Алексей Викторович Иванов (писатель).
Золото Бунта, или Вниз по реке теснин (2007, Иванов Алексей)
Продавец при обработке персональных данных принимает необходимые и достаточные организационные и технические меры для защиты персональных данных от неправомерного доступа к ним, а также от иных неправомерных действий в отношении персональных данных. Хранение и использование информации Клиентом Клиент обязуется не сообщать третьим лицам логин и пароль, используемые им для идентификации в интернет-магазине «Альпина Диджитал» Клиент обязуется обеспечить должную осмотрительность при хранении и использовании логина и пароля в том числе, но не ограничиваясь: использовать лицензионные антивирусные программы, использовать сложные буквенно-цифровые сочетания при создании пароля, не предоставлять в распоряжение третьих лиц компьютер или иное оборудование с введенными на нем логином и паролем Клиента и т. В случае возникновения у Продавца подозрений относительно использования учетной записи Клиента третьим лицом или вредоносным программным обеспечением Продавец вправе в одностороннем порядке изменить пароль Клиента. Мы используем файлы cookies. Продолжая пользоваться сайтом, вы соглашаетесь с этим.
Узнать больше о cookies На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии. Подробнее Ок, понятно.
В главной идее столько чувства и замысел настолько глубокий, что каждый, соприкасающийся с ним становится ребенком этого мира. Удачно выбранное время событий помогло автору углубиться в проблематику и поднять ряд жизненно важных вопросов над которыми стоит задуматься. Многогранность и уникальность образов, создает внутренний мир, полный множества процессов и граней. Произведение пронизано тонким юмором, и этот юмор, будучи одной из форм, способствует лучшему пониманию и восприятию происходящего.
Книга написана автором Алексей Викторович Иванов, является частью серии Премия "Большая книга" приз читательских симпатий , относится к жанрам Исторические приключения, Историческая проза, добавлена в библиотеку 21. С произведением «Золото бунта» , занимающим объем 581 печатных страниц, вы наверняка проведете не один увлекательный вечер. В онлайн читалках, которые мы предлагаем посетителям библиотеки fb2.
В горной пещере он застаёт старца Гермона, Яшку и Шакулу, они собирают вещи — скитники покидают скит.
Старец объясняет Осташе смысл истяжельчества: можно грешить, а старцы за тебя грехи отмолят. Он уверен в благих намерениях истяжельчества. Героя ужасает услышанное. Ефимыч стреляет во врагов, угрожающих парню; из-за этого пещера обваливается, а Яшка убивает сержанта. Чудом выбравшийся из-под обвала, озлобленный парень преследует беглецов. Он проходит сквозь мление, говорит с мертвецами, зовущими его с собой, настигает Яшку в тайной пещере и убивает. Осташа находит труп Шакулы, убитого Гусевым. Бесчувственного парня Бойтэ привозит к себе. Любовники, наконец-то, вместе. Во время долгого страстного секса девушка признаётся, что она ведьма, своим колдовством погубила врагов и защитила возлюбленного.
Бойтэ призывает Осташу занять место Конона на Чусовой, а она станет помогать ему вогульским бесовством. Истинно верующему герою претят эти откровения, он бежит прочь, хотя и влюблён в вогулку. В разорённом доме под трупом повесившейся при известии о гибели сына Макарихи Осташа горюет о своей сломанной жизни. К нему приходит Пугачёв, держа отрубленную голову в руках, и обвиняет его в смерти связанных с ним невинных людей. В бреду герой пытается спорить с призраком, доказывая, что он не злодей, а только ищет «батину» правду. Привидение ведёт его к реке, пытаясь утопить, и в этот момент Осташу находит приказчик Федька и сообщает, что нашёл ему работу сплавщика. Часть 4. Железные караваны[ ред. Парень изменился после всех перенесённых испытаний. Всё, что есть в душе у человека, стало явно.
Осташа много размышляет о прожитом без отца годе: «Не было в батиной душе тайны, потому что не было в его жизни беззакония. Оно только в чужой жизни было… Когда оно батю задело — сразу и убило…». Парню жаль, что за год он так и не узнал, кто погубил отца. Наслушавшись толков о дурной славе Осташи, старый плотник симпатизирует ему и предупреждает о способах повреждения барки нанятыми провокаторами. Герой вспоминает, что отцова барка тоже была повреждена, продырявлена, поэтому и затонула. Вместе они проверяют лодку и благополучно спускают её на воду. Осташа волнуется, впервые став сплавщиком. На барке груз железа, сорок бурлаков, Бакир, Федька и Никешка — Осташин друг. К своему удивлению, парень замечает на сплаве Колывана, нанявшегося за меньшую, чем обычно, плату. На его барке плывёт разбойник Чупря.
Один из бурлаков, Поздей, настраивает остальных против Осташи, оболгав его. Это драматическое плавание происходит со множеством приключений и опасностей. Поздей сперва пытается стукнуть барку о скалу. При попытке спасти лодку погибает Бакир. Перед смертью он признаётся, что это он год назад продырявил барку Осташиного отца по приказу Колывана. С берега в Осташу стреляет Чупря. Бурлаки все меньше доверяют своему сплавщику. Часть 5. Бреющие воды[ ред. При попытке отвязать лодку на привале, погибает Поздей, Осташа и Федька предотвращают беду.
Приказчика убивает Чупря, перепутав его с Осташей. Часть бурлаков покидает парня, посчитав его бедовиком. Ночью на привале к парню прибегает избитый отцом Петрунька Бугрин и предупреждает, что Колыван попытается стукнуть его барку своей и утопить. Также он рассказывает, что Неждана сбежала от отца и жениха. Подготовленный Осташа сам таранит лодку врага, но опытный Колыван спасает барку. У одной из скал к герою внезапно приходит озарение: он разгадывает замысел отца и предполагает, где тот спрятал клад. Видя, что Колыван и Чупря сходят с лодки и направляются к пещере с золотом, взволнованный Осташа разбивает барку и выбирается на берег. На опасном пути по скалам на его глазах гибнет Никешка. Рассорившиеся Колыван и Чупря принуждают парня искать клад вместе с ними. Сначала Осташа убивает Чупрю, потом толкает в реку Колывана.
Перед смертью тот признается, что найти золото его заставили старцы-истяжельцы, отобрали родильный крест, в котором его душа.
Алексей Иванов - Золото бунта
Думал, все его за мертвяка посчитают, а он клад Пугача выкопает и заживет от пуза где-нибудь на Руси". Теперь ему труднее вдвойне: и сплавщиком мечтает стать настоящим, ведь может, умеет, научился у самого Перехода, а не берут его никуда, не доверяют. И надо ещё и доброе имя отцу вернуть, пусть и посмертно, дознаться, что же случилось на самом деле. Поиски золота бунта, а вместе с ним правды мотают Осташу по странным и страшным местам целый год. Побывает он не раз и в раскольничьих скитах, и в землянках вогулов, и в родной деревне, и в тюрьме, и, конечно, на Чусовой. Встретит самых разных людей, от которых получит помощь, совет, а от кого-то едва сумеет спастись. Сплавщики, бурлаки, хитники, раскольники, шаманы, юродивые — много их будет на бурном осташином пути, похожем на саму Чусовую — упрямо несущуюся к цели, бьющуюся водяным лбом о многочисленные бойцы.
Много шишек набьет и Осташа, частенько жизнь его будет висеть на волоске. Ищет он не только клад, но и себя.
Можно бы подсократить раскольничьи религиозные догматы, вогульские сказания, подробнейшие описания кораблестроения. Но, главный недостаток — главная идея основной сюжетной линии. Главный герой преследует цель которая абсурдна. И никому не нужна, даже ему самому. И методы, которыми он хочет добиться «правды» нелепы. Спойлер раскрытие сюжета кликните по нему, чтобы увидеть Ну как можно восстановить честное имя отца, самому пройдя рискованным методом через камень?
И, главное, кому это нужно и зачем? И весь окружающий мир, ополчается на Осташу и видит в нем причину крушения вековых устоев. Какой-то, по-сути, мальчишка, становится центром, вокруг которого вращается чуть ли не все мироздание. По этому, на мой взгляд, вся сюжетная линия притянута за уши. Чересчур много всего нанизано на простую историю о спрятанном кладе. Но, мне это не помешало. Я читал этот роман наслаждаясь его языком, великолепными диалогами, полностью погружаясь в атмосферу того времени. А описания уральских пейзажей!
Выше всяких похвал! А Река! Полный восторг. Ну и психологически проработанные характеры всех героев, и главных и второстепенных. Живые люди, все разные, со своими страстями, мечтаниями. Как хорошая приключенческая литература — книга отличная. Не поставил, все же, высший балл из-за сюжетных нелепостей. Но, это не критично.
Роман художественный, тем более, что с мистическими элементами. Оценка: 8 [ 12 ] Podebrad , 7 ноября 2015 г. К сожалению, разговор о «Золоте бунта» приходится начинать с Осташи Перехода. Если коротко, главный герой — редкостный негодяй. Насилует, убивает, снова убивает, теперь ребёнка, снова насилует, заводит на смерть целый отряд. Врёт, предаёт и устраивает мелкие пакости на каждом шагу. Проделывает всё вышеуказанное, как правило, только ради самоутверждения, притом с людьми, которые не сделали ему ничего плохого. В завершение карьеры это, несомненно, завершение, больше ему работы никто не даст сознательно топит людей, которые доверились его умению и порядочности.
Топит, опять же, в очередном приступе самоутверждения. Вот это уже простить невозможно. Что самое отвратительное, после каждого своего подвига повторяет: да, поступил нехорошо, зато душу сохранил. И не стоит кивать на послепугачёвское время. В каждом времени живут свои негодяи и объясняют свои поступки всегда одинаково: время такое. А в художественном отношении «Золото бунта» — лучший роман Алексея Иванова и, возможно, один из лучших в современной русской литературе. Просто великолепны главы о путешествии Осташи по заводам, походе горной стражи и, конечно, о сплаве по Чусовой. Картины сплава — настоящий шедевр.
Ради этих страниц книгу можно перечитывать снова и снова, независимо от отношения к героям. Оценка: 9 [ 10 ] gamarus , 29 апреля 2016 г. Книга настолько мощная, что написать на неё отзыв оказалось делом очень не простым. Начну, пожалуй, с завязки. После восстания Емельяна Пугачёва Пермский край толком ещё не оклемался, ещё не зажили рубцы на человеческих судьбах, а их видимо, покалечено немало. На реке Чусовая известный сплавщик сплавлял по воде чугун по прозвищу Переход, совершая трудный маневр, топит барку. Все выжили, пропал лишь сам Переход и в «казёнке» найден изувеченный труп, как оказалось там перевозили заключенного преступника. До сына Перехода, Остафия, доходят слухи, что его отец умышленно затопил барку, а сам сбежал откапывать мифический клад Пугачёва, к укрытию которого причастен.
Молодой сплавщик не может примериться с таким наговором, потому как уверен, что его отец человек чести. Кроме того, тени сгущаются и вокруг самого Остафия, его не берут в гильдию, пытаются подставить, совершаются покушения на жизнь. Кто стоит за слухами и клеветой, почему на Осташку началась травля, почему затонула злополучная барка и где же зарыт клад Пугача, вот те вопросы, на которые предстоит ответить главному герою. Первое что бросается в глаза, это язык. После прочтения «Сердца Пармы», я был готов к тому что, скорее всего, опять будет много старославянских слов и невероятно красивые, даже где-то вычурные, описания природы. Но специфичная терминология сплавщиков меня таки ввела в ступор. Немного поработав со словарём, а где-то понимая смысл по наитию, к концу первой части я освоился и уже получал удовольствие на полную катушку. И было от чего.
Сюжет цепко захватывает внимание читателя и несёт по ухабам и омутам потрясающей истории. Алексей Иванов как отличный рассказчик, умело драматизирует, нагнетает обстановку не только с помощью тайн и загадок, но многочисленных бесчинств и вопиющей жестокости, как по отношению к главному герою, так и обычным людям, проходным персонажам. Тем самым, возбуждая в читателе праведный гнев, заставляющий сжимать кулаки и скрежетать зубами. Но именно жажда возмездия, в том числе, гонит нас по сюжету, не давая времени не вздохнуть, не выдохнуть. Алексей Иванов подробен во всём. Будь то быт, обычаи, описание реки или другие приметы времени и места, всё это описано настолько скрупулезно, что не оставляет сомнений, что так действительно и было. Часто читая на ночь и засыпая с книгой, даже во сне роман меня не отпускал. Мне снилась то Чусовая с переборами, бойцами и барками битыми о них, то зимний пермский лес, с пещерами путанными и чудью всякой, разбуженной вогульским колдовством.
Этому способствовало ещё и то, что в книге много баек, преданий и легенд, создающих великолепную и незабываемую атмосферу. Не раз в романе нагонят страху с помощью мистики, древней и по-настоящему пугающей. И она будет органично вплетена в сюжет, как хоть и необычное, но вполне возможное явление в то время. Понятно, что в большинстве своём люди в романе это дети своей эпохи, но в голове всё равно не может уложиться некоторые поступки персонажей книги, включая и главного героя, настолько они бывают черствы, если не безжалостны. Остафий герой очень не однозначный, его душа мечется. С одной стороны он хочет жить по чести, дознаться до правды, с другой, он поглощён жаждой мести и от того жесток. Оправдать его может лишь то, что он чувствует себя загнанным в угол зверем, а потому готов на безумства. И, конечно же, он человек воли, это видят все, и друзья и враги, он как камень брошенный в воду от которого кругами расходятся волны, меняя судьбы, а часто, к сожалению, ломая и коверкая их.
Такой характер не может не притягивать самых разных людей и некоторые из них гибнут, обжигаясь о пламя бушующие возле него. Как и в «Сердце Пармы», Алексей Иванов, снова обращается к теме непростой и испепеляющей любви. Вогулка Бойтэ лишь отдалёно напоминает Тичерть, но она всё-таки женщина другого рода, а вот с ума сводит Осташку столь же сильно и безжалостно. Сцена безумного совокупления, так это вообще вынос мозга, так что будьте осторожны. Как отметили другие рецензенты, кульминацией романа является сплав каравана по Чусовой. Это действительно эпично и действительно неоправданно жестоко. Можно верить Автору, можно сомневаться, что такое могло быть, но я читал всё-таки художественное произведение, а потому не то, что допускаю приукрашивание действительности, я её даже приветствую, в разумных пределах, тем более если это сделано так же великолепно, как это умеет делать Алексей Иванов. Развязка романа меня не просто удивила, а выбила из колеи, я с ней до сих пор в споре.
Это не единственный момент, который вступает в противоречия с моими внутренними убеждениями. Но от этого книга только выигрывает, ещё один повод перечитать роман и может быть переосмыслить спорные поступки и их природу. Финальная же сцена просто шикарная. Трогательная, грустная, чувственная — она очень точно и чётко подводит итог всей истории. Читая книгу, я частенько заглядывал в интернет, выискивая не только значение незнакомых слов, но и чтобы полюбоваться фотографиями с видами мест, где происходят события этой истории. Разглядывая их, часто ловил себя на том, что испытываю трепет и восторг, как от великолепия природы Пермского края и стихийной мощи Реки теснин, так и от щемящей любви к ним, пусть и заочной. Без сомнения, книга «Золото Бунта» запала мне глубоко в сердце, но и часть своей души я тоже оставил где-то на её страницах, настолько сильное и глубокое впечатление может оставить этот роман, если вы найдете с ним общий язык. Мне повезло, я с ним слился, проникся и принимаю это с благодарностью.
Оценка: 9 [ 6 ] amak2508 , 15 сентября 2017 г. Настоящий роман, без дураков — и по объему, и по качеству. И хотя вещь чисто приключенческая, ощущение добротности и обстоятельности написанного не покидает читателя на протяжении всей книги. Конечно же, главное достоинство романа в том, что он увлекателен, причем интрига держится на уровне с первой и до последней страницы, сюжет нигде особо не провисает, а все узелочки-загадочки мастерски распутываются ближе к финалу произведения. Но, как и положено в настоящем романе, его достоинства на приключенческой интриге отнюдь не заканчиваются — он многопланов.
О жизни и смерти, как ни банально это звучит. О выборе Пути, о поиске себя. О тяжком, гибельном труде простых людей, где порой гибнет и душа.
И о попытке все же сохранить эту душу. Удалось ли это главному герою — не знаю, надо домыслить… Отдельно хочу выразить благодарность автору за любовь к своему краю и его истории. Поначалу продираешься по тексту сквозь непривычные современному языку слова и названия, а потом, по ходу истории, уже следишь за изгибами Чусовой по Яндекс. Картам и находишь все 120 её Камней. Так, кстати, было и с «Тоболом», но это уже другая песня!
Чтобы вернуть честное имя себе и отцу, он должен будет найти казну самого Пугачёва, спрятанную где-то на бойцах...
А подлинное «золото бунта» — это не пугачёвский клад, но ответ на вопрос: как сделать непосильное дело и не потерять душу? Перейти к характеристикам Книга «Золото бунта» есть в наличии в интернет-магазине «Читай-город» по привлекательной цене. Если вы находитесь в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Казани, Екатеринбурге, Ростове-на-Дону или любом другом регионе России, вы можете оформить заказ на книгу Алексей Иванов «Золото бунта» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка почтой.
Скачать книгу Золото бунта бесплатно
Здесь даже те, кто носит православный крест, искренне верят в силу вогульских шаманов. Здесь ждет в земле казна Пугачева, золото бунта, клад, который уже четыре года не дастся ни шаманам, ни разбойникам, ни бродягам-пытарям. Клад, который был закопан четырьмя разбойниками братьями Гусевыми.
Здесь власть купцов и заводчиков ничто в сравнении с могуществом старцев — учителей веры, что правят Рекой из тайных раскольничьих скитов. Здесь даже те, кто носит православный крест, искренне верят в силу вогульских шаманов.
Здесь ждет в земле казна Пугачева, золото бунта, клад, который уже четыре года не дастся ни шаманам, ни разбойникам, ни бродягам-пытарям.
Урал дымит горными заводами, для которых существует только одна дорога в Россию — бурная река Чусовая. Но здесь барки с заводским железом безжалостно крушат береговые скалы-бойцы. У сплавщиков, которые проводят барки по стремнинам реки, есть способ избежать крушений: попросить о помощи старцев, что правят Рекой из тайных раскольничьих скитов и держат в кулаке грандиозный сплав «железных караванов». Однако молодой сплавщик Осташа, пытаясь разгадать причины гибели своего отца, поднимает бунт против сложившегося на Чусовой порядка.
Я лесом живу, что он даст — то ем, тем пользуюсь, лишнее продаю. Лесом и хожу.
На что мне река? Это не моя дорога. Это ваша дорога, русских, что без ума и страха. Да много чего делал Шакула, даже берёзовым соком торговал. От страха люди умные делаются, а разве вы умные? Чего натворили-то? Глазам смотреть горько!
Эту весну на Собачьих Камнях сидели, да обошлось. Как вы, русские, начали тут хозяйничать, сбесился Ханглавит. Каждую весну по лугам, по лесам течёт, кричит, как медведь, скалы грызёт, деревья рвёт. Старики такого не помнили прежде. На кого Ханглавит злится? На вас. Вы его дразните, беды не чуя.
Осташа пренебрежительно рассмеялся. Ничего с твоим Ханглавитом не сделали, жив-здоров он. А пруды для заводов нужны, чтобы железо плавили да ковали. Сколько человеку ножей, наконечников, пуль, топоров надо? Больше не надо во всю жизнь! А вы лодки гоните, каждая как пять моих домов, и лодок тех сосчитать нельзя! И так всякую весну!
Осташа только махнул рукой на вогула, снова прикладываясь к туесу. Старику не понять было горного дела. Ладно, не нравится тебе бог, плохой, — так убей его, прогони, обругай, не корми, сожги идола. А Ермак говорил — кидай в воду! Вот всех и поскидали в Ханглавит. Почти все наши боги и попали в реку. Это лесные-то боги!
Чего им там делать? Они же в реке ничего не умеют! Драться начали, грызться, пучат реку по весне, гонят! А которые боги смогли — те на берег поползли, да здесь и окаменели. Стоят теперь скалами, в злобе бьют ваши каюки, топят вас. Так вам и надо. От вас скалы начались.
Шакула задумчиво посмотрел на Осташу, потом на реку за соснами, но, видно, ответа не нашёл. А в лесу плохие боги остались, мелкие, слабые, глупые. Думал, хорошая будет охота. А боги-то плохие, никудышные. Побежал я за лосем — ушёл от меня лось. Побежал за оленем — и олень ушёл! Хотел кабана взять — кабан меня чуть не разорвал, целый день я на берёзе сидел.
Не-ет, плохие боги. Раньше хорошие были, да Ермак всех утопил. Плохо вогулам. Осташа рассмеялся. Я только каюк привёл, это ничего не стоит. Всё равно домой шёл. Разве ты мог подумать, что это был я?
Осташа вспомнил сладостно-стыдное ощущение нагого девичьего тела рядом с собой и ухмыльнулся. Нашаманила, что ли? Ты у неё спроси. Осташа в тревоге ощупал волосы, посмотрел на отросшие ногти — нет, ничего не срезано. А то ведьма срежет чего с тела и по той части человека сглазить сможет. Но если лечит — то засовывает срезанные части в дырку в осине, а потом читает заговоры, и все волосатики из больных членов за отрезанными частями бегут, а ведьма их в дырке глиной замажет-закупорит. У сатаны на привязи девять сестёр-лихорадок; он их иной раз спускает полетать.
Когда лихорадка человека в губы поцелует — на него трясавица потом и нападёт, взревнует. Осташа и лицо потёр ладонями — нет, чистое. Я её у настоящей ведьмы отнял. Я ведь из мангквла самынпатум — совиного рода. Я тамошние места хорошо знал. Там на Синем болоте, что среди гор висит, жила ведьма, которая яд варила. А у нас на Ёкве завелась росомаха, тулмах, всё драла, одна беда с ней.
Ни стрелы, ни ловушки не помогали. Умная была, башка большая, как у тебя. Я решил приманку ей ядовитую бросить, отравить. Думаю: может, ведьма та ещё жива? Яду даст. Пришёл на Синее болото. Домик маленький, ведьма на полу спит.
А в болоте торчит бочка, и в бочке будто скребётся кто-то и голосом человеческим плачет. Я взял да и достал бочку. А в бочке девочка, ей лет семь было. Сидит голая, связанная. У бочки все стенки дырявые. Понятно мне стало: в дырки гадюки наползут и девочку съедят, а обратно, толстые, не вылезут сквозь дырки-то. Только головы выставят и шипеть будут.
Ведьма их клещами за головы вытащит и будет в горшке на огне варить. То, что получится, — яд. Я в горшок посмотрел, который в углях стоял, — там ещё на дне яду осталось с прошлого раза. Значит, ведьма кого-то уже скормила гадюкам. Она детей воровала. Я надел рукавицы, поднял горшок да ведьме на рожу и вылил. Она завыла и околела.
Только на ногу себе капнул — дырку прожёг насквозь. Сейчас покажу тебе дырку… Шакула отложил вентерь и взялся было за кожаный чулок на ноге, но Осташа замахал руками: — Не надо мне твоей дырки!.. Тьфу, что за дрянь!.. А девочку я себе взял. Будет вместо дочки, решил. Жены-то мне не досталось. Когда молодой был, всех девок наших русские забирали.
Хотели, видно, чтоб совсем мы кончились. Я думал, девчонка вырастет, мне внуков народит, учить стану… Ваш Пугач бешеный всю мою старость отравил хуже той ведьмы с Синего болота… Горе. Шакула замолчал, глядя в землю, потом легко вздохнул и снова взялся за вентерь. Осташа знал, что за беду принёс вогулу Пугач. Вся Чусовая знала о той беде, и многие мужики ею пользовались. Осташа снова ухмыльнулся, но уже недобро. Шакула этого не видел.
В чуме лежит. Она ж твоей болезнью болеет. Может, умрёт. Привык я, полюбил. Да что сделаю-то? Лечить не умею, а она на себя колдовать не может. Вот, жду, что будет, с тобой говорю.
Шакула встал и, слегка прихрамывая, повёл Осташу к чуму. В чуме был полумрак, только из прорехи дымохода на стенку из оленьей шкуры падал столб света. Почти у стены на камнях курились угли прогоревшего костра. Было дымно и жарко. На земле валялась разворошённая гора лапника, а на лапнике, раскидав руки и ноги, отвернувшись, лежала в беспамятстве Бойтэ. Она была почти нагой, от пота мокрой и блестящей. Мокрые волосы облепили голову и плечи, мокрая чёрная тряпка плотно обвивала бёдра.
От колышка тянулся ремень, накрученный на Бойтэ поперёк живота. Осташа стоял и жадно смотрел на голую, ничего не понимавшую девку-вогулку, которая заживо жарилась в огне его простуды. Ему немного жаль было её — наверное, куда меньше, чем Шакуле, — но жалость лизала душу где-то с самого края. Под ложечкой горячо запекло от другой мысли: вот девка, даже без рубахи, доступная, в забытьи, а значит, безответная, покорная, которая после и не вспомнит обиды… Да и вообще, обижается ли она?.. Но мысль эта была какая-то поганая, давила горло, словно сухой кус. Стыдно было бы бате признаться в такой мысли. Да что там бате — Никешке и то стыдно.
Подожду, пока девка твоя оклемается. Всё ж таки жизнь мне спасла, наверное. На прибрежной отмели встал шитик с четырьмя молодыми подвыпившими мужиками: по замашкам — мастеровые, а по рванью — демидовские. Тот, что спрашивал, явно прятал за нахальством смущение. Он исподлобья глянул на заводского. Мужики в шитике замолчали, спьяну неповоротливо соображая, что же делать. Теперь будет на что у Петровича второе ведро купить.
Шитик сполз с отмели, неуклюже развернулся на реке, сплывя почти до Собачьего камня, и пополз к порожней, а потому высокой барке, что на якоре стояла у левого берега напротив устья Ёквы. Барку, видно, сплавляли от плотбища на Илимской пристани к казённым причалам Ослянки, где в только что опустевшие амбары уже привезли новые полосы откованного в Кушве железа. При словах о смерти жлудовки тонкие руки её даже не дрогнули: двигались всё так же мерно, как жерди-шатуны, которые от зубчаток водобойных колёс над вешняками прудов качали рамы с полотнищами пил на лесопильных мельницах под плотинами. Осташа угрюмо молчал, сматывая бредень, и тогда Бойтэ спросила: — Почто меня мёртвой назвал? Лесенку из берёзовых жердей сколотил Шакула и спустил с обрыва на приплёсок, чтобы ходить к воде прямо со своего двора, а не тащиться к дальней деревенской дорожке. Под горячим ветром над берегом чуть качались дырявые космы высоких сосен. Огни прыгали по Чусовой, в огнях ныряли чайки.
На гребнях скалы в ряд стояли тонкие и острые ёлки, как свечки вдоль иконостаса неба. Бойтэ сполоснула котёл, распрямилась, держа его за ухо, и направилась к лесенке. Осташа дорогу не уступил. Бойтэ остановилась, не глядя ему в глаза, помолчала. А деньгу за себя Шакуле уже отдал. Больше ихней. Бойтэ наконец подняла глаза и с какой-то прощающей жалостью глянула в глаза Осташе.
Лицо у неё было смуглое, кошачье, треугольное, глаза — жёлто-зелёные, словно осенние, а пышные, неприбранные волосы — совсем светлые, как седые. В лесных глазах Бойтэ мелькнула давно отгоревшая боль, словно за праздничной листвой бабьего лета качнулась чёрная, уже облетевшая ветка. Грустно улыбнувшись бледными, нецелованными губами, Бойтэ котлом спихнула Осташу со ступеньки и прошла наверх. Лесенка даже не скрипнула под её лёгкими ногами, только подол рубахи с запахом сена и девичьего тела обмахнул Осташу по лицу. Всё вроде бы Осташе про себя было понятно. Колыван в душу плюнул, Неждана Колыванова по сердцу царапнула, а тут и девка подвернулась блудная. Сорвать бы злость — и домой.
Но пока ждал, чтобы Бойтэ от болезни оправилась, слишком уж сильно засматривался на неё, и злость куда-то пропала. Осташа знал про себя, что злопамятный, а вот пропала злость, не вспоминалась. И как-то жалко было эту девку — даже стыдно за себя. Не поднималась на неё рука. А чтоб за плату, как со всеми, — она, видишь, не согласна. Тьфу, досада. Жлудовкой Бойтэ, понятно, не родилась.
Жила, найденная и пригретая Шакулой, как все. Ей было тринадцать лет, когда по льдам Чусовой покатилось вниз кровавое половодье пугачёвщины. Воры только до Кашки дошли, где пировали и лютовали вместе с дядьями Осташиными, братьями Гусевыми. А кто уж придумал от Кашки за десять вёрст до Ёквы прокатиться, Осташа не знал. Может, и Гусевы, чтоб их в пекло за ребро волокли. Только эти гулёбщики полтора дня в избе насильничали девчонку-вогулку. Разворотили её, как быки — калитку.
И детей у неё уже быть не могло, а потому грех сокрытым мог остаться. Вот потихоньку-помаленьку всякий пропащий люд, что на сплавах по Чусовой с караванами бежал, и приучил вогулку грехом деньги добывать. И прозвали её жлудовкой. Хоть и жалели, но брезговали за человека считать. Батя как-то говорил, что за общий людской грех под святым именем царским пришёл наказанием на Чусовую Пугач-антихрист, соблазнивший и обольстивший немало безвинного народу. И каждый из тех, кто выжил, за этот грех ответит, хоть и сам не грешил. По греху и Бойтэ Осташе близкой была: она честью расплатилась, и Осташа от поклёпа колывановского — тоже честью.
Может, это Осташу и зацепило в Ёкве? Хотя, наверное, вряд ли. Плевал Осташа на все эти стариковские рассужденья. Грехи не оплакивать, а исправлять надо. В скитах — молитвой, а на сплаве — делом. Так батя учил. Пёс его знает, что Осташу при жлудовке держало.
Он караулил девчонку, не решаясь завалить её в чуме или в дому. Не то чтобы Шакула его смущал, нет — он же заплатит, чего тогда смущаться? Прочие жители деревни его не беспокоили — всё равно жлудовка не станет орать и звать на помощь. Заминка была в том, что до сих пор Осташа баб ещё не пробовал. Дружки его уже отметились, тот же Никешка, к примеру. А вот Осташе случай не подвернулся. По рассказам парней постарше Осташа всё знал.
Тот же Никешка, у которого женатые братья долго жили в отцовом дому ещё не отделённые, чего только не растрепал, подглядывая по ночам. Да и в Кашке на игрищах Осташа достаточно погонялся за девками, задирая для смеху подолы. Но вот главного пока не случалось. И дело такое по первости надо было сделать подальше от чужих глаз и ушей — мало ли какой позор выйдет. Она уже ушла, а Осташа всё решал, брать ему штуцер с собой или нет. На медведя можно напороться. Окрестные дивьи леса считались божелесьем — были отписаны от казны вогулам.
Порубок здесь не велось, а потому и зверь уцелел невыбитый. Осташа побаивался, не засмеётся ли Бойтэ: мол, ружжо-то взял меня уговаривать, да? Одними руками не справишься с девкой? Но Осташа в конце концов плюнул на свои опасения, забросил за спину тяжёлый штуцер и побежал по тропке вдоль Ёквы вслед за вогулкой. Во всей этой кутерьме с простудой он, оказывается, проглядел весну, вскипевшую зелёной пеной, — словно молоко, убежавшее из горшка, прокараулил. Маленькая, узкая Ёква шустро струилась сквозь урёму, юлила на луговинах, подныривала под копны зелёных кустов или вдруг замирала тихим омутом, боязливо скосившим глаза на небо. А солнце словно нарвали на клочья и весело расшвыряли по лесу, и в солнечных пятнах свиристели и тилиликали пичуги.
Высокие и заросшие горы, от тепла сытые, как послеобеденный вздох, подымались и справа, и слева, будто ладонями подгребали урёму к речке. В небе качались вершины сосен, а над ними, как гуси, растянули белые, слепящие крылья редкие облака. Осташа шагал по узкой тропке в вогульском лесу, но ему совсем не было страшно. Заблудиться он не заблудится. Речка рядом — главная примета. Да и вообще, батя говорил, что у настоящего сплавщика глаз должен быть таким зорким и цепким, что в лесу заблудиться — стыд. А медведя, коли тот пожалует, он укокошит, если что.
Осташа не верил в страшилки, что медведь подкрадывается незаметно, что коня обгоняет, что со склона кувырком скатывается. Медведь — он неуклюжий, глупый, малину жрёт, грибы сырые. Башка как помойное ведро. Искали сухие, ломкие дудки, рыли мокрую землю, набивали пазухи сладкими луковками, и непременно, рано или поздно, раздавался вопль: «Медведь!.. А Осташа, похолодев от страха, всё-таки оставался на месте, прижимаясь к какому-нибудь упавшему стволу, выжидал, потом осматривался, а потом собирал потерянные приятелями луковки и возвращался в деревню последним — гордым и с самым большим урожаем. Вот и весь «медведь!.. Так вогулы свои молебные горы называют.
И здесь кругом в лесу от нечисти мленье, а на горе — кумирня, вокруг неё тын с черепами. За тыном стоят чёрные идолы, амбарчики на курьих ножках, в которых лежат деревянные мертвецы с красными, накрашенными ртами. Ну и пусть себе лежат. Осташа их не потревожит. Не боится же их некрещёная вогульская девчонка… Осташа споткнулся, будто ему оборотень под ноги кинулся. А где девчонка-то? Осташа завертелся на месте.
Впереди за листвой зеленел лужок, и Бойтэ на нём не было. Идти так быстро, чтобы скрыться в дальнем лесу, Бойтэ не могла. Только что Осташа видел, как мелькнула за деревьями её светлая неподпоясанная рубашка. И вдруг он услышал позади себя лёгкий звук шагов. Он тотчас юркнул за куст, цепляясь дулом штуцера, и повалился на землю. В просветах между корней Осташа увидел босые ноги, прошлёпавшие по тропинке. За кустом раздался тихий смешок, будто девчонка потешалась над тем, как она запутала парня.
Осташа проворно переполз чуть подальше, к опушке, и увидел Бойтэ, идущую по лугу. Бойтэ была совсем голая, как напоказ. Она волокла рубашку по яичной накипи мать-и-мачехи. В другой руке она несла узелок. Светлые волосы разметались по плечам, по спине с натянутой тетивой позвоночника, пушились вокруг головы. У Осташи перехватило в горле и затяжелело под ложечкой, когда он увидел тело Бойтэ — не безвольное в болезни, а живое, движущееся, упругое. Если Бойтэ догадалась, что Осташа за ней следит, то дразнила его, искушала, когда нагло вышла голой на луг.
И для Осташи не только в этой вызывающей наготе, но и в походке, в осанке, в каждом движении вогулки вдруг оказалось столько призыва, обещания, запретной сладости, что взмокла рубаха под мышками. Хотя Бойтэ вовсе не была ядрёной девкой, каким вслед от восхищения цокали языком кашкинские парни. Наоборот, была она худенькой, как мальчишка, и круглый задок только чуть-чуть раздавался ниже узкого перехвата пояса. А шла Бойтэ, оказывается, не по лугу, а по старому рудничному двору с проплешинами от кострищ, на которых обжигали руду. Земля была взгорблена разъехавшимися земляными кучами, что уже сплошь затянулись травой. На стойках сверху лежала просевшая деревянная балка. Заросший можжевельником склон горы толстой складкой набряк над жерлом копани, будто гора нахмурила чело.
Земляные стены штольни оплыли, проросли. Только ручеёк, вытекавший из рудника, проточил себе светлое песчаное русло через весь двор к тёмному зеркалу маленького пруда, что потихоньку прососал ветхую плотину и журчащими языками свесился в русло Ёквы. Ёквинский рудник, как слышал Осташа, забросили лет тридцать назад. Говорят, вогулы его заколдовали: вместо руды посыпалась обманка, а четверо рудокопов так и не вернулись из горы — просто ушли в штольню и не вышли, и обвала никакого не было. Как поганый гриб на могучем пне срубленного кедра, на окраине рудничного двора, на дальней опушке торчал вогульский идолок высотой всего-то по пояс человеку. У него был раззявленный трухлявый рот и зелёная шапка мха на голове. Бойтэ подошла к идолку, присела на корточки, забормотала что-то, оглаживая идола по рассохшимся щекам, потом сунула ему в рот руку и вытащила нож и горсть монет.
Зажав монеты в кулаке, она распрямилась, постояла и вдруг с яростью швырнула деньги в сторону штольни. Осташа увидел только, как мелькнула белая рука, по кругу мотнулись светлые волосы вокруг плеч, да зашаталась длинная трава над мелким ручьём. По движению локтей Осташа понял, что Бойтэ царапает себе лицо, горло, грудь, но ни всхлипа до Осташи не донеслось. А потом правый локоть Бойтэ опустился, дёрнулся назад, нож упал к ногам, и Бойтэ, застонав, склонилась над идолом, держась руками за его моховую макушку.
Алексей Иванов. Золото бунта
Читайте интересные рецензии и отзывы читателей на книгу «Золото бунта», Алексей Иванов. А в художественном отношении «Золото бунта» — лучший роман Алексея Иванова и, возможно, один из лучших в современной русской литературе. читать книгу онлайн бесплатно. Скачать или читать онлайн книгу Золото бунта.
Алексей Иванов «Золото бунта». Зачем читать?
| Золото Бунта, или Вниз по реке теснин (2007, Иванов Алексей) | Золото бунта на Флибусте бесплатно. |
| Алексей Иванов «Золото бунта» | В смысле “внутреннего устройства” “Золото бунта” намного проще предпоследней книги Алексея Иванова (“Сердце Пармы”), но в философском смысле одновременно и сложнее, и уязвимее. |
| Алексей Иванов - Золото бунта, или Вниз по реке теснин | Однако "Золото бунта" написал современный писатель Алексей Иванов, с произведениями которого я еще не была знакома. |
Скачать книгу Золото бунта бесплатно
Читать книгу «Золото бунта» онлайн или скачать бесплатно в формате fb2. Книга Золото бунта автора Алексей Иванов читать онлайн бесплатно и без регистрации. Прозаик Алексей Иванов (р. 1969) с раннего детства живёт в Перми; автор романов «Общага-на-Крови», «Блуда и МУДО», «Сердце Пармы», «Золото бунта», а так же историко-публицистических книг, среди которых «Хребет России», «Message: Чусовая». Вы можете скачивать бесплатно Алексей Иванов Золото бунта без необходимости регистрации в различных форматах: epub (епаб), fb2 (фб2), mobi (моби), pdf (пдф) на вашем мобильном телефоне. Код товара: 1311965301. Иванов Алексей: Золото бунта | Иванов Алексей Викторович #1.
Алексей Иванов. Золото бунта.
Здесь даже те, кто носит православный крест, искренне верят в силу вогульских шаманов. Здесь ждет в земле казна Пугачева, золото бунта, клад, который уже четыре года не дается ни шаманам, ни бродягам-пытарям… Слухай Клуб.
Но здесь барки с заводским железом безжалостно крушат береговые скалы-бойцы. У сплавщиков, которые проводят барки по стремнинам реки, есть способ избежать крушений: попросить о помощи старцев, что правят Рекой из тайных раскольничьих скитов и держат в кулаке грандиозный сплав «железных караванов». Однако молодой сплавщик Осташа, пытаясь разгадать причины гибели своего отца, поднимает бунт против сложившегося на Чусовой порядка.
В носу лодки, распяленный прутиками, чтобы не упал, стоял раскрытым зеленый медный складень с Николой Морским — покровителем мореплавателей. Чусовая, конечно, не море, но ведь надо же было иметь заступника. Осташа несколькими точными и сильными гребками отвел лодку с той струи, что ударила бы его прямо в скалу.
Проплывая под Разбойником, он задрал голову, придерживая шапку на затылке. Над бугристым и морщинистым каменным рылом, над плешивым теменем висело и слепило солнце, словно нимб. Облезлые клочья лишайников испятнали скалу, будто забрызгали кровью. Чего ж: безвинной кровушкой Разбойник трижды умылся с головы до пят. Отвернувшись от Разбойника, Осташа увидел вдали под светлыми глыбами Четырех Братьев отцову барку, лежащую на дне. Палуба ее поднималась над водой на аршин, не больше. Светлела тесом двускатная кровля над льялом. Косо торчала мачта-щегла.
Осташа пригляделся. Какие-то люди ползали по крылу кровли, как мухи по пирогу. Он отложил весло, сел на дно лодки, размотал берестяные ленты лаптей и разулся. Потом обтер ноги тряпкой, накрутил онучи, вытащил из мешка сапоги и напялил; за голенище сунул нож. Снова поднявшись во весь рост, Осташа не стал подгребать, а медленно, вместе с течением, приближался к барке. Издалека походило, что это не барка затонула, а никонианская церковь. Осташа оглядывал быстроток, а сам все думал о бате: представлял, как батя здесь проходил. Вот он стукнулся в берег под Кликуном; барку отурило, понесло бортом на Разбойник; вот она полезла на водяной вал… И вдруг, вместо того чтобы плавно скользнуть вдоль скалы, она врезалась левым кормовым плечом в камень.
Лопнули перебитые пополам черные от смолы доски порубня на огибке, будто пальнуло из пушки, и растопорщились в разные стороны. Волна комом упала в пробоину. В утробе барки загрохотали чугунные чушки, скатываясь с места. Барку проволокло боком по скале и выбросило дальше на быстроток, разворачивая обратно носом вперед. И барка все грузла, заливаясь водой, осаживалась в волну, неповоротливая уже, как мертвая. Да она и была мертвая — убилась о Разбойник. Ее несло прямо на Четырех Братьев. Будь она жива, ее все равно раздробило бы в щепу.
Но она не доплыла, затонула и легла на дно рядом с устьем Четырешного ручья. Люди, видно, цеплялись за пыжи и огнива, за кровлю, за стойки коня — потому их и не смыло. Уцелели все — и бурлаки, и подгубщики, и водолив. Лишь колодник захлебнулся в казенке под палубой, да батя, сплавщик, сгинул неизвестно где. Никто не видел, куда он делся со скамейки. И тела его до сих пор не нашли. Осташа был в отца — сплавщик по крови. Он не сожалел, что батя попробовал пройти мимо Разбойника своим опасным способом.
Осташа и сам поступил бы так же.
С этим очерком у моего романа отношения сложные. В очерке автор описывает, как он плыл с караваном от пристани Каменка до устья Чусовой.
В романе мой герой тоже плывёт от пристани Каменка. Но у меня Каменка — настоящая, а в очерке Мамин-Сибиряк называл Каменкой пристань Усть-Утка, поэтому в романе Чусовая гораздо длиннее, и скал на ней больше. Но не в том дело.
Мамин-Сибиряк считается «певцом Урала». Между тем, Урала-то как раз он и «не приметил», как персонаж из басни Крылова не приметил в музее чучело слона. Бажов писал, что Мамин-Сибиряк не увидел на Урале главного — человека труда.
Не мифического «труженика» из советской идеологии, а представителя индустриального социума, разделяющего ценности своего социума. Пользуясь формулой Бажова — Мастера. Герой аграрного социума, общины, — Богатырь; герой казачьего социума, вольницы, — Разбойник; герой промыслового социума, артели, — Купец.
А Мастер — бажовский Данила — квинтэссенция индустриального социума. Персонажи романов Мамина-Сибиряка — купцы, мещане, священники, крестьяне на отхожем промысле. То же самое и в очерке «Бойцы».
Там сплавщик, то есть Мастер «железных караванов», — просто чудик, фрик, а не олицетворение социума. А я сделал сплавщика культурным героем. И архетип его — не какой-нибудь Савоська «из Мамина-Сибиряка», а всё тот же Данила-мастер Бажова, хотя Бажов не описывал сплав по Чусовой.
Отсюда и «неубиваемость» моего героя. Архетип убить невозможно. На реке Чусовой сложился социум, который обслуживал сплав караванов: бурлаки, сплавщики, работники пристаней, корабелы.
Никто из них ничего не пахал и не сеял. Это социум индустриальный, а не аграрный, хотя люди жили в деревнях. И нелепо слышать о происхождении «Золота бунта» от прозы «деревенщиков».
Социум всегда является функцией от того способа производства, которым он кормится. Чусовая с искусственным половодьем — это механизм, и чусовской социум обслуживает механизм. Это люди промышленности, а не деревни; их ценности и мировоззрение порождены индустрией, как и ценности бажовского Данилы-мастера, а не земледелием.
Поэтому «бажовская традиция» вела меня к мистике, и мой герой встречает оживших мертвецов и попадает в ирреальное «мленье». О продолжении «бажовской традиции» в романе сказано прямо, когда тайный толк сплавщиков ставится в один ряд с магией рудокопов, выкопавших и Хозяйку Медной горы, и Каменный Цветок. Мамонт из Атлантиды Как я уже сказал, исторического индустриального фольклора на Урале практически не осталось.
Бажов уже работал «по памяти», а не с традицией в её «живом бытовании». С позиции классической литературы, писать мне было уже не о чем: нет ни носителей культуры, ни источников информации. Но с позиции постмодерна, ничего страшного: можно всё придумать самому, опираясь на семантику.
Я и придумал. Весь мир сплавщиков в романе — это вымышленный фольклор. Но я знаю законы создания фольклора, пусть даже интуитивно, и фольклор я создал из реальной истории и географии.
Многим скалам на Чусовой, исходя из их названий и истории Урала, я придумал миф. Разные «еленкины песни» и «бесы на потесях» — не реальные топонимические легенды, а то, что я придумал сам. Действительных преданий сплава в романе совсем немного, как и в ныне существующем фольклоре.
Пришлось придумать и «народную историю» Урала: про Ермака, который сбросил идолов в реку, и про святого Трифона Вятского, который собирает души погибших бурлаков. Я придумал мифы, базовые для индустриальной этики сплава: про «оборотную Чусовую» и про «сплавщицкую тайну». А что поделать?
Если Атлантиду нельзя найти, то надо её придумать. Мы живём в культуре постмодерна. Бажову было нельзя, а мне уже можно.
Но по тем технологиям, которые были открыты Бажовым. Моя реконструкция выглядит убедительно не только из-за Бажова. Вымышленную мифопоэтическую картину мира Чусовой XVIII века я снабдил реальным «каркасом» — народной демонологией из книги Владимира Даля «О повериях, суевериях и предрассудках русского народа».
Разные Коровьи Смерти, жердяи, карбыши, овинники и анчутки с их повадками и способами обуздания — они «из Даля». Я «привил» к Далю бажовский ген, как к современному слону хотят привить ген мамонта, чтобы получить мамонта. И мамонт получился.
Было то, чего не было Я не раз встречал похвалы, будто бы «Иванов описал раскольников не хуже Мельникова-Печерского». Это чушь. Я не описывал старообрядцев.
Алексей Иванов - Золото Бунта, или Вниз по реке теснин
Алексей Викторович Иванов. Книга Алексея Иванова «Золото бунта» — скачать в fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн. «Золото бунта» Алексей Иванов. «Золото бунта» Алексей Иванов. Российский писатель Алексей Иванов известен как автор книг «Общага-на-крови», «Сердце пармы», «Золото бунта», «Географ глобус пропил», «Комьюнити». Любители чтения дождались момента, когда полную версию книги Золото бунта от Алексей Иванов в виде fb2 файла можно скачать полностью бесплатно и без регистрации, либо читать онлайн.
"Золото бунта"
Сплав заводского железа с уральских горных заводов в Россию задача нелегкая и опасная. Река Чусовая бурная и непредсказуемая, на ее порогах погибли сотни смельчаков. Есть единый способ избежать гибели и доставить груз в полной сохранности заручиться поддержкой старцев, управляющих железным караваном. Они прячутся в тайных раскольничьих скитах и знают секреты реки.
Все замечательно- произведение и прочтение. Три раза повторяется история про сестер, масса рассказов сплавщиков совершенно не имеющих отношения к сюжету... Чтец неплохой, правда как по мне скорость воспроизведения, для более комфортного восприятия, необходимо выставлять 1.
Резанула слух выцведшая орденская лента через плечо на мундире капитана Берга.
Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы. Книжный интернет-магазин «Читай-город» «Читай-город» — сеть книжных магазинов, успешно работающих в Москве и других регионах России. А ещё это — крупный интернет-магазин книг.
В нём вы можете заказывать книги в любое время 24 часа в сутки.
Так после бури на еще сквозящем ветру бьется и полощется, зацепившись за еловую лапу, сорванная девичья косынка. Был день Лукерьи-комарницы. Стоя на корме легкого шитика с веслом в руках, Осташа вместе с рекой заходил в поворот. Из-за высоких лесов медленно вылезала серая громада Разбойника. Казалось, он перегородил Чусовую от берега до берега. Он все рос, подымался, глыбился, будто медведь, что выбрался из берлоги и расправляет плечи, лапы, хребет.
Солнце полудня столбом света спускалось с неба, пробивая воду до дна. Осташа видел, как его лодка проплывает над зелеными мохнатыми окатанными валунами. И батя свалился с Рубца одесную, как щепка слетает с обода бешено вертящегося колеса. Бурлаки бросились вытаскивать новые потеси, которые лежали на кочетках на кровле коня. Остаться перед Разбойником без потесей — вернее гибели и не придумать. Это и Осташа понимал.