моего ходатайства? Ходатайства того, в лице которого говорит римская власть?
Первосвященник, повтори в третий раз. Все было кончено, и говорить более было не о чем. Га-Ноцри уходил навсегда, и страшные, злые боли прокуратора некому излечить; от них нет средства, кроме смерти. Но не эта мысль поразила сейчас Пилата. Все та же непонятная тоска, что уже приходила на балконе, пронизала все его существо. Он тотчас постарался ее объяснить, и объяснение было странное: показалось смутно прокуратору, что он чего-то не договорил с осужденным, а может быть, чего-то не дослушал.
Пилат прогнал эту мысль, и она улетела в одно мгновение, как и прилетела. Она улетела, а тоска осталась необъясненной, ибо не могла же ее объяснить мелькнувшая как молния и тут же погасшая какая-то короткая другая мысль: «Бессмертие... Этого не понял прокуратор, но мысль об этом загадочном бессмертии заставила его похолодеть на солнцепеке. Тут он оглянулся, окинул взором видимый ему мир и удивился происшедшей перемене. Пропал отягощенный розами куст, пропали кипарисы, окаймляющие верхнюю террасу, и гранатовое дерево, и белая статуя в зелени, да и сама зелень. Поплыла вместо этого всего какая-то багровая гуща, в ней закачались водоросли и двинулись куда-то, а вместе с ними двинулся и сам Пилат.
Теперь его уносил, удушая и обжигая, самый страшный гнев, гнев бессилия. Он холодною влажною рукою рванул пряжку с ворота плаща, и та упала на песок. Темные глаза первосвященника блеснули, и, не хуже, чем ранее прокуратор, он выразил на своем лице удивление. Может ли это быть? Мы привыкли к тому, что римский прокуратор выбирает слова, прежде чем что-нибудь сказать. Не услышал бы нас кто-нибудь, игемон?
Пилат мертвыми глазами посмотрел на первосвященника и, оскалившись, изобразил улыбку. Кто же может услышать нас сейчас здесь? Разве я похож на юного бродячего юродивого, которого сегодня казнят? Мальчик ли я, Каифа? Знаю, что говорю и где говорю. Оцеплен сад, оцеплен дворец, так что и мышь не проникнет ни в какую щель!
Да не только мышь, не проникнет даже этот, как его... Кстати, ты знаешь такого, первосвященник? Так знай же, что не будет тебе, первосвященник, отныне покоя! Ни тебе, ни народу твоему, — и Пилат указал вдаль направо, туда, где в высоте пылал храм, — это я тебе говорю — Пилат Понтийский, всадник Золотое Копье! Он вознес руку к небу и продолжал: — Знает народ иудейский, что ты ненавидишь его лютой ненавистью и много мучений ты ему причинишь, но вовсе ты его не погубишь! Защитит его бог!
Услышит нас, услышит всемогущий кесарь, укроет нас от губителя Пилата! Не нужно было подбирать слова. Теперь полетит весть от меня, да не наместнику в Антиохию и не в Рим, а прямо на Капрею, самому императору, весть о том, как вы заведомых мятежников в Ершалаиме прячете от смерти. И не водою из Соломонова пруда, как хотел я для вашей пользы, напою я тогда Ершалаим! Нет, не водою! Вспомни, как мне пришлось из-за вас снимать со стен щиты с вензелями императора, перемещать войска, пришлось, видишь, самому приехать, глядеть, что у вас тут творится!
Вспомни мое слово, первосвященник. Увидишь ты не одну когорту в Ершалаиме, нет! Придет под стены города полностью легион Фульмината, подойдет арабская конница, тогда услышишь ты горький плач и стенания. Вспомнишь ты тогда спасенного Вар-раввана и пожалеешь, что послал на смерть философа с его мирною проповедью! Лицо первосвященника покрылось пятнами, глаза горели. Он, подобно прокуратору, улыбнулся, скалясь, и ответил: — Веришь ли ты, прокуратор, сам тому, что сейчас говоришь?
Нет, не веришь! Не мир, не мир принес нам обольститель народа в Ершалаим, и ты, всадник, это прекрасно понимаешь. Ты хотел его выпустить затем, чтобы он смутил народ, над верою надругался и подвел народ под римские мечи! Но я, первосвященник иудейский, покуда жив, не дам на поругание веру и защищу народ! Ты слышишь, Пилат? Каифа смолк, и прокуратор услыхал опять как бы шум моря, подкатывающего к самым стенам сада Ирода великого.
Этот шум поднимался снизу к ногам и в лицо прокуратору. А за спиной у него, там, за крыльями дворца, слышались тревожные трубные сигналы, тяжкий хруст сотен ног, железное бряцание, — тут прокуратор понял, что римская пехота уже выходит, согласно его приказу, стремясь на страшный для бунтовщиков и разбойников предсмертный парад. Прокуратор тыльной стороной кисти руки вытер мокрый, холодный лоб, поглядел на землю, потом, прищурившись, в небо, увидел, что раскаленный шар почти над самой его головою, а тень Каифы совсем съежилась у львиного хвоста, и сказал тихо и равнодушно: — Дело идет к полудню. Мы увлеклись беседою, а между тем надо продолжать. В изысканных выражениях извинившись перед первосвященником, он попросил его присесть на скамью в тени магнолии и обождать, пока он вызовет остальных лиц, нужных для последнего краткого совещания, и отдаст еще одно распоряжение, связанное с казнью. Каифа вежливо поклонился, приложив руку к сердцу, и остался в саду, а Пилат вернулся на балкон.
Там ожидавшему его секретарю он велел пригласить в сад легата легиона, трибуна когорты, а также двух членов Синедриона и начальника храмовой стражи, ожидавших вызова на следующей нижней террасе сада в круглой беседке с фонтаном. К этому Пилат добавил, что он тотчас выйдет и сам, и удалился внутрь дворца. Пока секретарь собирал совещание, прокуратор в затененной от солнца темными шторами комнате имел свидание с каким-то человеком, лицо которого было наполовину прикрыто капюшоном, хотя в комнате лучи солнца и не могли его беспокоить. Свидание это было чрезвычайно кратко. Прокуратор тихо сказал человеку несколько слов, после чего тот удалился, а Пилат через колоннаду прошел в сад. Там в присутствии всех, кого он желал видеть, прокуратор торжественно и сухо подтвердил, что он утверждает смертный приговор Иешуа Га-Ноцри, и официально осведомился у членов Синедриона о том, кого из преступников угодно оставить в живых.
Получив ответ, что это — Вар-равван, прокуратор сказал: — Очень хорошо, — и велел секретарю тут же занести это в протокол, сжал в руке поднятую секретарем с песка пряжку и торжественно сказал: — Пора! Тут все присутствующие тронулись вниз по широкой мраморной лестнице меж стен роз, источавших одуряющий аромат, спускаясь все ниже и ниже к дворцовой стене, к воротам, выходящим на большую, гладко вымощенную площадь, в конце которой виднелись колонны и статуи Ершалаимского ристалища. Лишь только группа, выйдя из сада на площадь, поднялась на обширный царящий над площадью каменный помост, Пилат, оглядываясь сквозь прищуренные веки, разобрался в обстановке. То пространство, которое он только что прошел, то есть пространство от дворцовой стены до помоста, было пусто, но зато впереди себя Пилат площади уже не увидел — ее съела толпа. Она залила бы и самый помост, и то очищенное пространство, если бы тройной ряд себастийских солдат по левую руку Пилата и солдат итурейской вспомогательной когорты по правую — не держал ее. Итак, Пилат поднялся на помост, сжимая машинально в кулаке ненужную пряжку и щурясь.
Щурился прокуратор не оттого, что солнце жгло ему глаза, нет! Он не хотел почему-то видеть группу осужденных, которых, как он это прекрасно знал, сейчас вслед за ним возводят на помост. Лишь только белый плащ с багряной подбивкой возник в высоте на каменном утесе над краем человеческого моря, незрячему Пилату в уши ударила звуковая волна: «Га-а-а... Волна не дошла до низшей точки и неожиданно стала опять вырастать и, качаясь, поднялась выше первой, и на второй волне, как на морском валу вскипает пена, вскипел свист и отдельные, сквозь гром различимые, женские стоны. Он выждал некоторое время, зная, что никакою силой нельзя заставить умолкнуть толпу, пока она не выдохнет все, что накопилось у нее внутри, и не смолкнет сама. И когда этот момент наступил, прокуратор выбросил вверх правую руку, и последний шум сдуло с толпы.
Тогда Пилат набрал, сколько мог, горячего воздуха в грудь и закричал, и сорванный его голос понесло над тысячами голов: — Именем кесаря императора! Тут в уши ему ударил несколько раз железный рубленый крик — в когортах, взбросив вверх копья и значки, страшно прокричали солдаты: — Да здравствует кесарь! Пилат задрал голову и уткнул ее прямо в солнце. Под веками у него вспыхнул зеленый огонь, от него загорелся мозг, и над толпою полетели хриплые арамейские слова: — Четверо преступников, арестованных в Ершалаиме за убийства, подстрекательства к мятежу и оскорбление законов и веры, приговорены к позорной казни — повешению на столбах! И эта казнь сейчас совершится на Лысой Горе! Вот они перед вами!
Пилат указал вправо рукой, не видя никаких преступников, но зная, что они там, на месте, где им нужно быть. Толпа ответила длинным гулом как бы удивления или облегчения. Когда же он потух, Пилат продолжал: — Но казнены из них будут только трое, ибо, согласно закону и обычаю, в честь праздника пасхи одному из осужденных, по выбору Малого Синедриона и по утверждению римской власти, великодушный кесарь император возвращает его презренную жизнь! Пилат выкрикивал слова и в то же время слушал, как на смену гулу идет великая тишина. Теперь ни вздоха, ни шороха не доносилось до его ушей, и даже настало мгновение, когда Пилату показалось, что все кругом вообще исчезло. Ненавидимый им город умер, и только он один стоит, сжигаемый отвесными лучами, упершись лицом в небо.
Пилат еще придержал тишину, а потом начал выкрикивать: — Имя того, кого сейчас при вас отпустят на свободу... Он сделал еще одну паузу, задерживая имя, проверяя, все ли сказал, потому что знал, что мертвый город воскреснет после произнесения имени счастливца и никакие дальнейшие слова слышны быть не могут. Тут ему показалось, что солнце, зазвенев, лопнуло над ним и залило ему огнем уши. В этом огне бушевали рев, визги, стоны, хохот и свист. Пилат повернулся и пошел по мосту назад к ступеням, не глядя ни на что, кроме разноцветных шашек настила под ногами, чтобы не оступиться. Он знал, что теперь у него за спиною на помост градом летят бронзовые монеты, финики, что в воющей толпе люди, давя друг друга, лезут на плечи, чтобы увидеть своими глазами чудо — как человек, который уже был в руках смерти, вырвался из этих рук!
Как легионеры снимают с него веревки, невольно причиняя ему жгучую боль в вывихнутых на допросе руках, как он, морщась и охая, все же улыбается бессмысленной сумасшедшей улыбкой. Он знал, что в это же время конвой ведет к боковым ступеням троих со связанными руками, чтобы выводить их на дорогу, ведущую на запад, за город, к Лысой Горе. Лишь оказавшись за помостом, в тылу его, Пилат открыл глаза, зная, что он теперь в безопасности — осужденных он видеть уже не мог. К стону начинавшей утихать толпы примешивались теперь и были различимы пронзительные выкрики глашатаев, повторявших одни на арамейском, другие на греческом языках все то, что прокричал с помоста прокуратор. Кроме того, до слуха долетел дробный, стрекочущий и приближающийся конский топот и труба, что-то коротко и весело прокричавшая. Этим звукам ответил сверлящий свист мальчишек с кровель домов улицы, выводящей с базара на гипподромскую площадь, и крики «берегись!
Солдат, одиноко стоявший в очищенном пространстве площади со значком в руке, тревожно взмахнул им, и тогда прокуратор, легат легиона, секретарь и конвой остановились. Кавалерийская ала, забирая все шире рыси, вылетела на площадь, чтобы пересечь ее в сторонке, минуя скопище народа, и по переулку под каменной стеной, по которой стлался виноград, кратчайшей дорогой проскакать к Лысой Горе. Летящий рысью маленький, как мальчик, темный, как мулат, командир алы — сириец, равняясь с Пилатом, что-то тонко выкрикнул и выхватил из ножен меч. Злая вороная взмокшая лошадь шарахнулась, поднялась на дыбы. Вбросив меч в ножны, командир ударил плетью лошадь по шее, выровнял ее и поскакал в переулок, переходя в галоп. За ним по три в ряд полетели всадники в туче пыли, запрыгали кончики легких бамбуковых пик, мимо прокуратора понеслись казавшиеся особо смуглыми под белыми тюрбанами лица с весело оскаленными, сверкающими зубами.
Поднимая до неба пыль, ала ворвалась в переулок, и мимо Пилата последним проскакал солдат с пылающей на солнце трубою за спиной.
Такое выхолощенное теплохладное «христианство». Оно очень комфортно, поскольку ни к чему не обязывает. В ней Христос — не Спаситель мира, не Бог, а один из махатм, великих учителей. Как кажется, впервые в истории эти чаяния, эти теории либеральной протестантской теологии, были с такой убедительностью атрибуированы сатане, вложены в уста духа тьмы.
Очень точный и жесткий диагноз причин духовного обвала России. Мне думается, в этом плане замысел и результат романа близки. Другое дело, что цензура в СССР закручивала гайки, а Булгаков мечтал увидеть роман напечатанным, боялся, что его «положат на полку». Поэтому год за годом он сам многое вычеркивал. Сравнивая черновики и последнюю 8-ю редакцию романа, мы видим, как из него «выпалываются» эпизоды, подобные эпизодам с кухаркой или буфетчиком.
Но что-то осталось. Поэтому я думаю, что если бы сам Булгаков во время написания «Мастера и Маргариты» не отходил постепенно от христианства, то роман мог бы стать своеобразной литературной апологией. Но даже и в этом случае он бы не был квинтэссенцией православной мысли. В любом случае, не следует от литературного произведения требовать достоинств катехизиса. Корректный подход к истории литературы — презумпция невиновности авторов.
Исходить следует из того, что книги пишут из лучших побуждений. Наличие злого умысла надо еще доказать. Современный литературный критик Акимов заметил, что восхищенное отношение к образу Воланда проистекает из невнимательного чтения романа. Если внимательно прочитать «Мастера и Маргариту», то можно увидеть, что в Воланде абсолютно отсутствует личность. Это выражается, например, в том, что он не говорит ничего от себя, а только договаривает недосказанное его собеседником.
А в финальной сцене прощания с Москвой, когда все превращаются в каких-то конкретных личностей, Воланд превращается в нечто безликое. Как вы относитесь к этому мнению? Я думаю, что такой аспект в романе увидеть можно, хотя, строго говоря, у бесов есть личность, она никуда не исчезает, просто она развернута против Бога. Кстати, в силу этого бесы — бестворческие существа, они не способны принести в мир что-то новое, а лишь паразитируют на нем. Понятно, что противостояние злу происходит в сфере религиозной жизни.
Человек обращается к Богу, пусть даже машинально, как буфетчик, который обмахивает себя крестом — и вдруг берет на его голове превращается в котенка и убегает. Здесь очень верно подмечено то, что Крестная сила хранит не только праведников, но даже и таких прожженных жуликов как буфетчик. Но противостояние злу совершается и в сфере самых обычных человеческих отношений. Помните, Воланд говорит о том, что надо все дыры в его комнате заткнуть тряпками. Ему из-под дивана вторит Бегемот: «Именно тряпками!
Потому что в эту комнату прокралось милосердие. После пресловутого бала Маргарита просит у Воланда не за себя, а за убийцу ребенка Фриду. Оказывается, даже человеческая любовь способна противостоять действию духовного зла в этом мире. Но трагедия мира, в который пришел Воланд, в том, что там вообще нет храмов, нет пространства для действия Бога. Свято место пусто не бывает.
За время написания романа в столице был взорван храм Христа Спасителя. Для Булгакова этот храм был доминантой Москвы. Отсюда понятно, почему эпизод с буфетчиком в черновиках писателя имел продолжение. Буфетчик понял, с кем он столкнулся и побежал в церковь. Там он встретил обновленческого священника, который превратил храм в аукцион, где продает какие-то вещи.
И после этого у буфетчика опускаются руки, ему некуда больше бежать. Наверное, близка акимовской трактовке мысль о том, что Воланд — это обезьяна, стремящаяся подменить собой Творца, которая пародирует Страшный суд, пытаясь воздать «всем сестрам по серьгам». А обезьяна не имеет личности, это всегда некая маска, за которой отсутствует содержание. Но я думаю, что проблема скорее даже не в этом, не в том, каков мир зла. По большому счету, нам это не очень важно.
Нам достаточно знать, что зло есть, оно реально действует в мире, и что мы должны с ним бороться. У Иосифа Бродского есть такие строки: «зло существует, чтобы с ним бороться, а не взвешивать на коромысле» «Речь о пролитом молоке». Думаю, что этого вполне достаточно. Поэтому мне кажется, что смысловой фокус романа не в том, что там были выведены бесы, учинившие свой бал, а в том, что им уподобились люди, представляющие собой интеллигенцию красной Москвы. Богоотступники — это не только те люди, что орали Понтию Пилату: «Распни Его!
Булгаков Мастер и Маргарита
| Роман "Мастер и Маргарита": что зашифровал Булгаков | Планета КОБ | Сервис электронных книг ЛитРес предлагает скачать книгу Мастер и Маргарита, Михаила Булгакова в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн! Оставляйте и читайте отзывы о книге на ЛитРес! |
| Михаил Булгаков | «Мастер и Маргарита» | История публикации романа «Мастер и Маргарита» | Так о чем же книга «Мастер и Маргарита»? |
| ТАЙНЫЙ СМЫСЛ РОМАНА БУЛГАКОВА | На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Мастер и Маргарита», автора Михаила Булгакова. |
| 5 загадок романа "Мастер и маргарита" | Смотреть онлайн фильм Мастер и Маргарита (2024) в онлайн-кинотеатре Okko. |
| Мастер и Маргарита - роман Михаила Булгакова, читать онлайн | Сводить «Мастера и Маргариту» к какой-то одной идее само по себе лишено смысла. |
5 загадок романа "Мастер и маргарита"
| Мастер и Маргарита - роман Михаила Булгакова, читать онлайн | На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Мастер и Маргарита», автора Михаила Булгакова. |
| В чем смысл книги «Мастер и Маргарита» Булгакова? | Журнал Интроверта | В "Мастере и Маргарите" много личного — в романе нашла отражение реальная история писателя, влюбившегося в Елену Сергеевну, ставшую впоследствии его последней женой. |
| Мастер и Маргарита — Рувики | Закажите книгу «Мастер и Маргарита (2024)» от автора Булгаков Михаил Афанасьевич ISBN: 978-5-04-194805-4, с доставкой и по низкой цене. |
| История одной книги: «Мастер и Маргарита» | Аргументы и Факты | Мастер и Маргарита Мастер и Маргарита Манн, Иванов и Фербер Самый известный и неоднозначный роман XX века в современном оформлении. |
| Подвал на двоих: опыт прочтения «Мастера и Маргариты» - Православный журнал «Фома» | «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова – сложный и многослойный роман, в котором переплетаются несколько сюжетных линий. |
О чем на самом деле роман «Мастер и Маргарита» и есть ли у его персонажей реальные прототипы
В книге «Мастер и Маргарита»: за Христа или против?". Наше краткое содержание «Мастера и Маргариты» может быть использовано учениками 11 класса для читательского дневника. В интервью журналу Bomb Magazine Виктор Пелевин назвал роман «Мастер и Маргарита» одним из первых факторов, повлиявших на его творчество, сказав: «Эффект от этой книги был действительно фантастическим. Известно, что, работая хирургом во время Первой мировой войны, Михаил Булгаков пристрастился к употреблению морфия, да так, что следы вещества сохранились на рукописях романа «Мастер и Маргарита» спустя 45 лет после смерти автора.
История публикации романа «Мастер и Маргарита»
Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство! И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством. Берлиоз говорил, а сам в это время думал: «Но, все-таки, кто же он такой? И почему так хорошо говорит по-русски? Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг.
Ведь говорил я ему тогда за завтраком: «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут». Берлиоз выпучил глаза. Что это он плетет?
Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день? И, в самом деле, — тут неизвестный повернулся к Берлиозу, — вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас... Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Родные вам начинают лгать, вы, чуя неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлатанам, а бывает, и к гадалкам. Как первое и второе, так и третье — совершенно бессмысленно, вы сами понимаете.
И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи. А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск, — тут иностранец прищурился на Берлиоза, — пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет — поскользнется и попадет под трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? Берлиоз с великим вниманием слушал неприятный рассказ про саркому и трамвай, и какие-то тревожные мысли начали мучить его.
Он не иностранец! Но позвольте, кто же он такой? Незнакомец немедленно вытащил из кармана портсигар и предложил его Бездомному: — «Наша марка». И редактора и поэта не столько поразило то, что нашлась в портсигаре именно «Наша марка», сколько сам портсигар. Он был громадных размеров, червонного золота, и на крышке его при открывании сверкнул синим и белым огнем бриллиантовый треугольник.
Тут литераторы подумали разно. Берлиоз: «Нет, иностранец! А дело в том, что... Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.
Сегодняшний вечер мне известен более или менее точно. Само собой разумеется, что, если на Бронной мне свалится на голову кирпич... В частности же, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает. Вы умрете другой смертью. Он смерил Берлиоза взглядом, как будто собирался сшить ему костюм, сквозь зубы пробормотал что-то вроде: «Раз, два...
Меркурий во втором доме... Бездомный дико и злобно вытаращил глаза на развязного неизвестного, а Берлиоз спросил, криво усмехнувшись: — А кто именно? Да, мне хотелось бы спросить вас, что вы будете делать сегодня вечером, если это не секрет? Так что заседание не состоится. Тут, как вполне понятно, под липами наступило молчание.
Но иностранец ничуть не обиделся и превесело рассмеялся. Жаль только, что я не удосужился спросить у профессора, что такое шизофрения. Так что вы уж сами узнайте это у него, Иван Николаевич! Но вчера еще радовавшее доказательство славы и популярности на этот раз ничуть не обрадовало поэта. Я хочу товарищу пару слов сказать.
Это русский эмигрант, перебравшийся к нам. Спрашивай у него документы, а то уйдет... Ты слышишь, как он по-русски говорит, — поэт говорил и косился, следя, чтобы неизвестный не удрал, — идем, задержим его, а то уйдет... И поэт за руку потянул Берлиоза к скамейке. Незнакомец не сидел, а стоял возле нее, держа в руках какую-то книжечку в темно-сером переплете, плотный конверт хорошей бумаги и визитную карточку.
Вот моя карточка, паспорт и приглашение приехать в Москву для консультации, — веско проговорил неизвестный, проницательно глядя на обоих литераторов. Те сконфузились. Пока иностранец совал их редактору, поэт успел разглядеть на карточке напечатанное иностранными буквами слово «профессор» и начальную букву фамилии — двойное «В». Отношения таким образом были восстановлены, и все трое снова сели на скамью. Я единственный в мире специалист.
Вы историк? И опять крайне удивились и редактор и поэт, а профессор поманил обоих к себе и, когда они наклонились к нему, прошептал: — Имейте в виду, что Иисус существовал. Глава 2. Понтий Пилат В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца ирода великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат. Более всего на свете прокуратор ненавидел запах розового масла, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать прокуратора с рассвета.
Прокуратору казалось, что розовый запах источают кипарисы и пальмы в саду, что к запаху кожи и конвоя примешивается проклятая розовая струя. От флигелей в тылу дворца, где расположилась пришедшая с прокуратором в Ершалаим первая когорта двенадцатого молниеносного легиона, заносило дымком в колоннаду через верхнюю площадку сада, и к горьковатому дыму, свидетельствовавшему о том, что кашевары в кентуриях начали готовить обед, примешивался все тот же жирный розовый дух. О боги, боги, за что вы наказываете меня? Это она, опять она, непобедимая, ужасная болезнь гемикрания, при которой болит полголовы. От нее нет средств, нет никакого спасения.
Попробую не двигать головой». На мозаичном полу у фонтана уже было приготовлено кресло, и прокуратор, не глядя ни на кого, сел в него и протянул руку в сторону. Секретарь почтительно вложил в эту руку кусок пергамента. Не удержавшись от болезненной гримасы, прокуратор искоса, бегло проглядел написанное, вернул пергамент секретарю и с трудом проговорил: — Подследственный из Галилеи? К тетрарху дело посылали?
Прокуратор дернул щекой и сказал тихо: — Приведите обвиняемого. И сейчас же с площадки сада под колонны на балкон двое легионеров ввели и поставили перед креслом прокуратора человека лет двадцати семи. Этот человек был одет в старенький и разорванный голубой хитон. Голова его была прикрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спиной. Под левым глазом у человека был большой синяк, в углу рта — ссадина с запекшейся кровью.
Приведенный с тревожным любопытством глядел на прокуратора. Тот помолчал, потом тихо спросил по-арамейски: — Так это ты подговаривал народ разрушить Ершалаимский храм? Прокуратор при этом сидел как каменный, и только губы его шевелились чуть-чуть при произнесении слов. Прокуратор был как каменный, потому что боялся качнуть пылающей адской болью головой. Человек со связанными руками несколько подался вперед и начал говорить: — Добрый человек!
Поверь мне... Но прокуратор, по-прежнему не шевелясь и ничуть не повышая голоса, тут же перебил его: — Это меня ты называешь добрым человеком? Ты ошибаешься. В Ершалаиме все шепчут про меня, что я свирепое чудовище, и это совершенно верно, — и так же монотонно прибавил: — Кентуриона Крысобоя ко мне. Всем показалось, что на балконе потемнело, когда кентурион, командующий особой кентурией, Марк, прозванный Крысобоем, предстал перед прокуратором.
Крысобой был на голову выше самого высокого из солдат легиона и настолько широк в плечах, что совершенно заслонил еще невысокое солнце. Прокуратор обратился к кентуриону по-латыни: — Преступник называет меня «добрый человек». Выведите его отсюда на минуту, объясните ему, как надо разговаривать со мной. Но не калечить. И все, кроме неподвижного прокуратора, проводили взглядом Марка Крысобоя, который махнул рукою арестованному, показывая, что тот должен следовать за ним.
Крысобоя вообще все провожали взглядами, где бы он ни появлялся, из-за его роста, а те, кто видел его впервые, из-за того еще, что лицо кентуриона было изуродовано: нос его некогда был разбит ударом германской палицы. Простучали тяжелые сапоги Марка по мозаике, связанный пошел за ним бесшумно, полное молчание настало в колоннаде, и слышно было, как ворковали голуби на площадке сада у балкона, да еще вода пела замысловатую приятную песню в фонтане. Прокуратору захотелось подняться, подставить висок под струю и так замереть. Но он знал, что и это ему не поможет. Выведя арестованного из-под колонн в сад.
Крысобой вынул из рук у легионера, стоявшего у подножия бронзовой статуи, бич и, несильно размахнувшись, ударил арестованного по плечам. Движение кентуриона было небрежно и легко, но связанный мгновенно рухнул наземь, как будто ему подрубили ноги, захлебнулся воздухом, краска сбежала с его лица и глаза обессмыслились. Марк одною левою рукой, легко, как пустой мешок, вздернул на воздух упавшего, поставил его на ноги и заговорил гнусаво, плохо выговаривая арамейские слова: — Римского прокуратора называть — игемон. Других слов не говорить. Смирно стоять.
Ты понял меня или ударить тебя? Арестованный пошатнулся, но совладал с собою, краска вернулась, он перевел дыхание и ответил хрипло: — Я понял тебя. Не бей меня. Через минуту он вновь стоял перед прокуратором. Прозвучал тусклый больной голос: — Мое?
Прокуратор сказал негромко: — Мое — мне известно. Не притворяйся более глупым, чем ты есть. Мне говорили, что мой отец был сириец... Я один в мире. Вспухшее веко приподнялось, подернутый дымкой страдания глаз уставился на арестованного.
Другой глаз остался закрытым. Пилат заговорил по-гречески: — Так ты собирался разрушить здание храма и призывал к этому народ? Тут арестант опять оживился, глаза его перестали выражать испуг, и он заговорил по-гречески: — Я, доб... Удивление выразилось на лице секретаря, сгорбившегося над низеньким столом и записывающего показания. Он поднял голову, но тотчас же опять склонил ее к пергаменту.
Бывают среди них маги, астрологи, предсказатели и убийцы, — говорил монотонно прокуратор, — а попадаются и лгуны. Ты, например, лгун. Записано ясно: подговаривал разрушить храм. Так свидетельствуют люди. Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время.
И все из-за того, что он неверно записывает за мной. Наступило молчание. Теперь уже оба больных глаза тяжело глядели на арестанта. Но я однажды заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там написано, я не говорил.
Я его умолял: сожги ты бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал. Первоначально он отнесся ко мне неприязненно и даже оскорблял меня, то есть думал, что оскорбляет, называя меня собакой, — тут арестант усмехнулся, — я лично не вижу ничего дурного в этом звере, чтобы обижаться на это слово... Секретарь перестал записывать и исподтишка бросил удивленный взгляд, но не на арестованного, а на прокуратора. Пилат усмехнулся одною щекой, оскалив желтые зубы, и промолвил, повернувшись всем туловищем к секретарю: — О, город Ершалаим!
Чего только не услышишь в нем. Сборщик податей, вы слышите, бросил деньги на дорогу! Не зная, как ответить на это, секретарь счел нужным повторить улыбку Пилата. Все еще скалясь, прокуратор поглядел на арестованного, затем на солнце, неуклонно подымающееся вверх над конными статуями гипподрома, лежащего далеко внизу направо, и вдруг в какой-то тошной муке подумал о том, что проще всего было бы изгнать с балкона этого странного разбойника, произнеся только два слова: «Повесить его». Изгнать и конвой, уйти из колоннады внутрь дворца, велеть затемнить комнату, повалиться на ложе, потребовать холодной воды, жалобным голосом позвать собаку Банга, пожаловаться ей на гемикранию.
И мысль об яде вдруг соблазнительно мелькнула в больной голове прокуратора. Он смотрел мутными глазами на арестованного и некоторое время молчал, мучительно вспоминая, зачем на утреннем безжалостном Ершалаимском солнцепеке стоит перед ним арестант с обезображенным побоями лицом, и какие еще никому не нужные вопросы ему придется задавать. Голос отвечавшего, казалось, колол Пилату в висок, был невыразимо мучителен, и этот голос говорил: — Я, игемон, говорил о том, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины. Сказал так, чтобы было понятнее. Что такое истина?
И тут прокуратор подумал: «О, боги мои! Я спрашиваю его о чем-то ненужном на суде... Мой ум не служит мне больше... Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня. И сейчас я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает.
Ты не можешь даже и думать о чем-нибудь и мечтаешь только о том, чтобы пришла твоя собака, единственное, по-видимому, существо, к которому ты привязан. Но мучения твои сейчас кончатся, голова пройдет. Секретарь вытаращил глаза на арестанта и не дописал слова. Пилат поднял мученические глаза на арестанта и увидел, что солнце уже довольно высоко стоит над гипподромом, что луч пробрался в колоннаду и подползает к стоптанным сандалиям Иешуа, что тот сторонится от солнца. Тут прокуратор поднялся с кресла, сжал голову руками, и на желтоватом его бритом лице выразился ужас.
Но он тотчас же подавил его своею волею и вновь опустился в кресло. Арестант же тем временем продолжал свою речь, но секретарь ничего более не записывал, а только, вытянув шею, как гусь, старался не проронить ни одного слова. Я советовал бы тебе, игемон, оставить на время дворец и погулять пешком где-нибудь в окрестностях, ну хотя бы в садах на Елеонской горе. Гроза начнется, — арестант повернулся, прищурился на солнце, — позже, к вечеру. Прогулка принесла бы тебе большую пользу, а я с удовольствием сопровождал бы тебя.
Мне пришли в голову кое-какие новые мысли, которые могли бы, полагаю, показаться тебе интересными, и я охотно поделился бы ими с тобой, тем более что ты производишь впечатление очень умного человека. Секретарь смертельно побледнел и уронил свиток на пол. Ведь нельзя же, согласись, поместить всю свою привязанность в собаку. Твоя жизнь скудна, игемон, — и тут говорящий позволил себе улыбнуться. Секретарь думал теперь только об одном, верить ли ему ушам своим или не верить.
Приходилось верить. Тогда он постарался представить себе, в какую именно причудливую форму выльется гнев вспыльчивого прокуратора при этой неслыханной дерзости арестованного. И этого секретарь представить себе не мог, хотя и хорошо знал прокуратора. Тогда раздался сорванный, хрипловатый голос прокуратора, по-латыни сказавшего: — Развяжите ему руки. Один из конвойных легионеров стукнул копьем, передал его другому, подошел и снял веревки с арестанта.
Секретарь поднял свиток, решил пока что ничего не записывать и ничему не удивляться. Круто, исподлобья Пилат буравил глазами арестанта, и в этих глазах уже не было мути, в них появились всем знакомые искры. Краска выступила на желтоватых щеках Пилата, и он спросил по-латыни: — Как ты узнал, что я хотел позвать собаку? Помолчали, потом Пилат задал вопрос по-гречески: — Итак, ты врач? Если хочешь это держать в тайне, держи.
К делу это прямого отношения не имеет. Так ты утверждаешь, что не призывал разрушить... Разве я похож на слабоумного? Пилат вздрогнул и ответил сквозь зубы: — Я могу перерезать этот волосок. Не знаю, кто подвесил твой язык, но подвешен он хорошо.
Кстати, скажи: верно ли, что ты явился в Ершалаим через Сузские ворота верхом на осле, сопровождаемый толпою черни, кричавшей тебе приветствия как бы некоему пророку? Арестант недоуменно поглядел на прокуратора. Ты всех, что ли, так называешь? Можете дальнейшее не записывать, — обратился он к секретарю, хотя тот и так ничего не записывал, и продолжал говорить арестанту: — В какой-нибудь из греческих книг ты прочел об этом? С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств.
Интересно бы знать, кто его искалечил. Добрые люди бросались на него, как собаки на медведя. Германцы вцепились ему в шею, в руки, в ноги. Пехотный манипул попал в мешок, и если бы не врубилась с фланга кавалерийская турма, а командовал ею я, — тебе, философ, не пришлось бы разговаривать с Крысобоем. Это было в бою при Идиставизо, в долине Дев.
Впрочем, этого и не случится, к общему счастью, и первый, кто об этом позаботится, буду я. В это время в колоннаду стремительно влетела ласточка, сделала под золотым потолком круг, снизилась, чуть не задела острым крылом лица медной статуи в нише и скрылась за капителью колонны. Быть может, ей пришла мысль, вить там гнездо. В течение ее полета в светлой теперь и легкой голове прокуратора сложилась формула. Она была такова: игемон разобрал дело бродячего философа Иешуа по кличке Га-Ноцри, и состава преступления в нем не нашел.
В частности, не нашел ни малейшей связи между действиями Иешуа и беспорядками, происшедшими в Ершалаиме недавно. Бродячий философ оказался душевнобольным. Вследствие этого смертный приговор Га-Ноцри, вынесенный Малым Синедрионом, прокуратор не утверждает. Но ввиду того, что безумные, утопические речи Га-Ноцри могут быть причиною волнений в Ершалаиме, прокуратор удаляет Иешуа из Ершалаима и подвергает его заключению в Кесарии Стратоновой на Средиземном море, то есть именно там, где резиденция прокуратора. Оставалось это продиктовать секретарю.
Крылья ласточки фыркнули над самой головой игемона, птица метнулась к чаше фонтана и вылетела на волю. Прокуратор поднял глаза на арестанта и увидел, что возле того столбом загорелась пыль. Прочитав поданное, он еще более изменился в лице. Темная ли кровь прилила к шее и лицу или случилось что-либо другое, но только кожа его утратила желтизну, побурела, а глаза как будто провалились. Опять-таки виновата была, вероятно, кровь, прилившая к вискам и застучавшая в них, только у прокуратора что-то случилось со зрением.
Так, померещилось ему, что голова арестанта уплыла куда-то, а вместо нее появилась другая. На этой плешивой голове сидел редкозубый золотой венец; на лбу была круглая язва, разъедающая кожу и смазанная мазью; запавший беззубый рот с отвисшей нижней капризною губой. Пилату показалось, что исчезли розовые колонны балкона и кровли Ершалаима вдали, внизу за садом, и все утонуло вокруг в густейшей зелени Капрейских садов. И со слухом совершилось что-то странное, как будто вдали проиграли негромко и грозно трубы и очень явственно послышался носовой голос, надменно тянущий слова: «Закон об оскорблении величества... Пилат напрягся, изгнал видение, вернулся взором на балкон, и опять перед ним оказались глаза арестанта.
Но тебе придется ее говорить. Но, говоря, взвешивай каждое слово, если не хочешь не только неизбежной, но и мучительной смерти. Никто не знает, что случилось с прокуратором Иудеи, но он позволил себе поднять руку, как бы заслоняясь от солнечного луча, и за этой рукой, как за щитом, послать арестанту какой-то намекающий взор. Он пригласил меня к себе в дом в Нижнем Городе и угостил... Его этот вопрос чрезвычайно интересовал.
Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть. Секретарь, стараясь не проронить ни слова, быстро чертил на пергаменте слова. Прокуратор с ненавистью почему-то глядел на секретаря и конвой. Конвой поднял копья и, мерно стуча подкованными калигами, вышел с балкона в сад, а за конвоем вышел и секретарь. Молчание на балконе некоторое время нарушала только песня воды в фонтане.
Пилат видел, как вздувалась над трубочкой водяная тарелка, как отламывались ее края, как падали струйками. Первым заговорил арестант: — Я вижу, что совершается какая-то беда из-за того, что я говорил с этим юношей из Кириафа. У меня, игемон, есть предчувствие, что с ним случится несчастье, и мне его очень жаль. Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, — прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, — тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда — все они добрые люди? Так много лет тому назад в долине дев кричал Пилат своим всадникам слова: «Руби их!
Руби их! Великан Крысобой попался! А затем, понизив голос, он спросил: — Иешуа Га-Ноцри, веришь ли ты в каких-нибудь богов? Покрепче помолись! Впрочем, — тут голос Пилата сел, — это не поможет.
Жены нет? Лицо Пилата исказилось судорогой, он обратил к Иешуа воспаленные, в красных жилках белки глаз и сказал: — Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О, боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место? Я твоих мыслей не разделяю!
И слушай меня: если с этой минуты ты произнесешь хотя бы одно слово, заговоришь с кем-нибудь, берегись меня! Повторяю тебе: берегись. И когда секретарь и конвой вернулись на свои места, Пилат объявил, что утверждает смертный приговор, вынесенный в собрании Малого Синедриона преступнику Иешуа Га-Ноцри, и секретарь записал сказанное Пилатом. Через минуту перед прокуратором стоял Марк Крысобой. Ему прокуратор приказал сдать преступника начальнику тайной службы и при этом передать ему распоряжение прокуратора о том, чтобы Иешуа Га-Ноцри был отделен от других осужденных, а также о том, чтобы команде тайной службы было под страхом тяжкой кары запрещено о чем бы то ни было разговаривать с Иешуа или отвечать на какие-либо его вопросы.
По знаку Марка вокруг Иешуа сомкнулся конвой и вывел его с балкона. Затем перед прокуратором предстал стройный, светлобородый красавец со сверкающими на груди львиными мордами, с орлиными перьями на гребне шлема, с золотыми бляшками на портупее меча, в зашнурованной до колен обуви на тройной подошве, в наброшенном на левое плечо багряном плаще. Это был командующий легионом легат. Его прокуратор спросил о том, где сейчас находится себастийская когорта. Легат сообщил, что себастийцы держат оцепление на площади перед гипподромом, где будет объявлен народу приговор над преступниками.
Тогда прокуратор распорядился, чтобы легат выделил из римской когорты две кентурии. Одна из них, под командою Крысобоя, должна будет конвоировать преступников, повозки с приспособлениями для казни и палачей при отправлении на Лысую Гору, а при прибытии на нее войти в верхнее оцепление. Другая же должна быть сейчас же отправлена на Лысую Гору и начинать оцепление немедленно. Для этой же цели, то есть для охраны Горы, прокуратор попросил легата отправить вспомогательный кавалерийский полк — сирийскую алу. Когда легат покинул балкон, прокуратор приказал секретарю пригласить президента Синедриона, двух членов его и начальника храмовой стражи Ершалаима во дворец, но при этом добавил, что просит устроить так, чтобы до совещания со всеми этими людьми он мог говорить с президентом раньше и наедине.
Приказания прокуратора были исполнены быстро и точно, и солнце, с какой-то необыкновенною яростью сжигавшее в эти дни Ершалаим, не успело еще приблизиться к своей наивысшей точке, когда на верхней террасе сада у двух мраморных белых львов, стороживших лестницу, встретились прокуратор и исполняющий обязанности президента Синедриона первосвященник иудейский Иосиф Каифа. В саду было тихо. Но, выйдя из-под колоннады на заливаемую солнцем верхнюю площадь сада с пальмами на чудовищных слоновых ногах, площадь, с которой перед прокуратором развернулся весь ненавистный ему Ершалаим с висячими мостами, крепостями и — самое главное — с не поддающейся никакому описанию глыбой мрамора с золотою драконовой чешуею вместо крыши — храмом Ершалаимским, — острым слухом уловил прокуратор далеко и внизу, там, где каменная стена отделяла нижние террасы дворцового сада от городской площади, низкое ворчание, над которым взмывали по временам слабенькие, тонкие не то стоны, не то крики. Прокуратор понял, что там на площади уже собралась несметная толпа взволнованных последними беспорядками жителей Ершалаима, что эта толпа в нетерпении ожидает вынесения приговора и что в ней кричат беспокойные продавцы воды. Прокуратор начал с того, что пригласил первосвященника на балкон, с тем чтобы укрыться от безжалостного зноя, но Каифа вежливо извинился и объяснил, что сделать этого не может.
Борьба идет не только за сами человеческие души. Необходимость людей тянуться к «светлому» проходит красной нитью через весь роман. По-настоящему свободу можно обрести лишь за счет этого. Также нужно понять, что персонажей, которые скованы житейскими мелкими страстями, Булгаков все время наказывает, или как прокуратора — на вечные мучения совести, или как московских жителей — через козни Сатаны. Также это произведение о любви. Маргарита описана идеальной девушкой, способной искренне любить, несмотря на все преграды и сложности. Мастер и его избранница являются собирательными образами, это преданный делу мужчина и верная ему девушка. Описание героев В романе Булгакова у действующих лиц есть не только человеческие качества, можно увидеть целый список героев, которые собой представляют мифические образы. Краткое описание главных персонажей: Мастер — автор, создавший роман о прокураторе Понтии и Га-Ноцри. Описан как идеальный образ писателя, он не ищет славы, денег или почета.
Главный герой выиграл большую сумму в лотерею и посвятил себя творчеству — так появился всего один, но, бесспорно, гениальный роман. При этом он встретил возлюбленную — Маргариту, девушка была для него музой и опорой. Не выдержав критики литераторов, Мастер сжег произведение, его кладут в психбольницу. Затем героя оттуда освобождает Маргарита благодаря Воланду, который сильно заинтересовался рукописью. После смерти Мастер обрел покой, но не свет, как Га-Ноцри, поскольку предал свои убеждения и отрекся от написанного романа. Маргарита — любимая девушка Мастера, может пойти ради любви на все, даже посещает бал Воланда. С ней связана тематика верности. Девушка предана и Мастеру, и его роману: она расправилась с критиком Латунским, который оклеветал их, с помощью ее вернулся и непосредственно главный герой из психбольницы и его сожженная рукопись. За свою любовь и верность Воланд наградил Маргариту покоем вместе с Мастером. Понтий Пилат является реальной исторической личностью.
Это прокуратор, который судил Иисуса. В его образе Булгаков раскрыл тему выбора и ответственности за совершенные деяния. Допрашивая заключенного, Пилат осознает, что он невиноват, даже испытывает симпатию. Предложил Иешуа соврать, чтобы его спасти казни, но Га-Ноцри не отказался от своих слов. Защитить заключенного прокуратору помешала трусость, поскольку тот боялся потерять власть.
Он повсюду искал специалиста по черной магии, который якобы виновен в смерти Берлиоза, кричал и даже устроил драку. Приняв это поведение за проявление психической болезни, Бездомного отвозят в лечебницу для душевнобольных. Там он беседует с доктором. Иван рассказывает все, что приключилось с ним на Патриарших прудах: про мага, таинственную смерть Берлиоза и Понтия Пилата. После разговора доктор ставит бездомному диагноз — шизофрения. Далее действие перемещается в квартиру Берлиоза. Его сосед Степан Лиходеев просыпается с утра, чувствуя тяжелое похмелье. В квартире он застает некоего мужчину. Гость представляется Воландом и хочет подтвердить контракт по поводу выступления в театре Варьете, директором которого и является Лиходеев. Степан не понимает, о чем говорит гость, и не припоминает никакого контракта. Он решает позвонить в театр, где слова Воланда подтверждаются. Вернувшись к гостю, он обнаруживает у себя в квартире трех гостей: самого Воланда, какого-то мужчину в клетчатом пиджаке большого черного кота, который наливал себе водку. Компания требует от Степана немедленно освободить квартиру, но тот отказывается. В ходе разговора из зеркала появляется рыжий мужчина по имени Азазелло и говорит, что Лиходеева нужно отправить подальше от Москвы. Следующее, что вспоминает Степан, — это то, что он каким-то чудом очутился в Ялте. Тем временем нашего романа Булгакова «Мастер и Маргарита» краткое содержание переносит нас в лечебницу, где доктора продолжают беседовать с Бездомным. Они еще раз выслушивают его историю, но объясняют этот бред тем, что Иван просто расстроен смертью товарища. Поэт не оставляет попыток доказать свою правоту, он хочет пойти в милицию и доложить о случившемся. Профессор лечебницы уговаривает его остановиться на письменном заявлении. Вечером Бездомный замечает за окном незнакомого человека. На квартиру, в которой жил Берлиоз, начинают претендовать другие жильцы дома. Голова жилтоварищества дома Никонор Босой заявляется в помещение, где встречается с мужчиной в клетчатом пиджаке. Он представляется Коровьевым — переводчиком артиста Воланда и говорит, что они заняли эту квартиру с согласия Лиходеева. Босой в замешательстве. Но когда Коровьев дает ему взятку, председатель покидает квартиру. Позже Никонора арестовывают за незаконное хранение иностранной валюты по доносу Коровьева. Финансовый директор театра Римский и администратор Варенуха получают срочную телеграмму из Ялты. В ней утверждается, что в местный участок явился неизвестный мужчина, который называет себя директором Варьете Лиходеевым. Он просит подтвердить его личность, но ему никто не верит. Варенуха звонит Степану, но незнакомый голос утверждает, что директор театра выехал за город. Римский не верит, что за такое короткое время Лиходеев мог оказаться в Ялте и просит Варенуху отнести телеграмму в милицию. По дороге в участок на мужчину нападают. Он оказывается в квартире Лиходеева. Там его встречает обнаженная рыжая женщина. От пережитого шока Варенуха теряет сознание. В театре начинают беспокоиться, куда же пропал Варенуха. В это время в Варьете появляется Воланд в сопровождении Коровьева и кота. Ведущий представления Бенгальский представляем зарубежных артистов публике. Сам же он не верит в черную магию и открыто заявляет об этому Воланду. На сцене Воланд с Коровьевым обсуждают то, что москвичи очень изменились. Но вот вопрос, последовали ли за внешними изменениями внутренние перемены? В ходе представления Коровьев показывает фокусы с колодой карт и пачкой денег. Но Бенгальский не верит в магическую природу происходящего. Внезапно с потолка начинают падать деньги. Люди с жадностью ловят купюры, а надоевшему всем Бенгальскому по просьбе присутствующих большой черный кот отрывает голову. Воланд в романе «Мастер и Маргарита» понимает, что люди так и не поменялись. Он приказывает вернуть голову Бенгальского на место, после чего ведущего забирают в больницу. Фагот именуемый также Коровьевым объявляет об открытии на сцене театра магазина женской одежды. Дамы быстро бегут обменять свои старые платья на новые вещи. Но через некоторое время, когда спектакль завершился и зрители разошлись по домам, на улице стало происходить что-то непонятное — у женщин исчезли все их новые наряды и они бегали по городу в панике в одном нижнем белье. В лечебнице для душевнобольных в палату к Бездомному проникает незнакомец.
Они постепенно склоняются к мысли, что он — то ли сумасшедший, то ли шпион. Тот, словно читая их мысли, протягивает им документы. Оказывается, перед ними некто профессор В. Он также готов представить доказательства существования Иисуса, и рассказывает историю о Понтии Пилате. Глава 2. Понтий Пилат «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца ирода великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат» про Понтия Пилата Прокуратор Иудеи страдает мигренью, его раздражает буквально все, в особенности запах розового масла, который он ненавидит. Ему предстоит судить молодого человека, который обвиняется в подстрекании к разрушению Ершалаимского храма. Голова его была прикрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спиной. Под левым глазом у человека был большой синяк, в углу рта — ссадина с запекшейся кровью» про Иешуа Га-Ноцри Синедрион верховный орган власти Иудеи вынес Иешуа Га-Ноцри смертный приговор, но Пилат понимает, что перед ним — странноватый, но безобидный и, безусловно, мудрый и образованный человек. Иешуа словно прочитывает его мысли, угадывает о мигрени и волшебным способом снимает ее. Иешуа всех зовет не иначе как «добрый человек». Понтий Пилат хочет спасти его и призывает отказаться от сказанных им слов, но «разбойник» не понимает этого и подтверждает все обвинения их донес до Синедриона некто Иуда из Кириафа : он говорил о том, что власть земная скоро исчезнет и наступит некая иная власть. Превратно истолкованные, эти слова, конечно, достаточны для обвинения. Прокуратор вынужден утвердить смертный приговор. Однако Пилат еще раз пытается спасти Иешуа: он лично просит первосвященника Каифу о помиловании Га-Ноцри, но тот отказывает прокуратору. Вместо него отпускает Вар-Раввана, убийцу и бунтовщика. Глава 3. Седьмое доказательство Рассказанная иностранцем история ничего не подтверждает, заявляет Берлиоз. Но у иностранца и на это есть ответ: «— Дело в том… — тут профессор пугливо оглянулся и заговорил шепотом, — что я лично присутствовал при всем этом. И на балконе был у Понтия Пилата, и в саду, когда он с Каифой разговаривал, и на помосте, но только тайно, инкогнито, так сказать, так что прошу вас — никому ни слова и полный секрет!.. Они заглядывают в его глаза и видят, что левый, зеленый, у него совершенно безумен, а правый — пуст, черен и мертв , тогда Михаил Александрович решает, что профессор — сумасшедший. Тот весело говорит председателю МАССОЛИТа, что намерен жить в его квартире, и окончательно встревоженный Берлиоз направляется к телефону-автомату, чтобы позвонить в бюро иностранцев. Профессор вдогонку интересуется у него, существует ли дьявол, получает отрицательный ответ, и тогда уговаривает поверить, по меньшей мере, в него: скоро у Берлиоза будет неоспоримое доказательство. Михаил Александрович переходит через трамвайные пути, но поскальзывается на чем-то, падает на рельсы, и ему, как и было предсказано, отрезает голову русская комсомолка-вагоновожатая в красной косынке: «… вокруг него отчаянными женскими голосами завизжала вся улица. Вожатая рванула электрический тормоз, вагон сел носом в землю, после этого мгновенно подпрыгнул, и с грохотом и звоном из окон полетели стекла. Тут в мозгу Берлиоза кто-то отчаянно крикнул — «Неужели?.. Это была отрезанная голова Берлиоза». Глава 4. Он, тем временем, покидает Патриаршие. К иностранцу присоединяются двое: некий субъект в клетчатом пиджаке тот, который мерещился Берлиозу , а позже и огромный черный кот. Троица удаляется, садится в трамвай, причем кот самостоятельно пытается купить билет. Бездомному не удается догнать их. Поэт ведет себя странно: он врывается в чью-то квартиру, где будто бы скрывается злополучный консультант, похищает там образок и свечку и устремляется дальше. Пока он купается в Москве-реке, у него крадут одежду. Это не останавливает его от погони: в одних кальсонах и толстовке он направляется к «Грибоедову», московскому ресторану литераторов. Его осеняет, что иностранец непременно там. Глава 5. Было дело в Грибоедове «Грибоедов» или «Дом Грибоедова» — один из лучших ресторанов Москвы, где трапезничают члены литпрофсоюза. Шокирующее известие аппетита у них не отнимает: Берлиоз — мертв, но они-то живы. Дело Бездомного в «Грибоедове» заканчивается плохо. Он пугает всех своим видом — босиком, в одних кальсонах, да еще с образком и свечой. Иван Николаевич ищет некоего иностранного консультанта, который будто бы убил Берлиоза. Успокоить его не удается: Бездомный затевает драку, его связывают и увозят в «дом скорби», психиатрическую лечебницу. Глава 6. Шизофрения, как и было сказано В современной оснащенной клинике с поэтом беседует доктор. Бездомный взволнован, все время ругается, и сбивчиво рассказывает о произошедшем на Патриарших, не умолчав и того, что иностранец лично видел Понтия Пилата, и вообще, судя по всему, он знается с нечистой силой, как иначе объяснить, что он подстроил гибель Берлиоза под трамваем? В середине разговора поэт кидается к телефону и звонит в милицию, сообщая о Воланде. Ему не верят. Возбужденный, поэт пытается ускользнуть от врачей, но стекла в лечебнице — особенно плотные, и сбежать ему не удается. Теперь он — пациент из 117 палаты с диагнозом «шизофрения». Глава 7. Нехорошая квартирка Степа Лиходеев, директор московского театра Варьете, утром просыпается в своей коммунальной квартире: он живет здесь вместе с Михаилом Александровичем Берлиозом. У Степы похмелье, что не редкость для него. Квартира эта, номер 50 в доме 302-бис по Садовой улице, — необычная, будто бы даже дурная: говорят, будто с пособничеством нечисти из квартиры исчезли все жильцы. Неожиданно для себя Степа обнаруживает в квартире незнакомого в черном, и он утверждает, что договорился со Степой о встрече. Перед Лиходеевым — профессор черной магии Воланд, который будто бы заключил и оплатил контракт на выступление в Варьете. Думая, что виною его провалам в памяти похмелье, Степа звонит в Варьете, и узнает, что контракт действительно существует. В квартире, тем временем, Воланд уже не один: здесь некий «клетчатый» субъект и здоровенный кот, который разговаривает и пьет водку. Иностранец выдворяет Степу, объявляя, что тот — лишний в квартире, и в помещении появляется еще гость: невысокий, с рыжими волосами и торчащим клыком. Его зовут Азазелло, он выходит из зеркала и подает идею отправить Лиходеева из Москвы ко всем чертям Степа обнаруживает себя на берегу моря. Прохожий сообщает ему, что это — Ялта. Глава 8. Поединок между профессором и поэтом Поэт Бездомный решает сменить стратегию. Когда его расспрашивают врачи, он дает спокойные ответы о своем прошлом, его обследуют, он обедает и, наконец, попадает на встречу с главврачом, доктором Стравинским. Умный психиатр выслушивает речь поэта о Понтии Пилате, чертовщине и Аннушке с подсолнечным маслом и предлагает Бездомному признать себя нормальным. Тот соглашается: он нормален. Стравинский резонно замечает, что если Бездомный планирует и дальше курсировать по Москве в кальсонах, с иконкой на груди и рассказами о Понтии Пилате, то палату можно не убирать: всего через пару часов его доставят обратно в лечебницу. Бездомный принимает свою участь — ему стоит задержаться на лечении и полностью успокоиться. С позволения Стравинского, ему дают бумагу и карандаш, чтобы он мог представить письменные обвинения в адрес иноземного консультанта. Глава 9. Коровьевские штуки Никанор Иванович Босой, председатель жилтоварищества в доме 302-бис на Садовой, узнав о смерти Берлиоза, отправляется осмотреть квартиру. В ней нет ни домработницы Груни, ни Степы Лиходеева. Вместо этого в квартире находится неизвестный в клетчатом и заявляет, что он — Коровьев, «переводчик при особе иностранца, имеющего резиденцию в этой квартире». Переводчик утверждает, что иностранец живет здесь по позволению Лиходеева, пока сам директор — в Ялте. Письмо об этом, продолжает Коровьев, Никанор Иванович получил, и оно у него в портфеле. Босой приходит в изумление: письмо действительно там. Воланд к председателю не выходит, так как дрессирует кота. Между делом Коровьев предлагает Босому сдать иностранцу заодно и комнаты покойного Берлиоза, причем за любую сумму: деньги для профессора — не проблема. Они сторговываются на 5 тысячах рублей огромная по времени сумма , подписывают расписку и контракт: «И тут случилось, как утверждал впоследствии председатель, чудо: пачка сама вползла к нему в портфель» Никанор Иванович получает деньги от Воланда Босой уходит, в квартире раздается голос Воланда: председатель ему не нравится, он выжига и плут. По желанию Воланда, Коровьев доносит на Босого о хранении валюты в вентиляции. К Босому тут же является проверка: спрятанные им в вентиляции русские рубли мистическим образом превратились в доллары, Никанора арестовывают. Он в священном ужасе: здесь явно действует нечистая сила. Глава 10. Вести из Ялты В Варьете суматоха: пропавший директор шлет телеграммы из Ялты. Как он там оказался? Кроме того, на афише вечернего представления красуется заголовок о выступлении некоего профессора Воланда: обещан сеанс черной магии с полным разоблачением. Все новые телеграммы от Лиходеева вводят в тупик администратора Варенуху и финдиректора Римского. Степа утверждает, что виною всему загадочный Воланд, и просит установить за ним слежку. Возникает предположение, что Степа навеселе, и телеграфирует из чебуречной «Ялта», что в Пушкино под Москвой. Либо же это кто-то разыгрывает администрацию. Но как им знать о связи Степы и Воланда? Поговорить с Ялтой нельзя: линия испорчена. Тогда Римский складывает все телеграммы в один конверт и передает их Варенухе: пусть он отдаст их следствию. Римский звонит на квартиру к Лиходееву: если прежде там не отвечали, то теперь чей-то голос заявляет, что Степа катается на машине за городом. Варенуха отправляется с телеграммами, но не успевает выйти из Варьете, как ему звонят. Некий гадкий голос предупреждает ему не отправлять телеграмм никуда. Варенуха взбешен угрозами. Уже на улице он заходит в здание уборной, где на него нападают неизвестный, похожий на кота и некто с тем самым гнусавым голосом. Вдвоем они его тащат на квартиру к Лиходееву. Там его встречает совершенно нагая девица — рыжая, с горящими фосфорическими глазами.
В фильме запутанный метасюжет
- ТОП 5 причин почему церковь запретила Мастер и Маргариту
- Мастер и Маргарита - краткий перессказ для чайников
- Предыстория и замысел. «Рукописи не горят»
- О чем книга Мастер и Маргарита
Краткое содержание романа «Мастер и Маргарита» по главам Булгакова
| "Мастер и Маргарита" 2024 #БЕЗДНАобзирает | Пикабу | «Мастер и Маргарита» считается одним из самых загадочных произведений, рассматривать которое стоит в русле магического реализма. |
| Булгаков Мастер и Маргарита | В 2019 году протоиерей Алексий Потокин закончил и издал под псевдонимом книгу «Жизнь без жизни» о романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». |
| ТАЙНЫЙ СМЫСЛ РОМАНА БУЛГАКОВА | Первая редакция «Мастера и Маргариты» была уничтожена автором 18 марта 1930 г. после получения известия о запрете пьесы «Кабала святош». |
Мастер и Маргарита
Роман «Мастер и Маргарита» – это видение Булгаковым причин нашей национальной трагедии. На этом и построена книга, в которой, к слову, представлен разбор не только «Мастера и Маргариты», но и книги Александра Дюма «Три мушкетёра». Сводить «Мастера и Маргариту» к какой-то одной идее само по себе лишено смысла. Тегибулгаков мастер и маргарита краткое содержание по главам подробно с цитатами, почему маргарита соглашается на роль хозяйки бала, о чем мастер и маргарита кратко суть. Церковь была против произведения «Мастер и Маргарита» в основном из-за его антирелигиозной тематики. Я не считаю книгу "Мастер и Маргарита" своим любимым произведение.
Книга «Великий блеф под названием «Мастер и Маргарита» выходит в издательстве «Аргументы недели»
Очень многое из показанного мы уже где-то видели-слышали-наблюдали. И если разнообразные отсылки и цитатки например, зумерам, наконец, объяснили, откуда Булгаков позаимствовал имя "Воланд" смотрятся крайне удачно, то в плане визуала и актерской игры... Нет дегтя без меда уверен, что есть , совершенно замечательно и достоверно отыграл Цыганов - притом ажно сразу ТРИ роли ибо Писатель в начале и конце - разные люди , очень мне понравился, допустим, Латунский и совершенно неземная Полина Ауг. Поймите меня правильно, все внешности нужны, все внешности важны, и вот у Полины получилось одновременно выглядеть и как студентка-провинциалка, и одновременно как явно, 6лядь, не человеческое создание. Это лютый плюс. Но главная ода будет русской Еве Грин - шикарной, неповторимой, великолепной Юлии Снигирь. Та, которая играла раньше серых мышек, похудела до торчащих скул и ключиц при этом не потеряв, похоже, ни грамма в груди и превратилась в настоящего черного лебедя. Роковая красотка, любовница писателя, королева бала, ведьма, несчастная замужняя женщина - все это она совершенно филигранно умудрилась сочетать в одной роли, за что ей тотальный респектирунг. И, да, ближе к финалу Снигиря можно будет наблюдать минут 5-10 абсолютно без перьев, даже без стыдливого замазывания, как у Ковальчук. Гусары, торжественный залп!
А вот Пилат здесь совершенно не удался. Удивительно при этом, что исполнил его неплохой в общем-то актер Клас Банг - нетфлиховский Дракула. И тут непонятно, то ли режиссер облажался, то ли актер был не в контексте. Ему ведь Иешуа четко говорит: "У тебя, игемон, наверное, голова болит? Хоть бы виски потер, епт. В общем, заморкого Класа Пилата Банга уделывает с разрывным счетом хромая отечественная медсестра Таисия Федоровна, в которую я, 6лядь, как в боженьку поверил - настолько она вышла живая и фактурная. Дальнейшая претензия к актерской игре у меня уже очень давно сформировалась, притом не к данному конкретному фильму, а , в целом ко всему русскому фестивальному и артхаусному кино. Голосовухи бухого Тарасова и то внятнее будут. Особенно это касается кота.
Что он там попердывает своей CGI-ной пастью я определял, только вспоминая текст оригинального романа. Расслышать это бормотание было решительно невозможно. Здесь мне банально сказать нечего. Я, в целом, не запоминаю музыку в кино за исключением каких-то совсем уж редких случаев. Кстати, текст, лежащий в основе этой композиции не менее е6ейший, погуглите. Ну и где-то здесь надо заканчивать. Скажу лишь, что фильма мне откровенно не хватило. Совершенно не раскрыта свита Воланда, из-за чего выглядят они как кучка пестрых клоунов. Напрочь уничтожен, втоптан на дно и растерт в порошок великолепный юмор Булгакова, которым сквозило произведение-первоисточник.
Тотчас предгрозовой свет начал гаснуть в глазах у мастера, дыхание у него перехватило, он почувствовал, что настает конец. Он еще видел, как смертельно побледневшая Маргарита, беспомощно простирая к нему руки, роняет голову на стол, а потом сползает на пол. Он хотел схватить нож со стола, чтобы ударить Азазелло им, но рука его беспомощно соскользнула со скатерти, все окружавшее мастера в подвале окрасилось в черный цвет, а потом и вовсе пропало. Он упал навзничь и, падая, рассек себе кожу на виске об угол доски бюро».
Но при этом для остальных живых Мастер и Маргарита находились в других местах. Идем дальше по тексту: «Азазелло видел, как мрачная, ожидающая возвращения мужа женщина Маргарита вышла из своей спальни, внезапно побледнела, схватилась за сердце и, крикнув беспомощно: — Наташа! Кто-нибудь… ко мне! Какая Маргарита из экранизаций романа Булгакова больше похожа на настоящую: от американской блондинки до Снигирь То есть тело Маргариты осталось у нее дома, сразу после чего Азазелло возвращается в их подвальчик.
А что с Мастером?
Действие романа происходит в 30-е годы — время жестоких репрессий, постоянных доносов. Трусость мешает людям изменить ситуацию, пойти против системы. Это произошло и с Пилатом, не решившимся заступиться за невиновного.
Смысл книги Мастер и Маргарита — показать взаимосвязь добра и зла. Не всегда люди знают, к каким последствиям могут привести их поступки. Но каждый человек должен самостоятельно сделать выбор, неся за него ответственность. В чем суть концовки Книг о смысле жизни написано немало.
Но роман Булгакова отличается необычным форматом подачи. В нем бытовые реалии переплетаются с фантастическими, необъяснимыми явлениями. Книгу напечатали благодаря усилиям жены Булгакова Елены Сергеевны, собравшей воедино черновики писателя, дав жизнь рукописи. Смысл книги Мастер и Маргарита становится понятнее после прочтения последнего разговора Маргариты с Воландом.
Он успокаивает ее, говоря, что «все будет правильно, на этом построен мир». Этим автор объясняет свое понимание миропорядка — существование добра рядом со злом, а наказания — рядом с состраданием. В финале описываются изменения, произошедшие в жизни героев. Понтий Пилат получает прощение.
Иван Бездомный бросает попытки писать стихи, становится профессором истории.
Маргарита Высшей жрицей сатанинской секты обычно является женщина. Стать такой жрицей Воланд и предлагает Маргарите. Почему именно ей? Факт переживания подобного ощущения, кстати, говорит о том, что отныне Маргарита больше никого никогда не могла любить, кроме самой себя: любить человека — значит добровольно отказываться в его пользу от части своей свободы, то есть от желаний, устремлений и всего прочего. Маргарита свою душу отдает не Мастеру, а Воланду. Любовь в этом мире подчиняется не человеческим фантазиям, а закону высшему, хочет того человек или нет. Закон этот говорит, что любовь завоевывается не любой ценой, а лишь одной — самоотвержением, то есть отвержением своих желаний, страстей, капризов и терпением возникающей от этого боли.
Так вот, Маргарита ищет не Мастера, а его роман. Она относится к тем эстетствующим особам, для которых автор — лишь приложение к своему творению. Маргарите по-настоящему дорог не Мастер, а его роман, точнее — дух этого романа, еще точнее — источник этого духа. Именно к нему стремится ее душа, именно ему она и будет впоследствии отдана. Дальнейшие же отношения Маргариты и Мастера — всего лишь момент инерции, человек по природе своей инертен. Именно своим согласием Маргарита сделала возможным совершение черной мессы. В Москву Воланд приезжает именно для совершения этого обряда — это главная цель его визита и один из центральных эпизодов романа. Какое событие сделало возможным подобный визит?
Ответ на этот вопрос дает сцена на балконе дома Пашковых, с которого Воланд показывает Мастеру Москву. Храм Христа Спасителя. Булгаков описывает промежуток между взрывом Храма и началом строительства Дворца Советов. Поэтому там и видны были хибарки, о которых говорится в романе. При знании пейзажа того времени эта сцена получает поразительный символический смысл: Воланд оказывается хозяином в городе, в котором взорвали храм. Смысл ее такой: на месте поруганной святыни поселяются бесы. Но это автохарактеристика Воланда и это — ложь. Первая часть справедлива, а вторая… Это правда: сатана желает людям зла, но из его искушений получается добро.
Но не сатана творит добро, а Бог ради спасения человеческой души обращает к добру его происки. И это — богоборческая декларация. Если принять во внимание зубы и глаза разного цвета, кривой рот и скособочено расположенные брови 275 , то ясно, что перед нами не образец красоты. Но вернемся к цели пребывания Воланда в Москве, к черной мессе. Одним из главных, центральных моментов христианского богослужения является чтение Евангелия. А, поскольку черная месса всего лишь кощунственное пародирование христианского богослужения, на ней необходимо поглумиться и над этой его частью. Но что читать вместо ненавистного Евангелия??? Неопубликованные сцены отнюдь не уступают окончательному варианту текста по своей глубине, художественной силе и, что важно, смысловой нагрузке, а иногда и проясняют и дополняют его [13].
Так вот, если ориентироваться на эти редакции, то Мастер постоянно говорит о том, что он пишет под диктовку, исполняет чье-то задание. Кстати и в официальной версии Мастер сокрушается напастью, свалившейся на него в виде злополучного романа.
Булгаков Михаил Афанасьевич: Мастер и Маргарита
Случайно на улице нашел эту книгу в старом деревянном бараке, которые сносят, сжигают, — признался Александр. Александр отметил: книга явно относится к самиздату Источник: Avito Сейчас, как отметил Александр, у него очень серьезные финансовые затруднения, и поэтому мужчине срочно нужны деньги. Он уверен, что это — самиздат способы неофициального и потому неподцензурного производства и распространения литературных произведений, религиозных и публицистических текстов в СССР и связанный с этим явлением сегмент населения — прим. Объявление разместил не потому, что новый фильм вышел, просто так совпало. Пока несколько раз звонили люди, интересовались, — заключил сибиряк.
По всей стране это самое дорогое издание известного произведения Михаила Булгакова.
Фильму это на пользу не идет, потому что низводит его риторику на уровень «мастер — хороший, советская масса — плохая». Хотя на протяжении всего повествования мы так и не узнаем, что, собственно, за пьесу написал мастер, чем он так уж отличается от «советской массы» и почему он вообще интересен. В фильме мастер сжигает первую версию своего романа во время ночной облавы ОГПУ. Это тоже параллель с жизнью Булгакова: в 1930 году писатель сжег первую редакцию рукописи. Она, кстати, сгорела не до конца Флегматичная игра Евгения Цыганова тоже оказывает фильму дурную услугу.
Он воплощает образ высокомерного, чуть циничного и ленивого творческого повесы. В начале истории мастер — модный автор с цигаркой в зубах, который реагирует на любые реплики с усталым презрением.
Его рассматривают как классического Сатану, что и замышлял автор в ранних версиях книги, как нового Мессию, переосмысленного Христа, чье пришествие и описывается в романе. На самом деле, Воланд — не просто дьявол — у него множество прототипов. Это и верховный языческий бог — Вотан у древних германцев Один — у скандинавов , великий «маг» и масон граф Калиостро, который помнил события тысячелетнего прошлого, предсказывал будущее, и имел с Воландом портретное сходство. А еще это «темная лошадка» Воланд из «Фауста» Гете, который упоминается в произведении лишь однажды, в эпизоде, который упустили в русском переводе. Между прочим, в Германии черта называли именно «Фаланд». Помните эпизод из романа, когда служащие не могут вспомнить имя мага: «Может быть, Фаланд? Свита Сатаны Как человек не может существовать без тени, так и Воланд — не Воланд без своей свиты. Азазелло, Бегемот и Коровьев-Фагот — это инструменты дьявольского правосудия, самые яркие герои романа, за спиной у которых отнюдь не однозначное прошлое.
Возьмем, например, Азазелло — «демона безводной пустыни, демона-убийцу». Этот образ Булгаков позаимствовал из ветхозаветных книг, где так зовут падшего ангела, который научил людей изготовлять оружие и украшения. Благодаря ему, женщины освоили «блудливое искусство» раскрашивать лицо. Поэтому, именно Азазелло дает крем Маргарите, толкает ее на «темную дорожку». В романе это правая рука Воланда, исполняющая «черную работу». Он убивает барона Майгеля, отравляет влюбленных. Его суть — бестелесное, абсолютное зло в чистом виде. Коровьев-Фагот — единственный человек в свите Воланда. До конца не ясно, кто стал его прототипом, но исследователи возводят его корни к ацтецкому богу Вицлипуцли, имя которого упоминается в разговоре Берлиоза с Бездомным. Это — бог войны, которому приносили жертвы, а по легендам о докторе Фаусте — дух ада и первый помощник сатаны.
Бегемот — кот-оборотень и любимый шут Воланда, чей образ происходит из легенд о демоне обжорства и мифологическом звере ветхого завета.
Плеер автоматически запустится при технической возможности , если находится в поле видимости на странице Адаптивный размер Размер плеера будет автоматически подстроен под размеры блока на странице. Как получилось, что автора «Белой гвардии», «Записок юного врача» и «Театрального романа» настоящей звездой сделал роман о нечистой силе? Какую роль в судьбе произведения сыграла супруга автора?