На церемонии открытия экспозиции «2022 — Год Александра Зиновьева к 100-летию великого русского мыслителя» присутствовали. Жизнь и судьба Александра Зиновьева, тесно связанная с Костромой, стала предметом обсуждения в Костромском госуниверситете.
П/к "45 лет изгнания Александра Зиновьева из СССР: на пути к русской трагедии"
В числе экспонатов выставки — семейный архив Зиновьевых, документы, письма, черновики рукописей, уникальные издания, картины и стихи Александра Зиновьева. Философ, мыслитель Александр Зиновьев по-своему видел путь развития России, взаимоотношения с западными странами, место России в мире. В ходе лекции Ольга Мироновна Зиновьева рассказала о творческом пути Александра Александровича, о его художественном и публицистическом наследии. В 1951 году Александр Зиновьев получил диплом с отличием и остался работать на кафедре в аспирантуре. Прибытие в Мюнхен Александра Зиновьева с семьей после изгнания из Советского Союза — 1978 год.
Почитайте Зиновьева
Научно-практическая конференция стала площадкой профессионального общения учёных и преследовала цель укрепления связей научно-гуманитарного сообщества, сохранения историко-культурного наследия страны, традиций и ценностей российских регионов. Приглашёнными гостями стали профессор Владимир Разумов из Омского государственного университета им. Достоевского, который пересекался в ходе своей деятельности с Александром Зиновьевым, а также Николай Розов — руководитель Центра социальной философии и теоретической истории при Институте философии и права Сибирского отделения Российской академии наук. Александр Зиновьев внёс достойный вклад в развитие логики, философской социологии, прославился как вольнодумец, писатель.
Она призвала проверить сотрудников института на лояльность интересам России.
Свою позицию Зиновьева высказала на пресс-конференции «Суверенитет российской философии», которая прошла 15 января в Москве в государственном агентстве ТАСС. На мероприятии Зиновьева заявила, что российская философия находится в опасности. Последнее прибежище негодяев, предателей, иноагентов, перебежчиков, русофобов и экстремистов. Это проходимцы, которые дурят наш народ и руководство нашей страны», — цитирует ее слова «Подъем».
Зиновьева предложила проверить каждого сотрудника института с помощью детектора лжи на «лояльность к интересам России». В аттестационный комитет, по задумке женщины, должны войти глава СК Александр Бастрыкин, министр науки Валерий Фальков и депутаты Госдумы. Поводом для проверки Зиновьева называет издание во время военной операции на Украине «русофобских книг за рубежом и в России», а также «деятельность по дискредитации Вооруженных сил РФ». Врио директора института Абдусалам Гусейнов в комментарии «Подъему» шутливо назвал предложение Зиновьевой «очень хорошим». Ну или во всяком случае всех философов», — сказал он.
Автор трудов по логике, методологии науки, а также сатирических художественных произведений - социологических романов "Светлое будущее", "Желтый дом", "Гомо советикус" и других. В 2022 году Зиновьеву исполнилось бы 100 лет.
В октябре прошлого года президент РФ Владимир Путин подписал указ о праздновании в России юбилея философа. Глава государства поручил Правительству образовать оргкомитет по подготовке и проведению мероприятий, посвященных столетию со дня рождения Зиновьева, а также обеспечить разработку при участии РАН и МГУ и утверждение плана основных мероприятий празднования. Кроме того, указом с 2022 года учреждаются 10 персональных стипендий имени ученого для студентов философского факультета МГУ. Сохранить в избранное.
Вдова философа Зиновьева рассказала "РГ" о его жизненном пути
Все они мечтали перейти из политического строя «социзм» в «полный социзм». В июне 1976 года Зиновьева в очередной раз отказались выпустить за границу: философа пригласили в Финляндию на логический коллоквиум. Тогда он решился на конфликт с властями. На следующий день писатель встретился с французскими и шведскими журналистами и дал интервью о свободе слова в СССР. Заявление Зиновьева опубликовали в западных газетах. Затем философ сдал партийный билет в Институте философии. В августе 1976 года роман «Зияющие высоты» опубликовало швейцарское издательство. Зиновьев вспоминал: «Хотя я уже почувствовал, какая расправа ожидала меня за это, я успокоился. Совесть моя была чиста. Мой бунт состоялся».
Писателя уволили из Института философии и лишили всех степеней, званий за «антипатриотические действия, несовместимые со званием советского ученого». Александр Зиновьев остался без средств к существованию. Чтобы заработать, он распродавал книги из домашней коллекции, одежду, мебель, редактировал научные тексты. В этот период философ начал писать сразу два новых романа: «В преддверии рая» о социализме и «Светлое будущее» о диссидентском движении и эмиграции. Автор писал о нем как о «полководце, не выигравшем ни одного сражения, и о теоретике, не сделавшем ни одного открытия». Оба текста опубликовали весной 1978 года в Швейцарии. В свободное время он продолжал работать. В 1981 году автор написал книгу «Коммунизм как реальность» — о советском обществе. Ее перевели на английский и немецкий языки, а вскоре Зиновьев получил за нее премию Алексиса де Токвиля.
В 1982 году Александр Зиновьев выпустил роман «Иди на Голгофу». По сюжету, главный герой произведения, пьяница Иван Лаптев, создал собственную религию и вообразил себя богом. В этом же году Зиновьев опубликовал книгу «Homo Soveticus» — размышление о «человеке советском», его установках, поведении и внутренней логике. В середине 1980-х вышли еще две работы: сатирическая «Пара Беллум» об отношении Запада к возможной войне с СССР и «Нашей юности полет» — о сталинизме от лица бывшего последователя. Книги Зиновьева, пишущего по-русски, переводятся на все языки мира и интерес к ним огромен. Можно с уверенностью сказать, что Запад после его книг в значительной степени изменил отношение к советской реальности. Алексей Хвостенко. Парижская газета «Русская мысль» Александра Зиновьева часто приглашали на интервью, иногда он читал публичные лекции. Публицист Эдуард Лимонов вспоминал: «Когда я поселился во Франции, он находился в зените славы.
Его приглашали на телевидение комментировать любое событие в России, любой чих, не говоря уже о смерти генсеков». В 1984 году баварское телевидение показало 45-минутный документальный фильм «Александр Зиновьев.
Открываю и вижу: верзила, изображающий пьяного, душит Зиновьева. Сан Саныч занимался боксом, мог дать отпор. Но там был "шкаф"! Я на кухню - что бы такое взять оборонное: ножи, огромная латунная ступа... Хватаю из нее тяжеленный пестик, несусь обратно.
Замахиваюсь, чтобы ударить амбала по голове, но не могу - боюсь убить человека... Попала в ключицу. Хруст костей, его рука упала плетью. Из любопытства заглядываю вниз, а там группа товарищей... В конце июля 1978-го нас вызвали в ОВИР. И человек с редкой фамилией Иванов, не глядя на нас, сунул нам паспорта на выезд. Открываю - через семь дней мы должны вылетать.
Спрашиваю: "А что так срочно? Ключевой вопрос Какой должна быть национальная идея страны? Ольга Зиновьева: Идея национальной идеи... Не понимаю, что мы ищем. У нас есть наша страна, русский народ. Это и есть национальная идея. Благополучие, благосостояние, перспектива, развитие, будущее, защита наших границ.
Надо помнить, что у тебя одна-единственная Родина, один-единственный народ, которому ты принадлежишь. Досье "РГ" Александр Александрович Зиновьев 29 октября 1922 - 10 мая 2006 - писатель, философ, публицист. Доктор философских наук. Автор около 40 книг. Единственный российский лауреат премии Алексиса де Токвиля. С 1940 по 1946 год служил в армии и участвовал в боях Великой Отечественной войны. С июня 1941 года обучался в летной школе Орши Белоруссия , которую в том же году эвакуировали в Горький, разместив в Тобольских казармах на Ворошиловском шоссе ныне проспект Гагарина.
Мировую известность получил после публикации сатирического романа "Зияющие высоты".
Смирнов одновременно член экспертного совета РФФИ издал грязный, разнузданный, клеветнический пасквиль с оскорблением памяти ветерана Великой Отечественной войны. Рецензентами С. Розин и член-корреспондент РАН Ю. Ранее, в 2006 году, через 19 дней после смерти моего мужа этот же В. Розин опубликовал пасквиль на деньги РГНФ , который назвал "научной" монографией, где "развенчивал" научный статус А. Особый цинизм в том, что свой методологический опус 2021 года они опубликовали на деньги РФФИ в издательстве "Алетейя", означающего на греческом языке слово "истина".
В одном из рейсов в феврале 1965 года американские истребители в течение нескольких часов кружили над «Ижмой», ложились на боевые курсы, имитируя атаки. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 мая 1973 года за успешное выполнение заданий по доставке народнохозяйственных грузов для Демократической Республики Вьетнама и проявленные при этом мужество и героизм Зиновьеву присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот». Награждён орденом Ленина, медалями; знаком «Почетному работнику морского флота». До конца своих дней оставался во флоте - был капитаном теплохода «Александр Твардовский» и других судов, занимал должность капитана портнадзора во Владивостокском морском порту.
Александр Зиновьев - биография, новости, личная жизнь
| Памяти Александра Зиновьева | Выходящая в серии «ЖЗЛ» книга «Александр Зиновьев: Прометей отвергнутый» наверняка станет катализатором распространения зиновьевских идей. |
| В Доме Союзов прошел концерт, посвященный 100-летию со дня рождения философа Александра Зиновьева | Философ Александр Зиновьев прожил большую, трудную и, несмотря на обретение мировой известности, очень печальную жизнь. |
| Александр Зиновьев – русская судьба | Фонд «Александр Зиновьев» готовит презентацию двухтомника произведений лауреата Бунинской премии писателя Дмитрия. |
| Ольга Зиновьева: «Спасая мужа, я сильно покалечила агента КГБ» - Экспресс газета | Александр Зиновьев получил всемирную известность прежде всего как логик, социолог, писатель, автор созданного им жанра социологического романа. |
| Институт философии РАН призвали проверить на патриотизм: Общество: Россия: | Все публикации за 2024 год. |
Александра Зиновьева
- Александр Зиновьев
- Ольга Зиновьева: «Такая книга появляется только раз в эпоху».
- Александр Зиновьев: диссидентское движение в СССР организовал Запад
- В Москве отметили 100-летие со дня рождения Александра Зиновьева | ОТР
Александр Зиновьев: «Профсоюз – это общение с интересными людьми и возможность проявить себя»
За несколько дней до своей смерти философ, социолог и писатель Александр Зиновьев дал интервью радиостанции «Говорит Москва». Александр Александрович Зиновьев — выдающийся философ, социолог, писатель и публицист. В 1978 году Зиновьев был выслан из СССР из-за опубликованной на западе. В 1976 году за «антипатриотичность» Александра Зиновьева исключили из Коммунистической партии, лишили научных званий и уволили из института философии. Книга Александра Зиновьева «Философские проблемы многозначной логики» стала сенсацией в стране и мире, она была переведена на английский и немецкий языки. Вдова известного советского и российского философа Александра Зиновьева Ольга, руководитель Международного научно-образовательного центра имени Зиновьева.
Столетие Александра Зиновьева торжественно отметили в Москве - Россия 24
Нищета, в которой рос Александр, доводила его до физического истощения. В этот период тот самый идеальный коммунизм, в который так верили многие, сильно контрастировал с действительностью: репрессии учащались, случаи несправедливого наказания никого не удивляли. Еще в школьные годы Александра и сторонников его взглядов посетила мысль убить Сталина, но к счастью, юноши не нашли оружие, поэтому идею пришлось оставить. В 1939 году, выступая на очередном комсомольском собрании, Зиновьев в чувствах высказал все, что копилось в его душе и голове насчет культа личности. Наказание не заставило себя долго ждать. И разговорчивого студента быстро исключили из комсомола, затем отчислили из института и направили к психиатру. Подросток подвергся жестким допросам, в ходе которых его переводили то на одну, то на другую квартиру ведомства. Воспользовавшись удобным моментом, Александр сбежал. После этого в течение года ему пришлось скрываться и бродяжничать.
В 1940 году Зиновьев оформил новый паспорт на фамилию Зеновьев, аргументируя это утерей документа. Так властям не удалось отыскать его и подвергнуть аресту. Во время военных событий Александра Александровича направили в кавалерийскую дивизию, затем он попал в танковый полк, а после этого побывал в авиационной школе в Ульяновске, где экстерном прошёл обучение и попал в запас. Повоевать в воздухе Зиновьеву было не суждено. Он успел сделать несколько вылетов в течение двух последних месяцев войны, но все-таки был удостоен Красной Звезды. Этот город подарил ему знакомство с первой женой. Поэтому несостоявшуюся карьеру военного летчика Зиновьеву заменила семейная жизнь. В 1946 году Зиновьев решил уволиться из Вооруженных сил.
Осуществив задуманное, он перевез маму и младших братьев в столицу, а сам восстановился на философском факультете МГУ. Обучал детей в школе, а наряду с этим сам учился в аспирантуре. Тема его будущей диссертации была тесно связана с работами Карла Маркса о капитале. В 1952 году Александром Александровичем был организован Московский логический кружок, который посещали многие участники. Но с течением времени их взгляды на вопросы логики разошлись. Александр дважды пытался защитить кандидатскую, но оба раза его ждала неудача. Неизвестно, чем бы закончилась и третья попытка, если б настойчивого аспиранта не поддержал министр культуры Георгий Александров, вступившийся за Зиновьева по просьбе давнего друга Карла Кантора, которому когда-то давно помог Зиновьев. Этот период в стране характеризовался становлением логики как науки.
И Зиновьеву очень нравилось его дело. Первые его статьи отклонялись и не проходили в печать. Добиться желаемого результата получилось спустя полтора года. В период с 1960 по 1972 года активно публиковались статьи и монографические труды философа. За продуктивную работу Зиновьева удостоили степени доктора наук.
Напомним, ранее Президент Российской Федерации Владимир Путин подписал указ о праздновании в 2022 году в России столетия со дня рождения философа Александра Зиновьева. В числе экспонатов выставки — семейный архив Зиновьевых, документы, письма, черновики рукописей, уникальные издания, картины и стихи Александра Зиновьева. В мероприятии принял участие член Совета Российского исторического общества, директор Государственного музея истории российской литературы имени В.
Даля Дмитрий Бак.
Зиновьева МГУ им. С приветственным словом на открытии мероприятия выступил научный руководитель ГПНТБ России Яков Леонидович Шрайберг, отметив выдающийся вклад русского философа, писателя и публициста Александра Александровича Зиновьева в развитие российской науки и культуры и приумножение духовного богатства России.
Я могу только посоветовать, чтобы к этому относились как к реальности и не строили никаких иллюзий. Я смотрю на своих соотечественников: они ходят по улицам, покупают, продают… Создается впечатление, что что-то происходит. Но в действительности мы живем в мире с другим человеческим материалом, который изменился колоссальным образом. Подавляющее число изменений незримо, и заметить их очень трудно.
Во всем мире сейчас нет достаточно развитой научной теории, чтобы хотя бы начать исследования этих процессов. Есть одна-единственная теория, разработанная мною это не для хвастовства , но я работал в одиночку. Сколько бы я ни работал, все-таки это работа одного человека. Кроме этой, других теорий я не знаю. Я всю жизнь работал в этом направлении и эту сторону человеческой жизни знаю лучше, чем что-либо другое. Достаточно посмотреть, как люди поступают в вуз. Может быть, мои слова будут звучать как парадокс, но в принципе в России никаких проблем нет, они надуманны.
Дело не в проблемах. По-моему, сейчас студентов больше, чем было в СССР. Люди живут, что-то узнают, работают. Но образования в том системном смысле, в котором оно начало складываться в эпоху Ренессанса и последующие эпохи, уже не будет. Тогда рождалась великая культура, совершались великие открытия. Конечно, и сейчас все это есть, но на дворе другая эпоха. Фактор колоссальных изменений в мире нужно принимать как аксиому.
Если вы хотите научиться понимать, нужно учиться этому с нуля. Александр и Ольга Зиновьевы - Какое, с вашей точки зрения, место занимает сейчас Россия в мире? Я только сейчас начинаю разбираться в ней с точки зрения своей методологии. Судить о ситуации в России категорично не просто нельзя — безответственно. После ликвидации советской системы произошли эпохальные перемены, ничего подобного в истории никогда не было и, я думаю, вряд ли когда-то повторится. Была разрушена не просто страна, была разрушена целая культура, целая эволюционная линия. Для человечества эта катастрофа, конечно, не пройдет безнаказанно.
Для еще одного эволюционного взрыва нужны тысячелетние накопления человечества, и я не уверен, что такое возможно. Я ведь не только ученый, но еще писатель и журналист. Мною написаны десятки романов и тысячи эссе, и это выражение я употребил впервые тогда, когда еще был жив Советский Союз. И тогда, честно вам признаюсь, мне даже в голову не приходило, что он рухнет. Я также анализировал и другие явления. Но о том, что будет разрушена советская социальная система, я не думал до 1985 года. В 1985 году, когда Горбачев не поехал на могилу Маркса, а поехал на встречу с Маргарет Тетчер, я, выступая в прессе, заявил: начинается эпоха великого исторического предательства.
С этой минуты дни советской системы были сочтены. Конечно, сразу это было трудно понять, но мысль о том, что конец близок, мне была понятна. Я никогда не был коммунистом, марксистом.
Предсказал трагическую судьбу Сирии
- Александр Зиновьев — биография
- Опыт сотворчества
- Зиновьев Александр Александрович
- Александр Зиновьев: диссидентское движение в СССР организовал Запад
- Учеба с перерывом на войну: критика марксизма и защита диссертации
- Форма успешно отправлена!
Вдова философа Зиновьева рассказала "РГ" о его жизненном пути
То что этот протест был озвучен в основном дураками и подонками, а попользован жуковатыми хитрованами, сдавшими страну не за понюх табаку, дела не меняет. Впрочем, как не отменяет подонства и дури интеллигенции. Интересно, что Зиновьев понимал это уже тогда. В своей автобиографии, написанной ещё «до всего», он констатировал следующее: «С моральной точки зрения советская интеллигенция есть наиболее циничная и подлая часть населения. Она лучше образована. Ее менталитет исключительно гибок, изворотлив, приспособителен. Она умеет скрывать свою натуру, представлять свое поведение в наилучшем свете и находить оправдания. Власти хоть в какой-то мере вынуждены думать об интересах страны. Интеллигенция думает только о себе».
И закончил: «Она не есть жертва режима. Она носитель режима». Слово «носитель» здесь употребляется в том же смысле, в котором говорят об инфекциях: есть «заразы», носители которых сами не слишком от них страдают — зато хорошо их разносят. Интеллигент разносит соввласть, инфицирует ею общество. Тут стоит вспомнить, что именно интеллигенты эту заразу в России и принесли откуда — вопрос другой, хотя «и так ясно», в чьих лабораториях делались эти штаммы. Стоит также вспомнить, что именно «либералы», всё лучше устраивавшиеся при «совчине» 2 , стали главными уклющителями Зиновьева в последние годы его жизни в Союзе. Впоследствии, уже в эмиграции, ситуация дошла до прямого конфликта — но там уже включилась прямая конкуренция. Забавно, что противоположная сторона, то есть «коммуняки», относились к Зиновьеву хорошо — ну, в том смысле, в котором эти люди вообще могут «быть хорошими».
Его «не хотели терять», предлагали всякие ништяки и пряники по-советски, лишь бы он бросил дурить. Но Александр Александрович дурить продолжал, и тогда его — не без тяжёлогого вздоха — таки списали с глаз долой. Когда его провожали из Союза, у него, помимо всех прочих советских благ, отобрали даже военные награды и разжаловали в рядовые. Но вернёмся к «Высотам». Писать книгу Зиновьев начал в начале семидесятых. Ей предшествовали несколько статей, опубликованных в Польше и Чехословакии, которым, как это обычно у нас бывает, «давали больше свободушки», чем коренным русачкам. Ещё одним заходом было эссе об Эрнсте Неизвестном, по сути — социологический этюд на тему того, как общество обходится с талантливыми людьми. Нет, не «советское общество» — а социум как таковой.
Это имело непосредственное отношение к тематике «ЗВ». Книга была закончена в 1975 году и практически сразу переправлена во Францию «с оказией». Оказия оказалась, впрочем, кривоватая, книжка доехала не в полной сохранности, часть текста бесследно пропала. Об этом Зиновьев узнал достаточно поздно и дико взбесился. Впоследствии он восстановил потерю с лихвой, написав «Светлое будущее» и «Записки ночного сторожа». Отдельный вопрос — печатание книги. Сам Зиновьев, конечно, хотел видеть её опубликованной. Однако ему не хотелось делать это безо всякого повода.
Александр Александрович, откровенно говоря, стал ждать, когда его обидят, благо поводов было предостаточно: с ним вообще обходились несправедливо пусть даже это была такая же несправедливость, «как у всех». Непосредственным поводом для отмашки к публикации стало очередное «непущание» Зиновьева за границу. Он считался «невыездным» и по неписанным советским правилам «должен был это понимать». Но именно этого — «понимать» — он и не хотел. Здесь же случай был химически чистым. Зиновьева как раз избрали действительным членом финской Академии Наук. Зиновьев собирался в Финляндию на семинар по логике видимо, к Хенрику фон Вригту, знаменитому финскому логику. Буквально накануне отлёта делегации Зиновьева «зарубили».
Зиновьев по этому поводу устроил публичный протест — встретился с западными журналистами и сделал заявление. На следующий день он пошёл сдавать партбилет. Секретарь партбюро, относившийся к Зиновьеву с симпатией, пытался отговорить его от глупого, с его точки зрения, шага. Профессор выслушал и ушёл, оставив партбилет секретарю. Дальше началась обычная в таких случаях свистопляска. Зиновьева даже умудрились исключить из Философского общества, в котором он не состоял. Тем не менее, в тот момент компромиссы ещё были возможны — но дальше начался процесс публикации «Высот», и все мосты были сожжены. Об этом нужно, опять-таки, сказать подробнее.
Не то чтобы Зиновьев всерьёз ожидал, что его книга будет немедленно издана. Но вообще-то в те годы практически любая сколько-нибудь вменяемая рукопись «из-под железного занавеса» вызывала интерес и могла рассчитывать на публикацию — хотя бы за счёт какого-нибудь цеерушного фонда. Но с «Высотами» дело шло туго. Как выяснилось позже, её отказались публиковать все русскоязычные издательства. Дмитриевичу текст очень показался и он взялся за издание 3. Рекламировал книгу даже Владимир Максимов, старый антисоветский зубр. Так или иначе, книга вышла — и, что называется, пошла. Книжка не просто вышла, а была переведена, прочитана.
Для русскоязычного сочинения, к тому же написанного отнюдь не набоковским языком и теряющего в переводе две трети гэгов и примочек 4 , полной намёков на малоизвестных на Западе людей, к тому же с весьма пессимистической моралью — можно говорить об успехе. Конечно, не таком, как у солженицынского «Архипелага», но всё-таки это был именно что успех. Разумеется, это перевело статус Зиновьева — находящегося, напоминаю, в пределах Отечества и не намеренного собирать чемоданы, во всяком случае, по доброй воле — ниже плинтуса. Его доисключили отовсюду, откуда ещё не успели, выгнали откуда только могли и начали потихоньку вредить. Досталось и родственникам — в частности, старшему брату, военному, почти дослужившегося до генерала, которого за отказ публично отречься от набедокурившего младшего выгнали из армии и выслали из Москвы. Вокруг семейства Зиновьевых образовалась пустота — та самая, схлопывающаяся. В частности, семейство Зиновьевых лишилось легальных источников заработка. Приходилось существовать на случайные деньги — фактически, на доброхотные даяния.
Зиновьев продолжал писать. Засим последовала реакция — по сравнению со сталинскими и даже хрущёвскими временами довольно мягкая. Зиновьева было решено выслать, причём тихо и без шума, по приглашению от какого-нибудь западного университета. Посадили бы, но в ту пору власть боялась «нового Солженицына» или даже «нового Синявского» и вышла установка «не связываться». Впрочем, «по приглашению» выслать строптивого профессора не получилось — пришлось жать масло, ставить сроки… В августе 1978 года семья Зиновьевых отправилась в Мюнхен — как все тогда думали, навсегда. Более того, в эту клоаку их затаптывают ногами либералы в особенности те, которые сами были прототипами зиновьевских персонажей. Последующее «обратное предательство» Зиновьева — то есть его возвращение в Россию и фактическое присоединение к «красной» оппозиции — тому весьма способствовало. Помню, как одна интеллигентная дама на возрасте, безумно гордившаяся любовно собранной антисоветской библиотекой с перепечатанным на машинке Солженицыным, ксеренным Шаламовым и т.
И та, и другая реакция, в общем, понятны, но нам сейчас неинтересны. Более того — смысл произведений Зиновьева в наименьшей мере состоит в их «антисоветском пафосе». Это не значит, что его там нет. Просто сейчас он идёт в ту же цену, что и, скажем, пафос Свифта, который в своих сочинениях тоже ведь тонко намекал на родную Британию. Но мы читаем «Гулливера» не за этим — и уж тем более не поэтому. Но для того, чтобы понять, чем именно зиновьевские инвективы отличались от прочей «антисоветчины», придётся малость углубиться в последнюю. А также поговорить о своеобразной зиновьевской социологии. Вся антисоветская литература, написанная на русском языке, целиком и полностью находится в русле той традиции, которая в своё время породила «критический реализм» и прочие «свинцовые мерзости русской жизни» от которых большевики впоследствии взялись лечить Россию по принципу similia similibus — и прописали русским свинцовые примочки.
То есть это была литература обличительная и разоблачительная — либо впрямую, с конкретными именами и обвинениями в лицо, либо «с эзопчиком», через «сатиру». Обвинения бросались либо отдельным людям скажем, Ленину или Сталину , либо каким-нибудь коллективными сущностям например, «Партии» или «бюрократии». В пределе они адресовались двум метасуществам — Власти и Народу. Власть обличалась опять же, если доводить дело до предельного поинта за её активность, народ — за его пассивность впрочем, активности народа — особенно русского — принято было тоже заранее бояться, потому как ничего хорошего антисоветчики от него не ждали. Отношения власти и народа описывались в категориях «строя» в данном случае «советского» , который и был основной мишенью критиков. Ибо, с их точки зрения, единственным источником всего хорошего и всего плохого в стране была именно власть и её конкретные действия. Зиновьев же демонстрировал совершенно иной подход к социальной реальности. Если с чем-то его сравнивать, то он был близок — как по стилю, так и по предмету основного интереса — к популярным в среде советских инженеров Паркинсону и Мерфи, то есть к жанру «иронических социологических трактатов».
Это очень специфический жанр, начатки которого можно усмотреть у великих сатириков прошлого, но по существу он родился во второй половине XX века. Это прямое художественное изображение общественных отношений на микроуровне, с карикатурными человечками-муравьишками, движимыми социальными законами. Зиновьев называл это «социологическим романом» — когда объектом литературного интереса становятся не герои и не их частные отношения, а то общее, которое через них просвечивает. Кстати: уж если искать западноевропейские корни зиновьевского творчества, то стоило бы обратить внимание не только на Свифта, но и на… Диккенса, чьи персонажи тоже деформированы «невидимыми социальными силами». К «обычной» литературе всё это имеет примерно такое же отношение, как попытка рисовальщика натюрмортов — скажем, каких-нибудь яблок на подносе — изобразить на холсте гравитацию, которая удерживает эти яблоки на подносе. Понятно, что такой рисовальщик неизбежно ударится в гротеск и сатиру: желание изобразить «саму тяжесть» неизбежно приведёт к тому, что яблоки получатся изрядно расплющенными. Но это вовсе не насмешка над яблоками — это именно что желание хоть как-то выразить, подчеркнуть то невидимое, что составляет основной предмет интереса. В этом смысле зиновьевские ушлёпки не более «сатиричны», чем паркинсоновские бюрократы.
Объектом зиновьевского интереса был не «советский строй», а советский образ жизни. Его Зиновьев считал первичным, а «власть» и её трепыхания рассматривал, выражаясь по-марксистски, как «надстроечное явление». Не то, чтобы оно было совсем незначимо, напротив — но огромная роль властных институтов в «совке», как и сами эти институты, были порождением советского образа жизни, а не наоборот. То же самое касается и «народа», в котором многие искали исток и причину советских ужасов. О нет, это было бы слишком хорошо. Зиновьев был уверен, что советская ситуация имеет отношение к свойствам советского народа разве что в своих лучших проявлениях после 1991 года он стал уделять этому моменту основное внимание. А вот советская мерзотина, напротив, имеет прямое отношение ко всем людям вообще. Зиновьев отказался рассматривать советские порядки как нечто сконструированное «сверху» или рождённое «от особенностей нации».
Он считал их в высшей степени естественными, природными, соответствующими самой природе человека. Советская власть, с его точки зрения, не исказила эту природу, а, напротив, убрала или сильно ослабила некоторые искажающие её факторы. Советская власть лишь дала ему шанс проявиться во всей своей красе. Под конец жизни ему это даже удалось. Однако к тому времени его первоначальная картина мира, с одной стороны, усложнилась, с другой, — подверглась сознательной деконструкции, осуществляемой отчасти в популяризаторских целях, отчасти в видах встраивания новых идеологем. Я буду излагать «систему Зиновьева» в том виде, в котором она представлена в его ранних книгах, начиная с «Высот» и кончая трактатом «Коммунизм как реальность». Разумеется, это во многом реконструкция, к тому же изрядно утрированная впрочем, тут Зиновьев, мастер «подчёркивания и выпячивания», меня бы понял. К тому же без такой утрировки многие важнейшие — и, заметим, наиболее скандальные — утверждения Зиновьева не могут быть поняты адекватно.
Начать придётся издалека — с традиционных воззрений на «человека как такового», то есть с тех антропологических предпосылок, которые Зиновьев отвергает. В наше время — читай, в последние два века — на Западе сложилось определённое представление о человеке как о биосоциальном существе, обладающего некоей иерархией потребностей. В самой банальной — и оттого de facto общепризнанной — модели они описываются так называемой «пирамидой Маслоу». Эта модель хороша тем, что она крайне проста, не конфликтует со здравым смыслом и с наблюдаемыми фактами, и притом ничем не обижает гомосапиенса как «высший вид». К тому же пирамидка совместима с вульгарным марксизмом, но при этом приемлема и для идеалистов. В общем, сплошь удобство. Устроена пирамида человеческих потребностей так. В самом низу — физиологические потребности: поддержание жизни и «низкие» удовольствия.
Выше идёт потребность в безопасности и защите. Ещё выше — потребность в коллективе принадлежности к социальной группе. Ещё выше — потребность в уважении и признании со стороны этого коллектива. И, наконец, на самом верху — потребность в самореализации начиная от творчества и кончая экстремальным спортом: всё сюда. Потребности упорядочены: если низшие не удовлетворяются в достаточно полном объёме, высшие просто не возникают. Сначала жратва, потом дом, потом компания, потом уважуха, потом выёживаться. Эту точку зрения на человека разделяют, в общем-то, все — конечно, с теми или иными оговорками. Оговорки могут занимать очень много места, но «самая кочерыжка» остаётся той же.
В принципе, это очень оптимистический взгляд на человека. Потому что в нём практически нет места для серьёзного онтологического зла. Разумеется, удовлетворение любой из указанных потребностей может быть осуществлено путём совершения каких-нибудь негодяйств — но сама потребность в негодяйствах отсутствует. Все человеческие желания и нужды справедливы и обоснованы. Плохими могут быть лишь средства их достижения. Зиновьев смотрит на социальный мир совершенно иначе. Основными потребностями человека как социального существа он видит потребность в обществе себе подобных — и одновременно желание от этого общества избавиться. Человек является не только социальным, но и антисоциальным существом.
Ненависть и отвращение к себе подобным ему свойственны в той же самой мере, что и потребность в них. Это типично диалектическое противоречие. Снимается оно в понятии доминирования. Доминирование — это ситуация, когда человек получает возможность обращаться с равными ему людьми как с низшими существами в идеале — как с животными или неодушевлёнными объектами. Это разрешение противоречия — человек оказывается одновременно и в центре общества, и вне его, выше его — доставляет доминатору наслаждение, а доминируемые страдают. Страдающим требуется адекватное утешение — в виде возможности доминировать над кем-нибудь ещё. И так далее — вплоть до последней беспомощной, шпыняемой жертвы, которой не повезло оказаться с краю. Страдание доминируемого часто является физическим, но не обязательно.
В целом, оно сводится к унижению. Унижение — ещё одно диалектическое понятие. Это, в общем-то, субститут убийства. По-настоящему униженный человек должен чувствовать, что его убивают. Но при этом он остаётся в живых, чтобы быть «убитым» ещё и ещё раз. В идеале, умирание символическое, но переживаемое как реальное может длиться всю жизнь. В принципе, ничего особенного в нарисованной картинке нет. Так устроены многие нечеловеческие сообщества.
Иерархия, доминирование, альфа-самец на верхушке и забитая «омега» — это всё «явления известные». Человек интересен только тем, что у него есть разум, а, значит, он может придумать много новых путей для достижения всё той же вечной, прадревней цели — унижать. Именно способность человека так страдать от унижения — и так наслаждаться чужим унижением — делает его уникальным существом, в котором социальность достигла своего наивысшего развития. Только человек способен испытывать столь захватывающее чувство счастья от осознания того факта, что, оказывается, можно одновременно находиться в обществе в обществе своих жертв и быть абсолютно свободным от этого общества, то есть господствовать над ним, то есть унижать, то есть символически и реально уничтожать других людей. Давить, давить, давить «таких же как он» — сапогом, словом, даже «всем своим видом» 5. Социум, таким образом, представляет собой машину по максимизации доминирования. Оно всегда стремится устроиться так, чтобы как можно большее количество особей могло удовлетворить свою страсть к унижению других. Все общественные институты, включая такие «с виду рациональные и полезные», как экономика, свободный рынок, или, скажем, государство и бюрократия, прежде всегослужат этой цели.
Они могут при этом выполнять ещё и другие функции которые считаются «главными» , но если они не обслуживают — или хотя бы недостаточно обслуживают — эту главную, то они либо деградируют, либо всё-таки начинают работать на Главную Человеческую Игру — то есть функционировать как механизмы унижения. Из этого следуют кое-какие интересные леммы. Так, например, получается, что главная задача власти — любой власти — обеспечить максимальному количеству людей максимальное удовольствие от низведения и курощания других людей. Прочие функции власти, включая так называемое «управление», вторичны и малозначимы. Власть не сводится к управлению, более того — она гораздо чаще мешает управлять. Вообще, управление есть «работа» и «дела», а заниматься делами недостойно начальника. Начальствование есть наслаждение само по себе. Оно существует для того, чтобы большие начальники могли вытирать ноги о меньших, а те нагибали подчинённых.
При этом иногда производится ещё и какая-то полезная деятельность — например, готовятся и принимаются какие-то разумные меры, направленные на улучшение общественной жизни. Но это скорее исключение из правила, чем правило. Вообще-то нормальная власть стремится не «управлять делами» и «брать на себя ответственность» за происходящее в обществе, а, напротив, скидывать с себя всякую ответственность, мешать всему полезному и разрушать чужой труд ибо ничто так не унижает людей, как уничтожение плодов их труда и помехи их труду и бесконечно куражиться — чем бессмысленнее, тем лучше. Власть всегда злонамеренна по отношению к подвластным и всегда хочет им зла. И это именно нормальное, естественное состояние «властной пирамиды»: для того, чтобы она функционировала иначе и приносила какую-то пользу, необходимы особые усилия наиболее разумной части общества. Но в нормальном, естественном своём состоянии власть ни для чего не нужна, кроме как для куража и разрушения. Власть — это всегда не только насилие, но и разрушение. Но именно поэтому мечты анархистов об «отмене» власти беспочвенны.
Если бы власть несла бы какую-то полезную функцию, её можно было бы чем-то заменить, устроиться как-то иначе. Но власть ценна сама по себе. Если людей лишить государства, значительная часть этих людей будет несчастна, потому что лишится главного и единственного своего наслаждения — вредить ближним и наслаждаться безнаказанностью. А это значит, что они снова выстроят машину власти. И общество не будет особо сопротивляться, ибо хочет, в общем, того же самого. Но не всё исчерпывается властью. Так понимаемой сфере властных отношений противостоит — и с ней сливается — другая сфера, которую Зиновьев назвал сферой коммунальных отношений, а господствующий тип взаимодействий в ней — коммунальностью. Это слово, навылет провонявшее страшным духом советских «коммуналок», стоит признать одним из самых удачных терминологических находок Зиновьева — по меньшей мере, столь же удачной, как гумилевские словечки «пассионарность» и «антисистема», ныне вошедшие даже в тощенький словарь отечественной журналистики.
Потому что это слово и в самом деле многое объясняет. Если кратко, то сфера коммунальных отношений — это область действий, направленных не на максимизацию доминирования, а на минимизацию собственного унижения. Выражается это, однако, не в бунте против системы доминирования, ибо эта система присуща человеческой природе, — так что бунтовать против неё способны лишь немногие личности, выдающиеся или безумные, но в любом случае восстающие против собственного естества то есть «извращенцы» — в прямом смысле этого слова. Нет, коммунальные отношения функционируют в рамках этой системы и не посягают на неё. Наоборот, они её укрепляют. Коммунальность, другими словами, — это темная, дурная сторона общинности трудно сказать, есть ли у нее вообще добрые стороны. Чтобы было понятно, о чём идёт речь, приведём два примера, из числа зиновьевских любимых. Один касается отношения социума к талантливым людям, другой — механизма коллективной травли одиночек.
Зиновьев в своё время написал эссе о судьбе таланта в обществе с сильной коммунальностью забегая вперёд: именно такое общество он считал «реально коммунистическим». Такое общество прекрасно видит, кто из его членов по-настоящему талантлив — и ненавидит таких людей, и старается причинить им максимально возможный вред. Единственное, что хоть как-то извиняет талант — это приносимая им польза, которую общество иногда «сквозь зубы» принимает но обязательно недооценивает, и всегда в максимально унизительной форме. В то же самое время это же общество постоянно воздвигает над собой ложных кумиров, бьёт челом каким-нибудь дрянным людишкам, сходит с ума от бездарностей. Однако настоящий талант в число этих кумиров никогда не попадёт даже случайно. Зато после смерти гений вдруг оказывается оценён и признан, и внезапно прозревшие современники принимаются молиться на его могилку и выплачивать персональные пенсии «вдове и потомкам» но особенно охотно — в том случае, когда потомков нет. И так далее — всё это у нас перед глазами. Выглядит это как изощрённое издевательство.
Но в рамках социологии Зиновьева всё объясняется довольно просто. Что такое «талантливый человек»? Это, с одной стороны, человек, выбивающийся из общего ряда. В рамках обычной звериной логики социума, это претендент на власть, «верхний». Но, с другой стороны, талантливый человек редко ведёт себя как «верхний»: если он талантлив, ему интереснее заниматься своим делом, а не куражиться и пановать. Общество чувствует себя обманутым и оскорблённым: гений как бы делает ложную заявку, претендует на то, чего не берёт. Короче, он ведёт себя как человек, которому налили водки, а он выливает её на землю. Для полноты картины представьте, что это происходит на глазах компашки алкашей 6.
В то же время «ложный кумир» в этом смысле честен. Бездарный и пустой, он любит не какое-то там «дело», а свою известность и порождаемую ею власть. Он цепляется за неё всеми лапками и готов ради неё на всё. Публика это чует пузом — и ей это нравится. Вознося над собой пустышку, люди как бы говорят себе и другим: «он вроде бы и лучше нас, но на самом деле такой же, как мы, и даже хуже». То есть это чувство, в какой-то степени эквивалентное палаческому «вроде они как мы, а я ведь могу из них фарша накрутить». Здесь обратное: «захотим, и они сдуются». Теперь рассмотрим феномен массовой травли.
С точки зрения социума, это экономичный механизм, позволяющий удовлетворить острейшую потребность множества людей вытереть об кого-нибудь ноги за счёт всего одного человека или небольшой кучки людей. Травимый одиночка при этом может совершенно ничем не выделяться среди всех прочих — просто ему не повезло, он оказался крайним. Как правило, несчастный стремится любой ценой «вернуться обратно», раствориться в коллективе — но коллектив не даёт ему этого сделать. Как ложный талант выпихивается вверх, чтобы задвинуть настоящий талант, так жертва выпихивается вниз, чтобы сохранить положение других и дать им их законное наслаждение — потоптать кого-нибудь, хоть на минутку да побыть в роли мучителя то есть начальника. Итак, коммунальность — это стихия «антивласти», но антивласти, которая не противостоит власти, а дополняет её. Это социальность в её чистейшем, дистиллированном виде. Но Зиновьев, во-первых, говорит о них открыто, и, во-вторых, признаёт их субстанциальность. Это именно суть человека, а не какие-то «внешние явления», которые можно преодолеть.
Преодолеть основное желание каждого члена социума — быть выше того, кто равен тебе, — невозможно.
Открываю и вижу: верзила, изображающий пьяного, душит Зиновьева. Сан Саныч занимался боксом, мог дать отпор. Но там был "шкаф"! Я на кухню - что бы такое взять оборонное: ножи, огромная латунная ступа... Хватаю из нее тяжеленный пестик, несусь обратно. Замахиваюсь, чтобы ударить амбала по голове, но не могу - боюсь убить человека... Попала в ключицу. Хруст костей, его рука упала плетью. Из любопытства заглядываю вниз, а там группа товарищей...
В конце июля 1978-го нас вызвали в ОВИР. И человек с редкой фамилией Иванов, не глядя на нас, сунул нам паспорта на выезд. Открываю - через семь дней мы должны вылетать. Спрашиваю: "А что так срочно? Ключевой вопрос Какой должна быть национальная идея страны? Ольга Зиновьева: Идея национальной идеи... Не понимаю, что мы ищем. У нас есть наша страна, русский народ. Это и есть национальная идея. Благополучие, благосостояние, перспектива, развитие, будущее, защита наших границ.
Надо помнить, что у тебя одна-единственная Родина, один-единственный народ, которому ты принадлежишь. Досье "РГ" Александр Александрович Зиновьев 29 октября 1922 - 10 мая 2006 - писатель, философ, публицист. Доктор философских наук. Автор около 40 книг. Единственный российский лауреат премии Алексиса де Токвиля. С 1940 по 1946 год служил в армии и участвовал в боях Великой Отечественной войны. С июня 1941 года обучался в летной школе Орши Белоруссия , которую в том же году эвакуировали в Горький, разместив в Тобольских казармах на Ворошиловском шоссе ныне проспект Гагарина. Мировую известность получил после публикации сатирического романа "Зияющие высоты".
Философ был связан с университетом при жизни, и после его ухода мы постоянно обращаемся к его трудам и к его памяти. Но такова была воля Ольги Мироновны Зиновьевой и автора памятника, Заслуженного художника России Андрея Николаевича Ковальчука: они считают, что скульптура должна находиться в более людном месте», — прокомментировал ректор КГУ Александр Наумов.
В университетах Китая начинают изучать наследие выдающегося советского и российского логика, философа, писателя, художника, поэта и патриота, именно в китайских городах планируется установление памятников, мемориальных досок. Создаваемый Международный центр науки и культуры «ЗИНОВЬЕВ-ЦЕНТР» ставит своей целью не только восстановить приоритет Российской Федерации в открытии миру интеллектуального наследия Александра Зиновьева, но и возглавить реализацию крупных международных проектов, направленных, в том числе, на борьбу с глобализацией «по западнизму» и попытками установления единого мирового порядка.
Вдова философа Зиновьева обратилась в СК РФ после оскорбления ее мужа
13 июня состоялось заседание Зиновьевского клуба, посвященное 20-летию возвращения философа Александра Зиновьева на Родину. Последнее интервью Зиновьева, новости культуры сегодня, 11 мая 2006. Последнее интервью Зиновьева, новости культуры сегодня, 11 мая 2006. «Мы обязаны переумнить Запад», — эти слова выдающегося русского мыслителя Александр Зиновьева напомнил Сергей Миронов на концерте в Колонном зале Доме союзов. В ходе лекции Ольга Мироновна Зиновьева рассказала о творческом пути Александра Александровича, о его художественном и публицистическом наследии.
Что происходит с миром? Размышления Александра Зиновьева
Иногда ошибались, наверное. Иногда по ходатайству или из жалости отправляли лечиться тех, кого в общем-то надо было в лагерь или к стеночке. Основной поток был в лагерь, потому что рабочая сила на лесоповале и т. Если антисоветчика отправили при Сталине в психушку, этот антисоветчик наверняка был реальный псих.
Можно быть психом и при этом успешно заниматься математи- кой и пр. И интересные мемуары вдобавок писать. И, кстати, Зиновьев при Сталине таки не попал ни в психушку, ни в лагерь.
Эти обстоятельства могли бы в случае привлечения ЗИНОВЬЕВА к уголовной ответственности послужить причиной для признания его судом психически больным с направлением на принудительное лечение. С учетом развязанной на Западе кампании вокруг психиатрии в СССР эта мера пресечения представляется нецелесообразной. В «Исповеди отщепенца» он никогда не шутит по своему поводу: он там — одинокий талантище, начинавший вундер- киндом.
Да ладно, у каждого есть недостатки и случаются промахи, это же известно почти всем. Посмейся над своими слабостями и ошибками сам — и над ними вряд ли захотят посмеяться другие. Ан нет же, у Зиновьева его дражайшая особа — это святое.
Как ни крути, люди существенно различаются… — задатками; — творческими и т. Нельзя ведь сказать, что общество стремится развить задатки каждого до как можно больших общественно-полезных способностей, предоставить каждому возможности для наиширочайшего применения этих способностей, а позже как можно адекватнее воздать каждому за заслуги. На самом деле люди в основном стремятся получше устроиться самим и устроить своих потомков — независимо от своих и потомочьих способностей — и попутно при случае нагадить конкурентам.
Если они кому-то помогают в карьере, то чаще исходя из расчёта на непосредственные личные выгоды, а не ради общего блага. Как им ни внушай, что так поступать — неправильно, нестратегично, инстинкты всё равно возьмут своё. Поэтому сплошь и рядом оказывается, что кто-то недооценён и недоиспользован, а кто-то взялся за то, чего не потянет, или получил незаслуженное.
Презрение к «низшим» и ревность к чужой славе характерны для всех трёх вариантов. Для 1-го и 2-го характерно самолюбование, для 2-го и 3-го — раздражение на окружающих, на общество. Вполне наслаждаться своей манией величия могут только маньяки 1-го типа, а для остальных она — скорее средство получения передышек между окунаниями в дерьмо социальных отношений.
Всякий способный человек не без амбиций балансирует на грани мании величия: если он успешен, то может дать слабину по 1-му варианту, а если не успешен, то по 2-му. О 2-м варианте. Чем враждебнее обстановка, в которой пребывает амбициозный индивид, тем больше вероятность его срыва в бред собственного превосходства.
Мания величия для такого человека оказывается перебором в психической защите от недружественности и обусловленных ею неудач. То есть, мания величия — это что-то вроде психической мозоли. Если какого-то способного человека довели до мании величия, надо в разбираться в первую очередь не с этим человеком, а с его окружением: возможно, ненормально оно, а не он.
Если окружение перестанет травмировать индивида в связи с его стремлением к самореализации, его мания пройдёт. Умные люди болезненно реагируют не на то, что им что-то не до- сталось, потому что досталось лучшим, чем они, или хотя бы не худшим, а на то, что вперёд вырываются заведомо более слабые, зато скучковавшиеся с другими слабыми, которых много, тогда как сильные — в меньшинстве и вдобавок слишком увлекаются креативом и т. Таким образом, существование у Александра Зиновьева мании вели- чия говорит только о повышенной уязвимости его психики а она повышенно уязвима у большинства креативных людей и о том, что он пребывал в преимущественно недружественной среде.
Кстати, на появление признаков мании величия недружественная среда реагирует ещё большей недружественностью, чем только усугу- бляет манию величия у творческого страдальца. Издёрганный окружа- ющими маньяк, чтобы снимать психическое напряжение, вынужден прибегать к употреблению алкоголя… Зиновьев — интеллектуал не самого высокого уровня, но он на- верняка был выше большинства успешно писавших и публиковавшихся, не говоря уже о руководящих товарищах и основной массе трудящих- ся. Отсюда его трения, его мания, его пьянство, его антисоветс- кость, его эмиграция, его ресталинизация.
Стихи я сочинял легко и на любые темы, часто — на пари.
На этом фоне терялось то, что было действительно ценным. Чувствовать музыку, улавливать ритм и рифму важно и в акте поэзии, и в акте любви. Виктор Штембер. Музыкальный момент. Четыре последние строчки — типичный Николай Олейников «Для наслаждения — девица, для насыщенья — чечевица» и мн. Но тут необходимо знать и помнить, что жемчужины олейниковской поэзии возникли, образно выражаясь, в мантии графоманского стихотворчества, куда Николай Макарович вынужден был поневоле погрузиться, работая редактором ленинградских детских журналов в 1920—1930-х годах. Тебя в нем нету. Ну и что же? Поповская муть.
Не касаясь содержания этих стихов, написанных в 1982 году, нельзя все-таки не заметить, что при всей искренности формально они восходят к пастернаковскому «Гул затих. Я вышел на подмостки…». Андрей Вознесенский, «Ностальгия по настоящему», 1972 г. Нет, конечно, смысла печатно придираться к зиновьевским стихам. Я лишь хочу объяснить читателю, почему никак не мог написать к ним предисловие, не покривив при этом душой: Александр Зиновьев, по собственному его выражению, «не сошел за поэта» — в том смысле, в каком «сошли», допустим, Пушкин и Боратынский и другие классики, разумеется, но именно эти упомянуты здесь не случайно. Даже те стихотворные вставки, что выглядели вполне естественно и весьма остроумно в «Зияющих высотах», написанные как будто от лица гротескных жителей Ибанска, пожалуй, совершенно иначе воспринимались бы отдельно от прозаического текста. В монографии, посвященной Зиновьеву и вышедшей в 2016 году в знаменитой молодогвардейской книжной серии «ЖЗЛ», Павел Фокин, в частности, пишет: «Голоса у Александра не было, слуха тоже…» Два десятка лет назад, бродя по центру Москвы с литинститутским приятелем после защиты диплома, мы обсуждали волновавший обоих вопрос: по какому типичному признаку, свойству можно отличить поэта в общей людской массе? Перебрали кучу признаков и свойств и остановились на одном-единственном — наличии развитого музыкального слуха, без которого человек не чувствует тончайшую гармоническую стройность сложнейшей в техническом исполнении поэтической речи. Итак, предисловие написано не было. А затем произошло вот что.
В 2020 году Ольга Мироновна Зиновьева пригласила меня на концерт в московской Библиотеке искусств им.
Если говорить с социологической точки зрения, никакой обоснованности в этом нет и быть не может. Я говорил о том, что нужно менять понятийный аппарат. Обещают: мы улучшим то, поднимем это, усовершенствуем то — все это нужно, но совершенно не значит, что это будет сделано. Это разные вещи — «сказано» и «сделано». В той ситуации, в которой мы сейчас живем, обещания никого ни к чему не обязывают.
Обещают что угодно, но ответственности за сказанное никто не несет. Люди, которые дают обещания, заранее предполагают, что ничего сделано все равно не будет. Это не значит, что совсем ничего не делается. Просто делается другое и по-другому. И серьезная социологическая теория должна об этом говорить. Александр Зиновьев - Очень сложно понимать и разбираться во всем этом, потому что мало информации.
От такого хлама, как информация, на планете просто некуда деваться. А вот чего стоит вся эта информация, это уже другой вопрос. Мир вообще, с интеллектуальной точки зрения, захламлен настолько, что потребуется столетие, чтобы его очистить. Я как социолог пытался анализировать, конечно. Сейчас мне это надоело. Хотя люди произносят слова и умные фразы.
Нужно изучать то, что происходит. На что нужно обращать внимание и расставлять акценты? Я и в лучшие времена никогда советы не давал, поскольку я аналитик и исследователь. В нынешней ситуации тем более давать советы в этом океане болтунов — просто безумие. Я предлагал и предлагаю только одно — научное понимание реальности и ее анализ. Этому нужно учиться с нуля.
Обучать людей понимать и анализировать действительность — важная задача. Сейчас Россия, да и весь мир, оказались в нулевом положении. Произошло колоссальное снижение интеллектуального уровня всего человечества. Это тотальное снижение, которое охватило буквально все сферы человеческого бытия. Это снижение — знамение времени. Как оно будет преодолеваться, какими путями?
Пока я не вижу реальных путей. Вряд ли и в мире сейчас найдется группа людей или исследовательский институт, которые способны выполнить эту задачу. Это тотальное интеллектуальное снижение охватило почти все страны. Можно говорить о том, что изменился интеллектуальный тип поведения и жизни людей. Интеллектуальные механизмы, управляющие людьми, стали совсем другими. В этом есть своя закономерность.
В конце 1970-х - начале 1980-х гг. В них автор в специфическом научно-художественном жанре воспроизводил образ жизни советского общества, показывал характерные для него человеческие типы и взаимоотношения в коллективе. Сюжетные линии фактически заменялись калейдоскопом ситуаций, в которых отношения между индивидуумами раскрывались через их разговоры и поступки. При этом персонажи, выступавшие как носители определенных социальных функций, часто не имели собственных имен и обозначались выполняемыми ими ролями "мыслитель", "болтун", "претендент" и др. В 1981 г. В ней утверждалось, что ключевым для понимания сложившегося в СССР классического типа "реального коммунизма" является анализ "коммунального" аспекта человеческой жизнедеятельности. По мнению автора, этот аспект доминировал в советском обществе над профессиональным аспектом и охватывал взаимоотношения людей в первичных коллективах - "клеточках" коммунистического общества. В 1980-х гг.
Александр Зиновьев также выпустил ряд произведений поэмы "Мой дом - моя чужбина" и "Евангелие для Ивана", социологические повести "Иди на Голгофу" и "Живи" , в которых была представлена его этическая позиция. Автор исходил из того, что в пространстве социальности, определяющейся законами "экзистенциального эгоизма", нет места для человеческой свободы и морали. При этом идеальное переустройство общества, предлагавшееся марксизмом и другими идеологиями, оказывается недостижимым. Сформулированное же Зиновьевым "учение о житии" предполагало противостояние личности жестким общественным установкам и стремление к сохранению человеческого достоинства. В конце 1980-х гг. Высшая аттестационная комиссия отменила постановление 1977 г. В 1990 г. В дальнейшем в 1990-х - 2000-х гг.
В июне 1993 г. Он принял участие в работе организованного РАН круглого стола "Возрождение России: концепции и реальность". В 1995 г. Феномен западнизма" анализ социального строя западных стран и социологический роман "Русский эксперимент" критика сложившегося в РФ "социального гибрида" - смеси западных заимствований, советского наследия и элементов дореволюционного прошлого , в 1997 г. В 1999 г. Александр Зиновьев получил паспорт гражданина РФ, стал постоянно проживать в Москве. В том же году возобновил работу на философском факультете МГУ им. Ломоносова стал профессором кафедры этики , а также начал преподавать в Литературном институте им.
Опыт сотворчества
Все публикации за 2024 год. В 1976 году за «антипатриотичность» Александра Зиновьева исключили из Коммунистической партии, лишили научных званий и уволили из института философии. Выходящая в серии «ЖЗЛ» книга «Александр Зиновьев: Прометей отвергнутый» наверняка станет катализатором распространения зиновьевских идей. В 1976 году за «антипатриотичность» Александра Зиновьева исключили из Коммунистической партии, лишили научных званий и уволили из института философии. Александр Зиновьев. Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости.