Новости режиссер илья хржановский

Писатель Дмитрий Быков взял большое интервью у режиссёра Ильи Хржановского, автора масштабного проекта «Дау», который в 2019 году также стал художественным руководителем мемориала Холокоста в Бабьем Яру.

Режиссер Хржановский ушел с поста худрука «Бабьего Яра» в Киеве

  • «Анимация сегодня направлена на спекуляцию» | Статьи | Известия
  • Минюст внес в реестр иноагентов писательницу Людмилу Улицкую и режиссера Илью Хржановского
  • Людмилу Улицкую и Илью Хржановского признали иноагентами - 1 марта 2024 - 63.ру
  • РЕЖИССЁР ОСПОРИТ В СУДЕ ОТКАЗ МИНКУЛЬТА РАЗРЕШИТЬ ПОКАЗ В РФ ЧЕТЫРЕХ ФИЛЬМОВ ПРОЕКТА «ДАУ»
  • Telegram: Contact @agr_compr
  • Минюст обновил списки иноагентов. В реестре — знаменитая писательница, режиссер и экс-депутат

Минюст РФ внес в реестр иноагентов писательницу Улицкую* и режиссера Хржановского*

Действительно, мы сидим перед экранами компьютеров, выходим в online, и нас тех, кто интересен бесконечно транслируют. Физические тела — курящие, говорящие, записываемые и потом воспроизводимые - становится бесконечным автопортретом каждого из нас. Духовное путешествие только разворачивается. По словам Хржановского, человек начинает понимать, кто он такой, и это может стать для него катастрофой. То есть мы пришли к новому типу связи с собой.

Закрытость пространства создала новый уровень свободы, актуализировав важные смыслы. За это время с ним многое произошло: стал больше любить людей, перестал их судить, стал мягче. Что-то случилось с душой, и пришло другое понимания мира. Ушли люди, с которыми работал.

Не дожил до парижской премьеры Владимир Ажиппо, сыгравший представителя комитета госбезопасности, склонявший буфетчицу Наташу к сотрудничеству. До берлинских показов скончался живший в Лондоне медиа- художник и друг режиссера Алексей Блинов. Не стало еще одной участницы - мамы единственной профессиональной актрисы проекта Радмилы Щеголевой. Работая над Бабьим Яром, Илья думал о тех мальчиках, как он выразился, совершавших адские поступки, расстреливавших людей, и не находил ответа на некоторые вопросы.

Хотя сам жил в Германии, хорошо знает немецкий язык и культуру. Хржановский вспомнил о законах античной трагедии и проклятии рода Кеннеди. Кеннеди, будучи послом, не пропустил корабли с евреями, не дал им шанса на спасение, и над кланом нависло проклятие. Очередная трагедия, как мы знаем, случилась в апреле.

Вокруг проекта «Бабий яр» продолжается полемика. Жесткую позицию занимает Украинский институт национальной памяти. Киевская пресса сообщает, что финансируется проект российскими олигархами, хотя не только ими. Но для Хржановского Украина — место, с которым он связан.

Его мама родилась в Виннице, откуда отец ее отправил в Ташкент, когда началась война. Под Винницей он проводил много времени, хотя родился и вырос в Москве, где давно уже не живет.

Война поменяла и будет еще менять многое в восприятии и формировании культуры памяти в Украине — после войны наступит этап переосмысления всей работы с памятью. Верю, что многое из разработанной нашей командой творческой концепции пригодится в будущем, но в существующем контексте считаю свой этап деятельности завершенным. Осуществление или нет в реальности того, что было нами разработано, — это дело украинского общества и следующих поколений. Я не считаю правильным работать в Украине, физически там не проживая и не разделяя все беды и опасности вместе с украинским обществом, находящимся там. Обстоятельства моей жизни не позволяют мне сделать этого — с 2006 года я проживаю в Германии, гражданином которой являюсь». По словам режиссера, он не ушел с поста в самом начале полномасштабного вторжения, так как верил и знал, что сможет быть «полезным Украине», сосредоточившись на международной деятельности и поддержке страны.

На него написали донос, чекисты быстро все провернули, его увезли. Он пришел ко мне на студию в кабинет, сел и я ему говорю: «Константин, ну вы же понимаете, в те годы арестовывали самых интересных, прекрасных людей. Это же хорошо». А он: «Да нет, вы не понимаете, я же знаю, кто на меня написал донос. Я же на него первый написал, просто не успел отдать! Вы у меня в кабинете. О чем вы говорите? Такого рода вещи меня шокировали. Она должна была пройти по очереди в Берлине, Париже и Лондоне. И называлась «Свобода, равенство и братство». Берлин был свободой, Париж — равенством и Лондон, соответственно, — братством. В Германии мы должны были в течение одной ночи возвести Берлинскую стену и закрыть девять блоков домов в центре города. Мы это делали с Berliner Festspiele и мэрией Берлина, так как такие больше проекты можно реализовывать только с властью. Там нас поддержал президент Франк-Вальтер Штайнмайер, очень, кстати, образованный человек, который знает, кто такой художник Филонов. Мы с ним минут пять о нем говорили. Но потом оказалось, что городская управа против — такая демократия. Проект был отменен и мы перешли сразу ко второй части «Равенство», которая проходила в двух легендарных театрах Парижа — Театре де ля Вилль и Шатле. Известных нам по Дягилевским сезонам и работам Сары Бернар. Между ними должен был быть построен мост, который из-за желтых жилетов тоже был отменен. Я хотел все перенести, но понял, что нужно открываться. И мы это сделали, правда, в совершенно другом режиме, чем хотели изначально. Да, конечно. Идея была в том, что люди получали не билеты, а визы. Они должны стоять в очереди, писать бессмысленные бумажки, потом опять стоять и ждать. Мне хотелось сразу ввести понятие «очереди». Кстати, благодаря пандемии понятие «очередь» теперь знает весь мир, потому что весь Нью-Йорк стоит в очередях в магазинах. Все как в советские времена! Конечно, ты могла кого-то знать, кого-то не знать. Дальше ты входила в здание этих театров и единственный ответ, который ты могла получить на любой вопрос от персонала «Не знаю! Как-то резко пообщаться, куда без этого. Но главной их задачей было говорить «Не знаю», не давать никакой информации. Не было известно, какой фильм идет в каком зале, цены в буфете менялись несколько раз в день, то есть водка могла стоить то 2 евро, то 15. Ко мне подходили и возмущались: «Водка стоит 15 евро! Это справедливо? Смеется Все было всегда в движении, и ты сам должен был открывать себе этот мир, если ты хотел. Ведь можно было сразу развернуться и уйти. Но если ты все-таки решался, в какой-то момент вливался в эту сплошную историю. Это был абсолютно уникальный опыт. Потому что когда ты создаешь какой-то условный мир, пространство, там дальше образуются свои законы, это не значит, что ты берешь на себя позицию творца, ты просто предлагаешь обстоятельства, а дальше все зависит от участников. Возникает экосистема жизни.

В воссозданном «Восточном Берлине» пройдут перформансы, концерты и инсталляции. На мероприятии зрителям покажут 13 работ российского режиссёра. По словам представителя Berliner Festspiele, организация намерена возвести копию Берлинской стены в исторически значимых местах города и снести её 9 ноября, так как именно тогда в немецкой истории произошли окончательная ликвидация монархии в 1918 году, а также события «Пивного путча» 1923 года, еврейских погромов «Хрустальной ночи» 1938 года и падения Берлинской стены в 1989 году.

Илья Хржановский: «Я снимаю не про Ландау, а про ученого Дау, вымышленный персонаж»

Режиссер заключил, что верит в победу Украины в войне, развязанной «кровавым преступным режимом Путина». Ранее Хржановский в выпуске подкаста «Честно говоря» на DisInform Watch Live рассказывал, как война изменила Россию и какие тенденции можно отметить в политическом развитии страны, смотря на ее культуру во время вторжения в Украину. В марте 2022 года российский олигарх Михаил Фридман подал заявление о выходе из Наблюдательного совета Мемориального центра Холокоста «Бабий Яр» в связи с тем, что попал под санкции. Фридман является одним из инициаторов и сооснователей Центра: 29 сентября 2016 года он взял на себя публичное обязательство построить Мемориал в Бабьем Яру. Наблюдательный совет выражал поддержку Фридману, отмечая в публикации, что для него этот проект был важен, так как он еврей по происхождению, родился и вырос во Львове, а его родственники погибли во время Холокоста на территории Украины. Тогда в украинском обществе спорили, нужны ли в Киеве мемориальный центр и музей, посвященные трагедии.

Я встречаю людей, которые держат их при себе как личный документ. Вся система отношений внутри вот этой «Дау»-территории, которая была в Париже, — между показом, разговором, едой, выпиванием, лежанием и гулянием — подразумевала то, что вы находитесь на территории, где вам кажется, что все решаете вы. Поэтому у нас, например, основным ответом сотрудников на любой вопрос посетителей было «не знаю». В этом смысле человек, привыкший к системе обслуживания — я купил билет и теперь жду, что мне покажут это, дадут то, что еще дают за эти деньги, как еще меня здесь развлекут, — оказался потерянным в каком-то смысле. Непонятно, ему не дают никаких правил существования. Например, мы меняли цены в баре. Рюмка водки могла стоить 15 евро, а могла 2 евро. Цены все время двигались в течение дня. И люди возмущались, как только что-то дорожало. Я говорил: «А почему вы не возмущаетесь, когда так дешевеет? Это что-то, что тебя в какой-то момент выводит потенциально в состояние, из которого ты можешь чувствовать нечто другое. Тебе нужно «вынуться» из нормального, ежедневного бытия, в котором ты приходишь на такое событие или на другое. Сейчас уже их бесконечное количество, бесконечное разнообразие замечательных событий. Но внутри них ты понимаешь код, через который переживаешь. Мне было важно, чтобы человек, находясь на премьере в Париже, был выбит из стандартного типа восприятия, чтобы он начал внутри этого мира как-то находить свое место. Наташа» вы выбрали для участия в конкурсе Берлинале? Это был совместный выбор с дирекцией фестиваля — и «Дау. Наташа», и «Дау. Мне кажется, эти фильмы важны для Берлина и для немецкой публики. Потому что все упирается в территорию, где вы находитесь. Берлинале — это зрительский фестиваль, настолько зрительский, что на «Дау» билеты были раскуплены меньше, чем за полминуты. Но факт в том, что есть какие-то части истории, в которых предполагается связь с моментом времени и места. Вот эти две истории — «Дау. Дегенерация», — мне кажется, здесь вполне связаны. Дегенерация» рассказывает о том, как крайне правые силы и через какие механизмы приходят к власти. Мне кажется, для Германии, как и для многих европейских стран, это очень актуально. Некоторые фильмы я никогда не показывал даже в материале или показывал совсем куски, и они будут еще выходить в течение этого года. И на фестивалях, и в прокате. То есть составляющие проекта будут заполнять те ниши, в которых располагаются художественные продукты. В частности, будет несколько книг — сейчас они издаются западными ведущими издательствами, — связанных в «Дау», выходят музыкальные диски, будут выставки. То есть все существующие как бы зоны, в которых живет искусство, в них проект будет жить. И в частности, фильмы будут жить на фестивалях и в прокате. Наташа» были связаны и заочные, и очные вопросы и претензии к проекту. Они видят, что Владимир Ажиппо, реальный экс-сотрудник спецслужб, действительно мучает женщину в кадре, она правда мучается, и это идет в полнейший разрез с новой этикой мира. Например, столько раз упоминаемая сцена с бутылкой — если смотреть, там нет факта «вхождения» бутылки. Но эмоционально все, что происходит в проекте, является правдой всегда. Правдой в неком условном мире. Если это для зрителей страшнее и они могут что-то почувствовать, то это замечательно. Это значит, что и моя работа, и работа тех, кто в проекте принимал участие, — актеров и Владимира Ажиппы, к сожалению, ныне покойного, и Наташи, и других людей, — что все имеет смысл. Например, в Париже к Наташе подошла Моника Белуччи, поцеловала ей руку, сказав, что она выдающаяся, ее любимая актриса, она была абсолютно потрясена ее игрой, просто нет ни одной актрисы в мире, которая могла бы это сделать. Находились ли вы на площадке? Одно дело — вы руководите, говорите: «Ты мучаешь ее... Мне кажется, от этого зависит, в том числе, и мой личный ответ, мое личное отношение к тому, что я вижу. Как мне говорили: «Это не кино» или «Это кино». А кто определяет, кино это или нет? Вот это актер, а это не актер. Как вы определите? Чем это определяется? Вот человек мучается или не мучается? Можно ли испытывать сильные эмоции? И можно ли — внутри договора? А это вопрос сговора. Даже есть такое понятие в режиссуре, когда говорят про работу с актером, — сговариваться. Вы с ним сговариваетесь об определенных правилах, внутри этих правил актеры всегда идут далеко в эмоциональном плане. Чем лучше и бесстрашнее актер, тем дальше он идет в эмоциях. Если мы не говорим про театр «Но» или театр «Кабуки», в которых другие правила. Если говорим про театр или кино психологическое, буквальное, предельное. Здесь, мне кажется, лучше бы люди, включая киноведов и кинокритиков, и других деятелей культуры, переживали не о продуктах художественных, а о том, как они общаются, как живут свою жизнь. Мы же мучаем людей в жизни намного больше. Так устроены люди. Мы вступаем с ними в отношения, на кого-то обижаемся, переживаем. За этим очень сложно следить. Очень сложно отрефлексировать собственную жизнь. Но очень легко, как выясняется, отрефлексировать жизнь чужую, особенно жизнь в художественном продукте. И здесь, мне кажется, важно разделять жизнь и искусство и не забывать, что это предмет искусства и культуры, этот проект является фактом этого мира, а не другого.

Максим Заговора одним из первых встретился с режиссером для большого разговора о кино, этике, а также, разумеется, о самом проекте «Дау». Реклама на РБК rbc. Что изменилось? Я не давал их никому, а теперь всем даю интервью. Изменилась моя позиция. Ну, потому что я эти 10 лет не давал интервью и считал, что об этом проекте нет смысла говорить в прессе, потому что он еще не вышел. Только в форме художественного перформанса — инсталляции в Париже. Но во все эти периоды он принадлежал миру, который был создан нами, поэтому я считал себя вправе определять правило — говорение или неговорение о нем. Внутри правила «неговорения» мне казалось, что это правильно, потому что, во-первых, мне не нравится сама система, когда режиссер начинает что-то объяснять и все становится «как бы правдой». Хотя это, на самом деле, просто слова. Никто не знает, что он режиссер на самом деле делал. А если он знает, что делал, то не знает, что сделал. То есть это такая очень тонкая история. И потом это соавторский проект. Не я один его делал. Мне кажется, некорректно, когда все упирается с одного человека. Это неправильно. Поэтому я и дал интервью. С пресс-конференциями и так далее. Если я сюда пришел, надо играть по правилам. Если правила определяю я, то все происходит по ним, а если иду играть по чужим, то должен им соответствовать. Я объясню: месяц назад мы разговаривали в Петербурге с Владимиром Мартыновым, великим русским композитором и участником проекта «Дау» на всех стадиях. Он сказал, что Берлинский кинофестиваль — это еще не победа. Потому что «Дау» не планировался как проект для обычного кинофестиваля. Он должен демонстрироваться иначе. И в нем не могло быть соревновательного элемента. А сейчас вы говорите про новые правила — «Дау» — это проект, устроенный так, что в нем всегда были правила и мы старались их не нарушать. Мы могли их поменять, но не могли нарушать. Мне кажется, здесь важно понимать, в какой момент реальность, которую ты делаешь, исчерпывается. В какой-то момент ты должен начинать что-то переосознавать и делать по-другому. Премьера проекта должна была состояться в городе Берлине, сначала в 2017-м, затем в 2018 году. В центре города девять блоков домов должны были быть закрыты Берлинской стеной, построенной за одну ночь, и внутри этой территории должны были пускать показы. К сожалению, несмотря на то, что проект поддерживал и мэр города, господин Михаэль Мюллер, и президент страны Франк-Вальтер Штайнмайер, и министр иностранных дел, и министр культуры, и всякие большие разные чиновники, внутри определенной политической конфигурации начался скандал и проект был запрещен. Мы сейчас знаем, что это было манипулятивное движение бургомистра района Митте, но это уже детали. Поэтому это абсолютно манипулятивная вещь, но это так произошло, два раза не состоялась премьера в Берлине. В Париже она состоялась, но очень тяжело. Мы собирались начать сразу в двух театрах с мостом между ними, а в результате начали в одном театре… Это все проходило через большие сложности. Хотя в Париже проект поддержали и мэр города Анн Идальго, которая более принципиально боролась за него, и руководство Центра Помпиду, и так далее. Но здесь, в Берлине, этот тип реальности в какой-то момент закончился, он исчерпался. Многие годы все тегировалось несколькими десятками философов, культурологов, ученых, религиозных деятелей. То есть весь материал проанализирован, и поэтому в зависимости от того, как вы смотрите — и кто вы, — вы будете смотреть всегда свой собственный фильм. И вот в этом отношении продуктом являются эти 700 часов. А то, что показывается здесь, — это трейлеры. Поэтому у меня нет созидательного эффекта, потому что это как бы частицы, которые двигаются в вакууме. Потому что мне казалось, что как раз решение отдать «Дау» на фестиваль — своеобразное признание, что фильмы — это центральная часть проекта. Я не очень хорошо знал физику до того, как начал заниматься этим. И сейчас я знаю ее плохо, но мои друзья-физики, когда снимались в этом проекте, объяснили мне кое-что про квантовый мир, где все существует в зависимости от точки зрения наблюдателя. Потому что мир очень многообразен. Если смотреть из мира кино, то кинематографисты поздравляют меня с тем, что фильм на Берлинском кинофестивале. Мне это абсолютно непонятно. Если смотреть из мира современного искусства, они вообще не видят этого факта, Берлинале для них не существует — они даже не в курсе о его существовании. Является ли этот проект фильмами? Те продукты, которые здесь на фестивале есть, являются фильмами тоже. Является ли это огромной инсталляцией или перформансом? Предложения от ведущих музеев мира, которые мы получаем, подтверждают, что да. Они воспринимают киноматериал как часть инсталляции. Является ли это инновационным проектом? В этом смысле это зависит от точки зрения. Но для меня важно, чтобы этот проект жил, потому что это мой долг перед теми людьми, которые этот проект со мной вместе делали, и перед теми людьми, которые должны этот проект смотреть. Потому что, как мы с вами знаем, кино — в отличие от, например, живописи или музыки — искусство не то чтобы скоропортящееся, но имеющее определенную актуальность в определенный момент времени. И поэтому важно, чтобы диалог между материалом, между кино и зрителем происходил в тот момент времени, в котором мы существуем. Берлинский фестиваль и другие фестивали — это способ, прежде всего, удерживать дискуссию, разговор об этом проекте. Кино — в отличие от, например, живописи или музыки — искусство не то чтобы скоропортящееся, но имеющее определенную актуальность в определенный момент времени. Или это разные истории? И это не моя инициатива — здесь быть.

Это случилось, и непонятно, как про это говорить. Есть такие страшные лучи зла, которые выжигают что-то на земле. Это проклятые места. Непонятно, что это за усилие и под силу ли оно человеку, чтобы это проклятие снять. Там исполнялась симфония Шостаковича под названием "Бабий Яр", которую исполнял немецкий оркестр. Там показывали фильм Сергея Лозницы. Там же открылась инсталляция Марины Абрамович. Родители остались в Израиле, это было сложное решение для них. Для меня вопрос возвращения в Россию не стоял. Я не живу в России много лет, и мы привыкли встречаться вне России. Я живу в Германии, у нас есть квартира, которую мы снимаем в Берлине. Папа живёт и там, в Италии читает лекции, но дом у него теперь в Израиле. И в этом доме находится их внук, мой сын. Я дружен с Сергеем, люблю его и считаю его выдающимся человеком, одарённейшим. И то, что он сделал для русской культуры, поддерживая хор Теодора Курентзиса, построив потрясающий театр Бориса Юхананова, издавая книжки Мераба Мамардашвили, — это вклад огромный. Я считаю его уникальным человеком, мы мало общаемся, потому что мы живём в разных странах. Сейчас он под американскими санкциями. Кроме того, что их роль так названа: "Это люди из круга Путина". Мне хочется верить, что санкции против Адоньева несправедливы, я не знаю деталей. Я считаю Сергея глубоко порядочным и ярким человеком. Это касается и Михаила Фридмана, который был одним из спонсоров проекта "Бабий Яр". Фридман меня позвал в этот проект и был инициатором моего участия в нём.

Илья Хржановский: «Я снимаю не про Ландау, а про ученого Дау, вымышленный персонаж»

Илья Хржановский — автор проекта «Дау», который включает в себя 13 фильмов и несколько сериалов о сотрудниках научного института, живущих в советском безвременье. — режиссёр Илья Хржановский*. Писательницу Людмилу Улицкую* и режиссера Илью Хржановского* внесли в реестр иноагентов. «» публикует интервью с режиссером Ильей Хржановским, взятое почти 9 лет он всеми силами добивался того, чтобы участники съемок ощущали себя не лицедеями.

Режиссер Хржановский ушел с поста худрука «Бабьего Яра» в Киеве

  • Хржановский сообщил о своем уходе из мемориального центра “Бабий Яр” — Лехаим
  • Новости по теме
  • Как Хржановский делал «Дау»
  • Писательницу Людмилу Улицкую* и режиссёра Илью Хржановского* внесли в реестр иноагентов
  • Режиссер Илья Хржановский попросил Мединского разрешить прокат всех частей «Дау»
  • Режиссер Илья Хржановский ушел с поста худрука мемориального центра «Бабий Яр» в Киеве

Минюст РФ признал иноагентами писательницу Улицкую и режиссера Хржановского

Минкультуры РФ отказал в выдаче прокатного удостоверения фильмам режиссёра Ильи Хржановского "Дау" в связи с тем, что они "содержит материалы, пропагандирующие порнографию", сообщили в пресс-службе ведомства. В Париже никак не может толком запуститься мультимедийный проект «Дау», выросший из кинодолгостроя Ильи Хржановского. Российский режиссер Илья Хржановский ушел с поста художественного руководителя Мемориального центра «Бабий Яр» в Киеве. В свою очередь режиссер фильма «Дау» Илья Хржановский отказался показывать в кинотеатрах только те части картины, которые допустили в прокат. Илья Хржановский утверждает, что является не кинорежиссером, а менеджером проекта, мотором всего происходящего. Российский режиссёр Илья Хржановский в рамках цикла мероприятий под лозунгом «Свобода, равенство, братство» заново возведёт и разрушит Берлинскую стену.

Режиссер Илья Хржановский попросил Мединского разрешить прокат всех частей «Дау»

Кроме того, он попросил прощения у всех тех, кого факт его пребывания в Украине и его деятельность раздражала. Я делал свою работу честно и ответственно, с уважением к памяти павших в Бабьем Яру. Уверен, со временем станет ясно, как много нам удалось сделать для памяти места», — сказал Хржановский. Илья Хржановский родился в 2004 году выпустил фильм «4» по сценарию Владимира Сорокина, участвовавший во внеконкурсной программе Венецианского кинофестиваля.

Спустя почти 10 лет Минкульт России отказал в выдаче прокатного удостоверения нескольким фильмам, которые создали после кропотливого монтажа. Среди них был и «ДАУ. Наташа», который вместе с «ДАУ. Дегенерация» Хржановский представлял на Берлинском фестивале. И Эндрю, и гостья статьи, кинокритик Татьяна Шорохова, утверждают, что жертвы актёров, среди которых превалировали непрофессионалы, ради искусства не стоят того.

Так, Шорохова и четверо её коллег написали открытое письмо к руководству Берлинале, где обсуждают этическую сторону проекта Хржановского. Их вопросы были просты. Во-первых, насколько приемлемо, сразу после скандала с Харви Вайнштейном, выбирать фильм, который содержит сцены реального психологического и физического насилия в отношении непрофессиональных актеров? Во-вторых, мог бы фильм «ДАУ. Наташа» вообще быть снят в западной стране с западными актерами? И, в-третьих, не является ли рассмотрение фильма в числе кандидатов на приз поощрением для плохого обращения с талантами во имя искусства? Тем не менее, по словам Татьяны, за постановкой трёх вопросов к жюри и организаторам последовало не более скрупулезное изучение взаимоотношений между съёмочной группой и артистов задействованных в «Дау», а шейминг — не Хржановского, а кинокритиков-отступников. Ответная реакция последовала незамедлительно.

Я и мои друзья задали всего три вопроса Берлинскому кинофестивалю, и мы по сути стали изгоями, — говорит Шорохова. По словам Эндрю Рота, поток критики в социальных сетях варьировался от взвешенной обратной связи до насильственных угроз.

Композитор Дмитрий Шостакович. Однажды он пригласил ее посмотреть мои фильмы, в частности «Стеклянную гармонику», после чего мы познакомились, и она отнеслась ко мне весьма благосклонно. А в канун 100-летия со дня рождения Шостаковича она позвонила и обратилась с предложением: не мог бы я экранизировать оперу «Нос»? Самое интересно, что она не была в курсе моей переписки с Дмитрием Дмитриевичем. Она видела, по ее словам, много постановок «Носа», ни одна из них ее полностью не удовлетворила, и ей казалось, что как раз в мультипликации это можно было бы сделать. Кстати, многие люди, особенно знатоки музыки Шостаковича, говорили, что эта опера будто специально написана для анимации. Мультфильмы теперь должны не развлекать, а сообщать что-то важное об окружающем мире — Шостакович и мультипликация — на первый взгляд, странное сочетание. Фильм был закрыт по цензурным причинам, что можно включить в список преступлений советской власти перед культурой, а музыка — совершенно волшебная — сохранилась, и даже осталось несколько минут мультипликации.

В интервью того времени Шостакович говорил, что он пишет музыку к мультфильму по сказке Пушкина и считает мультипликацию замечательным искусством. Он был приятным человеком в общении? Сразу вспоминается «дама, приятная во всех отношениях». Он был человеком потрясающим — по своему уму, благородству, интеллигентности, культуре, образованности, дружественности, тактичности. Я даже не говорю про музыкальный гений. Это был совершенно золотой человек, подобного которому я в жизни не встречал, и работать с ним для меня было просто великим счастьем. Композитор Альфред Шнитке.

Если вы предъявите обвинение в порнографии, это просто приглашение в суд. Если вы называете это пропагандой и порнографией, то это преступление. Это два года тюрьмы.

Я подал заявку на 10 фильмов. Я даже на Наташу не претендовал. Это волнующе. Илья Хржановский на фоне одной из декораций «Института» И наконец, Илья обозначил то, что его волнует больше, чем шум вокруг фильмов со съёмок жизни обитателей «Института». А также назвал ключевой, по [его] режиссёра мнению, элемент проекта. То есть, то, ради чего это всё делалось. Я уверен, что это будет показано в России в какой-то момент, потому что это определённо не порнография или насилие. Эти сексуальные или насильственные элементы присутствуют в фильмах, но они не являются ключевыми элементами. Они просто существуют как часть историй о человеческой хрупкости. Хржановский заявил, что, если потребуется, он сам станет истцом в деле о запрете на прокат в родной стране.

Россия — крупная страна, и, может быть, они [государство] сопротивляются этому, а может быть, и нет, потому что в этих фильмах нет ничего против Путина или чего-то подобного. Это о человеческой природе, и глупо не дать людям возможность наблюдать за ней.

Илья Хржановский, режиссер: биография, фильмография. Фильм "Дау"

Российский режиссер Илья Хржановский покинул пост художественного руководителя мемориального центра холокоста «Бабий Яр» в Киеве. Фото: РИА Новости / Евгения Новоженина. Писательница Людмила Улицкая* и режиссер Илья Хржановский* внесены в реестр иноагентов. Байопик «Дау» о физике Льве Ландау режиссера Ильи Хржановского выйдет в российский прокат в 2019 году.

Минюст признал иноагентами писательницу Улицкую и режиссера Хржановского

журналистом Михаилом Зыгарем* и режиссёром Ильёй Хржановским*. Режиссёр является сыном мультипликатора Андрея Хржановского и с 2007 года проживает за пределами России. Одной из самых неординарных личностей российского кино можно смело считать режиссёра по имени Илья Хржановский. Министерство культуры России отказалось выдать прокатное удостоверение четырем из десяти эпизодов многосерийного фильма «Дау» режиссера Ильи Хржановского. Писатель Дмитрий Быков взял большое интервью у режиссёра Ильи Хржановского, автора масштабного проекта «Дау», который в 2019 году также стал художественным руководителем мемориала Холокоста в Бабьем Яру. Режиссёр является сыном мультипликатора Андрея Хржановского и с 2007 года проживает за пределами России.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий