В этой статье представлена история создания романа "Бесы" в цитатах самого Достоевского, отношение писателя к произведению, интересные факты о работе над романом и т.д. Предпосылкой к написанию романа «Бесы» для Федора Михайловича послужили материалы из уголовного дела Нечаева – организатора тайного общества, целью которого были подрывные политические акции.
Бесы (роман)
Роман «Бесы» считается самым политизированным, ведь, по сути, он представляет собой высказывание, мнение Федора Михайловича по поводу обстановки, которая сложилась в то время в Российской империи. Другие факты Роман "Бесы" Достоевский закончил во время летних приездов в Старую Достоевских в Старой Руссе Дом в Старой Руссе. это аллегория потенциально катастрофических последствий политического и морального нигилизма, которые стали преобладать в России в 1860-е годы. Роман «Бесы» имеет 9 главу II части под названием «У Тихона», которая не вошла в первые издания, поскольку была забракована редакцией «Руского вестника». Бесы Бесы Тион 21 ноября 1869 года под Москвой произошло убийство слушателя Петровской земледельческой академии Ивана Иванова.
"Бесы" и буржуазная революция
| Достоевский Федор Михайлович — краткая биография, жизнь и творчество | Узнай Москву | «Бесы» (1872) — безусловно, роман-предостережение и роман-пророчество, в котором великий писатель и мыслитель указывает на грядущие социальные катастрофы. |
| «Бесы» Богомолова: Сурков, православные нацболы и хруст французской булки | «Бесы» — один из самых важных романов Фёдора Михайловича Достоевского. |
| В воскресенье из телевизора полезут «Бесы» - ReadRate | Актер Антон Шагин рассказал, о чем предостерегает читателей Федор Достоевский в романе «Бесы» и каких истинных бесов описывал писатель на самом деле. |
«Бесы» Ф. М. Достоевского: терроризм не пройдет!
Он "забраковал" его практически полностью, но идею романа сохранил. После этого радикального решения Достоевский почти заново приступил к работе - то есть, ко второй редакции версии романа "Бесы". Он задерживал издателей, чувствовал себя неловко, но еще больше он не хотел изменить себе. Из-за задержки романа Достоевскому грозили финансовые проблемы и ему было бы даже выгоднее оставить все как есть - пусть даже это бы был "посредственный" роман.
Но добросовестное отношение Достоевского к своей работе было выше любых финансовых проблем. История создания романа "Бесы" Итак, история создания романа "Бесы" Достоевского в цитатах из писем писателя:... Сел за богатую идею; не про исполнение говорю, а про идею.
Одна из тех идей, которые имеют несомненный эффект в публике. Вроде "Преступления и наказания", но еще ближе, еще насущнее к действительности и прямо касается самого важного современного вопроса. Кончу к осени, не спешу и не тороплюсь.
Постараюсь, чтоб осенью же и было напечатано, а нет, так всё равно. Денег надеюсь добыть по крайней мере столько же, сколько за "Преступление и наказание"... Только уж слишком горячая тема.
Никогда я не работал с таким наслаждением и с такою легкостию. Майкову, февраль 1870 г. Теперь же, в настоящее время, я работаю одну вещь в "Русский вестник", кончу скоро.
На вещь, которую я теперь пишу в "Русский вестник", я сильно надеюсь, но не с художественной, а с тенденциозной стороны; хочется высказать несколько мыслей, хотя бы погибла при этом моя художественность. Но меня увлекает накопившееся в уме и в сердце; пусть выйдет хоть памфлет, но я выскажусь. Надеюсь на успех.
Впрочем, кто же может садиться писать, не надеясь на успех? То, что пишу, - вещь тенденциозная, хочется высказаться погорячее. Вот завопят-то про меня нигилисты и западники, что ретроград!
Да черт с ними, а я до последнего слова выскажусь. И знаете, в какой я смуте? То мне кажется, что чрезвычайно удачно выйдет и я деньги на 2-м издании хвачу, то кажется, что совсем не удастся.
Но лучше пусть совсем провалюсь, чем успех середка на половине. Не надеясь на успех, нельзя с жаром работать.
Верховенский тому яркое подтверждение.
А иногда Ставрогина сажает людей в «золотую клетку» своей любви вообще против их воли. В конце романа наполовину предлагает, наполовину приказывает Софье Матвеевне, попутчице своего умершего друга, навеки поселиться в её имении на том основании, что нет у неё «теперь никого на свете». Степан Трофимович Верховенский — учитель Николая Ставрогина и Лизаветы Николаевны, отец Петра Степановича единственный сын от первого брака, женат был дважды.
Как пишет автор, в молодости при Николае Первом какое-то время, впрочем, всего «самую маленькую минуточку», он для многих стоял в одном ряду с Белинским , Герценом , Грановским. Но недолго, так как после обнаружения полицией его поэмы на мифологический сюжет, которую сочли опасной, он поспешил бросить свою короткую преподавательскую деятельность и уехать в имение Варвары Петровны, чтобы учить её сына она давно приглашала , хотя мог бы отделаться просто объяснениями. Но уверял всех, что его отправили в ссылку и держат под наблюдением.
Сам же настолько в это верил, что даже обиделся бы, если бы его в этом разубеждали. Действительно воспитывал и учил маленького Николая, а также Лизавету, дал ему представление «вековечной, священной тоски», которую не променять на «дешёвое удовлетворение», но, по мнению Рассказчика, ученику сильно повезло, что в 15 лет его оторвали от не в меру чувствительного и слезливого учителя и отправили учиться в лицей. После этого бывший преподаватель остался на положении покровительствуемого друга и приживальца в имении Ставрогиной.
Изначально приехал с намерением изучать словесность, историю, писать научные труды, но тратил время больше за картами, шампанским и пустыми разговорами с Рассказчиком, Шатовым, Липутиным и пр. Всё время старается подать себя как интеллигента и мученика за убеждения, которого лишили карьеры, места в обществе и шанса чего-то добиться, но люди на это не реагируют. В конце 50-х во время поездки в Петербург попытался напомнить о себе.
Сначала его принимали с успехом, так как он «представляет идею», но сама бывшая «знаменитость» прекрасно понимала, что никто из слушателей о нём ничего не знает и не помнит. Поездка закончилась полным провалом после стычки между радикально настроенным юношей и генералом на вечере у Ставрогиной. Публика заклеймила Варвару Петровну за то, что генерала не выгнали, а Степана Трофимовича ещё и за превозношение искусства.
Затем Степан Трофимович съездил, чтобы развеяться, за границу, но через четыре месяца вернулся в Скворешники, не вытерпев разлуки с Варварой Петровной. После приезда Николая Варвара Петровна, подозревая, что между её сыном и Дарьей Павловной есть связь, чуть ли не силой попыталась женить своего друга на ней, но отказалась от этой идеи, оскорблённая тем, что Степан Трофимович посчитал, что его женят на «чужих грехах». После этого происходит ссора между ними.
Старик на прощальном вечере Кармазинова прочитал пламенную речь о том, что красота — самое важное в истории человечества, но был освистан как мякенький либерал сороковых годов. После этого исполнил своё обещание и тайно ушёл из Скворешников, где провёл двадцать два года, не вынеся больше своего положения нахлебника. Но ушёл совсем недалеко, так как по дороге к знакомому купцу, у которого тоже хотел учить детей, он заболел и умер на руках у примчавшейся к нему Варвары Петровны и Софьи Матвеевны, к которой он крайне привязался в конце жизни без этого он не мог.
Добрый, безобидный, но слабый, непрактичный, совершенно несамостоятельный человек.
Примерные сроки выхода: февраль 2022 «Бесы» — один из самых важных романов Фёдора Михайловича Достоевского. Когда уже написаны были «Записки из Мертвого дома», «Записки из подполья», «Преступление и наказание» и «Идиот», Достоевский все еще испытывал острое чувство неудовлетворенности и, по собственному признанию, только подбирался к главному своему произведению, перед которым вся «прежняя литературная карьера — была только дрянь и введение».
Отсюда гневное, полемическое название романа — «Бесы». Достоевский 1982 Достоевский — величайший мастер диссонансов; возможно, фонды мировых безобразий значительно пополнились после него; беспредельна его изобретательность по части душевной инквизиции; героев его не устрашишь загробными муками, потому что все они, как один, знают, что «хуже не будет». Откройте «Бесы». Голова идет кругом от этих адских выдумок; автор не дает передохнуть, опомниться; уродство лезет на уродство; в каких математических знаках можно было бы изобразить степень этих уродств! Сплошные диссонансы, геометрическая прогрессия диссонансов, на которые нет и не может быть консонансов; вселенная сошла здесь с ума; вот с этой вот черты. До черты — иной мир, и его знает Достоевский, и чего бы только не отдал он за право, ну, хоть минутной передышки в мире том, мире Шиллера и прекрасных «геттингенских душ»! Но нет пути обратно.
Он не отражал в своих героях современных ему людей, он накликивал ими будущих. Современники, не узнавая себя в этом зеркале, отказывались признавать реализм. Выдумка стала бытом, но выдумка была не бредовой, а пророческой: он выдумал бесов до того, как они пришли; он и писал «Бесы», опережая их появление на свет, наверное, в надежде заклясть их в романе. Пророк — прорицатель рока, или: гностик, как диагностик и прогностик.
"Бесы" Ф.М. Достоевский
Учитывая новые знакомства Богомолова и любовь Суркова (знаменитого создателя движения «Наши») к роману «Бесы», такая коллаборация была ожидаема. Многие читатели усматривают провидческий дар в том, как написал Достоевский «Бесы». О Бесах в двух словах: бесы-революционеры вселились в Россию, но, как и в евангельской притче, произойдет чудесное исцеление, главное верить в Христа и его дело. В Госдуме объяснили, почему россиянам стоит перечитать «Бесов» Достоевского. Культовый роман «Бесы» Федора Достоевского презирали его бывшие товарищи по кружку Петрашевского — он описал их как «скотское сладострастное общество».
"Бесы" Ф.М. Достоевский
История создания романа С апреля 1867 года Достоевский с семьёй проживал в Европе , однако жизнь за границей не оправдала ожиданий писателя. В одном из своих писем он дал такую характеристику [5] : За всю свою жизнь я не встречал ничего более унылого, более угрюмого, более абсурдного, чем этот мрачный протестантский город. Здесь не живут: здесь отбывают каторгу… Наверное, вы бы отдали всё, чем владеете, лишь бы не оказаться здесь в воскресенье. С утра заунывный звон колоколов; с полудня пьянство. До чего же здешние работники унылы, грязны, невежественны!.. Всю ночь я слышу их ужасные песни, вопли и крики, которые они издают, толпясь под моими окнами. Это сущий ад… Фёдор Достоевский, Из письма 1867 года В 1868 году вышел в свет роман Достоевского «Идиот», который был не понят читателями. Это стало причиной глубокого разочарования автора. Тоскуя по родине, Фёдор Михайлович изучал все материалы, связанные с Россией.
В одной из газет от 25 декабря 1869 года Достоевский прочитал, что группа нигилистов террористов, возглавляемая Сергеем Геннадьевичем Нечаевым , жестко убили своего же соратника Ивана Иванова за попытку выйти из организации. А в 1870 году в гости приезжает брат жены писателя Анны Григорьевны и рассказывает, что в России начинаются активные политические волнения, связанные с деятельностью революционной организации «Народная расправа» возглавляемой Сергеем Нечаевым [6]. В этот период конец 1869 — начало 1870 годов началась активная работа над новым романом. По мнению автора, это должен быть роман-памфлет на революционные события, а также реакцией на активно распространявшиеся идеи либералов и демократов в России. То, что пишу, — вещь тенденциозная, хочется высказаться погорячее. Вот завопят про меня нигилисты и западники, что ретроград! Да, чёрт с ними, а я до последнего слова выскажусь! Достоевский достаточно сильно углубился в философию , религию , метался между выбором главного героя.
Роман «Бесы» [7] должен был стать частью большого романа «Жития великого грешника» [8]. Записи Фёдора Достоевского к роману «Бесы».
До управляющих было до невероятности высоко, но его они встретили радушно, хотя, конечно, никто из них ничего о нем не знал и не слыхивал кроме того, что он «представляет идею».
Он до того маневрировал около них, что и их зазвал раза два в салон Варвары Петровны, несмотря на всё их олимпийство. Эти были очень серьезны и очень вежливы; держали себя хорошо; остальные видимо их боялись; но очевидно было, что им некогда. Явились и две-три прежние литературные знаменитости, случившиеся тогда в Петербурге и с которыми Варвара Петровна давно уже поддерживала самые изящные отношения.
Но, к удивлению ее, эти действительные и уже несомненные знаменитости были тише воды, ниже травы, а иные из них просто льнули ко всему этому новому сброду и позорно у него заискивали. Сначала Степану Трофимовичу повезло; за него ухватились и стали его выставлять на публичных литературных собраниях. Когда он вышел в первый раз на эстраду, в одном из публичных литературных чтений, в числе читавших, раздались неистовые рукоплескания, не умолкавшие минут пять.
Он со слезами вспоминал об этом девять лет спустя, — впрочем, скорее по художественности своей натуры, чем из благодарности. Его заставили подписаться под двумя или тремя коллективными протестами против чего — он и сам не знал ; он подписался. Варвару Петровну тоже заставили подписаться под каким-то «безобразным поступком», и та подписалась.
Впрочем, большинство этих новых людей хоть и посещали Варвару Петровну, но считали себя почему-то обязанными смотреть на нее с презрением и с нескрываемою насмешкой. Степан Трофимович намекал мне потом, в горькие минуты, что она с тех-то пор ему и позавидовала. Она, конечно, понимала, что ей нельзя водиться с этими людьми, но все-таки принимала их с жадностию, со всем женским истерическим нетерпением и, главное, всё чего-то ждала.
На вечерах она говорила мало, хотя и могла бы говорить; но она больше вслушивалась. Говорили об уничтожении цензуры и буквы ъ, о заменении русских букв латинскими, о вчерашней ссылке такого-то, о каком-то скандале в Пассаже, о полезности раздробления России по народностям с вольною федеративною связью, об уничтожении армии и флота, о восстановлении Польши по Днепр, о крестьянской реформе и прокламациях, об уничтожении наследства, семейства, детей и священников, о правах женщины, о доме Краевского, которого никто и никогда не мог простить господину Краевскому, и пр. Ясно было, что в этом сброде новых людей много мошенников, но несомненно было, что много и честных, весьма даже привлекательных лиц, несмотря на некоторые все-таки удивительные оттенки.
Честные были гораздо непонятнее бесчестных и грубых; но неизвестно было, кто у кого в руках. Когда Варвара Петровна объявила свою мысль об издании журнала, то к ней хлынуло еще больше народу, но тотчас же посыпались в глаза обвинения, что она капиталистка и эксплуатирует труд. Бесцеремонность обвинений равнялась только их неожиданности.
Престарелый генерал Иван Иванович Дроздов, прежний друг и сослуживец покойного генерала Ставрогина, человек достойнейший но в своем роде и которого все мы здесь знаем, до крайности строптивый и раздражительный, ужасно много евший и ужасно боявшийся атеизма, заспорил на одном из вечеров Варвары Петровны с одним знаменитым юношей. Тот ему первым словом: «Вы, стало быть, генерал, если так говорите», то есть в том смысле, что уже хуже генерала он и брани не мог найти. Иван Иванович вспылил чрезвычайно: «Да, сударь, я генерал, и генерал-лейтенант, и служил государю моему, а ты, сударь, мальчишка и безбожник!
На другой день случай был обличен в печати, и начала собираться коллективная подписка против «безобразного поступка» Варвары Петровны, не захотевшей тотчас же прогнать генерала. В иллюстрированном журнале явилась карикатура, в которой язвительно скопировали Варвару Петровну, генерала и Степана Трофимовича на одной картинке, в виде трех ретроградных друзей; к картинке приложены были и стихи, написанные народным поэтом единственно для этого случая. Замечу от себя, что действительно у многих особ в генеральских чинах есть привычка смешно говорить: «Я служил государю моему…», то есть точно у них не тот же государь, как и у нас, простых государевых подданных, а особенный, ихний.
Оставаться долее в Петербурге было, разумеется, невозможно, тем более что и Степана Трофимовича постигло окончательное fiasco. На последнем чтении своем он задумал подействовать гражданским красноречием, воображая тронуть сердца и рассчитывая на почтение к своему «изгнанию». Он бесспорно согласился в бесполезности и комичности слова «отечество»; согласился и с мыслию о вреде религии, но громко и твердо заявил, что сапоги ниже Пушкина, и даже гораздо.
Его безжалостно освистали, так что он тут же, публично, не сойдя с эстрады, расплакался. Варвара Петровна привезла его домой едва живого. Она ходила за ним всю ночь, давала ему лавровишневых капель и до рассвета повторяла ему: «Вы еще полезны; вы еще явитесь; вас оценят… в другом месте».
На другой же день, рано утром, явились к Варваре Петровне пять литераторов, из них трое совсем незнакомых, которых она никогда и не видывала. Со строгим видом они объявили ей, что рассмотрели дело о ее журнале и принесли по этому делу решение. Варвара Петровна решительно никогда и никому не поручала рассматривать и решать что-нибудь о ее журнале.
Решение состояло в том, чтоб она, основав журнал, тотчас же передала его им вместе с капиталами, на правах свободной ассоциации; сама же чтоб уезжала в Скворешники, не забыв захватить с собою Степана Трофимовича, «который устарел». Из деликатности они соглашались признавать за нею права собственности и высылать ей ежегодно одну шестую чистого барыша. Всего трогательнее было то, что из этих пяти человек наверное четверо не имели при этом никакой стяжательной цели, а хлопотали только во имя «общего дела».
Только в Москве опомнился — как будто и в самом деле что-нибудь другое в ней мог найти? О друзья мои! В наше время было не так, и мы не к тому стремились.
Нет, нет, совсем не к тому. Я не узнаю ничего… Наше время настанет опять и опять направит на твердый путь всё шатающееся, теперешнее. Иначе что же будет?..
Степан Трофимович поехал с восторгом. Здесь, в Берлине, всё напомнило мне мое старое, прошлое, первые восторги и первые муки. Где она?
Где теперь они обе? Где вы, два ангела, которых я никогда не стоил? Где сын мой, возлюбленный сын мой?
Где, наконец, я, я сам, прежний я, стальной по силе и непоколебимый, как утес, когда теперь какой-нибудь Andrejeff, un православный шут с бородой, peut briser mon existence en deux [5] » и т. Что касается до сына Степана Трофимовича, то он видел его всего два раза в своей жизни, в первый раз, когда тот родился, и во второй — недавно в Петербурге, где молодой человек готовился поступить в университет. Всю же свою жизнь мальчик, как уже и сказано было, воспитывался у теток в О — ской губернии на иждивении Варвары Петровны , за семьсот верст от Скворешников.
Что же касается до Andrejeff, то есть Андреева, то это был просто-запросто наш здешний купец, лавочник, большой чудак, археолог-самоучка, страстный собиратель русских древностей, иногда пикировавшийся со Степаном Трофимовичем познаниями, а главное, в направлении. Этот почтенный купец, с седою бородой и в больших серебряных очках, не доплатил Степану Трофимовичу четырехсот рублей за купленные в его именьице рядом со Скворешниками несколько десятин лесу на сруб. Хотя Варвара Петровна и роскошно наделила своего друга средствами, отправляя его в Берлин, но на эти четыреста рублей Степан Трофимович, пред поездкой, особо рассчитывал, вероятно на секретные свои расходы, и чуть не заплакал, когда Andrejeff попросил повременить один месяц, имея, впрочем, и право на такую отсрочку, ибо первые взносы денег произвел все вперед чуть не за полгода, по особенной тогдашней нужде Степана Трофимовича.
Варвара Петровна с жадностию прочла это первое письмо и, подчеркнув карандашом восклицание: «Где вы обе? Он, конечно, вспоминал о своих обеих покойницах женах. Возобновил знакомство с превосходным семейством Дундасовых.
Какая прелесть Надежда Николаевна даже до сих пор! Вам кланяется. Молодой ее муж и все три племянника в Берлине.
По вечерам с молодежью беседуем до рассвета, и у нас чуть не афинские вечера, но единственно по тонкости и изяществу; всё благородное: много музыки, испанские мотивы, мечты всечеловеческого обновления, идея вечной красоты, Сикстинская Мадонна, свет с прорезами тьмы, но и в солнце пятна! О друг мой, благородный, верный друг! Я сердцем с вами и ваш, с одной всегда, en tout pays [6] и хотя бы даже dans le pays de Makar et de ses veaux, [7] о котором, помните, так часто мы, трепеща, говорили в Петербурге пред отъездом.
Вспоминаю с улыбкой. Переехав границу, ощутил себя безопасным, ощущение странное, новое, впервые после столь долгих лет…» и т. Спьяну, что ль, написал?
Эта Дундасова как смеет мне посылать поклоны? Впрочем, пусть его погуляет…» Фраза «dans le pays de Makar et de ses veaux» означала: «куда Макар телят не гонял». Степан Трофимович нарочно глупейшим образом переводил иногда русские пословицы и коренные поговорки на французский язык, без сомнения умея и понять и перевести лучше; но это он делывал из особого рода шику и находил его остроумным.
Но погулял он немного, четырех месяцев не выдержал и примчался в Скворешники. Последние письма его состояли из одних лишь излияний самой чувствительной любви к своему отсутствующему другу и буквально были смочены слезами разлуки. Есть натуры, чрезвычайно приживающиеся к дому, точно комнатные собачки.
Свидание друзей было восторженное. Через два дня всё пошло по-старому и даже скучнее старого. Истерические взрывы и рыдания на моем плече, продолжавшиеся регулярно, нисколько не мешали нашему благоденствию.
Удивляюсь, как Степан Трофимович не растолстел за это время. Покраснел лишь немного его нос и прибавилось благодушия. Мало-помалу около него утвердился кружок приятелей, впрочем постоянно небольшой.
Варвара Петровна хоть и мало касалась кружка, но все мы признавали ее нашею патронессой. После петербургского урока она поселилась в нашем городе окончательно; зимой жила в городском своем доме, а летом в подгородном своем имении. Никогда она не имела столько значения и влияния, как в последние семь лет, в нашем губернском обществе, то есть вплоть до назначения к нам нашего теперешнего губернатора.
Прежний губернатор наш, незабвенный и мягкий Иван Осипович, приходился ей близким родственником и был когда-то ею облагодетельствован. Супруга его трепетала при одной мысли не угодить Варваре Петровне, а поклонение губернского общества дошло до того, что напоминало даже нечто греховное. Было, стало быть, хорошо и Степану Трофимовичу.
Он был членом клуба, осанисто проигрывал и заслужил почет, хотя многие смотрели на него только как на «ученого». Впоследствии, когда Варвара Петровна позволила ему жить в другом доме, нам стало еще свободнее. Мы собирались у него раза по два в неделю; бывало весело, особенно когда он не жалел шампанского.
Вино забиралось в лавке того же Андреева. Расплачивалась по счету Варвара Петровна каждые полгода, и день расплаты почти всегда бывал днем холерины. Стариннейшим членом кружка был Липутин, губернский чиновник, человек уже немолодой, большой либерал и в городе слывший атеистом.
Женат он был во второй раз на молоденькой и хорошенькой, взял за ней приданое и, кроме того, имел трех подросших дочерей. Всю семью держал в страхе божием и взаперти, был чрезмерно скуп и службой скопил себе домик и капитал. Человек был беспокойный, притом в маленьком чине; в городе его мало уважали, а в высшем круге не принимали.
К тому же он был явный и не раз уже наказанный сплетник, и наказанный больно, раз одним офицером, а в другой раз почтенным отцом семейства, помещиком. Но мы любили его острый ум, любознательность, его особенную злую веселость. Варвара Петровна не любила его, но он всегда как-то умел к ней подделаться.
Не любила она и Шатова, всего только в последний год ставшего членом кружка. Шатов был прежде студентом и был исключен после одной студентской истории из университета; в детстве же был учеником Степана Трофимовича, а родился крепостным Варвары Петровны, от покойного камердинера ее Павла Федорова, и был ею облагодетельствован. Не любила она его за гордость и неблагодарность и никак не могла простить ему, что он по изгнании из университета не приехал к ней тотчас же; напротив, даже на тогдашнее нарочное письмо ее к нему ничего не ответил и предпочел закабалиться к какому-то цивилизованному купцу учить детей.
Вместе с семьей этого купца он выехал за границу, скорее в качестве дядьки, чем гувернера; но уж очень хотелось ему тогда за границу. При детях находилась еще и гувернантка, бойкая русская барышня, поступившая в дом тоже пред самым выездом и принятая более за дешевизну. Месяца через два купец ее выгнал «за вольные мысли».
Поплелся за нею и Шатов и вскорости обвенчался с нею в Женеве. Прожили они вдвоем недели с три, а потом расстались, как вольные и ничем не связанные люди; конечно, тоже и по бедности. Долго потом скитался он один по Европе, жил бог знает чем; говорят, чистил на улицах сапоги и в каком-то порте был носильщиком.
Наконец, с год тому назад вернулся к нам в родное гнездо и поселился со старухой теткой, которую и схоронил через месяц. С сестрой своею Дашей, тоже воспитанницей Варвары Петровны, жившею у ней фавориткой на самой благородной ноге, он имел самые редкие и отдаленные сношения. Между нами был постоянно угрюм и неразговорчив; но изредка, когда затрогивали его убеждения, раздражался болезненно и был очень невоздержан на язык.
За границей Шатов радикально изменил некоторые из прежних социалистических своих убеждений и перескочил в противоположную крайность. Это было одно из тех идеальных русских существ, которых вдруг поразит какая-нибудь сильная идея и тут же разом точно придавит их собою, иногда даже навеки. Справиться с нею они никогда не в силах, а уверуют страстно, и вот вся жизнь их проходит потом как бы в последних корчах под свалившимся на них и наполовину совсем уже раздавившим их камнем.
Наружностью Шатов вполне соответствовал своим убеждениям: он был неуклюж, белокур, космат, низкого роста, с широкими плечами, толстыми губами, с очень густыми, нависшими белобрысыми бровями, с нахмуренным лбом, с неприветливым, упорно потупленным и как бы чего-то стыдящимся взглядом. На волосах его вечно оставался один такой вихор, который ни за что не хотел пригладиться и стоял торчком. Лет ему было двадцать семь или двадцать восемь.
Старался он одеваться чистенько, несмотря на чрезвычайную свою бедность. К Варваре Петровне опять не обратился за помощию, а пробивался чем Бог пошлет; занимался и у купцов. Раз сидел в лавке, потом совсем было уехал на пароходе с товаром, приказчичьим помощником, но заболел пред самою отправкой.
Трудно представить себе, какую нищету способен он был переносить, даже и не думая о ней вовсе. Варвара Петровна после его болезни переслала ему секретно и анонимно сто рублей.
И «заигрывания с Сурковым» уже выглядят не столь однозначно.
Пожалуй, «бесов» страшнее фанатичных бритоголовных качков с крестами на шеях в современной России нет. Досталось и «рублевской элитке». Варвара Петровна стала просто богатой вдовой-благотворительницей Варварой Александра Виноградова.
Ее креативности хватило на то, чтобы свой фонд назвать также «Варварой». Больше, чем помогать детям, она любит пластические операции. Вставила новые зубы, а старые отдала на погремушки детям.
Сделала искусственную грудь и дает ее пососать детям, без молока, но хоть для удовольствия. Лишнюю кожу после очередной пластики натянула на барабаны, опять же для деток. Такие желчные выпады в адрес современных российских филантропов Богомолову не новы, свежее и выразительнее они смотрелись в его единственной оперной постановке «Триумф времени и бесчувствия».
Похоже, сказывается личный опыт. В кругу своих знакомств подобных «пластиковых» благотворительниц Богомолов, видимо, встречал чаще, чем нормальных и человечных. Возможно, это не проблема индустрии, а проблема личных знакомств, но оставим.
Не менее карикатурной показана и современная оппозиция. Для ее портрета пришлось пожертвовать одним из самых очаровательных персонажей романа, Алексеем Нилычем Кириловым Дмитрий Куличков. Если у Достоевского он, пусть не без колебаний, но все же убил себя ради идеи, чтобы стать богом, чтобы вершить самому не только свою жизнь, но и свою смерть да и к чему жизнь в мире, где бога нет?
Потому что очередной обличающий Путина эфир для телеканала «Дождь» уже записан, а завтра у Парфенова премьера нового документального фильма «Русские азербайджанцы», неплохо бы сходить... Собственно, карикатуру на оппозицию тоже можно было бы списать на новый круг знакомств режиссера, но тут у него давние, взаимные и хорошо известные взаимные обиды. Богомолов «вечными» вопросами озабочен меньше.
Его больше волнует сегодняшний день. И он обильно приправляет действие артефактами современной России движение «Наши», программа «Пусть говорят», гимн «Перемен! Пожалуй, это самый правильный путь.
Последние восемь лет жизни были наиболее удачными и светлыми годами Достоевского. В это время им написаны такие романы как «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы» и др. Личная жизнь Женат дважды. Первый раз на Марии Дмитриевне Констант, вдове надзирателя Исаева. Второй раз женат с 1867 г. От этого брака имел детей: Софью, умершую во младенчестве от воспаления легких; Любовь, писательницу; Федора, коннозаводчика; Алексея, умершего во младенчестве от эпилепсии.
Смерть Умер в Петербурге. Род Достоевского продолжается, его потомки живут в Санкт-Петербурге. Автор статьи: Анастасия Соловьева.
Книгу рекомендует Владимир Хотиненко
- Краткое содержание романа «Бесы»
- Достоевский изгоняет бесов
- "Бесы" Ф.М. Достоевский
- ТЕАТРАЛЬНЫЙ РОМАН
«Бесы» Богомолова: Сурков, православные нацболы и хруст французской булки
| «Бесы» — роман-пророчество | «Бесы» — шестой роман Фёдора Михайловича Достоевского, изданный в 1871—1872 годах[1]. |
| О чем книга Бесы — Достоевского | Булгаков предлагает нам задуматься, мог ли Ставрогин (или Петруша, или другие бесы этого романа) написать о самом себе так, как написал о нем Достоевский? |
| Публицист Валентин Симонин: Я роман «Бесы» читал и хочу сказать… | Поэтому спектакль «Бесы Достоевского» рекомендую смотреть два раза, чтобы увидеть оба состава. |
| «Бесы» Богомолова: Сурков, православные нацболы и хруст французской булки | Роман Ф. Достоевского «Бесы» с иллюстрациями Н. Каразина, 1893. |
| Сериальные «Бесы»: В зоне подмен | Предпосылкой к написанию романа «Бесы» для Федора Михайловича послужили материалы из уголовного дела Нечаева – организатора тайного общества, целью которого были подрывные политические акции. |
ПУСТЬ НЕ ГОВОРЯТ, ПУСТЬ ЧИТАЮТ Подкаст.Лаб
это аллегория потенциально катастрофических последствий политического и морального нигилизма, которые стали преобладать в России в 1860-е годы. В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Бесы от автора Федор Достоевский (ISBN: 978-5-04-117282-4) по низкой цене. Статья посвящена творческой истории создания «Бесов» Ф.М. Достоевского, связанной с замыслом главы «У Тихона», не вошедшей в окончательный текст романа. По каким причинам роман «Бесы» не издавался в советское время? купить билеты в Санкт-Петербурге | 18 мая 2024, начало в 18:00 Театр им. Ленсовета. О Бесах в двух словах: бесы-революционеры вселились в Россию, но, как и в евангельской притче, произойдет чудесное исцеление, главное верить в Христа и его дело.
Роман «Бесы»: какую проблему скрыли за памфлетом?
Культовый роман «Бесы» Федора Достоевского презирали его бывшие товарищи по кружку Петрашевского — он описал их как «скотское сладострастное общество». Экземпляр романа «Бесы» из тиража, напечатанного в 1935 году и почти полностью уничтоженного, выставят на торги, которые состоятся 7 декабря. «Литфонд» продал советский экземпляр «Бесов» Достоевского за 2,2 млн рублей.
Фёдор Достоевский «Бесы»
| Бесы Достоевского | Новый спектакль Константина Богомолова — это не версия романа «Бесы», а скорее режиссёрский опыт прочтения прозы Достоевского и результат полемического диалога с автором. |
| Бесы · Краткое содержание романа Достоевского | одно из наиболее трагических, загадочных и притягательных произведений Ф.М. Достоевского. Идейно-философская канва романа, написанного в 1872 году, оказалась пророческой: события ХХ века во многом подтвердили гениальность писательского предвидения. |
| «Бесы» — роман-пророчество | If you have Telegram, you can view and join вский "Бесы" right away. |
| "Бесы" и буржуазная революция | Видя, как «бесы» гонят свиней в пропасть гражданской войны, он в 1919 году писал. |