Лика Длугач ведущая Mtv. 3 сентября в 14:00 в лектории павильона «Рабочий и колхозница» пройдет лекция главного редактора журнала Wedding Лики Длугач. Лика Длугач использовала стильный и многофункциональный блендер от Redmond. Лика помнит Лику Длугач,которая раньше вела на MTV 20 ку самых самых.,просто стало интересено где она сейчас, давно ее не видно. Израильский фотохудожник и журналист Дмитрий Брикман предлагает вашему вниманию программу "Детский недетский вопрос". Гостем передачи сталa Лика Длугач – те.
Александр Анатольевич
- Женский интернет-журнал о моде, красоте и стиле жизни
- Как воспитать современного еврея // Лика Длугач
- Про груз ответственности
- Тутта Ларсен
- Лика Длугач назначена главредом журнала Wedding
10 продуктов, которые всегда есть в холодильнике Лики Длугач
Лика Длугач и Татьяна Волошко-Стебловская перед съемками программы "Учимся жить" Совсем скоро на канале "Образователи" премьера нашей новой программы, название которой пока секрет. В ближайших выпусках - интервью с министром образования Подмосковья Ильёй Бронштейном. А интервью с заместителем руководителя департамента образования и науки Москвы Ильей Новокрещеновым буквально на этой неделе.
В программе «Мамина кухня» я объясню, что нет разделения на детскую и недетскую еду. Есть в целом — вкусная еда, которую любят и взрослые, и дети.
Главное — правильно её приготовить», — рассказывает Лика. Самые разнообразные: от потрясающей томлёной говядины с пюре из сельдерея и зелёного горошка до острой японской лапши рамен, от грузинских кукурузных лепёшек мчади с сыром сулугуни до утреннего овсяного печенья с бананом, от гавайской холодной закуски поке до овощного салата из фузилли с креветками. Всего зрители увидят около 30 рецептов вкуснейших блюд на каждый день. Я готовлю и тайскую, и китайскую, и японскую, и французскую, и итальянскую — какую угодно кухню, которая нравится домочадцам.
Я приверженец приёма конструктора, когда на ужин готовятся, например, три компонента, из которых каждый член семьи «соберёт» себе что-то по душе. При такой системе все остаются сытыми», — говорит Лика.
До поступления в архитектурный вуз я даже подумать не могла, что можно пойти учиться на другие специальности. Я рисовала с полутора лет, жила в мире зданий, интерьеров и имен архитекторов. Через несколько лет учебы я поняла, что занимаюсь не тем.
Четкого плана у меня не было, поэтому на некоторое время я затаилась дома и начала знакомиться с собой. Ситуацию изменила мамина подруга, которая была вторым режиссером на Киностудии им. Она позвала меня работать на площадку переводчиком. Я окончила хорошую школу с углубленным изучением английского языка и иногда подрабатывала переводами. В 19 лет мне по сути было всё равно, чем заниматься, поэтому я согласилась.
Я с первого взгляда влюбилась в кино, съемочную площадку, творческих людей. Потом друг пригласил меня переводчиком в телекомпанию, а вскоре меня выпихнули в кадр: «Корреспондент заболел, иди». Так всё и началось. Моя жизнь связана с телевидением уже 26 лет. Параллельно я работала на радио, писала сценарии, выступала в роли продюсера, была главным редактором глянцевого журнала.
Проработав некоторое время в кулинарной программе, решила разобраться в теме питания и получить профессиональное образование. Примерно в тот же период я интуитивно поняла: мое самочувствие напрямую зависит от того, что я ем. Я стала внимательнее относиться к тому, как мой организм реагирует на тот или иной продукт. Например, перестала есть мясо, не по этическим соображениям, а потому что поняла, что плохо себя чувствую от него. Потом без всякого насилия над собой отказалась от сахара.
Уже отучившись, я убедилась, что всё, к чему я пришла интуитивно, имеет под собой научные основания. Сейчас я работаю лайф-коучем, помогаю найти свой стиль питания. Недавно мы c друзьями открыли агентство «Art-практика». Мы называем его агентством таланта и креатива. Наша задача — не организовать мероприятие, а придумать сценарий и понять, кого из наших клиентов — артистов, музыкантов, танцоров балета — мы можем подключить для создания любого творческого контента.
Когда устаю, я говорю: «Матери нужен покой. Сегодня я не хочу ничего делать». Мне важно, чтобы меня никто не дергал хотя бы полдня: в это время читаю книгу или просто лежу с закрытыми глазами. Несколько часов в таком состоянии — и уже можно снова общаться с людьми. Когда я была маленькая, говорила, что у меня будет пятеро детей.
Пока их трое. Сейчас старшему 22 года, среднему — 13, а младшей — 12. Я абсолютно стихийная мама. Правила воспитания — это хорошо, но каждый ребенок тебе доходчиво объясняет, что всё, что ты придумала раньше, не работает. Извольте подстраиваться под него.
Я придерживаюсь нескольких принципов: уважать ребенка; понимать, что он — не ты, а отдельный человек со своим характером; не врать ему. Своим детям я старалась привить важное правило: все люди разные, все люди равные. Кажется, у меня это получилось: я вижу, что они очень эмпатичны и всегда помогают людям, если это необходимо. Большую часть времени мы живем в Тель-Авиве. Я рада, что могу дать детям опыт проживания в стране, где с большим уважением относятся к людям.
Так как они выросли в этих постулатах, то легко влились в общество, завели друзей. Я всегда чувствовала спокойствие, когда приезжала в Израиль. Сейчас я вижу, как то же самое испытывают дети. Я выросла в семье, где был достаточно уверенный матриархат, не диктатурный, а разумный. Отношения моих родителей строились на принципах партнерства с небольшим перевесом в сторону женщины.
Я видела бесконечное уважение в отношениях бабушек и дедушек, мамы и папы. Вопросы в семье решали и мужчины, и женщины — в зависимости не от гендера, а от навыков. Моих родителей, к сожалению, давно нет. У нас были очень близкие отношения, я могла прийти к маме с любым вопросом. Сейчас что бы ни происходило в жизни, я обращаюсь к трем самым близким подругам и своему второму папе — близкому другу нашей семьи, рядом с которым я выросла.
Мои дети тоже приходят ко мне почти всегда. При этом я прекрасно вижу ту долю личного, которую они обсуждают только с друзьями или друг с другом. Я считаю, так и должно быть. Лаура Шамуилова: «Когда ты родился, Всевышний решил, что без тебя этот мир не может» Диетолог, коуч по здоровому питанию. Руководитель клуба знакомств в синагоге в Отрадном, инициатор проектов «Худеть легко — кошерно» и KinderShul.
Занимается развитием детского клуба в Измайловской общине. Родилась в Дербенте. Крупской и «Махон ХаМеШ». Преподавала иудаику, вела женский клуб, работала в еврейском пансионе. В детстве я всегда представляла, что у меня будет религиозная семья, я стану женой и мамой, а работать буду в детском саду.
С годами представления изменились — я подумала, что могу делать гораздо больше и для себя, и для других. Я выросла в Дербенте, где выбор учебных заведений был невелик. Родители сказали: «Либо в педагогический, либо в медицинский колледж. Главное — недалеко от дома». Я понимала, что в Дербенте мне скучно и, будучи девушкой проворной, начала искать учебные заведения в Москве, в которые меня могли бы отпустить родители.
Очень хотелось сбежать из города, где я не видела интересного для себя общества. Выяснилось, что есть еврейский пединститут, который предоставляет общежитие, где религиозные девочки живут вместе. Туда я и поступила. Посреди обучения родители вызвали меня домой, якобы на каникулы. Когда я приехала, они сказали, что еврейской девушке нужно сначала выйти замуж, а уже дальше — договариваться с мужем, продолжать ли обучение.
Мне повезло: случайно на свадьбе знакомых я встретила парня, который, как и я, давно уехал из Дербента. Через месяц мы поженились.
По желанию можно добавить любые овощи, которые любит ребенок, например кабачок, морковь, картофель или баклажан. Также понадобится лук, кунжут и соевый соус. Сам процесс приготовления блюда состоит из нескольких этапов: В первую очередь следует залить в сковороду небольшое количество растительного масла и пожарить на нем лук до появления полупрозрачного оттенка.
Далее следует нарезать соломкой все овощи и также обжарить их в течение 3-5 минут. Теперь полученное ассорти следует подсолить и протушить в небольшом количестве воды. Лапшу необходимо предварительно промыть и сварить. Далее её необходимо соединить с овощами, добавив соевый соус, кунжутное масло и зелень. Блюдо, приготовленное по этому рецепту, получается максимально полезным и насыщенным.
Книги Лига Длугач также известна как автор нескольких книг для молодых мам. Например, не так давно вышло пособие под названием «Как накормить ребенка вкусно? В нем сосредоточены самые полезные рецепты блюд, советы по их приготовлению и рекомендации для родителей. Все, что делает телеведущая, основано на её огромном жизненном опыте. Она все свое время уделяет своей семье, в частности, маленьким детям.
Длугач мечтает, чтобы каждый ребенок был крепким, здоровым и счастливым, и делает все для получения этого результата.
Лика Длугач в программе "Детский недетский вопрос". Возраста не существует...
Ведущая программы для родителей на канале "Мама", автор книги "Как накормить ребенка", главный редактор журнала Wedding, телеведущая с более чем 20-летним опытом работы. Лика Длугач об однополых браках. Лика Длугач доказывает, что талант, самоотдача и уверенность в себе могут преодолеть любые преграды на пути к успеху и самоутверждению. Молодость Лики Длугач – это настоящая сокровищница воспоминаний, в которой каждая фотография становится свидетельством ее красоты и юности. В воскресенье Лика будет учить детей и желающих примкнуть к ним взрослых готовить креветочные крокеты, пюре из сельдерея и пастернака и праздничные бисквиты, которые дети. Полная биография, самые интересные факты из жизни и последние новости об авторе. Лика (Анжелика) Длугач фотографии. Биография Фильмография Обсуждение Вопросы и приветы Фотографии Новости.
Лика Длугач. Советы ведущей для молодых мам
Может, они где-то и были в свободном полете, но до меня они дошли в локализованном варианте. И, конечно, то время — это бандитская Москва. Она была довольно активной. Там Миша Шуфутинский давал первый концерт в Москве после эмиграции. Конечно, вся бандитская Москва, все малиновые пиджаки и золотые цепи ломанулись туда. И я, девочка-припевочка с микрофоном. Мне 20 лет, мы снимаем, все замечательно, Миша поет, эти все сидят тащатся. Миша заканчивает программу, встает человек, подходит, дает ему котлету денег и говорит: «Миша, спой еще три песни». Миша берет эту котлету, поет три песни и уходит в гримерку. А вот этот человек, который явно хотел продолжения банкета, не успевает его отловить.
Я иду к Мише в гримерку брать интервью, вдруг меня кто-то хватает за шкирку, я оборачиваюсь, вижу шею, пиджак — все, что нужно. И шея говорит мне примерно следующее: «Значит, так: вот тебе деньги, скажи Мише, чтобы вышел и спел еще три песни. Если не выйдет, то вы уйдете отсюда без камеры». Стоит понимать, что на тот момент у нашей телекомпании своей камеры не было, мы ее арендовали в ТЖК в «Останкино»: все было серьезно — это была очень дорогая бетакамовская камера, принадлежащая государственному телевидению. Я думаю: «Ну все — кранты. Что делать-то? Я беру интервью, выхожу, говорю: «Извините, не получилось! Шея спохватывается на середине нашего пути, что что-то пошло не так, он вообще не ожидал такого развития событий, кто отказывается от таких денег? И вот мы выбегаем, я слышу топот ног, уже это пыхтение и «Я же говорил, что… ».
Но тут выскочили охранники клуба, так что закончилось все хорошо. Они его как-то утихомирили, а мы так и удрали без одежды, возвращались за ней на следующий день. Вообще это абсолютно точно было время клубов. Кстати, первый свой концерт Влад Сташевский дал именно в «Карусели»… Еще был клуб «Манхэттен-Экспресс» в ныне снесенной гостинице «Россия» — странный, то бандитский, то не бандитский, но в принципе там тоже частенько тусили. Еще был, наверное, самый впечатляющий на тот момент клуб «Пентхаус» в саду «Эрмитаж». Это было совершенно грандиозное место, старое здание театра, огромное, с высокими потолками… Посередине — самая длинная барная стойка в городе, там колдовали штук 20 барменов, над всем этим висел диджейский пульт — работали лучшие диджеи, которые играли техно в Москве; там были самые крутые тусы рейвового типа, и каждый вечер летало под потолком привидение — очень здорово. В общем, такое крутое-крутое место. А напротив, на другой стороне Каретного Ряда, был знаменитый «Белый таракан» — такой малюсенький подвальчик, где собирались молодые творческие работники телевидения, музыканты и прочая богема. Место было удивительным по безопасности, несмотря на то что все пьянствовали за общими столами с лавками и заказывали гадов — фирменное блюдо, туда абсолютно безопасно можно было прийти в любом составе.
Очень интеллигентное место… Был «Кризис жанра» аналогичного типа, но все-таки «Белый таракан» оставался вне конкуренции. Была «Парижская жизнь» — очень симпатичная, в левом крыле Театра миниатюр в саду «Эрмитаж». Ну и много всяких ресторанчиков-клубов: знаменитое «Место встречи» на Тверской, ровно напротив моего дома в подвальчике, где сейчас «Му-Му»; там было занятно, такое каменное подземелье… Прекрасный управляющий и бармены… Очень-очень душевное место, где всегда тусовались артисты театра «Ленком» — весьма творческая атмосфера. А еще был клуб «Бункер», прямо около моего подъезда, прямо там, где был когда-то стол заказов «Елисеевского», я туда ходила в тапочках играть с друзьями в преферанс. Выходишь из подъезда и 5 метров направо. При этом «Бункер» и «Место встречи» были для меня местами для личных тусовок с друзьями, такие посиделки с болтовней, а остальные клубы — места работы, поскольку я полтора года снимала репортажи по музыкальным заведениям для BIZ-TV. Московские квартиры… Впервые я начала оставаться в другом доме, на «Белорусской», у своего бойфренда. Потом мы переехали в квартиру его тетки на «Алексеевской», поскольку мы оба работали в «Останкино», это было удобно. Несколько лет я прожила там.
Не могу сказать, что этот район стал мне близким, но он был симпатичным и сносным, и очень удобно, когда ты все-таки живешь недалеко от работы. Потом я вернулась домой, на Тверскую. И вот уже в новейшей истории мы переехали туда, где живем сейчас — на Ходынку, в «Гранд Парк». На Тверской стало жить совершенно невозможно, особенно с маленькими детьми. До сих пор помню, как, когда родился старший ребенок, я со своими 55 килограммами таскала тяжеленную коляску с довольно упитанным ребенком пешком на пятый этаж… Гулять с ребенком надо все время, а лифт не работает тоже все время. Жизнь в центре — это все-таки отдельная история… Любимые районы… Очень люблю Замоскворечье — оно замечательное, могу часами там гулять; переулочки в районе Покровки, Маросейки, Мясницкой — совершенно изумительный весь кусок; я очень люблю район Басманных улиц — могу приехать и гулять-гулять-гулять. Нелюбимые районы… Юг города вообще не мой. Я туда приезжаю, и шерсть дыбом — не могу сказать причину. Я не люблю Ленинский проспект, просто не люблю, мне там ужасно неуютно.
Не люблю ВДНХ — большего нарушения гармонии в пропорциях человека и конструкции я не видела, кажется, нигде. Ты попадаешь туда и думаешь: какой же я маленький, как же мне здесь неуютно. С детства не люблю, совсем не мое место. Гастрономическая жизнь в Москве… Прекрасная, потрясающая, разгул шефского творчества — знай ходи и пробуй. Очень талантливые шефы и потрясающие меню — в любом стиле: азиатская, паназиатская, грузинская кухня, русская, русская стилизованная традиционная, Китай, Япония — что в голову взбредет, все есть. Одно из любимейших — Bjorn: чудесный, с фантазией, с работой со странными продуктами — замечательные скандинавы. Я жду, когда все это закончится, и поеду пробовать в какие-то новые места — уже понаделала себе закладочек. Плюс, когда дружишь со всякими гастрономическими критиками, совсем становится приятно: «Ты не пробовала?
Бабушка и дедушка, папины родители, жили на Патриарших в доме окнами прямо на пруд. И, конечно, моя жизнь проходила между Горького и Патриками. Зимой папа возил меня на санках туда-обратно. Потом, когда заболела бабушка, я, как Красная Шапочка, ходила с лоточками с едой и с банками супа с Горького на Ермолаевский. Дедушка был режиссером научно-популярного кино, и, поскольку бесконечно снимал о растениях и насекомых, у них дома было много зелени в горшках, и вот, продираясь через эти заросли на подоконниках, я бесконечно смотрела на пруд. А когда он замерзал, я надевала коньки — лифта в доме не было, — и в них, с чехлами, ковыляла с четвертого этажа вниз, переходила дорогу, пересекала сам бульварчик, перелезала через ограду, скатывалась на попе по склону и шла по заснеженному льду до расчищенного круга катка, внутри которого стояла какая-нибудь елка. Тогда все катались не в обычной одежде, а, например, девочки — в коротких юбочках, было принято специально одеваться на каток. Потом эта традиция ушла, потому что появилась прекрасная легкая зимняя одежда, потребность в этом выпендреже на катке отпала, но все-таки раньше весь этот ритуал был ужасно приятен… Плюс в окрестностях Патриарших был и до сих пор есть Дом архитектора, где мои родители, как когда-то и мамины родители, тоже архитекторы, бывали все время — отмечали дни рождения, праздники… Там был прекрасный ресторан «Архитектор», где по мере получения каких-то вменяемых гонораров все тусили. Там же проходили выставки, показывали кино, проводили архитектурные среды, где выступали специалисты, приехавшие из командировок с интересным материалом, — была такая колоссальная жизнь у нас, архитектурных детей, и этих смешных взрослых вокруг Дома архитектора. Это тоже недалеко от бабушки и дедушки — Гранатный переулок. Поэтому все маршруты пролегали по Горького, до подземки на Пушкинской, чтобы перейти на другую сторону, и дальше дилемма: пройти по Бронной или по Палашевскому переулку, где была знаменитая школа-капелла мальчиков, тогда направо в Большой Палашевский, через запахи фантастической булочной, где выпекали страшно вкусный хлеб — удержаться было невозможно, потому что запах распространялся на весь квартал, и вот купишь «Гражданскую» булку — коричневую, с орешками и изюмом, и пока идешь до бабушки с дедушкой, ее грызешь, прямо до Патриарших. Либо прямо-прямо по Бронной, через маленький садик, где сейчас стоит памятник Шолом-Алейхему, мимо домов и до развилки улицы Алексея Толстого и улицы Щусева Гранатный , где стоит дом-утюг, обходишь его и идешь к знаменитому красному кирпичному фасаду Дома архитектора: слева — старая часть, особняк Эрихсона, посередине — часть, построенная в конце 1930-х, а справа — часть Дома архитектора, построенная в 1970-х, совершенно обычная. Но та, что посередине — с арочными порталами и знаменитым картушем с генпланом развития Москвы — моя любимая. Там, внутри, начиналась совершенно другая жизнь… Все эти прогулки по Патрикам с закрытыми глазами — это одна часть моего маленького мира, более творческая. Но была и вторая, более обжитая — Горького, Бахрушинка… Наши бахрушинские дворы составляли жилые доходные дома, которые углублялись по Козицкому вниз до театра Станиславского — Немировича-Данченко, на задворках которого были садики, детские площадки и площадки для собак, которые, правда, частенько перемешивались между собой; дальше шли складские помещения и задний фасад театра, выходящий на Пушкинскую Большую Дмитровку. Кстати, весна в нашем дворе наступала всегда чуть-чуть раньше, чем в остальных, потому что у нас во дворе стояла шахта метро, такая небольшая постройка, из которой все время выходит теплый воздух. Поэтому весна у деревьев вокруг этой шахты — это были тополя — наступала недели на две-три раньше, чем в окрестностях. Короче, выросла я в довольно интересном месте. Московское детство… В сад я не ходила, меня туда не отдали — родители считали, что не надо этого домашнему ребенку. Зато у меня были другие развлечения — прогулочные группы на бульварах, которые частным образом собирали какие-то тетки, условные воспитательницы или просто энтузиастки-любительницы детей. Такая группа была на Тверском и Страстном бульварах и на Советской площади напротив здания Моссовета, за памятником Долгорукому. В первую группу я пошла, когда была совсем маленькая, она гуляла на Страстном бульваре, там была очень странная бабуся, ее звали Фрося; она ходила зимой вся замотанная в серые платки, прямо французы отступают из Москвы по старой Смоленской дороге — вот так это примерно выглядело. Потом я гуляла на Советской площади с дамой по имени Ванда — такая странная, с модной в 1970-е чалмой на голове и целой бандой поросят, которые гуляли до обеда, потом забирались на перекус домой и после снова возвращались. Я даже помню, почему перестала там гулять. Приехала моя троюродная сестра из Киева, и, естественно, мы пошли на прогулку вместе. Около Института марксизма-ленинизма мы нашли какие-то кусты, на которых росли странные ягоды. И меня Анка спросила, можно ли их есть. А мне 5 лет… Но я же москвичка, я же должна знать, можно или нет, и с умным видом сказала, что да, есть их можно — безапелляционно. И мы их наелись, животы у нас не болели, но нам потом сказали, что эти ягоды страшно ядовитые, и я так перепугалась, что отказалась наотрез ходить в эту группу, и меня перебазировали к Марине Анатольевне на Тверской бульвар. Забавно, что в этой прогулочной группе была куча ныне известных людей, включая, например, Костю Богомолова; потом все они пошли в соседнюю английскую 31-ю спецшколу. Такая была команда. Поэтому у детей, которых не отдавали в сад, была совершенно особенная жизнь — бульварно-садово-дошкольная. Потом уже началась школа за горьковским МХАТом. Это был уже другой ареал обитания — похожий, но другой, поскольку это была уже другая сторона улицы Горького. На метро ездила от дома до института редко — смысл? Ты же можешь от дома до учебы за 25 минут прекраснейшей прогулки по любимым местам дойти пешком. Тем более что с подрамником в вагон метро зайти было периодически сложно. Сильно моя география с поступлением в институт не расширилась — все мои друзья были москвичами, а большая их часть — детьми архитекторов. География расширилась скорее перед институтом, когда появились репетиторы — вуз все-таки сложный. Репетитор по рисунку — на «Автозаводской», по черчению — на Вавилова. Это места, куда меня вообще до того никогда не заносило. Но было довольно любопытно. Я осваивала это все так, как примерно ездила на дачу… Это не снобизм девочки, выросшей в центре, это непривычка видеть вокруг себя другой архитектурный ландшафт. А на первом курсе у нас был преподаватель начерталки, который жил на Плющихе. И мы с моей подружкой ходили пешком от Плющихи по Садовому до Маяковки, на ходу покупая прямо у грузчиков в булочной после закрытия, когда разгружали хлеб с комбината, горячий батон и сжирая его по дороге от преподавателя к дому. Москва была очень пешеходная. Моя пешеходная зона, если представить точкой отсчета дом 12 по улице Горького, выглядела так: мы уходим вглубь по четной стороне до Петровки, там был любимый каток «Динамо», потом на Страстной, на Твербуль, оттуда на Патриаршие мы уже на другой стороне Горького , потом в сторону области — Маяковка, где все и заканчивалось. Если по другой стороне, то это все Бронные, Тверской бульвар, Леонтьевский переулок, Гнездниковские — вот эти все территории — и до Красной площади. Вот такой огромный овал от Маяковки до Красной площади — среда обитания, где мы знали каждый переулочек, каждый проходной подъезд, каждую ступенечку. Девяностые… Когда живешь внутри ситуации, то ее изменения воспринимаешь весьма естественным образом, потому что они происходят не резко: вчера тут не было ларька, а сейчас есть ларек; был магазин «Галантерея» — нет магазина «Галантерея»; вместо магазина «Минводы» — Pizza Hut, прикольно, американская, вообще бомба, денег на нее нет, но классно же! Создавалось абсолютно фантастическое ощущение свободы, но это было время, когда заканчивалась школа, начинался институт, и была такая загрузка и активная жизнь, что эти окружающие вещи не были главными… Глобально: интересно, здорово, жизнь меняется, мы бежим вперед, но да, были и своеобразные моменты. В том же 1990—1992-м меня, взрослую девушку, папа не пускал вечером, в 9 часов, гулять одну с собакой, потому что у нас во дворах стреляли, и выпускал не то что выпускал, у нас были очень демократичные отношения в семье, разрешал идти , если я буду не одна. И вот с кем-нибудь из моих ухажеров, друзей-мальчишек, мы выгуливали мою несчастную толстую собаку Асечку, которой нужно было гулять, несмотря на то что на улице немножечко опасно. Время было беспокойное, еще болтались в клетчатых штанах «любера», и ездить одной девушке-подростку в метро было небезопасно.
Также с 13. Приходите пообедать и поучиться готовить новые полезные и наркотически вкусные блюда всей семьей! Сам мастер-класс бесплатный, и как всегда по выходным в Шинке действует детское меню, показывают мультфильмы, тут всегда живут фазаны и козы как вы помните, в «стеклянном» атриуме «Шинка» располагается настоящий мини-зоопарк: корова Феня, козлик Йося, кролик Яша и разноцветные фазаны. В то время как дети заняты важными, полезными и веселыми делами, изможденные родители могут спокойно съесть вареников и борща, а также снять недельный стресс стопкой хреновухи.
К Вертинским, конечно, зайти было нельзя, но вот в музей-квартиру Сытина периодически кого-то заносило. В основном же подъезд состоял из всяких контор. Жилых квартир уже в моем детстве было всего восемь, а когда мы оттуда уезжали почти 15 назад, то вообще три, все остальное — офисы, кстати, весьма примечательные. Например, Всероссийское общество филателистов на пятом этаже, из окон которого открывался отличный вид на парады и демонстрации. Буквально за соседней с нашим подъездом дверью был знаменитый стол заказов Елисеевского гастронома. Раньше существовали такие заказы с дефицитными продуктами, которые днем с огнем в магазинах не сыщешь; забирали их как раз там, в столе заказов. И в самое смутное и сложное время, когда в Москве, мне кажется, не было никакой еды 1989—1990 год, я заканчивала школу и поступала в институт , периодически из этого стола заказов нам звонила продавщица тетя Маша, которая помнила еще мою бабушку, и говорила: «Рита, спускай Лику», — и я бежала вниз, потому что это значило, что у нее осталось что-то от заказов. Естественно, все это было за деньги, по магазинным ценам — никакой спекуляции. Кусок сыра, колбасы и несколько сосисок — это был какой-то праздник. До сих пор благодарна этой тете Маше, фамилию которой я даже не знаю, за то, что она мою голодную школьно-студенческую юность украсила какой-то едой. Бабушка и дедушка, папины родители, жили на Патриарших в доме окнами прямо на пруд. И, конечно, моя жизнь проходила между Горького и Патриками. Зимой папа возил меня на санках туда-обратно. Потом, когда заболела бабушка, я, как Красная Шапочка, ходила с лоточками с едой и с банками супа с Горького на Ермолаевский. Дедушка был режиссером научно-популярного кино, и, поскольку бесконечно снимал о растениях и насекомых, у них дома было много зелени в горшках, и вот, продираясь через эти заросли на подоконниках, я бесконечно смотрела на пруд. А когда он замерзал, я надевала коньки — лифта в доме не было, — и в них, с чехлами, ковыляла с четвертого этажа вниз, переходила дорогу, пересекала сам бульварчик, перелезала через ограду, скатывалась на попе по склону и шла по заснеженному льду до расчищенного круга катка, внутри которого стояла какая-нибудь елка. Тогда все катались не в обычной одежде, а, например, девочки — в коротких юбочках, было принято специально одеваться на каток. Потом эта традиция ушла, потому что появилась прекрасная легкая зимняя одежда, потребность в этом выпендреже на катке отпала, но все-таки раньше весь этот ритуал был ужасно приятен… Плюс в окрестностях Патриарших был и до сих пор есть Дом архитектора, где мои родители, как когда-то и мамины родители, тоже архитекторы, бывали все время — отмечали дни рождения, праздники… Там был прекрасный ресторан «Архитектор», где по мере получения каких-то вменяемых гонораров все тусили. Там же проходили выставки, показывали кино, проводили архитектурные среды, где выступали специалисты, приехавшие из командировок с интересным материалом, — была такая колоссальная жизнь у нас, архитектурных детей, и этих смешных взрослых вокруг Дома архитектора. Это тоже недалеко от бабушки и дедушки — Гранатный переулок. Поэтому все маршруты пролегали по Горького, до подземки на Пушкинской, чтобы перейти на другую сторону, и дальше дилемма: пройти по Бронной или по Палашевскому переулку, где была знаменитая школа-капелла мальчиков, тогда направо в Большой Палашевский, через запахи фантастической булочной, где выпекали страшно вкусный хлеб — удержаться было невозможно, потому что запах распространялся на весь квартал, и вот купишь «Гражданскую» булку — коричневую, с орешками и изюмом, и пока идешь до бабушки с дедушкой, ее грызешь, прямо до Патриарших. Либо прямо-прямо по Бронной, через маленький садик, где сейчас стоит памятник Шолом-Алейхему, мимо домов и до развилки улицы Алексея Толстого и улицы Щусева Гранатный , где стоит дом-утюг, обходишь его и идешь к знаменитому красному кирпичному фасаду Дома архитектора: слева — старая часть, особняк Эрихсона, посередине — часть, построенная в конце 1930-х, а справа — часть Дома архитектора, построенная в 1970-х, совершенно обычная. Но та, что посередине — с арочными порталами и знаменитым картушем с генпланом развития Москвы — моя любимая. Там, внутри, начиналась совершенно другая жизнь… Все эти прогулки по Патрикам с закрытыми глазами — это одна часть моего маленького мира, более творческая. Но была и вторая, более обжитая — Горького, Бахрушинка… Наши бахрушинские дворы составляли жилые доходные дома, которые углублялись по Козицкому вниз до театра Станиславского — Немировича-Данченко, на задворках которого были садики, детские площадки и площадки для собак, которые, правда, частенько перемешивались между собой; дальше шли складские помещения и задний фасад театра, выходящий на Пушкинскую Большую Дмитровку. Кстати, весна в нашем дворе наступала всегда чуть-чуть раньше, чем в остальных, потому что у нас во дворе стояла шахта метро, такая небольшая постройка, из которой все время выходит теплый воздух. Поэтому весна у деревьев вокруг этой шахты — это были тополя — наступала недели на две-три раньше, чем в окрестностях. Короче, выросла я в довольно интересном месте. Московское детство… В сад я не ходила, меня туда не отдали — родители считали, что не надо этого домашнему ребенку. Зато у меня были другие развлечения — прогулочные группы на бульварах, которые частным образом собирали какие-то тетки, условные воспитательницы или просто энтузиастки-любительницы детей. Такая группа была на Тверском и Страстном бульварах и на Советской площади напротив здания Моссовета, за памятником Долгорукому. В первую группу я пошла, когда была совсем маленькая, она гуляла на Страстном бульваре, там была очень странная бабуся, ее звали Фрося; она ходила зимой вся замотанная в серые платки, прямо французы отступают из Москвы по старой Смоленской дороге — вот так это примерно выглядело. Потом я гуляла на Советской площади с дамой по имени Ванда — такая странная, с модной в 1970-е чалмой на голове и целой бандой поросят, которые гуляли до обеда, потом забирались на перекус домой и после снова возвращались. Я даже помню, почему перестала там гулять. Приехала моя троюродная сестра из Киева, и, естественно, мы пошли на прогулку вместе. Около Института марксизма-ленинизма мы нашли какие-то кусты, на которых росли странные ягоды. И меня Анка спросила, можно ли их есть. А мне 5 лет… Но я же москвичка, я же должна знать, можно или нет, и с умным видом сказала, что да, есть их можно — безапелляционно. И мы их наелись, животы у нас не болели, но нам потом сказали, что эти ягоды страшно ядовитые, и я так перепугалась, что отказалась наотрез ходить в эту группу, и меня перебазировали к Марине Анатольевне на Тверской бульвар. Забавно, что в этой прогулочной группе была куча ныне известных людей, включая, например, Костю Богомолова; потом все они пошли в соседнюю английскую 31-ю спецшколу. Такая была команда. Поэтому у детей, которых не отдавали в сад, была совершенно особенная жизнь — бульварно-садово-дошкольная. Потом уже началась школа за горьковским МХАТом. Это был уже другой ареал обитания — похожий, но другой, поскольку это была уже другая сторона улицы Горького. На метро ездила от дома до института редко — смысл? Ты же можешь от дома до учебы за 25 минут прекраснейшей прогулки по любимым местам дойти пешком. Тем более что с подрамником в вагон метро зайти было периодически сложно. Сильно моя география с поступлением в институт не расширилась — все мои друзья были москвичами, а большая их часть — детьми архитекторов. География расширилась скорее перед институтом, когда появились репетиторы — вуз все-таки сложный. Репетитор по рисунку — на «Автозаводской», по черчению — на Вавилова. Это места, куда меня вообще до того никогда не заносило. Но было довольно любопытно. Я осваивала это все так, как примерно ездила на дачу… Это не снобизм девочки, выросшей в центре, это непривычка видеть вокруг себя другой архитектурный ландшафт. А на первом курсе у нас был преподаватель начерталки, который жил на Плющихе.
«Мама или женщина?» Задайте вопрос Марии Куликовой и Лике Длугач
Тутта Ларсен, Дима Зицер, Алексей Кортнев в программе «Мама дорогая! Быть родителем подростка». Ведущая: Лика Длугач. Длугач Лика слушать лучшее онлайн бесплатно в хорошем качестве на Яндекс Музыке. Лика Длугач использовала стильный и многофункциональный блендер от Redmond.
Что сделать для того, чтобы ребенок полюбил полезные продукты?
- Лика Длугач
- Лика Длугач: молодость источником бесконечной привлекательности
- Биография Лики Длугач – читайте об авторе на Литрес
- Экосистема Independent Media
- Что стало с ведущими MTV Россия 90-х - 20 апреля 2022 - 63.ру
Лика Длугач: «Жизнь без диет»
Гостем передачи сталa Лика Длугач – теле– и радиоведущая, журналист, писатель, сценарист, мать троих детей, уроженка Москвы, относительно недавно репатриировавшаяся в Израиль. Лика Длугач — ведущая программы про еду для родителей на канале «Мама», автор книги Как накормить ребенка. Лика (Анжелика) Длугач фотографии. Биография Фильмография Обсуждение Вопросы и приветы Фотографии Новости. Просмотр и загрузка Lika Dlugach профиля в Instagram, постов, фотографий, видео и видео без входа в систему.
Лика Длугач: кто скрывается за талантливой личностью с яркой историей
Президент и генеральный директор студии Боб Бакиш во внутренней записке для сотрудников объяснил, что это связано с событиями на Украине. Многие только из этой новости узнали, что MTV Russia всё еще работало, ведь с 2013 года канал можно было смотреть только по платной подписке. Прекращение эфирного вещания девять лет назад многие уже восприняли как конец MTV в России. Вслед за своим боссом ушло большинство ярких ведущих, которых большинство 30—40-летних россиян помнит до сих пор. Мы решили узнать, что происходит в жизни прошлых кумиров спустя 20 лет. Он вел на канале свой авторский новостной проект «News Блок». Александр Белоногов единственный из первого состава виджеев проработал на MTV до 2013 года.
Рады приветствовать Вас на нашем сайте. Спасибо что Вы с нами! Вы являетесь членом «Клуба Серебряного Дождя», а значит можете получать приглашения на студийные концерты, участвовать в розыгрыше книг, билетов на концерты и выставки, получать напоминания о любимых программах. Для этого нужно заполнить небольшую анкету, и вы можете сделать это прямо сейчас, либо позднее, когда Вам будет удобно. Подпишитесь на нашу рассылку, и раз в неделю вы будете получать на ваш электронный адрес топ самых важных новостей, событий, свежих эфиров и далеко идущих планов нашей радиостанции!
Молодость — это время, когда мы можем наслаждаться ощущением свободы и безграничных возможностей. Лика Длугач в молодости нам показывает, что главное — сохранять свою индивидуальность и жить так, как мы сами этого хотим. Молодость — это время, когда мы еще не знаем ограничений и готовы покорять мир. Лика Длугач в молодости научила нас не бояться перемен и идти вперед, открывая новые горизонты. Молодость — это возможность воплотить свои самые смелые мечты и стремиться к лучшему. Лика Длугач в молодости доказывает, что никаких границ для наших достижений нет.
Что сделать, чтобы интервью получилось Обязательно к нему подготовится Посмотреть прошлые интервью с этим человеком и исключить вопросы, которые уже задавали Заинтересовать интервьюируемого с первого вопроса «Если Вам не интересно интервью, оно не получится. Конечно, можно выехать на профессионализме, но не у всех это хорошо получится». Что можно сделать, когда у человека, есть темы, на которые он не хочет говорить? Задать вопрос в самом конце, но это не самый лучший вариант Как завоевать доверие?