последний, созданный писателем. Работа над ним велась вплоть до его кончины. И Мастер, и Маргарита в романе не улыбаются, а неоднократно «скалят зубы» — это не только говорит об авторском отношении к ним. Эпиграф романа Булгакова «Мастер и Маргарита» взят из поэмы Гете «Фауст» неслучайно.
«Мастер и Маргарита» (М. Булгаков)
Некая злая баба после смерти попадает в кипящее озеро в аду, её ангел-хранитель пытается вспомнить хоть одно доброе дело за её жизнь и, в конце концов, вспоминает, как некогда она кинула луковицей в надоевшую нищенку. За эту нечаянно поданную луковку бабу почти удаётся вытащить из горячей смолы, однако за неё начинают цепляться и другие грешники. Когда баба их отталкивает, луковка разрывается. В жизни Фауста Мефистофель появляется не сразу, но лишь после того, как доктор «приглашает» к себе нечистую силу. До этого он занимался изучением природы, но теперь покусился на текст Евангелия. Более того, текст, который правит Фауст у Гёте, — это начало «Евангелия от Иоанна» — строки, читаемые в храме на Пасху. Под рукой Фауста строка «В начале было Слово» превращается во «В начале было дело».
Так из пасхального текста исчезает главное — Бог-Слово, а у героя начинается период дурной дьявольской активности. Тема художника, одержимого подобной страстью к переустройству мира, есть и в других сочинениях Булгакова. Например, в «Собачьем сердце» его профессор Преображенский экспериментирует с половыми железами обезьян — это аллюзия на советские эксперименты по скрещиванию обезьяны и человека, о которых в 1920-е много писали. Однако в результате этих экспериментов по преображению мира и человека получается даже не новый гомункулус, а Шариков. Иешуа, князь Мышкин и тюбингенская школа богословия К моменту написания булгаковского романа более шестидесяти лет развивалась так называемая тюбингенская школа богословия — протестантское течение, сводившее смысл пришествия Христа к простому морализаторству. О деятельности этой школы Михаил Афанасьевич Булгаков был хорошо осведомлён, поскольку его отец в своё время защищал работу по протестантскому богословию.
Под влиянием этого течения находился в своё время Лев Толстой, предлагавший исключить из Евангелия «мистику». Несмотря на лучшие свои намерения, он терпит абсолютный крах в финале. Роман Булгакова — ответ морализаторскому богословию уже на новом этапе. Если внимательно проанализировать текст, у Иешуа найдётся много общих черт с князем Мышкиным. Оба верят в наступление царства Божия на земле, оба названы «философами», обоим по двадцать семь лет», они похожи внешне и изношенной одеждой. Кроме того, и Иешуа, и Мышкин именуются «утопистами» хотя по отношению к герою Булгакова такое название — явный анахронизм , обоих по приезде вроде бы встречали криками но Иешуа опровергает это в разговоре с Пилатом, а у Достоевского крики были адресованы Рогожину.
В романе Булгакова есть и другие отсылки к Достоевскому. Например, Левий Матвей несколькими чертами напоминает Рогожина. В начале романа Рогожин неравнодушен к деньгам, тогда как Левий Матвей — сборщик налогов. Рогожин хочет убить Мышкина, Левий — Иешуа. Оба крадут ножи в лавке, оба — в решительный момент неожиданно слегли с лихорадкой. Некоторыми чертами Иуды у Достоевского обладает Ганя.
Поймите чей текст, или Воланд в романе Булгакова Проблема интерпретации текста существует ещё в Евангелии. Искушая Христа в пустыне, дьявол, по-видимому, принимает Его за рядового праведника, а потому предлагает несколько цитат из Псалтири, в ответ на которые получает другие цитаты. Так дьявольская интерпретация Писания противопоставляется Божественной. В романе Булгакова дело обстоит несколько сложнее. Там априори присутствуют несколько видов безбожников, которые заведомо неверно относятся к евангельскому тексту. Бездомный холоден, но Христос в его поэме хотя бы живой.
Иван Савельевич Варенуха Администратор театра Варьете. После бала был превращён обратно в человека и отпущен. По завершении всех событий, описанных в романе, Варенуха стал более добродушным, вежливым и честным человеком. Жорж Бенгальский Конферансье театра Варьете. Был жестоко наказан свитой Воланда — ему оторвали голову — за неудачные комментарии, которые он отпускал во время представления. После возвращения головы на место не смог прийти в себя и был доставлен в клинику профессора Стравинского. Фигура Бенгальского является одной из многих сатирических фигур, цель изображения которых — критика советского общества.
Был приглашён в Москву на похороны Бегемотом, однако, по приезде его заботила не столько смерть племянника, сколько оставшаяся от покойного жилплощадь. Был выгнан Бегемотом и выставлен Азазелло, с указаниями возвращаться обратно в Киев. Андрей Фокич Соков Буфетчик театра Варьете, раскритикованный Воландом за некачественную пищу, подаваемую в буфете. Получил от Коровьева сообщение о своей смерти от рака печени через 9 месяцев, которому, в отличие от Берлиоза, поверил, и принял все меры к предупреждению, — что ему, разумеется, не помогло. Профессор Кузьмин Доктор, который осматривал буфетчика Сокова. При очевидном врачебном таланте имел грешок — чрезмерную мнительность, за что и был наказан Азазелло — получил лёгкое повреждение рассудка. Алоизий Могарыч Знакомый Мастера, написавший на него ложный донос ради присвоения жилплощади.
Был выгнан из своей новой квартиры свитой Воланда. После суда Воланда в беспамятстве покинул Москву, но, очнувшись где-то у Вятки, вернулся. Деятельность Могарыча на этой должности доставляла большие терзания Варенухе. Фрида Грешница, приглашённая на бал к Воланду. Когда-то она задушила нежеланного ребёнка платком и закопала, за что испытывает определённого рода наказание — каждое утро ей неизменно подносят к изголовью этот самый платок каким бы способом она ни пыталась избавиться от него накануне. На балу у сатаны Маргарита обращает внимание на Фриду и обращается к ней персонально предлагает ей напиться и всё позабыть , что вызывает у Фриды надежду на прощение. После бала настает время озвучить свою единственную главную просьбу Воланду, ради которой Маргарита заложила свою душу и стала королевой сатанинского бала.
Маргарита расценивает своё внимание к Фриде как неосторожно данное завуалированное обещание избавить её от вечного наказания, под влиянием чувств она жертвует в пользу Фриды своим правом на единственную просьбу Понтий Пилат Пятый прокуратор Иудеи в Иерусалиме, жестокий и властный человек, тем не менее успевший проникнуться симпатией к Иешуа Га-Ноцри во время его допроса. Пытался остановить отлаженный механизм казни за оскорбление кесаря, но не сумел этого сделать, о чём всю жизнь впоследствии раскаивался. Страдал сильной мигренью, от которой избавил его во время допроса Иешуа Га-Ноцри. Характерно, что он говорит Понтию Пилату, что Левий. Сказал так, чтобы было понятнее.
Она не осуждает Воланда, осознавая, что он лишь демонстрирует, выявляет недостатки людей. В этом противоречивость образа булгаковского героя. Так что, по-моему, Булгаков через призму невероятных событий, произошедших с момента прибытия Воланда, показал пороки современного ему общества.
Значение его образа состоит в том, чтобы продемонстрировать людям их грехи и восстановить справедливость. Князь Тьмы не добр и не зол, он объективен. Его пример подтверждает: люди, которые делают всё для того, чтобы в их душах свет победил тьму, обязательно избегут мести. Они увидят своё отражение в зеркале под названием «Воланд» и поймут, как нужно праведно жить. Пример сочинения 2 Воланд — центральный персонаж и один из самых ярких персонажей булгаковского романа «Мастер и Маргарита». С образом Воланда связан и мир московский, и мир ершалаимский, и мир Вечности; и реальное, и фантастическое. Воланд — сатана, дьявол, князь тьмы, дух зла, повелитель теней. Все эти характеристики используются в самом повествовании.
Образ Воланда появляется на страницах романа с самых первых страниц. Читатель еще не догадывается о том, кем на самом деле является Воланд, так как он представляется прибывшим в Москву иностранцем. В ходе беседы с Берлиозом и Бездомным Воланд ведет себя странно, однако когда Берлиоз действительно лишается головы, читатель понимает, что Воланд — представитель нечистой силы. Воланд имеет собственную свиту. К ней относятся Коровьев и Бегемот, выступающие в роли шутов, Азазелло, выполняющий всю грязную работу, и служанка-вампир Гелла. Все члены свиты уважительно и почтительно относятся к Воланду, выполняют все его поручения. Стоит отметить, что все недоразумения, произошедшие в Москве, совершаются свитой Воланда. Он участвует только в разговоре с Берлиозом и Бездомным.
Даже на представлении в театре Варьете Воланд просто наблюдает за людьми, а все действия выполняют члены свиты. В повествовании указывается, что Воланд знает многие языки, что он много где побывал. Это говорит о том, что сатана долгие годы наблюдает за людьми со всей планеты. Воланд и его свита наказывают людей, которые заросли пороками. Воланд прибыл в Москву, чтобы посмотреть на людей, увидеть, изменились ли они или нет. В отличие от Бегемота, который имел вид кота, или Геллы, которая всегда появлялась нагой, Воланд выглядел как обычный человек. У него были отличительные черты: скошенное на сторону лицо, кривой рот, одна бровь была выше другой, глаза были разного цвета: один зеленый, другой — черный, «пустой». На вид Воланду было около 40 лет.
Хотя реальный возраст Воланда в повествовании не указан, но в тексте говорится, что он посещал Понтия Пилата. Будучи самим дьяволом, Воланд имел сверхъестественные силы. Маргарита, которая познакомилась с Воландом и его свитой, говорит о том, что он всесилен. Воланд дает Маргарите и ее возлюбленному покой. Несмотря на то что по приказам Воланда в Москве совершаются различные странные вещи, большинству людей сатана не причиняет смертельного вреда. В повествовании погибают только двое: Берлиоз и Майгель. Все остальные порочные люди наказаны более мелко. К тем людям, которые заслуживают уважение, Воланд относится дружелюбно.
Так, он помогает Маргарите, для которой важным были не материальные средства, а любовь; помогает Мастеру, который пошел против системы и написал непозволительный для того времени роман о Иешуа Га-Ноцри и Понтии Пилате. Произнесенная Воландом на балу к голове покойного Берлиоза фраза «Каждому будет дано по его вере» говорит о том, что Воланд относится к людям в соответствии с тем, как они себя ведут в жизни. Воланд видит людей насквозь, поэтому наказывает их или награждает. Пример сочинения 3 Роман Булгакова «Мастер и Маргарита» рассматривает добро и зло в их взаимосвязи и взаимозависимости. Это выливается в идею о том, что каждый должен нести ответственность за свои дела и поступки. Мысли об этом вызваны окружающей автора постреволюционной действительностью. Выразителем идейного содержания романа является Воланд, образ которого интересен и неоднозначен. Его по праву можно назвать главным героем произведения.
Если Мастер и Маргарита в романе символизируют земную и вечную любовь, то Воланд является воплощением добра и зла одновременно. Он наказывает дурных людей и помогает достойным. В отличие от традиционных христианских воззрений, в соответствии с которыми Дьявол или Сатана являются антагонистами Бога или Христа, как его земного воплощения, Воланд в романе Булгакова играет роль администратора божественной справедливости, воздавая каждому по его деяниям.
Если Иван Бездомный заслуживает сожаления, как довольно-таки бездарный поэт, то он и получает урок, после которого сначала сходит с ума, а потом становится профессором. Такие в общем-то ничтожные, но наносящие вред окружающим личности, как Степа Лиходеев, Варенуха, Алоизий Магарыч или тайный развратник Николай Иванович благодаря магическим способностям Воланда проходят настолько тяжелые испытания, что после них превращаются в более-менее нормальных людей. А незаслуженно страдающий Мастер получает от Воланда реальную помощь, сначала воссоединившись со своей возлюбленной Маргаритой, а затем отправившись с ней в мир вечного покоя.
Саму же главную героиню романа он временно превращает в ведьму, а потом в Королеву на балу Сатаны, дав ей почувствовать свою внутреннюю силу.
Рукописи не горят. Цитаты из романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова
Санкт-Петербург , 1904 год «Лидеркниг» Из монографии Орлова Булгаков почерпнул ряд сведений о потусторонней силе а также о колдунах, ведьмах, обрядах и различных представлениях о ней. Так, образ кота Бегемота может восходить к одноименному библейскому демону, описанному у Орлова: «Руки у него были человеческого фасона, а громаднейший живот, коротенький хвостик и толстые задние лапы, как у бегемота, напоминали о носимом им имени». Булгаковский персонаж «черный, здоровый, как бегемот». Вспомним сестру милосердия из восемнадцатой главы: «Денежки я приберу, — мужским басом сказала сестра, — нечего им тут валяться. Птичьи лапы промелькнут и в главе «При свечах»: перед балом Маргарита попадает в комнату Воланда и видит там «канделябр с гнездами в виде когтистых птичьих лап». Рассказывая о том, что такое шабаш, Орлов пишет, что одним из атрибутов дьявольской мессы является грязная рубашка: перед балом Воланд одет в «ночную длинную рубашку, грязную и заплатанную на левом плече». Эрнест Ренан. Среди прочих внимание писателя привлекает книга французского философа и историка религии Эрнеста Ренана «Жизнь Иисуса». В ранних редакциях романа начитанный Берлиоз, беседуя с Бездомным на Патриарших прудах, помимо древних историков Филона Александрийского, Иосифа Флавия и Корнелия Тацита упоминает Ренана. К Ренану восходит и образ Ершалаимского храма «глыба мрамора с золотою драконовой чешуей вместо крыши». А теперь вспомним сцену ареста Иешуа в булгаковском романе.
Философ рассказывает Пилату, что «добрый и любознательный человек» Иуда пригласил его к себе в дом: — Светильники зажег… — сквозь зубы в тон арестанту проговорил Пилат, и глаза его при этом мерцали.
Замысел этой книги возник в 1928 году, а работа над ней начата в 1929. Я — часть той силы, что вечно хочет зла И вечно совершает благо. Гете Добро и зло… Понятия вечные и неразделимые. Роман М.
Эти понятия неразделимы. Где есть добро, там есть и зло. И не всегда носителями добра и зла могут быть разные люди, особой трагичности достигает эта борьба, когда она происходит в душе одного человека. В своем романе М. Булгаков показывает читателям […]...
Сочинение Концепция личности в романе М. Как отразились в романе М. Одними из них становятся идеи справедливости и милосердия. Так, проблема справедливости связана с образом Воланда и его свиты. Современная Булгакову Москва рисуется писателем как воплощение ада на земле, где царят все известные […]...
Литературоведы, историки и просто читатели не перестают рассуждать о прототипах его героев, книжных и иных источниках сюжета, о его философской и морально-этической сути. Каждое новое […]... Нетрадиционность образа сатаны в романе М. На протяжении жизни нам навязывают образ плохого существа литература, газеты, телевидение. Которое только ищет момент, чтобы напакостить, обмануть, предать и заманить в западню.
Существо, которое ничего и никогда не делает просто так, с которым как бы там не было, […]... Лукавый обманщик Воланд по роману М. Книга состоит из двух романов — романа о мастере, где действие происходит в Москве 30-х годов, и романа, написанного мастером, где действие происходит в древнем Ершалаиме. Посредником между этими двумя мирами является Воланд. По сути, именно Воланд в романе является двигателем сюжета: все события […]...
Флоренский Роман бессмертное произведение М. Это происходит не только потому, что Роман затрагивает многие философские и […]... Кроме того, это жизненный роман. Булгаков, как мне кажется, вложил в него все свое творческое мастерство, сделал достоянием читателей свои убеждения, все то, во что он верил, все то, о […]... Проблема Добра и Зла в романе М.
Булгакова 1891 — 1940 проходил в непростые для России годы. Это были годы великих перемен — социальных, бытовых, религиозных. В своих произведениях он стремился поднять проблемы общечеловеческие, проблемы нравственные. Известно шесть редакций произведения. Даже будучи тяжело больным, писатель вносил изменения в текст главнейшего романа своей жизни, диктуя их своей жене, которая была прототипом главной героини произведения.
Впервые роман был напечатан лишь 1966 […]... Булгаков, как мне кажется, вложил в него все свое творческое мастерство, сделал достоянием читателей свои убеждения, все то, во что он верил, все то, о чем размышлял. Это кульминация творчества Булгакова.
Зло не побеждает и не терпит поражение в романе. Оно не всегда несет беду, равно как и добро — благо. Зло — контраст добра, его тень и антипод, благодаря существованию которого становится возможным само понятие добра. В беседе с Левием Матвеем именно эту мысль выражает Воланд: Добро и зло творятся руками людей, Воланд со свитой же лишь дает возможность проявиться их порокам и добродетелям. В результате злодеяний Воланда Иван Бездомный понимает бездарность своего творчества и становится профессором, Варенуха становится вежливым и навсегда перестает лгать и ругаться по телефону, а Никанор Иванович Босой перестает брать взятки. Так что в конечном счете это зло послужило на благо.
Несчастный человек жесток и черств. А все лишь из-за того, что добрые люди изуродовали его. Трудный народ эти женщины! Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Человек без сюрприза внутри, в своём ящике, неинтересен. Все будет правильно, на этом построен мир. Поймите, что язык может скрыть истину, а глаза — никогда! Встревоженная вопросом истина со дна души на мгновение прыгает в глаза, и она замечена, а вы пойманы. Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит.
Крылатые фразы из романа «Мастер и Маргарита» Булгакова
Эпиграф романа Булгакова «Мастер и Маргарита» взят из поэмы Гете «Фауст» неслучайно. Мастер и Маргарита — известный роман Михаила Булгакова. Написан в 1929—1940 годах, впервые опубликован в 1966 г. По сути, весь роман — это сборник цитат. это слова Мефистофеля (дьявола) – одного из персонажей драмы И. Гете «Фауст». Значение эпиграфа романа «Мастер и Маргарита» (Булгаков Михаил). Цитаты из романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова о любви, о жизни, про людей, кота Бегемота, Воланда, Коровьева и других персонажей. При первом же появлении (в романе «Мастер и Маргарита») повествует первую главу из Романа (об Иешуа и Пилате).
Эпиграф к "мастеру и Маргарите" или уловка, хитрость, сознательно используемая автором
Название "Мастер и Маргарита" уже в самом начале заявляет темы творчества и любви — центральные темы в романе. Несложно догадаться, что в "Мастере и Маргарите" эпиграф относит нас к Воланду. Я решил поразмыслить на тему эпиграфа к Роману Я открываю Гёте, и о, мистика! — этой строфы не нахожу! Получается, «покой» в романе «Мастер и Маргарита» является областью, куда души грешных людей, которые не заслужили Света, могут попасть после смерти в качестве награды за свои страдания, будучи в какой-то мере уже очищенными этими страданиями.
Проблемы в романе «Мастер и Маргарита»
Из телесного он происходит, и оно делает его прекрасным. Но телесное же может преграждать ему и дорогу». Судя по всему, эти слова попали в диалог Воланда и Левия Матвея из 29-й главы: «…Что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? И в трагедии Гете, и в романе Булгакова дьявол впервые появляется во время беседы учителя и ученика. Мефистофель в обличье черного пуделя появляется во время прогулки Фауста и Вагнера, Воланд присаживается на скамейку к Берлиозу и Бездомному на Патриарших прудах. Черный пудель У Гете Мефистофель, желая пробраться в дом Фауста, как уже было сказано, принимает облик черного пуделя. И наконец, в ранних редакциях романа конца двадцатых годов Иванушка сбегал из психиатрической лечебницы, превратившись в огромного черного пуделя. Фауст и Маргарита В сентябре 1933 года в одной из тетрадей с набросками к роману Булгаков запишет: «Встреча поэта с Воландом. Маргарита и Фауст».
В тексте еще нет Мастера, но есть герой, которого автор называет поэтом и Фаустом. Потом он станет Мастером, а сравнение с Фаустом останется: «Неужели вы не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула? Обе похожи и самоотверженной любовью, которую испытывают к Мастеру и Фаусту.
Иное доказательство тому, что человек подчинен поворотам судьбы возникло из множества предсказаний будущего людей, когда это является следствием прошлого и настоящего, при этм большинство игнорирует данный фактор. Очень яркий пример предсказание в том, что Берлиоз умрет предсказание очень детальное , психушка для Бездомного и многое другое. Бесстрастным судьей и воплотителем идеи в романе Булгакова выступает Воланд. У него есть право заниматся наказанием и награждаением, производить определение причин и следствий, при этом герой учитывает индивидуальность каждого персонажа либо ее отсутствие. Почти все эти испытания не выдержали, но Маргарита является приятным исключением из правил.
Ведь главным героям - Мастеру и Маргарите - Воланд помогает и даже исполняет желания Маргариты.
Дьявол не только возвращает ей любимого человека, а ему - дом, но даже освобождает по просьбе Маргариты Фриду. После того как Левий Матвей передает Воланду желание Иисуса, сатана награждает Мастера и его любимую: он дарит им вечность. Причем делает это охотно — возникает впечатление, что он только ждал команды. Поэт Иван Бездомный с помощью Воланда осознал, что его стихи абсолютно бездарны. Он принял решение больше никогда не писать. Побывавший вампиром администратор Варенуха навсегда отучился от привычки лгать и ругаться по телефону, стал безукоризненно вежливым.
Я его умолял: сожги ты бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал. Первоначально он отнесся ко мне неприязненно и даже оскорблял меня, то есть думал, что оскорбляет, называя меня собакой, — тут арестант усмехнулся, — я лично не вижу ничего дурного в этом звере, чтобы обижаться на это слово... Секретарь перестал записывать и исподтишка бросил удивленный взгляд, но не на арестованного, а на прокуратора. Пилат усмехнулся одною щекой, оскалив желтые зубы, и промолвил, повернувшись всем туловищем к секретарю: — О, город Ершалаим! Чего только не услышишь в нем. Сборщик податей, вы слышите, бросил деньги на дорогу! Не зная, как ответить на это, секретарь счел нужным повторить улыбку Пилата. Все еще скалясь, прокуратор поглядел на арестованного, затем на солнце, неуклонно подымающееся вверх над конными статуями гипподрома, лежащего далеко внизу направо, и вдруг в какой-то тошной муке подумал о том, что проще всего было бы изгнать с балкона этого странного разбойника, произнеся только два слова: «Повесить его». Изгнать и конвой, уйти из колоннады внутрь дворца, велеть затемнить комнату, повалиться на ложе, потребовать холодной воды, жалобным голосом позвать собаку Банга, пожаловаться ей на гемикранию. И мысль об яде вдруг соблазнительно мелькнула в больной голове прокуратора. Он смотрел мутными глазами на арестованного и некоторое время молчал, мучительно вспоминая, зачем на утреннем безжалостном Ершалаимском солнцепеке стоит перед ним арестант с обезображенным побоями лицом, и какие еще никому не нужные вопросы ему придется задавать. Голос отвечавшего, казалось, колол Пилату в висок, был невыразимо мучителен, и этот голос говорил: — Я, игемон, говорил о том, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины. Сказал так, чтобы было понятнее. Что такое истина? И тут прокуратор подумал: «О, боги мои! Я спрашиваю его о чем-то ненужном на суде... Мой ум не служит мне больше... Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня. И сейчас я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает. Ты не можешь даже и думать о чем-нибудь и мечтаешь только о том, чтобы пришла твоя собака, единственное, по-видимому, существо, к которому ты привязан. Но мучения твои сейчас кончатся, голова пройдет. Секретарь вытаращил глаза на арестанта и не дописал слова. Пилат поднял мученические глаза на арестанта и увидел, что солнце уже довольно высоко стоит над гипподромом, что луч пробрался в колоннаду и подползает к стоптанным сандалиям Иешуа, что тот сторонится от солнца. Тут прокуратор поднялся с кресла, сжал голову руками, и на желтоватом его бритом лице выразился ужас. Но он тотчас же подавил его своею волею и вновь опустился в кресло. Арестант же тем временем продолжал свою речь, но секретарь ничего более не записывал, а только, вытянув шею, как гусь, старался не проронить ни одного слова. Я советовал бы тебе, игемон, оставить на время дворец и погулять пешком где-нибудь в окрестностях, ну хотя бы в садах на Елеонской горе. Гроза начнется, — арестант повернулся, прищурился на солнце, — позже, к вечеру. Прогулка принесла бы тебе большую пользу, а я с удовольствием сопровождал бы тебя. Мне пришли в голову кое-какие новые мысли, которые могли бы, полагаю, показаться тебе интересными, и я охотно поделился бы ими с тобой, тем более что ты производишь впечатление очень умного человека. Секретарь смертельно побледнел и уронил свиток на пол. Ведь нельзя же, согласись, поместить всю свою привязанность в собаку. Твоя жизнь скудна, игемон, — и тут говорящий позволил себе улыбнуться. Секретарь думал теперь только об одном, верить ли ему ушам своим или не верить. Приходилось верить. Тогда он постарался представить себе, в какую именно причудливую форму выльется гнев вспыльчивого прокуратора при этой неслыханной дерзости арестованного. И этого секретарь представить себе не мог, хотя и хорошо знал прокуратора. Тогда раздался сорванный, хрипловатый голос прокуратора, по-латыни сказавшего: — Развяжите ему руки. Один из конвойных легионеров стукнул копьем, передал его другому, подошел и снял веревки с арестанта. Секретарь поднял свиток, решил пока что ничего не записывать и ничему не удивляться. Круто, исподлобья Пилат буравил глазами арестанта, и в этих глазах уже не было мути, в них появились всем знакомые искры. Краска выступила на желтоватых щеках Пилата, и он спросил по-латыни: — Как ты узнал, что я хотел позвать собаку? Помолчали, потом Пилат задал вопрос по-гречески: — Итак, ты врач? Если хочешь это держать в тайне, держи. К делу это прямого отношения не имеет. Так ты утверждаешь, что не призывал разрушить... Разве я похож на слабоумного? Пилат вздрогнул и ответил сквозь зубы: — Я могу перерезать этот волосок. Не знаю, кто подвесил твой язык, но подвешен он хорошо. Кстати, скажи: верно ли, что ты явился в Ершалаим через Сузские ворота верхом на осле, сопровождаемый толпою черни, кричавшей тебе приветствия как бы некоему пророку? Арестант недоуменно поглядел на прокуратора. Ты всех, что ли, так называешь? Можете дальнейшее не записывать, — обратился он к секретарю, хотя тот и так ничего не записывал, и продолжал говорить арестанту: — В какой-нибудь из греческих книг ты прочел об этом? С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств. Интересно бы знать, кто его искалечил. Добрые люди бросались на него, как собаки на медведя. Германцы вцепились ему в шею, в руки, в ноги. Пехотный манипул попал в мешок, и если бы не врубилась с фланга кавалерийская турма, а командовал ею я, — тебе, философ, не пришлось бы разговаривать с Крысобоем. Это было в бою при Идиставизо, в долине Дев. Впрочем, этого и не случится, к общему счастью, и первый, кто об этом позаботится, буду я. В это время в колоннаду стремительно влетела ласточка, сделала под золотым потолком круг, снизилась, чуть не задела острым крылом лица медной статуи в нише и скрылась за капителью колонны. Быть может, ей пришла мысль, вить там гнездо. В течение ее полета в светлой теперь и легкой голове прокуратора сложилась формула. Она была такова: игемон разобрал дело бродячего философа Иешуа по кличке Га-Ноцри, и состава преступления в нем не нашел. В частности, не нашел ни малейшей связи между действиями Иешуа и беспорядками, происшедшими в Ершалаиме недавно. Бродячий философ оказался душевнобольным. Вследствие этого смертный приговор Га-Ноцри, вынесенный Малым Синедрионом, прокуратор не утверждает. Но ввиду того, что безумные, утопические речи Га-Ноцри могут быть причиною волнений в Ершалаиме, прокуратор удаляет Иешуа из Ершалаима и подвергает его заключению в Кесарии Стратоновой на Средиземном море, то есть именно там, где резиденция прокуратора. Оставалось это продиктовать секретарю. Крылья ласточки фыркнули над самой головой игемона, птица метнулась к чаше фонтана и вылетела на волю. Прокуратор поднял глаза на арестанта и увидел, что возле того столбом загорелась пыль. Прочитав поданное, он еще более изменился в лице. Темная ли кровь прилила к шее и лицу или случилось что-либо другое, но только кожа его утратила желтизну, побурела, а глаза как будто провалились. Опять-таки виновата была, вероятно, кровь, прилившая к вискам и застучавшая в них, только у прокуратора что-то случилось со зрением. Так, померещилось ему, что голова арестанта уплыла куда-то, а вместо нее появилась другая. На этой плешивой голове сидел редкозубый золотой венец; на лбу была круглая язва, разъедающая кожу и смазанная мазью; запавший беззубый рот с отвисшей нижней капризною губой. Пилату показалось, что исчезли розовые колонны балкона и кровли Ершалаима вдали, внизу за садом, и все утонуло вокруг в густейшей зелени Капрейских садов. И со слухом совершилось что-то странное, как будто вдали проиграли негромко и грозно трубы и очень явственно послышался носовой голос, надменно тянущий слова: «Закон об оскорблении величества... Пилат напрягся, изгнал видение, вернулся взором на балкон, и опять перед ним оказались глаза арестанта. Но тебе придется ее говорить. Но, говоря, взвешивай каждое слово, если не хочешь не только неизбежной, но и мучительной смерти. Никто не знает, что случилось с прокуратором Иудеи, но он позволил себе поднять руку, как бы заслоняясь от солнечного луча, и за этой рукой, как за щитом, послать арестанту какой-то намекающий взор. Он пригласил меня к себе в дом в Нижнем Городе и угостил... Его этот вопрос чрезвычайно интересовал. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть. Секретарь, стараясь не проронить ни слова, быстро чертил на пергаменте слова. Прокуратор с ненавистью почему-то глядел на секретаря и конвой. Конвой поднял копья и, мерно стуча подкованными калигами, вышел с балкона в сад, а за конвоем вышел и секретарь. Молчание на балконе некоторое время нарушала только песня воды в фонтане. Пилат видел, как вздувалась над трубочкой водяная тарелка, как отламывались ее края, как падали струйками. Первым заговорил арестант: — Я вижу, что совершается какая-то беда из-за того, что я говорил с этим юношей из Кириафа. У меня, игемон, есть предчувствие, что с ним случится несчастье, и мне его очень жаль. Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, — прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, — тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда — все они добрые люди? Так много лет тому назад в долине дев кричал Пилат своим всадникам слова: «Руби их! Руби их! Великан Крысобой попался! А затем, понизив голос, он спросил: — Иешуа Га-Ноцри, веришь ли ты в каких-нибудь богов? Покрепче помолись! Впрочем, — тут голос Пилата сел, — это не поможет. Жены нет? Лицо Пилата исказилось судорогой, он обратил к Иешуа воспаленные, в красных жилках белки глаз и сказал: — Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О, боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место? Я твоих мыслей не разделяю! И слушай меня: если с этой минуты ты произнесешь хотя бы одно слово, заговоришь с кем-нибудь, берегись меня! Повторяю тебе: берегись. И когда секретарь и конвой вернулись на свои места, Пилат объявил, что утверждает смертный приговор, вынесенный в собрании Малого Синедриона преступнику Иешуа Га-Ноцри, и секретарь записал сказанное Пилатом. Через минуту перед прокуратором стоял Марк Крысобой. Ему прокуратор приказал сдать преступника начальнику тайной службы и при этом передать ему распоряжение прокуратора о том, чтобы Иешуа Га-Ноцри был отделен от других осужденных, а также о том, чтобы команде тайной службы было под страхом тяжкой кары запрещено о чем бы то ни было разговаривать с Иешуа или отвечать на какие-либо его вопросы. По знаку Марка вокруг Иешуа сомкнулся конвой и вывел его с балкона. Затем перед прокуратором предстал стройный, светлобородый красавец со сверкающими на груди львиными мордами, с орлиными перьями на гребне шлема, с золотыми бляшками на портупее меча, в зашнурованной до колен обуви на тройной подошве, в наброшенном на левое плечо багряном плаще. Это был командующий легионом легат. Его прокуратор спросил о том, где сейчас находится себастийская когорта. Легат сообщил, что себастийцы держат оцепление на площади перед гипподромом, где будет объявлен народу приговор над преступниками. Тогда прокуратор распорядился, чтобы легат выделил из римской когорты две кентурии. Одна из них, под командою Крысобоя, должна будет конвоировать преступников, повозки с приспособлениями для казни и палачей при отправлении на Лысую Гору, а при прибытии на нее войти в верхнее оцепление. Другая же должна быть сейчас же отправлена на Лысую Гору и начинать оцепление немедленно. Для этой же цели, то есть для охраны Горы, прокуратор попросил легата отправить вспомогательный кавалерийский полк — сирийскую алу. Когда легат покинул балкон, прокуратор приказал секретарю пригласить президента Синедриона, двух членов его и начальника храмовой стражи Ершалаима во дворец, но при этом добавил, что просит устроить так, чтобы до совещания со всеми этими людьми он мог говорить с президентом раньше и наедине. Приказания прокуратора были исполнены быстро и точно, и солнце, с какой-то необыкновенною яростью сжигавшее в эти дни Ершалаим, не успело еще приблизиться к своей наивысшей точке, когда на верхней террасе сада у двух мраморных белых львов, стороживших лестницу, встретились прокуратор и исполняющий обязанности президента Синедриона первосвященник иудейский Иосиф Каифа. В саду было тихо. Но, выйдя из-под колоннады на заливаемую солнцем верхнюю площадь сада с пальмами на чудовищных слоновых ногах, площадь, с которой перед прокуратором развернулся весь ненавистный ему Ершалаим с висячими мостами, крепостями и — самое главное — с не поддающейся никакому описанию глыбой мрамора с золотою драконовой чешуею вместо крыши — храмом Ершалаимским, — острым слухом уловил прокуратор далеко и внизу, там, где каменная стена отделяла нижние террасы дворцового сада от городской площади, низкое ворчание, над которым взмывали по временам слабенькие, тонкие не то стоны, не то крики. Прокуратор понял, что там на площади уже собралась несметная толпа взволнованных последними беспорядками жителей Ершалаима, что эта толпа в нетерпении ожидает вынесения приговора и что в ней кричат беспокойные продавцы воды. Прокуратор начал с того, что пригласил первосвященника на балкон, с тем чтобы укрыться от безжалостного зноя, но Каифа вежливо извинился и объяснил, что сделать этого не может. Пилат накинул капюшон на свою чуть лысеющую голову и начал разговор. Разговор этот шел по-гречески. Пилат сказал, что он разобрал дело Иешуа Га-Ноцри и утвердил смертный приговор. Таким образом, к смертной казни, которая должна совершиться сегодня, приговорены трое разбойников: Дисмас, Гестас, Вар-равван и, кроме того, этот Иешуа Га-Ноцри. Первые двое, вздумавшие подбивать народ на бунт против кесаря, взяты с боем римскою властью, числятся за прокуратором, и, следовательно, о них здесь речь идти не будет. Последние же, Вар-равван и Га-Ноцри, схвачены местной властью и осуждены Синедрионом. Согласно закону, согласно обычаю, одного из этих двух преступников нужно будет отпустить на свободу в честь наступающего сегодня великого праздника пасхи. Итак, прокуратор желает знать, кого из двух преступников намерен освободить Синедрион: Вар-раввана или Га-Ноцри? Каифа склонил голову в знак того, что вопрос ему ясен, и ответил: — Синедрион просит отпустить Вар-раввана. Прокуратор хорошо знал, что именно так ему ответит первосвященник, но задача его заключалась в том, чтобы показать, что такой ответ вызывает его изумление. Пилат это и сделал с большим искусством. Брови на надменном лице поднялись, прокуратор прямо в глаза поглядел первосвященнику с изумлением. Пилат объяснился. Римская власть ничуть не покушается на права духовной местной власти, первосвященнику это хорошо известно, но в данном случае налицо явная ошибка. И в исправлении этой ошибки римская власть, конечно, заинтересована. В самом деле: преступления Вар-раввана и Га-Ноцри совершенно не сравнимы по тяжести. Если второй, явно сумасшедший человек, повинен в произнесении нелепых речей, смущавших народ в Ершалаиме и других некоторых местах, то первый отягощен гораздо значительнее. Мало того, что он позволил себе прямые призывы к мятежу, но он еще убил стража при попытках брать его. Вар-равван гораздо опаснее, нежели Га-Ноцри. В силу всего изложенного прокуратор просит первосвященника пересмотреть решение и оставить на свободе того из двух осужденных, кто менее вреден, а таким, без сомнения, является Га-Ноцри. Каифа прямо в глаза посмотрел Пилату и сказал тихим, но твердым голосом, что Синедрион внимательно ознакомился с делом и вторично сообщает, что намерен освободить Вар-раввана. Даже после моего ходатайства? Ходатайства того, в лице которого говорит римская власть? Первосвященник, повтори в третий раз. Все было кончено, и говорить более было не о чем. Га-Ноцри уходил навсегда, и страшные, злые боли прокуратора некому излечить; от них нет средства, кроме смерти. Но не эта мысль поразила сейчас Пилата. Все та же непонятная тоска, что уже приходила на балконе, пронизала все его существо. Он тотчас постарался ее объяснить, и объяснение было странное: показалось смутно прокуратору, что он чего-то не договорил с осужденным, а может быть, чего-то не дослушал. Пилат прогнал эту мысль, и она улетела в одно мгновение, как и прилетела. Она улетела, а тоска осталась необъясненной, ибо не могла же ее объяснить мелькнувшая как молния и тут же погасшая какая-то короткая другая мысль: «Бессмертие... Этого не понял прокуратор, но мысль об этом загадочном бессмертии заставила его похолодеть на солнцепеке. Тут он оглянулся, окинул взором видимый ему мир и удивился происшедшей перемене. Пропал отягощенный розами куст, пропали кипарисы, окаймляющие верхнюю террасу, и гранатовое дерево, и белая статуя в зелени, да и сама зелень. Поплыла вместо этого всего какая-то багровая гуща, в ней закачались водоросли и двинулись куда-то, а вместе с ними двинулся и сам Пилат. Теперь его уносил, удушая и обжигая, самый страшный гнев, гнев бессилия. Он холодною влажною рукою рванул пряжку с ворота плаща, и та упала на песок. Темные глаза первосвященника блеснули, и, не хуже, чем ранее прокуратор, он выразил на своем лице удивление. Может ли это быть? Мы привыкли к тому, что римский прокуратор выбирает слова, прежде чем что-нибудь сказать. Не услышал бы нас кто-нибудь, игемон? Пилат мертвыми глазами посмотрел на первосвященника и, оскалившись, изобразил улыбку. Кто же может услышать нас сейчас здесь? Разве я похож на юного бродячего юродивого, которого сегодня казнят? Мальчик ли я, Каифа? Знаю, что говорю и где говорю. Оцеплен сад, оцеплен дворец, так что и мышь не проникнет ни в какую щель! Да не только мышь, не проникнет даже этот, как его... Кстати, ты знаешь такого, первосвященник? Так знай же, что не будет тебе, первосвященник, отныне покоя! Ни тебе, ни народу твоему, — и Пилат указал вдаль направо, туда, где в высоте пылал храм, — это я тебе говорю — Пилат Понтийский, всадник Золотое Копье! Он вознес руку к небу и продолжал: — Знает народ иудейский, что ты ненавидишь его лютой ненавистью и много мучений ты ему причинишь, но вовсе ты его не погубишь! Защитит его бог! Услышит нас, услышит всемогущий кесарь, укроет нас от губителя Пилата! Не нужно было подбирать слова. Теперь полетит весть от меня, да не наместнику в Антиохию и не в Рим, а прямо на Капрею, самому императору, весть о том, как вы заведомых мятежников в Ершалаиме прячете от смерти. И не водою из Соломонова пруда, как хотел я для вашей пользы, напою я тогда Ершалаим! Нет, не водою! Вспомни, как мне пришлось из-за вас снимать со стен щиты с вензелями императора, перемещать войска, пришлось, видишь, самому приехать, глядеть, что у вас тут творится! Вспомни мое слово, первосвященник. Увидишь ты не одну когорту в Ершалаиме, нет! Придет под стены города полностью легион Фульмината, подойдет арабская конница, тогда услышишь ты горький плач и стенания. Вспомнишь ты тогда спасенного Вар-раввана и пожалеешь, что послал на смерть философа с его мирною проповедью! Лицо первосвященника покрылось пятнами, глаза горели. Он, подобно прокуратору, улыбнулся, скалясь, и ответил: — Веришь ли ты, прокуратор, сам тому, что сейчас говоришь? Нет, не веришь! Не мир, не мир принес нам обольститель народа в Ершалаим, и ты, всадник, это прекрасно понимаешь. Ты хотел его выпустить затем, чтобы он смутил народ, над верою надругался и подвел народ под римские мечи! Но я, первосвященник иудейский, покуда жив, не дам на поругание веру и защищу народ! Ты слышишь, Пилат? Каифа смолк, и прокуратор услыхал опять как бы шум моря, подкатывающего к самым стенам сада Ирода великого. Этот шум поднимался снизу к ногам и в лицо прокуратору. А за спиной у него, там, за крыльями дворца, слышались тревожные трубные сигналы, тяжкий хруст сотен ног, железное бряцание, — тут прокуратор понял, что римская пехота уже выходит, согласно его приказу, стремясь на страшный для бунтовщиков и разбойников предсмертный парад. Прокуратор тыльной стороной кисти руки вытер мокрый, холодный лоб, поглядел на землю, потом, прищурившись, в небо, увидел, что раскаленный шар почти над самой его головою, а тень Каифы совсем съежилась у львиного хвоста, и сказал тихо и равнодушно: — Дело идет к полудню. Мы увлеклись беседою, а между тем надо продолжать. В изысканных выражениях извинившись перед первосвященником, он попросил его присесть на скамью в тени магнолии и обождать, пока он вызовет остальных лиц, нужных для последнего краткого совещания, и отдаст еще одно распоряжение, связанное с казнью. Каифа вежливо поклонился, приложив руку к сердцу, и остался в саду, а Пилат вернулся на балкон. Там ожидавшему его секретарю он велел пригласить в сад легата легиона, трибуна когорты, а также двух членов Синедриона и начальника храмовой стражи, ожидавших вызова на следующей нижней террасе сада в круглой беседке с фонтаном. К этому Пилат добавил, что он тотчас выйдет и сам, и удалился внутрь дворца. Пока секретарь собирал совещание, прокуратор в затененной от солнца темными шторами комнате имел свидание с каким-то человеком, лицо которого было наполовину прикрыто капюшоном, хотя в комнате лучи солнца и не могли его беспокоить. Свидание это было чрезвычайно кратко. Прокуратор тихо сказал человеку несколько слов, после чего тот удалился, а Пилат через колоннаду прошел в сад. Там в присутствии всех, кого он желал видеть, прокуратор торжественно и сухо подтвердил, что он утверждает смертный приговор Иешуа Га-Ноцри, и официально осведомился у членов Синедриона о том, кого из преступников угодно оставить в живых. Получив ответ, что это — Вар-равван, прокуратор сказал: — Очень хорошо, — и велел секретарю тут же занести это в протокол, сжал в руке поднятую секретарем с песка пряжку и торжественно сказал: — Пора! Тут все присутствующие тронулись вниз по широкой мраморной лестнице меж стен роз, источавших одуряющий аромат, спускаясь все ниже и ниже к дворцовой стене, к воротам, выходящим на большую, гладко вымощенную площадь, в конце которой виднелись колонны и статуи Ершалаимского ристалища. Лишь только группа, выйдя из сада на площадь, поднялась на обширный царящий над площадью каменный помост, Пилат, оглядываясь сквозь прищуренные веки, разобрался в обстановке. То пространство, которое он только что прошел, то есть пространство от дворцовой стены до помоста, было пусто, но зато впереди себя Пилат площади уже не увидел — ее съела толпа. Она залила бы и самый помост, и то очищенное пространство, если бы тройной ряд себастийских солдат по левую руку Пилата и солдат итурейской вспомогательной когорты по правую — не держал ее. Итак, Пилат поднялся на помост, сжимая машинально в кулаке ненужную пряжку и щурясь. Щурился прокуратор не оттого, что солнце жгло ему глаза, нет! Он не хотел почему-то видеть группу осужденных, которых, как он это прекрасно знал, сейчас вслед за ним возводят на помост. Лишь только белый плащ с багряной подбивкой возник в высоте на каменном утесе над краем человеческого моря, незрячему Пилату в уши ударила звуковая волна: «Га-а-а... Волна не дошла до низшей точки и неожиданно стала опять вырастать и, качаясь, поднялась выше первой, и на второй волне, как на морском валу вскипает пена, вскипел свист и отдельные, сквозь гром различимые, женские стоны. Он выждал некоторое время, зная, что никакою силой нельзя заставить умолкнуть толпу, пока она не выдохнет все, что накопилось у нее внутри, и не смолкнет сама. И когда этот момент наступил, прокуратор выбросил вверх правую руку, и последний шум сдуло с толпы. Тогда Пилат набрал, сколько мог, горячего воздуха в грудь и закричал, и сорванный его голос понесло над тысячами голов: — Именем кесаря императора! Тут в уши ему ударил несколько раз железный рубленый крик — в когортах, взбросив вверх копья и значки, страшно прокричали солдаты: — Да здравствует кесарь! Пилат задрал голову и уткнул ее прямо в солнце. Под веками у него вспыхнул зеленый огонь, от него загорелся мозг, и над толпою полетели хриплые арамейские слова: — Четверо преступников, арестованных в Ершалаиме за убийства, подстрекательства к мятежу и оскорбление законов и веры, приговорены к позорной казни — повешению на столбах! И эта казнь сейчас совершится на Лысой Горе! Вот они перед вами! Пилат указал вправо рукой, не видя никаких преступников, но зная, что они там, на месте, где им нужно быть. Толпа ответила длинным гулом как бы удивления или облегчения. Когда же он потух, Пилат продолжал: — Но казнены из них будут только трое, ибо, согласно закону и обычаю, в честь праздника пасхи одному из осужденных, по выбору Малого Синедриона и по утверждению римской власти, великодушный кесарь император возвращает его презренную жизнь! Пилат выкрикивал слова и в то же время слушал, как на смену гулу идет великая тишина. Теперь ни вздоха, ни шороха не доносилось до его ушей, и даже настало мгновение, когда Пилату показалось, что все кругом вообще исчезло. Ненавидимый им город умер, и только он один стоит, сжигаемый отвесными лучами, упершись лицом в небо. Пилат еще придержал тишину, а потом начал выкрикивать: — Имя того, кого сейчас при вас отпустят на свободу... Он сделал еще одну паузу, задерживая имя, проверяя, все ли сказал, потому что знал, что мертвый город воскреснет после произнесения имени счастливца и никакие дальнейшие слова слышны быть не могут. Тут ему показалось, что солнце, зазвенев, лопнуло над ним и залило ему огнем уши. В этом огне бушевали рев, визги, стоны, хохот и свист. Пилат повернулся и пошел по мосту назад к ступеням, не глядя ни на что, кроме разноцветных шашек настила под ногами, чтобы не оступиться. Он знал, что теперь у него за спиною на помост градом летят бронзовые монеты, финики, что в воющей толпе люди, давя друг друга, лезут на плечи, чтобы увидеть своими глазами чудо — как человек, который уже был в руках смерти, вырвался из этих рук! Как легионеры снимают с него веревки, невольно причиняя ему жгучую боль в вывихнутых на допросе руках, как он, морщась и охая, все же улыбается бессмысленной сумасшедшей улыбкой. Он знал, что в это же время конвой ведет к боковым ступеням троих со связанными руками, чтобы выводить их на дорогу, ведущую на запад, за город, к Лысой Горе. Лишь оказавшись за помостом, в тылу его, Пилат открыл глаза, зная, что он теперь в безопасности — осужденных он видеть уже не мог. К стону начинавшей утихать толпы примешивались теперь и были различимы пронзительные выкрики глашатаев, повторявших одни на арамейском, другие на греческом языках все то, что прокричал с помоста прокуратор. Кроме того, до слуха долетел дробный, стрекочущий и приближающийся конский топот и труба, что-то коротко и весело прокричавшая. Этим звукам ответил сверлящий свист мальчишек с кровель домов улицы, выводящей с базара на гипподромскую площадь, и крики «берегись! Солдат, одиноко стоявший в очищенном пространстве площади со значком в руке, тревожно взмахнул им, и тогда прокуратор, легат легиона, секретарь и конвой остановились. Кавалерийская ала, забирая все шире рыси, вылетела на площадь, чтобы пересечь ее в сторонке, минуя скопище народа, и по переулку под каменной стеной, по которой стлался виноград, кратчайшей дорогой проскакать к Лысой Горе. Летящий рысью маленький, как мальчик, темный, как мулат, командир алы — сириец, равняясь с Пилатом, что-то тонко выкрикнул и выхватил из ножен меч. Злая вороная взмокшая лошадь шарахнулась, поднялась на дыбы. Вбросив меч в ножны, командир ударил плетью лошадь по шее, выровнял ее и поскакал в переулок, переходя в галоп. За ним по три в ряд полетели всадники в туче пыли, запрыгали кончики легких бамбуковых пик, мимо прокуратора понеслись казавшиеся особо смуглыми под белыми тюрбанами лица с весело оскаленными, сверкающими зубами. Поднимая до неба пыль, ала ворвалась в переулок, и мимо Пилата последним проскакал солдат с пылающей на солнце трубою за спиной.
20 цитат из книг Михаила Булгакова
это слова Мефистофеля (дьявола) – одного из персонажей драмы И. Гете «Фауст». Михаил Булгаков работал над романом «Мастер и Маргарита» двенадцать лет: с 1928 года и до февраля 1940-го, в несколько этапов, с перерывами и параллельно с другими текстами. Роман Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита» был впервые опубликован в журнале «Москва» в 1966 году, спустя двадцать шесть лет после смерти автора.
Эпиграф к "мастеру и Маргарите" или уловка, хитрость, сознательно используемая автором
Тут выясняется, что люди не в состоянии даже придумать достойную награду, что она неизбежна, как и наказание, и имеет те же источники. Носителем и воплощением идеи бесстрастного судьи в романе выступает Воланд. Он имеет право наказывать и награждать, определять соразмерность причины и следствия, учитывая индивидуальность героев или ее отсутствие. Такие, как Маргарита, эти испытания выдерживают; такие, как Римский, Варенуха, Аннушка, Тимофей Квасцов и многие другие, - нет... Манера поведения Воланда происходит отнюдь не от «доброты душевной». Он сам подвластен закону, вершителем которого является, только в значительно меньшей степени, чем все другие персонажи.
Исполнение желания Маргариты о прощении Фриды - неожиданное исключение, случайность непредусмотренная и малозначительная - свидетельствует о том, что даже дьявол не способен предвидеть все. Преимущество Воланда в его признании верховенства закона жизни над всеми и соответствующей оценке своих возможностей. Отсюда и некоторая афористичность речи и непререкаемо-утвердительные интонации. Его реплики звучат как аксиомы: «- никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас, сами предложат и сами все дадут», зачем же гнаться по следам того, что уже окончено?
Факты, явившиеся результатом «исполнения приговора» покой Мастера и Маргариты, освобождение Пилата, переоценка ценностей Бездомным, переполох среди московских обывателей , лучше всего доказывают верность мысли, заключенной в строках эпиграфа. Нужно скачать сочиненение? Жми и сохраняй - » Эпиграф романа «Мастер и Маргарита». И в закладках появилось готовое сочинение. Эпиграфом к роману М.
О чем же говорит Мефистофель и какое отношение к истории Мастера и Маргариты имеют его слова? Булгаков предваряет появление Воланда; он как бы предупреждает читателя, что нечистая сила в романе занимает одно из ведущих мест. Слова Мефистофеля в полной мере можно отнести и к булгаковскому персонажу — Воланду более того, Мефистофель и Воланд, по сути, одно лицо. Однако свойственно ему и определенное благородство, честность; и порой, вольно или невольно, он совершает добрые поступки или поступки, приносящие пользу. Воланд делает гораздо меньше зла, чем предполагает его роль.
И хотя по его воле погибают люди — Берлиоз, председатель МАССОЛИТа, и бывший барон Майгель, служащий зрелищной комиссии, — их гибель кажется закономерной, так она — результат их собственных деяний. По воле Воланда горят дома, люди сходят с ума, исчезают на некоторое время… Следует заметить, что пострадавшие от дьявола в романе — по преимуществу, отрицательные персонажи бюрократы, люди, оказавшиеся на должности, к которой не способны, пьяницы, разгильдяи, наконец, дураки. Булгаков показывает, что всем воздается по заслугам — и не только Богом, но и сатаной. Ведь главным героям — Мастеру и Маргарите — Воланд помогает и даже исполняет желания Маргариты. Дьявол не только возвращает ей любимого человека, а ему — дом, но даже освобождает по просьбе Маргариты Фриду.
После того как Левий Матвей передает Воланду желание Иисуса, сатана награждает Мастера и его любимую: он дарит им вечность. Причем делает это охотно — возникает впечатление, что он только ждал команды. Да и злые дела дьявола нередко оборачиваются пользой для пострадавших от него людей. Поэт Иван Бездомный с помощью Воланда осознал, что его стихи абсолютно бездарны. Он принял решение больше никогда не писать.
После выхода из клиники Стравинского, Иван становится профессором, сотрудником института истории и философии, начинает новую жизнь. Побывавший вампиром администратор Варенуха навсегда отучился от привычки лгать и ругаться по телефону, стал безукоризненно вежливым. Председатель жилищного товарищества Никанор Иванович Босой отучился брать взятки. Николай Иванович, которого Наташа превратила в борова, никогда не забудет тех минут, когда иная жизнь, отличная от серых будней, коснулась его, долго будет жалеть, что вернулся домой, но все равно — ему есть что вспомнить. После пожара в доме Грибоедова в разговоре с Воландом Коровьев говорит, что дом будет отстроен заново и что будет этот новый дом лучше прежнего.
А место латунских займут достойные люди, настоящие таланты, которые создадут новую литературу , далекую от конъюнктуры. Да, зло разрушительно, но оно разрушает старое, отжившее. Ведь если этого не сделать — в жизни будут торжествовать рутина и косность. Действительно, что есть добро в отсутствие зла? Значит, Воланд необходим на земле не меньше, чем бродячий философ Иешуа Га-Ноцри, проповедующий добро и любовь.
Добро не всегда приносит благо, равно как и зло — беду. Довольно часто бывает наоборот. Вот потому-то Воланд и есть тот, кто, желая зла, все же творит добро. Именно эта мысль и выражена в эпиграфе к роману. Булгакова «Мастер и Маргарита» Так кто же ты, наконец?
Слова Мефистофеля в полной мере можно отнести и к булгаковскому персонажу - Воланду более того, Мефистофель и Воланд, по сути, одно лицо.
Книга, которую можно читать и перечитывать десятки, сотни раз, но так до конца и не понять. Культовый роман полон приключений, загадок, иронии и бесконечной мудрости.
Это чистый спирт! Каждому воздастся по его вере. Люди, как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их… Я надломлен, хочу в бронированную камеру. Нет документа, нет и человека. Ваше присутствие на похоронах отменяется.
Я не знаю, кто подвесил твой язык, но подвешен он хорошо. Меня сломали, мне скучно, и я хочу в подвал. Каждый украшает себя, чем может. Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. Меня охватила грусть перед дальней дорогой. Не правда ли, мессир, она вполне естественна, даже тогда, когда человек знает, что в конце этой дороги ждет счастье? Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила. Так что заседание не состоится. Ну, чего не знаем, за то не ручаемся. Единственное, что он сказал, что в числе человеческих пороков одним из самых главных он считает трусость.
Приятно слышать, что вы так вежливо обращаетесь с котом. Котам обычно почему-то говорят «ты», хотя ни один кот никогда ни с кем не пил брудершафта. Я не могу удрать отсюда не потому, что высоко, а потому, что удирать мне некуда. И меня поразила не столько ее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах. Однако умные люди на то и умны, чтобы разбираться в запутанных вещах. Моя драма в том, что я живу с тем, кого я не люблю, но портить ему жизнь считаю делом недостойным. Я от него ничего не видела, кроме добра… Мы разговаривали так, как будто расстались вчера, как будто знали друг друга много лет.
В них пустыня... Меня сломали, мне скучно, и я хочу в подвал. И вообще не бывает так, чтобы все стало, как было. Разве для того, чтобы считать себя живым, нужно непременно сидеть в подвале?.. Трудный народ эти женщины! Вторая свежесть — вот что вздор! Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя. Нет документа, нет и человека. Не шалю, никого не трогаю, починяю примус...