Смотреть ответ на вопрос: Анализ стихотворения Маяковского "флейта позвоночник". это поэма о создании поэмы.
Анализ стихотворения Маяковского «Флейта-позвоночник
| Облако в штанах | Анализ стихотворения Маяковского "флейта позвоночник". «Флейта позвоночник» – это поэтическое описание музыкального инструмента, который имеет форму позвоночника. |
| Анализ стихотворения Маяковского Флейта позвоночник | Анализ поэмы Флейта-позвоночник В.В. Маяковского АНАЛИЗ ПОЭМЫ ФЛЕЙТА-ПОЗВОНОЧНИК В.В. МАЯКОВСКОГО Поэт задается вопросом: не поставить ли точку. идиостиль Маяковского в поэме «Флейта-позвоночник» Метафоры. |
| Анализ поэмы Владимира Маяковского Флейта-позвоноч | Анализ стихотворения «Флейта‐позвоночник» Маяковского. Когда называют имя Владимира Владимировича Маяковского, сразу представляют несколько известных стихотворений и поэм. |
| Анализ стихотворения маяковского флейта позвоночник. История создания | позвоночник" Маяковский анализ ℹ. В импрессионистически приподнятой конструкции рассказа закреплены предварительные наброски системы образов поэм «Флейта-позвоночник» и особенно «Война и мир». |
Анализ поэмы Владимира Маяковского Флейта-позвоноч
Жди моего визита. Я аккуратный, не замедлю ни на день. Слушай, всевышний инквизитор! Рот зажму. Крик ни один им не выпущу из искусанных губ я. Привяжи меня к кометам, как к хвостам лошадиным, и вымчи, рвя о звездные зубья. Или вот что: когда душа моя выселится, выйдет на суд твой, выхмурясь тупенько, ты, Млечный Путь перекинув виселицей, возьми и вздерни меня, преступника. Делай что хочешь.
Хочешь, четвертуй. Я сам тебе, праведный, руки вымою. Только - слышишь! Версты улиц взмахами шагов мну. Куда я денусь, этот ад тая! Радостью покрою рев скопа забывших о доме и уюте. Люди, слушайте!
Вылезьте из окопов. После довоюете. Даже если, от крови качающийся, как Бахус, пьяный бой идет - слова любви и тогда не ветхи. Милые немцы! Я знаю, на губах у вас гётевская Гретхен. Француз, улыбаясь, на штыке мрет, с улыбкой разбивается подстреленный авиатор, если вспомнят в поцелуе рот твой, Травиата. Но мне не до розовой мякоти, которую столетия выжуют.
Сегодня к новым ногам лягте! Тебя пою, накрашенную, рыжую. Может быть, от дней этих, жутких, как штыков острия, когда столетия выбелят бороду, останемся только ты и я, бросающийся за тобой от города к городу. Будешь за море отдана, спрячешься у ночи в норе - я в тебя вцелую сквозь туманы Лондона огненные губы фонарей. В зное пустыни вытянешь караваны, где львы начеку,- тебе под пылью, ветром рваной, положу Сахарой горящую щеку. Улыбку в губы вложишь, смотришь - тореадор хорош как! И вдруг я ревность метну в ложи мрущим глазом быка.
Вынесешь на мост шаг рассеянный - думать, хорошо внизу бы. Это я под мостом разлился Сеной, зову, скалю гнилые зубы. С другим зажгешь в огне рысаков Стрелку или Сокольники. Это я, взобравшись туда высоко, луной томлю, ждущий и голенький. Сильный, понадоблюсь им я - велят: себя на войне убей! Последним будет твое имя, запекшееся на выдранной ядром губе. Короной кончу?
Святой Еленой? Буре жизни оседлав валы, я - равный кандидат и на царя вселенной, и на кандалы. Быть царем назначено мне - твое личико на солнечном золоте моих монет велю народу: вычекань! А там, где тундрой мир вылинял, где с северным ветром ведет река торги,- на цепь нацарапаю имя Лилино и цепь исцелую во мраке каторги.
Куда уйду я, этот ад тая! Какому небесному Гофману выдумалась ты, проклятая. Буре веселья улицы узки.
Праздник нарядных черпал и черпал. Мысли, крови сгустки, больные и запекшиеся, лезут из черепа. Мне, чудотворцу всего, что празднично, самому на праздник выйти не с кем. Возьму сейчас и грохнусь навзничь и голову вымозжу каменным Невским! Вот я богохулил. Орал, что бога нет, а бог такую из пекловых глубин, что перед ней гора заволнуется и дрогнет, вывел и велел: люби! Бог доволен.
Под небом в круче измученный человек одичал и вымер. Бог потирает ладони ручек. Думает бог: погоди, Владимир! Это ему, ему же, чтоб не догадался, кто ты, выдумалось дать тебе настоящего мужа и на рояль положить человечьи ноты. Если вдруг подкрасться к двери спаленной, перекрестить над вами стёганье одеялово, знаю - запахнет шерстью паленной, и серой издымится мясо дьявола. А я вместо этого до утра раннего в ужасе, что тебя любить увели, метался и крики в строчки выгранивал, уже наполовину сумасшедший ювелир. В карты бы играть!
В вино выполоскать горло сердцу изоханному. Не надо тебя! Не хочу! Все равно я знаю, я скоро сдохну. Если правда, что есть ты, боже, боже мой, если звезд ковер тобою выткан, если этой боли, ежедневно множимой, тобой ниспослана, господи, пытка, судейскую цепь надень. Жди моего визита. Я аккуратный, не замедлю ни на день.
Слушай, всевышний инквизитор! Рот зажму. Крик ни один им не выпущу из искусанных губ я. Привяжи меня к кометам, как к хвостам лошадиным, и вымчи, рвя о звездные зубья. Или вот что: когда душа моя выселится, выйдет на суд твой, выхмурясь тупенько, ты, Млечный Путь перекинув виселицей, возьми и вздерни меня, преступника. Делай что хочешь. Хочешь, четвертуй.
Я сам тебе, праведный, руки вымою. Только - слышишь! Версты улиц взмахами шагов мну. Куда я денусь, этот ад тая! Радостью покрою рев скопа забывших о доме и уюте. Люди, слушайте! Вылезьте из окопов.
После довоюете. Даже если, от крови качающийся, как Бахус, пьяный бой идет - слова любви и тогда не ветхи.
Однако автор понимает, что подобные взаимоотношения его не устраивают, он хочет всегда быть с любимым человеком, но изменить что-то не в его силах. Стоит также отметить, что в поэме «Флейта-позвоночник» Маяковский впервые затрагивает тему своего отношения к Богу. Мир катится в пропасть, и поэт находится в первых рядах тех, кто отвергает абсолютно любые догмы, тем самым, отказываясь от религиозных мировоззрений, которые формировались в русском обществе веками. Поэтому автор признается, что «вот я богохулил, орал, что бога нет». Однако в ответ на это получил чудесный дар любви, которым, к сожалению, не знает, как распорядиться. Маяковский попросту оказался не готов к тому, что может испытать столь сильное и всепоглощающее чувство, которое, к тому же, не будет взаимным. При этом поэт считает, что именно дьяволу, а не Богу, пришла идея дать Лиле Брик мужа.
И безумное чувство ревности, которое испытывает Маяковский, когда «тебя любить увели», также заслуга лукавого.
Данный факт известен в биографии Владимира Владимировича. Он использовал пролог и 3 части, выстраивая свою композицию.
Получилось так, что стихотворение воспринимается как поэма. Его иногда так и величают. Жанр, направление, размер Любовная лирика — жанр, в рамках которого Владимир написал свой текст.
Конечно же, Маяковский придерживался реалистических тенденций, создавая своё произведение. Образы и символы Могилы — судьи и ждущие человека. Магия — символ внутреннего ощущения человека, оказавшегося в западне любви.
Маяковский флейта позвоночник о чем поэма
В стихотворении «Флейта позвоночник» Маяковский описывает музыкальный инструмент, который создан из человеческого позвоночника. В этом видео мы хотели бы вам рассказать о жизни Владимира Маяковского и проанализировать его поэму под названием "Флейта-позвоночник". идиостиль Маяковского в поэме «Флейта-позвоночник» Метафоры. Они работают на образ мира, делают его нагляднее, вещественнее и ощутимее. Поэма Владимира Маяковского "Флейта-позвоночник" является ярким проявлением его поэтического таланта и философских размышлений о любви.
Анализ стихотворения Маяковского Флейта позвоночник
На собственном позвоночнике». Поэт признается, что он стал другим, и это вызывает у него весьма странные ощущения. Если раньше Маяковский считал себя человеком-праздником, который привык дарить людям радость, то теперь он признается, что теперь ему «самому на праздник выйти не с кем». Это означает, что поэт по-прежнему одинок, хотя его роман с Лилей Брик в самом разгаре. Однако автор понимает, что подобные взаимоотношения его не устраивают, он хочет всегда быть с любимым человеком, но изменить что-то не в его силах. Стоит также отметить, что в поэме «Флейта-позвоночник» Маяковский впервые затрагивает тему своего отношения к Богу. Мир катится в пропасть, и поэт находится в первых рядах тех, кто отвергает абсолютно любые догмы, тем самым, отказываясь от религиозных мировоззрений, которые формировались в русском обществе веками.
Поэтому автор признается, что «вот я богохулил, орал, что бога нет».
Это игра словами - центральный образный комплекс, изображающий творческую установку автора. Голова поэта, наполненная стихами -череп, чаша. Поэт схватывает вещи многомерно, и все они объединены понятием стихи-вино, выплескивать, литься, пить, наслаждаться стихами, вином. Воля Бога также выражается в творчестве. Он - «небесный Гофман», которому выдумалась «ты проклятая». Маяковский как и Блок, который в «Крушении гуманизма» обосновывает появление «новой человеческой породы» —с—171, понимает, что современныеему дни действительно жуткие, антигуманные, что исход борьбы решен и что движение гуманной цивилизации сменилось бурным потоком, способным всю цивилизации разломать на щепы. Лиличка - антипрекрасная дама. Прекрасная дама спустилась с неба на землю, Лиличка вышла из «адовых глубин». Она полное соответствие новой любви в новом, расчеловеченном мире, где «звучит колокол антигуманизма; мир омывается, сбрасывая старые одежды; человек становится музыкальнее»!
Символисты мечтали найти на земле Прекрасную даму, Маяковский мечтал потерять свою «крашеную, рыжую». И он передает свою любовь с таким чувством, экспрессией, что выстраивая мир как теорию, о н те м не ме не е на иб о ле е близ о к к ж ив ой ж из ни и ж ив о му в е ще с тв у с мыс ла в ре ме ни. Желание развеществления показано через желание потерять и женщину, и собственную жизнь. Инструмент трансформации - память чувства, наполненная любовным страданием и экзистенциальным ощущением одиночества. Пуля и мост как вещная деталь обретают столь же плотное смысловое наполнение, как и флейта. Они -знаки смерти, решения волевого, вынужденного или бессознательного , показатель градуса отчаяния. Горний мир, как и наблюдаемый, становится пережитым миром - из внешнего превращается во внутренний, «интериоризируется», поэт в нем проявляется и развеществляется - «умирает» несколько раз. Испытания нанизываются одно на другое. Судия мантию надевает уже судить мертвого поэта и привязывает его к хвостам лошадиным комет, далее душа отделяется от тела и претерпевает дальнейшие бесконечные пытки в пространстве как варианты посмертной судьбы, в котором нет ничего родного и близкого. Вот тело разорвалось о «звездные зубья», душа выходит «на суд твой», вот признанная преступницей она будет повешена на Млечном пути -виселице.
Итак, в сознании героя Бог не абстрактная сущность, не абсолют. Отношение к Нему личное, эмоционально окрашенное. Он пытается понять Его рассудком. Это не чувственная, не воспринимающая стадии по Гегелю , а стадия разумного сознания, соответствующая абсолютному духу истории. Маяковский писал обращение к Богу не для того, чтобы помолиться. Если использовать терминологию Гегеля, Бог у Маяковского выступает как рефлексия-в-самое-себя, для себя сущее, одновременно внутреннее и всеобщее. Поэт вступает с Ним в самое конкретное из возможных отношений, свойственное протестантизму: в выяснение отношений, желая разрушить традиционную религиозную этику - иерархию между Творцом и тварьюв ее чувственной апперцепции. Он общается с ним с позиций гегелевской абсолютной свободы: «... Всеобщее сознание - Бог - делается равным индивидуальному сознанию - поэту. Таким образом, разрушение иерархии, как и все развеществление в поэме, иллюзорно и возможно лишь на эмоциональном, коммуникативном уровне, но именно подобная коммуникация создает художественное единство - придание образности всеобщему, частных черт - абсолюту.
Маяковский в своей поэтике далек от понимания религиозности и морали, любви как только добра. Для него это духовное, интеллектуальное как таковое. Он скорее просто констатирует отсутствие доброго - ни Бог, ни его возлюбленная не добры к нему, и он не добр к ним. Он проклинает возлюбленную, он понимает, что Бог его учит, послав ее из глубин ада и приказывает ее любить. Он подчиняет поэта внутренней воле истории, равной Его, божественной воле, как творца, равновеликого поэту по силе духа. И у Маяковского синтезируются абсолютное и чувственное в образе Творца плотского мира. Он подчиняет поэта внутренней воле истории, равной Его, божественной воле, как творца, равновеликого поэту по силе духа Лирический герой видит себя способным быть свободным до конца и своей волей противостоять воле Бога: «Рот зажму. Бог постепенно становится его союзником в борьбе с вещизмом и мещанством обывателей. Он равен Богу, мир не равен им обоим. По сути, через вещь понимается наличное бытие, сущность человека и маркируется степень его рефлексии.
Отсюда же становится понятна метафора игры «на собственном позвоночнике» всетелесный - сконцентрированный одновременно во всех окружающих предметах, поэт видит свою телесную оболочку как предмет, причем музыкальный. Исследователи музыки историко-генетический подход считают человеческое тело и игру на нем главным источником возникновения не только музыкальных инструментов, но и самой музыкальной культуры Эстетика футуризма, противостоящая косности и абстрактности, в целом не просто изменяет привычное изображение предмета, она его развеществляет, делая с троите льным ма те риа ло м мира по эта , с ко то рым ме не е в се г о с о г ла с е н с а м поэ т, ибо жить в таком мире дегуманизации невозможен, это болезненный мир. Отсюда постоянный мотив трансформаций тел, смерть за смертью, перевоплощение за перевоплощением у лирического героя и каждый раз, следуя за ним, мы видим как не остается камня на камне от прежнего содержания слов, они перестают иметь непосредственное сходство с признаками, значениями - но при этом слова не умирают, их значение, напротив, оживляется, становится новым, более современным. Каждое слово проходит свои этапы диалектики и обобщается в пространстве вселенной как образ Поэта. Таким образом, в поэме «Флейта-позвоночник» распадается и сама идея дегуманизации искусства.
Движение лирического «я» Маяковского есть движение по кругу — от первичного автора оно снова приводит его к полюсу «творческого распятия» , где совпадение их становится абсолютным, неразличие — полным.
Кольцевая замкнутая бесконечность творчества, которая всегда чревата его самоотрицанием — вот слитный смысл финала «Флейты». Маяковским реализуется блоковский принцип возведения конкретного жизненного переживания к сущности переживания истории. Используются Маяковским и символические и мифологические сюжеты: небо-отцовское начало, церковь-сердце и одновременно сосредоточие поэтического вдохновения. Любовные муки символизируют образы костра, креста.
Только — убери проклятую ту, которую сделал моей любимою! В поэме «Флейта-позвоночник» четко прослеживаются параллели с Евангелием: всей логикой произведения поэт ведет лирического героя к известному концу: В праздник красьте сегодняшнее число. Творись, Видите — гвоздями слов прибит к бумаге я. Для Владимира Маяковского слово - «распятие» «Творись, распятью равная магия» , поэт — «чудотворец» «Мне, чудотворцу всего, что празднично, Самому на праздник выйти не с кем» , который свою любовь «как апостол во время уно, по тысяче тысяч разнесет дорог».
Поэма построена как музыкальное произведение: прелюдия пролог , трехчастная структура. Внутри каждой части поэмы - движение по музыкальным ступеням: исход тоника , развитие творческой мысли доминанта, субдоминанта , финальный аккорд тоника ; начало и конец каждой части - созвучны. Тем самым поэт подчеркивает некую «окольцованность», замкнутость лирического героя в самом себе «Куда уйду я, этот ад тая! Отсюда — замкнутость композиции, напряженное внутреннее движение. Актуальность произведения, на наш взгляд, проистекает из самой жизни человеческой. Как глубоко заметил религиозный философ начала XX века Василий Розанов, «боль жизни гораздо могущественнее интереса к жизни». Для Владимира Маяковского любовь — жизнь, творчество вера, крестный путь. У каждого из нас - своя голгофа, свое распятие, каждый из нас хотя бы однажды был «гвоздями слов прибит к бумаге».
Поэма «Флейта-позвоночник» - уникальное произведение. Поражает мастерство автора: не выработанное, не приобретенное - генетически заложенное чувство меры и безмерности творчества, проявляющееся на всех уровнях организации произведения.
История создания.
Анализ стихотворения Маяковского “Флейта-позвоночник. Маяковский создал новый лиро-эпический жанр, в котором сочетались элементы лирики и эпоса. Анализ стихотворения Маяковского «Флейта-позвоночник» Анализ стихотворения Маяковского «Флейта-позвоночник» Знакомство с Лилей Брик полностью изменило жизнь поэта Владимира Маяковского. Внешне он оставался все тем же дерзким молодым человеком. Знакомство с Лилей Брик полностью изменило жизнь поэта Владимира Маяковского. Внешне он оставался все тем же дерзким молодым человеком. Тегиистория любви флейта, флейта позвоночник спектакль, флейта позвоночник владимир владимирович маяковский книга отзывы. Знакомство с Лилей Брик полностью изменило жизнь поэта Владимира Маяковского. Внешне он оставался все тем же дерзким молодым человеком. Флейта-позвоночник – поэма Владимира Владимировича Маяковского, написанная им осенью 1915 года.
Как Флейта через Позвоночник говорит про любовь. Шокирующая история.
| Анализ стихотворения Маяковского флейта позвоночник | Я выделила для анализа несколько окказионализмов, встретившихся в поэме Владимира Маяковского «Флейта-позвоночник»: 1 часть: Стеганье одеялово, издымится, вымчи, выхмурясь. |
| "Флейта - позвоночник" Маяковский анализ | позвоночник" Маяковский анализ ℹ. В импрессионистически приподнятой конструкции рассказа закреплены предварительные наброски системы образов поэм «Флейта-позвоночник» и особенно «Война и мир». |
| Анализ стихотворения Маяковского «Флейта-позвоночник» | Флейта-позвоночник – поэма Владимира Владимировича Маяковского, написанная им осенью 1915 года. |
Анализ стихотворения «Флейта‐позвоночник» (В.В. Маяковский).
Анализ стихотворения Маяковского «Флейта-позвоночник. Он посвятил Л. Брик большое количество стихотворений, одно из них – «Флейта-позвоночник» (1915 г.). В «Прологе» Маяковский произносит символический тост за всех женщин. Анализ поэмы Владимира Маяковского Флейта-позвоноч. Анализ стихотворения Маяковского Флейта позвоночник. Объектом исследования являются особенности философского осмысления исторической действительности в поэме «Флейта-позвоночник», предметом процесс и метод создания.
Как Флейта через Позвоночник говорит про любовь. Шокирующая история.
Страшное слово на голову лавь! Все равно твой каждый мускул как в рупор трубит: умерла, умерла, умерла! Нет, ответь. Не лги! Как я такой уйду назад? Ямами двух могил вырылись в лице твоем глаза. Могилы глубятся. Нету дна там. Кажется, рухну с по моста дней. Я душу над пропастью натянул канатом, жонглируя словами, закачался над ней.
Знаю, любовь его износила уже. Скуку угадываю по стольким признакам. Вымолоди себя в моей душе. Празднику тела сердце вызнакомь. Знаю, каждый за женщину платит. Ничего, если пока тебя вместо шика парижских платьев одену в дым табака. Любовь мою, как апостол во время оно, по тысяче тысяч разнесу дорог. Тебе в веках уготована корона, а в короне слова мои — радугой судорог. Как слоны стопудовыми играми завершали победу Пиррову, Я поступью гения мозг твой выгромил.
Тебя не вырву. Радуйся, радуйся, ты доконала! Теперь такая тоска, что только б добежать до канала и голову сунуть воде в оскал. Губы дала. Как ты груба ими. Прикоснулся и остыл. Будто целую покаянными губами в холодных скалах высеченный монастырь. Захлопали двери. Вошел он, весельем улиц орошен.
Я как надвое раскололся в вопле, Крикнул ему: «Хорошо! Твоя останется. Тряпок нашей ей, робкие крылья в шелках зажирели б. Смотри, не уплыла б. Камнем на шее навесь жене жемчуга ожерелий! Отчаянье стягивал туже и туже сам. От плача моего и хохота морда комнаты выкосилась ужасом. И видением вставал унесенный от тебя лик, глазами вызарила ты на ковре его, будто вымечтал какой-то новый Бялик ослепительную царицу Сиона евреева. В муке перед той, которую отда л, коленопреклоненный выник.
Король Альберт, все города отдавший, рядом со мной задаренный именинник. Вызолачивайтесь в солнце, цветы и травы! Весеньтесь жизни всех стихий!
Они -знаки смерти, решения волевого, вынужденного или бессознательного , показатель градуса отчаяния. Горний мир, как и наблюдаемый, становится пережитым миром - из внешнего превращается во внутренний, «интериоризируется», поэт в нем проявляется и развеществляется - «умирает» несколько раз. Испытания нанизываются одно на другое. Судия мантию надевает уже судить мертвого поэта и привязывает его к хвостам лошадиным комет, далее душа отделяется от тела и претерпевает дальнейшие бесконечные пытки в пространстве как варианты посмертной судьбы, в котором нет ничего родного и близкого. Вот тело разорвалось о «звездные зубья», душа выходит «на суд твой», вот признанная преступницей она будет повешена на Млечном пути -виселице. Итак, в сознании героя Бог не абстрактная сущность, не абсолют. Отношение к Нему личное, эмоционально окрашенное. Он пытается понять Его рассудком. Это не чувственная, не воспринимающая стадии по Гегелю , а стадия разумного сознания, соответствующая абсолютному духу истории. Маяковский писал обращение к Богу не для того, чтобы помолиться. Если использовать терминологию Гегеля, Бог у Маяковского выступает как рефлексия-в-самое-себя, для себя сущее, одновременно внутреннее и всеобщее. Поэт вступает с Ним в самое конкретное из возможных отношений, свойственное протестантизму: в выяснение отношений, желая разрушить традиционную религиозную этику - иерархию между Творцом и тварьюв ее чувственной апперцепции. Он общается с ним с позиций гегелевской абсолютной свободы: «... Всеобщее сознание - Бог - делается равным индивидуальному сознанию - поэту. Таким образом, разрушение иерархии, как и все развеществление в поэме, иллюзорно и возможно лишь на эмоциональном, коммуникативном уровне, но именно подобная коммуникация создает художественное единство - придание образности всеобщему, частных черт - абсолюту. Маяковский в своей поэтике далек от понимания религиозности и морали, любви как только добра. Для него это духовное, интеллектуальное как таковое. Он скорее просто констатирует отсутствие доброго - ни Бог, ни его возлюбленная не добры к нему, и он не добр к ним. Он проклинает возлюбленную, он понимает, что Бог его учит, послав ее из глубин ада и приказывает ее любить. Он подчиняет поэта внутренней воле истории, равной Его, божественной воле, как творца, равновеликого поэту по силе духа. И у Маяковского синтезируются абсолютное и чувственное в образе Творца плотского мира. Он подчиняет поэта внутренней воле истории, равной Его, божественной воле, как творца, равновеликого поэту по силе духа Лирический герой видит себя способным быть свободным до конца и своей волей противостоять воле Бога: «Рот зажму. Бог постепенно становится его союзником в борьбе с вещизмом и мещанством обывателей. Он равен Богу, мир не равен им обоим. По сути, через вещь понимается наличное бытие, сущность человека и маркируется степень его рефлексии. Отсюда же становится понятна метафора игры «на собственном позвоночнике» всетелесный - сконцентрированный одновременно во всех окружающих предметах, поэт видит свою телесную оболочку как предмет, причем музыкальный. Исследователи музыки историко-генетический подход считают человеческое тело и игру на нем главным источником возникновения не только музыкальных инструментов, но и самой музыкальной культуры Эстетика футуризма, противостоящая косности и абстрактности, в целом не просто изменяет привычное изображение предмета, она его развеществляет, делая с троите льным ма те риа ло м мира по эта , с ко то рым ме не е в се г о с о г ла с е н с а м поэ т, ибо жить в таком мире дегуманизации невозможен, это болезненный мир. Отсюда постоянный мотив трансформаций тел, смерть за смертью, перевоплощение за перевоплощением у лирического героя и каждый раз, следуя за ним, мы видим как не остается камня на камне от прежнего содержания слов, они перестают иметь непосредственное сходство с признаками, значениями - но при этом слова не умирают, их значение, напротив, оживляется, становится новым, более современным. Каждое слово проходит свои этапы диалектики и обобщается в пространстве вселенной как образ Поэта. Таким образом, в поэме «Флейта-позвоночник» распадается и сама идея дегуманизации искусства. Подобный способ организации художественной реальности описала в своей статье О. Чернорицкая: «Этот способ художественного конструирования применяется автором, как правило, намеренно - с целью привести к абсурду некую идею, в которой современники не видят идеологического подвоха, ничего такого, что бы противоречило здравому смыслу. Идея организует художественный мир не по законам здравого смысла, как это, положим, сделал бы автор, а по своим собственным абсурдным законам»""13, с. Футуристические призывы антигуманно разрушать, поэтически трансформировать и уничтожить вещи и телесность, выполненные в соответствии с духом эпохи Маяковским, получили иное выражение, чувственное и помогли ему создать поистине бессмертные произведения, потому что это разрушение каждый раз оказывалось метафорой человеческой, душевной боли, поэт, развеществляя, не дегуманизирует, а созидает иную, духовную реальность. Из теории разрушения вышла практика созидания, оживления слова. Библиография 1. Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. Белый А. Воспоминания о Штейнере. Блок А. Крушение гуманизма. Величкина О. Попробуйте сервис подбора литературы.
После отказа возлюбленной на предложение выйти замуж поэт в образе главного лирического героя рассуждает «Не поставить ли лучше точку пули в своем конце? Так, автор говорит о том, что жизнь без Лили Брик ему не нужна и он готов совершить самоубийство. Герой собирается «на всякий случай дать прощальный концерт». С первых строк становится понятно, что любовь для лирического героя — это не радостное событие, а чувство, приносящее ему боль. В первой части поэмы Владимир Маяковский говорит о «празднике нарядных черпал и черпал»: повсюду веселье, но ему «самому на праздник выйти не с кем», что подчеркивает одиночество героя. Здесь же Маяковский пишет о своем отношении к Богу «Вот я богохулил. По мнению поэта, именно Бог «вывел и велел: люби! Любовь лирического героя не может быть счастливой из-за «настоящего мужа», который вызывает в поэте бурю ревности. Маяковскому тяжело делить любимую женщину с другим: «А я вместо этого до утра раннего в ужасе, что тебя любить увели, метался и крики в строчки выгранивал, уже наполовину сумасшедший ювелир.
Смех из глаз в глаза лей. Былыми свадьбами ночь ряди. Из тела в тело веселье лейте. Пусть не забудется ночь никем. Я сегодня буду играть на флейте. На собственном позвоночнике. Куда уйду я, этот ад тая! Какому небесному Гофману выдумалась ты, проклятая. Буре веселья улицы узки. Праздник нарядных черпал и черпал. Мысли, крови сгустки, больные и запекшиеся, лезут из черепа. Мне, чудотворцу всего, что празднично, самому на праздник выйти не с кем. Возьму сейчас и грохнусь навзничь и голову вымозжу каменным Невским! Вот я богохулил. Орал, что бога нет, а бог такую из пекловых глубин, что перед ней гора заволнуется и дрогнет, вывел и велел: люби! Бог доволен. Под небом в круче измученный человек одичал и вымер. Бог потирает ладони ручек. Думает бог: погоди, Владимир! Это ему, ему же, чтоб не догадался, кто ты, выдумалось дать тебе настоящего мужа и на рояль положить человечьи ноты. Если вдруг подкрасться к двери спаленной, перекрестить над вами стёганье одеялово, знаю — запахнет шерстью паленной, и серой издымится мясо дьявола. А я вместо этого до утра раннего в ужасе, что тебя любить увели, метался и крики в строчки выгранивал, уже наполовину сумасшедший ювелир. В карты бы играть! В вино выполоскать горло сердцу изоханному. Не надо тебя! Не хочу! Все равно я знаю, я скоро сдохну. Если правда, что есть ты, боже, боже мой, если звезд ковер тобою выткан, если этой боли, ежедневно множимой, тобой ниспослана, господи, пытка, судейскую цепь надень. Жди моего визита. Я аккуратный, не замедлю ни на день. Слушай, всевышний инквизитор! Рот зажму. Крик ни один им не выпущу из искусанных губ я. Привяжи меня к кометам, как к хвостам лошадиным, и вымчи, рвя о звездные зубья. Или вот что: когда душа моя выселится, выйдет на суд твой, выхмурясь тупенько, ты, Млечный Путь перекинув виселицей, возьми и вздерни меня, преступника. Делай что хочешь. Хочешь, четвертуй. Я сам тебе, праведный, руки вымою. Только — слышишь! Версты улиц взмахами шагов мну.