Владелец сайта предпочёл скрыть описание страницы. Đọc chương Мадара Учиха/Т/и/Хаширама Сенджу truyện Драбблы по Наруто 18+ #M805305ScriptRootC1329561 { min-height: 300px; } Мадара сидит в гостиной Сенджу. Читать онлайн Мадара — Додзинси по.
Почему Мадара проиграл Хашираме, если он был гением?
No other than Peter Parker himself. We will follow the adventure of Alex accompanied by Steph in the story line where she wants to leave both of haven spring. Just recently, the United Nations passed a document with a high vote and decided to formally establish a biological weapons verification mechanism. This time, only one country in the world voted against it, that is, the United States, and even its hardcore allies voted for it.
Прости, я прослушал! Куда мы идем?!
А почему я?! Почему ты не обратился с этой просьбой к кому-то из своего клана? Хаширама заливисто рассмеялся — я, очевидно, действительно прослушал все, что он мне говорил! Никто, кроме тебя, не в силах устоять против моей новой техники, а мне необходимо отработать ее до такой степени, чтобы возможно было использовать ее в реальном бою. Я понимаю, что не в интересах твоего клана помогать мне увеличивать мою силу.
Но я ведь все равно усовершенствую свою технику как с твоей помощью, так и без нее. Но… — Хаширама умоляюще сложил руки. Знаю — мало кто в силах быть моим партнером, но ты... Прошу тебя, составь мне компанию. Хотя бы один раз.
Я опешил, внимательно слушая всю его тираду. Он говорит, что я один ему ровня! Я-то не сомневаюсь в своих возможностях, но все равно я в восторге от того, что именно он признал меня… Хаширама… — Я согласен. Он был явно рад тому, что я согласился. Мы быстрым шагом прошли наше поселение, расположенное на лесной опушке, и оказались в самой чаще леса.
Ну что, ты готов? Я кивнул и занял боевую позицию. Хаширама тоже. Буквально через мгновение я почувствовал сильный толчок, земля под моими ногами зашевелилась и стала разъезжаться в разные стороны. Я, отпрыгнув вверх, отчетливо увидел, что это вовсе не земля.
Это была знаменитая древесная техника Хаширамы. Я много слышал о ней, но никогда еше не видел ее в действии. Уворачиваясь от веток, корней и стволов деревьев, создаваемых Хаширамой, я невольно удивлялся: откуда у него столько чакры, чтоб вот так запросто создавать столько материи из ничего? Вдруг движение леса остановилось. Я оглядел местность: все кругом составляло одну сплошную древесную паутину.
Что, это не все? Будет что-то еще? Я напрягся до предела. Теперь я ожидал чего угодно и тщательно осматривался и прислушивался. Все-таки мой противник, то есть сейчас — партнер, не кто-нибудь, а сам Сенджу Хаширама.
Единственный просчет может стоить мне жизни… но я не собираюсь отступать! Внезапно неподалеку от меня на одной из веток появилось нечто. Оно сначала напоминало почку листа. Немного напряженно и неуверенно эта штука постепенно вылазила наружу. Очевидно, это и есть та новая техника, о которой говорил Хаширама.
Почка зашаталась, раздался треск ломающихся веток, и кора почки разлетелась на части, обнажив огромный, похожий на гигантскую камелию цветок нежно-лилового цвета. Красота цветка завораживала. Я даже не думал пошевелиться или оценить ситуацию. Меня словно колдовской силой манило все ближе и ближе к цветку. Я и не понял, как оказался возле соцветия.
Моя рука сама собой потянулась к нежному лепестку. Как только я коснулся его бархатистой поверхности, в воздух взмыло облако из миллиардов крупинок благоухающей пыльцы. Она окутала меня с ног до головы. Я не мог пошевелиться, мысли в голове стали спутанными, по телу разлилось чувство эйфории, сменившееся полным расслаблением. Я вдруг почувствовал, что засыпаю.
В этот момент я отчетливо осознал, что попался в технику. Очевидно, пыльца этого цветка — какой-то наркотик, предназначенный дезориентировать противника. Еле удерживая неслушающимися руками катану, я замахнулся и срубил цветок. Обессилев, я просто опустился на ветку и наблюдал, как уничтоженная мною обманчиво прекрасная ловушка Хаширамы катится вниз, то и дело ударяясь о ветви деревьев. Мало-помалу пелена наваждения стала отступать.
Ко мне вернулась ясность сознания, тело снова становилось послушным. Я попробовал подняться на ноги и в тот же момент столкнулся с Хаширамой. Меня качнуло в сторону.
После заявления Кабуто о том, что он возродил Мадару за пределами его состояния расцвета, Мадара испытывает своё новое тело в бою с Сенто Энкьёри Бутай , стремительно сокращая их ряды. Первые попытки дивизии остановить Мадару терпят фиаско, поскольку тот защищается своим Сусаноо. Понимая, насколько опасны его оппоненты, Мадара решает не сдерживать себя базовыми Ниндзюцу и Тайдзюцу, в связи с чем он сбрасывает на них метеорит из верхних слоёв атмосферы.
Когда Казекаге и Тсучикаге успешно останавливают его, Мадара усиливает своё нападение ещё одним метеоритом, из-за чего оба обрушиваются на Сенто Энкьёри Бутай. После смерти большинства членов дивизии, Мадара спрашивает Кабуто, насколько далеко зашёл Тоби. Поскольку сам Кабуто имеет лишь поверхностные данные об этом плане, Мадаре приходится лично проверить ситуацию, поэтому он пытается призвать Кьюби , но обнаруживает, что тот всё ещё запечатан внутри Джинчурики , а именно — внутри Наруто. Несмотря на то, что присутствующий Наруто является Каге Буншином, Мадара решает отложить свои планы, чтобы опробовать новые силы, в частности, Мокутон Хидзюцу: Джукай Котан , которой двойник Наруто едва сопротивляется. Затем Мадара готовится уничтожить оставшуюся часть дивизии, но его атаку отражают только что прибывшие Годайме Хокаге , Йондайме Райкаге и Годайме Мизукаге. Гокаге объединяют усилия против Учиха, отбрасывая его на значительное расстояние.
Клоны Мадары окружают Гокаге К тому времени, как Мадара возвращается на поле боя, Каге Буншин Наруто уже исчезает, из-за чего пятеро Каге остаются его единственными противниками. Они сражаются некоторое время, в процессе чего Мадара держится наравне с ними и даже превосходит их всех вместе взятых. Когда он попадает в радиус действия Джинтон: Генкай Хакури но Дзюцу Оноки , части его брони распадаются в пыль, обнажая копию лица Хаширамы на его груди. Мадара начинает сетовать на наследие Хаширамы, которое унаследовали нынешние Каге, поскольку их атаки совершенно не впечатляют его, а сильнее всего его разочаровывает Хокаге, внучка Хаширамы. Затем Мадара создаёт двадцать пять древесных клонов , каждый из которых активирует Сусаноо. Душа Мадары остаётся в мире живых С наступлением темноты, Каге по-прежнему остаются живы, и им практически удаётся запечатать своего противника.
Наконец-то впечатлённый проявлением их силы, Мадара отвечает им призывом своего завершённого Сусаноо. Прежде чем Мадара успевает покончить с Каге с помощью Сусаноо, оно внезапно исчезает, а самого Мадару охватывает ореол белого света. Мадара понимает, что в другом месте Кабуто отменил Кучиёсе: Эдо Тенсей, и его душа возвращается обратно в загробный мир. В ответ Мадара формирует необходимые ручные печати, чтобы освободиться от контракта Эдо Тенсей, связывающего его с Кабуто, что позволяет ему сохранить своё бессмертное тело без вмешательства призывателя. Теперь, будучи в состоянии действовать по своей воле, Мадара решает покинуть наскучившее ему сражение, собираясь отправиться за Наруто, чтобы вернуть Кьюби. Каге пытаются отсрочить его уход.
Мадара замечает, что Гедо Мазо претерпевает преждевременное превращение в Джуби , и отчитывает Обито за его нетерпеливость. После того, как Обито возвращает Мадаре его оружие , тот создаёт древесного дракона в попытке захватить Наруто с Киллером Би и придать Джуби полноценную форму. В какой-то момент ему удаётся обездвижить Би и высосать его жизненные силы, но его захватывает врасплох Хирудора Гая. В конечном итоге Джуби возрождается в незавершённой форме. Мадара и Обито располагаются на голове зверя и объединяются с ним, тем самым получая контроль над его действиями. Четверо их соперников пытаются оказать сопротивление, но оказываются не в состоянии пересилить Джуби.
Тем не менее, прежде чем Джуби удаётся покончить с ними, им на помощь прибывают члены Альянса Шиноби, отразившие атаку монстра. Члены Альянса объединяют свои усилия, чтобы обездвижить Джуби, что делает его лёгкой мишенью. Тем не менее, тот претерпевает новую трансформацию, прежде чем их атака достигает цели, освобождается из оков и блокирует их нападение. Хотя текущая проблема была разрешена, Мадара осознаёт, что существуют другие помехи: действия Альянса координируют слишком хорошо. Он и Обито направляют атаку Джуби в находящуюся вдалеке штаб-квартиру Альянса Шиноби, но для её уничтожения им требуется несколько Биджудама , из-за несовершенного контроля над зверем. Мадара объясняет это неспособностью Обито правильно оживить Джуби.
Несмотря на уничтожение " мозга ", Альянс успевает получить от него последние распоряжения до того, как атака Джуби достигает своей цели. Обито и Мадара пытаются сократить численность шиноби Альянса прежде, чем те займут свои позиции, а когда эти потуги терпят неудачу, они сдерживают поступающую атаку противников, хотя совместными силами тем удаётся прорваться к Обито и Мадаре и разорвать их связь с Джуби. Теперь, когда зверь оказывается вне их контроля, Учиха приходится сражаться с Альянсом напрямую. Обито в конце концов отправляется в другое измерение , поэтому Мадаре приходится противостоять им в одиночку. Во время отсутствия Обито, Мадара ощущает, что, в другом месте, Хаширама был возвращён к жизни. Взволнованный перспективой вновь встретиться со своим соперником, Мадара с нетерпением ожидает его прибытия.
Когда тот появляется, он отправляет к Мадаре лишь своего Моку Буншина на бой с ним, будучи занятым сдерживанием Джуби. Мадара решает отсидеться и дождаться окончания битвы с Джуби, пока настоящий Хаширама не освободится. Однако, его Моку Буншин упорствует, и Мадара с лёгкостью побеждает его. Когда Мадара замечает возвращение Обито, он решает активировать одну из своих мер предосторожности, активировав куройбо в теле Обито, чтобы заставить его воскресить себя. Тем не менее, Обито не поддаётся контролю и вместо этого запечатывает Джуби в себе.
Несколько секунд ты не понимаешь, зачем это, но позже осознаешь, что тело твое сотрясает дрожь, и ты весь горишь от жара. Губы твои еще хранят вкус губ твоего брата. Шепот твой подобен шуму ветра за окном, но брат слышит тебя.
Он склоняется к тебе ближе, бережно касается твоих волос и шепчет с неповторимой заботой твое имя. Ты благодарен ему хотя бы за то что он не жалеет тебя. Брат прекрасно знает, что жалость причинит тебе лишь боль и потому старается быть рядом и каждую минуту окружать тебя заботой. Вторая фраза выходит значительно лучше. Ты с трудом поднимаешься и трясешь головой, сбрасывая компресс, который с неприятным хлюпающим звуком падает на пол. Брат не спорит с тобой и не пытается убеждать, что такая прогулка плохо скажется на твоем и так пошатнувшемся здоровье. Он лишь молча помогает тебя подняться и отходит, готовый в любую минуту броситься к тебе на помощь. Он знает, что его рука будет отстранена тобой при любой попытке поддержать.
Ты не хочешь, и не будешь признавать свою слабость и беспомощность даже перед своим младшим братом, потому направляешься по коридору как можно более уверенно, не обращая внимания на то, что движения даются тебе с трудом. Сад встречает тебя свежестью и прохладной, ты плотнее запахиваешь юката и обуваешься, зная, что прикосновение ступней к холодной земле будет неприятным. Ты медленно ступаешь по дорожке сада, низко опустив голову, что бы никто не увидел твоих слепых глаз. К тому же тебе кажется, что стоит поднять глаза к солнцу, и оно сведет тебя с ума, снова вернув в твое сознание то белое безумие. Ты неспешно соскальзываешь на влажную от росы траву, слыша, как брат замер невдалеке, боясь тревожить твой покой. Ты делаешь вдох и слабо улыбаешься, когда легкие наполняются свежим чистым воздухом. Улыбаешься до тех пор, пока перед глазами твоими не проносится снова безумная вспышка снежно-белого света. Воздух в твоих легких тут же становится вязким и густым, тебе кажется, что ты чувствуешь привкус меди.
Ты судорожно пытаешься вдохнуть, но не можешь, лишь стискиваешь пальцами ткань юката на своей груди, будто надеясь таким образом утихомирить бешено бьющееся сердце. Воздух кажется тебе слишком плотным, и ты чувствуешь запах крови. Запах, который ты, выросший во время войны двух кланов, не можешь спутать ни с чем. Ты подносишь руку к лицу, касаясь пальцами губ, стремясь таким образом почувствовать, что ты еще жив, после чего судорожно выдыхаешь и резко поднимаешься, едва не упав обратно в траву. Брат едва успевает подхватить тебя на руки и помочь удержаться, после чего склоняется и касается губами твоего лба, что бы определить, спал ли жар или нет. Он снова молчит, не позволяя себе упрекать тебя в безалаберности по отношению к собственному здоровью, потому в тишине ведет тебя в дом, укладывая на футон и снова делая свежий компресс. Лишь в доме, чувствуя терпковатый запах целебных трав от компресса, ты ощущаешь, что воздух снова стал нормальным. Через несколько глубоких вдохов и выдохов ты забываешься беспокойным сном.
Ты открываешь глаза и не видишь вокруг себя ничего, кроме темноты, но глаза твои постепенно привыкают к этому. Через несколько минут ты уже можешь различить смутно белеющее пятно собственной ладони и замечаешь, что пальцы твои обагрены кровью. Ты слышишь размеренные шаги за своей спиной и резко разворачиваешься. Несколько секунд смотришь на знакомую белую маску, после чего зажмуриваешься, стараясь прогнать это видение. Но оно преследует тебя даже сквозь плотно сомкнутые веки. Ты не узнаешь свой голос и чувствуешь, что язык твой как будто прилип к небу, и губы немеют, переставая слушаться. Ты смотришь в горящие белым светом глаза маски и понимаешь, что это не он. Не тот, кто истязал тебя на снегу, не тот на чьих покрытых алым балахоном коленях ты засыпал, погруженный в мир холода и льда.
Но ответом тебе служит лишь молчание, и ты почти как ощущаешь, второй раз за этот день, как сгущается вокруг тебя воздух, и как немеют твои руки. Как блекнет свет в глазницах маски, как это существо пропадает в темноте. Страх оказаться во тьме одному охватывает твою душу и заставляет сердце биться быстрее и сильнее. Ты никогда не боялся темноты, этот детский страх был недоступен тебе, но сейчас ты не задумываешься о столь простых вещах. Ты судорожно тянешь руку и пытаешься подцепить маску, скинуть ее, вернуть свет в этот мир. Ты надеешься даже, что та маска, которая находится под этой, вернет тебе свет. Ты едва слышно выдыхаешь это и рывком снимаешь маску со своего мнимого палача. Руки твои тут же покрываются кровью, но ты не замечаешь этого.
Тебя слепит яркий, режущий глаза свет. Твой брат улыбается тебе, и ты не можешь отвести взгляд от его пустых глазниц. Первое что ты видишь, когда открываешь глаза, это потолок. Ты всегда видишь его, когда просыпаешься по утрам, за исключением последнего месяца — всегда. Второе — это твой брат, сидящий на коленях рядом с тобой и уткнувшийся лицом в твою грудь. Несколько минут ты смотришь на него, не понимая, что произошло, а потом видишь свою руку, измазанную кровью. Брат поднимает голову, и ты замечаешь виноватую улыбку на его губах и тонкие струйки крови, текущие из его растерзанных глазниц. Тебе хочется плакать.
Ты Учиха Мадара, тебе шестнадцать лет, ты глава клана. Ты больше не слеп, потому что твой младший брат заплатил огромную цену за то, что бы ты прозрел. Тебе хочется плакать, но лидеры клана не могут плакать. Потому ты садишься, касаешься губами окровавленных глазниц брата, чувствуя привкус крови, а потом громко и безумно смеешься. Ты сидишь на полу и смотришь в лицо своего младшего брата, на его изуродованные глазницы, на расчерченные алыми кровавыми подтеками щеки. Сейчас на его лице застыло выражение человека, который отдал все, что имел, но ничуть не жалеет об этом. И только глядя в его лицо, ты понимаешь, что ничего не кончилось. Ты понимаешь это после того, как у тебя темнеет в глазах, и сознание взламывается беспощадным светом твоего безумия.
И единственный способ унять, усмирить собственную боль заключается в чужой боли. Ты сжимаешь запястья брата и смотришь в его пустые, изуродованные глазницы. И захлебываешься в собственном безумии, уже слабо осознавая, что делаешь. Ты валишь брата на футон, жадно впиваешься губами в его податливые губы, чувствуешь вкус вашей общей крови. Крови, которая течет в венах вашего клана. Тебе неожиданно хочется убить своего брата, выпить его досуха, дышать воздухом из его легких, взять его всего. Распороть горло — для это вполне подойдет катана — набирая крови в ковш ладоней, свежей, алой крови, и пить ее, пить, упиваясь солоноватым вкусом, пить, чувствуя себя убийцей. Умыться его кровью, промыть ей глаза, дарованные тебе братом, смешаться с ним в одно целое, чтобы не было этой досадной преграды из кожи и костей между вами.
Ты бы снял эту кожу с себя и с брата и приник к нему как можно теснее, действительно оголенным телом, чувствуя каждый сосуд на своем и его теле, превращаясь в единый комок плоти и нервов. В единое целое. Ты покрываешь поцелуями грудь брата и думаешь о том, что хотел бы проломить его грудную клетку и достать сердце, забрать его, прикоснуться губами к еще трепещущей живой плоти, чувствовать, как бьется на ладони этот маленький орган и ощущать это биение целую вечность. Ты разводишь бедра брата, сжимая пальцы на его коже до алых следов, и думаешь только том, как нежна под этой досадной оболочкой покровных клеток его плоть, как хочется тебе обладать им до конца. С лица твоего брата ни на секунду не сходит робкая, виноватая улыбка, словно он извиняется за то, что ты делаешь сейчас, словно это его вина, и он осознает ее. Глядя на его улыбку, хочется плакать от боли, но ты не плачешь. Ты, глава клана Учиха, борешься со своим безумием. И не можешь плакать.
Потому прижимаешься к брату теснее и чувствуешь, как член медленно преодолевает сопротивление узких девственных мышц. В вашем клане вопрос кровосмешения всегда стоял очень остро. Отношения между родственниками никак нельзя было обойти, ведь от каждого разбавления крови Учиха возможность получить шаринган все сильнее снижалась. Потому чаще всего браки заключались между родственниками столь дальними, что не несли в себе большой опасности. Но сейчас ты не думаешь об этом, лишь покрываешь поцелуями лицо брата и прижимаешь его теснее к себе, чувствуя струящуюся по его бедрам кровь и думая, что не хочешь ничего, кроме этих ощущений. Кроме чувств сжавшихся вокруг тебя мышц, кроме тихих стонов брата. За свои шестнадцать лет ты не раз спал с женщинами, но сейчас, занимаясь сексом со своим братом, думаешь, что это ощущение кажется самым безумным из всех, что ты когда-либо испытывал, но остановиться не можешь. Твой брат слабо стонет при каждом движении, и по его напряженному телу ты понимаешь, насколько болезненны испытываемые им ощущения.
Губы его кривятся от боли, и теперь улыбка кажется вымученной.
Полка настенная белая лофт интерьер
НАРУТО СЕНСЕЙ МАДАРЫ И ХАШИРАМЫ (ЧАСТЬ 14) I ИЗ РАЗА В РАЗ ОДНО И ТО ЖЕ (Продолжение)Подробнее. Что, если Мадара проиграл бы Хашираме в битве в долине конца, что, если чакра Индры и Ашуры так и не нашла бы своего следующего хозяина? Наруто Ученик Мадары и хаширамы | альтернативный Сюжет Наруто | все части.
мадара и тобирама
Но Мадара уже продумал всё наперёд: он запрограммировал активацию Изанаги на определённый момент после своей смерти, что позволило ему переписать реальность и вернуть себя к жизни ценой зрения своего правого глаза. Он оставил в тайнике двойника в качестве подделки своего трупа и скрылся в подполье, заполучив из битвы с Хаширамой особый трофей: немного его плоти, которую он поспешил пересадить в свои раны. Только десятилетия спустя, ближе к завершению его природной жизни, клетки Сенджу возымели эффект, что пробудило у Мадары Риненган и также восстановило зрение его правого глаза. С помощью Риннегана, Мадара смог призвать Демоническую Статую Внешнего Пути, которую он использовал для того, чтобы вырастить неразумного живого клона Хаширамы. Из этого клона, Мадара, как он сам думал, культивировал Армию Белых Зецу. За годы, Мадара в совершенстве разработал свои планы установления мира на земле, в рамках того, что он назвал Планом Глаз Луны. Но с угасанием собственной жизни, Мадара понял, что не сможет воплотить в жизнь все планы за то время, которое ему ещё осталось прожить. Поэтому, он пересадил свой Риненган мальчику, Нагато, без его ведома, с намерением, что тот однажды использует эти глаза, чтобы вернуть самого Мадару к жизни. Тем не менее, чтобы Нагато сделал это, Мадаре был бы нужен агент, который действовал бы от его имени и направил Нагато к этой конечной цели. Мадара выжидал, подключившись к Демонической Статуе, чтобы поддерживать свою жизнь, до тех пор, пока не удастся найти подходящую личность. Он стал пристально следить за Конохой в поисках годной пешки, которая займёт его место.
Он использовал клетки Хаширамы, чтобы заменить части тела Обито, не поддающиеся восстановлению, и поставил на сердце Обито Запретную Индивидуальную Проклятую Метку в качестве меры предосторожности, на случай, если бы Обито вдруг обернулся против него. После этого, Мадара начал работать над заданием совратить Обито. Он организовал похищение Рин Нохары, девочки, которую Обито любил, шиноби Киригакуре, и запечатывание в её тело Трёххвостого. Он манипулировал событиями и обернул их таким образом, что Рин погибла от рук друга Обито, Какаши Хатаке, на глазах у самого Обито. Доведённый до отчаяния, Обито добровольно предложил Мадаре свои услуги.
Просто ощущаю неким шестым чувством. И я иду на звук как по нити, зная, что вот-вот настигну его, застану врасплох. То, что раньше помогло бы мне напасть первым и получить преимущество в бою стало обычной забавой. Затаив дыхание тенью приникаю к двери. Он за ней.
Я знаю. Я чувствую. Стоит прислушаться и… До уха доносятся стоны. Хотя это и не стоны даже, а вздохи. Шумные, протяжные, прерывистые. Словно он задыхается, а воздух продолжает упрямо цедить сквозь зубы. Я пакостно улыбаюсь. Догадываюсь, чем он там занимается. Только женского голоса не слышно, вот что странно. Чего бы это ему самому себя ублажать, если по одному его щелчку пальцев сбегутся толпы напудренных девиц.
Приникаю щекой и холодному дереву. Первая мысль была: Заметил все-таки! Узнал, что я тут стою, подслушиваю… Теперь зовет, чтобы начать издеваться. Интересно, чем я себя выдал?.. Ком сжался сильнее и вдруг растаял, когда я после своего имени услышал судорожный выдох. Стало сразу жарко и тесно в собственной коже. Это что же получается, он на меня... Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Истерично и злорадно. А еще лучше войти и расхохотаться, глядя ему в раскрасневшееся лицо… Да, за такое зрелище и жизнь можно отдать!..
Но, получается, только ехидно скалиться и пятиться назад. Возможно оно и так, просто одна мысль не дает мне покоя. Как же так?.. И все же это определенно козырь в моем рукаве. Остается только подгадать момент, когда выдать его Хашираме. Что бы убить его этим. Поднимаю глаза и вижу его. Голос твердый, но приветливый. В глазах и не намека на стеснение или робость. Как умело он все скрывает… -Да.
А что, должно быть по-другому? Что-то тебя не устраивает в моем тоне. Его бровь слегка приподнимается, а губы поджимаются. Может это все от того, что я знаю то, чего мне не следовало знать. И это дает мне некое превосходство над ним. И я им пользуюсь неосознанно. А он улавливает это по моему голосу, и взгляд его становится жестче. Увидимся позже. А он стоит и удивленно смотрит в след. Я, кажется, совсем раскис в такой безмятежной обстановке.
Хаширама стоит с белым полотенцем слабо повязанном на бедрах и изучающе разглядывает меня. Мне это неприятно. Погружаюсь в воду по плечи, ворча проклятья. Бросаю на него хмурый взгляд. Меня раздражает, что мое одиночество нарушено. Его сюда никто не звал. Определился бы. Я устал. От горячей воды меня разморило, и устраивать пустую перебранку желания не было. До боя все равно дело не дойдет.
Намылся уже. Встаю и, прикрывшись, тянусь за своим полотенцем. Обмотав им талию, встряхиваю мокрой головой и направляюсь к выходу нарочито вихляя тощими бедрами.
В единое целое. Ты покрываешь поцелуями грудь брата и думаешь о том, что хотел бы проломить его грудную клетку и достать сердце, забрать его, прикоснуться губами к еще трепещущей живой плоти, чувствовать, как бьется на ладони этот маленький орган и ощущать это биение целую вечность.
Ты разводишь бедра брата, сжимая пальцы на его коже до алых следов, и думаешь только том, как нежна под этой досадной оболочкой покровных клеток его плоть, как хочется тебе обладать им до конца. С лица твоего брата ни на секунду не сходит робкая, виноватая улыбка, словно он извиняется за то, что ты делаешь сейчас, словно это его вина, и он осознает ее. Глядя на его улыбку, хочется плакать от боли, но ты не плачешь. Ты, глава клана Учиха, борешься со своим безумием. И не можешь плакать.
Потому прижимаешься к брату теснее и чувствуешь, как член медленно преодолевает сопротивление узких девственных мышц. В вашем клане вопрос кровосмешения всегда стоял очень остро. Отношения между родственниками никак нельзя было обойти, ведь от каждого разбавления крови Учиха возможность получить шаринган все сильнее снижалась. Потому чаще всего браки заключались между родственниками столь дальними, что не несли в себе большой опасности. Но сейчас ты не думаешь об этом, лишь покрываешь поцелуями лицо брата и прижимаешь его теснее к себе, чувствуя струящуюся по его бедрам кровь и думая, что не хочешь ничего, кроме этих ощущений.
Кроме чувств сжавшихся вокруг тебя мышц, кроме тихих стонов брата. За свои шестнадцать лет ты не раз спал с женщинами, но сейчас, занимаясь сексом со своим братом, думаешь, что это ощущение кажется самым безумным из всех, что ты когда-либо испытывал, но остановиться не можешь. Твой брат слабо стонет при каждом движении, и по его напряженному телу ты понимаешь, насколько болезненны испытываемые им ощущения. Губы его кривятся от боли, и теперь улыбка кажется вымученной. Ты покрываешь поцелуями его лицо, как делала когда-то давно в детстве ваша мама.
Может быть, отзываясь на эту ласку, может быть, просто боль переходит во что-то иное, но тело, лежащее под тобой, расслабляется, и стоны приобретают несколько другую тональность. Тебе кажется, что до конца твоего безумия остается лишь чуть-чуть, и тогда ты с похожим на рык стоном грубо в последний раз толкаешься в тело брата, чувствуя, как разум застилается наслаждением. Ты слышишь слабый и жалобный вскрик брата, осознаешь, что он вцепляется в твои плечи и всхлипывает от ощущений. Ты мягко касаешься губами его виска и прикрываешь глаза. Твой брат всегда недолюбливал женщин.
За месяц до того, как тебе должно исполниться восемнадцать, клан Сенджу предлагает вам перемирие. Ты сидишь на полу и раз за разом вспоминаешь спокойный голос Хаширамы Сенджу. Ты понимаешь, что хочешь этого, и глава клана Сенджу больше никогда не покинет твоих мыслей. Ты думаешь о том, что не должен хотеть подписания этого договора, и перед лицом старейшин доказываешь - ваш клан должен быть независим. Нельзя заключать мир с людьми, в бою с которыми проливали кровь ваши предки, и в битве с которыми погибли твои родители и многие другие твои соклановцы.
Но старейшины уповают на то, что ты еще слишком молод, чтобы принимать столь ответственные решения и, в конце концов, ты с негодованием соглашаешься. Но душа твоя полна ликования. В тот момент, когда ваши руки соединяются в рукопожатии на глазах обоих кланов, тебе хочется кричать. Хочешь, я отдам всю свою кожу тебе, чтобы ты мог порезать ее на ошметки? Это будет гораздо более совершенный напиток, чем кровь виноградных ягод.
Хочешь этого, Хаширама Сенджу? Хочешь, я вырву свои глаза, спасенные жертвой моего брата, и подарю тебе их? Ты сможешь целовать мои зрачки и держать глазные яблоки на ладони. И именно в этот момент клянешься себе, что Хаширама станет твоим. В ту ночь ты спишь без сновидений, потому что сознание твое задурманено алкоголем.
Несколько следующих месяцев ты проводишь бок о бок со старшим Сенджу в бесконечных битвах с вашими, теперь уже общими, врагами и в не менее бесконечных тренировках в короткие моменты перемирия. С каждым днем ты узнаешь Хашираму Сенджу все ближе и ближе. Теперь ты знаешь, какими бывают его глаза в пылу боя, как они темнеют от боли и светлеют от радости. Тебе кажется, что твоя одержимость этим человеком переходит все границы. В один из дней, вернувшись домой из очередного похода, ты валишь брата на футон, впиваясь поцелуем в губы, и стаскиваешь с его глаз повязку, которую сам одел на него на следующий день после того, как переспал с ним первый, и до этого момента последний раз.
Сейчас он пытается закрыть свои глаза ладонями, скрыть свое уродство, зная, что обычно это зрелище неприятно тебе и не вызывает ничего, кроме отторжения и воспоминаний о том, чем ты обязан брату. Но сейчас все по-другому, и ты силой отводишь руки от его лица. Стискивая запястья, так что кости готовы хрустнуть и сломаться. Ты целуешь его и понимаешь, что на самом деле не его губы ты хочешь чувствовать на своих губах, и не его тело хочешь ощущать рядом с собой. Ты целуешь его грубо и жадно, терзая губы в кровь и распаляясь от собственной грубости и душевной боли.
Ты царапаешь его бедра, оставляя на них следы собственных пальцев и ногтей, рывком разводишь его ноги, едва не разрывая мышцы, потому что брат смеет сопротивляться тебе. Ты бьешь его, стараясь стереть с губ эту чертову виноватую улыбку. Ты грубо вбиваешься в его тело, рвешь его и снова не даешь себе заплакать, потому что это будет признанием твоего бессилия. Ты чувствуешь себя до безумия слабым просто потому, что осознаешь, даже если ты снимешь с себя кожу, ты не сможешь стать ближе к своему брату, что между вами навечно выросла стена твоего безумия. Ты кончаешь в его тело и брезгливо отстраняешься, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
От взгляда на покрытое следами твоих пальцев и ногтей, подтеками крови и спермы тело твоего брата тебя мутит. Ты торопливо накидываешь на себя кимоно и уходишь в сад, чтобы там упасть на траву и впиться ногтями в свою грудь, чувствуя, как пухнет, разрастается в твоем солнечном сплетении гулкая сосущая пустота. Ты царапаешь свою кожу, словно надеясь добраться до этой пустоты, вытащить ее из собственной плоти, из собственного тела, из собственной души. Твой брат неподвижно лежит на футоне, похожий на сломанную игрушку. Если бы ты мог сейчас подойти и присесть рядом с ним на корточки, ты бы почувствовал его боль.
Если бы у него были глаза, ты увидел бы в них отчаянье, сгустившееся до такой степени, что его можно потрогать руками. Но ты не присядешь рядом, потому что ты лежишь в саду, пытаясь выцарапать ногтями пустоту из своей груди. Ты не заглянешь в его глаза потому что теперь они в твоих глазницах. Ты мог бы подойти к зеркалу и увидеть все это, но пустота в груди не дает тебе даже подняться. Уже полчаса вы ищете изъяны в собственном искусстве владения катаной на одной из полян посреди леса.
Вчера ты узнал, что у главы клана Сенджу есть наследник. Наверное, ты был единственным, кто еще не знал об этом. Все утро ты проводишь в лагере Сенджу, обсуждая тактику будущего нападения на вражеские кланы, а потом видишь ее. Женщину, с которой каждую ночь делит постель Хаширама. Она мила, вежлива и дружелюбна, как и положено жене главы клана.
Но, глядя на нее и на маленького пухлощекого мальчишку лет пяти, ты думаешь только о том, что они принадлежат Хашираме. Принадлежат так, как хотел бы принадлежать ему ты. Глядя в глаза этой женщины, ты видишь ее лежащей под своим мужем с рассыпавшимися по подушке смоляными волосами, с искаженным страстью лицом. Глядя на этого ребенка, ты понимаешь, что это его сын, что он для Хаширамы значит гораздо больше, чем просто определенное количество миллилитров спермы, пущенных в его мать, и уж, тем более, гораздо больше, чем глава бывшего клана-противника. Внезапно ты ловишь себя на мысли что ненавидишь эту женщину.
Но тебе хватает силы, чтобы сдержать эти чувства в себе. Ты чувствуешь боль в щеке и тут же падаешь. Не стоило задумываться о чем-то постороннем в битве с Сенджу. Хаширама склоняется к тебе и протягивает руку, предлагая помощь. Ты сам не понимаешь, почему послушно протягиваешь руку в ответ, и уж тем более не понимаешь, почему упоенно целуешь Хашираму в пересохшие во время боя губы.
Ты ждешь чего угодно. Удара катаной, пощечины, язвительных слов, но ни в коем случае не ожидаешь, что он начнет жадно отвечать тебе. Ты с трудом отстраняешься через пять минут вашего рваного поцелуя и с трудом натягиваешь на губы привычную усмешку. Ты никогда не думал, что твой голос может так исказиться от страсти. И уж тем более, никогда не думал, что вместо достойного ответа Хаширама повалит тебя на траву и снова начнет терзать твои тонкие губы поцелуями.
Разорви мою кожу. Сломай мою грудную клетку, вытащи сердце, поднеси его к губам.
Мирный договор не позволял отомстить, а Мадара не мог просто жить по соседству с убийцей брата. Приплюсует пост хокаге, ушедший из-под носа, образовавшийся на этой почве комплекс неполноценности, учтём агрессивный характер Мадары — и вот он, рецепт катастрофы. Мадара потребовал, чтоб клан Учиха покинул селение, но подчинённые, впервые за чёрте-сколько лет получившие возможность жить, не оглядываясь через плечо каждые пять минут, отказались.
Тогда Мадара сам ушел. Так сказать, уволился из собственной корпорации. Некоторое время спустя он, казалось бы, решил уничтожить собственное детище, натравив Девятихвостого Демона-Лиса на Коноху. Монстра прогнали, а Хаширама сошелся в последнем бою с Мадарой и убил его. Конец истории?
Мадара не собирался убивать бывшего друга, целью было заполучить образец его ДНК, что Учиха и сделал, откусив кусок плоти Сенджу во время боя. Перед смертью Мадара использовал технику Изанами, исказив реальность, поэтому вскоре воскрес. Мадара приступил к выполнению плана по достижению Вечного Цукуёми: телепортировла к себе статую Гедо Мазо, из клеток Хаширамы начал клонировать армию Белых Зецу. Но вскоре Учиха оказался фактически заперт в своём логове, статуя стала его системой жизнеобеспечения тоже мне, Император на Золотом Троне. Здесь следует отметить, что в мире шиноби о-очень плохо обстоят дела с историей.
Коноху основали сто лет назад на время спасения Обито и вовсе 70 , а к Мадаре относятся как к королю Артуру — даже если такой и был, то жил ну очень давно. А вот у каге полный порядок с понимание кто такой Мадара Учиха — одного его иаени достаточно, чтоб топовые шиноби отложили миллион тонн кирпичей и впервые объединили силы всех скрытых деревень. Убедившись, что Обито перешел на Тёмную Сторону и твёрдо нацелен на выполнение плана Вечного Цукуёми, Мадара отключился от статуи и умер. Единственное, чего он не учёл — Обито нет смысла воскрешать Мадару. Молодой Учиха действовал от его имени, но сам мадара ему был не нужен.
Фанфик мадара
Им завладела лишь одна личность — Хаширама Сенджу, глава клана Сенжу, он единственный человек, способный сравниться со мной. Известие о том, что ты невеста Мадары Учиха, повергло в откровенный шок всех твоих знакомых и близких. НАРУТО СЕНСЕЙ МАДАРЫ И ХАШИРАМЫ (ЧАСТЬ 14) I ИЗ РАЗА В РАЗ ОДНО И ТО ЖЕ (Продолжение)Подробнее. Просмотрите доску «Мадара и Хаширама» пользователя Sankeriyaa в Pinterest. Когда посреди разговора к вам врывается Тобирама с ножницами, Хаширама подумал что его убить хотят и спрятался за Мадару, Типо «я в домике». Просмотрите доску «хаширама x мадара х тобирама» пользователя sosatb в Pinterest.
Вопросы по теме
- Новинки сайта
- Мадара Учиха
- Повелители снов
- Почему Мадара проиграл Хашираме, если он был гением?
- Оглавление:
- Свежие записи
Повелители снов
Очевидно, Хаширама понял это, так как осторожно тронул меня за локоть и мягко спросил: – Мадара, ты меня слушаешь? Однако даже связанный, Хаширама внушал благоговение, и потому Мадара встал перед ним на колени. И Хаширама и Мадара лишились братьев и сестёр на войне кланов, но если у Хаширамы выжил один близкий родственник, то Мадара непосредственно в своей семье остался один. Узнайте историю Хаширамы и Мадары, двух легендарных шиноби из мира Наруто. Автор или переводчик: Кошикара Юми Пэйринг и персонажи: Мадара Учиха, ОЖП, Рейтинг: G Категория: Джен.
Как мадара выжил после боя с хаширамой
Мадара Хаширама Yaoi. Саске и Хината любовь. Мито Узумаки и Хаширама Сенджу. Мито Узумаки и Хаширама. Хаширама Сенджу и Мито Узумаки арт. Мадара Учиха и Наруто Узумаки яой. Мадара и Тобирама. Шип Тобирама и изуна 18.
Мадара Учиха и Сакура любовь. Мадара и Сакура фанфики. Фем Наруто и Мадара. Fem Мадара и Наруто. Наруто Мадара и изуна. Мадара Индра Сарада. Индра и Тобирама.
Сын Мадары и Хаширамы. Сарада и Итачи и Мадара. Мадара Учиха и Сарада. Сарада и Итачи. Тоби Обито Мадара. Мадара и Обито шип арт. Тоби и Мадара.
Тобирама Сенджу и изуна. Тобирама селфцест. Наруто Узумаки и Мадара. Мадара Учиха и Наруто Узумаки. Мадара Учиха и Наруто Узумаки любовь. Тоби и Мадара 18. Мадара и Обито 18.
Мадара x Обито. Мадара и Обито шип. Мадара и Наруто шип яой. Мадара и Наруто фанфики. Хаширама Сенджу. Мадара и Саске шип. Наруто Саске любовь с Мадарой.
Мадара изуна комиксы. Изуна Учиха и Мадара и Хаширама. Хаширама Сенджу и Учиха Мадара. Сакура Учиха и Сенджу. Тобирама и Саске. Шип Кушина и Мадара. Саске и Кушина.
Сакура и Мадара и Итачи и Саске. Наруто Саске Сакура Итачи. Мадара и Наруто яой. Мадара Учиха и Наруто яой. Сакура Харуно и Индара Учиха. Тобирама и изуна 18. Мадара Учиха и Сакура.
Мадара и Сакура любовь. Мадара и изуна яой. Мадара и изуна любовь. Саске Учиха Индра.
Совершенно инфантильная личность, готовая обнять весь мир. Учиха вышел из машины, махнул еще одному желающему нарушить правила, что, мол, там подальше есть место, а он пока никуда не уезжает. Наконец, вдалеке показался Хаширама, сбегающий вниз по ступенькам. Не прошло и года. Мадара надеялся, что мобильная камера не проезжала мимо и не сняла служителя порядка, грубо пренебрегающего правилами парковки.
Хаширама махнул рукой, привыкший к вечно недовольному товарищу. А Мадара и не переживал, прекрасно помня, что Хашираме много не надо, ведь с трех литров пива его вполне ушатает. А вот дальше уже придется сидеть в одиночестве на просторной кухне, курить в окно и ждать возвращения брата с вечеринки. Путь в пригород занял у них почти час. Жуткие пробки после окончания рабочего дня нервировали звуками клаксонов и криками из окон самых громких таксистов. Никому не нравилось стоять в пятницу вечером в длинных очередях на светофорах, но с этой бедой можно было только смириться, а потом благополучно пережить дома, завернувшись в теплый плед. В их случае — с банками прохладного пива, которое уже давно томилось в багажнике авто. Свернув на лужайку большого дома, за который придется еще выплачивать ссуду ни много ни мало десять лет, Мадара облегченно выдохнул. В комнате Изуны на втором этаже горел приглушенный свет.
Это было странно, ведь он собирался убежать с приятелями. Мадара лишь пожал плечами и наспех загнал машину в гараж. Я сейчас узнаю, в чем дело. Быстро покинув гараж через дверь, ведущую в холл, Мадара поднялся на второй этаж. Хашираме ничего не оставалось, как только самому взять ящик пива и пакеты с заказанным ужином с заднего сиденья, после чего проследовать на кухню. Мадара осторожно постучал по косяку, прежде чем войти.
Иронично — их них троих Тобирама был наиболее адекватен. Это вообще характерно для мира Наруто ещё со времён Кагуи — хотели как лучше, но получился лютый ужас. И Хаширама и Мадара лишились братьев и сестёр на войне кланов, но если у Хаширамы выжил один близкий родственник, то Мадара непосредственно в своей семье остался один. Хуже всего — его любимый младший брат Изуна был убит Тобирамой. Мирный договор не позволял отомстить, а Мадара не мог просто жить по соседству с убийцей брата. Приплюсует пост хокаге, ушедший из-под носа, образовавшийся на этой почве комплекс неполноценности, учтём агрессивный характер Мадары — и вот он, рецепт катастрофы. Мадара потребовал, чтоб клан Учиха покинул селение, но подчинённые, впервые за чёрте-сколько лет получившие возможность жить, не оглядываясь через плечо каждые пять минут, отказались. Тогда Мадара сам ушел. Так сказать, уволился из собственной корпорации. Некоторое время спустя он, казалось бы, решил уничтожить собственное детище, натравив Девятихвостого Демона-Лиса на Коноху. Монстра прогнали, а Хаширама сошелся в последнем бою с Мадарой и убил его. Конец истории? Мадара не собирался убивать бывшего друга, целью было заполучить образец его ДНК, что Учиха и сделал, откусив кусок плоти Сенджу во время боя. Перед смертью Мадара использовал технику Изанами, исказив реальность, поэтому вскоре воскрес. Мадара приступил к выполнению плана по достижению Вечного Цукуёми: телепортировла к себе статую Гедо Мазо, из клеток Хаширамы начал клонировать армию Белых Зецу. Но вскоре Учиха оказался фактически заперт в своём логове, статуя стала его системой жизнеобеспечения тоже мне, Император на Золотом Троне. Здесь следует отметить, что в мире шиноби о-очень плохо обстоят дела с историей. Коноху основали сто лет назад на время спасения Обито и вовсе 70 , а к Мадаре относятся как к королю Артуру — даже если такой и был, то жил ну очень давно.
Дышать…нечем… -Мада…ра… - Он выдыхает мое имя и не понятно только, откуда взялись силы на это. Однако это действует как разрядка. В эту же секунду он отскакивает от меня, а я от него. Я, не спуская с него глаз, начинаю потирать шею и дышать. Жадно заглатывать воздух, широко разевая рот. Он тоже не лучше, согнулся пополам и заходится кашлем. И слушая, как он хрипит, я улыбаюсь. Сверлю его висок шаринганами и скалюсь. Оклемавшись, встаем друг напротив друга. Красные, жирные царапины на его шее как бальзам на душу. Где та дикая жажда крови? Моей крови. Теперь в твоих зрачках почти старческое спокойствие, а на губах играет радушная улыбка. И я жму твою руку на примирительной церемонии. Ту руку, что несколько дней назад мяла мое горло. Пыталась убить. А теперь? Стискиваю твою сухую и теплую ладонь своей, шершавой и холодной. И в глазах моих алый лед. И увязая в твоем ласковом взгляде, так в трясине, шевелю губами, беззвучно выдыхая: -Я убью тебя. И это звучит как обещание. Наверно чувствую себя неуверенно и уязвимо без своих доспехов. Это легкое кимоно просто тряпка, которая не защитит от стрел или куная. А от кого стрела-то? Куда не плюнь — друзья. И мои братья, люди клана Учиха ходят веселые и пьяные, празднуя выгодное перемирие. Где ваша гордость? Мне говорят старейшины, что я ничего не понимаю. Что я слишком горяч. Нет, это они одряхлели и выжили из ума. И кровь в их жилах скисла и загустела. А я хожу и щетинюсь на всех. На чужих и своих. Потому что между ними нет больше разницы. Я слышу свои мягкие, почти крадущиеся шаги и биение его сердца. Где-то рядом. Я, кажется, смогу найти его где угодно. Просто ощущаю неким шестым чувством. И я иду на звук как по нити, зная, что вот-вот настигну его, застану врасплох. То, что раньше помогло бы мне напасть первым и получить преимущество в бою стало обычной забавой. Затаив дыхание тенью приникаю к двери. Он за ней. Я знаю. Я чувствую. Стоит прислушаться и… До уха доносятся стоны. Хотя это и не стоны даже, а вздохи. Шумные, протяжные, прерывистые. Словно он задыхается, а воздух продолжает упрямо цедить сквозь зубы. Я пакостно улыбаюсь. Догадываюсь, чем он там занимается. Только женского голоса не слышно, вот что странно. Чего бы это ему самому себя ублажать, если по одному его щелчку пальцев сбегутся толпы напудренных девиц. Приникаю щекой и холодному дереву. Первая мысль была: Заметил все-таки! Узнал, что я тут стою, подслушиваю… Теперь зовет, чтобы начать издеваться. Интересно, чем я себя выдал?.. Ком сжался сильнее и вдруг растаял, когда я после своего имени услышал судорожный выдох. Стало сразу жарко и тесно в собственной коже.
Мадара и Хаширама
Мадара был тронут поступком Хаширамы и наконец согласился на заключение мира.[35]. Мадара проиграл Хашираме не потому, что они были гениями или кем-то в этом роде, а потому, что мокутон-дзюцу было чрезвычайно мощным. Мадара Учиха и Хаширама Сенжу. Нет комментариев. Новые комментарии.
Почему Мадара проиграл Хашираме, если он был гением?
Мадара и ти фф. Когда Хаширама занял пост Хокаге, усилились опасения Мадары насчет будущего клана Учиха, поскольку он счёл это первым шагом к господству Сенджу в деревне. Однако даже связанный, Хаширама внушал благоговение, и потому Мадара встал перед ним на колени. Мадара – источник открытого огня, не даром их техники, в отличие от древесных техник самого Хаширамы вызывают огонь. Хаширама сверкнул глазами и принялся за новую попытку вскарабкаться в окно.