Новости мост через вечность ричард бах

О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам.

Мост через вечность

Предпоследняя глава "Моста через вечность", когда герои отвечают на любые, и прежде всего смысловые вопросы зала, доказала мне, что Бах познал свой смысл. Скачать книгу Мост через вечность, автор Ричард Бах бесплатно в fb2 формате. МОСТ ЧЕРЕЗ ВЕЧНОСТЬ, возвышающийся над морем времени, где мы радуемся приключениям, забавляемся живыми тайнами, выбираем себе катастрофы, триумфы, свершения, невообразимые происшествия, проверяя себя снова и снова, обучаясь любви. «Мост через вечность» (англ. The Bridge Across Forever) — роман Ричарда Баха 1984 года. Ричард Бах. Жанры/тематика. Проза для взрослых.

Ричард Бах. Мост через вечность

• «Мост через вечность»
• Мост через вечность Ричард Бах
• Мост через вечность Ричард Бах
• Мост через вечность - Бах Ричард
• Похожие книги
• Оглавление:

Ричард Бах. «Мост через вечность»

Вполне возможно! Я перевел двигатель на малый газ, поддернул нос Флайта немного вверх, чтобы он потерял скорость. Затем до отказа вывел руль направления влево, и выжал ручку на себя до упора. С земли это должно было выглядеть так, словно старая этажерка вдруг вышла из повиновения. Нос самолета рванулся вниз, цветные штрихи смерча, в который вдруг превратился мир, все быстрее и быстрее вертелись вокруг моих летных очков.

Как долго тебя не было рядом со мной, мой дорогой друг — родная душа, моя милая, мудрая и таинственная прекрасная леди? Ты подойдешь к краю толпы, не вполне осознавая, зачем, с любопытством созерцая живой, ярко раскрашенный кусок истории, вертящийся в воздухе. Взбрыкивая и глухо подвывая, биплан несся вниз. С каждой секундой вихрь становился круче, плотнее и громче.

Вращение: а теперь: стоп. Ручка — вперед, жестким нажатием на правую педаль перебрасываем руль слева направо. Размытые очертания делаются четче, скорость растет, один, два оборота, после чего вращение прекращается, и мы мчимся прямо вниз с максимально возможной скоростью. Сегодня она должна здесь появиться, — думал я, — ведь она тоже одинока.

Потому что она уже знает все, что хотела узнать самостоятельно. Потому что в мире есть лишь один-единственный человек, к встрече с которым ведет ее судьба, и этот человек в данный момент управляет этим вот самым аэропланом. Крутой выход, убираем газ, выключаем двигатель, винт застыл: Планируем вниз, беззвучно скользя к земле, приземляемся с таким расчетом, чтобы замереть прямо напротив толпы.

Не правы те, кто пытается сравнивать роман с авторской биографией и проводить параллели. Они действительно однажды приходят, берут тебя за глотку и сажают за письменный стол... Меня долго удивляла концепция автора. И его принципы. Книга скушала мне мозг, но я не жалею, что прочитал. Оценка: 7 [ 2 ] nadya. Абсолютно согласна с mommus! После прочтения... Господи, ну наконец-то хоть кто-то меня понимает, хоть кто-то мыслит как я! Значит есть надежда! Значит все-таки мир таков, каким я его представляла! Это все убило. Я вдруг поняла — это сказка. И что теперь... Оценка: 10 Anton Tarasov , 5 февраля 2011 г. Одна из лучших книг прочитанных мной Оценка: 10 [ 2 ] zhivaev , 5 января 2009 г. Да, была когда-то одной из самых любимых книг. Да и сейчас, пожалуй, поставлю высшую оценку. Жаль, правда, что сам автор полностью опроверг своими действиями все, что написал... Оценка: 10 XabbaXen , 29 декабря 2008 г. Два взгляда на любовь. И, наоборот, лучшие мысли, которые приходили ЕЙ в голову, были невзначай подсказаны мной. Я всегда придерживался первого.

Она садилась в закругленную кабину, заводила мотор, прятала свои волосы в защитный шлем и для развлечения каталась по пастбищу в маленьком самолетике, обещая научиться летать в нем, когда у нее будет достаточно времени. Наверное, благодаря приятному возбуждению, которое владело мной в течение первого месяца возобновившихся полетов, однажды вскоре после этого ночью мне приснился самый необычный сон. На Птеродактиле, в котором вместо одного было два места, я пролетел высоко над туманным серебристым мостиком и приземлился на холме, покрытом зеленой травой, возле громадного места для собраний - аудитории под открытым небом, войдя внутрь, все еще одетый в свой яркий комбинезон, я сел и ждал, упираясь подбородком себе в колени. Мне никогда раньше не снилось, подумал я, что я прихожу раньше туда, где что-то еще не вполне готово. Через минуту или две я услышал звук у себя за спиной. Я обернулся и сразу узнал его. Он узнал меня. Это был я-из-прошлого, выглядевший несчастным. Это был я-пять-лет-назад, закованный в скорлупу своих желаний, которые стали броней, и пытающийся понять, куда он попал. Почему-то было приятно увидеть этого человека, и меня охватил порыв любви к нему. Но мне с разу же стало жаль его: он был одиноким на грани отчаяния, и это было заметно. Он так много хотел спросить, но так мало отваживался понять. Я встал и улыбнулся ему, вспоминая это время в прошлом. Он боялся встреч за пределами обычного времени, но никогда не опаздывал. Он чувствовал себя не в своей тарелке, сомневаясь, кто я. Если ты не уверен, думал я, почему бы тебе не спросить? Я вышел с ним наружу, зная, что он будет чувствовать себя более по-домашнему возле аэроплана. У меня были все ответы на его вопросы, я мог указать ему причину его страданий и одиночества, мог объяснить ему все его ошибки. Однако эти ключи, которые творили волшебство в моих руках, были для его рук подобны раскаленному докрасна железу. Что мне оставалось сказать? Я показал ему самолет, рассказал об управлении им. Забавно, подумал я. О полетах рассказывает ему тот, кто сам годами уже не летал ни на чем, кроме сверхлегких машин. Возможно, он одинок, но несомненно, что он - намного лучше управляет аэропланом, чем я. Когда он уселся на свое место, я крикнул "От винта! Эта произошло так спокойно и так не похоже на то, что было раньше, что на мгновенье он забыл, зачем решил встретиться со мной, забыл, что аэроплан - это декорация, а не цель нашего сновидения. Как мне описать его жизнь? Игра, думал я. Парень переживает соблазнительную эпопею внезапного приобретения денег и наблюдает последствия того, что происходит с невинным ее героем и его друзьями, когда все это раздувается вокруг него, а его мир разваливается на куски. Однако в эту минуту он, как ребенок с игрушкой, ведь он так сильно любит аэропланы. Как легко быть сострадательным, думал я, когда ты видишь, что неприятности не у кого нибудь другого, а у тебя. На высоте тысяча футов я отпустил рычаги управления. Он летал с легкостью, осторожно и мягко в машине, всей прелести которой даже не мог себе вообразить. Я знал, что эти события во сне - как бы мое шоу, и что он ждет, чтобы я что-то рассказал ему. И все же этот человек был так уверен в том, что понял все, что мог когда-либо понять! Я чувствовал, что в нем будто скрыта сжатая пружина, которая отталкивает от него все знания, которые освободили бы его. В ответ я прикоснулся к кнопке глушения на рычаге газа. Пропеллер завращался медленнее, остановился, и мы стали планеристами. Урокам управления аэропланом он не оказывал сопротивления. Несколько минут полета - и он был готов побежать и купить Птеродактиль. У него было для этого достаточно денег; он мог приобрести сотню Птеродактилей, если не принимать во внимание то, что в его время эта было невозможно, не было даже чертежа на бумаге. Купить этот аэроплан не было никакой возможности, и это было хорошим поводом для того, чтобы я мог начать разговор о его сопротивлении изменениям. Я попросил его сказать мне все, что он знает об этом аэроплане и об этом парне, который сидит в нем в снегозащитном костюме. Я не был удивлен, когда он ответил на этот вопрос. Он знал, и только ждал, пока его спросят. Через некоторое время по ходу нашего полета я сказал ему прямо,что знаю ответы на все его вопросы и что не сомневаюсь в том, что он не будет слушать их. Это то, что ты сделаешь, - сказал я ему. При этом ты получишь совсем другую свободу, которая так прекрасна, что ты даже не можешь себе вообразить... Он не слышал ничего, что я сказал после слов "жениться на Лесли"; он едва не вывалился из кабины - так он был удивлен. Какой долгий путь предстоит ему пройти, думал я, тогда как он глотал воздух и переводил дыхание.

На это фоне герой развивает некие полеты во сне, к которым приобщает и жену - во имя спасения китов - КАК БЫ и еще разных подобных Глобальных Целей. Разумеется, жажда славы толкает на поиск единомышленников - почти что….

Ричард Бах - Мост через вечность

Ричард Бах, "Мост через вечность". Смотрите все цитаты на тему. Ричард Бах. Жанры/тематика. Проза для взрослых. до примитивизма и полного отсутствия фантазии. Мы — мост через вечность, возвышающийся над морем времени, где мы радуемся приключениям, забавляемся живыми тайнами, выбираем себе катастрофы, триумфы, свершения, невообразимые происшествия, проверяя себя снова и снова, обучаясь любви. Мост через вечность. 1) Может быть, у совершенных нет родных душ потому, что они переросли все человеческие потребности?

Сорок семь

Таковой была высота моих стен тогда во Флориде. Большинство из тех, кто знал меня из телепрограмм, по журнальным обложкам или случайной газетной заметке, были людьми, которые даже не догадывались, как я признателен им за их учтивость и уважение моего права на личную жизнь. Меня очень радовала почта, приходившая на мой адрес. Мне было приятно, что существует множество читателей, для которых те странные идеи, которые я любил, имели смысл. В мире существовало много людей из разных стран, мужчин и женщин любого возраста и любой профессии, которые искали и обучались новому. Этот круг был больше, чем я когда-либо раньше мог себе вообразить. Вместе с восторженными письмами иногда приходили несколько посланий другого типа: используйте мою идею, помогите мне напечататься, дайте мне денег, или вас ждут адские муки. По отношению к своим почитателям я ощущал теплую симпатию и посылал им в ответ открытки, а против других возводил новые тяжелые железные стены и ковал мечи, убирая на время гостеприимный коврик у своей двери. Я был более скрытным, чем когда-либо раньше мог предположить. Я просто плохо знал себя раньше, или изменился?

Все чаще и чаще в те дни, месяцы и годы я предпочитал оставаться дома в одиночестве. Обремененный своим большим домом, десятью аэропланами и целой паутиной предрассудков, я мог так никогда и не проснуться. Я посмотрел с пола на фотографии на стене. Это были изображения аэропланов, которые значили для меня все. Там не было ни одного человека, — ни одного. Что случилось со мной? Раньше я нравился себе. Почему же я не нравлюсь себе сейчас? Я спустился по лестнице в ангар, толчком открыл дверцу кабины и вскочил в нее.

Летая в этом аэроплане, я встретил Кэти, подумал я. Привязные ремни для плеч, поясной ремень, открыть топливный кран, подкачать топлива, зажигание — ПУСК! Не выполнила моих условий и пытается заставить меня жениться. Будто бы я никогда не объяснял ей всех отрицательных сторон вступления в брак и не показывал, что я только частично похож на того мужчину, который бы идеально соответствовал ей. Через полминуты после взлета я быстро набрал высоту, поднимаясь на две тысячи футов в минуту, а ветер бил по моему шлему и перчаткам. Как я люблю это! Очень медленный переворот, за ним другой, и так до шестнадцати. Небо чисто? Вот это да!

Зеленая равнинная местность во Флориде. Озера и болота величественно поднимаются справа от меня, становятся огромными и широкими над головой и исчезают из виду слева. Горизонтальный полет. Затем — РАЗ! Вытягиваю самолет вверх до полной остановки, нажимаю на левую педаль, ныряю отвесно вниз, тогда как ветер завывает в расчалках между пластинчатыми крыльями. Затем отвожу рычаг вперед и лечу вверх ногами, пока скорость не достигнет 160 миль в час. Я откидывают голову назад и смотрю вверх на землю. Резко отвожу рычаг назад, сильно жму на правую педаль, и биплан начинает переворачиваться обратно. Его правое крыло замедляется, он дважды оборачивается вокруг своей оси, а зеленое небо и голубая земля делают двойное сальто.

Рычаг вперед, левая педаль и — ФИТЬ! В течение доли секунды пять земных тяжестей вдавливают меня в сидение. Панорама передо мной сужается до маленькой светлой точки на сером фоне, я ныряю вниз до высоты ста футов над летным полем, а затем после набора высоты снова перехожу на горизонтальный парадный полет. Это проясняет ум. Зеленые мхи, с ревом приближающиеся к лобовому стеклу, и болото, заросшее кипарисами и кишащее аллигаторами, вращающееся со скоростью один оборот в секунду вокруг головы. Но сердце по-прежнему одиноко. Двенадцать Некоторое время мы играли, не проронив ни слова. Лесли Парриш спокойно сидела со своей стороны орехово-сосновой шахматной доски, я — со своей. На протяжении девяти ходов в захватывающем дух миттельшпиле в комнате стояла тишина, нарушаемая лишь тихим звуком передвигаемых с места на место коня или ферзя да изредка — приглушенно-резким «гм» или «эх», когда, делая ход фигурами, шахматисты рисуют собственный портрет.

Г-жа Парриш не блефовала и не была обманута сама. Она играла прямо и открыто и была сильным шахматистом. Я украдкой наблюдал за ней и улыбался, хотя она как раз захватила моего слона и грозилась на следующем ходу взять коня, — такую потерю я вряд ли мог себе позволить. Я впервые увидел это лицо за много лет до того, как мы встретились — самым важным из способов. После секундной паузы дверь с грохотом закрылась. Серо-голубые глаза ответили мне благодарным взглядом. Я встретил этот взгляд, задержавшись не более чем на четверть секунды, говоря этим, что мне было приятно подождать, затем вежливо отвел глаза. Проклятая вежливость, подумал я. Какое прекрасное лицо!

Где я видел ее — в кино, по телевизору? Я не осмеливался спросить. Мы поднимались молча. Она была мне по плечо; золотые волосы вьются и подобраны под шапку цвета корицы. Одета не как кинозвезда: выцветшая рабочая блуза под курткой от военно-морской формы, голубые джинсы, кожаные ботинки. Какое милое лицо! Она здесь на натурных съемках, подумал я. Может, она — в составе съемочной группы. Какое это было бы удовольствие — познакомиться с нею.

Но она так далека: Разве это не интересно, Ричард, как бесконечно она далека? Вы стоите, разделяемые тридцатою дюймами, но нет способа преодолеть пропасть и сказать: «привет». Если б только мы могли изобрести способ, думал я, если бы только это был мир, в котором незнакомые люди могли бы сказать друг другу: «Ты мне нравишься» и «Я бы хотел знать, кто ты». С кодом: «Нет, спасибо», если симпатия не окажется обоюдной. Но такой мир еще не создан. Полуминутный подъем завершился в молчании. С тихим шумом дверь открылась. Поспешно, почти бегом, она прошла по холлу к своему номеру, открыла дверь, вошла, закрыла ее за собой, оставив меня в коридоре одного. Мне бы так хотелось, чтобы ты не уходила, думал я, заходя в свой номер, через две двери от нее.

Мне бы так хотелось, чтобы тебе не нужно было убегать. Делая ход конем, я мог изменить направление угрозы на доске, смягчить ее атаку. Преимущество было у нее, но она не выиграла, — пока еще. Конечно, думал я. Угроза NхР, NхR! Я сделал ход и снова наблюдал за ее глазами, любуясь красотой, удивительно невозмутимой перед моей контратакой. Через год после нашей встречи в лифте я предъявил иск режиссеру фильма по поводу сделанных им без моего одобрения изменений в сценарии. Хотя суд потребовал от него убрать некоторые худшие изменения, я едва мог удержаться, чтобы не крушить мебель, когда обсуждал с ним этот вопрос. Необходимо было найти посредника, через которого каждый из нас мог бы говорить.

Посредником оказалась актриса Лесли Парриш, женщина, которая поднималась вместе со мной из вестибюля на третий этаж. Рейдж таял, разговаривая с ней. Она была спокойна и рассудительна, — я ей сразу доверился. На сей раз в Голливуде хотели экранизировать мою последнюю книгу. Я поклялся, что скорее готов увидеть повесть сожженной, чем позволить исковеркать ее в экранном варианте. Если это должно было осуществиться, то не будет ли лучше сделать это моей собственной компании? Лесли была единственным человеком, которому я доверял в Голливуде, и я вылетел в Лос-Анжелес переговорить с нею еще раз. На приставном столике в ее офисе стояла шахматная доска. Шахматы для офиса — это чаще всего каприз дизайнеров, — созданные прихотливой фантазией ферзи, слоны, пешки разбросаны наобум по доске.

Это были деревянные шахматы с 3,5-дюймовым королем на 14-дюймовой доске, развернутой углом к правой руке игрока, и с обращенными вперед фигурами коней. Я не был лучшим игроком в городе, но не был и плохим. Я играл с семи лет и был довольно самонадеян за шахматной доской. Она взглянула на часы. Ее победа ошеломила меня. То, как она выиграла, рисунок ее мыслей на шахматной доске вновь и вновь очаровывали меня. Во время следующей встречи мы играли на две лучшие партии из трех. В следующем месяце мы создали корпорацию. Она усадила меня за решение вопроса о том, как сделать фильм с наименьшей вероятностью провала, и мы сыграли на шесть лучших партий из одиннадцати.

После этого не требовалось встреч. Я бы примчался в своем новоприобретенном самолете, 8-тонном реактивном, бывшей собственностью ВВС, из Флориды в Лос-Анжелес, чтобы провести с Лесли день за игрой в шахматы. Наши партии стали менее состязательными, допускался разговор, на столе — печенье и молоко. На ее части доски ситуация была угрожающей. Прелестный ход, не правда ли? Кровь отхлынула у меня от лица. Шах, — я ожидал его. Ферзь был сюрпризом. Вот те на: Хм: Ход найти можно и очень симпатичный.

Но я ускользну, как тень. Зверь, г-жа Парриш, этак, словно тень, ускользнет: Иногда зверь выкручивался, иной раз его отправляли в загон и наносили полное поражение только затем, чтобы позже подать кусочек пряника; и новая его попытка увлечь ее в свои силки. Какая странная алхимия наших отношений! Я предполагал, что у нее есть множество мужчин для романов, так же, как у меня — женщин. Предположения было достаточно: никто из нас не любопытствовал, каждый с глубочайшим уважением относился к личной жизни другого. Как-то посреди партии она сказала: «Сегодня в Академии — фильм, который мне надо посмотреть. Режиссер был бы доволен. Пойдемте со мной? Я никогда не бывал в театре Академии.

Я ощущал некий романтический ореол, проезжая мимо здания. И вот я был внутри, на новом фильме со множеством кинозвезд. Как странно, думал я, моя простая летная жизнь вдруг оказалась тесно связанной с миром Голливуда, — благодаря книге и другу, который почти всегда меня побеждает в любимой игре. После фильма, когда сквозь сумерки она вела машину на восток, к проспекту Санта Моники, меня внезапно осенило вдохновение: — Лесли, не хотите ли: — Лесли, не хотите ли: хот-фадж с мороженым? Она отшатнулась. И партию в шахматы? Вы не заметили, что я сижу на крупах, сырых овощах и йогурте и даже печенье только изредка во время партии в шахматы? Поэтому вам нужно свежее мороженое. Как давно вы его ели?

Только честно. Если это было на прошлой неделе, так и скажите — на прошлой неделе. В прошлом году! Похоже на то, что я ем мороженое? Посмотрите на меня! Впервые я посмотрел. Я откинулся на сиденье; я был поражен, обнаружив то, что самый тупой мужчина замечал сразу, — передо мной была чрезвычайно привлекательная женщина, и мысль творца, создавшего совершенное лицо, в полной гармонии с ним создала и тело. За эти месяцы моего знакомства с нею я видел очаровательную бестелесную фею, ум, в котором были танцевальные па, справочник по кинопродукции, классическая музыка, политика, балет. Можно сказать, что я питаюсь мороженым?

Нельзя сказать! Это определенно НЕ такое тело, какое бывает от мороженого! Позвольте вас заверить: — Я сгорал от смущения. Какая глупость, — подумал я, — взрослому мужчине: Ричард, смени-ка тему поскорее! Если вы сможете там свернуть, мы бы получили прямо в руки, горячее, маленькое, прямо сейчас: Она посмотрела на меня и улыбнулась, давая понять, что наша дружба осталась невредимой; она поняла, что я впервые обратил внимание на ее тело, и она не возражала. Но ее мужчины, подумал я, возразили бы наверняка, и это создало бы проблемы. Без обсуждений, не произнеся ни слова, я выбросил мысли о ее теле из головы. Для романа у меня была великолепная женщина; чтобы иметь друга и партнера по бизнесу, мне нужно было поддерживать отношения с такой Лесли Парриш, какой она и была со мной. Тринадцать — Это не конец света, — спокойно сказал Стэн еще до того, как я сел по другую сторону его стола.

Товарная биржа Западного побережья вчера потерпела крах. Они застрахованы на случай банкротства. Ты потерял немного денег. Мой финансовый менеджер всегда имел заниженные данные, потому, как только он это произнес, мои губы сжались. Я сглотнул. Как дела в торговой палате в Чикаго? Я уверен, временные. У тебя сейчас самый длинный ряд убытков, который мне когда-либо приходилось регистрировать. Так не может продолжаться все время, но пока ситуация не из лучших.

Ты потерял около 800 тысяч долларов. Он называл большую сумму, чем та, которая у меня была! Как мог я потерять больше, чем имел? На бумаге! Он, должно быть, имеет в виду бумажные потери. Невозможно утратить больше денег, чем имеешь. Если бы я был способен что-нибудь изучить о деньгах, возможно, было бы хорошо уделить этому более пристальное внимание. Но мне пришлось бы учиться на протяжении месяцев; обращение с деньгами — это не полеты, это удушающе тоскливое дело; трудно разобраться даже в схемах. Но если бы у меня был выбор, я бы предпочел не терять.

Я не ощутил ни злости, ни отчаяния, словно очутился в комедийной ситуации, достаточно быстро повернуть стул, на котором я сидел, — и я увижу телевизионные камеры и людей в студии вместо стен этого офиса. Неизвестный писатель зарабатывает миллион и теряет его за одну ночь. Не банальна ли такая ситуация? Неужели это действительно моя жизнь? Люди с миллионными доходами, — они всегда были кем-то еще. Я же всегда был самим собой. Я авиапилот, посредственный актер, продающий проулки на самолете со скошенных полей. Я писатель, пишущий как можно реже, разве что — вдохновляемый слишком привлекательной идеей, чтобы оставить ее не изложенной на бумаге: Какой мне интерес иметь дело с банковским счетом на более чем сто долларов, который все равно вряд ли кому-нибудь понадобится сразу? Ее клиент исчез вместе с деньгами.

Там было только пятьдесят тысяч долларов, но тебе следует знать. Я не мог в это поверить. Она доверяла ему! И он исчез? Вот тебе на. Пожалуйста, только не столь избитое клише! Хорошенькая женщина накалывает богатого дурака на пятьдесят тысяч. Мне кажется, это ее почерк на обратной стороне чека. Другое имя, но тот же почерк.

Он раскрыл папку, достал конверт и дал мне погашенный чек. Высокие стремительные прописные буквы, изящные окончания букв «у». Увидев их на конверте, я готов был поклясться, что это было написано Тамарой. Стэн ничего больше не сказал. Он был уверен, что деньги у нее. Но Тамара была в моем ведении; никакого расследования не могло быть, пока я его не потребовал. Я никогда не спрошу и никогда не скажу ей об этом ни слова. Но я никогда ей не доверюсь. После долгой полосы неудач должен произойти поворот в нашу пользу.

Сейчас ты мог бы перевести оставшиеся средства в иностранную валюту. У меня есть предчувствие, что курс доллара относительно немецкой марки может упасть сейчас в любой момент, и ты смог бы за ночь вернуть себе утраченное. Судя по вспышкам сигнальных огней и звону колоколов, возвещающих об опасности, мои владения, похоже, оказались атомной станцией за три минуты от катастрофы. Наконец я встал, взял с тахты свою летную куртку. Словно не услышав этого, он произнес: — Я хотел сказать тебе еще одну вещь. Это непросто. Знаешь, говорят: «Власть коррумпирует, но при абсолютной власти — и коррупция абсолютная». И это так. Я думаю, это должно быть верно и для меня тоже.

Я не знал, что он имеет в виду, но я боялся спрашивать. Его лицо было невозмутимо. Стэн продажен? Это невозможно. Я уважал его много лет, я не мог сомневаться в его, честности. Это положение он, конечно, исправил, но тем не менее чувствует себя виноватым, обязанным сообщить мне. И, ясное дело, — если он рассказал мне об этом сейчас, — он намерен не допускать впредь таких ошибок. Сейчас важно выйти из этого положения. Я забыл об этом разговоре.

Оставшимися деньгами распоряжался Стэн и люди, которых он знал и которым доверял, — мы им хорошо платили за услуги. Хотелось ли им бросить все эти сложные денежные дела, запустить их куданибудь в небо? Конечно, нет, особенно сейчас, когда все шло не так плохо. Неудачи случаются со всеми, но мои менеджеры хорошо соображают, — думал я, — и скоро найдут решение — быстро и правильно. Четырнадцать — Здесь реактивный Один Пять Пять Икс-рей, — сказал я, нажав на кнопку выхода в эфир, — я снижаюсь для посадки с эшелона три-пять-ноль на эшелон два-семь-ноль. Я смотрел поверх своей кислородной маски с высоты семи миль на пустыни Южной Калифорнии, инспектируя голубизну неба внизу с помощью длительной замедленной бочки. Фактически я летел на запад, чтобы провести беседу в университете Лос-Анжелеса, которая должна была продолжаться целый день. Я был рад, однако, что в запасе было еще несколько дней. Снижайтесь медленнее.

Снижение со скоростью четыреста миль в час не казалось мне слишком быстрым. Я хотел посадить свой аппарат и повидаться с Лесли скорее, чем мог позволить самолет. Я подтвердил это и направил нос своего самолета в сторону земли еще быстрее. Стрелка указателя высоты устремилась вниз. Удачной посадки! Следы от кислородной маски еще не сошли с моего лица, когда я постучал в дверь ее дома на окраине Беверли-Хиллз. Я нажал на кнопку дверного звонка. Музыка стала тише. И вот она выходит, глаза сияют, как свет солнца на морской волне, звучит радостное приветствие.

Ни одного прикосновения, никаких рукопожатий, и ни один из нас не подумал, что это странно. Извини, что я никогда не говорил тебе об этом, но я полностью и всецело ненавижу сюрпризы, даже если это подарки. Все, что мне нужно, я покупаю сам. Если у меня чего-то нет, — значит оно мне не нужно. Так что, по определению, — сказал я ей ловко и решительно, — когда ты делаешь мне подарок, ты даешь мне то, чего я не хочу. Поэтому ты не обидишься, если я верну его, правда? Она пошла на кухню. Ее волосы легко рассыпались по плечам и вниз по спине. Навстречу ей важной походкой вышел ее старый кот, очевидно, считая, что пришло время ужинать.

Подарок был без упаковки. Это была обычная большая чашка из магазина дешевой распродажи, из самого дешевого магазина, и внутри нее был — поросенок. Если бы я это увидел, я бы сразу купил! Это сногсшибательно! Что это за прекрасная: штука? Это чашка для поросенка. А вот: ложечка для поросенка! Обе емкости были запечатаны и перевязаны красными ленточками. Холодный туман медленно плыл вниз с цилиндра и неторопливо, как в замедленном фильме опускался к полу.

Я: Ты хочешь сказать, что… Она засмеялась как от того, что затеяла такой забавный розыгрыш, так и от звуков, которые издавал мой ум, когда его колесики проскальзывали по льду. Я стал заикаться не от подарка, а от непредсказуемости того, что она, питавшаяся только зернышками и салатом, поставит в свой холодильник такие экстравагантные сласти лишь для того, чтобы посмотреть, как я наткнусь на них и потеряю дар речи. Я вытащил цилиндр из холодильника на кухонный стол и открыл крышку. Полный до краев. Мороженое, посыпанное шоколадной крошкой. Вот тебе. Она достала маленькую ложечку из выдвижного ящика.

Если вы не хотите, чтобы ваши данные обрабатывались, просим завершить работу с сайтом.

Как известно, основатель музыкальной династии Иоганн Себастьян был истовым лютеранином, христианином, а Ричард Бах - по семейному преданию он является отдаленным потомком великого кантора - напротив, создает своего Мессию сам. О встрече и расставании с ним писатель рассказал в своей книге «Иллюзии». Фрагменты из нее и другого романа Ричарда Баха - "Карманного справочника Мессии" прозвучат в пятницу в исполнении Андрея Бардина. Музыкальная палитра вечера представлена знаменитыми творениями Иоганна Себастьяна Баха — прелюдиями и фугами, токкатами и фантазией, концертом и сонатой.

Когда начала читать, подумала: "а что, даже неплохо". Главный герой, которого очень незамысловато зовут Ричард Бах, ищет Совершенную Женщину. Он хорошо представляет ее и точно уверен, что узнает, когда встретит. Сначала он ищет ее, летая на самолете по всей стране и устраивая увесилительные полеты, дружит с енотом, вспоминает Шимоду и т. Потом приходит к выводу, что так Совершенную Женщину не найти, продает самолет и случайно узнает, что стал миллионером. Ну да, сладковато, но все-таки все мы ищем совершенных и не очень партнеров для себя. Ждем как чуда некой встречи и верим, что точно узнаем свою родную душу. Затем, как водится, Ричард встречает не Совершенную, а очень даже земную, привлекательную и во всех отношениях обаятельную Лесли. Ричард в это время решает, что Совершенная Женщина не может быть одной женщиной.

Описание и характеристики

• «Мост через вечность» Ричард Бах
• Ричард Бах. Мост через вечность
• Единственная
• ЛЮБИМОЕ. МОСТ ЧЕРЕЗ ВЕЧНОСТЬ. Ричард Бах — Natali Antares — NewsLand
• Мост через вечность – Ричард Бах

Мы мост через вечность...

Родная душа - это тот, кто разделяет наши глубочайшие устремления, избранное нами направление движения. Если мы вдвоем подобно воздушным шарикам движемся вверх, очень велика вероятность того, что мы нашли друг в друге нужного человека. Родная душа - это тот, благодаря кому вы начинаете жить подлинной жизнью. Но в жизни, когда на том конце вешают трубку, телефон просто хранит тишину. Жуткую тишину. Мы стоим там и слушаем ее долгое время. Он означал: давай займемся любовью сегодня, а там будет видно.

Я подтащил к себе резервный парашют, собрал его в аккуратную пышную груду, с признательностью обнял его и положил рядом с основным. Потом я сидел на земле возле деревьев, снова переживал последние минуты, записывая в карманную записную книжку все, что случилось, все, что я увидел и подумал, все, что сказал маленький наблюдатель, грустное прощание со смертью, все, что я помнил. Когда я писал, рука не дрожала. Или я не получил шока от прыжка, или беспощадно подавил его. И вот я снова дома. Нет никого, с кем бы я мог поделиться своим приключением, никто не задаст мне вопросов, которые помогли бы мне выявить те интересные стороны происшедшего, которых я не заметил сам. Кэти ушла куда-то с кем-то, чтобы провести свободный вечер. У детей Бриджит в школе спектакль. Джилл устала после работы. Лучшее, до чего я смог додуматься, — это междугородний звонок Рейчел в Южную Каролину. Ей было приятно поговорить со мной, сказала она, и я могу приехать к ней погостить, как только смогу. Я не упомянул прыжок, нераскрывшийся парашют и другое будущее — свою смерть в оранжевой роще. Чтобы отпраздновать этот вечер, я приготовил себе картофельную запеканку точно в соответствии с рецептом своей бабушки: картофель и пахта, яйца и мускатный орех, ваниль — все это потом охлаждают до заиндевения и покрывают шоколадной глазурью. В одиночестве я съел третью часть еще теплой запеканки. Я подумал о прыжке и в конце концов пришел в выводу, что я не должен им рассказывать о случившемся, не должен рассказывать о нем вообще никому. Боюсь, это было бы с моей стороны просто хвастовством, — рассказывать, что я избежал смерти. И что бы они сказали мне в ответ? Я скосил глаза и наблюдал. Он изменяется. С каждым днем он все сильнее защищается, становится все более одиноким, отдаленным от других. Он выдумывает испытания для родственной души, которую еще не нашел, строит стены, лабиринты и огромные крепости на пути той, что отважится искать его в центре всей этой путаницы. Он получает оценку «А» по самозащите от той единственной в мире, которую мог бы любить и, которая однажды могла бы полюбить его. Он не находит себе места сейчас: Найдет ли она его до того, как, он покончит с собой? Убить себя? Даже наши наблюдатели не знают нас. Нераскрывшийся парашют не был моим недосмотром. Случайная неудача, которая больше не повторится! Тогда я не потрудился вспомнить, что парашют укладывал я сам. Неделю спустя я приземлялся для заправки во второй половине дня. На этот раз большие неприятности случились с моим большим скоростным Мустангом Р-51. Отказала радиосвязь, не сработал левый тормоз, сгорел генератор, датчики температуры непонятно почему зашкалили до красной черты, а затем неожиданно снова заработали нормально. Определенно это был не лучший день, и было ясно, что это худший самолет из всех тех, на которых я когда-либо летал. Мне нравятся почти все самолеты, но с некоторыми я просто никогда не смогу ужиться. Посадка и заправка, подтягивание тормозов и снова как можно скорее на взлет. Длительный полет, и вот я замечаю по датчикам состояния двигателя, что сразу же за этим огромным винтом творится что-то не то. Многие детали самолета стоят не меньше ста долларов, а если учесть, что они ломаются как спички, — они стоят тысячи. Шасси большого военного самолета плыли в футе над посадочной полосой в Мидленде, Техас; потом они коснулись земли. В то же мгновение левая покрышка лопнула, и самолет отбросило в направлении бровки, которая в один миг превратилась в пыль. Время остановилось. Самолет продолжал двигаться достаточно быстро, gb.! Неправильный выбор. Скорости не достаточно для взлета. Самолет на секунду или что-то около этого задрал нос, но это было последнее, что он смог сделать. Под нами волновалась полынь; самолет ударился о землю и левая стойка шасси немедленно сломалась. Огромный винт взрыхлил землю, и, как только он согнулся, двигатель внутри заклинило, он заревел и разорвался внутри своего капота. Это было так знакомо — вялотекущее время. И смотри-ка кто здесь! Мой наблюдатель, с бортовым журналом и карандашом. Как поживаешь, приятель, давно не виделись. Болтает с наблюдателем в то время, как самолет разваливается на куски среди полыни. Похоже, что хуже тебя пилота я не видел. Я хорошо знал, что аварии Мустангов — это вам не обычная будничная авария самолета. Эти машины так велики, быстроходны и опасны. Они сметают все на своем пути и взрываются красочными фейерверками желтого и оранжевого пламени, как динамит, превращаясь в роковой черный дым и разлетающиеся в радиусе полмили от эпицентра болты и обломки. Пилот при этом ничего не успевает почувствовать. Взрыв приближался ко мне со скоростью восемьдесят миль в час: Оранжевобелый клетчатый корпус дизель-генератора, находящегося в самом центре всего этого хаоса, подумал, что он сможет уцелеть во время аварии сверхскоростного самолета. И был не прав. Еще несколько ударов о землю, и другое шасси тоже было потеряно, половина правого крыла и капот развеялись без следа. Почему я не покидаю свою тело? Во всех книгах говорится: Меня бросило вперед на привязных ремнях, когда мы врезались, и мир потемнел в моих глазах. Несколько секунд я ничего не видел. Полное отсутствие боли. Очень спокойно здесь на небесах, думал я, тряся головой, распрямляясь. Совсем не больно. Спокойное, тихое шипение: Что там может на небесах шипеть, Ричард? Я открыл глаза и обнаружил, что небеса выглядят как списанный правительством Соединенных Штатов корпус дизель-генератора, сокрушенный обломками крушения очень большого самолета. Происходящее доходит до него, как до жирафа. Одну минуту! Может: это не Тот Свет? Я не мертв! Я сижу внутри того, что осталось от этой кабины, а самолет все еще не взорвался! Спустя десять секунд я бежал со скоростью чемпиона по спринту на двести ярдов от дымящихся обломков, которые когда-то были если не надежным, дешевым и удобным, то по крайней мере красивым самолетом. Я споткнулся и бросился лицом вниз в песок, как это делают пилоты в кино перед тем, как на экране произойдет взрыв. Лицом вниз, в ожидании удара прикрыть руками голову. Способен передвигаться с замечательной скоростью, когда наконец до него доходит. Ничего не случилось. Еще полминуты. Я поднял голову и осторожно оглянулся. Потом встал на ноги, небрежно отряхнул песок и полынь с одежды. Mепонятно почему, старый рок-н-ролльный мотив забарабанил у меня в ушах. Я почти не обратил на него внимания. Попытка быть бесстрастным? Вот паршивец! Я никогда не слышал, чтобы 51 не взорвался, как полная бочка с порохом, но он не взорвался, и единственным исключением из общего правила было то, что катастрофа произошла с машиной, пилотом которой был я. Теперь придется долго давать объяснения, заполнять бумажки, которые пойдут в архив: Пройдет много времени, прежде чем я смогу взять билет на самолет, летящий на запад. Мелодия продолжала звучать. Достаточно быстро оправился от шока. Польщенный, насвистывая мелодию, я подошел к останкам того, что осталось от Мустанга, нашел саквояж, сумку и бритвенный прибор и бережно отложил их в сторону. Крепкая кабина, можно сказать после случившегося. И естественно! Самолет не взорвался потому, что когда я садился, в баках уже почти не было горючего. В это время наблюдатель, покачав головой, покинул меня, а в поле зрения появилось пять пожарных машин. Их совсем не интересовало все, что я им говорил об отсутствии топлива. Они залили обломки пеной безо всяких причин для этого. Мне было жаль радиоаппаратуру, часть которой осталась целой в кабине и стоила дороже золота. Там аппаратура. Слишком поздно. Боясь, что может начаться пожар, они заполнили кабину пеной до самого верха. И что теперь делать, — беспомощно думал я. Что-теперь, что-теперь, чтотеперь? Я прошел милю до аэропорта, купил билет на ближайший рейс, как можно короче описал в рапорте происшедшее, объяснил аварийщикам куда стаскивать обломки безнадежно искореженной машины. В этот момент, когда я писал для них свой адрес, сидя за столом в ангаре, мне припомнилась мелодия, которая бубнила в моей голове с момента аварии. Ш-бум, ш-бум: и множество йя-т-та, йя-т-та. Почему я напеваю эту песню? Через двадцать лет, почему бы и нет? Песне не было дела до этого, она продолжала звучать: жизнь только сон! И я возьму тебя в рай выше всех! Ш-бу-ум: Эта песня! Это пел призрак Мустанга, со всеми соответствующими звуковыми эффектами. Жизнь — это только сон, любовь моя. Конечно жизнь — это сон, ты, жестяное помело! И ты чуть не забрал меня в свой рай выше всех! Ш-бу-ум; ты, разорванный на куски увалень! Нет ничего такого, что, появившись в нашем уме, не имело бы смысла. Этот самолет, я никогда не принимал его всерьез. Рейсовый самолет выруливал на взлетную полосу мимо полыни. Я наблюдал со своего места через иллюминатор. Залитое пеной тело Мустанга возлежало на платформе, как на ложе, кран поднимал кусок крыла. Ты захотел поиграть, самолет? Тебе нравилось что-нибудь ломать при каждом полете, теперь ты захотел и вовсе пойти против моей воли? Ты проиграл! Может, ты и найдешь кого-нибудь, кто забудет твое прошлое и сколотит тебя когда-нибудь, лет через сто после сегодняшнего дня. Может, ты вспомнишь этот день и будешь в нему добр! Клянусь тебе, машина, — сколачивать тебя буду не я. Сначала случай с парашютом, теперь еще и авиакатастрофа. Я думал об этом, улетая на Запад, и через какое-то время решил, что меня вели Свыше, и я вышел невредимым из ситуации, которая оказалась немного более опасной, чем я мог предположить. Кто-нибудь другой мог бы увидеть в этом что-то иное. Катастрофа не была проявлением моей защиты в действии, этот случай был скорее свидетельством того, что она иногда бывает ненадежной. Девять Я тонул в деньгах. Люди в окружающем мире читали книги, покупали экземпляры книг, которые я написал. Деньги от продажи каждой книги приходили ко мне из издательств. Может ли быть с деньгами авария? В этом нет проблем. Я могу это сделать, если ты очень хочешь. Он возвышался на дюйм над пятью футами; его волосы и борода переливались от рыжего к седине вокруг глаз, меняющихся от эльфийской озаренности до всезнания Святого. Он был другом из дней моей журналистской работы, возглавлял консалтинговое бюро по вкладам. Мне он понравился сразу после первой же истории с передачей имущества, в которой он мне помог, продемонстрировав спокойное знание бизнеса с первых дней нашей встречи. Я полностью ему доверял, и ничто из того, что он говорил сегодня, этого доверия не поколебало. И еще бумажная возня, и тарифные налоги. Я в этом ничего не понимаю, мне все это не нравится. Сейчас все в порядке. Финансовый менеджер, — это полностью твои дела, — и я свободен. Я снова посмотрел на графики инвестиций, которые он контролировал. Все линии шли резко вверх. Но все это от меня так далеко: — Мне бы не хотелось, чтобы ты так говорил, — сказал он. Большинство людей теряют прибыль по той причине, что у них нет капитала, чтобы покрыть дополнительные расходы, когда рынок двинется на них. Ты — такие как ты — не имеют проблем. Мы начинаем инвестиционную деятельность осторожно, с большим капиталом в резерве. Если мы начнем зарабатывать деньги по такой системе, то больше выиграем потом. Когда мы пройдемся по тому, что и является основным в получении прибыли, мы сможем пустить в оборот большие деньги и сделать состояние. Но мы не должны нигде задерживаться, множество людей об этом забывают. И поэтому так много денег, количество которых уменьшилось! Он прикоснулся к графику. Справа ты видишь начальное вложение, выигрыш в том, что настоящая цена завышена вдвое, это прошедший апрель. Мы начинаем покупать фанеру, продавать много фанеры. Прежде, чем цена опустится, мы сможем много купить. Продавать по высоким и покупать по низким — это то же, что покупать по низким и продавать по высоким: Понимаешь? Как мы сможем продавать: — Как это возможно — продавать до того, как купим? Мы разве не покупаем перед тем, как продавать? Мы обещаем продать позже по этой цене, зная, что до того, как настанет момент, когда мы должны продавать, мы уже купим фанеру, — или сахар, или медь, или зерно — по гораздо меньшей цене! И вложим деньги. Офшорные инвестиции. Неплохая идея — открыть офшорную компанию. Но Чикагская Биржа это только место старта. Я бы предложил купить брокерское место на Восточной Финансовой, чтобы не платить за участие в торгах. Позже, мудрым поступком было бы получить контрольный пакет в какой-нибудь небольшой компании. Я проведу анализ. Но с той суммой денег, которой мы располагаем, и при осторожной стратегии на рынке, провал практически исключен. Я возвращался успокоенный. Какая картина! И никоим образом мое финансовое будущее не может не раскрыться, как парашют. Я никогда не сумею так обращаться с деньгами, как Стэн. Столько терпения, столько мудрости — и у меня не будет никаких финансовых потрясений. Какая мудрость — осознавая собственную слабость в этом вопросе, найти старого надежного друга и отдать свои деньги под его контроль. Десять Мы загорали на палубе. Донна и я, вдвоем, на моей спокойной яхте, дрейфующей вместе с течением в трехстах милях севернее Ки Уэст. Это для меня очень важно. Я обещаю: никаких посягательств на меня — никакой ревности с моей стороны. У нее были короткие черные волосы, карие глаза прикрыты от солнца. Она загорела до цвета покрытого лаком тикового дерева, за годы лета, приобретенного благодаря разводу с далеким севером. Я живу как хочу. Я остаюсь, если я захочу. И я уйду, если не захочу. Это тебя не пугает? Она передвинула бретельки бикини, чтобы загар был сплошным. Это меня утешает! Никаких цепей, или канатов, или узлов, никаких дискуссий, никакой скуки. Сердечный подарок: я здесь не потому, что должен быть здесь, или потому, что меня заманили в ловушку, но лишь потому, что мне лучше быть с тобой, чем, где-нибудь еще в мире. Вода мягко плескалась о борта. Вместо теней по кораблю разбегались яркие солнечные пятна. Я очень чувствителен. Если вдруг я только коснусь тебя, склоняя к тому, чего тебе скорее не хотелось бы делать, тебе достаточно еле слышно прошептать «нет». Я не выношу вторжения и покушения на личное. Тебе достаточно мне намекнуть, и я буду уже готов, — до того, как ты закончишь свой намек. Она перекатилась на бок, головой на руку, и открыла глаза. В моем случае одного замужества вполне хватило. Некоторым людям это нужно, мне — нет. Я кое-что рассказал ей про брак, к чему я пришел, о счастливых годах, которые могут превращаться в тягостные и мрачные. Я внимательно изучил и те уроки, которые получила она. Я нарушил хрупкую стеклянную гладь залива рябью. Море было ровным, как теплый лед. Мы дрейфовали еще час перед тем, как ветер поймал паруса и яхта рванулась вперед. Через какое-то время мы снова ступили на сушу, уже хорошими знакомыми, крепко обнялись на прощание, пообещав друг другу увидеться на днях. Так, как было с Донной, было и с другими женщинами в моей жизни. Уважение к отдельности, к личностному, к полной независимости. Вежливые связи от одиночества, они были холодным подобием любовных отношений без любви. Некоторые из моих подруг так никогда и не были замужем, но в большинстве все они были в разводе. Едва уцелевшие после несчастливых — отношений, покалеченные грубыми мужчинами, доведенные постоянным стрессом до бесконечной депрессии. Для них любовь была чем-то вроде магического недоразумения, любовь была пустой оболочкой, из которой вышибли смысл все эти супруг-как-владыка-любовник-становится-ревнивцем. Если б я заставил себя мысленно просмотреть пройденный путь, я должен был бы обнаружить головоломку: любовь между мужчиной и женщиной — это слово, которое больше не работает. Но, Ричард, разве в этом суть? Я не собирался получить ответ. Летели месяцы, и так как я потерял интерес к любви, есть она там или нет, то потерял интерес и к родственной душе. Львиная доля ее места была отдана различным идеям разбогатеть, идеям настолько рациональным и безупречным, насколько они опирались на представление, что мои деловые отношения никогда не изменятся. Если совершенный партнер, — думал я, — это тот, кто всегда принимает все твои пожелания, и если одно из твоих пожеланий безумно по своей природе, следовательно, никто никогда не может быть, совершенным партнером! Единственная истинно родственная душа может быть собрана из многих людей. Моя совершенная женщина обладает интеллектом и яркостью этой подруги; она обладает красотой, разбивающей сердца, — такой, как у другой, частично — черт-знает-какими достоинствами третьей. Если ни одна из этих женщин не в состоянии отвечать этим требованиям на сегодняшний день, стало быть моя родная душа искрится в других телах, где-нибудь еще; быть замечательной — не означает быть несуществующей. Она не сработает! Если бы тот, что внутри меня, выкрикнул это, то я точно заткнул бы ему рот кляпом. И делай это, не прибегая к словам любовь, брак, единение. Сделай это решительно и ошеломляюще, пока я не заорал во все горло, что лучше тебя знаю, как я должен управлять своей жизнью! Что ты знаешь? Совершенная женщина-во-многих-женщинах, — решено, она победила, — и закончим дискуссию. Неограниченное количество денег. Самолетов столько, сколько я хочу. Моя совершенная женщина. Это счастье! Одиннадцать Ошибок не бывает. События, которые мы притягиваем в нашу жизнь, какими бы неприятными для нас они ни были, необходимы для того, чтобы мы научились тому, чему должны научиться. Каким бы ни был наш следующий шаг, он нужен для того, чтобы достичь того места, куда мы выбрали идти. Я лежал на полу, развалившись на толстом светло-коричневого цвета ковре, и думал обо всем этом. Эти три года не были ошибкой. Принимая миллионы решений, каждый год я тщательно наполнил аэропланами, журналами, встречами, кораблями, путешествиями, фильмами, деловой деятельностью, лекциями, телешоу, рукописями, банковскими счетами и мечтами о сияющем будущем. Дневной свет являет мне новый маленький самолет, а ночь дарит беседы и прикосновения многих женщин, каждая из которых привлекательна, но ни одна из них не была ею. Я был убежден, что она не существует, но ее образ по-прежнему преследовал меня. Была ли она так же уверена в том, что и меня не существует? Беспокоит ли мой призрак ее убеждения? Существует ли где-нибудь женщина, которая сейчас лежит на плюшевом ковре в доме, построенном на крутом берегу, рядом с которым находится ангар с пятью аэропланами, еще три стоят под открытым небом и, пришвартованный у самого берега, покачивается на воде гидросамолет? Я сомневался, что это возможно. Но разве не может где-то жить одинокая женщина среди новых книг, телевизионных программ, чувствующая тоску среди любовников и всего, что можно приобрести за деньги, окруженная неискренними примелькавшимися приятелями, агентами, юристами, менеджерами и, счетоводами? Это а вполне могло быть. Ее ковер может быть другого цвета, но все остальное: она могла бы оказаться по другую сторону моего зеркала, ведущая поиск совершенного мужчины в пятидесяти любовниках, но по-прежнему одинокая. Я посмеялся над собой. Как трудно умирает старый миф о единственной любви! Мотор аэроплана завелся внизу на поляне. Это, наверное, Слим, который собирается полетать на Твин Цессне. Компрессор протекает с правой стороны. Эти компрессоры старого образца всегда портятся, думал я. Зачем их только вставляют в отличные современные моторы! Рэпид и моторный планер приземлялись где-то там, поднимая за собой пыль.

Каждый открывает лучшие стороны другого. И невзирая на все то, что заставляет нас страдать, с этим человеком мы чувствуем благополучие как в раю. Родная душа - это тот, кто разделяет наши глубочайшие устремления, избранное нами направление движения. Если мы вдвоем подобно воздушным шарикам движемся вверх, очень велика вероятность того, что мы нашли друг в друге нужного человека. Родная душа - это тот, благодаря кому вы начинаете жить подлинной жизнью. Единственное, что имеет значение в конце нашего пребывания на земле, это то, как сильно мы любили, каким было качество нашей любви. До тех пор, пока мы верим во время как последовательность событий, мы видим становление, а не бытие. Вне времени все мы — одно. Мы забываем днем, а во сне мы помним все сны прошлых лет. Как я могу это знать, почему я так непоколебимо убежден, что смерть не разлучает нас с теми, кого мы любим? Потому что ты, кого я люблю сегодня потому что она и я умирали уже миллионы раз до этого, и вот мы снова в эту секунду, в эту минуту, в этой жизни снова вместе! Смерть не более разлучает нас, чем жизнь! Глубоко внутри души каждый из нас знает вечные законы, и один из них состоит в том, что мы всегда будем возвращаться в объятия того, кого мы любим, независимо от того, расстаемся ли мы в конце дня или в конце жизни. Приходится признать, что мы одиноки на этой планете, каждый из нас совершенно одинок, и чем скорее мы это признаем, тем лучше для нас. Вот что значит — учиться: важно не то, проиграем ли мы в игре, важно как мы проиграем и как мы благодаря этому изменимся, что нового вынесем для себя, как сможем применить это в других играх. Странным образом поражение оборачивается победой. Люди живут в больших домах, чтобы укрыться от «дождя» и «снега», по бокам коробок проделаны дырки, чтобы можно было глядеть наружу. Они перемещаются в коробках меньшего размера, раскрашенных во все возможные цвета, с колёсами по углам. Им нужна эта коробочная культура, потому что каждый человек мыслит себя заключённым в коробку под названием «тело»; им нужны руки и ноги, пальцы, чтобы держать карандаши и ручки, разные инструменты, им нужен язык, потому что они забыли, как общаться, им нужны глаза, потому что они забыли, как видеть.

Нам кажется, что наш век отделяет от тех сказочных времен какая-то граница, и в нем нет места приключениям. Судьба: эта дорога, простирающаяся за горизонт: призраки пронеслись по ней в далеком прошлом и скрылись из виду: Как замечательно, что это не так! Принцессы, рыцари, драконы, очарованность, тайны и приключения: они не просто рядом с нами, здесь и сейчас, — ничего другого и не было никогда на земле! В наше время их облик, конечно, изменился. Драконы носят сегодня официальные костюмы, прячутся за масками инспекций и служб. Демоны общества с пронзительным криком бросаются на нас, стоит лишь нам поднять глаза от земли, стоит повернуть направо там, где нам было сказано идти налево. Внешний вид нынче стал так обманчив, что рыцарям и принцессам трудно узнать друг друга, трудно узнать даже самих себя. Но в наших снах мы все еще встречаемся с Мастерами Реальности. Они напоминают нам, что мы никогда не теряли защиты против драконов, что синее пламя струится в нас, позволяя изменять наш мир, как мы захотим. Интуиция нашептывает истину: мы не пыль, мы — волшебство! Это повесть о рыцаре, который умирал, и о принцессе, спасшей ему жизнь. Это история о красавице и чудовищах, о волшебных заклинаниях и крепостных стенах, о силах смерти, которые нам только кажутся, и силах жизни, которые есть.

Ричард Бах Мост через вечность

история встречи родных душ, нашедших друг друга через века и миры. Скачать книгу «Мост через вечность» Баха Ричарда Дэвиса в форматах fb2, epub, pdf, txt, rtf или читать онлайн. Ричард Бах, "Мост через вечность". Высшей формой отношений между людьми является дружба, а когда появляется любовь, дружбе приходит конец. Мы — МОСТ ЧЕРЕЗ ВЕЧНОСТЬ, возвышающийся над морем времени, где мы радуемся приключениям, забавляемся живыми тайнами, выбираем себе катастрофы, триумфы, свершения, невообразимые происшествия, проверяя себя снова и снова, обучаясь любви.

Ричард Бах: Мост через вечность

Вторая жена Ричарда была описана в нескольких книгах: «Мост через вечность» (1984), «Единственная» (1988, написана в соавторстве), «Бегство от безопасности» (1994). На небесах играет Бах, Впадают реки в бирюзу. Мы — мост через вечность, возвышающийся над морем времени, где мы радуемся приключениям, забавляемся живыми тайнами, выбираем себе катастрофы, триумфы, сверше. Мост через вечность — купить сегодня c доставкой и гарантией по выгодной цене.

«Мост через вечность» Ричард Бах

Он бы прищурился, несколько расстроившись оттого, что я задал этот вопрос ему, а не самому себе: - А ты счастлив? В данный конкретный миг - занимаешься ли ты тем, чем хотел бы заняться больше всего на свете? Привычка заставила бы меня ответить, что да, разумеется, я распоряжаюсь своей жизнью в точности так, как мне нравится. Холод нынешней ночи, и вопрос - тот же самый - с его стороны, и что-то изменилось. Занимаюсь ли я тем, чем больше всего хотел бы заняться? Я моргнул, прекратил воображать и вслух заговорил с собой: - Ага, это значит, что амплуа странствующего пилота себя исчерпало!

И в данный момент я смотрю на огонь своего последнего костра, а тот парнишка из Рассела, с которым мы поднимались в воздух в сумерках, был последним моим пассажиром. Я попытался еще раз вслух сформулировать: - Со странствующим пилотом покончено. Заторможенность безмолвного шока. И шквал вопросов. Новое качество неведения - некоторое время я пытался распробовать, его, оценить, неведомый привкус.

Что делать? И что со мной будет? После основательной определенности ремесла бродячего пилота, меня захлестнуло удивительное наслаждение новизны, подобное прохладному буруну, вспенившемуся из неизведанных губин. Я понятия не имел, что буду делать! Говорят, что когда закрывается одна дверь, другая - отворяется.

За ней остались ящики и корзины, полные приключений - тех, которые превратили меня из того, кем я был, в того, кто я есть. А теперь пришло время двигаться дальше. Ну, и где же эта самая только что распахнувшаяся дверь? Не Шимода, но просветленный я сам? Прошло мгновение, и я уже знал, что было бы сказано: - Посмотри-ка на то, что окружает тебя в данный момент, Ричард.

Что в этой картине не так? Я огляделся во тьме. С небом все было в порядке. Что может быть, не так в небе, испещренном сверканием взрывающихся алмазами удаленных на тысячи световых лет звезд? А во мне - разглядывающем этот фейерверк из вполне безопасного места?

А самолет - надежный и верный Флит, готовый нести меня, куда бы я не пожелал? Что не так в нем? Все так, все правильно. А неправильно вот что: здесь нет ее! И я должен изменить, ситуацию.

И начну прямо сейчас! Пожалуйста, не спеши! Пожалуйста, подумай сначала. Хорошенько подумай. Продумать все до конца.

Ибо во тьме скрыт еще один вопрос - вопрос, которого я никогда не задавал Дональду Шимоде, и на который он не отвечал. Почему обязательно случается так, что самые продвинутые из людей, те, чьи учения живут веками, пусть в несколько извращенной форме религий, почему эти люди непременно должны оставаться одинокими? Почему мы никогда не встречаем лучащихся светом жен или мужей, или чудесных людей, которые на равных делят с ними их приключения и их любовь? Те немногие, кем мы так восхищаемся, неизменно окружены учениками и любопытными, на них давят те, кто приходит за исцелением и светом. Но как часто мы встречаем рядом с кем-нибудь из них родственную душу, человека сильного, в славе своей равного им и разделяющего их любовь?

Я невольно сглотнул - в горле пересохло. Может быть, у совершенных нет родных душ потому, что они переросли все человеческие потребности? Никакого ответа от голубой Веги, мерцающей в своей арфе из звезд. Достижение совершенства в течение всего множества жизней - это не моя задача. Но эти люди - ведь им, вроде бы, предначертано указывать нам путь.

Утверждал ли кто-либо из них: "Забудьте о родственных душах, родственных душ не существует? Это стало каменной стеной, о которую разбились последние мгновения вечера. Мне было интересно, согласится ли она со мной, где бы она ни была. Заблуждаются ли они, моя милая незнакомка? Она не ответила из своего неизвестно-где..

К тому времени, когда наутро крылья оттаяли от инея, чехол мотора, ящик с инструментом, коробка с продуктами и таганок были уже аккуратно уложены на переднем сиденьи, запакованы и как следует закреплены. Остатки завтрака я оставил еноту. Во сне ответ нашелся сам собой: Те просветленные и совершенные - они могут предполагать что угодно, но решения принимаю я сам. А я решил, что не собираюсь прожить жизнь в одиночестве. Я натянул перчатки, толкнул пропеллер, в последний раз запустил двигатель и устроился в кокпите.

Что бы я сделал, если бы увидел ее сейчас идущей по скошенной траве? Дурацкий импульс, странный холодок в затылке, я осмотрелся. Поле было пустым. Флиг взревел на подъеме, повернул на восток и приземлился в аэропорту Кэнкэки, штат Иллинойс. В тот же день я продал аэроплан за одиннадцать тысяч долларов наличными и упаковал деньги в свой сверток с постельными принадлежнастями.

Последние долгие минуты наедине с моим бипланом. Я поблагодарил и попрощался, дотронулся до пропеллера и, не оборачиваясь, быстро покинул ангар. Приземлился, богатый и бездомный. Я ступил на улицы планеты, обитаемой четырьмя миллиардами пятьюста миллионами душ, и с этого момента с головой погрузился в поиски той единственной женщины, которая, согласно мнению лучших из когда-либо живших людей, не могла существовать в природе. Два То, что очаровывает нас, также ведет и защищает.

Страстная одержимость чем-нибудь, что мы любим - парусами, самолетами, идеями - и неудержимый магический поток прокладывает нам путь, вперед, низводя до нуля значительность правил, здравый смысл и разногласия, перенося нас через глубочайшие ущелья различий во мнениях. Без силы этой любви... Когда кто-либо врывается в мое уединение, разрушая его своими вопросами, я имею обыкновение иногда отвечать без объяснений, чтобы напугать человека и заставить его помолчать. Несмотря на мое раздражение, ее глаза - весьма приятно было это видеть - загорелись любопытством и храбрым намерением это любопытство удовлетворить. Глубина карих глаз, темный водопад гладко зачесанных волос.

Я прочел - последний абзац до того места, на котором она меня прервала. Только то, что неудержимый внушало вам всепобеждающую неуправляемую страсть... Она улыбнулась: - Точно. Я была королевой Огайо. Маме приходилось вылавливать меня с помощью лассо, чтобы выдернуть из седла и заставить, идги домой.

Только не я! Я скакала на большом жеребце - его звали Сэнди - и он был моим другом, и пока я была с ним, никому бы и в голову не пришло меня обидеть. Я любила Сэнди. Мне показалось, что она высказалась до конца. Но она добавила: - А сейчас нет ничего, к чему я относилась бы таким же образом.

Я промолчал. Она погрузилась в свои собственные воспоминания, в те времена, когда Сэнди был с ней. Я вернулся к письму. Без силы этой любви, мы становимся лодками, увязшими в штиле на море беспросветой скуки, а это смертельно... Так что, пожалуй, прежде всего следует приготовить пакет.

А потом уже подумать о пересылке. Сколько раз я говорил себе о чем-то: "Как плохо, что я этого не знал, когда мне было десять; если бы я понял это в двенадцать; сколько времени ушло попусту, пока я понял; я опоздал на двадцать лет! В самую середину Флориды. Я собираюсь встретиться со своей подругой, но где она - я в общем-то не знаю. Похоже, она наилучшим образом поняла, что скрывалось за этой моей фразой.

Я замялся в ответ и взглянул на нее: - Вы понимаете, что вы только что сказали? Ее глаза мерцали темным сиянием, отчего казались почти черными. Гладкая кожа, покрытая ореховым загаром, ни единой складки или морщинки, ничего, что указывало бы на то, кто она такая. Настолько молода, что лицо выглядит неоформившимся. То-то и оно, - сказал я, улыбаясь в ответ.

Автобус с гудением мчался по магистральному шоссе, мимо проносились фермы, дорожные знаки цвета осенней листвы вдоль обочины. Биплан мог бы приземлиться на это поле. Правда, столбы по краю дороги высоковаты, но Флит вполне прошел бы под проводами... Кто эта незнакомка, сидящая рядом? Улыбка космоса но поводу моих страхов?

Стечение обстоятельств, посланное мне, дабы развеять сомнения? Все может быть. Может быть - Шимода в маске. От одной только мысли об этом у меня сдают нервы, - сказала она. Она передернула плечами и тряхнула головой: - Ненавижу летать.

Она открыла сумочку и начала что-то в ней искать. Я отпрянул, рефлекторно съежившись. Мадам, пожалуйста!.. Что дурного я вам сделал? За что же тогда вы хотите заставить меня дышать дымом?

Если бы она была Шимодой, она мгновенно вычислила бы, что я думаю по поводу сигарет. От моих слов она застыла. Она сожалела, и была задета, и разозлилась. Плохо, очень плохо. Такие темные глаза.

Я снова взялся за ручку - писать письмо мальчишке из прошлого. Что рассказать ему о поисках родной души? Ручка в ожидании застыла над бумагой. Я вырос в доме, окруженном изгородью. В изгороди была белая калитка из гладкого дерева.

В нижней части калитки - две круглые дырочки, чтобы собаке было видно, что делается снаружи. Однажды я возвращался домой со школьного вечера очень поздно. Высоко в небе висела луна. Помню, я остановился, рука на калитке, и заговорил, обращаясь к себе и к женщине, которую полюблю, так тихо, что даже собаке не было слышно. Твоя рука коснется вот этого самого дерева вот здесь.

Затем мы войдем, и будущее и прошлое будут переполнять нас, и мы будем значить друг для друга так много, как еще никто никогда ни для кого не значил. Встретиться сейчас мы не можем, я не знаю, почему. Однако придет день, и наши вопросы станут ответами, и мы окажемся в чем-то таком светлом... Но ведь прежде, чем ожидание станет слишком долгим? Пожалуйста, а?

Я столько всего забыл из своего детства, но этот момент возле калитки и все сказанное тогда - слово в слово - остались в памяти. Что я могу рассказать ему о ней? Дорогой Дик, знаешь, прошло двадцать лет, а я все так же одинок. Я опустил блокнот и невидящим взглядом посмотрел в окно. Несомненно, к настоящему моменту мое неутомимое подсознание уже нашло ответы для него.

Для меня. Но то, что в нем есть - это всего лишь оправдения. Трудно найти ту самую женщину, Ричард! Ты уже не столь, податлив, как раньше, - ты уже прошел фазу открытости ума. Почему так - то, во что ты веришь, за что готов умереть, большинство люлей находит смехотворным, а то и попросту безумным.

Она и я - мы никогда не сможем быть вместе, если... Я моргнул. Она должна быть в точности такой же, как я! Конечно, физически намного красивее меня. Ведь, я так люблю красоту.

Но все мои предубеждения она должна разделять, как и все мои страсти. И я не могу представить, себя, влипшего в жизнь с женщиной, за которой повсюду тянется след из дыма и пепла. Если для счастья ей нужны вечеринки и коктейли или наркотики, если она боится самолетов, если она вообще чего-то боится, или если она не абсолютно самодостаточна и не обладает тягой к приключениям, если она не смеется над глупостями, которые я называю юмором, - ничего не получится. Если она не захочет делиться леньгами, когда они у нас будут, и фантазиями, когда денег не будет, если ей не нравятся еноты... Без всего, что уже перечислено, и многого другого, - тебе лучше оставаться в одиночестве!

На оборотной стороне блокнота я принялся составлять список под названием Совершенная женщина. На исходе сил автобус утомленно катился по черехсотмильному участку магистрали номер 65 между Луисвиллем и Бирмингемом. К девятой странице своего списка я почувствовал, что несколько обескуражен. Каждая из написанных мною строк была очень важна. Ни без одной нельзя было обойтись.

Но этих требований не мог удовлетворить никто... Вспышка объективного отношения - жестокое конфетти, роящееся вокруг головы: я несостоятелен в качестве партии для продвинутой души, причем чем она более продвинута, тем хуже обстоят дела. Чем более просветленными становимся мы, тем менее возможно для нас жить, в согласии с кем-либо где бы то ни было. Чем больше мы узнаем, тем лучше для нас жить самим по себе. Я написал это так быстро, как только мог.

На свободном месте в нижней части страницы я, сам почти того не замечая, приписал: Даже для меня. Видоизменить список? Могу ли я сказать, что список неверен? Нормально, если она курит, или ненавидит самолеты, или не может удержаться oт того, чтобы время от времени не тяпнуть склянку кокаину? Нет - это ненормально.

С той стороны автобуса, где я сидел, зашло солнце. В темноте за окнами, я знал это, были маленькие фермы с треугольными крышами, крохотные поля, на которых даже Флит не смог бы приземлиться. Ни одно желание не дается тебе отдельно от силы, позволяющей его осущестивить. А-а, Справочник Мессии, - подумал я, - где, интересно, он теперь? Вероятнее всего, где-нибудь, в земле среди трав, случайно зарытый плугом на том самом месте, где я выбросил его в день смерти Шимоды.

Страницы его открывались всегда на том месте, которое было более всего необходимо читавшему. Однажды я назвал справочник волшебной книгой, и это не понравилось Шимоде. Он недовольно сказал тогда: - Ты можешь найти ответ где угодно, даже на страницах прошлогодней газеты. Закрой глаза, немного подумай о вопросе и дотронься до любого текста. И там ты найдешь ответ.

Ближе всего под рукой в этом автобусе у меня был печатный текст моего собственного потрепанного сигнального экземпляра той книги, которую я написал о нем - своего рода последний шанс, который издатель дает автору на то, чтобы тот вспомнил, что в слове "дизель" после "з" пишется "е" а не "э". Я был уверен, что это - единственная в англоязычной литературе книга, в конце которой я хотел бы увидеть не точку, а запятую. Я положил книгу на колени, закрыл глаза и сформулировал вопрос: - Как мне найти самую дорогую, самую совершенную, самую подходящую для меня женщину? Не давая яркости формулировки померкнуть, я открыл книгу, коснулся страницы пальцем и закрыл глаза. Страница 114.

Мой палец остановился на слове "привлечь": Чтобы привлечь что-либо в свою жизнь, представь, будто оно уже там есть. Ледяной холод прокатился вниз по спине. Я так давно не прибегал к этому методу, я забыл, как хорошо он работает. Я взглянул в окно и повернул отражатель светильника над сиденьем, пытаясь рассмотреть в нем ее отражение - такой, какой она могла бы быть. Стекло оставалось пустым.

Я не увидел родной души. Я не мог вообразить себе, как ее вообразить. Должна ли это быть физическая картина, которую нужно мысленно создать, как-будто она - некая вещь? Роста примерно вот такого - довольно высокая, да? Длинные волосы, темные, глаза - цвета морской волны с очарованием небесной синевы, неуловимая, ежечасно изменяющаяся прелесть?

Или качества - представлять себе их? Радужное воображение, интуиция сотни прошлых жизней, которые она помнит, кристальная честность и абсолютное бесстрашие? Как все это вообразить наглядно? Это очень просто сегодня, но было очень непросто тогда. Образы мерцали и таяли, несмотря на то, что я знал: образы воплотятся в действительность, лишь если я смогу придать им ясность и устойчивость.

Я пытался увидеть ее еще раз и еще раз, но результатом были только тени, призраки, безостановочно проносившиеся по "зебре", проложенной поперек проезжей части моего мышления. Я - тот, кто мог визуализировать в мельчайших подробностях все, на что способно воображение - не мог даже смутно изобразить в сознании ту, которая должна была стать самым важным человеком в моей жизни. Я попытался еще раз. Только блики, отраженные от разбитого стекла светильника, мятущиеся тени. Я не вижу, кто она!

Через некоторое время я оставил эту затею. Да, психические силы - можно держать, пари - когда в них возникает наибольшая потребность, они непременно куда-нибудь отлучаются, скажем, пообедать. Едва я, до смерти устав от поездки и от изнурительных попыток что-либо увидеть, заснул, как меня разбудил внутренний голос. Он встряхнул меня так, что я испугался, и сказал: - ЭЙ! Послушай, если тебе станет от этого легче!

Эта твоя единственная в мире женщина? Родная душа? Ты ее уже знаешь! Три В 8:40 утра я сошел с автобуса в самой середине Флориды. Я был голоден.

Деньги - не проблема, особенно для того, у кого завернуто в скатку столько наличных, сколько было у меня. Проблема была в другом: что теперь? Вот она - теплая Флорида. На автостанции меня не ждет никто - не только не родная душа, но никто вообще - ни друг, ни дом, ни даже ничто. Вывеска кафе, куда я зашел, гласила, что администрация имеет право по собственному усмотрению отказывать, клиенту в обслуживании.

Похоже, вы чего-то боитесь. Чего вы боитесь? Сюда что, приходят хулиганы и устраивают погромы? Или организованнме преступники? В это маленькое кафе?

Официант оглядел меня и свернутую подстилку. Моя синяя джинсовая куртка была слегка порвана в одном месте на рукаве, там, где нитка выбилась, из-под латки, на свертке - несколько небольших пятен солидола и чистого масла от двигателя Флита. Я понял, что он задался вопросом: а не настал ли тот самый миг, когда следует отказать, в обслуживании. Я приветливо улыбнулся. В кафе было пусто.

Он решил, что я для обслуживания сойду: - Кофе? Кофе на завтрак? Эта горькая труха, наверняка из какой-нибудь дряни типа хинной коры. И стакан молока. Раньше я заказал бы в этом случае ветчину или сосиску.

Но не в последнее время. Чем больше я верил в неразрушимость жизни, тем меньше мне хотелось, хоть как-то участвовать даже в иллюзорном убийстве. И если хоть у одной свинки из миллиона благодаря этому появится шанс провести жизнь в созерцании вместо того, чтобы быть заколотой мне на завтрак, то я готов напрочь отказаться от мяса. Подогретый лимонный пирог. В любой день.

Я наслаждался пирогом и через окно смотрел на городок. Похоже ли на то, что я встречу свою любовь, здесь? Не похоже. И нигде не похоже. Пара шансов на миллиард.

И как это может быть, - "я уже ее знаю"? Ну, если верить, мудрейшим, мы знаем всех всегда и повсюду - не встречаясь, лично - не слишком удобно, когда намереваешься ограничить, поле поиска. Помнишь меня? Сознание не ограничено пространством и временем, ты несомненно вспомнишь, что мы - старые друзья... А такое вступление определенно выдаст парня со странностями.

Я попытался вспомнить всех женщин, с которыми встречался за многие годы. Они были замужем за карьерами, мужчинами или образцами мышления, отличными от моего. Впрочем, замужние женщины иногда разводятся, люди меняются. Можно созвониться со всеми знакомыми женщинами... Вы читали книгу, а я сказал, что это - ужасная книга, а вы спросили, откуда я знаю, а я ответил, что сам ее написал?

Важно не то, проиграем ли мы в игре, важно, как мы проиграем и как мы благодаря этому изменимся, что нового внесем для себя, как сможем применить это в других играх. Действуйте согласно своим убеждениям, неважно — каким; если вы верите в супружество, живите в нем честно. В том, что мы слышим, очень многое определяется тем, что мы ожидаем услышать, отсеивая все остальное. Там, где отсутствуем душевная близость, идеального секса быть не может.

Родная душа - это тот, кто разделяет наши глубочайшие устремления, избранное нами направление движения.

Если мы вдвоем подобно воздушным шарикам движемся вверх, очень велика вероятность того, что мы нашли друг в друге нужного человека. Родная душа - это тот, благодаря кому вы начинаете жить подлинной жизнью. Единственное, что имеет значение в конце нашего пребывания на земле, это то, как сильно мы любили, каким было качество нашей любви. До тех пор, пока мы верим во время как последовательность событий, мы видим становление, а не бытие. Вне времени все мы — одно.

Мы забываем днем, а во сне мы помним все сны прошлых лет. Как я могу это знать, почему я так непоколебимо убежден, что смерть не разлучает нас с теми, кого мы любим? Потому что ты, кого я люблю сегодня потому что она и я умирали уже миллионы раз до этого, и вот мы снова в эту секунду, в эту минуту, в этой жизни снова вместе! Смерть не более разлучает нас, чем жизнь! Глубоко внутри души каждый из нас знает вечные законы, и один из них состоит в том, что мы всегда будем возвращаться в объятия того, кого мы любим, независимо от того, расстаемся ли мы в конце дня или в конце жизни.

Приходится признать, что мы одиноки на этой планете, каждый из нас совершенно одинок, и чем скорее мы это признаем, тем лучше для нас. Вот что значит — учиться: важно не то, проиграем ли мы в игре, важно как мы проиграем и как мы благодаря этому изменимся, что нового вынесем для себя, как сможем применить это в других играх. Странным образом поражение оборачивается победой. Люди живут в больших домах, чтобы укрыться от «дождя» и «снега», по бокам коробок проделаны дырки, чтобы можно было глядеть наружу. Они перемещаются в коробках меньшего размера, раскрашенных во все возможные цвета, с колёсами по углам.

Им нужна эта коробочная культура, потому что каждый человек мыслит себя заключённым в коробку под названием «тело»; им нужны руки и ноги, пальцы, чтобы держать карандаши и ручки, разные инструменты, им нужен язык, потому что они забыли, как общаться, им нужны глаза, потому что они забыли, как видеть. Время от времени, — писал я, — забавно просто закрыть глаза и посреди этой темноты шепнуть самому себе: я — волшебник, и когда я открою глаза, то увижу мир, творцом которого являюсь я и только я. Затем медленно, словно занавес на сцене, приподнимаются веки.

Где-то совсем рядом разорвалась бомба или взлетел на воздух дом. Со звоном посыпались стекла, и центральная люстра закачалась на тросе, позвякивая подвесками. Все оборачиваются: Лила, кузина невесты, вскрикнула и, вся дрожа, вцепилась в подставку для молитвенника; но вот, смертельно бледная, стыдясь обмоченной юбки, она уже спешит по центральному проходу, оборачивается, торопливо приседает перед алтарем и на цыпочках покидает церковь.

Похожие новости: