И действительно, в послевоенные годы влияние пропаганды на советские шахматы только возрастала. Еще один советский чемпион мира по шахматам Михаил Таль отмечал: «Мы все, нравится это кому-то или нет, вышли из Ботвинника». Он позволяет оценить шахматы в СССР, как уникальное культурное явление XX века, проследить превращение искусной забавы интеллигентных людей в мощный инструмент. Матч-турнир сборных команд СССР по шахматам.
Руководители советских шахмат
| На TNF вице-чемпион мира провел игру на 10 досках: «Советские шахматисты должны делиться опытом» | Чем еще запомнился чемпионат СССР по шахматам — 1979, который прошел в Минске? |
| Советские издания | Гоголевский, 14 Музей шахмат Библиотека Мероприятия Расписание турниров. |
| Шахматы в СССР — время, которое не вернуть. | Шахматы в СССР — история шахмат в СССР, который входил в ФИДЕ с 1947 года. Шахматы в СССР стали одной из областей культуры. |
| Пути чемпионов. Советские вундеркинды | Детский шахматный турнир памяти Попиводы Р.П. |
| Шахматы – великая настолка СССР: моду задал Ленин, а играли даже в космосе и во время войны | Международная шахматная федерация (FIDE) утвердила российского гроссмейстера, 14‑го чемпиона мира Владимира Крамника в качестве кандидата во Всемирный зал шахматный. |
Шахматы в СССР. Статьи
Помимо него, существовали и другие любители шахмат — специально для них в 1920 году была проведена Всероссийская шахматная олимпиада. Спустя некоторое время был выдвинут лозунг «Шахматы в массы», потому что общество было решено занять народ чем-нибудь интеллектуальным. Легендарная настольная игра отлично для этого подходила: она имеет понятные правила, требует минимальный инвентарь из доски и фигурок, а также интересна для людей всех возрастов. Советские чемпионы по шахматам За очень короткое время шахматы стали увлечением миллионов советских людей. В некоторых источниках говорится, что эта игра стала даже популярнее футбола.
И это было похвально, ведь интерес к шахматам отлично подчеркивал высокий уровень культуры советского народа. Серьезное увлечение привело к тому, что шахматисты СССР стали известны во всем мире. Так, в 1948 году Михаил Ботвинник стал первым советским чемпионом мира по шахматам. Среди других великих шахматистов стоит выделить Тиграна Петросяна, Людмилу Руденко, Ольгу Рубцову и Гарри Каспарова — его вообще считают самым сильным шахматистом в истории.
В школах открывались кружки по шахматам, издания печатали книги для шахматистов, а в спортивных университетах открывались соответствующие факультеты.
От удивления я чуть не упал со стула. Поздравил ли Вас вождь?
И вообще, приходилось ли встречаться с ним? А встречаться не приходилось. Правда, я был включен в состав ленинградской делегации на похороны Сталина, но почему-то меня в последний момент вычеркнули из списка.
Да, наверное, оно и к лучшему. Лить слезы у сталинского гроба не позволила бы мне память о тех несчастьях, через которые прошла наша семья в 1937 году. Мама лишилась своей любимой сестры Тоси, забранной в лагеря за то, что была женой расстрелянного "врага народа" — крупного государственного деятеля в Дальневосточном крае, а отец на долгие годы потерял связь с репрессированным братом Григорием.
С тех пор в нашей семье появился мальчик Юра, усыновленный моими родителями, сын опальной маминой сестры. Была у меня и еще одна встреча, связанная с памятью о вожде. В один из свободных от игры дней руководство республики пригласило участников турнира на торжественный банкет, который почему-то решено было провести на родине Сталина, в городке Гори.
Я поднимаю этот бокал в память об Иосифе Виссарионовиче". И добавил, как это принято за грузинским столом: "А теперь алаверды к нашему другу Марку Тайманову". Я поднялся и почувствовал, что впервые в жизни готов совершить отчаянный шаг.
А потому не могу поддержать тост тамады. Мне известно, как много значит имя Сталина, но не забыть и того, сколько горя он принес своему народу, особенно цвету нации — интеллигенции. Простите, но за Сталина пить не стану".
Но вот настал 1971 год — четвертьфинальный матч на первенство мира с Робертом Фишером и Ваше поражение с шокирующим счетом 0:6. Все уважение и любовь к Вам, все видимое благополучие рухнули в одночасье... Как вообще могло произойти такое?
Виноват ли я, что проиграл Фишеру? Свято верую: нет! Во всяком случае, причина поражения кроется не в моем легкомыслии при подготовке к матчу и отнюдь не в моем неоправданном предматчевом оптимизме.
Сыграв за свою жизнь тысячи партий в сотнях турниров, пройдя огонь, воду и медные трубы, я прекрасно понимал, что именно этот матч с Бобби, поистине великим, легендарным и таинственным игроком современности, является самым главным событием в моей шахматной жизни, к которому я подошел, увы, в конце своей карьеры, когда мне было уже сорок пять лет. Я стал яростно готовиться к матчу за полгода до его начала. Много тренировался вместе с Талем, которого хотел видеть своим секундантом.
Потом обратился за советом к Ботвиннику. У него на Бобби, еще со времен намечавшегося матча Ботвинник — Фишер, было обширное досье — это было прекрасное, дарованное мне подспорье для предстоящего сражения. Но при этом Михаил Моисеевич отверг кандидатуру Таля на роль моего секунданта.
Сказал: "Так будет надежней, а то вы с Мишей слишком богемны". Теперь о самом матче. Скажу лишь, что если его спортивный результат и сегодня, тридцать лет спустя, вызывает у меня дрожь, то за творческую сторону поединка никогда краснеть не приходилось.
Я просто не выдержал психологического напряжения борьбы. Впервые в жизни я столкнулся с соперником практически неуязвимым, который если порой и мог ошибиться, то никогда настолько, чтобы это привело партию к катастрофе. Вспоминаю, что в третьей партии, где мне удалось добиться явного преимущества, я мучительно — в течение 72 минут — искал выигрывающее продолжение, но так и не нашел.
Это было поразительно! Безуспешно перебрав несколько заманчивых вариантов, я впал в отчаяние и попросту сломался: "Что он, заколдованный какой-то?! Истину удалось установить спустя...
Только после многолетних тщательных анализов нашлось правильное решение. Логика шахмат восторжествовала, но, увы, слишком поздно. За доской же, при ограниченном времени на обдумывание, это было практически нереально.
Подобным образом я проигрывал партию за партией. Вот что писал, например, сам Фишер: "Борьба была значительно тяжелее, чем показывает итоговый счет. Тайманов имел выигрышную позицию в третьей партии и преимущество в первой и пятой...
Спасский говорил об этом матче: "Результат 6:0 страшен. Но борьба была на редкость содержательной". Всех продолжал потрясать сам счет...
Нет, здесь дело в другом! Никогда еще советский гроссмейстер не проигрывал иностранцу — тем более американцу! Да просто не имел права так проигрывать.
А если проиграл — значит, совершил преднамеренную идеологическую акцию в интересах "американского империализма". И пошло-поехало... После этого поражения я попал под огонь уничтожающей критики властей всех уровней: от ЦК партии до министерства по делам спорта.
За мое "преступление" должно было последовать и наказание. Для широкомасштабных санкций истинную причину наказания нужно было закамуфлировать: неловко ведь перед всем миром карать известного гроссмейстера только за то, что он проиграл, пусть даже американцу. Формальным поводом послужило "таможенное нарушение".
Таможенники обнаружили в моем портфеле роман Солженицына "В круге первом". Впоследствии всю Москву обошла горькая шутка моего друга Мстислава Ростроповича: "Вы слышали, какие неприятности у Солженицына? У него нашли книгу Тайманова "Защита Нимцовича"".
Но мне было не до смеха. К контрабандной "В круге первом" прибавилось и изъятое у меня на таможне письмо президента Международной шахматной федерации Макса Эйве к своему другу гроссмейстеру Сало Флору с причитающимся ему за публикацию в голландской прессе гонораром в 1100 гульденов. Это уже попахивало валютной операцией, и суд надо мной был скор и суров.
Я был лишен звания "Заслуженный мастер спорта", выведен из состава сборной, мне на два года закрыли выезд за рубеж для участия в международных турнирах. Я не смел печататься, выступать с лекциями и даже концертировать… — Вам больше не пришлось повидаться с Фишером? В 1972-м, выиграв звание чемпиона мира у Спасского, он вообще перестал участвовать в турнирах.
Но, получив по почте первый экземпляр моей исповедальной книги "Я был жертвой Фишера", написал мне письмо со словами, что книга ему очень понравилась, и попросил выслать еще несколько экземпляров. С сильными мира сего — Марк Евгеньевич, за свою жизнь Вы и как музыкант, и как шахматист объездили полпланеты. Были у Вас при этом и встречи с крупными государственными деятелями, руководителями государств, о ком много сказано и кого принято называть "Сильные мира сего".
Что запомнилось больше всего? Я даже имел честь быть представленным ему и имел краткую беседу. Конечно, если это можно считать беседой.
В дни дружеского матча с английскими шахматистами в июле 1954 года, по приглашению одного из лидеров лейбористской партии, большого поклонника шахмат, я оказался в числе гостей парламента в старинном Вейстминстерском аббатстве. Именно здесь, на ближайшем к спикеру месте, и восседал 80-летний сэр Уинстон Черчилль. Во время паузы в парламентских дебатах гостеприимные хозяева пригласили меня на террасу попить чаю.
Там я вновь увидел Черчилля. Перед ним был бокал коньяка, а в зубах привычная по фотографиям большая сигара. Воспользовавшись неформальной обстановкой, английские друзья представили меня легендарному политику.
Растерявшись, я задал первый пришедший в голову банальный вопрос: "Извините, сэр, наслышан, что Вы знаток коньяков.
Знаменитое фото: Ленин за партией с давним политическим противником Александром Богдановым — они в гостях у Максима Горького писатель, тоже обожавший шахматы, наблюдает. Напрасно я думал, что Восточная Сибирь — такая дикая страна, в которой шахматы не могут понадобиться», — писал Ленин Надежде Крупской, находясь в ссылке. После революции Советская власть искала способы сделать шахматы максимально популярными — в 1924-м появилась Всесоюзная шахматная секция аналог современной Федерации , через год в Москве провели супертурнир с участием Хосе Рауля Капабланки, Эмануила Ласкера и других мировых звезд. В 30-е шахматные кружки появлялись во Дворцах пионеров — учреждениях дополнительного образования, куда школьники приходили с уроков.
После войны популярность массовых шахмат только росла: важным поводом стал титул чемпиона мира, завоеванный в 1948 году Михаилом Ботвинником — первый в истории СССР.
Правда, я был включен в состав ленинградской делегации на похороны Сталина, но почему-то меня в последний момент вычеркнули из списка. Да, наверное, оно и к лучшему. Лить слезы у сталинского гроба не позволила бы мне память о тех несчастьях, через которые прошла наша семья в 1937 году. Мама лишилась своей любимой сестры Тоси, забранной в лагеря за то, что была женой расстрелянного "врага народа" — крупного государственного деятеля в Дальневосточном крае, а отец на долгие годы потерял связь с репрессированным братом Григорием. С тех пор в нашей семье появился мальчик Юра, усыновленный моими родителями, сын опальной маминой сестры. Была у меня и еще одна встреча, связанная с памятью о вожде. В один из свободных от игры дней руководство республики пригласило участников турнира на торжественный банкет, который почему-то решено было провести на родине Сталина, в городке Гори.
Я поднимаю этот бокал в память об Иосифе Виссарионовиче". И добавил, как это принято за грузинским столом: "А теперь алаверды к нашему другу Марку Тайманову". Я поднялся и почувствовал, что впервые в жизни готов совершить отчаянный шаг. А потому не могу поддержать тост тамады. Мне известно, как много значит имя Сталина, но не забыть и того, сколько горя он принес своему народу, особенно цвету нации — интеллигенции. Простите, но за Сталина пить не стану". Но вот настал 1971 год — четвертьфинальный матч на первенство мира с Робертом Фишером и Ваше поражение с шокирующим счетом 0:6. Все уважение и любовь к Вам, все видимое благополучие рухнули в одночасье...
Как вообще могло произойти такое? Виноват ли я, что проиграл Фишеру? Свято верую: нет! Во всяком случае, причина поражения кроется не в моем легкомыслии при подготовке к матчу и отнюдь не в моем неоправданном предматчевом оптимизме. Сыграв за свою жизнь тысячи партий в сотнях турниров, пройдя огонь, воду и медные трубы, я прекрасно понимал, что именно этот матч с Бобби, поистине великим, легендарным и таинственным игроком современности, является самым главным событием в моей шахматной жизни, к которому я подошел, увы, в конце своей карьеры, когда мне было уже сорок пять лет. Я стал яростно готовиться к матчу за полгода до его начала. Много тренировался вместе с Талем, которого хотел видеть своим секундантом. Потом обратился за советом к Ботвиннику.
У него на Бобби, еще со времен намечавшегося матча Ботвинник — Фишер, было обширное досье — это было прекрасное, дарованное мне подспорье для предстоящего сражения. Но при этом Михаил Моисеевич отверг кандидатуру Таля на роль моего секунданта. Сказал: "Так будет надежней, а то вы с Мишей слишком богемны". Теперь о самом матче. Скажу лишь, что если его спортивный результат и сегодня, тридцать лет спустя, вызывает у меня дрожь, то за творческую сторону поединка никогда краснеть не приходилось. Я просто не выдержал психологического напряжения борьбы. Впервые в жизни я столкнулся с соперником практически неуязвимым, который если порой и мог ошибиться, то никогда настолько, чтобы это привело партию к катастрофе. Вспоминаю, что в третьей партии, где мне удалось добиться явного преимущества, я мучительно — в течение 72 минут — искал выигрывающее продолжение, но так и не нашел.
Это было поразительно! Безуспешно перебрав несколько заманчивых вариантов, я впал в отчаяние и попросту сломался: "Что он, заколдованный какой-то?! Истину удалось установить спустя... Только после многолетних тщательных анализов нашлось правильное решение. Логика шахмат восторжествовала, но, увы, слишком поздно. За доской же, при ограниченном времени на обдумывание, это было практически нереально. Подобным образом я проигрывал партию за партией. Вот что писал, например, сам Фишер: "Борьба была значительно тяжелее, чем показывает итоговый счет.
Тайманов имел выигрышную позицию в третьей партии и преимущество в первой и пятой... Спасский говорил об этом матче: "Результат 6:0 страшен. Но борьба была на редкость содержательной". Всех продолжал потрясать сам счет... Нет, здесь дело в другом! Никогда еще советский гроссмейстер не проигрывал иностранцу — тем более американцу! Да просто не имел права так проигрывать. А если проиграл — значит, совершил преднамеренную идеологическую акцию в интересах "американского империализма".
И пошло-поехало... После этого поражения я попал под огонь уничтожающей критики властей всех уровней: от ЦК партии до министерства по делам спорта. За мое "преступление" должно было последовать и наказание. Для широкомасштабных санкций истинную причину наказания нужно было закамуфлировать: неловко ведь перед всем миром карать известного гроссмейстера только за то, что он проиграл, пусть даже американцу. Формальным поводом послужило "таможенное нарушение". Таможенники обнаружили в моем портфеле роман Солженицына "В круге первом". Впоследствии всю Москву обошла горькая шутка моего друга Мстислава Ростроповича: "Вы слышали, какие неприятности у Солженицына? У него нашли книгу Тайманова "Защита Нимцовича"".
Но мне было не до смеха. К контрабандной "В круге первом" прибавилось и изъятое у меня на таможне письмо президента Международной шахматной федерации Макса Эйве к своему другу гроссмейстеру Сало Флору с причитающимся ему за публикацию в голландской прессе гонораром в 1100 гульденов. Это уже попахивало валютной операцией, и суд надо мной был скор и суров. Я был лишен звания "Заслуженный мастер спорта", выведен из состава сборной, мне на два года закрыли выезд за рубеж для участия в международных турнирах. Я не смел печататься, выступать с лекциями и даже концертировать… — Вам больше не пришлось повидаться с Фишером? В 1972-м, выиграв звание чемпиона мира у Спасского, он вообще перестал участвовать в турнирах. Но, получив по почте первый экземпляр моей исповедальной книги "Я был жертвой Фишера", написал мне письмо со словами, что книга ему очень понравилась, и попросил выслать еще несколько экземпляров. С сильными мира сего — Марк Евгеньевич, за свою жизнь Вы и как музыкант, и как шахматист объездили полпланеты.
Были у Вас при этом и встречи с крупными государственными деятелями, руководителями государств, о ком много сказано и кого принято называть "Сильные мира сего". Что запомнилось больше всего? Я даже имел честь быть представленным ему и имел краткую беседу. Конечно, если это можно считать беседой. В дни дружеского матча с английскими шахматистами в июле 1954 года, по приглашению одного из лидеров лейбористской партии, большого поклонника шахмат, я оказался в числе гостей парламента в старинном Вейстминстерском аббатстве. Именно здесь, на ближайшем к спикеру месте, и восседал 80-летний сэр Уинстон Черчилль. Во время паузы в парламентских дебатах гостеприимные хозяева пригласили меня на террасу попить чаю. Там я вновь увидел Черчилля.
Перед ним был бокал коньяка, а в зубах привычная по фотографиям большая сигара. Воспользовавшись неформальной обстановкой, английские друзья представили меня легендарному политику. Растерявшись, я задал первый пришедший в голову банальный вопрос: "Извините, сэр, наслышан, что Вы знаток коньяков. Какой сейчас плещется в Вашем бокале? Была еще пара ничего не значащих общих фраз, и я откланялся, внутренне сокрушаясь по поводу своей неделикатности. Спустя много лет, находясь на Кубе, я был приглашен на гаванскую табачную фабрику, где меня познакомили с мастером, всю жизнь изготовлявшим вручную сигары для Черчилля. Мне говорили, что кончина "великого гурмана" стала личной драмой сигарного специалиста.
Советские издания
Эти знаменитые фарфоровые шахматы, символизирующие противостояние двух систем, выпустили спустя год после образования Советского. Сотрудничал со спортивными изданиями «Шахматная Москва», «Шахматы в СССР», «64 – шахматное обозрение». С самого начала Ботвинник захватил лидерство и сумел его удержать, став первым советским чемпионом мира по шахматам. Это еще одна особенность отношения к шахматам в Советском Союзе — в Москве матчи на первенство мира, а с 1951 по 1969 год они проходили только здесь, проводились в больших.
Шахматы в СССР — время, которое не вернуть.
Соревнования проводились по правилам ФИДЕ по круговой системе, контроль времени составил 5 минут. Непосредственная организация проводилась судейской коллегией шахматного клуба «Ладья». Несколько десятков саратовцев собрались «помериться» силой логики и мышления. В зале, в ходе игры, воцарилась напряженная тишина. Более пяти часов продолжались жаркие шахматные баталии на 64-клеточных досках.
В 2012 г. Спасский, переживший инсульт, появился в Москве, сказал: «Дальнейшее пребывание во Франции для меня опасно». Супруга и сын, в свою очередь, настаивали, что он был похищен и вывезен в Россию. Родные намекали на его недееспособность и слабоумие. Спасский отрезал: «Пусть будет на их совести».
Поселился в квартире на окраине Москвы под опекой женщины, к которой питал «самые хорошие чувства». Так и говорил: «Спасибо моему ангелу-хранителю Валентине Алексеевне — она меня поит, кормит, обстирывает». Лишь только претендент Виктор Корчной чемпионом мира так и не стал. Мнительный и конфликтный. Всем было известно: чтобы играть нормально, Корчному надо ненавидеть соперника. Потому, говорят, он вешал на стену портрет Карпова и плевал в него. Особо «тёплые» чувства к Карпову появились в 1974 г. Как выражался, «наказали за свободомыслие, да и вообще — за попытку обыграть любимца советского народа». Впрочем, именно усилиями «любимца народа» Карпова запрет на выезд был снят.
И Корчной тут же ускользнул. Как и Спасский в 1976 г. Только со скандалом: сбежал с турнира в Голландии, запросив политическое убежище. Корчного, предавшего Родину» — под этим письмом подписались три десятка гроссмейстеров. Гений и «злодейство» Виктора Корчного Подробнее На родине остались жена Белла и сын Игорь, которого исключили из института и попытались призвать в армию. Тот стал бегать от призыва, в итоге получил 2,5 года заключения за уклонение от службы. К Белле он потом даже на похороны не пришёл. В 1978 г. Карпов и Корчной встретились на Филиппинах в матче за звание чемпиона мира.
На стороне Карпова, по заявлениям Корчного, играли парапсихолог и стаканы йогурта «Мне ситуация очевидна: его подкармливали наркотиком».
Американский шахматист Бобби Фишер Начиная с 1950-х годов людей, которые играли в шахматы, можно было встретить где угодно. Взрослые и дети могли сыграть партии как дома, так и на улице — для этого в парках даже имелись специальные столы. За игрой часто смотрели проходящие мимо люди, потому что всем было интересно узнать что-то новое или оценить уровень игры других. На этой фотографии особенно хорошо видно, насколько популярными были шахматы Интерес к шахматам не исчез даже после появления компьютеров, потому что мастера начали пытаться обыграть в этой игре машину. Сделать это было очень сложно, потому что в шахматах существуют миллионы разных комбинаций — все партии уникальны. Первым человеком, который смог обыграть шахматный компьютер Deep Blue, стал упомянутый выше Гарри Каспаров. Это ему удалось не сразу, потому что первую партию выиграл компьютер.
Судя по историческим данным, среди любителей этой игры числились даже цари Иван Грозный и Алексей Михайлович.
Но в те далекие времена шахматы все же не были популярными — все изменилось в XX веке. Считается, что одним из главных любителей шахмат тогда был Владимир Ленин. Об этом свидетельствует то, что он часто встречался с известными шахматистами и даже использовал характерные для них термины в своих речах. Также существует несколько фотографий, на которых он запечатлен за игрой. Ленин играет в шахматы Помимо него, существовали и другие любители шахмат — специально для них в 1920 году была проведена Всероссийская шахматная олимпиада.
Шахматы – великая настолка СССР: моду задал Ленин, а играли даже в космосе и во время войны
Шахматисты из СССР удерживали звание чемпионов мира с 1946 года и по большому счёту соревновались между собой. Из-за разрыва отношений советские шахматисты не участвовали в шахматной Олимпиаде 1976 года в Хайфе, хотя 12 годами выиграли Олимпиаду-1964 в Тель-Авиве. И как раз в этом году Михаил Ботвинник стал первым советским чемпионом мира по шахматам, а весь пьедестал почета турнира на мировое первенство тогда заняли наши шахматисты. В данной статье рассмотрен феномен политизации шахматного спорта в СССР. Спортсмены еще долго делились с новичками знаниями и опытом, полученным в советской шахматной школе, которая являлась сильнейшей в мире. Во времена СССР любителей шахмат было много, но сейчас это редкость.
Все чемпионаты СССР
| Crestbook шахматы | Group on OK | Join, read, and chat on OK! | Матч-турнир сборных команд СССР по шахматам. |
| "Патриарх советских шахмат". 110 лет назад родился Михаил Ботвинник - ТАСС | Смотрите видео онлайн «СССР ПРОТИВ ВСЕГО МИРА. Большая история шахмат» на канале «Крамола» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 12 января 2023 года в 14:31. |
Вы точно человек?
Выяснилось, что организатором советской шахматной жизни в Иркутске оказался опытный псковский шахматист Павел Валерьянович Друзин. Новости шахмат на сайте Sport Pulse На спортивном новостном портале представлена самая актуальная и свежая информация по достижениям казахстанских шахматистов на родине и на. Из-за разрыва отношений советские шахматисты не участвовали в шахматной Олимпиаде 1976 года в Хайфе, хотя 12 годами выиграли Олимпиаду-1964 в Тель-Авиве.
Шахматы в СССР — время, которое не вернуть.
Подробнее о создании "Первенства России по шахматам среди юношей и девушек от 10 до 18 лет". Тема: 16 Чемпионов мира по шахматам Михаил таль шахматист Чемпионат СССР по шахматам 1979 Турнирные таблицы чемпионатов СССР по хоккею Boris. Настолько фанатичного любителя шахмат, как Крыленко, в советском руководстве больше не было, однако курировать их продолжали политики высочайшего ранга. Шахматы в СССР — советский шахматный ежемесячный журнал, печатный орган Шахматной федерации СССР.