Восточногерманская спецслужба Штази была ключевой опорой социалистической диктатуры в ГДР. Берлинец Том Зелло, уполномоченный по исследованию и осмыслению диктатуры восточногерманской партии СЕПГ, считает открытие доступа к архивам "Штази" 30 лет назад важным шагом в истории страны.
«Я токсичен»: экс-офицер «Штази» в интервью Die Zeit рассказал о встрече с Путиным в начале СВО
А профессионалов с "кристально чистой" репутацией взять было неоткуда. И тогда телохранителей взяли из "Штази". Сразу после Объединения в бывшей ГДР начался строительный бум. Однако в земле лежало множество бомб, мин и снарядов со времен Второй мировой. Откуда взять саперов? На подготовку нет ни времени, ни средств. Власти пошли на компромисс: 70 специалистов были взяты из "Штази".
И самое важное: эти единичные и, может быть, даже исключительные случаи создавали прецедент, открывали дорогу в новые государственные структуры другим специалистам из "Штази". Наконец, стоит упомянуть об одном парадоксе. После объединения Германии ГДР тоже стала настоящим правовым государством, и уволить бывших сотрудников "Штази" или не взять их на работу "по приказу сверху" уже было нельзя. Люди обращались в суды, Восточную Германию захлестнула волна процессов, многие из которых, если не большинство, истцы выиграли. Пересмотр проверок спустя двадцать лет после их проведения означает также пересмотр тысяч судебных решений, новые процессы и новые апелляции. По словам Хайнца Эггерта, это "самое глупое, что можно было предложить".
У сторонников возобновления проверок госслужащих на принадлежность к "Штази" совсем неожиданно возникло еще одно затруднение. Spiegel выяснил, что данные о 17 тысячах экс-сотрудников госбезопасности ГДР, которые Financial Times Deutschland вытащила на первую страницу, по меньшей мере, десятилетней давности. В частности, цифры о том, что на госслужбу в Берлине смогли устроиться 2733 бывших сотрудников "Штази" относятся к 1996 году, когда уполномоченный по делам "Штази" в берлинском правительстве Мартин Гутцайт Martin Gutzeit представил доклад, в котором суммировал статистические данные за пять лет с 1991 года. После этого, по данным Spiegel, данные не обновлялись. Spiegel представил свои выкладки, из которых, между прочим, следует, что отсев бывших агентов "Штази" проходил достаточно бойко: в зависимости от федеральной земли работу потерял каждый второй или каждый третий.
Представляя гостя, он заявил, что Савичич кавалер четырех орденов Мужества. Берич в эфире рассказал, что в составе 106-й тульской дивизии ВДВ было сформировано подразделение «Волк» под командованием Савичича. Ну и там в статье дальше подробно рассказывается, как организуется эта вербовка.
Также отмечается, что первоначальный план привлечь несколько сотен наемников из Сербии - провалился. В итоге оформить в российскую армию Савичич и Берич смогли менее ста человек, так что полноценную бригаду они сформировать не смогли. В опубликованном во «ВКонтакте» 11-минутном видео Берич в футболке «Команда Путина» говорит, что «командование 119-го полка — это ОПГ» и называет их «одним процентом пидорасов в русской армии», которые должны «реально сесть в тюрьму». По словам наемника, отношение к сербам в полку изначально было плохим: их не обеспечивали необходимой амуницией, техникой, квадрокоптерами и даже водой.
Да Не сейчас 27 апреля 2024, 15:07 Вторая волна паводков наступила в Тюменской области Уровень воды в реке Ишим у села Абатское в Тюменской области превысил 12 метров — это рекорд за всю историю наблюдений. Объявлена экстренная эвакуация.
В опасной зоне еще два десятка населенных пунктов, где проживают более двух с половиной тысяч человек. Между тем в Оренбургской области от воды освободились почти три тысячи домов и столько же приусадебных участков.
А в СССР конца 80-х уже поняли,что зашли в тупик. Поэтому ещё к 1980г. Именно потому,что настоящий социализм был в ГДР. А Горбачёву история ещё даст свою оценку. Я с интересом посмотрела. Егор Яковлев и Евгений Спицын разбирали киношные образы Горбачева, Ельцина, Шеварнадзе и др и реал-политик конца 1980- х гг.
Яковлев рассказывал, что присутствовал на лекции Эгона Кренца в Санкт-Петербурге. Эгон Кренц упоминался в сериале как преемник Хонекера, он считает Горбачева предателем, который ему говорил, что объединение Германии не стоит на повестке дня, а на самом деле ему врал. Эгон Кренц - человек, который не отказался ни от своих идеалов, ни от веры в ГДР от чего отказались многие его соратники по СЕПГ , даже отсидел срок в объединенной Германии, поэтому человек-кремень, поэтому мне хочется, чтобы он посмотрел этот сериал. ГДРовские стражи порядка были настоящими идейными, а не продажными. У них была причина не доверять даже товарищам из Москвы, они могли предать и так получилось на самом деле. Вот эти самые слова, дорогой товарищ Кренц, вы и сообщите вашим друзьям в политбюро». Я поверил Горбачёву, а уже через две недели советские представители вели переговоры с Западом за нашей спиной.
Возвращался Блинкен из Шанхая пешком...
Всё, что вы хотели знать об истории лучшей Германии. Музыкальный - ноты и стихи эпохи, выраженной в песне. Прочее - история соцстран, капокружения. Так же используется для неформатных постов, новостей, не завязанных с ГДР и для пожелания доброго утра и доброй ночи дорогим подписчикам. Видео - видеоматериалы, собранные в группе.
Всё, что вы хотели знать об истории лучшей Германии. Музыкальный - ноты и стихи эпохи, выраженной в песне. Прочее - история соцстран, капокружения.
Так же используется для неформатных постов, новостей, не завязанных с ГДР и для пожелания доброго утра и доброй ночи дорогим подписчикам. Видео - видеоматериалы, собранные в группе.
Потом, сидя на кухне, восхищались уровнем жизни, завидовали, какие у восточных немцев квартиры, обсуждали количество сортов колбасы в гэдээровских магазинах. Однажды кладу одежду в шкаф и замечаю — мой сосед на меня внимательно смотрит. Я убрал зимние, летние вещи, еле запихнул внутрь. И Володя произнёс: «Эгон, ты знаешь разницу между социализмом и коммунизмом? И пошёл к своему шкафу, где висел один костюм: «А вот наш коммунизм. Мы помогаем вам, кубинцам, Африке… Только когда установится всеобщее братство, русские наконец нормально заживут». Советские люди хотят жить не в коммуналках, а в пятиэтажках. Многие в гэдээровском политбюро этого не поняли — а я как раз понял: ибо знал, в каких условиях находится русский народ.
Наш преподаватель в московской партийной школе, профессор Янсен, объяснял: «Товарищи, вы заносчивы, считая: русские, которые победили фашизм, живут хуже немцев. Это потому, что они поддерживают вас, не жалея средств». Отношение восточных немцев к России лучше, чем у западных. Во время моей молодости слова «советский человек» и «друг» были равнозначны. Миллионы русских и немцев переписывались, ездили в гости, проводили фестивали, запускали поезда дружбы.
Вскоре и тогдашние исполнители стали пытаться использовать свои знания, чтобы сформировать и приукрасить имидж Штази: Маркус Вольф, в течение многих лет шеф Главного управления разведки МГБ, уже в период переломных событий попытался представить себя в качестве политика-реформатора и быстро превратился в телегеничное лицо Штази. Часть прессы обращалась с ним мягко, почти уважительно, даже окрестила его замаскированным «восточным аристократом», называя «бесспорно лучшим шефом шпионской службы в мире»24. Вольф старался не только придать руководимому им Главному управлению разведки имидж элиты, но представить его в качестве обычной секретной службы. При этом он мог опираться на дискуссию вокруг документов Главного управления разведки, поскольку, со ссылкой на принципиальную легитимность секретных служб, они были уничтожены25. Результаты исследований однозначно противоречат таким утверждениям: Главное управление разведки было полностью интегрировано в МГБ и, несмотря на иначе определенные главные задачи, участвовало в преследованиях внутри страны26. К этой попытке приукрашивания истории присоединяются другие «бывшие», прежде всего из иерархии тогдашнего МГБ. Они даже создали так называемый «Инсайдерский комитет содействия критическому изучению истории МГБ» и — правда, без большого резонанса, пытались популяризировать «свой взгляд» на ГДР27. Для общественности же наследие Штази в первую очередь существует в виде длинного списка разоблачений неофициальных сотрудников. Но главными оказались не структуры, не влияние МГБ на обе части немецкого общества или другие насущные вопросы, а личности и то, в чем они были замешаны. Политическая карьера соучредителя «Альянса за Германию» Вольфганга Шнура неожиданно оборвалась, когда стало известно о том, что он с 1965 г. Ибрагим Бёме, Манфред Штольпе, Герхард Линднер, Грегор Гизи и многие другие имена политических деятелей из почти всех партий связывались и до сих пор связываются со Штази. По причине такого хода событий общественное восприятие во второй раз сузилось и сконцентрировалось на образе неофициального сотрудника, хотя и значительном, но тем не менее явно переоцененном элементе структуры МГБ29. Особенно выделялся, с моральной точки зрения, «в роли стукача» образ соседа, друга, даже супруга. При этом из поля зрения выпадало то, что неофициальные сотрудники хотя и поставляли важные сведения, но в иерархии и в системе принятия решений в МГБ в лучшем случае играли второстепенную роль. Лишь после обеспечения регулярного доступа к документам Штази начался регулируемый процесс, который, правда, так и не положил полностью конец сенсационным разоблачениям. Подлинные задачи исторических исследований, для которых тема Штази представляла собой особый вызов, заключались в том, чтобы поставлять надежную информацию, интерпретировать обстоятельства и раскрывать контексты. Уже в прежних западногерманских исследованиях на тему ГДР имелись правда, в деталях хотя и неполные, однако в основных своих чертах солидные знания о деятельности МГБ, но они были сведены воедино исследователями, находившимися вне рамок мейнстрима этой области исследований. Общественное восприятие этих знаний осталось ограниченным31. После 1990-х годов бывшая ранее «белым пятном» тема Штази вновь стала играть особую роль. Она стала самой востребованной темой в изучении ГДР и уже в 2002 г. Как и во многих других случаях, исторически уникальная ситуация с наличием документов и поддерживаемая на политическом уровне «потребность» в воспоминаниях решающим образом влияли на развитие исследовательской деятельности: прежде всего подходы первых лет часто определялись стремлением приобрести неограниченное право на интерпретацию наследия ГДР и любыми способами делегитимировать режим СЕПГ. Вместе с тем ограничение взгляда исключительно документами привело к сужению рамок рассмотрения до дихотомии исполнителей и жертв. Гизике называет это «осознанным или неосознанным перениманием точки зрения МГБ, хотя и с обратным знаком: мир вдруг стал полон неофициальных сотрудников, офицеров по особым поручениям, неизвестных сотрудников или еще более тщательно законспирированных сотрудников и информаторов госбезопасности. С другой стороны, такое восприятие имеет тенденцию переоценивать сопротивление и оппозицию в обществе ГДР»34. Соответственно, как он считает, сложно совместить эти исследования с другими разделами изучения ГДР. Кроме того, здесь вырабатывались и важные импульсы и поправки для распространенных представлений о Штази. В то же время пределы такого подхода в отношении плодотворного воздействия на общественную дискуссию и ее ориентирования очевидны35. Если инициированный историком Фрицем Фишером в 1961 г. Несмотря на всю ее остроту, эта дискуссия в научном отношении не дала никаких результатов. Ученые соответствующего профиля в лучшем случае выступали во второстепенных ролях, благодаря чему автор книги о специфическом немецком элиминаторском антисемитизме «послушных исполнителей» Гольдхаген предстал в еще более ярком свете37. Аналогично обстояло дело с так называемой «выставкой о вермахте», на которой роль германской армии в войне на уничтожение на Востоке при исключении большого объема имеющихся научных знаний, скорее скандализировалась, нежели дискутировалась38. В той мере как исторические знания стали пользоваться спросом, а прошлое приобрело популярность и им начали заниматься средства массовой информации, некоторые результаты исследований стали адаптироваться к новым правилам: актуальность, сенсационность, персонализация — эти и другие факторы гарантировали внимание общественности и политических органов. Тем самым обострялся всегда вирулентный вопрос: в какой степени всегда бывшая близкой к политике история ГДР имеет право оказаться в струе политики, ее интересов и ее целевого финансирования? За бумом вокруг Штази и возникшей в результате странной чересполосицы интерпретаций и инструментализаций последовала их критика. Проблемы вскрывались и комментировались с разной степенью серьезности — с самых разных сторон: так, журналист Петер Йохен Винтерс в 1992 г. И Йоахим Гаук Joachim Gauk , которого нельзя заподозрить в каком-либо стремлении что-то приукрасить или обелить, еще в 1991 г. Дискуссия особым образом сфокусировалась на бумажном наследии Штази: послужат ли эти документы в качестве «инструмента примирения», как на это надеялась Марианне Биртлер Marianne Birthler 42, или они лишь спровоцируют разлад и месть, как предполагал Фридрих Шорлеммер Friedrich Schorlemmer в целом ряде своих публикаций? Вскоре появилось огромное количество самых разных оценок и высказываний, в значительной степени определяемых различными интересами, а также попыток выделиться и курьезов, которые были уже весьма слабо связаны с содержанием дебатов как таковым46: Матиас Вагнер, сам будучи разоблаченным в качестве неофициального сотрудника, клеймил «синдром Штази» как «арену битвы оппортунизма и ограниченности», на которой с помощью документов можно «при необходимости раскрывать биографии и таким образом ставить разоблаченных к позорному столбу»47. Вольфганг Энглер критиковал стилизацию Штази под молоха, которая в первую очередь обеспечивала возможность выделиться тем, «кто занят этим осознанием истории»48. Петер Маркузе, сын философа Герберта Маркузе, назвал интерес к Штази прежде всего преднамеренно используемым инструментом, который должен обеспечить Западу сохранение статус-кво и лишить объединенную Федеративную Республику Германии возможности стремиться к новой утопии49. Используя родственные наблюдения и схожие результаты, психоаналитики и социальные психологи проецировали на дебаты свои представления о немецком табу на прикосновение или родстве с «козлом отпущения»50. Это тем более удивительно, что существование Штази в ГДР не было тайной, совсем наоборот: в некоторых провинциальных городах отдельные места на общественных парковках помечались надписью «зарезервировано для транспортных средств МГБ»51. Целые участки улиц в Восточном Берлине были заселены исключительно сотрудниками МГБ и их семьями; остановки общественного транспорта действовали там только перед началом и после окончания рабочего дня. Хотя в ГДР, в отличие от других государств Восточного блока, существовал лишь весьма умеренный общественный культ вокруг создателя советской секретной полиции Феликса Дзержинского52, тем не менее ежегодно 8 февраля отмечалась очередная годовщина создания МГБ в 1950 г. Само МГБ вело «работу с общественностью», используя передвижные выставки и акции по привлечению в Штази новых кадров из молодежной среды53. В шпионских романах и фильмах постоянно возникал «концерн Мильке», насаждался образ врага, а миф о всеведении приукрашивался образом заботливого ведомства54. Этот и другие примеры показывают, что существовал обширный опыт жизни со Штази, причем не только самих сотрудников Штази, но и активистов оппозиционного движения и движения за права человека. Самые обычные граждане ГДР знали о том, что существует такой репрессивный аппарат. Штази изменяла, ограничивала и контролировала их жизнь и права, могла, в случае проявления враждебности к режиму, даже разрушить ее. Некоторые оппозиционные группы пытались защититься от Штази, договариваясь между собой о том, чтобы просто игнорировать внедрение сотрудников МГБ в их среду. Из биографических и автобиографических текстов мы знаем, как отдельные лица вели себя с МГБ и как им, например, удавалось успешно избежать попытки вербовки, «деконспирируясь» перед общественностью. Мы хорошо информированы о методах вербовки новых кадров, типичных карьерах и смене поколений на разных уровнях служащих Штази55.
Удостоверения Штази нашлось у Путина
Заходи в чат наших товарищей пообщаться и расслабиться в дружеской атмосфере. Если надумаешь у нас остаться и вместе учиться и бороться за дело Маркса-Энгельса-Ленина, то приходи в моё отделение штази, чтобы к нам подписаться. Удачи геноссе! Библиотека тегов: Историчный - история ГДР, фотографии, тексты, кинодокументы. Всё, что вы хотели знать об истории лучшей Германии.
To this end, the MfS took over the Soviet basement prison as its central remand centre from 1951.
Up until 1989, around 11,000 people were imprisoned both here and in the new prison building, which was completed in 1960. The Supreme Court finally sentenced him to four years in prison in a secret trial.
После регистрации вы сможете увидеть гораздо больше данных по странице — лучшие посты, динамику лайков, комментариев и просмотров, а также сравнить показатели с конкурентами. Статистика собрана 19. Работа над ошибками поможет вашему динамичному росту Основные показатели под контролем Оценивайте эффективность страницы как по классическим показателям, так и инновационным, охватывающем все показатели и динамику их роста, в сравнении с конкурентами - Score Сводная статистика бренда Смотрите, как развиваются ваши страницы в сводных таблицах, сразу по всем соцсетям Сравнение с конкурентами Определяйте вашу позицию в рейтинге всех страниц.
Удачи геноссе! Библиотека тегов: Историчный - история ГДР, фотографии, тексты, кинодокументы. Всё, что вы хотели знать об истории лучшей Германии. Музыкальный - ноты и стихи эпохи, выраженной в песне. Прочее - история соцстран, капокружения.
Товарищ Штази | Genosse Stasi
Статистика cообщества ВКонтакте Товарищ Штази/ГДР/Genosse Stasi/DDR. Детальный анализ рекламы, постов и пользователей группы. По крайней мере, по одной оценке, Штази вела более тщательный надзор за своим собственным народом, чем любая тайная полиция в истории.[33] Штази нанимала одного тайного полицейского на каждые 166 восточных немцев. Офицеры КГБ, работавшие в плотном контакте с коллегами из «Штази», порой вели с ними откровенные застольные беседы. Рассказывает Александр Камкин, ведущий научный сотрудник Центра германских исследований Института Европы РАН. "Товарищ Штази/Genosse Stasi", 66 участников. Позже поступил на службу в разведку ГДР «Штази».
Бывшая штаб-квартира "штази" в Берлине - что там теперь?
| «Я токсичен»: экс-офицер «Штази» в интервью Die Zeit рассказал о встрече с Путиным в начале СВО | Новости. Телеграм-канал @news_1tv. |
| Неофициальный сотрудник ШТАЗИ: colonelcassad — LiveJournal | С поистине немецким педантизмом агенты «Штази» шпионили за диссидентами и простыми обывателями Вы читаете новости Республиканского информационного агентства Самые свежие новости со всех уголков Республики Казахстан. |
| Товарищ Штази/ГДР/Genosse Stasi/DDR — группа | страница | сообщество | паблик id:125713298 | СВР отказалась комментировать обнаруженное удостоверение Путина Штази НОВОСТИ Политика. |
| След штази… | Смотрите онлайн Куклы наследника Тутти Йенс Столтенберг: товарищ генеральный секретарь или агент Стеклов (26 Апреля 2024). |
Неофициальный сотрудник ШТАЗИ
Товарищ Штази | Genosse Stasi сегодня в 10:00 #Историчный@genossestasi Сегодня исполняется 77 лет с момента начала третьей ключевой и последней официальной встречи "большой тройки" председателя СНК СССР И. В. Сталина, президента США Г. Трумэна и. Статистика cообщества ВКонтакте Товарищ Штази/ГДР/Genosse Stasi/DDR. Детальный анализ рекламы, постов и пользователей группы. Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости. В онлайн-кинотеатре Wink, а немного позже и на телеканале НТВ выходит шпионский детектив "ГДР".
Бывшая штаб-квартира "штази" в Берлине - что там теперь?
These new ones are sick and they even re-recorded a song from the last release too. Кома 0:00.
Иногда друг за другом шпионили «друзья» и даже члены семей. После падения ГДР выяснилось, что у Штази имелось досье почти на каждого взрослого гражданина страны. Следили чекисты и друг за другом: даже селить их старались по возможности рядом например, в Берлине при квартале Штази были свои жилые дома для сотрудников. Центральный комплекс зданий Штази, Берлин. Многие сотрудничать с «красным гестапо» шли с охотой, искренне веря в дело социализма или ради материальных привилегий. В условиях социалистического дефицита сотрудники имели преимущества — получали квартиры побольше, машины без 15-летних очередей, продукты и промтовары с Запада. Кроме того, они разворовывали и покупали конфискат отнятые у населения посылки из ФРГ. Часть конфиската продавалась в квартале Штази в Берлине в магазине только для сотрудников.
Другие шли на сотрудничество из страха или из-за шантажа. Большая численность сотрудников давала возможность почти тотальной слежки за народом. Все посылки и письма из-за границы вскрывались Штази. А прослушиванием телефонных линий с ФРГ круглосуточно занимались ок. Вскрытие почты сотрудницей Штази. Berlin, 2015 О постоянной слежке в ГДР знали все, и во всех слоях общества страх перед Штази был огромен. Поступив в университет, студенты сразу получали предупреждение от старших о том, что как минимум два «шпицеля» так называли «чекистов» есть в каждой семинарской группе, и они сообщают о «неправильных высказываниях» и, наоборот, о лояльных студентах, которые могут оказаться полезными. Все это вызывало взаимное недоверие и опасение обнаружить в друге сотрудника «фирмы» для Штази было много наименований, службу называли даже «бандой свиней». Один из популярных у немцев анекдотов показывает паранойю общества, вызванную слежкой: «В одном баре мужчина болтает с другими посетителями за стойкой: «Знаешь, в чем разница между этим пивом и партией? Спустя пару лет его освобождают, и он снова встречается с тем стукачом в баре.
Стукач говорит: «Я бы хотел убедиться, что тюрьма заставила тебя пересмотреть свои взгляды и ты стал правильной социалистической личностью. Скажи мне: в чем разница между Эрихом Хонеккером прим. Berlin, 2015 Штази использовало довольно стандартные методы подавление инакомыслия: аресты и показательные процессы, высылки и заключение диссидентов, пытки узников. За почти 40 лет служба Штази инициировала не менее 60 тыс. Иногда немецкие «чекисты» применяли и более изощренные способы уничтожить диссидента например, если он был известен, и простой арест вызвал бы политические осложнения. Один из таких способов назывался «разложение».
Этого хватило, чтоб в Вюрцбурге обнаружили пропажу и встали на уши. Агентам, материалы на которых хранились в сейфах, срочно передали предупреждение по радио. На базу по тревоге явились не все сотрудники — некоторые были на заданиях, так что отсутствие Гессе не бросилось в глаза, и сходу похитителя не вычислили. Кто-то, в непонятках от происходящего, приготавливался к боестолкновению с коммунистами. Тревогу отменили только через несколько дней. Через десяток дней после кражи премьер-министр ГДР Отто Гротеволь выступил с заявлением, что в республику перебежал немец, долгое время работавший на американскую разведку. Он-де осознал неправильность свей деятельности и «в качестве жеста доброй воли», чтоб хоть как-то возместить нанесенный своей работой ущерб, привез секретные документы, благодаря которым в республике задержали 137 вражеских агентов. Еще девять все-таки успели сбежать. Потом, конечно, открылось, что на самом-то деле Гессе не был разочаровавшимся в западном мире перебежчиком, а с самого начала работал на Штази. Вряд ли обокраденным американцам от этого полегчало, так Гессе еще и добавил истории деталей: рассказывая о своем внедрении, он признался, что, исполняя роль осведомителя на территории ГДР, даже не смотрел, какие материалы передает западным агентам. Спроси его кто-нибудь, когда, как и откуда сделаны фотографии — и Гессе тут же сел бы в лужу, ведь не знал ничего из этого, а просто передавал документы из одних рук в другие. Но никто ничего никогда не спрашивал. У Хорста молча брали материалы и верили, что это достоверная и ценная информация. Гессе в ГДР ожидаемо восхваляли как героя. Он выступал на партсобраниях и перед молодежью, читал лекции курсантам МГБ. В 1963 по мотивам его истории был снят фильм «По прочтении сжечь» «For eyes only» , красочно живописавший похищение сейфов с ценными документами как опасное задание, блестяще выполненное отважным агентом. Джона Кёлера от этой информационной кампании откровенно, хоть и компактно, бомбит. О фильме он отзывается как о пафосной попытке перерисовать на свой лад Джеймса Бонда и заключает в кавычки все характеристики вроде «героического товарища», «разведчика, служившего делу мира», предложенные зрителю восточногерманской пропагандой. Автора можно понять, мало кому нравятся композиции из штампов.
По данным издания, документ якобы хранился в актах отдела "Кадры и квалификация" бывшего районного управления Штази в Дрездене. Как отмечается в опубликованном во вторник материале издания, удостоверение, выданное на имя майора Владимира Путина 31 декабря 1985 года, было собственноручно им подписано и продлевалось каждый квартал вплоть до конца 1989 года. По словам руководителя дрезденского отделения по работе с архивами Штази Конрада Фельбера, с этим документом работавший тогда в дрезденском подразделении КГБ Путин мог беспрепятственно проходить в учреждения органов госбезопасности ГДР и не должен был никому выдавать того, что работал на советскую спецслужбу. Он также предположил, что наличие удостоверения могло облегчать задачу по вербовке агентов в бывшей ГДР.
Майор Путин: уникальные документы из Дрездена
Кроме кадровых офицеров ЦРУ, которые реально понимали, что уничтожая "Штази", они уничтожают одну из самых активных и бесстрашных разведок мира. Фотограф Симон Меннер (Simon Menner) разыскал в архивах немецкой службы госбезопасности «Штази» снимки, которые использовались для обучения агентов. Высшим достижением «Штази» стало внедрение в окружение канцлера ФГ Вилли Брандта агента госбезопасности ГДР Гюнтера Гийома, добывавшего важнейшую информацию, на основании которой успешно строилась международная политика СССР. Известно о том, что «Штази» оказывала определенное покровительство легендарному Ильичу Рамиресу Санчесу по прозвищу «Карлос Шакал».
Человек, который создал «Штази». Настоящая история Эриха Мильке
Работники Штази периодически стали нелегально прокрадываться в ее квартиру и менять аккуратно разложенные в ванной полотенца местами. Казалось бы… Но в результате женщина, которая это замечала, но не могла никому рассказать, потому что история выглядела просто неправдоподобной, вышла из оппозиционной группы и впоследствии покончила с собой. И таких случаев сведения с ума много. Одной из «изюминок» Штази были «законсервированные запахи» - стеклянные сосуды с образцами запаха тел подозреваемых в антигосударственных помыслах и деятельности. Десятки тысяч сворованных образцов частей одежды, предметов, принадлежащих «объектам исследования»...
Специально обученные собаки могли найти человека по запаху - для сужения круга подозреваемых. В нем говорилось следующее: «Без колебаний используйте оружие, даже если попытка пересечь границу осуществляется женщинами и детьми. Изменники часто прибегают к такой тактике». Количество пострадавших В 1992 году был принят закон, который открыл доступ к документам Штази для граждан Германии и других стран, и образовано Федеральное ведомство по изучению его архивов.
С тех пор сюда были поданы более 3 млн частных запросов. И этот поток не уменьшается. Так, пару лет назад более 88 тысяч человек направили запросы в архивы Штази, чтобы узнать, были ли на них и их родных заведены досье и что в них содержалось. В материалах, выдаваемых частным лицам, имена неофициальных информаторов и официальных сотрудников Штази не вымарываются, а их оперативные псевдонимы расшифровываются.
Поскольку Штази разрушало карьеры и судьбы, со стороны граждан возможны притязания на компенсирующие доплаты к пенсиям.
Так же используется для неформатных постов, новостей, не завязанных с ГДР и для пожелания доброго утра и доброй ночи дорогим подписчикам. Видео - видеоматериалы, собранные в группе. Даты - исторически значимые даты в истории ГДР Объявление - тег для объявлений администрации, адресованных подписчикам. Агитация Используется для плакатов, баннеров и т.
В народе более известное как Штази, МГБ ГДР заработало себе репутацию почти инфернальную: вербовкой и внедрением его сотрудники создали, кажется, самую плотную агентурную сеть — со Штази сотрудничал примерно каждый шестидесятый житель соседней ФРГ, агенты кутили в высших эшелонах ее власти и готовили сверхсекретные аналитические материалы для НАТО, словом, забурились в стан противника крайне глубоко и сидели порой крайне высоко. Один человек, имевший удостоверение Штази и зовущийся Владимиром Владимировичем, и сейчас сидит вполне высоко, но это уже другая история. Обывателю сложно объективно оценивать деятельность разведки, но, к счастью, есть компетентные люди, озаботившиеся этим вопросом и поделившиеся с любопытствующей публикой. Джон Кёлер, сам в прошлом работавший на спецслужбу, воспользовался своими связями и личным опытом, и в книге «Секреты Штази» составил "бесстрастную" хронику он сам так отзывается о своей работе деятельности восточногерманской спецслужбы. Эта хроника составлена на основе архивных документов и перекрестно перепроверенных рассказов бывших сотрудников Штази, в общем, материалов, внушающих доверие. В итоге получился подробный рассказ о непростых личностях и непростой истории одной из самых эффективных разведок и напряженной борьбе с постоянно совершенствующимися методами этой мощной махины. Так однажды началась история, которую Кёлер для драматичности расскажет с эпической середины, а мы посмотрим с самого начала. В один непримечательный день живший в Магдебурге механик машиностроительного завода Хорст Гессе получил письмо от старого, но не то чтоб особо близкого знакомого. Гессе, прежде работавший в полиции и пограничных войсках, сложил два и два и сообщил о подозрительном предложении куда следует. Откуда следует ему вскоре ответили — да, мол, все вы правильно заподозрили, это вербовщик американской военной разведки. Обязательно откликнитесь на его предложение. Так Хорст Гессе и стал работать на разведку. О важном нюансе американская сторона не подозревала. Бывший механик при содействии Штази пристроился в советский гарнизон в Магдебурге и стал поставлять американцам фотографии военной техники, базы изнутри, в общем, всего, что могло пролить свет на организацию советских сил в Германии. Очень быстро Гессе зарекомендовал себя как ценный агент и источник важной информации. В действительности же источником информации, которую передавал Гессе, был КГБ, с удовольствием готовивший для противника красивые фотографии. Но то, насколько легко американцы заглотили дезинформацию, беспокоило настоящее начальство Хорста. Опасаясь, что радостная доверчивость противника скоро кончится, Гессе решили внедрить поглубже. Агент на территории ФРГ был для разведки намного более перспективной единицей, чем просто дезинформатор с территории ГДР.
Насилие и месть ни в коем случае несовместимы с законом. В то же самое время мы не можем допустить того, чтобы эти проблемы были положены под сукно. Таким способом нельзя покончить с ужасным прошлым, потому что последствия могут быть катастрофическими. Мы, немцы, по своему собственному опыту знаем, куда это может завести». Адвокаты коммунистических чиновников ссылались на то, что сотни тысяч политических противников режима были судимы по законам ГДР. Конечно, эти законы были написаны с целью подавления политического инакомыслия и во многом игнорировали основные права человека и демократические нормы, но тем не менее это были законы суверенного государства. Как же можно судить отдельных офицеров Штази, прокуроров и судей, если они просто выполняли свои обязанности, выявляя и наказывая нарушителей закона? По вопросу о том, следует ли, и если следует, то как, судить сотрудников Штази и других государственных офицеров, ответственных за преступления, которые покрывались государством, существовал широкий разброс мнений. Можно ли применять на востоке законы ГДР в том виде, в каком они существовали до объединения? Или же надлежащим орудием правосудия в объединенной Германии должен стать уголовный кодекс западной части страны? Однако эта дискуссия оказалась бесцельной. Как указал Руперт Шольц, профессор права Мюнхенского университета и депутат бундестага от Христианско-Социального Союза, договор об объединении предусматривает, что к преступлениям, совершенным в Восточной Германии, применяется уголовный кодекс ГДР, а не ФРГ. Точку зрения Шольца поддержал и верховный суд. Большинство преступлений, совершенных партийными функционерами и офицерами Штази — убийства, похищения людей, пытки, незаконное подслушивание телефонных разговоров, изъятие почты и прочее — в объединенной Германии должны были рассматриваться по уголовному кодексу ГДР. Но это не могло удовлетворить десятки тысяч граждан, которые были посажены в тюрьмы по восточногерманским законам за деяния, за которые по западногерманским законам никакого наказания не полагается. Тем не менее, сказал Шольц, это ни в коем случае не значит, что у судебных властей связаны руки. Ведь исходя из международного права, существовала ситуация, когда Западная Германия не признавала восточно-германского государства. Соответственно западногерманские суды всегда стояли на той точке зрения, что закон ФРГ защищает в равной степени всех немцев, где бы они ни проживали, то есть и граждан ГДР. Следовательно, не имеет значения, где были совершены преступления — на востоке или на западе. Все немцы всегда были подсудны законам ФРГ. По этой логике получается, что восточногерманские пограничники, убившие или ранившие людей, пытавшихся сбежать на Запад, подпадали под юрисдикцию Западной Германии. Верховный суд Германии не поддержал принцип «единой нации». Однако генерал-полковник Маркус Вольф, начальник главного управления «А» МГБ ГДР, и некоторые его подчиненные, которые лично курировали агентов из Восточного Берлина, были осуждены за измену еще до этого решения. Вольфа приговорили к шести годам тюремного заключения. Этот приговор, а также те, что были вынесены соратникам Вольфа, постановлением верховного суда были отменены. Верховный суд отказался учесть то обстоятельство, что эти люди добыли самые ценные сведения, составлявшие государственную военную тайну ФРГ, и передали их КГБ. Максимальное наказание за государственную измену — пожизненное заключение. Отменяя приговор Вольфу, суд заявил, что генерала нельзя судить, поскольку он действовал только с территории Восточной Германии и в рамках восточногерманских законов. Однако Вольфа снова предали суду по обвинению в похищении людей и причинении ущерба их здоровью. На этот раз следствие действовало на основании законов ГДР. Эта женщина давала агенту Штази уроки английского, не подозревая, естественно, о том, кем в действительности является ее ученик. Агент Штази обманом заманил эту женщину и ее мать в свой автомобиль и отвез их в советский сектор Берлина, где они были арестованы. Сотрудницу миссии подвергли серьезному психологическому воздействию. Ей угрожали тюремным заключением, если она откажется подписать обязательство работать на Штази, и она согласилась. Однако вернувшись в американский сектор, она рассказала обо всем сотрудникам контрразведки. Таким образом, Вольф совершил преступление, наказуемое по законам ФРГ тюремным заключением на срок до 15 лет. В марте 1997 года он был признан виновным и приговорен к двум годам условно. Те, кто оспаривал применение срока давности к коммунистическим преступлениям, особенно к казням граждан, бежавших на Запад, проводили параллели с печально известными приказами Адольфа Гитлера. Фюрер приказал расстреливать на месте взятых в плен политработников Красной Армии и начать массовое уничтожение евреев. Вскоре после войны суд постановил, что эти приказы имели силу закона. Когда этот закон был объявлен преступным и бундестаг ФРГ задним числом отменил его, течение срока давности было приостановлено, что, впрочем, не имело значения, так как многие из тех, кто был судим за выполнение приказов фюрера, уже были казнены союзниками. Верховный суд относительно приказа стрелять по лицам, пытавшимся перебежать в Западную Германию, вынес такое же решение, как и бундестаг, то есть о неприменении к таким делам срока давности. Это решение позволило привлечь к суду членов Совета национальной обороны, ответственных за формулировку или введение в действие этого приказа. Был предан суду ряд пограничников, застреливших граждан ГДР при попытке нелегально пересечь границу. Главный прокурор Хайнер Зауэр, ранее возглавлявший западногерманское Бюро регистрации политических преступлений, особое внимание уделял пограничным инцидентам. Это учреждение, расположенное в Зальцгиттере, ФРГ, было создано после того, как 13 августа 1961 года была воздвигнута Берлинская стена. Вилли Брандт, бывший в то время мэром Западного Берлина, решил, что необходимо регистрировать все преступления, совершенные восточногерманскими пограничниками. По его приказу была учреждена центральная регистратура для регистрации всех случаев, когда пограничники ГДР открывали стрельбу по безоружным беглецам, а также других серьезных инцидентов. С 13 августа 1961 года и до открытия границы 9 ноября 1989 года было зарегистрировано 186 убийств на границе. Однако когда были открыты архивы Штази, следователи обнаружили, что за попытку перебежать на Запад своими жизнями заплатили по меньшей мере 825 человек. Эту цифру и передали в суд, судивший бывших членов Совета национальной обороны. Помимо этих пограничных инцидентов регистратура учитывала также подобные преступления, совершавшиеся внутри ГДР. К осени 1991 года ведомство Зауэра зарегистрировало 4444 случая убийств или покушений на убийство и около 40 000 приговоров, которые суды ГДР вынесли за «политические преступления». В первые годы работы учреждения Зауэра подробности политических преследований становились известными только после того, как жертвы выкупались Западной Германией или высылались. С 1963 по 1989 годы за освобождение 34 тысяч политзаключенных ФРГ заплатила коммунистическому режиму 5 миллиардов марок, т. Цена за голову назначалась разная, в зависимости от значения того или иного заключенного или продолжительности срока. В некоторых случаях выкуп достигал до 56 000 долларов. Объектом выкупа в этом случае был граф Бенедикт фон Хоэнсброэх. Студент, которому едва перевалило за двадцать, он в то время, когда была возведена Берлинская стена, посещал университет в Западном Берлине. Штази арестовало его при попытке помочь людям бежать из ГДР. Он получил десять лет исправительно-трудовых работ. Этот случай получил широкую международную огласку, потому что семья Хоэнсброэха находилась в родственных отношениях с бельгийской королевой Фабиолой, которая обратилась к властям ГДР с соответствующим ходатайством. Почуяв запах больших денег, те сперва потребовали от отца молодого графа свыше 1 миллиона долларов. Начался торг, и в конце концов обе стороны сошлись на сумме 450 000 марок, из которых правительство ФРГ заплатило 40 000 марок, или 23 529 долларов. Операции, связанные с выкупом, полностью находились в ведении Штази. Политические заключенные, выходившие в ГДР на свободу, не могли регистрироваться в ФРГ, потому что их дела были секретными. Они давали подписку о неразглашении, в противном случае их ожидал еще один срок. Тем не менее в первый год после объединения ведомство Зауэра добавило к уже имевшимся еще 20 000 задокументированных случаев, после чего общее количество таких дел составило 60 000. По словам Зауэра, в конечном итоге число политических дел составит порядка 300 000. В каждом случае была замешана Штази. Она либо арестовывала таких людей, либо проводила предварительное следствие, в ходе которого «признания» вырывались с помощью физического или психологического воздействия, особенно в период с конца войны по середину шестидесятых годов. До 1987 года в ГДР выносились смертные приговоры за убийство, шпионаж и экономические преступления. Но начиная с середины пятидесятых годов все смертные приговоры держались в тайне, как и их исполнение. Первоначально казнь осуществляли при помощи гильотины, а затем посредством выстрела из пистолета в затылок. В большинстве случаев родственники казненных не получали уведомлений ни о приговоре, ни о казни. Трупы кремировались, а пепел подвергали тайному захоронению, иногда на стройплощадках. В репортаже об одном исполнителе приговоров, который ликвидировал более 20 человек, берлинская газета «Бильдцайтунг» писала, что всего в Восточной Германии было казнено 170 гражданских лиц. Однако Франко Веркентин, берлинский чиновник, расследовавший совершенные в ГДР преступления, заявил, что, по его данным, было казнено по меньшей мере триста человек. Он отказался сообщить, сколько человек было казнено за политические преступления, потому что он еще не отправил свой доклад в парламент. Возможно, мы так и не узнаем точное число казненных, потому что до сих пор в архивах не удалось обнаружить данных о смертных приговорах, вынесенных гражданскими судами. Помимо них, смертные приговоры выносили военные суды, и многие дела смертников также исчезли. Помимо этого, по мнению германского историка Гюнтера Буха, за различные преступления, включая попытку сбежать на Запад, было казнено около двухсот сотрудников самой Штази. На страже человеческого достоинства? В преамбуле к уголовному кодексу ГДР записано, что цель кодекса — «охрана достоинства человека, его свободы и прав под эгидой уголовного кодекса социалистического государства» и что «гражданин может быть подвергнут уголовному преследованию лишь в строгом соответствии с законом». Однако многие преступления, предусмотренные этим УК, по которому судили и бросали в тюрьмы восточногерманских граждан, были уникальны для тоталитарных режимов, как фашистских, так и коммунистических. Более того, некоторые разделы этого кодекса, такие как «изменническая передача информации» и «измена Родине путем шпионажа», трактовались извращенно, в результате чего немалое число граждан ГДР было упрятано в колонии строгого режима. Жертвами этого извращения юстиции обычно становились люди, которые подавали заявления на выезд из ГДР и получали отказ. Во многих случаях все их «преступление» состояло в том, что они посещали консульство какой-либо западной страны и интересовались там иммиграционными правилами. Такой интерес частенько «вознаграждался» сроками до двух с половиной лет исправительно-трудовых работ. Занятия «антигосударственной пропагандой» также предусматривали наказание. В одном случае молодого человека арестовали и предали суду за то, что он сказал, будто совсем не обязательно размещать танки на границе, и назвал пограничные укрепления «чушью». На процессе он признал, что регулярно смотрел передачи западногерманского телевидения и затем пересказывал их содержание друзьям. Один из этих «друзей» и настучал на него в Штази. Судья счел деяния обвиняемого общественно опасным и присудил ему полтора года исправительно-трудовых работ. Любопытно, что другая статья этого же раздела УК предусматривала наказание за «прославление милитаризма», хотя в самой же ГДР восхваление Национальной Народной Армии выходило за всякие рамки, приемлемые на Западе. Армия ГДР носила форму со знаками различия такими же, как и нацистский вермахт. Не хватало только орлов со свастикой, да и каски были иной формы, однако на парадах части ННА старательно имитировали прусский гусиный шаг. Один девятнадцатилетний юнец вывесил в окне своей квартиры плакат «Когда юстицию обращают в орудие угнетения, сопротивление становится обязанностью! Его приговорили к 22 месяцам тюрьмы. Ранее он подал заявление о выездной визе и получил отказ. Тридцатичетырехлетний отец двух детей, которому также было отказано в разрешении выехать из «государства рабочих и крестьян», просто констатировал этот факт, написав на плакате: «Мы хотим уехать, но нас не пускают». Ему дали 16 месяцев. Деяния обоих «преступников» были квалифицированы как нарушение закона «О создании помех деятельности государственных или общественных органов». Два письма — одно другу в Западную Германию с просьбой помочь легально эмигрировать на Запад и второе с аналогичной просьбой в адрес главы государства Э. Хонеккера — принесли их автору четыре года тюрьмы. Его судили по двум статьям: за «установление нелегальных контактов» написал письмо своему другу и за «клевету на общественный строй» осмелился обратиться к Хонеккеру. Штази нелегально перехватила оба письма. Вожди ГДР в деле выкорчевывания антигосударственных настроений не могли полагаться только на миллионную армию доносчиков, завербованных Штази. Решив обезопасить себя со всех сторон, они приняли закон, по которому недонесение о своих соседях или знакомых, занимающихся «антигосударственной деятельностью», каралось тюремным заключением на срок до пяти лет. Одному человеку дали 23 месяца за то, что он не сообщил в органы госбезопасности о своем друге, собиравшемся бежать на Запад. Закон об обязательных доносах вырастал из устава СЕПГ, изданного в виде маленькой красной книжицы. Я подобрал экземпляр этого устава, ранее принадлежавший шоферу Штази, который на полях напротив статьи, где требовалось «сообщать в руководящие органы партии, вплоть до ее Центрального комитета, о любых проступках, невзирая на должности лиц, их совершивших», написал «Ха, ха». Руперт Шольц, депутат бундестага и профессор Мюнхенского университета, рассказывал, что многие бывшие граждане ГДР считают, что их западные собратья не горят особым желанием привлечь к судебной ответственности преступников из Штази: «И действительно, мы уже слышали, как многие из них говорили, что мирную революцию лучше было бы сделать кровавой, тогда бы они смогли рассчитаться со своими мучителями, перевешав их побыстрее». Священник лютеранского прихода в Восточной Германии Иоахим Гаук разделяет пессимизм населения и не питает особых надежд на то, что правосудие когда-либо восторжествует. После объединения Германии боннское правительство назначило Гаука ответственным за хранение архивов Штази. Если выложить миллионы этих дел в одну линию, то она растянется на 202 километра. В этих делах вы найдете невероятное количество жертв Штази и их мучителей». Нужные полномочия Гаук получил в ноябре 1991 года, когда германский парламент принял закон, позволявший начать в архивах Штази поиски с целью установления личностей бывших сотрудников Штази и их пособников. Гаук рассматривал этот законодательный акт как первый шаг в правильном направлении. Опираясь на архивные данные, можно будет уволить этих людей с занимаемых ими должностей на государственной и муниципальной службе без каких-либо судебных разби рател ьств. Логически немыслимо, чтобы те, кто служил этому аппарату угнетения, по-прежнему продолжали бы занимать руководящие должности. Нам нужно убедить наш народ в том, что он теперь свободен, и сделать так, чтобы люди прониклись доверием к органам власти на всех уровнях», — рассказывал Гаук. Просмотр шести миллионов дел займет долгие годы. Значительное количество досье находится в хранилищах окружных управлений Штази, разбросанных по всей Восточной Германии. Чтобы привести в порядок все дела в берлинском центральном хранилище, одному человеку потребовалось бы 128 лет. Эта работа не была бы столь затруднена, если бы последнее правительство ГДР в целях предотвращения «охоты на ведьм» не отдало распоряжение уничтожить тысячи компьютерных дискет. Тысячи дел по шпионажу были изрезаны на куски и упакованы в 17 200 бумажных мешков. Разборка содержимого только одного мешка занимала у двух рабочих от шести до восьми недель. Затем наступал черед специалистов по головоломкам, соединявших вместе эти кусочки. К середине 1997 года таким вот образом было обработано менее 500 мешков, что составило около 200 тысяч страниц. Значительно усложняет дело нехватка опытных специалистов по архивам и экспертов. А ведь помимо этих дел есть еще 37,5 миллионов карточек с именами осведомителей и тех, кто находился под наблюдением Штази, которые также необходимо проверить. Первоначально предусматривалось финансирование штата из 550 сотрудников. На это ежегодно выделялась сумма в 15 миллионов долларов. К 1997 году бюджет вырос до 137 миллионов долларов, а штат — до 3100 сотрудников. Жертвам Штази и гражданам, находившимся под наблюдением сотрудников госбезопасности, было позволено взглянуть на их дела. За четыре года, минувших после объединения, с такой просьбой обратилось 860 000 человек, причем только за один декабрь 1994 года таких желающих оказалось 17 626 человек. К 1997 году было зарегистрировано 3,4 миллиона заявок на просмотр дел. Пострадавшие находили имена тех, кто предал их, и часто обращались с гражданскими исками в суд. Было возбуждено несчетное множество таких исков, и оказались разорванными многие узы родственных и дружеских отношений. Работа по реабилитации пострадавших и выплате им компенсации не стоит на месте, однако уголовное преследование виновных дело, по мнению Гаука, чрезвычайно трудное: «Мы часто видим, что ведущих функционеров СЕПГ, несущих ответственность за бесчеловечную политику, за которую их и нужно судить, предают суду по обвинению в менее значительных преступлениях, например, коррупции». Это действительно оскорбление для демократии, если такой человек, как Гарри Тиш, отдается под суд за растрату, а не за то, что он был членом Политбюро, в недрах которого рождалась преступная государственная политика. Сотни чиновников были уволены или сами ушли в отставку, а несколько человек даже покончили с собой, когда выяснилось, что они были осведомителями Штази. Среди подавших в отставку был и Лотар де Мэзьер, последний премьер ГДР, подписавший договор об объединении с западногерманским канцлером Гельмутом Колем. Он был деятелем восточногерманского варианта Христианско-Демократического Союза, который, подобно всем другим некоммунистическим партиям Восточного блока, был послушной марионеткой правящего режима. После объединения Германии он стал депутатом бундестага и в награду получил пост вице-председателя ХДС, партии Гельмута Коля. Адвокат по профессии, де Мэзьер долгие годы работал на Штази в качестве осведомителя под кличкой «Черни». Сначала де Мэзьер отрицал, что «Черни» — это он, однако доказательств было более чем достаточно. Именно правительство де Мэзьера и приказало уничтожить компьютерные дискеты Штази. Политическое выживание коммунистов О де Мэзьере, сыгравшем главную роль в быстром объединении Германии, вскоре забыли, однако двадцать членов старой коммунистической партии, СЕПГ, все еще являются депутатами бундестага. Ее новое руководство сочло, что ему удалось откреститься от своего кровавого прошлого, взяв как часть названия партии слово «демократический». Если бы выборы лёта 1990 года проходили несколькими месяцами позже, что дало бы возможность организовать их по закону объединенной Германии, эти люди не смогли бы пробиться в парламент. В ФРГ действует система пропорционального представительства, согласно которой, чтобы быть представленной в парламенте, любая партия должна набрать не менее 5 процентов голосов. Избиратели опускают в урны два бюллетеня, один за партию и другой за конкретного кандидата. Это называется прямым делегированием. Если какая-то партия не дотягивает до 5 процентов, но получает хотя бы три прямых мандата, она будет представлена в парламенте. Учитывая меньшую численность населения Восточной Германии, боннское правительство пошло на временный компромисс и снизило порог до 3 процентов, и ПДС с огромным трудом преодолела даже такой низкий барьер. На всеобщих выборах 1994 года, первых после объединения, ПДС набрала 4,4 процента. Если бы не голоса, поданные за четырех депутатов прямым голосованием, ПДС не была бы представлена в парламенте. Эти четыре мандата она получила в избирательных округах Восточного Берлина, населенных по большей части безработными, бывшими партийными функционерами и правительственными чиновниками. Одним из депутатов, избранных прямым голосованием, стал Грегор Гизи, адвокат-коммун ист, которого обвинили в том, что он доносил на своих клиентов в органы госбезопасности. Гизи отверг это обвинение и добился временного постановления суда, запретившего одному бывшему восточногерманскому диссиденту выступать с подобными утверждениями публично. Однако в декабре 1994 года гамбургский суд отменил это постановление на основании документов Штази. Еще одним кандидатом, который пришел в парламент таким же путем, стал Стефан Гейм, писатель после прихода Гитлера к власти, эмигрировавший в США и принявший там американское гражданство. Во время второй мировой войны он служил офицером в американской армии. Год спустя, 17 июня 1953 года, население ГДР восстало против коммунистов. Это восстание было подавлено советскими войсками. Впоследствии Гейм писал в коммунистической еженедельной газете «Берлинер Цайтунг», что если бы не вмешательство Советов, то «началась бы американская бомбардировка. Выстрелы в мятежников предотвратили войну, а не развязали ее». А когда за четыре месяца до этого умер Сталин, Гейм в той же газете выразил свою скорбь по палачу, сгубившему двадцать миллионов человеческих жизней, назвав его «самым любимым человеком нашего времени». И наконец, в речи 31 января 1995 года на демонстрации по случаю 62-й годовщины прихода нацистов к власти ни в чем не раскаявшийся Гейм, которому исполнилось уже восемьдесят два года, имел наглость заявить, что теперешний климат в Германии «очень напоминает 1933 год» и сильно пугает его. Зрелище, когда Гейму как старейшему депутату согласно традиции было поручено открыть сессию бундестага в 1995 году, иначе как гротескным назвать нельзя. Несмотря на яростные протесты, председатель бундестага Рита Зюссмут решила не нарушать эту традицию. Сохранил свое место в парламенте и Ханс Модров, ветеран номенклатуры СЕПГ, возглавлявший ранее дрезденскую окружную партийную организацию. Это был один из влиятельнейших постов в коммунистической иерархии. В репрессивном аппарате Модров играл не последнюю роль. Ему напрямую подчинялся генерал-майор Хорст Бём, начальник окружного управления Штази. Именно Модров приказал сотрудникам народной полиции в бурные дни осени 1989 года подавить демонстрации протеста. Сотни протестующих были жестоко избиты и брошены в тюрьму. В начале 1990 года Бёма нашли застреленным в своем кабинете. Это случилось как раз перед тем, как он должен был предстать перед комиссией, которая была создана для решения вопроса о будущем ГДР. Его смерть списали как самоубийство. Однако ходили слухи, что Бёма убили, дабы помешать ему дать показания о деспотичном стиле руководства Модрова. В мае 1993 года Модрова признали виновным в предвыборных махинациях. Руководство ГДР приказало, чтобы процент голосов «против» официальных кандидатов на выборах 1989 года был меньше, чем в 1985 году. Модров отпарировал, что «против» проголосовало только 2,5 процента избирателей его округа, однако в действительности таких бюллетеней было как минимум в четыре раза больше. Судья ограничился порицанием в адрес Модрова, вместо того чтобы подвергнуть его тюремному заключению или хотя бы оштрафовать. Федеральный верховный суд, занимавшийся пересмотром приговоров судов низших инстанций, в ноябре 1994 года постановил провести повторное слушание дела Модрова по причине «слишком мягкого» предыдущего приговора. После второго процесса Модрова приговорили к шести месяцам условно. Годом позже бундестаг все еще дебатировал вопрос, лишать Модрова депутатского мандата или же нет. В 1949 году финансы и прочая собственность НСДАП — нацистской партии, — конфискованные после войны победоносными союзниками, были переданы первому западногерманскому правительству. Доступ к ним был закрыт для всех, кто не являлся членом партии. Вскоре после объединения суды постановили, что эти архивы являются собственностью государства. Правоохранительные органы и ученые получили возможность работать с хранящимися там материалами. Тем не менее архивам СЕПГ грозила новая опасность.