Самая продаваемая книга 2019 года по версии Forbes.
Сейчас на главной
- 1511 отзывов на Безмолвный пациент | Михаэлидес Алекс от покупателей OZON
- Описание книги
- Рецензии на книгу «Безмолвный пациент» Алекс Михаэлидес
- «БЕЗМОЛВНЫЙ ПАЦИЕНТ», Алекс Михаэлидес. Книжный обзор. BIBLIOTEKA
- «Безмолвный пациент» Алекс Михаэлидес — отзывы
- Безмолвный пациент — отзывы пользователей о книге, народный рейтинг
Отзывы о книге Безмолвный пациент
В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Безмолвный пациент от автора Алекс Михаэлидес (ISBN: 978-5-04-155570-2) по низкой цене. одно из моих решительных книжных "нет". На сайте CMP24 вы можете почитать отзывы на книгу «Безмолвный пациент (Алекс Михаэлидес)» [SKU5711000]; Автор(ы):Алекс Михаэлидес; Переплет:Твердый переплёт; Издатель:ООО Издательство Эксмо; Год издания:2020; Возрастные ограничения:16; Кол-во. О книгах «Безмолвный пациент» и «Убийства в десятиугольном доме». а сейчас я читаю . Опять поверила отзывам на Литресе. Опять книга была на слуху и лежала на полках всех книжных.
Рецензия на книгу Безмолвный пациент
Безмолвный пациент. Похожие книги по мнению пользователей. Безмолвный пациент. Похожие книги по мнению пользователей. Читайте интересные рецензии и отзывы читателей на книгу «Безмолвный пациент», Алекс Михаэлидес. Алекс Михаэлидес "Безмолвный пациент". Название: Безмолвный пациент (The Silent Patient) Автор: Алекс Михаэлидес (Alex Michaelides) Издательство: Эксмо Серия: Главный триллер года Дата выхода: 12.03.2019 Переплёт: твёрдый (125x200) Страниц: 352 Ограничение: 16+ Цена: от 370 руб.
Отзывы о прочитанных книгах. Читаем вместе.
- Изменить размер шрифта
- Характеристики
- Алекс Михаэлидес: Безмолвный пациент. Отрывок из книги
- Скачать книгу
- Отзыв на книгу Безмолвный пациент от пользователя Impressko -
Алекс Михаэлидес "Безмолвный пациент"
Ознакомьтесь с плюсами и минусами книги Безмолвный пациент, посмотрите плохие и хорошие отзывы. Отзыв на книгу «Безмолвный пациент». ''Безмолвный пациент'' – это новый детективный триллер, который достаточно быстро пополнил список современных бестселлеров. это история художницы, которая убила своего мужа, и теперь находится в психушке, решив замолчать навеки. Home» Книги» «Безмолвный пациент», Алекс Михаэлидес – отзыв о книге.
Поступиться принципами?.. «Безмолвный пациент» Алекса Михаэлидеса.
Концовка «Безмолвных пациентов» великолепна, мастерски написана и в целом чрезвычайно удовлетворяет читателя. Не очень объёмный роман «Безмолвный пациент» британско-кипрского писателя Алекса Михаэлидеса сделает выходные или поездки в метро увлекательными. Читайте интересные рецензии и отзывы читателей на книгу «Безмолвный пациент», Алекс Михаэлидес. Алекс Михаэлидес книги онлайн бесплатно и без регистрации - Книга Безмолвный пациент Алекс Михаэлидес в Минске с доставкой по всей Беларуси. На сайте CMP24 вы можете почитать отзывы на книгу «Безмолвный пациент (Алекс Михаэлидес)» [SKU5711000]; Автор(ы):Алекс Михаэлидес; Переплет:Твердый переплёт; Издатель:ООО Издательство Эксмо; Год издания:2020; Возрастные ограничения:16; Кол-во.
"Безмолвный пациент" Алекса Михаэлидиса: почему мне не понравился хваленый бестселлер
А еще он применил приём «ненадежный рассказчик». Это особый приём, когда автор сознательно ведет повествование от лица, который описывает события не такими, какие они есть на самом деле. Рассказчик в «Безмолвном пациенте» — Лео Фебер, психоаналитик и сама Алисия Беренсон, которая говорит с читателями со страниц своего дневника. Лео стал психиатром из-за детских травм, нанесенных отцом-садистом. Настоящая причина, по которой я ввязался в психотерапию, была сугубо эгоистическая. Я хотел помочь самому себе.
Уверен, большинство из тех, кто связал свою жизнь с лечением душевнобольных, пришли в профессию примерно так же. Она притягивает нас потому, что мы сами надломлены. И тогда изучение психологии становится попыткой излечить себя. Осознанной или неосознанной попыткой — это уже другой вопрос. Что еще раз подтверждает тезис, что в психиатрии, «кто первый надел белый халат, тот и доктор».
Продиктовано ли такое решение врачебным долгом и профессиональным интересом или еще чем-то? К чему это приводит? Нет, я не стану раскрывать интригу. Узнаете, если прочитаете книгу. Добавлю только, что такой развязки вы уж точно не ожидаете». Маяковского Елена Лиханос Обратите внимание! Книгу Алекса Михаэлидиса «Безмолвный пациент» можно взять в нашей библиотеке в специальном формате LKF, для чтения которого необходим тифлофлешплеер.
На следующем сеансе Алисия становится более настороженной и физически нападает на него. Хотя менеджер «Рощи» Стефани Кларк хочет прекратить сеансы Тео с Алисией, Лазарь Диомед, клинический директор «Рощи», вмешивается и решает дать Тео шесть недель на то, чтобы Алисия заговорила. Тео намерен выяснить, почему Алисия убила Габриэля и почему она не хочет говорить. Поскольку он не может общаться с ней вербально, он прибегает к роли детектива, опрашивая её семью, соседей и друзей. От соседки Алисии, Барби Хеллманн, он узнает, что за несколько недель до убийства Габриэля у Алисии был преследователь. Наряду с рассказом о своём расследовании в отношении Алисии, Тео также повествует о подробностях своей личной жизни, вводя подсюжет о неверности своей жены Кэтрин, или Кэти. Тео случайно обнаруживает эту измену однажды ночью. Предательство становится сокрушительным для Тео, который в прошлом боролся с проблемами психического здоровья включая неудачную попытку самоубийства.
В личной жизни, вдали от «Рощи», он превращается в типичного ревнивого мужа, навязчиво проверяя электронную почту Кэти и преследуя её, когда она встречается со своим любовником, чтобы подтвердить свои подозрения. Вернувшись в «Рощу», Тео узнает, что Алисия ударила кисточкой другого пациента. Кристиан возобновил приём лекарств Алисии и поместил её в изолятор. Лазарь говорит Тео, что он больше не может посещать Алисию для консультаций. Тео наносит Алисии последний визит, и она отдаёт ему свой дневник. Он подтверждает то, что Барби рассказала Тео — что у Алисии был преследователь за несколько недель до убийства Габриэля. Из дневника Тео узнает, что Алисия рассказала о своём преследователе Габриэлю и своему психотерапевту — который, как понимает Тео, был Кристианом, принимавшим нестандартные денежные платежи в обмен на тайное частное лечение. Ни один из них ей не поверил.
Кристиан прописал ей антипсихотические препараты, которые Алисия не стала принимать, так как они могли сделать её уязвимой для нападения. В последней записи дневника Алисия пишет, что её преследователь находится в доме. Тео возвращает дневник Алисии.
Главный герой же вбил себе в голову, что сможет заставить Алисию заговорить а на кой? Собственно, вокруг «общения» с Алисией и вертятся все события книжки. Тео настолько хочет ей помочь, что просто забивает на свою жизнь. Он мнит себя детективом, таскается к знакомым Алисии, расспрашивает о ее прошлом — очень уж ему важно понять, почему Алисия убила любимого супруга. Из-за сценарной манеры повествования в книге совершенно отсутствует атмосфера. Почти все события развиваются в стенах психиатрической больницы, но описано все так, словно герои в начальной школе находятся.
Все настолько безобидно, расслабленно пациенты болтаются, где им хочется, врачи обедают в одном зале с больными , будто тут не опасных психов лечат, которые в прошлой жизни не раз убивали. Нет должного контроля. Некоторые больные имеют доступ к сильнодействующим лекарствам и даже торгуют ими — как это возможно? Понятно, что писателю неинтересно рассказывать о реальной работе в психиатрической больнице. Лечебница у него — лишь необходимый фон. Психотерапевт Тео как бы должен работать с пациентами, но мы видим его постоянно с Алисией, другие больные для него не существуют. Множество раз опытный психотерапевт успел ранее поработать тюремным психотерапевтом сам нарушает границы и создает опасную ситуацию. В книге сказано, что он — «сильный эмпат», но отчего-то не чувствует, что провоцирует больного человека на неадекватные действия. Своего Тео автор попытался раскрыть через его прошлое — и отчасти это получилось.
Безмолвный пациент | Михаэлидес А.
| «Безмолвный пациент», Алекс Михаэлидес - отзыв о книге • Secret land | Этот опыт вдохновил его на создание "Безмолвный пациент" (The Silent Patient) – дебютного романа, сюжет которого вынашивался несколько лет. |
| "Нормальные люди", "Маленькая жизнь" и другие лучшие бестселлеры последних лет - Мнения ТАСС | Читать книгу "Безмолвный пациент", автора Алекс Михаэлидес онлайн бесплатно без регистрации в полной версии в библиотеке |
| Рецензия на книгу Безмолвный пациент - Гуманитарные науки 2024 | «Безмолвный пациент» – книга, о которой невозможно молчать. Друзья, сегодня в рубрике «Что читают библиотекари» мы предлагаем вашему вниманию отзыв Елены Лиханос о прочитанной книге. |
| «БЕЗМОЛВНЫЙ ПАЦИЕНТ», Алекс Михаэлидес. Книжный обзор. BIBLIOTEKA | Столько слышала хороших отзывов о триллере «Безмолвный пациент», что, наконец, решилась его прочесть. |
| Отзыв о книге Безмолвный пациент | Отзыв на книгу «Безмолвный пациент». ''Безмолвный пациент'' – это новый детективный триллер, который достаточно быстро пополнил список современных бестселлеров. |
Несколько месяцев назад дочитала книгу "Безмолвный пациент" Михаэлидеса Алекса.
Юрий внимательно посмотрел на меня, слегка наклонив голову набок. Я тоже был женат. Мы вместе переехали сюда из Латвии. Однако супруга не сумела приспособиться к местной жизни. Она и не старалась, не хотела учить язык. В любом случае этот брак… Я не был с ней счастлив, но не желал признаваться в этом самому себе, пытался убежать от правды… — Юрий допил пиво и закончил: — А потом влюбился. Настоящая красавица. Это была любовь с первого взгляда… Я увидел ее на улице и все никак не решался подойти и заговорить. Часто шел следом, смотрел на нее исподтишка, стоял возле ее дома и вглядывался, надеясь увидеть в окне знакомый силуэт… Мне стало неловко слушать эту исповедь. Я допил пиво и взглянул на часы, думая, что Юрий поймет намек. Но он не заметил моих знаков и продолжал рассказ: — Однажды я решился заговорить с ней.
И оказалось, что мое чувство не взаимно. Я пытался несколько раз, и все напрасно. В конце концов она попросила, чтобы я прекратил преследовать ее. Я начинал понимать несчастную женщину и уже собирался вежливо попрощаться и уйти, однако Юрий не умолкал. Ведь я искренне верил, что мы созданы друг для друга. Она разбила мне сердце. И тут я разозлился на нее. Прямо взбесился. То есть вы остались с женой? Но лишь влюбившись в другую женщину, я на самом деле увидел правду о себе и своей жене.
Иногда человек долго прячет голову в песок — тут нужно время и мужество. Возможно, так и есть, — задумчиво произнес я. Работает в спа-салоне, прекрасно владеет английским. Мы отлично подходим друг другу, и нам вместе не скучно. Я кивнул и, снова бросив взгляд на часы, решительно взял пальто. Супруга уже наверняка заждалась. Кстати, как зовут вашу жену? По какой-то неизвестной причине я не хотел говорить ему ее имя. Не хотел, чтобы Юрий знал о ней что-либо. Идите к жене.
Идите к Кэти. Она любит вас. И выбросьте Алисию из головы. Труппа театра часто собиралась там после репетиций. Кэти сидела в глубине зала с парой коллег-актрис и что-то рассказывала, а те внимательно слушали. Они глядели на меня, когда я приблизился к их столику. Мне уйти? Садись, ты как раз вовремя. Я только что добралась до момента, когда мы познакомились. Я уселся, и Кэти продолжила свой рассказ.
Она обожала эту историю. Время от времени поглядывала на меня, улыбаясь и как бы вовлекая в процесс, однако это было чистой формальностью. Это была ее история, не моя. Я уже окончательно поставила на личной жизни крест и вдруг вижу: в бар заходит мужчина моей мечты! Лучше поздно, чем никогда! Вы же помните, я думала, что к двадцати пяти выйду замуж, а к тридцати обзаведусь двумя детьми, маленькой собакой и огромным ипотечным кредитом. И вот мне тридцать три, и весь мой план полетел к черту! Но свадьба и дети в его план не вписывались, и я понимала, что только теряю время. Мы с Дэниелом решили сходить вечером в бар, и тут на сцене появляется Мистер Мечта… — Кэти повернулась ко мне и договорила: — с девушкой!!! Дальше следовало вести рассказ очень деликатно, чтобы не потерять симпатию аудитории.
Дело в том, что на момент нашей судьбоносной встречи мы с Кэти были несвободны. Двойная неверность — не самое красивое начало отношений. Фактически нас представили друг другу экс-партнеры. Они знали друг друга. Сейчас я уже не припомню деталей: кажется, Марианна пару раз встречалась с соседом Дэниела по квартире. Я не запомнил, как нас представляли, зато момент, когда я впервые увидел Кэти, прочно врезался в мою память. Меня словно током ударило: длинные темные волосы, пронзительный взгляд зеленых глаз, и эти губы… Фантастически красивая, утонченная девушка. Кэти выдержала паузу и с улыбкой взяла меня за руку. Ты сказал, что учишься на психиатра. А я ответила, что мне как раз нужно вправить мозги, а значит, мы просто созданы друг для друга.
Подруги отреагировали громким хохотом. Кэти тоже засмеялась. Настал мой выход на сцену. Настоящая любовь, — произнес я и поцеловал Кэти в щечку. Подруги смотрели на нас с умилением. Причем я не играл на публику. Кэти очень верно выразилась. Я действительно пал жертвой любви с первого взгляда. Жертвой страсти — уж точно. В тот вечер я пришел с Марианной, но не мог отвести глаз от Кэти, исподтишка посматривая на зеленоглазую красавицу.
Они с Дэниелом о чем-то горячо спорили. И вдруг я прочел по губам Кэти: «Да пошел ты! Дело пахло керосином. Дэниел поднялся из-за стола и вышел из бара. Всё в порядке. Марианна кинула на меня обиженный взгляд, схватила куртку и удалилась. Я знал, что потом неизбежно разразится скандал, но в тот момент мне было все равно. Я пересел поближе к Кэти. Выпьем еще по одной? Мы застряли у барной стойки.
Помню, я рассказывал про свои занятия по психотерапии, а Кэти говорила про учебу в театральном училище. Учеба оказалась недолгой: в конце первого же курса Кэти заметил агент и предложил работу. С тех пор она выступала на сцене. И я поймал себя на мысли, что Кэти, должно быть, очень талантливая актриса. В настоящую жизнь! Может, я трус. Мне дико хотелось сгрести ее в охапку и поцеловать. Я никогда раньше не испытывал такого сильного, переполняющего физического желания. Я мог думать только об одном: как притяну Кэти к себе, прижмусь к губам, почувствую жар ее тела… — Прости, — спохватилась Кэти. Вечно болтаю первое, что придет в голову.
Я предупреждала, что немного «ку-ку». Кэти еще не раз повторяла про себя, что она «того», «не в себе», «чокнутая», но я ей не верил. Она смеялась слишком свободно и часто и никак не могла пострадать от той жуткой черноты, которую когда-то пережил я. В Кэти чувствовалась непосредственность, легкость — она любила жизнь и искренне радовалась каждому дню. Что бы ни говорила Кэти, я твердо знал: она — самый душевно здоровый человек из всех моих знакомых. Более того, рядом с Кэти и я чувствовал себя адекватнее. Кэти была американка. Она родилась и выросла в Верхнем Вест-Сайде [10] на Манхэттене. Ее мать, англичанка, оформила дочери двойное гражданство. Однако Кэти совсем не походила на жительниц Англии.
И дело даже не в том, как она говорила, а в мировосприятии, в ее системе ценностей и установок. Кипящая энергия, оптимизм, уверенность в себе — я видел такого человека впервые. Мы вышли из бара, я поймал такси и назвал водителю адрес своей квартиры. Недолгая поездка прошла в тишине. Когда мы очутились у двери квартиры, Кэти нежно прижала свои губы к моим. Я не мог больше сдерживаться и рывком притянул ее к себе. Не переставая целоваться с Кэти, кое-как открыл ключом дверь. Едва мы зашли в прихожую, как тут же начали срывать друг с друга одежду, спотыкаясь, добрались до спальни и рухнули на кровать. Та ночь стала самой чувственной, самой невероятной в моей жизни. Я изучал тело Кэти часами.
Мы занимались любовью всю ночь, до рассвета. Помню везде белый цвет: яркие лучи раннего солнца, прорывающиеся сквозь щели в шторах, белые стены, белые простыни, белки глаз Кэти, ее кожа, улыбка. Я и не подозревал, что кожа может быть такой белой, почти прозрачной, с нежным оттенком слоновой кости и голубоватыми линиями вен, заметными прямо под тонкой кожей, струящимися, словно цветные вкрапления в мраморе. Как будто статуя великолепной греческой богини ожила у меня в руках. Мы лежали, обнявшись. Ее глаза были так близко, что все расплывалось. Я смотрел в зеленое море. На губах Кэти мелькнула улыбка. Лично я — уже, — заявила Кэти. Вместо ответа я получил поцелуй.
Перед тем как уйти, Кэти зашла в душ. А я в это время позвонил Марианне. Я хотел встретиться с ней, чтобы сообщить о разрыве лично. Однако Марианна настаивала, чтобы я сказал все немедленно, по телефону. Она не подозревала, что я собираюсь закончить наши отношения. Однако именно это я и сделал, в самых деликатных выражениях. Марианна стала плакать. Мои слова разозлили и обидели ее. В итоге мне пришлось повесить трубку. Грубо и невежливо, да.
Я не горжусь тем разговором. Но тогда только такой поступок и казался порядочным. Я до сих пор не знаю, что мог сделать иначе. Место предложила она, узнав, что я ни разу там не был. И в оранжереи не заходил? Там жутко жарко, как в печке. Когда я занималась в училище, частенько туда прибегала, просто чтобы погреться… Давай встретимся там, когда ты освободишься? Вечером, когда я добрался до входа в Ботанический сад, она уже стояла там в своем огромном пальто и шарфе. Завидев меня, замахала рукой, как перевозбужденный ребенок. Мы пошли по застывшей грязи к большому стеклянному сооружению, в котором выращивались тропические растения.
Кэти решительно толкнула дверь и потащила меня внутрь. В оранжерее царила настоящая тропическая жара и высокая влажность. Я поскорее сдернул шарф и избавился от пальто. Здорово, правда? С пальто в руках мы бродили по дорожкам, держась за руки, и любовались экзотическими цветами. Я с изумлением осознал, что счастлив просто находиться рядом с Кэти. Словно она открыла тайную дверь и привела меня в волшебный мир тепла, света и ярких красок, где сотни цветущих орхидей — как синие, красные и желтые конфетти. Я медленно плавился от жары; тело становилось мягким, немного ватным. Я чувствовал себя черепахой, высунувшей из панциря голову после долгой зимней спячки, моргая и пробуждаясь. Это чудо сотворила Кэти — она стала моим приглашением к жизни, и я ухватился за него обеими руками.
Помню, как тогда осознал, что влюбился. Я ни секунды не сомневался, что это любовь. Такого чувства я не испытывал ни разу в жизни. Предыдущие мои романы протекали быстро и неудовлетворительно для обеих сторон. Девственности я лишился в университете. Накачавшись для храбрости алкоголем, переспал со студенткой с факультета социологии — канадкой по имени Мередит. Она носила на зубах брекеты, и во время поцелуев металлические конструкции больно впивались в мои губы. Затем последовало несколько ничем не примечательных романов. Казалось, я никак не мог встретить ту самую девушку, которую страстно желал повстречать. Я считал себя слишком дефективным, не способным на серьезные чувства.
Зато теперь каждый раз, когда до моих ушей доносился заразительный смех Кэти, меня пронизывало радостное возбуждение. Я, как губка, впитывал брызжущий из нее оптимизм, раскованность и веселье. Я соглашался на любые причуды Кэти. Я не узнавал себя, но мне нравился новый бесстрашный Тео, которого она пробудила к жизни. Мы не вылезали из кровати. Я сгорал от постоянного, жгучего желания. Я не мог насытиться близостью с Кэти. И постоянно хотелось касаться ее — я как будто не мог оказаться достаточно близко к ней. В том же декабре Кэти переехала в мою однокомнатную квартиру в районе Кентиш-таун [11]. Мое скромное обиталище находилось на цокольном этаже — здесь постоянно чувствовалась сырость, полы были закрыты коврами; окна имелись, но ни о каких приятных видах и речи не было.
Наше первое совместное Рождество мы жаждали провести как полагается: на праздничном базаре возле метро купили елку, навесили на нее кучу украшений и специально приобретенную электрическую гирлянду. Я помню, как сейчас, запах еловой хвои, дерева и горящих свечей, и Кэти, смотревшая на меня своими изумрудно-зелеными глазами, в которых отражался блеск пламени свечей и мерцание гирлянды. Слова сами собой слетели с языка. Выходи за меня, — повторил я. Кэти засмеялась и, к моей величайшей радости, тут же ответила: — Я согласна! На следующий же день мы пошли в ювелирный магазин, и она выбрала кольцо. И тут я наконец осознал: отныне мы жених и невеста. Как ни странно, первыми, о ком я подумал, были родители. Я хотел представить им Кэти. Пусть увидят, что их сын счастлив.
Я мечтал показать, что мне удалось вырваться из-под их контроля и стать свободным! Мы сели на поезд в Суррей. Теперь я понимаю, что сглупил. Это была дурацкая затея, обреченная на провал. Отец приветствовал меня все с той же враждебностью. Что за стрижка? Почему так коротко? Ты похож на преступника. Я тоже рад тебя видеть, — ответил я. Мама выглядела еще более подавленной, чем обычно.
И если сначала главному герою веришь, то потом он раскрывает истинные мотивы всего своего действа. Честно говоря, для меня концовка была неожиданной, оставила после себя невероятное впечатление. Книгу рекомендую к прочтению, действительно хорошее произведение. Интересная затея, я вам скажу В последнюю пятницу месяца мы выбираем книги — одну основную, одну дополнительную. Предлагают члены клуба в определенной последовательности.
И, если сразу и по-чесноку, основная книга апреля — восторга не принесла. Безмолвный пациент — это девушка тридцати двух лет Алисия Беренсон, художница. Ее муж Габриэль был убит пятью выстрелами из винтовки, а на месте преступления застали только жену, которую и обвинили в убийстве. Девушка не оправдывалась, не пыталась подтвердить или опровергнуть обвинения. Она просто навсегда замолчала.
По этой причине ее поместили в психиатрическую лечебницу в Гроув, где девушку закармливали таблетками и особо не лечили. Через шесть лет в клинике появляется судебный психотерапевт Тео Фабер, сорока двух лет, с твердым убеждением разговорить и вылечить Алисию. Книга читается очень быстро, но лишь только по одной причине: возникает просто непреодолимое желание скорее добраться до финала и узнать, что же приключилось в тот роковой день в доме семьи Беренсон. Ты искренне не понимаешь, зачем так много информации о психотерапевте, зачем он так тщательно ковыряется в жизни Алисии. Ты ждешь, что будет интересное описание самих практик, но вместо этого автор погружает тебя в жизнь героев до убийства.
Разгадка она вроде бы тут, на кончике языка, настоящим убийцей может быть друг, а может муж брата, а может собственный брат? Вариантов убийц в книге предостаточно, но развязку тебе все равно не предугадать Безмолвный пациент — книга, по которой сложно писать отзыв и не спойлерить. И если читать книгу — то только ради этого. И это единственный плюс. Мы очень много узнаем о героях: как они взрослели, как влюблялись, как переживали свои падения.
И у Тео, и у Алисии — действительно непростые судьбы, психологические травмы. Книга написана как-то сухо и скупо. Нет желания кому-то посочувствовать, ты не успеваешь понять, как ты относишься к героям и что бы ты сделал на их месте… Много противоречий, нет ощущения правды. Книга читается легко, быстро, история захватывает. Что же мы будем обсуждать на встрече книжного клуба?
О чем здесь поговорить? Ты не можешь сказать, вот блин, вот здесь и вот здесь можно было догадаться, ну как же ж так… С точки зрения психологии, даже я, психотерапевт и не психолог, заметила откровенные психологические ляпы в произведении. А уж наши профессиональные психологи из книжного клуба в шоке от того, что человек, который изучал психологию и работал несколько лет в этой сфере, пишет такую откровенную психологическую чушь.
Казалось, я никак не мог встретить ту самую девушку, которую страстно желал повстречать. Я считал себя слишком дефективным, не способным на серьезные чувства. Зато теперь каждый раз, когда до моих ушей доносился заразительный смех Кэти, меня пронизывало радостное возбуждение. Я, как губка, впитывал брызжущий из нее оптимизм, раскованность и веселье. Я соглашался на любые причуды Кэти. Я не узнавал себя, но мне нравился новый бесстрашный Тео, которого она пробудила к жизни. Мы не вылезали из кровати. Я сгорал от постоянного, жгучего желания. Я не мог насытиться близостью с Кэти. И постоянно хотелось касаться ее — я как будто не мог оказаться достаточно близко к ней. В том же декабре Кэти переехала в мою однокомнатную квартиру в районе Кентиш-таун [11]. Мое скромное обиталище находилось на цокольном этаже — здесь постоянно чувствовалась сырость, полы были закрыты коврами; окна имелись, но ни о каких приятных видах и речи не было. Наше первое совместное Рождество мы жаждали провести как полагается: на праздничном базаре возле метро купили елку, навесили на нее кучу украшений и специально приобретенную электрическую гирлянду. Я помню, как сейчас, запах еловой хвои, дерева и горящих свечей, и Кэти, смотревшая на меня своими изумрудно-зелеными глазами, в которых отражался блеск пламени свечей и мерцание гирлянды. Слова сами собой слетели с языка. Выходи за меня, — повторил я. Кэти засмеялась и, к моей величайшей радости, тут же ответила: — Я согласна! На следующий же день мы пошли в ювелирный магазин, и она выбрала кольцо. И тут я наконец осознал: отныне мы жених и невеста. Как ни странно, первыми, о ком я подумал, были родители. Я хотел представить им Кэти. Пусть увидят, что их сын счастлив. Я мечтал показать, что мне удалось вырваться из-под их контроля и стать свободным! Мы сели на поезд в Суррей. Теперь я понимаю, что сглупил. Это была дурацкая затея, обреченная на провал. Отец приветствовал меня все с той же враждебностью. Что за стрижка? Почему так коротко? Ты похож на преступника. Я тоже рад тебя видеть, — ответил я. Мама выглядела еще более подавленной, чем обычно. Она словно съежилась, стала тише, как будто на самом деле ее там не было. Присутствие отца было гораздо более давящим, неприветливым, бросающимся в глаза, безрадостным. Он все время буравил Кэти тяжелым взглядом. Я еле пережил обед в родительском доме. Кэти не особенно понравилась родителям, и они не радовались за меня. Не знаю, почему меня это даже не удивило. После обеда отец удалился в кабинет и больше оттуда не выходил. Во время прощания мама обнимала меня слишком долго, и это было слишком близко для меня. Она с трудом держалась на ногах. Меня вдруг накрыло тихое отчаяние. Когда мы уехали оттуда, я знал, что часть меня так и осталась там — вечным ребенком, словно в ловушке. Я ощущал полную беспомощность, безнадежность, и глаза жгло от подступивших слез. И тут меня в очередной раз удивила Кэти. Она крепко обняла меня и прошептала: «Теперь я все поняла. И люблю тебя еще сильнее! Да этого и не требовалось. Мы не пригласили родителей. И никакого Бога. Кэти не хотела устраивать венчание в церкви, поэтому я мысленно произнес краткую молитву, пока нас регистрировали в бюро. И возблагодарил Господа за неожиданное счастье, которого я не был достоин. Теперь я прозрел и четко видел Его великую цель. Бог вовсе не покидал меня в детстве, одинокого и напуганного. Нет, он, как ловкий маг, хранил Кэти, словно козырь, чтобы «достать» ее из рукава, когда придет время. Я был переполнен ощущением смирения и благодарил небо за каждую секунду, проведенную рядом с ней. Я понимал, что вытянул счастливый билет. Мне выпал невероятный, очень редкий шанс повстречать такую любовь! Я осознавал, как редко такое случается. Остальным повезло меньше. Большинство моих пациентов никто не любил. И Алисию Беренсон не любили. Сложно представить двух менее схожих женщин, чем Кэти и Алисия. Кэти вызывала во мне мысли о свете, тепле, ярких красках и смехе. Алисия — только о пропасти, темноте и печали. И молчании. Часть II Подавленные эмоции никуда не деваются. Их хоронят заживо, но со временем они обязательно прорвутся наружу в куда более отвратительном виде. Четвертую неделю стоит жара — погода устроила нам тест на выносливость. Каждый день кажется жарче предыдущего. Неужели это Англия? Больше похоже на Грецию или какую-нибудь другую южную страну. Я пишу сейчас в парке Хэмпстед-Хит. Газоны и скамейки усеяны распростертыми на полотенцах полуголыми людьми с обгоревшими до красноты лицами. Напоминает пляж или поле битвы. Сижу на скамейке в тени. Сейчас шесть часов вечера, и раскаленный воздух начинает понемногу остывать. На золотистом небе низко висит красноватое солнце. В этот час парк выглядит иначе — тени глубже, цвета ярче. Трава будто в огне… огненные всполохи под моими ногами… По дороге сюда я сняла обувь и шла босиком. Совсем как в детстве, когда играла во дворе. А потом вспомнилось такое же жаркое лето, когда погибла мама. Мы с Полом носились на велосипедах по полям, покрытым золотым ковром диких маргариток, залезали в заброшенные дома и населенные призраками сады. В моей памяти то лето длится вечно. Я помню маму и те цветастые топы, которые она носила, с желтыми тянущимися бретельками, такими тонкими и изящными, как и она сама. Мама была хрупкой, словно маленькая птичка. Она часто включала радио, брала меня на руки, и мы танцевали под поп-музыку. До сих пор отчетливо помню мамин запах: шампунь, сигареты, крем для рук от «Нивеа» и непременный легкий оттенок водки. Сколько ей тогда было? Двадцать восемь? Двадцать девять? Меньше, чем мне сейчас. Надо же… По пути сюда я заметила на тропинке возле корней дерева крохотную птичку. Я подумала, что она вывалилась из гнезда. Птичка не шевелилась — видимо, бедняжка поломала крылья. Я тихонько погладила пальцем ее головку. Птичка не шевелилась. Тогда я осторожно взяла ее в руки и повернула. Нижняя часть тельца отсутствовала напрочь — плоть была съедена червями: белые, толстые, скользкие черви извивались, крутились и лезли друг на друга. Мой желудок болезненно сжался, я испугалась, что меня вывернет. Это было так грязно, отвратительно — и слишком сильно напоминало о смерти. И до сих пор стоит у меня перед глазами. Здесь на всю мощность работают кондиционеры и холодно, как в морозилке. Сижу за своим любимым столиком у окна и потягиваю кофе со льдом. Иногда читаю, делаю зарисовки или пишу заметки. За кассой скучает красивая девушка. Она что-то смотрит в телефоне, поглядывает на часы и вздыхает. Вчера вечером ее вздохи показались мне особенно тяжкими. Судя по всему, девушка ждет, когда же я попрошу счет, чтобы закрыть кафе и пойти домой, и я неохотно ухожу. Идти по жаре — все равно что брести сквозь густую грязь. Все тело ноет, как будто меня били, сил нет совершенно. Мы не готовы к столь экстремальным температурам. Это же Англия! У нас в доме нет кондиционеров. Интересно, у кого они есть? Ночью невозможно уснуть, приходится сбрасывать все покрывала и лежать на кровати нагишом, утопая в поту. Мы открываем окна настежь, но в воздухе нет и намека на ветерок — только мертвая раскаленная духота. Вчера я купила электрический вентилятор, поставила у изножья кровати и направила прямо на нас. Так мы никогда не уснем, — стал жаловаться Габриэль. С вентилятором хотя бы не придется потеть, как в сауне. Габриэль проворчал нечто невнятное — и уснул раньше меня. А я лежала и вслушивалась в гудение вентилятора. Мне нравится звук вращающихся лопастей. Он убаюкивает. Можно закрыть глаза, поддаться мелодии и незаметно провалиться в сон. Теперь я ношу за собой этот вентилятор из комнаты в комнату — то выдергиваю, то втыкаю вилку электропитания. Сегодня решила взять его в мастерскую в глубине сада. С вентилятором это терпимо, и все равно соображаю с трудом — работа не ладится. Я отстаю от графика, но жара так давит, что у меня нет сил переживать по этому поводу. Наметился небольшой прорыв: я наконец поняла, что не так с изображением Иисуса. Почему на меня это не действует. Дело не в композиции: Иисус распят на кресте. Проблема в том, что на картине изображен не Иисус. Мы не знаем, как Он выглядел, но у меня получился не лик Христа. Это лицо Габриэля. Ума не приложу, как я раньше не заметила. Сама не знаю, как и почему я нарисовала на кресте своего мужа: его лицо, его тело… Я схожу с ума? Видимо, придется оставить все как есть и довести работу над картиной до конца. В итоге выходит нечто пустое, безжизненное. Но если действительно не спешить и вникнуть, я иногда слышу шепот, который указывает, куда двигаться дальше. И если я следую за ним, как будто это предопределено, он приводит меня к чему-то неожиданному, не к тому, что я задумывала, но потрясающе живому и прекрасному. И результат совершенно не зависит от меня — полотно приобретает собственную жизненную силу! Должна признаться, меня пугает вот так отдаваться неведомому. Я предпочитаю знать, куда двигаюсь. Именно поэтому я всегда начинаю работу с огромного количества предварительных набросков, желая максимально точно представлять конечный результат на холсте. Неудивительно, что в итоге они так и остаются набросками — ведь я совершенно не представляю себе, что в те моменты происходит передо мной. Нужно открыть глаза — и наконец увидеть реальность, когда происходит это «настоящее», а не то, как мне хотелось бы это видеть. Теперь, осознав, что у меня вышел портрет Габриэля, я могу вернуться к началу, сделать все заново. Попрошу его попозировать мне. Давно он не помогал мне в этом. Надеюсь, Габриэль оценит идею и не скажет, что это святотатство. А то его иногда переклинивает. Я там сто лет не была. Последний раз мы ходили туда с Габриэлем, когда он решил вспомнить юные годы. Подростком Габриэль с друзьями часто болтался на Кэмденском рынке — чудесное время бессонных ночей, танцев, выпивки и нескончаемых разговоров. Мальчики заглядывали на рынок ранним утром: посмотреть, как торговцы раскладывают товар. Иногда удавалось разжиться «травкой» — она всегда имелась у растаманов, ошивавшихся на мосту возле кэмденских шлюзов. Однако мы с Габриэлем никаких дилеров там не встретили. Теперь это чистенький туристический маршрут, — огорченно произнес он тогда. Сегодня, гуляя по рынку, я подумала: а ведь дело не столько в том, что изменился рынок, сколько в том, что изменился сам Габриэль. Здесь и по сей день полно шестнадцатилетних подростков. Вот они, загорают на обоих берегах канала под ярким солнцем. Куча оголенных тел: раздетые по пояс мальчики с закатанными покороче шортами, девчонки в лифчиках или узеньких купальных топиках. Повсюду обнаженная плоть, сгорающая под немилосердными солнечными лучами. Бьющая ключом сексуальная энергия — их ненасытная, нетерпеливая жажда жизни. Мощный импульс задел и меня: я ощутила сильное желание заняться любовью с Габриэлем. Мне дико захотелось почувствовать его мускулистое тело, сильные ноги, его бедра — сверху, на мне. Занимаясь с Габриэлем любовью, я всегда чувствую этот неутолимый голод; это ни с чем не сравнимое чувство целостности, когда мы сливаемся воедино. Чего-то большего, чем просто я, чем мы оба. Этого не описать словами — какое-то таинство. Неожиданно мое внимание привлек бездомный. Он сидел на тротуаре неподалеку и смотрел на меня. Брюки мужчины держались на веревке, подметки были примотаны к ботинкам скотчем. Кожа на лице пестрела растрескавшимися волдырями. Меня вдруг накрыло унынием и отвращением. От него разило застарелым потом и мочой. На мгновение показалось, что бездомный обращается ко мне. Потом я поняла, что он просто бормочет ругательства себе под нос: «чертово» то да «чертово» это. Я нащупала в сумке мелочь и подала мужчине. А затем побрела домой, медленно, шаг за шагом поднимаясь на наш холм. Сейчас дорога показалась гораздо круче. Как будто шла вечность под изнуряющим пеклом. По какой-то причине мысли о несчастном бездомном не выходили из головы. Помимо чувства жалости, было что-то еще, необъяснимое, похожее на страх. Я представила бедолагу младенцем у матери на руках. Могла ли несчастная вообразить, что ее сын превратится в грязного, воняющего мочой, полубезумного оборванца, который станет коротать дни, сидя на тротуаре и бормоча ругательства? Я задумалась о своей матери. Была ли она сумасшедшей? Почему она это сделала? Почему пристегнула меня к пассажирскому креслу своей желтой «Мини» и на полном ходу въехала в стену из красного кирпича? Я обожала мамину машину такого веселого канареечно-желтого цвета.
Так что те, кто не читал и сомневается — советую дождаться фильма. Ohnoitsautumn Всем привет! Очень хочется поделиться с вами своим мнением о книге Алекса Михаэлидеса под названием «Безмолвный пациент». Каждый год я ищу списки бестселлеров в разных жанрах. Мне всегда любопытно, что читает весь мир, какие произведения ценятся и почему. Я увидела, что в нескольких рейтингах лучших детективов 2019 года на верхних строчках красуется книга сценариста Алекса Михаэлидеса. Меня привлекли название и аннотация, так что я незамедлительно решила приступить к чтению. Начинается книга довольно тривиально — записью из дневника главной героини Алисии Беренсон. Затем повествование переключается на психотерапевта Тео Фабера, который, собственно, и становится основным рассказчиком. Надо сказать, завязка сюжета, в принципе, неплоха: жестокое преступление, совершенное Алисией в отношении своего мужа, а впоследствии абсолютное безмолвие женщины и написанная ею загадочная картина. Тем не менее, нить повествования теряется из-за просто ужаснейшего языка! Книга так пестрит клише и штампами, что аж подташнивает… Приведу в пример пару-тройку цитат с метафорами, которые обычно используют ученики начальной школы при описании картины из учебника. Декабрь в Лондоне выдался снежный, и весь сад скрылся под чистейшим белым покрывалом. Солнце висело низко над горизонтом, окрашивая воду в реке в кроваво-красные тона. Он стоял без движения, словно каменное изваяние. Она стояла в одиночестве у дальней стены — застыла без движения, будто статуя. Кроме донельзя избитых сравнений, текст также изобилует постоянными повторами: в двух предложениях подряд какие-то слова можно встретить больше трех раз! Иногда, бывает, переводчики «помогают» авторам и заменяют, например, имена собственные местоимениями или стараются использовать синонимы. Однако в данном случае пришлось бы переписывать всё целиком. То, что простительно сценаристу, никак нельзя простить писателю. Помимо всего прочего, Михаэлидес зачем-то вставляет множество ненужных сцен, которые никаким образом не влияют ни на развитие событий, ни на характеры ключевых персонажей. Кстати, о самих персонажах. Они безликие и зачастую непоследовательные. Некоторые поступки вызывают недоумение, хотя их подоплека так и остается неизвестной. Главная же интрига — почему главная героиня замолчала на несколько лет — не раскрывается. Вернее, автор то дает объяснение, но оно выходит слишком уж невнятным и надуманным. А ведь ради ответа на этот вопрос я, собственно, и дочитала несчастную книгу иначе точно бросила бы странице на пятидесятой. В итоге концовка «вау-эффекта» не вызывает. Более того, сюжет вторичен и для искушенных читателей становится предсказуемым еще в середине.
Безмолвный пациент - Алекс Михаэлидес (2019)
Роскошный дом, безумная влюбленность в мужа, спрос на картины — словом, дольче вита. Но однажды вечером Алисия пять раз выстрелила мужу, известному фотографу, в лицо и с тех пор не произнесла ни слова. Свою последнюю картину «Алкеста» она написала в ожидании суда. Автопортрет художницы перед пустым холстом, подкрепленный драматической предысторией, взлетает в цене, и пусть СМИ судачат, а детективы строят догадки, никто так и не смог подтвердить или опровергнуть вину Алисии. А она хранит безмолвие, запертая в стенах психиатрической лечебницы. Сотрудник клиники Тео пытается помочь Алисии, разговорить ее на сеансах терапии и раскрыть тайну смерти ее обожаемого, но жестоко убитого мужа.
Но Алисия по-прежнему молчит. Искал хорошие современные книги, дабы разнообразить свою книжную полку, полную классики. И среди множества, выделилась и эта, своими высокими оценками в интернете и хвалебными отзывами на обложке. Я ожидал чего-то сильного, современного, вызывающего, но... После прочтения, у меня остался один вопрос: почему все так ее хвалят?
Это чувство незаслуженного превозношения чего-то посредственного и побудило меня написать этот пост. Здесь не будет спойлеров. Сама по себе книга неплоха, но после прочтения кажется весьма сырой, недоработанной. Складывается чувство, что это не полноценная книга а адаптированный под книгу сценарий.
Часто шел следом, смотрел на нее исподтишка, стоял возле ее дома и вглядывался, надеясь увидеть в окне знакомый силуэт… Мне стало неловко слушать эту исповедь.
Я допил пиво и взглянул на часы, думая, что Юрий поймет намек. Но он не заметил моих знаков и продолжал рассказ: — Однажды я решился заговорить с ней. И оказалось, что мое чувство не взаимно. Я пытался несколько раз, и все напрасно. В конце концов она попросила, чтобы я прекратил преследовать ее.
Я начинал понимать несчастную женщину и уже собирался вежливо попрощаться и уйти, однако Юрий не умолкал. Ведь я искренне верил, что мы созданы друг для друга. Она разбила мне сердце. И тут я разозлился на нее. Прямо взбесился.
То есть вы остались с женой? Но лишь влюбившись в другую женщину, я на самом деле увидел правду о себе и своей жене. Иногда человек долго прячет голову в песок — тут нужно время и мужество. Возможно, так и есть, — задумчиво произнес я. Работает в спа-салоне, прекрасно владеет английским.
Мы отлично подходим друг другу, и нам вместе не скучно. Я кивнул и, снова бросив взгляд на часы, решительно взял пальто. Супруга уже наверняка заждалась. Кстати, как зовут вашу жену? По какой-то неизвестной причине я не хотел говорить ему ее имя.
Не хотел, чтобы Юрий знал о ней что-либо. Идите к жене. Идите к Кэти. Она любит вас. И выбросьте Алисию из головы.
Труппа театра часто собиралась там после репетиций. Кэти сидела в глубине зала с парой коллег-актрис и что-то рассказывала, а те внимательно слушали. Они глядели на меня, когда я приблизился к их столику. Мне уйти? Садись, ты как раз вовремя.
Я только что добралась до момента, когда мы познакомились. Я уселся, и Кэти продолжила свой рассказ. Она обожала эту историю. Время от времени поглядывала на меня, улыбаясь и как бы вовлекая в процесс, однако это было чистой формальностью. Это была ее история, не моя.
Я уже окончательно поставила на личной жизни крест и вдруг вижу: в бар заходит мужчина моей мечты! Лучше поздно, чем никогда! Вы же помните, я думала, что к двадцати пяти выйду замуж, а к тридцати обзаведусь двумя детьми, маленькой собакой и огромным ипотечным кредитом. И вот мне тридцать три, и весь мой план полетел к черту! Но свадьба и дети в его план не вписывались, и я понимала, что только теряю время.
Мы с Дэниелом решили сходить вечером в бар, и тут на сцене появляется Мистер Мечта… — Кэти повернулась ко мне и договорила: — с девушкой!!! Дальше следовало вести рассказ очень деликатно, чтобы не потерять симпатию аудитории. Дело в том, что на момент нашей судьбоносной встречи мы с Кэти были несвободны. Двойная неверность — не самое красивое начало отношений. Фактически нас представили друг другу экс-партнеры.
Они знали друг друга. Сейчас я уже не припомню деталей: кажется, Марианна пару раз встречалась с соседом Дэниела по квартире. Я не запомнил, как нас представляли, зато момент, когда я впервые увидел Кэти, прочно врезался в мою память. Меня словно током ударило: длинные темные волосы, пронзительный взгляд зеленых глаз, и эти губы… Фантастически красивая, утонченная девушка. Кэти выдержала паузу и с улыбкой взяла меня за руку.
Ты сказал, что учишься на психиатра. А я ответила, что мне как раз нужно вправить мозги, а значит, мы просто созданы друг для друга. Подруги отреагировали громким хохотом. Кэти тоже засмеялась. Настал мой выход на сцену.
Настоящая любовь, — произнес я и поцеловал Кэти в щечку. Подруги смотрели на нас с умилением. Причем я не играл на публику. Кэти очень верно выразилась. Я действительно пал жертвой любви с первого взгляда.
Жертвой страсти — уж точно. В тот вечер я пришел с Марианной, но не мог отвести глаз от Кэти, исподтишка посматривая на зеленоглазую красавицу. Они с Дэниелом о чем-то горячо спорили. И вдруг я прочел по губам Кэти: «Да пошел ты! Дело пахло керосином.
Дэниел поднялся из-за стола и вышел из бара. Всё в порядке. Марианна кинула на меня обиженный взгляд, схватила куртку и удалилась. Я знал, что потом неизбежно разразится скандал, но в тот момент мне было все равно. Я пересел поближе к Кэти.
Выпьем еще по одной? Мы застряли у барной стойки. Помню, я рассказывал про свои занятия по психотерапии, а Кэти говорила про учебу в театральном училище. Учеба оказалась недолгой: в конце первого же курса Кэти заметил агент и предложил работу. С тех пор она выступала на сцене.
И я поймал себя на мысли, что Кэти, должно быть, очень талантливая актриса. В настоящую жизнь! Может, я трус. Мне дико хотелось сгрести ее в охапку и поцеловать. Я никогда раньше не испытывал такого сильного, переполняющего физического желания.
Я мог думать только об одном: как притяну Кэти к себе, прижмусь к губам, почувствую жар ее тела… — Прости, — спохватилась Кэти. Вечно болтаю первое, что придет в голову. Я предупреждала, что немного «ку-ку». Кэти еще не раз повторяла про себя, что она «того», «не в себе», «чокнутая», но я ей не верил. Она смеялась слишком свободно и часто и никак не могла пострадать от той жуткой черноты, которую когда-то пережил я.
В Кэти чувствовалась непосредственность, легкость — она любила жизнь и искренне радовалась каждому дню. Что бы ни говорила Кэти, я твердо знал: она — самый душевно здоровый человек из всех моих знакомых. Более того, рядом с Кэти и я чувствовал себя адекватнее. Кэти была американка. Она родилась и выросла в Верхнем Вест-Сайде [10] на Манхэттене.
Ее мать, англичанка, оформила дочери двойное гражданство. Однако Кэти совсем не походила на жительниц Англии. И дело даже не в том, как она говорила, а в мировосприятии, в ее системе ценностей и установок. Кипящая энергия, оптимизм, уверенность в себе — я видел такого человека впервые. Мы вышли из бара, я поймал такси и назвал водителю адрес своей квартиры.
Недолгая поездка прошла в тишине. Когда мы очутились у двери квартиры, Кэти нежно прижала свои губы к моим. Я не мог больше сдерживаться и рывком притянул ее к себе. Не переставая целоваться с Кэти, кое-как открыл ключом дверь. Едва мы зашли в прихожую, как тут же начали срывать друг с друга одежду, спотыкаясь, добрались до спальни и рухнули на кровать.
Та ночь стала самой чувственной, самой невероятной в моей жизни. Я изучал тело Кэти часами. Мы занимались любовью всю ночь, до рассвета. Помню везде белый цвет: яркие лучи раннего солнца, прорывающиеся сквозь щели в шторах, белые стены, белые простыни, белки глаз Кэти, ее кожа, улыбка. Я и не подозревал, что кожа может быть такой белой, почти прозрачной, с нежным оттенком слоновой кости и голубоватыми линиями вен, заметными прямо под тонкой кожей, струящимися, словно цветные вкрапления в мраморе.
Как будто статуя великолепной греческой богини ожила у меня в руках. Мы лежали, обнявшись. Ее глаза были так близко, что все расплывалось. Я смотрел в зеленое море. На губах Кэти мелькнула улыбка.
Лично я — уже, — заявила Кэти. Вместо ответа я получил поцелуй. Перед тем как уйти, Кэти зашла в душ. А я в это время позвонил Марианне. Я хотел встретиться с ней, чтобы сообщить о разрыве лично.
Однако Марианна настаивала, чтобы я сказал все немедленно, по телефону. Она не подозревала, что я собираюсь закончить наши отношения. Однако именно это я и сделал, в самых деликатных выражениях. Марианна стала плакать. Мои слова разозлили и обидели ее.
В итоге мне пришлось повесить трубку. Грубо и невежливо, да. Я не горжусь тем разговором. Но тогда только такой поступок и казался порядочным. Я до сих пор не знаю, что мог сделать иначе.
Место предложила она, узнав, что я ни разу там не был. И в оранжереи не заходил? Там жутко жарко, как в печке. Когда я занималась в училище, частенько туда прибегала, просто чтобы погреться… Давай встретимся там, когда ты освободишься? Вечером, когда я добрался до входа в Ботанический сад, она уже стояла там в своем огромном пальто и шарфе.
Завидев меня, замахала рукой, как перевозбужденный ребенок. Мы пошли по застывшей грязи к большому стеклянному сооружению, в котором выращивались тропические растения. Кэти решительно толкнула дверь и потащила меня внутрь. В оранжерее царила настоящая тропическая жара и высокая влажность. Я поскорее сдернул шарф и избавился от пальто.
Здорово, правда? С пальто в руках мы бродили по дорожкам, держась за руки, и любовались экзотическими цветами. Я с изумлением осознал, что счастлив просто находиться рядом с Кэти. Словно она открыла тайную дверь и привела меня в волшебный мир тепла, света и ярких красок, где сотни цветущих орхидей — как синие, красные и желтые конфетти. Я медленно плавился от жары; тело становилось мягким, немного ватным.
Я чувствовал себя черепахой, высунувшей из панциря голову после долгой зимней спячки, моргая и пробуждаясь. Это чудо сотворила Кэти — она стала моим приглашением к жизни, и я ухватился за него обеими руками. Помню, как тогда осознал, что влюбился. Я ни секунды не сомневался, что это любовь. Такого чувства я не испытывал ни разу в жизни.
Предыдущие мои романы протекали быстро и неудовлетворительно для обеих сторон. Девственности я лишился в университете. Накачавшись для храбрости алкоголем, переспал со студенткой с факультета социологии — канадкой по имени Мередит. Она носила на зубах брекеты, и во время поцелуев металлические конструкции больно впивались в мои губы. Затем последовало несколько ничем не примечательных романов.
Казалось, я никак не мог встретить ту самую девушку, которую страстно желал повстречать. Я считал себя слишком дефективным, не способным на серьезные чувства. Зато теперь каждый раз, когда до моих ушей доносился заразительный смех Кэти, меня пронизывало радостное возбуждение. Я, как губка, впитывал брызжущий из нее оптимизм, раскованность и веселье. Я соглашался на любые причуды Кэти.
Я не узнавал себя, но мне нравился новый бесстрашный Тео, которого она пробудила к жизни. Мы не вылезали из кровати. Я сгорал от постоянного, жгучего желания. Я не мог насытиться близостью с Кэти. И постоянно хотелось касаться ее — я как будто не мог оказаться достаточно близко к ней.
В том же декабре Кэти переехала в мою однокомнатную квартиру в районе Кентиш-таун [11]. Мое скромное обиталище находилось на цокольном этаже — здесь постоянно чувствовалась сырость, полы были закрыты коврами; окна имелись, но ни о каких приятных видах и речи не было. Наше первое совместное Рождество мы жаждали провести как полагается: на праздничном базаре возле метро купили елку, навесили на нее кучу украшений и специально приобретенную электрическую гирлянду. Я помню, как сейчас, запах еловой хвои, дерева и горящих свечей, и Кэти, смотревшая на меня своими изумрудно-зелеными глазами, в которых отражался блеск пламени свечей и мерцание гирлянды. Слова сами собой слетели с языка.
Выходи за меня, — повторил я. Кэти засмеялась и, к моей величайшей радости, тут же ответила: — Я согласна! На следующий же день мы пошли в ювелирный магазин, и она выбрала кольцо. И тут я наконец осознал: отныне мы жених и невеста. Как ни странно, первыми, о ком я подумал, были родители.
Я хотел представить им Кэти. Пусть увидят, что их сын счастлив. Я мечтал показать, что мне удалось вырваться из-под их контроля и стать свободным! Мы сели на поезд в Суррей. Теперь я понимаю, что сглупил.
Это была дурацкая затея, обреченная на провал. Отец приветствовал меня все с той же враждебностью. Что за стрижка? Почему так коротко? Ты похож на преступника.
Я тоже рад тебя видеть, — ответил я. Мама выглядела еще более подавленной, чем обычно. Она словно съежилась, стала тише, как будто на самом деле ее там не было. Присутствие отца было гораздо более давящим, неприветливым, бросающимся в глаза, безрадостным. Он все время буравил Кэти тяжелым взглядом.
Я еле пережил обед в родительском доме. Кэти не особенно понравилась родителям, и они не радовались за меня. Не знаю, почему меня это даже не удивило. После обеда отец удалился в кабинет и больше оттуда не выходил. Во время прощания мама обнимала меня слишком долго, и это было слишком близко для меня.
Финал настолько непредсказуем, что просчитать его, кажется, невозможно. Какие мысли остались после прочтения. Во-первых, как это важно - любить своих детей, говорить им об этом и, наоборот, не произносить слов, которые могут нанести вред детской психике. Со временем маленькая червоточинка в мозге может стать причиной глобальной катастрофы личности.
Во-вторых, как важна честность в отношениях между мужем и женой. Когда вам кажется, что легкая интрижка на стороне не повредит, возможно, вы уже одним шагом в пропасти. И, в-третьих, как хрупок и эфемерен мир нашего счастья: сегодня ты успешный, состоявшийся в профессии и в обществе человек, а завтра — пациент психиатрического отделения или труп с простреленной головой.
Здорово, правда? С пальто в руках мы бродили по дорожкам, держась за руки, и любовались экзотическими цветами. Я с изумлением осознал, что счастлив просто находиться рядом с Кэти. Словно она открыла тайную дверь и привела меня в волшебный мир тепла, света и ярких красок, где сотни цветущих орхидей — как синие, красные и желтые конфетти. Я медленно плавился от жары; тело становилось мягким, немного ватным.
Я чувствовал себя черепахой, высунувшей из панциря голову после долгой зимней спячки, моргая и пробуждаясь. Это чудо сотворила Кэти — она стала моим приглашением к жизни, и я ухватился за него обеими руками. Помню, как тогда осознал, что влюбился. Я ни секунды не сомневался, что это любовь. Такого чувства я не испытывал ни разу в жизни. Предыдущие мои романы протекали быстро и неудовлетворительно для обеих сторон. Девственности я лишился в университете. Накачавшись для храбрости алкоголем, переспал со студенткой с факультета социологии — канадкой по имени Мередит.
Она носила на зубах брекеты, и во время поцелуев металлические конструкции больно впивались в мои губы. Затем последовало несколько ничем не примечательных романов. Казалось, я никак не мог встретить ту самую девушку, которую страстно желал повстречать. Я считал себя слишком дефективным, не способным на серьезные чувства. Зато теперь каждый раз, когда до моих ушей доносился заразительный смех Кэти, меня пронизывало радостное возбуждение. Я, как губка, впитывал брызжущий из нее оптимизм, раскованность и веселье. Я соглашался на любые причуды Кэти. Я не узнавал себя, но мне нравился новый бесстрашный Тео, которого она пробудила к жизни.
Мы не вылезали из кровати. Я сгорал от постоянного, жгучего желания. Я не мог насытиться близостью с Кэти. И постоянно хотелось касаться ее — я как будто не мог оказаться достаточно близко к ней. В том же декабре Кэти переехала в мою однокомнатную квартиру в районе Кентиш-таун [11]. Мое скромное обиталище находилось на цокольном этаже — здесь постоянно чувствовалась сырость, полы были закрыты коврами; окна имелись, но ни о каких приятных видах и речи не было. Наше первое совместное Рождество мы жаждали провести как полагается: на праздничном базаре возле метро купили елку, навесили на нее кучу украшений и специально приобретенную электрическую гирлянду. Я помню, как сейчас, запах еловой хвои, дерева и горящих свечей, и Кэти, смотревшая на меня своими изумрудно-зелеными глазами, в которых отражался блеск пламени свечей и мерцание гирлянды.
Слова сами собой слетели с языка. Выходи за меня, — повторил я. Кэти засмеялась и, к моей величайшей радости, тут же ответила: — Я согласна! На следующий же день мы пошли в ювелирный магазин, и она выбрала кольцо. И тут я наконец осознал: отныне мы жених и невеста. Как ни странно, первыми, о ком я подумал, были родители. Я хотел представить им Кэти. Пусть увидят, что их сын счастлив.
Я мечтал показать, что мне удалось вырваться из-под их контроля и стать свободным! Мы сели на поезд в Суррей. Теперь я понимаю, что сглупил. Это была дурацкая затея, обреченная на провал. Отец приветствовал меня все с той же враждебностью. Что за стрижка? Почему так коротко? Ты похож на преступника.
Я тоже рад тебя видеть, — ответил я. Мама выглядела еще более подавленной, чем обычно. Она словно съежилась, стала тише, как будто на самом деле ее там не было. Присутствие отца было гораздо более давящим, неприветливым, бросающимся в глаза, безрадостным. Он все время буравил Кэти тяжелым взглядом. Я еле пережил обед в родительском доме. Кэти не особенно понравилась родителям, и они не радовались за меня. Не знаю, почему меня это даже не удивило.
После обеда отец удалился в кабинет и больше оттуда не выходил. Во время прощания мама обнимала меня слишком долго, и это было слишком близко для меня. Она с трудом держалась на ногах. Меня вдруг накрыло тихое отчаяние. Когда мы уехали оттуда, я знал, что часть меня так и осталась там — вечным ребенком, словно в ловушке. Я ощущал полную беспомощность, безнадежность, и глаза жгло от подступивших слез. И тут меня в очередной раз удивила Кэти. Она крепко обняла меня и прошептала: «Теперь я все поняла.
И люблю тебя еще сильнее! Да этого и не требовалось. Мы не пригласили родителей. И никакого Бога. Кэти не хотела устраивать венчание в церкви, поэтому я мысленно произнес краткую молитву, пока нас регистрировали в бюро. И возблагодарил Господа за неожиданное счастье, которого я не был достоин. Теперь я прозрел и четко видел Его великую цель. Бог вовсе не покидал меня в детстве, одинокого и напуганного.
Нет, он, как ловкий маг, хранил Кэти, словно козырь, чтобы «достать» ее из рукава, когда придет время. Я был переполнен ощущением смирения и благодарил небо за каждую секунду, проведенную рядом с ней. Я понимал, что вытянул счастливый билет. Мне выпал невероятный, очень редкий шанс повстречать такую любовь! Я осознавал, как редко такое случается. Остальным повезло меньше. Большинство моих пациентов никто не любил. И Алисию Беренсон не любили.
Сложно представить двух менее схожих женщин, чем Кэти и Алисия. Кэти вызывала во мне мысли о свете, тепле, ярких красках и смехе. Алисия — только о пропасти, темноте и печали. И молчании. Часть II Подавленные эмоции никуда не деваются. Их хоронят заживо, но со временем они обязательно прорвутся наружу в куда более отвратительном виде. Четвертую неделю стоит жара — погода устроила нам тест на выносливость. Каждый день кажется жарче предыдущего.
Неужели это Англия? Больше похоже на Грецию или какую-нибудь другую южную страну. Я пишу сейчас в парке Хэмпстед-Хит. Газоны и скамейки усеяны распростертыми на полотенцах полуголыми людьми с обгоревшими до красноты лицами. Напоминает пляж или поле битвы. Сижу на скамейке в тени. Сейчас шесть часов вечера, и раскаленный воздух начинает понемногу остывать. На золотистом небе низко висит красноватое солнце.
В этот час парк выглядит иначе — тени глубже, цвета ярче. Трава будто в огне… огненные всполохи под моими ногами… По дороге сюда я сняла обувь и шла босиком. Совсем как в детстве, когда играла во дворе. А потом вспомнилось такое же жаркое лето, когда погибла мама. Мы с Полом носились на велосипедах по полям, покрытым золотым ковром диких маргариток, залезали в заброшенные дома и населенные призраками сады. В моей памяти то лето длится вечно. Я помню маму и те цветастые топы, которые она носила, с желтыми тянущимися бретельками, такими тонкими и изящными, как и она сама. Мама была хрупкой, словно маленькая птичка.
Она часто включала радио, брала меня на руки, и мы танцевали под поп-музыку. До сих пор отчетливо помню мамин запах: шампунь, сигареты, крем для рук от «Нивеа» и непременный легкий оттенок водки. Сколько ей тогда было? Двадцать восемь? Двадцать девять? Меньше, чем мне сейчас. Надо же… По пути сюда я заметила на тропинке возле корней дерева крохотную птичку. Я подумала, что она вывалилась из гнезда.
Птичка не шевелилась — видимо, бедняжка поломала крылья. Я тихонько погладила пальцем ее головку. Птичка не шевелилась. Тогда я осторожно взяла ее в руки и повернула. Нижняя часть тельца отсутствовала напрочь — плоть была съедена червями: белые, толстые, скользкие черви извивались, крутились и лезли друг на друга. Мой желудок болезненно сжался, я испугалась, что меня вывернет. Это было так грязно, отвратительно — и слишком сильно напоминало о смерти. И до сих пор стоит у меня перед глазами.
Здесь на всю мощность работают кондиционеры и холодно, как в морозилке. Сижу за своим любимым столиком у окна и потягиваю кофе со льдом. Иногда читаю, делаю зарисовки или пишу заметки. За кассой скучает красивая девушка. Она что-то смотрит в телефоне, поглядывает на часы и вздыхает. Вчера вечером ее вздохи показались мне особенно тяжкими. Судя по всему, девушка ждет, когда же я попрошу счет, чтобы закрыть кафе и пойти домой, и я неохотно ухожу. Идти по жаре — все равно что брести сквозь густую грязь.
Все тело ноет, как будто меня били, сил нет совершенно. Мы не готовы к столь экстремальным температурам. Это же Англия! У нас в доме нет кондиционеров. Интересно, у кого они есть? Ночью невозможно уснуть, приходится сбрасывать все покрывала и лежать на кровати нагишом, утопая в поту. Мы открываем окна настежь, но в воздухе нет и намека на ветерок — только мертвая раскаленная духота. Вчера я купила электрический вентилятор, поставила у изножья кровати и направила прямо на нас.
Так мы никогда не уснем, — стал жаловаться Габриэль. С вентилятором хотя бы не придется потеть, как в сауне. Габриэль проворчал нечто невнятное — и уснул раньше меня. А я лежала и вслушивалась в гудение вентилятора. Мне нравится звук вращающихся лопастей. Он убаюкивает. Можно закрыть глаза, поддаться мелодии и незаметно провалиться в сон. Теперь я ношу за собой этот вентилятор из комнаты в комнату — то выдергиваю, то втыкаю вилку электропитания.
Сегодня решила взять его в мастерскую в глубине сада. С вентилятором это терпимо, и все равно соображаю с трудом — работа не ладится. Я отстаю от графика, но жара так давит, что у меня нет сил переживать по этому поводу. Наметился небольшой прорыв: я наконец поняла, что не так с изображением Иисуса. Почему на меня это не действует. Дело не в композиции: Иисус распят на кресте. Проблема в том, что на картине изображен не Иисус. Мы не знаем, как Он выглядел, но у меня получился не лик Христа.
Это лицо Габриэля. Ума не приложу, как я раньше не заметила. Сама не знаю, как и почему я нарисовала на кресте своего мужа: его лицо, его тело… Я схожу с ума? Видимо, придется оставить все как есть и довести работу над картиной до конца. В итоге выходит нечто пустое, безжизненное. Но если действительно не спешить и вникнуть, я иногда слышу шепот, который указывает, куда двигаться дальше. И если я следую за ним, как будто это предопределено, он приводит меня к чему-то неожиданному, не к тому, что я задумывала, но потрясающе живому и прекрасному. И результат совершенно не зависит от меня — полотно приобретает собственную жизненную силу!
Должна признаться, меня пугает вот так отдаваться неведомому. Я предпочитаю знать, куда двигаюсь. Именно поэтому я всегда начинаю работу с огромного количества предварительных набросков, желая максимально точно представлять конечный результат на холсте. Неудивительно, что в итоге они так и остаются набросками — ведь я совершенно не представляю себе, что в те моменты происходит передо мной. Нужно открыть глаза — и наконец увидеть реальность, когда происходит это «настоящее», а не то, как мне хотелось бы это видеть. Теперь, осознав, что у меня вышел портрет Габриэля, я могу вернуться к началу, сделать все заново. Попрошу его попозировать мне. Давно он не помогал мне в этом.
Надеюсь, Габриэль оценит идею и не скажет, что это святотатство. А то его иногда переклинивает. Я там сто лет не была. Последний раз мы ходили туда с Габриэлем, когда он решил вспомнить юные годы. Подростком Габриэль с друзьями часто болтался на Кэмденском рынке — чудесное время бессонных ночей, танцев, выпивки и нескончаемых разговоров. Мальчики заглядывали на рынок ранним утром: посмотреть, как торговцы раскладывают товар. Иногда удавалось разжиться «травкой» — она всегда имелась у растаманов, ошивавшихся на мосту возле кэмденских шлюзов. Однако мы с Габриэлем никаких дилеров там не встретили.
Теперь это чистенький туристический маршрут, — огорченно произнес он тогда. Сегодня, гуляя по рынку, я подумала: а ведь дело не столько в том, что изменился рынок, сколько в том, что изменился сам Габриэль. Здесь и по сей день полно шестнадцатилетних подростков. Вот они, загорают на обоих берегах канала под ярким солнцем. Куча оголенных тел: раздетые по пояс мальчики с закатанными покороче шортами, девчонки в лифчиках или узеньких купальных топиках. Повсюду обнаженная плоть, сгорающая под немилосердными солнечными лучами. Бьющая ключом сексуальная энергия — их ненасытная, нетерпеливая жажда жизни. Мощный импульс задел и меня: я ощутила сильное желание заняться любовью с Габриэлем.
Мне дико захотелось почувствовать его мускулистое тело, сильные ноги, его бедра — сверху, на мне. Занимаясь с Габриэлем любовью, я всегда чувствую этот неутолимый голод; это ни с чем не сравнимое чувство целостности, когда мы сливаемся воедино. Чего-то большего, чем просто я, чем мы оба. Этого не описать словами — какое-то таинство. Неожиданно мое внимание привлек бездомный. Он сидел на тротуаре неподалеку и смотрел на меня. Брюки мужчины держались на веревке, подметки были примотаны к ботинкам скотчем. Кожа на лице пестрела растрескавшимися волдырями.
Меня вдруг накрыло унынием и отвращением. От него разило застарелым потом и мочой.
Молчание не скроет всех ваших тайн. Обзор книги «Безмолвный пациент»
5 280 рецензий и отзывов читателей Букмейт на книгу Безмолвный пациент, Алекс Михаэлидес. Не очень объёмный роман «Безмолвный пациент» британско-кипрского писателя Алекса Михаэлидеса сделает выходные или поездки в метро увлекательными. Отзыв на книгу «Безмолвный пациент». ''Безмолвный пациент'' – это новый детективный триллер, который достаточно быстро пополнил список современных бестселлеров. эта книга привлекла моё внимание ещё в прошлом году. В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Безмолвный пациент от автора Алекс Михаэлидес (ISBN: 978-5-04-155570-2) по низкой цене.