"Повесть о Сонечке" в постановке Владислава Наставшева. Сегодня и завтра, 21 и 22 декабря, на Новой сцене Театра имени Вахтангова пройдёт премьера спектакля Владислава Наставшева «Повесть о Сонечке» по одноимённому прозаическому сочинению Марины Цветаевой. У нас вы сможете купить билеты на спектакль Повесть о Сонечке в театр Вахтангова даже в том случае, если билетов уже нет в кассе театра! Все более востребованный в России рижский режиссер Владислав Наставшев поставил на Новой сцене Театра им. Вахтангова «Повесть о Сонечке».
«Повесть о Сонечке»
Режиссёр Владислав Наставшев представит Повесть о Сонечке, написанную Мариной Ивановной Цветаевой под впечатлением от её знакомства с Евгением Богратионовичем Вахтанговым и его студией, положившей начало. На Новой сцене Театра Вахтангова вышла премьера — «Повесть о Сонечке» в постановке Владислава Наставшева. Владислав Наставшев, впервые приглашённый на постановку в Театр имени Евгения Вахтангова, выпускает новый спектакль – «Повесть о Сонечке» в основе которого – одноимённое произведение Марины Цветаевой. Повесть была написана Цветаевой в очень непростой период ее жизни, спустя почти двадцать лет после описываемых в ней событий, когда Марина Ивановна узнала о смерти Сонечки.
Спектакль «Повесть о Сонечке» в Театре Вахтангова
Новости. Артисты/Режиссеры. Труппы/Фестивали. Подписаться на новости. Спектакль «Повесть о Сонечке» с 15 февраля по 31 мая 2024, Театр им. Евгения Вахтангова в Москве — дата и место проведения, описание и программа мероприятия, купить билет. Таких, например, как «Повесть о Сонечке» в Вахтангово. Продажа билетов на все спектакли «ПОВЕСТЬ О СОНЕЧКЕ» в мае, июне в 2024 году.
Спектакль «Повесть о Сонечке» в Театре имени Вахтангова (Новая сцена)
Благодаря им и ради них она начала писать пьесы и посвящала им стихи. Но «гений места» для спектакля Наставшева с Евгенией Крегжде в роли Марины не так важен, как те сегодняшние вопросы, которые его создатели вычитывают в «Повести…». Вопросы острые и порой неожиданные. Ответы ищут узким кругом — кроме Крегжде, на сцене только Ксения Трейстер Сонечка и Константин Белошапка все мужские роли, в программке — обобщённое «Он». Вахтанговская «Повесть о Сонечке» — бесспорно, тот случай, когда речь идёт о тандеме соавторов: режиссёра Владислава Наставшева и артистки Евгении Крегжде. Почти ровесники, оба — русские рижане, одновременно получали актёрское образование Крегжде — в Москве, в «Щуке», Наставшев — в Петербурге, у Льва Додина.
Латвийское и балтийское, инородное и иноприродное всегда немного «между» очень по-разному, но проявляется у обоих. На этом построена и «Сонечка» по повести Цветаевой — давней героини Крегжде и закономерного автора для Наставшева, ценителя Серебряного века. На этом построена, но не про это — и не для этого — создана. Наставшев любит помещать своих героев в вакуум междумирия, на очную ставку с воспоминаниями, даже если события разворачиваются «здесь и сейчас». В «Сонечке» — пространство камеры-обскуры художники — сам Наставшев и Валерия Барсукова , чёрная одежда сцены — почти как кукольный «чёрный кабинет», на арьерсцене выше человеческого роста — горизонтальный проём, откуда порой являются и куда уходят герои, спускаясь по песку.
Гора этого «смытого», облизанного волной песка — главный объект сценографии, в нём и вокруг него — перекошенная, упавшая, перевёрнутая как бы прошедшим приливом мебель. Шум большой волны есть и в фонограмме. Это не только пространство — Сонечка «убивает время», забыв перевернуть песочные часы. Тут бродят «ангелы» Константин Белошапка надевает бутафорские крылья , но все они — ненастоящие, театральные, обманные. Самый обманный — замирающий в позе святого Себастьяна Юра Завадский, манерный, гламурный, «краш» и боль обеих, Сонечки и Марины.
Стихи из посвящённого Завадскому цикла «Комедьянт» здесь звучат в виде синтипоп-песен, сочинённых Наставшевым и Иваном Лубенниковым не первый их подобный опыт , исполненных режиссёром в характерной псевдобезэмоциональной манере. С этих «Комедьянтов» начинаются оба акта — две цветаевские главы «Повести…» соответственно. Здесь вообще прихотливое сплетение мелочей, движение текста сохранено последовательно и подробно, но оттого особенно важно, что всё-таки убрано, не сказано, сдвинуто с места на место. У Цветаевой быт, незначащие пустяки и разговоры вырастают в поэзию и судьбу. У создателей спектакля от быта если что и осталось, то подобное перекошенным шкафам на необитаемом острове тоже образ из текста , после кораблекрушения.
И потому, что мир-после-жизни здесь становится местом действия, исчезает «грань между живыми и мёртвыми», а сама Сонечка появляется из того самого опрокинутого шкафа-гроба, сомнамбулически водя пальцами по стеклу его дверцы. Но и потому, что этот спектакль отчасти «заменил» вахтанговского Ибсена — «Пер Гюнта» Юрия Бутусова, снятого в конце прошлого сезона. Оттуда в «Сонечку» пришла и огромная золочёная ткань, и даже атмосфера пустыни и моря, и, наконец, нагромождение стульев как образа смерти. И театра. Театр у Цветаевой — эскапистский мир, «самое сердце фальши» и вечный антагонист поэзии, но что поделать, если «все они были — студийцы Вахтангова».
Именно в чистилище театра и входит в спектакле Марина — Крегжде в тёмных очках, «цветаевском» парике, пиджаке и платье: образ как будто из тридцатых, когда пишется «Повесть…», но и откуда-то из кино середины века, о котором напоминает пространство художник по костюмам — Майя Майер. На каждый шаг загорается новый луч из кулис, Марина отшатывается. Очки снимет не сразу. Эта «Повесть…» — не совсем воспоминание. Свои монологические куски Марина произносит «по диагонали» — тому самому нагромождению стульев в углу сцены, не явившимся и ушедшим зрителям, невидимому режиссёру, которым и сама отчасти попробует быть по праву старшинства и покровительства.
А она старше не «по тексту»: эта Марина — в вечном «здесь и сейчас», с той, «маленькой» актрисой Сонечкой Голлидэй в 1918—1919 она та же, что вышла в начале, «за тридевять земель и двудевять лет». Она попробует посмотреть на «Сонечку на сцене» и на второго главного героя, Володечку Константин Белошапка , «в морской пьесе»: оба эпизода — чистый шарж, гротеск и карикатура.
Графические работы художника украшают интерьеры Президентской библиотеки имени Б. Ельцина в Санкт-Петербурге и Благовещенске, Конституционного суда Российской Федерации, находятся на хранении в Государственном Эрмитаже, собрании Художественного фонда РФ, Музее Русского флага Париж , в Музее изобразительных искусств Республики Карелия Петрозаводск , в Государственном музейном объединении «Художественная культура Русского Севера» Архангельск , в Тульском областном художественном музее, в выставочном центре «Эрмитаж-Выборг» Выборг , в Рязанском государственном областном художественном музее им. Специализируется на выпуске малотиражных коллекционных изданий художественной литературы, а также биографических и литературоведческих книг. В создании книг принимают участие известные российские и зарубежные литературоведы и искусствоведы. В оформлении книг используются работы классических мастеров и крупнейших современных художников. Пушкина, других российских и зарубежных музейных и частных коллекциях.
Чего ждать от нового спектакля решительно непонятно — опубликован только список занятых актёров, и тот претерпевал изменения в ходе репетиций. По состоянию на сегодняшний день известно, что в постановке участвуют Евгения Крегжде, Ксения Трейстер и Константин Белошапка. Сам режиссёр, публично высказываясь о готовящейся премьере, предпочитает говорить исключительно о Цветаевой и о её прозе. Попробуем же настроиться на их волну: «Повесть о Сонечке» — густой, очень плотный текст. Общественные потрясения становятся для Марины Цветаевой своеобразным катализатором.
Действие разыгрывают трое актеров: в роли Цветаевой — Евгения Крегжде, Сонечка — Ксения Трейстер, у Константина Белошапки ОН в спектакле более десятка ролей — от проходящих пунктиром прохожего, моряка, юнкера до молодых студийцев — щеголя Юрия Завадского, романтика-поэта Павла Антокольского, режиссеров Стаховича и Алексеева. Для Сони Марина — это и подруга, и наставница, и какой-то идол. Она, конечно, восхищается ее всеобъемлющим талантом», — сказала представителям СМИ после пресс-показа актриса Ксения Трейстер. Собирательный ОН играет в жизни двух женщин разные роли, перевоплощаясь по ходу повествования. С этой музыкой, с этой картинкой, светом, текстом. Я даже думал, что если история не сложится, то останется этот мир, который очень обаятелен, и в нем хорошо существовать, и за ним как будто должно быть интересно наблюдать», — интерпретировал свою роль актер Константин Белошапка.
«Повесть о Сонечке» в Театре Вахтангова: фоторепортаж с премьеры
О ком бы ни писала Цветаева, она, как большой поэт, писала о себе. Примеривала на себя чужие жизни, разные роли. Её проза, соединенная с реалиями жизни, полна магии, которая завораживает… Я благодарен Евгении Крегжде за совместное глубокое погружение в пространство прозы М. Цветаевой и внимательную работу над текстом нашего спектакля.
Какого черта вообще человек должен быть коммуникабельным? Кому он должен эту коммуникабельность? Он в принципе должен быть принципиально один.
Он должен быть вне быта. Цветаева никогда в быт не вписывается, не вписывается до того, что не умеет правильно заказать кухарке обед. Приготовить может — не может заказать.
Не существует обстоятельств, в которых она чувствовала бы себя органично. И вот когда закончились все обстоятельства, когда с мира облетела вся шелуха, когда началась жизнь в Борисоглебском переулке в доме, где проваливается чердак, проваливается пол, где постоянно заполоняют квартиру какие-то все более странные, все более разрушающиеся, неузнаваемые вещи, — вот здесь ей стало хорошо. Что ж, мы проживем и без хлеба — Недолго ведь с крыши на небо.
Наступил тот «московский чумной 18-й год», в котором традиционные отношения уже не нужны, а нужны цветаевские. Отношения страстные, отношения, вовлекающие целиком в эту орбиту. Вот Павлик А.
Это через него она вышла на Вахтанговскую студию, через него — на Сонечку, через него — на платоническую свою любовь — Юрия Завадского. И вот когда она спрашивает Павлика: «Павлик, как, по-вашему, называется то, что мы здесь, сейчас в этой комнате делаем? Да, это сидеть в облаках и править миром.
Именно поэтому Цветаева — поэт революционный. Революционный не в большевистском, совершенно зловонном смысле, который так издевательски, так замечательно описан у нее в гениальном очерке «Мои службы». Конечно, не советский абсурд и не марксистский абсурд, и не большевики, и не Ленин, который вообще как будто отсутствует у нее в это время, у нее о нем вообще не сказано ни слова.
Она просто не замечает, что есть где-то такой маленький человечек с сугубо прагматическим мышлением. А вот революция для Цветаевой — это московские, очень похожие на петербургских, кстати, из Дома Искусств, очень похожие на «Серапионов» мальчики и девочки из удивительного поколения конца 90-х годов, которым в 1917 году 18, 20 лет, 22 года. У которых нет прошлого.
И они с радостью, с восторгом бросаются в эту новую стихию. Не потому что они любят революцию — Боже упаси! Просто они попали во времена, где так по-настоящему интересно.
Это, как замечательно как раз говорит Сонечка Голлидэй: «Это как будто мы на необитаемом острове с вами, Марина. И хорошо бы там с нами была еще собака! Потому что в нормальной жизни им места нет.
У них все через край. Я очень люблю это поколение. Это поколение, которое дало Шварца, Хармса, Введенского, Олейникова, Заболоцкого, безусловно, Антакольского, безусловно.
Ведь Антакольский и Заболоцкий такие разные! И кто-то скажет, может, что Антакольский на фоне Заболоцкого вообще не поэт. Это не так.
Он был поэт с чертами гения. И они очень дружили, кстати говоря. И вместе пили, потому что это напоминало им ту прекрасную сформировавшую их эпоху.
Собственно, вот это поколение конца 90-х — начала 900-х — единственные, кто выиграли от революции. И, конечно, потом их революция убила. Но преже чем их убить, она их все-таки создала.
Ведь революция — это не тогда, когда «верхи не могут, а низы не хотят». Собственно, это их постоянное состояние. Верхи всегда не очень могут, низы всегда не очень хотят.
Тем не менее, в общем, всегда как-то они продолжают это делать, хотя и не хотят, и не могут, и получается соответственно. Но просто иногда есть в истории счастливые миги, когда где-то там происходит великая буря. И на земле она такой ж очистительной бурей отзывается.
Русская революция ценна не тем, что в результате нее в России было построено небывалое общество. Ну, конечно, нет. И тем, что ей было о чем это написать.
Понимаете, вот эти холодные, голодные, оборванные 20-летние красавицы и красавцы, которые в Петербурге собираются в Доме Искусства, а в Москве у Мчеделова и Вахтангова, вот в этой студии. Красавицы в отрепьях, красавцы в шубах, молью проеденных, отцовских — вот это на самом деле счастье — люди, которые собираются играть «Принцессу Турандот», при этом не зная, чем они завтра будут завтракать. Люди, которые создают великий авангард, авангард, которым потом будет питаться все искусство мира, и при этом питаются перловкой и воблой и считают большим, большим подарком мешок мерзлой картошки полусгнившей.
Это для них, да, большое счастье. Я не хочу сказать, что нас в ближайшем будущем ожидает такая мерзлая картошка. Еще надо заслужить настоящую катастрофу.
Нас ожидает гораздо более гниленькое время. Но тем не менее использовать его надо для того, чтобы ставить «Принцессу Турандот». А не для того чтобы спасаться на обломках.
Вот это надо почувствовать. Потому что только грудью бросится в эту набежавшую волну — это и есть спасение. Эмиграция отворачивается, с государством не ладится.
Франция уже преследует ее в это время напрямую. Сережа вынужден бежать, потому что раскрыто убийство Рейса и раскрыта его роль, хотя он ничего особенного-то не сделал. Он не убивал.
Он помог на Рейса выйти, помог его найти. По некоторым версиям, в качестве шофера куда-то их подвез. Но в любом случае он был членом вот этого вот Союза Возвращения.
Он был в любом случае советским агентом. Он воспринимался как таковой. И Цветаева в этот момент испытывает серьезнейшие трения не только с эмиграцией, с эмиграцией никогда не было хороших отношений, ее вызывают на допросы, она находится под постоянным наблюдением, ее, в сущности, отъезд — это просто прямое бегство, Советским же Союзом и организованное, после чего Сергей и Аля поплатились страшно: Эфрон арестован и потом расстрелян, Аля провела 10 лет в лагерях и потом еще в ссылке туруханской.
Все это. Но Цветаева, даже не зная еще этого тогда, что жизнь, в сущности, кончена. Она с Муром у океана на берегах той самой Атлантики, где звезды крупнее глаз, как она пишет.
Где она вспоминает знаменитые Сонечкины слезы крупнее глаз. Там она пытается заново прожить 18-й год, потому что это то время, когда она чувствовала свою абсолютную уместность, не потому, что была советской, а потому, что и советское относительно. Как говорил Блок: «В той Маркизовой луже, которая называется политикой, во время великих потрясений тоже происходят потрясения».
Но, разумеется, к политике, как мы понимаем, они не сводятся. Что очень привлекательно и очень жалко, и очень трогательно в «Повести о Сонечке»? Когда сегодняшний читатель, знающий о Софье Евгеньевне Голлидэй очень мало, но все-таки есть книга Галины Бродской достаточно подробная, есть определенные разыскания, есть урна с прахом в Донском монастыре в усыпальнице, есть, в общем, довольно четкая биографическая канва, список сыгранных ролей, несколько фотографий, но тем не менее современный читатель знает о Сонечке Голлидэй в основном из повести Цветаевой.
И вот тут возникает довольно интересный стереоскопический эффект. Мы читаем о ней восторженную повесть, Цветаеву все в ней восхищает. Но вместе с тем сквозь ткань этого текста Цветаева же великий реалист, и не зря Вячеслав Иванов, король русского модернизма, русского символизма, говорил: «Вам надо роман написать!
Сквозь эту цветаевскую прозу мы абсолютно четко видим Сонечку, какой она была на самом деле. Цветаеву не раздражают, а умиляют ее бесчисленные уменьшительно-ласкательные словечки, например, «манерочка», «гримасочка», «носила юнкерам завтрак в корзиночке». Они нас раздражают, и, кстати говоря, Марина Ивановна сама очень хорошо понимает, что делает.
Она говорит: «Да, я слишком люблю Сонечку! Читатель ведь обычно любит, чтобы любить доставалось ему. Но я хочу любить ее тоже, поэтому я позволяю себе эту пристрастность, пусть в ущерб вашей любви», — говорит она прямо.
И, действительно, может быть, будь там чуть меньше сахару, будь там чуть меньше сиропа — мы бы Сонечку больше любили. Мы-то понимаем, что «у вашей Алечки такие манерочки», «Алечка сделала такую гримасочку» — это обычная актерская пошлятина, которой очень много. И пошлятины этой очень много в Сонечке.
Ничего не поделаешь, она... Там, кстати, Марина Ивановна честно пишет: «Я не знаю, бывали ли у нее романы».
Главное воспоминание Марины Ивановны о первых вахтанговцах - повесть «О Сонечке», написанная в страшном 1937 году. В Париже, 19 мая, Марина Ивановна получила известие о смерти актрисы, своей подруги Софьи Голлидэй, которая была на два года ее моложе и которую она в своих стихах сравнивала с «белоснежным ландышем».
Сонечка Голлидэй вошла в историю вахтанговского театра как исполнительница роли Настеньки в спектакле по повести Достоевского «Белые ночи». По описаниям, «она была самой хрупкой, самой трогательной Настенькой» за всю историю постановок повести Достоевского. Но Сонечка оставила Москву уехала в глубокую провинцию , столичную сцену из-за большой любви.
Там же, в Мансуровской студии, Цветаева знакомится с актрисой Сонечкой Голлидэй, завязывается дружба. В 1983 году, в эмиграции, Цветаева посвятит ей «Повесть о Сонечке». В этой автобиографической и романтической прозе фигурируют многие известные люди столицы 1917-1919 годов, окружавшие Цветаеву — Евгений Вахтангов, Юрий Завадский, Павел Антокольский. Влад Наставшев, режиссёр: «Повесть о Сонечке» — густой, очень плотный текст. Общественные потрясения становятся для неё своеобразным катализатором.
Сумасшедшая энергия обновления, которой буквально пропитан воздух, дает ей силы, темы, новый язык.
Спектакль «Повесть о Сонечке»
Все более востребованный в России рижский режиссер Владислав Наставшев поставил на Новой сцене Театра им. Вахтангова «Повесть о Сонечке». И лишь посмертная «Повесть о Сонечке» заставила читателя «вспомнить» вместе автором о яркой и самобытной студийке МХТ, о ее радостях и горестях начала сурового 1919 года. «Повесть о Сонечке», написанная после известия о смерти Голлидэй, стала своеобразным реквиемом ушедшей подруге. "Повесть о Сонечке" Цветаева написала в городке Лакано-Осеан на побережье Атлантического океана. Поводом к ее созданию послужило запоздалое известие о смерти Софьи Голлидэй, с которой она была очень дружна.
Билеты на спектакль «Повесть о Сонечке»
Песок — зыбучая вечность, его невозможно приручить даже в песочнице. Несомненно, постановщики помнили об этом, составляя свою сценическую картину. Музыкальное оформление Ивана Лубенникова, костюмы от Майи Майер и свет от Руслана Майорова составили сложносочиненную партитуру нового произведения, которую оценят вахтанговские зрители. Марина Евгения Крегжде — страстная экзальтированная натура всю жизнь вдохновлялась только любовью, без которой она умирала. Такой же была и ее трепетная подруга Сонечка Ксения Трейстер — юная актриса Мансуровской студии Соня Голлидэй, которой поэт Цветаева посвятила через двадцать лет свою повесть, когда в эмиграции, узнала о смерти Сонечки. Подруги были влюблены в одних и тех же учеников Евгения Вахтангова Юрия Завадского и Владимира Алексеева и друг в друга.
Когда Соня, сверкая страстными очами, с восторгом говорит о любви, надо видеть какими влюбленными глазами и с какой нежностью на нее смотрит Марина.
После их ухода художественное руководство театра осуществляли новосозданный худсовет и директор Кирилл Крок. Как пояснил Шульев, в новой конфигурации полномочия распределены так: худсовет продолжает свою работу, но финальные решения принимают главный режиссер и директор. Шульев также рассказал о других премьерах нового сезона Вахтанговского театра. Всего в плане уже девять названий.
Из предстоящих — спектакль «Долгие годы» об отношениях детей и родителей Георгия Долмазяна по пьесе режиссера на Симоновской сцене. На Новой сцене в декабре Владислав Наставшев представит «Повесть о Сонечке», написанную Мариной Цветаевой под впечатлением от ее знакомства с театральной студией Вахтангова. Вахтангова «Сергеев и городок», «Генерал и его семья».
Кукла — это призма, которая преумножает талант артиста. Масштабный выставочный проект направлен на то, чтобы приблизить зрителя к пониманию творческого наследия Филонова, сохранившегося не только в живописи и графике, но и в статьях, манифестах, дневниковых записях. Всего в экспозицию вошло более 60 живописных и графических шедевров. Они дают представление о свойственном Филонову понимании мира, космического пространства и взаимоотношений человека и Вселенной.
Чтобы посетителям выставки было легче «расшифровать» работы уникального, но трудно понимаемого мастера , организаторы наполнили экспозицию большим количеством пояснительных текстов. Аннотации сопровождают основные разделы, посвященные становлению Филонова-художника и относящиеся к его конкретным полотнам. Выставка будет интересна как профессиональному сообществу художников и искусствоведов, так и широкой аудитории. Экспозиция организована при поддержке Автономной некоммерческой организации по реализации проектов в сфере культуры и искусства «Территория культуры». Он объединил дизайнеров, основателей брендов , представителей легкой промышленности и экспертов более чем из 60 стран мира. Гостями мероприятия и зрителями онлайн-трансляций стали 3,5 миллиона человек. Об этом рассказала Наталья Сергунина, заместитель Мэра Москвы.
Основная программа проходила в концертном зале «Зарядье» и «Паркинг Галерее». Общая площадь площадок форума превысила 106 тысяч квадратных метров. Их выступления посмотрели 12 тысяч человек.
Мне казалось, что главная задача спектакля показать запредельный уровень инфантилизма всех без исключения персонажей. И от этого запредельного уровня начисто пропадают какие-то к ним чувства. И это грустно. Поставлено-то красиво. В чем проблема? В тексте Цветаевой? Или в тексте инсценировки? Не знаю. Думал я исключительно о том, когда антракт. Первый зритель ушел на 20-й минуте, затем ушло еще двое. В антракте — зал покинуло не меньше 30 человек. В основном, мужчины. Все таки Марина Цветаева очень женский поэт. Мой совет. Если Вы действительно любите Цветаеву идите непременно.