В новом фильме «Оторви и выбрось» Соколов рассуждает о круговороте домашнего насилия.
Фильм с изнасилованием 12-летней актрисы вызвал скандал на фестивале некоммерческого кино в США
ПРИНЦЕССА /(EROTICA). Из сцен изнасилования, показанных в его фильмах, можно вспомнить и жестокое групповое из драмы про стриптизёрш “Шоугёлз”. Другой фильм» со сценой изнасилования пьяной девушки вышел в прокат, поскольку получил одобрение экспертного совета Министерства культуры. Мы вспомнили 10 фильмов, в которых изнасилование играет важную роль: от бескомпромиссных триллеров про месть до мрачной драмы Гаспара Ноэ. Кузнецова заявила, что сцена изнасилования ее героини в фильме «Груз 200» не показалась ей сложной.
От Тарантино до «Игры в кальмара»: почему так много людей наслаждаются насилием на экране?
Актриса дала интервью Юрию Дудю. По словам артистки, сниматься в сцене изнасилования ей было не страшно. Кузнецова заявила, что сцена изнасилования ее героини в фильме «Груз 200» не показалась ей сложной. Намного труднее ей было сниматься в эпизоде с садящимися на нее мухами.
Мария Смирнова-Матрос. Известный советский и украинский актер является преподавателем и художественным руководителем факультета дикторов и тележурналистов. Министерство культуры и информационной политики Украины инициировало служебное расследование. В университете заявили, что на время проверки информации о возможных сексуальных домогательствах Талашко к студенткам он будет отстранен от преподавательской деятельности с 1 сентября.
Сам актер отрицает все обвинения. Он заявил, что "какого-то интимного общения" между ним и студентками не было.
Нью-йоркское объединение католиков в этом месяце обратилось к властям с просьбой провести официальную проверку на предмет обнаружения в фильме нарушений федерального закона о распространении детской порнографии. Однако в сцене изнасилования на экране можно увидеть только лицо, шею, плечи, руки и ноги Дакоты. Большая часть действия происходит в темноте с небольшими вспышками света и криками героини: "Прекрати это! Точно так же, как действие, происходящее на улице, снимается в студии. Сцена изнасилования не снималась на самом деле. Мы не заставляли юную актрису делать что-то предосудительное.
Ранее этот дед насиловал своего родного сына — отца Тима Рота. Но ни у кого не было языка. Никто не знал, что делать…» Свои переживания Тим Рот выразил в фильме «Зона военных действий, где присутствуют сцены насилия отцом своей юной дочери. Памела Андерсон История жизни Памелы Андерсон вызывает шок. Когда она была маленькой, ее родители были слишком заняты на работе и не могли уделять ей много внимания, а надо было бы… В 6 лет Памела подверглась домогательствам со стороны собственной няни. А в 12 девочку изнасиловал 25-летний приятель ее брата. И это еще не конец. Через 3 года Памела стала жертвой группового изнасилования. Над ней надругались пятеро друзей ее бойфренда. После этого девушка хотела исчезнуть с лица земли. Только любовь к животным помогла ей жить дальше. Они стали моими единственными реальными друзьями, пока у меня не появились дети» Тайлер Перри Детство медиамагната Тайлера Перри — это сплошная череда кошмаров. На шоу Опры Уинфри, со слезами на глазах, он рассказал о том аде, который ему пришлось пережить. С раннего возраста отец жестоко избивал его — настолько жестоко, что мальчик даже хотел покончить с собой. Кроме того, в детстве Тайлер подвергся сексуальным домогательствам и насилию. Когда ему было всего 5 лет, к нему приставал сосед. Позднее были сексуальные издевательства со стороны работника церкви и матери его друга. Мадонна В 1978 году 20-летняя Мадонна поехала покорять Нью-Йорк. Город встретил ее недружелюбно: девушка несколько раз была ограблена и даже побывала под дулом пистолета. Но самое ужасное случилось, когда какой-то мужчина, угрожая ножом, затащил ее на крышу дома и там изнасиловал. Габриэль Юнион В юности актриса работала продавщицей в обувном магазине. Однажды в магазин ворвался грабитель, который избил ее прикладом ружья и изнасиловал. В дальнейшем он на 33 года сел в тюрьму, а Габриэль стала активисткой движения жертв сексуального насилия. Куин Латифа В детстве Куин Латифа была изнасилована парнем, который приглядывал за ней во время отсутствия родителей. Девочка никому не рассказала об этом, но случившееся оказало негативное влияние на всю ее жизнь. Певица признается, что она не доверяет людям и не может построить нормальных отношений с мужчиной. Ей 46 лет, она никогда не была замужем и не имеет детей.
Жестокий Кинематограф. Материал +18
фильм призрак изнасиловал 2 года назад. Это может быть материал, в котором все внимание уделяется натуралистичным сценам насилия из фильма или видеоигры. Руководитель общественного фонда «» Дина Тансари опубликовала историю 20-летней девушки, которую предположительно изнасиловал директор кинорума со своими друзьями, передает Несовершеннолетнюю актрису на протяжении всего фильма избивают, насилуют, причем режиссер явно не хотел скрывать всех подробностей процесса. Однако в нашем списке лучших фильмов про насилие над женщинами эти права и свободы жестоко попираются. Пока правительство готовит законопроект, по которому в России могут быть запрещены фильмы со сценами сексуальных девиаций, предлагаем вспомнить, какие именно картины могут оказаться за бортом.
10 самых впечатляющих фильмов со сценами сексуального насилия
Страницы в категории «Фильмы об изнасиловании и мести». Показаны 84 страницы из 84, находящихся в данной категории. На канале «Редакция» в YouTube вышел документальный фильм о женщинах, которые оказались жертвами домашнего насилия и убили абьюзеров. Блатные решили наказать новенького за изнасилование#кино #фильм. 0:22 фильм призрак изнасиловал.
Трудная роль: самые шокирующие и отвратительные сцены изнасилований в кино
Как и положено в гуманистической культуре, в их лентах нет ни заигрывания с насилием, ни стремления чем-либо его оправдать — оно вызывает отвращение, а его жертвам мы сострадаем. Всё же традиции великого бытийного кино словно бы пересыхают. Насилие изображается сегодня как иррациональная стихия, как необходимейший компонент социальной и политической жизни, словом, как «повивальная бабка истории», — здесь мы пятимся к формуле Маркса. Прочистить массовое сознание от новейшей мифологии помогли бы аналитичные фильмы, исследующие природу насилия, — такие, какими были «Соломенные псы» Сэма Пекинпа, «Заводной апельсин» Стэнли Кубрика… Но последней подобной лентой, кажется, был замечательный фильм Оливера Стоуна «Прирожденные убийцы». Реки крови в нынешнем жанровом кино ничуть не удивляют: оно всегда поставляло на рынок не только грезы, но «рубку, сечу, поножовщину» и «страшные сказки». Сегодня оно — тот же род балагана, смесь ярмарочного аттракциона с компьютерной игрой. Эта машина функционирует по извечно заданным ей законам.
Она не меняет своей сущности оттого, что в мир балагана приходят пресловутые новые технологии. Невелика разница, слетает с плеч персонажа муляжная голова из папье-маше или масса тел корчится на экране от рассекающих их лазерных лучей. От таких зрелищ впадают в зависимость, родственную наркотической: первый шок притупляется, потребитель ждет более сильную инъекцию, и этот процесс бесконечен. Так, когда в начале 30-х Александр Довженко приводит на экран обнаженную дивчину — это снятие эстетического табу, а дальнейшее тиражирование «ню» в кино — поток и конвейер. Когда в фильме «Заводной апельсин» Стэнли Кубрик превращает насилие в эстетизированный балет — это скачок в иное художественное измерение, а когда сегодня на экране трупы валятся направо и налево… это «никак». Прочие причуды авторского кино проигрывают этому простому и образному высказыванию и являются лишь его вариациями.
Кроме авторского и жанрового кино существует обширная сфера… «авторского жанрового» кинематографа. Жанровое кино создают здесь именно авторы, причем эстеты и рафинированные интеллектуалы: Хичкок, Серджо Леоне, Дарио Ардженто, Джон Ву, Коппола, Люк Бессон… Именно здесь изощренное сознание, дразня и провоцируя, предается эстетическим играм с насилием — рождает его причудливейшие формы или провокативно меняет местами добро и зло. Это сфера салонного насилия. И здесь наши гуманистические воззрения приходят в парадоксальное противоречие с эстетическим чувством. Признаемся, что знаменитая сцена из хичкоковского «Психоза», где женское тело извивается под ударами ножа маньяка, доставляет нам эстетическое наслаждение… Попросту говоря, нам приятно на это смотреть. Эффектная и болезненная красота сцен насилия в фильмах Дарио Ардженто тоже вызывает настоящий эстетический восторг.
Когда появилась «Необратимость» Гаспара Ноэ, писали о некоей невыносимости для восприятия сцены насилия над женщиной в подземном переходе. Напротив, глазу-то этот кажущийся бесконечным план доставляет высокое эстетическое наслаждение. Распростертое женское тело, уходящее в перспективу тоннеля, кажется монументальным, а сам кадр, решенный в эстетике станкового полотна, своей цветовой гаммой приближен к полотну Веласкеса «Венера перед зеркалом»… Насилие по-прежнему притягивает и отталкивает нас, и в этом явлении работают все те же закономерности, что и сто, двести и тысяча лет назад. В жизни я осуждаю все формы насилия, но как художник и эстет вполне способен насладиться им в искусстве. Находились журналисты например, Ирина Петровская , которые после 11 сентября в особую заслугу американскому ТВ ставили… «тактичный» показ катастрофы, то есть то, что ее кадры не вызывали особого ужаса и, по общему мнению, смахивали на продукт компьютерных технологий из голливудской ленты. Странный комплимент!
Представим себе, что американские освободители, появившись на территории Освенцима, столь же «тактично» не снимают ни одного кадра с жертвами нацистского геноцида — из опасения расстроить нервного кинозрителя! В подобном случае мир и Германия не ужаснулись бы фашистским злодеяниям, нация не осознала бы своей тяжкой исторической вины. В показе социального насилия не должно быть недоговоренности. Она усыпляет общество и позволяет злу произрастать. Чтобы этого не было, в иных случаях полезнее эмоциональный шок, нежели замалчивание. Не столь уж существенно, каким способом на экране отпиливают руку или ногу, — важно, чтобы зритель не отождествлял себя с насильником и чувствовал чужую боль, как свою собственную.
Во мне слишком сильна прививка отечественной литературы, ригористически осуждавшей насилие, — особую роль сыграли воззрения Льва Толстого. Потому мне кажется отвратительной картина Люка Бессона «Леон» — не могу заставить себя лить слезы над тяжелой судьбой и горькой участью дегенерата, сделавшего своей профессией убийство за деньги. Я прекрасно понимаю провокативный характер первой серии фильма Копполы «Крестный отец» — и все равно у меня нет желания разбирать, кто из изображенных бандитов «лучше». Все они — мерзкие пауки в одной банке. Точно так же я абсолютно не приемлю той доморощенной философии блатного патриотизма, что пронизывает фильм Алексея Балабанова «Война», и того «военно-спортивного» насилия, которое сказывается в «Звезде» Николая Лебедева. Бывший киновед, изображая войну, мог бы ориентироваться ина великие пацифистские ленты, прославившие отечественное искусство на рубеже 50-60-х годов, а не на нынешний кич компьютерного розлива.
Я изображаю на экране историю ХХ века, и без показа обнаженного насилия обходиться здесь просто нечестно. Сами законы эстетики заставляли меня вводить в фильмы «Концерт для крысы» и «Темная ночь» устрашающее количество колющих и режущих предметов. С одной стороны, в этих образах всегда есть эротический подтекст, с другой — в них живут ассоциации, связанные с мифологическими мотивами заклания, жертвоприношения… Кроме того, насилие… киногенично: оно придает кинематографическим образам чувственную убедительность. Николай Лебедев, режиссер 1. Мне не кажется, что проблема изображения насилия стала столь насущной лишь сегодня. Только что вернулся из Италии, где в лучших музеях рассматривал знаменитейшие полотна, целиком посвященные не просто насилию, но его эстетизации и воспеванию.
Юдифь отсекает голову Олоферну, и фонтаны крови заливают многометровое полотно. Давид радостно демонстрирует миру труп Голиафа. Повсюду на картинах окровавленные переплетенные тела библейских воинов. Бледные лики мертвецов. И что? Шок от созерцания насилия — способ достижения зрительского катарсиса.
Хичкок говорил, что насилие на экране может вызывать нездоровую реакцию в смысле — желание подражать лишь у нездорового сознания. Когда в Лос-Анджелесе поймали серийного убийцу и выяснилось, что свою третью жертву он лишил жизни после просмотра «Психоза» и под впечатлением от этой картины, журналисты набросились на Хичкока с требованием комментариев. Хичкок в ответ поинтересовался: «А какой фильм он смотрел перед тем, как совершил второе убийство?.. История свидетельствует, что во времена самых жестоких режимов в искусстве зачастую царили спокойствие и благолепие. Посмотрите на светлоликих мадонн времен инквизиции. Или на иконы Рублева, написанные в черные и мрачные годы.
Стало ли сегодняшнее искусство более жестким, чем прежде? Пожалуй, оно стало более откровенным. И показ насилия, как правило, оказывается скорее художественным стилем или вызовом обществу. Парадоксально, но факт: чем более толерантно, благополучно и гармонично общество, тем более откровенна демонстрация насилия в искусстве, им порожденном. Подозреваю, что это некая форма подсознательного замещения, высвобождения комплексов, реакция массового сознания на гармонизацию общественных отношений. Что же касается вопроса понимания природы насилия, то для меня он носит чисто теоретический характер.
Человек соткан из добра и зла, из добродетели и порока, причем зло и порок изначально, по моему разумению, занимают в человеке главенствующее место. Цивилизация и культура искусственным образом привносят в человека добро и добродетель, законы морали и нравственности, но именно от этого человек как существо животное становится Человеком — существом духовным. Искусство играет в этом процессе важнейшую роль, но отнюдь не оттого, что показывает исключительно положительные образцы. Иногда показ чудовищного, варварского насилия способен куда более мощно и целительно повлиять на сознание, нежели демонстрация так называемых «добрых примеров». Искусство способно прививать добро с помощью того, что развивает чувство отвращения к злу. Горящая корова в фильме Тарковского об Андрее Рублеве.
Эпизоды копрофагии в «Сало» Пазолини. В эти моменты я перестаю воспринимать искусство — для меня фильм превращается в грубую, жестокую и отвратительную имитацию реальности. Примерно те же чувства у меня вызывает мат, несущийся с экрана. Прием, призванный обезусловить условную реальность, у меня вызывает прямо противоположную реакцию — я начинаю видеть артистов, а не персонажей, и слышать текст, а не речь. Искусство, по моему убеждению, — это образ, а не прямое отражение. Я ненавижу и смертельно боюсь насилия в реальной жизни, поэтому все время думаю о нем в работе.
В «Поклоннике», к примеру, рассказывается история неразвитого сознания, выпускающего в мир вполне реальных монстров. В этом фильме много насилия показываемого всегда отраженно , потому что он говорит о том, насколько насилие отвратительно. А вот насчет «Звезды» какой-то кровожадный критик, напротив, осуждающе высказался в духе, что, мол, камера «кокетливо» отводит взор от сцены убийства, тогда как мне важнее было показать ощущения молодого героя, впервые присутствующего при казни и ошеломленного увиденным, показать естественную реакцию здорового сознания на насилие и смерть — реакцию отвращения. Таким образом, как вы видите, я только и делаю, что говорю о различных формах и видах насилия, — так старая дева любит подробно порассуждать о сексе. Но вот отведать насилия в любой его форме в реальной жизни я не пожелал бы никому — ни зрителям, ни, разумеется, себе самому. Анатолий Осмоловский, художник «Заводной апельсин», режиссер Стэнли Кубрик 1.
Искусство, несомненно, оказывает влияние на реципиентов. Но нет ничего общего между этим реальным влиянием и теми представлениями о нем, что бытуют в российской кинокритике и в широких слоях общества. Основная задача, которую преследует демонстрация насилия, заключается в том, чтобы анализировать агрессивные импульсы простых зрителей, а вовсе не в том, чтобы возбуждать их. Иными словами, речь идет об одном из факторов управления обществом. Настоящее насилие не может быть репрезентировано по определению, так как его конститутивной частью является осуществимость здесь и сейчас. На мой взгляд, после нынешней войны в Ираке у некоторых интеллектуалов произошло осознание, что право опирается исключительно на силу.
Таким образом, осуществился возврат из «райского» времени постмодернизма с его расслабленностью, отсутствием принципиальности, веселой дурашливостью, доходящей иногда до дебильности, к гегелевской диалектике в широком смысле с ее жесткими оппозициями и бескомпромиссными формулировками. Естественно, что в политическом и эстетическом аспектах актуализируется марксизм, переоткрытие которого состоится в ближайшем будущем. Это положит начало осознанию нашего собственного российского места в актуальном мире, пониманию того, «в какой стране мы живем и что мы потеряли». Если же возвратиться к понятию «художественное изображение насилия», то основное здесь, на мой взгляд, эксплуатация человеческого восприятия, его банальности. Человек как зритель желает видеть насилие точно так же, как в качестве гражданина он желает быть управляемым. Это замкнутый процесс, поддерживающий сам себя.
Все это имеет отношение к культурной индустрии, но в очень отдаленной степени к искусству. Таких «эстетических феноменов, связанных с демонстрацией насилия» нет и быть не может. И наоборот, все, что связано с культурной индустрией, для меня неприемлемо и неинтересно. Впрочем, в этом вопросе стоит уточнить термин «демонстрация». Во времена постмодернизма под словом «демонстрация» иногда понималось прямое осуществление насилия я имею в виду область искусства 90-х годов с практикой «прямого действия». Это осуществление одновременно играло двоякую роль: с одной стороны, оно пыталось нащупать «края» реальности, с другой — осуществить идею дереализации реальности до конца что заведомо невозможно.
Я был инициатором и активным практиком этой тенденции. В искусство эта тенденция мало что привнесла, но оказалась провидческой в области политики. Вообще, на протяжении всех 90-х годов модернизационный политический импульс сохранялся исключительно в сфере современного изобразительного искусства и поэтому был маргинальным , все политические партии погрязли в мракобесии, черносотенстве и ревизионизме. Искусства в 90-е годы в России было крайне мало эта ситуация сохраняется до сих пор. В той мере, в какой искусство является частью политики, насилие для него играет важную роль. Речь опять же идет о реальном физическом насилии здесь и сейчас.
В изобразительном искусстве оно выражается, например, в том, что зритель должен прийти к назначенному сроку в определенное место — вне всякого сомнения, это есть насилие в чистом выражении. Наиболее передовые художники эту проблему делают одной из центральных в своем творчестве. Однако потенциальное увеличение художественного производства может существенно снизить этот аспект насилия что в современной России кажется почти фантастическим. Что же касается образов насилия, то здесь нет проблемы, о которой стоило бы размышлять. Это область «работы» продюсеров и спекулянтов. Михаил Рыклин, философ 1.
В советские времена писалось много пропагандистских работ об эскалации насилия в кино и на телевидении западных стран. Канон показа насилия сформировался на Западе давно, и, на мой взгляд, ничего сенсационного в последнее время там не происходит. Напротив, после 11 сентября появились новые табу на демонстрацию насилия на экране. Ничего подобного местным «бандитским сериалам» в мире не наблюдается: это уникальный постсоветский феномен. Создается впечатление, что в последние годы буквально сбывается утверждение советского агитпропа о том, что недопустимый уровень насилия на экране существует, но реализует его не заокеанский дядя, а прямые наследники этого агитпропа.
Тоже пригласил к себе "репетировать" к поступлению, и я поехала за мечтой. Режиссура меня после этого интересовать перестала, чему я сейчас очень рада. Была бы плохим продюсером", — написала она. Отвечая на вопросы фолловеров, почему сразу же после случившегося не обратилась в полицию, автор публикации заявила, что тогда ей не хотелось начинать публичный скандал, а сейчас предала случай огласке, так как считает, что "количество жертв привлекает внимание".
В комментарии порталу Wonderzine женщина уточнила, что изнасилование якобы произошло в 2007 году. Мария Смирнова-Матрос.
В результате Клэр становится не сильнее, как это часто бывает в rape-and-revenge, а слабее с каждым пройденным шагом: призраки мертвецов посещают ее в кошмарах и заставляют жалеть о выбранном пути — пропаганды против насилия лучше и не придумать. Душа ребенка оказывается в лимбе между землей и раем, поэтому Сюзи может наблюдать, как живет семья после новости о ее смерти. За поиски виновного берутся отец героини Джек Марк Уолберг и младшая сестра Линдси Роуз МакАйвер — она проникает в дом мистера Харви, несмотря на риски для жизни. Сложно поверить, что «Милые кости» снял Питер Джексон : с одной стороны, режиссер эпических блокбастеров «Властелин колец», а с другой — автор кровавых хорроров «Живая мертвечина» и «Инопланетное рагу».
Режиссеру хорошо удалось совместить религиозную сказку, детектив и триллер о маньяке. Волшебного в «Милых костях» не меньше, чем реалистичного, — чего стоит путешествие Сюзи по красочному загробному миру. А вот сюжетная линия героя Марка Уолберга, напротив, отличается нуарностью и мрачностью: Джексон показывает скорбь отца и его отчаяние из-за того, что убийца всё еще бродит на свободе.
С 4 лет знаменитый актер подвергался сексуальному насилию со стороны соседа, с которым мальчика оставлял отец. Рита Хейворт Несмотря на внешний лоск, жизнь легендарной актрисы была трагичной. В юности ее насиловал родной отец, с которым она выступала в ночных клубах. Это наложило печальный отпечаток на всю ее дальнейшую судьбу. Рита 5 раз была замужем, но ни один мужчина не смог сделать ее счастливой. Свою душевную боль она пыталась утопить в алкоголе. Мэрилин Монро Мэрилин Монро рассказывала страшную историю о том, как была изнасилована в 8-летнем возрасте, когда жила в приемной семье. Однако ее биографы скептически относятся к этой истории, считая ее выдумкой актрисы. Клаудиа Кардинале Клаудиа Кардинале детство и юность провела в Тунисе. Там 19-летняя девушка подверглась изнасилованию. Она ужасно переживала этот инцидент и подумывала о самоубийстве. Но тут вмешалась судьба: девушка случайно оказалась на местном конкурсе красоты, где была признана самой красивой итальянкой Туниса. В качестве приза она получила приглашение на Венецианский кинофестиваль, где получила предложение сниматься в кино. А в результате изнасилования родился ее сын. Энн Хеч В детстве актрису насиловал родной отец, который, кстати, был баптистским священником. Это нанесло Энн тяжелейшую травму, от которой она пыталась избавиться самыми радикальными методами: «Я пила. Я курила. Я принимала наркотики… Я делала все, чтобы изгнать стыд из моей жизни» Оззи Осборн В детстве легендарный певец был робким мальчиком и не мог постоять за себя. Его неоднократно насиловали два хулигана из их школы. Впоследствии Оззи пришлось восстанавливаться у психотерапевта. Леди Гага В 19 лет Леди Гага подверглась насилию со стороны музыкального продюсера. Певица призналась, что случившееся изменило ее жизнь. Мисси Эллиот В течение года Мисси Эллиот подвергалась насилию со стороны своего кузена. Никто из взрослых об этом не знал. Девочке было 8 лет, она не понимала сути происходящего, хотя догадывалась, что что-то не так. Спустя 30 лет она рассказала о своих переживаниях: «Воспоминание об изнасиловании…оно не уходит… Я помню обо всем, как будто это было вчера» Карлос Сантана Певец рассказал, что в возрасте от 10 до 12 лет подвергался регулярному насилию со стороны взрослого мужчины. Это было отвратительно, и через годы, по настоянию жены, Карлосу пришлось обратиться к психотерапевту.
Сцены Изнасилований Из Фильмов
| Сцены насилия в Фильме 03 Tereza Palmer | «Необратимость» прочно вошла в списки самых жестоких фильмов ever. И это даже не из-за анального изнасилования героини Моники Беллуччи. |
| Сексуальное насилие(изнасилование, rape, наручники) из фильма i’ll never die alone.2008 | Вышла первая серия документального сериала, который детально разбирает тему насилия в разных сферах жизни женщины: от домашнего насилия до насилия в родах и харассмента на работе. |
| От Тарантино до «Игры в кальмара»: почему мы смотрим насилие? — Реальное время | Из сцен изнасилования, показанных в его фильмах, можно вспомнить и жестокое групповое из драмы про стриптизёрш “Шоугёлз”. |
| Альфреда Хичкока обвинили в сексуальном насилии | Фильм рассказывал о друзьях Пьере и Маркусе (Альбер Дюпонтель и Венсан Кассель), которые отправляются на поиски садиста-гомосексула, избившего и изнасиловавшего их подругу Алекс (Беллуччи). |
Что сказал насильник: драма Валерии Гай Германики «Обоюдное согласие»
Но тогда я чувствовала, что ничего не могу сделать: в то время просто не существовало термина «сексуальные домогательства и преследования», а он был куда более важной персоной, чем я». Альфред Хичкок и Типпи Хедрен. Фотосессия Филипа Хальсмана на съёмках фильма «Птицы». На съёмках ситуация только усугубилась: режиссёр обустроил гримёрку Хендерн в соседней от своего кабинета комнате. Актриса продолжает: Однажды он зашёл в гримёрку и начал меня лапать. Это не было сексуальным, это было чем-то извращённым… Чем больше я боролась с ним, тем более агрессивным он становился. Он угрожал мне — как будто что-то могло быть хуже, чем происходившее в тот момент.
Однако кровь в фильме еще не хлестала рекой — до этого осталось совсем чуть-чуть. Но и того, что показали, было достаточно для впечатлительных зрителей.
Близость и легкость смерти, запечатленной на камеру, их ужаснула. И, несмотря на громкую премьеру в Нью-Йорке и Лондоне, куда пришли сотни знаменитых деятелей искусства, в прокате «Нетерпимость» провалилась с громким треском. Как часто бывает с картинами, которые своеобразным образом переламывают эпоху и открывают другим творцам новые пути. Первая документальная съемка творившихся ужасов была заснята в России во времена Гражданской войны 1917-1922. Но оператором стал американец Фрэнк Джонсон — он показал всему миру расстрел латышских большевиков немецкими отрядами полувоенных патриотических формирований. Если до этого откровенные сцены с кровью все-таки оставались по большей части за кадром, то после, благодаря военным кинохроникам, они расцвели на переднем плане. В документальной съемке кровь и насилие не спрячешь. Особенно этим прославился датский режиссер Беньямин Кристенсен.
В 1922 году вышел его фильм «Ведьмы», где он совместил элементы игрового и документального кино. Кристенсен в деталях показал, что делали с несчастными женщинами во времена Инквизиции. Фильм долгое время был запрещен к показу во всем мире. Что, впрочем, неудивительно. Конечно, по сравнению с современным кино, то, как картина сделана, актерская игра, монтаж — все выглядит наивно, но образы и внутренняя энергия «Ведьм» заставляет время от времени поежиться и сегодня. С начала 1920-х годов популярность стали набирать гангстерские фильмы. Часто режиссеры в качестве прообразов для своих персонажей брали реальных гангстеров и особенно не заморачивались, чтобы хоть как-то завуалировать их личности. Их имена могли быть самыми разными, но зрители без труда узнавали в них Аль Капоне или Джона Диллинджера.
А что такое гангстерский фильм? Это криминальные разборки, перестрелки, убийства — и все остальные прелести преступного мира. Сам Аль Капоне не очень лестно отзывался о подобных фильмах. И в первую очередь его волновало не то, что, например, в них рассказывали о его жизни, а об их общем влиянии на детей: «Эти картинки о бандитах — это ужасные вещи для детей. Я бы посоветовал создателям взять все их работы и просто выбросить все в озеро. Эти фильмы не несут ничего хорошего. Более того, они пагубно влияют на сознание молодого поколения». Градус насилия в кино усиливался и при этом никем особо не регулировался.
Поэтому вполне естественно, что начались массовые волнения по поводу психологического состояния зрителей, которые буквально тонули в кинонасилии. В 1922 году была создана Американская ассоциация кинокомпаний, которую возглавил Уильям Хейс. Организация должна была контролировать американский рынок кинопроизводства, устанавливая ограничительные меры на то, что будет транслироваться с экранов. Вследствие этого, в 1930 году появился первый цензурный сборник правил — «Кодекс Хейса». Кодекс запрещал показ белого рабства, родов, сексуальных извращений, наготы, оскорбления духовенства. Сцены насилия полностью запрещены не были, но жестко цензурировались. К примеру, действовали ограничения на показ огнестрельного оружия, хирургических операций, пыток, смертных казней через повешение или электрический стул, поцелуев. То есть, все это можно было показывать, но осторожно, и чтобы никто не догадался.
Конечно, режиссеров насильно никто не принуждал к цензуре своих фильмов. Они по-прежнему могли снимать, что хотели. Американская ассоциация кинокомпаний пользовалась в обществе определенным весом и владела множеством кинотеатров. И если ты нарушал установленные ими правила, то автоматически терял шанс на показ фильма среди широкой аудитории. Как-то незаметно «Кодекс Хейса» подмял под себя все американское производство и даже отголосками дошел до границ Советского Союза и Германии. Насилие на экране практически исчезло: жестокие сцены, кровь, увечья, пытки — все это притаилось до поры до времени в темноте, дожидаясь своего часа. Который очень скоро настал — и это снова была война. Никакой «Кодекс Хейса» не мог сгладить все то, что там было — горы мертвых тел, люди, изможденные до уровня живых скелетов, дымящиеся печи крематориев… Подобных картин мир еще не видел — это стало ужасным откровением для человеческих душ.
Хрупкий послевоенный мир был не готов смотреть на это все — слишком свежими были незатянувшиеся раны. И фильмы просто запрещали. Как запретили «Факты о немецких концентрационных лагерях» Альфреда Хичкока и Сидни Бернстайна, снятых в 1945 году. Режиссер и продюсер сыграли на контрасте, показав жизнь военнопленных в Берген-Бельзене, умирающих от голода и страданий, и жизнь сытых немецких деревенек. Лента была настолько откровенная и шокирующая, что ее убрали в архив на 70! И только в 2014 году эпизоды из фильма вошли в работу Андре Сингера «Наступит ночь», в которой он показал освобождение лагерей смерти, среди которых был и Берген-Бельзен. В эпоху немого кино насилие все-таки было не явно выраженным: режиссеры осторожничали, прощупывали почву, как зритель это воспримет и как отреагирует. Да и уровень развития спецэффектов еще был, мягко говоря, не очень.
В 1950-1960 годах в кинопроизводстве начала назревать революция. Стали появляться более маленькие и независимые компании. И вот их-то «Кодекс Хейса» вообще никак не касался. Они могли снимать все, что хотели, и снимали. Однако их фильмы тоже нужно было где-то показывать: так появились грайндхаусы — кинотеатры для запрещенного. Как говорится, запретный плод сладок, и особенно хочется того, чего ты не получаешь в повседневности или того, что под запретом.
Алекс видит, как незнакомый мужчина вдруг неожиданно нападает на свою спутницу, но не решается вступиться. И внимание агрессора уже переключается на Алекс. Сцена изнасилования длится 9 минут, и все эти 9 минут оператор снимает неразрывным кадром.
После изнасилования нападающий избивает Алекс до бессознательного состояния. Изнасилование тем страшнее, что оно возведено в ранг естественного. Перед «ритуалом» они молятся, а во время того, как мужчина насилует служанку, та лежит на коленях жены, не выражая ни протеста, никаких других эмоций. В фильме две сцены изнасилования, совершенных одним и тем же персонажем — Брайсом. Первая — над Джессикой, которая бы слишком пьяна, чтобы сопротивляться, и вторая — над главной героиней Ханной, которая пыталась убежать, но не сумела. Всю сцену мы не видим, наблюдаем только лицо Вонючки, который наблюдает за тем, как насилуют девочку, с которой он вырос.
Один из них — бизнесмен, строящий курортный комплекс на месте любимого леса горожан, другой — коррумпированный чиновник-лицемер, третий — шурин чиновника без моральных предрассудков. При всей заявленной антипатичности они — обычные, заурядные; а не безусловные чудовища, ну разве что привычно воспринимающие женщин как существа второго сорта. Анна Снаткина в сериале «Обоюдное согласие». Фото: кадр из фильма Режиссер исследует вопросы, которые новая этика и феминизм, только-только перестающие у нас восприниматься как карикатурное увлечение сумасшедших бездельниц, давно вынесли в постоянную повестку. С какого момента эротическое взаимодействие перестает быть приятным и становится преступлением? Где граница между обоюдным согласием и изнасилованием, с учетом употребленного алкоголя и провалов в памяти? И как быть, простите, с заданными природой гендерными ролями? В 2022-м все неоднозначнее, чем у Говорухина в 1999-м. Помочь разобраться может третья сторона — свидетелей, но она часто предпочитает молчать, как героиня Анны Снаткиной , жена одного из насильников. Ширится круг преступников. Режиссер исследует вопросы, которые новая этика и феминизм давно вынесли в постоянную повестку. Фото: кадр из фильма В первых двух вышедших на этот момент сериях Валерия Гай Германика легко доказывает, что ее выдающееся умение демонстрации всей сложности внутренних процессов, протекающих в человеке назовем это для простоты мастерством психологизма , ничуть не утрачено. Ей по-прежнему удается достоверно передать то, что у других получается «с эффектом кино» — когда сыграно отлично, но видно, что сыграно.
Краткая история насилия в кинематографе
Убил,изнасиловал-в петлю!Пособие для наших силовиков. Украинский маркетолог Мария Смирнова-Матрос заявила, что в 17-летнем возрасте была изнасилована звездой фильма "В бой идут одни "старики", преподавателем Киевского университета театра, кино и телевидения Владимиром Талашко, передает. «Она» – жестокий фильм со сценами насилия женщин, один из самых лучших в списке. Актриса не знала об изнасиловании на съемках культового кино: позор великого Брандо. «Необратимость» прочно вошла в списки самых жестоких фильмов ever. И это даже не из-за анального изнасилования героини Моники Беллуччи.
Фильмы про изнасилование
Фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?» наглядно демонстрирует, как можно спуститься с небес до насилия — как физического, так и морального. Свои переживания Тим Рот выразил в фильме «Зона военных действий, где присутствуют сцены насилия отцом своей юной дочери. фильм призрак изнасиловал 2 года назад. Жестокие Сцены не в ошедшие в Фильм 03 Tereza Palmer(сцены насилия). В Париже активисты сорвали показ нового фильма режиссера Романа Полански из-за обвинений в изнасиловании актрисы Валентин Монье, сообщает Рейтер. Актриса не знала об изнасиловании на съемках культового кино: позор великого Брандо.
Топ 10: киноизнасилования
Когда фильм вышел в прокат, его показывали в кинотеатрах по всему миру. Спустя 12 лет его всё ещё можно посмотреть на стриминговых платформах... Изменения предлагается внести в закон "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию". Так, если сейчас формулировки запрещают "пропагандировать нетрадиционные сексуальные отношения", то в будущем предлагают добавить запрет и даже на их демонстрацию или описание. Классика кино тоже не обошлась без "пропаганды". Один из них счастливо женат, но вскоре после встречи они оба понимают, что жить друг без друга больше не могут. Главная героиня в исполнении Натали Портман медленно сходит с ума во время подготовки к ответственному выступлению. Но мало кто мог пропустить во всём этом безумии секс-сцену Натали с Милой Кунис.
Там они встречают парня по имени Джастин, который предлагает им покурить травку в своей комнате. Проблема в том, что этот парень живет не один. Его сопровождает отец, которому друзья только что помогли сбежать из тюрьмы. Кстати, они здесь тоже есть. Банда находит девушек в мотеле и похищает их. Им нужны деньги и машина. Подружки так просто не сдадутся и в пути будут драться. Одна девушка погибает, а над другой — жестоко расправляются парни. Он пенсионер-железнодорожник. Рядом с ними дом, где любят собираться трое парней. Они бездельники, ведут себя очень резко и грубо. Им удается заманить к себе в гости молодую девушку. Там с ней жестоко обращаются и насилуют. Мальчиков арестовывают, но через некоторое время отпускают, ведь отец одного из них — начальник местной полиции. Когда справедливость не восторжествует, пенсионер решает защитить честь внука и берет в руки пистолет. Она занимает высокую должность в компании по разработке видеоигр. Мишель старается все свое время посвящать работе. Серьезных отношений у нее нет, если не считать романа с мужем подруги. У нее с детства были проблемы с психикой. Однажды вечером в ее дом врывается мужчина, он сильно избивает девушку и насилует ее. Эта ситуация заставляет ее вспомнить свои детские страхи, связанные с сумасшедшим отцом. Мишель не идет в полицию с заявлением, она решает самостоятельно найти преступника и примириться с ним. Они хотят увидеть как можно больше достопримечательностей и решают сократить путь, чтобы сэкономить время. Но на незнакомой дороге они попадают в аварию, а вокруг — пустыня. Кажется, что вокруг нет ни единой души. Но вскоре Картеры понимают, что где-то есть затерянный город, где живут ужасные люди-мутанты. Отшельникам нужно только одно — есть мужчин и насиловать женщин. Содержит множество откровенных и жестоких сцен насилия. Фильм рассказывает о специальном учреждении, куда попадают молодые и привлекательные мальчики и девочки. Там элита общества издевается и высмеивает тех, кто обладает властью и величием. В нем показаны различные пытки, унижения, физическое и моральное насилие над людьми. Те, кого привели в это здание, не должны выжить, но удастся ли кому-нибудь сбежать и рассказать о том, что здесь происходит? Он расскажет о Наташе Кампуш, которую похитил Вольфганг Приклопил. Она оставалась в плену 8 лет, а точнее, 3096 дней. В фильме будет показано, как она жила в заточении и что чувствовала все эти годы, подвергаясь ежедневному насилию в различных формах. Жизнь девочки была размеренной и безоблачной, пока ее мать не нашла детский дневник.
Этому помогали специально созданные для актрисы условия. Два месяца съемок Генсбур жила в уединенном мотеле в лесу, в стандартном безликом номере. Можете себе представить, какой была жизнь актрисы все это время. Шарлотта вспоминает о съемках этой картины как об одном из наиболее сложных моментов своей карьеры. От съемок в картине отказались Сергей Маковецкий и Евгений Миронов, а известные кинофестивали не согласились включить его в программу. В фильме героиня Кузнецовой становится жертвой милиционера-маньяка, который лишает ее девственности бутылкой водки, отдает для сексуальных утех уголовнику, держит в наручниках в квартире с сумасшедшей матерью и заставляет спать на кровати рядом с разлагающимся трупом. В интервью Юрию Дудю Кузнецова рассказала, что сниматься в «Грузе 200» было несложно. Но неприятно было, правда, дискомфорт был связан чисто с техническими моментами. Хуже всего, по словам Агнии, была необходимость обмазываться приманкой для мух. Жестокую и отвратительную сцену снимали две ночи и в общей сложности актрисе и ее партнеру Джо Престиа пришлось сыграть ее шесть раз.
Если на ТВ все время идут попсовые фильмы о насилии, то в нашей стране, где очень низкий рейтинг человеческой жизни, подобные фильмы ее рейтинг еще больше снижают. Западный человек от этого некоторым образом защищен, у него есть какие-то моральные обязательства по отношению к себе и другим. Не потому, что его человеческая природа лучше, а потому, что она находится под большим контролем. У нас человеческая природа не контролируется, нет никаких моральных институций — внутренних и внешних, — которые способны ее обуздать. И люди думают, что показ насилия на ТВ дает им карт-бланш на реальное насилие в жизни. Если говорить абстрактно, можно махнуть рукой: ну и ладно. Но если это касается людей близких или родных, то как ладно?! Ничего не ладно! Но это уже дилемма не столько культурная, сколько полицейская. Наша сегодняшняя озабоченность темой насилия — свидетельство страшного морального вакуума в русском обществе. Потому что здесь любой негативный момент работает на усиление цинизма, коррупции, страшных человече- ских извращений. Следовательно, это не только культурная проблема, но и проблема состояния социума. Яма, в которой мы находимся, очень глубока. Раньше мы думали, что до верха пять метров, а оказалось — сто двадцать пять. И решений нет. Если бы были решения, можно было бы сказать: потерпим и вылезем. Но все может развалиться, и страна может довольно быстро перестать существовать. Ситуация тревожная. С другой стороны, поскольку культура все больше коммерциализируется, насилие на ТВ остановить практически невозможно. Остановишь его на ТВ, оно в большей степени вылезет в жизни. Возможно, переживание насилия на экране — это какая-то своеобразная мастурбация сознания. Однако некоторых после мастурбации тянет к изнасилованию. Тут все зависит от общества. Наше общество иногда, промастурбировав, ложится спать. А иногда выбегает на улицу. Так что рецептов нет. Насилие меня не слишком интересует, вернее, не интересует вообще. Это печальное и неизбежное качество низших форм организации жизни, биологиче-ских форм; также оно свойственно человеку в наиболее примитивных формах его развития. Я имею в виду физическое либо социальное насилие. Насилие как элемент любого противостояния, как конфликтная энергия, стимулирующая движение, насилие двигательного импульса по отношению к неподвижному, инертному и косному, революционная энергия любого развития — это интересно. Конкретные формы, которые насилие принимает у людей — проламывание голов, массовые казни или бытовые драки, — интереса и воодушевления не вызывают. Тараканы приятнее, они не так агрессивны, как люди. Насилие неизбежно в кино и в любой реализованной драматургии. Драматургия состоит из конфликтов, конфликт обозначается насилием разной степени — илимама кричит на ребенка, или маньяк кормит маму детскими глазками. Демонстрация в искусстве жестоких сцен насилия с целью задеть и шокировать обывателя — вещь хорошая. Чем обывателя ни шокируй, чем ни обостряй его этическое чувство — все хорошо. Коммерческая спекуляция насилием с целью вытащить побольше денег из карманов слаборазвитых, агрессивных подростков — грех. Олег Ковалов, режиссер, киновед 1. В одном из номеров журнала «Советский экран» за 1927 год можно найти удивительный материал — дискуссию под названием «Кровь на экране». Дискуссию об этике изображения насилия открывает в журнале видный специалист в этой области Семен Михайлович Буденный, который отделался, впрочем, несколькими пустопорожними высказываниями… Интересно, что позже в массовое сознание внедрялись прямо противоположные образы «нашего», якобы сплошь милого, доброго и целомудренного кинематографа и американского, насыщенного несусветной жестокостью. Так что дискуссия о насилии в кино стара, как сам кинематограф… Как ни странно, более жестокого и натуралистичного кинематографа, чем советский, в 20-е годы в мире действительно просто не было — «буржуазная цензура» не пропустила бы на экраны и сотой доли тех зверств, которые живописали отечественные ленты о революции. Немецкие цензоры делали купюры в фильме «Броненосец «Потемкин», и даже советские вырезали из ленты А. Роома «Бухта смерти» кадр с детским трупиком в помойном ведре. С изображением насилия вообще сплошь связаны парадоксы и загадки. Пластические искусства с древнейших времен пришли к изображению «ню», пропитанному эротикой, но, скажем, гноящиеся язвы или отсеченные конечности так никогда и не стали популярным предметом изображения. Общество не испытывало особой потребности в подобных произведениях. Авангардизм, конечно, жил по иным законам, но они, его законы, и должны быть «перпендикулярными» по отношению к некоей «норме». В общем же, в «мире Маркса» спрос рождает предложение, и цензурные запреты не мешали распространению порнографии, но как-то ничего не слышно о тиражировании и нелегальном распространении материалов, связанных с насилием. Может быть, это происходило оттого, что насилие и так пронизывало всю «легальную» культуру, включая пропагандистскую и патриотическую? Архивы сохранили интереснейшие ответы советских детей 20-х годов об их «круге чтения». Оказывается, детки обожали смаковать описания садистических пыток, которыми подвергали партизан или комсомольцев «враги пролетариата». Интересно, что кинематограф, кажется, единственный вид культуры, словно созданный для изображения насилия. В самом бытовании его на экране есть какая-то тайна — дозы его допустимого изображения просто невозможно формализировать. Анджею Мунку, скажем, достаточно было показать мертвую руку, выпроставшуюся из-под рогожи, накрывающей трупы, — и в одном лишь равнодушном жесте возницы, когда он кнутовищем закидывает руку в повозку, была выражена вся кошмарная реальность концлагеря. Кажется, это самый натуралистиче- ский кадр фильма «Пассажирка» — вроде бы подтверждающий расхожее убеждение, что намек на нечто чудовищное в искусстве будто бы сильнее его прямого изображения. Но вот в японском фильме самурай делает себе харакири, бьют фонтаны крови, а из распоротого живота с шумом выходит воздух — и мы ясно видим, что в этом случае пресловутый «намек» был бы просто неуместен. Оно словно не поддается классификации. Полицейский волтузит Чарли — это явное насилие. Чарли дает сдачу — это уже самозащита. Полицейские разгоняют демонстрантов — это классовая борьба. Партизанка Марютка стреляет в возлюбленного, белого поручика, — это «выполнение революционного долга». В фильме Роберто Росселлини «Рим — открытый город» нацисты пытают подпольщика — обматывают ему руки тряпками, обливают бензином и, поджигая, превращают их в два пылающих факела. Кадры вызывают ужас, но… их «проводят» по ведомству «антифашизма», а не изображения насилия. Оценивая сцены насилия на экране, цензура и общество применяют двойные стандарты, и эти критерии логически объяснить трудно. Не проясняет дело и официальный документ Госкино от 20 октября 1999 года. Его формулировки — образец умозрительной, бессодержательной и беспомощной казуистики. Так, в фильмах, разрешенных для зрителей «старше восемнадцати лет», «явное и реалистическое изображение насилия может быть показано, если оно не дается со всеми подробностями и чрезмерной жестокостью». А где границы этой «чрезмерности»? Строго запрещаются «неоправданные подробности сцен садизма и чрезмерного опять! Еще бы — на дырку в черепе «неприятно смотреть». То ли дело — бравый молодец, целящийся из револьвера прямо в зал: стреляй, родимый! Великие режиссеры ХХ века — от Феллини до Тарковского — не позволяли зрителю отвести глаза от скверны насилия. Их морализм был не в том, чтобы обеспечить ему, зрителю, душевный комфорт во время просмотра, а в том, чтобы заставить его пережить чужую боль как свою собственную. Здесь режиссеры следовали этическим постулатам религиозной культуры: не шарахаемся же мы от классических полотен, где крестные муки изображены порой с беспощадными подробностями — например, у Грюневальда. Художественная ткань многих значительных лент содержит в себе разнообразные отсылки к образам и мотивам общечеловеческой мифологии. Неизбежно возникающая тема крестного пути делает изображение страдания очистительным, и кощунственно запрещать здесь самые жестокие сцены. Яркий пример подобного фильма, появившегося совсем недавно и пронизанного религиозными реминисценциями, «Человек без прошлого» Аки Каурисмяки. И другие лучшие наши режиссеры-современники — от Германа до Кустурицы — живут этой традицией. Как и положено в гуманистической культуре, в их лентах нет ни заигрывания с насилием, ни стремления чем-либо его оправдать — оно вызывает отвращение, а его жертвам мы сострадаем. Всё же традиции великого бытийного кино словно бы пересыхают. Насилие изображается сегодня как иррациональная стихия, как необходимейший компонент социальной и политической жизни, словом, как «повивальная бабка истории», — здесь мы пятимся к формуле Маркса. Прочистить массовое сознание от новейшей мифологии помогли бы аналитичные фильмы, исследующие природу насилия, — такие, какими были «Соломенные псы» Сэма Пекинпа, «Заводной апельсин» Стэнли Кубрика… Но последней подобной лентой, кажется, был замечательный фильм Оливера Стоуна «Прирожденные убийцы». Реки крови в нынешнем жанровом кино ничуть не удивляют: оно всегда поставляло на рынок не только грезы, но «рубку, сечу, поножовщину» и «страшные сказки». Сегодня оно — тот же род балагана, смесь ярмарочного аттракциона с компьютерной игрой. Эта машина функционирует по извечно заданным ей законам. Она не меняет своей сущности оттого, что в мир балагана приходят пресловутые новые технологии. Невелика разница, слетает с плеч персонажа муляжная голова из папье-маше или масса тел корчится на экране от рассекающих их лазерных лучей. От таких зрелищ впадают в зависимость, родственную наркотической: первый шок притупляется, потребитель ждет более сильную инъекцию, и этот процесс бесконечен. Так, когда в начале 30-х Александр Довженко приводит на экран обнаженную дивчину — это снятие эстетического табу, а дальнейшее тиражирование «ню» в кино — поток и конвейер. Когда в фильме «Заводной апельсин» Стэнли Кубрик превращает насилие в эстетизированный балет — это скачок в иное художественное измерение, а когда сегодня на экране трупы валятся направо и налево… это «никак». Прочие причуды авторского кино проигрывают этому простому и образному высказыванию и являются лишь его вариациями. Кроме авторского и жанрового кино существует обширная сфера… «авторского жанрового» кинематографа. Жанровое кино создают здесь именно авторы, причем эстеты и рафинированные интеллектуалы: Хичкок, Серджо Леоне, Дарио Ардженто, Джон Ву, Коппола, Люк Бессон… Именно здесь изощренное сознание, дразня и провоцируя, предается эстетическим играм с насилием — рождает его причудливейшие формы или провокативно меняет местами добро и зло. Это сфера салонного насилия. И здесь наши гуманистические воззрения приходят в парадоксальное противоречие с эстетическим чувством. Признаемся, что знаменитая сцена из хичкоковского «Психоза», где женское тело извивается под ударами ножа маньяка, доставляет нам эстетическое наслаждение… Попросту говоря, нам приятно на это смотреть. Эффектная и болезненная красота сцен насилия в фильмах Дарио Ардженто тоже вызывает настоящий эстетический восторг. Когда появилась «Необратимость» Гаспара Ноэ, писали о некоей невыносимости для восприятия сцены насилия над женщиной в подземном переходе. Напротив, глазу-то этот кажущийся бесконечным план доставляет высокое эстетическое наслаждение. Распростертое женское тело, уходящее в перспективу тоннеля, кажется монументальным, а сам кадр, решенный в эстетике станкового полотна, своей цветовой гаммой приближен к полотну Веласкеса «Венера перед зеркалом»… Насилие по-прежнему притягивает и отталкивает нас, и в этом явлении работают все те же закономерности, что и сто, двести и тысяча лет назад. В жизни я осуждаю все формы насилия, но как художник и эстет вполне способен насладиться им в искусстве. Находились журналисты например, Ирина Петровская , которые после 11 сентября в особую заслугу американскому ТВ ставили… «тактичный» показ катастрофы, то есть то, что ее кадры не вызывали особого ужаса и, по общему мнению, смахивали на продукт компьютерных технологий из голливудской ленты. Странный комплимент! Представим себе, что американские освободители, появившись на территории Освенцима, столь же «тактично» не снимают ни одного кадра с жертвами нацистского геноцида — из опасения расстроить нервного кинозрителя! В подобном случае мир и Германия не ужаснулись бы фашистским злодеяниям, нация не осознала бы своей тяжкой исторической вины. В показе социального насилия не должно быть недоговоренности. Она усыпляет общество и позволяет злу произрастать. Чтобы этого не было, в иных случаях полезнее эмоциональный шок, нежели замалчивание. Не столь уж существенно, каким способом на экране отпиливают руку или ногу, — важно, чтобы зритель не отождествлял себя с насильником и чувствовал чужую боль, как свою собственную. Во мне слишком сильна прививка отечественной литературы, ригористически осуждавшей насилие, — особую роль сыграли воззрения Льва Толстого. Потому мне кажется отвратительной картина Люка Бессона «Леон» — не могу заставить себя лить слезы над тяжелой судьбой и горькой участью дегенерата, сделавшего своей профессией убийство за деньги. Я прекрасно понимаю провокативный характер первой серии фильма Копполы «Крестный отец» — и все равно у меня нет желания разбирать, кто из изображенных бандитов «лучше». Все они — мерзкие пауки в одной банке. Точно так же я абсолютно не приемлю той доморощенной философии блатного патриотизма, что пронизывает фильм Алексея Балабанова «Война», и того «военно-спортивного» насилия, которое сказывается в «Звезде» Николая Лебедева.