Сгорбившаяся старушка в белом платке на концерт пришла уже со своим флагом.
Тимур Иванов иши. Қўлга олинганлар ҳақида ҳозиргача нималар маълум?
RU - По уголовному делу в отношении арестованного замминистра обороны Тимура Иванова проходит третий фигурант, которому вменяется дача взятки, сообщил "Интерфаксу" источник, знакомый с ситуацией. Вопрос о мере пресечения его не решен", - сказал собеседник агентства. Наказание по данной статье подразумевает как штраф в размере до 90-кратной суммы взятки, так и лишение свободы на срок от 8 до 15 лет. Вместе с тем, согласно законодательству, "лицо, давшее взятку, освобождается от уголовной ответственности, если оно активно способствовало раскрытию или расследованию преступления", а также, если после совершения преступления взяткодатель добровольно сообщил о произошедшем.
RU - По уголовному делу в отношении арестованного замминистра обороны Тимура Иванова проходит третий фигурант, которому вменяется дача взятки, сообщил "Интерфаксу" источник, знакомый с ситуацией. Вопрос о мере пресечения его не решен", - сказал собеседник агентства. Наказание по данной статье подразумевает как штраф в размере до 90-кратной суммы взятки, так и лишение свободы на срок от 8 до 15 лет. Вместе с тем, согласно законодательству, "лицо, давшее взятку, освобождается от уголовной ответственности, если оно активно способствовало раскрытию или расследованию преступления", а также, если после совершения преступления взяткодатель добровольно сообщил о произошедшем.
Млава убежала с красным к ведру, заплескала водой, но скоро вернулась. Просмотров: 1 Князь усмехнулся и качнулся с каблуков на носки. Просмотров: 1 — Будет тебе, батько!
Просмотров: 1 Староста потупился и промолчал. Иван достал из-за голенища нож, перерезал путы на руках и ногах женщины, после чего сорвал повязку с ее лица. Полонянка, толкнув языком ком шерсти, забитый в рот, стала выплевывать шерстинки.
Иван терпеливо ждал. Закончив, ведьмарка вытерла рот и настороженно глянула на князя. Тот протянул снятую с пояса баклагу.
Ведьмарка приникла к горлышку. Утолив жажду, вернула сосуд.
Пес притворно рычал, стараясь лизнуть ее в лицо, но она ловко увертывалась. Иван остановился, любуясь ее мягкими движениями, и на душе сразу посветлело. Да погоди же, Дружок!.. Она стремительно повернулась, уходя от собачьих лап, и легкое платье раздулось куполом. Он вдруг захотел сказать, что любит ее, что она самая высокая его награда, что… И опять не сказал.
Взошел по гибким сходням на баржу, подавил вздох. Они открыли тяжелую дверь, но сразу же свернули вниз, в глухой, огромный трюм, где в полутемной выгородке стояла чистенькая рыжая телочка с белой отметинкой на лбу. Перед нею была бадейка с пойлом, но телочка уже не ела, а только меланхолически двигала мокрыми добрыми губами и вздыхала. Старуха стояла подле, то оглаживая ее, то поправляя бадью, а шкипер сидел на ящике и курил, усмехаясь. Вот умница-разумница, вот звездочка моя ясная!.. Закинулся насчет сенца, а он и говорит: Луконина топь. Там, говорит, сроду никто не косил, потому что дорог нет и далеко.
Осока, конечно, но добрая. Коси, говорит, на здоровье, но выдергивай разом, а то колхоз заметит, и пропала твоя косьба. Вот я насчет завтра и подумал. Там до берега — версты три, даже и того меньше. На катер бы сволокли, а уж здесь-то, на барже, я частями высушу да и приберу. Ты вот что, Игнат Григорьич, ты Еленку за Пашей направь. За Пашей да за Михалычем: он сам помощь предлагал.
А я на топлякоподъемник смотаюсь, Васю с Лидой попрошу. Да пусть Еленка косы у Никифоровых возьмет: у них есть… Договорившись, Иван торопливо вернулся на катер. Сергей сидел в кубрике и прилежно трудился над радиотехникой. Может, дома ревет, может, на чужом пиджаке сидит… — Он поглядел на Ивана, засмеялся: — Чудак ты, капитан, честное слово, чудак! По-твоему, если девке чего на ум взбрело, так сразу надо поддакивать, да? Нет уж, сроду они мной не командовали и командовать не будут. По пути Иван рассказал о покупке и о том, что завтра надо косить на Лукониной топи.
Весь день с комарами. Вышли, когда чуть просветлело. В предутренней тишине особенно громко стучал мотор. Иван стоял за штурвалом, Сергей курил, сидя на высоком комингсе рубки. Шкипер, Михалыч и Вася курили на корме, прячась от ходового ветерка. Иван придвинул табурет, сел. Знаешь, сколько я порогов обил, пока за штурвал пустили?
Медкомиссия отказала вчистую: только на берегу. Просто само собой, вроде все в порядке. Врачи молчат, начальство молчит, и я молчу. Молчком и работаю. Из-за рубки вышел шкипер: — Держи на стрежень, Трофимыч. Протокой не пройдешь: мель. Катер повернул за мыс, и сразу берега расступились, исчезнув где-то за туманной линией горизонта, и вокруг разлилась вода.
Желтая, почти неподвижная, она затопила все низины, все ложки, и мертвые березы по пояс торчали в ней. Ранило меня там, осколком ранило. В госпиталь там поместили, так уж я насмотрелся. Не та береза, нет, не та! Духу нету, совсем духу нету, поверишь ли? Весна была, цветень самая, а — не пахли. Ничем не пахли.
У всех кора темная, а у нее — белая. Как тело. Смысл у нее в красоте. Возьми ты дерево любое, травинку, былиночку какую: красота! Ведь красота же, ведь человек сроду ничего лучше не придумал и не придумает. Для пользы жизни. Для какой такой целесообразности?
А птичкам тогда как же с целесообразностью-то твоей?.. По целесообразности им всем серенькими быть полагается, а они — радостные!.. Куда помудрее! Это мы, люди то есть, еле-еле до целесообразности доперли и обрадовались: вот он, закон! И хотим, чтобы все в мире по этому закону строилось. А есть законы повыше этой самой целесообразности, повыше пользы. Просто понять мы их не можем, только и всего.
Клади направо, Трофимыч: вон там, к обрывчику, и пристанем. У обрыва они зачалили катер за корявый березовый пень и по сходням сошли на берег. Шли по травянистому болоту, узко сдавленному черным непролазным осинником. Холодная сырость вызывала озноб, липла к телу, затрудняла дыхание. Почва мягко чавкала под ногами, и вода подступала к голенищам кирзовых сапог. Сонные болотные комары, потревоженные шагами, тучами поднимались с земли. Еще не согретые солнцем, вяло оседали на одежде, заползали в швы.
Женщины наглухо завернулись в платки, оставив только узкие щелки для глаз. Влажный застоявшийся воздух был пропитан густым, приторно-тяжелым запахом. Старуха моя пучки по всем углам держит, и на барже у нас — как в больнице. Они все шли и шли, и болоту не видно было конца. Так же грузно оседала под ногами почва, так же хлюпала вода и чуть слышно позванивала жесткая осока. Шкипер убирал с дороги сухие ломкие сучья осин. Так протопали они километра три, а потом лес расступился, и перед ними открылась заросшая осокой поляна.
Воды здесь было поменьше и осока повыше, но сапоги все равно утопали по самые голенища. А вы, бабоньки, палите костер да варганьте косцам еду. Еленка, Лида и молчаливая Паша пошли к опушке, а мужчины начали отбивать косы. Вздрагивающий звон поплыл над болотом. С жестким хрустом осела под взмахом осока и, подхваченная пяткой, отлетела влево. Еще взмах — и следующая охапка пристроилась к первой, образуя начало валка. Он шел чуть согнувшись, прямо ставя ступни и приседая при каждом взмахе.
Коса ходила легко, и так же легко, похрустывая, рушилась осока и ровным валком укладывалась слева от косца. Он на шаг продвигался вперед, одновременно вынося косу, и с каждым махом рос валок, а по голой, начисто выбритой топи потянулись две параллельные полосы пробороненной ступнями почвы. Полосы эти быстро наполнялись водой. Иван и Вася тоже начали косить. Движения их были плавны и свободны, и со стороны казалось, что труд этот прост. Шагнул, полоснул снова — и снова она рухнула, устилая путь. Ему пришлось подбирать ее полотном косы и оттаскивать в сторону, но он не останавливался, а шел и шел вперед.
Шкипер уже заново отбивал косу. Иван остановился тоже, вытер полотно пучком осоки, проверил пальцем. Так, мужики? Никто не отозвался. Косцы неторопливо двигались вперед, и осока с размеренным хрустом укладывалась в ровные, строгие валки. Шкипер первым дошел до кустов, отбил полотно, не торопясь вернулся по прокосу назад, к началу. За ним по одному вернулись остальные; только Сергей еще топтался где-то в середине, и извилистые рельсы его пути были густо усыпаны осокой.
Косцы закурили из Васиной пачки, а Михалыч прошел к Сергею. Постоял сзади, посмотрел, тронул за плечо. Тужишься ты, косу таскаешь — не надо. Ты свободней держи. И пяточку к земле клони, пяточку самую. Она тебе травку и подберет, и в валок снесет. Он оттеснил чуть задохнувшегося Сергея, сделал несколько махов, не переставая поучать: — В замах идешь — силу отпускай, не трать попусту.
А вниз повел — на себя резче прими. Тогда коса сама и срежет и уберет. Покурив, они снова взялись за косы, и вскоре Михалыч догнал Сергея. Они почти не разговаривали: пройдя гон, возвращались, курили, отбивали косы и снова шли косить. Выбившись из их ритма, Сергей так и остался в одиночестве. Теперь он и косил один, и курил один, с каждым заходом ощущая, как наливается усталостью отвыкшее от таких нагрузок тело. Взошло солнце.
Косцы разделись до пояса: комары щадили в работе, атакуя только на перекурах. Зато пестрый злой овод все чаще жалил потные спины. Женщины развели костер. Паша готовила завтрак, а Еленка и Лида уже сгребали осоку в копны, чтобы она зря не мокла в воде. Косцы враз остановились, обтерли мокрые косы и воткнули держаки в топь. Только Сергей продолжал косить. Шкипер подошел, положил руку на его голое потное плечо: — Отдышись, парень.
Сергей покорно воткнул косу и пошел к костру, чувствуя, как плывет и качается под ногами топь. У опушки Вася и Михалыч умывались в глубокой луже. Сергей подошел, нехотя зачерпнул пригоршню холодной желтой воды, протер лицо. Нетерпеливые вы. А у нас так нельзя, не-ет, нельзя! У нас силу сберечь надо. Но — умеючи, умеючи, значит.
Вот это и есть мужицкая хитрость. Паша сварила ведро картошки с тушенкой, и они начисто выскребли ведро, напились чаю и сразу вернулись на недокошенные полосы. Солнце вставало все выше, топь звенела полчищами слепней.
Басманный суд Москвы арестовал заместителя министра обороны Тимура Иванова
Иван перевел больше и добавил: «И еще набор кукол LOL — самый большой и лучший». В канун праздника Иван позвонил сестре. Валентина слушала довольный голос брата — он радовался, что связь не барахлит и можно наговориться. Мобилизованные тогда накрыли небольшой стол. Пожелал следующий Новый год встретить, как всегда, дома с семьей. Это был их последний разговор. Наутро Иван отправился на смену. Валентина спрашивала, надо ли ему послать лекарств или теплых вещей. Последнее свое сообщение Иван отправил сестре.
Вечером 9 января он написал: «Привет, всё норм, ничего не нужно». И пропал. Имплантат и пальцы 10 января Валерия не получила от Ивана привычного вопроса о том, как дела у дочери. Телефон Ивана не отвечал. Валентина стала писать на все номера, с которых брат звонил ей после мобилизации. Писала в чаты близких мобилизованных — не слышали ли, что случилось с рядовым Иваном Овлашенко. Везде была тишина. В ночь на субботу Иван приснился сестре.
Он пришел в отцовский дом, увидел Валентину и крепко обнял. Валентина чувствовала его объятие — тепло тела, запах. Утром проснулась в уверенности, что брат действительно приехал к отцу в отпуск. Позвонила отцу и услышала, что Иван по-прежнему не выходит на связь. Сейчас она верит, что брат приходил прощаться. Тем вечером Валентине позвонила соседка ее отца. Всхлипывая, сказала, что в дверь стучат, но тот не открывает. Соседка подтвердила.
Звонок сотрудника военкомата застал Овлашенко-старшего в магазине. Услышав, что его ждут у двери, Александр заторопился домой. Когда Валентина приехала, он уже был дома и знал о смерти сына. Сотрудник военкомата, принесший извещение, сказал, что им дадут взглянуть на Ивана перед похоронами. По его словам, тело Ивана в морге Ростовского военного госпиталя было целым. Прощание он велел назначить на ближайший понедельник, 16 января. Это день рождения Александра, ему исполнилось 65 лет. Мужчина был готов хоронить единственного сына в свой юбилей.
Он переживал, что Иван не был предан земле вовремя и традиции оказались нарушены — к нему на могилу не приходили на девятый день, не ставили свечи в церкви. Чтобы успокоить отца, Валентина заваривала ему церковный чай. Это селфи Иван выслал родным после мобилизации Источник: предоставила Валерия Овлашенко Но 16 января похороны не состоялись. Военные перенесли на следующий день, потом — на неопределенный срок «до выяснения обстоятельств». Оказалось, что тело в морге еще не идентифицировали. Родственники Ивана хотели поехать на опознание. Их не пустили: сказали, что опознавать там нечего, потому что он «не целый». В морге предложили провести экспертизу, чтобы убедиться, что это тело Ивана.
Валентина вспомнила, что летом брат вставлял имплантат в зубы, узнала в клинике номер имплантата — вдруг можно будет опознать по нему. И туда прилетело. Командир сейчас в военном госпитале. У него очень плохое состояние. Командир расчета не видел смерть подчиненных, от удара он потерял сознание. Поэтому близкие Ивана надеялись, что экспертиза установит: это не Иван Овлашенко. Думали, что родной человек может быть в коме или без памяти в другом госпитале. Через пару дней тело идентифицировали по пальцам.
Семье сказали, что тело разорвано, поэтому на похоронах будет закрытый цинковый гроб. Мало что сохранилось, — говорит Валерия. Может быть, перепутали. Сказали, что перекладывать в гроб нормально не будут, потому что перекладывать особо нечего. Не для военных действий — Почему так происходит? Дети должны хоронить родителей. Это не поддается разуму человека. Самое главное на этой земле — научиться любить.
Любите тех, кто рядом с вами сейчас. Не ослабевайте друг к другу. Люди, которые ушли, — это люди, которым не хватило нашей любви. Гроб накрывают российским триколором Источник: Ирина Бабичева Солдаты выносят из церкви цинковый гроб с лежащей на нем фуражкой, ставят на пару табуреток. Батайский военком Сергей Чайковский накрывает гроб российским триколором. В 2019 году он говорил в интервью: «Будущие поколения мы растим не для военных действий, а как раз для того, чтобы не было войны. Чужого нам не надо, но и свое не отдадим». В этот раз военком Чайковский молчит.
Названа точная сумма взятки, которую получил зам Шойгу Ранее сообщалось, что в деле Иванова могут появиться новые эпизоды. По данным источников в правоохранительных органах, следствие устанавливает причастность замминистра к другим преступлениям. Замминистра пробудет под стражей до 23 июня.
Один из учредителей организации «Олимпситистрой» ранее дал обличающие замглавы МО показания по делу о взяточничестве.
Выступал на празднике Валерий Меладзе — в светских кругах обсуждался его возможный гонорар в 4,5 млн рублей, компанию ему составили актер Гоша Куценко и Вячеслав Бутусов. Крупные руководители правоохранительных органов — ФСБ, МВД и СК всё чаще становятся фигурантами подобных дел, поскольку они обладают серьезными возможностями и властными полномочиями, поэтому «что охраняют, то и выносят», — отметил юрист.
Он не исключил, что в ходе расследования могут вскрыться и другие эпизоды преступлений. Чем выше должность осужденного, тем обычно более строгое наказание он получает. На строгость наказания Тимуру Иванову могут повлиять также количество вмененных ему эпизодов и размер взятки.
При этом ее предметом могут быть не только деньги, но и имущественные блага. Учитывается также сотрудничество со следствием, возмещение ущерба, признание или непризнание вины и даже состояние здоровья. Кроме того, у Иванова на иждивении пятеро малолетних детей, сообщил источник.
Это может впоследствии стать для него смягчающим обстоятельством при рассмотрении дела в суде, считает Игорь Бушманов. По словам адвоката, если раньше обязательным условием привлечения к уголовной ответственности за взятку было задержание с «поличным», то сейчас для этого зачастую достаточно показаний потерпевшего или свидетеля обвинения. Стало быть и какие-то его подчиненные лица, находящиеся по должности ниже, также могут быть в этом деле фигурантами.
В комментариях запрещаются выражения, содержащие ненормативную лексику, унижающие человеческое достоинство, разжигающие межнациональную рознь. Запрещаются спам, а также реклама любых товаров и услуг, иных ресурсов, СМИ или событий, не относящихся к контексту обсуждения статьи. Не приветствуются сообщения, не относящиеся к содержанию статьи или к контексту обсуждения. Давайте будем уважать друг друга и сайт, на который Вы и другие читатели приходят пообщаться и высказать свои мысли.
Защита обжаловала арест бывшего замминистра обороны РФ Тимура Иванова
Но взгляд внимательный, цепкий. В момент, когда обсуждались виды на урожай в огороде, дверь хижины приоткрылась и оттуда мышкой выбежала Агафья, не скрывавшая детской радости от того, что видит людей. Тоже соединенные вместе ладони, поклоны в пояс. Так говорят блаженные люди. И надо было немного привыкнуть, чтобы не сбиться на тон, каким обычно с блаженными говорят. По виду о возрасте этой женщины судить никак невозможно. Черты лица человека до тридцати лет, но цвет кожи какой-то неестественно белый и нездоровый, вызывавший в памяти ростки картошки, долго лежавшей в теплой сырой темноте. Одета Агафья была в мешковатую черного цвета рубаху до пят. Ноги босые. На голове черный полотняный платок. Стоявшие перед нами люди были в угольных пятнах, как будто только что чистили трубы.
Оказалось, перед нашим приходом они четыре дня непрерывно тушили таежный пожар, подступавший к самому их жилищу. Старик провел нас по тропке за огород, и мы увидели: деревья стояли обугленные, хрустел под ногами сгоревший черничник. И все это в «трех бросках камнем» от огорода. Июнь, который год затопляющий Москву дождями, в здешних лесах был сух и жарок. Когда начались грозы, пожары возникли во многих местах. Тут молния «вдарила в старую кедру, и она занялась, аки свечка». К счастью, не было ветра, возникший пожар подбирался к жилью по земле. А он все ближе и ближе… — сказала Агафья. Они уверены: это господь послал им спасительный дождик. И вертолет сегодня крутился тоже по его указанию.
Когда улетела, а вы не пришли, опять улеглись. Много сил потеряли, — сказал старик. Наступило время развязать рюкзаки. Подарки — этот древнейший способ показать дружелюбие — были встречены расторопно. Старик благодарно подставил руки, принимая рабочий костюм, суконную куртку, коробочку с инструментом, сверток свечей. Сказав какое полагается слово и вежливо все оглядев, он обернул каждый дар куском бересты и сунул под навес крыши. Позже мы обнаружили там много изделий нашей швейной и резиновой промышленности и целый склад скобяного товара — всяк сюда приходящий что-нибудь приносил. Агафье мы подарили чулки, материю, швейные принадлежности. Еще большую радость вызвали у нее сшитые опытной женской рукой фартук из ситца, платок и красные варежки. Платок, желая доставить нам удовольствие, Агафья покрыла поверх того, в котором спала и тушила пожар.
И так ходила весь день. К нашему удивлению, были отвергнуты мыло и спички — «нам это не можно». То же самое мы услыхали, когда я открыл картонный короб с едой, доставленной из Москвы. Всего понемногу — печенье, хлеб, сухари, изюм, финики, шоколад, масло, консервы, чай, сахар, мед, сгущенное молоко, — все было вежливо остановлено двумя вперед выставленными ладонями. Лишь банку сгущенного молока старик взял в руки и, поколебавшись, поставил на завалинку — «кошкам…». С большим трудом мы убедили их взять лимоны — «вам обязательно сейчас это нужно». После расспросов — «а где же это растет? На другой день мы видели, как старик с дочерью по нашей инструкции выжимали лимоны в кружку и с любопытством нюхали корки. Потом и мы получили подарки. Агафья обошла нас с мешочком, насыпая в карманы кедровые орехи; принесла берестяной короб с картошкой.
Старик показал место, где можно разжечь костер, и, вежливо сказав «нам не можно» на предложение закусить вместе, удалился с Агафьей в хижину — помолиться. Пока варилась картошка, я обошел «лыковское поместье». Расположилось оно в тщательно и, наверное, не тотчас выбранной точке. В стороне от реки и достаточно высоко на горе — усадьба надежно была упрятана от любого случайного глаза. От ветра место уберегалось складками гор и тайгою. Рядом с жилищем — холодный чистый ручей. Лиственничный, еловый, кедровый и березовый древостой дает людям все, что они были в силах тут взять. Зверь не пуган никем. Черничники и малинники — рядом, дрова — под боком, кедровые шишки падают прямо на крышу жилья. Вот разве что неудобство для огорода — не слишком пологий склон.
Но вон как густо зеленеет картошка. И рожь уже налилась, стручки на горохе припухли… Я вдруг остановился на мысли, что взираю на этот очажок жизни глазами дачника. Но тут ведь нет электрички! До ближайшего огонька, до человеческого рукопожатия не час пути, а 250 километров непроходимой тайги. И не тридцать дней пребывает тут человек, а уже более тридцати лет! Какими трудами доставались тут хлеб и тепло? Не появлялось ли вдруг желание обрести крылья и полететь, полететь, куда-нибудь улететь?.. Возле дома я внимательно пригляделся к отслужившему хламу. Копье с лиственничным древком и самодельным кованым наконечником… Стертый почти до обуха топоришко… Самодельный топор, им разве что сучья обрубишь… Лыжи, подбитые камусом… Мотыги… Детали ткацкого стана… Веретенце с каменным пряслицем… Сейчас все это свалено без надобности. Коноплю посеяли скорее всего по привычке.
Тканей сюда нанесли — долго не износить. И много всего другого понатыкано под крышей и лежит под навесом возле ручья: моток проволоки, пять пар сапог, кеды, эмалированная кастрюля, лопата, пила, прорезиненные штаны, сверток жести, четыре серпа… — Добра-то — век не прожить! Сняв шляпу, он помолился в сторону двух крестов. Разглядел я как следует крышу хибарки. Она не была набросана в беспорядке, как показалось вначале. Лиственничные плахи имели вид желобов и уложены были, как черепица на европейских домах… Ночи в здешних горах холодные. Палатки у нас не было. Агафья с отцом, наблюдая, как мы собираемся «в чем бог послал» улечься возле костра, пригласили нас ночевать в хижину. Ее описанием и надо закончить впечатления первого дня. Согнувшись под косяком двери, мы попали почти в полную темноту.
Вечерний свет синел лишь в оконце величиной в две ладони. Когда Агафья зажгла и укрепила в светце, стоявшем посредине жилья, лучину, можно было кое-как разглядеть внутренность хижины. Стены и при лучине были темны — многолетняя копоть света не отражала. Низкий потолок тоже был угольно-темным. Горизонтально под потолком висели шесты для сушки одежды. Вровень с ними вдоль стен тянулись полки, уставленные берестяной посудой с сушеной картошкой и кедровыми орехами. Внизу вдоль стен тянулись широкие лавки. На них, как можно было понять по каким-то лохмотьям, спали и можно было теперь сидеть. Слева от входа главное место было занято печью из дикого камня. Труба от печи, тоже из каменных плиток, облицованных глиной и стянутых берестой, выходила не через крышу, а сбоку стены.
Печь была небольшой, но это была русская печь с двухступенчатым верхом. На нижней ступени, на постели из сухой болотной травы спал и сидел глава дома. Выше опять громоздились большие и малые берестяные короба. Справа от входа стояла на ножках еще одна печь — металлическая. Коленчатая труба от нее тоже уходила в сторону через стенку. Удивляюсь, как дотащили…» — сказал Ерофей, уже не однажды тут ночевавший. Посредине жилища стоял маленький стол, сработанный топором. Это и все, что тут было. Но было тесно. Площадь конурки была примерно семь шагов на пять, и можно было только гадать, как ютились тут многие годы шестеро взрослых людей обоего пола.
Но часто разговор прерывался их порывами немедленно помолиться. Обернувшись в угол, где, как видно, стояли невидимые в темноте иконы, старик с дочерью громко пели молитвы, кряхтели, шумно вздыхали, перебирая пальцами бугорки лестовок — «инструмента», на котором ведется отсчет поклонов. Молитва кончалась неожиданно, как начиналась, и беседа снова текла от точки, где была прервана… В условный час старик и дочь сели за ужин. Ели они картошку, макая ее в крупную соль. Зернышки соли с колен едоки бережно собирали и клали в солонку. Гостей Агафья попросила принести свои кружки и налила в них «кедровое молоко». Напиток, приготовленный на холодной воде, походил цветом на чай с молоком и был пожалуй что вкусен. Изготовляла его Агафья у нас на глазах: перетерла в каменной ступке орехи, в берестяной посуде смешала с водой, процедила… Понятия о чистоте у Агафьи не было никакого. Землистого цвета тряпица, через которую угощение цедилось, служила хозяйке одновременно для вытирания рук. Но что было делать, «молоко» мы выпили и, доставляя Агафье явное удовольствие, искренне похвалили питье.
После ужина как-то сами собой возникли вопросы о бане. Бани у Лыковых не было. Они не мылись. Агафья поправила деда, сказав, что с сестрой они изредка мылись в долбленом корыте, когда летом можно было согревать воду. Одежду они тоже изредка мыли в такой же воде, добавляя в нее золы. Пола в хижине ни метла, ни веник, по всему судя, никогда не касались. Пол под ногами пружинил. И когда мы с Николаем Устиновичем расстилали на нем армейскую плащ-палатку, я взял щепотку «культурного слоя» — рассмотреть за дверью при свете фонарика, из чего же он состоит. На этом мягком полу, не раздеваясь, мы улеглись, положив под голову рюкзаки. Ерофей, растянувшись во весь богатырский свой рост на лавке, сравнительно скоро возвестил храпом, что спит.
Карп Осипович, не расставаясь с валенками, улегся, слегка разбив руками травяную перину, на печке. Агафья загасила лучину и свернулась, не раздеваясь, между столом и печкой. Вопреки ожиданию по босым ногам нашим никто не бегал и не пытался напиться крови. Удаляясь сюда от людей, Лыковы ухитрились, наверное, улизнуть незаметно от вечных спутников человека, для которых отсутствие бани, мыла и теплой воды было бы благоденствием. А может, сыграла роль конопля. У нас в деревне, я помню, коноплю применяли против блох и клопов… Уже начало бледно светиться окошко июльским утренним светом, а я все не спал. Кроме людей, в жилье обретались две кошки с семью котятами, для которых ночь — лучшее время для совершения прогулок по всем закоулкам. Букет запахов и спертость воздуха были так высоки, что, казалось, сверкни случайно тут искра, и все взорвется, разлетятся в стороны бревна и береста. Я не выдержал, выполз из хижины подышать. Над тайгой стояла большая луна...
И тишина была абсолютной. Прислонившись щекою к холодной поленнице, я думал: наяву ли все это? Да, все было явью. Помочиться вышел Карп Осипович. И мы постояли с ним четверть часа за разговором на тему о космических путешествиях. Я спросил: знает ли Карп Осипович, что на Луне были люди, ходили там и ездили в колесницах? Старик сказал, что много раз уже слышал об этом, но он не верит. Месяц — светило божественное. Кто же, кроме богов и ангелов, может туда долететь? Да и как можно ходить и ездить вниз головой?
Глотнув немного воздуха, я уснул часа на два. И явственно помню тяжелый путаный сон. В хижине Лыковых стоит огромный цветной телевизор. И на экране его Сергей Бондарчук в образе Пьера Безухова ведет дискуссию с Карпом Осиповичем насчет возможности посещения человеком Луны… Проснулся я от непривычного звука. За дверью Ерофей и старик точили на камне топор. Еще с вечера мы обещали Лыковым помочь в делах с избенкой, сооружение которой они начали, когда их было еще пятеро. Разговор у свечи В этот день мы помогали Лыковым на «запасном» огороде строить новую хижину — затащили на сруб матицы, плахи для потолка, укосы для кровли. Карп Осипович, как деловитый прораб, сновал туда и сюда. После обеда работу прервал неожиданный дождь, и мы укрылись в старой избушке. Видя мои мучения с записью в темноте, Карп Осипович расщедрился на «праздничный свет»: зажег свечу из запаса, пополненного вчера Ерофеем.
Агафья при этом сиянии не преминула показать свое уменье читать. Спросив почтительно: «Тятенька, можно ль? Показала Агафья нам и иконы. Но многолетняя копоть на них была так густа, что решительно ничего не было видно — черные доски. Говорили в тот вечер о боге, о вере, о том, почему и как Лыковы тут оказались. В начале беседы Карп Осипович учинил своему московскому собеседнику ненавязчивый осторожный экзамен. Что мне известно о сотворении мира? Когда это было? Что я ведаю о всемирном потопе? Спокойная академичность в беседе окончилась сразу, как только она коснулась событий реальных.
Царь Алексей Михайлович, сын его Петр, патриарх Никон с его «дьявольской щепотью — троеперстием» были для Карпа Осиповича непримиримыми кровными и личными недругами. Он говорил о них так, как будто не триста лет прошло с тех пор, когда жили и правили эти люди, а всего лишь, ну, лет с полсотни. О Петре I «рубил бороды христианам и табачищем пропах» слова у Карпа Осиповича были особенно крепкими. При этом слове многие сразу же вспомнят живописное полотно в Третьяковке «Боярыня Морозова». Но это не единственный яркий персонаж раскола. Многолика и очень пестра была сцена у этой великой драмы. Царь вынужден был слушать укоры и причитания «божьих людей» — юродивых; бояре выступали в союзе с нищими; высокого ранга церковники, истощив терпение в спорах, таскали друг друга за бороды; волновались стрельцы, крестьяне, ремесленный люд. Обе стороны в расколе обличали друг друга в ереси, проклинали и отлучали от «истинной веры». Самых строптивых раскольников власти гноили в глубоких ямах, вырывали им языки, сжигали в срубах. Граница раскола прохладной тенью пролегла даже в царской семье.
Жена царя Мария Ильинична, а потом и сестра Ирина Михайловна не единожды хлопотали за опальных вождей раскола. Из-за чего же страсти? Внешне как будто по пустякам. Укрепляя православную веру и государство, царь Алексей Михайлович и патриарх Никон обдумали и провели реформу церкви 1653 г. Переведенные с греческого еще во времена крещения языческой Руси киевским князем Владимиром 988 г. Переводчик изначально дал маху, писец схалтурил, чужое слово истолковали неверно — за шесть с половиной веков накопилось всяких неточностей, несообразностей много. Решено было обратиться к первоисточникам и все исправить. И тут началось! К несообразностям-то привыкли уже. Исправления резали ухо и, казалось, подрывали самое веру.
Возникла серьезная оппозиция исправлениям. И во всех слоях верующих — от церковных иерархов, бояр и князей до попов, стрельцов, крестьян и юродивых. Таким был глас оппозиции. Особый протест вызвали смешные с нашей нынешней точки зрения расхождения. Никон по новым книгам утверждал, что крестные ходы у церкви надо вести против солнца, а не по солнцу; слово «аллилуйя» следует петь не два, а три раза; поклоны класть не земные, а поясные; креститься не двумя, а тремя перстами, как крестятся греки. Как видим, не о вере шел спор, а лишь об обрядах богослужения, отдельных и в общем-то мелких деталях обряда. Но фанатизм религиозный, приверженность догматам границ не имеют — заволновалась вся Русь. Было ли что еще, усугублявшее фанатизм оппозиции? Реформа Никона совпадала с окончательным закрепощением крестьян, и нововведения в сознании народа соединялись с лишением его последних вольностей и «святой старины». Боярско-феодальная Русь в это же время страшилась из Европы идущих новин, которым царь Алексей, видевший, как Русь путается ногами в длиннополом кафтане, особых преград не ставил.
Церковникам «никонианство» тоже было сильно не по душе. В реформе они почувствовали твердую руку царя, хотевшего сделать церковь послушной слугой его воли. Словом, многие были против того, чтобы «креститься тремя перстами». И смута под названием «раскол» началась. Русь не была первой в религиозных распрях. Вспомним европейские религиозные войны, вспомним ставшую символом фанатизма и нетерпимости Варфоломеевскую ночь в Париже ночь на 24 августа 1572 года, когда католики перебили три тысячи гугенотов. Во всех случаях так же, как это было и в русском расколе, религия тесно сплеталась с противоречиями социальными, национальными, иерархическими. Но знамена были религиозные. С именем бога люди убивали друг друга. И у всех этих распрей, вовлекавших в свою орбиту массы людей, были свои вожди.
В русском расколе особо возвышаются две фигуры. По одну сторону — патриарх Никон, по другую — протопоп Аввакум. Любопытно, что оба они простолюдины. Никон — сын мужика. Аввакум — сын простого попа. И оба поразительное совпадение! Никон в «миру» Никита родился в селе Вельдеманове, близ Нижнего Новгорода, Аввакум — в селе Григорове, лежащем в нескольких километрах от Вельдеманова… Нельзя исключить, что в детстве и юности эти люди встречались, не чая потом оказаться врагами. И по какому высокому счету! И Никон, и Аввакум были людьми редко талантливыми. Царь Алексей Михайлович, смолоду искавший опору в талантах, заметил обоих и приблизил к себе.
Никона сделал — страшно подумать о высоте! Но воздержимся от соблазна подробнее говорить об интереснейших людях — Аввакуме и Никоне, это задержало бы нас на пути к Абакану. Вернемся лишь на минуту к боярыне, едущей на санях по Москве. Карп Осипович не знает, кто такая была боярыня Морозова. Но она, несомненно, родная сестра ему по фанатизму, по готовности все превозмочь, лишь бы «не осеняться тремя перстами». Подруга первой жены царя Алексея Михайловича, молодая вдова Феодосья Прокофьевна Морозова, была человеком очень богатым восемь тысяч душ крепостных, горы добра, золоченая карета, лошади, слуги. Дом ее был московским центром раскола. Долго это терпевший царь сказал наконец: «Одному из нас придется уступить». На картине мы видим Феодосью Прокофьевну в момент, когда в крестьянских санях везут ее по Москве в ссылку. Облик всего раскола мы видим на замечательном полотне.
Похихикивающие попы, озабоченные лица простых и знатных людей, явно сочувствующих мученице, суровые лица ревнителей старины, юродивый. И в центре — сама Феодосья Прокофьевна с символом своих убеждений — «двуперстием»… И вернемся теперь на тропку, ведущую к хижине над рекой Абакан. Вы почувствовали уже, как далеко во времени она начиналась. И нам исток этот, хотя бы бегло, следует проследить до конца. Раскол не был преодолен и после смерти царя Алексея 1676 год. Наоборот, уход Никона, моровые болезни, косившие в те годы народ многими сотнями тысяч, и неожиданная смерть самого царя лишь убедили раскольников: «бог на их стороне». Царю и церкви пришлось принимать строгие меры. Но они лишь усугубили положение. Темная масса людей заговорила о конце света. Убеждение в этом было так велико, что появились в расколе течения, проповедовавшие «во спасение от антихриста» добровольный уход из жизни.
Начались массовые самоубийства. Люди умирали десятками от голодовок, запираясь в домах и скитах. Но особо большое распространение получило самосожжение — «огонь очищает». Горели семьями и деревнями. По мнению историков, сгорело около двадцати тысяч фанатичных сторонников «старой веры». Воцарение Петра, с его особо крутыми нововведениями, староверами было принято как давно уже предсказанный приход антихриста. Равнодушный к религии, Петр, однако, разумным счел раскольников «не гонить», а взять на учет, обложить двойным казенным налогом. Одних староверов устроила эта «легальность», другие «потекли» от антихриста «в леса и дали». Петр учредил специальную Раскольничью контору для розыска укрывавшихся от оплаты. Но велика земля русская!
Много нашлось в ней укромных углов, куда ни царский глаз, ни рука царя не могли дотянуться. Глухими по тем временам были места в Заволжье, на Севере, в Придонье, в Сибири — в этих местах и оседали раскольники староверы, старообрядцы , «истинные христиане», как они себя называли. Но жизнь настигала, теснила, расслаивала религиозных, бытовых, а отчасти и социальных протестантов. В самом начале образовались две ветви раскола: «поповцы» и «безпоповцы». Лишенное церквей течение «беспоповцев» довольно скоро «на горах и в лесах» распалось на множество сект — «согласий» и «толков», обусловленных социальной неоднородностью, образом жизни, средой обитания, а часто и прихотью проповедников. В прошлом веке старообрядцы оказались в поле зрения литераторов, историков, бытописателей. Интерес этот очень понятен. В доме, где многие поколения делают всякие перестройки и обновления: меняют мебель, посуду, платье, привычки, вдруг обнаруженный старый чулан с прадедовской утварью неизменно вызовет любопытство. Россия, со времен Петра изменившаяся неузнаваемо, вдруг открыла этот «чулан» «в лесах и на горах». Быт, одежда, еда, привычки, язык, иконы, обряды, старинные рукописные книги, предания старины — все сохранилось прекрасно в этом живом музее минувшего.
Того более, многие толки в старообрядстве были противниками крепостного режима и самой царской власти. Эта сторона дела побудила изгнанника Герцена прощупать возможность союза со староверами. Но скоро он убедился: союз невозможен. С одной стороны, в общинах старообрядства вырос вполне согласный с царизмом класс на пороге революции его представляли миллионеры Гучковы, Морозовы, Рябушинские — выходцы из крестьян , с другой — во многих толках царили косная темнота, изуверство и мракобесие, противные естеству человеческой жизни. Таким именно был толк под названием «бегунский». Спасение от антихриста в царском облике, от барщины, от притеснения властей люди видели только в том, чтобы «бегати и таиться». Старообрядцы этого толка отвергали не только петровские брадобритие, табак и вино. Все мирское не принималось — государственные законы, служба в армии, паспорта, деньги, любая власть, «игрища», песнопение и все, что люди, «не убоявшись бога, могли измыслить». Надо бегати и таиться! Этот исключительный аскетизм был по плечу лишь небольшому числу людей — либо убогих, либо, напротив, сильных, способных снести отшельничество.
На канале давно не было классического словарного диктанта, в котором необходимо выбрать правильное написание существительных. Сегодня я исправил этот недочёт и составил такой тест. В конце теста два вопроса на повторение и бонусное задание, а чтобы получить зачёт, необходимо набрать минимум 8 баллов из 12.
Все материалы Иван Дибанго — о переходе в «Ислочь»: «Поначалу я отказался, потому что даже не понимал, где находится эта страна» Экс-защитник «Ислочи» Иван Дибанго рассказал о переходе в стан «волков». К тому же лежал снег. Я был в шоке, когда прилетел.
Первое время даже не чувствовал ног из-за мороза, долго не мог привыкнуть к таким условиям и не мог нормально играть в футбол. Много бегал, чтобы согреться.
Они также находятся под стражей. Напомним, Тимура Иванова задержали по делу о получении взятки в особо крупном размере во вторник вечером.
По данным следствия, он отвечал за организацию управления имуществом расквартирования войск, жилищного и медицинского обеспечения Вооруженных Сил. Также мужчина руководил планированием закупок товаров по государственному оборонному заказу, говорится на официальном сайте МО РФ. На данный момент счета и активы бывшего замминистра обороны РФ, а также его родственников — арестованы.
В суд поступила апелляционная жалоба на арест замминистра обороны Иванова
Иван (1) сгорбившись (2) стоял с (3) ничего не выражающим (4) лицом и всё время держал трясущуюся руку у козырька фуражки. Слива, сгорбившись, стоял с деревянным, ничего не выражающим лицом и все время держал трясущуюся руку у козырька фуражки. В Ивановской области пять школьников упали в яму с кипятком по дороге на уроки. Новости. Телеграм-канал @news_1tv. Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости. Москва шаҳар Басманний суди 25 апрел куни терговчилар Россия мудофаа вазири ўринбосари Тимур Иванов ҳамда тадбиркор Сергей Бородинни пора олишда гумонлаётган иш бўйича учинчи айбланувчини ҳибсга олди.
До мобилизации
- Собчак узнала новые подробности по делу Тимура Иванова. Допросили еще одного замминистра обороны
- О компании
- В МЧС прокомментировали информацию о задымлении самолета в небе над Ивановом
- ТАЁЖНЫЙ ТУПИК
- Пятеро школьников в Ивановской области получили сильные ожоги, провалившись в яму с кипятком
Тимур Иванов иши. Қўлга олинганлар ҳақида ҳозиргача нималар маълум?
Иван, сгорбившись, курил на моторном люке. Иван стоял за штурвалом, Сергей курил, сидя на высоком комингсе рубки. Он стоял, сгорбившись, и около часа выслушивал вердикт суда. Иван, сгорбившись, курил на моторном люке. Новости. Телеграм-канал @news_1tv.
Собчак узнала новые подробности по делу Тимура Иванова. Допросили еще одного замминистра обороны
Ответ: 24 42 46. Ответ: 234 47. Ответ: 124 48. Ответ: 123 49. Ответ: 123 50. Ответ: 123 51. Ответ: 124 52. Ответ: 134 53. Ответ: 1234 54. Ответ: 12 21 55. Ответ: 34 43 56.
Ответ: 123 57. Ответ: 34 43 58. Ответ: 123 59. Ответ: 1234 60. Ответ: 1234 61. Ответ: 14 41 62. Ответ: 14 41 63. Ответ: 124 64. Ответ: 1234 65.
На втором — хозяйская спальня, ванная комната площадью 40 квадратных метров, три гардеробные и будуар супруги Тимура Иванова площадью 80 квадратных метров. Источник: Uralweb.
Он вдруг захотел сказать, что любит ее, что она самая высокая его награда, что… И опять не сказал. Взошел по гибким сходням на баржу, подавил вздох. Они открыли тяжелую дверь, но сразу же свернули вниз, в глухой, огромный трюм, где в полутемной выгородке стояла чистенькая рыжая телочка с белой отметинкой на лбу. Перед нею была бадейка с пойлом, но телочка уже не ела, а только меланхолически двигала мокрыми добрыми губами и вздыхала. Старуха стояла подле, то оглаживая ее, то поправляя бадью, а шкипер сидел на ящике и курил, усмехаясь. Вот умница-разумница, вот звездочка моя ясная!.. Закинулся насчет сенца, а он и говорит: Луконина топь. Там, говорит, сроду никто не косил, потому что дорог нет и далеко. Осока, конечно, но добрая. Коси, говорит, на здоровье, но выдергивай разом, а то колхоз заметит, и пропала твоя косьба. Вот я насчет завтра и подумал. Там до берега — версты три, даже и того меньше. На катер бы сволокли, а уж здесь-то, на барже, я частями высушу да и приберу. Ты вот что, Игнат Григорьич, ты Еленку за Пашей направь. За Пашей да за Михалычем: он сам помощь предлагал. А я на топлякоподъемник смотаюсь, Васю с Лидой попрошу. Да пусть Еленка косы у Никифоровых возьмет: у них есть… Договорившись, Иван торопливо вернулся на катер. Сергей сидел в кубрике и прилежно трудился над радиотехникой. Может, дома ревет, может, на чужом пиджаке сидит… — Он поглядел на Ивана, засмеялся: — Чудак ты, капитан, честное слово, чудак! По-твоему, если девке чего на ум взбрело, так сразу надо поддакивать, да? Нет уж, сроду они мной не командовали и командовать не будут. По пути Иван рассказал о покупке и о том, что завтра надо косить на Лукониной топи. Весь день с комарами. Вышли, когда чуть просветлело. В предутренней тишине особенно громко стучал мотор. Иван стоял за штурвалом, Сергей курил, сидя на высоком комингсе рубки. Шкипер, Михалыч и Вася курили на корме, прячась от ходового ветерка. Иван придвинул табурет, сел. Знаешь, сколько я порогов обил, пока за штурвал пустили? Медкомиссия отказала вчистую: только на берегу. Просто само собой, вроде все в порядке. Врачи молчат, начальство молчит, и я молчу. Молчком и работаю. Из-за рубки вышел шкипер: — Держи на стрежень, Трофимыч. Протокой не пройдешь: мель. Катер повернул за мыс, и сразу берега расступились, исчезнув где-то за туманной линией горизонта, и вокруг разлилась вода. Желтая, почти неподвижная, она затопила все низины, все ложки, и мертвые березы по пояс торчали в ней. Ранило меня там, осколком ранило. В госпиталь там поместили, так уж я насмотрелся. Не та береза, нет, не та! Духу нету, совсем духу нету, поверишь ли? Весна была, цветень самая, а — не пахли. Ничем не пахли. У всех кора темная, а у нее — белая. Как тело. Смысл у нее в красоте. Возьми ты дерево любое, травинку, былиночку какую: красота! Ведь красота же, ведь человек сроду ничего лучше не придумал и не придумает. Для пользы жизни. Для какой такой целесообразности? А птичкам тогда как же с целесообразностью-то твоей?.. По целесообразности им всем серенькими быть полагается, а они — радостные!.. Куда помудрее! Это мы, люди то есть, еле-еле до целесообразности доперли и обрадовались: вот он, закон! И хотим, чтобы все в мире по этому закону строилось. А есть законы повыше этой самой целесообразности, повыше пользы. Просто понять мы их не можем, только и всего. Клади направо, Трофимыч: вон там, к обрывчику, и пристанем. У обрыва они зачалили катер за корявый березовый пень и по сходням сошли на берег. Шли по травянистому болоту, узко сдавленному черным непролазным осинником. Холодная сырость вызывала озноб, липла к телу, затрудняла дыхание. Почва мягко чавкала под ногами, и вода подступала к голенищам кирзовых сапог. Сонные болотные комары, потревоженные шагами, тучами поднимались с земли. Еще не согретые солнцем, вяло оседали на одежде, заползали в швы. Женщины наглухо завернулись в платки, оставив только узкие щелки для глаз. Влажный застоявшийся воздух был пропитан густым, приторно-тяжелым запахом. Старуха моя пучки по всем углам держит, и на барже у нас — как в больнице. Они все шли и шли, и болоту не видно было конца. Так же грузно оседала под ногами почва, так же хлюпала вода и чуть слышно позванивала жесткая осока. Шкипер убирал с дороги сухие ломкие сучья осин. Так протопали они километра три, а потом лес расступился, и перед ними открылась заросшая осокой поляна. Воды здесь было поменьше и осока повыше, но сапоги все равно утопали по самые голенища. А вы, бабоньки, палите костер да варганьте косцам еду. Еленка, Лида и молчаливая Паша пошли к опушке, а мужчины начали отбивать косы. Вздрагивающий звон поплыл над болотом. С жестким хрустом осела под взмахом осока и, подхваченная пяткой, отлетела влево. Еще взмах — и следующая охапка пристроилась к первой, образуя начало валка. Он шел чуть согнувшись, прямо ставя ступни и приседая при каждом взмахе. Коса ходила легко, и так же легко, похрустывая, рушилась осока и ровным валком укладывалась слева от косца. Он на шаг продвигался вперед, одновременно вынося косу, и с каждым махом рос валок, а по голой, начисто выбритой топи потянулись две параллельные полосы пробороненной ступнями почвы. Полосы эти быстро наполнялись водой. Иван и Вася тоже начали косить. Движения их были плавны и свободны, и со стороны казалось, что труд этот прост. Шагнул, полоснул снова — и снова она рухнула, устилая путь. Ему пришлось подбирать ее полотном косы и оттаскивать в сторону, но он не останавливался, а шел и шел вперед. Шкипер уже заново отбивал косу. Иван остановился тоже, вытер полотно пучком осоки, проверил пальцем. Так, мужики? Никто не отозвался. Косцы неторопливо двигались вперед, и осока с размеренным хрустом укладывалась в ровные, строгие валки. Шкипер первым дошел до кустов, отбил полотно, не торопясь вернулся по прокосу назад, к началу. За ним по одному вернулись остальные; только Сергей еще топтался где-то в середине, и извилистые рельсы его пути были густо усыпаны осокой. Косцы закурили из Васиной пачки, а Михалыч прошел к Сергею. Постоял сзади, посмотрел, тронул за плечо. Тужишься ты, косу таскаешь — не надо. Ты свободней держи. И пяточку к земле клони, пяточку самую. Она тебе травку и подберет, и в валок снесет. Он оттеснил чуть задохнувшегося Сергея, сделал несколько махов, не переставая поучать: — В замах идешь — силу отпускай, не трать попусту. А вниз повел — на себя резче прими. Тогда коса сама и срежет и уберет. Покурив, они снова взялись за косы, и вскоре Михалыч догнал Сергея. Они почти не разговаривали: пройдя гон, возвращались, курили, отбивали косы и снова шли косить. Выбившись из их ритма, Сергей так и остался в одиночестве. Теперь он и косил один, и курил один, с каждым заходом ощущая, как наливается усталостью отвыкшее от таких нагрузок тело. Взошло солнце. Косцы разделись до пояса: комары щадили в работе, атакуя только на перекурах. Зато пестрый злой овод все чаще жалил потные спины. Женщины развели костер. Паша готовила завтрак, а Еленка и Лида уже сгребали осоку в копны, чтобы она зря не мокла в воде. Косцы враз остановились, обтерли мокрые косы и воткнули держаки в топь. Только Сергей продолжал косить. Шкипер подошел, положил руку на его голое потное плечо: — Отдышись, парень. Сергей покорно воткнул косу и пошел к костру, чувствуя, как плывет и качается под ногами топь. У опушки Вася и Михалыч умывались в глубокой луже. Сергей подошел, нехотя зачерпнул пригоршню холодной желтой воды, протер лицо. Нетерпеливые вы. А у нас так нельзя, не-ет, нельзя! У нас силу сберечь надо. Но — умеючи, умеючи, значит. Вот это и есть мужицкая хитрость. Паша сварила ведро картошки с тушенкой, и они начисто выскребли ведро, напились чаю и сразу вернулись на недокошенные полосы. Солнце вставало все выше, топь звенела полчищами слепней. От болота поднимался пар, пот струйками тек по спинам косцов; они все чаще отходили к опушке, где бил родник, и пили холодную желтую воду. Как заказанная… Он врал, когда улыбался. Ногу ломило до пояса, он давно уже косил, стараясь не опираться на нее, но боль росла. Лечь бы сейчас, вытянуться — тогда отпустит.
После этого она пришла в себя и поняла, что ей деваться уже некуда», — пошутил Охлобыстин в интервью. Как признаётся Иван, к моменту знакомства с Оксаной у него уже созрело желание создать семью. Охлобыстин и Арбузова поженились в 1995 году и вскоре обвенчались. В их счастливом браке родилось шестеро детей. Иван, который в 2001 году принял сан священника, считает, что Оксана была послана ему Богом.
«От перемены мест слагаемых…» Чиновники и политологи — об аресте замминистра обороны Иванова
Сейчас им оказывают медицинскую помощь, возбуждено уголовное дело. Возле поленницы на дровокольне, сгорбившись, стоял Петрок, украдкой поглядывая из-за угла, и, заметив жену, молча развел руками. Басманный суд Москвы арестовал заместителя министра обороны Тимура Иванова, а также его близкого друга, обвиняемого в соучастии при получении взятки. Задание ОГЭ на тему: Иван (1) сгорбившись (2) стоял с (3) ничего не выражающим (4) лицом и всё время держал трясущуюся руку у козырька фуражки.
В деле замминистра обороны РФ Тимура Иванова появился третий фигурант
Проходя мимо, я взял и сказал: "Ты будешь моей! Охлобыстин предложил Оксане ночную прогулку по Москве, на что она согласилась с условием, что он отвезёт её домой, но Охлобыстин обманул девушку: «Я был на мотоцикле, в шортах, в шнуровках, в жилетке дико исписанной, частью татуирован был уже — дикий дядька. Оксана согласилась с условием, что я отвезу ее домой. Я пообещал, но в итоге отвез ее к себе и не выпускал из дома, пока не появился третий ребенок.
После этого она пришла в себя и поняла, что ей деваться уже некуда», — пошутил Охлобыстин в интервью.
Будет Иван на крючке, как уклейка, проглотившая муху…» Просмотров: 2 Князь чиркнул лезвием по синевато-красной веревочке — там, где указала Млава. Брызнула кровь, но сразу утихла. Млава убежала с красным к ведру, заплескала водой, но скоро вернулась. Просмотров: 1 Князь усмехнулся и качнулся с каблуков на носки. Просмотров: 1 — Будет тебе, батько! Просмотров: 1 Староста потупился и промолчал. Иван достал из-за голенища нож, перерезал путы на руках и ногах женщины, после чего сорвал повязку с ее лица.
Полонянка, толкнув языком ком шерсти, забитый в рот, стала выплевывать шерстинки. Иван терпеливо ждал. Закончив, ведьмарка вытерла рот и настороженно глянула на князя. Тот протянул снятую с пояса баклагу.
Защита же просила отправить подсудимого под домашний арест или избрать в качестве меры пресечения запрет определённых действий.
В итоге Басманный суд города Москвы удовлетворил ходатайство следствия и в среду утром Тимура Иванова решили отправить в СИЗО на два месяца — до 23 июня 2024 года. ТАСС со ссылкой на правоохранительные органы уточняет, что уголовное дело против Тимура Иванова может не ограничиться одним эпизодом. Могут появиться новые фигуранты. Бывший замминистра обороны РФ отвергает причастность во взяточничестве и готов давать развёрнутые показания, чтобы доказать невиновность.
Максимальный срок заключения составляет 15 лет, предусмотрен также штраф в размере до семидесятикратной суммы взятки. Вместе с тем, как пояснила защита Иванова, в деле идет речь о получении иных благ, не связанных с получением денежных средств. Как уточнили в суде, следствие полагает, что Иванов вступил в преступный сговор с Бородиным, с которым находился в дружеских отношениях, и с третьими лицами, "заранее объединился с ними для совершения организованной группой преступления - получения взятки в особо крупном размере в виде оказания услуг имущественного характера при проведении подрядных и субподрядных работ для нужд министерства обороны".