Жителям деревень в первую очередь нужна стабильная работа, чтобы они спокойно планировали будущее, брали кредит и знали, что смогут его отдать. Идея переезда из мегаполиса в деревню назревала в головах долго и настойчиво. Из Деревни в Деревню 18 минут 48 секунд. Движение "из города в деревню" и рост экопоселений в России это не просто мода на здоровый образ жизни.
Россияне активно переезжают в деревню. Приведет ли это к возрождению села?
Кто живет в Мувыре? Кроме Александра Корепанова и его семьи в деревню Мувыр вернулись ранее расселенные жители, а также переехали люди из соседних деревень. Все они работают в Мувыре. Активное развитие здесь получило фермерство — самое привычное и доходное занятие для деревенских жителей. Фермерское хозяйство Мувыра составляет 450 голов крупного рогатого скота. Также в деревне хорошо развито сельское хозяйство: местные жители выращивают овес, пшеницу, ячмень. Благодаря поддержке региональных властей, в деревне был открыт собственный цех по переработке молока.
Под торговой маркой «Мувыр» здесь производят кефир, йогурт, творог и сыр. Одна из дочерей Александра Корепанова, Нина Шкляева, работает управляющей на этом молокозаводе. Окончив школу, Нина поступила в педагогический институт и переехала в Пермь. Поездки в родную деревню дали понять, что жить в городе ей не нравится, и спустя несколько лет Нина решила вернуться в Мувыр. Когда регион выделил грант на строительство молокозавода, жизнь Нины изменилась, и она начала развиваться в области фермерского хозяйства. В деревне постоянно растет число отдыхающих.
Уже сейчас Мувыр принимает около 4 000 туристов ежегодно. Вторая дочь Александра Корепанова, Мария Прокофьева, отвечает за туризм в деревне. Жизнь в Москве показалась ей суетливой, а офисная работа — однообразной, поэтому во время декрета Мария решила вернуться в Мувыр. Постепенно дочь Корепанова начала заниматься туризмом: она проводит экскурсии, открыла музей и кафе, приобрела лодки, занялась постройкой гостевых домов. Сколько стоит жить в Мувыре? Расходы на жизнь в Мувыре небольшие, благодаря собственному производству овощей и молочных продуктов.
Мы рассмотрим основные статьи расходов, на которые может ориентироваться новый житель.
От последней дороги примерно десять километров по полю. По словам Дины Анишиной, первоначально они планировали обучать в Давыдкове бездомных людей, захотевших освоить сельское хозяйство. Но пандемия внесла свои коррективы: уроки пришлось делать в видеоформате и показывать в приютах и хостелах.
Одни из первых уроков — как бороться с борщевиком и построить колодец. От Давыдкова пошла идея занимать людей, попавших в трудную жизненную ситуацию, сельскохозяйственным трудом. В Давыдкове нужно лишь обслуживать себя, заниматься огородом и хозяйством, восьмичасовой работы и подъема в семь утра нет. Там живут люди, которые ждут получения паспорта и должны оставаться рядом с московскими МФЦ или УФМС, ждут устройства в дома престарелых или оформления инвалидности.
Тем же, кто хочет устроиться на работу и встать на ноги, «Ремесло добра» предлагает поехать в деревню. Среди групп, на которые нацелен проект, — как подопечные московских фондов, так и люди из центров социальной адаптации. В партнерах фонда четыре хозяйства, в том числе ферма Йорга. На это требуется время.
Абы к кому отправлять людей нельзя: мы тоже должны с проверенными людьми работать, могут быть злоупотребления по отношению к бездомным людям», — рассказывает Анишина. Швейцарский сыр в русской деревне В Лаговщине подопечных «Дома друзей» водит по хозяйству жена Йорга. На территории сараи и вольеры для скотины, хозяйственные помещения и несколько жилых построек. В их числе — общежитие для работников фермы.
Пока мы прогуливаемся, смотрим на цветы и испачканные морды свиней, вокруг кипит работа. Кто-то чистит картошку на ужин, спрятавшись в теньке террасы, кто-то тащит на тачке ворох травы для коровы.
Снег таю для чаю. По весне, когда тина пойдет, вся надежда на сельсовет. Пускай колодец отремонтируют! А тут выяснилось, что одна федеральная телекомпания проявила интерес к пенсионеру Никифорову.
Деньги сулили немалые. Я тут вырос и со своего дома не поеду никуда! С виду село как село. Но только у одной избы идет дым. Там и живет Викторыч. Или - Единственный.
Пират и Чайка, уже привыкшие к гостям, сопровождали. Сначала Викторыч насыпал курам. Те неспеша слетели с насестов. А потом он зачерпнул ведро и насыпал его в овечью кормушку. Они у меня пугливые. Думают, что опять цыгане приехали за бараниной.
Тут действительно орудуют цыгане. Рвут металл с крыш. Тащут, что плохо и хорошо лежит. Пока участковый приедет, а их и след простыл. Да и приедет участковый, когда зимой дороги нет? Один раз пытались утащить барашка у нашего пенсионера.
Собаки не дали. Бараны шли за Викторычем как за вожаком. И видно было, что он тут главный. И в глазах его было счастье. Да он за своего барана голову сложит! У меня и курочки, и собачки.
И с барашками разговариваю. Да и телевизор. Мне тут хорошо.
Мы у речки брали камни огромные, булыжники, весом больше тонны. Папа нам тоже помогал со стройкой очень сильно. Одному в каких-то моментах просто нереально было что-то делать, вдвоем мы выполняли всю эту тяжелую работу, — пояснил хозяин.
RU «Цель — чтобы люди могли посмотреть то, что у нас есть на Родине» В 2020 году Никита начал снимать блог, а Екатерина его с радостью в этом поддержала. И вот спустя несколько лет у них уже больше 400 тысяч подписчиков и миллионы просмотров. В роликах они рассказывают о погоде, урожае и о непривычном для современного горожанина — готовке в русской печи. Каминка — это печка с плитой, а русская печка — это на современном языке духовка. Но только там, конечно, дрова, угли, дымок... В духовке такого эффекта не получить.
Со стороны это может показаться очень просто, но на самом деле там очень сложно готовить, это надо привыкать и набивать руку. В духовке ты можешь установить 200 градусов, а в печи — ощутить жар только на себе, — рассказала Екатерина. В доме нет бытовых удобств, к которым привыкли многие городские жители — всё это находится на улице. Чтобы помыться, нужно растопить баню, а за водой приходится идти на скважину. RU Никита и Катя начали снимать ролики, когда еще строили свои избушки в лесу, и рассказывали об этом на своем первом канале Homeforest.
Назад в деревню!
| Семья уехала в деревню из двух домов. Чем они там занялись? | Между собой нашу деревню мы называем краем земли – настолько контрастен переход из многолюдного города с развитой инфраструктурой в место, где за деревней лес, а дальше горы, горы, горы и парочка аулов. |
| «Тут тоже люди живут»: как в русских селах решили взять счастье в свои руки | Статьи | Известия | По словам супругов, в деревне им нравится, говорят, здесь ритм более размеренный, что дает определенный плюс, особенно когда ты делаешь акцент на воспитании детей. |
| Немец, строящий деревню в Богородском районе, рассказал, чем его покорила Нижегородская область | Причин, по которым молодые горожане переезжают в деревню, очень много. |
| Вдали от цивилизации: татарстанец семнадцать лет живет совершенно один в деревне - Новости | Мы приехали в деревню из Петербурга, живем здесь уже около восьми лет, и нам здесь очень нравится. |
Назад в деревню!
По словам супругов, в деревне им нравится, говорят, здесь ритм более размеренный, что дает определенный плюс, особенно когда ты делаешь акцент на воспитании детей. Наталья Ерлакова бросила работу в мегаполисе и вернулась жить обратно в деревню. Впечатление деревня производит сразу – разноцветные, аккуратные домики, ухоженные дворы, заброшенных почти нет, что для сегодняшней деревни исключительная редкость.
Из города в деревню: как бросить мегаполис, построить дом в деревне и стать счастливым
Местность настолько впечатлила белоруску, что она выкупила там заброшенные дома и начала строить «Деревню будущего». Со второй попытки дом бабушки в деревне Торнаяз мы привели в относительно жилое состояние, сделав к нему пристройку, которую было легче прогреть. Я не верю, что деревню можно спасти без участия государства, по крайней мере, организовать для переселенцев рабочие места.
Мувыр — возрожденная деревня для жизни с нуля
Поэтому в первую очередь в селах нужно закрывать базовые потребности людей. Например, чтобы человек мог пройти по дороге, не споткнуться и не упасть в отстойник. А на улице было светло и безопасно и для взрослого, и для ребенка. Гузель: Отток людей из деревень — общемировая проблема, и российские реалии ей соответствуют. При этом я наблюдаю и обратную тенденцию: многим людям, которые родились в селах, становится сложно жить в городе на небольшую зарплату и конкурировать за рабочие места с горожанами, поэтому они возвращаются в деревни. Среда, подходящая для переезда, уже есть, но нужна минимальная инфраструктура: электричество и дороги. А дальше все упирается в вопрос «что делать?
В деревне должна быть работа для населения, тогда она сможет развиваться и людям не придется переезжать в город за комфортными условиями. Поэтому в вопросах развития я бы ориентировалась на тех, кто уже живет в деревнях. В последнее время есть тренд на переезд в небольшие населенные пункты, но у городских планка «куда переехать» гораздо выше, чем у людей, которые уже живут на этих территориях. Всегда есть ощущение, что город и деревня — два разных мира. Горожане живут в одном темпе, деревенские — в другом. И проблемы у них тоже разные.
Почему нельзя навязывать местным изменения Гузель: Развитие территорий — сложный многосоставный процесс, и заниматься им, сидя в городе, невозможно и нечестно по отношению к деревне. Мы придумываем проекты по развитию Малого Турыша совместно с местными и исходя из их запросов. Очень много активистов считают: «Сейчас я сделаю концепцию развития территории, и она полетит». Но если просто так приехать в татарскую деревню и начать строить лавочки, местные покрутят пальцем у виска и не будут участвовать в процессе. Неимоверно важно иметь связь и корни с местом, которое вы хотите развивать. Иначе можно стать варягом, которому никто не поверит.
Выстраивание доверия — сложный процесс: люди давно живут в безверии и с ощущением, что все пытаются их обмануть. Надежда: Важная вещь, которую хочется донести, — только местные жители могут привлечь людей к развитию села своим живым интересом. Нет внешнего специалиста, который приедет и сделает их жизнь раем, спасет деревню, село или городок. Развитие же начнется, когда тетя Галя скажет: «Ребята, сколько можно так жить? А после нее придет тетя Люба с подобным запросом, они объединятся, приедет специалист из города, у которого родня жила в этом селе, — и все это станет общим делом. Роль специалиста из столицы заключается в том, чтобы корректно услышать этих людей и помочь решить запрос инструментарием, который селу пока недоступен, но имеется в городе.
А если нужно чему-то обучать людей на месте — то делать и это. Гораздо ценнее специалисты с актуальными навыками на месте, чем столичные, кочующие в село. Бывает, что ты приезжаешь развивать село «с улицы» и сразу сталкиваешься с барьером и недоверием. Я часто слышу фразу: «Мы же давно так живем, что вы нам начинаете рассказывать? Жили и жили, все нормально у нас. Езжайте в свой Петербург обратно ».
Но мне кажется, что это защитная реакция, с которой можно работать. Нужно показать, что мы не говорим «вы живете плохо», и объяснить: «Мы можем быть полезны, если вам этого хочется.
На той же дороге я позвонила коллегам: сказала, что у меня сотрясение мозга и что я увольняюсь. Они посоветовали проспаться, но я была настроена решительно — просто бросила все и села дома. Начался личностный кризис, и тогда я вспомнила про детство — у меня о нем теплые воспоминания, наверное, когда наступает тяжелый период, хочется повторить что-то хорошее из прошлого. Фото: seloonomoe Первая сознательная поездка в деревню Как-то мы сидели с друзьями в кафе, и я сказала, что хотела бы поработать на ферме.
Все меня немного стебали — шутили, что я с директорских позиций решила пойти в скотники. Люди вокруг, естественно, недоумевали и пытались убедить меня, что это бред, но потом один из ребят сказал: «А хочешь съездить к моему другу? У него 300 быков». Все начали ржать, а я решила: «А вот возьму и поеду, и плевать, как это выглядит». Я собрала трех подружек, мы сели машину и поехали за тысячу километров в Вологду к какому-то непонятному Сергею — мы не догадывались, что нас ждет. Когда прибыли, оказалось, что никакой это не Сергей, а 28-летний Серега, который устал от Петербурга и решил заняться своей фермой — тогда я поняла, что все это возможно.
Он провел нас по Вологде, показал множество разрушенных деревень, в которых угасают старые прекрасные дома, людей нет, а вокруг — сумасшедшей красоты природа. Я начала думать, почему так вышло. Реки, поля — это класс, но смогла бы я жить в таком месте? Конечно, нет: мне нужна хорошая инфраструктура, сообщество. Я решила попробовать поменять в деревнях что-то самостоятельно — не для кого-то, а для себя. Сделать жизнь в регионах интересной, чтобы там были творческие мастерские, коворкинги, чтобы люди чем-нибудь интересовались, приезжала молодежь — сейчас население деревень очень взрослое, молодых совсем нет.
Фото: seloonomoe Столкновение с реальной деревней Вскоре я познакомилась с создателем компании «Дымов» Вадимом Дымовым и уехала в Суздаль работать с региональными проектами во Владимирской области. Взаимодействовала с администрацией и чиновниками, фермерами и доярками, какое-то время работала в деревне Туртино с населением в 400 человек. Там я столкнулась с огромным разрывом: люди до сих пор живут во временах СССР, все новое для них — враждебно и страшно. Стало ясно, что самое сложное — это не разруха все можно починить и подлатать , а закостенелость, которая не дает развиваться. Я поняла, что людей нужно учить коммуникации, владению компьютером и другим навыкам, которые люди в городе давно освоили. Проект в Туртино был непростым, так как невозможно пытаться создавать культуру, если человек в селе просто-напросто голоден.
Я поняла, что есть уровни, на которые мы повлиять не можем, а скорее даже не должны — базовые условия для людей все же должно обеспечить государство. В Суздале я прожила полгода, и это было непросто: оказалась в новой для себя абсолютно статичной среде. В какой-то момент поняла, что совсем перестала читать. А с кем мне в деревне обсуждать книги? В Петербурге можно прийти в «Подписные издания» на чашку кофе, поболтать, вдохновиться, среда сильно на тебя влияет. Рабочие вопросы еще можно решить, а вот социум — это, как оказалось, важно.
Тогда я решила, что нельзя искусственно отрезать кусок своей жизни: город — это тоже часть меня, и свою деятельность нужно выстраивать с учетом этого. Я — не отшельник и не дауншифтер и не являюсь сторонником такого рода действий. Связь деревни с городом Я поняла, что моя роль — с любовью относиться и к городу, и к деревне и пытаться их соединить, помогать людям обмениваться информацией и навыками. В Петербурге я часто бываю — он мне много дает.
Фото: Из личного архива Елизаветы Крестьевой Всё это заняло примерно пять лет. Боялась, что не смогу легко вписаться в деревенский быт, но на удивление очень быстро привыкла и топить печь, и носить воду, не особо страдала от удобств на улице. С огородом получилось далеко не сразу, но можно потихоньку научиться или вовсе не заниматься им, превратить участок в красивое место для отдыха с газоном и цветами. С местными жителями тоже сложились нормальные отношения — не без нюансов, конечно, но в целом всегда можно было обратиться за помощью или что-то спросить. Помогли единомышленники, с ними было здоровое интересное общение.
Смогла найти работу репетитором, позже устроилась в школу. Тяжелее всего было психологически: я переехала на Дальний Восток с Урала, все мои родные и друзья остались там. Иногда хотелось всё бросить и уехать, но останавливало место, которое я видела своим поместьем. Оно очень запало в душу и помогло продержаться до тех пор, пока я не познакомилась с будущим мужем. И всё же до сих пор бывает немножко грустно. На первом этапе в деревне, который длился пять лет, мы с мужем очень многому научились. У нас почти не было средств, поэтому приходилось много работать головой и руками, переделывать старые вещи, оригинальничать с ремонтом, посадками. Это был очень хороший период становления и подготовки к поместью, своеобразный тренировочный полигон. Думаю, мы прошли его в целом успешно, став намного более уверенными и самостоятельными людьми, чем были в городе.
Научились лучше понимать себя, свои истинные желания и чувства других людей, из практики — осваивали земледелие, пчеловодство, даже держали лошадь. Фото: Из личного архива Елизаветы Крестьевой Переехав в поместье в конце 2010-го, окунулись в совершенно иной поток. Мы живём на краю леса, в дикой тайге. Такая жизнь, во многом выстроенная на природных ритмах, требует не только хорошей физической формы, но и духовной силы, стержня. Мы построили первый маленький домик, начали обживать землю — вначале всего соток 30 из наших 4 га. В 2013 году здесь родилась первая дочь, параллельно расширяли дом, учились быть родителями, испытывали сильнейшие психические перегрузки с неотлаженным бытом, минимальным электричеством, это были, наверное, самые трудные годы здесь. В 2016-м родилась вторая дочка, к тому времени мы уже наладили относительно комфортный быт, стало полегче. Научились не цепляться за людей и рассчитывать только на свои силы. Ещё через три года родился сын.
Когда ритм и структура дня уже отлажена, остаётся масса свободного времени, которое можно посвятить чему угодно.
Тетя Нина подставляет бидон под очередного рогатого "дьявола". Если десять тонн в месяц надою, где-то шесть тысяч выходит. За эти деньги тетя Нина не только исполняет обязанности доярки, но и тянет на себе массу дел, на которые охотников не нашлось. Даже роды у коров она принимает сама. Раньше внимания было больше, их подробно осматривали - они и семнадцать лет жили. А сейчас дай бог семь протянут.
Если будет рожать и матка выйдет, ей сразу нож в горло. Иногда бывает, с утра приду - а корова околела. Недавно телка на цепи повесилась - угодила рогом в кольцо, запуталась и выбраться не смогла. У меня отец рано умер, о профессии не было и речи. Раньше председатели по деревням ездили, агитировали молодежь становиться доярками, механизаторами. В семье младшие росли, надо было помогать. А сейчас не хватает человека, и ладно.
Молодым никто не предлагает в колхоз идти. Вот они и болтаются по городу - многие профессию получили, а работать негде. Еще одна корова лениво поднимается с колен, подпуская к себе доярку. Мерно гудят аппараты. Нас неудержимо клонит в сон. Самой тете Нине спать некогда. Она передвигается по ферме быстрым шагом, порой переходя на бег.
Шумно плюхает в ведро тряпку - протирает грязное коровье вымя - нацепляет трубки доильника - опрокидывает бидон молока в ведро - таскает по два шестнадцатилитровых ведра в холодильник. Через пару часов молоко заберут на завод в Максатиху. И к морю ездили, в Анапу, и на экскурсию по Прибалтике. А сейчас и профсоюз сохранился, да я сама не еду: коров оставить не на кого. Вот заболею - и подменить некому, больная прихожу. Что думаете о ситуации в стране? Политики пишут законы для себя.
На селе изменений не чувствуется. Жизнь катится к концу света. Раньше государство людям помогало, а теперь оно как на нас смотрит? Круги ада у Данте - это расплата за грехи человеческие. Доярке тете Нине грешить некогда: она ходит на работу, следит за хозяйством, растит внуков. Ее ад - следствие ее праведности. Собственная честность замыкает круг, из которого невозможно вырваться.
Завтра в 3. Алкоголик и пирамида Дарья Федорова - Я в спокойствии. Мне ничего не нужно. Не нужно ничего, - слегка заикаясь, говорит 39-летний Саша Степанов из деревни Ручки. У Саши нет ни жены, ни детей. Классический деревенский алкоголик и бездельник, он представляет собой бездонный колодец для социальных и психологических исследований. Я решила проанализировать жизнь дяди Саши с точки зрения теории потребностей Маслоу.
В самом ее основании - потребности физиологические. Записывай, - широко улыбается дядя Саша. А что делать, если не спится? Потом делаю себе поесть, чифиря крепкого. Если нет никакой работы, так я днем сижу дома, ничего не делаю. После обеда если найду - выпью. Если нет - лягу на диване и лежу, телевизор смотрю.
Ужин приготовлю заранее, чтобы вечером только разогреть. А если работа есть, с утра работаю. Чтобы к вечеру отдыхать. Макароны вот готовлю, супы варю. Если мяса нет, грибной варю, гороховый, со щавелем. Когда денег нет, покупаю на двести рублей макарон, на месяц хватает. Так и питаюсь - вареными макаронами.
Если деньги есть, покупаю "Приму" и пиво. Дядя Саша гордится тем, что абсолютно свободен - ему не нужно каждое утро бежать в душный офис: - Вот вчера приезжал участковый ко мне опять - калымить звал в Загли, дрова там докалывать. Поколол дрова, и опять деньги у меня есть. С калымом я больше зарабатываю, чем в колхозе. Если б не выпивал, мне бы хватало. Я утопаю в речи дяди Саши. Он настолько честен с собой и верен себе, что осуждать его не получается.
Спрашиваю, не скучно ли ему без семьи, а он смеется: - Вот сейчас если я положил вещь вот сюда, а через неделю она мне понадобится, я знаю, что она лежит на месте. Вот и все. А помощница по хозяйству мне не нужна. И самому приготовить недолго. Если мне надо, бабы сами придут. Последний раз вон приходила дня два назад. Захочешь - скажи только, они тут как тут.
У всех мужья есть, а все равно приходят. Только я не хочу, чтобы они со мной жили. Одна просилась, в Максатихе живет. Давай, говорит, у тебя останусь. А я отказал. Мне покой дороже. Ложится он поздно - смотрит телевизор, пока не надоест.
Правда, один не показывает, у второго звука нет, работает только третий, и тот приходится включать вручную: пульт потерялся. Дядю Сашу это очень огорчает, как будто это единственное неприятное обстоятельство в его жизни. Рядом с физиологическими потребностями у любого человека стоит желание быть защищенным. Для городского жителя один из самых больших страхов - потерять работу. Дяде Саше этого бояться не нужно: работы у него и так нет. Но зато у него есть здоровье, а оно уже хромает. По медицинским меркам Саша, конечно, алкоголик.
Хотя сам он считает, что может бросить пить в любой момент. При нас он даже бросил один раз - не пил целые сутки. Пьет он с достоинством, даже пиво. Городские пьют его медленно, смакуют. Дядя Саша наливает пиво в граненый стакан точно по краешек и выпивает залпом, как водку. Потом со стуком ставит стакан на стол, и лицо у него при этом такое, будто ничего и не было. Будто он все это время сидел на диване, а пиво и стакан нам померещились.
Была б работа - никто б и не пил. В советское время выпивали только по праздникам. Выпьешь стакан - и все, потому что если я сегодня напьюсь, то как завтра вставать? С утра работа. А сейчас деньги есть - вот и праздник, а если праздник, нужно напиться. У нас в деревне не было никогда такого, чтобы все заросло травой. Мы чуть ли не в драку за траву лезли.
А сейчас где хочешь, там и коси. Я не был в Ямниках семь лет, а тут прошелся по ним недавно и удивился: огороды заросли березой. Обычно там картошка растет, или ячмень, или овес.
Все больше молодых людей из города возвращаются в родное село
Ещё одним толчком к переезду в деревню стала поездка в Крым на мыс Меганом, где семья прожила месяц дикарем в палатке. Местность настолько впечатлила белоруску, что она выкупила там заброшенные дома и начала строить «Деревню будущего». Канал из деревни в деревню беларусь последнее видео. На данной странице вы можете посмотреть без регистрации 368 видео канала из деревни в деревню на котором 21 млн просмотров. Новости Деревень.
«В Москве стало невмоготу». Три истории семей, которые уехали из города в деревню навсегда
Антон признался, решение о переезде в деревню было не из легких, супруга долго сомневалась. 40 лучших деревенских YouTube-каналов про переезд из города в деревню и жизнь на земле. Любимый Василёк Ивановский трикотаж "Любимый Василёк" в ВК "Любимый Василёк" в ОК "Любимый Василёк" в Telegram "Любимый Василёк" в Яндекс Дзен Смотрите видео онлайн «НОВОСТИ ИЗ ДЕРЕВНИ.