На одном из последних "сходняков" по поводу "общака" присутствовало около 300 человек, были "воры в законе" Буська, Томаз Тбилисский и даже знаменитый Паша-цируль. Последние дни и смерть вора в законе Павла Захарова Паша Цируль.
Паша цируль - видео
На волю авторитет вышел в 1967 году, но уже зависимым человеком: отбывая срок, Цируль успел плотно подсесть на наркотики. Из-за пагубной страсти стал хромать его воровской авторитет: поговаривали, что, выступая судьей на тюремных разборках, он отдавал предпочтение тому, кто обещал снабдить его зельем. Правда, много денег ему это не принесло, а потому вор сколотил небольшую банду и стал заниматься махинациями с чеками «Внешпосылторга». Попутно Захаров принялся развивать рынок сбыта наркотиков, с годами став одним из крупнейших наркобаронов СССР и постперестроечной России. Из-за этого в 1991 году он оказался в эпицентре скандала. Кокаиновая казнь Все началось с того, что лидеры Пушкинской организованной преступной группировки ОПГ , которой покровительствовал Захаров, задумали провезти в Россию крупную партию кокаина, который по сниженной цене им обещали продать в Колумбии. Помочь в этом взялся Цируль, который к тому времени активно занимался оптовыми поставками наркотиков из стран Южной Америки.
В помощь пушкинским бандитам он снарядил одного из подчиненных — руководителя столичного кооператива по кличке Пузо. Цена операции по переправке зелья составила 40 тысяч долларов. Однако внезапно сделка сорвалась: колумбийские продавцы залегли на дно. Пушкинские провели внутреннее расследование и установили виновного — им оказался ближайший подручный Пуза по кличке Боксер. Точно неизвестно, что он натворил, но именно после его вмешательства колумбийцы резко отказались от сотрудничества. Вскоре Боксер был убит, а жене его сообщили, что его палачом стал Цируль.
И как он ни открещивался от участия в криминальных разборках, доказать свою непричастность к убийству так и не смог. Вообще, все попытки обогащения в 60-х и 70-х годах были лишь началом превращения прежде идейного вора Цируля в криминального авторитета новой формации. То, что времена изменились, авторитет понял в середине 80-х. Тогда он вышел на волю после очередной отсидки за кражу, наркотики и хранение оружия и угодил прямиком в эпоху перестройки. Именно в это время Цируль решил кардинально отступить от воровского образа жизни и заняться коммерцией. Махинатор в законе Своих целей Цируль особо не скрывал: например, на одной из сходок он открыто поддержал вора в законе Виктора Никифорова Витя Калина — названного сына патриарха воровского мира Вячеслава Иванькова Япончик.
Калина заявил: мол, сейчас сидеть за идею немодно. Цируль, в свою очередь, не раз говорил: воровской общак — это хорошо, но в соответствии с духом времени воровскому миру нужна мощная финансовая база, которая может быть создана за счет участия авторитетов в бизнесе. Виктор Никифоров Витя Калина Фото: Прайм Крайм Впрочем, при всей кажущейся прозрачности помыслов на предпринимательском поприще Цируль предпочитал действовать через посредников: он организовывал фирмы-пирамиды, предприятия-однодневки, через которые отмывались крупные суммы денег, и автосалоны, которые частенько кидали покупателей и торговали крадеными машинами. Руководителями детищ Цируля всегда значились другие люди, что позволяло самому вору в законе ловко уходить от уголовной ответственности, если махинации разоблачались стражами порядка. При этом своих он не бросал: например, когда сотрудники милиции республики Марий-Эл накрыли ряд фирм, которыми руководил ставленник Цируля по кличке Потап, авторитет пригрел сбежавшего предпринимателя в Москве. Вскоре Потап стал формальным руководителем еще двух фирм вора в законе.
Ко всему прочему, Цируль активно поддерживал деятельность многочисленных ОПГ: под его крылом находились коптевские, солнцевские , пушкинские, долгопрудненские и ивантеевские бандиты. Те за такую лояльность рублем своего покровителя не обижали и регулярно отчисляли приличные суммы как в воровской общак, так и лично Цирулю. Пополнялась воровская казна и благодаря тесной связи вора и членов Казанской ОПГ: по самым скромным подсчетам, те перечисляли воровскому миру весомую часть своей прибыли — около 70 миллионов рублей в год. Авторитет против шпиона В середине 90-х Цируль добрался до вершин преступного мира и стал хранителем воровского общака. Кроме того, бандиты стали доверять ему собственные сбережения — он даже разработал собственную «систему доверия»: в присутствии хозяев запечатывал деньги в конверт, затем на месте склейки просил поставить роспись таким образом, что хранилище нельзя было вскрыть, не повредив целостность автографа. При всей его занятости, Цируля не оставляла страсть к обычному воровству.
Неожиданно сквозь дверь донесся срывающийся в крик голос хозяина: — За что убиваете, гады! Что я вам сделал, пидара... Роза попыталась было подняться, но рифленый ботинок мордоворота из СОБРа тут же опустился ей на шею. Наконец, женщинам было разрешено подняться наверх. Павла Захарова уже не было — лишь кое-где на полу темнели лужи подсыхающей крови. Таким, как он, не место в нашем обществе...
Захарова подняли из-под капельницы в одном нижнем белье, в последний момент разрешив накинуть плащ. Он едва стоял на ногах, и кровь, стекая с разбитого, уже подпухающего лица, капала на пол. В кабинете Петровки старого вора обшмонали при понятых. Видимо, изъятие этого пистолета и явилось главной целью широкомасштабной боевой операции в жостовском особняке, в ходе которой было задействовано более полусотни бойцов специального отряда быстрого реагирования, прибывших из Москвы на двенадцати автомобилях. Или в мусорне уже разучились, как людям стволы правильно подбрасывать? После этого замечания Захарова избили еще раз — справедливый упрек был расценен как «оказание сопротивления властям».
Московская братва, узнав об очередном ментовском беспределе, встала на уши. Харизматичному вору оперативно организовали грамотного защитника. Адвокат Московского юридического центра Игорь Мюллер направил в прокуратуру Москворецкого района ходатайство, веско аргументировав его нарушением законности со стороны РУОПа, и прокурор, к явному неудовольствию Шаболовки, дал санкцию на освобождение задержанного из-под стражи. Однако РУОП умудрился-таки отвоевать право держать старого законника за решеткой. Захарова били и на «пресс-хате», и на допросах, и в камере. На свидание с Игорем Мюллером подследственный не пришел — в талоне вызова стояла пометка: «Гр.
Начальник ИВС подпись Единственное, что смог сделать защитник, — настоять, чтобы клиента поместили в «двадцатку», московскую больницу, один из этажей которой отведен для лечения находящихся под следствием. Ход дальнейших событий удивил непосвященных: по непонятным для многих причинам РУОП вцепился в Захарова мертвой хваткой. Не помогло и медицинское освидетельствование, назначенное по требованию защиты, не помогло и очередное адвокатское ходатайство к следователю и прокурору... На Шаболовке прекрасно понимали: по всем нормам юриспруденции прокурор не может не дать санкцию на освобождение Цируля. Подхватив пациента под руки, они грубо поволокли его вниз, к машине. Когда сотрудники органов правопорядка ко всеобщей радости покинули этаж, запуганные врачи и медсестры, подавляя в себе естественный страх, осторожно подошли к окнам.
Они видели, как правоохранители затолкали недавнего пациента в багажник и, усевшись в автомобиль, выехали с больничного двора. Вместе с больным предусмотрительные руоповцы вывезли и его медицинскую карту. Конечно, столичные авторитеты прекрасно понимали причину повышенного интереса руоповцев к старому жулику. Охота, организованная по всем правилам егерского искусства, имела причиной лишь одно обстоятельство: Цируль числился «смотрящим общероссийского общака», и эта информация, судя по всему, не вызывала на Шаболовке сомнений. Захарову приходилось отрабатывать роль «громоотвода» на все сто, но самому ему от этого было ничуть не легче, чем тридцать четыре года назад, когда он повесил на себя чужое убийство. Так начались скитания Паши Цируля по Москве тюремной.
Сперва его поместили на «спец» в Бутырскую тюрьму, где он сидел вместе с другим известным законником Робинзоном Арабули по кличке Робинзон. Затем, после скандала с наркотиками, перевели на «спец» в Матросскую Тишину. Для арестанта, обвиняемого формально лишь в незаконном хранении оружия да распространении наркотиков, водворение в фээсбэшную тюрьму выглядело более чем странным. Есть такое понятие из курса сопромата: усталость металла. Железнодорожный мост, простоявший не один десяток лет, внезапно, безо всяких видимых причин летит в реку. Ажурная башня телецентра, выдержавшая сотни ураганов, валится под несильным ветром, словно картонная.
Грозный боевой истребитель, побеждавший в самых безнадежных боях, разваливается на куски при взлете. Нечто подобное произошло в Лефортово и с Пашей Цирулем. Чему удивляться?! Если устает даже металл, то что говорить о живом человеке, который двадцать один год провел за колючей проволокой! А уж если такой человек несколько месяцев подряд подвергался жесточайшей руоповской прессовке? Если под старость у него открылся целый букет болезней, от диабета до язвы двенадцатиперстной кишки?
Если сравнительно недавно он перенес инфаркт миокарда? Если все чаще и чаще отказывают ноги, и даже по «хате» передвигаешься исключительно на костылях? Если к тому же он по-прежнему несет свой крест порядочного жулика, ставшего для пользы дела «громоотводом», если он продолжает числиться «смотрящим общероссийского общака»? Как бы то ни было, но еще в Бутырке Захаров почувствовал: что-то в нем сломалось. Нет, внешне все оставалось по-прежнему: рассудок привычно анализировал ситуацию, интонации не выдавали беспокойства, а манера себя держать — внутренней скованности. Пожилой жулик никогда не боялся тюрьмы — в СИЗО он чувствовал себя не менее уверенно, чем в своем жостовском особняке.
Холодные перспективы лефортовских коридоров, устланных ковровыми дорожками, снежная белизна стен следственных кабинетов, геометрически правильные перекрестья решетчатых прутьев подчас даже радовали его продуманностью, упорядоченностью и завершенностью. Но события последних месяцев сломали внутренний стержень бесповоротно и окончательно. Цируль больше не ощущал в себе воли к жизни — того, что блатные старой закалки называли «духом». Старый жулик честно отрабатывал роль «громоотвода», он шел до конца и, заходя в своем прямолинейном движении слишком далеко, вновь и вновь оказывался в абсолютной пустоте. Из этой пустоты уже не было возврата, но он по-прежнему пытался вернуться к действительности привычными способами — наркотиками. Наркотики он начал принимать еще в Бутырке.
Там все повторилось по новой. Следствие продолжало наезжать, слово «общак» все чаще и чаще фигурировало при допросах, и тогда Цируль впервые не выдержал — на волю пошла «малява», адресованная известному уголовнику Молдавану, в которой пахан распорядился ликвидировать одного из наиболее ретивых членов следственной группы. Следователи и оперативники отреагировали мгновенно: к коллеге была приставлена круглосуточная охрана из спецназа, а в центральной прессе тут же появилось любопытное заявление, якобы написанное именитым арестантом: Прокурору города Москвы. От Захарова Павла Васильевича. Сам Захаров горячо опровергал подлинность этого заявления. Но делал он это исключительно через адвокатов, а им, по вполне понятным причинам, не давали слова в газетах, объявивших Цируля «прошляком».
Кое-кто из братвы, может быть, и поверил — сила печатного слова в России известна всем и каждому. Но, конечно, поверили далеко не все. Я как узнал, что Паша в прошляки записался, так чуть не ох... Да не мог он такого написать — и все, кто его знали, тебе то же самое скажут... Да уж ясно, как... Вон, чичики авизо или как их там пачками подделывали.
Так что, калиграфисты из мусорни Пашин почерк не могли повторить? Пребывание в лефортовской тюрьме стало в биографии Цируля самой черной страницей. И не только потому, что в фээсбэшном СИЗО не было «тусовки», общения пусть даже заочного: посредством «Фан Фаныча» перестукивания по трубам , перекрикивания, бесед на самой «хате». Путь для наркотиков в этот следственный изолятор был полностью перекрыт, и Захаров, зашедший в своем прямолинейном движении слишком далеко, неожиданно ощутил себя словно парящим в пространстве — как человек, сорвавшийся в пропасть. А ощутив себя таковым, понял: это конец. Правда, он еще пытался что-то изменить, он еще думал о тех, кто остался на воле.
В доме, расположенном неподалеку от захаровского коттеджа, братва хранила целый склад оружия: огнемет «Шмель», один автомат Калашникова и два «кипариса», ящик ручных гранат. Сразу же после ареста пахана один из его приближенных вывез все это в неизвестном направлении. Захаров узнал об этом еще в Бутырке, а узнав, отправил на волю грозную «маляву»: Какое имел право брать железки без спроса? Когда я тебе велел без спроса брать эти сурьезные вещи, а? А потом люди должны думать, что ты испачкал их вафлей? Правда, в какой-то момент забрезжила надежда.
С воли сообщали, что за пахана хлопочут, что будто бы какие-то влиятельные чиновники обещают освободить арестанта под подписку о невыезде за взятку в сто пятьдесят тысяч долларов. В очередной «маляве» арестант сообщал: Они эти мусора здесь богу молятся и рады, чтоб увидеть твоего Василича, что б потом сказать я мол самого Пашу видел. А ты дай лавэ, необыщут. Да меня и так не один х... Пистолет «ТТ», «найденный» при обыске на Петровке, предполагалось взвалить на Игоря Кутьина — телохранителя и порученца Захарова. Верной жене Розе ушла такая инструкция: Надо срочно послать Игорька в прокуратуру, но обязательно с адвокатом и пусть грузится.
Пусть скажет что «ТТ» он купил на рынке на Дмитровском шоссе у молодых ребят за 500, а купил после того, как в доме взорвали взрывчатку. Но вскоре до Паши дошло очевидное: его пребывание за решеткой было выгодно всем. И следственному комитету, который продолжал деятельно раскручивать «смотрящего «общероссийского воровского общака». И РУОПу, которому старый жулик доставил столько головной боли. И столичным беспредельщикам, руки которых после водворения Цируля на тюремные шконки оказались развязанными. И, естественно, тем, кто сделал его в глазах криминального и ментовского мира «смотрящим».
И даже шакалам из оперчасти — видимо, менты, решив обобрать богатенького арестанта до последнего, заряжали за свои тайные услуги столь фантастические цены, от которых даже авторитетный вор пришел в ужас... За посредничество в передаче подследственному рации и мобильного телефона некий майор сперва зарядил десять тысяч долларов. По мнению арестанта, тариф на такую услугу не превышал тысячи, однако уже через два дня алчный милиционер переиграл условия: теперь он хотел тридцать тысяч долларов и новый автомобиль «БМВ». Жулика душило негодование — в очередной «маляве» он написал Розе: Хоть рубль дашь без меня, я отрублу тебе руки. Мама, я заклинаю тебя и твое здоровье, скажи, непослушают убью всех. А черный омут безумия уже захлестывал Цируля с головой — крутил, вертел в кипящем жерле воронки, бросая из стороны в сторону.
Он уже с трудом понимал, где он находится и почему его, старого уважаемого человека, так долго не выпускают на свежий воздух. Он стал агрессивен и зол. Он поменял восемнадцать адвокатов. Как правило, защитники не держались у него больше нескольких недель: Цируль подозревал, что все они переодетые адвокатами мусора. Он бросался на вертухаев, обзывая охранников самыми нехорошими словами, но те лишь понимающе крутили пальцем у виска — мол, старый псих, что с него взять... В один из редких моментов просветления арестант с удивлением узнал, что в камере напротив содержится Алексей Ильюшенко — бывший и.
Генерального прокурора, обвиняемый в коррупции. Редкое соседство с опальным чиновником, пользующимся у блатных куда горшей репутацией, чем даже «главмусор», министр внутренних дел, необычайно воодушевило именитого вора в законе. Каждый день он подходил к двери и, сложив руки рупором, посылал соседу замысловатые матерные приветствия и пожелания. Перспективы, предрекаемые бывшему и. Генпрокурора, были настолько ужасны, что тот и не думал отвечать. Павел Васильевич Захаров умирал долго и мучительно.
Умирал он в полном рассудке, и это было страшней всего. В одной из последних «маляв» он вспоминал уже покойных друзей — законников Рафаила Багдасаряна, Николая Сатина и, предчувствуя свою смерть, писал на волю: Клянусь, нехватает даже никаких нервов, вспомнил Рафика Сво, Бархошку, видно моя очередь настала... О последних лефортовских днях Цируля известно мало. Рассказывают, что незадолго до смерти он признался на одном из допросов: — Я вот часто свою бабушку вспоминаю, у которой в бараке хлебные карточки таскал. Негодяем я был, вот что. Так что поделом мне.
В жизни-то все засчитывается, все помнится: у господа бога своя двойная бухгалтерия есть... Пацаненком сопливым крылья у бабочки оторвешь — и это тебе вспомнится и зачтется... Он до конца пронес свой нелегкий крест честного жулика, до конца сыграл роль якобы «смотрящего» «общероссийского воровского общака», которого, собственно, никогда и не было. Но история на этом не заканчивается: уже к концу 1997 года большинство постоянных контактеров Павла Захарова было арестовано. Все они очутились в столичных тюрьмах. Так, например, Роза Захарова оказалась в женском корпусе Бутырского следственного изолятора, в одной камере с поэтессой Алиной Витухновской, также обвиняемой по «наркоманской» статье.
По слухам, поэтесса целых полгода развлекала своими стихами сокамерницу Розу, сразу оказавшуюся «в авторитете». Уже после смерти Цируля в Кунцевском суде столицы начался процесс по обвинению в незаконных сделках с наркотиками Розы Захаровой, Константина Магарцова, Руслана Мурзина, а также дважды судимого Таги Хуриева и неоднократно судимого Валерия Шишканова, более известного в криминальных сферах как Шишкан не путать с Шишканом Раменским. Согласно оперативным данным МВД, Шишкан также употреблял наркотики, но покупал их главным образом для «подогрева» многочисленных сибирских ИТУ. В ходе судебного процесса были предоставлены отчеты прослушивания телефонов, рапорты «наружки» и многие другие любопытные документы. Подсудимые или признавали свою вину частично, или полностью отрицали ее. Таги Хуриев получил шесть лет, Роза Захарова и Валерий Шишканов — по пять с половиной, а остальные — по пять лет лишения свободы.
Почему-то я на всю жизнь запомнил его сильную руку с вытатуированными на ней мечами, которые обвивала змея. Может быть, от этого у меня и появилось отрицательное отношение к «синим» — блатным. Потом, чуть позже, дядю Геру убили.
Убили его же друзья, которые вернулись из колонии. И поползли слухи, что дядя Гера то ли у кого-то украл деньги, то ли кому-то был должен, то ли воровской общак растратил. В общем, его зарезали.
Труп его валялся у стоящих недалеко от нашего двора сараев, которые люди использовали для хранения овощей, часа два, пока не приехали милиция, «Скорая помощь» и не увезли его. Потом группировка, созданная дядей Герой, сама по себе распалась. Многих пацанов посадили — кого за кражу, кого за грабеж, кого за изнасилование, а одного — за убийство с особой жестокостью.
Он нанес больше двадцати ножевых ударов пьяному мужику, который сделал ему замечание возле Дома культуры. Так проходило мое детство. Когда я вернулся после армии, Сашка и Севка жили в городе.
Сашка служил вместе со мной и вернулся на полгода раньше. Севка вообще не попал в армию. К тому времени он работал экспедитором в одном из кооперативов.
Кооперативов в нашем городе было мало — несколько магазинчиков, киосков и частных мастерских. В одном из магазинчиков и работал Севка. Он часто по заданию хозяина ездил в Москву за товаром.
Оформит, деньги заплатит, а потом товар идет либо на машинах, либо поездом. В основном это были продукты и какие-то промышленные товары. Однажды Севка вернулся из очередной поездки с новым знакомым, столичным парнем, Вадиком Терехиным, у которого была кличка Тереха.
Вадик Терехин был высокого роста, около двух метров, красивый, мощный. Мы смотрели на него и чувствовали разницу между нами. Мы-то с Сашкой были одеты в обычные спортивные костюмы под «Адидас», местного пошива.
А на Вадике все было фирменное — черные брюки, хорошо отглаженные, дорогие черные ботинки, зимняя меховая куртка. А еще иногда он надевал очки в золотой оправе. Я спросил Севку: — Слушай, а что это за парень с тобой приехал?
Он что, коммерсант, что ли? От Сильвестра, из его бригады. Вот мы с ним и познакомились.
Классный парень! Весь вечер мы провели вместе — ходили в привокзальный ресторан, где Вадик рассказывал про столичную жизнь. Впервые мы узнали, что в столице люди живут по-другому.
Там и магазины, и снабжение великолепное, и первое казино, куда Вадик ходил, когда-то выигрывал, когда-то проигрывал. И квартира у него однокомнатная. Правда, пока снимает, но фирма оплачивает.
Под фирмой понималась группировка, в которой находился Вадик. Машина у него, «шестерка», купленная по доверенности. Кроме того, Вадик несколько раз ездил за границу, на Кипр, отдыхать.
Сидели мы с Сашкой и Севкой, слюни пускали, слушая Вадика. Сначала здесь надо себя проявить, авторитет завоевать. А затем, если все будет нормально, потихонечку в Москву можете перебраться.
Там в принципе коммерсантов всем хватит. Главное — дорогу серьезным людям не переходить. А так — можете жить спокойно.
Я знаю, что там из вашего города коммерсантов много работает. Вот и можете потом «крышу» им делать. Они ж с вашей земли приехали, значит, вам и должны платить.
Всего лишь три приятеля, не более того. К тому же за вами нет никакой силы. А вот если бригаду свою составите, да еще поставите себя сильно и строго, будете уважаемыми людьми, тогда с вами все считаться будут, — сказал Вадик.
Не знаю, как мои друзья, но я долго думал над словами Вадика. Три или четыре дня думал, не спал ночью. Действительно, почему мы не можем так жить?
Где справедливость? Учились, работаем, а получаем копейки. Что мы видим в своем городе — дешевые спортивные костюмы?
Жизнь, получается, у нас какая-то фальшивая. А вот Вадик… Он что, лучше нас? Живет в Москве, да еще такой красивой жизнью… Обидно мне стало.
Не помню уж, как возник разговор между нами. Уже после отъезда Вадика мы втроем сидели на квартире Севки — он первым из нас стал снимать квартиру и жить отдельно от родителей — и разговаривали. Кого трясти-то будем?
Так что здесь нам ловить нечего. Да и что мы можем втроем? Приемчик применить против одного.
А ежели двенадцать придут? Да еще со стволами? Сначала можно общим интересом ребят собрать, ну как бы в долю, общак создать, — вмешался Севка.
Идем на дело, берем ребят, получаем добычу и делим между собой — по справедливости. Минус, конечно, затраты. Зачем нам это?
Зачем в уголовщину влезать? Так сейчас тем более никакого смысла нет. Только «крышу» надо делать.
Можно спокойно говорить с людьми, убеждать, что мы получаем свои честные деньги. Или будем вести крутые разговоры с такими же, как мы, бригадами? Время нельзя терять.
Надо создавать бригаду, пока возможность есть. Потом будет поздно. Не получится — разбежимся.
Что мы, сразу будем какие-то суровые законы нарушать? Все будет в порядке. Может, никаких претензий нам Уголовный кодекс предъявлять и не будет.
Можно же спокойно, мирно убеждать людей, чтобы платили нам деньги. Я согласился: — Ладно, попробуем. А с чего начнем?
Я из своего кооператива возьму три-четыре человека. Есть хорошие ребята, грузчиками работают. Сашка тоже стал предлагать своих знакомых пацанов.
Я, естественно, предложил самбистов из своей секции, крепких ребят. Вот мы, трое, — самые главные. И пусть у нас, — продолжил Севка, — будут равные сила и власть.
Каждый из нас никому не подчиняется. Только мы все решаем, сообща. Остальные — под нами, и мы несем за них ответственность.
Это первое. Второе — у нас будет жесткая дисциплина, никакого криминала в плане поножовщины, выстрелов и так далее, и никаких пьянок и наркотиков! У нас должна быть новая организация!
Не хочу, чтоб мы назывались бандой или мафией. У нас должна быть организация. Я уверен, я чувствую, что у нас все получится!
Целый вечер мы создавали различные схемы и планы, решали, кого привлечь, кто с кем будет разговаривать. Просидев допоздна, дали друг другу задание по формированию первой бригады. В течение следующих двух недель мы собирали костяк нашей бригады.
Ребята работали активно. Через две недели у нас уже была основа группировки. Всего в нее входило восемь человек — три самбиста из моей секции, четыре Севкиных грузчика и один крепкий пацан, которого привел Сашка.
Правда, у него была судимость. Но Сашка уверял, что она была по глупости. Теперь оставалось найти первую коммерческую структуру, которую мы будем опекать, получая соответствующие проценты.
Мы стали выбирать первую точку для своего «наезда». Смешно вспоминать, каким нелепым был этот «наезд»! Мы оказались в глупой ситуации.
Но тогда мы смотрели на внешние данные. А они у нас были следующие. Из всех жителей нашего маленького городка, может быть, больше всех выделялась одна женщина, Вера Васильевна, которая всю жизнь проработала в коммунальном хозяйстве и одной из первых создала что-то вроде частной парикмахерской — салон красоты.
Именно Севка порекомендовал предложить ей нашу «крышу», аргументируя это тем, что у нее трехкомнатная кооперативная квартира, у мужа — белая «Волга», а сама она ездит на «шестерке».
Если «папа» вернется, многим не поздоровится… А тут еще недалеко бушует курганская бандитская группировка. Заказные убийства, наезды, кровавые разборки, киднепинг — вот методы, которыми она действовала. Зародившись в российской глубинке, банды не захотели довольствоваться малым и… решили покорить Москву. Как скачать книгу - "Криминальная история России.
Паша Цируль" в fb2, ePub, txt и других форматах?
Король наркобаронов
Рубрика: Криминал Вор в законе Паша Цируль, личность в криминальной Москве столь известная, столь и неоднозначная, статус вора в законе приобрел на первой зоне, когда отбывал десятилетний срок за убийство, которого он не совершал, а взял «на себя». В зоне он не остался незамеченным, а за дерзкий нрав и отрицательный настрой к сотрудничеству с администрацией был принят воровской семьей. Чуть позже, во время отсидки в Казахстане Цируль стал инициатором инцидента, который подпортил его репутацию среди воров — по его вине в колонии разгорелся конфликт между зеками и сотрудниками колонии, в результате были застрелены несколько заключенных. Это было первое, но далеко не последнее пятно на репутации Цируля. Выйдя на свободу после десятилетней отсидки Цируль бросил основное ремесло — карманные кражи, а переквалифицировался на «неворовскую специальность» стал крышевать ломщиков чеков у валютных магазинов, так, спекуляция полностью заменила его старые привычки.
Его первой супругой стала ассирийка Лидия Айвазова. На ней Вячеслав Иваньков женился, когда ему было 20 лет. Из-за происхождения супруги у преступника появилось прозвище — «ассирийский зять». Супруги состояли в браке 15 лет. За это время Лидия Айвазова родила двоих детей: сыновей Геннадия и Эдуарда.
После развода с Лидией Айвазовой «Япончик» встречался с Калиной Никифоровой, которая помогала своему супругу в преступных делах.
Если «папа» вернется, многим не поздоровится… А тут еще недалеко бушует курганская бандитская группировка. Заказные убийства, наезды, кровавые разборки, киднепинг — вот методы, которыми она действовала. Зародившись в российской глубинке, банды не захотели довольствоваться малым и… решили покорить Москву.
Паша Цируль» где угодно даже без интернета.
Удивительного мало: с таким избранником женщина просто не могла не пристраститься к наркотикам. Невинная жертва войны В лихие 90-е город Тольятти сравнивали с американским Чикаго. Так сложилось, потому что в течение десяти лет там шла кровавая криминальная война в погоне за контролем над «АвтоВАЗом». По некоторым подсчетам, в тот период в Тольятти было убито более 400 человек. К слову, во времена перестройки Волговская одной из первых начала заниматься продажей украденных с «АвтоВАЗа» запчастей. В нулевых Тольятти погряз в третьей «великой рэкетирской войне». Еще одним лидером группировки считался жестокий, отмороженный бандит Совок — Евгений Совков.
К тому времени он находился в розыске и жил в Москве по «левому» паспорту на имя Павла Лизунова вместе с 28-летней невестой из Тольятти — Людмилой Матыциной. Евгений Совков. Встреча произошла в Столярном переулке. Забежим вперед и скажем, что в нескольких шагах от этого места в 1994-м киллером Лешей Солдатом был застрелен авторитет Отари Квантришвили. Когда Евгений развернулся и пошел обратно к машине, раздались выстрелы. Матыцина в ужасе выпрыгнула из авто и тут же получила пулю в лоб. Совков с тяжелым ранением сумел добраться до водительского сиденья, но через четыре часа умер в больнице. Перед уходом киллер произвел контрольный выстрел в голову Людмилы.
Зеленый вообще славился тем, что мог абсолютно спокойно убить женщину самым жестоким способом. Он же расстрелял вдову гендиректора тольяттинского рыбного комбината Алика Гасанова. Кровавая сказка Джабраил Джабраилов: Криминальные авторитеты просили у меня автографы В лихие времена имя Алика Гасанова в Тольятти знали все. Вокруг миллионера Алика крутились все самые ушлые коммерсанты и высокие городские чиновники. Кроме того, за харизматичным мужчиной увивались толпы длинноногих дурочек. Но Гасанов был занят. На первый взгляд, действительно: уроженка украинского городка Сумы Оксана родилась в неблагополучной семье, отец почти не «просыхал». Лабинцева окончила восемь классов школы, поступила в строительный техникум.
И тут появился богатый Гасанов с «путевкой в красивую жизнь», как ей казалось... Оксана родила Алику двоих сыновей. Ездила на кабриолете, жила в огромной квартире, роскошно одевалась. Девушка прекрасно знала, чем занимается ее супруг и с какими страшными людьми имеет дело. Однако ее это не пугало. Более того, она участвовала в некоторых аферах мужа. В частности, в закупке автомобилей по заниженным ценам с завода «АвтоВАЗ». На всех фото Лабинцева сияет улыбкой.
Но ее жизнь перевернулась во время празднования 37-го дня рождения Алика в самом дорогом ресторане Тольятти. Пьяный он вышел на улицу покурить и был убит киллером. Уже на второй день после смерти Гасанова его империю стали разрывать на части.
Вор Павел Захаров. Хорошо начал, но плохо закончил
Смотрите так же новые видео: #Видео #законе #Цируль. После второй отсидки Паша Цируль стал именно тем человеком, которым оставался всю оставшуюся жизнь – авторитетным вором в законе, который питал слабость к наркотикам. С преступными боссами воевал и другой известный авторитет — Павел Захаров (Паша Цируль), который к 90-м годам стал одним из главных наркобаронов постсоветского пространства. Мы без няни, я прямо очень хорошо справляюсь благодаря бабушкам и вот Паше», — радовалась она в студии передачи на канале. Встреча Паши Цируля и Розы Захаровой произошла на одной из акций протеста против недемократического режима. ) в TikTok (тикток) |8.8M лайк.922.2K подписч.«Ты или ты или он» на всех те новое видео пользователя Brawl Stars-Бравл Старс Рулер (@).
Эскобар московского пошива по кличке Цируль
Подпишитесь и получайте новости первыми. Паша Цируль принимал самое непосредственное участие в становлении Коптевской, Солнцевской, Долгопруденской. С преступными боссами воевал и другой известный авторитет — Павел Захаров (Паша Цируль), который к 90-м годам стал одним из главных наркобаронов постсоветского пространства.
"Севастопольские" хроники
Последние дни и смерть вора в законе Павла Захарова Паша Цируль. Кличка Цируль закрепилась за Пашей еще во время первого месяца пребывания в колонии. В 1998 году Паша Цируль умер в тюремной камере, на его могиле нет такого богатого памятника как у большинства воров в законе, так как из-за потерянного уважения. 2. Особняк Паши Цируля. ПАША ЦИРУЛЬ (ЕГО БОЯЛСЯ ДАЖЕ ЯПОНЧИК)ПАВЕЛ ЗАХАРОВ ВОР В ЗАКОНЕ, НАРКОБАРОН 90-Х!КРИМИНАЛЬНАЯ РОССИЯСкачать.