Во время отдыха на территории музея-заповедника «Херсонес Таврический» в Севастополе погиб священник Александр Шумский. Спектакли c участием Александр Шумский, купить билеты на которые вы можете уже сегодня на нашем сайте. Скончался актер и эстрадный певец Леонид Шумский. Его сердце остановилось в возрасте 77-ми лет. Источник изображения: Леонид Шумский являлся заслуженным артистом России.
Церемония прощания и похороны Коллеги погибшего 61-летнего актера рассказали о том, что похороны прошли в Благовещенске. Сотрудники театра, в котором служил погибший актер, отметили, что благодарны всем, кто присутствовал на похоронах актера. Актриса Виктория Тарасова, которая вместе с погибшим снималась в «Глухаре», рассказала , что актер «не жалел» себя и не воспринимал проблемы со здоровьем всерьез, предпочитая отдавать себя работе. Она подчеркнула, что с Симонцом было комфортно работать на съемочной площадке, а причина смерти актера неудивительна, поскольку в плане эмоций у актера была «затратная» профессия.
Также гастролировал по стране с сольной программой и снимался в кино. Известен по роли в «Отряде особого назначения» 1978. Фото: Pixabay.
Певец и актер Леонид Шумский ушел из жизни в 78 лет Певец и актер Леонид Шумский ушел из жизни в 78 лет 07. По информации портала «Кино и театр», артист умер 26 сентября. Причины и обстоятельства смерти не уточнялись.
Леонид Шумский родился в Литве, работал токарем, слесарем, учителем сельской школы.
Хуба Бог, он же Ной, он же монтировщик , «Общага на крови» А. Шобера Польский полицейский Томаш , «Ложь ума» С. Шепарда Парень лет 20-ти, замешанный в криминале , пластический спектакль «В поисках персонажа», речевой спектакль по поэме П.
Васильева «Соляной бунт».
В Крыму погиб московский священник Александр Шумский
Успех спектакля был настолько громким, что уже на следующий день стали звонить коллеги и друзья и просить сыграть для них спектакль еще раз. Для артистов и режиссера это стало полной неожиданностью. По просьбе зрителей «Чао!.. В последний раз на сцене на Самарского центра социализации молодежи, накануне дня рождения Антона Павловича Чехова. Зал и в этот раз был полон, в финале снова звучали овации. Выйдя к зрителям на поклоны, Александр Владимирович поблагодарил их за теплый прием, а «двух замечательных дам, которые встретились в его жизни», — за совместную работу, которая принесла ему столько положительных эмоций.
Осень в Одессе, пустой Ланжерон, Старый фотограф сядет в вагон... Много народу в десятом трамвае Мало народу в нем не бывает. Старый фотограф на мир не в обиде: Он эти лица, кажется, видел.
Вот выпускница в платьице бальном. Встречи в трамвае - это реально. Справа - знакомый майор в орденах, Карточек много - память одна. Утром он пленку зарядит в кассету, За сигаретой сходит к соседу.
Чайник согреет на общей плите.
Артист рассказал, что часто исповедовался священнику и даже «брал у него благословение на поездку в Крым». В пресс-службе музея-заповедника «Примечаниям» подтвердили смерть Александра Шумского и сообщили, что это был несчастный случай. Подробностями произошедшего в «Херсонесе» не располагают.
Кот в сапогах или чертик с рогами Красок добавят в сказочной гамме. Все остальное будет реальным: Сад. Выпускница в платьице бальном, Бронзовый Пушкин. Все удовольствие - рубль с полтиной. Чертик смеется, и кот удивлен. В старом саду осыпается клен. Осень в Одессе, пустой Ланжерон, Старый фотограф сядет в вагон... Много народу в десятом трамвае Мало народу в нем не бывает.
Умер заслуженный артист Леонид Шумский
Профессор Александр Шумский примерил на себя роль драматического артиста. Встреча актеров театра Ленком. Юбилей ва. Театр+ТВ 2003г. Клирик храма святителя Николая Мирликийского в Хамовниках Александр Шумский скончался во время отдыха в Крыму. Священник-блогер вышел на тропинку, но в результате поскользнулся и разбился насмерть.
АЛЕКСАНДР ШУМСКИЙ Будущее театра и кино в лицах
Ребенка вытащили живым — он без сознания, на машине реанимации был госпитализирован в одну из больниц Севастополя. Мы были ровесниками, познакомились 17 лет назад, регулярно виделись, а во время пандемии он приезжал к нам домой, чтобы исповедать и причастить…» - пишет Юрий Лоза. После он вместе с родными направился на поклонение стопе святого апостола Андрея Первозванного. Спускаясь по ступенькам скалы, священник поскользнулся и упал», - сообщает 17 сентября «Комсомольская правда — Севастополь».
Александр Шумский. Родился 23 мая 1999 года в Виноградово. Российский актер. Александр Шумский родился 23 мая 1999 года в Виноградово.
Шобера - Польский полицейский Томаш; «Лож ума» С.
Шепарда - Парень лет 20-ти, замешанный в криминале; пластический спектакль «В поисках персонажа»; речевой спектакль по поэме Павла Васильева «Соляной бунт». С 2021 года состоит в труппе Театра на Бронной, среди его работ: «Женщина-змея» - Тарталья, министр; «Бульба. Пир» - Казак; «Тайна старого шкафа» - Волк.
Помимо блестящих вокальных данных, Геннадий Николаевич обладал и редкостным драматическим талантом, что делало его героев яркими запоминающимися личностями. Такими, каким был и он сам — человек исключительной порядочности, честности, доброты. Если не бояться высоких слов — истинный рыцарь в театре и в жизни. По всей видимости, те же чувства по отношению к ушедшему Мастеру испытывали в этот вечер и другие актёры, потому что спектакль, существующий на волгоградской сцене уже полтора года, обрёл вдруг свежее дыхание, стремительность и, в то же время, какую-то сосредоточенную вдумчивость. Получился поразительный памятник, человеку, посвятившему жизнь прекрасному нелёгкому ремеслу актёра. Светлана Османова, Анна Стрельбицкая, Наталья Мещерякова, первый в стране Аверин — наш патриарх Геннадий Славинский, Владимир Колявкин, Андрей Жданов, Александр Куприн, сам Игорь Шумский, исполнивший, наконец, роль, в которой 30 лет назад блистал его отец, — были в этот вечер неподражаемы.
Как и это просто необходимо отметить! Молодой маэстро, будто мегаваттами, излучал энергию, которая передалась и музыкантам, и актёрам. Хочется верить, что мы стали свидетелями зарождения замечательной и трогательной традиции — почитания ушедших кумиров.
«Он как ребёнок». Как прощались с актёром из «Счастливы вместе» Симонцом
Александр Ведменский, российский актер кино, театра и ТВ, сын военного летчика, дал отпор критику специальной военной операции. В ролях: Марьяна Спивак, Екатерина Вилкова, Елена Панова и др. Леонид Шумский родился в июне 1945 года в городе Тракай (Литовская ССР). В ролях: Марьяна Спивак, Екатерина Вилкова, Елена Панова и др. Александр Шумский актер на малой Бронной.
Умер актер сериалов «Глухарь» и «Счастливы вместе»
По черте характера, свойственной людям литературно-театрального преломления, я оппозиционно относился к оценкам Немировича, который, в противоположность мне, отличался необыкновенно сильно обостренным критическим задором и с мужеством, сохраненным им и в более зрелом возрасте, низвергал мои кумиры с созданных мною алтарей. Его несомненным превосходством надо мной в спорах и оценках были его авторитет сотрудника московской печати и личное знакомство с некоторыми корифеями Малого театра. В жарких спорах в жаркие ночи тифлисского лета язык особенно прилипал у меня к гортани, когда он, как ядрами тяжелой артиллерии, поражал меня священными именами Шумского и Самарина, Федотовой и Медведевой, тогдашних звезд первого калибра Малой сцены. Но я не уступал ему ни одного божества из моего местного Олимпа и не очень, откровенно говоря, доверял его рассуждениям о «тоне Малого театра» и его «традициях». Тогда это были новые слова, к которым я относился несколько подозрительно, как к туманным заволокам совершенно определенных понятий о таланте актера и яркости спектакля. Но Москва и Малый театр маячили передо мною всю дорогу. Не обратив внимания на это пророчество, я быстро справился с моим несложным багажом, занял номер в ближайшей гостинице и окунулся в лабиринт соседних улиц и переулков, в конце концов выведших меня на Театральную площадь, где серел приземистый, низенький дом рядом с массивным колоссом — Большим театром.
Этот дом и был и есть Малый театр, тогда такой же облупленный и полинялый, каким он предстает перед нами через сорок семь лет. Его вообще не баловали. До начала спектакля в семь часов оставалось часа три-четыре. Как я провел их, к предмету настоящего очерка не относится. Я взял билет на галлерею, помню — 38-й номер, я удивился, что мне его легко и свободно выдали из кассы. В Тифлисе и партер трудно было достать.
Шла хорошо мне знакомая по Тифлису пьеса Тарновского «Тетеревам не летать по деревам», переделка на русские нравы остроумной комедии, кажется, Сарду «Le voyage de M-r Perrichon». Я был в оппозиционном настроении. Все эти знаменитости, как нарочно, играли роли, в которых меня приводили в восторг Пальм, Чернов, Арбенин и dei minores летней тифлисской труппы. Талантливый комик С. Пальм был моим особенным любимцем, и даже то, что он беспощадно картавил и гнусавил, было в моих глазах едва ли не самым привлекательным и неотразимым признаком его дарования и, во всяком случае, одним из самых действительных оружий его сценических побед. Вот этому Пальму и грозил Шумский, вооруженный против него своей колоссальной всероссийской популярностью и авторитетом одного из первейших, если не первого, русских актеров.
Весь день до спектакля я провел в мучительной тревоге. Мне казалось, что для меня вопросом чести и верности является обязанность не поддаться могущественному гипнозу этого авторитета. В моих глазах это было бы изменой, хуже того — предательством. Пробило семь часов. Я на своем 38-м номере. Подо мною почти пустой зрительный зал, обитый малиновым плисом, как теперь.
Сыграли увертюру. Занавес поднялся. То, что происходило на сцене, было совсем не то, к чему я привык. Вначале мне просто все показалось точно слинявшим, точно подернутым каким-то матом. Когда вышел Шумский со своею дочерью и сопровождавшей его компанией, я был даже несколько озадачен. Так это-то и есть этот враг моего друга, которого я так боялся?
Этот худенький, с большими черными глазами старичок, с гемороидальным цветом лица, почти без жестов, без суетливости, без уморительных интонаций и комического грассирования, без подчеркнутых фраз, без раздражительного фальцета, вообще безо всех тех особенностей крупного комизма Пальма, которым он одинаково блистал во всех своих ролях и покорял наши юные сердца. Но вот что со мной было в этом левом уголке нашей галерки. Я совершенно забыл о мучивших меня опасениях, о том, что я в театре, что мне надо остерегаться обаяния крупного имени и т. Глядя на фигуру Шумского, я не мог отделаться от воспоминаний о всех тех бесчисленных вокзалах, которые я только что перевидал на моем путаном маршруте от Владикавказа до Москвы, и тех фигурах и группах, с которыми мне на них пришлось сталкиваться. Я бессознательно искал, кого мне напоминает этот старик, и ни на ком одном я не мог остановиться: он напоминал мне всех тех многочисленных учителей, судейских, помещиков — и худых, и толстых, и плешивых, и густоволосых, и всяких, суетившихся у кассы и в багажных прилавках и в Ростове, и в Ельце, и в Туле — везде. А он, Шумский, ни на кого не был похож ни лицом, ни голосом, ни жестом, но одно было несомненно, что встреть я этого самого Черемухина завтра на Николаевском вокзале при моем отъезде в Санкт-Петербург, я нисколько не буду удивлен, а он будет тем же самым, кем я его сейчас вижу на сцене.
Движений, беганий и размахиваний руками, всего того, что так, казалось, верно характеризовало у Пальма предотъездную суету, не было в помине у Шумского, а в то же время все его существо было полно этой суетой, и не было возможности отделаться от участия в тревожных заботах этого старика о багаже, билетах, носильщиках и т. Несомненно, Пальм лучше играл,— думалось мне. Думалось все это, думалось весь первый акт, — каюсь в этом. Только думалось-то думалось, но когда Шумский безо всяких подмигиваний на дочь, без всяких ужимок, с особенной заботливостью отца, охраняющего помыслы дочери от всяких тлетворных влияний, покупал «книжечку для дочери... Кругом на постепенно набившейся галерке прошел тот дружный смех, какого ничем нельзя вызвать на сцене, кроме полного слияния с подлинной жизнью. Это смех совсем особенный: его нельзя вызвать ничем театральным в обычном смысле этого слова, ни тем более внешним комизмом тона, жеста, мимики.
Им смеются люди, нашедшие то, что искали. Это смех радостный и бодрящий — смех жизни над жизнью, отзвук правды. Такой смех — гордость артиста и высшая для него награда. Им как будто сливаются в одно зритель и сцена. Мне стало просто страшно. Я чувствовал, что это совсем не то, что я знал и — греха нечего таить — любил в театре.
Да и вообще это какой-то странный театр: чем дальше идет действие, тем все новее и новее впечатления. И главное — начинаешь чувствовать, что ты втянут в жизнь, идущую на сцене, что пред тобой никто ничего не представляет, а вот пришли люди и зажили своим, и дела им нет, нравится это или не нравится, смотрят ли на них откуда-то издали или нет. Шумский ушел. Входит Самарин. Жизнь усиливается и разнообразится. Вместо только что бывшего перед вами ничтожного человека, случайно выбившегося в люди, — родовая барская фигура, полная утонченного, вежливого презрения ко всему, что не принадлежит к ее кругу, в каждом слове и взгляде — покой и уверенность, и жизнь,— жизнь, как она есть, собранная из тысячи тончайших наблюдений.
Князь, в сущности, и не умнее и не крупнее Черемухина — и непередаваемыми словами, приемами Самарин это дает понять сразу — но это другая глупость и другое ничтожество, другое тщеславие и другая самоуверенность. Метод сравнения, мысли о предательстве и измене, да и вообще мысли обо всем, что не относилось именно к этому прошедшему передо мною акту, словно провалились у меня куда-то. Я еще ни в чем не разобрался. Я только чувствовал, что я в чем-то новом, нигде мною невиданном, о чем еще нельзя думать, в чем еще нельзя разобраться, но необходимо дожить до конца в этом новом мире. Передо мною точно раскрылись подземелья Алладина. Действие идет дальше.
И чем дальше оно идет, тем дальше отходит от того, бесспорно яркого, бесспорно талантливого, что я видел в исполнении этой пьесы там, в Тифлисе.
Иерей решил спуститься к морю, но тропинка оказалась небезопасной — мужчина поскользнулся и сорвался вниз. Священнослужитель направлялся на поклонение следу стопы святого апостола Андрея Первозванного. Во время этой прогулки и произошла трагедия. Корреспондент из Севастополя рассказал, что вместе с Шумским со скалы упал и его семилетний внук. Пролетев пять метров, мальчик получил травмы и потерял сознание.
Причины и обстоятельства смерти не уточнялись.
Леонид Шумский родился в Литве, работал токарем, слесарем, учителем сельской школы. Впервые оказался на сцене во время службы в армии. Тогда же начал писать стихи.
Ему было 66 лет. Подпишитесь на наш телеграм-канал, чтобы всегда быть в самом центре культурной жизни t.
Валерий Шумский
Иерей Александр Шумский считает, что деятельность скандального актера-священника создает очень нехороший прецедент в Церкви. По прихоти судьбы картину снимал его дядя, оператор Вячеслав Шумский. Заслуженный артист России Леонид Шумский умер в возрасте 77 лет. Причины смерти актера и певца не раскрываются. Главная Актеры Александр Шумский. Александр Шумский.
Александр Шумский
Вероятно, москвичи по неосторожности оступились и оба рухнули с пятиметрового уступа на прибрежные камни. На место трагедии сразу прибыли сотрудники МВД и Следственного комитета. Сейчас продолжается проверка возможных причин и обстоятельств происшествия. Из Москвы уже прибыли родственники семьи, с ними работают психологи. Скорбь и соболезнование выразили все приходы Севастопольского благочиния. Многие скорбят о потере одного из самых известных православных публицистов современной России. Проповеди кандидата педагогических наук иерея Шумского пользовались большой популярностью на YouTube.
Пальма в лето освобождения от Кюнера уже озарял человека сиянием избранного мужа. От премьерши труппы до выходного артиста, от изящной ingenue или coquette до третьей комической старухи я был определенно и несомненно влюблен во всех вместе и порознь, и встреча с кем-либо из них в жизни — на улице, на гулянье, в ресторане — вгоняла меня в предательскую краску, а весь день встречи наполнял особым смыслом и счастьем. Должен покаяться, что на это лето я сильно изменил литературе, кроме, конечно, драматической. Все мои силы ушли на общение с театром, и когда в августе я пустился в путь в Санкт-Петербург, к месту моего назначения, мой маршрут, несмотря на ограниченность моих студенческих капиталов, поражал своей неопределенностью и мог навести на самые подозрительные мысли любого Шерлока Холмса. Задержавшись лишний день во Владикавказе только для того, чтобы посмотреть прелестную Погодину-Долинскую в «Двух сиротках», я миновал Ростов, ибо в его труппе не было моих знакомых, доехал до Харькова, где служил некто Кубалов, актер на выходных ролях в Тифлисской труппе Пальма, из Харькова — в Орел, оттуда, повидавшись с В. Шумилиным и посмотрев его в «Блуждающих огнях», проехал через Елец в Воронеж повидаться с Е. Черновым, потом опять вернулся в Елец, где служил тот сезон П. Протасов, заглянул в Тулу, уж не помню для кого, и только после всех этих заячьих петель добрался до Москвы. Москва была мне не чужая. По черте характера, свойственной людям литературно-театрального преломления, я оппозиционно относился к оценкам Немировича, который, в противоположность мне, отличался необыкновенно сильно обостренным критическим задором и с мужеством, сохраненным им и в более зрелом возрасте, низвергал мои кумиры с созданных мною алтарей. Его несомненным превосходством надо мной в спорах и оценках были его авторитет сотрудника московской печати и личное знакомство с некоторыми корифеями Малого театра. В жарких спорах в жаркие ночи тифлисского лета язык особенно прилипал у меня к гортани, когда он, как ядрами тяжелой артиллерии, поражал меня священными именами Шумского и Самарина, Федотовой и Медведевой, тогдашних звезд первого калибра Малой сцены. Но я не уступал ему ни одного божества из моего местного Олимпа и не очень, откровенно говоря, доверял его рассуждениям о «тоне Малого театра» и его «традициях». Тогда это были новые слова, к которым я относился несколько подозрительно, как к туманным заволокам совершенно определенных понятий о таланте актера и яркости спектакля. Но Москва и Малый театр маячили передо мною всю дорогу. Не обратив внимания на это пророчество, я быстро справился с моим несложным багажом, занял номер в ближайшей гостинице и окунулся в лабиринт соседних улиц и переулков, в конце концов выведших меня на Театральную площадь, где серел приземистый, низенький дом рядом с массивным колоссом — Большим театром. Этот дом и был и есть Малый театр, тогда такой же облупленный и полинялый, каким он предстает перед нами через сорок семь лет. Его вообще не баловали. До начала спектакля в семь часов оставалось часа три-четыре. Как я провел их, к предмету настоящего очерка не относится. Я взял билет на галлерею, помню — 38-й номер, я удивился, что мне его легко и свободно выдали из кассы. В Тифлисе и партер трудно было достать. Шла хорошо мне знакомая по Тифлису пьеса Тарновского «Тетеревам не летать по деревам», переделка на русские нравы остроумной комедии, кажется, Сарду «Le voyage de M-r Perrichon». Я был в оппозиционном настроении. Все эти знаменитости, как нарочно, играли роли, в которых меня приводили в восторг Пальм, Чернов, Арбенин и dei minores летней тифлисской труппы. Талантливый комик С. Пальм был моим особенным любимцем, и даже то, что он беспощадно картавил и гнусавил, было в моих глазах едва ли не самым привлекательным и неотразимым признаком его дарования и, во всяком случае, одним из самых действительных оружий его сценических побед. Вот этому Пальму и грозил Шумский, вооруженный против него своей колоссальной всероссийской популярностью и авторитетом одного из первейших, если не первого, русских актеров. Весь день до спектакля я провел в мучительной тревоге. Мне казалось, что для меня вопросом чести и верности является обязанность не поддаться могущественному гипнозу этого авторитета. В моих глазах это было бы изменой, хуже того — предательством. Пробило семь часов. Я на своем 38-м номере. Подо мною почти пустой зрительный зал, обитый малиновым плисом, как теперь. Сыграли увертюру. Занавес поднялся. То, что происходило на сцене, было совсем не то, к чему я привык. Вначале мне просто все показалось точно слинявшим, точно подернутым каким-то матом. Когда вышел Шумский со своею дочерью и сопровождавшей его компанией, я был даже несколько озадачен. Так это-то и есть этот враг моего друга, которого я так боялся? Этот худенький, с большими черными глазами старичок, с гемороидальным цветом лица, почти без жестов, без суетливости, без уморительных интонаций и комического грассирования, без подчеркнутых фраз, без раздражительного фальцета, вообще безо всех тех особенностей крупного комизма Пальма, которым он одинаково блистал во всех своих ролях и покорял наши юные сердца. Но вот что со мной было в этом левом уголке нашей галерки. Я совершенно забыл о мучивших меня опасениях, о том, что я в театре, что мне надо остерегаться обаяния крупного имени и т. Глядя на фигуру Шумского, я не мог отделаться от воспоминаний о всех тех бесчисленных вокзалах, которые я только что перевидал на моем путаном маршруте от Владикавказа до Москвы, и тех фигурах и группах, с которыми мне на них пришлось сталкиваться. Я бессознательно искал, кого мне напоминает этот старик, и ни на ком одном я не мог остановиться: он напоминал мне всех тех многочисленных учителей, судейских, помещиков — и худых, и толстых, и плешивых, и густоволосых, и всяких, суетившихся у кассы и в багажных прилавках и в Ростове, и в Ельце, и в Туле — везде. А он, Шумский, ни на кого не был похож ни лицом, ни голосом, ни жестом, но одно было несомненно, что встреть я этого самого Черемухина завтра на Николаевском вокзале при моем отъезде в Санкт-Петербург, я нисколько не буду удивлен, а он будет тем же самым, кем я его сейчас вижу на сцене. Движений, беганий и размахиваний руками, всего того, что так, казалось, верно характеризовало у Пальма предотъездную суету, не было в помине у Шумского, а в то же время все его существо было полно этой суетой, и не было возможности отделаться от участия в тревожных заботах этого старика о багаже, билетах, носильщиках и т. Несомненно, Пальм лучше играл,— думалось мне. Думалось все это, думалось весь первый акт, — каюсь в этом. Только думалось-то думалось, но когда Шумский безо всяких подмигиваний на дочь, без всяких ужимок, с особенной заботливостью отца, охраняющего помыслы дочери от всяких тлетворных влияний, покупал «книжечку для дочери... Кругом на постепенно набившейся галерке прошел тот дружный смех, какого ничем нельзя вызвать на сцене, кроме полного слияния с подлинной жизнью. Это смех совсем особенный: его нельзя вызвать ничем театральным в обычном смысле этого слова, ни тем более внешним комизмом тона, жеста, мимики. Им смеются люди, нашедшие то, что искали. Это смех радостный и бодрящий — смех жизни над жизнью, отзвук правды. Такой смех — гордость артиста и высшая для него награда. Им как будто сливаются в одно зритель и сцена. Мне стало просто страшно. Я чувствовал, что это совсем не то, что я знал и — греха нечего таить — любил в театре. Да и вообще это какой-то странный театр: чем дальше идет действие, тем все новее и новее впечатления. И главное — начинаешь чувствовать, что ты втянут в жизнь, идущую на сцене, что пред тобой никто ничего не представляет, а вот пришли люди и зажили своим, и дела им нет, нравится это или не нравится, смотрят ли на них откуда-то издали или нет. Шумский ушел. Входит Самарин.
Предстоят самопробы, очень популярный формат в пандемийную эпоху. Как правильно себя записать? А, впрочем, и тут не угадаешь. Какие-то артисты записывают трехсекундное видео, где они вместо чтения текста делают что-то свое. Недавно одному актеру прислали текст на роль одного воинственного мужчины с соответствующей сценой. Парень вместо того, чтобы читать текст, станцевал боевой танец племени маори. Так и отправил. И сработало! А бывает и так, что кто-то заморачивается, переснимает одну и ту же сцену по десять раз, выбирает лучшую, с его точки зрения, запись, высылает, а в итоге ничего не получается. Только тут важно эффектно себя проявить, потому что режиссер видит тебя вживую. В реальном времени исход зависит от очень многих факторов. Например, от тех же предпочтений или ожиданий режиссера. Одним нравится, что актер четко выполняет поставленную задачу, другим — нет. Еще один важный момент, заключается в том, что не нужно противиться и сопротивляться просьбам режиссера, а наоборот — пробовать и экспериментировать. Нужно идти на контакт и быть в диалоге, я бы так сказал. Хотя, в то же время порой можно взять инициативу в свои руки и установить собственную диктатуру: «Я знаю, как лучше, я прочитал то, что вы мне прислали, и я сделаю так, как я хочу».
В 1967 году получил звание Лауреата Всесоюзного фестиваля народного творчества. Работал на многих телевизионных советских передачах, а также выступал с ансамблями и оркестрами. В 2000 году певец удостоился звания заслуженного артиста России. В советском военном боевике «Отряд особого назначения» Леонид Шумский известен по роли Виктора Грачева.