роман Федора Михайловича Достоевского, первое оригинальное печатное произведение русского писателя.
Краткое содержание: «Бедные люди», Ф. М. Достоевский
Повесть «Бедные люди» (см. на нашем сайте её полный текст и краткое содержание) была впервые опубликована в «Петербургском сборнике, изданном Н. Некрасовым», (СПб., 1846) с подписью: Ф. Достоевский. «Бедные люди» Ф.М. Достоевского – это роман-оголенная струна серой, бедняцкой, замызганной и униженной жизни людей. И ведомо каждому, Варенька, что бедный человек хуже ветошки и никакого ни от кого уважения получить не может, что уж там ни пиши!
Первый роман Достоевского
Почему Бог позволяет несправедливость? Конечно, нужно сказать, что ранний Достоевский — социалист особого рода. Это то, что в Европе называлось христианским социализмом, который предполагает переустройство общества мирным, реформаторским путем, через пересоздание человека прежде всего, а потом уже, как следствие, пересоздание социальной среды. Достоевский не был, даже в раннюю свою пору, — сторонником политического социализма. Политический социализм ведет к переустройству общества через насилие, через революцию. В первом же романе Достоевского звучит идея социальной справедливости как идея перевоспитания человечества. Забегая вперед, в последнем своем произведении январский «Дневник писателя» 1881 года Достоевский называет систему своих убеждений русским социализмом, ни больше ни меньше. Хотя, конечно, в слово «социализм» он вкладывает христианские смыслы, но не отходя далеко от идеи социальной справедливости, которая звучала у него в первом романе. Особенности жанра Теперь давайте посмотрим, что это за произведение по жанру, по форме — роман в письмах. Пишут друг другу два бедных человека.
Жанр давний, давно известный в европейской литературе. В начале XIX века был популярен в Европе и потом к нам в Россию пришел, как раз накануне «Бедных людей», сентиментальный роман французского писателя Леонара «Тереза и Фальдони, или Письма двух любовников, живущих в Лионе». Интересно, что эти два имени, Тереза и Фальдони, отзовутся в романе Достоевского. Так будут называть слуг квартирной хозяйки Макара Алексеевича Девушкина. Роман Леонара рассказывает о двух возлюбленных, которых обстоятельства разлучили, не позволили быть вместе, и они оба покончили самоубийством. Это история двойного самоубийства. Интересно, что Карамзин, когда прочитал этот роман, в «Письмах русского путешественника» заметил, что такое самоубийство — это помешательство. Он говорит: «Взаимная любовь — это уже счастье». Роман был переведен на русский язык, и даже появился своеобразный ремейк, написанный одним второстепенным писателем, Воскресенским, назывался «Замоскворецкие Тереза и Фальдони».
Но в 1840-е годы жанр романа в письмах воспринимался как архаический. Натуральная школа, которая тогда восторжествовала, была очень далека от этого жанра, и Достоевский, как говорят, в старые мехи влил новое вино. Возникает вопрос: а почему герои Достоевского пишут письма? Они живут через двор, то есть могут ходить друг к другу в гости и общаться, как бы сейчас сказали. Зачем же письма, да еще такие длинные? Во-первых, здесь есть такое бытовое обстоятельство. Макару Алексеевичу 47 лет. По тем временам это уже считался старый, но тем не менее еще мужчина, который может жениться и так далее, и вот такой мужчина ходит в гости к незамужней девушке.
По крайней мере так считалось в то время, когда зарождалась русская классическая литература. Именно эти ее свойства делают ее актуальной до сих пор. Книга Федора Достоевского «Бедные люди» — это первый роман великого русского писателя. Еще в момент выхода в печать он вызвал бурные споры в тогдашнем русском обществе. Не утихают они и сейчас. Роман имеют интересную форму, так как написан в виде 54-х писем.
Правда , есть квартиры и лучше, — может быть , есть и гораздо лучшие, — да удобство -то главное; ведь это я все для удобства, и вы не думайте, что для другого чего -нибудь. Ваше окошко напротив, через двор ; и двор -то узенький, вас мимоходом увидишь — все веселее мне, горемычному, да и дешевле. У нас здесь самая последняя комната , со столом, тридцать пять рублей ассигнациями стоит. Не по карману! А моя квартира стоит мне семь рублей ассигнациями, да стол пять целковых: вот двадцать четыре с полтиною, а прежде ровно тридцать платил, зато во многом себе отказывал; чай пивал не всегда , а теперь вот и на чай и на сахар выгадал. Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь все народ достаточный , так и стыдно. Ради чужих и пьешь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне все равно, я не прихотлив. Положите так, для карманных денег — все сколько-нибудь требуется — ну, сапожишки какие-нибудь, платьишко — много ль останется? Вот и все мое жалованье. Я-то не ропщу и доволен. Оно достаточно. Вот уже несколько лет достаточно; награждения тоже бывают. Ну, прощайте, мой ангельчик. Я там купил парочку горшков с бальзаминчиком и гераньку — недорого. А вы, может быть , и резеду любите? Так и резеда есть , вы напишите; да, знаете ли, все как можно подробнее напишите. Вы, впрочем, не думайте чего -нибудь и не сомневайтесь, маточка, обо мне, что я такую комнату нанял. Нет, это удобство заставило, и одно удобство соблазнило меня. Я ведь, маточка, деньги коплю, откладываю: у меня денежка водится. Вы не смотрите на то, что я такой тихонький, что, кажется, муха меня крылом перешибет. Нет, маточка, я про себя не промах , и характера совершенно такого, как прилично твердой и безмятежной души человеку. Прощайте, мой ангельчик! Расписался я вам чуть не на двух листах, а на службу давно пора. Целую ваши пальчики, маточка, и пребываю вашим нижайшим слугою и вернейшим другом Макаром Девушкиным. Об одном прошу: отвечайте мне, ангельчик мой, как можно подробнее. Я вам при сем посылаю, Варенька, фунтик конфет; так вы их скушайте на здоровье , да, ради бога, обо мне не заботьтесь и не будьте в претензии. Ну, так прощайте же, маточка. Апреля 8-го Милостивый государь , Макар Алексеевич! Знаете ли, что придется наконец совсем поссориться с вами? Клянусь вам, добрый Макар Алексеевич, что мне даже тяжело принимать ваши подарки.
Толстой дважды вносил в этот перевод исправления 1905 и 1908 , чтобы максимально приблизить его к подлиннику. Так получился рассказ "Бедные люди": Остальные ответы.
Краткое содержание: «Бедные люди», Ф. М. Достоевский
Бедный пожилой чиновник Макар Девушкин пишет письма бедной девушке-сироте Вареньке Добросёловой. В "Бедных людях", написанных под свежим влиянием лучших сторон Гоголя и наиболее жизненных идей Белинского, высоко гуманный идеал», – писал Н. Добролюбов. Читать бесплатно книгу Бедные люди (Достоевский Ф. М.) и другие произведения в разделе Каталог. Та редакция «Бедных людей», которую изучают в школе, совсем не похожа на текст, опубликованный в «Петербургском сборнике» в 1846 году. «Бедные люди» — первое оригинальное печатное произведение русского писателя XIX века Фёдора Михайловича Достоевского, написанное в 1844—1845 годах и впервы.
Бедные люди. Федор Достоевский 2020 слушать онлайн
«Бедные люди», эпистолярный роман, представляющий собой трогательную переписку между двумя "маленькими людьми": бедным чиновником и его рано осиротевшей родственницей. Бедные люди. Ox, уж эти мне сказочники! Нет чтобы написать что-нибудь полезное, приятное, усладительное, а то всю подноготную в земле вырывают. Но горькая участь бедных людей не изменилась. Роман Ф.М. Достоевского "Бедные люди" написан в эпистолярном жанре. Книгу «Бедные люди», автор которой — Фёдор Достоевский, вы можете почитать на сайте или в приложении для iOS или Android. Достоевский Федор Михайлович Бедные люди.
Федор Достоевский Бедные люди Аудиокнига Онлайн Русская литература книга чтение школа
Для Фёдора Михайловича Достоевского «Бедные люди» — работа, которая зажгла его писательскую звезду. После выхода этого произведения критики расхваливали начинающего автора. Некоторые даже называли его не иначе как вторым Гоголем. Переписка состоит из 31 письма нищего чиновника Макара Алексеевича Девушкина и 24 писем его подопечной — болезненной сироты Варвары Доброселовой. Все послания были написаны в течение полугода, с 8 апреля по 30 сентября. Краткое содержание романа «Бедные люди» выглядит следующим образом. Девушкин почти всю свою жизнь служит в одном петербургском учреждении.
Он помогает деньгами девушке Вареньке, с которой ведёт переписку. Они живут недалеко друг от друга, но встречаются крайне редко. Девушкину нравится излагать свои мысли на бумаге. В одном из писем Доброселова рассказывает, как пару лет жила у своей дальней родственницы.
Вы мне, Варенька, напишите, как вы с нею там живете теперь и всем ли вы довольны? Федора-то немного ворчлива; да вы на это не смотрите, Варенька.
Бог с нею! Она такая добрая. Я уже вам писал о здешней Терезе, — тоже и добрая и верная женщина. А уж как я беспокоился об наших письмах! Как они передаваться-то будут? А вот как тут послал господь на наше счастие Терезу.
Она женщина добрая, кроткая, бессловесная. Но наша хозяйка просто безжалостная. Затирает ее в работу, словно ветошку какую-нибудь. Ну, в какую же я трущобу попал, Варвара Алексеевна! Ну, уж квартира! Прежде ведь я жил таким глухарем, сами знаете: смирно, тихо; у меня, бывало, муха летит, так и муху слышно.
А здесь шум, крик, гвалт! Да ведь вы еще и не знаете, как это все здесь устроено. Вообразите, примерно, длинный коридор, совершенно темный и нечистый. По правую его руку будет глухая стена, а по левую всё двери да двери, точно нумера, всё так в ряд простираются. Ну, вот и нанимают эти нумера, а в них по одной комнатке в каждом; живут в одной и по двое и по трое. Порядку не спрашивайте — Ноев ковчег!
Впрочем, кажется, люди хорошие, всё такие образованные, ученые. Чиновник один есть он где-то по литературной части , человек начитанный: и о Гомере, и о Брамбеусе, и о разных у них там сочинителях говорит, — обо всем говорит, — умный человек! Два офицера живут и всё в карты играют. Мичман живет; англичанин-учитель живет. Постойте, я вас потешу, маточка; опишу их в будущем письме сатирически, то есть как они там сами по себе, со всею подробностию. Хозяйка наша, — очень маленькая и нечистая старушонка, — целый день в туфлях да в шлафроке ходит и целый день все кричит на Терезу.
Я живу в кухне, или гораздо правильнее будет сказать вот как: тут подле кухни есть одна комната а у нас, нужно вам заметить, кухня чистая, светлая, очень хорошая , комнатка небольшая, уголок такой скромный… то есть, или еще лучше сказать, кухня большая, в три окна, так у меня вдоль поперечной стены перегородка, так что и выходит как бы еще комната, нумер сверхштатный; все просторное, удобное, и окно есть, и все, — одним словом, все удобное. Ну, вот это мой уголочек. Ну, так вы и не думайте, маточка, чтобы тут что-нибудь такое иное и таинственный смысл какой был; что вот, дескать, кухня! Поставил я у себя кровать, стол, комод, стульев парочку, образ повесил. Правда, есть квартиры и лучше, — может быть, есть и гораздо лучшие, — да удобство-то главное; ведь это я все для удобства, и вы не думайте, что для другого чего-нибудь. Ваше окошко напротив, через двор; и двор-то узенький, вас мимоходом увидишь — все веселее мне, горемычному, да и дешевле.
У нас здесь самая последняя комната, со столом, тридцать пять рублей ассигнациями стоит. Не по карману! А моя квартира стоит мне семь рублей ассигнациями, да стол пять целковых: вот двадцать четыре с полтиною, а прежде ровно тридцать платил, зато во многом себе отказывал; чай пивал не всегда, а теперь вот и на чай и на сахар выгадал. Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь всё народ достаточный, так и стыдно. Ради чужих и пьешь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне все равно, я не прихотлив. Положите так, для карманных денег — все сколько-нибудь требуется — ну сапожишки какие-нибудь, платьишко — много ль останется?
Вот и все мое жалованье. Я-то не ропщу и доволен. Оно достаточно. Вот уже несколько лет достаточно; награждения тоже бывают. Ну, прощайте, мой ангельчик. Я там купил парочку горшков с бальзаминчиком и гераньку — недорого.
А вы, может быть, и резеду любите? Так и резеда есть, вы напишите; да знаете ли, все как можно подробнее напишите. Вы, впрочем, не думайте чего-нибудь и не сомневайтесь, маточка, обо мне, что я такую комнату нанял. Нет, это удобство заставило, и одно удобство соблазнило меня. Я ведь, маточка, деньги коплю, откладываю; у меня денежка водится. Вы не смотрите на то, что я такой тихонький, что, кажется, муха меня крылом перешибет.
Нет, маточка, я про себя не промах, и характера совершенно такого, как прилично твердой и безмятежной души человеку. Прощайте, мой ангельчик! Расписался я вам чуть не на двух листах, а на службу давно пора. Целую ваши пальчики, маточка, и пребываю вашим нижайшим слугою и вернейшим другом Макаром Девушкиным. Об одном прошу: отвечайте мне, ангельчик мой, как можно подробнее. Я вам при сем посылаю, Варенька, фунтик конфет; так вы их скушайте на здоровье, да ради бога обо мне не заботьтесь и не будьте в претензии.
Ну, так прощайте же, маточка. Милостивый государь, Макар Алексеевич! Знаете ли, что придется наконец совсем поссориться с вами? Клянусь вам, добрый Макар Алексеевич, что мне даже тяжело принимать ваши подарки. Я знаю, чего они вам стоят, каких лишений и отказов в необходимости себе самому. Сколько раз я вам говорила, что мне не нужно ничего, совершенно ничего; что я не в силах вам воздать и за те благодеяния, которыми вы доселе осыпали меня.
И зачем мне эти горшки? Ну, бальзаминчики еще ничего, а геранька зачем? Одно словечко стоит неосторожно сказать, как, например, об этой герани, уж вы тотчас и купите; ведь верно, дорого? Что за прелесть на ней цветы!
Наконец я поняла. Я не помню, что со мной тогда сталось; я смешалась, потерялась, покраснела еще больше Покровского, закрыла лицо руками и выбежала из комнаты. Я не знала, что мне оставалось делать, куда было деваться от стыда. Одно то, что он застал меня в своей комнате!
Целых три дня я на него взглянуть не могла. Я краснела до слез. Мысли самые странные, мысли смешные вертелись в голове моей. Одна из них, самая сумасбродная, была та, что я хотела идти к нему, объясниться с ним, признаться ему во всем, откровенно рассказать ему всё и уверить его, что я поступила не как глупая девочка, но с добрым намерением. Я было и совсем решилась идти, но, слава богу, смелости недостало. Воображаю, что бы я наделала! Мне и теперь обо всем этом вспоминать совестно. Несколько дней спустя матушка вдруг сделалась опасно больна.
Она уже два дня не вставала с постели и на третью ночь была в жару и в бреду. Я уже не спала одну ночь, ухаживая за матушкой, сидела у ее кровати, подносила ей питье и давала в определенные часы лекарства. На вторую ночь я измучилась совершенно. По временам меня клонил сон, в глазах зеленело, голова шла кругом, и я каждую минуту готова была упасть от утомления, но слабые стоны матери пробуждали меня, я вздрагивала, просыпалась на мгновение, а потом дремота опять одолевала меня. Я мучилась. Я проснулась в ужасе. В комнате было темно, ночник погасал, полосы света то вдруг обливали всю комнату, то чуть-чуть мелькали по стене, то исчезали совсем. Мне стало отчего-то страшно, какой-то ужас напал на меня; воображение мое взволновано было ужасным сном; тоска сдавила мое сердце...
Я вскочила со стула и невольно вскрикнула от какого-то мучительного, страшно тягостного чувства. В это время отворилась дверь, и Покровский вошел к нам в комнату. Я помню только то, что я очнулась на его руках. Он бережно посадил меня в кресла, подал мне стакан воды и засыпал вопросами. Не помню, что я ему отвечала. Я вас разбужу через два часа, успокойтесь немного... Ложитесь же, ложитесь! Усталость отняла у меня последние силы; глаза мои закрывались от слабости.
Я прилегла в кресла, решившись заснуть только на полчаса, и проспала до утра. Покровский разбудил меня только тогда, когда пришло время давать матушке лекарство. На другой день, когда я, отдохнув немного днем, приготовилась опять сидеть в креслах у постели матушки, твердо решившись в этот раз не засыпать, Покровский часов в одиннадцать постучался в нашу комнату. Я отворила. Я взяла; я не помню, какая эта была книга; вряд ли я тогда в нее заглянула, хоть всю ночь не спала. Странное внутреннее волнение не давало мне спать; я не могла оставаться на одном месте; несколько раз вставала с кресел и начинала ходить по комнате. Какое-то внутреннее довольство разливалось по всему существу моему. Я так была рада вниманию Покровского.
Я гордилась беспокойством и заботами его обо мне. Я продумала и промечтала всю ночь. Покровский не заходил более; и я знала, что он не придет, и загадывала о будущем вечере. В следующий вечер, когда в доме уж все улеглись, Покровский отворил свою дверь и начал со мной разговаривать, стоя у порога своей комнаты. Я не помню теперь ни одного слова из того, что мы сказали тогда друг другу; помню только, что я робела, мешалась, досадовала на себя и с нетерпением ожидала окончания разговора, хотя сама всеми силами желала его, целый день мечтала о нем и сочиняла мои вопросы и ответы... С этого вечера началась первая завязка нашей дружбы. Во всё продолжение болезни матушки мы каждую ночь по нескольку часов проводили вместе. Я мало-помалу победила свою застенчивость, хотя, после каждого разговора нашего, всё еще было за что на себя подосадовать.
Впрочем, я с тайною радостию и с гордым удовольствием видела, что он из-за меня забывал свои несносные книги. Случайно, в шутку, разговор зашел раз о падении их с полки. Минута была странная, я как-то слишком была откровенна и чистосердечна; горячность, странная восторженность увлекли меня, и я призналась ему во всем... Он посмотрел на меня как-то странно, с замешательством, с изумлением и не сказал мне ни слова. Мне стало вдруг ужасно больно, грустно. Мне показалось, что он меня не понимает, что он, может быть, надо мною смеется. Я заплакала вдруг, как дитя, зарыдала, сама себя удержать не могла; точно я была в каком-то припадке. Он схватил мои руки, целовал их, прижимал к груди своей, уговаривал, утешал меня; он был сильно тронут; не помню, что он мне говорил, но только я и плакала, и смеялась, и опять плакала, краснела, не могла слова вымолвить от радости.
Впрочем, несмотря на волнение мое, я заметила, что в Покровском все-таки оставалось какое-то смущение и принуждение. Кажется, он не мог надивиться моему увлечению, моему восторгу, такой внезапной, горячей, пламенной дружбе. Может быть, ему было только любопытно сначала; впоследствии нерешительность его исчезла, и он, с таким же простым, прямым чувством, как и я, принимал мою привязанность к нему, мои приветливые слова, мое внимание и отвечал на всё это тем же вниманием, так же дружелюбно и приветливо, как искренний друг мой, как родной брат мой. Моему сердцу было так тепло, так хорошо!.. Я не скрывалась, не таилась ни в чем; он всё это видел и с каждым днем всё более и более привязывался ко мне. И право, не помню, о чем мы не переговорили с ним в эти мучительные и вместе сладкие часы наших свиданий, ночью, при дрожащем свете лампадки и почти у самой постели моей бедной больной матушки?.. Воспоминания, радостные ли, горькие ли, всегда мучительны; по крайней мере так у меня; но и мучение это сладостно. И когда сердцу становится тяжело, больно, томительно, грустно, тогда воспоминания свежат и живят его, как капли росы в влажный вечер, после жаркого дня, свежат и живят бедный, чахлый цветок, сгоревший от зноя дневного.
Матушка выздоравливала, но я еще продолжала сидеть по ночам у ее постели. Часто Покровский давал мне книги; я читала, сначала чтоб не заснуть, потом внимательнее, потом с жадностию; передо мной внезапно открылось много нового, доселе неведомого, незнакомого мне. Новые мысли, новые впечатления разом, обильным потоком прихлынули к моему сердцу. И чем более волнения, чем более смущения и труда стоил мне прием новых впечатлений, тем милее они были мне, тем сладостнее потрясали всю душу. Разом, вдруг, втолпились они в мое сердце, не давая ему отдохнуть. Какой-то странный хаос стал возмущать всё существо мое. Но это духовное насилие не могло и не в силах было расстроить меня совершенно. Я была слишком мечтательна, и это спасло меня.
Когда кончилась болезнь матушки, наши вечерние свидания и длинные разговоры прекратились; нам удавалось иногда меняться словами, часто пустыми и малозначащими, но мне любо было давать всему свое значение, свою цену особую, подразумеваемую. Жизнь моя была полна, я была счастлива, покойно, тихо счастлива. Так прошло несколько недель... Как-то раз зашел к нам старик Покровский. Он долго с нами болтал, был не по-обыкновенному весел, бодр, разговорчив; смеялся, острил по-своему и наконец разрешил загадку своего восторга и объявил нам, что ровно через неделю будет день рождения Петеньки и что по сему случаю он непременно придет к сыну; что он наденет новую жилетку и что жена обещалась купить ему новые сапоги. Одним словом, старик был счастлив вполне и болтал обо всем, что ему на ум попадалось. День его рождения! Этот день рождения не давал мне покоя ни днем, ни ночью.
Я непременно решилась напомнить о своей дружбе Покровскому и что-нибудь подарить ему. Но что? Наконец я выдумала подарить ему книг. Я знала, что ему хотелось иметь полное собрание сочинений Пушкина, в последнем издании, и я решила купить Пушкина. У меня своих собственных денег было рублей тридцать, заработанных рукодельем. Эти деньги были отложены у меня на новое платье. Тотчас я послала нашу кухарку, старуху Матрену, узнать, что стоит весь Пушкин. Цена всех одиннадцати книг, присовокупив сюда издержки на переплет, была по крайней мере рублей шестьдесят.
Где взять денег? Я думала-думала и не знала, на что решиться. У матушки просить не хотелось. Конечно, матушка мне непременно бы помогла; но тогда все бы в доме узнали о нашем подарке; да к тому же этот подарок обратился бы в благодарность, в плату за целый год трудов Покровского. Мне хотелось подарить одной, тихонько от всех. А за труды его со мною я хотела быть ему навсегда одолженною без какой бы то ни было уплаты, кроме дружбы моей. Наконец я выдумала, как выйти из затруднения. Я знала, что у букинистов в Гостином дворе можно купить книгу иногда в полцены дешевле, если только поторговаться, часто малоподержанную и почти совершенно новую.
Я положила непременно отправиться в Гостиный двор. Так и случилось; назавтра же встретилась какая-то надобность и у нас и у Анны Федоровны. Матушке понездоровилось, Анна Федоровна очень кстати поленилась, так что пришлось все поручения возложить на меня, и я отправилась вместе с Матреной. К моему счастию, я нашла весьма скоро Пушкина, и в весьма красивом переплете. Я начала торговаться. Сначала запросили дороже, чем в лавках; но потом, впрочем не без труда, уходя несколько раз, я довела купца до того, что он сбавил цену и ограничил свои требования только десятью рублями серебром. Как мне весело было торговаться!.. Бедная Матрена не понимала, что со мной делается и зачем я вздумала покупать столько книг.
Но ужас! Весь мой капитал был в тридцать рублей ассигнациями, а купец никак не соглашался уступить дешевле. Наконец я начала упрашивать, просила-просила его, наконец упросила. Он уступил, но только два с полтиною, и побожился, что и эту уступку он только ради меня делает, что я такая барышня хорошая, а что для другого кого он ни за что бы не уступил. Двух с половиною рублей недоставало! Я готова была заплакать с досады. Но самое неожиданное обстоятельство помогло мне в моем горе. Недалеко от меня, у другого стола с книгами, я увидала старика Покровского.
Вокруг него столпились четверо или пятеро букинистов; они его сбили с последнего толку, затормошили совсем. Всякий из них предлагал ему свой товар, и чего-чего не предлагали они ему, и чего-чего не хотел он купить! Бедный старик стоял посреди их, как будто забитый какой-нибудь, и не знал, за что взяться из того, что ему предлагали. Старик мне очень обрадовался; он любил меня без памяти, может быть, не менее Петеньки. Вот его день рождения скоро будет, а он любит книжки, так вот я и покупаю их для него... К чему ни приценится, всё рубль серебром, два рубля, три рубля серебром; уж он к большим книгам и не приценивался, а так только завистливо на них посматривал, перебирал пальцами листочки, вертел в руках и опять их ставил на место. Я спросила, много ли у него денег? Я его тотчас потащила к моему букинисту.
Старик обезумел от радости, высыпал все свои деньги, и букинист навьючил на него всю нашу общую библиотеку. Мой старичок наложил книг во все карманы, набрал в обе руки, под мышки и унес всё к себе, дав мне слово принести все книги на другой день тихонько ко мне. На другой день старик пришел к сыну, с часочек посидел у него по обыкновению, потом зашел к нам и подсел ко мне с прекомическим таинственным видом. Сначала с улыбкой, потирая руки от гордого удовольствия владеть какой-нибудь тайной, он объявил мне, что книжки все пренезаметно перенесены к нам и стоят в уголку, в кухне, под покровительством Матрены. Потом разговор естественно перешел на ожидаемый праздник; потом старик распространился о том, как мы будем дарить, и чем далее углублялся он в свой предмет, чем более о нем говорил, тем приметнее мне становилось, что у него есть что-то на душе, о чем он не может, не смеет, даже боится выразиться. Я всё ждала и молчала. Тайная радость, тайное удовольствие, что я легко читала доселе в его странных ухватках, гримасничанье, подмигиванье левым глазком, исчезли. Он делался поминутно всё беспокойнее и тоскливее; наконец он не выдержал.
Я взглянула на него; он с робким ожиданием ожидал моего приговора. Петруше это очень неприятно. Он вот, видите ли, Варвара Алексеевна, сердится, бранит меня и мне морали разные читает. Так вот бы мне и хотелось теперь самому доказать ему подарком моим, что я исправляюсь и начинаю вести себя хорошо. Что вот я копил, чтобы книжку купить, долго копил, потому что у меня и денег-то почти никогда не бывает, разве, случится, Петруша кое-когда даст. Он это знает. Следовательно, вот он увидит употребление денег моих и узнает, что всё это я для него одного делаю. Мне стало ужасно жаль старика.
Я думала недолго. Старик смотрел на меня с беспокойством. Добряк был этот старик! Я уверила его, что я бы рада была подарить что-нибудь, да только у него не хочу отнимать удовольствия. Этим старик совершенно успокоился. Он пробыл у нас еще два часа, но всё это время на месте не мог усидеть, вставал, возился, шумел, шалил с Сашей, целовал меня украдкой, щипал меня за руку и делал тихонько гримасы Анне Федоровне. Анна Федоровна прогнала его наконец из дома. Одним словом, старик от восторга так расходился, как, может быть, никогда еще не бывало с ним.
В торжественный день он явился ровно в одиннадцать часов, прямо от обедни, во фраке, прилично заштопанном, и действительно в новом жилете и в новых сапогах. В обеих руках было у него по связке книг. Мы все сидели тогда в зале у Анны Федоровны и пили кофе было воскресенье. Старик начал, кажется, с того, что Пушкин был весьма хороший стихотворец; потом, сбиваясь и мешаясь, перешел вдруг на то, что нужно вести себя хорошо и что если человек не ведет себя хорошо, то значит, что он балуется; что дурные наклонности губят и уничтожают человека; исчислил даже несколько пагубных примеров невоздержания и заключил тем, что он с некоторого времени совершенно исправился и что теперь ведет себя примерно хорошо. Что он и прежде чувствовал справедливость сыновних наставлений, что он всё это давно чувствовал и всё на сердце слагал, но теперь и на деле стал удерживаться. В доказательство чего дарит книги на скопленные им, в продолжение долгого времени, деньги. Я не могла удержаться от слез и смеха, слушая бедного старика; ведь умел же налгать, когда нужда пришла! Книги были перенесены в комнату Покровского и поставлены на полку.
Покровский тотчас угадал истину. Старика пригласили обедать. Этот день мы все были так веселы. После обеда играли в фанты, в карты; Саша резвилась, я от нее не отставала. Покровский был ко мне внимателен и всё искал случая поговорить со мною наедине, но я не давалась. Это был лучший день в целые четыре года моей жизни. А теперь всё пойдут грустные, тяжелые воспоминания; начнется повесть о моих черных днях. Вот отчего, может быть, перо мое начинает двигаться медленнее и как будто отказывается писать далее.
Вот отчего, может быть, я с таким увлечением и с такою любовью переходила в памяти моей малейшие подробности моего маленького житья-бытья в счастливые дни мои. Эти дни были так недолги; их сменило горе, черное горе, которое бог один знает когда кончится. Несчастия мои начались болезнию и смертию Покровского. Он заболел два месяца спустя после последних происшествий, мною здесь описанных. В эти два месяца он неутомимо хлопотал о способах жизни, ибо до сих пор он еще не имел определенного положения. Как и все чахоточные, он не расставался до последней минуты своей с надеждою жить очень долго. Ему выходило куда-то место в учителя; но к этому ремеслу он имел отвращение. Служить где-нибудь в казенном месте он не мог за нездоровьем.
К тому же долго бы нужно было ждать первого оклада жалованья. Короче, Покровский видел везде только одни неудачи; характер его портился. Здоровье его расстраивалось; он этого не примечал. Подступила осень. Он умер в глубокую осень, в конце октября месяца. Я почти не оставляла его комнаты во всё продолжение его болезни, ухаживала за ним и прислуживала ему. Часто не спала целые ночи. Он редко был в памяти; часто был в бреду; говорил бог знает о чем: о своем месте, о своих книгах, обо мне, об отце...
В первое время болезни его все наши смотрели на меня как-то странно; Анна Федоровна качала головою. Иногда Покровский узнавал меня, но это было редко. Он был почти всё время в беспамятстве. Иногда по целым ночам он говорил с кем-то долго-долго, неясными темными словами, и хриплый голос его глухо отдавался в тесной его комнате, словно в гробу; мне тогда становилось страшно. Особенно в последнюю ночь он был как исступленный; он ужасно страдал, тосковал; стоны его терзали мою душу. Все в доме были в каком-то испуге. Анна Федоровна всё молилась, чтоб бог его прибрал поскорее. Призвали доктора.
Доктор сказал, что больной умрет к утру непременно. Старик Покровский целую ночь провел в коридоре, у самой двери в комнату сына; тут ему постлали какую-то рогожку. Он поминутно входил в комнату; на него страшно было смотреть. Он был так убит горем, что казался совершенно бесчувственным и бессмысленным. Голова его тряслась от страха. Он сам весь дрожал и всё что-то шептал про себя, о чем-то рассуждал сам с собою. Мне казалось, что он с ума сойдет с горя. Перед рассветом старик, усталый от душевной боли, заснул на своей рогожке как убитый.
В восьмом часу сын стал умирать; я разбудила отца. Покровский был в полной памяти и простился со всеми нами. Я не могла плакать; но душа моя разрывалась на части. Но всего более истерзали и измучили меня его последние мгновения. Он чего-то всё просил долго-долго коснеющим языком своим, а я ничего не могла разобрать из слов его. Сердце мое надрывалось от боли! Целый час он был беспокоен, об чем-то всё тосковал, силился сделать какой-то знак охолоделыми руками своими и потом опять начинал просить жалобно, хриплым, глухим голосом; но слова его были одни бессвязные звуки, и я опять ничего понять не могла. Я подводила ему всех наших, давала ему пить; но он всё грустно качал головою.
Наконец я поняла, чего он хотел. Он просил поднять занавес у окна и открыть ставни. Ему, верно, хотелось взглянуть в последний раз на день, на свет божий, на солнце. Я отдернула занавес; но начинающийся день был печальный и грустный, как угасающая бедная жизнь умирающего. Солнца не было. Облака застилали небо туманною пеленою; оно было такое дождливое, хмурое, грустное. Мелкий дождь дробил в стекла и омывал их струями холодной, грязной воды; было тускло и темно. В комнату чуть-чуть проходили лучи бледного дня и едва оспаривали дрожащий свет лампадки, затепленной перед образом.
Умирающий взглянул на меня грустно-грустно и покачал головою. Через минуту он умер. Похоронами распорядилась сама Анна Федоровна. Купили гроб простой-простой и наняли ломового извозчика. В обеспечение издержек Анна Федоровна захватила все книги и все вещи покойного. Старик с ней спорил, шумел, отнял у ней книг сколько мог, набил ими все свои карманы, наложил их в шляпу, куда мог, носился с ними все три дни и даже не расстался с ними и тогда, когда нужно было идти в церковь. Все эти дни он был как беспамятный, как одурелый и с какою-то странною заботливостию всё хлопотал около гроба: то оправлял венчик на покойнике, то зажигал и снимал свечи. Видно было, что мысли его ни на чем не могли остановиться порядком.
Ни матушка, ни Анна Федоровна не были в церкви на отпевании. Матушка была больна, а Анна Федоровна совсем было уж собралась, да поссорилась со стариком Покровским и осталась. Была только одна я да старик. Я едва могла выстоять в церкви. Наконец гроб закрыли, заколотили, поставили на телегу и повезли. Я проводила его только до конца улицы. Извозчик поехал рысью. Старик бежал за ним и громко плакал; плач его дрожал и прерывался от бега.
Бедный потерял свою шляпу и не остановился поднять ее. Голова его мокла от дождя; поднимался ветер; изморозь секла и колола лицо. Старик, кажется, не чувствовал непогоды и с плачем перебегал с одной стороны телеги на другую. Полы его ветхого сюртука развевались по ветру, как крылья. Из всех карманов торчали книги; в руках его была какая-то огромная книга, за которую он крепко держался. Прохожие снимали шапки и крестились. Иные останавливались и дивились на бедного старика. Книги поминутно падали у него из карманов в грязь.
Его останавливали, показывали ему на потерю; он поднимал и опять пускался вдогонку за гробом. На углу улицы увязалась с ним вместе провожать гроб какая-то нищая старуха. Телега поворотила наконец за угол и скрылась от глаз моих. Я пошла домой. Я бросилась в страшной тоске на грудь матушки. Я сжимала ее крепко-крепко в руках своих, целовала ее и навзрыд плакала, боязливо прижимаясь к ней, как бы стараясь удержать в своих объятиях последнего друга моего и не отдавать его смерти... Но смерть уже стояла над бедной матушкой! Июня 11.
Как я благодарна вам за вчерашнюю прогулку на острова, Макар Алексеевич! Как там свежо, хорошо, какая там зелень! Я так давно не видала зелени; когда я была больна, мне всё казалось, что я умереть должна и что умру непременно; судите же, что я должна была вчера ощущать, как чувствовать! Вы не сердитесь на меня за то, что я была вчера такая грустная; мне было очень хорошо, очень легко, но в самые лучшие минуты мои мне всегда отчего-то грустно. А что я плакала, так это пустяки; я и сама не знаю, отчего я всё плачу. Я больно, раздражительно чувствую; впечатления мои болезненны. Но зачем я вам всё это пишу? Всё это трудно сердцу сказывается, а пересказывать еще труднее.
Но вы меня, может быть, и поймете. И грусть и смех! Какой вы, право, добрый, Макар Алексеевич! Вчера вы так и смотрели мне в глаза, чтоб прочитать в них то, что я чувствую, и восхищались восторгом моим. Это доказывает, что у вас доброе сердце, Макар Алексеевич. За это-то я вас и люблю. Я сегодня опять больна; вчера я ноги промочила и оттого простудилась; Федора тоже чем-то больна, так что мы обе теперь хворые.
Достоевский мечтал о литературной деятельности. Ему хотелось излить на бумагу свои чувства, мечтания, мысли. Именно поэтому он и оставил должность — несмотря на то, что у него не осталось надежного источника доходов. Роман «Бедные люди» стал первым опубликованным произведением Фёдора Михайловича Достоевского. Замысел произведения возник ещё в годы учёбы в Инженерном училище, к моменту написания у автора уже имелся достаточный жизненный опыт и обширные личные впечатления. Выбрать форму романа в письмах молодого Достоевского побудило желание не только изобразить в своём произведении социальную судьбу «бедных людей», но и максимально полно раскрыть их внутренний мир. О чем роман "Бедные люди" Макар Девушкин, главный герой «Бедных людей», живет в дешевой съемной квартире на окраине Петербурга. Это мелкий чиновник средних лет, у которого нет шансов сделать карьеру.
Меню сайта
- ►▒"Бедные люди" Ф.М. Достоевский
- Федор Достоевский Бедные люди Аудиокнига Онлайн Русская литература книга чтение школа
- Фёдор Достоевский - Бедные люди: описание книги, сюжет, рецензии и отзывы
- Федор Достоевский: Бедные люди
- Кратко «Бедные люди» Ф. М. Достоевский
- Бедные люди — Википедия с видео // WIKI 2
Фёдор Достоевский - Бедные люди
Ещё немного, и противоречивость Девушкина а ведь он часто меняет своё мнение о людях, иногда привирает , его раболепие маленького человека такое, что глаз не поднимает от своей работы на службе, а на начальство готов молиться — Спойлер раскрытие сюжета кликните по нему, чтобы увидеть кстати, в отличие от «Шинели» «должностное лицо» тут успело показать себя добродетельно , мелькающие мысли о каких-то врагах, насмешниках и недругах — перерастет в безумие Голядкина… Такая вот мысль. Но написан авторский дебют в разы лучше, тоньше. Тоньше наблюдательность, стиль, и нюансы человеческих нравов. Герои раскрываются интереснее и более мастерски, со всё большими оттенками. А вместе с ними и мир маленьких людей показан, придавленных большим миром. Но разве только в этом их беда? Вопрос, на мой взгляд, не имеющий четкого ответа. И в этом, как в разрезе, видна определённая глубина романа. Оценка: 7 [ 5 ] Stalk-74 , 25 декабря 2021 г. Достоевский — самый классический классик.
А для Запада, вообще, русский писатель номер 1. Исходя из этого, раз тебе что-нибудь в произведениях ФМ не совсем понравилось, значит, сам того.. Короче, необходимо саморазвиваться. Не сказать, чтобы «Бедные люди» плох или неинтересен. Одно из первых творений Достоевского вполне отчетливо показывает срез и общества, и времени. Маленький, локальный, но тем не менее. Однако же моменты для вопросов есть. Продакт-плейсмент Пушкина, причем, достаточно топорный. Да, Пушкин велик, но не Пушкиным единым.
А вот «Шинель» Гоголя устами персонажей малость не одобрена. Как же, «Шинель» прямой конкурент «Бедным людям», и, честно говоря, выглядит куда более глубоким произведением. Тем более, и там, и там речь идет не о совсем бедных и бесправных, а низших слоях дворян да мещан, у коих проблема, что чай без сахара и сапоги каши просят, сравните с жизнью крепостных или «освобожденных» крестьян с их барщиной, угаром и беспросветом. Да и к самому стилю — эпистолярный роман, в письмах — уже возникают вопросы. С точки зрения логики, зачем писать, тратиться на бумагу, чернила по 20 страниц, когда наши герои ежедневно встречаются. Ладно, юные влюбленные виршами дышат или куртуазные барышни манерно изъясняются. Нет, обыкновенные люди в нужде. Тут уже не до художественных экзерсисов. И слог покорявей, и сюжет из него обрывочный, а не как у Достоевского — плавный и последовательный.
Действие сведено к нулю. По сравнению с «Петербургскими тайнами» того же направления от Крестовского вообще здесь всё застыло. Поэтому относить к программным да обязательным вещам для чтения я бы «Бедных людей» не стал. Персонажи замороженные, парадигма размазанная особенно инородно смотрится добрый начальник, раздающий сторублёвки. Уровня «Идиота», «Бесов» или «Преступления и наказания», конечно, тоже нет. Сугубо для литературных журналов того времени. Вот там «Бедные люди» явно бы смотрелись. Оценка: 6 [ 8 ] Борис68 , 14 апреля 2020 г. Так получилось, что я прочитал недавно, хотя проходили в школе, но там я по сути только просматривал, тогда было неинтересно.
А сейчас — потрясло! Понравилось больше всех других его произведений! Тут — первый опыт, еще непочатые, самим непонятые до конца силы!
Увы, в романе случается страшное, хотя кому-то это покажется почти счастливым концом. Обнищавшая Варя вынуждена принять предложение и выйти замуж за помещика. Макар Девушкин теряет единственно близкую душу в мире. А мы понимаем, что одинокая бесприданница Варя никогда не будет счастлива замужем — ее ждут новые издевательства и угнетение, положение взятой в жены из милости.
Достоевский впервые вводит читателя в мир униженных и оскорбленных, заставляет приглядеться, прислушаться, а не отворачиваться с омерзением от нищеты. Смысл финала романа Бедные люди Почти в самом конце романа, когда герои оказываются в совершенно безвыходном положении из-за своей нищеты, случается маленькое чудо — начальник безвозмездно дарит Девушкину 100 рублей, немалые деньги по тем временам, когда зарплата школьного учителя составляла 20-25 рублей в месяц. И вот, оба спасены от голодной смерти. Но тут случается страшное — Варя не выдерживает напора сводни и в страхе перед грядущей нищетой, которая вернется неизбежно, все-таки выходит замуж за своего насильника. И Макар ничего не может поделать — он бессилен, несостоятелен. Он не может жениться на девушке, не сумеет ее спасти и обеспечить. На этой скорбной ноте и заканчивается роман, заставляя читателя грустить и предвидеть недоброе.
Оцените статью.
На первый взгляд, это обыкновенная переписка двух людей, которые оказались в непростых жизненных обстоятельствах, на самом деле — феноменальный рассказ о человеческой сущности, о мелочах из которых он сделан и каким образом, выжить в мире, который абсолютно под «бедных людей» не приспособлен. Более того — это пронзительный рассказ романтической страсти, которая подверженна различным ударам со случайностями, но эта страсть побеждает, несмотря на все происходящее.
Что есть наши с вами друзья и приятели? Никто точно не сможет дать ответ на этот простой и лаконичный вопрос. Хотя, мыслей на этот счет у каждого ни одна сотня. Также и с нашей работой. Уже давно канули в лета тот трепет и страх потерять место труда, ведь вакансий то хоть отбавляй. Я пережила и прочувствовала эту сцену вместе с героем.
Разве можно сейчас о таком и говорить, сейчас, в современном XXl? Роман, затронувший до глубины души, до слез, до одуренья! И кто бы что ни говорил, Сей текст достоин уваженья! Давно не читал вообще и классику в частности. Мысль о чтении Достоевского навеял просмотр телесериала «Идиот» за авторством Федора Михайловича. Как я и ожидал, роман оказался грустным, пропитанным безнадежностью и тоской. Напомнил немного гоголевскую «Шинель». Произведение является по сути перепиской двух главных героев — Макара Девушкина и Варвары Доброселовой. Последний — «маленький» человек, похожий на Акакия Акакиевича, аналогичной профессии и статуса, с небольшим намеком на личную жизнь, в виде «бумажного» общения с объектом своего обожания — Варварой. По всей видимости любовь к ней чисто платоническая, так как в гости, несмотря на многочисленные приглашения он заходит крайне редко.
Но чувство это очень сильное, очем ярко свидетельствует факт временного отказа от табака, ради покупки гостинцев и другой материальной помощи для «маточки». В каждом письме Макар Алексеевич называет себя «вернейшим другом»,«признательнейшим слугой» и т. Она отвечает, судя по письмам тем же. Однако меня все время не покидала мысль о том, что она просто-напросто, ловко подыгрывая, дурит старику голову, ради легкой наживы, действует по принципу с паршивой овцы хоть пол фунтика конфет. Ближе к концу повести она оправдала мои опасения, выйдя за муж по расчету за противного ей, но обладающего денежным достатком господина Быкова, неловко мотивировав это божественным промыслом и оставив несчастного, практически обезумевшего от горя Макара Алексеевича, отняв у него последнюю радость в жизни. Достоевский своими «Бедными людьми» в очередной раз доказал, что есть вид женщин, для которых не столько важны чувства и любовь, сколько деньги и материальное благополучие. Конечно роман более многогранен и насыщен, но я почему-то в большей степени обратил внимание на данную его сторону. Оценка: 8 [ 6 ] RammRus , 23 сентября 2016 г. Тяжелое,очень тяжелое ощущение присутствовало при прочтении этого романа. Но это меня не останавливало,а наоборот — втягивало.
Всё хотелось узнать чем кончится переписка Девушкина и Добросёловой. Благодарю автора,что,в такую печальную книгу,он добавил чуточку тёплых моментов — без них я бы совсем загрустил. Двоё людей с несложившейся жизнью борются вместе за свою крепкую дружбу и чем могут помогают — но жестокость судьбы приходит к ним в итоге. Оценка: 8 [ 4 ] SnickS , 18 апреля 2017 г. Роман действительно о Бедных людях. И не просто бедных денежно, но и страающих от своей бедноты — настолько бедные, что их или жалеют, или высмеивают. Передана бедность очень ярко. В тоже время показана глубина их человечности, несмотря на повсеместные трудности жизненного пути. Хотя не всё так «хорошо»: они настолько бедны, что сами не знают как к этому относится: то они «прибедняются», то наоборот — хвастаются достатком, которого нет. Согласен с другими комментариями по поводу зашкаливания сюсюканий — их нереально много!
И по поводу трудности переваривания слова «маточка». Оценка: 7 [ 14 ] kerigma , 8 октября 2012 г. Начну с главного. От слова «маточка» у меня каждый раз наступают корчи.
Please wait while your request is being verified...
Повесть «Бедные люди» (см. на нашем сайте её полный текст и краткое содержание) была впервые опубликована в «Петербургском сборнике, изданном Н. Некрасовым», (СПб., 1846) с подписью: Ф. Достоевский. Первый социальный роман Действительно, роман Достоевского «Бедные люди» — роман, переполненный картинами страданий: страдают два главных героя, Варенька Доброселова и Макар Девушкин, страдают и люди вокруг, и эти страдания тоже вписываются в общую картину. Пересказав роман «Бедные люди» кратко, мы намеренно опустили ряд деталей. тема "маленького человека", ощущающего свое бессилие перед тяготами жизни. Роман «Бедные люди» занимает центральное место среди ранних произведений Достоевского – и не только из-за того, что произведение стало первым опубликованным оригинальным романом автора (до этого Достоевский занимался переводческой деятельностью).
Бедные Люди
Роман «Бедные люди» был написан в течение девяти месяцев с 1844 по 1845 год и является первым романом Фёдора Достоевского. Бедные люди – роман Федора Михайловича Достоевского, в котором автор, повествуя о нищете, несправедливости и одиночестве, поднимает тему «маленького человека». «Бедные люди» — первый роман Фёдора Михайловича Достоевского, начатый им в 1844 году и после многочисленных переделок законченный в мае 1845 года. 175 лет назад закончено создание романа «Бедные люди» русского писателя Фёдора Михайловича Достоевского.
Бедные люди. Федор Достоевский 2020 слушать онлайн
И не случайно рождение произошло в самом фантастическом городе на свете — Петербурге, как и не случайно, что у истоков этого рождения стоял Н. Гоголь с его «Шинелью». Поиски своего «видения на Неве» и были, по всей вероятности, связаны с трехкратной переделкой «Бедных людей». В «Бедных людях» он развивает излюбленную тему русской литературы 40-х гг. XIX в. Пушкиным в его «Станционном смотрителе» и достигшую своей вершины в знаменитой «Шинели» Н. В повести «Шинель» Н. Гоголь изображает бедного чиновника Акакия Акакиевича, тупого, забитого и бессловесного. Ценой нечеловеческих лишений он собирает деньги на покупку новой шинели. Но ее у него крадут, и он умирает от отчаяния и горя. Герой «Бедных людей» Макар Девушкин тоже бедный и жалкий чиновник, также всю жизнь переписывает бумаги, над ним издеваются сослуживцы, его распекает начальство.
Достоевский оказался внимательным читателем гоголевской повести, но вместе с тем ученик бунтует против своего учителя. Толстой любил повторять слова художника К. Брюллова: «Искусство только там и начинается, где начинается "чуть-чуть"». Казалось бы, молодой Достоевский лишь «чуть-чуть» изменил «Шинель» Н. Гоголя: вместо вещи шинели у Достоевского живое лицо Варенька ; тупое существо, высший идеал которого — теплая шинель, Акакий Акакиевич заменен в «Бедных людях» трогательной своей привязанностью, бекорыстной любовью к Вареньке Макаром Алексеевичем, но это-то и было простое и гениальное изменение. Процесс пробуждения личности в маленьком человеке, глубокое проникновение во внутренний мир этого человека, так поразившее В. Белинского, — вот то новое, что внес Достоевский в первый роман. Он проследил, как униженное и оскорбленное существо начинает сознавать в себе человека и даже делает робкую попытку бунтовать против разделения людей на бедных и богатых. Встреча с Варенькой и явилась для Макара Девушкина решающим толчком для проявления социального протеста. Именно на это обратил внимание Н.
Добролюбов в статье о творчестве Достоевского «Забитые люди». Достоевского, в отличие от Н. Гоголя, интересует не только «бедность» бедного человека, но и искаженное под влиянием нищеты сознание «забитого» человека. Достоевский анализирует бедность как особое душевное состояние человека. Гоголь же берет прямо целое и оттого не так глубок, как я... Макар Девушкин читает «Шинель» и принимает все на свой счет. Он глубоко оскорблен этим «пашквилем» и жалуется на него Вареньке: «И для чего же такое писать? И для чего оно нужно?.. Да ведь это злонамеренная книжка, Варенька; это просто неправдоподобно, потому что и случиться не может, чтобы был такой чиновник». Макар Девушкин с негодованием возвращает Вареньке «Шинель» и с восторгом отзывается о «Станционном смотрителе»: «Читаешь — словно сам написал, точно это, примерно говоря, мое собственное сердце, какое уж оно там ни есть, взял его, людям выворотил изнанкой, да и описал все подробно — вот как!
Нет, это натурально! Начинающий писатель вступает в полемику с Н. Гоголем по вопросу о гуманизме. Гуманизм, считает Достоевский, заключается не только, а возможно, и не столько в том, чтобы пожалеть бедного человека, а в том, чтобы наделить его голосом, сделать судьей. Достоевский не признает Акакия Акакиевича как героя, лишенного самосознания, душевного мира. Он подходит к человеку не извне — это оскорбительно, а изнутри. Не отупение героя под влиянием бедности интересует Достоевского, а его изощренное сознание. Макар Девушкин страдает не от бедности, как Акакий Акакиевич, а от сознания, что другие видят его нищету. Герой «Бедных людей» пьет чай, потому что пьют другие, он стесняется своих рваных сапог не потому, что ему неудобно в них ходить, — его больше беспокоит, что подумают другие, увидев такие сапоги. Но физические страдания ничто по сравнению с душевными терзаниями, на которые обрекает бедность.
Девушкин переживет ее не только как социальное явление, но и анализирует как особый склад души, особое психологическое состояние человека. Нищета означает беззащитность, запуганность, униженность, она лишает человека достоинства, превращает в «ветошку», бедняк замыкается в своем стыде и гордости, ожесточается сердцем, делается подозрительным и «взыскательным». Макар Девушкин — тот же Акакий Акакиевич, наделенный самосознанием. Слово героя о себе — вот с чего начал будущий создатель полифонического романа , а «Бедные люди» уже зародыш полифонии. Вот почему это роман в письмах — герой получил возможность говорить о себе. И здесь тоже полемика с Н. Гоголем, видевшим трагизм Акакия Акакиевича в отсутствии самосознания героя, а у Макара Девушкина, наоборот, гипертрофированное сознание. И в герое «Шинели», и в герое «Станционного смотрителя» Девушкин узнает самого себя. Но если второго он полностью принимает, то первого полностью отвергает: бедному человеку совсем не нужно сожаления и сочувствия, наоборот, он боится сожаления и сочувствия. В «Шинели» Акакий Акакиевич встречается с полным равнодушием и умирает.
Достоевский меняет ситуацию: «их превосходительство», увидев оторванную пуговицу, дает герою 100 рублей и пожимает ему руку. Эта сцена, которая привела в такой восторг В. Белинского, имеет двойной смысл. Достоевский пытается смягчить остроту социальных противоречий и в духе утопического социализма мечтает о мире и согласии между «их превосходительством» и Макаром Девушкиным. Но есть и второй, более глубокий подтекст в этой сцене. Значит, Девушкин перестал быть бедным человеком, однако положение не изменилось: сословная иерархия сохранилась и герой остался таким же несчастным. Здесь Достоевский снова полемизирует с Н. Гоголем: дело не в доброжелательных и недоброжелательных людях — общественный строй от этого не изменится. Макар Девушкин в отличие от Акакия Акакиевича не только униженная, забитая, но и протестующая личность. И хотя Достоевский показывает, что такие люди, как Макар Девушкин, настолько свыклись со своим положением, что уже сами не верят в существование справедливости, все же герой «Бедных людей» — первый «бунтовщик» у Достоевского.
Соединив гоголевскую тему о бедном чиновнике с фабулой «Станционного смотрителя», Достоевский из скромной психологической истории любви Девушкина к Вареньке создал реалистическую картину общественного зла и социальной несправедливости. Именно социальный пафос «Бедных людей» и привлек прежде всего внимание В. Белинского и создал первому произведению Достоевского шумный успех. В «Дневнике писателя» за 1877 г. Достоевский рассказал о своей внезапной славе после появления «Бедных людей», о «самой восхитительной минуте» всей его жизни, когда рукопись прочел В. А в 1861 г. Еще задолго до появления его поднялся шум и гам в литературном мире. Если я был счастлив когда-нибудь, то это даже не во время первых упоительных минут моего успеха, а тогда, когда еще я не читал и не показывал никому моей рукописи, в те долгие зимние ночи, среди восторженных надежд и мечтаний и страстной любви к труду; когда я сжился с моей фантазией, с лицами, которых сам создал, как с родными, как будто с действительно существующими; любил их, радовался и печалился с ними, а подчас даже и плакал самыми искренними слезами над незатейливым героем моим». Самый «торжественный момент» в жизни Достоевского — рождение писателя — произошел в петербургские белые ночи и получил благословение Н. Некрасова и В.
Толстой дважды вносил в этот перевод исправления 1905 и 1908 , чтобы максимально приблизить его к подлиннику. Так получился рассказ "Бедные люди": Остальные ответы.
Каждое письмо вызывает сочувствие, заставляет сопереживать герою, хотя в некоторых местах хочется осудить Макара Девушкина.
Рвущаяся наружу агония и безысходность последнего послания оставляет горестное послевкусие от прочтения книги. У меня, так дух захватывал. Я влюбилась в Покровского, словно я была рядом с ним.
Белинского, «роман открывает такие тайны жизни и характеров на Руси, которые до него и не снилось никому». Трутовский, 1847 г. Оно составлено из переписки пожилого титулярного советника Макара Алексеевича Девушкина и молодой девушки Варвары Доброселовой. Действие длится в течение полугода - с начала апреля по конец сентября. В центре повествования - образ «маленького человека», созданный под влиянием повести Н. Гоголя «Шинель».