Количество участников течения росло каждый день, что было связано с событиями на фронтах Второй мировой войны. Франция накануне Второй мировой войны Социально-экономическое развитие Франции в конце 1930-х годов Вступление Франции во Вторую мировую войну. В странах ЕС День Победы над нацизмом в Европе во Второй мировой войне, а именно так там называют этот праздник, отметили накануне. Во Второй мировой он своевременно спас свою страну от полного опустошения – неизбежного, если бы Франция, подстрекаемая Англией, продолжала воевать.
Основная навигация
- «Странная война»
- «Франция времен Второй Мировой Войны». Исторический час с Дмитрием Володихиным
- Оборона французов
- Содержание
- Франция цепляется за Индокитай и своё величие, 1946-1954 — Статьи
- Почему Первая мировая война не стала последней
Мифы французского Сопротивления: 25 тыс. против фашистов, сотни тысяч — против Красной Армии
Это была одна из первых военных кампаний Третьего Рейха во Второй мировой войне, приведшая к падению последней континентальной державы Западной Европы к ногам нацистской Германии. Номинально Франция участвовала во Второй мировой войне почти год – с третьего сентября 1939 года по 22 июня 1940 года (затем воевала "Сражающаяся Франция" де Голя, Французская республика из войны вышла, подписав с Германией перемирие – фактически капитулировала). Большая часть нынешних французских политиков забыла, что именно СССР по итогам Второй мировой войны отнёс Францию к числу держав — победителей. Мало кто думает над тем, почему Франция считается одной из стран-победительниц во Второй Мировой войне. «Движение Сопротивления во Франции в годы Второй мировой войны» (Валерия Контрерас Кооб, 2МО). До начала Второй мировой войны Франция была высокоиндустриальной страной, однако после капитуляции от Германии фактически потеряла этот статус, так как была не в состоянии использовать свои промышленные ресурсы.
Французское сопротивление во Второй мировой войне
тэги: вторая мировая война, капитуляция, мировая война, франция. Новости РуАНа. Роль Франции во Второй мировой войне. В странах ЕС День Победы над нацизмом в Европе во Второй мировой войне, а именно так там называют этот праздник, отметили накануне. К моменту начала Второй мировой войны вооруженные силы Франции были примерно равны Германии. «Крепости» Атлантического вала До конца Второй мировой войны в Европе продолжалась осада удерживаемых немцами портов на Атлантическом побережье.
Франция цепляется за Индокитай и своё величие, 1946-1954
| Французское сопротивление во Второй мировой войне | (125 фото) В этом году Франция отметила трагический юбилей 75-летие со дня позорной капитуляции перед фашистской Германией. |
| "Сопротивление" по-украински | Константин Соколов: После Второй мировой и до сих пор Германия находится под оккупацией США. |
| Франция после Второй мировой войны. Четвертая республика | Наивно было бы предполагать, что во Второй мировой войне, в которой практически вся Европа воевала против СССР, Франция стала исключением. |
| Франция цепляется за Индокитай и своё величие, 1946-1954 | К моменту начала Второй мировой войны Франция считалась одной из сильнейших стран Европы, наряду с Германией и Великобританией. |
| Французское сопротивление во Второй мировой войне | Это была одна из первых военных кампаний Третьего Рейха во Второй мировой войне, приведшая к падению последней континентальной державы Западной Европы к ногам нацистской Германии. |
Франция во Второй мировой войне
Вторая мировая война предсказуемо ухудшила состояние экономических связей метрополии и колоний: в 1945 году объём импорта из Франции в колонии составил 20% от всего импорта против 62% в 1939 году. Вопрос: Расскажите об участии Франции во Второй мировой войне. Турция во Второй мировой войне — Турция в годы Второй мировой войны занимала позицию нейтралитета и присоединилась к Антигитлеровской коалиции лишь на последнем этапе войны. Несмотря на оккупацию, во Франции сформировались Свободные французские силы, которые проводили диверсионные и разведывательные операции против немецких войск. русская, но выросла во Франции и здесь провела всю свою жизнь. К моменту начала Второй мировой войны Франция считалась одной из сильнейших стран Европы, наряду с Германией и Великобританией.
Мифы французского Сопротивления: 25 тыс. против фашистов, сотни тысяч — против Красной Армии
Накануне Второй мировой войны армия Франции считалась одной из самых мощных в мире. Российская сторона не получала приглашение принять участие в торжественных мероприятиях по случаю победы во Второй мировой войне. В статье анализируются отношения Советского Союза и Франции в годы второй мировой войны. Представители России не получили приглашения на мероприятия во Франции, приуроченные к окончанию Второй мировой войны. немецкий оккупационный режим во Франции был чудовищным, включая. Разговор шел о Франции времен Второй Мировой Войны и о том, как и почему часть французской интеллектуальной элиты стала сотрудничать с фашистами.
«СВОБО́ДНАЯ ФРА́НЦИЯ»
Французское же руководство сосредоточилось на усилении укреплений линии Мажино. Эти события получили среди историков название «Странная война». Однако с учётом эпохальных изменений в военном искусстве она была очень сильно переоценена», — рассказал RT военный историк Юрий Кнутов. Официальный Копенгаген капитулировал в тот же день. В Норвегии нацистов некоторое время сдерживал высадившийся там англо-французский корпус, однако уже 24 апреля силы союзников под напором гитлеровских войск начали отступать. Шестинедельная война «Существуют разные оценки сил Германии и западных союзников в мае 1940 года, однако в целом нельзя сказать, чтобы они были в пользу Берлина. Около 2,5—3 млн человек Германия сконцентрировала на границах с Францией, Нидерландами и Бельгией. Примерно 3—3,5 млн составляли совокупные силы противников Берлина. Кроме того, французские танки превосходили по своим тактико-техническим характеристикам немецкие», — пояснил Юрий Кнутов.
Изначально немецкое командование разработало план, предполагающий разгром союзной группировки севернее Соммы ударом на северном фланге и выход к Ла-Маншу. Однако генерал Эрих фон Манштейн предложил нанести неожиданный для англо-французских сил удар в Арденнах. Также по теме «Странная война»: почему Франция и Великобритания не встали на защиту Польши от нацистской Германии 3 сентября 1939 года Франция и Великобритания стали первыми государствами, которые объявили войну нацистской Германии. На тот момент... Гитлеровские войска были поделены на группы армий A, B и C. Наиболее мощной из них — группе армий A 45 дивизий, включая семь танковых — было доверено прорваться через Арденны в обход линии Мажино, прижать силы союзников к морю, а затем уничтожить их совместно с группой армий B, которая предварительно должна была захватить Нидерланды и сковать противника в Бельгии. Группа армий C действовала в районе линии Мажино, лишая французов свободы манёвра. Они успешно захватывали ключевые мосты и крепости, давая возможность основным силам вермахта спокойно преодолевать наиболее сложные места в обороне противника», — рассказал Юрий Кнутов.
Так, несколько десятков немецких десантников захватили стратегически важный форт Эбен-Эмаэль, прикрывавший переправы через реку Маас и канал Альберт. Высадившись с воздуха и подорвав кумулятивные заряды, они заблокировали бронебашни форта и заперли его гарнизон, составлявший около 1,2 тыс.
Потому что указание было четкое: снимать развлекательное кино — либо про любовь, либо детективы, детективы классического такого жанра, типа Агаты Кристи, вот в таком же сюжетном плане, в таком же ключе снимались детективы в те годы. Володихин: — Насколько я понимаю, такой блистательной красоткой тех времен была французская актриса Сюзи Делер. Она начала сниматься еще до Второй мировой, была уже звездой французского кинематографа, и после Второй мировой она продолжила сниматься. Но во время войны, кстати, она была представительницей первого лагеря, то есть она не скрывала своих симпатий к немцам и, в общем-то, в открытую об этом говорила. Было очень много гастролей. Володихин: — Это как немцы — это те, кто спасет нас от евреев и большевиков.
Балашова: — Ну вроде этого, да, она считала их позицию опять-таки правильной, да и по культуре тоже. Поскольку из Франции Гитлер планировал сделать этакий Диснейленд, поэтому Париж не трогали, там надо было развлекаться — кабаре, рестораны, кинематограф, актеры и певцы. Ну и мода, конечно, высокая мода. Поэтому изначально Гитлером было дано указание не трогать Париж, не бомбить его, и вообще сохранить Францию максимально в том виде, в котором он ее себе представлял для будущей Европы, в идеализированном таком варианте. Володихин: — Ну победителям надо где-то развлекаться, в конце концов, ну что же портить-то места, где они должны получать удовольствие. Вопрос уже не из сферы кинематографа: насколько я понимаю, с Третьим рейхом связывали знаменитую тогда личность — это танцовщик Серж Лифарь. Балашова: — Да, это известный балерун, он танцевал в труппе Дягилева, где и прославился. Но во время войны он активно сотрудничал с немцами, тоже вот, кстати, не скрывая своей позиции.
Он, в частности, проводил экскурсии для верхушки, так сказать, немецкого командования по знаменитой Парижской опере, он тогда возглавлял оперу. И многие, кстати, ему это потом припоминали, то что он, в общем-то, и не пытался как-то маскировать свое отношение к этому вопросу. Он много раз бывал в Германии, в Берлине и, в частности, известный факт — опять же это все документы, которые хранятся в архивах, — он выслал Геббельсу поздравительную телеграмму в тот день, когда Германия вошла в Киев, его родной город. Он, в принципе, родился в Киеве. Вот когда это случилось, он... Володихин: — Ну то есть он малоросс. Он когда-то, видимо, на лоне Российской империи появился на свет, да? Балашова: — Да, ну после революции он уехал, эмигрировал.
И вот еще раз говорю: да, он примкнул к труппе Дягилева, и тогда никто, естественно, не говорил о какой-то его пронацистской политике или взглядах, это ярко себя проявило с самых первых дней оккупации. Володихин: — Ну что же, вот вопрос не очень-то приятный для национального самосознания, наверное. Если я правильно понимаю ситуацию, которая сложилась во Франции, в 40-х годах, то какая-то часть — не вся, разумеется, но какая-то часть русской эмиграции, которая попала на территорию Франции после гражданской войны, имела огромный заряд неприятия того, что делают в стране большевики. И кому-то казалось, что хоть с бесом, хоть с Гитлером, лишь бы против большевиков. Мы готовы сотрудничать, лишь бы вот когда-нибудь ситуация в России изменилась, и если не мы туда вернемся, то дети наши. Вот было такое? Балашова: — Я думаю, да, эта позиция, наверное, объясняется тем, что вы только что сказали. Плюс ко всему ведь не все, кто уезжал после революции, действовали согласно каким-то высоким идеалам и побуждениям.
Предавший один раз предаст и другой раз, и среди этих людей были и просто предатели, те, кто бежал из страны и по разным причинам. Поэтому если так копаться глубоко, может быть, среди них были и те, кто действительно не считали Францию как вот родину, которая, в общем-то, много, кстати, страна для них сделала — во Франции очень к российской эмиграции относились позитивно, и очень много было преференций для них в этой стране. Но тем не менее они посчитали возможным вот эту свою вторую родину предать. Ну а у кого-то, конечно, были надежды связаны с тем, что хорошо, Гитлер захватит СССР, и они смогут вернуться. А условия уже будут совершенно другие, условия будут для них опять прежние, как и до революции. Володихин: — Ну что ж, вот эта русская диаспора, она, в принципе, влияла, конечно, на культурную жизнь Франции, но для Франции это в общем меньше одного процента ее культуры. Поэтому мы видим некоторых крупных личностей, которые были связаны с Россией, но в большей степени это были, собственно, сами французы. Давайте поговорим о том, что, наверное, помимо приятия культуры Третьего рейха, его политики, была еще активная поддержка.
Насколько я понимаю, были журналисты, например, которые писали в чистом виде в пользу вот этой идеологии. Балашова: — Да, как раз когда Францию освободили в августе 44-го года, и начались суды, массовые аресты, в первую очередь получили наказание журналисты, которые откровенно поддерживали позицию нацистской Германии, работали на нацистскую Германию. То есть если говорить о тех людях, которых мы упомянули — кинематограф, балет, там же были и писатели, представители моды и так далее... Володихин: — Ну до них еще доберемся. Балашова: — Да, то мы можем сказать про них, что они все-таки работали, скажем так, ну прикрывались тем, что они работают на французскую культуру. И они, в общем-то, этим себя оправдывали во время судов, они поддерживали именно французскую культуру во время оккупации. То, что эта позиция своеобразная, это другой вопрос, но они всегда могли этим себя оправдать. А вот журналисты, которые откровенно работали на нацистов, тут уже ничего не скажешь, это была откровенная позиция, которая доказана, и поэтому их судили в первую очередь.
Володихин: — Условно говоря, как трактовать появление того или иного детектива, кинодетектива, я имею в виду, или какой-нибудь легкой музыкальной комедии — вопрос непростой. Также как и, в общем, сложно трактовать развитие музыки, балета. А вот какая-нибудь передовица в газете — это то, что, используя лексикон следователей, можно подшить к делу. Или радиопередача, которую также, естественно, можно записать, и в записанном виде она документ обвинения, где ничего не изменишь, ничего не оттрактуешь влево-вправо, здесь требовалась определенная идеологическая выдержанность в пользу Третьего рейха. Ну и я полагаю, в условиях оккупации много значило то, что за эту идеологическую выдержанность неплохо платили. Балашова: — Ну думаю, да, потому что все-таки условия для обычных французов жизни были не такие уж легкие, были талоны и на питание, и на одежду. Ну а когда люди работали на нацистов на таком уровне, естественно, они имели преференции, имели больше возможностей, ходили в хорошие рестораны, которые были открыты и в которые шли поставки специальные продуктов, также они могли лучше одеваться и так далее, то есть, конечно, это играло большую роль. Володихин: — То есть, по большому счету, французский журналист, который сотрудничает с идеологическим аппаратом Третьего рейха, одевается и кушает лучше, чем простой работяга-немец внутри самого Третьего рейха.
Балашова: — Кстати, да, однозначно. И мы ненадолго прерываем наш с вами диалог, для того чтобы вскоре вновь встретиться в эфире. У нас в гостях известный писатель, Виктория Балашова, автор биографий целого ряда деятелей западноевропейской культуры. Мы беседуем с ней о том, какова была роль французских интеллектуалов, которые в годы Второй мировой войны встали на путь коллаборационизма. И, наверное, подошло время поговорить не о тех, кто был заметен. Ну Серж Лифарь очень заметен был в этом смысле, и, в общем, были люди, которые в журналистике были также очень заметны. Но были те, кто находился как бы на ленточке: с одной стороны, они явно сотрудничали, с другой стороны, им вот, как вы сказали, трудно что-то предъявить. И вот вы назвали мир высокой моды, а он действительно активно сотрудничал с Третьим рейхом.
Даже более того, за время Второй мировой войны произошел расцвет целого ряда фирм, которые связывают себя с миром высокой моды — с одеждой, с парфюмерией, с косметикой, — люди создавали капиталы в момент, когда страна находилась под властью немцев. И это момент очень тонкий, любопытный.
В то же время посол отметил, что простые граждане Франции «помнят тех, кто действительно победил в той войне».
Левые радикалы — Французская компартия, имевшая достаточно широкую поддержку, — продолжали вести «классовую борьбу» против «власти капитала». Послушная поддержка пакта Молотова — Риббентропа по приказу Москвы закономерно привела к обвинению в государственной измене, запрету компартии и закрытию ее центрального органа, газеты «Юманите». Любопытно, что после вступления немцев в Париж коммунисты попытались получить у них разрешение возобновить ее выпуск. Умело дезинформировав французов, немцы вторглись главными силами в нейтральные Бельгию, Голландию и Люксембург и обошли линию Мажино.
Другая группировка вермахта одновременно совершила стремительный бросок в сторону моря и в районе Дюнкерка прижала к берегу группировку французских, английских и бельгийских войск. Более 60 000 оказались в немецком плену. В другом бою танкисты де Голля при поддержке пехоты захватили около 400 пленных. Де Голля произвели в бригадные генералы и пригласили в правительство на пост заместителя государственного секретаря по национальной обороне. Исключительное мужество проявили альпийские стрелки, продолжавшие сражаться с немцами и итальянцами и после подписания капитуляции, и кадеты Сомюрской военной школы в боях на Луаре 18—20 июня. Но то были локальные эпизоды, не влиявшие на общий ход стремительно развивавшихся военных действий. После эвакуации Дюнкерка немецкая армия развернула наступление на Париж, уже 14 июня столица Франции, которую генерал Максим Вейган отказался защищать и объявил открытым городом, была занята вермахтом. Кампания мая — июня 1940 г.
Французская армия потеряла убитыми по разным данным от 55 000 до 92 000 солдат и офицеров, ранеными — более 123 000. Жертвами бомбардировок стали более 21 000 мирных жителей. Немецкая армия потеряла более 27 000 убитыми и около 18 000 пропавшими без вести т. За месяц войны немцы захватили около 400 000 пленных, еще 1,5 млн человек сложили оружие после капитуляции.
Позорная капитуляция: почему Франция так легко сдалась Гитлеру
Соответственно, именно африканское государство должно было занять место Французской республики в Совбезе ООН. Однако в реальности оно досталось меньшей части французского государства образца 1945 года. С тех пор пребывание Франции в ООН юридически незаконно. Незаконно оно еще и по той причине, что французское государство во время Второй мировой войны официально являлось союзником Гитлера. После прихода нацистов к власти в Германии французское правительство всячески стремились их "умиротворять". При этом шло на всевозможные уступки, сдавая своих союзников — Чехословакию, республиканскую Испанию, Польшу.
Когда же в мае 1940 года Вермахт вторгся во Францию, правительство страны и вовсе предпочло пойти на сговор с гитлеровцами. Глава французского государства Анри Филипп Петен заключил союз с Третьим рейхом. В этот же период британцы создали в Лондоне альтернативное правительство во главе с бригадным генералом Шарлем де Голлем. Однако его формирования, в отличие от формирований Виши, в большинстве своем состояли не из французов. Большинство в "Свободной Франции", а затем в "Сражающейся Франции" составляли выходцы из колоний.
Так, летом 1943 года регулярные части де Голля насчитывали 53 тысячи человек.
Они задали его в МИД Франции. На что их отослали к организаторам мероприятия. Мы, со своей стороны, эту тему не педалируем. Они должны понимать, кто действительно выиграл Вторую мировую войну, Великую Отечественную войну. Другое дело, что на официальные мероприятия, которые у них будут 8 мая, нас не зовут", — отметил Мешков.
Однако здесь есть юридическое противоречие.
Франция стала членом Организации Объединенных Наций и Совета Безопасности в статусе так называемой Третьей республики. В этот период она являлась колониальной империей. Сразу после окончания войны начался распад этой империи. Сначала из нее вышли страны Ближнего Востока и Индокитая, затем их примеру последовали государства Африки. Как следствие, французское руководство было вынуждено постоянно менять государственное устройство и административное деление страны. В 1946 году Франция приняла новую конституцию. Была учреждена Четвертая Французская республика.
В 1958 году ее парламент утвердил очередной основной закон. Была учреждена Пятая Французская республика, существующая до сих пор. Официально Пятая республика считает себя правопреемницей Третьей и Четвертой. По факту же у этой правопреемственности есть коллизия. На момент создания ООН юридической и административной территорией французского государства являлась вся территория современных Франции и Алжира.
Надежды на успешное отражение возможной агрессии военно-политическое руководство Третьей республики связывало с линией Мажино по имени военного министра — 400-километровой, глубоко эшелонированной системой укреплений вдоль границы с Германией. Дорогостоящее ее строительство велось с 1930 г. Кроме того, главный удар нацисты нанесли совсем не там, где их ждали.
Укреплению обороноспособности предвоенной Франции мешала и хроническая правительственная неустойчивость, частая смена главы кабинета и министров, в том числе военных. Они, не успевая войти в курс дела, уступали свой пост преемнику. Можно сказать, национальная оборона Франции к началу войны оказалась заложницей разбалансированной политической системы, где межпартийная борьба стала едва ли не самоцелью соперничавших группировок, утративших понимание государственных интересов страны. Налицо были все признаки острого кризиса, охватившего одряхлевшую Третью республику, где в критический момент не нашлось решительного лидера, равного Уинстону Черчиллю. Разобщенным оказалось и французское общество. Правые радикалы:«Аксьон франсез», «Огненные кресты» и др. Их мечты после капитуляции воплотились в корпоративно-тоталитарном Французском государстве маршала Филиппа Петена. Левые радикалы — Французская компартия, имевшая достаточно широкую поддержку, — продолжали вести «классовую борьбу» против «власти капитала».
Послушная поддержка пакта Молотова — Риббентропа по приказу Москвы закономерно привела к обвинению в государственной измене, запрету компартии и закрытию ее центрального органа, газеты «Юманите». Любопытно, что после вступления немцев в Париж коммунисты попытались получить у них разрешение возобновить ее выпуск. Умело дезинформировав французов, немцы вторглись главными силами в нейтральные Бельгию, Голландию и Люксембург и обошли линию Мажино. Другая группировка вермахта одновременно совершила стремительный бросок в сторону моря и в районе Дюнкерка прижала к берегу группировку французских, английских и бельгийских войск. Более 60 000 оказались в немецком плену.
Захват Франции Германией (5 июня — 24 июня 1940 г.)
В этом году нам места на трибуне не нашлось. Хотя там будут сидеть послы тех стран, которые воевали на стороне гитлеровской Германии», — сказал Мешков.
Или еще, 4 февраля на предварительном заседании в Воронцовском дворце в Алупке: «Де Голль не совсем понимает положение Франции. Американцы, англичане и русские проливали кровь ради освобождения Франции. Французы же потерпели поражение и сейчас имеют лишь восемь дивизий. Вскоре после Ялтинской конференции, 20 февраля, он писал в своей телеграмме наркому иностранных дел В.
Французы забывают, что Франция три года снабжала немцев оружием для борьбы против Англии, США и СССР, снабжала добровольно, с полного согласия французского правительства, которое перевыполняло в этом отношении свои условия перемирия с Германией»16. Как видим, в конце войны проблема французского коллаборационизма вообще и деятельность маршала Петена в частности постоянно присутствовали на сколько-нибудь важных переговорах по поводу будущей судьбы Франции. Сам маршал еще в конце ноября 1944 года был арестован и ждал суда. Но его страна, несмотря на невероятные усилия де Голля во время Второй мировой войны, уже никогда не сможет вычеркнуть капитуляцию 1940 года и ее последствия из своей истории. Ялтинская конференция, несмотря на отсутствие на ней председателя Временного правительства, стала для Франции важнейшим этапом в ее внешней политике в конце Второй мировой войны.
Именно в Крыму Сталин, Рузвельт и Черчилль не раз обсуждали «французские интересы» и приняли решения, позволившие впоследствии окончательно вернуть Франции статус великой европейской страны. В Ялте не раз говорили о судьбе Рейнской области и Рура. Выяснилось, что только на переговорах со Сталиным в Москве де Голль осмелился заявить о претензиях Франции на эти территории. Перед Рузвельтом и Черчиллем глава Временного правительства так вопрос не ставил17. В результате проблему Рейна и Рура решили отложить.
Не менее существенным была проблема выделения для Франции зоны оккупации Германии. Сталин сначала возражал, но когда получил от Рузвельта и Черчилля заверения в том, что эта зона будет составлена из американской и английской зон, то согласился. Лидеры трех стран сошлись во мнении о необходимости введения Франции в Контрольный совет, призванный осуществлять верховую власть в оккупированной союзниками Германии. По итогам переговоров в Ялте было составлено заключение, пункт IV которого гласил: «Было решено, что Франции должна быть предоставлена в Германии зона, подлежащая оккупации французскими войсками. Эта зона будет образована из британской и американской зон, и ее размеры будут установлены англичанами и американцами в консультации с французским Временным правительством.
Было также решено, что это правительство должно быть приглашено в качестве члена в Контрольный совет по Германии»18. Генерала, конечно, не слишком удовлетворили итоги Ялтинской конференции трех союзных держав, однако 15 февраля он принял посла СССР в Париже и высказался по поводу конференции. Как писал в Москву А. Богомолов, «де Голль сделал обиженную гримасу и начал с того, что вопрос о неучастии Франции в конференции не есть вопрос национального самолюбия для французского правительства, а вопрос об исторической ответственности за эти решения»19. Затем председатель Временного правительства объявил послу, что Франция настаивает на оккупации Рейнской области и добавил: «Рейнскую область мы оккупируем в любом случае, то есть если не теперь, то после.
Этот вопрос для нас решен. Вообще, решения Крымской конференции, кроме решений о разгроме Германии, очень теоретичны. Ни вопросы Рейна, ни Одера не решены. Я предпочел бы более конкретные решения»20. Европа тем временем приближалась к окончательной победе над фашизмом.
Глава Временного правительства Франции по-прежнему придавал очень большое значение участию французских войск в военных действиях. В конце 1944 - начале 1945 года французы вели ожесточенные бои за Эльзас. В результате к февралю территория почти всей Франции была освобождена от оккупантов. Упорное сопротивление оказывали немцы, окруженные и замкнутые французами в так называемых «карманах». В декабре-январе кровопролитные бои шли по уничтожению противника в «кармане» вокруг эльзасского города Кольмар.
А ликвидировать немцев, засевших в «карманах» на юго-западе Франции, в департаменте Жиронда, удалось только в апреле. На Восточном фронте храбро сражались пилоты легендарной советско-французской эскадрильи «Нормандия - Неман». Вскоре французские войска вступили в Карлсруэ, Штутгарт и Ульм.
Согласно перемирию большая часть Франции, включая Париж, была оккупированы вермахтом. Виши было создано марионеточное правительство во главе с престарелым маршалом Филиппом Петеном. Бригадный генерал Шарль де Голль отказался подчиняться капитуляции и бежал в Лондон, где возглавил организацию «Свободная Францию». Французский флот вместе с экипажами был уничтожен английским, чтобы он не достался немцам. Во Франции общество разделилось. Одни приветствовали нацистов, была даже создана французская дивизия Waffen-SS «Charlemagne» Карл Великий , другие — вступали в Сопротивление. Вся французская промышленность работала на Германию. В немецких танковых войсках было много французских танков. Были даже напечатаны оккупационные франки.
Вскоре националисты атаковали французские военные укрепления, полицейские участки, склады, коммуникационные узлы и муниципальные учреждения. Политик объявил, что в Алжире на кону стоит само существование Франции. Их отделение невозможно». Битва за столицу: жестокие расправы и систематические пытки В ответ на агрессию ФНО французы разделили заморскую территорию на шесть провинций и прочесали их одну за другой, согнав большинство повстанцев к восточной границе. За следующие три года многие основатели и лидеры Фронта национального освобождения погибли или попали в заключение, но такие меры лишь ожесточили националистов. Их мишенью часто становились не военные, а потомки европейских иммигрантов. Они прошли от двери до двери через всё поселение, убив как минимум 123 человека. Некоторые погибли под пулями, другим перерезали горло, оставшихся забили топорами, серпами и голыми руками. Французские власти ответили жестокостью на жестокость: увидев выпотрошенные тела, военные потеряли самообладание и расстреливали каждого араба, который попадался им на пути. Сепаратисты рассчитывали именно на такую реакцию — многие преданные метрополии местные, столкнувшись с насилием со стороны французских солдат, меняли позицию. Вступивший в ФНО в 15 лет в 1955 году алжирец французского происхождения Реми Моди рассказывал , как на Суммамской конференции 1956-го многие активисты осудили расчетливые нападения на мирное население и террористическую тактику, однако кровопролитие продолжилось. Кроме французских военных и «черноногих», противниками партизан стали мессалисты — участники другого оппозиционного движения, которые не захотели объединяться с ФНО. Нападки на них продолжались до тех пор, пока большую часть вовсе не истребили, а оставшихся не вынудили присоединиться к французской армии. Сами мессалисты оценили потери в 10 тысяч человек — еще 25 тысяч, предположительно, получили ранения. Аналогичная судьба постигла местную коммунистическую ячейку, которая тоже выступала против колонистов, но не договорилась с Фронтом национального освобождения. В мае 1957 года бойцы ФНО перебили во «вражеской» деревне Мелуза 300 местных мусульман из-за подозрений в связях с конкурирующими повстанцами. Сепаратисты сражались между собой и параллельно терроризировали мирных соотечественников. В результате взрывов около пяти часов вечера погибли три человека, а еще 46 серьезно пострадали. Жертв могло быть намного больше, если бы устройство в аэропорту не заклинило. Эти события ознаменовали начало битвы за Алжир, которая продлилась до 8 октября 1957 года. На протяжении всего этого времени правительственная пропаганда тщательно скрывала происходящее в Африке. Во Франции о войне говорили как о единичном восстании, которое пытаются усмирить доблестные служащие республиканской армии. Приуменьшали масштаб конфликта даже тогда, когда численность войск в Алжире составила 400 тысяч человек. Правительство, согласно пропагандистским источникам, отправило войска туда точно так же, как могло отправить их, чтобы успокоить бастующих, скажем, в Бретани. В Алжире армия не вела войну, а проводила специальную операцию по поддержанию порядка». До начала 1957 года между французами и сепаратистами происходили отдельные столкновения, но по-настоящему ожесточенные бои начались 7 января, когда в Африку прибыла 10-я десантная дивизия под фактическим руководством нового министра Алжира Робера Лакоста. Это подразделение получило карт-бланш на любые действия, «необходимые для восстановления порядка и соблюдения мер безопасности». До сих пор положение дел кажется относительно понятным: как бы ни настрадался алжирский народ от колонистов, в 1950-х именно местные мусульмане-радикалы утопили страну в крови с помощью взрывов, резни и манипуляций. Однако с формированием Аппарата городского контроля на базе десантников Лакоста граница между черным и белым сначала предельно истончилась, а затем и вовсе исчезла. Военные поделили столицу Алжира на сектора, сектора — на дистрикты, кварталы и отдельные здания, которым присваивались буквы и номера. За каждым кварталом наблюдал назначенный французами преданный мусульманин. В его обязанности входило докладывать о любых подозрительных действиях. В краткосрочной перспективе этот ход позволил наладить связь между французской армией и местным населением. В долгосрочной почти все арабы-информаторы погибли или примкнули к сепаратистам. Еще более серьезную проблему для моральной оценки представляют пытки, которые начали систематически применять французские солдаты при допросах. В марте 1955 года государственный служащий Рожер Вийом составил отчет, в котором рекомендовал «институализировать» жестокие методы, поскольку они помогают нейтрализовать опасные террористические элементы. Чиновник уточнил , что использование воды и электричества оказывает скорее психологическое, чем физическое воздействие и не угрожает здоровью подозреваемого, если только тот не страдает от болезней сердца. Генерал-губернатор Алжира Жак Сустель категорически отверг предложение Вийома, однако всего два года спустя — уже после отставки Сустеля — идеи из отчета получили широкое применение. Интеллектуал и писатель Пьер-Анри Симон цитировал письмо солдата, которого жандармы попросили поучаствовать в допросе двух арестованных арабов. Внутри этого блока описаны виды пыток. Просим пропустить его и продолжить чтение ниже, если вы не уверены в собственной психоэмоциональной устойчивости. Пытка заключалась в том, что обнаженных мужчин со связанными руками подвешивали за ноги, а голову окунали в ведро с водой до тех пор, пока кто-то не согласится сотрудничать. В другом варианте пытки в горло вставляли шланг, из которого внутрь качали воду, пока человек не начинал задыхаться. Едва он приходил в себя, начинали заново. Особой популярностью среди военных пользовалась процедура, когда электроды подключались к половым органам или другим частям тела, после чего через них пускали ток. Один из инициаторов пыток, генерал Жак Массю, утверждал , что такие «беседы» проходили быстро и не оставляли никаких следов на теле. Он даже испробовал электроды на себе — правда, не учел при этом, что реальные допросы длились много часов и каждый следующий разряд причинял больше боли, чем предыдущий. К тому же неправильно игнорировать психологический аспект. Подключивший электроды ради эксперимента прославленный военный не нервничал из-за них так, как мусульманин, подозреваемый в связях с мятежниками. Командовавший десантниками Робер Лакост точно так же приуменьшал эффект пытки и считал , что она не представляет из себя ничего серьезного. Намного убедительнее выглядит описание французского журналиста еврейского происхождения Анри Аллега, который в 1958 году одним из первых рассказал о негуманных методах соотечественников в Алжире. В годы войны он работал редактором коммунистического издания Alger Republican и летом 1957-го целый месяц содержался под стражей по подозрению в сотрудничестве с сепаратистами. В первый раз, когда электроды подсоединили к его уху и пальцу, мужчина почувствовал, как «молния прошла через его голову, а сердце запрыгало в груди». Во второй раз «вместо быстрых и резких приступов ощутил более сильную боль, которая завладела всеми мускулами и скрутила в затяжном спазме». Когда электроды поместили у него во рту, челюсти Аллега сомкнулись настолько сильно, что он не мог разомкнуть их, как бы ни пытался. Перед глазами мелькали вспышки света и яркие фигуры. После пытки он почувствовал сильную жажду, но военные отказались дать воды. Ситуация с противоположной стороны мало отличалась от зверств французской армии. Повстанец Реми Моди, присоединившийся к ФНО в 15 лет в качестве курьера, быстро поднялся в служебной иерархии — сначала до офицера разведки, затем до регионального начальника. Однако потом юноша стал жертвой паранойи, которая преследовала высокопоставленных единомышленников. Уже после битвы за Алжир, в 1960-м, французы пустили слух, что Моди шпионит на них. Сослуживцы задержали его для допроса и подвергли жестоким пыткам.
Нарышкин напомнил Франции, кто признал её победительницей нацизма
Мужчина якобы выбросился из окна, чтобы избежать допроса. Во Франции и в международном сообществе уже в конце 1950-х подняли тему о том, с какой пугающей легкостью солдаты и офицеры воспроизводили в Алжире методы нацистов. Десантник Пьер Лёллит описывал , как сначала его сослуживцы выступали против пыток и применяли их неохотно, но спустя какое-то время уже относились к ним как к стандартной процедуре. Некоторые даже получали удовольствие от процесса. Мало кто задумывался, что среди задержанных часто попадались невинные люди». Выступавшему против насильственных методов генералу Жаку Боллардье один кавалерийский офицер сказал, что в Алжире нужны только настоящие солдаты, крепкие, мужественные и светловолосые, а для «курчавых» сомневающихся сентименталистов места не осталось. Боллардье спросил молодого человека, не напоминают ли ему его собственные слова риторику политических сил в Германии 1940-х.
Его собеседник ответил, что если бы жил тогда в рейхе, то и сам стал бы нацистом. Франция со времен Великой революции принципиально отказывалась от применения пыток. Многие интеллектуалы восприняли алжирские события как гуманитарную и нравственную катастрофу. Философ Жан-Поль Сартр написал : «Вы, либералы и гуманисты, которые доводят любовь к культуре до страсти и исступления, притворяетесь, будто не помните о колониях, в которых от вашего имени творятся насилие и жестокость». Тема морального развращения нации стала основной для многих влиятельных противников войны: префекта Алжира Поля Тейтгена, выдержавшего пытки журналиста Анри Аллега, мыслителя, психоаналитика и участника ФНО Франца Фанона. Чем дольше продолжался конфликт, тем больше раскалывалось население.
Методы военных позволили сохранить контроль над столицей, но в течение последующих лет именно бесчеловечность соотечественников вынудила французские власти предоставить независимость Алжиру. Парижская бойня: преступников не наказали, журналистов заткнули Критики Массю и других французских военачальников говорили, что благодаря пыткам они выиграли битву, но из-за пыток проиграли войну. События в Алжире спровоцировали политический кризис во Франции. Несколько премьер-министров ушли в отставку, а в 1957 году страна на 58 дней осталась без правительства. К маю 1958-го споры о методах военных и целесообразности их действий чуть не привели к гражданской войне: многие поселенцы выступили против Республики, военные переходили на сторону сепаратистов или дезертировали, алжирцы и их товарищи во Франции устраивали забастовки. Власти колебались между стремлением удержать заморскую территорию любой ценой и готовностью уступить, чтобы наконец завершить изматывающее противостояние.
Международные союзники порицали действия Франции и усиливали давление на сменявших друг друга министров. Казалось, что из замкнутого круга нет выхода: террористические акты ФНО провоцировали пытки со стороны французов, а военные преступления колонистов приводили к ожесточению и новым террористическим актам со стороны сепаратистов. В 1958 году запутанное положение привело к падению Четвертой республики и возвращению Шарля де Голля на должность премьер-министра после 12-летнего перерыва. В стране приняли новую Конституцию, расширявшую полномочия президента. В конце того же года Де Голля выбрали главой государства. Его назначение ознаменовало подготовку к прекращению огня и переговорам, которые в результате привели к независимости Алжира.
Одним из первых решений Де Голля стало возвращение из Алжира главного сторонника пыток генерала Массю. С 1960 года военные действия носили эпизодический характер, а в 1961-м Де Голль организовал референдум по вопросу независимости Алжира. Официально война закончилась летом 1962 года, хотя вспышки насилия случались даже в последние месяцы. Они перебили больше 100 жителей европейского происхождения, прежде чем жандармам удалось подавить беспорядки. Намного меньше огласки во Франции получило массовое убийство этнических алжирцев, которое произошло в октябре 1961 года на улицах Парижа. Тогда около 30 тысяч иммигрантов вышли на улицы в рамках мирного протеста против комендантского часа.
Ранее власти приняли «меры предосторожности», по которым алжирцам запрещалось покидать квартиры и дома с 20:00 до 5:30. Перед началом акции активисты сами обыскивали участников, чтобы убедиться, что никто из них не взял оружие. Однако это не помешало столичной полиции при поддержке пожарных и добровольцев отреагировать на митинг неоправданно жестоко. Вечером 17 октября представители властей арестовали около 14 тысяч человек и убили как минимум 100. Большинство тел сбросили в Сену, а значительную часть задержанных нелегально депортировали в Алжир. Куратор парижских архивов Бригитт Лайне в 1999 году рассказала , что из воды вылавливали много трупов — некоторые с проломленными черепами, другие с огнестрельными ранениями.
На набережной в тот день появилось граффити со словами: «Здесь мы топим алжирцев». Нападкам подверглись и представители других национальностей — марокканцы, португальцы, испанцы и итальянцы. Из-за темных кудрей и смуглой кожи полицейские принимали их за алжирцев. Наследие Парижской резни проявилось в том, насколько тщательно государство скрывало избыточное насилие. Цензоры внимательно просматривали новостные сводки и запрещали журналистам расследовать историю. Большую часть архивов засекретили или уничтожили, а в газетах сообщили о смерти трех человек в результате давки, причем один из них оказался этническим французом.
Систематическое изъятие и сокрытие любых материалов о полицейском беспределе позволило виновным оставаться безнаказанными. Лишь в 1998 году во Франции начался суд над командовавшим парижскими полицейскими в начале 1960-х Морисом Папоном. Причем судили его не за столичное массовое убийство, а за коллаборационизм в годы Второй мировой — тогда Папон поучаствовал в депортации 1600 французских евреев в нацистские концлагеря. Во время процесса раскрылись подробности должностных преступлений чиновника в период Алжирской войны, но даже после этого его не смогли привлечь к ответственности из-за принятого указа об амнистии: власти решили, что лучше простить разом всех участников тех событий, чем годами искать правых и виноватых. По тому же закону генерал Поль Оссарассес в 2001 году открыто рассказал , как пытал алжирцев, и признался, что не испытывает никаких угрызений совести. Папона приговорили к тюремному заключению и лишили всех наград, но в 2002 году освободили по состоянию здоровья.
Суд получился символическим — дело важного политика и функционера показало, насколько легко вроде бы гуманный француз может перейти на сторону зла не один и не два раза. Папон, как и сотни его соотечественников, сначала систематически сотрудничал с оккупантами в 1940-х, а потом активно участвовал в репрессиях против алжирцев в 1960-х. Его пребывание в должности шефа парижской полиции тоже закончилось скандально — уйти пришлось из-за похищения и убийства марокканского оппозиционера Махди Бен-Барка. Память о войне Несмотря на эпизодические выступления французских политиков, главные претензии к ним со стороны очевидцев, историков, журналистов и потомков жертв сохраняются — власти по-прежнему не признают вину в военных преступлениях периода алжирского конфликта. Ни Олланд, ни Макрон не конкретизировали количество жертв и не упоминали, что в период войны алжирские иммигранты подвергались преследованиям на территории Франции. Со стороны исследователей и активистов было бы наивно ожидать появления памятников алжирским мученикам в Париже точно так же, как в Лондоне никогда не возведут монументы в честь бойцов ИРА.
Уместнее говорить об исторической памяти — для многих французов Алжирская война остается темой, от которой проще отмахнуться и оставить в стороне. Для кого-то вопрос о морали и вине слишком сложный и болезненный, чтобы разбираться в нем спустя 60 лет. Другие, наоборот, считают, что всё однозначно: пытки оказались вынужденной мерой против террористов, солдаты героически сражались, да и вообще было бы хорошо, если бы Алжир так и остался французским. Говорить о войне не бывает просто, но особенно сложно анализировать конфликты, в которых участвовали настолько разные противники. Статистика гласит , что те события коснулись каждого десятого француза. Этнические алжирцы, которые вступали во французскую армию, а потом бежали в Европу.
Алжирцы европейского происхождения, которые массово переехали во Францию в начале 1960-х.
Однако немцам такое сотрудничество со страной, которая и так была у них под сапогом, было ни к чему. Разочарованный отказом Жак Бенуа-Мешен писал : «Я полагал, что Гитлер объединит все континентальные страны, чтобы начать штурм сталинской империи. В качестве образца мне виделся Александр Македонский...
Разве борьба с большевизмом не была тем общим принципом, который мог даровать нам чувство единого континента? В октябре 1940-го абвер вынужден был прекратить приём внештатных осведомителей, поскольку во Франции их оказалось слишком много. В 1941 году было создано «французское гестапо», где служили более 32 000 бывших уголовников. А настоящее Сопротивление развернулось лишь в 1944 году, когда поражение рейха стало совершенно неизбежным.
В партизанах на пике борьбы с немецкими оккупантами находилось приблизительно 20 тысяч человек; среди партизан было много бывших советских военнопленных, антифашистов из других стран. А в боровшемся с ними «Легионе французских истребителей и волонтёров национальной революции» числилось более миллиона человек! Подпись на плакате дивизии Шарльмань: «Вместе с европейскими товарищами под знаком СС ты победишь» В июле 1941 года 3000 французов записались в «Легион добровольцев против большевизма» и отправились на Восточный фронт. Этот «легион» был быстро разгромлен, но охотников воевать против Советского Союза во Франции не убавилось.
И мы вернемся с триумфом на родную землю. Мы воссоздадим Францию»2. В 1940 году де Голлю исполнилось 50 лет. Он никогда не был простым военным, дело которого - выполнять приказ. Генерал был широко образован, прекрасно знал историю своей страны, ее давние традиции, всегда помнил как о победах, так и поражениях Отчизны.
Отец де Голля воевал во Франко-прусской войне 1870-1871 годов, сам он - в Первой мировой. Межвоенный период стал для будущего главы «Свободной Франции» временем глубоких раздумий над военной доктриной и вообще судьбой родины, которую он считал одной из великих стран мира. В страшные майские дни 1940 года, во время массированного наступления немецкой армии, де Голль, будучи полковником, командовал танковым корпусом и смог на некоторое время сдержать натиск противника. За это он получил звание бригадного генерала. Война превратила де Голля в политика.
Во главе «Свободной Франции» переименованной в середине 1942 года в «Сражающуюся Францию» он неизменно отстаивал интересы своей страны и ее огромной колониальной империи и старался, чтобы возглавляемая им организация, которую генерал считал французским правительством в изгнании, вместе с Великобританией, США и СССР участвовала в военных действиях против общего врага. На протяжении длительного времени они не хотели признавать его законным представителем Франции. И все же генерал победил. В июне 1943 года он сначала совместно с генералом Жиро, а потом и единолично встал во главе созданного на территории Алжира одной из французских колоний Французского комитета национального освобождения ФКНО , настоящего прообраза будущего французского правительства. К этому времени де Голль уже имел четкое видение будущего политического устройства освобожденной Франции, ее внутренней и внешней политики.
Однако главные союзные государства, хотя и признали в конце августа 1943 года ФКНО, не считали его равноправным себе. На важнейшую Тегеранскую конференцию 28 ноября - 1 декабря 1943 г. В 1944 году глава ФКНО продолжал развивать свои внешнеполитические идеи. Выступая перед временной Консультативной ассамблеей она была сформирована в Алжире как орган представительной власти при ФКНО 18 марта 1944 года, де Голль заявил о восстановлении величия Франции на международной арене3. На протяжении всего лета шли бои за освобождение Франции, и де Голль, как глава Временного правительства, был всецело поглощен этими событиями.
Вместе с тем он зорко следил и за международной обстановкой в целом. В начале июня генерал побывал в Лондоне и беседовал с Черчиллем. В июле де Голль направился в Вашингтон, где во время своих переговоров с Рузвельтом затрагивал вопросы о положении дел во Франции, ее отношений с союзниками и послевоенной оккупации Германии. Де Голля и в Думбартон-Окс тоже не приглашали. Тем не менее в решениях конференции было записано, что в Совет Безопасности ООН орган, на котором лежит главная ответственность за поддержание международного мира и безопасности в качестве постоянных членов войдут США, СССР, Великобритания и Китай и - со временем - Франция.
В конце лета 1944 года был освобожден Париж. В самом конце августа в столицу из Алжира переехало Временное правительство, а вслед за ним и временная Консультативная ассамблея. Через два дня после этого де Голль впервые в освобожденном Париже собрал пресс-конференцию, на которой очертил пути дальнейшего развития Франции, в том числе ее внешнеполитические задачи. Он видел их прежде всего в том, чтобы его страна продолжала участвовать в военных действиях союзников по освобождению Европы от фашизма и могла по праву претендовать на получение зоны оккупации Германии. Глава Временного правительства также полагал, что Франция должна быть полноправным участником обсуждений проблем послевоенного устройства Европы, мирного урегулирования и безопасности.
Ключевым для своей страны генерал считал вопрос о дальнейшей судьбе двух прилегающих к границам Франции территорий Германии - Рейнской области и Рура. Именно оттуда, по словам де Голля, всегда осуществлялась агрессия немцев против французов. Экономически развитый Рур генерал вообще назвал главным военным арсеналом Германии4. Они обсудили ситуацию на фронтах и международное положение. Черчилль высказался за то, чтобы Франции была предоставлена зона оккупации Германии, а также предложил де Голлю, чтобы его страна вошла в Европейскую консультативную комиссию ЕКК , призванную обсуждать европейские вопросы, связанные с окончанием военных действий.
В декабре 1944 года глава Временного правительства Франции совершил свой исторический визит в СССР, в результате которого был подписан Договор о союзе и взаимной помощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Французской Республикой. Мы не будем останавливаться на этом сюжете подробно, потому что он уже не раз становился предметом внимания историков5.
На что их отослали к организаторам мероприятия. Мы со своей стороны эту тему не педалируем. Они должны понимать, кто действительно выиграл Вторую мировую войну, Великую Отечественную войну. Другое дело, что на официальные мероприятия, которые у них будут 8 мая, нас не зовут", — отметил Мешков. Тем не менее дипломаты из России организуют мероприятия, связанные именно с Днем Победы.
Французское сопротивление во Второй мировой войне
Вот с той поры и повелось считать Францию «членом антигитлеровской коалиции» и одним из государств, «выигравшим Вторую мировую войну». К моменту начала Второй мировой войны Франция считалась одной из сильнейших стран Европы, наряду с Германией и Великобританией. Тогда широкое распространение во Франции получил пацифизм, порожденный травматическим опытом Первой мировой, что отчасти объясняет характер предвоенной внешней и оборонной политики страны. тэги: вторая мировая война, капитуляция, мировая война, франция. В странах ЕС День Победы над нацизмом в Европе во Второй мировой войне, а именно так там называют этот праздник, отметили накануне. Российская сторона не получала приглашение принять участие в торжественных мероприятиях по случаю победы во Второй мировой войне.