«Преступление и наказание», история создания которого длилась почти 7 лет, является одним из самых известных романов Ф.М Достоевского как в России, так и за рубежом. В творчестве Достоевского — и «Преступление и наказание» тому яркое подтверждение — без преображения внутреннего мира личности подвигом жертвенного самоотречения нет и подлинной любви. Читать онлайн книгу «Преступление и наказание» автора Федора Достоевского полностью, на сайте или через приложение Литрес: Читай и Слушай. «Преступление и наказание» — читайте и скачивайте книгу (epub) онлайн бесплатно и без регистрации, автор Федор Достоевский. В XXI веке роман «Преступление и наказание» сподвиг режиссёра и писателя Вуди Аллена к созданию фильма, герой которого Эйб Лукас — преподаватель философии и знаток творчества Достоевского — является своеобразным «потомком» Родиона Раскольникова.
Казнить нельзя помиловать: кто такой Родион Раскольников
Эпилог Самые важные события романа «Преступление и наказание» по главам приходятся на 5-ю часть произведения и эпилог. Обиженный Лужин пытается подставить Соню Мармеладову, выдав её за воровку и тем самым рассорив с Раскольниковым. Однако его план не удаётся, зато Родион не выдерживает и признается Соне в совершенном убийстве. Вину за преступление Раскольникова берет на себя посторонний человек, однако следователь уверен в том, что именно Родион совершил преступление, поэтому навещает молодого человека и пытается еще раз убедить его явиться с повинной. В это время Свидригайлов пытается добиться расположения Дуни силой, испуганная девушка стреляет в него из револьвера. Когда оружие дает осечку, а Дуня убеждает помещика, что не любит его, Свидригайлов отпускает девушку. Пожертвовав 15 тысяч Соне Мармеладовой и 3 тысячи семье Раскольникова, помещик кончает жизнь самоубийством. Родион признается в убийстве ростовщицы и получает 8 лет каторги в Сибири. Соня отправляется за ним в ссылку. Прежняя жизнь для бывшего студента окончена, но благодаря любви девушки, он чувствует, как начинается новый этап в его судьбе.
Образ Родиона Раскольникова В романе «Преступление и наказание» характеристика Родиона Раскольникова и оценка его поступков самим автором даётся неоднозначная. Молодой человек хорош собой, достаточно умен, можно сказать, честолюбив. Но жизненная ситуация, в которой он оказался, а точнее социальная ситуация, не позволяет ему не то что реализовать свои таланты, но и даже доучиться в университете, найти достойную работу. Его сестра вот-вот должна «продаться» нелюбимому человеку выйти замуж за Лужина ради его состояния. Мать Раскольникова бедствует, а любимая девушка вынуждена заниматься проституцией. И Родион не видит ни одного способа помочь им и себе, кроме как добыть большую сумму денег. Но реализовать идею мгновенного обогащения можно только с помощью ограбления в данном случае оно повлекло за собой и убийство. Согласно морали, Раскольников не имел права лишать жизни другого человека, а рассуждения о том, что старухе и так осталось недолго жить, или что она не имеет права «жидовать» на горе других людей — это не оправдание и не повод для убийства. Но Раскольников, хоть и мучается из-за своего поступка, до последнего считает себя невиновным: он объясняет свои действия тем, что думал в тот момент только о том, как помочь близким.
Соня Мармеладова В романе «Преступление и наказание» описание образа Сони так же противоречиво, как и Раскольникова: читатель сразу узнает в них родственные души. Соня — добра и в каком-то смысле самоотверженна, это видно из её поступков по отношению к другим людям. Девушка зачитывается «Евангелием», но в то же время является проституткой. Набожная проститутка — что может быть парадоксальней? Однако Соня занимается этим промыслом не потому что имеет тягу к разврату — это единственный способ необразованной привлекательной девушке заработать на жизнь, причем не только себе, но и своей большой семье: мачехе Катерине Ивановне и троим сводным братьям и сестрам. В итоге Соня — единственная, кто отправилась в Сибирь вслед за Родионом, чтобы поддержать его в трудную минуту. Такие парадоксальные образы — основа реализма Достоевского, ведь в реальном мире вещи не могут быть только черными или только белыми, как и люди.
Неудачливый литератор и несостоявшийся коммерсант, в середине 1830-х он совершил несколько преступлений, в числе которых были и предумышленные убийства. Однако, обладая определенными литературными талантами, Ласнер пытался выставить себя не как преступника, а как жертву. Поэт-бунтарь, пострадавший от равнодушия окружающих, мятежник, жалеющий всколыхнуть общество, преступник-«интеллигент» — как только его ни называли. Портрет Пьера Ласнера. Wikimedia Commons В одной из редакционных статей журнала «Время», который издавал брат Достоевского Михаил Михайлович, были такие слова о деле Ласнера: «В предлагаемом процессе дело идет о личности человека феноменальной, загадочной, страшной и интересной. Низкие истины и малодушие перед нуждой сделали его преступником, а он осмеливается выставлять себя жертвой своего века». Редакционные статьи не подписывались, но, скорее всего, ее автором был Федор Михайлович Достоевский. Однако сами преступления Ласнера, если рассматривать их без наложившихся впоследствии обсуждений и споров, были просто убийствами с целью грабежа, а их «исполнение» ничем не напоминало преступление Раскольникова. Ласнер ходил «на дело» с сообщниками и орудовал ножом или заточкой. Здесь, скорее, стоит обратить внимание на дело Герасима Чистова, с которого мы начали наш рассказ. Литературоведы полагают, что Достоевский мог позаимствовать некоторые важные детали именно в нем. Картина преступления: два трупа и кража В январе 1865 года в одном из московских домов были обнаружены зарубленными топором женщины — солдатка Анна Фомина и крестьянка Мария Михайлова. Обеим было около 65 лет.
Ему было известно, что к семи часам вечера она останется дома одна. Он убил старуху и её кроткую сводную сестру, которая не вовремя вернулась домой. Не глядя собрав какие-то богатства, Раскольников ушёл из квартиры убитых, еле уклонившись от встречи с клиентами процентщицы. Часть 2. Болезнь Раскольникова. Знакомство с Лужиным. Смерть Мармеладова На следующий день Раскольников заболел лихорадкой. Получив повестку в полицию, он испугался, но оказалось, что его вызывали из-за неуплаты за квартиру. Когда Раскольников собирался уже уходить из отделения, заговорили об убийстве, и он упал в обморок. Реклама Раскольников начал бояться возможного обыска и потому спрятал украденное, даже не сосчитав, под камень во дворе какого-то дома. Затем пришёл к Разумихину и попросил работу, но потом отказался от всего и ушёл. Разумихин нашёл Раскольникова, когда тот лежал в бреду, стал о нём заботиться и привёл врача. Через несколько дней матушка прислала Раскольникову деньги, тот хотел от них отказаться, но Разумихин заставил их принять и купил ему приличной одежды. Раскольников узнал, что в убийстве подозревают маляра. Позже домой к нему, всё ещё больному, пришёл Лужин. Он считал, что чем больше богатых, тем богаче и общество, поэтому человек должен всеми силами обогащаться, не делиться с бедными и не думать о других. Раскольников поссорился с Лужиным и выгнал его из своей каморки. Реклама Раскольников сбежал из дому и забрёл в трактир, где встретил письмоводителя из полицейского участка и почти признался тому в совершённом убийстве. Уже выходя из трактира, Раскольников встретился с Разумихиным, который его искал, поссорился с ним и ушёл. Сначала он хотел броситься в Неву, потом сходил на место преступления и решил сдаться полиции. По дороге в участок Раскольников увидел Мармеладова, раздавленного экипажем. Он опознал погибающего и показал, где тот живёт. Мармеладов умер, успев исповедаться и попрощаться с семьёй.
Но разъединенность с человечеством, которую он сразу ощутил после совершенного преступления, замучила его…Закон правды и человеческая природа взяли свое…Преступник сам решает принять муки, чтобы искупить свое дело…» Вообще проблема преступления рассматривается практически в каждом произведении Достоевского. В «Неточке Незвановой» сказано: «Преступление всегда остается преступлением, грех всегда будет грехом, на какую бы степень величия не возносилось порочное чувство». В романе «Идиот» писатель утверждает: «Сказано: «Не убий! Нет, это нельзя! Публицисты-демократы справедливо доказывали, что преступления в народной среде порождаются нищетой, душевной неразвитостью — следствиями социального гнета. Достоевский был солидарен с ними, но его роман стал не произведением об убийстве и о нравственно больном человеке, а страстным раздумьем писателя о серьезных вопросах, волновавших его и его современников. Хотя, преступление как общественное явление, конечно, интересовало писателя. Интересовался он всеми «человеческими» подробностями такого явления. Всегда для Достоевского важны были достоверные мелочи, он считал, что они имеют огромную впечатляющую силу, что жизнь сама «пишет» лучше любого писателя. Например, в момент обдумывания романа газеты писали о слушании дела Герасима Чистова, двадцатисемилетнего приказчика, купеческого сына, раскольника не отсюда ли и фамилия Раскольников в романе? Чистов предумышленно убил двух старух, кухарку и прачку вспомним Лизавету с бельем , с целью ограбления хозяйки квартиры. Трупы лежали в разных комнатах в лужах крови, убийство было совершено топором поочередно. Взломан был сундук, окованный железом, взяты деньги, золотые и серебряные вещи. Обличил Герасима Чистова пропавший топор — примета, учтенная Раскольниковым. Писателя интересовало, как люди могут решиться на такое дело, откуда у них воля, как при этом работают их мозг, сердце, что они чувствуют. Как и Раскольниковым, им руководили благородные порывы, как и Раскольников, он действовал в одиночку. Как мы видим, многие события того времени были подмечены и отражены Достоевским в своем романе. Но, кроме того, в голове Достоевского пронзительные мелочи преступлений причудливым образом сопрягались с общими ассоциациями и выводами. Так он считал, что Каракозов не только стрелял в царя, но и совершал нравственное самоубийство. Его должна будет замучить совесть, потому что само дело не только богопротивное, но и натуре человека противное, сверхъестественное. О способности Достоевского к самым неожиданным умозаключениям свидетельствует в своем дневнике Аполлинария Суслова. Они обедали с Достоевским в Турине в 1863 году, рядом сидели девочка и старик. Всегда так было на свете. Но кто же дает право истребить, кто эти люди, берущие на себя так много, во имя чего они совершают свои дела? Оказывается, что статья, в которой Раскольников излагал свою теорию о праве на преступление, имеет реальную основу.
Аудиокниги слушать онлайн
Он решился убить одну старуху, титулярную советницу, дающую деньги на проценты. Почти месяц он проводит после того до окончательной катастрофы, никаких подозрений на него нет и не может быть. Тут-то и развёртывается весь психологический процесс преступления. Неразрешимые вопросы восстают перед убийцей, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон берёт своё, и он кончает тем, что принуждён сам на себя донести. Работа над романом идёт быстро и трудно одновременно, но к сроку, назначенному Ф. Стелловским, успеть невозможно, поэтому писатель вынужден на некоторое время оставить «Преступление и наказание» и за 28 дней продиктовать другой роман — «Игрок». Только после этого работа над «Преступлением и наказанием» была продолжена. К концу ноября 1865 года уже «много готово», но первоначальный вариант был сожжён автором: рассказ от первого лица не смог убедительно раскрыть характеры героев.
Идёт переработка произведения — повествование разрастается по объёму, оно теперь ведётся не от лица Раскольникова, углубляется его философия схема. В январском номере журнала «Русский вестник» 1866 опубликовано начало романа «Преступление и наказание», а работа над ним продолжится уже в Петербурге в течение всего 1866 года роман в журнале печатается частями. История создания романа «Преступление и наказание».
Размышляя над сюжетной линией, Федор Михайлович хотел построить повествование в форме исповеди от лица центрального персонажа. Все тревожные мысли и душевные терзания, сопровождавшие писателя во время отбывания наказания, должны были лечь в основу произведения. Ставка делалась не только на глубокие переживания Родиона Раскольникова, но и на разные модели поведения других значимых фигур — сильных духом, наложивших серьезный отпечаток на мировоззрение главного героя. Из-за сильной физической истощенности и морального упадка Достоевский так и не смог начать писать книгу, находясь в Омске. Тем не менее в его голове уже полностью сформировался сюжет будущего романа. История создания произведения Достоевского «Преступление и наказание» неразрывна связана с той неприглядной действительностью, с которой были вынуждены ежедневно сталкиваться люди девятнадцатого века. Замысел романа вынашивался не один год, но центральная тема, связанная с идеей Раскольникова об «обыкновенных» и «необыкновенных» людях, появилась лишь в 1863 году, когда классик находился в Италии. Пока «Преступление и наказание» пребывало в черновом варианте, Достоевский представил на суд общественности несколько произведений: «Записки из Мертвого дома»; «Записки из подполья»; «Униженные и оскорбленные». В этих книгах описывались судьбы людей из низших слоев общества и их отчаянная борьба за справедливость. Летом 1865 года Достоевский обратился к издателю А. Краевскому, чтобы тот опубликовал его новый роман «Пьяненькие», послуживший литературной основой для семьи Мармеладовых. К сожалению, из редакции журнала «Отечественные записки» писатель ушел ни с чем.
Язык повествования удобен для восприятия, наслаждаешься прекрасными образами, четкой передачей атмосферы и настроений. Главным героем романа является студент, который долгое время размышлял над тем, как совершить убийство старушки-процентщицы. У Родиона очень тяжело с деньгами, и он полагает, что всего лишь одно убийство способно решить все его проблемы. Он думает о том, что только сильная личность способна пойти на это, а именно таковым человеком он себя и считает. Хотя иногда у него возникают сомнения, ведь ему очень непросто совершить то, что он задумал. Однако он не предстает перед читателем исключительно отрицательным персонажем.
Никаких лишних сантиментов и надоедливых пейзажей. Мы узнаем про жаркий июльский вечер, бедную каморку и задавленного бедностью юношу, который, кстати, «замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, темно-рус, ростом выше среднего, тонок и строен». Психолог-Достоевский, возможно, понимал, что если сделает будущего убийцу настоящим красавцем, то заранее оправдает его перед читателями, а особенно — перед читательницами. Сегодня факт, интуитивно найденный автором, подтвержден множеством научных исследований: мы действительно больше доверяем и сочувствуем людям с интересной внешностью. Так что образ Раскольникова в начале романа сразу располагает к себе. Но не только сочувственные вздохи публики спровоцировали Достоевского подарить своему герою смазливое личико. Автор использует прием двойного портретирования и после убийства описывает персонажа несколько иначе: Второй портрет показывает, как изменился герой после преступления и внешне, и внутренне. Это было время нового увлечения идеями Наполеона Бонапарта. Книга вызвала острую полемику в русском обществе, оставить без внимания которую Достоевский не смог. В том же году он предложил Михаилу Каткову, издателю журнала «Русский вестник» идею психологической повести о бедном студенте, который «решился убить одну старуху, титулярную советницу, дающую деньги на проценты» В черновиках к «Преступлению и наказанию» автор писал о будущем герое: «В его образе выражается в романе мысль непомерной гордости, высокомерия и презрения к обществу. Его идея: взять во власть это общество. Деспотизм — его черта... Один из них — француз Пьер Франсуа Ласнер, совершил убийство ради ограбления, но, как утверждал Достоевский, называл себя «мстителем, борцом с общественной несправедливостью» и оправдывал свой поступок именно этим мотивом.
История создания романа «Преступление и наказание»
Читать бесплатно онлайн книгу «Преступление и наказание» полностью, автора Федора Достоевского, ISBN: 9785170438556, в электронной библиотеке «Преступление и наказание»: истоки сюжета. Читать онлайн книгу «Преступление и наказание» автора Федора Достоевского полностью, на сайте или через приложение Литрес: Читай и Слушай.
Преступление и наказание. Достоевский Ф М. Аудиокнига.
Теперь писателя волнуют не только проблемы, связанные с прошлым. Он вынужден бесконечно заниматься долгами, ходить по кредиторам, наконец, мучиться от страшной жары, охватившей Петербург в июле 1865 года всё это отразилось в романе. В основу сюжета романа положено несколько громких процессов 1865—1866 годов: суд над приказчиком Герасимом Чистовым, убившим двух старух ради ограбления август 1865 года ; дело об убийстве коллежской советницы Анны Дубарасовой август 1865 года ; разбирательство о подделке облигаций профессором А. Неофитовым, который таким образом хотел помочь своей матери 1866 год. Фигуранты этих дел стали своеобразными прототипами Родиона Раскольникова. Автор становится свидетелем того, как изменяется российская жизнь после 1861 года, как в обществе растут атеистические и социалистические настроения, становятся популярны идеи нигилизма, как уходят в прошлое традиционные православные ценности. Писатель не может остаться в стороне от этих проблем. В черновиках «Преступления и наказания» Ф. Достоевский под словами «идея романа» записал: «Человек не родится для счастья.
Человек заслуживает своё счастье страданием. Тут нет никакой несправедливости, ибо жизненное знание и сознание приобретается опытом pro и contra, которое нужно перетащить на себе». Сначала Ф.
Подсудимый утверждал, что в день убийства посетил нескольких своих знакомых, до каждого из которых добирался пешком, выпил чаю в трактире, а потом отправился в театр. Покровская площадь — сейчас Покровские Ворота. Однако всё осталось лежать в сугробе. На первых порах он спрятал украденное в знакомом ему месте, но потом уже ничего не смог с ним сделать из-за того, что был схвачен. Ключевыми свидетелями стали знакомые Чистова, которые виделись с ним в ночь после убийства и под присягой подтвердили, что подсудимый «весь дрожал, не мог ничего говорить, раза три выходил во двор». В итоге Чистов своей вины не признал. Последним его попытался уговорить священник: эта формальная процедура применялась с расчетом на то, что слова представителя духовенства будут убедительнее речей чиновников. Дело было направлено на дополнительное рассмотрение. Дело о фальшивом закладе: убийство коллежской советницы Дубарасовой Что произошло В августе 1865 года, когда в Москве как раз начался процесс над Чистовым, в Петербурге произошло еще одно убийство с ограблением, заинтересовавшее газеты. Обманом к ней проник мещанин Степанов: он сказал, что принес посылку от знакомых. Женщина пустила его в дом. Оказавшись в квартире, он стал медленно распаковывать ящик. Женщина скончалась почти мгновенно, а преступник начал обыскивать квартиру. Расследование Степанова поймали через несколько дней. Он категорически отрицал свою вину и требовал доказательств, что вторая женщина жива. Отправляясь к старухе-процентщице, Раскольников берет с собой муляж. Срок действия бумаги составлял 60 лет. При этом ежегодно Государственный банк проводил розыгрыши по типу обычной лотереи.
Неразрешимые вопросы восстают перед убийцею, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон берут свое, и он кончает тем, что принужден на себя донести». Достоевский Ф. Преступление и наказание: В 2 т. СПб: Типография бр. Пантелеевых, 1877. Тираж 2000 экз. В полукожаном пер. Крышки переплета оклеены «мраморной» бумагой, на корешке тисненное золотом заглавие. Блоки не обрезаны. На переднем форзаце экслибрис драматурга А. На передней обложке т. На шмуцтитулах, титульных листах и в тексте обоих томов многочисленные штемпельные экслибрисы: «Юрий Шубин». В тексте первого тома многочисленные пометы простым карандашом: вписанные названия глав, отчеркивания и т. Первая полоса издания Дарственная надпись А. Островскому от автора романа Как и ожидалось, роман увидел свет на страницах «Русского вестника»: журнал печатал его с перерывами с января по декабрь 1866 года. Второе первое отдельное издание романа Достоевский быстро «сторговал» петербургским книгопродавцам, и оно вышло уже в начале 1867 года. Три года спустя роман был перепечатан в составе полного собрания сочинений писателя, изданного Ф.
Но акцент ставился не только на глубоких личных переживаниях Родиона Раскольникова, но и на поведении и личностях других персонажей — сильных, поправших многолетние убеждения героя. Считается, что сюжет про убийство старушки-процентщицы топором был подсказан писателю реальным преступлением, совершенным в январе 1865 года двадцатисемилетним жителем Москвы. Напечатанное в журнале пользовалось большим успехом у читателей, критики по-разному оценивали произведение. Несмотря на претензии критиков «Преступление и наказание» стало великим и признанным произведением уже при жизни Ф. В Европе писатель был известен ещё задолго до своих значительных романов. После выхода романа «про убийство старушки» произведение было переведено на другие языки: на немецкий — в 1882 году, на французский — в 1884 году и на английский — в 1886 году. На сегодняшний же день в мировой литературе романы Достоевского и, в частности, «Преступление и наказание» признаны одними из самых значительных произведений всех времён и народов.
"Преступление и наказание": история создания романа
Преступление и наказание. Роман в шести частях с эпилогом. Писатель начал историю создания романа «Преступление и наказание» по новой, и пока первая и вторая глава рассказа находились в печати, и их читала вся северная столица, автор в ускоренном режиме писал остальные три, в том числе эпилог. «Преступление и наказание» неоднократно адаптировали для сцены: первый спектакль по роману был поставлен в Париже в 1888 году. «Преступление и наказание» — одновременно и детективный, и социальный, и психологический, и философский роман, допускающий самые разные прочтения в зависимости от компетенции и восприятия читателя.
184 комментария
- Ф.М. Достоевский. Преступление и наказание
- Читайте также:
- Преступление и наказание - история создания романа
- Преступление и наказание - читайте бесплатно в онлайн энциклопедии «Знание.Вики»
- Роман «Преступление и наказание» стал самой популярной книгой у россиян
Ф. М. Достоевский. Роман Преступление и наказание
Поэтому роман «Преступление и наказание» называют социально-философским, психологическим и идеологическим произведением. Роман «Преступление и наказание» Федора Достоевского повествует о бедном студенте Родионе Раскольникове. Читать бесплатно онлайн книгу «Преступление и наказание» полностью, автора Федора Достоевского, ISBN: 9785170438556, в электронной библиотеке «Преступление и наказание» — читайте и скачивайте книгу (epub) онлайн бесплатно и без регистрации, автор Федор Достоевский. Преступление и наказание Преступление и наказание Манн, Иванов и Фербер Роман Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание» был вдохновлен жизнью самого писателя: идея произведения зародилась, когда он отбывал наказание на каторге в Омске. А вот как говорит о городе герой романа "Преступление и наказание" Свидригайлов.
Ф. М. Достоевский. Роман Преступление и наказание
Раскольников продолжает отрицать виновность. Глава 3 Раскольников решает встретиться со Свидригайловым — его странным образом притягивает этот дурной человек. Они видятся в трактире, Раскольников понимает, что в лице Свидригайлова есть что-то странное: «Это было… лицо, похожее как бы на маску: белое, румяное, с румяными, алыми губами, с светло-белокурою бородой и с довольно еще густыми белокурыми волосами. Глаза были как-то слишком голубые, а взгляд их как-то слишком тяжел и неподвижен. Что-то было ужасно неприятное в этом красивом и чрезвычайно моложавом, судя по летам, лице» Глава 4 Свидригайлов честно рассказывает ему о странных взаимоотношениях с женой: она знала и приняла тот факт, что Свидригайлов никогда не будет ей верен, но они заключили договор со множеством условий, с кем и когда он имеет право изменять супруге.
Дуню же Свидригайлов, при всей порочности, которую сам он признает, полюбил глубоко и искренне. Теперь Свидригайлов выбрал себе невесту: для приличия, спокойствия и потому что хотел искупления, они сосватались «заочно», и девушку он еще ни разу не видел. Глава 5 Покинув трактир, Свидригайлов отправляется на встречу с Дуней, не сказав об этом Раскольникову. Он просит ее зайти к нему на квартиру, и рассказывает о подслушанном разговоре Сони с ее братом.
Он предлагает ей сделку: он спасет ее брата, если Дуня согласится быть с ним. Дуня рассержена и пытается уйти, но обнаруживает, что дверь заперта изнутри. Тогда она вынимает револьвер, стреляет в Свидригайлова, но не попадает. Отчаявшись, она просит отпустить ее.
Аркадий Иванович подает ей ключ. Она кидает револьвер и уходит. Глава 6 Вечером Свидригайлов ходит из трактира в трактир, не находя себе места. Затем он возвращается домой и заходит проститься с Соней: он говорит ей, что планирует уехать в Америку.
Она благодарит его за помощь в похоронах. Свидригайлов дает ей 3 тысячи рублей, которые Соня сначала отказывается брать. Свидригайлов настаивает: так она сможет жить нормальной жизнью, и, кроме того, они пригодятся ей на каторге, ведь она готова последовать за Раскольниковым в Сибирь. Свидригайлов уходит в дикую часть города на теперешнюю Петроградскую сторону , идет в гостиницу.
Ему снятся несколько кошмаров, то пятилетняя девочка пытается его совратить, то по телу словно бы бегает мышь, которую он никак не поймает, потом он видит девочку-подростка, в чьем самоубийстве он виноват. На рассвете он выходит на улице. Достав Дунин револьвер он стреляет себе в голову. Глава 7 Раскольников приходит проститься с семьей.
Матери он открывает не все, сообщая лишь об отъезде надолго, Дуне же открывается полностью. Он говорит ей о решении принести явку с повинной, а также говорит, что раскаивается и честно хочет начать новую жизнь. Преступления же Родион за собой не признает. Беда в том, что душа его не хочет принять содеянного: «… я убил гадкую, зловредную вошь, старушонку процентщицу, никому не нужную, которую убить сорок грехов простят, которая из бедных сок высасывала, и это-то преступление?
Не думаю я о нем и смывать его не думаю. И что мне все тычут со всех сторон: "преступление, преступление! Просто от низости и бездарности моей решаюсь, да разве еще из выгоды.. Но он не смог обрести эту желанную независимость от совести.
Глава 8 Раскольников вновь отправляется к Соне. Верующая девушка дарит ему кипарисовый крестик и говорит пойти на перекресток дорог, встать на колени и, поцеловав землю, произнести вслух «Я убийца» — ему должно стать легче. Раскольников выполняет сказанное, а затем идет в участок, он слышит, как обсуждают самоубийство Свидригайлова. Сильно взволнованный, на пределе возможностей Раскольников признается в убийстве ему протягивают стакан воды, думая, что он нездоров : «Раскольников отвел рукой воду и тихо, с расстановками, но внятно проговорил: Это я убил тогда старуху-чиновницу и сестру ее Лизавету топором, и ограбил» признание Родиона Эпилог Глава 1 Раскольникова приговорили к восьми годам каторги вместо двадцати, за явку с повинной и хлопоты Порфирия, а также Разумихина, срок был снижен.
Несчастная Пульхерия Александровна, заболевает сразу же, как сын попадает под суд, у нее расстройство сознания: не желая верить, что сын — убийца, она создает себе иллюзию, в которую всем сердцем верит.
После этого Общество любителей российской словесности единогласно выбрало Достоевского своим почётным членом. Достоевский был увенчан огромным лавровым венком. И тоже ночью Фёдор Михайлович поехал к новооткрытому памятнику Пушкину и положил к его подножию свой венок. Владимир Хотиненко «Зеркало для России» 2016 «Преступление и наказание» — одно из самых известных произведений Фёдора Михайловича Достоевского. Гениальный роман, главные темы которого: преступление и наказание, жертвенность и любовь, свобода и гордость человека — обрамлены почти детективным сюжетом.
Анатолий Фёдорович Кони был не только выдающимся юристом, общественным и государственным деятелем, но и непосредственным и активным участником культурной жизни российского общества. Илья Репин. Кони в литературной истории России. На долгом жизненном пути судьба подарила ему личное знакомство и дружбу со многими писателями, имена которых стали гордостью русской литературы. К Фёдору Михайловичу Достоевскому у А. Кони было особое отношение: он испытывал к писателю огромное уважение за то, что тот прекрасно понимал мир юриспруденции.
Появление первых произведений писателя как раз совпало с тем временем, когда Анатолий Кони заканчивал Московский университет и начинал работать в судебных органах, специализируясь в области уголовного права и процесса. С большим уважением отзывался Кони об одном из ранних произведений Фёдора Михайловича — о «Преступлении и наказании». От поэта Аполлона Майкова, близкого друга Достоевского, Кони узнал о появлении этого произведения. Майков сначала прочёл вслух Кони знаменитый рассказ Мармеладова в питейном заведении, а затем отдал ему на несколько дней и саму книгу. Кони, — при воспоминании о первом знакомстве с этим произведением оживает во мне испытанное тогда и ничем не затемнённое и не изменённое чувство восторженного умиления, вынесенного из знакомства с этой трогательной вещью. Великий художник с первых слов захватывает в ней своего читателя, затем ведёт его по ступеням всякого рода падений и, заставив его перестрадать их в душе, мирит его в конце концов с падшими, в которых сквозь преходящую оболочку порочного, преступного человека сквозят нарисованные с любовью и горячей верой вечные черты несчастного брата.
Созданные Достоевским в этом романе образы не умрут не только по художественной силе изображения, но и как пример удивительного умения находить душу живу под самой грубой, мрачной, обезображенной формой и, раскрыв её, с состраданием и трепетом показывать в ней то тихо тлеющую, то распространяющую яркий, примиряющий свет искру божию». Достоевский поставил в этом произведении именно те вопросы, которые особенно волновали будущего юриста.
Российские зрители могли видеть его «Чайку», «Вишневый сад», «Дядю Ваню» и «Три сестры» во время гастролей японского театра «Читен». И первая в истории БДТ постановка японского режиссера. В сотрудничестве с театром «Читэн» Миура отошел от японской традиции самостоятельного написания пьес режиссером, обратившись к европейской и русской драматургии и литературе — к текстам Йона Фоссе, Дэвида Хэрроуара, Франца Кафки, Антона Чехова, Федора Достоевского. Отзывы зрителей: «Это оригинальный микс японского театра и русского. Где русские актеры существуют по правилам японского, в жестком рисунке, четком ритме и достаточно активном темпе. Вообще, это был интересный опыт, слияние театральных культур, систем, приемов, философии. Очень интересное получилось звуковое сопровождение, где текст, слово и есть музыка спектакля».
Майя Королева «Это вызов нашему, встроенному в ДНК, восприятию романа из школьной программы по литературе. Здесь японец, носитель тонической системы языка, работает с тоном и посылом, каждая фраза как эмоциональный взрыв». Елена Ы-Слова «Выкрики, экспрессивные жесты не отпускают внимание зрителя ни на секунду. Каждый звук, каждый жест задают особый ритм спектакля. Отсутствие хронологической связи между событиями, разворачивающимися на сцене и в голове спящего Раскольникова, заставляет зрителя не столько понимать сюжет, сколько прочувствовать новые смыслы романа». Любовь Колпащикова «Постановка крайне метафорична.
Пожалуй, еще себя погубить, да и Дунечка запрещала; а наполнять письмо пустяками и о чем-нибудь, тогда как в душе такое горе, я не могла. Целый месяц у нас по всему городу ходили сплетни об этой истории, и до того уж дошло, что нам даже в церковь нельзя было ходить с Дуней от презрительных взглядов и шептаний, и даже вслух при нас были разговоры. Все-то знакомые от нас отстранились, все перестали даже кланяться, и я наверно узнала, что купеческие приказчики и некоторые канцеляристы хотели нанести нам низкое оскорбление, вымазав дегтем ворота нашего дома, так что хозяева стали требовать, чтобы мы с квартиры съехали. Всему этому причиной была Марфа Петровна, которая успела обвинить и загрязнить Дуню во всех домах. Она у нас со всеми знакома и в этот месяц поминутно приезжала в город, и так как она немного болтлива и любит рассказывать про свои семейные дела и, особенно, жаловаться на своего мужа всем и каждому, что очень нехорошо, то и разнесла всю историю, в короткое время, не только в городе, но и по уезду. Я заболела, Дунечка же была тверже меня, и если бы ты видел, как она всё переносила и меня же утешала и ободряла! Она ангел! Но, по милосердию божию, наши муки были сокращены: господин Свидригайлов одумался и раскаялся и, вероятно пожалев Дуню, представил Марфе Петровне полные и очевидные доказательства всей Дунечкиной невинности, а именно: письмо, которое Дуня еще до тех пор, когда Марфа Петровна застала их в саду, принуждена была написать и передать ему, чтоб отклонить личные объяснения и тайные свидания, на которых он настаивал, и которое, по отъезде Дунечки, осталось в руках господина Свидригайлова. В этом письме она самым пылким образом и с полным негодованием укоряла его именно за неблагородство поведения его относительно Марфы Петровны, поставляла ему на вид, что он отец и семьянин и что, наконец, как гнусно с его стороны мучить и делать несчастною и без того уже несчастную и беззащитную девушку. Одним словом, милый Родя, письмо это так благородно и трогательно написано, что я рыдала, читая его, и до сих пор не могу его читать без слез. Кроме того, в оправдание Дуни, явились, наконец, и свидетельства слуг, которые видели и знали гораздо больше, чем предполагал сам господин Свидригайлов, как это и всегда водится. Марфа Петровна была совершенно поражена и «вновь убита», как сама она нам признавалась, но зато вполне убедилась в невинности Дунечкиной и на другой же день, в воскресенье, приехав прямо в собор, на коленях и со слезами молила владычицу дать ей силу перенесть это новое испытание и исполнить долг свой. Затем, прямо из собора, ни к кому не заезжая, приехала к нам, рассказала нам всё, горько плакала и, в полном раскаянии, обнимала и умоляла Дуню простить ее. В то же утро, нисколько не мешкая, прямо от нас, отправилась по всем домам в городе и везде, в самых лестных для Дунечки выражениях, проливая слезы, восстановила ее невинность и благородство ее чувств и поведения. Мало того, всем показывала и читала вслух собственноручное письмо Дунечкино к господину Свидригайлову и даже давала снимать с него копии что, мне кажется, уже и лишнее. Таким образом ей пришлось несколько дней сряду объезжать всех в городе, так как иные стали обижаться, что другим оказано было предпочтение, и таким образом завелись очереди, так что в каждом доме уже ждали заранее и все знали, что в такой-то день Марфа Петровна будет там-то читать это письмо, и на каждое чтение опять-таки собирались даже и те, которые письмо уже несколько раз прослушали и у себя в домах, и у других знакомых, по очереди. Мое мнение, что многое, очень многое, тут было лишнее; но Марфа Петровна уже такого характера. По крайней мере она вполне восстановила честь Дунечки, и вся гнусность этого дела легла неизгладимым позором на ее мужа, как на главного виновника, так что мне его даже и жаль; слишком уже строго поступили с этим сумасбродом. Дуню тотчас же стали приглашать давать уроки в некоторых домах, но она отказалась. Вообще же все стали к ней вдруг относиться с особенным уважением. Всё это способствовало главным образом и тому неожиданному случаю, через который теперь меняется, можно сказать, вся судьба наша. Узнай, милый Родя, что к Дуне посватался жених и что она успела уже дать свое согласие, о чем и спешу уведомить тебя поскорее. И хотя дело это сделалось и без твоего совета, но ты, вероятно, не будешь ни на меня, ни на сестру в претензии, так как сам увидишь, из дела же, что ждать и откладывать до получения твоего ответа было бы нам невозможно. Да и сам ты не мог бы заочно обсудить всего в точности. Случилось же так. Он уже надворный советник, Петр Петрович Лужин, и дальний родственник Марфы Петровны, которая многому в этом способствовала. Начал с того, что через нее изъявил желание с нами познакомиться, был как следует принят, пил кофе, а на другой же день прислал письмо, в котором весьма вежливо изъяснил свое предложение и просил скорого и решительного ответа. Человек он деловой и занятый, и спешит теперь в Петербург, так что дорожит каждою минутой. Разумеется, мы сначала были очень поражены, так как всё это произошло слишком скоро и неожиданно. Соображали и раздумывали мы вместе весь тот день. Человек он благонадежный и обеспеченный, служит в двух местах и уже имеет свой капитал. Правда, ему уже сорок пять лет, но он довольно приятной наружности и еще может нравиться женщинам, да и вообще человек он весьма солидный и приличный, немного только угрюмый и как бы высокомерный. Но это, может быть, только так кажется с первого взгляда. Да и предупреждаю тебя, милый Родя, как увидишься с ним в Петербурге, что произойдет в очень скором времени, то не суди слишком быстро и пылко, как это и свойственно тебе, если на первый взгляд тебе что-нибудь в нем не покажется. Говорю это на случай, хотя и уверена, что он произведет на тебя впечатление приятное. Да и кроме того, чтоб обознать какого бы то ни было человека, нужно относиться к нему постепенно и осторожно, чтобы не впасть в ошибку и предубеждение, которые весьма трудно после исправить и загладить. А Петр Петрович, по крайней мере по многим признакам, человек весьма почтенный. В первый же свой визит он объявил нам, что он человек положительный, но во многом разделяет, как он сам выразился, «убеждения новейших поколений наших» и враг всех предрассудков. Многое и еще он говорил, потому что несколько как бы тщеславен и очень любит, чтоб его слушали, но ведь это почти не порок. Я, разумеется, мало поняла, но Дуня объяснила мне, что он человек хотя и небольшого образования, но умный и, кажется, добрый. Ты знаешь характер сестры твоей, Родя. Это девушка твердая, благоразумная, терпеливая и великодушная, хотя и с пылким сердцем, что я хорошо в ней изучила. Конечно, ни с ее, ни с его стороны особенной любви тут нет, но Дуня, кроме того что девушка умная, — в то же время и существо благородное, как ангел, и за долг поставит себе составить счастье мужа, который в свою очередь стал бы заботиться о ее счастии, а в последнем мы не имеем, покамест, больших причин сомневаться, хотя и скоренько, признаться, сделалось дело. К тому же он человек очень расчетливый и, конечно, сам увидит, что его собственное супружеское счастье будет тем вернее, чем Дунечка будет за ним счастливее. А что там какие-нибудь неровности в характере, какие-нибудь старые привычки и даже некоторое несогласие в мыслях чего и в самых счастливых супружествах обойти нельзя , то на этот счет Дунечка сама мне сказала, что она на себя надеется; что беспокоиться тут нечего и что она многое может перенести, под условием если дальнейшие отношения будут честные и справедливые. Он, например, и мне показался сначала как бы резким; но ведь это может происходить именно оттого, что он прямодушный человек, и непременно так. Например, при втором визите, уже получив согласие, в разговоре он выразился, что уж и прежде, не зная Дуни, положил взять девушку честную, но без приданого, и непременно такую, которая уже испытала бедственное положение; потому, как объяснил он, что муж ничем не должен быть обязан своей жене, а гораздо лучше, если жена считает мужа за своего благодетеля. Прибавлю, что он выразился несколько мягче и ласковее, чем я написала, потому что я забыла настоящее выражение, а помню одну только мысль, и, кроме того, сказал он это отнюдь не преднамеренно, а, очевидно, проговорившись, в пылу разговора, так что даже старался потом поправиться и смягчить; но мне все-таки показалось это немного как бы резко, и я сообщила потом Дуне. Но Дуня даже с досадой отвечала мне, что «слова еще не дело», и это, конечно, справедливо. Пред тем, как решиться, Дунечка не спала всю ночь и, полагая, что я уже сплю, встала с постели и всю ночь ходила взад и вперед по комнате; наконец стала на колени и долго и горячо молилась перед образом, а наутро объявила мне, что она решилась. Я уже упомянула, что Петр Петрович отправляется теперь в Петербург. У него там большие дела, и он хочет открыть в Петербурге публичную адвокатскую контору. Он давно уже занимается хождением по разным искам и тяжбам и на днях только что выиграл одну значительную тяжбу. В Петербург же ему и потому необходимо, что там у него одно значительное дело в сенате. Таким образом, милый Родя, он и тебе может быть весьма полезен, даже во всем, и мы с Дуней уже положили, что ты, даже с теперешнего же дня, мог бы определенно начать свою будущую карьеру и считать участь свою уже ясно определившеюся. О если б это осуществилось! Это была бы такая выгода, что надо считать ее не иначе, как прямою к нам милостию вседержителя. Дуня только и мечтает об этом. Мы уже рискнули сказать несколько слов на этот счет Петру Петровичу. Он выразился осторожно и сказал, что, конечно, так как ему без секретаря обойтись нельзя, то, разумеется, лучше платить жалованье родственнику, чем чужому, если только тот окажется способным к должности еще бы ты-то не оказался способен! На этот раз тем дело и кончилось, но Дуня ни о чем, кроме этого, теперь и не думает. Она теперь, уже несколько дней, просто в каком-то жару и составила уже целый проект о том, что впоследствии ты можешь быть товарищем и даже компанионом Петра Петровича по его тяжебным занятиям, тем более что ты сам на юридическом факультете. Я, Родя, вполне с нею согласна и разделяю все ее планы и надежды, видя в них полную вероятность; и, несмотря на теперешнюю, весьма объясняемую уклончивость Петра Петровича потому что он тебя еще не знает , Дуня твердо уверена, что достигнет всего своим добрым влиянием на будущего своего мужа, и в этом она уверена. Уж конечно, мы остереглись проговориться Петру Петровичу хоть о чем-нибудь из этих дальнейших мечтаний наших и, главное, о том, что ты будешь его компанионом. Он человек положительный и, пожалуй, принял бы очень сухо, так как всё это показалось бы ему одними только мечтаниями. Равным образом ни я, ни Дуня ни полслова еще не говорили с ним о крепкой надежде нашей, что он поможет нам способствовать тебе деньгами, пока ты в университете; потому не говорили, что, во-первых, это и само собой сделается впоследствии, и он, наверно, без лишних слов, сам предложит еще бы он в этом-то отказал Дунечке тем скорее, что ты и сам можешь стать его правою рукой по конторе и получать эту помощь не в виде благодеяния, а в виде заслуженного тобою жалованья. Так хочет устроить Дунечка, и я с нею вполне согласна. Во-вторых же, потому не говорили, что мне особенно хотелось поставить тебя с ним, при предстоящей теперешней встрече нашей, на ровной ноге. Когда Дуня говорила ему о тебе с восторгом, он отвечал, что всякого человека нужно сначала осмотреть самому и поближе, чтоб о нем судить, и что он сам предоставляет себе, познакомясь с тобой, составить о тебе свое мнение. Знаешь что, бесценный мой Родя, мне кажется, по некоторым соображениям впрочем, отнюдь не относящимся к Петру Петровичу, а так, по некоторым моим собственным, личным, даже, может быть, старушечьим, бабьим капризам , — мне кажется, что я, может быть, лучше сделаю, если буду жить после их брака особо, как и теперь живу, а не вместе с ними. Я уверена вполне, что он будет так благороден и деликатен, что сам пригласит меня и предложит мне не разлучаться более с дочерью, и если еще не говорил до сих пор, то, разумеется, потому что и без слов так предполагается; но я откажусь. Я замечала в жизни не раз, что тещи не очень-то бывают мужьям по сердцу, а я не только не хочу быть хоть кому-нибудь даже в малейшую тягость, но и сама хочу быть вполне свободною, покамест у меня хоть какой-нибудь свой кусок да такие дети, как ты и Дунечка. Если возможно, то поселюсь подле вас обоих, потому что, Родя, самое-то приятное я приберегла к концу письма: узнай же, милый друг мой, что, может быть, очень скоро мы сойдемся все вместе опять и обнимемся все трое после почти трехлетней разлуки! Уже наверно решено, что я и Дуня выезжаем в Петербург, когда именно, не знаю, но, во всяком случае, очень, очень скоро, даже, может быть, через неделю. Всё зависит от распоряжений Петра Петровича, который, как только осмотрится в Петербурге, тотчас же и даст нам знать. Ему хочется, по некоторым расчетам, как можно поспешить церемонией брака и даже, если возможно будет, сыграть свадьбу в теперешний же мясоед, а если не удастся, по краткости срока, то тотчас же после госпожинок 23. О, с каким счастьем прижму я тебя к моему сердцу! Дуня вся в волнении от радости свидания с тобой, и сказала раз, в шутку, что уже из этого одного пошла бы за Петра Петровича. Ангел она! Она теперь ничего тебе не приписывает, а велела только мне написать, что ей так много надо говорить с тобой, так много, что теперь у ней и рука не поднимается взяться за перо, потому что в нескольких строках ничего не напишешь, а только себя расстроишь; велела же тебя обнять крепче и переслать тебе бессчетно поцелуев. Но, несмотря на то, что мы, может быть, очень скоро сами сойдемся лично, я все-таки тебе на днях вышлю денег, сколько могу больше. Теперь, как узнали все, что Дунечка выходит за Петра Петровича, и мой кредит вдруг увеличился, и я наверно знаю, что Афанасий Иванович поверит мне теперь, в счет пенсиона, даже до семидесяти пяти рублей, так что я тебе, может быть, рублей двадцать пять или даже тридцать пришлю. Прислала бы и больше, но боюсь за наши расходы дорожные; и хотя Петр Петрович был так добр, что взял на себя часть издержек по нашему проезду в столицу, а именно, сам вызвался, на свой счет, доставить нашу поклажу и большой сундук как-то у него там через знакомых , но все-таки нам надо рассчитывать и на приезд в Петербург, в который нельзя показаться без гроша, хоть на первые дни. Мы, впрочем, уже всё рассчитали с Дунечкой до точности, и вышло, что дорога возьмет немного. До железной дороги от нас всего только девяносто верст, и мы уже, на всякий случай, сговорились с одним знакомым нам мужичком-извозчиком; а там мы с Дунечкой преблагополучно прокатимся в третьем классе. Так что, может быть, я тебе не двадцать пять, а, наверно, тридцать рублей изловчусь выслать. Но довольно; два листа кругом уписала, и места уж больше не остается; целая наша история; ну да и происшествий-то сколько накопилось! А теперь, бесценный мой Родя, обнимаю тебя до близкого свидания нашего и благословляю тебя материнским благословением моим. Люби Дуню, свою сестру, Родя; люби так, как она тебя любит, и знай, что она тебя беспредельно, больше себя самой любит. Она ангел, а ты, Родя, ты у нас всё — вся надежда наша и всё упование. Был бы только ты счастлив, и мы будем счастливы. Молишься ли ты Богу, Родя, по-прежнему и веришь ли в благость творца и искупителя нашего? Боюсь я, в сердце своем, не посетило ли и тебя новейшее модное безверие? Если так, то я за тебя молюсь. Вспомни, милый, как еще в детстве своем, при жизни твоего отца, ты лепетал молитвы свои у меня на коленях и как мы все тогда были счастливы! Прощай, или, лучше, до свидания! Обнимаю тебя крепко-крепко и целую бессчетно. Твоя до гроба Пульхерия Раскольникова. Почти всё время как читал Раскольников, с самого начала письма, лицо его было мокро от слез; но когда он кончил, оно было бледно, искривлено судорогой, и тяжелая, желчная, злая улыбка змеилась по его губам. Он прилег головой на свою тощую и затасканную подушку и думал, долго думал. Сильно билось его сердце, и сильно волновались его мысли. Наконец ему стало душно и тесно в этой желтой каморке, похожей на шкаф или на сундук. Взор и мысль просили простору. Он схватил шляпу и вышел, на этот раз уже не опасаясь с кем-нибудь встретиться на лестнице; забыл он об этом. Путь же взял он по направлению к Васильевскому острову через В—й проспект 24 , как будто торопясь туда за делом, но, по обыкновению своему, шел, не замечая дороги, шепча про себя и даже говоря вслух с собою, чем очень удивлял прохожих. Многие принимали его за пьяного. IV Письмо матери его измучило. Но относительно главнейшего, капитального пункта сомнений в нем не было ни на минуту, даже в то еще время, как он читал письмо. Главнейшая суть дела была решена в его голове и решена окончательно: «Не бывать этому браку, пока я жив, и к черту господина Лужина! И еще извиняются, что моего совета не попросили и без меня дело решили! Еще бы! Думают, что теперь уж и разорвать нельзя; а посмотрим, льзя или нельзя! Нет, Дунечка, всё вижу и знаю, о чем ты со мной много-то говорить собираешься; знаю и то, о чем ты всю ночь продумала, ходя по комнате, и о чем молилась перед Казанскою божией матерью, которая у мамаши в спальне стоит. На Голгофу-то тяжело всходить. Это кажется всего великолепнее! И эта же Дунечка за это же кажется замуж идет!.. Просто ли для характеристики лица или с дальнейшею целью: задобрить меня в пользу господина Лужина? О хитрые! Любопытно бы разъяснить еще одно обстоятельство: до какой степени они обе были откровенны друг с дружкой, в тот день и в ту ночь, и во всё последующее время? Все ли слова между ними были прямо произнесены, или обе поняли, что у той и у другой одно в сердце и в мыслях, так уж нечего вслух-то всего выговаривать да напрасно проговариваться. Вероятно, оно так отчасти и было; по письму видно: мамаше он показался резок, немножко, а наивная мамаша и полезла к Дуне с своими замечаниями. Кого не взбесит, когда дело понятно и без наивных вопросов и когда решено, что уж нечего говорить. Ну как же не добрый? А они-то обе, невеста и мать, мужичка подряжают, в телеге, рогожею крытой я ведь так езжал! И благоразумно: по одежке протягивай ножки; да вы-то, господин Лужин, чего же? Ведь это ваша невеста… И не могли же вы не знать, что мать под свой пенсион на дорогу вперед занимает? Конечно, тут у вас общий коммерческий оборот, предприятие на обоюдных выгодах и на равных паях, значит, и расходы пополам; хлеб-соль вместе, а табачок врозь, по пословице. Да и тут деловой-то человек их поднадул немножко: поклажа-то стоит дешевле ихнего проезда, а пожалуй, что и задаром пойдет. Что ж они обе не видят, что ль, этого аль нарочно не замечают? И ведь довольны, довольны! И как подумать, что это только цветочки, а настоящие фрукты впереди! Ведь тут что важно: тут не скупость, не скалдырничество важно, а тон всего этого. Ведь это будущий тон после брака, пророчество… Да и мамаша-то чего ж, однако, кутит? С чем она в Петербург-то явится? Чем же жить-то в Петербурге она надеется потом-то? Ведь она уже по каким-то причинам успела догадаться, что ей с Дуней нельзя будет вместе жить после брака, даже и в первое время? Что ж она, на кого же надеется: на сто двадцать рублей пенсиона, с вычетом на долг Афанасию Ивановичу? Косыночки она там зимние вяжет, да нарукавнички вышивает, глаза свои старые портит. Да ведь косыночки всего только двадцать рублей в год прибавляют к ста двадцати-то рублям, это мне известно. Держи карман! И так-то вот всегда у этих шиллеровских прекрасных душ бывает: до последнего момента рядят человека в павлиные перья, до последнего момента на добро, а не на худо надеются; и хоть предчувствуют оборот медали, но ни за что себе заранее настоящего слова не выговорят; коробит их от одного помышления; обеими руками от правды отмахиваются, до тех самых пор, пока разукрашенный человек им собственноручно нос не налепит. А любопытно, есть ли у господина Лужина ордена; об заклад бьюсь, что Анна в петлице есть и что он ее на обеды у подрядчиков и у купцов надевает. Пожалуй, и на свадьбу свою наденет! А впрочем, черт с ним!.. Дунечка, милая, ведь я знаю вас! Ведь вам уже двадцатый год был тогда, как последний-то раз мы виделись: характер-то ваш я уже понял. Это я знал-с. Уж когда господина Свидригайлова, со всеми последствиями, может снести, значит, действительно, многое может снести. А теперь вот вообразили, вместе с мамашей, что и господина Лужина можно снести, излагающего теорию о преимуществе жен, взятых из нищеты и облагодетельствованных мужьями, да еще излагающего чуть не при первом свидании. Ведь ей человек-то ясен, а ведь жить-то с человеком. Ведь она хлеб черный один будет есть да водой запивать, а уж душу свою не продаст, а уж нравственную свободу свою не отдаст за комфорт; за весь Шлезвиг-Гольштейн не отдаст 25 , не то что за господина Лужина. Нет, Дуня не та была, сколько я знал, и… ну да уж, конечно, не изменилась и теперь!.. Что говорить! Тяжелы Свидригайловы! Тяжело за двести рублей всю жизнь в гувернантках по губерниям шляться, но я все-таки знаю, что сестра моя скорее в негры пойдет к плантатору 26 или в латыши к остзейскому немцу 27 , чем оподлит дух свой и нравственное чувство свое связью с человеком, которого не уважает и с которым ей нечего делать, — навеки, из одной своей личной выгоды! И будь даже господин Лужин весь из одного чистейшего золота или из цельного бриллианта, и тогда не согласится стать законною наложницей господина Лужина! Почему же теперь соглашается? В чем же штука-то? В чем же разгадка-то? Дело ясное: для себя, для комфорта своего, даже для спасения себя от смерти, себя не продаст, а для другого вот и продает! Для милого, для обожаемого человека продаст! Вот в чем вся наша штука-то и состоит: за брата, за мать продаст! Всё продаст! О, тут мы, при случае, и нравственное чувство наше придавим; свободу, спокойствие, даже совесть, всё, всё на толкучий рынок снесем. Пропадай жизнь! Только бы эти возлюбленные существа наши были счастливы. Мало того, свою собственную казуистику выдумаем, у иезуитов научимся и на время, пожалуй, и себя самих успокоим, убедим себя, что так надо, действительно надо для доброй цели. Таковы-то мы и есть, и всё ясно как день. Ясно, что тут не кто иной, как Родион Романович Раскольников в ходу и на первом плане стоит. Ну как же-с, счастье его может устроить, в университете содержать, компанионом сделать в конторе, всю судьбу его обеспечить; пожалуй, богачом впоследствии будет, почетным, уважаемым, а может быть, даже славным человеком окончит жизнь! А мать? Да ведь тут Родя, бесценный Родя, первенец! Ну как для такого первенца хотя бы и такою дочерью не пожертвовать! О милые и несправедливые сердца! Да чего: тут мы и от Сонечкина жребия, пожалуй что, не откажемся! Сонечка, Сонечка Мармеладова, вечная Сонечка, пока мир стоит! Жертву-то, жертву-то обе вы измерили ли вполне? Так ли? Под силу ли? В пользу ли? Разумно ли? Знаете ли вы, Дунечка, что Сонечкин жребий ничем не сквернее жребия с господином Лужиным? А что, если, кроме любви-то, и уважения не может быть, а напротив, уже есть отвращение, презрение, омерзение, что же тогда? Не так, что ли? Понимаете ли, понимаете ли вы, что значит сия чистота? Понимаете ли вы, что лужинская чистота всё равно, что и Сонечкина чистота, а может быть, даже и хуже, гаже, подлее, потому что у вас, Дунечка, все-таки на излишек комфорта расчет, а там просто-запросто о голодной смерти дело идет! Скорби-то сколько, грусти, проклятий, слез-то, скрываемых ото всех, сколько, потому что не Марфа же вы Петровна? А с матерью что тогда будет? Ведь она уж и теперь неспокойна, мучается; а тогда, когда всё ясно увидит? А со мной?.. Да что же вы в самом деле обо мне-то подумали? Не хочу я вашей жертвы, Дунечка, не хочу, мамаша! Не бывать тому, пока я жив, не бывать, не бывать! Не принимаю! А что же ты сделаешь, чтоб этому не бывать? А право какое имеешь? Что ты им можешь обещать в свою очередь, чтобы право такое иметь? Всю судьбу свою, всю будущность им посвятить, когда кончишь курс и место достанешь? Слышали мы это, да ведь это буки, а теперь? Ведь тут надо теперь же что-нибудь сделать, понимаешь ты это? А ты что теперь делаешь? Обираешь их же. Ведь деньги-то им под сторублевый пенсион да под господ Свидригайловых под заклад достаются! От Свидригайловых-то, от Афанасия-то Ивановича Вахрушина чем ты их убережешь, миллионер будущий, Зевес, их судьбою располагающий? Через десять-то лет? Да в десять-то лет мать успеет ослепнуть от косынок, а пожалуй что и от слез; от поста исчахнет; а сестра? Ну, придумай-ка, что может быть с сестрой через десять лет али в эти десять лет? Впрочем, все эти вопросы были не новые, не внезапные, а старые, наболевшие, давнишние. Давно уже как они начали его терзать и истерзали ему сердце. Давным-давно как зародилась в нем вся эта теперешняя тоска, нарастала, накоплялась и в последнее время созрела и концентрировалась, приняв форму ужасного, дикого и фантастического вопроса, который замучил его сердце и ум, неотразимо требуя разрешения. Теперь же письмо матери вдруг как громом в него ударило. Ясно, что теперь надо было не тосковать, не страдать пассивно, одними рассуждениями о том, что вопросы неразрешимы, а непременно что-нибудь сделать, и сейчас же, и поскорее. Во что бы то ни стало надо решиться, хоть на что-нибудь, или… «Или отказаться от жизни совсем! Но вздрогнул он не оттого, что пронеслась эта мысль. Он ведь знал, он предчувствовал, что она непременно «пронесется», и уже ждал ее; да и мысль эта была совсем не вчерашняя. Но разница была в том, что месяц назад, и даже вчера еще, она была только мечтой, а теперь… теперь явилась вдруг не мечтой, а в каком-то новом, грозном и совсем незнакомом ему виде, и он вдруг сам сознал это… Ему стукнуло в голову, и потемнело в глазах. Он поспешно огляделся, он искал чего-то. Ему хотелось сесть, и он искал скамейку; проходил же он тогда по К—му бульвару 28. Скамейка виднелась впереди, шагах во ста. Он пошел сколько мог поскорее; но на пути случилось с ним одно маленькое приключение, которое на несколько минут привлекло к себе всё его внимание. Выглядывая скамейку, он заметил впереди себя, шагах в двадцати, идущую женщину, но сначала не остановил на ней никакого внимания, как и на всех мелькавших до сих пор перед ним предметах. Ему уже много раз случалось проходить, например, домой и совершенно не помнить дороги, по которой он шел, и он уже привык так ходить. Но в идущей женщине было что-то такое странное и, с первого же взгляда, бросающееся в глаза, что мало-помалу внимание его начало к ней приковываться — сначала нехотя и как бы с досадой, а потом всё крепче и крепче. Ему вдруг захотелось понять, что именно в этой женщине такого странного? Во-первых, она, должно быть, девушка очень молоденькая, шла по такому зною простоволосая, без зонтика и без перчаток, как-то смешно размахивая руками. На ней было шелковое, из легкой материи «матерчатое» платьице, но тоже как-то очень чудно надетое, едва застегнутое и сзади у талии, в самом начале юбки, разорванное; целый клок отставал и висел болтаясь. Маленькая косыночка была накинута на обнаженную шею, но торчала как-то криво и боком. К довершению, девушка шла нетвердо, спотыкаясь и даже шатаясь во все стороны. Эта встреча возбудила, наконец, всё внимание Раскольникова. Он сошелся с девушкой у самой скамейки, но, дойдя до скамьи, она так и повалилась на нее, в угол, закинула на спинку скамейки голову и закрыла глаза, по-видимому от чрезвычайного утомления. Вглядевшись в нее, он тотчас же догадался, что она совсем была пьяна. Странно и дико было смотреть на такое явление. Он даже подумал, не ошибается ли он. Пред ним было чрезвычайно молоденькое личико, лет шестнадцати, даже, может быть, только пятнадцати, — маленькое, белокуренькое, хорошенькое, но всё разгоревшееся и как будто припухшее. Девушка, кажется, очень мало уж понимала; одну ногу заложила за другую, причем выставила ее гораздо больше, чем следовало, и, по всем признакам, очень плохо сознавала, что она на улице. Раскольников не сел и уйти не хотел, а стоял перед нею в недоумении. Этот бульвар и всегда стоит пустынный, теперь же, во втором часу и в такой зной, никого почти не было. И однако ж в стороне, шагах в пятнадцати, на краю бульвара, остановился один господин, которому, по всему видно было, очень бы хотелось тоже подойти к девочке с какими-то целями. Он тоже, вероятно, увидел ее издали и догонял, но ему помешал Раскольников. Он бросал на него злобные взгляды, стараясь, впрочем, чтобы тот их не заметил, и нетерпеливо ожидал своей очереди, когда досадный оборванец уйдет. Дело было понятное. Господин этот был лет тридцати, плотный, жирный, кровь с молоком, с розовыми губами и с усиками, и очень щеголевато одетый.