Командир минометного расчета под Сталинградом, Бондарев был представителем той самой «лейтенантской прозы», автором, который писал правду о войне. Писатель-фронтовик Юрий Бондарев умер 29 марта, в 14 часов дня, ему было 96 лет. Об этом Федеральному агентству новостей сообщила его дочь Елена Бондарева. Юрий Бондарев родился 15 марта 1924 года в городе Орске Оренбургской губернии (ныне Оренбургская область). Не принявший перестройку Бондарев стал лидером Союза Писателей России. Впрочем, Юрий Бондарев стоял в первом ряду русских писателей еще со времен «Батальоны просят огня» (1957).
Умер Юрий Бондарев — последний советский классик
Юрий Бондарев 29 марта не стало писателя Юрия Васильевича Бондарева (1924—2020), фронтовика, одного из авторов «лейтенантской прозы». Некоторые произведения Юрия Бондарева экранизированы, также он был одним из сценаристов киноэпопеи о войне «Освобождение». Юрий Васильевич Бондарев, автор знаменитых произведений, входивших в школьные программы, являет собой пример жизненного и творческого долголетия.
Ушел из жизни писатель Юрий Бондарев
Юрий Бондарев относится к числу немногих писателей «счастливого соединения имени и таланта, таланта и славы, заслуженной книгами». Я давно уже решил предложить мыслящему аспиранту научную тему для дипломной работы – «Юрий Бондарев – публицист». В Москве на 97-м году жизни умер великий русский прозаик Юрий Бондарев — основоположник легендарной «лейтенантской прозы», сценарист столь же легендарной эпопеи «Освобождение» (1969–1972). О таких, как писатель Юрий Бондарев, тупились затем перья графоманов и лже-историков, потому что достичь литературных и нравственных высот им, даже с их пронырливостью и мощнейшей поддержкой кураторами нового мирового порядка, не получалось. Сегодня отмечается 100-летие со дня рождения Юрия Бондарева, чье имя стоит особняком в числе авторов, писавших о Великой Отечественной войне. Юрий Васильевич Бондарев, один из лучших советских писателей, скончался 29 марта 2020года.
Юрий Бондарев
Роман «Игра» — о том, сколь опасна атмосфера потребительства для самого таланта, если он поддаётся ей, как раздваивает, искажает она душу даже такого крупного художника, каким представлен в романе кинорежиссёр Крымов. И в этом отношении роман «Игра», увидевший свет 20 лет назад, был провидческим: художник предвидел, каким тяжёлым последствием для искусства, литературы, нравственности обернётся уже тогда начинавшаяся атака потребительства на нашу жизнь.
Мы смотрели на них до тех пор, пока гитлеровцы из своих окопов не открыли автоматный огонь по этим косякам, трассирующие пули расстроили журавлиные цепочки, и мы в гневе открыли огонь по фашистским окопам». Сравнил перестройку с самолетом Летом 1988-го с трибуны знаменитой 19-й партконференции в Кремле Юрий Бондарев публично сравнил горбачевскую перестройку с самолетом, который подняли в воздух, не зная, есть ли в пункте назначения посадочная площадка. Это не понравилось Михаилу Сергеевичу и либеральной общественности. Писателю тут же приклеили ярлыки «консерватора», «сталиниста», «мастодонта». Но выступление оказалось пророческим. Вскоре Советский Союз рухнул, Горбачев потерял власть.
Но был сделан другой выбор. Свой выбор сделал Бондарев и в 1994-м, когда президент новой России Борис Ельцин наградил его к 70-летию орденом Дружбы народов. Юбиляр публично отказался от награды. Отправил в Кремль Ельцину телеграмму: «Сегодня это уже не поможет доброму согласию и дружбе народов нашей великой страны». Умер наш последний писатель-фронтовик в марте 2020-го. На 97-м году жизни. И до последнего говорил: «Меня держит на земле литература! И ты должен быть счастлив, что она тебе дана.
Эта обжигающая секунда. Именно секунда - говорю с высоты прожитого. Настоящее проявляется в поступках. Можно сколько угодно рассуждать на тему патриотизма, а можно делать что-то конкретное для своей страны. Нельзя предаваться унынию. Больше оптимизма! Обязательно ставить высокие цели и стремиться к их достижению.
А ещё я знал: это в полном смысле слова советский человек, почему, собственно, и вскипело у него столь бурное возмущение инцидентами, происшедшими в траурный день. На последний поклон глубоко уважаемому писателю-фронтовику он приехал не только с друзьями-единомышленниками, но и с Красным флагом, под каким тот воевал. Мне Олег Александрович сказал так: — Вы ведь понимаете, Юрий Бондарев — советский, а значит, флаг над ним советский должен быть. Но это моё убеждение. Когда же в зале прощания красное полотнище я развернул, ко мне сразу подходит кто-то с повязкой на рукаве и требует флаг убрать. Однако народ зашумел, и какое-то время нам всё-таки разрешили постоять с Красным флагом. До очередного запрета. Как выразился Прудников, на кладбище, куда они приехали из ЦКБ, всё повторилось. Он, сам не свой, думал: «Как же получается? Хороним заслуженного человека Советской эпохи, защитника и почётного гражданина Сталинграда, коммуниста, но — под чуждым ему флагом! Олег Александрович употребил в своём рассказе именно такое определение. Мы видели, как это обрадовало большинство собравшихся. Но опять ко мне подошли — на сей раз два майора — и потребовали Красный флаг убрать. Дескать, это гражданская панихида, а не политическое мероприятие. Мы же с товарищами после обсудили и решили: было бы замечательно, если бы не один наш флаг, а сто или двести таких же появилось над гробом выдающегося советского писателя и бойца. Оскорбительно, если даже единственное Красное знамя демонстрировать приходится украдкой! Мединский и тут поспел Возмущение Прудникова и его друзей-единомышленников легко понять. Речь-то о Государственном флаге Советской страны, сокрушившей фашизм, то есть фактически о Знамени Победы. Ей, Великой Победе, возносятся нынешней властью вроде бы высокие почести. Однако вспомните, сколько отвратительной суеты было ещё совсем недавно на властном верху, чтобы изменить священное победное Знамя. Особенно на фоне того, что государственным символом страны стал теперь царский триколор, бывший, как известно, во время Великой Отечественной знаком отличия у предателей-власовцев. Официально, хотя и негласно, наверное, считается: не надо придавать этому большого значения, а лучше бы забыть совсем. Но не все могут забыть! Знаю, как страдал в связи с этим триколором, именно страдал, Юрий Васильевич Бондарев. Так и ушёл, не смирившись, не простив. И вот Прудников рассказывает ещё об одной тяжкой подробности траурного дня, которую перенести ему тоже было крайне трудно. Дело в том, что самым «видным» из выступавших на церемонии прощания с героем-сталинградцем и классиком отечественной литературы оказался… Кто, как вы думаете? А представьте себе: Мединский! Не сомневаюсь, весьма серьёзно пришлось почесать в затылках на властном олимпе, дабы определиться со статусом похорон неудобного Бондарева. С одной стороны, действительно классик и признанный в народе герой, а с другой — не принял ведь орден от Ельцина к своему 70-летию. И с тех пор, учитывая всё, что он говорил и писал, действующая власть четверть века никаких наград ему больше не предлагала. Троекуровское кладбище, а не главное, Новодевичье, где с почётом обретается ныне разрушитель Советской державы Ельцин, стало также своего рода отместкой истинному патриоту за его позицию. Но у кого-то при этом хватило ума решиться на государственный уровень похорон советского Бондарева. Только вот не всё додумали как следует… Ох, нет, скорее сознательно не додумали! Запрет советского флага — явное оскорбление советского фронтовика. А подбор основным оратором на гражданской панихиде скандально известного Мединского — оскорбление не меньшее. Мне понятно, по каким формальным признакам его подбирали. Коль с писателем прощание, то вот вам недавний министр культуры, а теперь — помощник президента страны по культуре.
Роль литературы, как мне кажется, в другом. Она шлифует личность, закладывает базовые представления». Без толики осуждения, лишь с сожалением, говорил о консьюмеризме: «Не то, чтоб люди изменились, просто возникла мода на сверхпотребление. Сытое ничто достигается катастрофическими утратами, это болезненно и опасно для Земли и человечества». И добавлял сегодня это звучит провидчески : «Если это продолжится, Мировой океан превратится в мировую свалку, поля — в пустыни, а люди будут вынуждены ходить в особых скафандрах среди задыхающегося пластмассового мира». Поражало, насколько точно он мог описать словами экзистенциальное чувство бытия, возникающее, наверное, у всех, но проявляющееся в почти неуловимых инсайтах. Один из основоположников жанра короткой лирико-философской миниатюры таков его сборник малой прозы «Мгновения» , он рассказывал: «Как-то во сне, а может быть, в полуяви, при синеватом свете ночника, под мерзлый визг колес поймал себя на мысли, что снова, как в детстве, неистово тороплю время. Вагон трясет, тоскливо: скорей бы домой. И вдруг поразился — ведь мы совсем не осознаем утекающего срока. Прошел день, настал другой, а все, что было, пропало, ушло, стерлось.
«Самое страшное — первая бомбардировка»
И это все — тоже культура». О стране «Что ждет Россию? Не берусь судить. Прогнозировать судьбу Родины — все равно, что объяснять любовь. Кончилась она или нет — кто ее знает? Существуют вопросы, не нуждающиеся в прямом ответе, хотя на вашем месте я бы тоже их задавал. Да что там — задавал и на своем, когда, будучи депутатом Верховного Совета, колесил по городам и весям.
Догадывался ведь, что не получу ответа, но спрашивал — человеческое любопытство безмерно. Поэтому скажу по-стариковски. Вот вчера наблюдал вечернее небо, пришла Валентина Никитична жена. Daily Storm и стала наблюдать вместе со мной. Чистота, легкие облака. Потом вдруг буревые тучи откуда-то собрались.
Решили вернуться в дом. И тут небо очистилось, пошли дымные борозды, как после самолетов. Откуда взялись полосы — ни один самолет не пролетал! Кто знает, кто может ответить? Больше никто». Зачем мы живем?
Такой вопрос я задавал более тысячи раз — профессорам, большим людям, студентам, своим товарищам, писателям, художникам. Человек родился, чтобы познать этот мир, познать самого себя. Ведь мы себя совершенно не знаем. Если кто-то говорит: «Я знаю все о себе! Или дурак.
Шутка ли — вздумал критиковать Горбачева, перестройку и критику всего советского! В 1994 год Юрий Бондарев публично отказался принять орден Дружбы по случаю своего 70-летия от Бориса Ельцина , отправив на его имя телеграмму: «Сегодня это уже не поможет доброму согласию и дружбе народов нашей великой страны". Путину от относился с уважением, особенно после 2014 года. Остается лишь добавить, что журнал «Смена» кое-что значил в творческой судьбе Юрия Бондарева — один из самых первых его рассказов был опубликован в «Смене». Царствие ему небесное и вечная память!
Правдивой кинолентой о войне считаю фильм его отца Сергея Бондарчука «Они сражались за Родину». Иная трактовка пусть будет на совести молодого кинорежиссера. Волгоград или Сталинград?
Но и немецких солдат тоже. Да, они пришли на нашу землю незваными, они были нашими врагами. Но милость к павшим, в том числе и к павшим врагам, - это вопрос нашей этики, благородства, покаяния и чести. Надо к бывшей человеческой жизни отнестись по-людски, по-христиански».
Это вопрос этики, а шире - христианской морали, не ограниченной принципом «око за око». И всё же полагаю, что всё простить невозможно. И, наверное, не нужно. Где за рубежом по-прежнему уважают советских героев Подробнее - Переходит ли в России из поколения в поколение генетическая память ненависти к тем немцам, которые истребляли советский народ?
Или это чувство можно только воспитать, культивировать - книгами, фильмами, в школах, в семьях? И надо ли это делать вообще? Об отношении к напавшим на нашу страну французам в 1812 г. Как я вижу, нынешнее поколение «вместо груза обид и мщения» предложило светлый долг памяти героям «Бессмертного полка».
Там нет места злобе и деструктивности, но нет и беспринципного всепрощенчества. И вообще, лучше было просто сдаться немцам, как это сделали народы завоёванной Европы. Если бы немцам удалось осуществить план «Ост», в России просто некому было бы пить баварское пиво. Алиса Фрейндлих считает: «Это и так останется в памяти поколений.
Существует память о Сталинградской битве.
Поэтому яростно взрывался, когда во время «перестройки» всё чаще начали звучать оправдания генерала Власова. Дескать, перейдя к немцам, боролся он не против советского народа, а против Сталина. Изумление возникало на его лице: — Но Сталин-то что же — против советского народа был?
Думаю, излишне объяснять, почему именно этот вождь зачастую оказывался в эпицентре дискуссий тех лет впрочем, и нынешних тоже. Предательская хрущёвская ложь основательно замутила головы людям. Только не Юрию Бондареву! Он остался верен своему Верховному Главнокомандующему, часто вспоминал его роль во время великой войны, глубоко размышлял о других трудных и сложных этапах сталинской биографии.
Всё это и подвигло меня обратиться к Юрию Васильевичу с капитальным вопросом от редакции «Правды»: «Что значит для Вас имя и дело Сталина? Бондарева на этот вопрос вызовет интерес у всех читателей нашей газеты, да и не только у них. И ответ свой Юрий Васильевич написал. Он был напечатан в номере «Правды» за 21—24 декабря 2004 года, а затем я с радостью встретил его в публицистическом сборнике писателя, вышедшем уже несколько лет спустя.
Как это правильно, как нужно! Пожелаем будущим издателям продолжить хорошее начинание. А текст, предложенный нашей редакции выдающимся автором, таков: «Были в истории сильные, гигантские государства, талантливейшие полководцы, удачливые завоеватели Греция, Рим, Орда, дошедшая через всю Европу до Венеции , однако не было божественного соединения в одном лице мирового политика, полководца и строителя. Отметая в сторону всю вселенскую глупость, патологическую зависть, весь грязный мусор наветов, лжи, скверных анекдотов, нагромождаемых на память гения его врагами с укороченной психикой, тупыми особями людского звания и искажёнными ненавистью лицами, — отметая всё это в сточную канаву истории, я хочу твёрдо сказать, что это был не сравнимый ни с одним государственным деятелем великий строитель ещё небывалого доселе, невиданного в истории социалистического общества, о котором будут вспоминать и друзья, и враги до тех пор, пока человечество не утратит разумения вместе с живым дыханием!
Всей душой и всем сердцем. Тогда общество наше поделилось надвое именно по этой линии — по отношению к социализму и советскому прошлому. Пожалуй, в какое-то время вслед за предательской властью качнулось в иную сторону и большинство охмурённых граждан страны. Власть же на Запад смотрела заискивающе, подобострастно.
Президент В. Путин за последние годы не раз передавал тогдашний её настрой в сакраментальной фразе: «Ведь мы теперь ваши, буржуинские! И о своём неприятии этого заявлял прямо и резко. Например, он демонстративно выходит из числа учредителей литературного ПЕН-центра: «Среди них есть те, с кем я в нравственном несогласии по отношению к литературе, искусству, истории и общечеловеческим ценностям».
Подписывает антигорбачёвское «Слово к народу». Руководит обороной Союза писателей России, который он тогда возглавлял, от захвата воинствующими либералами. Публично отказывается принять от Ельцина орден к своему 70-летию… Ну а власть — сперва горбачёвская, а потом и ельцинская — уже сразу после ХIХ партконференции занесла его в чёрный список самых непримиримых своих противников. Направляемые иезуитом А.
Яковлевым «демократические» СМИ развернули прямо-таки оголтелую массированную травлю одного из талантливейших писателей страны, классика советской литературы. Поразительно, до каких унижений и оскорблений в его адрес доходили некоторые вроде бы «респектабельные» авторы. А вот возможности ответить им в таком же количестве газет и журналов, радио- и телеканалов он был, конечно, лишён. Тяжко такое переживать?
Ещё бы! Но он держался стойко, по-солдатски. Была и поддержка. Во-первых, множество читателей сохранили любовь и почтение к нему.
Звали на встречи, и я неоднократно ощущал необыкновенно тёплую атмосферу таких встреч — то в районной библиотеке, то в студенческой аудитории, то в кругу ветеранов. А во-вторых, спасала его работа. Буквально каждодневная и упорная литературная работа, без которой он просто жить не мог. В эти годы я часто приезжал к нему на дачу в писательском посёлке на Пахре.
И знал, что появляться там следует не ранее второй половины дня: первая — за письменным столом. Причём начиналась эта первая половина рано, после обязательной зарядки, и вторгаться в его сосредоточенность не могла даже любимая Валентина Никитична — жена, с которой были они вместе уже более полувека. Я знал, о чём он пишет. Знал даже первую фразу будущего романа: «…И был тогда октябрь девяносто третьего года».
Этот кровавый октябрь, начавшийся расстрелом из танковых орудий Верховного Совета РСФСР, потрясающе отразил бесчеловечность утверждавшейся власти. Вот и услышал я от Бондарева: «Не написать об этом не имею права». Если бывают книги, написанные кровью сердца, то именно таков его роман «Бермудский треугольник». Впервые он был напечатан на страницах журнала «Наш современник» в 1999-м, а в фонде лучших литературных произведений Отечества останется навсегда.
Не важно, что сразу же его постарались замолчать и до сих пор очень многим он неведом. Его время непременно настанет, ибо нет, по-моему, более сильного художественного воплощения жестоких и жутких «лихих 90-х». Поскольку не было сомнений, что от широких масс эту работу Юрия Бондарева будут всячески скрывать, мы в редакции «Правды» решили организовать на страницах нашей газеты читательскую конференцию по «Бермудскому треугольнику». Теперь ещё больше убеждён, что правильно сделали.
Ведь выступления самых разных авторов об этом романе привлекли внимание к нему. Потом они, как и высказывание Бондарева о Сталине, из газеты перешли в книжные публицистические сборники. А значит, и будущих читателей привлекут к роману, который на многое раскроет им глаза. Приведу здесь лишь заключительный абзац из большой и глубокой статьи Юрия Минералова — доктора философских наук, профессора Литературного института имени А.
Горького, члена Союза писателей России: «Роман Ю. Бондарева — это повествование одного из крупнейших современных писателей о «русской смуте» новейших времён. Времён образцового мужества и самопожертвования одних, мерзкого предательства и небывалого конформизма других. Но «Бермудский треугольник» не просто яркий документ эпохи.
Это, на мой взгляд, вершинное произведение Юрия Бондарева. С ним писатель уверенно входит в XXI век». А для кого Бондарев «нерукопожатный»?
Последний писатель-фронтовик. Не стало Юрия Бондарева
Выборы кандидатов в народные депутаты СССР Фото: Паладин Леонид/РИА НовостиПисатель Юрий Бондарев выступает на пленуме Союза писателей СССР. В Москве на 97-м году жизни умер великий русский прозаик Юрий Бондарев — основоположник легендарной «лейтенантской прозы», сценарист столь же легендарной эпопеи «Освобождение» (1969–1972). 29 марта скончался русский и советский писатель, сценарист, почетный гражданин города-героя Волгограда, а также дитя войны Юрий Бондарев. Юрий Бондарев умер в возрасте 96 лет в Москве. Впрочем, Юрий Бондарев стоял в первом ряду русских писателей еще со времен «Батальоны просят огня» (1957).
Писатель Юрий Бондарев: «Всё простить невозможно. И, наверное, не нужно»
Статья по теме Бомбивший Берлин. Невероятная судьба легенды авиации Василия Решетникова — В ряде современных российских фильмов о войне например, в фильме Федора Бондарчука «Сталинград» образ немецких солдат-захватчиков намеренно подается так, чтобы вызвать к ним сочувствие, мол, «они только выполняли приказ», «они не хотели», «их заставили», «они такие же люди, как и мы, как и советские солдаты» и т. Нужно ли нам такое кино? Какой цели оно на самом деле служит? Правдивой кинолентой о войне считаю фильм его отца Сергея Бондарчука «Они сражались за Родину». Иная трактовка пусть будет на совести молодого кинорежиссера. Волгоград или Сталинград? Но и немецких солдат тоже.
Да, они пришли на нашу землю незваными, они были нашими врагами. Но милость к павшим, в том числе и к павшим врагам, - это вопрос нашей этики, благородства, покаяния и чести. Надо к бывшей человеческой жизни отнестись по-людски, по-христиански». Это вопрос этики, а шире - христианской морали, не ограниченной принципом «око за око». И всё же полагаю, что всё простить невозможно. И, наверное, не нужно. Где за рубежом по-прежнему уважают советских героев Подробнее - Переходит ли в России из поколения в поколение генетическая память ненависти к тем немцам, которые истребляли советский народ?
Или это чувство можно только воспитать, культивировать - книгами, фильмами, в школах, в семьях? И надо ли это делать вообще? Об отношении к напавшим на нашу страну французам в 1812 г. Как я вижу, нынешнее поколение «вместо груза обид и мщения» предложило светлый долг памяти героям «Бессмертного полка». Там нет места злобе и деструктивности, но нет и беспринципного всепрощенчества.
С болью в сердце пережил крушение СССР, выразив сущность происходящих в 1990-х годах событий фразой, ставшей крылатой: «Мы как самолет, поднявшийся в небо, но не знающий, куда приземлиться». Сегодня, 15 марта, Юрий Васильевич отмечает свой 92-й день рождения. Юрий Васильевич Бондарев получает Патриаршую литературную премию из рук Святейшего Патриарха Кирилла — Юрий Васильевич, если бы в мае 1945 года кто-то сказал вам, что вы станете известным на весь мир писателем, а в 91 год из рук Патриарха Московского и всея Руси получите Патриаршую литературную премию, как бы вы отреагировали на такое? А потом спросил: «Почему именно я? Многие, пройдя через военные испытания, приходят к осознанию высших смыслов человеческого бытия. Вера в божественную сущность всего происходящего в мире коснулась вас именно в годы Великой Отечественной войны? Через пламя военных событий я проходил и пришел к пониманию главного смысла земного бытия.
Их и не имелось у находившихся в окопах, на направлении главного удара бойцов. О таких, как Юрий Бондарев, ломались стрелы на фашистских картах. О таких, как писатель Юрий Бондарев, тупились затем перья графоманов и лже-историков, потому что достичь литературных и нравственных высот им, даже с их пронырливостью и мощнейшей поддержкой кураторами нового мирового порядка, не получалось. И не могло получиться. Потому что Бондарев был командиром артиллерийской батареи переднего края, прямого выстрела по врагу, а его идеологические противники и антиподы — командирами всего лишь батарей шумовых, располагавшихся далеко от линии фронта. О таких, как преданнейший сын своего Отечества Юрий Васильевич Бондарев, рассыпались в прах и указы президентов, пытавшихся орденами усмирить, приручить тех, кто отстаивал интересы народа и не заискивал перед их предательскими решениями. И орден с красивым и светлым названием «Дружба народов» он не принял из рук главного разрушителя этой дружбы — Б. Имел право, но ещё больше — имел мужество так поступить, потому что слишком непогрешим и непотопляем казался первый президент России для других, эти ордена принимавших. Он - капитан «лейтенантской прозы». Его батальоны просили огня, потому что был горячим снег. Горячим не только и не столько от огня - от солдатской крови. Он был там, среди пуль и снарядов — сначала школьником на рытье оборонительных рубежей под Смоленском, потом курсантом — командиром миномётного расчёта в Сталинградской битве. Раненый, обмороженный, после кочевий по госпиталям он вновь и вновь возвращался на фронт. Две медали «За отвагу» - они из окопов, они вручались в передышках между атаками и обстрелами, между форсированием Днепра и освобождением Киева. Ау, соседи. Неужели и это имя, святое имя освободителя вашей столицы вам ничего не скажет, не прочистит мозги? Это исторический факт: оренбургский парень вошёл в Киев освободителем от фашистской чумы, а не ваш Бандера - захватчиком в Москву. Одумайтесь, вернитесь к понятиям чести и благородства. Сегодня, в день кончины правофлангового фронтовика и писательского бойца, мы имеем право и обязаны говорить и об этом.
Отметая в сторону всю вселенскую глупость, патологическую зависть, весь грязный мусор наветов, лжи, скверных анекдотов, нагромождаемых на память гения его врагами с укороченной психикой, тупыми особями людского звания и искажёнными ненавистью лицами, — отметая всё это в сточную канаву истории, я хочу твёрдо сказать, что это был не сравнимый ни с одним государственным деятелем великий строитель ещё небывалого доселе, невиданного в истории социалистического общества, о котором будут вспоминать и друзья, и враги до тех пор, пока человечество не утратит разумения вместе с живым дыханием! Всей душой и всем сердцем. Тогда общество наше поделилось надвое именно по этой линии — по отношению к социализму и советскому прошлому. Пожалуй, в какое-то время вслед за предательской властью качнулось в иную сторону и большинство охмурённых граждан страны. Власть же на Запад смотрела заискивающе, подобострастно. Президент В. Путин за последние годы не раз передавал тогдашний её настрой в сакраментальной фразе: «Ведь мы теперь ваши, буржуинские! И о своём неприятии этого заявлял прямо и резко. Например, он демонстративно выходит из числа учредителей литературного ПЕН-центра: «Среди них есть те, с кем я в нравственном несогласии по отношению к литературе, искусству, истории и общечеловеческим ценностям». Подписывает антигорбачёвское «Слово к народу». Руководит обороной Союза писателей России, который он тогда возглавлял, от захвата воинствующими либералами. Публично отказывается принять от Ельцина орден к своему 70-летию… Ну а власть — сперва горбачёвская, а потом и ельцинская — уже сразу после ХIХ партконференции занесла его в чёрный список самых непримиримых своих противников. Направляемые иезуитом А. Яковлевым «демократические» СМИ развернули прямо-таки оголтелую массированную травлю одного из талантливейших писателей страны, классика советской литературы. Поразительно, до каких унижений и оскорблений в его адрес доходили некоторые вроде бы «респектабельные» авторы. А вот возможности ответить им в таком же количестве газет и журналов, радио- и телеканалов он был, конечно, лишён. Тяжко такое переживать? Ещё бы! Но он держался стойко, по-солдатски. Была и поддержка. Во-первых, множество читателей сохранили любовь и почтение к нему. Звали на встречи, и я неоднократно ощущал необыкновенно тёплую атмосферу таких встреч — то в районной библиотеке, то в студенческой аудитории, то в кругу ветеранов. А во-вторых, спасала его работа. Буквально каждодневная и упорная литературная работа, без которой он просто жить не мог. В эти годы я часто приезжал к нему на дачу в писательском посёлке на Пахре. И знал, что появляться там следует не ранее второй половины дня: первая — за письменным столом. Причём начиналась эта первая половина рано, после обязательной зарядки, и вторгаться в его сосредоточенность не могла даже любимая Валентина Никитична — жена, с которой были они вместе уже более полувека. Я знал, о чём он пишет. Знал даже первую фразу будущего романа: «…И был тогда октябрь девяносто третьего года». Этот кровавый октябрь, начавшийся расстрелом из танковых орудий Верховного Совета РСФСР, потрясающе отразил бесчеловечность утверждавшейся власти. Вот и услышал я от Бондарева: «Не написать об этом не имею права». Если бывают книги, написанные кровью сердца, то именно таков его роман «Бермудский треугольник». Впервые он был напечатан на страницах журнала «Наш современник» в 1999-м, а в фонде лучших литературных произведений Отечества останется навсегда. Не важно, что сразу же его постарались замолчать и до сих пор очень многим он неведом. Его время непременно настанет, ибо нет, по-моему, более сильного художественного воплощения жестоких и жутких «лихих 90-х». Поскольку не было сомнений, что от широких масс эту работу Юрия Бондарева будут всячески скрывать, мы в редакции «Правды» решили организовать на страницах нашей газеты читательскую конференцию по «Бермудскому треугольнику». Теперь ещё больше убеждён, что правильно сделали. Ведь выступления самых разных авторов об этом романе привлекли внимание к нему. Потом они, как и высказывание Бондарева о Сталине, из газеты перешли в книжные публицистические сборники. А значит, и будущих читателей привлекут к роману, который на многое раскроет им глаза. Приведу здесь лишь заключительный абзац из большой и глубокой статьи Юрия Минералова — доктора философских наук, профессора Литературного института имени А. Горького, члена Союза писателей России: «Роман Ю. Бондарева — это повествование одного из крупнейших современных писателей о «русской смуте» новейших времён. Времён образцового мужества и самопожертвования одних, мерзкого предательства и небывалого конформизма других. Но «Бермудский треугольник» не просто яркий документ эпохи. Это, на мой взгляд, вершинное произведение Юрия Бондарева. С ним писатель уверенно входит в XXI век». А для кого Бондарев «нерукопожатный»? Он действительно вошёл в этот очередной век уверенно и твёрдо, несмотря на продолжающиеся обстрелы влиятельных недоброжелателей и, прямо скажем, настоящих врагов. Но почему всё-таки даже сегодня о них приходится говорить? Да как раз потому, что до сих пор весьма влиятельны они. Бондарев в главном не изменился, хоть и усиленно пытались сломить его. Написал пронзительную повесть «Без милосердия», ставшую в некотором роде продолжением «Бермудского треугольника». В миниатюрах давно начатой серии «Мгновения» схватывал жизненные ситуации сегодняшнего дня, требующие заострённого осмысления. И публицистика, выходившая из-под его пера, тоже нацелена была на осмысление того, что произошло со страной. Теперь, когда минуло время, даже с властного верха прозвучало: крупнейшая катастрофа века. Значит, он был прав, стремясь всеми силами её предотвратить и уж во всяком случае не радуясь развалу страны? Казалось бы, ответ очевиден. Но… Поблизости живут, вещают, функционируют те, кто эту катастрофу и учинил. Многие по-прежнему во власти или при власти. Дело их оказалось провальным: страна из-за них не вверх пошла, а вниз покатилась. Ей предписано теперь вставать с колен.