Статья посвящена одному из лучших произведений русского классика Федора Михайловича Достоевского Бесы. В этой статье представлена история создания романа "Бесы" в цитатах самого Достоевского, отношение писателя к произведению, интересные факты о работе над романом и т.д.
Краткое содержание «Бесы»
Новый спектакль Константина Богомолова — это не версия романа «Бесы», а скорее режиссёрский опыт прочтения прозы Достоевского и результат полемического диалога с автором. “В моем романе “Бесы“ я попытался изобразить те многоразличные и разнообразные мотивы, по которым даже чистейшие сердцем и простодушнейшие люди могут быть привлечены к совершению такого же чудовищного злодейства. О Бесах в двух словах: бесы-революционеры вселились в Россию, но, как и в евангельской притче, произойдет чудесное исцеление, главное верить в Христа и его дело.
Идея вышла на улицу
- В воскресенье из телевизора полезут «Бесы» - ReadRate
- Большая сцена
- В воскресенье из телевизора полезут «Бесы» - ReadRate
- Достоевский изгоняет бесов
Ф. Достоевский, "Бесы": анализ и краткое содержание
| Бесы Достоевского | «Бесы» — один из самых важных романов Фёдора Михайловича Достоевского. |
| Публицист Валентин Симонин: Я роман «Бесы» читал и хочу сказать… | Многие читатели усматривают провидческий дар в том, как написал Достоевский «Бесы». |
| В воскресенье из телевизора полезут «Бесы» - ReadRate | «Федор Михайлович написал инструкцию, как обращаться именно с романом “Бесы”. |
| Роман Достоевского «Бесы». Неизвестные факты | Перед смертью случайная попутчица, которой он рассказывает всю свою жизнь, читает ему Евангелие, и он сравнивает одержимого, из которого Христос изгнал бесов, вошедших в свиней, с Россией. |
Публицист Валентин Симонин: Я роман «Бесы» читал и хочу сказать…
В фильме капитан из «наших» в приступе злокачественного атеизма рубит икону на глазах прохожих: дескать, пусть ваш Бог теперь наказывает меня, а я посмотрю. Православная книгоноша Софья Матвеевна целует обломки и приговаривает с укором: а куда тебя больше-то наказывать в этот момент кощунник Лямшин, тоже из «наших», подсовывает ей в сумку нехорошие картинки. Контраст идей и людей достигнут! В романе тоже есть подпоручик, который выбросил из своей квартиры два хозяйских образа и один из них изрубил топором. Книгоноши при этом не оказалось, но не потому, что автор романа веровал слабее, чем автор картины, а потому, что был прежде всего художником и не терпел назиданий в лоб.
Та же вездесущая книгоноша в конце сериала предлагает уезжающему Горемыкину купить Евангелие. Намек понятен, но Достоевский так грубо не работает. А Хотиненко — сторонник простых решений: раз у «наших» «Бога нет — все позволено», нужен наглядный идейный противовес. Создатели картины, однако, стараясь сделать вещь актуальную, как-то не заметили, что нынешнее время давно разрешило в России и Бога, и веру, и церковь.
А люди — все равно всё себе позволяют, ни в чем не отказывают: лгут, воруют, грабят, убивают. Теперь — о финале картины. Романный Петр Верховенский действительно избежал наказания и скрылся в Швейцарии. Как и его прототип Нечаев, он и там не будет сидеть тихо-мирно, а снова пустится в политические авантюры.
Но почему в эпилоге картины сериальный Петя идет по заснеженному альпийскому лугу к дому, купленному Ставрогиным в кантоне Ури, где теперь, пять лет спустя, живет Дарья Шатова и, видя ее благосклонную улыбку, победно ухмыляется в ответ? То ли она его ждет? То ли у них давний уговор? То ли он имеет виды на ее сына, пятилетнего Колю, которого Даша у Достоевского могла родить, но не родила?
Но коль скоро автора романа в наличии нет, режиссеру всё позволено, и Даша, волею Хотиненко, рожает-таки ставрогинского ребенка. Теперь они с Петей будут растить его вместе? Бедная Даша, бедный Коля, достающий из снега отцовскую булавку для накалывания бабочек. Мальчик разглядывает ее и вкалывает себе в воротник пальтишка.
Фото: mosfilm. Но как раз там ясно сказано о неудачной беременности Даши, и это не столько случай ее женского нездоровья, сколько метафизический феномен: сыновья Ставрогина не жильцы на этом свете как и киношные бабочки из его коллекции, которых в конце концов склевали куры. С Петрушей же — одна та радость, что его прототип, провокатор и убийца, не через пять лет, а раньше, через три года после бегства из России, будет выдан швейцарской полицией российским властям и осужден. Из Петропавловской крепости он уже не выйдет.
Несколько принципиальных слов о главных действующих лицах и исполнителях. Маковецкий, Матвеев, Шагин, Шалаева играют и виртуозно, и самозабвенно, но совсем не то и не тех. Маковецкий совершенно замечателен в роли персонажа, которого в романе нет и который этому роману чужд. Он был бы совершенно уместен в детективных сериалах Б.
Акунина, где-нибудь в «Пелагее и белом бульдоге»: как раз там речь идет о синодальном инспекторе Бубенцове, который приезжает из Петербурга в губернский город расследовать страшные преступления с отрезанными головами. Матвеев, по его собственному признанию[6], играет Ставрогина, шизофреника, одержимого гитлеровской идеей, то есть человека с фундаментальным расстройством мышления и сознания. Актер специально знакомился с психиатрами, изучал разные истории болезни. По версии картины, Ставрогин болен буквально, хотя в его болезнь не очень верится.
Но если это все же так, какой с него спрос? Какой счет закон и общество могут предъявить инвалиду с психиатрическим диагнозом, который за себя не отвечает? И разве честно разглядывать в художественный микроскоп клинически больного человека! Но ведь медики из романа «Бесы» «по вскрытии трупа совершенно и настойчиво отвергли помешательство» 10; 516.
Русская классика: динамика художественных систем ционную в смысле сюжетном главу... Гессен, ссылаясь на письмо автора «Бесов» А. Значительно осложняет изучение главы «У Тихона» и сосуще-ствован е двух ее вар антов гранк сп сок л , по другой терм но-лог , московская петербургская редакц соответственно. Первый вариант - это гранки декабрьской книжки «Русского вестника» 1871 года, соответствующ е той рукоп с , которая первоначально была послана автором в Москву. Гранк содержат многоч сленные разновременные правки, отражающие процесс творческой переработки текста. Второй сточн к - коп я, сделанная А. Достоевской с не з-вестного источника и не доведенная до конца список. Различие вари -антов связано с попыткой сделать главу пр емлемой для печат : на большей правке была подвергнута вторая часть главы - сама «Исповедь», а самое знач мое разл ч е заключается в том, что сцена нас л я над девочкой, оп санная в гранках, в сп ске была заменена эпизодом с выброшенным листом. Это различие актуализирует вопрос о том, действительно ли по замыслу поздней редакции в биографии Ставрогина имело место надругательство над ребенком и им ли обусловлен траг ческ й сход героя. Осмысляя эту проблему, А.
Бем настаивает на том, что «Петер-бургск й текст, подводя Ставрог на вплотную к преступлен ю, скус-ственно оставляет ч тателя в недоумен , было л оно действ тельно совершено»7. Но, пр н мая во вн ман е пр ч ну переработк главы, более убед тельной представляется точка зрен я А. Эволюц я образа Ставрог на. Русская классика: динамика художественных систем преступлен я, совершенно тождественно в ней Петербургской редакции - Т. Определяя взаимосвязь между преступлением и гибелью Ставро-г на, сследовател пре мущественно склоняются к тому, что надругательство над ребенком не сключало возможност спасен я героя, аргументируя это религиозной позицией Ф. Достоевского «Ясно, что для Достоевского самое преступлен е, будь оно даже столь ужасное, как изнасилование Матреши, еще не закрывало пути к спасению»9; «Согласно религиозным взглядам Достоевского, кажется, нет такого греха, которому не может быть прощен я, как нет абсолютно безнадежного грешн ка»10 высказыван ем Т хона: «Даже самое страшное преступлен е может быть прощено»11. Впервые часть главы гранок была опубл кована А. Достоевской в 1906 году, и уже в работе Д. Мережковского «Л. Толстой и Достоевск й» 1901-1902 анал з романа дается с ее учетом12, а ставшая хрестомат йной работа Л.
Гроссмана13 рассматр вает споведь как знач мую, художественно ценную часть романа. В полном объеме глава под назван ем «Исповедь Ставрог на» была обнародована только в 1922 году. Эта публикация, конечно, не могла не пр влечь вн ман е сследователей, а первоочередной проблемой на данном этапе закономерно оказался статус текста: от того, сч тать л его вар антом чернов ка л полноценной частью романа без преувел чен я зав сел все дальнейш е зыскан я. Текстолог ческ й анал з положен е главы определяет неоднозначно. Как указывает В. Комарович, часть исповеди повторяется в следующем романе Ф. Достоевского «Подросток», а осмысление отрывка Апокал пс са «И ангелу Лаод к йской церкв нап ш. Однако, подчерк вает А. Дол н н, знач тельное кол чество сцен канон ческого текста так или иначе отсылают к «пропущенной» главе и обретают 8 Долинин А. Исповедь Ставрог на.
Трагед я зла. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. Стилистика Ставрогина. Поэтика Достоевского.
Герой этого процесса — политический заговорщик С. Нечаев, человек сильной воли, склонный к различным авантюрам и неразборчивый в выборе средств, эмигрировал в 1869 г. На время ему удалось добиться поддержки двух обманутых им ветеранов революционного движения — анархиста М. Бакунина и друга Герцена, поэта Н. Огарева, впоследствии от него отшатнувшихся. Пробравшись затем нелегально снова в Россию, Нечаев здесь, наоборот, выдавал себя за агента русской политической эмиграции и лондонского Международного товарищества рабочих, наделенного особыми полномочиями. Окружая себя таинственностью и требуя от обманутой им молодежи строжайшего, беспрекословного повиновения, Нечаев создал в Москве, главным образом среди студентов сельскохозяйственной академии, несколько политических кружков «пятерок» заговорщицкого типа, где он претендовал на роль диктатора. В написанном и пропагандировавшемся им «Катехизисе революционера», при составлении которого он воспользовался рядом положений из устава ордена иезуитов, Нечаев утверждал, что революционер не должен чувствовать себя связанным никакими обязательствами и не может пренебрегать никакими средствами. Провозглашая в качестве цели созданной им организации «всеобщее и повсеместное разрушение», Нечаев призывал своих последователей объединиться с разбойниками и деклассированными, преступными элементами, которые рисовались ему в ложном ореоле бунтарей и мстителей за общественную несправедливость. После того как программа Нечаева и его способ действий встретили отпор со стороны привлеченного им в организацию студента Иванова, Нечаев ложно обвинил Иванова в предательстве. Заставив членов «пятерки» убить Иванова, Нечаев снова эмигрировал за границу, так что процесс над арестованными нечаевцами слушался в его отсутствие.
В доказательство этого Кириллов решил заявить «высший пункт» своеволия — совершить самоубийство. Был связан с революционерами, которым предложил использовать своё будущее самоубийство в нужных для них целях. Покончил с собой после убийства Шатова, по требованию Верховенского взяв вину на себя. Одним из прототипов Кириллова считается петрашевец К. Тимковский [9]. Пользовался в городе скверной репутацией, был замешан во многих скандалах, охотно распространял сплетни и был за это не раз наказан. Лицемерен, завистлив и подл, при этом человек неглупый и искренне верящий в грядущее социальное переустройство общества. Участвовал в убийстве Шатова, ведя себя достаточно хладнокровно. После убийства уехал в Петербург, но не найдя там Верховенского и Ставрогина, не стал бежать за границу, пустился в загул и был арестован. Фамилия персонажа напоминает фамилию нечаевцев братьев Лихутиных, однако в большей степени в нём отражены черты непосредственного участника убийства студента Иванова П. Успенского и знакомого писателя, литератора А. Милюкова [10]. Виргинский — тихий и серьёзный молодой человек тридцати лет, по словам хроникёра, «редкой чистоты сердца». Участвовал в убийстве Шатова, но пытался отговорить от него остальных членов «пятёрки». Частичными прототипами Виргинского считаются «нечаевцы» П. Успенский и А. Лямшин — почтовый чиновник, хорошо играл на фортепьяно и имел актёрский талант, в результате чего фактически играл в высшем обществе города роль шута, при этом наряду с Липутиным имел отношение к различным хулиганским выходкам, имевшим большой резонанс. Участвовал в убийстве Шатова, после чего находился в маловменяемом состоянии и, наконец, признался в преступлении, предав остальных членов кружка. Толкаченко «знаток народа» — эпизодический персонаж, один из участников «пятёрки», ему Верховенским была отведена вербовка «революционеров» среди проституток и преступников. Участвовал в убийстве Шатова, после сбежал в уезд. Прототипом послужил фольклорист Иван Гаврилович Прыжов [11]. Разработал собственную систему переустройства общества, заслужившую высокую оценку П. Верховенского, однако в убийстве Шатова участвовать отказался, заявив, что оно противоречит его идеям. Эркель — очень молодой человек, прапорщик-артиллерист, попавший под влияние Петра Верховенского и фанатично преданный ему. Членом «пятёрки» не был, однако участвовал в убийстве Шатова и вёл себя во время и после него наиболее хладнокровно. Прототипом его был нечаевец Н. Семён Яковлевич — юродивый. Прототипом его послужил известный московский юродивый Иван Яковлевич Корейша. Ироничный образ юродивого в романе написан под впечатлением книги И. Прыжова «Житие Ивана Яковлевича, известного пророка в Москве» [12]. Семён Егорович Кармазинов — знаменитый писатель. Пожилой человек, лет 55, имеет не слишком приятную внешность и манеры например, говорит он «медовым, хотя несколько крикливым голоском» с «дворянским присюсюкиванием» , самолюбив, напыщен, завистлив и лицемерен. Кармазинов является писателем-западником, однако в современных политических и общественных событиях он ничего не понимает и боится их, отчего заискивает одновременно и перед властью, и перед нигилистами. Является карикатурным изображением Ивана Тургенева хотя при этом внешне является полной противоположностью последнего , многие факты биографии Кармазинова повторяют биографию Тургенева. Кроме того, фамилия «Кармазинов» напоминает фамилию другого русского писателя — Н. Карамзина , что, по мнению П. Бицилли, указывает на то, что Кармазинов является воплощением «упадочной формы русского европеизма» с которым традиционно ассоциируется Карамзин [13]. Федька Каторжный — вор, убийца.
Театр «Мастерская» переосмыслил «Бесов» Достоевского
| Роман «Бесы»: какую проблему скрыли за памфлетом? | Роман Ф. Достоевского «Бесы» с иллюстрациями Н. Каразина, 1893. |
| «Бесы» — роман-предупреждение Фёдора Достоевского | «Бесы» — читайте и скачивайте книгу (epub) онлайн бесплатно и без регистрации, автор Федор Достоевский. |
| Публицист Валентин Симонин: Я роман «Бесы» читал и хочу сказать… | «Бесы» — читайте и скачивайте книгу (epub) онлайн бесплатно и без регистрации, автор Федор Достоевский. |
| Анализ романа «Бесы» (Ф. М. Достоевский) | Экземпляр романа «Бесы» из тиража, напечатанного в 1935 году и почти полностью уничтоженного, выставят на торги, которые состоятся 7 декабря. |
| Бесы (роман) - читайте бесплатно в онлайн энциклопедии «Знание.Вики» | И вышли жители смотреть случившееся и, пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме, и ужаснулись. |
Бесы (роман)
| Роман-предупреждение. «Бесы» Ф. Достоевского | Шестой по счету роман Фёдора Михайловича Достоевского «Бесы» был написан в 1872 году. |
| «Карабкались по фрагментам». В Петербурге поставили «Бесов» Достоевского | Статья посвящена творческой истории создания «Бесов» Ф.М. Достоевского, связанной с замыслом главы «У Тихона», не вошедшей в окончательный текст романа. |
| «Бесы» и Россия | В ролях: Максим Матвеев, Антон Шагин, Сергей Маковецкий и др. |
Ещё раз о бесах
«Бесы» — роман Фёдора Михайловича Достоевского, написанный в 1871—1872 годах. Булгаков предлагает нам задуматься, а мог ли Ставрогин (или Петруша, или другие «бесы» этого романа) написать о самом себе так, как написал о нем Достоевский? купить билеты в Санкт-Петербурге | 18 мая 2024, начало в 18:00 Театр им. Ленсовета. «Бесы» — читайте и скачивайте книгу (epub) онлайн бесплатно и без регистрации, автор Федор Достоевский. Федор Михайлович Достоевский на librebook доступна к прочтению онлайн. В январе 1871 года в журнале «Русский вестник» начал выходить роман Федора Достоевского «Бесы».
«Бесы» Ф. М. Достоевского: терроризм не пройдет!
Заставив членов «пятерки» убить Иванова, Нечаев снова эмигрировал за границу, так что процесс над арестованными нечаевцами слушался в его отсутствие. В отличие от «Преступления и наказания» и «Идиота» действие в «Бесах» происходит не в Петербурге, а в одном из русских губернских городов. Достоевский возвращается здесь на новом этапе развития к форме «провинциальной хроники», которую когда-то испробовал в «Дядюшкином сне» , но насыщает ее иным, злободневно-политическим, остродраматическим содержанием, заставляя разыграться перед читателем цепь событий, повторяющих внешние контуры нечаевского дела. Следуя примеру Тургенева, автора «Отцов и детей» , где изображен обострившийся в России 60-х гг.
Но он дает спорам между ними другую интерпретацию, чем Тургенев, который фигурирует в «Бесах» в карикатурном, пародийном образе сюсюкающего и самовлюбленного писателя Кармазинова от слова «кармазин», обозначающего один из оттенков красного цвета — намек на его сочувствие «красным». Отсюда гневное, полемическое название романа — «Бесы». Достоевский 1982 Достоевский — величайший мастер диссонансов; возможно, фонды мировых безобразий значительно пополнились после него; беспредельна его изобретательность по части душевной инквизиции; героев его не устрашишь загробными муками, потому что все они, как один, знают, что «хуже не будет».
Откройте «Бесы». Голова идет кругом от этих адских выдумок; автор не дает передохнуть, опомниться; уродство лезет на уродство; в каких математических знаках можно было бы изобразить степень этих уродств! Сплошные диссонансы, геометрическая прогрессия диссонансов, на которые нет и не может быть консонансов; вселенная сошла здесь с ума; вот с этой вот черты.
До черты — иной мир, и его знает Достоевский, и чего бы только не отдал он за право, ну, хоть минутной передышки в мире том, мире Шиллера и прекрасных «геттингенских душ»!
Система персонажей Варвара Ставрогина — губернская дама, помещица. Муж Варвары Петровны, генерал-лейтенант Всеволод Николаевич Ставрогин, обладал большими связями, которые Варвара пытается безуспешно восстановить. Ставрогина — влиятельная женщина в губернии. Она деспотична и высокомерна.
Но часто чувствует зависимость от людей, взамен ожидая того же. Николай Ставрогин — привлекательный молодой человек, имеющий превосходный вкус и хорошее воспитание. При этом он себя ведет скромно и не особо разговорчиво. В Николая влюблено все женское светское общество. После возвращения из Европы Николай принимает участие в тайном обществе.
В тот же период он ставит опыт по воздействию на Кириллова и Шатова. Николай не принимал прямого участия в убийстве Шатова, не поддерживал эту идею, но мысль о сплочении исходила именно от него.
История на все времена. Аннотация "Бесы" - одно из наиболее трагических, загадочных и притягательных произведений Ф. Идейно-философская канва романа, написанного в 1872 году, оказалась пророческой: события ХХ века во многом подтвердили гениальность писательского предвидения.
В краю молочных рек триллер саспенс социальный драма психологический духовные поиски насилие жизненные трудности религия нетрадиционные отношения преодоление проблем взросление современная русская проза эксперименты над людьми секты жизненные ценности Иногда мир становится словно картонным: ты осознаешь, что любовь - вовсе не любовь, а зависимость, родители бьют тебя за то, что ты не той ориентации, молодой человек унижает и ему по кайфу. Эта община помогает встать на ноги и избавиться от боли.
Ф. Достоевский, "Бесы": анализ и краткое содержание
Шестой по счету роман Фёдора Михайловича Достоевского «Бесы» был написан в 1872 году. Новый спектакль Константина Богомолова — это не версия романа «Бесы», а скорее режиссёрский опыт прочтения прозы Достоевского и результат полемического диалога с автором. Хотя в легендарной трилогии «Бесы» Льва Додина, поставленной в 1990-х в Малом драматическом театре, ее просто не существовало.
Поделитесь статьей с друзьями
- «Бесы» Достоевского. Неизвестное
- Бесы (слушать аудиокнигу бесплатно) - автор Федор Достоевский
- О чем книга Бесы — Достоевского
- Публицист Валентин Симонин: Я роман «Бесы» читал и хочу сказать…
- трейлер >>
Издание «Бесов», запрещённое в СССР, выставят на торги
Причем мотивы раскрытого убийства были двоякими. Нечаев не просто инициировал убийство, чтобы предупредить донос со стороны Иванова. В еще большей степени он пытался подчинить других членов этого террористического кружка своей воле, связав их кровью жертвы. Федор Михайлович за этим событием уловил, понял, осознал и донес до умов и сердец читателей макроопасность грядущего. Прозорливость писателя Роман действительно сенсационный написал Достоевский. Заметьте: никто так громко и резонансно до Федора Михайловича не предупреждал об угрозе «бесноватости» поляризованного революционными идеями общества. Как же это удалось осознать и осуществить писателю-неполитику? Причина проста — гениальность! Докажем это собственным «литературным» путем, сопоставляя идеи разных авторов. Вспомним, мысль Умберто Эко «Маятник Фуко» о природе этого качества, утверждающую, что гений всегда играет на одном компоненте мироздания, однако он делает это уникально - так, что задействуются остальные комопоненты… «А причем здесь Достоевский? Продолжим эту мысль: гениальность Достоевского зиждется на потрясающем психологизме его образов.
Великий психолог Зигмунд Фрейд как-то сказал, что никто из личностей, которых он знает, не может ему поведать чего-то нового по психологии человека. Никто, кроме Достоевского! Достоевский — гениальный психолог Просматривается очевидное: вывод об угрозе бесноватости общества обосновал Достоевский «Бесы» через постижение психологии революционеров-нигилистов. Об этой угрозе обществу проникновенно сказал Николай Александрович Бердяев, подчеркнув, что Достоевский ощутил, что в стихии революции доминантой является вовсе не человек, ибо им овладевают напрочь оторванные от гуманизма и от божьего промысла идеи. Достоевский — непримиримость к насилию Неслучайно написал Достоевский «Бесы». Краткое содержание его посыла потомкам: человек, поддавшийся «бунту и своеволию» не может быть свободным. А перестав быть свободным, согласно убеждениям Федора Михайловича, он вообще перестает быть человеком. Это — нелюдь! Примечательно, что классик до своего смертного часа — бескомпромиссен и непримирим, отстаивая идею живого Смысла и живой Истины жизни, утверждая, что на унижении человеческой личности невозможно построить никакого «хрустального дворца» нового общества. Общество будущего, по мнению писателя, должно руководствоваться движением сердца человека, а не теориями, рожденными холодным разумом.
Актуальность предвидения классика Но разве вышесказанное касается лишь революционеров XIX века? Не будем уподобляться страусам, прячущим голову от реальности. В еще большей мере, чем рассказал читателям Достоевский, бесы пленяют людей современных, манипулируемых массмедиа, которые сеют ненависть. Вспомним произведение уже современного российского классика Виктора Пелевина, где он в своем романе «Т» аргументировано мотивирует, что бесы современного виртуального неоколониального общества гораздо страшнее описанных Федором Михайловичем: Поражает, насколько глубок роман, который написал Достоевский «Бесы». Отзывы современных читателей единодушны: читать книгу следует во взрослом возрасте, с расстановкой, постепенно. Следует анализировать и сопоставлять написанное Федором Михайловичем с современностью. Тогда многое становится понятно. Достаточно сравнить с нигилистами Достоевского оголтелые СМИ, сеющие ненависть в обществе! Обидно, когда в медиапространстве, вместо пропаганды терпения и доброты, звучат аккорды ненависти. Какими изображаются в романе бесноватые террористы?
Однако вернемся к книге Федора Михайловича. Литературоведы едины в своем мнении: это один из самых сложных романов. Как роман-предупреждение, роман-трагедию создал Достоевский «Бесы». Краткое содержание произведения — показ читателю анатомии ненависти, зла, бесовщины, вносимой террористами в губернский город — модель всей России. Фактически это своеобразная группа революционеров-фигурантов, которую мастерски изобразил Достоевский «Бесы». Краткое содержание морали террористов - подмена в их умах и сердцах христианской любви к ближнему на бесовскую ненависть.
Об изношенности ценностей. О психическом кризисе цивилизации, кризисе человека и гуманизма.
В конце концов, «Бесы» — о конце времени.
Они бранились, вменяя себе это в честь. Довольно трудно было узнать, что именно они написали; но тут были критики, романисты, драматурги, сатирики, обличители. Степан Трофимович проник даже в самый высший их круг, туда, откуда управляли движением. До управляющих было до невероятности высоко, но его они встретили радушно, хотя, конечно, никто из них ничего о нем не знал и не слыхивал кроме того, что он «представляет идею». Он до того маневрировал около них, что и их зазвал раза два в салон Варвары Петровны, несмотря на всё их олимпийство. Эти были очень серьезны и очень вежливы; держали себя хорошо; остальные видимо их боялись; но очевидно было, что им некогда. Явились и две-три прежние литературные знаменитости, случившиеся тогда в Петербурге и с которыми Варвара Петровна давно уже поддерживала самые изящные отношения.
Но, к удивлению ее, эти действительные и уже несомненные знаменитости были тише воды, ниже травы, а иные из них просто льнули ко всему этому новому сброду и позорно у него заискивали. Сначала Степану Трофимовичу повезло; за него ухватились и стали его выставлять на публичных литературных собраниях. Когда он вышел в первый раз на эстраду, в одном из публичных литературных чтений, в числе читавших, раздались неистовые рукоплескания, не умолкавшие минут пять. Он со слезами вспоминал об этом девять лет спустя, — впрочем, скорее по художественности своей натуры, чем из благодарности. Его заставили подписаться под двумя или тремя коллективными протестами против чего — он и сам не знал ; он подписался. Варвару Петровну тоже заставили подписаться под каким-то «безобразным поступком», и та подписалась. Впрочем, большинство этих новых людей хоть и посещали Варвару Петровну, но считали себя почему-то обязанными смотреть на нее с презрением и с нескрываемою насмешкой. Степан Трофимович намекал мне потом, в горькие минуты, что она с тех-то пор ему и позавидовала.
Она, конечно, понимала, что ей нельзя водиться с этими людьми, но все-таки принимала их с жадностию, со всем женским истерическим нетерпением и, главное, всё чего-то ждала. На вечерах она говорила мало, хотя и могла бы говорить; но она больше вслушивалась. Говорили об уничтожении цензуры и буквы ъ, о заменении русских букв латинскими, о вчерашней ссылке такого-то, о каком-то скандале в Пассаже, о полезности раздробления России по народностям с вольною федеративною связью, об уничтожении армии и флота, о восстановлении Польши по Днепр, о крестьянской реформе и прокламациях, об уничтожении наследства, семейства, детей и священников, о правах женщины, о доме Краевского, которого никто и никогда не мог простить господину Краевскому, и пр. Ясно было, что в этом сброде новых людей много мошенников, но несомненно было, что много и честных, весьма даже привлекательных лиц, несмотря на некоторые все-таки удивительные оттенки. Честные были гораздо непонятнее бесчестных и грубых; но неизвестно было, кто у кого в руках. Когда Варвара Петровна объявила свою мысль об издании журнала, то к ней хлынуло еще больше народу, но тотчас же посыпались в глаза обвинения, что она капиталистка и эксплуатирует труд. Бесцеремонность обвинений равнялась только их неожиданности. Престарелый генерал Иван Иванович Дроздов, прежний друг и сослуживец покойного генерала Ставрогина, человек достойнейший но в своем роде и которого все мы здесь знаем, до крайности строптивый и раздражительный, ужасно много евший и ужасно боявшийся атеизма, заспорил на одном из вечеров Варвары Петровны с одним знаменитым юношей.
Тот ему первым словом: «Вы, стало быть, генерал, если так говорите», то есть в том смысле, что уже хуже генерала он и брани не мог найти. Иван Иванович вспылил чрезвычайно: «Да, сударь, я генерал, и генерал-лейтенант, и служил государю моему, а ты, сударь, мальчишка и безбожник! На другой день случай был обличен в печати, и начала собираться коллективная подписка против «безобразного поступка» Варвары Петровны, не захотевшей тотчас же прогнать генерала. В иллюстрированном журнале явилась карикатура, в которой язвительно скопировали Варвару Петровну, генерала и Степана Трофимовича на одной картинке, в виде трех ретроградных друзей; к картинке приложены были и стихи, написанные народным поэтом единственно для этого случая. Замечу от себя, что действительно у многих особ в генеральских чинах есть привычка смешно говорить: «Я служил государю моему…», то есть точно у них не тот же государь, как и у нас, простых государевых подданных, а особенный, ихний. Оставаться долее в Петербурге было, разумеется, невозможно, тем более что и Степана Трофимовича постигло окончательное fiasco. На последнем чтении своем он задумал подействовать гражданским красноречием, воображая тронуть сердца и рассчитывая на почтение к своему «изгнанию». Он бесспорно согласился в бесполезности и комичности слова «отечество»; согласился и с мыслию о вреде религии, но громко и твердо заявил, что сапоги ниже Пушкина, и даже гораздо.
Его безжалостно освистали, так что он тут же, публично, не сойдя с эстрады, расплакался. Варвара Петровна привезла его домой едва живого. Она ходила за ним всю ночь, давала ему лавровишневых капель и до рассвета повторяла ему: «Вы еще полезны; вы еще явитесь; вас оценят… в другом месте». На другой же день, рано утром, явились к Варваре Петровне пять литераторов, из них трое совсем незнакомых, которых она никогда и не видывала. Со строгим видом они объявили ей, что рассмотрели дело о ее журнале и принесли по этому делу решение. Варвара Петровна решительно никогда и никому не поручала рассматривать и решать что-нибудь о ее журнале. Решение состояло в том, чтоб она, основав журнал, тотчас же передала его им вместе с капиталами, на правах свободной ассоциации; сама же чтоб уезжала в Скворешники, не забыв захватить с собою Степана Трофимовича, «который устарел». Из деликатности они соглашались признавать за нею права собственности и высылать ей ежегодно одну шестую чистого барыша.
Всего трогательнее было то, что из этих пяти человек наверное четверо не имели при этом никакой стяжательной цели, а хлопотали только во имя «общего дела». Только в Москве опомнился — как будто и в самом деле что-нибудь другое в ней мог найти? О друзья мои! В наше время было не так, и мы не к тому стремились. Нет, нет, совсем не к тому. Я не узнаю ничего… Наше время настанет опять и опять направит на твердый путь всё шатающееся, теперешнее. Иначе что же будет?.. Степан Трофимович поехал с восторгом.
Здесь, в Берлине, всё напомнило мне мое старое, прошлое, первые восторги и первые муки. Где она? Где теперь они обе? Где вы, два ангела, которых я никогда не стоил? Где сын мой, возлюбленный сын мой? Где, наконец, я, я сам, прежний я, стальной по силе и непоколебимый, как утес, когда теперь какой-нибудь Andrejeff, un православный шут с бородой, peut briser mon existence en deux [5] » и т. Что касается до сына Степана Трофимовича, то он видел его всего два раза в своей жизни, в первый раз, когда тот родился, и во второй — недавно в Петербурге, где молодой человек готовился поступить в университет. Всю же свою жизнь мальчик, как уже и сказано было, воспитывался у теток в О — ской губернии на иждивении Варвары Петровны , за семьсот верст от Скворешников.
Что же касается до Andrejeff, то есть Андреева, то это был просто-запросто наш здешний купец, лавочник, большой чудак, археолог-самоучка, страстный собиратель русских древностей, иногда пикировавшийся со Степаном Трофимовичем познаниями, а главное, в направлении. Этот почтенный купец, с седою бородой и в больших серебряных очках, не доплатил Степану Трофимовичу четырехсот рублей за купленные в его именьице рядом со Скворешниками несколько десятин лесу на сруб. Хотя Варвара Петровна и роскошно наделила своего друга средствами, отправляя его в Берлин, но на эти четыреста рублей Степан Трофимович, пред поездкой, особо рассчитывал, вероятно на секретные свои расходы, и чуть не заплакал, когда Andrejeff попросил повременить один месяц, имея, впрочем, и право на такую отсрочку, ибо первые взносы денег произвел все вперед чуть не за полгода, по особенной тогдашней нужде Степана Трофимовича. Варвара Петровна с жадностию прочла это первое письмо и, подчеркнув карандашом восклицание: «Где вы обе? Он, конечно, вспоминал о своих обеих покойницах женах. Возобновил знакомство с превосходным семейством Дундасовых. Какая прелесть Надежда Николаевна даже до сих пор! Вам кланяется.
Молодой ее муж и все три племянника в Берлине. По вечерам с молодежью беседуем до рассвета, и у нас чуть не афинские вечера, но единственно по тонкости и изяществу; всё благородное: много музыки, испанские мотивы, мечты всечеловеческого обновления, идея вечной красоты, Сикстинская Мадонна, свет с прорезами тьмы, но и в солнце пятна! О друг мой, благородный, верный друг! Я сердцем с вами и ваш, с одной всегда, en tout pays [6] и хотя бы даже dans le pays de Makar et de ses veaux, [7] о котором, помните, так часто мы, трепеща, говорили в Петербурге пред отъездом. Вспоминаю с улыбкой. Переехав границу, ощутил себя безопасным, ощущение странное, новое, впервые после столь долгих лет…» и т. Спьяну, что ль, написал? Эта Дундасова как смеет мне посылать поклоны?
Впрочем, пусть его погуляет…» Фраза «dans le pays de Makar et de ses veaux» означала: «куда Макар телят не гонял». Степан Трофимович нарочно глупейшим образом переводил иногда русские пословицы и коренные поговорки на французский язык, без сомнения умея и понять и перевести лучше; но это он делывал из особого рода шику и находил его остроумным. Но погулял он немного, четырех месяцев не выдержал и примчался в Скворешники. Последние письма его состояли из одних лишь излияний самой чувствительной любви к своему отсутствующему другу и буквально были смочены слезами разлуки. Есть натуры, чрезвычайно приживающиеся к дому, точно комнатные собачки. Свидание друзей было восторженное. Через два дня всё пошло по-старому и даже скучнее старого. Истерические взрывы и рыдания на моем плече, продолжавшиеся регулярно, нисколько не мешали нашему благоденствию.
Удивляюсь, как Степан Трофимович не растолстел за это время. Покраснел лишь немного его нос и прибавилось благодушия. Мало-помалу около него утвердился кружок приятелей, впрочем постоянно небольшой. Варвара Петровна хоть и мало касалась кружка, но все мы признавали ее нашею патронессой. После петербургского урока она поселилась в нашем городе окончательно; зимой жила в городском своем доме, а летом в подгородном своем имении. Никогда она не имела столько значения и влияния, как в последние семь лет, в нашем губернском обществе, то есть вплоть до назначения к нам нашего теперешнего губернатора. Прежний губернатор наш, незабвенный и мягкий Иван Осипович, приходился ей близким родственником и был когда-то ею облагодетельствован. Супруга его трепетала при одной мысли не угодить Варваре Петровне, а поклонение губернского общества дошло до того, что напоминало даже нечто греховное.
Было, стало быть, хорошо и Степану Трофимовичу. Он был членом клуба, осанисто проигрывал и заслужил почет, хотя многие смотрели на него только как на «ученого». Впоследствии, когда Варвара Петровна позволила ему жить в другом доме, нам стало еще свободнее. Мы собирались у него раза по два в неделю; бывало весело, особенно когда он не жалел шампанского. Вино забиралось в лавке того же Андреева. Расплачивалась по счету Варвара Петровна каждые полгода, и день расплаты почти всегда бывал днем холерины. Стариннейшим членом кружка был Липутин, губернский чиновник, человек уже немолодой, большой либерал и в городе слывший атеистом. Женат он был во второй раз на молоденькой и хорошенькой, взял за ней приданое и, кроме того, имел трех подросших дочерей.
Всю семью держал в страхе божием и взаперти, был чрезмерно скуп и службой скопил себе домик и капитал. Человек был беспокойный, притом в маленьком чине; в городе его мало уважали, а в высшем круге не принимали. К тому же он был явный и не раз уже наказанный сплетник, и наказанный больно, раз одним офицером, а в другой раз почтенным отцом семейства, помещиком. Но мы любили его острый ум, любознательность, его особенную злую веселость. Варвара Петровна не любила его, но он всегда как-то умел к ней подделаться. Не любила она и Шатова, всего только в последний год ставшего членом кружка. Шатов был прежде студентом и был исключен после одной студентской истории из университета; в детстве же был учеником Степана Трофимовича, а родился крепостным Варвары Петровны, от покойного камердинера ее Павла Федорова, и был ею облагодетельствован. Не любила она его за гордость и неблагодарность и никак не могла простить ему, что он по изгнании из университета не приехал к ней тотчас же; напротив, даже на тогдашнее нарочное письмо ее к нему ничего не ответил и предпочел закабалиться к какому-то цивилизованному купцу учить детей.
Вместе с семьей этого купца он выехал за границу, скорее в качестве дядьки, чем гувернера; но уж очень хотелось ему тогда за границу. При детях находилась еще и гувернантка, бойкая русская барышня, поступившая в дом тоже пред самым выездом и принятая более за дешевизну. Месяца через два купец ее выгнал «за вольные мысли». Поплелся за нею и Шатов и вскорости обвенчался с нею в Женеве. Прожили они вдвоем недели с три, а потом расстались, как вольные и ничем не связанные люди; конечно, тоже и по бедности. Долго потом скитался он один по Европе, жил бог знает чем; говорят, чистил на улицах сапоги и в каком-то порте был носильщиком. Наконец, с год тому назад вернулся к нам в родное гнездо и поселился со старухой теткой, которую и схоронил через месяц. С сестрой своею Дашей, тоже воспитанницей Варвары Петровны, жившею у ней фавориткой на самой благородной ноге, он имел самые редкие и отдаленные сношения.
Между нами был постоянно угрюм и неразговорчив; но изредка, когда затрогивали его убеждения, раздражался болезненно и был очень невоздержан на язык. За границей Шатов радикально изменил некоторые из прежних социалистических своих убеждений и перескочил в противоположную крайность. Это было одно из тех идеальных русских существ, которых вдруг поразит какая-нибудь сильная идея и тут же разом точно придавит их собою, иногда даже навеки. Справиться с нею они никогда не в силах, а уверуют страстно, и вот вся жизнь их проходит потом как бы в последних корчах под свалившимся на них и наполовину совсем уже раздавившим их камнем. Наружностью Шатов вполне соответствовал своим убеждениям: он был неуклюж, белокур, космат, низкого роста, с широкими плечами, толстыми губами, с очень густыми, нависшими белобрысыми бровями, с нахмуренным лбом, с неприветливым, упорно потупленным и как бы чего-то стыдящимся взглядом. На волосах его вечно оставался один такой вихор, который ни за что не хотел пригладиться и стоял торчком. Лет ему было двадцать семь или двадцать восемь. Старался он одеваться чистенько, несмотря на чрезвычайную свою бедность.
К Варваре Петровне опять не обратился за помощию, а пробивался чем Бог пошлет; занимался и у купцов.
Эркель, Виргинский, Липутин, Толкаченко — члены тайного общества, которых завербовал Верховенский. Темы и настроение Отношения отцов и детей. Очевидно, в романе «Бесы» автор описывает столкновение разных эпох и потерю связи разных поколений. Родители совсем не понимают детей, они как будто с разных планет. Поэтому молодежи никто не может вовремя помочь, так как утеряны те драгоценные семейные узы, которые могли бы удержать юношей от морального падения. В романе «Бесы» четко видна связь с произведением «Отцы и дети», так как именно Тургенев первым заговорил о нигилизме. Читатель узнает героев Достоевского, как и тургеневских персонажей, через идеологические споры, в которых открываются возможные направления совершенствования общества. В незначительном количестве наблюдается связь со стихотворением Александра Сергеевича Пушкина, с одноименным названием «Бесы»: мысль о потерявших свой путь людях, которые блуждают кругами в словесном тумане русского общества.
Отсутствие единых нравственных ориентиров. Духовный общественный недуг, показанный автором, спровоцирован полным отсутствием высоких ценностей. Ни развитие техники, ни скачек образования, ни жалкие попытки уничтожить общественные разногласия при помощи власти не приведут к положительному результату, пока не появятся единые нравственные ориентиры. Религиозность и атеизм. Достигнет ли человек гармонии после жизненных страданий, и имеет ли ценность эта гармония? Если не существует бессмертия — можно делать всё, что придет в голову, не задумываясь о последствиях. В этом умозаключении, которое может возникнуть у любого атеиста, автор видит опасность безверия. Однако Достоевский понимает, что и вера не может быть абсолютной, пока у религиозной философии есть неразрешенные вопросы, по которым нет единого мнения. Мысли писателя следующие: справедлив ли Бог, если позволяет страдать невинным людям?
И если это — его справедливость, то как можно судить тех, кто проливает кровь на дороге к общественному счастью? По мнению автора, нужно отказаться от всеобщего счастья, если ради него понадобится хоть одна человеческая жертва. Реальность и мистика постоянно сталкиваются в произведениях Федора Михайловича Достоевского, порой до такой степени, что грань между повествованием писателя и иллюзиями самого персонажа исчезает. События развиваются стремительно, они происходят стихийно в небольшие временные отрезки, они мчатся вперед, не позволяя человеку, по ту сторону книги, сосредоточится на обыденных вещах. Приковывая всё внимание читателя к психологическим моментам, автор лишь по крупицам дает бытовой материал. Главная мысль Федор Михайлович Достоевский старался описать болезнь нигилистов-революционеров, которая засела или постепенно наводит свои порядки в головах людей, рассеивает около себя хаос. Его идея упрощенно сводится к тому, что нигилистические настроения отрицательно влияют на русское общество — как беснование на человека. Федор Михайлович установил причину и значение революционного движения. Оно сулит счастье в будущем, но цена в настоящем слишком велика, на нее нельзя соглашаться, иначе люди утратят моральные ценности, которые делают их совместную жизнь возможной.
трейлер >>
- Отзывы, вопросы и статьи
- Ф.М. Достоевский - Бесы
- В воскресенье из телевизора полезут «Бесы»
- О романе Ф. М. Достоевского Бесы (Николай Ильин -Старцев) / Проза.ру
- Бесы — Рувики: Интернет-энциклопедия
- Бесы (слушать аудиокнигу бесплатно) - автор Федор Достоевский
Бесы Достоевского
Все знают Достоевского по романам «Преступление и наказание» и «Идиот». А вот произведение «Бесы» наверняка менее известно современному читателю. О нем сегодня и поговорим. Роман «Бесы» считается самым политизированным, ведь, по сути, он представляет собой высказывание, мнение Федора Михайловича по поводу обстановки, которая сложилась в то время в Российской империи. На написание этого произведения автора подтолкнула реальная история — убийство студента Ивана Иванова революционерами кружка «Народная расправа». По имени одного из представителей кружка — Сергея Нечаева — это фактически террористическое движение стало называться «нечаевщина».
Время идет, люди не меняются.
Личности, описанные в произведении, существуют до сих пор: пытаясь быть вовлеченными в общественную жизнь, считая себя выразителями общественного мнения, они начинают рассуждать о глобальных вещах, ничего в них не понимая и не отвечая за последствия. В «Бесах» есть мучительный поиск религиозной нравственности, что и составляет мировую ценность литературных произведений Ф. Революция 1917 года использовала те же методы создания смуты и хаоса в обществе для «раскачивания» всех слоев населения и подготовки к перевороту, что и в романе. И в романе, и в реальных событиях 1917 года действовали молодые люди. Молодежь всегда настроена бунтарски. У нее пока нет ответственности за семью, детей, нет жизненного опыта, поэтому ей легче принять идеи тотального разрушения.
Молодой человек еще ничего не создал, ему нечего терять. В романе все главные «бесы» — молодые люди. Революционные настроения в начале XX века также вызревали в молодой студенческой среде и проникали к рабочим на заводы и фабрики. Лозунг «Свобода, равенство, братство! Идеологи и организаторы революции 1917 года действовали похоже. Точно так же, как в романе, среди них были идейные вдохновители, руководители, исполнители.
В начале ХХ века так инструктировали революционеров организаторов: «Идите к молодежи, основывайте тотчас боевые дружины везде и повсюду и у студентов, и у рабочих особенно. Пусть тотчас же вооружаются они сами, кто как может, кто револьвером, кто ножом, кто тряпкой с керосином для поджога и т. Отряды должны тотчас же начать военное обучение. Одни сейчас же предпримут убийство шпика, взрыв полицейского участка, другие — нападение на банк для конфискации средств для восстания. Не бойтесь этих пробных нападений.
В спектакле. Постепенно человека захватывает неясное темное чувство. Потери себя? Потери смысла? Потери цели? Есть Бог. Он свет и вечность. Есть бес.
Достоевский "Бесы" Вторая половина XIX века стала непростой эпохой для Российской империи, терзаемой социальными и экономическими противоречиями. Русская интеллигенция лихорадочно искала новый путь развития, по которому может пойти страна, зачастую избирая самые радикальные способы решения проблем. Именно под влиянием этих тревожных процессов в обществе и творил один из величайших русских писателей — Фёдор Михайлович Достоевский. Его роман "Бесы" — одно из наиболее трагических и сложных в идейно-философском отношении произведений писателя.
«Вьются бесы рой за роем...»
«Литфонд» продал советский экземпляр «Бесов» Достоевского за 2,2 млн рублей. Роман «Бесы» был написан Достоевским под впечатлением дела об убийстве революционером Нечаевым своего единомышленника студента Ивана Иванова. «Бесы» Достоевского давно стали «инструментом сведения счетов» с революцией.