Богослов Андрей Кураев покидает Россию. Диакон Андрей Кураев в своем блоге рассказал о четырёх известных ему за последние 20 лет случаях, когда епископы были обвинены в "девиантном сексуальном поведении". lorin patrick mckevin, Андрей Кураев. Целью релокации бывший диакон назвал «публичные лекции и встречи», но очевидно, что Кураев может надеяться, как минимум, на свое восстановление в сане либо рукоположение в священники (с получением собственного прихода, кафедры в вузе и так далее). Несколько вечеров посвятил чтению ЖЖ а. В общем, уже в то время диакон Андрей Кураев не нёс слово Божие в массы, а продвигал какую-то свою псевдофилософскую дичь.
Из ЖЖ протодьякона Андрея Кураева (пока не стер хозяин)
Они там стоят рядышком, пешком можно дойти. Красивейшие места! И вот брожу я несколько дней по горам да монастырям вокруг Сучавы, и вдруг набредаю на непреодолимое ощущение: надо бы остановиться. Позже мне не раз предлагали стать священником в последний раз — года четыре назад. Но принятие священнического сана или женитьба — это такие безумные поступки, которые надо совершать в молодости. С каждым годом это все тяжелее сделать, потому что понимаешь последствия. Подумывал о монашестве. Мне кажется, что православный юноша, который хотя бы пару месяцев не мечтал о монашестве — человек духовно не вполне здоровый. Но сильнее оказалось ощущение, что это не мое.
Что мне нужно быть где-то ближе к людям. Я не мог себе представить, как именно это должно выглядеть. Но было ощущение: «Подожди. Не принимай радикальных решений. Не отрывайся от книжек. Рассказ восьмой, Как не выбирать становиться пресс-секретарем Патриарха Алексия Так был ли у меня выбор — оставаться в аспирантуре или идти в семинарию? Со стороны это выглядело как выбор. А я просто однажды представил себе, что вот эти стены и пересуды оградят мою жизнь навсегда, если я останусь в Институте философии.
И у меня случился дикий приступ тоски. Стало ясно: любой ценой, но вырваться отсюда именно туда, в семинарию. Когда я шёл в семинарию и учился в ней, у меня не было никаких жизненных перспектив и планов. Многие однокурсники примеряли на себя служение священника, заранее покупали все необходимое: миниатюрные евхаристические наборы для причастия больных, кисточки для помазания, губки… Да-да, тогда обычная натуральная губка, которой прибираются на престоле, была дефицитом. Поэтому наиболее перспективные семинаристы ими запасались заранее: заказывали редким знакомым «выездным» паломникам, направлявшимся в Грецию. Я же руководствовался принципом «хоть хворостиной, да в церковной ограде торчать». Планов не было. Я был ведомым.
Так, не чая, не гадая, не выбирая оказался командированным в Румынию. Потом вернулся в Советский Союз — тоже не зная, что это уже навсегда. Я то приехал домой на каникулы, вещи оставил в Бухаресте и просто пустил пробный шар, сказав ректору Академии: «Владыка, вроде бы, страна другая, Патриарх другой, глава ОВЦС другой. Может быть, я уже могу вернуться из Румынии и доучиваться в Академии? Ректор сказал: «Да, я подумаю. Восстановим вас на третьем курсе, заодно, может быть, библиотекарем оформим. Зайдите через недельку». Я через недельку захожу, а он говорит: «Я про вас новому Патриарху сказал.
Он собирает команду, ему нужны пишущие люди. Идите к нему, познакомьтесь». То, что я оказался рядом с Патриархом, означало, что я не должен был «сдавать ЕГЭ», ничего никому не должен был доказывать. У меня получилась вполне революционная судьба, потому что годы шли революционные — именно тогда в 16 лет командуют полком. Я, будучи недоучкой, не закончив еще Академию, стал пресс-секретарем Патриарха и его спичрайтером. Успенский собор Кремля, 1990 год. Фото из личного архива протодиакона Андрея Кураева Сегодня если студент или свежеиспеченный выпускник Академии начнёт пробовать свои силы, ему предстоит множество барьеров: цензура прихожан, настоятеля, благочинного, секретаря епархии, своего епископа. Все на него косятся, все не доверяют его молодости и его активизму.
И каждый в его активности чувствует какой-то упрёк себе. А уж если он начнет давать интервью светским изданиям… То есть сегодня такая судьба, я думаю, была бы невозможна. Но тогда раз Патриарх сразу взял меня именно с этими функциями, то для епископата стало понятно: наш человек, пусть работает. Рассказ девятый, Как не выбирать становиться миссионером Патриарх начал брать с собой в поездки. Для меня это был важный психологический перелом: я человек очень домашний, семейный и тихий. Даже в студенческие годы я не странничал, а домоседничал. Но благодаря поездкам с Патриархом у меня стала исчезать эта своеобразная агорафобия — боязнь переполненных вокзалов, очередей за билетами. Ведь тогда, в начале 90-х купить билет — это была проблема.
На всю Москву лишь три точки продажи билетов на самолет, и их покупка — это история целого дня. Кстати, Патриарх тогда летал в обычных самолетах Аэрофлота в обычном эконом-классе. Ну, максимум, ему брали два места, чтобы уж локтем его никто не толкал… Были случаи, когда пассажиры подсаживались к Патриарху Алексию поговорить… Тогда была в моде так называемая народная дипломатия. Горбачёв, когда ехал в США, брал с собой митрополитов, артистов, учёных, чтобы они общались с общественностью. Чтобы не только глава МИДа беседовал со своим омологом, а чтобы люди открывались друг другу и понимали, что у нас нет никакой заточки в кармане, и мы просто хотим жить вместе со всем человечеством. Патриарх Алексей, как человек в этом участвовавший, решил реализовать аналогичный проект. Например, несколько поездок в нашу группу входил отец Иоанн Вавилов, внук академика Вавилова. Это было шоком для новосибирских академиков: внук Вавилова — и священник!
Были у нас помимо собственно патриаршей программы и свои пресс-конференции, лекции, встречи. Местные ректора университетов и архиереи, стали приглядываться ко мне и приглашать: «Приезжай отдельно — ещё какую-нибудь лекцию прочитаешь». Первые самостоятельные выезды — в Севастополь, Минск, Тбилиси… Но казалось, что эти лишь случайности, эпизоды… А вот всерьез поломало мою жизнь приглашение в город Ноябрьск это Ямал, Крайний Север. Сто тысяч жителей, большинство с университетским образованием. Там вообще в ту пору ни одного священника не было, зато уже постоянно жили шесть протестантских миссионеров.
Русский феодальный архив, например. Это замечательный учёный Плигузов, к сожалению, молодым скончавшийся. Вот он как раз сидел в архивах, и он дотошнейшим образом эти документы, касающиеся в том числе церковной истории, там грамота митрополитов и так далее, он это дело публиковал, давал комментарии. Пять томов таких лежало. Так что такого произошло в реальной жизни XV века, что вас заставило поменять в очередной раз своё отношение к церкви? Очень красивая схема, уважительная, вполне по канонам. Сложность состоит вот в чём. Первое — сопоставляем даты. В унии Константинополь был очень недолго, с 1440 года по 1453-й, 13 лет. Если мы смотрим, какие документы исходят из Москвы, шлются в Константинополь в эти 13 лет, там нет ни слова о том, что мы теперь вас не признаём, мы автокефальны. Напротив, и князь Василий пишет, и митрополит Иона: «Испрашиваем вашего благословения, ваши духовные чады» и так далее и тому подобное. При этом они даже не знают, кто сейчас там патриарх, но всё равно церемониалы остаются прежними. Ни одной декларации о том, что русская церковь объявляет себя автокефальной, нет. То есть первый такой документ появляется уже в 1589 году. Соответственно, об учреждении патриархии патриархом константинопольским Иеремией, который приехал и так далее. Но через 150 лет после этих событий. Поскольку в 1453 году православная иерархия в Константинополе восстанавливается, уния отброшена, осуждена, это святые люди, святой патриарх Геннадий, его преемником святого патриарха Геннадия, они святые, они канонизированы. И вот этот святой патриарх Геннадий назначает нового человека митрополитом на Русь и объявляет Иону: «Имеем отчуждённым от нас, анафематствуем его». То есть под анафемой… Дионисия Русь оказалась. И наконец, дальше канона церковная практика — они разрешали: в случае если войны или что-то затрудняет общение с патриархией через много границ, можете избрать митрополита, он потом будет утверждён. Поэтому само по себе появление Ионы в Москве, самостоятельное избрание — это не грех, это не автокефалия. Это нормально, в порядке вещей, не раз было до этого ещё в истории Руси. А вот то, что он потом вопреки канонам назначает своим преемником после смерти Феодосия и при жизни пишет об этом в завещании, — это прямо запрещено канонами Вселенских соборов — передавать епископскую власть через завещание. Допустим, это так. В вашей-то жизни что изменилось после этого? Что вы поняли такого, чего до этого не понимали? То есть 100 лет греки терпели этот раскол, а потом нашли повод его простить. Иона согласился, хорошо. Это я к чему говорю? Что ровно то же самое греки сделали с украинцами, с Филаретом на наших глазах два года назад. Просто для меня изучение истории — это не самоцель, а попытка понять, что происходит сегодня. И просто я говорю: то, что Константинопольский патриархат сделал на Украине два года назад, — это ровно то же самое, что он сделал в XVI веке по отношению к нашей московской церкви. А к вам-то это какое имеет отношение? Три главных ваших претензии к нынешней Русской православной церкви. Видите ли, первая русская богословская книга — она об этом. Называлась «Слово о законе и благодати» киевского митрополита Илариона. Это и в русской литературе XIX века и так далее. И вот в этом смысле для меня это тоже важно на языке богословия называется «икономия» и «акривия» — как и когда можно отвернуться от закона, переступить через него. Иногда это делается ради корысти, ради своих интересов, но иногда это может делаться ради интересов других людей и ради любви, ради того, чтобы им не слишком натирать и не калечить их судьбы и суставы, да. Вот пусть там перелом был, косточки срослись не совсем правильно, но не всегда надо ломать их заново в надежде, что авось снова срастутся. Вот для меня это дорого. Это один из важнейших тезисов — что не я терплю, меня терпят. Всех нас Господь терпит на ниточке своей любви. Вас и терпят. Патриарх ровно про это и издал своё распоряжение, подтвердив решение суда, дал вам время для раскаяния, причём ровно столько, сколько вам его надо. То есть на самом деле вас никто не анафемствовал. А я вот не понимаю даже. Я вот хотел сказать. В реальности каким образом это решение суда должно быть исполнено? То есть на решение суда наложен мораторий, правильно я понимаю? Это что значит? Патриарх сам налагает мораторий на своё решение. Просто перед этим я не скрывал… — Какой ужас, патриарх испугался, что вы побежите в греческую церковь. Пошли бы вы в свою эту греческую церковь, стали бы вы там диаконом греческой… — Дело не во мне, а дело в создании прецедента. Все побежали, что ли? А если священники, а если это священники, которые пожелают: «Я вот не хочу быть епископом нигде»? А если там окажется некий священник русский, живущий в России, который пожелает стать епископом Константинопольского патриархата, или какой-нибудь здесь среди четырёх сотен епископов, кто-то посчитает себя обиженным патриархом и в чём-то разошедшимся с ним тоже по богословским вопросам и уйдёт туда, то это возможность создать новую юрисдикцию здесь. Дело в том, что у России уникальный сегодня статус в том смысле, что в большинстве стран мира по всей планете сосуществуют несколько православных юрисдикций, будь то Эстония, Финляндия, Германия, США, Австралия и так далее. Понимаете, в XIX веке прихожанин, человек не имел права выбора прихода и духовника. В этом квартале живешь — ты к этому приходу приписан.
Кураева окончательно лишат сана после того, как Патриарх Кирилл утвердит решение. Почему Церкви понадобилось идти на такие меры? В особенности, последней каплей стало то, что он высказался цинично, оскорбительно в отношении умершего от коронавирусной инфекции протоиерея Александра Агейкина, который оставил вдову и малолетних детей. Чувства которых, видимо, совершенно не волновали бывшего протодиакона. Есть еще ряд оснований, которые являются достаточными для того, чтобы такое решение было вполне обосновано.
Для человека из церковной семьи это не кара, не репрессия, а некий урок. Кураева не извергли из церкви, его извергли из алтаря. Светскому обществу в этом могут видеться гонения и репрессии. Тем более, что правильно понять историю Кураева мешает наслоение целого ряда недоразумений. Он обычно воспринимается светской публикой как богослов, оппозиционер, диссидент. Но он не ученый-богослов, а талантливейший популяризатор, миссионер и проповедник. И оппозиционером, и диссидентом он тоже никогда не был. Ему 60 лет, и вся его жизнь внутри церкви всегда была достаточно благополучна, он вращался в орбите церковной власти, общался с влиятельнейшими людьми не только церкви, но и политики, и сам обладал влиянием и привилегиями. И обвинения, которые ему выставлялись два года назад на церковном суде, не касались ни его богословских взглядов, которые в общем-то ничем не отличаются от официального церковного учения, ни его политической позиции. Ему не предъявляли и претензий в связи с его критикой в адрес церковного руководства. Критика эта, собственно, все три десятилетия его церковно-общественной деятельности была одной из его широких привилегий. Никто ему не закрывал рот, да и невозможно это сделать в современной России, сейчас не царское время, в монастырь на Соловки никто никого не ссылает.
Рассказ второй, Как аспирант Кураев спас репутацию своих преподавателей
- Кураев лишён сана за хулу на Церковь
- О компании
- Протодиакон Андрей Кураев
- Рассказ второй, Как аспирант Кураев спас репутацию своих преподавателей
- Ошибка поп-блогера. Дьяк Кураев разоблачает гей-иерархов
«Я нахожусь в состоянии раздрая». За что протодиакона Кураева лишили сана
В понедельник бывший протодиакон Андрей Кураев, лишенный сана Патриархом Московским и всея Руси Кириллом, опубликовал в своем Telegram-канале документ о восстановлении Константинопольским патриархатом его в сане и включении в число клириков. Лишённый ранее сана протодиакон Андрей Кураев (физическое лицо, признанное в РФ иностранным агентом) заявил, что не станет отказываться от. Все из-за личного блога в "Живом Журнале", довольно популярного.В апреле 2020-го Кураев опубликовал пост о настоятеле Богоявленского Елоховского собора Москвы протоиерея Александра Агейкина, который скончался от коронавируса. lorin patrick mckevin, Андрей Кураев.
Живой Журнал диакона Андрея (Кураева)
Главная» Новости» Кураев андрей новости. Диакон Андрей Кураев подверг критике идею постройки церкви на территории сквера в центре Екатеринбурга. Диакон Андрей Кураев в своем блоге рассказал о четырёх известных ему за последние 20 лет случаях, когда епископы были обвинены в "девиантном сексуальном поведении ". lorin patrick mckevin, Андрей Кураев.
диакон Андрей Кураев в блогах
- С ковидом госпитализирован Андрей Кураев.
- Сообщить об опечатке
- Filis inquisitoris
- Сообщить об опечатке
- Из ЖЖ протодьякона Андрея Кураева (пока не стер хозяин): uchenitsa_iya — LiveJournal
- Форма поиска
Filis inquisitoris
Целью релокации бывший диакон назвал «публичные лекции и встречи», но очевидно, что Кураев может надеяться, как минимум, на свое восстановление в сане либо рукоположение в священники (с получением собственного прихода, кафедры в вузе и так далее). В общем, уже в то время диакон Андрей Кураев не нёс слово Божие в массы, а продвигал какую-то свою псевдофилософскую дичь. Фото из личного архива протодиакона Андрея Кураева. 122, сохранений - 85. Присоединяйтесь к обсуждению или опубликуйте свой пост! Сам Кураев пока не комментирует подробно эти события, говоря, что у нового назначения есть положительная и отрицательная сторона. lorin patrick mckevin, Андрей Кураев.
Андрей Кураев: «Вилка вероятностей обрисовалась вполне ясно: или психушка, или тюрьма»
Энциклопедия суеверий. Шпренгер, Г. Молот ведьм. Андрей Критский.
На период рассмотрения дела материальное содержание клирика сохраняется за приходом.
Иоанна Коваля. Может, он и читал пресловутое гундяевское заклинание, но, возможно, в частном общении что-то не то сказал не тому.
Это было прошлым летом, когда я снял девушку с помощью скутера. Дело было у Кремля, на Большом Каменном мосту. Там для пешеходов очень неудобное место: до метро далеко, остановок автобусов нет. И вот я вижу — бедная девчонка куда-то бежит на своих каблучках, опаздывает. Я притормозил: «Девушка, садитесь», — и она согласилась. Я ее и подвёз до Театральной площади, она, оказывается, на какой-то митинг торопилась.
Так что с помощью скутера хотя бы одно доброе дело удалось сделать. Правда, никакой миссионерской беседы даже при желании бы не вышло — мотор ревет, а девушка у меня за спиной. На краю земли. Кунашир, 2011 год. Фото из личного архива протодиакона Андрея Кураева Вместо эпилога: чего не хватает миссионеру? И это главная и летальная проблема в моей жизни. Во-вторых это уже из области «псевдо-выборов» — не удалось стать серьезным учёным. Но тут надо было выбирать: или миссионерство, или какая-то кабинетная работа.
Я не жалею, что жизнь меня наставила на первый путь, потому что вижу: настоящих, хороших, кабинетных учёных у нас в Церкви стало больше за эти 20 лет. А вот аналогичного роста числа и качества миссионеров не наблюдается… Наверное, если бы я стал ученым, занялся бы историей Церкви: мне нравится ее нелинейность и многообразие. В-третьих, ещё одна моя глобальная мечта не осуществилась. В начале 90-х годов, впервые побывав в Германии, я гостил во Франкфурте в семье главного художника театра Эрмитаж. Деревенский дом, буквально под окном коровы пасутся — а он работает на московский театр, делает на компьютере какие-то эскизы и посылает по интернету. И я понял: вот это моя мечта — деревенский домик с интернетом. Это всё удобрение. Латинские отцы любили напоминать, что слово humilitas смирение однокоренное со словом гумус — перегной.
Земля принимает на себя помои, а взращивает новые цветы. Вот так и душа христианина принимает поношение, а взращивает мудрость. А интернет-монах мог бы, не выходя из кельи, вести переписку, и на каком-нибудь форуме защищать честь церкви. Но порой с монашеским смирением признаваясь, что и мои носки могут дурно пахнуть. Защита Церкви не означает тотальной апологии ее жизни, быта и истории в отличие от ее Веры. Защита может быть покаянной. Для христианина покаяние не есть что-то постыдное… — Сейчас еще остались миссионеры в Русской Церкви? Он, поехав в горный Алтай, изучил шорский язык и обычаи алтайцев, жил с ними несколько лет.
Вот это — настоящее миссионерство. Жаль, что пресса не заметила его подвиг… Издалека вызывает мое уважение решение игумена Агафангела Белых поехать служить в Тикси… У меня же желания решительного пространственно-культурно-бытового разрыва не было. Я всегда был ориентирован на публику городскую и образованную — «племя советской интеллигенции». Потому что и здесь работы выше головы. Так я понимаю слова Апостола Павла: «Не заботящийся о домашних хуже язычника». По крайней мере, если мне кажется, что это не так, я представляю себе многотысячный список батюшек, которые мне завидуют. Дьякону же священники обычно завидуют как безответственному человеку: он ни за что не отвечает, не исповедует, не проповедует, не настоятельствует. Просто молится на радость себе и людям.
У дьякона ниже церковный и социальный статус, меньше доход. Но зато у него больше свободы. Вечный выбор. И обычно имеющий одно завидует другому. О сложных отношениях свободы и доходов говорит старое пикирование между Диогеном и философом Аристиппом. Аристипп, наживший состояние, восхваляя царя, увидел, как Диоген промывает чечевицу, и сказал: «Если бы ты прославлял царя, тебе не пришлось бы питаться чечевицей! Нет, я не бомж и не питаюсь чечевицей. Определенная жизненная и финансовая независимость у меня есть.
Есть убеждение в том, что Бог меня еще зачем-то терпит, а, значит, не выдаст. Все это вкупе с отсутствием карьерных планов дает мне очень важную свободу: я могу не аплодировать вместе с залом. Вам разве еще не завидно? Андрей Кураев — протодиакон Русской Православной Церкви; профессор Московской духовной академии; старший научный сотрудник кафедры философии религии и религиоведения философского факультета МГУ; писатель, богослов, философ и публицист, светский и церковный учёный, проповедник и миссионер. Родился 15 февраля 1963 года в Москве. В 1984 г. В 1988 г. По возвращении из Румынии с 1990 по 1993 г.
В 1992 г. В 1993-1996 гг. Иоанна Богослова. С 1997 года — профессор Православного Свято-Тихоновского богословского института. С осеннего семестра 2004 года основное место работы — МДА чтение лекций в Свято-Тихоновском институте ныне университете при этом продолжается. В 1994 г. В 1995 г. В 1996 г.
Мне хотелось к нему. Диаконская хиротония была совершена в патриаршем соборе в Бухаресте, а затем я уехал в Буковину, в карпатские горы. Сорокоуст у меня был необычный: не в одном храме, а в разных монастырях. Они там стоят рядышком, пешком можно дойти. Красивейшие места! И вот брожу я несколько дней по горам да монастырям вокруг Сучавы, и вдруг набредаю на непреодолимое ощущение: надо бы остановиться. Позже мне не раз предлагали стать священником в последний раз — года четыре назад. Но принятие священнического сана или женитьба — это такие безумные поступки, которые надо совершать в молодости. С каждым годом это все тяжелее сделать, потому что понимаешь последствия. Подумывал о монашестве.
Мне кажется, что православный юноша, который хотя бы пару месяцев не мечтал о монашестве — человек духовно не вполне здоровый. Но сильнее оказалось ощущение, что это не мое. Что мне нужно быть где-то ближе к людям. Я не мог себе представить, как именно это должно выглядеть. Но было ощущение: «Подожди. Не принимай радикальных решений. Не отрывайся от книжек. Рассказ восьмой, Как не выбирать становиться пресс-секретарем Патриарха Алексия Так был ли у меня выбор — оставаться в аспирантуре или идти в семинарию? Со стороны это выглядело как выбор. А я просто однажды представил себе, что вот эти стены и пересуды оградят мою жизнь навсегда, если я останусь в Институте философии.
И у меня случился дикий приступ тоски. Стало ясно: любой ценой, но вырваться отсюда именно туда, в семинарию. Когда я шёл в семинарию и учился в ней, у меня не было никаких жизненных перспектив и планов. Многие однокурсники примеряли на себя служение священника, заранее покупали все необходимое: миниатюрные евхаристические наборы для причастия больных, кисточки для помазания, губки… Да-да, тогда обычная натуральная губка, которой прибираются на престоле, была дефицитом. Поэтому наиболее перспективные семинаристы ими запасались заранее: заказывали редким знакомым «выездным» паломникам, направлявшимся в Грецию. Я же руководствовался принципом «хоть хворостиной, да в церковной ограде торчать». Планов не было. Я был ведомым. Так, не чая, не гадая, не выбирая оказался командированным в Румынию. Потом вернулся в Советский Союз — тоже не зная, что это уже навсегда.
Я то приехал домой на каникулы, вещи оставил в Бухаресте и просто пустил пробный шар, сказав ректору Академии: «Владыка, вроде бы, страна другая, Патриарх другой, глава ОВЦС другой. Может быть, я уже могу вернуться из Румынии и доучиваться в Академии? Ректор сказал: «Да, я подумаю. Восстановим вас на третьем курсе, заодно, может быть, библиотекарем оформим. Зайдите через недельку». Я через недельку захожу, а он говорит: «Я про вас новому Патриарху сказал. Он собирает команду, ему нужны пишущие люди. Идите к нему, познакомьтесь». То, что я оказался рядом с Патриархом, означало, что я не должен был «сдавать ЕГЭ», ничего никому не должен был доказывать. У меня получилась вполне революционная судьба, потому что годы шли революционные — именно тогда в 16 лет командуют полком.
Я, будучи недоучкой, не закончив еще Академию, стал пресс-секретарем Патриарха и его спичрайтером. Успенский собор Кремля, 1990 год. Фото из личного архива протодиакона Андрея Кураева Сегодня если студент или свежеиспеченный выпускник Академии начнёт пробовать свои силы, ему предстоит множество барьеров: цензура прихожан, настоятеля, благочинного, секретаря епархии, своего епископа. Все на него косятся, все не доверяют его молодости и его активизму. И каждый в его активности чувствует какой-то упрёк себе. А уж если он начнет давать интервью светским изданиям… То есть сегодня такая судьба, я думаю, была бы невозможна. Но тогда раз Патриарх сразу взял меня именно с этими функциями, то для епископата стало понятно: наш человек, пусть работает. Рассказ девятый, Как не выбирать становиться миссионером Патриарх начал брать с собой в поездки. Для меня это был важный психологический перелом: я человек очень домашний, семейный и тихий. Даже в студенческие годы я не странничал, а домоседничал.
Но благодаря поездкам с Патриархом у меня стала исчезать эта своеобразная агорафобия — боязнь переполненных вокзалов, очередей за билетами. Ведь тогда, в начале 90-х купить билет — это была проблема. На всю Москву лишь три точки продажи билетов на самолет, и их покупка — это история целого дня. Кстати, Патриарх тогда летал в обычных самолетах Аэрофлота в обычном эконом-классе. Ну, максимум, ему брали два места, чтобы уж локтем его никто не толкал… Были случаи, когда пассажиры подсаживались к Патриарху Алексию поговорить… Тогда была в моде так называемая народная дипломатия. Горбачёв, когда ехал в США, брал с собой митрополитов, артистов, учёных, чтобы они общались с общественностью. Чтобы не только глава МИДа беседовал со своим омологом, а чтобы люди открывались друг другу и понимали, что у нас нет никакой заточки в кармане, и мы просто хотим жить вместе со всем человечеством. Патриарх Алексей, как человек в этом участвовавший, решил реализовать аналогичный проект. Например, несколько поездок в нашу группу входил отец Иоанн Вавилов, внук академика Вавилова. Это было шоком для новосибирских академиков: внук Вавилова — и священник!
Были у нас помимо собственно патриаршей программы и свои пресс-конференции, лекции, встречи. Местные ректора университетов и архиереи, стали приглядываться ко мне и приглашать: «Приезжай отдельно — ещё какую-нибудь лекцию прочитаешь».