Главная» Новости» Агафья карповна лыкова последние новости. Там Карп Лыков познакомился со своей будущей супругой Акулиной. Акулина Карповна Лыкова (в девичестве Дайбова), родом из села Дайбово Республики Алтай (умерла от голода 16 февраля 1961 года). Но жаловаться на свою долю Карповна не привыкла. Одной из самых знаменитых представительниц так называемых анахоретов является Агафья Карповна Лыкова, которая родилась в тайге и провела там всю свою жизнь.
Хозяйство Агафьи Лыковой и ракеты с «Байконура»
Отшельницу предупредили о пуске ракеты, предложили ей на время эвакуироваться, передали ей письма и посылки и помогли по хозяйству. Во время облета специалисты обнаружили фрагмент ракетоносителя, оставшийся от предыдущих запусков. Сейчас его готовят к вывозу. Специалисты обследуют обломок ракетоносителя, упавший в районе заимки Добавим, что Агафье Лыковой, которая осталась одна из всей семьи отшельников-староверов, неоднократно предлагали вернуться в город. Но она наотрез отказывается покидать свою заимку.
Несомненно, Карп и Акулина при этом принимали решение сознательно. Но их дети до ухода на Еринат их было двое были еще очень малы, выбирать не могли, и просто подчинились воле родителей. Уже на тайной заимке родилось еще двое детей — в семье было 2 сына и 2 дочери.
У них не было не только выбора, но даже и представления о существовании другой жизни. Воспитываясь под влиянием исключительно своих родителей, они стали полностью разделять их веру и убеждения. Способы выживания Кое-какой запас инструментов и посадочного сельскохозяйственного материала Лыковы с собой взяли. Но все равно их образ жизни и способы выживания покажутся просто жуткими современному человеку. Собственно, жизнь отшельников была страшной даже по меркам времен Великой Отечественной о которой, кстати, они узнали-то только в 1946 году от случайно встреченной топографической экспедиции. В тайге Лыковы расчистили небольшой участок земли. Для посадки у них было немного картофеля, ржи, гороха, репы, лука и конопли.
Все это давало урожаи, но нерегулярные, так что голод был в этой семье рядовым явлением. От недоедания умерла в 1961 году мать, Акулина Карповна. Меню разнообразили ягодами, грибами, кедровыми орешками. Ловили рыбу, охотились с помощью ловчих ям причем пригодными к потреблению считались исключительно парнокопытные животные! Хлеба не было. Совершенно не было соли. Основным блюдом была картошка в разных видах надо же, при всей ненависти к Петру Великому как гонителю староверов, навязанную им России картошку они вполне приняли!
В 1988 году умер Карп Лыков. Таким образом Агафья Лыкова осталась единственной из семьи саянских отшельников. В 2013 году она воссоединилась с Русской православной старообрядческой Церковью. Несмотря на то что Агафья родилась уже после ухода родителей от мира, она была наиболее грамотным членом семьи, и поэтому именно ей поручали проводить домашнюю церковную службу. После кончины отца ей удалось связаться со своими родственниками, но отношения с ними не сложились. В 1990 году Агафья Лыкова приняла постриг в старообрядческом женском монастыре, но несколько месяцев спустя вернулась обратно на заимку, сославшись на нездоровье и «идейные расхождения» с монахинями обители. Последнюю отшельницу из рода Лыковых стали часто навещали самые разные люди — путешественники, журналисты, писатели, представители различных религиозных конфессий. Жили у нее монастырские послушницы, а также добровольные помощники по хозяйству.
Однако никто из них долго не задерживался - уж слишком тяжелые на заимке бытовые условия, да и характер у младшей Лыковой не сахар, ужиться с ней непросто. Покровительство Лыковой оказывал губернатор соседней Кемеровской Области Аман Тулеев, неоднократно распоряжавшийся доставлять ей необходимые вещи и продукты, а также предоставлять медицинскую помощь. Перейти жить в более цивилизованные условия Агафья Лыкова отказывается наотрез.
Тогда у Лыковых было только двое малышей. Младшая, Агафья, родилась уже в самом суровом отшельничестве, где жила только семья Лыковых. Как Лыковы жили в Тайге? Агафья Лыкова с детства не знала никаких современных технологий и благ цивилизации. В семье она отвечала за одежду, хорошо умеет ткать и шить. Питалась семья корнеплодами, ягодами, зерном, вела свое хозяйство.
Климат Тайги суров, в голодные времена умерла мать Агафьи, Акулина Лыкова. Семья, по признаниям Агафьи Лыковой, никогда не испытывала сомнений в вере и даже трагические события не подрывали их духовной жизни. Настоящая трагедия разыгралась, когда на хижину Лыковых в 1978-ом наткнулись люди. По разным сведениям это были охотники или геологи. С тех пор, к ним приходили с периодическими визитами, старались принести еду, помочь. Несмотря на благие побуждения гостей, это было опасным для отшельников. К сожалению, люди, далекие от медицины, этого не знали. Братья Агафьи Лыковой стали умирать один за другим. Первым умер младший брат Агафьи — Дмитрий в октябре 1981-го года, спустя три месяца скончался старший брат — Савин, а следом за ним спустя 10 дней умерла сестра Агафьи, Наталья Лыкова.
В отшельничестве семья не сталкивалась с бактериями и вирусами, к которым организм человека обычно привыкает с детства, учится бороться.
Агафья Лыкова: от чего на самом деле умерла вся семья знаменитой отшельницы
Из бересты дратвой шили и обувь, и посуду. Обутки лыковские напоминают по форме лапти, шьются из нескольких слоев бересты. В «Толковом словаре живого великорусского языка» В. Даля лапти из бересты названы как берестеники, берестяники, берещанки и берещаники [Даль 2000, I: 84 , Лыковы же их называли обутки. Агафье на седьмом году жизни Карп Иосифович сшил обутки из бересты, тежолы, — признается она. Вовнутрь клали сушёную траву потнишник, для этого запасали на озере осоку, загат? Из бересты шили также обувь, похожую на болотные сапоги. О них рассказывает Алексей Уткин охотник с Алтая, промышлявший в тех местах : У них так-то берестяные были болотные сапоги высокие.
Вот подошвы в пять слоев, вот досюда в три слоя, вот досюда в два слоя, и всё это прошито узенькой полосочкой берёсты. Почему-то вода не протекает, всё очень плотно сделано. Посуду берестяную шили разную: туеса, чуманы и чумашки, ложки, поварёшки. В употреблении была и посуда, изготовленная из дерева ложки, миски, ступки. Немногочисленные металлические предметы пилы, топоры, мотыги таёжные жители ценили и берегли. Для охоты копали ямы-ловушки. В тех местах из зверей обитают марал, лось сохатый , медведь, волк, росомаха, рысь, кабан польска свинья , лиса, заяц.
Охотились только на зверей без когтей, зайца и медведя в пищу не употребляли, вера не позволяла. По представлениям староверов, зверь с когтями олицетворяет нечистую силу [Бойко, Самотик 1998: 63]. Мясо марала сушили — заготавливали на зиму. Занимались Лыковы и рыболовством. Через реку ставили заездки. Городить реку было трудно: работали в ледяной воде. Заездки надо было чистить постоянно, необходимо было убирать листву, сторожить днём и ночью.
Агафье приходилось одной караулить заездки, чтобы не сорвало их сильным ветром: рыба-то пока была, гарадили заездки, только вот этим ишо в голот-то… уш как на посном-то, тады не снесли. В наши дни Агафья Карповна с помощью гостей вновь возобновила «строительство» заездок, хотя продолжает ставить и сети. Рыбу она солит, сушит на зиму в печке, готовит рыбий жир, из сушёной рыбы варит варево. Соль Лыковы попытались добывать сами: землю отстаивали в воде, выпаривали, соли получалась щепотка, работали неделю. Продолжалось это «производство» недолго. Для медиков является загадкой выживание Лыковых без соли. Со слов фотографа Ю.
Чернявского, одного из авторов первых фотоснимков семьи Лыковых, отсутствие соли в продуктах питания восполнялось употреблением вдовых трав, росших на солончаках. В благоприятные для семьи годы осуществлялся натуральный обмен с рыбаками и охотниками. Ошибочным является мнение, что Лыковы прожили в полной изоляции. Местные жители старались не вмешиваться в их жизнь. По воспоминаниям разных людей можно восстановить картины встреч с таёжными жителями. По воспоминаниям Ф. Самойлова, два охотника в 1948 году встречались с Лыковыми в тайге.
Сама Агафья Карповна вспоминает, как тятя с мамой и браткой вышли на московских туристах, поразговаривали немного в 1959 г. Охотник Алексей Уткин рассказывает о том, что Карп Иосифович с Саввином в 1960 году приходили на Алтай менять пушнину на железо, ночевали в Турочаке у его бабушки Долгановой Татьяны. Выглядели они, по рассказу его бабушки, как старцы, были во всём домотканом. Долгие годы Лыковы старались сохранить свой мир от посторонних, уберечь семью от влияния мирских, особенно в отношении веры. О встречах с лихими таёжными рыбаками и охотниками, с угрозой требовавшими у отшельников пушнину и золото, Карп Иосифович даже позже опасался рассказывать. Генетическая память о многовековых гонениях и притеснениях держит в страхе старообрядцев до сих пор. После первых публикаций о Лыковых в газетах контакты таёжных жителей с людьми стали чаще.
Сами Лыковы, встретив доброе отношение и сострадание, людей уже не сторонились. В 1981 году трое из Лыковых Наталья, Димитрий и Саввин скончались один за другим. Дети Лыковых родились в идеальных условиях, и у них не мог выработаться естественный иммунитет к вирусам и бактериям, присущим цивилизованной среде обитания. Они не знали многих болезней, суровая жизнь в горной тайге закалила их. Лыковы обладали крепким здоровьем, выглядели на 10-15 лет моложе своего возраста. Учёные объясняют это проживанием в экологически чистом горном районе, целительными свойствами продуктов питания кедровое молоко, орехи, ягоды. Идеальные условия для них оказались и губительными.
Профессор медицины И. Назаров, много лет изучавший состояние здоровья членов семьи Лыковых, оказывавший им медицинскую помощь, высказывает мысль о том, что вирус в семью был привнесён людьми со стороны [Назаров 2004: 130]. Таёжная отшельница рис. Мотаковой Димитрий в сильный ливень ушёл из нижней избы в мужскую избу в северу. По рассказу Саввина, Димитрий, не дожидаясь полного выздоровления, стал городить реку в стужу, в снег запуски плести. В ледяной воде он сильно простудился. Несмотря на болезненное состояние, продолжал работать, они с Натальей пошли ямы проверять, весь день голодные ходили.
Вернувшись в избу в северу, заболел, стал кашлять. Саввин пришёл известить семью. Когда Агафья с отцом пришли, застали Димитрия в плохом состоянии: лежит, правай бок аднако, не только лёгкие, как бы печень не заболела, правила его, как камень, правай бок стал, не продавишь; но тада его кашель, патом хандрос сильной хватил. Говорил, руки как атрыват и рёбра заболели, и сё заболело. Агафья с Карпом Иосифовичем ушли к геологам на Каир попросить помочь выкопать картошку. Нужно было управиться с картошкой, иначе семье зимой пришлось бы голодать. К их приходу Димитрия не стало.
Похоронив Димитрия на пашне, они продолжали копать картошку. Тада братка-то давай картошку нудится была нужда копать. Я стала его упрашивать: «Братка не копай картошки, отдыхай». Он никак не слушал. По пашне валятса, лежит и никаких, сё в снегу роется да копат, патом давёл себя до таво, из избы никуды. Больного Саввина выхаживали Наталья с Агафьей, дрова пилили, таскали, топили печь. Тада в избе-то така жара, как в бане сильно.
Да из этакого-то тепла да апетъ на мороз дрова пилить, по всему дню на улицу в ледяной воде полоскать да два месеца едак-то за ём и ходили. Тада она-то Наталья и заболела. Убрався Саввин , ишо шила смёртну одежду, да ишо вынести его пособила. Наталья проболела дней 10, кашляла кровью, убравась.
Большой резонанс в нашей стране и за рубежом вызвали уже первые публикации в прессе об этой находке. Журналисты преподнесли этот факт как сенсацию, Лыковых представили как полностью изолированную семью, с чем не соглашаются местные жители, знавшие о старообрядческой семье, проживающей в верховьях р. Большой Абакан в отшельничестве долгие годы. В октябре 1980 г.
С тех пор на Еринате у Лыковых побывало много научно-исследовательских экспедиций. Об их работе, о жизни Лыковых рассказано в многочисленных публикациях [Назаров 1993-2004; Татарова 1993; Черепанов 1990-1999; Шадурский 1988; Шадурский, Полетаева 1988]. Мотаковой Уникальный факт проживания отдельной семьи вне общества людей с 1937-го по 1978 год до сих пор вызывает большой интерес. Жизнь «таёжной семьи» остаётся под пристальным вниманием научного мира и общества. Снаряжаются многочисленные экспедиции, в составе которых ведут исследования этнографы, лингвисты, медицинские и сельскохозяйственные работники и т. В экспедициях на Еринате побывали: профессор Красноярской государственной медицинской академии И. Назаров г. Красноярск , профессор Института медико-биологических проблем А.
Ушаков г. Москва , профессор Института питания Российской академии медицинских наук М. Гаппаров г. Москва , кандидаты сельскохозяйственных наук доцент Ишимского педагогического института B. Шадурский Тюменская обл. Полетаева Московская обл. Васильев г. Москва , врачи Н.
Гудыма г. Красноярск , В. Тимашков г. Красноярск , C. Кочнов г. Красногорск, Московская обл. Лебедев г. Москва , краевед города Семёнов Нижегородской области К.
Ефимов и др. В 1980-е годы при Советском фонде милосердия был создан Опекунский совет семьи Лыковых, который возглавлял Л. История семьи Лыковых — отражение истории старообрядчества, олицетворение крепости веры, силы духа, стойкости. Предки Лыковых — выходцы из Нижегородской губернии. На среднем течении реки Керженца — притока Волги, в 17 столетии находилась вотчина князя Лыкова. В старину крестьян называли по фамилии удельных князей. О волжских корнях Лыковых говорят семейные предания и Святые Дары Иргизского монастыря, разгромленного в 1830-е гг. Серьёзным подтверждением данной версии является также сохранение у Лыковых духовного стиха о разорении Оленевского скита под Семёновым на Нижегородчине.
Стих этот, по признанию А. Лебедева из митрополии Московской и всея Руси Русской Православной Старообрядческой Церкви, неизвестен ни одной старообрядческой общине [Лебедев 1990]. В письме на реку Керженку оставшемъ старообрядцемъ Агафья Карповна пишит: про оленевский скитъ унас стихъ сохронився посий чесъ, знамъ какое было благочестие, икакъ тамъ ево никоняны раззоряли ссылали всеменовский город, итак все, позорили они тамъ, ипритомъ, нашихъ предковъ лыковыхъ оттуда, вдальний край келуторскому городу. В повествовании Агафьи отражены все передвижения предков, начиная с прародины. О своих предках Агафья рассказывает: Самых крепких ане были, тятя говорил: Вот на празники де-то река больша была, што жили ето. Тятин отец, а ему-то только там рассказовал опетъ его-то отец Ефим был ну ишо там. Агафья даже повторяет интонацию, произношение Карпа Иосифовича оканье: сохранение в семье отшельников особенностей двух диалектных систем — «оканья» и «аканья» отмечалось лингвистами : Предки-то оттелъ. Вот ети-то, как тятя рассказовал, што были де церковь собирались молитса, оттелъ были предки-то… По мнению нижегородских краеведов, речь идёт о старинном селе Лыково на Керженце, что располагалось по реке ниже Оленево, описанном в духовном стихе.
В Оленево же никогда церкви не было. Таким образом, исследователи устанавливают прародину Лыковых. Большое торговое в прошлом село Лыково превратилось теперь в опустевшую небольшую деревеньку, мост не сохранился, церковь сгорела [Борисова 1991]. Мотаковой Во времена раскола в Сибирь пришли тысячи россиян стремившихся уйти от своеволия властей. Среди них были и предки Лыковых. Родители Карпа Иосифовича с тюменской земли ушли на Большой Абакан и обосновались в месте, которое впоследствии стали называть заимкой Тиши, так как скорость реки в этом месте имеет замедленное течение. С бадашком. В Тишах в 1920-е годы была лишь лыковская заимка.
С появлением в тех местах отрядов ЧОН крестьяне стали переселяться к Лыковым. Из заимки выросла деревня в 10-12 дворов. В 1929 году во время коллективизации в Тишах появился Константин Куколыциков с поручением создать рыболовецко-охотничью артель. Лыковы ушли дальше в отшельничество на приток Большого Абакана — Каир-су. Из Тишей уехали потому, что артель рыбалъна завелась, расхождения в вере не было. Фёдор Иванович Самойлов, выросший в Тишах вместе с Карпом Иосифовичем, подтверждает, что именно из-за неприятия порядков в только что созданном колхозе «Пограничник» Лыковы откочевали вверх по Абакану. Но они поддерживали связь с тишинцами. Из шестерых сестёр Карпа Иосифовича четверо умерли малолетними, две сестры — взрослыми.
Бабушка Раиза молилась Богу, чтобы Бог при жизни прибрал всех её детей. Агафья Карповна поясняет: Хотела плод свой отдать Богу. По воспоминаниям Анисима Никоновича Тропина, родственника по материнской линии, три брата Лыковых, Степан, Карп и Евдоким, приходили в Тиши в 1932 году, там был общий молебный дом. Мотаковой Братья Карпа Иосифовича рано ушли из жизни. Брат Степан умер от болезни, а така болесь — кто только маленько понастудится, так и прилипала… Евдокима убили в лихую годину: Пришли охранники заповедника и пограна за ними. Евдоким в это время ссадил сеть, оне прихватили эту сеть, взяли для себя. Ружжо было не прибрано, ружжо взяли, ну это всё собрали... Братья побежали, охранники выстрелом ранили Евдокима в живот.
Позже охранники говорили: На ём обутки хороши на Евдокиме. Похоронил Карп Иосифович брата, сам чудом остался в живых. Он вспоминает, как стоял под дулом ружья и читал молитву. Из большой семьи остался в живых только Карп Иосифович. Вера в Бога, трудолюбие, природная смекалка помогли ему выжить и спасти семью. После создания Алтайского заповедника семье предложили покинуть территорию охраняемой зоны. В 1935 г.
Join «Одна осталась сердешная»: отшельница Агафья Лыкова снова лишилась помощника и ждет поддержки с большой земли 48-летний Алексей Трифонов, председатель старообрядческой общины из Бурятии, провел бок о бок с Агафьей два месяца.
Помогал по хозяйству, брал на себя самую трудную работу. Впрочем, отшельница тоже себя не щадит. Пока не вскрылась река Еринат, вместе таскали дрова — с того берега. Там их заготовили волонтеры.
Когда стало ясно, что спокойной жизни тут не будет, Лыковы ушли жить в Саянскую тайгу. Остановились неподалеку от берега горного притока реки Еринат, выстроили деревянную избу. Пропитание стали добывать охотой, рыбной ловлей, собирали в лесу грибы и орехи. У избы развели огород, сажали картофель, репу, горох. Огонь получали по старинке - при помощи кремня и кресала, одежду шили из конопли на самодельном станке. В таежном тупике Интересно, что уже в 1953 году в перечне географических терминов хакасско-русского словаря встречается упоминание «Лыков иб» — заимки Лыковых. По-видимому, коренным жителям Хакасии это место было известно хорошо. А вот остальной мир узнал о Лыковых лишь в 1978 году, когда на усадьбу отшельников наткнулись геологи. Оказалось, что Лыковы ничего не знают о современной жизни, политике, техническом прогрессе. Они не слышали даже имен Ленина, Маркса и Энгельса. Зато им были известны предсказания из старых книг.
ТАЁЖНЫЙ ТУПИК
В результате этого глава семьи Лыковых, вместе со своей женой Акулиной и двумя маленькими детьми, решили уйти в глушь тайги. Фотографии, подробно о семье, видео, последние новости 2024 на портале Узнай Всё. Мать Агафьи, Акулина Карповна, скончалась в 1961 году. Открытие семьи Лыковых для цивилизации состоялось в 1978 году. Когда, весной 2005 года представилась возможность вылететь в верховья Большого Абакана на заимку Лыковых, где ныне живет и здравствует последняя представительница этой семьи, Агафья Карповна, не было никаких сомнений и долгих раздумий. Первоначально семья отшельников состояла из четырех человек: Карпа Осиповича, Акулины Карповны и двоих детей – Савина и Наталии. Главная» Новости» Лыкова агафья последние новости на сегодня как поживает. В 1978 году заимку нашли геологи, мать Акулина Карповна к этому времени скончалась.
ТАЁЖНЫЙ ТУПИК
Она была крещена в часовенном согласии старообрядчества и приучена к церковному уставу, бытовавшему на Руси до церковного раскола XVII века. Семья Агафьи происходила из староверов часовенного согласия. Часовенное согласие в начале 1920 годов было присоединено к белокриницкой иерархии. Дед Агафьи был священником белокриницкой иерархии, его в начале 1920-х замучили до смерти безбожники, устанавливавшие в тех краях советскую власть: старика засунули в бочку с гвоздями на стенках и начали катать по земле, пока он не умер. Ее родители с конца 1930-х годов бежали в таежную глушь из-за гонений на веру.
Семья жила в полной изоляции от цивилизации. После 1946 года постоянным местом жительства Лыковых стал берег притока Абакана реки Еринат. В своей семье Агафья была самой младшей и самой грамотной из всех, поэтому ей поручали ведение домашней церковной службы. Ещё на Info-Vsem.
Ru: Ваня Фокин новости сегодня,19. Агафья также отвергает многие культурные и бытовые нововведения, появившиеся в России со времён императора Петра I и до наших дней. Однако некоторые запреты, существовавшие у старообрядцев-беспоповцев, Лыкова не признаёт. В частности, в семье Лыковых главным продуктом питания был картофель, употребление которого было строго запрещено в некоторых течениях старообрядчества.
Несмотря на бегство из мира и отшельничество, Лыкова не признаёт беспоповское учение о царстве духовного антихриста и исчезновение священства церковной иерархии. Она отмечает, что «если бы священство прекратилось, прервалось, то давно бы и век прекратился. Гром грянул бы, и нас не было бы на этом свете. Священство будет до самого последнего Второго Христова пришествия».
Агафья Лыкова: почему дочь известных отшельников осталась одна Как известно, в последнее время знаменитая на всю страну отшельница Агафья Лыкова все чаще просит «большую землю» о помощи, а недавно женщина даже решила обзавестись подругой. Теперь в силу возраста Лыковой нелегко дается полная изоляция. Однако на самом деле Агафья осталась в одиночестве еще в 80-х годах. Причем, ее братья и сестра ушли из жизни буквально друг за другом.
Выручал огород, особенно картошка. Вообще-то староверы этот чужеземный овощ не жаловали, но Лыковых спас именно он: на репе с горохом они бы не протянули. Помимо этого сажали лук, немножко ржи и конопли, стебли которой использовались для хозяйственных нужд. Активно выручала береста. Из неё изготовлялась посуда и много чего ещё. Для освещения жгли лучину. Потихоньку семья росла.
В 1936 году родилась Наталья, в 1942 — Дмитрий, в 1944 — Агафья. Акулина учила детей грамоте и воспитывала их в христианских благочестии и строгости. Впрочем, гораздо более строгой к Лыковым была окружающая природа. Об обиталище отшельников знали другие староверы. К ним несколько раз заходили и оставались ночевать геологи. Выражение «Лыковская Заимка» даже попало в словарь хакасских географических терминов. От редких гостей староверы узнали о том, что в стране идет война.
Но это событие казалось бесконечно далеким от абаканской тайги. В 1945 году до заимки добрался отряд солдат, искавший в лесах дезертиров. Отшельники, показавшиеся красноармейцам почти дикими, интереса для военкомата явно не представляли, но хозяева сочли количество гостей чрезмерным. Как только солдаты ушли, Лыковы затеяли переезд в уже полную глушь. Они вырыли всю картошку, и в несколько приемов перенесли урожай и весь свой нехитрый скарб далеко в горы. После этого на протяжении более чем тридцати лет они не видели ни одного постороннего… Избушка Лыковых. Собирая ягоды, грибы и кедровые орехи, они редко отходили от своей хижины больше чем на несколько километров.
Как-то раз Савин умудрился копьем ранить марала, и гнался за ним двое суток. Охотник вернулся домой, и вся семья отправилась за добычей. Этот поход стал самым дальним путешествием для староверов. Поесть мяса для них являлось нечастым удовольствием. Лыковы рыли на звериных тропах ямы с кольями, но звери попадались очень редко, лишь пару раз в год. Лосиных и маральих шкур не хватало даже на обувь. Поэтому отшельники летом ходили босыми, а зимой — в лаптях.
Одежду Акулина с дочерьми пряли, ткали и шили сами. Июньские холода со снегом уничтожили все посевы. В тайге в тот год не уродились ягоды. Запасов у Лыковых почти не было. Они отложили туесок семян, а всё остальное съели. Варили шкуры, ели кору и березовые почки. От голода умерла мать.
Увидев худенькую женщину хрупкого телосложения, я не могла понять: «Как же она живет столько лет в этой таежной глуши одна? Мужик был бы — куда ни шло, а тут женщина? Но, внимательно прислушиваясь, постепенно сумела-таки составить ей компанию в разговоре. Не отступая ни на шаг, всюду, куда она позволяла, я следовала за ней в течение пяти часов.
Поразительно, но, копаясь естественно, с ее разрешения на чердаке, я обнаружила инструменты, которые пару веков назад были в подворье у каждого жителя Хакасии. Ученый К. Земледелие было развито слабо. Обрабатывали земли первобытной мотыгой абыл.
Абыл представлял собой железную лопату закругленной формы. Черенок вставлялся под углом». Абыл — нечто среднее между тяпкой и лопатой. Для некоторых дачных работ абыл, кстати, гораздо удобнее.
Агафья Карповна показала, как она им ловко орудует. Попробовала и я обработать землю. Надо заметить, все, что она ни делала, получалось быстро, сноровисто. На чердаке обнаружились также серп и станок для получения нитей и витья веревок.
В домашнем хозяйстве у Агафьи очень много разных по размеру берестяных изделий, сшитых берестяными же нитями. Деревянные ложки, стол, стулья, кровать возле печи — их она тоже смастерила сама. Вы живете на природе, она вас кормит, домик ваш стоит на устье рек и окружен горами, нет желания им поклоняться? Я единому Богу поклоняюсь, — и тут же показала свой крест.
Хозяйство Лыковой — две козы, козел, четыре козленка, два петушка, пять курочек и две собачки. Одну еще щенком привезли вертолетчики и назвали Протошей, поскольку прилетали сюда после запуска ракеты «Протон» с Байконура. За козами здесь ухаживать очень тяжело, приходится держать все время на привязи, отпустишь — медведь раздерет. Учитывая, что питается Агафья только тем, что дает природа, мяса на столе у нее почти не бывает.
Затем выкопали землянку в 2-х километрах: Возле двери одно окно, три стены, они все в земле, а это вход снаружи в избу, дверь, и окошко возле двери. Охотились, скот не держали, сено не косили. Лыковы жили своим хозяйством, на пушнину меняли соль, сеяли лён и коноплю, изо льна нити делали, сети рыбацкие вязали, из конопли получали домотканые вещи, покупного ничего не было, всё сами шили: и бродни, и одежду, шапки. На Лебеде два года жили по фатерам, землянуха была исо сделана. Вернулся Карп Иосифович с женой и старшим сыном Саввином с Алтая на Большой Абакан в 1937 году: с Лебедя пришли на Прилавок равнинное место в горах , 3-4 километра выше Каира против ручья. На Прилавке гадов 5 прожили, тада сюды на Еринат, тятя адин две весны тут садил. Местечко на речке Еринат в верховьях Большого Абакана было присмотрено Карпом Иосифовичем и братом Евдокимом ещё раньше, во время охоты. С 1937 года внешние связи у семьи почти прекратились.
Мотаковой В семье родились четверо детей, все остались живы. Карп Иосифович с Акулиной сумели уберечь детей от голода и болезней. Не единожды меняя место жительства в поисках уединения, обосновались на речке Еринат. Агафья Карповна родилась на Еринате в 1945 г. В 1945 году, после прихода на заимку пограничников в поисках дезертиров, семья перекочевала на другой приток Большого Абакана — Сок-су. Первую зиму, пока строили избу, прожили в шалаше. Там их и увидели геологи в конце 1970-х годов. К этому времени у Лыковых на Сок-су было две избы в девяти километрах одна от другой: верхняя на речке и нижняя в северу.
Лыковы вернулись на Еринат в 1987 г. Жилось семье всегда трудно, особенно в 30-40-е годы: питались травами, корни и листья в хлеб толкли, в варево клали. Употребляли едовы травы, такие как кипрей, резунка, потнишник, саранка. Так поступали и с берёзовым корьём. Баданные корни месяц в реке отмачивали, отваривали, сливали семь вод, чтобы вывести горечь. Марьины корни также отмачивали в реке, четыре воды сливали при варке. Хлеб пекли: саломы чашку столь на квас, боданных корней ведёрной чегун, тада толь репна мякина или кипрей, да муку глинну, хлеб такой, картошак-то нисколь не было. Как выселились, двацатъ лет ни пшеницы, ни гороху, нисё не было у нас.
Ечменъ в речке посеем, он не дойдёт, а салома-то вырастет, в ступе тада толкли солому. Ну, тада посеял гарох, в горохе адин каласок только пшетща-то. Етот каласок-то тада пшеницу и развели, да ишо голого ячменя вон каласок адин тоже подобрал, да ат аднаво каласка развели. Трапезничает рис. Мотаковой Легче становилось летом, появлялись грибы, ягоды, кедровые шишки. В голодную пору несозревшие шишки пекли и ели с мездрой: ежлих много наесса, сердце давит. Из орехов готовили кедровое молоко. Собирали ягоды: чернику, смородину, бруснику.
На зиму сушили грибы и лук, в варево клали. Когда с Лебедя зашли, берёзовы опилки ели. Была мука заготовлена ржана, и зерно было. Медведь всё нарушил. Вышли тада, голот, берёзовы апилки ели, карьё берёзово да баданны корень. Там боле нисё, травы нету на Прилавке. Мясо появилось, по воспоминаниям Агафьи, когда подросли братья. Акулина Карповна, мать Агафьи, умерла в голодный неурожайный 1961 год на 60-м году жизни.
Она, спасая детей, сама недоедала. В то время Карпа Иосифовича дома не было, с охоты он принёс восемь глухарей, но жены в живых уже не застал. К моменту «обнаружения» геологами таёжных жителей в семье было пятеро: глава семейства — Карп Иосифович, сыновья Саввин 45-и лет , Димитрий 36-и лет и дочери Наталья 42-х лет , Агафья 34-х лет. Дети с малых лет приучались к труду, прясть Агафья начала с пяти лет. Семья жила натуральным хозяйством, занималась рыболовством и охотой. Сохранена культура земледелия, патриархальный уклад жизни. Лыковы выращивали свою картошку, этим спасались от голода. По оценкам исследований научного сотрудника Московского научно-исследовательского института картофелеводства О.
Никаких вирусов в лыковском картофеле не было обнаружено. В тех местах очень хорошие почвенно-климатические условия, почва разрыхленная, много гумуса. Пользовались Лыковы инструментами собственного изготовления, похожими на мотыги, но более вогнутыми. Ими удобно обрабатывать землю на горных склонах, у Лыковых огород террасированный, и инструмент для обработки картофеля — гребок — они приспособили применительно к тем условиям. Таёжные жители в естественных условиях на практике приобрели опыт выращивания большого урожая картофеля: готовили картофель к посадке путём проращивания прогреванием в помещении, затем высаживали в грунт. Эффективность такого метода доказана наукой. Сеяли лён и коноплю, кустарным способом производили домотканое полотно. Ткань была льняная и конопляная.
Мужчины в семье носили рубашки-косоворотки, женщины -платья простого покроя. Повседневную одежду красили охрой, лиственничной корой, праздничную — жимолостью. Верхняя одежда утеплялась. Одежду Лыковы называли лапатиной. Мужчинам шили шапки кабарожьи. В теплое время ходили босые, на холод изготавливали сапоги из кожи домашней выделки и берестяную обувь. Береста была в большом употреблении в быту. Из бересты дратвой шили и обувь, и посуду.
Обутки лыковские напоминают по форме лапти, шьются из нескольких слоев бересты. В «Толковом словаре живого великорусского языка» В. Даля лапти из бересты названы как берестеники, берестяники, берещанки и берещаники [Даль 2000, I: 84 , Лыковы же их называли обутки. Агафье на седьмом году жизни Карп Иосифович сшил обутки из бересты, тежолы, — признается она. Вовнутрь клали сушёную траву потнишник, для этого запасали на озере осоку, загат? Из бересты шили также обувь, похожую на болотные сапоги. О них рассказывает Алексей Уткин охотник с Алтая, промышлявший в тех местах : У них так-то берестяные были болотные сапоги высокие. Вот подошвы в пять слоев, вот досюда в три слоя, вот досюда в два слоя, и всё это прошито узенькой полосочкой берёсты.
Почему-то вода не протекает, всё очень плотно сделано. Посуду берестяную шили разную: туеса, чуманы и чумашки, ложки, поварёшки. В употреблении была и посуда, изготовленная из дерева ложки, миски, ступки.
Как отшельница Агафья Лыкова готовится к Новому 2022 году
Новости последних лет о жизни отшельницы Агафья лыкова, Тайга, Видео, Длиннопост, Отшельники. Агафья одна из трёх детей старообрядцев Акулины и Карпа, мать её умерла в 1961 году, а семья продолжала жить в таёжной глуши. Мать Лыковой умерла ещё до обнаружения заимки геологами. читайте последние и свежие новости на сайте РЕН ТВ: Песков не знает, сможет ли Путин навестить отшельницу Агафью Лыкову Дом отшельницы Лыковой восстановили в Хакасии после пожара. Жена Лыкова Акулина Карповна очень хотела переехать на кордон, ближе к людям. Самые свежие новости связанные с тематикой Агафья Лыкова со всего Мира и России на сегодня. «Одна осталась сердешная»: отшельница Агафья Лыкова в свои 79 лет снова лишилась помощника, ждет поддержки с большой земли, пишет Агафья.
Как живет сейчас единственная из семьи староверов отшельница Агафья Лыкова
В 1940 году у них появился сын Дмитрий, а в 1944 году родилась Агафья. Лыковы практически не видели людей до 1978 года, когда их заимку обнаружила геологическая экспедиция. Впрочем, в 1945 году на Лыковых вышел отряд НКВД, который боролся с действовавшими в регионе бандами. Милиционеры отшельников не тронули, однако после этого Карп решил перенести их жилье еще глубже в тайгу.
Агафья Лыкова в 80-е годы В семье у каждого были свои обязанности. Агафья отвечала за шитье и ремонт одежды. С детства она обучалась шитью и ткацкому делу, и получалось у нее это очень хорошо.
Лыковы вели свое хозяйство, питались ягодами и корнеплодами, которые росли в тайге. Ещё семья выращивала картофель, который специально высаживала на южном склоне горы, чтобы он получал больше света. Чтобы звери не раскапывали огород, его приходилось постоянно охранять.
По дороге к заимке Лыковых Но бывали и голодные времена. В один из таких периодов, выпавший на 1961 год, умерла мать Агафьи. Трудности не пошатнули веру Лыковых, и возвращаться к людям семейство так и не стало.
Агафья Лыкова. Неизвестная история Знакомство с людьми На момент встречи с геологами в 1978 году семья Лыковых состояла из главы семейства Карпа и детей — Савина, Наталии, Дмитрия и Агафьи. Обнаружено место проживания Лыковых было с вертолета.
Геологи заметили прямоугольную площадку, которая явно не могла появиться в тайге сама, а рядом с нею — нечто похожее на жилье человека. Садиться прямо там они не решились, а приземлились в 15 километрах от заимки Лыковых. Заимка Лыковых Общаться с ними людям из внешнего мира сначала было непросто, так как речь Лыковых сильно отличалась от речи городских людей.
Однако геологи были поражены интеллектом людей, которых изначально сочли дикими.
В щелку опять было видно спелую, желтого цвета луну. Новое слово «дыня» заинтересовало Агафью. Ерофей стал объяснять, что это такое.
Разговор о религии закончился географией — экскурсом в Среднюю Азию. По просьбе Агафьи я нарисовал на листке дыню, верблюда, человека в халате и тюбетейке. Прежде чем лечь калачиком рядом с котятами, пищавшими в темноте, она горячо и долго молилась. Огород и тайга В Москву от Лыковых я привез кусок хлеба.
Показывая друзьям — что это такое? Да, это лыковский хлеб. Пекут они его из сушеной, толченкой в ступе картошки с добавлением двух-трех горстей ржи, измельченной пестом, и пригоршни толченых семян конопли. Эта смесь, замешенная на воде, без дрожжей и какой-либо закваски, выпекается на сковородке и представляет собою толстый черного цвета блин.
Едят и теперь — настоящего хлеба ни разу даже не ущипнули». Кормильцем семьи все годы был огород — пологий участок горы, раскорчеванный в тайге. Для страховки от превратностей горного лета раскорчеван был также участок ниже под гору и еще у самой реки: «Вверху учинился неурожай — внизу что-нибудь собираем». Вызревали на огороде картошка, лук, репа, горох, конопля, рожь.
Семена, как драгоценность, наравне с железом и богослужебными книгами, сорок шесть лет назад были принесены из поглощенного теперь тайгой поселения. И ни разу никакая культура осечки за эти полвека не сделала — не выродилась, давала еду и семенной материал, берегли который, надо ли объяснять, пуще глаза. Картошка — «бесовское многоплодное, блудное растение», Петром завезенная из Европы и не принятая староверами наравне с «чаем и табачищем», по иронии судьбы для многих стала потом основною кормилицей. И у Лыковых тоже основой питания была картошка.
Она хорошо тут родилась. Хранили ее в погребе, обложенном бревнами и берестой. Но запасы «от урожая до урожая», как показала жизнь, недостаточны. Июньские снегопады в горах могли сильно и даже катастрофически сказаться на огороде.
Обязательно нужен был «стратегический» двухгодичный запас. Однако два года даже в хорошем погребе картошка не сохранялась. Приспособились делать запас из сушеной. Ее резали на пластинки и сушили в жаркие дни на больших листах бересты или прямо на плахах крыши.
Досушивали, если надо было, еще у огня и на печке. Берестяными коробами с сушеной картошкой и теперь заставлено было все свободное пространство хижины. Короба с картошкой помещали также в лабазы — в срубы на высоких столбах. Все, разумеется, тщательно укрывалось и пеленалось в берестяные лоскуты.
Картошку все годы Лыковы ели обязательно с кожурой, объясняя это экономией пищи. Но кажется мне, каким-то чутьем они угадали: с кожурою картошка полезней. Репа, горох и рожь служили подспорьем в еде, но основой питания не были. Зерна собиралось так мало, что о хлебе как таковом младшие Лыковы не имели и представления.
Подсушенное зерно дробилось в ступе, и из него «по святым праздникам» варили ржаную кашу. Росла когда-то в огороде морковка, но от мышиной напасти были однажды утрачены семена. И люди лишились, как видно, очень необходимого в пище продукта. Болезненно бледный цвет кожи у Лыковых, возможно, следует объяснить не столько сидением в темноте, сколько нехваткою в пище вещества под названием «каротин», которого много в моркови, апельсинах, томатах… В этом году геологи снабдили Лыковых семенами моркови, и Агафья принесла к костру нам как лакомство по два еще бледно-оранжевых корешка, с улыбкой сказала: «Морко-овка…» Вторым огородом была тут тайга.
Без ее даров вряд ли долгая жизнь человека в глухой изоляции была бы возможной. В апреле тайга уже угощала березовым соком. Его собирали в берестяные туеса. И, будь в достатке посуды, Лыковы, наверное, догадались бы сок выпаривать, добиваясь концентрации сладости.
Но берестяной туес на огонь не поставишь. Ставили туеса в естественный холодильник — в ручей, где сок долгое время не портился. Вслед за березовым соком шли собирать дикий лук и крапиву. Из крапивы варили похлебку и сушили пучками на зиму для «крепости тела».
Ну а летом тайга — это уже грибы их ели печеными и вареными , малина, черника, брусника, смородина. Но летом надлежало и о зиме помнить. Лето короткое. Зима — длинна и сурова.
Запаслив, как бурундук, должен быть житель тайги. И опять шли в ход берестяные туеса. Грибы и чернику сушили, бруснику заливали в берестяной посуде водой. Но все это в меньших количествах, чем можно было предположить, — «некогда было».
В конце августа приспевала страда, когда все дела и заботы отодвигались, надо было идти «орешить». Орехи для Лыковых были «таежной картошкой». Шишки с кедра Лыковы говорят не «кедр», а «кедра» , те, что пониже, сбивались длинным еловым шестом. Но обязательно надо было лезть и на дерево — отрясать шишки.
Все Лыковы — молодые, старые, мужчины и женщины — привыкли легко забираться на кедры. Шишки ссыпали в долбленые кадки, шелушили их позже на деревянных терках. Затем орех провевался. Чистым, отборным, в берестяной посуде хранили его в избе и в лабазах, оберегая от сырости, от медведей и грызунов.
В наши дни химики-медики, разложив содержимое плода кедровой сосны, нашли в нем множество компонентов — от жиров и белков до каких-то не поддающихся удержанию в памяти мелких, исключительной пользы веществ. На московском базаре этой веской я видел среди сидельцев-южан с гранатами и урюком ухватистого сибиряка с баулом кедровых шишек. Чтобы не было лишних вопросов, на шишке спичкой был приколот кусочек картона с содержательной информацией: «От давления. Рубль штука».
Лыковы денег не знают, но ценность всего, что содержит орех кедровой сосны, ведома им на практике. И во все урожайные годы они запасали орехов столько, сколько могли запасти. Орехи хорошо сохраняются — «четыре года не прогоркают». Потребляют их Лыковы натурально — «грызем, подобно бурундукам», толчеными подсыпают иногда в хлеб и делают из орехов свое знаменитое «молоко», до которого даже кошки охочи.
Животную пищу малой толикой поставляла тоже тайга. Скота и каких-либо домашних животных тут не было. Не успел я выяснить: почему? Скорее всего на долбленом «ковчеге», в котором двигались Лыковы кверху по Абакану, не хватило места для живности.
Но, может быть, и сознательно Лыковы «домашнюю тварь» решили не заводить — надежней укрыться и жить незаметней. Многие годы не раздавалось у их избенки ни лая, ни петушиного крика, ни мычанья, ни блеянья, ни мяуканья. Соседом, врагом и другом была лишь дикая жизнь, небедная в этой тайге. У дома постоянно вертелись небоязливые птицы — кедровки.
В мох у ручья они имели привычку прятать орехи и потом их разыскивали, перепахивая у самых ног проходившего человека. Рябчики выводили потомство прямо за огородом. Два ворона, старожилы этой горы, имели вниз по ручью гнездо, возможно, более давнее, чем избенка. По их тревожному крику Лыковы знали о подходе ненастья, а по полету кругами — что в ловчую яму кто-то попался.
Изредка появлялась зимою тут рысь. Не таясь, небоязливо она обходила «усадьбу». Однажды, любопытства, наверное, ради, поскребла даже дверь у избушки и скрылась так же неторопливо, как появилась. Собольки оставляли следы на снегу.
Волки тоже изредка появлялись, привлеченные запахом дыма и любопытством. Но, убедившись: поживиться тут нечем — удалялись в места, где держались маралы. Летом в дровах и под кровлей селились любимцы Агафьи — «плиски». Я не понял сначала, о ком она говорила, но Агафья выразительно покачала рукой — трясогузки!
Большие птичьи дороги над этим таежным местом не пролегают. Лишь однажды в осеннем тумане Лыковых всполошил криком занесенный, как видно, ветрами одинокий журавль. Туда-сюда метался он над долиной реки два дня — «душу смущал», а потом стих. Позже Дмитрий нашел у воды лапы и крылья погибшей и кем-то съеденной птицы.
Таежное одиночество Лыковых кряду несколько лет с ними делил медведь. Зверь был некрупным и ненахальным. Он появлялся лишь изредка — топтался, нюхал воздух возле лабаза и уходил. Когда «орешили», медведь, стараясь не попадаться на глаза людям, ходил неотступно за ними, подбирая под кедрами что они уронили.
Этот союз с медведем был неожиданно прерван появлением более крупного зверя. Возле тропы, ведущей к реке, медведи схватились, «вельми ревели», а дней через пять Дмитрий нашел старого друга, наполовину съеденного более крупным его собратом. Тихая жизнь у Лыковых кончилась. Пришелец вел себя как хозяин.
Разорил один из лабазов с орехами. И, появившись возле избушки, так испугал Агафью, что она слегла на полгода — «ноги слушаться перестали». Ходить по любому делу в тайгу стало опасно. Медведя единодушно приговорили к смерти.
Но как исполнить такой приговор? Оружия никакого! Вырыли яму на тропке в малинник. Медведь попался в нее, но выбрался — не рассчитали глубины ямы, а заостренные колья зверь миновал.
Дмитрий осенью сделал рогатину, надеясь настигнуть зверя в берлоге. Но берлога не отыскалась. Понимая, что весною голодный зверь будет особо опасным, Савин и Дмитрий соорудили «кулёмку» — ловушку-сруб с приманкой и падавшей сверху настороженной дверью. Весною медведь попался, но, разворотив бревна ловушки, ушел.
Пришлось попросить ружье у геологов. Дмитрий, зная медвежьи тропы, поставил на самой надежной из них самострел. Эта штука сработала. Пошли осторожно и видим: лежит на тропке — повержен».
Тех, что лапу имеют, мы не едим. Бог велит есть лишь тех, кто имеет копыта, — сказал старик. Копыта в здешней тайге имеют лось, марал, кабарга. На них и охотились.
Охоту вели единственным способом: на тропах рыли ловчие ямы. Чтобы направить зверя в нужное место, строили по тайге загородки-заслоны. Добыча была нечастой — «зверь с годами смышленым стал». Но когда попадалась в ловушку хотя бы малая кабарожка, Лыковы пировали, заботясь, однако, о заготовке мяса на зиму.
Его разрезали на узкие ленты и вялили на ветру. Эти мясные «консервы» в берестяной таре могли храниться год-два. Доставали их по большим праздникам или клали в мешок при тяжелых работах и переходах. В Москву я привез подарок Агафьи — жгутик сушеной лосятины.
Понюхаешь — пахнет мясом, но откусить от гостинца и пожевать я все-таки не решился. Летом и осенью до ледостава ловили Лыковы рыбу. В верховье Абакана водится хариус и ленок. Ловили их всяко: «удой» и «мордой» — ловушкой, плетенной из ивняка.
Ели рыбу сырой, печенной в костре и непременно сушили впрок. Но следует знать: все годы у Лыковых не было соли. Ни единой крупинки! Обильное потребление соли медицина находит вредным.
Но в количествах, организму необходимых, соль непременно нужна. Я видел в Африке антилоп и слонов, преодолевших пространства чуть ли не в сто километров с единственной целью — поесть солонцовой земли. Они «солонцуются» с риском для жизни. Их стерегут хищники, стерегли охотники с ружьями.
Все равно идут, пренебрегая опасностью. Кто пережил войну, знает: стакан грязноватой землистой соли был «житейской валютой», на которую можно было выменять все — одежду, обувку, хлеб. Когда я спросил у Карпа Осиповича, какая трудность жизни в тайге была для них наибольшая, он сказал: обходиться без соли. Но соль взяли.
Случался ли голод? Да, 1961 год был для Лыковых страшным. Июньский снег с довольно крепким морозом погубил все, что росло в огороде, — «вызябла» рожь, а картошки собрали только на семена. Пострадали корма и таежные.
Запасы предыдущего урожая зима поглотила быстро. Весною Лыковы ели солому, съели обувку из кожи, обивку с лыж, ели кору и березовые почки. Из запасов гороха оставили один маленький туесок — для посева. В тот год с голоду умерла мать.
Избенка бы вся опустела, случись следом за первым еще один недород. Но год был хорошим. Уродилась картошка. Созревали на кедрах орехи.
А на делянке гороха проросло случайное зернышко ржи. Единственный колосок оберегали денно и нощно, сделав возле него специальную загородку от мышей и бурундуков. Созревший колос дал восемнадцать зерен. Урожай этот был завернут в сухую тряпицу, положен в специально сделанный туесок размером меньше стакана, упакован затем в листок бересты и подвешен у потолка.
Восемнадцать семян дали уже примерно с тарелку зерна. Но лишь на четвертый год сварили Лыковы ржаную кашу. Урожай конопли, гороха и ржи ежегодно надо было спасать от мышей и бурундуков. Этот «таежный народец» относился к посевам как к добыче вполне законной.
Недоглядели — останется на делянке одна солома, все в норы перетаскают Делянки с посевами окружались давилками и силками. И все равно едва ли не половину лыковских урожаев зерна запасали себе на зиму бурундуки. Милый и симпатичный зверек для людей в этом случае был «бичом божиим». Проблему эту быстро решили две кошки и кот, доставленные сюда геологами.
Бурундуки и мыши заодно, правда, с рябчиками были быстро изведены. Но все в этом мире имеет две стороны: возникла проблема перепроизводства зверей-мышеловов. Утопить котят, как обычно и делают в деревнях, Лыковы не решились. И теперь вместо таежных нахлебников вырастает стадо домашних.
Еще один существенно важный момент. В Москве перед полетом в тайгу мы говорили с Галиной Михайловной Проскуряковой, ведущей телепрограммы «Мир растений». Узнав, куда и зачем я лечу, она попросила: «Обязательно разузнайте, чем болели и чем лечились. Наверняка там будут названы разные травы.
Привезите с собой пучочки — вместе рассмотрим, заглянем в книги. Это же интересно! На вопрос о болезнях старик и Агафья сказали: «Да, болели, как не болеть…» Главной болезнью у всех была «надсада». Что это был за недуг, я не понял.
Предполагаю: это нездоровье нутра от подъемов тяжестей, но, возможно, это и некая общая слабость. Лечились «правкою живота». Что значит «править живот», я тоже не вполне понял. Объясняли так: больной лежит на спине, другой человек «с уменьем» мнет руками ему живот.
Двое из умерших — Савин и Наталья, очевидно, страдали болезнью кишок. Лекарством от недуга был «корень-ревень» в отваре. Лекарство скорее всего подходящее, но при пище, кишок совсем не щадящей, что может сделать лекарство? Савина прикончил кровавый понос.
В числе болезней Агафья называла простуду. Ее лечили крапивой, малиной и лежанием на печке. Простуда не была, однако, тут частой — народ Лыковы закаленный, ходили, случалось, по снегу босиком. Но Дмитрий, самый крепкий из всех, умер именно от простуды.
Раны на теле «слюнили» и мазали «серой» смолою пихты. От чего-то еще, не понял, «вельми помогает пихтовое масло» выпарка из хвои. Пили Лыковы отвары чаги, смородиновых веток, иван-чая, готовили на зиму дикий лук, чернику, болотный багульник, кровавник, душицу и пижму. По моей просьбе Агафья собрала еще с десяток каких-то «полезных, богом данных растений».
Но уходили мы из гостей торопясь: близилась ночь, а путь был не близкий — таежный аптечный набор остался забытым на кладке дров. Вспоминая сейчас разговор о болезнях и травах, я думаю: были в этом таежном лечении мудрость и опыт, но заблуждения были тоже наверняка. Удивительно вот что. Район, где живут Лыковы, помечен на карте как зараженный энцефалитом.
Геологов без прививок сюда не пускают. Но Лыковых эта напасть миновала. Они даже о ней не знают. Тайга их не балует, но все, что крайне необходимо для поддержания жизни, кроме разве что соли, она им давала.
Добывание огня — Я зна-аю, это серя-янки! Велосипеда она не знала. Не видела она ни разу и колеса. В поселке геологов есть гусеничный трактор.
Но как это ездить на колесе? Для Агафьи, с детства ходившей с посошком по горам, это было непостижимо. Наша-то штука лучше. Мы с Николаем Устиновичем спорить не стали, вспомнив: во время войны «катюшами» называли не только реактивные установки, но и старое средство добывания огня: кресало, кремень, фитиль.
Именно этим снарядом Лыковы добывали и добывают огонь. Только трубочки с фитилем у них нет. У них — трут! Гриб, из которого эта «искроприимная» масса готовится, потому и называют издревле «трутовик».
Но брызни искрами в гриб — не загорится. Агафья доверила нам технологию приготовления трута: «Гриб надо варить с утра до полночи в воде с золою, а потом высушить». С сырьем для трута у Лыковых все в порядке. А вот кремень пришлось поискать.
Горы — из камня, а кремень, что золото, редок. Все же нашли. С две головы кремешок! Запас стратегически важного материала лежит на виду у порога, от него откалывают по мере необходимости, по кусочку… Но огонь — это не только тепло.
Это и свет. Как освещалась избенка? Но все ли знают, что это всего лишь тонкая щепка длиною в руку до локтя. Предки наши пользовались сальными и восковыми свечками, недавно совсем — керосином.
Но всюду в лесистых местах «электрической лампочкой» прошлого была древесная щепка — лучина. Характерный корень у слова: луч — лучи солнца — лучина. Сколько песен пропето, сколько сказок рассказано, сколько дел переделано вечерами возле лучины! Лыковы были вполне довольны лучиной, ибо другого света не знали.
Но кое-какую исследовательскую работу они все-таки провели: задались целью выяснить, какое дерево лучше всего для лучины подходит. Все испытали: ольху, осину, ивняк, сосну, пихту, лиственницу, кедр. Нашли, что лучше всего для лучины подходит береза. Ее и готовили впрок.
А вечерами надо было щепку лишь правильно под нужным углом укрепить на светце — чтобы не гасла, и чтобы не вспыхнула сразу вся. В поселке геологов, увидев электрическую лампочку, Лыковы с интересом поочередно нажимали на выключатель, пытаясь, как двухлетние дети, уловить странную связь между светом и черной кнопкой. Аки солнце, глазам больно глядеть. А перстом прикоснулся — жжет пузырек!
Ткань для одежды добывалась с величайшим трудом и усердием. Сеялась конопля. Созревшей она убиралась, сушилась, вымачивалась в ручье, мялась. Из кудели на прялке, представлявшей собой веретенце с маховичком, свивалась грубая конопляная нить.
А потом уже дело доходило до ткачества. Станочек стоял в избе, стесняя жильцов по углам. Но это был агрегат, производивший продукцию жизненно необходимую, и к нему относились с почтением. Продольные нити… поперечная нить, бегущая следом за челноком слева направо, справа налево… Нитка к нитке… Много времени уходило, пока из стеблей конопли появлялось драгоценное рубище.
И вот, если хищник входил внутрь, привлечённый запахом падлы, находящейся в дальнем от входа углу и начинал ворочать приманку, то сбивал насторожку и дверь падала вниз, расклиниваясь в пазах, закрывая пленника наглухо в бревенчатом каземате. Построили, насторожили и стали ждать. Сначала проверяли каждый день, потом через день — медведя всё не было. Дней через десять стали посылать на проверку парней. При этом строго наказывали: если увидят, что дверь захлопнулась — бегом за мужиками. Уж больно велик был косолапый. Не стало медведя и в окрестностях.
Если прежде, чуть не каждый день, обнаруживалось его присутствие, так что хозяйки детей и скотину боялись за ограду выпустить, то теперь только старые следы напоминали о прежних безобразиях. И вот, однажды, пошли проверять ловушку братья Лыковы. Хоть и младше на пять лет Евдоким Карпа, но крупный получился парнишка. В свои пятнадцать был выше и плечистее брата, а ведь тот и сам к середнячкам не относился. Увидев, что кулёма пуста, братья завернули обратно и вот тут на ребят выскочил медведь. В одно мгновение зверь подмял Карпа — тот даже винтовку не успел вскинуть. У Евдокима была старенькая шомполка.
Стрельнул раз, да от неожиданности промазал. Перезаряжать — это целое дело, а Карп орёт, взывает о помощи: «Стреляй, братка, стреляй! Пару раз хорошо саданул по башке — зуб выбил. Конечно, михрянтий такого обращения с собой не потерпел и переключился на меньшого. Карп в это время дотянулся до винтовки, но не успел как следует прицелиться, как хозяин тайги, почуяв, откуда исходит настоящая угроза, опять ринулся на поверженного. Пару пуль он всё же успел всадить прежде, чем медведь опять навалился на Карпа всей своей тушей. Евдоким, которому досталось меньше только левое плечо изгрыз , вспомнил, наконец-то, про нож и сгоряча, не чуя ни боли, ни страха всадил тесак: в бочину зверю по самую рукоять.
Тот взревел от боли и бешенства, одним разворотом отбросил Евдокима на несколько метров, ринулся опять на младшего брата, отвалившись от Карпа, но замер на секунду и заковылял, орошая свой след кровью, в тайгу. Что остановило медведя, почему не пошёл до конца? То ли не ожидал такого ожесточённого сопротивления? То ли молитва, творимая Карпом всё это время, помогла? Или раньше братьев слухом своим звериным услышал лай собак и крики людей спешащих на помощь? Так или иначе, но, хищник отступил. Кинулся Евдоким к лежащему брату: — Карпа, живой?!
Осмотрев израненные ногу и руку и не найдя переломов Евдоким сказал: — Надо как-то домой идти. Помог старшему брату подняться на ноги — кое-как тот стоял на ногах и не мог ступить на истерзанную ногу. Тогда Евдоким взвалил брата на спину и попёр на заимку. На полпути встретили поселковых мужиков с собаками. На заимке услышали выстрелы и поспешили на выручку парням. Софон со Степаном, забрав собак, ушли добивать зверя. Отец, сват Галактион и Фёдор Самойлов остались оказать первую помощь раненным.
Только после того, как Карпа перетащили домой, обработали и перевязали раны — вернулись Степан с Софоном и притащили медвежью шкуру. После того, как увидели жители Тишей, с каким великаном вступили в борьбу братья Лыковы — даже опытные охотники стали с уважением относиться к ребятам. Ведь надо же: смогли одолеть гиганта и не бросили друг друга в беде. Пятнадцатилетий парнишка, защищая брата, кинулся на пятисоткилограммового зверя! В дальнейшем выяснилось, почему медведь вёл себя так нагло. Разделывая тушу, нашли старую ружейную пулю. Подранок оказался.
Вот и мстил людям. Полтора месяца проболел Карп. Каждый день промывали раны травяными отварами: использовали и кровохлёбку, и зверобой с подорожником. Мазь готовили на основе сливочного масла, т. Ухаживала за братом Дарья, приехавшая погостить к родным. Непросто сложилась её жизнь в Турочаке. Макар старался не давать жену в обиду, но многочисленные невестой и свекровь невзлюбили чужачку.
Как ни старалась Дарья — никак не могла принять новый уклад. С самого детства следовала она старому житейскому строю. Резали ей слух изменённые молитвы и отличия от привычного бытового поведения. День за днём копилось недовольство в душе у Дарьи Осиповны. И начала она потихоньку переучивать Макара на старый обряд. Муж не стал противиться, так любил и уважал супругу. Но вот родня… Стали возникать сложности.
За бездетность вся вина возлагалась, конечно, на Дарью. Оставался один выход — перебраться в собственный дом, который Макар начал рубить ещё в прошлом году. Вот с таким настроением приехала она к родным. Уход за братом немного отвлёк её от невесёлых дум. Табличка перед входом к Агафье Лыковой Видя, что дочь чем-то озабочена, родители принялись уговаривать Дарью остаться в Тишах. Не согласилась она на уговоры. Наоборот, стала младшую сестричку подбивать уехать с ней в Турочак.
Анютке — главной радости родительской, исполнилось семнадцать: и послушная, и смышлёная и статью удалась. Росла девочка в других условиях, нежели Даша. Если у старшей, кроме Ермилы да Кирила с Ефимом, больше и сверстников-то не было, то Анютке было из кого выбирать среди многочисленной детворы. Десятка три дворов к тому времени было уже в Тишах. Как исполнилось Аннушке пятнадцать — отбоя от женихов не было. Многие к ней сватались. Но главным ухажёром и женихом считался Федька Самойлов, друг Карпа.
Да и ей он нравился. Поэтому предложение сестры отвергла. А после Ильина дня за Дарьей приехал Макар и забрал её… В начале двадцатых годов прошлого века через заимку прошло много народа. Были и колчаковцы, и соловьёвцы и просто «ребята-ёжики — в голенищах ножики». Приходили и останавливались в Тишах и единоверцы и люди других вероисповеданий. Жил одно время у Софона Марковича латыш. Каким ветром занесло его в такую глушь?
Да, наверное, тем же, что и остальных. Недолго пожил, болезный оказался, вскоре помер. Веротерпимее стал народ, когда все поняли, с кем столкнулись. Конечно, в обрядах и быту не смешивались. Но такого резкого отторжения «других» на заимке у многих не стало. Советская власть одинаково плохо относилась ко всем, без различия вер. Любая религия была чужда и ненавистна большевикам.
На заимке знали о генеральной линии партии, но большинство поселян надеялось, что до них не доберутся. И только после прихода Ивана Новикова летом 1924 г. Собрались на сход, стали спрашивать Ивана — что да как. А дело было в следующем. Новая власть принялась переписывать и ставить на учёт всех староверов, объединяя их в артели. Всколыхнула эта новость таёжников. Заволновались: — Неужели и до нас доберутся?
Труженица Услышав такое, вспомнили поселяне дедовское «бегати и таитись». Вспомнить-то вспомнили, но только по прошествии тридцати лет трудной, но вольной и спокойной жизни, а именно столько прожили Лыковы в Тишах. Ох, как тяжело расставаться с нажитым и оставлять место, где думали дожить до конца своих дней. Однако именно Лыковы были инициаторами уходить дальше. Степан, не раз бывавший в вершине Абакана говорил, что есть хорошее место верстах в восьмидесяти повыше Тишей, где в Абакан впадает речка Каирсу. Горы там, конечно, повыше и склоны покруче и нет таких покосов, как окрест заимки, но для нескольких семей места хватит. Решили снарядить мужиков и хорошенько обследовать ту местность, а по возвращении уже думать, как поступать дальше.
Так как Степан уже не раз бывал в тех местах — решили послать его. В компаньоны он взял брата Карпа и Исая Назаровича. Об этом новом в повествовании персонаже хочется рассказать подробнее. Когда в 1978 году геологи обнаружили в тайге семью Лыковых, то об этом, вскоре, благодаря публикациям в центральной прессе, узнали в Таштыпе и Абазе. Некоторые, не совсем сведущие в этой истории люди, взялись уверять местное руководство и спецкоров всевозможных изданий, что Карп Осипович Лыков — бывший офицер царской, а затем и колчаковской армий. И нечего, мол, о нём писать, а надо его, подлеца, погубившего не один десяток борцов за светлое будущее всего человечества и Таштыпского района в частности, предать суду и посадить в тюрьму, а лучше сразу расстрелять. Так вот, заверяю вас, мои читатели — не был Карп офицером.
Офицером, точнее, прапорщиком был Исай Назарович. Он действительно воевал сначала в германскую, а затем и в гражданскую в рядах армии адмирала Колчака. Уроженец города Томска, коренной сибиряк, из челдонов. Закончил перед Первой мировой школу прапорщиков. После поражения Колчака успел забрать отца и скрыться в Саянских горах. Был схвачен отрядом красных, ранен, бежал. И уже после этого появился в Тишах.
Конечно, об этом тогда никто не знал. Всё вскрылось значительно позже. В биографии этого человека были и сталинские лагеря, и штрафной батальон во время Великой Отечественной, немецкий плен и концлагерь, затем опять лагерь, но уже советский. Последние лет тридцать Исай Назарович жил в глухой тайге на Енисее. Эта заимка была скрыта от случайных людей и властей даже тогда, когда «Таёжным тупиком» зачитывалась вся страна. Четыре года не дожил до своего столетия этот, воистину, уникальный человек. Посчастливилось читать его дневники, в которых он описывал не столько свою жизнь, сколько пытался проникнуть в исторический смысл и трагедию раскола и излагал свои взгляды на современную историю.
Обладавший энциклопедическими знаниями и совершенной памятью, он цитировал целые абзацы не только из древних церковных, но и светских книг по истории и философии. За сеном А пока отряд из трёх человек и двух вьючных лошадей на четвёртые сутки добрался до устья речки Каирсу. Два дня ушло на поиски подходящего места для будущего посёлка. Из опасения быть вскоре обнаруженными в пойме Абакана смотреть не стали. Решили исследовать отлогий юго-западный склон горы. Преобладание в первой трети осинника указывало на плодородные земли. И темнеющий кедровый ложок, пересекающий узкой лентой склон, явно указывал на наличие в этом месте ручья.
Вскоре нашли подходящую поляну и единогласно признали — лучшего места для заимки не найти: земли хорошие, вода рядом. Лес под пашни, конечно, придётся корчевать, а для скотины сено можно накосить в пойме. Уже перед сном Исай засомневался: не слишком ли близко от Тишей? Если там начнут организовывать артель, то могут и сюда добраться. И предложил поискать ещё где-нибудь выше по Абакану, на что Степан ответил: — По Абакану вряд ли найдём, а вот если перевалить Сельгинские гольцы и по Чульче — точно можно спрятаться. Вот только времени это займёт немало — туда неделя и обратно. Полмесяца получается.
Посадку сделали, а к покосу в самый раз управимся, — включился в разговор Карп. Когда с Софоном отряд проводили, я присмотрел там одно местечко. Река Еринат На том и порешили. С первыми лучами солнца завьючили лошадей и двинулись дальше. Ближе к вечеру вышли на слияние Сектыозека, Ерината и Абакана. На следующий день Степан с Исаем занялись рыбалкой, а Карп пошёл осмотреть окрестности. Перед уходом старшой посоветовал: — Карпа, видишь на солнцепёчном склоне за Еринатом прилавочек?
Сходи туда, глянь. Сразу понравилась ему эта, хоть и небольшая, но уютная терраса. Поднялся на склон, поковырял посохом землю — чёрная. От холодных северных ветров надёжно закрывает вставший стеной Ярышкольский голец. И вода рядом. А с реки не сразу бросается в глаза несведущему человеку этот прилавок. Что-то подсказывало ему: ещё не раз вернётся гонимый на слияние трёх речек.
И не знал, конечно, что именно здесь, много лет спустя, догорит лучина его жизни и предстанет на высший суд душа раба Божия Карпа. А мужики, тем временем, наловили на ямках рыбы и, соорудив из таловых прутьев коптильню, развели дымный костёр. Когда вернулся Карп, разложенные на сетке харюза начали аппетитно румяниться. Рассказал за обедом Карп про полочку над Еринатом, и что места там только на две семьи с хозяйством. Может по малой воде в конце августа и можно, но шибко наломаешься и измокнешь, а с конями точно не пройти, — объяснил старший брат. Утром следующего дня собрали явно потерявшую за ночь в весе подсушенную и подвяленную рыбу, упаковали в походные берестяные чуманы и завьючили коней. Подъём в горы и, правда, оказался легче, чем предполагал Исай.
По самой гривке шла зверовая тропа, проложенная маралами и медведями не за один век, так что к обеду выбились в гольцы. Дальше путь пролегал строго на юг, через водораздельный и пограничный с Алтаем хребет Тудой, потом — верховья речки Кыги и далее оставалась последняя, и самая сложная преграда — Сельгинские пики. За неделю мужики одолели этот непростой маршрут. Благо, всё это время стояла хорошая погода. Уже на спуске в Чульчу, на уровне альпийских лугов путники встретили троих конных алтайцев. Положили руки на карабины, но увидев дружелюбно улыбающегося старика, немного успокоились. Конечно, бороды и домотканая одежда за версту указывали кто перед тобой.
Вот с сыновьями за мясом поехали, — объявил старший. Поди, про лыковскую заимку слыхали? Далеко вас, однако, занесло. Видать неспроста тайгу столько дней топчите? У ближайшего ключика развьючили коней, давая отдохнуть и попастись на сочных гольцевых травах. Развели два костра и ужинали отдельно. Алтайцы по этому поводу вопросов не задавали — знали обычаи староверов.
После ужина и вечерней молитвы подтянулись мужики к костру чулышманцев для общения. Познакомились: отца звали Ена, а сыновей он представил на русский манер — Петряй и Санька. Парни по-русски говорили плохо, потому больше молчали и только в непонятных местах просили отца перевести. А разговорчивый дед был не прочь на сон грядущий язык почесать, да и новости с Абакана узнать, чтобы рассказать потом землякам. Поведал Степан, по какой такой нужде перевалили через две гряды. И про артели рассказал, и про то, как: община послала их поискать подходящее место для скрытного житья. Вот и решили поискать оное в чулышманских покотях.
Задумался Ена над Степановыми словами. Пристально посмотрел на рыжебородого и спросил: — Однако, у тебя что — горло крепкий? Не поняли вопроса мужики, переглянулись. А старик, тем временем, продолжил: — Спать рано ещё, поэтому скажу вам, что было по Чулышману три зимы тому. Когда с Саян пришли белые большой силой, многие наши подумали, что за ними власть. Кормили их: лепёшки давали, и мясо с рыбой давали. Потом пришли красные и прогнали белых.
А за то, что мы кормили их, красные не один аил по Чулышману вырезали. Как барашков резали: старенький или маленький — шибко не разбирали. Я своих в горы успел увезти, на верхнее стойбище, а после зимовки, как всё поутихло, спустились в Балыкчу. Опустела деревня. Те, кто остались, рассказали, что тут было. Так что, если узнает Политбюро, что вы тут, в Сильге спрятались, будет искать, а найдёт — худо будет, однако. Озадачил и напугал старик своим рассказом староверов.
Шатуна встретишь зимой в тайге, и тот ласковей будет этого Политбюро, — так Ена персонифицировал коллективный орган новой власти. О многом ещё переговорили путники. Долго горел в эту звёздную ночь, среди редкого кедрача, костёр. А когда чулышманский татарин, так алтайцев раньше называли кержаки, сказал, что «товарищи» стали пограну строить и патруль будет ходить по Чульче, аж до верховий Малого Абакана, поняли мужики — на Алтай дорога заказана. Когда укладывались спать, Степан подытожил события этого вечера: — Это Никола-угодник свёл нас тут, предостерёг, чтоб на Алтай не ходили. Телецкое озеро Утром распрощались с новыми знакомыми и тронулись в обратный путь. Дорога домой была легче и быстрее по уже знакомой тропе, и всё больше под горку.
За неделю дошли до Тишей. В пути все думали — куда переселяться? Кроме Каира на ум ничего не приходило. Исай, как: человек военный понял — окружают. А братья лесовики-охотники нашли своё подходящее слово — обложили. И сколько ещё продлится их затворничество незамеченным, вот вопрос вопросов. Когда путешественники вернулись в Тиши, оказалось, что на заимке в их отсутствие уже побывали представители Советской власти с охраной.
Агитировали вступать в артель. Говорили, что военный коммунизм сменился новой экономической политикой и теперь их никто не тронет, а будут жить, как и жили до этого: рыбу ловить и охотиться, но только под контролем властей и сдавать добытое государству. За это обещали платить и помогать с продуктами. Перспектива будущих взаимоотношений, при условии согласия общины организовать артель, вырисовывалась безоблачная. В случае же отказа — пеняйте на себя. Советская власть не потерпит на своей территории неучтённых и не вовлечённых в общее дело людей. Дали время подумать и уехали.
Таёжникам предстоял выбор между кнутом и пряником. Вот тут и стали ломаться копья в жарких спорах о будущем заимки и её обитателей. Кто-то призывал уходить дальше, кто-то предлагал остаться и создать артель, помня об обещанной агитаторами продуктовой помощи. Для большинства это было едва ли не самым важным. Ведь после гражданской войны крупу и муку достать было очень сложно. Думали так: «Рыбы в Абакане ловить, не переловить. Какая разница?
Вот, если в молении начнут ущемлять, тогда и подумаем». Самыми активными противниками ухода были Золотаевы, Самойловы и Чепкасовы. Как-то в запале Осип Лыков высказал Софону: — Ну, куда тебе уходить от своих курочек? И перчик красный оставлять жалко — посохнет. Это правда, только Софон Чепкасов держал на заимке кур, а в окошке его избы красовался горшочек с красным перцем.
В своей статье в газете « Труд » он высказал мнение, что причиной смерти Дмитрия, Савина и Наталии явилась слабость иммунитета Лыковых из-за отсутствия контактов с внешним миром, что привело к пневмонии при заражении от посетителей. Анализ крови Агафьи и Карпа Осиповича показал отсутствие антител к большинству болезнетворных вирусов. Впечатления о своих поездках в саянскую тайгу к отшельникам и о наблюдениях за их здоровьем Игорь Назаров изложил в написанной им книге « Таёжные отшельники » книга издана в 2010 году по решению Президиума ООО «Российская академия естественных наук». Агафья, состоявшая по рождению в беспоповстве часовенного согласия, в 2011 году настоятелем оренбургского храма иереем Владимиром Гошкодереей была присоединена к РПСЦ [4]. К Рождеству Христову 2013 года ей была передана посылка с подарками книги и календарь от митрополита Московского и всея Руси Корнилия , предстоятеля Русской православной старообрядческой церкви. В апреле 2014 года митрополит Корнилий посетил отшельницу лично, совершив полёт на вертолёте из Горно-Алтайска [5].
Агафья Лыкова отшельница семья староверов видео биография история
Агафья Лыкова родилась в семье староверов часовенного согласия — Лыковых, бежавших в труднодоступные места сибирской тайги от гонений на веру. Отец — Карп Осипович Лыков, мать — Акулина Карповна. Биография отшельницы Агафьи Карповны Лыковой: личная жизнь сейчас, строительство нового дома в тайге, съемки документального фильма. В 1978 году заимку нашли геологи, мать Акулина Карповна к этому времени скончалась.
Агафья Лыкова отшельница семья староверов видео биография история
Но надо сено косить, овинники готовить — если одному все делать, больше ни на что времени не остается. Весной я 40 ведер картошки посадила и 340 выкопала», — сетует отшельница. Навещать ее можно, только получив специальное разрешение. Медики опасаются, как бы визитеры не заразили отшельницу гриппом или коронавирусом. В 2021 году в доме Агафьи Лыковой произошел пожар. Его причиной, по мнению сотрудников МЧС, мог стать перекал печи. К счастью, на тот момент на заимке Лыковой проживали три помощника-добровольца — они потушили огонь и помогли Агафье восстановить крышу, которая больше всего пострадала от огня. Фото: Данил Барашков Как Агафья Лыкова живет сейчас В 2023 году отшельнице исполняется 79 лет — немалый возраст даже для городских жителей.
А чтобы справляться с суровыми условиями тайги, особенно зимой, требуется большая физическая сила. Агафье Карповне неоднократно предлагали переселиться в город, пытались найти постоянную помощницу, которая жила бы с ней и помогала по хозяйству, однако эти попытки ни к чему не привели. Агафья рада визитам волонтеров, которые привозят медикаменты, продукты, подарки и письма от родственников, но менять место жительства не планирует. В хозяйстве у нее — куры, овцы и кошки. Еще одна причина, по которой отшельницу пытаются эвакуировать из тайги — это риски падения частей ракеты-носителя на ее участок. И каждый раз перед запуском и после проводятся облеты местности. Главной целью этого полета стало оповещение о предстоящем запуске ракеты постоянно проживающей там Агафьи Лыковой и предложения ей эвакуироваться на это время», — рассказали в ведомстве.
Несмотря на опасность, Агафья в очередной раз отказалась покидать родной дом, и на ее участок в 2023 году действительно упал фрагмент ракеты-носителя. Специалисты демонтировали его и вывезли с территории, отшельница не пострадала.
За это время у неё побывало немало путешественников, журналистов, писателей, представителей религиозных общин разных конфессий. Также у Агафьи жили монастырские послушницы и добровольные помощники, помогавшие по хозяйству.
Агафья состояла в переписке с местными властями и нередко просила о помощи. Бывший губернатор соседней Кемеровской области Аман Тулеев неоднократно распоряжался доставлять отшельнице всё необходимое, а также оказать медицинскую помощь. В 2011 году Агафья Лыкова обратилась к предстоятелю русской православной старообрядческой церкви митрополиту Корнилию Титову с письмом, в котором просила присоединить её к РПСЦ, что и было сделано. Агафья Лыкова говорила, что считает уединённую жизнь вдали от человеческой цивилизации спасительной для души и тела.
Агафья также отвергает многие культурные и бытовые нововведения, появившиеся в России со времён императора Петра I и до наших дней. Правда, некоторые запреты, существовавшие у старообрядцев-беспоповцев, Лыкова не признаёт. В частности, в семье Лыковых главным продуктом питания был картофель, употребление которого было строго запрещено в некоторых течениях старообрядчества. Несмотря на бегство из мира и отшельничество, Лыкова не признаёт беспоповское учение о царстве духовного антихриста и исчезновения священства церковной иерархии.
Она указывала: «если бы священство прекратилось, прервалось, то давно бы и век прекратился. Гром грянул бы, и нас не было бы на этом свете. Священство будет до самого последнего Второго Христова пришествия». Заимка Лыковой - не просто заимка, а практически монастырь, где она сама себе хозяйка.
Некоторое время с ней на заимке жил Ерофей Седов умер в 2015 году. В 2015 году красноярские тележурналисты передали Агафье мобильный телефон.
Вообще вся беседа, как заметила позднее женщина, периодически прерывалась молитвами.
Старик, впрочем, с осторожностью признался, что от цивилизации они с женой ушли, поскольку им «не можно жить с миром». В итоге Письменская и ее группа оставила Карпу и его дочерям некоторые гостинцы, которые те все же согласились принять: полотно, нитки, иголки, рыболовные крючки. А потом разбили лагерь в отдалении — ближе к рудниковым залежам.
Правда, в итоге геологи регулярно навещали семью и даже помогали им в быту. Позднее познакомились и с сыновьями Карпа — Дмитрием и Савином. Прощание, как отмечала сама Галина, было весьма дружелюбным.
Семья отшельников в качестве ответного гостинца принесла исследователям орехи и мешок картошки. О дивный новый мир Рассказ геологов о необычной семье, живущей вдали от цивилизации, наделал шуму в большом мире. Одними из первых о Лыковых написали журналисты «Комсомольской правды».
Тогда-то и начались разговоры о том, когда именно эти люди откололись от остальных и решили жить отшельнической жизнью. Поговаривали даже, что Карп — беглый белогвардеец, тайно убивший кого-то. Однако никаких подтверждений этому так и не было найдено.
Вместо того чтобы продолжать гадать над происхождением семьи, один из журналистов, Василий Песков, решил лично отправиться к Лыковым и расспросить их обо всем. Это путешествие было не из легких, но результат того стоил. Жители соседних деревень были в шоке от того, в каких условиях жила семья Лыковых Столичному гостю Карп рассказал о том, что их семья — старообрядцы.
С исключительной ненавистью этот человек говорил о патриархе Никоне, в XVII веке проведшем реформу церкви, которая и привела к отделению староверов старообрядцев от христиан, согласных креститься не двумя, а тремя перстами. Были, конечно, и другие нововведения, но именно это является одним из самых запоминающихся. Да и Петр I со своим «окном в Европу» одобрения у Карпа не вызывал.
Причем ощущение от разговора с ним было такое, словно речь шла вовсе не о событиях многовековой давности, а о вчерашней смертельной обиде. Правда, именно привезенная Петром картошка была основным продуктом в семье Лыковых. Они, привыкшие к суровым таежным условиям, старались делать запас на два года.
Однако даже в самом хорошем погребе а такого у отшельников явно не было картофель столько не хранится. Именно поэтому его сушили на бересте в жаркие летние дни, а потом помещали в берестяные коробы, которыми была уставлена практически вся хижина. Ели картошку прямо с кожурой, объясняя это экономией пищи.
На двух огородах ближе к реке у семьи был еще один возделываемый участок выращивали не только картошку. Вызревала еще репа, лук, конопля, рожь и горох. Правда, было всего этого так мало, что, например, из зерен ржи не делали хлеба — лишь по святым праздникам ее дробили в ступе и делали кашу.
Были у Лыковых и семена моркови.
Пока не вскрылась река Еринат, вместе таскали дрова — с того берега. Там их заготовили волонтеры. Встаёшь на лыжи и тянешь волокуши санки — прим.
Не то слово. Но ныть, жаловаться на свою долю Карповна не привыкла. Вечная труженица, не в её это характере. Пока по хозяйству затворница управляется сама.
Хулигана изолировать В другой раз одолел бабушку козёл-супостат. Прежний питомец был покладистым, спокойным. А когда вдруг издох, ей привезли нового. Оказалось, натуральный изверг.
Не давал прохода никому. Боялась, что забодает. Поэтому было решено: хулигана изолировать!