А также был одним из тех, кто страстно отстаивал правое дело, активно помогал установлению Советской власти в крае, сыграл ведущую роль в становлении Марийской автономии. Слухи Глава 1. Специальный репортаж Кинг Телевижн «Икебукуро, сто дней на фронте войны» Глава 2. Мао, журнал для подростков «Весной начинается новая жизнь! Официальный представитель МИД КНР Мао Нин на брифинге для журналистов заявила, что она ничего не знает о возможном исчезновении китайского министра обороны Ли Шанфу.
Ивановцам покажут письма сына Мао Дзедуна
| Записки из-за Великой Стены. — LiveJournal | Highlights: On the 12th, the winning works of the 11th Mao Dun Literature Award were announced. |
| La Vida diaria de Mai-chan / Mai Chan's Daily Life | Официальный сайт Мурманского арктического университета. |
| Журнал мао | 49 Как прошёл твой день? |
| Дневник Мао details, 1 - 108 - Niadd | свежий выпуск журнала PaintballX3 – уже на интернет-прилавке! |
В Пекине состоялась презентация Ивановской области
Назарову — члену общества «Китайско-советской дружбы», коллекциях китайских открыток, предметах быта. Характер личных контактов жительницы города В. Майоровой и китайской семьи Зай раскроется в отдельном разделе.
Скажу главное, из своего марафонского опыта 2:50 в ростовскую жару , потом жизнь и работа перечеркнули планы, но с бегом я до сих пор на ты. И сейчас создаю программу тренировки сердца по пульсу и ударному объему. У меня были твои рез-ты на смежных дист. Твой месячный объем, это действительно уникально и интересно, но думаю, - для хорошего рез-та в марафоне - потолок. Надо значительно больше. Но, главное, необходимо объемить несколько лет, а потом перед главным стартом, месяца за три, сбрасывать нагрузку и приступать к скоростной подводке.
Пожалуй прежде всего этим он и отличался от других вождей нарождавшегося китайского марксизма. В своё время Ли Дачжао, которого по праву можно назвать родоначальником Компартии Китая, рассуждая о сущностных различиях мировых цивилизаций, писал: «В повседневной жизни человека Востока покой является правилом, а движение исключением; в повседневной жизни человека Запада движение является правилом, а покой — исключением». В ХХ веке Мао стал одним из тех, кто беспощадно разрушил тысячелетнюю мифологию о безмолвности и пассивности восточных народов. Не желая встраиваться в «хвост» вечно ждущим, пока организовавшийся, наконец, западный пролетариат сотворит для всего человечества светлое коммунистическое завтра, молодой китайский лидер сделал главную ставку на другой социальный класс. В разработке крестьянского вопроса он проявил себя не только как революционер-практик, но и как талантливый учёный-исследователь. Идя «по стопам» Ф. Энгельса, оставившего основанный на личных наблюдениях блестящий социологический анализ «Положение рабочего класса в Англии», он теоретически обобщил свой опыт изучения сельской глубинки в «Докладе об обследовании крестьянского движения в провинции Хунань» 1927 г. Вскоре, прогнозирует Мао, во всех провинциях Китая поднимутся сотни миллионов крестьян. Они будут стремительны и неодолимы, как ураган, и никакой силе их не сдержать. Они разорвут все связывающие их путы и устремятся к освобождению. Именно они выроют могилу империалистам, милитаристам и чиновникам-казнокрадам. Наконец, «они проверят все революционные партии и группы, всех революционеров с тем, чтобы либо принять их, либо отвергнуть их». К слову, целиком опереться на крестьянство пытался ещё Сунь Ятсен — первый глава республиканского Китая. Сформулировав три руководящих принципа новой государственности: «национализм, народовластие и народное благосостояние», он подчёркивал: «Вопрос о том, способны или не способны мы осуществить принцип народного благосостояния, может быть решён лишь крестьянами». Но основанная им партия Гоминьдан пренебрегла этим заветом, став средоточием военизированной бюрократии и буржуазной националистической интеллигенции. Совсем иное дело — компартия, которая под напором Мао ещё в конце 1920-х полностью перенесла центр тяжести своей борьбы в деревню и интенсивно накапливала там силы для «окружения» контрреволюционных городов. Сила крестьянства — это основная сила китайской революции». На первый взгляд, Мао предлагал нечто неслыханное и явно противоречащее классической марксистской теории и практике. Однако «истинные последователи» так и не поняли Маркса, для которого ещё в XIX веке было очевидным, что в лице сельской бедноты пролетарская революция «получит тот хор, без которого её соло во всех крестьянских странах превратится в лебединую песню». Каутского, не брали подобные суждения в расчёт, относя их к опискам своего великого наставника. Более того, когда на огромную крестьянскую Россию накатила первая в ХХ веке революционная волна, Каутский вообще не советовал восставшим рабочим соваться в деревенские дела: «Революционное городское движение должно оставаться нейтральным в вопросе об отношениях между крестьянином и помещиком». Мао последовал иным примерам: В. Ленину и И. Начав на своём первом съезде в июле 1921 года с двенадцати делегатов, к моменту прихода к власти в 1949-м Китайская компартия насчитывала более 2 млн 700 тыс. Кое-кто из «еврокоммунистов» прошлого века, высокомерно именовавших Мао «предводителем тёмной деревенщины», так и остался навсегда на обочине реальной истории. Не их ли «зады» повторяют сейчас некоторые западноевропейские компартии, мощные и влиятельные ещё лет сорок назад? Видимо, в силу былых своих заслуг они вновь норовят поучить жизни почти 100-миллионную КПК, правда, став на заведомо провальный путь крикливого популизма, незаметно для себя превращаются в довольно странные секты. Здесь теперь множество «толков» всех цветов радуги, но уже почти отсутствует тот, ради которого эти партии замышлялись и создавались, — красный, классово-идеологический. Их сегодняшняя социальная база — это маргинальные слои. Из теоретического «дискурса», со страниц прессы этих «партий» напрочь исчезла проблема политической субъектности. Исчезла потому, что никто из них всерьёз не собирается менять социальную реальность в своих странах. Ведь они — её неотъемлемая часть, одна из «подпорок» того мира, который неуклонно сползает к пропасти. Не отрываться от «корней» Один из краеугольных вопросов, поставленных Мао Цзэдуном ещё в 1930-е годы, звучал так: «Может ли коммунист, как интернационалист, быть одновременно и патриотом? Ответ на него, для многих тогда ещё неочевидный, у вожака китайской революции был однозначным: «Мы считаем, что не только может, но и должен». Интернациональный масштаб личности, огромное влияние на ход мировых событий не отрицает, а подчёркивает глубочайшие национальные корни Мао. В этом он — прямая противоположность другому знаменитому китайцу ХХ столетия — Чан Кайши, великоханьскому шовинисту на словах и американскому прихвостню на деле. Как писалось тогда в документах КПК, «чанкайшизм был создан в Китае компрадорами крупных иностранных фирм и крупными феодалами-крепостниками на костях миллионов жертв революционного народа». На излёте 1940-х Мао и Чан стали символами векового противостояния подлинно народного патриотизма и вскормленного заокеанскими дельцами псевдонационализма. Уже после разгрома милитаристской Японии на поддержание военной диктатуры Чан Кайши в Китае по существу — на продолжение братоубийственной бойни правительством США была потрачена астрономическая по тем временам сумма в 4 млрд долларов, оснащено и обучено 67 «гоминьдановских» дивизий общей численностью 770 тыс. Вашингтонские спонсоры чанкайшистской клики, как и теперь на Украине, рассчитывали воевать «до последнего китайца». Агентство Ассошиэйтед Пресс в начале 1946 года сообщало: «Американская армия обнаружила, что в этой стране с большой рождаемостью человеческая жизнь стоит очень дёшево… В Тяньцзине за убийство американским солдатом китайца была установлена «компенсация» в 100 тысяч юаней, а за убийство осла — 135 тысяч юаней». Взамен марионеточный режим с тупой покорностью признал «исключительный суверенитет» хозяина в отношении Поднебесной. Победа новодемократической революции, явившей зримый пример для всей Юго-Восточной Азии, положила начало великому собиранию социально расколотого и разбросанного по всему миру народа в Едином народно-демократическом фронте. Внутри страны его политика была направлена на консолидацию вокруг идейной платформы КПК политических партий, профсоюзов, национальных диаспор, религиозных объединений, именитых деятелей национальной науки и культуры.
Ответ на него, для многих тогда ещё неочевидный, у вожака китайской революции был однозначным: «Мы считаем, что не только может, но и должен». Интернациональный масштаб личности, огромное влияние на ход мировых событий не отрицает, а подчёркивает глубочайшие национальные корни Мао. В этом он — прямая противоположность другому знаменитому китайцу ХХ столетия — Чан Кайши, великоханьскому шовинисту на словах и американскому прихвостню на деле. Как писалось тогда в документах КПК, «чанкайшизм был создан в Китае компрадорами крупных иностранных фирм и крупными феодалами-крепостниками на костях миллионов жертв революционного народа». На излёте 1940-х Мао и Чан стали символами векового противостояния подлинно народного патриотизма и вскормленного заокеанскими дельцами псевдонационализма. Уже после разгрома милитаристской Японии на поддержание военной диктатуры Чан Кайши в Китае по существу — на продолжение братоубийственной бойни правительством США была потрачена астрономическая по тем временам сумма в 4 млрд долларов, оснащено и обучено 67 «гоминьдановских» дивизий общей численностью 770 тыс. Вашингтонские спонсоры чанкайшистской клики, как и теперь на Украине, рассчитывали воевать «до последнего китайца». Агентство Ассошиэйтед Пресс в начале 1946 года сообщало: «Американская армия обнаружила, что в этой стране с большой рождаемостью человеческая жизнь стоит очень дёшево… В Тяньцзине за убийство американским солдатом китайца была установлена «компенсация» в 100 тысяч юаней, а за убийство осла — 135 тысяч юаней». Взамен марионеточный режим с тупой покорностью признал «исключительный суверенитет» хозяина в отношении Поднебесной. Победа новодемократической революции, явившей зримый пример для всей Юго-Восточной Азии, положила начало великому собиранию социально расколотого и разбросанного по всему миру народа в Едином народно-демократическом фронте. Внутри страны его политика была направлена на консолидацию вокруг идейной платформы КПК политических партий, профсоюзов, национальных диаспор, религиозных объединений, именитых деятелей национальной науки и культуры. На международной арене главный принцип деятельности патриотического фронта сводился к тому, что все китайцы, где бы они ни родились и ни проживали, должны считать КНР своей Родиной. И вновь нельзя не вспомнить о советском опыте. Шульгина, скандально известного депутата царской Думы, а затем — белоэмигранта. Его мысли, высказанные в ту пору в письмах к товарищам по несчастью, были созвучными чаяниям некоторой части оторванных от России русских людей: «То, что делают коммунисты в настоящее время, то есть во второй половине XX в. Мало того, оно спасительно для всего человечества». И дело совсем не в политической «глухоте» Советской власти к покинувшим Отечество сыновьям. Подавляющее их большинство стало «внутренними эмигрантами» задолго до Октябрьской революции. Не случайно Ленин рассуждал о двух нациях и культурах в рамках мнимого национального единства. Сосуществовать с основной массой населения сбежавшая элита могла только на правах рабовладельцев. По-иному сложилось в Китае. В первом же созыве высшего законодательного органа — Всекитайского собрания народных представителей — для зарубежных земляков по закону резервировалось 30 мандатов. Вплоть до 1960 года из-за границы в КНР ежегодно репатриировались около 40 тыс. По возвращении они в большинстве своём — мелкие предприниматели и ремесленники ощущали себя среди соплеменников своими, как равные среди равных, не теряя при этом контактов с весьма многочисленной роднёй и друзьями, оставшимися за кордоном. Денежные переводы и пожертвования родственникам, а также прямые капиталовложения зарубежных китайцев в экономику КНР на протяжении нескольких десятилетий оставались важнейшим источником поступлений иностранной валюты. Общий доход государства от использования связей с национальными диаспорами за рубежом к 1978 году составлял около 400 млн долларов в год. Так шаг за шагом народ, измотанный веками нужды и бесправия, двигался к заветной цели — обществу равных возможностей и «средней зажиточности», обществу «китайской мечты». Использовать капитализм В 1960 году в Пекине имела место судьбоносная встреча. В многочасовом диалоге сошлись будущие кумиры бунтарской молодёжи планеты — Мао Цзэдун и Эрнесто Че Гевара. Однако речь шла не о разжигании глобального революционного пожара, а о методах перевода национальных экономик на социалистические рельсы. Вот фрагмент состоявшейся беседы: «МАО: Вы, в принципе, экспроприировали весь американский капитал. ЧЕ: Не в принципе, а весь. Возможно, какой-то капитал укрылся [от экспроприации]. Но это не значит, что мы не собираемся [экспроприировать его]. МАО: Предлагали ли вы компенсацию по случаю экспроприации? У нас тут тоже есть несколько [империалистических монополий]». И по сей день чрезвычайно распространена наивная точка зрения, что предпосылки для нынешнего «китайского экономического чуда» возникли ничуть не раньше первой половины 1980-х годов. В реальности же широкое использование капиталистических механизмов в экономике началось задолго до прихода Дэн Сяопина и его команды реформаторов. Ещё на пути к власти КПК чётко обозначила своего классового противника в виде «трёхглавого дракона»: колониальная бюрократия, помещики, компрадорский капитал. Но вместе с тем молодому государству, избравшему социалистический путь развития, как воздух был необходим союз с патриотически настроенной буржуазией. Китайские коммунисты предметно изучали ленинскую новую экономическую политику и остро дискутировали о границах её применимости. Но в конкретных условиях полуфеодальной страны он был чреват, по крылатому выражению К. Маркса, «обобществлением нищеты». Горячие головы остудил состоявшийся в марте 1949 года II пленум ЦК КПК седьмого созыва, указавший, что в течение довольно длительного времени в Китае должны существовать несколько хозяйственных укладов: государственный, кооперативный, индивидуальных хозяйств, частнокапиталистический и, наконец, государственно-капиталистический.
В Пекине состоялась презентация Ивановской области
| В КНР опубликовали дневник японского солдата о Нанкинской резне | Эксперты подтвердили подлинность дневника и перевели на китайский язык части, описывающие события в Нанкине, рассказал владелец дневника Мао Вэй на семинаре. |
| дневник будущего мао ноносака | Дзен | Share Flag Next Entry. "Да здравствует победа революционной литературно-художественной линии Мао Цзэдуна!", Наньин. |
| Дневник Мао | Прервёмся ненадолго: Мао говорит о превознесении своего цитатника, знаменитой «красной книжечки», ставшей настольной книгой для участников «культурной революции». |
Мао Цзедун. Красная книжица
Об этом в эксклюзивном интервью рассказала правнучка председателя КНР Мао Цзэдуна Лю Шаоци. Дневник Мао. cover_250x350 (99). Дневники Мао, Окружающее. Официальный сайт Мурманского арктического университета. А заодно расскажу историю Мао Инь, 2-летнего мальчика, которого выкрали у родителей в конце 80-х годов. Актуальные и свежие новости дня в режиме реального времени.
Про мой дневник
| Личная жизнь председателя Мао | Манга Дневник Мао читать на сайте Mangalover. |
| 12 обложек с Мао Цзедуном в журнале Time — Магазета | Т. V. ВКП(б), Коминтерн и КПК в период а Документы Письмо Мао Цзэдуна Г. Димитрову. |
| Дневник Мао | Mao Daily. Дневник Мао[Нет переводчика]. |
| Журнал мао | Воспроизведены цветные карты и черно-белые снимки, рассказывающие о жизни г. Йошкар-Олы и МАО за 10 лет существования МАО. |
Дневник японского солдата раскрывает новые подробности Нанкинской резни
Дневники Мао, Окружающее. Highlights: On the 12th, the winning works of the 11th Mao Dun Literature Award were announced. Китайский Социалистический журнал Мао Цзэдун. Официальный представитель МИД КНР Мао Нин на брифинге для журналистов заявила, что она ничего не знает о возможном исчезновении китайского министра обороны Ли Шанфу.
Дневник японского солдата раскрывает новые подробности Нанкинской резни
Слепит глаза бескрайнее снежное поле, которое предстоит перейти при помощи чернил и честности. Дорогой дневник, сегодня я расскажу тебе о том, что случилось в гимназии. Я никому не могу это доверить, кроме тебя». Внезапный стук в дверь — и вот уже тетрадь летит под стол. Главное, чтобы никто не увидел, чем она занимается, не подсмотрел сокровенные записи! Дневники пишут вовсе не для того, чтобы их кто-то прочел. Или же как раз для этого? Что вообще заставляет человека браться за перо и фиксировать события своей жизни в каждодневных записях? Люди вели дневники всегда — задолго до того, как появилось само это слово.
Задолго до того, как в литературе возник этот жанр. До появления самой литературы. И даже задолго до письменности. Древний человек, ликуя после особо удачной охоты на особо крупного мамонта, увековечил памятное событие, разрисовав стены родной пещеры. Теперь такие рисунки зовутся наскальной живописью, хотя это был самый настоящий дневник. Средневековый переписчик священных текстов, утомленный монотонной работой, украсил поля наскучившей книги дерзкими маргиналиями — и это тоже был своего рода дневник. Безымянные рассказчики проложили дорогу британцу Сэмюэлу Пипсу, автору одного из первых известных истории дневников, правдиво описавшему повседневную жизнь Лондона в XVII веке. Все события — глобальные и ничтожные, важные и нет — хранятся в дневниках, как листья в гербариях: аромат не уловить, цвета поблёкли, но уцелело самое главное — непосредственность чувства, указавшего путь от мысли к руке.
Так ветхая тетрадь превращается в машину времени. И нет ничего важнее истории, которую хотела рассказать в 1900 году та маленькая гимназистка. Моя бабушка. Расскажите друзьям: Таинственные тетради Моя бабушка вела дневники всю жизнь — с раннего детства и до глубокой старости. После того как её не стало, дневники переехали в наш дом. Случилось это задолго до моего рождения.
Флуд - Не оставляйте бессмысленных комментариев. Сюда относятся: бессмысленный набор символов; текст не касающийся аниме или сайта; комментарий состоящий только из смайлов. Такие комментарии не имеют никакой ценности для других пользователей.
Дневник японского солдата раскрывает новые подробности Нанкинской резни 11:47, 13 декабря 2018 г. В мире Дневник, представленный в среду на семинаре в северо-восточной провинции Ляонин, раскрывает больше подробностей о Нанкинской резне - жесточайшем преступлении японских милитаристов, в 1937 году убивших свыше 300 тыс. Дневник из 198 страниц принадлежал японскому солдату, с 1937 по 1939 год оставившему в нем записи объемом в более чем 30 тыс.
Но это еще не скоро. Минимальное вложение - 250р вступительный взнос. Потому что, зарегистрировавшись в боте, пройдя верификацию, человек получает 5 монет План бесплатно. Положив эти монеты на майнинг, человек уже будет получать пассивную ежедневную выгоду от майнинга. Доходности и заработка нет, у нас получение выгоды, так как мы некоммерческая организация. Что касается выгоды, то все зависит от того, какую программу вы выбираете: - Сама монета выгода в зависимости от 3-х параметров монеты на блокчейне - количество монет, баланс собственной структуры кошельков, время удержания монет.
Все новости
Дневник девушки со стихами и пожеланиями написанными подружками 1917 1918 год. Дневник Мао Average 5 / 5 out of 1. Ранг. Если ты не можешь такое сделать (ты же дневник, да), передай эту мою просьбу Боженьке, ты уже много всякого ему передавал. (Mao Daily) Этот пухлый котик растопит ваши сердца.
Газета "Правда". Игорь Макаров о пяти уроках Мао Цзэдуна
Хината дневник будущего. Хината и Мао. Грустные факты о животных. Lingvistov комиксы. Идиома Cats Meow. Мао кот из манги.
Стикеры с кошечкой Мао в ВК Мао. Хината Хино и Мао Ноносака. Мао дневник будущего в полный рост. Кот Мао комиксы. Котята моя еда выглядит очень миленько Манга.
Мао из дневника будущего. Амано Мао Ноносака. Пропала кошка черная. Пропал кот объявления. Потерялся кот Ижевск.
Имена для кошек. Дневник будущего Хината Хино. Мао Ноносака арты. Мао Nonosaka.
Liu Liangcheng once said that the encounter with the epic of Jiangger was an important opportunity, "The epic gave me a huge space for dreams, which is a vast land. I need to go through the vast and dense verses of Jangal and create enough time to create a novel outside of epic time. The novel is set in the 1933 strategic shift of the Party Central Committee in Shanghai, and the related actions are codenamed "A Thousand Miles of Rivers and Mountains", from which a thrilling story of struggle unfolds. Photo courtesy of the publisher "A Thousand Miles of Rivers and Mountains" is fast-paced, and the opening tells the story of the meeting of the underground action group being sabotaged by the enemy, taking the reader step by step into the orbit of the dark war. Prisons, clinics... In the scene transformation and story layout, a vivid group portrait of the characters is created. A writer once commented on "A Thousand Miles of Rivers and Mountains": majestic and exquisitely structured, a few strokes delineating the muscles and bones of an era and the souls of several idealists. This kind of writing is also an unforgettable experience for Sun Ganlu. He once wrote, "The era in which this story took place has gradually passed, and those martyrs who were incognito, those who were born and died under pseudonyms or nicknames, have been laid to rest.
Левая тумба, нижний ящик. Я умирала от любопытства, гадая, что скрывают эти тонкие тетрадки, исписанные то фиолетовыми, то ярко-синими чернилами. От пожелтевших страниц пахло как от старых библиотечных книг, прошедших через множество рук. Я подолгу разглядывала портрет бабушки — той самой гимназистки в белом воротничке — и вдохновенно сочиняла истории, которых не могла прочесть. Про балы, катки и маскарады. Про Петербург и Швейцарию. Про дружбу и ненависть. И про великую любовь, разумеется. Потом я и в самом деле выросла. Бабушкины дневники были извлечены из тайника, запреты сняты, читай — не хочу. Но в пору юности нас занимает собственная жизнь, а не старые тетрадки, густо исписанные не самым разборчивым в мире почерком. Я вернулась к дневникам лишь спустя многие годы, ухнув в них на сей раз с головой, как с обрыва — в водопад. В XIX веке дневники вели многие, это считалось модным. Знак наивысшего взаимного доверия жениха и невесты — обменяться дневниками перед свадьбой. Когда вышел в свет скандальный дневник рано умершей художницы Марии Башкирцевой, за перо взялись даже те юные барышни, которым раньше это и в голову не приходило. Башкирцева взяла такую высокую планку откровенности, что покоряется только истинно бесстрашным. Она мечтала о славе и так смело открывалась в своих записях, как способны лишь немногие. Возможно, и моя бабушка вдохновлялась дневником Марии Башкирцевой, когда начинала вести свой — на излёте XIX века. Главное, чего не следовало делать, — это вырывать исписанные страницы. Отказываться от своего прошлого. Расскажите друзьям: Правда или желание Передо мной высится стопка старых тетрадей. Вместо закладок — открытки с церемонными обращениями, конверты с чьими-то срезанными локонами, вырезки из уже не существующих газет. В дневниках моей бабушки удивительным образом обнаружились те сюжеты, которые я сочиняла для нее в детстве: каникулы в поместье, бал, пусть и провинциальный, а еще, разумеется, безумная любовь и роковое предательство.
По возвращении они в большинстве своём — мелкие предприниматели и ремесленники ощущали себя среди соплеменников своими, как равные среди равных, не теряя при этом контактов с весьма многочисленной роднёй и друзьями, оставшимися за кордоном. Денежные переводы и пожертвования родственникам, а также прямые капиталовложения зарубежных китайцев в экономику КНР на протяжении нескольких десятилетий оставались важнейшим источником поступлений иностранной валюты. Общий доход государства от использования связей с национальными диаспорами за рубежом к 1978 году составлял около 400 млн долларов в год. Так шаг за шагом народ, измотанный веками нужды и бесправия, двигался к заветной цели — обществу равных возможностей и «средней зажиточности», обществу «китайской мечты». В 1960 году в Пекине имела место судьбоносная встреча. В многочасовом диалоге сошлись будущие кумиры бунтарской молодёжи планеты — Мао Цзэдун и Эрнесто Че Гевара. Однако речь шла не о разжигании глобального революционного пожара, а о методах перевода национальных экономик на социалистические рельсы. Вот фрагмент состоявшейся беседы: «МАО: Вы, в принципе, экспроприировали весь американский капитал. ЧЕ: Не в принципе, а весь. Возможно, какой-то капитал укрылся [от экспроприации]. Но это не значит, что мы не собираемся [экспроприировать его]. МАО: Предлагали ли вы компенсацию по случаю экспроприации? У нас тут тоже есть несколько [империалистических монополий]». И по сей день чрезвычайно распространена наивная точка зрения, что предпосылки для нынешнего «китайского экономического чуда» возникли ничуть не раньше первой половины 1980-х годов. В реальности же широкое использование капиталистических механизмов в экономике началось задолго до прихода Дэн Сяопина и его команды реформаторов. Ещё на пути к власти КПК чётко обозначила своего классового противника в виде «трёхглавого дракона»: колониальная бюрократия, помещики, компрадорский капитал. Но вместе с тем молодому государству, избравшему социалистический путь развития, как воздух был необходим союз с патриотически настроенной буржуазией. Китайские коммунисты предметно изучали ленинскую новую экономическую политику и остро дискутировали о границах её применимости. Но в конкретных условиях полуфеодальной страны он был чреват, по крылатому выражению К. Маркса, «обобществлением нищеты». Горячие головы остудил состоявшийся в марте 1949 года II пленум ЦК КПК седьмого созыва, указавший, что в течение довольно длительного времени в Китае должны существовать несколько хозяйственных укладов: государственный, кооперативный, индивидуальных хозяйств, частнокапиталистический и, наконец, государственно-капиталистический. Эти уклады соответствуют тем социальным силам, от имени которых и будет осуществляться «диктатура народной демократии»: рабочие, крестьяне, городская мелкая буржуазия и национально ориентированный капитал. С той поры на алом полотнище Государственного флага КНР золотом отливают пять звёзд, символизирующих прочный союз Компартии с четырьмя классами китайского общества, объединёнными ёмким понятием «народ». Подчеркнём: установка об экономической многоукладности не осталась лишь партийной директивой — она была закреплена конституционно. В статье 10 первой Конституции КНР 1954 г. Немного позднее Мао Цзэдун так пояснял суть происходящего: «Социалистический строй в нашей стране создан лишь недавно, его становление ещё не завершилось, он ещё не вполне окреп. На смешанных государственно-частных предприятиях промышленности и торговли капиталисты всё ещё получают твёрдый процент, иначе говоря, всё ещё имеет место эксплуатация». Что же означал на практике загадочный термин «твёрдый процент»? В основу «нэпа по-китайски» была положена удивительная и почти забытая формула Ф. Энгельса: «Произойдёт ли эта экспроприация с выкупом или без него, будет зависеть большей частью не от нас, а от тех обстоятельств, при которых мы придём к власти... Мы вовсе не считаем, что выкуп недопустим ни при каких обстоятельствах; Маркс высказывал мне — и как часто! Итак, с начала 1950-х годов в ходе поотраслевой реорганизации китайской промышленности и торговли осуществлялась политика выкупа частных компаний, коих в целом насчитывалось свыше 133 тыс. Постепенно преобразуя капиталистические предприятия в смешанные государственно-частные , правительство годами выплачивало буржуазии дивиденды в установленном «твёрдом проценте». После реорганизации прежние хозяева уже не могли самостоятельно использовать капитал и лишались возможности извлекать полученную от эксплуатации рабочей силы прибавочную стоимость. В одном из своих выступлений Мао буквально повторил мысль Энгельса: «За эти небольшие деньги мы покупаем целый класс, насчитывающий 8 млн человек, включая его интеллигенцию, демократические партии и группировки. Это класс, который обладает довольно высокими знаниями». Всего за 1950—1960-е годы китайским капиталистам из государственной казны была выплачена немалая сумма в 1,7 млрд юаней. Однако главная цель — закладывание основ для будущих «четырёх модернизаций» в промышленности, сельском хозяйстве, науке и технике, военной сфере — была достигнута. Гибкое сочетание социалистического и частнокапиталистического начал в экономике сказалось уже на результатах первой в КНР пятилетки 1953—1957 гг. Такая точка зрения отражала непонимание мелкой буржуазией революционной действительности, её стремление к крайностям». Немало их, не терпящих никакой частной собственности и деловой инициативы, не допускающих никаких компромиссов с капиталом, среди сторонников левых идей и сегодня. В этом — одна из глубинных причин коммунистической многопартийности, в частности и в нашей стране.