Исследование ученых Стэнфордской медицинской школы показало, что детям-аутистам также трудно вспомнить несоциальную информацию. Аутизм или расстройства аутистического спектра (РАС) – это нарушение нейроразвития, которое проявляется в виде поведенческих дисфункций. Официальный сайт дзен канала ищите по заголовку: ТУТ Дзен канал Аутизм и школа яндекс дзен: читать рассказы на сайте бесплатно. Так дети с аутизмом привыкают к школе, не мешая обучению сверстников.
Не единственная проблема?
- В России впервые прошла Неделя распространения информации об аутизме
- Жизнь с аутизмом. Детство. Юношество. Зрелость
- Что это значит
- Не единственная проблема?
- Аутизм. Ребёнок не умеет рисовать и не может лепить. Что делать. | Аутиз | Игры и дети | Постила
- АУТИЗМ НЕ ПРИГОВОР!
15.05.2023 «Ребенок с аутизмом: что нужно понимать родителям? как общаться с таким ребенком?»
От аутизма не существует волшебной таблетки, однако таким детям необходима постоянная реабилитация. Учащихся с аутизмом иногда помещают в класс специального образования или обучения детей с ограниченными возможностями в местной государственной школе. В школе №21 удалось запустить проект по созданию центра с подготовленными специалистами, где дети с диагнозом «аутизм» росли, развивались и учились бы в одних классах с обычными детьми. Подпишитесь на каналы «Школы для родителей» в Telegram и в Дзен так вы будете в курсе всех бесплатных обучающих мероприятий! #школа_родителей #новые_решения #психология #консультация #родители #РАС #мышление #развитие #аутизм #успеваемость #обучение.
Обыкновенные дети: как учатся и дружат ребята, которым поставлен диагноз «аутизм»
Так дети с аутизмом привыкают к школе, не мешая обучению сверстников. Официальный сайт дзен канала ищите по заголовку: ТУТ Дзен канал Аутизм и школа яндекс дзен: читать рассказы на сайте бесплатно. и дельфинотерапией, о том, как дети начинают говорить, об их успехах. От аутизма не существует волшебной таблетки, однако таким детям необходима постоянная реабилитация. О том, как распознать у своего малыша признаки РАС, как с этим справиться, как открыть ресурсные классы, чтобы дети с РАС смогли адаптироваться к обычной школе и научить своего ребенка ходить к стоматологу и заниматься творчеством, рассказывает Екатерина Родыгина. Канал автора «Аутизм и школа» в Дзен: Меня зовут Светлана.
Задолго до рождения
- «Меня уже почти ничего не выбивает из колеи»
- Другие, но понятные. Как дети с аутизмом меняют жизнь обычной школы | Аргументы и Факты
- В России впервые прошла Неделя распространения информации об аутизме
- Аутизм. О родительском кретинизме и " перерастет" | Пикабу
- Курсы валюты:
- Наша жизнь с аутизмом без дзен - 89 фото
Другие, но понятные. Как дети с аутизмом меняют жизнь обычной школы
Аутизм и загрязнение воздуха – исследования. В настоящее время проводится многолетнее исследование, изучающее факторы, потенциально связанные с аутизмом. Статья автора «Аутизм и школа» в Дзене: Когда я пишу о том, что сын не поддавался обучению до определённого момента, то имею ввиду, что он не садился за стол, не следовал инструкциям, не выполнял. Американские ученые изучили особенности работы мозга детей с аутизмом, чтобы понять, почему у них возникают сложности с распознаванием эмоций. АУТИЗМ Новости. @autism_novosti. – В класс помещается «тяжелый» аутист, у него есть сопровождающий специалист – наставник, призвание которого – социальная адаптация и помощь ребенку с расстройством в обучении. Сегодня она трудоголик по другой профессии – мама пятерых детей, трое из которых с диагнозом аутизм.
«Они сказали, что смеются не со зла». Монологи мам, воспитывающих детей с аутизмом
Аутизм и загрязнение воздуха – исследования. В настоящее время проводится многолетнее исследование, изучающее факторы, потенциально связанные с аутизмом. autism_novosti. Канал про аутизм Ведёт: психиатр высшей категории Пискунов Максим Викторович автор книги "Тайна особенного космонавта". Всё об алалии аутизме и ЗПР дзен. Аутизм и школа дзен. Аутизм — четкого научного объяснения возникновения этого расстройства пока нет.
Аутизм и школа дзен - 78 фото
Поэтому тогда педиатр посчитала, что она легко перенесла заболевание, и через три недели после его начала нам поставили плановую прививку АКДС это класс комбинированных вакцин против трех инфекционных заболеваний: дифтерии, коклюша и столбняка, — прим. Фото: 66. RU Она просто сломала ребенка. Я не против прививок, и мои дети привиты, но когда организм Полины боролся с ветряночным вирусом, то на дополнительные вирусы началась аутоиммунная реакция. Организм убил все, что мог убить, в том числе нервные связи, которые были у ребенка. Именно тогда была первая истерика, я не могла успокоить дочь буквально сутки, она орала и орала. Помню, что так выбесилась из-за этого. Я не понимала, что происходит, у меня ребенок в этот момент умирал, можно сказать. RU После этого все пошло в регресс.
Буквально в течение месяца она отказалась от еды, перестала отзываться на имя. Потом все хуже и хуже, к двум годам не было уже речи, ничего. Началось стереотипное поведение. Она от стены до стены бегала, туда-сюда, туда-сюда. В два года у нее истерики начались. С двух до пяти лет был просто ад, потому что речи не было, а истерики — постоянно. И это было не просто там хныканье, а такие манифестации с паданием в любом месте, топаньем ногами. При всем этом Полина проявляла повышенные способности для своего возраста.
Она могла на компьютере открывать, закрывать программы, нажимать кнопки, то есть интерфейсами вообще идеально пользовалась. Ребенок в год должен из пяти кубиков пирамидку строить, она тридцать кубиков выстраивала в ряд, она могла часами этим заниматься. RU Истерики привели к тому, что против нас ополчились соседи — ребенок шумит. Однажды она ногу поранила, рану перевязывали, потом отмачивали бинт, чтобы снять. Она вопила так, как будто ее режут, люди прибегали, спрашивали: что вы такое с ребенком делаете? А мы на диване сидим, у нее нога в тазике и мультик идет. Нам постоянно приходилось оправдываться. Постоянно чувствовали осуждение.
В какой-то момент я уже была на грани нервного срыва и сказала соседям: «Хотите, заберите ее себе и сделайте что-нибудь, что вы можете сделать». Когда Полина была маленькая, я иногда испытывала стыд за ее действия, поскольку на меня давили окружающие. Обычно я от пожилых женщин слышала, что плохо воспитываю ребенка. Хотя, конечно, в моменте мне было плевать на этих теток, когда ребенок башкой о землю бился. В такие моменты — не до чужого мнения. А потом я научилась им всем говорить одну простую фразу, которая сразу же приводит таких людей в чувство: «Женщина, благодарите господа, что этот ребенок пришел ко мне, а не к вам в семью». RU К пяти годам мы прошли все круги ада. Психиатра и логопеда, дефектологов и нейропсихолога, всех, кого можно было.
Потом я стала учиться прикладному поведенческому анализу онлайн в одном из израильских центров. Получила основные знания и научилась контактировать с Полиной. Пришлось всю семью переучивать. Ну, например, не реагировать на истерики. Я жестко сказала: «Истерит — не реагируем». Доходило до того, что в моменты истерик я сама уходила в другую комнату и надевала наушники с музыкой. В пять лет мы запустили ей речь, когда она сказала «мама» и «папа», мы все плакали. И пусть до семи лет она не умела говорить полными фразами, только отдельными словами, все же после пяти был сильный прогресс, в том числе потому, что нам удалось привлечь к этой работе нужного специалиста.
Вообще, специалистов, которые работают с такими детьми, в России очень мало, стоят они каких-то невероятных денег, государство их услуги не оплачивает, так-то бы, конечно, можно было с ней хорошо поработать и многое скорректировать. RU Для меня спасением стала работа. Во-первых, требовалось много денег, во-вторых, дома я сходила с ума, мне казалось, что я виновата в том, что ребенок таким родился на свет. Когда я занялась карьерой, меня многие осуждали: у тебя больной ребенок, какая карьера, почему ты его бросаешь? Но моя позиция такова: если я в жизни не буду ничего из себя представлять, моему ребенку от этого лучше не станет. Поэтому я сделала ставку на себя, у государства ничего никогда не просила, никаких пособий. Нам дали инвалидность в возрасте семи лет, теперь получаем пенсию, вот и все. Да и государство нами не интересуется, никто ни разу не был у нас дома.
Психиатрия вообще дело темное, у нас были разные диагнозы: атипичный аутизм, сенсомоторная алалия, сначала ставили задержку речевого развития, потом был вариант разрушения личности на фоне токсического воздействия, был вариант детского шизоидного синдрома. В конце концов сейчас, до восемнадцати лет, поставили шизофрению. В основном у всех детей с аутизмом в России официальный диагноз — шизофрения, потому что у нас доказать аутизм фактически невозможно. У Полины никогда не было основного симптома шизофрении — галлюцинаций. Приходится доказывать это и психиатру. Я говорю, что галлюцинаций нет, а он спрашивает, откуда я взяла, что их нет. Приходится в ответ интересоваться, откуда он взял, что они есть. Дочь, например, не рисует ничего нереального, рисует всегда персонажей мультиков, которые смотрит, причем рисует очень классно.
RU Вообще, с врачами до смешного доходит. Молодая девушка-психиатр спрашивает, какой мы реабилитацией занимаемся.
Проекты растут вместе с нашими детьми. Я пока не имею четких планов на будущее.
Видимо, к тому времени, когда Маша подрастет, мы сделаем какой-то проект, который поможет таких детей обучать жить, формировать навыки, которые позволят двигаться по искусственным траекториям, но с выходом в окружающую действительность. Может, какая-то простенькая работа: поливать цветочки, развешивать номерочки. Это огромный труд для нас, надо будет еще найти на это финансирование, убедить правительство, бизнес и простых людей, что это нужно всем. А это точно нужно всем, потому что подрастает огромное количество таких людей и нам всем придется как-то жить вместе.
Все родители постоянно думают, что они сделали не так, почему это с ними произошло. Я не исключение. Кто-то научился с этим жить, кто-то нет, но чувство вины, мне кажется, у всех родителей есть. Мы все время за своих детей несем ответственность, если с ними что-то не так, виноваты мы.
Мне недавно позвонили родители уже взрослого молодого человека с аутизмом, сначала спрашивали, где получить помощь, а потом папа — он, видимо, порешительнее — стал спрашивать, как от сына отказаться. Я как специалист рассказала все, что знаю. Я не могу их отговаривать, это их решение. Папа поблагодарил меня и пропал.
Ну, наверное, делают свое дело, отказываются от 30-летнего человека с аутизмом. Что его ждет? Психоневрологические интернаты — это ад на земле на сегодняшний день. Реально существующий ад, который тянется годами для людей, которые ни в чем не виноваты.
Отсутствие системной помощи, работы по формированию у детей специальных жизненных навыков — это все приводит к тому, что в семье проблемы нарастают, родители истощаются психологически и финансово, теряются социальные связи, и в итоге родители принимают такое решение. Отказы от взрослых детей — не редкость. Если бы дети были здоровы, у нас в семье все пошло бы не так, но как именно, лучше или хуже, — не берусь судить. У нас другой жизни не было.
Сейчас мы живем достаточно весело, например, встаем и изображаем друг другу, как наш ребенок, когда напакостит, говорит «Псё! Мы с мужем встаем и друг с другом так разговариваем. Вот так мы живем, нам прикольно. И скорее всего, если б таких детей не было, мы бы тоже что-нибудь прикольное придумали.
Юрий, папа пятилетней Милены: «Моя мечта — услышать от неё «Почему трава зеленая? Замечал, что в год она не показывала пальцем на предметы и не смотрела, когда показывали ей, но невролог и педиатр сказали, что до трех лет может быть отставание в развитии. В полтора года у нас был ротавирус, высокая температура, интоксикация, и после этого ребенок потух. Врачи говорили — это стресс после больницы, ждите.
Мы ждали. В два с половиной года была семейная фотосессия и фотограф сказала, что наша девочка похожа на аутиста, потому что она не откликается. Мы сами понимали, что она не смотрит в глаза, не говорит. Начали уже паниковать и узнавать через интернет, что да как.
Первая реакция — какой там аутизм, ужас, ужас. Отсутствие информации сразу ввергает человека в страх. Потом пошли по платным врачам, начали медикаментозное лечение, разные терапии. Нам помогла дефектолог-диагнозист из Москвы Наталья Керре , она ведет блог и своими постами морально помогает справиться со стеной непонимания со стороны общества, мотивирует, успокаивает.
Невролог диагностировал парциальную недостаточность — мозг по каким-то причинам не развился до достаточного уровня; логопед — тяжелое нарушение речи и сенсорно-моторную алалию; психиатр — расстройство аутистического спектра. Очень сложно выстроить реабилитацию, когда нет точных диагнозов. Если бы Милена сюда зашла, она бы к вам пошла обниматься — это признак умственной отсталости. Отсутствие социализации и коммуникации — это признак аутизма.
Если ее оставить и уйти, она будет с вами жить, если вы ее будете кормить и развлекать. Она как бы не поймет, что родителей нет рядом. Психиатр сказал, что в идеальном варианте в 12—13 лет Милена догонит сверстников, и то будет с причудами. Люди сначала не замечают, что с ней что-то не так.
Обычная девочка. Она не держит долго взгляд, допустим, какая-нибудь бабушка спрашивает что-то, а Милена на нее посмотрит, посмеется и убежит. Бабушка сразу думает, вот какая невоспитанная девочка. Бабушке сложно объяснить это.
Один раз в метро тоже бабушка начала говорить: у вас с девочкой что-то не так, неправильно ее воспитываете. Я отвечаю: у нас диагноз, мы всё знаем. Начинаются стандартные советы: вам надо на массаж, вам надо к дельфинам. Почему-то люди считают, что массаж и дельфины — это панацея.
Тут главное кивнуть и сказать «да». Как-то на детской площадке мама, когда поняла, что с Миленой что-то не так, сказала сыну: «Отойди от нее и больше с ней не общайся». Человек боится того, чего он не знает, надо сказать ему, что все нормально, ребенок не опасен. Родителю особенного ребенка и так тяжело, а агрессия может породить агрессию.
Обижает, конечно, очень сильно, когда взрослый человек без каких-то вопросов и даже намеков на то, чтобы спросить, просто говорит: «Не подходи к ней, фу, ты видишь, она больная». И даже не пытается на тебя посмотреть. Сейчас, когда показываешь пальцем, она наконец-то смотрит на предмет, а не на палец. Динамика есть, нам пять с половиной, а развиты где-то на два — два с половиной.
Для нас было счастьем, когда год назад она взяла меня за руку и потащила в ванную — захотела купаться. У нее низкая кожная чувствительность, ей надо во что-то заворачиваться, она обожает песок, воду. В любую погоду прыгает в воду как вэдэвэшник, с разбега, потому что ей не хватает этих чувств. Бабушка нам очень сильно помогает, пока мы на работе, ездит с Миленой на все занятия.
Общая беда еще больше сплотила семью. Несмотря на разные взгляды, мы работаем сообща. Но первая реакция была другой, сказались советские пережитки. Она искала виноватых: «А у тебя, Юра, кто в роду был?
Ты говорил, дядя какой-то странный? Но все разногласия были кратковременные, а так наша бабушка герой! Особенно по сравнению с другими: слышал истории, когда свекровь или теща отказывались помогать, мотивируя это тем, что, мол, у нашей семьи «голубая кровь» и таких детей быть не может, это твой муж жена виноват. Я более спокойный, что ли.
Ну, есть аутизм, значит, надо думать, где деньги на реабилитацию брать. Тоже, конечно, переживаю внутри, но быстрее смиряюсь. Жена же долго не могла поверить, что у нас особенный ребенок. Сейчас уже смирилась.
Расстройство приходит раз в полгода, когда смотришь на своего ребенка, на соседского, и понимаешь — это все серьезно, это надолго. В неделю на занятия уходит 8—10 тысяч. Мы сильно привязаны к благотворительным фондам. Первый сбор сделала Православная служба милосердия, где я сейчас работаю волонтером.
Милене тогда было три с половиной года. В какой-то момент сбор «встал» и я решил помочь информационно, написал пост в соцсетях, попросил сделать репост. Тогда все знакомые и друзья узнали о нашей проблеме. Я не просил их помочь финансово, просил сделать репост, и самая неожиданная реакция была от тех, про кого думал — ну, он-то точно поможет.
Некоторые вообще молчали, некоторые посылали. Многие писали гадости, агрессия была почему-то: «Че ты мне пишешь такую херню», «Иди работай», «О, нормально ты денег с людей поимел», «А че, выгодный бизнес? Но это были ложки дегтя, в большинстве случаев люди добрые и отзывчивые, они помогают. Я вообще не понимаю отцов, которые уходят в такой ситуации.
Много таких историй, но их не большинство. Какая разница, какой ребенок родился, ты же в этом не виноват, она не виновата. Может, этим мужчинам кто-то на ухо шепчет: зачем тебе этот ребенок, найди другую и роди нового? Мне бывший начальник тоже сказал — ушел бы и всё, ты же еще молодой.
Я не из таких людей, у меня даже мысли такой не было. Куда бежать, от кого? От себя не убежишь. У Милены до сих пор нет друзей.
Вообще обычные вещи для родителей особых детей превращаются в необыкновенные: первый стишок в пять с половиной лет, первое слово в четыре года, первый жест, первый взгляд — все это очень знаковые вещи. Если Милена будет поваром в 18 лет, я буду счастлив. Повар — это хорошая специальность. Понятно, что каждый родитель хочет, чтобы его ребенок был олимпийским чемпионом, но я реалист.
Моя мечта услышать от неё: «Почему трава зеленая? Кажется, такой простой и частый вопрос от ребенка. Но именно в нем заключается суть того, что мозг функционирует, есть социализация, коммуникация, есть мысль. Это просто мечта моя.
У меня уже давно готовы все ответы на эти долгожданные вопросы. Виктория, мама семилетнего Никиты: «Я хочу когда-нибудь стать бабушкой» Никита хорошо развивался, улыбался, интересовался игрушками, вовремя сел, пошёл, заговорил. Никаких эмоциональных отклонений, которые могли бы выдать ситуацию, не было. А в два годика заболел ангиной, выдал аллергическую реакцию на антибиотик, потом поставили геморрагический васкулит.
После болезни он стал отказываться идти на руки, сторониться детей, болезненно реагировал на шум. Но самая большая проблема была в контакте, к нему обращаешься, показываешь что-то, рассказываешь, он игнорирует.
Должен быть триумвират: учитель, ребенок и родитель. Вот такой триумвират дает очень хороший результат. Это связывают с плохой экологией, техногенными факторами и наследственными особенностями.
Старшеклассницы, которые собираются учиться на психологов, приходят в ресурсную зону, чтобы практиковаться. Благодаря инклюзии, школа повышает свой рейтинг. Инклюзия добавляет гибкости в образовательный процесс, и это полезно всем детям».
При этом у нас абсолютно все классы, с первого по одиннадцатый, являются инклюзивными. В каждом есть два-три ребенка с ОВЗ. При этом мы не работаем по классической модели ресурсного класса. У нас есть несколько ресурсных зон, и сопровождение ребенка у нас — это командная работа разных специалистов», — рассказала интернет-порталу «Милосердие. Сентябрь — диагностический месяц. Специалисты посещают уроки, а потом проходят внутришкольные психолого-педагогические консилиумы, на которых вырабатывается индивидуальная траектория для каждого ребенка. Она включает в себя, при необходимости, индивидуальные занятия, занятия в малой группе пять-семь человек , а по каким-то предметам — занятия в большом классе. Составляется очень сложное расписание специалистов и детей, которое накладывается на общешкольное учебное расписание.
Малые группы по разным предметам могут иметь разный состав детей: по одному предмету — одни дети, по другому предмету — другие дети, в зависимости от конкретных особенностей каждого ученика. Есть дети, которые постоянно сопровождаются тьютором. В других ситуациях тьютор сопровождает группу детей или же просто помогает основному учителю в классе. Иногда проводятся так называемые бинарные уроки, на которых нейропсихологи, дефектологи и логопеды работают вместе с основным учителем». Вся параллель одновременно изучает какой-то предмет, например, русский язык или математику, в трех или четырех кабинетах. То есть с параллелью одновременно работают три или четыре учителя математики. Дети делятся по уровням, а если мы говорим об особых детях, то и по их возможности конструктивно взаимодействовать с конкретным учителем. Часть детей из разных классов одной и той же параллели при этом обучается в малой группе.
Получается довольно сложная схема. С восьмого по одиннадцатый классы у нас уже предпрофильное и профильное обучение. Если ребенок, который ходит в класс определенного профиля, не справляется полностью с нагрузкой, для него составляется индивидуальный учебный план. Соответственно, он какие-то предметы изучает с классом, какие-то — дистанционно, какие-то — на профильном уровне, какие-то — по индивидуальной программе», — рассказала Софья Розенблюм. Официально школа работает по такой системе с 2006 года, но опыт был накоплен еще раньше.
В «Региональном центре аутизма» обсудили особенности обучения детей
Меня это ужасно раздражало. В то время, как мои родственники и знакомые вовсю жалели Дуню, я мысленно жалела себя и мужа, нашу загубленную, как мне казалось, жизнь. При этом бралась рьяно доказывать всем, кто подворачивался под руку, что особенный ребенок — это дар. Фото из личного архива Любови Абрамовой «Как будто все эти вещи принадлежали умершему близкому, а не моей живой дочери» В том году была очень красивая осень, солнечная, багряно-золотая, как в стихотворениях Пушкина.
Иногда Дуню забирала к себе бабушка, и я могла отдохнуть. В один из таких дней я пришла с прогулки домой и увидела в коридоре Дунины леггинсы, с розовыми слониками и маленькими разноцветными пуговками, я взяла их в руки и разрыдалась. Мне было больно видеть ее вещи, ее картинки, похожие на работы художников-абстракционистов, розовую шапочку с бантиком, которую я покупала ей, когда она была просто ребенком, а не «особенным» ребенком.
Как будто все эти вещи принадлежали умершему близкому, а не моей живой дочери. Я считала себя чудовищем. Мне было неприятно, невыносимо, когда Дуня прикасалась ко мне, ложилась рядом и запускала свои ручки под мою руку.
Я полностью отстранилась от нее. Мне казалось, что я делаю слишком мало, недостаточно. Если я найду правильные занятия, то Дуня наконец заговорит или хотя бы перестанет убегать и не будет больше сводить меня с ума.
Я читала о разных методиках реабилитации, подписалась на блогеров с особенными детьми, чтобы иметь возможность перенять их опыт. Нейрогерои: как живут дети с РАС и кто им помогает Я читала о том, как люди переехали в Америку, чтобы обеспечить хорошие занятия своему ребенку с аутизмом, о том, как мама ребенка-аутиста организовала школу для таких детей, о занятиях иппо- и дельфинотерапией, о том, как дети начинают говорить, об их успехах. Таким образом я все сильнее погружалась в отчаяние.
Реклама и вп не интересуют. Все бесплатно! Они помогут вам получить полезную информацию и поддержку в работе с аутизмом. Здесь вы найдете полезные статьи, интервью с экспертами и практические советы.
Вы также сможете поделиться своими историями и опытом с другими участниками.
Программа включает в себя общую информацию об инклюзивном образовании и предметные лекции экспертов, в том числе затрагивающие тему детского аутизма. В России создали бесплатное приложение для людей с аутизмом и нарушениями речи.
Оно позволяет людям с особенностями развития общаться с окружающими с помощью карточек.
Артем стал «залипать» на длинные мультфильмы, прекратил как-то общаться с нами, кроме визгов и криков. Нетипичное поведение ребенка врачи списали на особенности характера и успокаивали нас, что «раз нет душевнобольных родственников, то вам нечего беспокоиться».
Через полгода мы отправились на консультацию к неврологу, где нам ставили ЗПРР задержка психоречевого развития , прописывали ноотропы, но слова «аутизм» мы не слышали. Это дало нам время на год успокоиться — вдруг рассосется. Не рассосалось.
В итоге через год, когда мы снова пошли в больницу, уже в выписках были слова, указывающие на аутизм «аутичное поведение», «аутистическое расстройство». Но к этому моменту нам было уже понятно про аутизм у сына. В сети есть хороший скрининговый тест , его результаты явно указывали на проблемы.
При диагностике аутизма невролог сразу отправляет проверять слух. Также мы сделали МРТ, и там были видны органические изменения, которые мешали проводить сигналы по нейронным связям. И уже с этими выписками мы пошли вставать на учет в психоневрологический диспансер.
Наше общество попросту не готово принимать детей с психическими расстройствами. В итоге многие родители готовы скрывать своих детей ото всех, включая официальную медицину, чтобы не прослыть родителями ненормального ребенка. Сначала с моей стороны были попытки игнорировать проблемы.
Но когда мы шли на обследование, мы уже знали, что у сына аутизм, и хотели помощи. Нельзя сказать, что это разом произошло: было всё нормально, а потом бах, у тебя ребенок с особенностями. Поэтому вся реакция, весь процесс принятия сильно растянут во времени.
Аутизм внешне же вообще никак не проявляется. На вид это обычный ребенок. Проблемы становятся очевидны, когда начинаешь присматриваться к поведению.
Про воспитание — Как вы взаимодействуете с сыном? Я бы назвал сына ограниченно вербальным, речь только фразовая. Диалога полноценного нет.
Но я могу ему спокойно дать бытовую инструкцию, например «Отнеси на кухню тарелку» или «Убери за собой одежду». На мой «Привет» он ответит: «Привет, папа». Может попросить включить свет или достать что-либо.
Попросить еду. Мы его часто провоцируем на активность, например, что-то сами едим у него на глазах. Он подходит, и, пока не скажет фразу «Я хочу что-то», не даем.
Сегодня Всемирный День распространения информации об аутизме
В этом тексте Юлиана Якуббо, аутичная девушка и терапист объясняет и развеивает мифы, которые сложились вокруг этих понятий. Подробно об альтернативной дополнительной коммуникации и PECS и о том, как это работает и когда применяется мы писали здесь. О том, как составлять социальные истории и что это такое — в этом тексте. Врачи и помогающие специалисты «Красные флаги», которые указывают на то, что перед вами вовсе не специалист: «вылечить аутизм в короткие сроки», теории заговора и уникальные методики — мы писали, как распознать шарлатана в сфере аутизма. Также список методик, которые не помогут при аутизме мы составили вместе с экспертами фонда и изданием НЭН. Диагноз ставит психиатр, но первый врач, который наблюдает ребенка и может распознать у него аутизм — это педиатр. В этом тексте психиатр Степан Краснощеков рассказывает, зачем педиатрам знать об аутизме.
По его ощущениям, общество становится более толерантнее к «детям дождя».
Они касаются медицины, образования, социальной защиты, спорта. Изменения происходят и в СМИ, которые значительно чаще говорят о проблеме аутизма. Как следствие, информирование общества повышается. Но от информированности до толерантности есть еще несколько этапов. Ингаляции инертным газом помогут сдержать проявление болезни — Показатели рождаемости детей с нарушением развития имеют практически одинаковую официальную статистику в Европе, американских континентах, странах Азии и Африки. Один ребенок на 80 родившихся детей. В России такой статистики нет, но вряд ли она отличается от той, которая есть во всем мире.
Между тем Минздрав РФ сообщил , что выявляемость расстройств аутистического спектра РАС за пять лет выросла в России более чем в 2,5 раза. Рост показателей связан также с увеличением числа врачей-психиатров и детских психологов, прошедших дополнительное обучение по вопросам диагностики и терапии детей с аутизмом.
О том, как распознать у своего малыша признаки РАС, как с этим справиться, как открыть ресурсные классы, чтобы дети с РАС смогли адаптироваться к обычной школе и научить своего ребенка ходить к стоматологу и заниматься творчеством, рассказывает Екатерина Родыгина, поведенческий аналитик, председатель некоммерческой организации адаптационно-педагогического центра «Рассвет».
Что я сделала не так? За исключением обследования амниотической жидкости на грубые генетические аномалии.
Если таковая наблюдается, то можно с большой долей вероятности говорить о том, что здесь следует ожидать клиническую картину аутизма. Во всех остальных случаях что-либо прогнозировать трудно. Данных для этого нет. Правда ли, что сегодня у детей аутизм встречается чаще, чем 10, 20, 30 лет назад? Считается, что количество детей с аутизмом не увеличилось, улучшилась диагностика. Это произошло за счет распространения информации об аутизме и его проявлениях.
В результате родители стали чаще обращать внимание на то, чего не замечали раньше. И, как следствие, увеличилось количество обращений к врачам с целью постановки диагноза. То, что раньше вызывало у родителей растерянность, недопонимание, сейчас наталкивает на поиск ответов в специальной литературе, интернете. В результате, симптомы аутизма стали выявлять чаще и в более раннем возрасте. И здесь наблюдается другая крайность — намечающаяся тенденция к гипердиагностике данного расстройства. Появился даже специальный термин — расстройства аутистического спектра, роль которого видится в большем привлечении внимания родителей к любым симптомам отклоняющегося развития, близко или отдаленно напоминающим детский аутизм, с целью скорейшего обращения для оказания практической помощи.
Может ли ребенок-аутист учиться в обычной школе, или лучше отдать его в школу со специальным уклоном? Есть инклюзивные виды образования, допускающие возможность обучения таких детей в массовой школе. Набирается группа из 3-4 таких детей, и большую часть времени они занимаются с отдельным педагогом. Периодически преподаватель избирательно водит по мере возможности таких детей на занятия к здоровым детям. Но необходимость таких классов надо рассматривать индивидуально. Принимать во внимание следует все возможные последствия.
Например, на практике дети, страдающие аутизмом, бывают не очень соматически здоровы, им свойственен слабый иммунитет — это повышает у них риск заболеть респираторными и др. Ведь даже в обычных условиях дети-аутисты болеют чаще остальных детей. Кроме того, обучение в массовой школе возможно при условии нахождения рядом специального помощник или тьютера, человека, который направляет ребенка в каждом конкретном случае и подсказывает, что ему делать. Часто такие дети, находясь на массовом обучении, не выполняют школьную программу, а только формально присутствуют на уроках. А вот что он в результате усвоит — это отдельный вопрос. Чаще — это своеобразная форма «ознакомления» с учебным материалом.
И в этой ситуации мы не в праве требовать от ребенка освоения всей программы. Впрочем, не стоит забывать о том, что и традиционная дефектологическая помощь в условиях обычных коррекционных детских садов и школ обладает большими возможностями по части восполнения когнитивных дефицитов, и прохождение инклюзивного обучения все же не отменяет необходимости получения специализированных навыков с помощью рутинных методов коррекции. С какими бы проблемами ни столкнулись родители на сложном пути воспитания, важно помнить, что при прохождении любого этапа взросления важна родительская любовь.
Обыкновенные дети: как учатся и дружат ребята, которым поставлен диагноз «аутизм»
О том, как составлять социальные истории и что это такое — в этом тексте. Врачи и помогающие специалисты «Красные флаги», которые указывают на то, что перед вами вовсе не специалист: «вылечить аутизм в короткие сроки», теории заговора и уникальные методики — мы писали, как распознать шарлатана в сфере аутизма. Также список методик, которые не помогут при аутизме мы составили вместе с экспертами фонда и изданием НЭН. Диагноз ставит психиатр, но первый врач, который наблюдает ребенка и может распознать у него аутизм — это педиатр. В этом тексте психиатр Степан Краснощеков рассказывает, зачем педиатрам знать об аутизме. О проблемах диагностики аутизма и современной психиатрии рассказали Елисей Осин и Иван Мартынихин Контакты опытных врачей, которые прошли обучение, владеют навыками диагностики аутизма и ориентируются в сопутствующих заболеваниях и расстройствах мы собираем в базу « Специалисты тут рядом ». Лекции Совместный проект фонда «Антон тут рядом» и Страдариума — курс «Аутизм и инклюзия: в Средневековье, ХХ веке и сегодня» из 3 лекций, все они доступны по ссылке.
Впрочем, мама Давида все равно чуть-чуть помогает своему ребенку. Давид с мамой Фото: Daily Storm Помимо таблички в ванной у Давида есть отдельная «коммуникативная книга». Ее он использует, когда хочет что-то показать или о чем-то попросить. Эта книга помогает мальчику запоминать слова — возможно, в будущем он сможет заговорить. Сейчас же Давиду сложно уживаться с другими детьми, сетует его мать. Но не из-за восприятия сверстников, а из-за поведения других родителей. Вот они играли, и вот им резко надо уйти. И, конечно же, мы чувствуем кожей постоянно эти недовольные косые взгляды. Пару раз нам давали непрошеные советы о том, как нужно воспитывать ребенка. Но их попросили не приводить ребенка, посоветовав отдать его в коррекционный интернат. Этот вариант не устроил молодых людей — ребенок по пять дней должен был жить в этом учреждении, и лишь на выходные Диляра и Ахмет могли забрать его домой. Просто занимаешься своей жизнью, не купая его, не целуя его на ночь. Мы выбрали другой путь, — говорят родители. Сейчас Давид ходит в центр «Радужные капельки». Это частное учреждение, за посещение которого Зиятдиновы платят деньги. Центр придерживается научной методики прикладного анализа поведения английское название ABA. То есть через различные поощрения специалисты учат детей с аутизмом коммуникации, приемлемому поведению в обществе, а также обучают жизненно важным навыкам. Давид на занятии Фото: Daily Storm «На «Капельки» у нас выходило от 70 до 90 тысячи рублей в месяц — зависит от количества занятий. Про метод ABA нигде не говорят ни слова. ABA-метод используется в Америке уже очень давно», — рассказывает мама Давида. Усердный парень Ахмет и Диляра — не единственные родители, стремящиеся социализировать ребенка. Многие матери и отцы объединяются в организации, которые занимаются «сопровождаемым проживанием», здесь люди с инвалидностью пытаются адаптироваться к обществу и привыкают к бытовым условиям. По данным Минтруда, по состоянию на 2018 год подобные объединения действовали в 39 субъектах России. Ивановская область — один из таких регионов. Здесь с 2014 года работает общественная организация «Грани». Администрация Иваново предоставила для этого НКО две квартиры. Помещения находятся на первом этаже старенькой пятиэтажки в удаленном от центра районе города. Одна из квартир называется «учебной». Здесь ребята занимаются бытовыми делами и ремеслами: готовят, ткут, шьют. Вторая квартира — «тренировочная». В ней проходят занятия по сопровождаемому проживанию. Вместе с наставниками ребята учатся самостоятельной жизни: готовят еду, убирают за собой и даже иногда ночуют в этой квартире. День в «Гранях» проходит бурно — от одной двери к другой то и дело бегают люди. На кухне готовит салат высокий худощавый мальчик по имени Тимофей. С приготовлением обеда парню помогает наставница. Помыть огурец, — перечисляет помощница. Нарезать, — продолжает Тимофей.
Фото из личного архива Любови Абрамовой «Я мысленно жалела себя и мужа, нашу загубленную, как мне казалось, жизнь» «С ней просто нужно заниматься, и все будет хорошо» — такое наставление дали врачи. Мне казалось, что я справлюсь, но теперь уже я понимаю, что это была просто стадия шока. Я начала водить Дуню на те занятия, которые можно было найти рядом с домом. Развернуть более бурную деятельность у меня не было возможности: муж работал, на моих руках, кроме Дуни, были двухмесячный младенец и старший ребенок-трехлетка. Занятия не давали никакого результата, а с Дуней становилось все сложнее: она убегала на улице, не спала ночами и с нечеловеческим энтузиазмом громила квартиру. Меня это ужасно раздражало. В то время, как мои родственники и знакомые вовсю жалели Дуню, я мысленно жалела себя и мужа, нашу загубленную, как мне казалось, жизнь. При этом бралась рьяно доказывать всем, кто подворачивался под руку, что особенный ребенок — это дар. Фото из личного архива Любови Абрамовой «Как будто все эти вещи принадлежали умершему близкому, а не моей живой дочери» В том году была очень красивая осень, солнечная, багряно-золотая, как в стихотворениях Пушкина. Иногда Дуню забирала к себе бабушка, и я могла отдохнуть. В один из таких дней я пришла с прогулки домой и увидела в коридоре Дунины леггинсы, с розовыми слониками и маленькими разноцветными пуговками, я взяла их в руки и разрыдалась. Мне было больно видеть ее вещи, ее картинки, похожие на работы художников-абстракционистов, розовую шапочку с бантиком, которую я покупала ей, когда она была просто ребенком, а не «особенным» ребенком. Как будто все эти вещи принадлежали умершему близкому, а не моей живой дочери. Я считала себя чудовищем. Мне было неприятно, невыносимо, когда Дуня прикасалась ко мне, ложилась рядом и запускала свои ручки под мою руку. Я полностью отстранилась от нее.
После третьего класса мы были вынуждены перевести всех своих детей-школьников а их у нас трое в другую школу. Тут и встал вопрос: а сможет ли Дима перейти в обычный 4-й класс, где 30 других детей и учитель без специальной подготовки? Мы решили рискнуть, директор новой школы поддержала нас. Так Дима полностью перешёл в самостоятельное "плавание". Конечно, поначалу одноклассники задавали много вопросов учительнице — ведь поведение нашего сына всё же отличается, и речь у него немного странная… Но несколько "уроков доброты", проведенных в классе волонтерами, помогли решить все вопросы. Татьяна Шпакова, мама 13-летней Даши, соучредитель и руководитель профсообщества Белгородской региональной общественной организации БРОО "Мир без границ", куратор ресурсных классов, специалист по ПАП Даша родилась спокойной, нормально спала по ночам и все время улыбалась. После двух лет мы заметили, что она не отзывается на имя, боится до паники людей с темными волосами, громких звуков, незнакомых помещений. При этом, не ощущая опасности, заходит в воду по макушку, перечислять можно долго. И, как итог, заключение врача психоневрологического отделения известной государственной клиники — "расстройство аутистического спектра". Первое осознанное слово Даша сказала почти в четыре года. Когда пришло время идти в первый класс, Даша не могла толком ответить, как маму с папой зовут, по-прежнему боялась незнакомых помещений и имела много других особенностей. Тогда мы создали в нашем городе организацию, сообщество родителей — БРОО "Мир без границ", силами которой был открыт один из первых в области и России ресурсный класс, с прикладным анализом поведения. И школьные будни начались. В первом полугодии первого класса Даша большую часть времени обучалась не в своём общеобразовательном классе, а на индивидуальных и групповых уроках в ресурсном. Педагоги ресурсного класса помогали ей осваивать школьную программу, формировали много других нужных для обучения и жизни навыков. У Даши, как и у других учеников ресурсного класса, было индивидуальное расписание посещения уроков в своём классе. Первыми инклюзивными уроками стали рисование и технология, и то не полностью. Даша ходила только на часть урока в класс, а потом они с тьютором дорисовывали, дорезали то, что не сделали на уроке уже в ресурсном классе. В целом, везде в школе Дашу сопровождал тьютор.
Аутизм: раскрываем тайны внутреннего мира
Русские в шоке: как учат детей-аутистов в РФ и США — в рассказе переехавшей из Башкирии семьи. Диагноз «детский аутизм» для многих до сих пор звучит как приговор, несмотря на обилие исследований и корректирующих программ с доказанной эффективностью. От аутизма не существует волшебной таблетки, однако таким детям необходима постоянная реабилитация.