19 ноября 2012 года умер Борис Натанович Стругацкий – соавтор повести «Пикник на обочине», ставшей основой для творения гением Андрея Тарковского фильма «Сталкер». Миры братьев Стругацких Пикник на обочине Отель «У погибшего альпиниста» Улитка на склоне.
«Пикник на обочине» как учебник о полосе препятствий?
Во время работы над финальной версией сценария Тарковский убрал оттуда все научно-фантастические элементы. Его история наполнена символическим содержанием: диалоги героев превращаются в идеологические споры между материалистом, циником и проводником веры в лице самого Сталкера. Зона представляется местом не вполне реальным, а скорее метафорическим. Здесь герои совершают духовное путешествие, каждый со своей целью. История нравственного выбора в фильме превращается в поэтическое, даже философское, высказывание о бесконечном поиске, в котором находится человек. Сравнивать книгу «Пикник на обочине» и фильм «Сталкер» — занятие не самое продуктивное. Это два разных, но одинаково гениальных произведения, каждое из которых решает свою задачу. На их примере можно увидеть, как две великие творческие единицы из одной идеи развивают совершенно непохожие истории. Мы рекомендуем познакомиться с повестью и фильмом, чтобы решить, чей подход вам ближе.
Стругацкий А.
Я смотрю, последнее время в городе много незнакомых появилось, всё больше какие-то молокососы в пёстрых шарфах до полу. Я сказал об этом Дику. Дик кивнул. Институт три новых здания закладывает, а кроме того, Зону собираются стеной огородить от кладбища до старого ранчо. Хорошие времена для сталкеров кончаются… — А когда они у сталкеров были?
А сам думаю: «Вот тебе и на, что ещё за новости? Значит, теперь не подработаешь. Ну что ж, может, это и к лучшему, соблазна меньше. И такая меня тоска взяла! Опять каждый грош считать: это можно себе позволить, это нельзя себе позволить, Гуте на любую тряпку копи, в бар не ходи, ходи в кино… И серо всё, серо. Каждый день серо, и каждый вечер, и каждую ночь.
Сижу я так, думаю, а Дик над ухом гудит: — Вчера в гостинице зашёл я в бар принять ночной колпачок, сидят какие-то новые. Сразу они мне не понравились. Подсаживается один ко мне и заводит разговор издалека, даёт понять, что он меня знает, знает, кто я, где работаю, и намекает, что готов хорошо оплачивать разнообразные услуги… — Шпик, — говорю я. Не очень мне интересно было это, шпиков я здесь навидался и разговоров насчёт услуг наслышался. Ты послушай. Я немножко с ним побеседовал, осторожно, конечно, дурачка такого состроил.
Его интересуют кое-какие предметы в Зоне, и при этом предметы серьёзные. Аккумуляторы, «зуда», «чёрные брызги» и прочая бижутерия ему не нужна. А на то, что ему нужно, он только намекал. Это же раз плюнуть! Похороны за свой счёт. Дик молчит, смотрит на меня исподлобья и даже не улыбается.
Что за чёрт, нанять он меня хочет, что ли? И тут до меня дошло. Понял теперь, кто это? Ничего я не понимал. Он расхохотался, похлопал меня по руке и говорит: — Давай-ка лучше выпьем, простая ты душа! Тоже мне нашли себе простую душу, сукины дети!
Хватит спать, давай выпьем. Нет, спит Гуталин. Положил свою чёрную ряшку на чёрный столик и спит, руки до полу свесил. Выпили мы с Диком без Гуталина. Уж на что я не люблю полицию, а сам бы пошёл и донёс. Я помотал головой: — Всё равно.
Ты, толстый боров, в городе третий год, а в Зоне ни разу не был, «ведьмин студень» только в кино видел, а посмотрел бы ты его в натуре, да что он с человеком делает, ты бы тут же и обгадился. Это, милок, страшная штука, её из Зоны выносить нельзя… Сам знаешь, сталкеры — люди грубые, им только капусту подавай, да побольше, но на такое даже покойный Слизняк не пошёл бы. Стервятник Барбридж на такое не пойдёт… Я даже представить себе боюсь, кому и для чего «ведьмин студень» может понадобиться… — Что ж, — говорит Дик. Только мне, понимаешь, не хочется, чтобы в одно прекрасное утро нашли меня в постельке покончившего жизнь самоубийством. Я не сталкер, однако человек тоже грубый и деловой, и жить, понимаешь, люблю. Давно живу, привык уже… Тут Эрнест вдруг заорал из-за стойки: — Господин Нунан!
Вас к телефону! Везде найдут. Извини, — говорит, — Рэд. Встаёт он и уходит к телефону. А я остаюсь с Гуталином и с бутылкой, и поскольку от Гуталина проку никакого нет, то принимаюсь я за бутылку вплотную. Чёрт бы побрал эту Зону, нигде от неё спасения нет.
Куда ни пойдёшь, с кем ни заговоришь — Зона, Зона, Зона… Хорошо, конечно, Кириллу рассуждать, что из Зоны проистечёт вечный мир и благорастворение воздухов. Кирилл хороший парень, никто его дураком не назовёт, наоборот, умница, но ведь он же о жизни ни черта не знает. Он же представить себе не может, сколько всякой сволочи крутится вокруг Зоны. Вот теперь, пожалуйста: «ведьмин студень» кому-то понадобился. Нет, Гуталин хоть и пропойца, хоть и психованный он на религиозной почве, но иногда подумаешь-подумаешь, да и скажешь: может, действительно оставить дьяволово дьяволу? Не тронь дерьмо… Тут усаживается на место Дика какой-то сопляк в пёстром шарфе.
Меня к вам направил Эрнест. Сволочь всё-таки этот Эрнест. Ни жалости в нём нет, ничего. Вот сидит парнишка смугленький, чистенький, красавчик, не брился поди ещё ни разу и девку ещё ни разу не целовал, а Эрнесту всё равно, ему бы только побольше народу в Зону загнать, один из трёх с хабаром вернётся — уже капуста… — Ну и как поживает старина Эрнест? Он оглянулся на стойку и говорит: — По-моему, он неплохо поживает. Я бы с ним поменялся.
Он покраснел, перестал улыбаться и негромко так говорит: — Наверное, — говорит, — это только меня касается, господин Шухарт, правда ведь? В голове, надо сказать, уже немного шумит и в теле этакая приятная расслабленность: совсем отпустила Зона. Ходил в Зону, вернулся живой и с деньгами. Это не часто бывает, чтобы живой, и уже совсем редко, чтобы с деньгами. Так что давай отложим серьёзный разговор… Тут он вскакивает, говорит «извините», и я вижу, что вернулся Дик. Стоит рядом со своим стулом, и по лицу его я понимаю: что-то случилось.
На рекламации он, надо сказать, поплёвывает, тот ещё работничек! Сквозь хмель я его не сразу понял. Умер там кто-то и умер. Помнится, я встал, упёрся в столешницу и смотрю на него сверху вниз. И через это жуткое потрескивание голос Дика доходит до меня как из другой комнаты: — Разрыв сердца. В душевой его нашли, голого.
Никто ничего не понимает. Про тебя спрашивали, я сказал, что ты в полном порядке… — А чего тут не понимать? Весь бар запутался в паутине, люди двигаются, а паутина тихонько потрескивает, когда они её задевают. А в центре Мальтиец стоит, лицо у него удивлённое, детское, ничего не понимает. Тысячи хватит? Бери, бери!
Он же трус!.. Скажи и сейчас же иди на станцию, купи себе билет и прямиком на свою Мальту! Нигде не задерживайся!.. Не помню, что я там ещё кричал. Помню, оказался я перед стойкой, Эрнест поставил передо мной бокал освежающего и спрашивает: — Ты сегодня вроде при деньгах? Мне завтра налог платить.
И тут я вижу: в кулаке у меня пачка денег. Смотрю я на эту капусту зелёную и бормочу: — Надо же, не взял, значит, Креон Мальтийский… Гордый, значит… Ну, всё остальное судьба. Хоть сейчас в душ. Шелудивый, что ли? Паскуда ты, — говорю. Смертью ведь торгуешь, морда.
Купил нас всех за зелёненькие… Хочешь, сейчас всю твою лавочку разнесу? И только я замахнулся как следует, вдруг меня хватают и тащат куда-то. А я уже ничего не соображаю и соображать не хочу. Ору чего-то, отбиваюсь, ногами кого-то бью, потом опомнился, сижу в туалетной, весь мокрый, морда разбита. Смотрю на себя в зеркало и не узнаю, и тик мне какой-то щёку сводит, никогда этого раньше не было. А из зала шум, трещит что-то, посуда бьётся, девки визжат, и слышу: Гуталин ревёт, что твои гризли: «Покайтесь, паразиты!
Где Рыжий? Куда Рыжего дели, чёртово семя?.. Как она завыла, тут у меня в мозгу всё словно хрустальное сделалось. Всё помню, всё знаю, всё понимаю. И в душе уже больше ничего нет, одна ледяная злоба. Так, думаю, я тебе сейчас устрою вечерочек!
Я тебе покажу, что такое сталкер, торгаш вонючий! Вытащил я из часового карманчика «зуду», новенькую, ни разу не пользованную, пару раз сжал её между пальцами для разгона, дверь в зал приоткрыл и бросил её тихонько в плевательницу. А сам окошко в сортире распахнул и на улицу. Очень мне, конечно, хотелось посмотреть, как всё это получится, но надо было убираться поскорее. Я эту «зуду» переношу плохо, у меня от неё кровь из носа идёт. Перебежал я через двор и слышу: заработала моя «зуда» на всю катушку.
Сначала завыли и залаяли собаки по всему кварталу: они первыми «зуду» чуют. Потом завопил кто-то в кабаке, так что у меня даже уши заложило на расстоянии. Я так и представил себе, как там народишко заметался, — кто в меланхолию впал, кто в дикое буйство, кто от страха не знает, куда деваться… Страшная штука «зуда». Теперь у Эрнеста не скоро полный кабак наберётся. Он, конечно, догадается про меня, да только мне наплевать… Всё. Нет больше сталкера Рэда.
Хватит с меня этого. Хватит мне самому на смерть ходить и других дураков этому делу обучать. Ошибся ты, Кирилл, дружок мой милый. Прости, да только, выходит, не ты прав, а Гуталин прав. Нечего здесь людям делать. Нет в Зоне добра.
Перелез я через забор и побрёл потихоньку домой. Губы кусаю, плакать хочется, а не могу. Впереди пустота, ничего нет. Тоска, будни. Как же я теперь без тебя? Перспективы мне рисовал, про новый мир, про изменённый мир… а теперь что?
Заплачет по тебе кто-то в далёкой России, а я вот и заплакать не могу. И ведь я во всём виноват, паразит, не кто-нибудь, а я! Как я, скотина, смел его в гараж вести, когда у него глаза к темноте не привыкли? Всю жизнь волком жил, всю жизнь об одном себе думал… И вот в кои-то веки вздумал облагодетельствовать, подарочек поднести. Я, наверное, и завыл, люди от меня что-то шарахаться стали, а потом вдруг словно бы полегчало: смотрю, Гута идёт. Идёт она мне навстречу, моя красавица, девочка моя, идёт, ножками своими ладными переступает, юбочка над коленками колышется, из всех подворотен на неё глазеют, а она идёт как по струночке, ни на кого не глядит, и почему-то я сразу понял, что это она меня ищет.
Куда это ты, — говорю, — направилась? Она окинула меня взглядом, в момент всё увидела, и морду у меня разбитую, и куртку мокрую, и кулаки в ссадинах, но ничего про это не сказала, а говорит только: — Здравствуй, Рэд. А я как раз тебя ищу. Она молчит, отвернулась и в сторону смотрит. Ах, как у неё головка-то посажена, шейка какая, как у кобылки молоденькой, гордой, но покорной уже своему хозяину. Потом она говорит: — Не знаю, Рэд.
Может, ты со мной больше встречаться не захочешь. У меня сердце сразу сжалось: что ещё? Но я спокойно ей так говорю: — Что-то я тебя не понимаю, Гута. Ты меня извини, я сегодня маленько того, может, поэтому плохо соображаю… Почему это я вдруг с тобой не захочу встречаться? Беру я её под руку, и идём мы не спеша к моему дому, и все, кто только что на неё глазел, теперь торопливо рыла прячут. Я на этой улице всю жизнь живу, Рэда Рыжего здесь все прекрасно знают.
А кто не знает, тот у меня быстро узнает, и он это чувствует. Я ещё несколько шагов прошёл, прежде чем понял, а Гута продолжает: — Не хочу я никаких абортов, я ребёнка хочу от тебя. А ты как угодно. Можешь на все четыре стороны, я тебя не держу. Слушаю я её, как она понемножку накаляется, сама себя заводит, слушаю и потихоньку балдею. Ничего толком сообразить не могу.
В голове какая-то глупость вертится: одним человеком меньше — одним человеком больше. Проходимец он, говорит, ни семьи у вас не будет, ничего. Сегодня он на воле, завтра — в тюрьме. А только мне всё равно, я на всё готова. Я и сама могу. Сама рожу, сама подниму, сама человеком сделаю.
И без тебя обойдусь. Только ты ко мне больше не подходи, на порог не пущу… — Гута, — говорю, — девочка моя! Да подожди ты… — А сам не могу, смех меня разбирает какой-то нервный, идиотский. Я хохочу как последний дурак, а она остановилась, уткнулась мне в грудь и ревёт. Рэдрик Шухарт, 28 лет, женат, без определённых занятий Рэдрик Шухарт лежал за могильным камнем и, отведя рукой ветку рябины, глядел на дорогу. Прожектора патрульной машины метались по кладбищу и время от времени били его по глазам, и тогда он зажмуривался и задерживал дыхание.
Прошло уже два часа, а на дороге всё оставалось по-прежнему. Машина, мерно клокоча двигателем, работающим вхолостую, стояла на месте и всё шарила своими тремя прожекторами по запущенным могилам, по покосившимся ржавым крестам и по плитам, по неряшливо разросшимся кустам рябины, по гребню трёхметровой стены, обрывавшейся слева. Патрульные боялись Зоны. Они даже не выходили из машины. Здесь, возле кладбища, они даже не решались стрелять. Иногда до Рэдрика доносились приглушённые голоса, иногда он видел, как из машины вылетал огонёк сигаретного окурка и катился по шоссе, подпрыгивая и рассыпая слабые красноватые искры.
Было очень сыро, недавно прошёл дождь, и даже сквозь непромокаемый комбинезон Рэдрик ощущал влажный холод. Он осторожно отпустил ветку, повернул голову и прислушался. Где-то справа, не очень далеко, но и не близко, здесь же на кладбище был кто-то ещё. Там снова прошуршала листва и вроде бы посыпалась земля, а потом с негромким стуком упало тяжёлое и твёрдое. Рэдрик осторожно, не поворачиваясь, пополз задом, прижимаясь к мокрой траве. Снова над головой скользнул прожекторный луч.
Рэдрик замер, следя за его бесшумным движением, ему показалось, что между крестами сидит на могиле неподвижный человек в чёрном. Сидит, не скрываясь, прислонившись спиной к мраморному обелиску, повернув в сторону Рэдрика белое лицо с тёмными ямами глаз. На самом деле Рэдрик не видел и за долю секунды не мог увидеть всех этих подробностей, но он представлял себе, как это должно было выглядеть. Он отполз ещё на несколько шагов, нащупал за пазухой флягу, вытащил её и некоторое время полежал, прижимая к щеке тёплый металл. Затем, не выпуская фляги из рук, пополз дальше. Он больше не прислушивался и не смотрел по сторонам.
В ограде был пролом, и у самого пролома на расстеленном просвинцованном плаще лежал Барбридж. Он по-прежнему лежал на спине, оттягивая обеими руками воротник свитера, и тихонько, мучительно кряхтел, то и дело срываясь на стоны. Рэдрик сел рядом с ним и отвинтил колпачок у фляги. Потом он осторожно запустил руку под голову Барбриджа, всей ладонью ощущая липкую от пота, горячую лысину, и приложил горлышко фляги к губам старика. Было темно, но в слабых отсветах прожекторов Рэдрик видел широко раскрытые и словно бы остекленевшие глаза Барбриджа, чёрную щетину, покрывавшую его щёки. Барбридж жадно глотнул несколько раз, а затем беспокойно задвигался, ощупывая рукой мешок с хабаром.
Говорил он отрывисто, на выдохе. Хватит пока. Ты меня не бросай. Не бросишь — не помру. Тогда не пожалеешь. Не бросишь, Рыжий?
Рэдрик не ответил. Он смотрел в сторону шоссе на голубые сполохи прожекторов. Мраморный обелиск был виден отсюда, но непонятно было, сидит там этот или сгинул. Я не треплюсь. Не пожалеешь. Знаешь, почему старик Барбридж до сих пор жив?
Боб Горилла сгинул, Фараон Банкер погиб, как не было. Какой был сталкер! А погиб. Слизняк тоже. Норман Очкарик. Пит Болячка.
Один я остался. Без этого нельзя. Но ведь и все так. А остался один я. Знаешь почему? Не знаешь.
Про Золотой шар слыхал? Мы с тобой столько ходили! Неужели бросишь? Я тебя вот такого… маленького знал. Отца твоего. Рэдрик молчал.
Очень хотелось курить, он вытащил сигарету, выкрошил табак на ладонь и стал нюхать. Не помогало. Это ты Мальтийца не взял. Мальтиец очень набивался пойти с ними. Целый день угощал, предлагал хороший залог, клялся, что достанет спецкостюм, и Барбридж, сидевший рядом с Мальтийцем, загородившись от него тяжёлой морщинистой ладонью, яростно подмигивал Рэдрику: соглашайся, мол, не прогадаем. Может быть, именно поэтому Рэдрик сказал тогда «нет».
Помолчи лучше. Некоторое время Барбридж только кряхтел. Он снова запустил пальцы за воротник и совсем запрокинул голову. Рэдрик посмотрел на часы. До рассвета оставалось совсем немного, а патрульная машина всё не уходила. Прожектора её продолжали шарить по кустам, и где-то там, совсем рядом с патрулём, стоял замаскированный «лендровер», и каждую минуту его могли обнаружить.
Вранья вокруг него потом наплели! Я и сам плёл. Что любое, мол, желание выполняет. Как же любое! Если бы любое, меня б здесь давно не было. Жил бы в Европе.
В деньгах бы купался. Рэдрик посмотрел на него сверху вниз. В бегучих голубых отсветах запрокинутое лицо Барбриджа казалось мёртвым. Но стеклянные глаза его выкатились и пристально, не отрываясь, следили за Рэдриком. А вот здоровье — да. И дети у меня хорошие.
И жив. Ты такого во сне не видел, где я был. И всё равно жив. Жить, мол, дай. И здоровья. И чтобы дети.
Если смогу, вытащу. Дину мне твою жалко, на панель ведь пойдёт девка… — Дина… — прохрипел Барбридж. Они ж у меня балованные, Рыжий. Отказа не знали. Арчи мой. Ты ж его знаешь, Рыжий.
Роман лег в основу нескольких видеоигр и спектаклей. В 2006 году снять фильм по книге планировала студия Columbia Pictures, но проект заморозили. Сам роман впервые был издан в 1972 году.
По сюжету захолустный городок посещают пришельцы, место где они приземлились, теперь называется Зоной, а момент их визита Посещением.
Зону изучают учёные, вполне официально отправляются туда, и посещают сталкеры, которые отправляются туда не официально, и тащат оттуда неизвестные и загадочные элементы. Сталкеры сбывают эти элементы, получают зелененькие и гуляют, пока есть финансы. Но не все так просто. Зона не отпускает, проявится потом в детях, в собственном сознании и в собственных желаниях.
Главный герой Рэдрик - профессиональный сталкер, можно сказать сталкер от бога. Он одержим своей идей - Золотой шар. Найти этот шар в Зоне, в бездне и загадать своё желание. Ведь по легенде этот шар исполняет желания, чего только не попроси.
Что мне очень понравилось, это то, что одержимость главного героя запрятана глубоко и на первых страницах совсем не заметна, да и сам Рыжий её не видит. Живёт себе и живёт, лазает в Зону за хабаром. И только фраза : если ты долго смотришь в бездну, то бездна в тебя.
Борис Стругацкий о "Пикнике на обочине" и фильме "Сталкер"
| Пикник на обочине — Википедия | одно из самых известных произведений братьев Стругацких, которое захватывает своей атмосферой и уникальной сюжетной линией. |
| Смысл книги «Пикник на обочине» Стругацких | Видеопрезентация Октябрьской библиотеки № 2 им. Н. К. Жернакова о философской фантастической повести братьев Стругацких, впервые изданной в 1972 году. |
| Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис - Пикник на обочине | Стругацкий Б. Н., Стругацкий А.Н. "Пикник на обочине" — купить сегодня c доставкой и гарантией по выгодной цене. |
| «Пикник на обочине» как учебник о полосе препятствий? — Память | 010. «Пикник на обочине». Братья Стругацкие Культовые книги с Евгением Кайдаловым и Игорем Поповым. |
| Аркадий и Борис Стругацкие «Пикник на обочине» | Книга "Пикник на обочине" стала одним из самых известных произведений братьев Стругацких и настоящей классикой научной фантастики. |
Аркадий Стругацкий - Пикник на обочине
Фантастическая повесть «Пикник на обочине» стала самым переводимым произведением Стругацких на иностранные языки и была удостоена многих международных наград. Прочитанная мной книга Пикник на обочине, произвела на меня неизгладимое впечатление. Телеканал WGN America заказал пилотный эпизод сериала по мотивам романа Аркадия и Бориса Стругацких «Пикник на обочине». Пожалуй, работа над «Пикником на обочине» — пример того, как могли бы работать братья Стругацкие в нормальных обстоятельствах, не размениваясь на поиски приработка, зная, что пишут для читателя, а не в стол. Пикник на обочине авторы Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий читает Михаил Гульдан. В интернете появился трейлер пилотного эпизода сериала «Roadside picnic» по мотивом повести братьев Стругацких «Пикник на обочине», пишет РИА-Новости.
«Пикник на обочине»: восприятие повести Стругацких тогда и сейчас
В Италии выпускают новое издание знаменитого романа братьев Стругацких «Пикник на обочине». После выпуска «Пикника на обочине» в США братья Стругацкие стали почётными членами «Общества Марка Твена» за «выдающийся вклад в жанр фантастики». после выпуска «Пикника на обочине» в США братья Стругацкие стали почетными членами «Общества Марка Твена» за «выдающийся вклад в жанр фантастики». Братья Стругацкие бесплатно на сайте. Видеопрезентация Октябрьской библиотеки № 2 им. Н. К. Жернакова о философской фантастической повести братьев Стругацких, впервые изданной в 1972 году. После выпуска «Пикника на обочине» в США братья Стругацкие стали почётными членами «Общества Марка Твена» за «выдающийся вклад в жанр фантастики».
Будущее человечества в повести братьев Стругацких "Пикник на обочине"
| По «Пикнику на обочине» братьев Стругацких снимут сериал - Афиша Daily | Пикник на обочине Стругацкий Аркадий Натанович,Стругацкий Борис Натанович Пожалуй, в истории современной мировой фантастики найдется не так много произведений, которые оставались бы популярными столь долгое время. |
| Читать онлайн "Пикник на обочине" - Стругацкий Аркадий Натанович - RuLit - Страница 1 | Идея фильма по повести братьев Стругацких «Пикник на обочине» возникла у Тарковского в конце января 1973 года. |
| По «Пикнику на обочине» братьев Стругацких снимут сериал | Киностудия WGN America адаптирует для телевидения роман братьев Стругацких «Пикник на обочине», сообщает The Hollywood Reporter. |
Смысл книги «Пикник на обочине» Стругацких
В некотором смысле «Пикник на обочине» – это попытка Стругацких переосмыслить собственный рассказ «Забытый эксперимент» (1959 г.), который повествует о строительстве двигателей времени. Ошибка выдает тех, кто не читал «Пикник на обочине». Братья Стругацкие — легенды советской фантастики. «Пикник на обочине» рассказывает о событиях, происходящих в 1970-х годах. Повесть «Пикник на обочине» братьев Аркадия и Бориса Стругацких без преувеличения можно считать одним из лучших произведений наследия научной фантастики. Итак, "Пикник на обочине" Произведение, считающееся одним из лучших в репертуаре братьев Стругацких и одним из самых эпохальных в советской и русской фантастике, и просто весьма значимым на общемировом уровне. "Пикник на обочине", как и другие великие произведения научной фантастики, такие, например, как "Солярис" Лема, рассказывают на самом деле не о далеких вымышленных мирах, а о нашем мире, о человеке и о Боге.
Пикник на обочине
Недавно мне захотелось освежить память и сверить восприятие. Я решила перечитать «Пикник». Действие разворачивается примерно в 70е годы прошлого века в альтернативной временной линии. Незадолго до описываемых событий на нашей планете появились так называемые Зоны - области, в которых происходят странные явления, не укладывающиеся в известные человечеству законы физики. Есть мнение, что Зоны - дело рук инопланетян, их назначение непонятно и потому порождает массу теорий, зачем они, в чём предназначение и великий смысл. Ну и, как водится, пока сильные мира сего бьются над объяснениями и прогнозированием возможных последствий, простые смертные пытаются использовать эти Зоны себе на благо. Несмотря на многие официальные ограничения и более чем реальный риск для жизни, процветает спрос на услуги сталкеров - ведь ничто так не манит род людской, как запретный плод. Не останавливает даже то, что посещения Зоны сказываются как на самом человеке, так и на его детях наихудшим образом. Дети сталкеров рождаются со множественными отклонениями, объяснение которым современная наука найти не может вроде как в Зонах нет ни радиации, ни токсинов. С Зоной ведь так: с хабаром вернулся — чудо, живой вернулся — удача, патрульная пуля — везенье, а все остальное — судьба… с Не останавливает ничто. Причин тому много - и спрос на инопланетные вещицы из Зоны некоторые из них весьма полезны, болезни могут лечить , и тяга к экстремальному туризму проведите меня в Зону, я буду во всём вас слушаться и щедро заплачу!
А ещё, как водится, Зоны обрастают разными легендами, и ходит упорное поверье, что есть там особое место, где исполняются самые сокровенные желания. Нужно только знать, куда идти - и умудриться дойти живым.
Их романы о будущем, о мире и о человеке для многих стали частью жизни. Стругацкие отвечают на вечные вопросы — как найти себя, не потеряться в этом огромном мире и сделать верный выбор. Восемьдесят три процента всех дней в году начинаются одинаково: звенит будильник.
Грызть себя, уязвлять себя, нудить и зудеть можно часами и сутками, а восторг приходит и тут же уходит. Там, где асфальт, ничего интересного, а где интересно, там нет асфальта.
И они приняли рабочую гипотезу, что счастье — в непрерывном познании неизвестного, и смысл жизни в том же. Это когда нельзя обойтись без. Это когда все время думаешь о. Это когда всю жизнь стремишься к. О будущем не говорят, его делают!
Сегодня она лидирует среди всех произведений авторов по количеству переводов на иностранные языки и имеет множественные экранизации. Зона - территория, на которой остались следы посещений внеземной цивилизации, - стала одной из мифологем современной литературы, а образ разведчика Зоны - «сталкера» Рэдрика Шухарта послужил основой для создания киносценария «Машина желаний», по девятому варианту которого в 1979 году режиссер Андрей Тарковский снял кинофильм «Сталкер». Неологизм «сталкер» получил популярность и быстро вошел в разные языки. Место действия - городок Хармонт, находящийся рядом с Зоной посещения. Так называются места на Земле, где недавно приземлялись космические корабли инопланетян, которые оставили множество неизвестных для людей вещей. Территория посещения пришельцев была закрыта, а вход в нее разрешен только для сотрудников Международного института внеземных культур.