Иллюстрация к дому подъехал автомобиль. (1) К дому подъехала машина, оттуда вышли девушка в длинном белом платье и пожилая женщина в тёплом пальто. Отчий дом и малая родина вызывают у человека только положительные эмоции и теплые воспоминания о прошедших не согласиться с позицией писателя.
К дому подъехала машина оттуда егэ
| Пример сочинения ЕГЭ по этому тексту — Студопедия | Сегодня я хотел бы показать вам пример эталонного выполнения задания по написанию сочинения для экзамена ЕГЭ. |
| Решения и ответы к заданиям ЕГЭ-2023 | (9)Выберешься оттуда, вздохнёшь и спешишь к электричке, в её вечернюю толкотню, Бога моля, чтобы не отменили. |
Сочинение ЕГЭ по тексту Григоровича (Подъезжая к родному гнезду..)
В таком случае, подъезд машины к дому будет радостным событием, которое поднимет настроение и наполнит дом теплом и уютом. Однако, если машина неожиданно подъехала к дому, то это может вызвать беспокойство и тревогу. Например, это может быть машина скорой помощи или полиции. В таком случае, подъезд машины к дому будет вызывать страх и неопределенность, которые могут повлиять на психологическое состояние человека.
Легко ли быть одиноким? Над этими нравственно-этическими вопросами размышляет Т. Тэсс в своём отрывке. Проблема, затронутая писательницей, актуальна во все времена и поэтому не может оставить нас равнодушными. Рассуждая на эту тему, автор сопоставляет два понятия: одиночество и уединение. Такое человеческое состояние журналистка показывает на примере мальчика, прошедшего уединение и испытавшего одиночество. Мальчику было невыносимо трудно пережить одиночество, хотя он стремился к этому.
Женька уединялся, но не был одиноким. По-настоящему одиночество он почувствовал лишь тогда, когда от него все отвернулись, перестали замечать, разговаривать. Это для него стало страшной трагедией. Автор считает, что в уединении человек не остаётся одиноким, потому что он чувствует внутреннюю связь с другими людьми, родными по крови, близкими по духу. В одиночестве только страдает. Я не могу не согласиться с позицией автора. Действительно, уединение помогает сосредоточиться, испытать радость в общении с природой. А одиночество, наоборот, угнетает человека, делает его уязвимым, приносит ему невыносимые страдания. Вспомним рассказ В. Распутина «Уроки французского» Мальчик, оказавшись вдалеке от дома, в незнакомом городе, много страдал, переживал.
Узкий круг общения способствовал ощущению одиночества. Только благодаря поддержке учительницы, он добился успехов в учёбе, в жизни, став поистине настоящим человеком. Читаешь произведение Б. Екимова «Ночь исцеления» — находишь ту же проблему одиночества. Оставшись одна, без поддержки, баба Дуня в одиночку переносила свои беды и невзгоды, пока не приехал её единственный внук. Гриша сумел поговорить с бабушкой ласково, убедительно. Героиня почувствовала поддержку близкого человека, заботу, сочувствие и сострадание.
Я поднялся и вышел на кухню. Стояли друг против друга строгая мать моя и маленький Петя, взъерошенный воробьишко: пальто — нараспашку, волосы — дыбом, на лице и в глазах — наивная детская просьба: «Не ругай». Всё так ясно было, что помощи моей не понадобилось. Тогда не будем ругать. Я вернулся в горницу, к своему столу. Прошло много и много лет. Тот случай, конечно, давно забылся. Сколько было всего, и доброго, и несладкого, — жизнь течёт. Матушка моя состарилась, Петя вырос. В старом доме теперь мы проводим лишь тёплое лето. А чуть заосенеет, сразу переезжаем на городскую квартиру. И вот похолодало, месяц — сентябрь. Пора «на крыло». Но пожилого человека с места насиженного стронешь не вдруг. Вот и мать наша собирается будто навсегда. Для матери переезд — дело серьёзное, готовится к нему долго. Поэтому с переездом получается так: похолодало, собрались, уехали, а мать ещё два ли, три дня, а то и неделю на старом месте копошится. Потом за ней приезжаем. Тогда уж и дом на запор. И вот новое утро. Пасмурно уже, зябко. Дом нахохлился. Кое-где у соседей дымки из труб. Вошли в дом. А у матери только-только самые сборы. Опять все богатства свои разложила. Без слов видно, что не готова. Я лишь головой покачал, охнул. А Петя, он молодой, горячий. И ведь верно: у него — работа, а он бабку каждый день возит-возит и никак не увезёт. Раскрыл он было рот, да, слава богу, ничего сказать не успел. Мать наша стоит, маленькая, виноватая, голову подняла и попросила робко: — Не ругайте меня, пожалуйста. От тихих слов её, видно, не только моё дрогнуло сердце. Петя вздохнул и сказал неожиданно мягко, с усмешкой: 2 — Ладно, не будем тебя ругать. Господи, как же она постарела, наша мать!
Каждый уголок этого города напоминает мне о тех временах, когда я был еще ребенком и не знал о том, что ждет меня в будущем. Когда я подъезжаю к родному городу, я чувствую себя счастливым и благодарным за все, что он мне дал. Я радуюсь каждому знакомому лицу, каждому зданию и каждой улице. Я знаю, что этот город всегда будет для меня особенным и неповторимым, и я буду всегда возвращаться сюда, чтобы наслаждаться его красотой и теплом.
Сочинение егэ подъезжая
| К дому подъехала машина оттуда егэ сочинение тэсс - Универсальный справочник - энциклопедия | Контакты. Главная» Сочинения. К дому подъехала машина оттуда егэ сочинение проблемы — 6 лучших ответов. |
| Решения и ответы к заданиям ЕГЭ-2023 | (6) Пашка подъехал к конторе, поставил машину рядом с другими и пошёл оформлять документы. |
| Какие из перечисленных утверждений являются верными? Задание 23 ЕГЭ. Практика. | плохо, если ты живешь в своем доме. |
| Решения и ответы к заданиям ЕГЭ-2023 | Главная» Новости» Пример сочинения егэ 2024 по русскому языку. |
| Примеры сочинений ЕГЭ 2024 по русскому языку | ИТОГОВОЕ СОЧИНЕНИЕ. Примеры Итоговых сочинений. Подготовка к ЕГЭ. |
Сочинение ЕГЭ 2019 по тексту Можаева. Проблема халатного отношения людей к ценностям
Подъезжая к родному дому, рассказчик не мог поверить, что ему будет так радостно вернуться сюда, не мог представить, насколько сильно скучал по этим местам. Речевые ошибки в сочинении ЕГЭ. Готовое сочинение ЕГЭ №2 Григорий Яковлевич Бакланов — русский советский писатель и сценарист в предложенном нам отрывке текста ставит перед читателями великую проблему — проблему жестокости войны. Сочинения ЕГЭ, ОГЭ. Сочинение по тексту Леонида Израилевича Лиходеева. Сочинение для ЕГЭ.
Поиск по этому блогу
- Сочинение ЕГЭ по тексту Григоровича (Подъезжая к родному гнезду..)
- Сочинения по русскому . Образцы сочинений. Сочинения ЕГЭ, ОГЭ
- Видеоразбор с примером по тексту Распутина, Про детство
- Примеры сочинений ЕГЭ 2019-2021 по русскому языку [обновлено 2023]
- ТЕКСТ по Солоухину
Несколько лет назад мой знакомый юрий сергеевич сочинение егэ по русскому
В целом, тема “Подъезжая к родному гнезду, я не узнавал себя” может быть использована для написания интересного и эмоционального сочинения ЕГЭ. Сочинение ЕГЭ,сочинение,егэ,цыбулько,2024,вариант,22,36,по текст. Если машина подъехала к дому слишком близко или неправильно припарковалась, это может вызвать проблемы с проездом других автомобилей или пешеходов.
Никаких проблем, всё нормально.
Война — это жестокость, которая убивает людей, заставляет их страдать, стирает с лица Земли понятие справедливости. Вот о чём задумываешься, читая текст Г. Писатель ставит проблему бессмысленности войны и предлагает нам поразмышлять об этом вместе со своим героем. Трудно понять, почему случаются войны, и разговор Третьякова с санитаром заканчивается горьким выводом: « Что ему объяснишь? Не приставишь оторванную ногу и не объяснишь. А самое главное, что и себе не всё объяснишь». Действительно, трудно понять, зачем люди обрекают других людей на страдания, мучения, гибель. Ясно только одно: не злая воля одного человека подняла и отправила полмира на войну, и в этом нет никакого высокого смысла, поэтому и объяснить ничего невозможно.
Но всё же Третьяков мучительно задаётся вопросом: «Какая надобность не для кого-то, а для самой жизни в том, чтобы люди, батальонами, полками, ротами погруженные в эшелоны, спешили, мчались, терпя в дороге голод и многие лишения, шли скорым пешим маршем, а потом эти же люди валялись по всему полю, порезанные пулемётами, размётанные взрывами, и даже ни убрать их нельзя, ни похоронить? Авторская позиция выражена в финале текста, когда Третьяков размышляет: «Двигать историю по её пути — тут нужны усилия всех, и многое должно сойтись. Но, чтобы скатить колесо истории с его колеи, может быть, не так много и надо, может быть, достаточно камешек подложить? С мнением автора невозможно не согласиться. И я могу привести в пример один исторический факт. Весь мир был в шаге от самой разрушительной войны — атомной. Но добрая воля двух людей, Никиты Хрущёва и Роберта Кеннеди, предотвратила катастрофу.
Тайные переговоры между генеральным секретарём СССР и братом президента Америки и есть тот самый «камешек», заставивший «скатить колесо истории с его колеи». Чем руководствовались эти два человека? Наверное, они были умными людьми и понимали бессмысленность хаоса войны.
Напоследок он надел обоим пленникам поверх колючей проволоки и российские каски на голову, чтобы в лагере генерала Шаманова уже не сомневались, кого распял на окраине села полевой командир Руслан Гелаев. Кресты вынесли на передовую, поставили стоя, вкопали прямо в кучи земли от вырытых окопов. Получалось, что они были перед окопами, под ними располагалась пулеметная точка боевиков.
Поначалу страшная боль пронзила тело, обвисшее на тонких гвоздях. Но постепенно центр тяжести приняли веревки, затянутые под мышками, а кровь стала поступать к пальцам рук все меньше и меньше. И вскоре Сергей уже не чувствовал ладоней и не ощущал боли от вбитых в них гвоздей. Зато страшно болели изуродованные ноги. Легкий теплый ветерок обдувал его обнаженное тело. Вдали он видел танки и артиллерию 58-й армии, которая после долгой подготовки намеревалась быстро выбить боевиков из Гойского.
Крест мальчишки стоял немного позади, поэтому пулеметчик не мог его увидеть, даже повернув голову. Только бы свои пулей не зацепили... Сержант про себя усмехнулся. Это было бы избавлением от всего. Правда, наши не станут стрелять по крестам, попробуют скорее отбить. Но это пустое.
Даже если чеченцы станут отходить из села, уж двоих распятых они точно пристрелят, прямо на крестах. Я — повар. Отстали от колонны. Бой был, троих убило, я уцелел. Чаще умирали от заражения крови. Римляне обычно ждали три дня...
Даже давали воду. Когда надоедало, делали прободение копьем... Это когда копьем прокалывают живот. А я думаю, что у них глобуса да учебника арифметики нет, а это дерьмо как раз есть! Плевок с кровью упал рядом с чьим-то пулеметом. Внизу началась какая-то возня.
Сергею было тяжело опускать голову вниз, но он заметил, что боевики начали занимать свои места в окопах, в пулеметы заряжали ленты. Сергей закрыл глаза. Он почему-то представил, что две тысячи лет до него также в одиночестве, окруженный враждебной толпой, страдал на кресте еще один человек. Божий cын Иисус. Он простил всем, искупил их вину, претерпел казнь. Он с болью опустил голову, увидел, как боевики сновали по окопу под ним, переносили ящики со снарядами и цинки с патронами.
Один молодой боевик вдруг остановился под крестом, поднял голову. На лице расплылась довольная улыбка, он вскинул автомат, прицелился в голову. Страдай, твой Бог так тебе завещал! Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет пророк его! Мальчишка согнулся и быстро понес стопку зеленых пороховых зарядов к ручному гранатомету. Он бы так хотел...
Вряд ли после всего, что они здесь сделали... Пуля от СВД щелкнула по доске, рядом с правой рукой. Артиллерия долбила по позициям боевиков, но снаряды рвались либо правее, либо левее крестов. Мочите гелаевцев! Мы с вами и душой и сердцем! Сверху ему была видна панорама боя.
Вдруг пуля снова щелкнула по доске рядом с правой рукой. Сергей понял — это было приглашение к разговору от одного из наших снайперов. Мы можем продержаться еще пару часов! Он знал, где-то в прямой видимости сидит наш снайпер. Он готов в оптический прицел читать его по губам. Пулеметчик медленно повторил свои слова три раза.
Пуля снова щелкнула по тому же месту. Видимо, боль была настолько нестерпимой, что мальчишка стал кричать на боевиков. Пристрелите меня, ну, пристрелите же! Внизу один из боевиков поднял голову. Когда будет приказ отходить, я сам выстрелю тебе в живот, чтобы ты умер, но еще часок помучился, пока твои придут. Не надейся, мы не дадим вас освободить!
Еще одна пуля от СВД, как новое приглашение к разговору, отщепила кусок доски. Боевики в бою этого не услышали, но удар пули, ее энергетика была настолько высокой, что Сергей чувствовал это спиной, каждой частичкой тела, правда, пальцы руки и кисти уже ни на что не реагировали. Он знал, шла безвозвратная анемия конечностей. Вопрос тоже был ясен для пулеметчика. Чтобы он не мучался. Он сам просит об этом, — беззвучно, как рыба, произнес Сергей.
Ты еще жив? Приготовься к смерти, родной! Рядовой на втором кресте так и не успел ответить пулеметчику. Снайперская пуля ударила его прямо в сердце, затем вторая, туда же. Мальчишка больше не стонал. Четвертая пуля ударила в доску.
Сергей понял и этот вопрос. Я еще хочу вам помочь! Позже пристрелишь, я еще могу терпеть, — ответил смотрящему в мощную оптику снайперу сержант. Сергей вдруг почувствовал какую-то волну слабости. Ему сильно захотелось спать. Он знал, что это симптом сильной потери крови.
Нельзя, нельзя спать! Нужно помогать своим! Сергей сжал зубы и закашлялся. Сплюнул кровью. Он заставил себя вновь всмотреться в картину боя. Линия обороны гелаевцев полностью повторяла полукружье домов, стоявших на околице.
Пулемет под ним уже не стрелял, боевик, пообещавший всадить ему пулю в живот, лежал на дне окопа с пробитой головой. И тут он увидел, что там, левее, где бронегруппа из нескольких БТРов и БМПэшек благополучно обошла минное поле боевиков и вплотную подходит к окопам, боевики быстро уходят, протянув по окопу минные провода с гроздью 152-миллиметровых снарядов. Там фугасы впереди, управляемые! Сергей чувствовал, что начинает терять сознание от потери крови. Исход боя был ясен, наши прорвали оборону гелаевцев с двух сторон и уже входят в село. Фактически они уже закрепились на его окраине.
Через мгновение пуля щелкнула по правой доске. Снайпер понял просьбу сержанта. Сергей вздохнул, в глазах плавали черные круги, а сознание отчаянно цеплялось за солнечный свет, яркую синеву неба, борясь с одолевающим сном. Шли мгновения, снайпер медлил. Сильной волной боли ноги заявили о том, что они еще живые. И тут сержант увидел, как к крестам по окопу побежал боевик, на ходу перезаряжая пулемет.
В этот момент Сергей вдруг увидел, что за него, висящего на кресте, разгорается целый бой. Группа из пяти разведчиков перебежками приближается к его окопу. Боевик дал очередь по кресту, но не попал в сержанта. Тут же переключился на российских разведчиков и начал стрелять в них. Снайпер выстрелил один раз, пуля вошла прямо в лоб боевику, вырвала, создав эффект вакуума, из затылка целый шлейф крови. Хвостики камуфляжной ленточки, повязанной на бритой голове, развевались как ленты матросской бескозырки.
Пули свистели над головой, но разведчики этого не замечали. Они были в ярости. Не всякий знает — даже из тех, кто воевал, — каких глубин и какой мощи достигает человеческая ярость. Когда десантники увидели, как боевики подняли на крестах наших пленных, никто не проронил ни слова, никто даже не выругался матом. Молчал и генерал Шаманов. Эта ярость была пострашнее любой ненависти к врагу.
Снайпер так и не выстрелил ему в сердце. Последнее, что увидел сержант, было голубое, голубое до страшной синевы небо. Его сердце быстро затихало и остановилось, перекачивать по венам было уже нечего. Сергея захлестнул какой-то жар, пробежавший напоследок по всему телу. Первого в Сергиев Посад, второго — в Вологду. Их и похоронили, не зная, какую смерть они приняли.
Случай с распятыми потряс всю армию. Говорили, что это послужило поводом для ответных зверств со стороны федеральных войск. Говорили, что потом двоих гелаевцев незаметно вывезли в лес и зашили живыми в свиные шкуры: казненные так не попадали в рай — они умирали в шкуре нечистого животного. Эту казнь мусульман придумали 300 лет назад запорожские казаки с Хортицы. Говорили, что с этого момента мертвым боевикам начали отрезать уши. Однако это были скорее всего только разговоры.
Армия просто брезгливо уничтожала боевиков, безо всяких зверств и ужасов. Май 1995 года. Какие темы поднимает в этом рассказе Б. А баба Дуня, разом оживев, резво суетилась в доме: варила щи, пирожки затевала, доставала варенья да компоты и поглядывала в окошко, не бежит ли Гриша. К обеду внук заявился, поел, как подмел, и снова умчался, теперь уже в лог, с коньками. И снова баба Дуня осталась одна.
Но то было не одиночество. Лежала на диване рубашка внука, книжки его — на столе, сумка брошена у порога — все не на месте, вразлад. И живым духом веяло в доме. Сын и дочь свили гнездо в городе и наезжали редко — хорошо, коли раз в год. Баба Дуня у них гостила не чаще и обыденкою вечером возвращалась к дому. С одной стороны, за хату боялась: какое ни есть, а хозяйство, с другой… Вторая причина была поважнее: с некоторых пор спала баба Дуня тревожно, разговаривала, а то и кричала во сне.
В своей хате, дома, шуми хоть на весь белый свет. Кто услышит! А вот в гостях… Только улягутся и заснут, как забормочет баба Дуня, в голос заговорит, кого-то убеждает, просит так явственно в ночной тишине, а потом закричит: «Люди добрые! А это сон у нее такой тревожный. Поговорят, поуспокаивают, валерьянки дадут и разойдутся. А через час то же самое: «Простите Христа ради!
Конечно, все понимали, что виновата старость и несладкая жизнь, какую баба Дуня провела. С войной и голодом. Понимать понимали, но от этого было не легче. Приезжала баба Дуня — и взрослые, считай, ночь напролет не спали. Хорошего мало. Водили ее к врачам.
Те прописывали лекарства. Ничего не помогало. И стала баба Дуня ездить к детям все реже и реже, а потом лишь обыденкою: протрясется два часа в автобусе, спросит про здоровье и назад. И к ней, в родительский дом, приезжали лишь в отпуск, по лету. Но вот внучек Гриша, в годы войдя, стал ездить чаще: на зимние каникулы, на Октябрьские праздники да Майские. Он зимой и летом рыбачил в Дону, грибы собирал, катался на коньках да лыжах, дружил с уличными ребятами,— словом, не скучал.
Баба Дуня радовалась. И нынче с Гришиным приездом она про хвори забыла. День летел невидя, в суете и заботах. Не успела оглянуться, а уж синело за окном, подступал вечер. Гриша заявился по-светлому. Загромыхал на крылечке, в хату влетел краснощекий, с морозным духом и с порога заявил: — Завтра на рыбалку!
Берш за мостом берется. Гриша поужинал и сел разбирать снасти: мормышки да блесны проверял, на полдома разложив свое богатство. А баба Дуня устроилась на диване и глядела на внука, расспрашивая его о том о сем. Внук все малым был да малым, а в последние год-два вдруг вытянулся, и баба Дуня с трудом признавала в этом длинноногом, большеруком подростке с черным пушком на губе косолапого Гришатку. Будет уха и жарёха. Фирма веников не вяжет.
Гриша рассмеялся: — Я про рыбу. Дядя Авдей. Мы на Картулях жили. Меня оттуда замуж брали. Так там рыбы… Гриша сидел на полу, среди блесен и лесок, длинные ноги — через всю комнатушку, от кровати до дивана. Он слушал, а потом заключил: — Ничего, и мы завтра наловим: на уху и жарёху.
За окном солнце давно закатилось. Долго розовело небо. И уже светила луна половинкою, но так хорошо, ясно. Укладывались спать. Баба Дуня, совестясь, сказала: — Ночью, може, я шуметь буду. Так ты разбуди.
Гриша отмахивался: — Я, бабаня, ничегоне слышу. Сплю мертвым сном. А то вот я шумлю, дура старая. Ничего поделать не могу. Заснули быстро, и баба Дуня, и внук. Но среди ночи Гриша проснулся от крика: — Помогите!
Помогите, люди добрые! Спросонья, во тьме он ничего не понял, и страх обуял его. Карточки потеряла! Карточки в синем платочке завязаны! Может, кто поднял? Гриша уразумел, где он и что.
Это кричала баба Дуня. Во тьме, в тишине так ясно слышалось тяжелое бабушкино дыхание. Она словно продыхивалась, сил набиралась. И снова запричитала, пока не в голос: — Карточки… Где карточки… В синем платочке… Люди добрые. А мамушка ихняя… — Баба Дуня запнулась, словно ошеломленная, и закричала: — Люди добрые! Не дайте помереть!
Гриша не выдержал, поднялся с постели, прошел в бабушкину комнату. Разбудила тебя. Прости, Христа ради. Ты на правый ложись. Гриша вернулся к себе, лег в постель. Баба Дуня ворочалась, вздыхала.
Не сразу отступало то, что пришло во сне. Внук тоже не спал, лежал, угреваясь. Про карточки он знал. На них давали хлеб. Давно, в войну и после. А Петяня, о котором горевала бабушка,— это отец.
В жидкой тьме лунного полусвета темнели шкаф и этажерка. Стало думаться об утре, о рыбалке, и уже в полудреме Гриша услыхал бабушкино бормотание: — Зима находит… Желудков запастись… Ребятишкам, детишкам… — бормотала баба Дуня. Не отымайте, Христа ради… Не отымайте! Гриша вскочил с постели. Баба Дуня проснулась. Гриша наклонился над ней.
В свете электрической лампочки засияли на бабушкином лице слезы. Так ведь это все сон. Во сне, во сне… — Но слезы-то зачем настоящие? Ведь сон — неправда. Ты вот проснулась, и все. А там… — А чего тебеснилось?
Да нехорошее. Будто за желудями я ходила за Дон, на горы. Набрала в два мешка. А лесники на пароме отнимают. Вроде не положено. И мешки не отдают.
Мы их толкли, мучки чуток добавляли и чуреки пекли, ели. Не приведи, Господи. Не приведи… Ну, ложись иди ложись… Гриша ушел, и крепкий сон сморил его или баба Дуня больше не кричала, но до позднего утра он ничего не слышал. Утром ушел на рыбалку и, как обещал, поймал пять хороших бершей, на уху и жарёху. За обедом баба Дуня горевала: — Не даю тебе спать… До двух раз булгачила. А когда надел лыжный костюм, то стал еще выше.
И красив он был, в лыжной шапочке, такое милое лицо, мальчишечье, смуглое, с румянцем. Баба Дуня рядом с ним казалась совсем старой: согбенное, оплывающее тело, седая голова тряслась, и в глазах уже виделось что-то нездешнее. Гриша мельком, но явственно вспомнил лицо ее в полутьме, в слезах. Воспоминание резануло по сердцу. Он поспешил уйти. Во дворе ждали друзья.
Рядом лежала степь. Чуть поодаль зеленели посадки сосны. Так хорошо было бежать там на лыжах. Смолистый дух проникал в кровь живительным холодком и, казалось, возносил над лыжней послушное тело. И легко было мчаться, словно парить. За соснами высились песчаные бугры — кучугуры, поросшие красноталом.
Они шли холмистой грядой до самого Дона. Туда, к высоким задонским холмам, тоже заснеженным, тянуло. Манило к крутизне, когда наждаковый ветер высекает из глаз слезу, а ты летишь, чуть присев, узкими щелочками глаз цепко ловишь впереди каждый бугорок и впадинку, чтобы встретить их, и тело твое цепенеет в тряском лете. И наконец пулей вылетаешь на гладкую скатерть заснеженной реки и, расслабившись, выдохнув весь испуг, катишь и катишь спокойно, до середины Дона. Этой ночью Гриша не слыхал бабы Дуниных криков, хотя утром по лицу ее понял, что она неспокойно спала. Ну и слава Богу… Прошел еще день и еще.
А потом как-то к вечеру он ходил на почту, в город звонить. В разговоре мать спросила: — Спать тебе баба Дуня дает? Мы пробовали. По пути домой стало думаться о бабушке. Сейчас, со стороны, она казалась такой слабой и одинокой. А тут еще эти ночи в слезах, словно наказание.
Про старые годы вспоминал отец. Но для него они прошли.
Поехал в райцентр вставлять зубы и по случаю завершения такого важнейшего дела загулял. Рейсовый автобус ушел, и он остался ночевать у свояка. Кони их было семеро -- два мерина, две кобылы и трое жеребят долго бродили по лугу, и когда я шел от реки с удочками, вскинули головы и долго смотрели мне вслед, думая, что, может, я вернусь и загоню их в стойла конюшни, но не дождавшись никого, сами явились в деревню, ходили от дома к дому, и я решил, что они уснут на лугах или прижавшись к стене конюшни, нагретой солнцем со дня. Поздней ночью я проснулся, пошел на кухню попить квасу.
Что-то остановило меня, заставило глянуть в окно. Густой-прегустой туман окутал деревню, далее которой вовсе ничего не было видно, и в этой туманной пелене темнели недвижные, как бы из камня вытесанные, силуэты лошадей. Мерины и кобылы стояли, обнявшись шеями, а в середке, меж их теплых боков, опустив головенки, хвосты и желтенькие, еще коротенькие гривы, стояли и спали тонконогие жеребята. Я тихо приоткрыл окно, в створку хлынула прохлада, за поскотиной, совсем близко, бегал и крякал коростель; в ложку и за рекой Кубеной пели соловьи, и какой-то незнакомый звук, какое-то хрюканье, утробное и мерное, доносилось еще. Не сразу, но я догадался, что это хрипит у самого старого, надсаженного мерина в сонно распустившемся нутре. Время от времени храп прекращался, мерин приоткрывал чуть смеженные глаза, переступал с ноги на ногу, настороженно вслушиваясь -- не разбудил ли кого, не потревожил ли, -- еще плотнее вдавливал свой бугристо вздутый живот в табунок и, сгрудив жеребяток, успокаивался, по-человечьи протяжно вздыхал и снова погружался в сон.
Другие лошади, сколь я ни смотрел на них, ни разу не потревожились, не пробудились и только плотнее и плотнее жались друг к дружке, обнимались шеями, грели жеребят, зная, что раз в табуне есть старшой, он и возьмет на себя главную заботу -- сторожить их, спать вполусон, следить за порядком. Коли потребуется, он и разбудит вcex, поведет куда надо. А ведь давно не мужик и не муж этим кобылам старый заезженный мерин, давно его облегчили люди и как будто избавили от надобностей природы, обрекли на уединенную, бирючью жизнь. Но вот поди ж ты, нет жеребцов в табуне -- и старый мерин, блюдя какой-то там неведомый закон или зов природы, взял на себя семейные и отцовские заботы. Все гуще и плотнее делался туман. Лошади проступали из него -- которая головой, которая крупом.
Домов совсем не видно стало, только кипы дерев в палисаднике, за травянистой улицей, еще темнели какое-то время, но и они скоро огрузли в серую густую глубь ночи, в гущу туманов, веющих наутренней, прохладной и промозглой сонной сырью. И чем ближе было утро, чем беспросветной становилось в природе от туманов, тем звонче нащелкивали соловьи. К Кубене удрал коростель, пытался перескрипеть заречного соперника, и все так же недвижно и величественно стояли спящие кони под моим окном. Пришли они сюда оттого, что я долго сидел за столом, горел у меня свет, и лошади надеялись, что оттуда, из светлой избы, непременно вспомнят о них, выйдут, запрут в уютной и покойной конюшне, да так и не дождались никого, так их тут, возле нашего палисадника, сном и сморило. И думал я, глядя на этот маленький, по недосмотру заготовителей, точнее любовью конюха сохраненный и все еще работающий табунок деревенских лошадок, что, сколько бы машин ни перевидал, сколько бы чудес ни изведал, вот эта древняя картина: лошадь среди спящего села, недвижные леса вокруг, мокро поникшие на лугах цветы бледной купавы, потаенной череды, мохнатого и ядовитого гравилатника, кусты, травы, доцветающие рябины, отбелевшие черемухи, отяжеленные мокром, -- все это древнее, вечное для меня и во мне нетленно.
Много воды унесла с тех пор река времени. Зарыли шрамы окопов, исчезли пепелища сожженных городов, выросли новые поколения. Но в памяти человеческой навсегда останутся события тех героических трагических лет.
Какие из перечисленных утверждений являются верными? Задание 23 ЕГЭ. Практика.
Они вместе выполняют работу по дому, гуляют, сумерничают, ведут беседы обо всем на свете и так далее. КОНКУРС на лучшее сочинение ЕГЭ |_КОНКУРС на лучшее сочинение ГИА Инновации в обучении Школьный юмор Раздел предложений Проверенные работы. - Apple - - AppGallery - Курс по подготовке к ЕГЭ: Текст этого сочинения ждет вас у меня в ТГ-канале: t.m. Готовые сочинения (36 вариантов) по пособию И.П. Цыбулько, задание 27, для подготовки к ЕГЭ 2024 года по русскому языку.
Сочинение ЕГЭ по новому формату 2021-2022 г. с выделением его элементов.
Сочинение на тему “Сочинение к дому подъехала машина, оттуда ЕГЭ”. Сочинение из сборника Цыбулько М.Е. Салтыков-Щедрин «Пропала совесть по старому толпились люди на улицах». Так Татяна Тэсс к дому подъехала машина, и она осознала, что нашла свое место в этом мире.