Слушайте выпуски подкаста «Самые честные новости», автор Артемий Лебедев.
Кто такой Артемий Лебедев и за что его хейтят. Только важное и интересное
| Блогер Артемий Лебедев жестко прошелся по Израилю в обзоре новостей на своем YuoTube-канале. | Силовики похитили с пары студента филфака МГУ Андрея Лебедева: сейчас он находится в военкомате, откуда его в эту минуту увозят на сборный пункт. |
| Лебедев А.В.. Книги онлайн | Артемий Лебедев — все самые свежие новости по теме. |
| Артемий лебедев последние новости | Артемий Андреевич Лебедев родился 13 февраля 1975 года в Москве в семье телеведущей и писательницы Татьяны Толстой и профессора-филолога Андрея Лебедева. Самые честные новости на канале Артемия Лебедева. |
Артемий лебедев последние новости
Быстро понял, что «в Штатах русская литература никому не нужна», и стал самостоятельно изучать программирование. Через год продал своей же школе написанную им обучающую программу и купил на эти деньги винчестер на 40 мегабайт. Имеет 10 патентов на различные разработки в области 3D сканирования, обработки изображений, визуализации и сжатия данных.
Там он вынашивал в голове свои монографии «Научный и повествовательный стиль Геродота» 1957 и «Политика и Политии Аристотеля» 1964 , защищенные после освобождения как кандидатская и докторская диссертации. По окончании учебы я перебрался в Москву и устроился в Институт философии, где должен был заниматься переводами: тогда думали сделать новое издание досократиков.
Сначала мне поручили подготовить переиздание книги Маковельского. Увидев, какое там качество перевода, я схватился за голову и решил переводить заново. А Гераклитом я интересовался еще со студенческой скамьи. Я защитил диплом по ранее неизвестному фрагменту Гераклита, который нашел в трактате Аристотеля «О небе».
Аристотель не называет там имя Гераклита, но говорит о философах, считающих первоначалом огонь: одни придают ему пирамидальную форму пифагорейцы и Платон , другие никакой. Очевидно, что ко второй группе принадлежит Гераклит. Эта крупица аристотелевского «золота» впоследствии вывела меня на очень важную тему, занимающую видное место в моем издании Гераклита. В моем издании эти фрагменты вошли в технологическую часть книги Гераклита, имеющую огромное значение.
Греки говорили даже об «искусстве деторождения»: надо было знать, в каком возрасте делать детей, в какое время года, с кем и прочую технологию. Автор позднего эллинистического трактата De Mundo, прославляющий божественный разум в космосе и находящийся под большим влиянием Гераклита, говорит, что искусство подражает природе. Эта формула, встречающаяся в независимых источниках, тоже восходит к Гераклиту. Одна из основных задач книги Гераклита — полемика с механистической физикой, объясняющей рождение космоса из космогонического вихря бесконечной первоматерии.
Гераклит опровергал это, поскольку считал, что из вихря не мог получиться прекрасный космос с его регулярными циклами. Именно поэтому он приводил в пример равноденствия и солнцевороты, случающиеся всегда в один и тот же день и тем самым указывающие на божественный разум. Гераклит создал великую традицию философской натуральной теологии, находящуюся между ионийским натурализмом и пифагорейско-платоновским идеализмом. Если в рамках последнего бог понимается как нечто отдельное от материи, то ионийцы, напротив, наделяли первоматерию божественными атрибутами.
Они не считали ее настоящим богом — сомневаюсь, что Анаксимен молился воздуху. Скорее, это бог деистов, который отождествляется с законами природы. Итак, с одной стороны, натуралистический пантеизм, который, в сущности, этически и религиозно нерелевантен, с другой же — бог-творец. Гераклит создал третью традицию, которую впоследствии продолжили стоики.
Будучи ионийцем, он не мог быть дуалистом, поэтому впервые отождествил природу и бога, но эту природу он понимал не механистически, подобно милетцам, а как личного бога, этически релевантного. Стоики это всё взяли именно у Гераклита. Одно из ключевых положений моего издания состоит в опровержении господствующего взгляда в гераклитоведении XX века, согласно которому стоики якобы исказили всю доксографическую традицию о Гераклите, проецируя на его философию свои собственные учения. Среди немногих, кто до меня отвергал этот ошибочный тезис, были Тони Лонг и Чарльз Кан, который справедливо заметил однажды, что стоики были гераклитовцами древнего мира что применимо к их философии природы и этике, но не к логике.
В свою очередь, англоязычная традиция историографии греческой философии в лице Джеффри Кёрка, Мирослава Марковича и многих других занималась «разоблачением стоического обмана», объявляя подложными фрагменты, в которых речь шла не о превращениях огня и объяснении затмений, а о боге, судьбе, добродетели и смысле жизни. Эта физикалистская интерпретация Гераклита искажает его философию до неузнаваемости, превращая глубокого этико-политического и теологического мыслителя в какого-то скудоумного счетовода, которого интересовали только объемы материи в физических процессах. Бернет, хоть и делал периодически очень тонкие замечания, не видел разницы между наукой и философией. Его взгляды повлияли на всю англо-американскую историографию ранней греческой философии, вплоть до сегодняшнего дня.
Свойственное ей представление о ранних греческих философах отчасти верно для ионийцев, но не имеет никакого отношения к греческому западу. Именно в этом и заключается пифагореизм: в том, что душа реальнее тела, а божественный интеллект нус реальнее «природы». Согласно Филолаю, важнейшему пифагорейскому теоретику V века до н. Гераклит же создал особую систему, к которой применимы слова Тютчева: не то, что мните вы, природа!
То есть он использовал милетскую астрономию для опровержения механицизма. Платон же, следуя пифагорейцам, подменил ионийское понятие природы италийским понятием души. Именно поэтому у Платона небесными светилами движет космическая душа Вселенной, а у Аристотеля — природа. Интеллектуальные корни Аристотеля были ионийскими.
Мир природы характеризуется движением, которое реально для Аристотеля, а для платоников содержит такие противоречия, что в его реальность трудно поверить. За этими противоречиями стоят пифагорейские догмы. Бог пифагорейцев имеет чисто ментальную природу, а не физическую. И Аристотель, и Платон в этом смысле следуют за пифагорейцами: у них тоже есть нематериальный бог-ум, и этим они отличаются от пантеиста Гераклита.
Но ошибаются те исследователи, которые называют материалистами стоиков или Гераклита последнего объявили «материалистом» советские марксисты, следуя ремарке на полях в «Философских тетрадях» Ленина, которому померещился диамат в теологическом фрагменте 30 DK. Хоть стоики и считали, что всё реальное телесно, отрицая вопреки пифагорейцам и платоникам бестелесность бога и души, они не отрицали, в отличие от настоящих материалистов, ни существование бога, ни существование души, но лишь считали их тончайшими физическими сущностями. Поскольку в стоической философии весь космос живой, утверждение, что нечто состоит из земли или воды, не является атеизмом, потому что сами эти элементы божественны. Моя реконструкция Гераклита вносит свой вклад в прояснение отношения к нему стоиков: в своем пантеизме и провиденциализме, в своей теономной этике следования природе и мировому логосу они были подлинными неогераклитовцами, понимавшими его философию неизмеримо глубже, чем Платон и Аристотель.
В моей статье о метафоре книги природы у Гераклита есть в виде вывода мысль, что вся англоязычная историография древнегреческой философии строится на том, что величайший мыслитель доплатоновской эпохи — это Парменид. Помимо этого утверждается, что Эмпедокл, Анаксагор и Демокрит — плюралисты. Я несколько раз критиковал эту терминологию, придуманную филологами и ведущую к путанице. Если философ учит, что материя состоит из разных элементов, это означает не то, что он плюралист, а только то, что у него есть теория множественных элементов.
У Эмпедокла, например, есть четыре простых элемента — земля, вода, воздух, огонь — которые никогда не превращаются друг в друга, но дробятся на частицы, и потому могут перемешиваться в разных пропорциях. Это не плюрализм. Эмпедокл скорее дуалист, потому что признает не только эти элементы, но также две бесплотные силы, которые нельзя увидеть, а можно постичь только умом. Это взято у пифагорейцев.
В Ионии нет ничего подобного: даже такой религиозный мыслитель, как Гераклит, не признает бесплотную субстанцию, отдельную от природы и космоса. Каково было значение этого издания с институциональной точки зрения? В советское время в Институте философии АН был сектор истории западной философии, в котором занимались не только марксизмом так как были специальные секторы, и не один, где занимались только им , а работали также с новоевропейской классикой и античной философией. Но образовалась лакуна из раннегреческих философов, для которых имелось единственное антикварное издание Маковельского 1913 года.
Поэтому возникла потребность в новом издании всех доплатоновских мыслителей. Подготовить его поручили мне, и произошло это благодаря почтенному сотруднику западного сектора Феохарию Харлампиевичу Кессиди, колоритной личности и энтузиасту, много сделавшему для популяризации античной философии в советскую эпоху. Он учился на философском факультете МГУ в конце 1940-х и с юмором вспоминал, что английский они изучали тогда по английскому переводу краткой истории ВКП б Сталина. Когда вышла его книга о Гераклите, он стал знаменит в своей родной горной деревне Цалка куда при Екатерине переселили православных понтийских греков, спасавшихся от турецких гонений , и местных новорожденных там стали называть Гераклитами и Демокритами.
Это Кессиди предложил дирекции института поручить мне, молодому выпускнику классической кафедры ЛГУ, такой перевод. Я очень долго тянул с его завершением, поскольку должен был изучить первоисточник каждого фрагмента, контекст, разночтения. В итоге получилась огромная текстологическая и герменевтическая работа. Некоторые переводы не соответствовали тексту Дильса, потому что я отбрасывал его исправления и возвращался к рукописному тексту.
Мое издание Гераклита тоже содержит крайне важные фрагменты, основанные именно на рукописном варианте. Я могу со стопроцентной точностью доказать, что многие исправления Дильса неверны, так как основаны на непонимании метафорического языка Гераклита, а также на ошибочном допущении, что его книга якобы была «записной книжкой», лишенной единого плана, в которую он, подобно Ницше, записывал приходившие ему в голову случайные мысли. Этой экстравагантной гипотезой Дильс хотел обосновать абсурдный порядок расположения фрагментов Гераклита в своем издании. В 1989 году я получил грант, который давал молодым ученым Центр эллинских исследований Гарвардского университета.
Там я дорвался до компьютера Ibycus, на котором была установлена ранняя версия Thesaurus Linguae Graecae — это электронная база данных всех греческих текстов от Гомера до византийцев. Доступ к Тезаурусу был очень важен для меня, потому что при работе с фрагментами необходимо разыскать все параллели. Я разработал свою процедуру поиска специфических сочетаний ключевых слов в независимых источниках гераклитовской традиции восходящих к авторам, читавшим недоступный нам оригинал книги Гераклита , что позволяло реконструировать неизвестные фрагменты утраченного трактата Гераклита. Меня это настолько увлекло, что я сидел ночами за этим компьютером.
Однажды осенью 1989 года директор Центра эллинских исследований в Вашингтоне Зеф Стьюарт переполошился, увидев в два часа ночи свет в библиотеке Центра, пошел проверить, не забрались ли воры, и явившись туда с инспекцией, застал меня в тот момент, когда я увлеченно читал выползающую из принтера ленту с результатами очередного поиска в Тезаурусе. В результате перевода фрагментов, занявшего годы, у меня накопился огромный материал, который в значительной мере не опубликован. Когда перекапываешь такое огромное количество текстов, начинаешь замечать то, чего многие другие не видят. Когда я подарил одному американскому коллеге, специалисту по «досократикам», свои статьи о незамеченных фрагментах Ксенофана, он спросил меня: почему ты можешь найти неизвестный фрагмент Ксенофана, а я нет?
Я ответил: мой дорогой друг, чтобы найти новый, надо хорошо знать и помнить все старые. Я просто знаю наизусть все фрагменты-цитаты того же Ксенофана или Гераклита, не только сами тексты, но и разночтения, поэтому мне сразу бросается в глаза то, чего нет у Дильса или в других изданиях. Поясню, что я имею в виду, на таком примере. Константинос Кавафис публиковал свои первые стихотворения в газетах Александрии.
Кто теоретически может найти неизвестное стихотворение, читая александрийские газеты того времени? Только тот, кто знает наизусть все известные стихи Кавафиса. Сейчас я готовлю к публикации три неизвестных фрагмента Ксенофана, которые довольно хорошо идентифицируются, поскольку написаны гекзаметром. Я слышал истории о том, как вы ехали в такси и забыли там рукопись второго тома.
Я не собирался делать новый перевод Демокрита, поскольку в 1970 году вышло великолепное издание Лурье. Позор, что западная наука до сих пор его игнорирует. Издание Дильса по сравнению с ним — на единицу с минусом. Фрагменты у него расположены по алфавиту цитирующих авторов — полная бессмыслица.
У Лурье же впервые восстановлена грандиозная демокритовская энциклопедия наук. Он считал, что Демокрит был великим математиком, предвосхитившим теорию бесконечно малых. В его реконструкции у Демокрита не одна концепция атомов, а две: атомы физические, неделимые в силу твердости, и математические, которые неделимы, так как бесконечно малы. Я хочу сказать, что переведенный мной корпус текстов в сочетании с «Демокритом» Лурье практически исчерпывает всех доплатоновских философов за исключением софистов.
Поэтому издание «второго тома» с атомистами сейчас, когда всем доступно издание Лурье в электронном виде, мне не кажется первоочередной задачей. Вот русский перевод древних софистов остается актуальным, хотя задача теперь усложнилась благодаря множеству отдельных изданий софистов. Кстати, софистов часто противопоставляют «досократикам», но это нелепость. Причина этой аберрации в том, что стереотип о «досократиках» представляет их в качестве физикалистов и космологов, а софисты занимались риторикой, диалектикой, антропологией и т.
Потому что я сам по себе и многие мои коллеги - мы склонны к быстрым действиям, но с возрастом и той подготовкой, которая есть у финансистов, это демпфируется. И слава Богу», - поделился мнением народный избранник. Спикер также прокомментировал высказывания в отношении демографии в 47-м регионе. Та ситуация демографическая, которая существует на сегодняшний день, она, к счастью или к сожалению, как мне объясняли ученые в Москве, и на этот счет есть моя позиция и так далее, это не зависит от экономической ситуации.
Бизнесмен активно ведет «ЖЖ» и зарабатывает в соцсетях на рекламе. Многим поклонникам интересны рассказы о путешествиях Артемия: в 2015-м он стал единственным человеком из стран бывшего СССР и Восточной Европы, побывавшим во всех 193 странах мира, входящих в ООН. В своих «этнографических экспедициях» мужчина обращал внимание на дизайн светофоров, урн, остановок, уличных столбов, почтовых ящиков, вывесок и дорожных знаков. При этом масса людей осуждали Лебедева за использование нецензурной лексики в микроблоге, его активную антирелигиозную позицию и резкие высказывания на тему пенсионеров.
Мы своих пенсионеров заваливаем льготами, вместо того чтобы вкладывать деньги в дороги», — заявлял Артемий в интервью Юрию Дудю. Тайная личная жизнь Первой супругой дизайнера была журналист Марина Литвинович Говорить о сердечных делах Лебедев не любит, считая, что любой известный человек должен защищать близких от нападок хейтеров в Сети. Даже когда обсуждают любых самых дальних родственников, я прекращаю дискуссию баном», — подчеркивал Артемий. Тем не менее известно, что первой супругой дизайнера была журналист Марина Литвинович. Она изучала социологию во французском колледже, окончила МГУ, с детства интересовалась искусством — в общем, казалась вполне подходящей пассией для родственника Алексея Толстого. У влюбленных родился сын Савва, однако этот факт не помешал бизнесмену разойтись с правозащитницей. Не пропустите Позднее в Интернете появлялась информация о том, что Лебедев проживает в Черногории с предполагаемой женой Аленой Ивановой. Комментировать сплетни Артемий, разумеется, отказался.
Широкой публике известен лишь один сын дизайнера, Савва С учетом скрытности дизайнера, громкое заявление в 2017-м о количестве детей показалось подписчикам неправдивым. Это все прекрасные достижения, но есть одно качество, в котором я достиг самых больших высот — отцовство. Сегодня я совершил великий подвиг и стал отцом в 10-й раз. У меня теперь четыре девочки и шесть мальчиков в диапазоне от нуля до 22 лет», — делился тогда Лебедев. Не пропустите Отец-молодец. Как Ренат Ибрагимов нашел жену на 40 лет младше и стал папой восьмерых детей Недоверчивые поклонники засыпали блогера вопросами, а многие даже заключили, что своими детьми он называет авторские проекты. Однако в последующих интервью дизайнер не раз подтверждал информацию о количестве наследников, хотя и предпочитал воздерживаться от разглашения имен. У меня есть няни, хотя и не так много, как хотелось бы», — рассказывал Артемий.
Кто такой Артемий Лебедев и за что его хейтят. Только важное и интересное
Lebedev Studio. филолог Андрей Лебедев, давно разошедшийся с материю Артемия - писательницей Татьяной Никитичной Толстой, воспитывавшей сыновей Алексея и Артемия в одиночку. 14 июня 2023 - Новости Архангельска - Артемий Лебедев — Ирина Шихман. 2 ноября 2022 - Новости Красноярска - В отличие от большинства, блогер и дизайнер Артемий Лебедев, который объездил весь мир, оказался честнее. Его мать – писательница Татьяна Толстая, а отец – филолог Андрей Лебедев. Тайны личной жизни и подробности биографии персоны Артемий Лебедев на сегодня: актуальные фото и последние новости на сайте. | Новости Архангельска
Лебедев А.В.. Книги онлайн
Хотя иногда он попадал в точку. Так, мое исследование метафорического языка проэмия Парменида подтвердило, что имя его «вещающей богини» — Алетейя. Не было не потому, что Россия не способна рожать собственных Невтонов у нас были замечательные антиковеды , а в силу исторических обстоятельств. Я это подчеркиваю для того, чтобы мои критические замечания в адрес одной конкретной французской школы мысли не были поняты неправильно. В моей области самой влиятельной была парижская школа Вернана, содержащая элементы квазимарксизма. Она рассматривает развитие греческой философии в контексте социально-политического развития, то есть формы мысли детерминируются формами общества. Безусловно, при исследовании греческой философии необходимо принимать в расчет историю возникновения греческого полиса.
Но я против того, чтобы все выводить из социологии знания. За этим немного проглядывает квазимарксизм, базис и надстройка. Я говорю «квази», потому что в ортодоксальном марксизме этот базис, отражающийся в надстройке, экономический, а тут он политический, хотя в марксизме политика сама есть отражение экономики. Конечно, демократия была необходимой предпосылкой для возникновения философии. Необходимой, но не достаточной. Не у одних греков были демократические республики: Карфаген был демократическим полисом, но не породил ни одного Сократа.
Вернан берет космологию Анаксимандра, в которой Земля находится в центре сферического космоса, и обнаруживает там проекцию агоры, находящейся в центре полиса. Но это just so story Киплинга : почему агора? Царский дворец и акрополь тоже могут находиться в центре города. Тогда почему монархическая форма правления не привела к возникновению геоцентрической модели космоса? Спрашивается, почему кольцевая планировка Москвы не сопровождалась, по Вернану, взрывом научно-философской деятельности уже в Средние века? Почему первое образовательное учреждение, в котором преподавались математические науки, Навигацкая школа на Сухаревской площади, открылась только в начале XVIII века?
Почему в истории России ни Москва с ее кольцевой планировкой, ни Петербург с его гипподамовой планировкой по Вернану — прямое выражение духа демократии никогда не были светочем демократии в политической практике до февральского эксперимента 1917 года, да и тот продержался только до октября? Андрей Белый в «Петербурге» намного проницательнее Вернана связал строгий геометризм «линий» Петербурга с имперским духом и утопическим видением Петра. В прямолинейном социологизме школы Вернана есть что-то непроясненное: каков механизм этой магической проекции «форм общества» на «формы мысли»? Осознанный или нет? Если осознанный, то милетцы были поэтами и мифотворцами, а не учеными. Если нет что еще хуже , они были каким-то марионетками управлявшего их мыслью квазифрейдистского коллективного «политического бессознательного».
Спрашивается, проекцией каких «форм общества» являются теория космогонического вихря Анаксимандра или его рациональная гипотеза о происхождении биологического вида человека из «животных другого вида»? Это подлинные научные теории, основанные на автономии логоса и наблюдении природы в милетском понимании этого слова, а также на рациональном истолковании таких наблюдений, опередивших свое время на 2500 лет, а вовсе не проекция неких политических архетипов, витающих в туманной атмосфере эпохи. Я не верю в такие социологические проекции на подлинно научную мысль, они не учитывают, что научная революция в Милете отбросила вместе с антропоморфными богами и представление о мире как о некоем государстве, где власть и владения делили три брата: Зевс, Посейдон и Аид. Сам Анаксимандр, опираясь на наблюдение и ионийский метод естественных аналогий, объяснял центральное положение Земли, как и Анаксагор c Демокритом после него, механикой космогонического вихря: тяжелые тела собираются в центре, как и в обычных вихрях. Я предпочитаю верить самому Анаксимандру, а не домыслам школы Вернана. Социоморфизм в космологии больше характерен для мифопоэтической, нежели для научной картины мира, возникшей в Милете.
Ясную и несомненную проекцию полиса на космос мы находим как раз у противника милетской науки, религиозного-нравственного мыслителя Гераклита. Гераклита интересовало не из каких элементов возник космос он считал это пустым «многознайством» , а как управляется космическое государство Зевса: космос — это не конгломерат частиц, а республика Зевса, которой руководит божественный ум и которая представляет собой образец для будущего законодателя. Здесь аллюзия на конфедерацию ионийских полисов, которые Гераклит мечтал превратить в федеральное государство для противостояния Персидской империи. Я думаю, Вернан был введен в заблуждение монографией Чальза Кана об Анаксимандре, на которую он ссылается и которой излишне доверился. В этой влиятельной до сих пор монографии очень много неверного. Кан напрасно отрицал вслед за Кёрком теорию бесконечной вселенной с бесчисленными мирами теперь разделяемую большинством , дал ошибочную реконструкцию теории материи, а также предложил совершенно неверную интерпретацию важнейшего фрагмента Анаксимандра B1.
В результате он подменил грандиозную и пугающую картину бесконечной Вселенной с бесчисленными мирами, подобными нашему, сладеньким «гармоническим» космосом телеологов. Телеологическая космология пифагорейцев, Гераклита, Платона и стоиков все они отрицали бесконечную Вселенную ионийцев и признавали только один мир , которой Кан подменил строго механистическую космологию Анаксимандра, действительно ставила себе воспитательные и этические задачи. Но космология Анаксимандра и Милетской школы не ставила себе таких задач, так как была аксиологически нейтральной физической наукой, основанной на наблюдении и ставившей себе практические задачи, связанные с колонизационной практикой милетской метрополии 90 дочерних городов. Она была рождением того научного разума, который, повзрослев, создал современную науку и технологическую цивилизацию. Об этом говорит Геродот, приписывающий подобную идею Фалесу. Был совет Бианта, одного из Семи мудрецов, всем ионийцам сесть на корабли и уплыть в Сардинию, чтобы основать новое государство.
Фалес Милетский дал другой совет: никуда не уезжать и объединить ионийский Додекаполис Двенадцатиградие , чтобы полисы стали демами, то есть административными единицами, с единственным парламентом в Теосе. Это идея федеративного государства. История показала, что совет был правильный, его отчасти реализовал Первый морской союз после победы в греко-персидских войнах. Таких трудов, как писал Гатри, сейчас и нет уже. Их противоречия объясняются тем, что Платон находился под влиянием западной пифагорейско-элейской традиции, а Аристотель — ионийской эмпирической науки. Кстати, Гатри я очень рекомендую как прекрасное введение в античную философию: он еще вполне свободен от аналитического подхода именно поэтому на Западе он сейчас не очень популярен , мыслит исторически и не презирает историю идей.
Он признает огромное влияние пифагореизма на Платона, которое сейчас в англоязычном мейнстриме принято отрицать или преуменьшать из-за стереотипного платоноцентризма. Лурье по поводу Платона и Аристотеля приводил цитату из Бэкона Веруламского о том, что «река времен» донесла до нас то, что плавает сверху, а «тяжелые» мыслители вроде Демокрита утонули. Лурье считал, что вся эта платоновская казуистика и диалектика никому не нужны. В том, что касается физики Платона и Аристотеля, он был прав, ставя Демокрита выше: физика и космология Платона и Аристотеля были мертворожденными, это научный регресс по сравнению с Анаксагором и Демокритом веком ранее. Но Лурье недооценивал подлинное философское величие Платона и Аристотеля в этике, политике, психологии и эстетике, в «философии о человеческом». Ну а историко-философская мысль — тень философской.
Не хочу загадывать, ибо, если верить Геродоту, боги завистливы. Обозначу только основные направления моих исследовательских стремлений. Довольно давно, с 1990-х годов, среди моих научных интересов — помимо доплатоновский философии, доксографии, истории идей и понятий, метафорического языка философии — видное место занимала и продолжает занимать античная философская этика, прежде всего аристотелевская и стоическая. В последние годы семинары по «Никомаховой этике» Аристотеля который я также вел много лет в Критском университете и Марку Аврелию в « Лаборатории ненужных вещей » дали мне прекрасную возможность снова углубиться в эти тексты. Многочисленные наблюдения и переводы, которые приходилось делать по ходу работы, могут лечь в основу будущих публикаций на эту тему. Помимо работы над переводом и комментированием текстов, я продолжаю также давно начатую работу по разработке типологии античных философских теорий, парадигматике и морфологии греческой мысли.
Именно установка на типологию привела меня к критике эволюционизма, отрицающего существование стабильных форм мысли или просто не проявляющего к ним интереса. Поскольку эволюционизм — это своего рода гераклитизм, тут я неожиданно для самого себя оказываюсь платоником, который верит, что предметом знания может быть только общая стабильная форма или рекуррентная структура мысли, а не ее единичные отражения. При всем динамизме истории греческой философии в ней были не только развитие и изменение, но и фундаментальные идеи, ключевые понятия, формы мысли, метафизические и этические парадигмы, которые менялись только в плане языка вместе с общеязыковыми изменениями и изменением терминологии , а по существу веками оставались неизменными. Для меня пифагорейско-платоническая традиция от Пифагора через Платона до Прокла — это одна и та же религиозно-нравственная и жизнестроительная философия ментализма, только менявшая словесное облачение и концептуальные тонкости, не задевающие ее сути. Когда я говорю, что одно из главных направлений моих исследований — это типология и парадигматика греческой мысли, я не делаю акцента на развитии, а занимаюсь инвариантными формами мысли. Аналитический подход не занимается этим, потому что ему не интересны специфические античные формы мысли, неразрывно связанные с античной культурой.
Этот подход также безразличен к изучению метафорического языка философов, хотя без его понимания невозможно понять философскую мысль многих философов до Аристотеля. Кроме того, я думаю продолжать исследование метафорического языка греческой философии, уже не ограничиваясь одним только Гераклитом. Это необходимо не само по себе, а практически, для понимания текстов. На мой метод оказала большое влияние петербургская школа классической филологии: это была потрясающая школа искусства медленного чтения и всестороннего анализа античных текстов. С другой стороны, в молодости я также испытал серьезное влияние московско-тартуской семиотической школы и структурализма, был близок к Вяч. Иванову и его сектору структурной типологии, М.
Гаспаров был моим диссертационным оппонентом. В студенческие годы для меня стало откровением различение значения и смысла, сигнификата и денотата слова, Sinn und Bedeutung Фреге. Я понял, что это потрясающе тонкий и совершенно необходимый инструмент не только для лексической семантики и филологической герменевтики, но особенно для понимания структуры метафоры, различения иконического и референциального уровней смысла. Без этого различения ни реконструкция метафорических кодов в языке Гераклита, ни реконструкция на основе этих кодов гераклитовской философии в моей монографии «Логос Гераклита» 2014 не были бы возможны. Некоторые исследователи усмотрели в этом насмешку над Элевсинскими мистериями. На мой взгляд, это абсолютно невозможно: Аристофан в своей системе ценностей был довольно консервативен, обличал безбожников.
Кроме того, «Облака» ставили уже после псефизмы Диопифа, когда смеяться над мистериями было опасно. Даже в эпоху радикальной демократии в Афинах авторитет религии был огромен. Я возражаю против того, чтобы смешивать иконический и референциальный уровни. Мистериальный язык, используемый в пародии на Сократа и его школу, принадлежит исключительно к иконическому уровню. К референциальному уровню относятся Сократ и софисты — намек на то, что они подменяют отеческую веру болтовней об облаках, вводят новых богов, а значит, виновны в святотатстве и попадают под псефизму. То есть Аристофан защищает традиционные ценности, а вовсе не смеется над ними.
Афинское законодательство менялось несколько раз — гайки то закручивали, то раскручивали. Дервенийский папирус написан в эпоху закручивания гаек. Его автор-софист сделал невероятную вещь, потому что эта натуралистическая интерпретация орфической теогонии преследует три цели. Автор доказывает, что Орфей был анаксагоровцем. Второе — апология Анаксагора, снимавшая обвинения в атеизме нечестии , потому что он следовал древнему учению, а псефизма Диопифа требовала наказывать тех, кто не признает отеческие учения. Третье — самозащита Продика: его нельзя было привлечь за этот текст, потому что псефизма требовала наказывать тех, кто отходит от древних учений, тогда как автор формально не выдумывает ничего нового, а как раз следует древнему учению Орфея, просто прочитывая его «правильно».
Это объясняет, почему Продик и его сочинение уцелели, а его учитель Протагор, позволявший себе говорить напрямую, попал под псефизму Диопифа и был приговорен к смерти. Поскольку я занимался пифагорейцами, я совершенно иначе смотрю на связь между ними и Платоном. Я не считаю базисные идеи Платона оригинальными. Философия Платона — это ностальгическая реставрация в IV веке до н. В своих политических взглядах Платон был крайне консервативен, имея в оппонентах прямую демократию. Кроме того, у Платона были патриотические мотивы: конечно, он был шокирован поражением в Пелопоннесской войне и связывал его с демократией.
Об этом напрямую говорится в «Государстве»: он ставит перед собой задачу построить город, который нельзя победить и где каждый занят своим делом.
Там он вынашивал в голове свои монографии «Научный и повествовательный стиль Геродота» 1957 и «Политика и Политии Аристотеля» 1964 , защищенные после освобождения как кандидатская и докторская диссертации. По окончании учебы я перебрался в Москву и устроился в Институт философии, где должен был заниматься переводами: тогда думали сделать новое издание досократиков. Сначала мне поручили подготовить переиздание книги Маковельского. Увидев, какое там качество перевода, я схватился за голову и решил переводить заново. А Гераклитом я интересовался еще со студенческой скамьи.
Я защитил диплом по ранее неизвестному фрагменту Гераклита, который нашел в трактате Аристотеля «О небе». Аристотель не называет там имя Гераклита, но говорит о философах, считающих первоначалом огонь: одни придают ему пирамидальную форму пифагорейцы и Платон , другие никакой. Очевидно, что ко второй группе принадлежит Гераклит. Эта крупица аристотелевского «золота» впоследствии вывела меня на очень важную тему, занимающую видное место в моем издании Гераклита. В моем издании эти фрагменты вошли в технологическую часть книги Гераклита, имеющую огромное значение. Греки говорили даже об «искусстве деторождения»: надо было знать, в каком возрасте делать детей, в какое время года, с кем и прочую технологию.
Автор позднего эллинистического трактата De Mundo, прославляющий божественный разум в космосе и находящийся под большим влиянием Гераклита, говорит, что искусство подражает природе. Эта формула, встречающаяся в независимых источниках, тоже восходит к Гераклиту. Одна из основных задач книги Гераклита — полемика с механистической физикой, объясняющей рождение космоса из космогонического вихря бесконечной первоматерии. Гераклит опровергал это, поскольку считал, что из вихря не мог получиться прекрасный космос с его регулярными циклами. Именно поэтому он приводил в пример равноденствия и солнцевороты, случающиеся всегда в один и тот же день и тем самым указывающие на божественный разум. Гераклит создал великую традицию философской натуральной теологии, находящуюся между ионийским натурализмом и пифагорейско-платоновским идеализмом.
Если в рамках последнего бог понимается как нечто отдельное от материи, то ионийцы, напротив, наделяли первоматерию божественными атрибутами. Они не считали ее настоящим богом — сомневаюсь, что Анаксимен молился воздуху. Скорее, это бог деистов, который отождествляется с законами природы. Итак, с одной стороны, натуралистический пантеизм, который, в сущности, этически и религиозно нерелевантен, с другой же — бог-творец. Гераклит создал третью традицию, которую впоследствии продолжили стоики. Будучи ионийцем, он не мог быть дуалистом, поэтому впервые отождествил природу и бога, но эту природу он понимал не механистически, подобно милетцам, а как личного бога, этически релевантного.
Стоики это всё взяли именно у Гераклита. Одно из ключевых положений моего издания состоит в опровержении господствующего взгляда в гераклитоведении XX века, согласно которому стоики якобы исказили всю доксографическую традицию о Гераклите, проецируя на его философию свои собственные учения. Среди немногих, кто до меня отвергал этот ошибочный тезис, были Тони Лонг и Чарльз Кан, который справедливо заметил однажды, что стоики были гераклитовцами древнего мира что применимо к их философии природы и этике, но не к логике. В свою очередь, англоязычная традиция историографии греческой философии в лице Джеффри Кёрка, Мирослава Марковича и многих других занималась «разоблачением стоического обмана», объявляя подложными фрагменты, в которых речь шла не о превращениях огня и объяснении затмений, а о боге, судьбе, добродетели и смысле жизни. Эта физикалистская интерпретация Гераклита искажает его философию до неузнаваемости, превращая глубокого этико-политического и теологического мыслителя в какого-то скудоумного счетовода, которого интересовали только объемы материи в физических процессах. Бернет, хоть и делал периодически очень тонкие замечания, не видел разницы между наукой и философией.
Его взгляды повлияли на всю англо-американскую историографию ранней греческой философии, вплоть до сегодняшнего дня. Свойственное ей представление о ранних греческих философах отчасти верно для ионийцев, но не имеет никакого отношения к греческому западу. Именно в этом и заключается пифагореизм: в том, что душа реальнее тела, а божественный интеллект нус реальнее «природы». Согласно Филолаю, важнейшему пифагорейскому теоретику V века до н. Гераклит же создал особую систему, к которой применимы слова Тютчева: не то, что мните вы, природа! То есть он использовал милетскую астрономию для опровержения механицизма.
Платон же, следуя пифагорейцам, подменил ионийское понятие природы италийским понятием души. Именно поэтому у Платона небесными светилами движет космическая душа Вселенной, а у Аристотеля — природа. Интеллектуальные корни Аристотеля были ионийскими. Мир природы характеризуется движением, которое реально для Аристотеля, а для платоников содержит такие противоречия, что в его реальность трудно поверить. За этими противоречиями стоят пифагорейские догмы. Бог пифагорейцев имеет чисто ментальную природу, а не физическую.
И Аристотель, и Платон в этом смысле следуют за пифагорейцами: у них тоже есть нематериальный бог-ум, и этим они отличаются от пантеиста Гераклита. Но ошибаются те исследователи, которые называют материалистами стоиков или Гераклита последнего объявили «материалистом» советские марксисты, следуя ремарке на полях в «Философских тетрадях» Ленина, которому померещился диамат в теологическом фрагменте 30 DK. Хоть стоики и считали, что всё реальное телесно, отрицая вопреки пифагорейцам и платоникам бестелесность бога и души, они не отрицали, в отличие от настоящих материалистов, ни существование бога, ни существование души, но лишь считали их тончайшими физическими сущностями. Поскольку в стоической философии весь космос живой, утверждение, что нечто состоит из земли или воды, не является атеизмом, потому что сами эти элементы божественны. Моя реконструкция Гераклита вносит свой вклад в прояснение отношения к нему стоиков: в своем пантеизме и провиденциализме, в своей теономной этике следования природе и мировому логосу они были подлинными неогераклитовцами, понимавшими его философию неизмеримо глубже, чем Платон и Аристотель. В моей статье о метафоре книги природы у Гераклита есть в виде вывода мысль, что вся англоязычная историография древнегреческой философии строится на том, что величайший мыслитель доплатоновской эпохи — это Парменид.
Помимо этого утверждается, что Эмпедокл, Анаксагор и Демокрит — плюралисты. Я несколько раз критиковал эту терминологию, придуманную филологами и ведущую к путанице. Если философ учит, что материя состоит из разных элементов, это означает не то, что он плюралист, а только то, что у него есть теория множественных элементов. У Эмпедокла, например, есть четыре простых элемента — земля, вода, воздух, огонь — которые никогда не превращаются друг в друга, но дробятся на частицы, и потому могут перемешиваться в разных пропорциях. Это не плюрализм. Эмпедокл скорее дуалист, потому что признает не только эти элементы, но также две бесплотные силы, которые нельзя увидеть, а можно постичь только умом.
Это взято у пифагорейцев. В Ионии нет ничего подобного: даже такой религиозный мыслитель, как Гераклит, не признает бесплотную субстанцию, отдельную от природы и космоса. Каково было значение этого издания с институциональной точки зрения? В советское время в Институте философии АН был сектор истории западной философии, в котором занимались не только марксизмом так как были специальные секторы, и не один, где занимались только им , а работали также с новоевропейской классикой и античной философией. Но образовалась лакуна из раннегреческих философов, для которых имелось единственное антикварное издание Маковельского 1913 года. Поэтому возникла потребность в новом издании всех доплатоновских мыслителей.
Подготовить его поручили мне, и произошло это благодаря почтенному сотруднику западного сектора Феохарию Харлампиевичу Кессиди, колоритной личности и энтузиасту, много сделавшему для популяризации античной философии в советскую эпоху. Он учился на философском факультете МГУ в конце 1940-х и с юмором вспоминал, что английский они изучали тогда по английскому переводу краткой истории ВКП б Сталина. Когда вышла его книга о Гераклите, он стал знаменит в своей родной горной деревне Цалка куда при Екатерине переселили православных понтийских греков, спасавшихся от турецких гонений , и местных новорожденных там стали называть Гераклитами и Демокритами. Это Кессиди предложил дирекции института поручить мне, молодому выпускнику классической кафедры ЛГУ, такой перевод. Я очень долго тянул с его завершением, поскольку должен был изучить первоисточник каждого фрагмента, контекст, разночтения. В итоге получилась огромная текстологическая и герменевтическая работа.
Некоторые переводы не соответствовали тексту Дильса, потому что я отбрасывал его исправления и возвращался к рукописному тексту. Мое издание Гераклита тоже содержит крайне важные фрагменты, основанные именно на рукописном варианте. Я могу со стопроцентной точностью доказать, что многие исправления Дильса неверны, так как основаны на непонимании метафорического языка Гераклита, а также на ошибочном допущении, что его книга якобы была «записной книжкой», лишенной единого плана, в которую он, подобно Ницше, записывал приходившие ему в голову случайные мысли. Этой экстравагантной гипотезой Дильс хотел обосновать абсурдный порядок расположения фрагментов Гераклита в своем издании. В 1989 году я получил грант, который давал молодым ученым Центр эллинских исследований Гарвардского университета. Там я дорвался до компьютера Ibycus, на котором была установлена ранняя версия Thesaurus Linguae Graecae — это электронная база данных всех греческих текстов от Гомера до византийцев.
Доступ к Тезаурусу был очень важен для меня, потому что при работе с фрагментами необходимо разыскать все параллели. Я разработал свою процедуру поиска специфических сочетаний ключевых слов в независимых источниках гераклитовской традиции восходящих к авторам, читавшим недоступный нам оригинал книги Гераклита , что позволяло реконструировать неизвестные фрагменты утраченного трактата Гераклита. Меня это настолько увлекло, что я сидел ночами за этим компьютером. Однажды осенью 1989 года директор Центра эллинских исследований в Вашингтоне Зеф Стьюарт переполошился, увидев в два часа ночи свет в библиотеке Центра, пошел проверить, не забрались ли воры, и явившись туда с инспекцией, застал меня в тот момент, когда я увлеченно читал выползающую из принтера ленту с результатами очередного поиска в Тезаурусе. В результате перевода фрагментов, занявшего годы, у меня накопился огромный материал, который в значительной мере не опубликован. Когда перекапываешь такое огромное количество текстов, начинаешь замечать то, чего многие другие не видят.
Когда я подарил одному американскому коллеге, специалисту по «досократикам», свои статьи о незамеченных фрагментах Ксенофана, он спросил меня: почему ты можешь найти неизвестный фрагмент Ксенофана, а я нет? Я ответил: мой дорогой друг, чтобы найти новый, надо хорошо знать и помнить все старые. Я просто знаю наизусть все фрагменты-цитаты того же Ксенофана или Гераклита, не только сами тексты, но и разночтения, поэтому мне сразу бросается в глаза то, чего нет у Дильса или в других изданиях. Поясню, что я имею в виду, на таком примере. Константинос Кавафис публиковал свои первые стихотворения в газетах Александрии. Кто теоретически может найти неизвестное стихотворение, читая александрийские газеты того времени?
Только тот, кто знает наизусть все известные стихи Кавафиса. Сейчас я готовлю к публикации три неизвестных фрагмента Ксенофана, которые довольно хорошо идентифицируются, поскольку написаны гекзаметром. Я слышал истории о том, как вы ехали в такси и забыли там рукопись второго тома. Я не собирался делать новый перевод Демокрита, поскольку в 1970 году вышло великолепное издание Лурье. Позор, что западная наука до сих пор его игнорирует. Издание Дильса по сравнению с ним — на единицу с минусом.
Фрагменты у него расположены по алфавиту цитирующих авторов — полная бессмыслица. У Лурье же впервые восстановлена грандиозная демокритовская энциклопедия наук. Он считал, что Демокрит был великим математиком, предвосхитившим теорию бесконечно малых. В его реконструкции у Демокрита не одна концепция атомов, а две: атомы физические, неделимые в силу твердости, и математические, которые неделимы, так как бесконечно малы. Я хочу сказать, что переведенный мной корпус текстов в сочетании с «Демокритом» Лурье практически исчерпывает всех доплатоновских философов за исключением софистов. Поэтому издание «второго тома» с атомистами сейчас, когда всем доступно издание Лурье в электронном виде, мне не кажется первоочередной задачей.
Вот русский перевод древних софистов остается актуальным, хотя задача теперь усложнилась благодаря множеству отдельных изданий софистов. Кстати, софистов часто противопоставляют «досократикам», но это нелепость. Причина этой аберрации в том, что стереотип о «досократиках» представляет их в качестве физикалистов и космологов, а софисты занимались риторикой, диалектикой, антропологией и т.
Работа символизирует пациентов, ожидающих прием у врача. Мем с изображением скульптуры стал популярен в 2017 году.
Учащиеся школ, учреждений дополнительного образования, воспитанники детских домов, интернатов Ленинградской области продемонстрировали художественные навыки и умение работать в различных техниках. Победителям конкурса вручили благодарственные письма и памятные подарки.
Кто такой Артемий Лебедев и за что его хейтят. Только важное и интересное
Главная» Новости» Артем лебедев новости. Его мать – писательница Татьяна Толстая, а отец – филолог Андрей Лебедев. Студия Артемия Лебедева основана в 1995 году в Москве. о подкасте. Главная» Новости» Артемий лебедев последние новости.
Содержание
- Содержание
- Блогер Артемий Лебедев жестко прошелся по Израилю в обзоре новостей на своем YuoTube-канале.
- Политические взгляды Артемия Лебедева
- Новое в Читальном зале
- Лебедев, Андрей Валентинович (филолог) — Рувики
- Конфликт Израиля и Палестины / Отмена ЕГЭ / Твиттер временно прощен
Артемий лебедев последние новости
Артемий Лебедев – самые последние новости, статьи, обзоры, даты, спойлеры и другая свежая информация. Блогер Артемий Лебедев жестко прошелся по Израилю в обзоре новостей на своем YuoTube-канале. Андрей Валентинович Лебедев (род. 9 мая 1951, Москва, СССР) — советский и российский филолог-классик, философ. Андрей Лебедев: Российский бизнес получил новый импульс к развитию после восьмилетки Владимира Путина.
Кто такой Артемий Лебедев и за что его хейтят. Только важное и интересное
За достоверность информации в материалах, размещенных на коммерческой основе, несет ответственность рекламодатель. Instagram и Facebook Metа запрещены в РФ за экстремизм. На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии.
Значит, мы русские. Да, квасной патриот — это уже такое словосочетание устойчивое, и мы уже как бы метим известный тип, хотя можно почистить и слово «квасной», и слово «патриотизм»… А.
Лебедев: - Хотя я люблю квас, но я не квасной патриот. Мне повезло, я попал в Америку. Я же вырос в Советском Союзе, в самом застое, в спальном районе в Медведково, в 9-этажном доме, без каких-то перспектив. У меня было счастливейшее детство.
Как и всякое детство. То, что ты получаешь в детстве, это счастье, независимо от того, что вокруг. Бояков: - Ну, почти. Лебедев: - Дети в Северной Корее тоже счастливы, очевидно, и в любом другом месте, и в Сомали дети счастливы.
Просто они еще не знают, что это. Бояков: - Даже потом начинаешь исследование, используя все честные научные методы, и видишь, что в Сомали дети-то посчастливее будут, чем в России или во Франции. Лебедев: - 100 процентов. Можно взять автомат, пойти и бабку на базаре ограбить.
Это же счастье. Я попал в 15 лет в США. Тогда страна была закрытая, только-только началась перестройка, все стало разваливаться, и можно было туда попасть. Мне там дико не понравилось, просто совсем.
Но я там прожил целый год, учился в школе. У меня оттуда остался язык и некое представление о том, как работают американские механизмы. Бояков: - То есть ты учился в американской школе? Лебедев: - Да, один год.
Мне она ужасно не понравилась. Это самые худшие воспоминания. И с точки зрения мерзкого патриотизма Америка тоже делает нас невероятно. Потому что каждое утро ты должен встать в 6.
И день начинается с клятвы верности американскому флагу. Ты должен встать, положить руку на сердце, из громкоговорителя завуч читает текст клятвы, и все должны это повторять. Бояков: - А ты был гражданином России? Лебедев: - Я никогда не был никаким другим гражданином.
Бояков: - Тем не менее, клятву надо было читать? Лебедев: - У меня с этим отдельная история. Я был гражданином СССР тогда еще, естественно. Россия еще не образовалась, когда я учился в школе.
И я сидел, держал руку на заднице и не вставал. Потому что у меня была такая позиция, типа попробуйте со мной что-нибудь сделать. Вы клянетесь в верности американскому флагу, извините, это не моя страна, и я тут в гостях, я не должен ничего. Их это страшно бесило, но они ничего не могли поделать.
А я уже тогда боролся с системой. Наверное, советские школьники тех времен они бы меня не поняли. Как, это же мечта была — попасть в Америку. А тут я сижу, и американцев так унижаю.
И вообще как-то чего-то там брыкаюсь. Слава богу, это всего год длилось. Я сбежал обратно и вернулся в Советский Союз, прилетел на пустом самолете. Бояков: - А как ты оказался в Америке?
Тебя кто привез? Лебедев: - Родители на волне моды к русским получили тогда по году в университете. Туда звали всех людей, которые хоть как-то могли два слова связать. Бояков: - То есть это начало перестройки?
Лебедев: - Это 1988 год. Середина перестройки. Уже можно было. И американцы страшно интересовались русскими.
Им все было интересно. Они им давали такие годовые контракты в университетах.
Один из авторов Философского энциклопедического словаря и Большой Российской энциклопедии. Биография и творчество [ править править код ] Сын советского генерала В. Лебедева ; мать родом из Греции [2]. В 1973 году окончил филологический факультет ЛГУ имени А. В ЛГУ имени А. Жданова под научным руководством доктора филологических наук, профессора А.
Доватура защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата филологических наук по теме «Реконструкция древнеионийских космогонических текстов Фалес, Анаксимандр, Гераклит ». В 1989 году опубликовал фундаментальную хрестоматию «Фрагменты ранних греческих философов», содержание которой составляют широко комментированные переводы досократиков только первая часть; вторая часть хрестоматии по состоянию на 2019 год не опубликована. В 1990—1992 годах — приглашённый адъюнкт-профессор Университета Джонса Хопкинса.
При подготовке текстов и иллюстраций на сайте используется искусственный интеллект 09 ноя 2023, 13:30 Андрей Лебедев отметил отличную проработку и профессиональную грамотность при подготовке бюджета Ленобласти Большинство депутатов устраивает подход к формированию главного финансового документа, подчеркнул руководитель фракции ЛДПР в Заксобрании региона.
Сегодня, 9 ноября, в ходе 40-го заседания Законодательного собрания Ленобласти депутаты обсудили законопроект «Об областном бюджете Ленинградской области на 2024 год и на плановый период 2025 и 2026 годов», представленный первым зампредом правительства региона — председателем комитета финансов 47-го региона Романом Марковым. Тут, наверное, нет возражений, замечаний или каких-то других высказывания. Принцип осторожности, более тщательная проработанность - то, что демонстрирует финансовый блок Ленобласти, меня абсолютно полностью устраивает.