Сочинение к варианту №34 ЕГЭ-2023 по русскому языку. Другой, редчайший вид сочинений на ЕГЭ — работы, где человек решил получить удовольствие и написал крутое литературоведческое эссе. Спор в вагоне сочинение егэ. Все варианты готовых сочинений по русскому языку ЕГЭ-2020 из сборника Цыбулько.
Сочинение–рассуждение по тексту Павловой Л.
- Сочинение ЕГЭ. По тексту Вертеля Л.В. ДОСРОЧНЫЙ ЕГЭ
- Сочинение на егэ по русскому языку по тексту прилепина
- Сочинение 15 — 4ЕГЭ - ЕГЭ Live
- Паустовский - Спор в вагоне: читать рассказ, текст полностью онлайн - РуСтих
- В спорах о современном стиле часто проскальзывает по Бондареву — сочинение ЕГЭ 2020 Русский язык
- Сочинение ЕГЭ по русскому. Нравственные проблемы - Сочинение по литературе
Константин Паустовский — Спор в вагоне: Рассказ
Этот пример показывает, что жена действительно очень сильно любит своего мужа, ведь несмотря на опасность, она была готова на все, лишь бы он не думал о смерти. Далее, автор рассказывает о том, как жену пытались убедить в том, что это уже не ее любимый человек, а радиоактивный объект, с которым опасно находиться рядом. Но жена настаивала на своём, она часами стояла под дверью и умоляла медсестер, чтобы ее пускали в барокамеру к мужу, где она впоследствии и оставалась ночевать. Перед обходом врачей она сбегала в гостиницу, а в дозволенное время была рядом. Она очень уставала, но понимала, что ее душа крепче тела и она не сдастся.
Этот пример показывает, что несмотря на дикую усталость, жена продолжала находиться рядом с мужем, ведь она любит его. Оба примера, дополняя друг друга, дают ясно понять, что несмотря на опасность и усталость, жена использовала всевозможные способы, чтобы побыть рядом с дорогим человеком в тяжелое время. Автор считает, что, когда человек любит по-настоящему, для него нет никаких препятствий. С автором нельзя не согласиться.
Действительно, настоящую любовь человек показывает не только словами, но и поступками, желанием быть рядом несмотря на все невзгоды. Жена понимала, что муж смертельно опасен, но не оставляла его наедине с самим собой. Таким образом, по-настоящему любящий человек всегда будет рядом, всегда будет поддерживать и жертвовать собой ради любимого. Комментарий эксперта Анастасии Ежевской: По содержанию получила максимум баллов, молодец!
Есть что улучшить в анализе связи и в обосновании собственного мнения. В анализе связи есть собственно анализ — я увидела «разводку» примеров, увидела осмысленную фразу, всё в порядке. Одно «но» - сам предлог «несмотря на» является маркером анализа уступительной связи когда что-то в одном примере происходит вопреки чему-то в другом примере. Эксперт может не вдуматься и посчитать, что, анализируя уступку, вы называете связь дополнением ошибочно, есть риск получить лог.
Чтобы этого точно не произошло, я рекомендую при анализе связи-дополнение использовать слова «не только, но и» или «кроме того», обозначая что-то объединяющее примеры. Например, так: «Примеры дополняют друг друга. Героиня была готова игнорировать не только усталость, но и смертельную опасность — эти два фактора не смогли заставить жену отказаться от ухода за любимым человеком». Отсылка к содержанию первого примера Отсылка к содержанию второго примера Объединяющая примеры мысль, из-за которой мы выделили связь-дополнение.
Писать обоснование собственного мнения, опираясь на пример из исходного текста, можно, но я настоятельно рекомендую так не делать — замучитесь на апелляции доказывать, что это не запрещено. Не так уж сложно дать ряд логических суждений или привести собственный пример откуда угодно, хоть из любимого сериала, благо тема достаточно простая.
Они показывают, что время, потраченное напрасно, не только порождает особую вредную привычку, которая мешает заниматься продуктивной деятельностью, но и негативно влияет на развитие способностей человека, ограничивает его потенциал». Прикрепляю документ, в котором представлены разнообразные речевые конструкции для формулировки мыслей в сочинении в формате ЕГЭ. PDF Test File.
Как шли они на последнее боевое задание — на смерть. Как мужественно и храбро умирали. В художественной литературе о войне писатели часто описывают солдатский подвиг, как высшую степень мужества, попробую это доказать. Васильева «В списках не значился» подвиг совершает молодой лейтенант Николай Плужников. Накануне войны он прибыл в Брестскую крепость, у него были большие планы на будущее. Но война перечеркнула всё. Почти девять месяцев лейтенант оборонял крепость, отдавая себе приказы и выполняя их. Его боевое задание — уничтожать врага. С этим заданием, пока были силы, он успешно справлялся. Когда он вышел наверх, перед нами почти слепой седой человек с отмороженными пальцами. Немецкий генерал отдаёт честь русскому солдату, его мужеству и героизму. В рассказе М. Шолохова «Судьба человека» мы встречаем Андрея Соколова, водителя, отца и мужа. Война перечеркнула и его планы. Плен, неудачный побег, когда догнали с собаками, которые чуть не загрызли насмерть, удачный побег, удалось даже прихватить с собой языка, важного немецкого офицера. Андрей узнаёт о гибели семьи, он теряет сына в последний день войны. Всё перечеркнула и отняла война. Не просто всё это было вынести. Но он нашёл в себе силы, чтобы усыновить Ванюшку, такого же одинокого, как и он. Перед нами герой, человек с большой буквы. Таким образом, чаще всего с героизмом мы встречаемся в экстремальных ситуациях, например, на войне. Человек поставлен в условия выбора: честь и смерть или жизнь и бесчестие.
И с баррикадами. Однажды летом в мой кабинет в редакции вошла старуха, седая, крупная, с большими мужскими кистями рук, села, отдышалась после жары и ходьбы, подняла лицо, растрескавшееся, как краски на старом портрете, и бурно начала: — Добрый день. Я — бестужевка. То, что эта старая-старая, не менее восьмидесяти по виду, женщина назвала себя по имени Амалия! Почему-то мне казалось, что она — бестужевка — останется навсегда юной, возможно, потому, что перед моим сознанием стоял некий собирательный образ бестужевки вообще. Я и жен декабристов, ушедших за ними в Сибирь, в каторгу, не мог никогда вообразить старыми хотя известно, что некоторые из них дожили до старости , наивно объясняя себе это тем, что на известных мне портретах они изображены молодыми. Я и юных героинь Тургенева при всем старании фантазии не мог увидеть старухами, объясняя это силой таланта писателя, очарованного их женственностью. Но нет, дело не в собирательном образе, не в мощи писательского мастерства Тургенева. Это я понял потом, тогда, когда назвавшая себя бестужевкой старая-старая женщина, которая передо мной сидела в тот яркий летний день, уже умерла. Она умерла, разговаривая по телефону с подругой — тоже бестужевкой, тоже восьмидесятилетней; они обсуждали, как лучше, разумнее сократить том воспоминаний бестужевок. Издательство потребовало уменьшить объем с двадцати до пятнадцати листов, и надо было чем-то пожертвовать, а жертвовать не хотелось ничем. Когда Амалия думала, она посреди разговора умолкала, уходила в себя. Амалия молчала, потому что умерла с телефонной трубкой в руке, с полураскрытым в разговоре ртом — остановилось сердце. Я поблагодарил, обещал быть. Меня это, положа руку на сердце, тревожило. Что испытаю в обществе этих старух? Один телесно одряхлевший человек может быть душевно молод и обаятелен, но тридцать, сорок?! Я часто бывал в больницах и в разного рода пансионатах и домах, где лечатся, живут, угасают старые люди, и сердце при одном воспоминании о скорбной жизни в тех стенах печалилось и болело. Конечно, на вечере бестужевок не будет больничного духа, больничного страха перед небытием, успокаивал я себя, но три тысячи лет! За три тысячи лет менялись очертания океанов, рождались и умирали пустыни, вымирали целые виды животных. Это возраст европейской цивилизации. Если соединить, составить жизни сегодняшних бестужевок, устремится сквозь столетия дорога, у начала которой вырисовывается в утреннем тумане лицо Нефертити. Мысль о том, что лишь тридцать или сорок человеческих жизней, умещающихся — подумать! Современный человек ощущает с особой остротой бег минут, часов, дней, быстролетность человеческой жизни, изменчивость мира. Даже начало нашего века с его синематографом, аэропланом, «незнакомками» кажется сквозь водопад лет размытым, странным, неправдоподобным. А это их, последних бестужевок, молодость. Мне нелегко вообразить, что это было в нашем веке. А это было в их жизни. Что это — человеческая жизнь? Сегодняшний человек никогда не сопоставил бы — даже в песне — ритм жизни с волнами, ибо волны совсем не быстры: их бег замедленно величав. И мы сегодня с особым наслаждением отдыхаем у моря именно потому, что «дни нашей жизни» быстрее волн. Не потому ли море, которое некогда волновало, сейчас успокаивает? Мы возвращаемся к ритму космоса. Но дни и нашей жизни можно сопоставить с волнами, потому что на детский вопрос: «Куда уходят дни? Никогда еще чувство общности волны с морем — человеческой жизни с человеческой историей — не было полнее, чем сейчас. Несмотря на быстролетность минут и дней и ошеломляющую изменчивость мира. А может быть, именно из-за изменчивости и быстролетности. Я вошел в зал с накрытыми для чаепития столами, когда оно уже началось. Я опоздал, не рассчитывал, что они начнут минута в минуту, полагая, что будет именно чаепитие: старые люди, сидя, пьют чай и негромко беседуют. А они начали, видимо, абсолютно точно, и чаепитие их, как я понял, было особым. В России траур. Студенты и курсистки отменили лекции…» Наступила тишина; я стоял растерянно на пороге. Я быстро и неловко занял место рядом с ней. Завтра на курсах сходка в десять часов утра…» Она опустила листки, посмотрела на собравшихся. Никто не ел, и никто не пил. Женщины сидели не шелохнувшись, с выражением величайшей серьезности, Особенно серьезна, даже торжественна была сама читавшая. Сегодня в шесть утра умер Л. Все влюблялись. Но, собственно, о любви я не услышал. Женщина, сообщившая о кончине Толстого как о самом последнем, величайшей важности событии — теперь уже не торжественно и строго, а с какой-то веселой искрой в голосе, — читала о посещениях Мариинского театра, операх с участием Шаляпина, литературных вечерах, загородных экскурсиях и пикниках. Она называла имена Юрия, Аркадия, Петра рядом с женскими именами, и по какой-то еле уловимой печали, темнившей лица бестужевок, я догадывался, что и Юрий, и Аркадий, и Петр давно умерли. Они остались в той жизни, где пели Собинов и Шаляпин. А женщины, чьи имена назывались рядом с их именами, сейчас, через бездну лет, сидят за этим столом — это тоже было ясно по взглядам, которые устремлялись то туда, то сюда. И я вдруг ощутил, что самая реальная вещь в мире — чувства. И чувства — самая юная, единственно юная вещь в мире. Стареют пирамиды, горы, земля и небо; чувства не стареют. И я вдруг почувствовал, что в этом зале со столом, уставленным скромным угощением, нет старости. Играли в шарады, — расхохоталась Амалия. И та вдруг, застеснявшись, — не меня ли? Та посерьезнела, видимо забыв ключ в шараде — забавный ответ. И Амалия думала, сощурившись лукаво, думала, молчала. Три тысячи лет веселились, печалились, думали, три тысячи лет пили чай, уминали бутерброды; время сгустилось и улыбалось, время шутило и не старело. Время отступило, отхлынуло, как океанская волна, оставив на песке нечто совершенно бесценное, чему названия нет в человеческом языке, а если бы нашлось, то вопрос о смысле жизни был бы, вероятно, решен. О чем я думал, возвращаясь с традиционного вечера бестужевок? Нет, нет, о чем я думаю сейчас, через десять лет, при воспоминании об этом вечере? Потому что тогда я, в сущности, не думал ни о чем и думал обо всем в мире: о мимолетности и фантастической емкости человеческой жизни, о том, что и человеку, и человечеству часто кажется: что-то кончилось, ушел первоначальный восторг перед жизнью, или умерли великие страсти, или померкла духовность, а на самом деле это не кончается никогда, это уходит и возвращается, как уходит и возвращается солнце. Я уходил с вечера бестужевок с переполненным сердцем: мои чувства можно было бы назвать мыслями, мои мысли можно было бы назвать чувствами. Я и не хотел разбираться в них тщательно, я радовался им. А сегодня думаю об историческом времени. Историческое время? Останавливаясь на минуту перед особняком, где жил некогда Пушкин, или идя мимо дома, в котором умер Гоголь, мы переносимся в эпоху, когда они писали, любили, шутили, путешествовали, и старые стены вызывают в нашем сердце чувство не менее сложное и волнующее, чем в детстве, — занавес в театре при медленно потухающей люстре… Мы, сами не осознавая того, переживаем большие, важные минуты, наша душа наслаждается особым богатством; она живет одновременно в двух веках — сегодняшнем и минувшем. Она вошла в историческое время — совершенно особое, потому что в нем мы становимся вездесущими и бессмертными, как античные боги. Мы можем услышать живой голос Пушкина и увидеть живую улыбку Гоголя и можем пережить ни с чем не сравнимое чувство освобождения от остросегодняшнего, сиюминутного, чтобы потом, вернувшись к нему, по-новому его увидеть, понять и новым смыслом наполнить. Историческое время — это сегодня плюс века, плюс тысячелетия; это я плюс миллионы людей, которые до меня жили. Было бы наивно утверждать, что этих чувств люди не испытывали раньше, что историческое время стало доступным лишь человеку второй половины XX столетия. Конечно, во все века сердце человека хотело вобрать в себя больше, чем отпущено на одну человеческую жизнь. Но, кажется мне, именно сегодня, когда рождается переживание истории человечества как чего-то личного и сама история делается живой человеческой общностью, развивается в человеке совершенно новое чувство, которое можно назвать историческим, — именно сегодня мы входим в историческое время, как входят в море… Я пишу эти строки на берегу Балтийского моря, недавно было оно покрыто льдом, и не верилось, что это море, думалось: белое холмистое поле. Но вот утром к вышел на балкон, и меня ослепило резко-синее, живое. За одну ночь южный ветер съел лед — море раскрылось. А через несколько дней в старых соснах, на берегу, пели соловьи. На вечере бестужевок, когда уже все собрались расходиться и говорили стоя самое последнее, кто-то из женщин рассказал, что ее родственница училась в гимназии с дочерью Анны Керн и она видела ее — дочь возлюбленной Пушкина — летом на даче сидели за одним столом на веранде, пили из самовара чай… Это мимолетное и, в сущности, малозначительное воспоминание поразило меня не меньше, чем если бы я увидел человека, стоящего рядом с Лаурой, воспетой Петраркой, в Авиньонской церкви. Меня оно поразило потому, что я подумал, ощутил: если дотронусь сейчас до руки старой бестужевки, то почувствую тепло руки Пушкина. Я с каким-то суеверным чувством дотронулся, коснулся. И почувствовал в самом деле тепло пушкинской ладони. Мне хотелось бы рассказать в этом эссе о стихах Баратынского и Третьяковской галерее, о переулках старого Арбата и о том, как шумит дождь летом в яснополянском лесу, потому что все это имеет, по-моему, самое непосредственное отношение к историческому времени. С особой силой наслаждаешься им на родной, национальной почве. Тот, кто не испытал особого чувства при виде старинной тургеневской усадьбы на Орловщине, ничего особенного не ощутит и в готическом соборе. Когда я ощутил нежное, сухое тепло руки Пушкина, коснувшись старой-старой руки руки у них, у бестужевок, одряхлели больше лиц , я подумал, что бессмертие не выдумано философами и поэтами. Иногда достаточно легко, почти неслышно дотронуться до чьей-то ладони, чтобы утвердиться в его реальности. Текст 11 Сочинение 1 Как и когда родилась моя страсть к путешествиям, любовь к природе, к своей земле? Описанные в книге, волновали меня необычайно. Через поле битвы я гордо возвращался в заветный свой уголок. Иван Сергеевич Соколов-Микитов. Текст 12 В это время я стал писать из тщеславия, корыстолюбия и гордости. В писаниях своих я делал то же самое, что и в жизни. Для того чтобы иметь славу и деньги, для которых я писал, надо было скрывать хорошее и выказывать дурное. Я так и делал. Сколько раз я ухитрялся скрывать в писаниях своих, под видом равнодушия и даже легкой насмешливости, те мои стремления к добру, которые составляли смысл моей жизни. И я достигал этого: меня хвалили. Двадцати шести лет я приехал после войны в Петербург и сошелся с писателями. Меня приняли как своего, льстили мне. И не успел я оглянуться, как сословные писательские взгляды на жизнь тех людей, с которыми я сошелся, усвоились мною и уже совершенно изгладили во мне все мои прежние попытки сделаться лучше. Взгляды эти под распущенность моей жизни подставили теорию, которая ее оправдывала. Взгляд на жизнь этих людей, моих сотоварищей по писанию, состоял в том, что жизнь вообще идет развиваясь и что в этом развитии главное участие принимаем мы, люди мысли, а из людей мысли главное влияние имеем мы — художники, поэты. Наше призвание — учить людей. Для того же, чтобы не представился тот естественный вопрос самому себе: что я знаю и чему мне учить, — в теории этой было выяснено, что этого и не нужно знать, а что художник и поэт бессознательно учит. Я считался чудесным художником и поэтом, и потому мне очень естественно было усвоить эту теорию. Я — художник, поэт — писал, учил, сам не зная чему. Мне за это платили деньги, у меня было прекрасное кушанье, помещение, женщины, общество, у меня была слава. Стало быть, то, чему я учил, было очень хорошо. Быть жрецом ее было очень выгодно и приятно. И я довольно долго жил в этой вере, не сомневаясь в ее истинности. Но на второй и в особенности на третий год такой жизни я стал сомневаться в непогрешимости этой веры и стал ее исследовать. Первым поводом к сомнению было то, что я стал замечать, что жрецы этой веры не все были согласны между собою. Одни говорили: мы — самые хорошие и полезные учители, мы учим тому, что нужно, а другие учат неправильно. А другие говорили: нет, мы — настоящие, а вы учите неправильно. И они спорили, ссорились, бранились, обманывали, плутовали друг против друга. Кроме того, было много между нами людей и не заботящихся о том, кто прав, кто не прав, а просто достигающих своих корыстных целей с помощью этой нашей деятельности. Всё это заставило меня усомниться в истинности нашей веры. Кроме того, усомнившись в истинности самой веры писательской, я стал внимательнее наблюдать жрецов ее и убедился, что почти все жрецы этой веры, писатели, были люди безнравственные и, в большинстве, люди плохие, ничтожные по характерам — много ниже тех людей, которых я встречал в моей прежней разгульной и военной жизни — но самоуверенные и довольные собой, как только могут быть довольны люди совсем святые или такие, которые и не знают, что такое святость. Люди мне опротивели, и сам себе я опротивел, и я понял, что вера эта — обман. Но странно то, что хотя всю эту ложь веры я понял скоро и отрекся от нее, но от чина, данного мне этими людьми, — от чина художника, поэта, учителя, — я не отрекся. Я наивно воображал, что я — поэт, художник, и могу учить всех, сам не зная, чему я учу. Из сближения с этими людьми я вынес новый порок — до болезненности развившуюся гордость и сумасшедшую уверенность в том, что я призван учить людей, сам не зная чему. Теперь, вспоминая об этом времени, о своем настроении тогда и настроении тех людей таких, впрочем, и теперь тысячи , мне и жалко, и страшно, и смешно, — возникает именно то самое чувство, которое испытываешь в доме сумасшедших. И тысячи нас, отрицая, ругая один другого, все печатали, писали, поучая других. И, не замечая того, что мы ничего не знаем, что на самый простой вопрос жизни: что хорошо, что дурно, — мы не знаем, что ответить, мы все, не слушая друг друга, все враз говорили, иногда потакая друг другу и восхваляя друг друга с тем, чтоб и мне потакали и меня похвалили, иногда же раздражаясь и перекрикивая друг друга, точно так, как в сумасшедшем доме. Тысячи работников дни и ночи из последних сил работали, набирали, печатали миллионы слов, и почта развозила их по всей России, а мы всё еще больше и больше учили, учили и учили и никак не успевали всему научить, и всё сердились, что нас мало слушают. Ужасно странно, но теперь мне понятно. Настоящим, задушевным рассуждением нашим было то, что мы хотим как можно больше получать денег и похвал. Для достижения этой цели мы ничего другого не умели делать, как только писать книжки и газеты. Мы это и делали. Но для того, чтобы нам делать столь бесполезное дело и иметь уверенность, что мы — очень важные люди, нам надо было еще рассуждение, которое бы оправдывало нашу деятельность. И вот у нас было придумано следующее: всё, что существует, то разумно. Всё же, что существует, всё развивается. Развивается же всё посредством просвещения. Просвещение же измеряется распространением книг, газет. А нам платят деньги и нас уважают за то, что мы пишем книги и газеты, и потому мы — самые полезные и хорошие люди. Рассуждение это было бы очень хорошо, если бы мы все были согласны; но так как на каждую мысль, высказываемую одним, являлась всегда мысль, диаметрально противоположная, высказываемая другим, то это должно бы было заставить нас одуматься. Но мы этого не замечали. Нам платили деньги, и люди нашей партии нас хвалили, — стало быть, мы, каждый из нас, считали себя правыми. Теперь мне ясно, что разницы с сумасшедшим домом никакой не было; тогда же я только смутно подозревал это, и то только, как и все сумасшедшие, — называл всех сумасшедшими, кроме себя. Текст 13 Сочинение Андрей родился и рос в Калуге. На окраине стоял бревенчатый просторный дом. Запах смолы не выветривался, не уходил из него, хотя бревна, из которых он был сложен, были очень старые. Когда приходила весна, весь дом наполнялся запахами земли, листвы, сада. Комнаты были прохладные, полы крашеные, чисто вымытые, а в раскрытые окна бежал ветер. И теперь, когда Андрей стал взрослым, каждая новая весна несла ему эти незабываемые запахи его детства — земли, травы, ветра. Окна в их доме распахивались рано, гораздо раньше, чем у других. В кабинете отца стоял массивный письменный стол, резной, огромный, и глубокое кожаное кресло. По стенам стояли шкафы — очень старые, полные старинных медицинских книг. Их читал еще прадед Андрея, он и положил начало этой библиотеке. Отец — Николай Петрович — редко снимал их с полки, но дорожил ими. И все вместе — стол, кресло, книжные шкафы — уважительно называлось «папина библиотека». В папиной библиотеке всегда было чисто, прохладно и чуть сумрачно: окна выходили на север, да еще у самых окон росли кусты бузины. У мамы тоже была своя комната и свои книги. Но у мамы все было другое. Ее комнату заливал яркий свет, и в окна заглядывала сирень. Солнце кочевало от одного окна к другому. Тут не было штор, только легкие светлые занавески. И казалось, что комната вплывает прямо в сад. На мамином кресле всегда лежала какая-нибудь книга, а любила она книги, которые в детстве казались Андрею скучными: Чехов, Гончаров, Ибсен и Гамсун. Все в мире открывала Андрею мать. И он понял, что тишину можно слушать. Однажды поздней осенью они шли по лесу, по желтым лесным дорожкам. Только выпал первый снег — тонкий, редкий, словно не снег, а изморось. И вдруг мама сказала: — Посмотри, березовые листья как золотые пятаки на снегу. А кленовые — как будто след птичьей лапки. А вот дубовый, распластанный — погляди. Мать ответила радостным смехом: — Да, да! Как будто медведь прошел! Да, видеть это, радоваться этому тоже научила его она. Он не мог бы рассказать, как она воспитывала его, он и не знал, что его «воспитывают». Однажды, вернувшись из школы, он сказал: — Мама, Елена Федоровна говорит: «Москвин, ты ведешь себя примерно, я поручаю тебе после уроков приносить мне фамилии ребят, которые плохо ведут себя на перемене». Что же мне делать? Не стану я записывать Мать ответила: — Отчего же? Да только всегда одну фамилию — спою собственную. Андрею стало весело — в самом деле, как хорошо и просто она придумала. А в другой раз было так. Мать работала в саду — она сама выращивала цветы: ранней весной — незабудки, анютины глазки, летом — розы и флоксы, осенью — астры и георгины. Вернувшись из городского сада, где он играл с ребятами в казаки-разбойники, Андрей стоял и задумчиво глядел, как, сидя на корточках, она копается в земле. Оба молчали И вдруг, вскинув на него глаза, она спросила с мягкой насмешкой: — А ты не устал стоять? Ему было тогда лет семь. Пожалуй, никакой самый беспощадный укор не запечатлелся бы в его памяти так глубоко, как эти насмешливые слова. Всю домашнюю работу они делали вдвоем: мыли полы, летом белили стены мать не признавала маляров. Когда она стирала, Андрей приносил из колодца воду. А полоскать ходили на речку. Они вместе несли корзину с бельем, и по дороге он мог спрашивать обо всем на свете. Она никогда не отвечала: «Тебе это рано знать» или: «Ты этого не поймешь». Однажды она рассказала Андрею историю английского капитана Скотта, который открыл Южный полюс на пятнадцать дней позже норвежца Амундсена. Андрея долго не оставляла мысль о том, как они шли обратно — пятеро друзей по снежной пустыне на отяжелевших лыжах, обманутые в своей надежде, в своей мечте. Подумать только — опоздать на пятнадцать дней! Он видел капитана, который, лежа в палатке, окоченевшей рукой выводил на бумаге последние слова друзьям и родным. Их нашли мертвыми. Кажется, через год. Они лежали так, как их застала смерть, — обманутые, обессиленные, но не сдавшиеся. Тогда не было самолетов, — думал Андрей. Я бы сел на самолет и полетел бы к ним. Я приземлился бы и — вот она, палатка, я бегу, бегу туда, ноги вязнут в снегу… — Капитан Скотт, — говорил он дрогнувшим голосом, — вы спасены! Я советский летчик! Я прилетел за вами! Этот ответ казался Андрею легкомысленным, он ожидал Слов более высоких, красивых, торжественных, а все же он радовался, что она так быстро, так легко вошла в игру, не придирается, не говорит: «Тогда еще не было советских летчиков», — нет, ей ничего не надо объяснять. Да, да! Именно так должен был отвечать капитан! Пер Вое его слово не о себе — о друзьях! И Андрей поил отважных исследователей вином, давал им лекарства, сажал их в самолет, и они летели высоко над бескрайней снежной равниной. Проснувшись утром, Андрей слышал: — Здравствуй, милый! Так говорила она и проводила рукой по его щеке. И звук этого голоса он вызывал в своей памяти всякий раз, когда ему бывало трудно, уже много времени спустя после ее смерти. И сейчас, уже взрослым, увидев чашку с молоком, он вспоминал ту, белую в красных горошинах чашку, которая ждала его когда-то на кухонном столе. Придя из школы, он останавливался у порога и переобувался, чтобы не наследить в комнатах. И горячая плита, и потрескиванье дров, и чашка с молоком, и простое слово «Здравствуй! Главным человеком в доме была она. Андрей вырос с этим чувством и не понимал, как может быть иначе. В их доме все комнаты постоянно — даже поздней осенью — были полны цветов. Цветы стояли в банках, кувшинах, ведрах. Они стояли повсюду и часто мешали отцу, но он никогда не забывал сказать, разводя большими руками: — Какая прелесть твои цветы, Анюта! Когда мать играла на старом пианино, где «до-диез» не откликалось вообще, а «фа» простужено дребезжало, отец слушал задумчиво и благоговейно. Он был старше матери, и Андрей с детства помнил его сутулым, с седыми висками, в очках. Даже на детской фотографии Николай Петрович походил на себя взрослого — сутулый подросток в очках. И так было странно, что его когда-то называли Колей. Мама хоть и говорила ему «ты», но называла Николай Петрович. А отец говорил ей Анюта или «дитя мое». И Андрею это нисколько не казалось смешным. Появились у матери седые волосы и морщины прорезали высокий, чистый лоб, а отец все говорил «дитя мое». Фрида Вигдорова. Это естественное и — в сущности — очень скромное желание, незаметно выросло у меня в неодолимую потребность и, со всей энергией юности, я стал настойчиво обременять знакомых «детскими» вопросами. Одни искренно не понимали меня, предлагая книги Ляйэля и Леббока; другие, тяжело высмеивая, находили, что я занимаюсь «ерундой»; кто-то дал «Историю философии» Льюиса; эта книга показалась мне скучной, — я не стал читать ее. Среди знакомых моих появился странного вида студент в изношенной шинели, в короткой синей рубахе, которую ему приходилось часто одергивать сзади, дабы скрыть некоторый пробел в нижней части костюма. Близорукий, в очках, с маленькой, раздвоенной бородкой, он носил длинные волосы «нигилиста»; удивительно густые, рыжеватого цвета, они опускались до плеч его прямыми, жесткими прядями. В лице этого человека было что-то общее с иконой «Нерукотворенного Спаса». Двигался он медленно, неохотно, как бы против воли; на вопросы, обращенные к нему, отвечал кратко и не то угрюмо, не то — насмешливо. Я заметил, что он, как Сократ, говорит вопросами. К нему относились неприязненно. Я познакомился с ним, и, хотя он был старше меня года на четыре, мы быстро, дружески сошлись. Звали его Николай Захарович Васильев, по специальности он был химик. Помни то, что уж чувствуешь: свобода мысли — единственная и самая ценная свобода, доступная человеку. Ею обладает только тот, кто, ничего не принимая на веру, все исследует, кто хорошо понял непрерывность развития жизни, ее неустанное движение, бесконечную смену явлений действительности. Он встал, обошел вокруг стола и сел рядом со мною. Я не хочу вбивать мои мнения в твой мозг; я вообще никого и ничему не могу учить, кроме математики, впрочем. Я особенно не хочу именно тебя учить, понимаешь. Я — рассказываю. А делать кого-то другого похожим на меня, это, брат, по-моему, свинство. Я особенно не хочу, чтобы ты думал похоже на меня, это совершенно не годится тебе, потому что, брат, я думаю плохо. Он бросил папиросу на землю, растоптав ее двумя слишком сильными ударами ноги. Но тотчас закурил другую папиросу и, нагревая на огне спички ноготь большого пальца, продолжал, усмехаясь невесело: — Вот, например, я думаю, что человечество до конца дней своих будет описывать факты и создавать из этих описаний более или менее неудачные догадки о существе истины или же, не считаясь с фактами — творить фантазии. В стороне от этого — под, над этим — Бог. Но — Бог — это для меня неприемлемо. Может быть, он и существует, но — я его не хочу. Видишь — как нехорошо я думаю. Да, брат… Есть люди, которые считают идеализм и материализм совершенно равноценными заблуждениями разума.
Сочинения ЕГЭ по русскому языку, написанные на максимальные баллы
- Сочинение ЕГЭ по тексту С. Покровского
- Формулируем проблемы
- Константин Паустовский — Спор в вагоне: Рассказ
- - последние новости, свежие события сегодня - Новости
- Рубрика "РЕАЛЬНОЕ СОЧИНЕНИЕ ЕГЭ на 24 БАЛЛА"
- - последние новости, свежие события сегодня - Новости
Помогите написать сочинение по типу ЕГЭ...текст ниже...пож-та!
Пример сочинения ЕГЭ по тексту Гранина 2020:ОБ ИСКУССТВЕ (Какие эмоции возникают у человека, соприкоснувшегося с произведениями искусства?). (17)Спор разгорался. (18) Раненые бойцы, ехавшие в недол гий отпуск, и пассажиры начали наперебой хвалить родные места. Сочинение из сборника Цыбулько М.Е. Салтыков-Щедрин «Пропала совесть по старому толпились люди на улицах». Продолжая использовать этот сайт, вы даете согласие ООО "ЛитРес", город Москва, на обработку файлов cookie и соответствующих пользовательских данных Далее. Все варианты готовых сочинений по русскому языку ЕГЭ-2020 из сборника Цыбулько.
Сочинения по тексту
- Сочинения ЕГЭ выпускников на 24 балла
- Реальные тексты егэ 2022
- Поиск дешёвых авиабилетов
- Читаю и слушаю
- Сочинение — рассуждение:
Знаете ли вы что существует множество разновидностей манеры вести спор сочинение егэ
Авиасейлс помогает найти и купить самые дешёвые авиабилеты. Поиск билетов на самолёт по 2000+ авиакомпаниям, ведущим авиакассам и лучшие цены на авиабилеты. При написании сочинений часто возникает необходимость процитировать либо нужный фрагмент исходного текста, либо привести высказывание по памяти, органично включив цитату в предложение. Спор начался около Барнаула, когда поезд медленно проходил, громыхая на стыках, по мосту через Обь. Прочитав статью Павловой, я поняла, что успех спора зависит от того, каким образом ведут себя люди. При написании сочинений часто возникает необходимость процитировать либо нужный фрагмент исходного текста, либо привести высказывание по памяти, органично включив цитату в предложение.
Топ сочинений ЕГЭ по русскому языку, написанных на максимальные баллы
Но в процессе чтения, я понял, что автор сделал это намеренно. Судьбы людей не раз пересекаются с судьбой зверей. Волки были вынуждены покинуть степи после того, как люди устроили там настоящую бойню — охоту на сайгаков, во время которой погибли их маленькие волчата. Пара волков ушла ближе к горам, но и родившиеся там потомство погибло, когда люди подожгли камыши вокруг озера. Волки перебрались в горы, надеясь, что там они спасутся от человека, но человек украл из норы их последних четверых волчат. А когда волки начали мстить за своих детей, то люди убили и их. Я уверен, что каждый человек должен относиться к природе не только с сочувствием, пониманием, но и с трепетом и благоговением.
Писатель, интересующийся миром, который его окружает, придаёт своим текстам достоверность, а героям — «живые черты».
Кроме того, рассказчик вспоминает случай из собственной жизни. Знакомый художник рассказал ему, как следует наблюдать за людьми, чтобы создавать интересных, а не шаблонных персонажей. Герой понимает, что ранее видел мир «не совсем ясно», «несколько мутновато», «грубо», акцентируя внимание на чём-то конкретном. Эта напряжённость не позволяла разглядеть самое главное. Люди, которых встречает рассказчик, как будто преображаются, когда он начинает смотреть на них другими глазами. Конкретизируя данную мысль, автор подчёркивает: прозаику нельзя оставаться невежественным, он должен стремиться преодолевать собственную неграмотность. Для этого важно брать уроки у представителей смежных областей искусства.
Итогом размышлений К. Паустовского становится такая позиция: если писатель является настоящим мастером, он не может пренебрегать знанием поэзии, живописи, архитектуры, скульптуры и музыки. Нельзя не согласиться с мнением автора. Действительно, разные виды искусства оказывают значительное влияние на мировосприятие художника слова. Их изучение обогащает внутренний мир творца, а его произведения становятся более эмоциональными и выразительными. Например, Л. Толстой отмечал, что больше всех других искусств любит музыку.
Без этой любви не появилось бы столько замечательных описаний в романе-эпопее «Война и мир». Именно музыка помогает отчаявшемуся Николаю Ростову взять себя в руки и справиться с возникшими трудностями. Слушая пение своей сестры Наташи, он думает, что бытовые проблемы ничего не стоят рядом с этой песней: «…всё вздор, а вот она — настоящее». Таким образом, смежные области искусства помогают писателю по-новому взглянуть на мир, а такой взгляд необходим для создания художественного произведения. Прозаик должен стремиться к тому, чтобы его читатель с каждой новой страницей делал для себя интересные открытия. Необходимо ли изучать поэзию, музыку, архитектуру и живопись, чтобы стать хорошим писателем? Именно эти вопросы возникают при чтении текста русского советского писателя К.
Раскрывая проблему влияния знания поэзии, живописи, архитектуры, скульптуры и музыки на творчество прозаика, автор опирается на личный опыт и собственные рассуждения, приводит пример из своей молодости. Утверждение автора о том, что писатель не может пренебрегать ничем, что расширяет его видение мира, является яркой иллюстрацией того, что нужно смотреть на окружающую действительность внимательно, а неумение видеть свидетельствует о недостатке культуры, знания других видов искусства. Вторым примером может служить совет художника юному писателю о том, что нужно попробовать смотреть на всё с мыслью о том, что всё это надо написать красками. Оба эти примера, дополняя друг друга, свидетельствуют о том, что необходимо в писательской деятельности обращаться к помощи других видов искусства, а для этого нужно их изучать. Авторская позиция заключается в следующем: знание поэзии, архитектуры, скульптуры и музыки необыкновенно обогащает внутренний мир прозаика и придаёт особую выразительность его прозе. Невозможно не согласиться с мнением автора. Действительно, литература и проза как часть искусства слова являются видом искусства, куда входят живопись, музыка, архитектура и скульптура.
Знание этих видов искусств необходимо для того, чтобы проза была эмоционально богатой, насыщенной, яркой, полной глубокого смысла. Борис Пастернак, прежде чем стать поэтом, увлекался живописью, музыкой и философией. Эти увлечения повлияли на художественное своеобразие стиля писателя, его лирика обладает и живописностью, и музыкальностью; кроме того, она наполнена глубоким философским смыслом. В заключение подчеркнём, что искусство — это художественное освоение реальной действительности, и в познании окружающего мира большую роль играют все виды искусства, которые способны взаимодействовать, взаимопроникать друг в друга, обогащать художественное произведение. Но не обедняем ли мы себя, отказываясь от восприятия тех видов искусств, которые кажутся нам не особо близкими? Мне думается, текст К. Паустовского посвящен именно этой проблеме — важности для прозаика понимания другого искусства.
Кто заманивает меня в глубь лугов, не подпуская к себе ни на шаг? То ли просто не хотят, чтобы я увидел их, то ли так играют. То ли… Последнее предположение ошеломило меня. Я хотел было двинуться к очередной дубовой рощице, откуда снова доносились детские голоса и смех, но догадка остановила меня. Я понял, что никогда не догоню этой веселой карусели, никогда не увижу ее. Именно эту проблему ставит Вадим Алексеевич Чирков в предложенном для анализа тексте. Рассказчик, прибыв на родину спустя тридцать лет, описывает свои чувства. Рассказчик пошёл в луга, где обнял стог сена, чтобы почувствовать «неповторимый аромат» трав, парного молока, коровы.
Он вспоминает, как в низинах лугов, в озёрцах, можно было корзинами ловить рыбу объедаться ягодами, играть, набирать букеты. В попытках найти знакомые места, он всё больше погружался в детство, а радостное чувство охватывало его всего, и ему хотелось кричать. Ему показалось, что в дубравке стоит карусель или дети катаются не велосипедах. Когда рассказчик подошёл поближе, звуки стали удаляться, а в лесу никого не было. Он бежал всё дальше, но детей так нигде и не увидел. Порассуждав, что это могло быть, рассказчик понял, что никогда не догонит эту карусель и она всегда будет рядом с ним долгие годы. ПОЗИЦИЯ АВТОРА: Позиция автора заключается в том, что по прибытии в родные места человек, прежде всего, испытывает восторг: « Чувство восторга, поначалу гнездившееся в груди, мирилось, нарастало, охватывало меня всего — и уже сами собой выговаривались какие-то сова, хотелось кричать, бегать».
Тургенева, А.
Островского, Л. Толстого, А. Этот вопрос часто становится предметом обсуждения среди психологов, педагогов, журналистов, простых людей в частных беседах, на радио, на телевидении. Мать, пришедшая в гимназию, поступает вопреки воле сына. Но разве сын имеет моральное право с ненавистью к ней из-за этого относиться? Почему появление матери для него позор, пусть даже она старая, оборванная и жалкая? Автор, на мой взгляд, не на стороне мальчика. Сердце этого чёрствого, самолюбивого человека лишь на мгновение прожгла боль за мать, но ни чувства стыда, ни раскаяния он не испытывает.
Нельзя не согласиться с мыслями М. Агеева о том, что родители, пусть не до конца понимающие нас, — это самое святое в жизни. К ним мы приходим в трудную минуту за помощью, советом, добрым словом. Родители, как им кажется, стараются всё делать на благо детям. Но дети, к сожалению, не всегда это могут оценить и понять. Вспомним, например, героев из комедии Д. Фонвизина «Недоросль». Несмотря на то что госпожа Простакова - грубая, алчная помещица, она любит своего единственного сына Митрофана и готова ради него на всё.
Сочинение на ЕГЭ по русскому языку в 2024-м. Самая понятная инструкция
Продолжая использовать этот сайт, вы даете согласие ООО "ЛитРес", город Москва, на обработку файлов cookie и соответствующих пользовательских данных Далее. За сочинение ЕГЭ по русскому языку, написанное с соблюдением всех критериев, в 2024 году можно будет получить 24 балла. Составляем план сочинения, разбираем все критерии оценки на примерах Готовься к ЕГЭ с Экзамером. слишком большой текст. Главная» Новости» Началось это под вечер после обеда сочинение егэ.
Сочинение ЕГЭ. По тексту Вертеля Л.В. ДОСРОЧНЫЙ ЕГЭ
Не получается придирчиво вычитывать каждый оборот речи, и рука сама ставит «пять». Боль ЕГЭ в том, что умный, творческий, талантливый ребенок, скорее всего, не получит максимум, потому что развернется на несколько страниц, погрузится в размышления, напишет что-то интересное — и не «вычитает» свою работу, потому что «глаз замыливается», трудно редактировать свой текст. А 100 баллов получит самый дисциплинированный. Проблема Это первый абзац вашего сочинения. Я прошу, чтобы мои ученики писали проблему в виде вопроса. Проблема — вопрос, авторская позиция будет на него ответом. Если тяжело сформулировать проблему, предлагаю сначала сформулировать идею, а потом сделать из нее вопрос.
Прикрепляю документ, в котором представлены разнообразные речевые конструкции для формулировки мыслей в сочинении в формате ЕГЭ.
PDF Test File.
Практика 2 Практика 2. Работа над содержанием сочинения. Вступление к сочинению. Безусловно, вводная и заключительная части сочинения зависят от того, в каком стиле написан исходный текст, какого он типа, какова его проблематика и т.
Текст 1. Читайте также: Многообразие выбора ограничивает свободу в деятельности человека З Можно, конечно, с тщательностью выписать, как одни капли мерцают глубокой зеленью, другие — чисто кровавого цвета, третьи — матово светятся; изнутри, четвёртые — молочно-голубые, пятые — белые, как молоко, но просвеченные огненной искоркой. Солоухин Текст В. Солоухина художественный, поэтому проблема не обозначена открыто. Она обозначена через отношение автора к природе, его желание рассказать людям, как прекрасен мир и как человек много теряет, если не находит возможности для общения с природой. Проблема — человек и природа проблема отношения человека к природе.
Позиция автора также неявная, она выводится из конкретной ситуации пр. Как же можно сформулировать вступление к сочинению по подобному тексту? Вариант 1. Во вступительной части сочинения можно определить тему о чём текст? Например: Утро — это время, когда пробуждается от сна всё живое. Свежесть и яркость утренних красок, утренняя прохлада, сверкание росы создают в природе особое настроение, которое передаётся людям, поднимающимся с первыми лучами солнца, как бесценный дар, как высшая награда за открытость этому миру.
Об этом текст замечательного русского писателя В. Вариант 2. Во вступительной части сочинения можно рассказать об авторе текста, если он вам знаком, и о связи проблемы, поднятой в тексте, с общей направленностью его творчества. Завораживают описания природы, созданные им, удивительно точны, эмоциональны, выразительны его высказывания о человеке. В своём творчестве Солоухин не раз поднимал тему взаимоотношений человека и природы. К этой теме писатель обращается и в тексте о прекрасном росном утре.
Сведения о писателе — авторе текста следует давать в предельно сжатом объёме не более трёх предложений. Если в качестве материала для анализа предлагается текст неизвестного вам публициста, не стоит делать широкие обобщения на основании текста, прочитанного на экзамене, и следует отказаться от данного типа вступления. Вариант 3. В качестве вступления можно написать лирическое размышление. Оно предполагает предельную искренность и в то же время требует умения подчинить поток нахлынувших чувств поставленной цели. Вступление не должно быть больше пятой части сочинения.
Например: Наверное, каждый человек встречал хоть один раз зарю. Как удивительна трава, сверкающая росой в лучах восходящего солнца! А цветы? А птицы? Как выразить то общее настроение пробуждающейся природы, которое передаётся и нам, проснувшимся на заре? Именно об этом говорится в тексте В.
Текст 2. З Может быть, потому, что дедушкиного дома уже нет — старые умерли, а молодые переехали в город или поближе к нему. Искандеру В тексте Ф. Искандера ставится проблема отношения к предкам, родному дому. Идея позиция писателя выражена открыто пр. Вариант 4.
Эта тема в силу своей значимости постоянно затрагивается в литературе, поэтому вступлением к сочинению по данному тексту может быть цитата. Например: Два чувства дивно близки нам, В них обретает сердце пищу: Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам — Эти бессмертные строки А. Пушкина вспоминались мне, когда я читал текст Ф. Конечно, к цитатам нужно относиться осторожно. Они должны содержать одну из основных мыслей текста и в то же время давать возможность выхода на его проблему и позицию автора идею. Выбранное высказывание должно быть кратким, выразительным и желательно содержащим обобщающее умозаключение.
Текст 3. З Одни, например, держатся уважительно по отношению друг к другу, не прибегают к нечестным приёмам и уловкам, не допускают резкого тона. Павловой В данном тексте ставится проблема поведения людей во время спора, диспута, дискуссии, конфликтных ситуаций как выиграть в споре? Павлова описывает поведение людей, обладающих разными уровнями культуры, разной степенью воспитанности. Объективно представляя нам реальность, автор вырабатывает свой подход к поведению во время спора и советует читателю придерживаться этих правил пр. По мнению автора, для достижения успеха в споре человек должен понимать особенности манеры спорить своих оппонентов, это поможет ему ориентироваться в споре и выбрать правильную тактику.
В этом и заключается позиция автора Вариант 5.
Давай ты! Прямо на крыльце я расстелил плащ-палатку, на нее стали падать буханки — семь и еще половина. Старшина на секунду отвернулся, и я сунул полбуханки под крыльцо, завернул хлеб в плащ-палатку, взвалил ее себе на плечо. Только идиот может рассчитывать, что старшина не заметит исчезновения перерубленной пополам буханки. К полученному хлебу никто не прикасался, кроме него и меня. Я вор, и сейчас, вот сейчас, через несколько минут это станет известно… Да, тем, кто, как и я, пятеро суток ничего не ел. Как и я! В жизни мне случалось делать нехорошее — врал учителям, чтоб не поставили двойку, не раз давал слово не драться и не сдерживал слова, однажды на рыбалке я наткнулся на чужой перепутанный перемет, на котором сидел голавль, и снял его с крюка… Но всякий раз я находил для себя оправдание:не выучил задание — надо было дочитать книгу, подрался снова - так тот сам полез первый, снял с чужого перемета голавля — но перемет-то снесло течением, перепутало, сам хозяин его ни за что бы не нашел… Теперь я и не искал оправданий. Ох, если б можно вернуться, достать спрятанный хлеб, положить его обратно в плащ-палатку!
С обочины дороги навстречу нам с усилием — ноет каждая косточка — стали подыматься солдаты. Хмурые, темные лица, согнутые спины, опущенные плечи. Старшина распахнул плащ-палатку, и куча хлеба была встречена почтительным молчанием. В этой-то почтительной тишине и раздалось недоуменное: — А где?.. Тут полбуханка была! Произошло легкое движение, темные лица повернулись ко мне, со всех сторон — глаза, глаза, жуткая настороженность в них.