Слово «сталкер» ввели Стругацкие и закрепил Тарковский. Первую версию сценария Тарковский отверг, после тщательной доработки Стругацким всё-таки удалось угодить режиссёру.
Зоны отчуждения: почему никто не любит сталкеров
Буктрейлер к 50-летию выхода книги братьев Стругацких "Пикник на обочине" Есть книги, мимо которых пройти абсолютно невозможно, будь человеку 14 лет или 60! Перечислять можно бесконечно! Но сегодня в фокусе нашего объектива легендарная повесть братьев Стругацких "Пикник на обочине".
Во время работы над финальной версией сценария Тарковский убрал оттуда все научно-фантастические элементы. Его история наполнена символическим содержанием: диалоги героев превращаются в идеологические споры между материалистом, циником и проводником веры в лице самого Сталкера. Зона представляется местом не вполне реальным, а скорее метафорическим. Здесь герои совершают духовное путешествие, каждый со своей целью. История нравственного выбора в фильме превращается в поэтическое, даже философское, высказывание о бесконечном поиске, в котором находится человек. Сравнивать книгу «Пикник на обочине» и фильм «Сталкер» — занятие не самое продуктивное. Это два разных, но одинаково гениальных произведения, каждое из которых решает свою задачу.
На их примере можно увидеть, как две великие творческие единицы из одной идеи развивают совершенно непохожие истории. Мы рекомендуем познакомиться с повестью и фильмом, чтобы решить, чей подход вам ближе. Стругацкий А.
У меня нет слов, меня не научили словам, я не умею думать, эти гады не дали мне научиться думать.
Но если ты на самом деле такой... Загляни в мою душу, я знаю, там есть все, что тебе надо. Должно быть. Душу-то ведь я никогда и никому не продавал!
Она моя, человеческая! Вытяни из меня сам, чего же я хочу, - ведь не может же быть, чтобы я хотел плохого!.. Не знаю, как вам, но мне это сразу же напомнило молитву к Богородице, где звучит по сути та же мысль — отказ от собственной больной воли, и просьба исполнить о себе волю Создавшего нас Бога: «Ибо Ты знаешь, Владычица моя Богородица, что сильно ненавижу злые дела мои и всем помышлением люблю закон Бога моего; но не знаю, Госпожа Пречистая, почему то, что ненавижу люблю, а доброго не исполняю. Не допускай, Пречистая, исполняться воле моей, ибо она зла, но да совершится воля Сына Твоего и Бога моего».
Однако, игр было значительно больше. И все они вышли около десяти лет назад. Для начала — об официально признанных: «Отель «У погибшего альпиниста» — классический point-and-click квест с детективным сюжетом. Но играть в него очень скучно.
Я не осилил и первой главы. Это точно не Syberia, и даже не «Нэнси Дрю». Те, кто играл, сильно ругаются. В плане графики — смотрите сами напомню, оригинальная Syberia вышла в 2002-м : С «Тбб» совершенно другая ситуация.
Игравшие её хвалят, неплохая, мол, но — ничего нового в жанре. Жанр, кстати, RPG. По описанию: «События игры происходят по прошествии трех лет, после событий книги. Ваш герой выпускник Имперской разведшколы и должен пробраться в Арканар, чтобы убить Арату Красивого который, кстати, где-то потерял горб и собрать инфу о некоем Румате Эсторском.
По ходу прохождения игры герой столкнется с интригами Имперской разведки, узнает всю правду о землянах, станет бароном, и встретится со многими персонажами книги: бароном Пампой, доном Руматой, донами Томэо, Кондором, Гугом, и даже доном Рэбой и святым Микой. Игра неплохая, но будет интересна в основном поклонникам книги, так как ничего принципиально нового в жанр не вносит, кроме криво реализованной системы смены ролей в зависимости от шмота. А у меня игра почему-то не пошла. Теперь о том, чего нет в «Википедии».
Вам говорит о чём-нибудь слово «сталкер»? А вы знаете, как оно появилось в русском языке? Вот что пишет об этом Борис Натанович Стругацкий: — История написания повести «Пикник на обочине» в отличие, между прочим, от истории ее опубликования не содержит ничего занимательного или, скажем, поучительного. Задумана повесть была в феврале 1970, когда мы съехались в ДТ «Комарово», чтобы писать «Град обреченный», и между делом, во время вечерних прогулок по пустынным заснеженным улочкам дачного поселка, придумали там несколько новых сюжетов, в том числе сюжеты будущего «Малыша» и будущего «Пикника».
Самая первая запись выглядит так: «… Обезьяна и консервная банка. Через 30 лет после посещения пришельцев, остатки хлама, брошенного ими — предмет охоты и поисков, исследований и несчастий.
Зарегистрирована торговая марка STALKER The Arrival. Адаптация романа Стругацких в разработке?
Пособие выдали, деньги есть, я устроюсь в магазин… Ну отдохни, ну побудь дома! Ты же обещал. Как же — есть деньги… Нет денег… Жена. А пособие? Я его… Я его потерял. Ну послушай, ну не надо так… Ну все будет хорошо!
Я знаю! Я уверен! Ты же обещал! Ну обещал, ну соврал… Мне такое дело предлагают, что нельзя отказываться… И люди такие хорошие, приличные… им нужно… Жена. Тебе люди важнее, чем жена с дочерью?
Ты подумай, что с нами будет, если ты не вернешься! Да вернусь я, вернусь, честное слово! В тюрьму ты вернешься! Там еще твое место не остыло, а ты уже вернешься, и дадут тебе не два года, а пять лет… И пять лет у тебя ничего не будет! Ты подумай об этом: ничего!
А я эти пять лет не выдержу… Сталкер. Ну не могу я! Не могу я здесь! Ну зачем все эти разговоры, ты же знаешь, что я не могу! Смерти я не боюсь, да и не верю я в смерть, не для того я на свет родился… И тюрьмой меня не испугаешь, потому что мне везде тюрьма… Ты тоже меня в тюрьме держишь разговорами этими… Ну я прошу тебя, это же всего одни сутки, завтра утром я вернусь, и снова все будет хорошо… Жена.
Не верю, не верю! Ни во что не верю! Клялся, обещал! Что мне делать? Не пущу!
Она опускается на порог, падает лицом вниз, колотит кулаками по полу. А он бочком, бочком, осторожно подбирается к порогу, переступает через лежащую женщину и устремляется к выходу. Женщина все повторяет бессильно: «Не пущу!
Даже оператор Георгий Рерберг и актеры Гринько и Солоницын, которые уже работали с Тарковским, нервничали.
Тарковский пытался уйти от фантастики и детектива в сторону привычного для себя фильма нравственных исканий. Сомнения режиссера вызвали конфликт с авторитетный оператором, который требовал ясную задачу. Возникли и проблемы личного характера. Рерберг настоял на пробах Алисы Фрейндлих, которая в итоге и получила роль.
Лариса обвинила оператора в том, что он намеренно провел плохие кинопробы и пообещала, что Рерберг больше с ее мужем работать не будет. Так и случилось. Участники съемок вспоминали, что она активно вмешивалась в процесс, накаляя и без того напряженную обстановку. Картину покинули несколько художников-постановщиков, но точку в конфликте с оператором поставил брак пленки.
Весь отснятый на дорогую пленку Kodak материал из-за неправильной проявки был испорчен.
Вместе девушки попытаются раскрыть тайны этого потустороннего мира и выжить в нём. Ранобэ то есть роман с большим количеством диалогов и иллюстраций Иори Миядзавы Otherside Picnic был опубликован в Японии в 2017 году, а в 2019-м появилась его англоязычная версия.
К настоящему моменту в рамках серии выпущено четыре книги. С февраля 2018-го по март 2020 года Otherside Picnic публиковался в формате манги в журнале Square Enix. Как отмечает писатель Лау Гриффин, несмотря на сходство с культовой повестью братьев Стругацких, книга Otherside Picnic интересна и как самостоятельное произведение.
По сравнению с инопланетянами братьев Стругацких и паранормальными явлениями из «Сталкера» потусторонний мир, который изучают главные герои Сораво и Торико, — это нечто более глубокое и менее объяснимое», — отмечает Гриффин в своей публикации на портале The Great Surf. Предполагается, что за несколько лет до описываемых событий Землю посещают представители внеземной цивилизации. В результате на планете появляются опасные для людей зоны: там происходят явления, идущие вразрез с законами физики.
Может быть, потому, что они преклонялись перед ними. Может быть, потому, что они считали, что женщины достойны лучшего. Может быть, потому, что если уж женщина потерпела поражение в Зоне, значит, надеяться больше не на что.
«Пикник на обочине» — экранизация, которую мы не увидим…
О повести братьев Стругацких (сталкеры, эссе Станислава Лема) [RocketMan]. Одна из знаменитых книг братьев Стругацких "Пикник на Обочине" послужит основой сюжета для творения немецкой компании Bit Composer Entertainment для новой игры Stalker: The Arrival. Напомним, что "Сталкер" советский фантастический фильм-притча, снятый Тарковским по сценарию братьев Стругацких, по мотивам их же повести "Пикник на обочине".
О Стругацких и S.T.A.L.K.E.R.
В отличие от Рэдрика, сталкера Стругацких, Сталкер Тарковского воспринимает мир Зоны как родной дом. Сюжет сериала разворачивается в недалеком будущем и, по духу, очень близок к оригинальной повести братьев Стругацких. Сей час на вкладке "Мониторинг серверов" Сервера по сталкеру ЧН и по сталкеру ЗП видимо давно заброшены. В отличие от Рэдрика, сталкера Стругацких, Сталкер Тарковского воспринимает мир Зоны как родной дом.
«Сталкер» – путь священника
В этом издании вы найдете ответы на эти и многие другие вопросы, а также: — досье на официальных сотрудников и сталкеров; — описание экипировки и техники; — каталог аномалий и артефактов всех Зон. Энциклопедия" дает подробнейший рассказ о событиях с момента Посещения и до наших дней и предоставляет детальное описание жизни в Зонах и вокруг них.
Журналисты польского издания GRYOnline уверены, что bitComposer все-таки нашла инвесторов и потихоньку готовится к разработке. В Интернете даже появился соответствующие логотип игры.
По сюжету главные герои столкнутся с инопланетянами — на это намекает и подзаголовок The Arrival, что переводится как «Прибытие». Тем временем о S.
Я очень люблю хорошую, качественную литературу, как и кинематограф.
Они должны, говоря банальными, заезженными фразами, заставлять человека думать. Для меня в кино очень важна достоверность. Если говорить, например, о «Звездных войнах» и условном «Чужом», то мне всегда нравилась именно вторая лента.
Я склоняюсь не к сказкам, а к достоверным убедительным историям. Мне было бы интересно поучаствовать в интеллектуально отягощенных проектах, представляющих из себя твердую научную фантастику. Если, например, кто-то захочет экранизировать Питера Уоттса с его «Ложной слепотой» или «Эхопраксией», или же «Непобедимого» Станислава Лема, то лучшего применения для меня представить сложно.
Я, к слову, в какой-то момент сделал серию иллюстраций к «Непобедимому» я просто заболел этой книгой однажды , а точнее, к фильму, который никогда не будет снят — сам Лем говорил, что будет очень сложно снять фильм, в котором не будет ни одной женщины. Все основные моменты ложатся в основу концепт-артов». Насколько точно вам приходится следовать сценарию?
Концепт-арт призван показать визуальную стилистику картины — окружающую среду, предметы, артефакты. Визуальная часть вселенной фильма изначально представляет из себя концепт-арты, по которым в дальнейшем происходит создание графики. Все основные моменты ложатся в основу концепт-артов, и их может быть разное количество — хоть пять картин, хоть двадцать пять.
Нужны ли нашим проектам профессионалы? Скажу честно, на вопрос меня вдохновили концепт-арты к «Викингу». Мне кажется, что у нас есть достаточно большое количество хороших профессионалов.
Зачастую они работают с западными заказчиками, не только в киноиндустрии, но и в разработке игр. Их довольно много, но, мне кажется, что нечасто в России для них есть адекватные задачи. По «Викингу» мне сложно дать комментарии — для этого недостает информации.
Ценность концепт-арта заключается не только в том, чтобы это выглядело красиво, презентабельно и академично. Концепт-арт — вещь утилитарная, имеющая конкретную задачу.
Скептичный Писатель наоборот, ведёт себя вызывающе, и, похоже, не слишком-то и верит в Зону и её «ловушки», хотя встреча с необъяснимыми явлениями его несколько переубеждает. Характеры героев раскрываются в их диалогах и монологах, в мыслях и снах Сталкера. Группа проходит Зону и на пороге Комнаты выясняется, что Профессор нёс с собой небольшую, 20-ти килотонную бомбу, которой намерен уничтожить Комнату — потенциальную исполнительницу желаний любого деспота, психопата, мерзавца. Потрясённый Сталкер пытается остановить Профессора кулаками.
Почему «Сталкер» сняли только с 3 раза
В 2012 году компания выкупила права на адаптацию романа «Пикник на обочине» у самих братьев Стругацких. Слово «сталкер» ввели Стругацкие и закрепил Тарковский. Над ним старались Братья Стругацкие на Обитаемом Острове, разработчики Сталкера и Толкиен наш любимый. В результате палата удовлетворила возражение Бориса Стругацкого и признала предоставление правовой охраны товарному знаку "Сталкер" недействительным полностью. Поделюсь впечатлениями о книге «Сталкер» братьев Стругацких.
Зарегистрирована торговая марка STALKER The Arrival. Адаптация романа Стругацких в разработке?
В первом варианте книги не было упоминания о сталкерах: герои назывались сначала старателями, а потом трапперами. А слово «сталкер» Борис Стругацкий в конце концов придумал, вспомнив старый роман Редьярда Киплинга «Сталки и компания» — речь в нем шла о хулиганистых мальчиках из британской школы-интерната. Причем имя Stalky, как и существительное stalker «преследователь, ловец» на самом деле произносится с долгим «о» — «стоки». Но братьям, несмотря на хорошее знание английского, это даже не пришло в голову. Но, к сожалению, это была единственная его публикация в СССР вплоть до 80-х. Со Стругацкими, публикующимися за рубежом, советские издатели не хотели иметь дела — и просто от греха подальше роман не стали выпускать отдельным изданием. К писателям выдвигали целые перечни абсурдных претензий: например, герои постоянно ругаются «гад», «сволочь», «стервятник» , дерутся и бухают. В издательстве Стругацким написали письмо на 18 страницах, содержавшие сотни идиотических правок, а в финале безмятежно объяснили необходимость их внесения: «Ваша книга предназначена для молодежи и подростков, для комсомольцев, которые видят в советской литературе учебник нравственности, путеводитель по жизни». Зато в январе 1973 года роман прочитал Андрей Тарковский. И записал в дневнике: «Можно было бы сделать лихой сценарий для кого-нибудь». Тарковский вечно нуждался в деньгах и периодически сочинял что-нибудь для других режиссеров — в его фильмографии есть и военный боевик «Один шанс из тысячи», и узбекский детектив «Берегись!
У Тарковского была одна особенность: на съемках он долго пытался сам для себя сформулировать, каким должен быть его фильм, и у него никак не получалось. И уж тем более он не мог рассказать этого Стругацким. Типичная запись из дневника Андрея Арсеньевича во время съемок: «А что если развить «Сталкера» в следующей картине — с теми же актерами? Сталкер начинает насильно тащить людей в Комнату и превращается в «жреца» и фашиста. А есть ли путь такой — «за уши к счастью»? В итоге Стругацкие написали восемь или девять вариантов сценария. Последний — уже практически в состоянии чистой истерики. Но именно этот вариант, в котором герой Александра Кайдановского превратился почти в юродивого, Тарковского неожиданно удовлетворил.
Авраменко зам. Просто начальство не хочет иметь дело с "этими Стругацкими" вообще, и это общее нежелание вдобавок накладывается на тяжелую внутрииздательскую ситуацию: именно в это время происходит там смена власти и начинается выкорчевывание всего лучшего, что создала тамошняя редакция НФ-литературы при Сергее Георгиевиче Жемайтисе и Беле Григорьевне Клюевой, заботами и трудами которых расцвела отечественная фантастика Второго поколения... В начале 80-х мы с АН самым серьезным образом обдумывали затею собрать, упорядочить и распространить хотя бы в самиздате "Историю одной публикации" или "Как это делается" -- коллекцию подлинных документов писем, рецензий, жалоб, заявлений, авторских воплей и стонов в письменном виде , касающихся истории прохождения в печати сборника "Неназначенные встречи", гвоздевой повестью которого стал "Пикник... БН даже начал систематическую работу по сортировке и подбору имеющихся материалов да забросил вскорости: дохлое это было дело, кропотливый, неблагодарный и бесперспективный труд, да и нескромность ощущалась какая-то во всей этой затее: кто мы, в конце концов, были такие, чтобы именно на своем примере иллюстрировать формы функционирования идеологической машины 70-х годов, -- в особенности, на фоне судеб Солженицына, Владимова, Войновича и многих, многих других, достойнейших из достойных. Кроме того, как стало нам ясно много-много лет спустя, мы совершенно неправильно понимали мотивы и психологию издательских работников. Мы ведь искренне полагали тогда, что редакторы наши просто боятся начальства и не хотят подставляться, публикуя очередное сомнительное произведение в высшей степени сомнительных авторов. И мы все время во всех письмах наших и заявлениях всячески проповедовали то, что казалось нам абсолютно очевидным: в повести нет ничего "криминального", она вполне идеологически выдержана и безусловно в этом смысле неопасна. А что мир в ней изображен грубый, жестокий и бесперспективный, так он и должен быть таким -- мир "загнивающего капитализма и торжествующей буржуазной идеологии". Нам и в голову не приходило, что дело тут совсем не в идеологии. Они, эти образцово-показательные "ослы, рожденные под луной", ведь НА САМОМ ДЕЛЕ ТАК ДУМАЛИ: что язык должен быть по возможности бесцветен, гладок, отлакирован и уж ни в коем случае не груб; что фантастика должна быть обязательно фантастична и уж во всяком случае не должна соприкасаться с грубой, зримой и жестокой реальностью; что читателя вообще надо оберегать от реальности -- пусть он живет мечтами, грезами и красивыми бесплотными идеями... Герои произведения не должны "ходить" -- они должны "выступать"; не "говорить" -- но "произносить"; ни в коем случае не "орать" -- а только лишь "восклицать"!.. Это была такая специфическая эстетика, вполне самодостаточное представление о литературе вообще и о фантастике в частности, такое специфическое мировоззрение, если угодно. Довольно распространенное, между прочим, и вполне безобидное, при условии только, что носитель этого мировоззрения не имеет возможности влиять на литературный процесс. Сборник "Неназначенные встречи" вышел в свет осенью 1980 года, изуродованный, замордованный и жалкий. От первоначального варианта остался в нем только "Малыш" -- "Дело об убийстве" потерялось на полях сражений еще лет пять тому назад, а "Пикник... И все же авторы победили. Это был один из редчайших случаев в истории советского книгоиздательства: Издательство не хотело выпускать книгу, но Автор заставил его сделать это. Знатоки считали, что такое попросту невозможно. Оказалось -- возможно. Восемь лет. Четырнадцать писем в "большой" и "малый" ЦК. Двести унизительных исправлений текста. Не поддающееся никакому учету количество на пустяки растраченной нервной энергии... Да, авторы победили,, ничего не скажешь. Но то была Пиррова победа.
Ему тоже нужна не сама волшебная комната, а лишь возможность приводить к ней других людей. Священник, который ведет людей к тому, что самому ему не нужно… Конечно, это всего лишь аллегории. Но они довольно прозрачны, и увидеть их смысл не так уж трудно. Сталкер — это Христос? Сталкер там не аллегорический священник, а нормальный контрабандист, таскающий через полицейский кордон запрещенные артефакты из зоны инопланетного посещения. С криминальными повадками, простой, агрессивный и грубый. И вот, придя к Шару исполняющему желания — своего рода аналогу Волшебной комнаты из фильма — он вдруг говорит удивительные слова, которые действительно очень похожи на молитву, причем знакомую каждому христианину, хотя бы однажды читавшему вечернее правило. Впрочем, сначала — вот, цитата из Пикника на обочине: «…И он уже больше не пытался думать. Он только твердил про себя с отчаянием, как молитву: "Я животное, ты же видишь, я животное.
Это, конечно, оценочное суждение и предмет споров: кому-то больше нравится «Трудно быть богом», кому-то — «Сказка о тройке», а кому-то и вовсе «Обитаемый остров». Но ни в одном из этих романов фантазия братьев не работала на таких бешеных оборотах. На 200 страницах «Пикника» разбросано столько замечательных идей, касающихся и инопланетного «мусора», и тех удивительных событий, которые происходят с жителями городка Хармонта, что одной четверти их с лихвой хватило бы на трехчасовой фильм Кристофера Нолана. И до самой смерти, конечно, большинство читателей «Пикника» не забудут слабый сухой треск серебристой паутинки, в которую случайно вошел в Зоне русский ученый Кирилл. На этом ощущении ярости они и начали лихорадочно писать свой роман — «чтобы отбить привкус идеологической ипекакуаны во рту. Чтобы снова почувствовать себя если не человеками, то хотя бы вполне человекоподобными…». Реклама В первом варианте книги не было упоминания о сталкерах: герои назывались сначала старателями, а потом трапперами. А слово «сталкер» Борис Стругацкий в конце концов придумал, вспомнив старый роман Редьярда Киплинга «Сталки и компания» — речь в нем шла о хулиганистых мальчиках из британской школы-интерната. Причем имя Stalky, как и существительное stalker «преследователь, ловец» на самом деле произносится с долгим «о» — «стоки». Но братьям, несмотря на хорошее знание английского, это даже не пришло в голову. Но, к сожалению, это была единственная его публикация в СССР вплоть до 80-х. Со Стругацкими, публикующимися за рубежом, советские издатели не хотели иметь дела — и просто от греха подальше роман не стали выпускать отдельным изданием. К писателям выдвигали целые перечни абсурдных претензий: например, герои постоянно ругаются «гад», «сволочь», «стервятник» , дерутся и бухают. В издательстве Стругацким написали письмо на 18 страницах, содержавшие сотни идиотических правок, а в финале безмятежно объяснили необходимость их внесения: «Ваша книга предназначена для молодежи и подростков, для комсомольцев, которые видят в советской литературе учебник нравственности, путеводитель по жизни». Зато в январе 1973 года роман прочитал Андрей Тарковский. И записал в дневнике: «Можно было бы сделать лихой сценарий для кого-нибудь». Тарковский вечно нуждался в деньгах и периодически сочинял что-нибудь для других режиссеров — в его фильмографии есть и военный боевик «Один шанс из тысячи», и узбекский детектив «Берегись! У Тарковского была одна особенность: на съемках он долго пытался сам для себя сформулировать, каким должен быть его фильм, и у него никак не получалось. И уж тем более он не мог рассказать этого Стругацким.