По теме: Фарфор антик Мейсен Фарфор династии Цзинь Старинная посуда и кухонные предметы фарфор Красивая необычная посуда Фаянсовый завод зик Дулево 1952-1964 Изделия керамические. Именно Конаковский фаянсовый завод прославил этот город, и даже имя своё город получил в честь бывшего работника фаянсовой фабрики, а позже «профессионального революционера» Порфирия Конакова. Список товаров производителя Завод им. Калинина (ЗиК) Конаково из всех категорий. Смотрите онлайн видео «ТАРЕЛКИ ФАБРИКИ ЗИК Конаково. На фото набор столовой посуды СССР с узорами в виде цветочков Конаковский фаянсовый завод (ЗИК, Конаково).
Фарфор з и к (55 фото)
Фаянс зик Конаково. Посуда Конаковского фаянсового завода. Посуда Зик» в сравнении с последними загруженными видео. Авторская статуэтка в "Кошка" 1961г.(без реставраций)-ЗиК Конаково. Конаковский фаянсовый завод (ЗиК). Отдается в дар Блюдо ЗИК Конаково 1959 г. Отдается в дар Поднос, блюдо Зик Конаково СССР. Тема: Посуда Завод зик СССР керамики Конаковский фаянсовый завод клеймо Царское Тарелка с птичкой СССР Сервиз столовый зик 70 гг Советские тарелки Столовый сервиз зик Винтаж Советская кухонная посуда Трещины на фаянсовой посуде Сервиз Яблоневый цвет.
Кто возвращает былую славу Конаковскому фаянсу
А село, которое называлось Кузнецово, переименовали по желанию трудящихся в Конаково. При СССР завод выпускал разнообразную продукцию, привлекались видные художники для красочного оформления изделий. На сегодняшний день завод полный банкрот и он заброшен. О славном и былом его величии можно проследить по клеймам которые вы сможете рассмотреть. При нажатии на клеймо откроется полная информация о нем. Клейма фарфоровых изделий по годам Каждое клеймо можно рассмотреть получше, для этого нужно просто нажать на него 1918-1919г. Р Государственная Тверская Фабрика 1920-1927г.
Тверская Госфабрика в Кузнецове Тверской Губернии 1920-1927г.
Зеленский и Ф. Бесперстова, П.
Кожин, И. Большинство художников продолжало работать над скульптурой, но одновременно делали и сервизы, кружки, настенные декоративные тарелки, кувшины и другие изделия хозяйственного обихода. Благодаря их творчеству Конаковский фаянс получил мировое признание на Всемирной Парижской выставке в 1937 году, где предприятие было удостоено высшей награды Диплома «Гран-При».
Эта работа по внедрению нового ассортимента выпускаемой продукции была прервана войной. Художественная лаборатория вновь развернула активную деятельность лишь по окончанию Второй мировой войны, в конце 40-х годов. В это время работали Т.
Подрябинников, Г. Альтерман, З. Филянская, М.
Холодная, Е. Гуревич, Н. Литвиненко, Й.
Васильев, А. Хихеева, И. Неоднократно выполняли отдельные работы И.
Фрих-Хар и С.
И, надо полагать, именно Моторкин сводит Газарова с некими Никитой Поповым и Дмитрием Курочкиным, изъявившими желание купить акции. Все данные лица вошли впоследствии в Совет директоров уже обречённого предприятия. В связи с тем, что завод имел много долгов, было принято решение о его банкротстве. Суд признал предприятие банкротом. В этом момент общая балансовая стоимость завода была чуть меньше 100 млн рублей, долги по зарплате составляли 21 млн рублей. Ещё в январе 2006 года на заводе работало пусть не 5000 человек, как в прошлые времена, но 1500 рабочих ещё не покинули завод, несмотря на то, что давно не получали зарплату.
В мае 2007 года здесь было уже 315 сотрудников. А сейчас - лишь 15 человек в двух комнатах под заказ занимаются выпуском штучной продукции. Что предприняла «похоронная команда» завода? Все активы завода были поделены между несколькими фирмами: ООО «Связьинвест», некоммерческое партнёрство «Межрегиональное правовое управление», ООО «Торговый дом» Конаковский фаянсовый завод». Их оценили и выставили на продажу. За год до 200-летия завода прошли торги по продаже зданий и земельного участка под заводом. И здания, и земля ушли по смешным ценам.
Достаточно лишь сказать, что за землю по итогам аукциона было уплачено чуть больше полутора миллионов рублей. И кто же купил комплекс исторических зданий и 18,5 га земли в центре Конакова? Победитель торгов - всё тот же ООО «Связьинвест», теперь консолидировавший все активы у себя. Смысл, судя по всему, в том, чтобы их перепродать. Но в эпоху глобального экономического кризиса это долгая история.
Орлов, П. Кожин и М. Левина и другие. Лишь в середине 50-х годов, после внедрения столового сервиза 6-го фасона, который создала В. Филянская, практически полностью были заменены «кузнецовские» модели и росписи посуды. В эти же годы замечательные росписи для сервизов и для майоликовых изделий создал выдающийся художник и керамик Г. Его творения : чайно-кофейный сервиз «Шиповник» и прибор для завтрака «Пламенеющий» были отмечены серебряной медалью Брюссельской Всемирной выставки 1958. Филянская создала серию прекрасных оригинальных по форме и росписи изделий. Большую творческую работу проводила Е. Её скульптурные композиции «Дон Кихот и Санчо Пансо», «Восточная сказка» скульптура «Козленок» на брюссельской выставке заслужили серебряную медаль. Золотую медаль в Брюсселе получил созданный на заводе художницей М. Левиной Прибор для фруктов «Пламя». Бронзовой медалью награждена ваза «Москва» О. Интересные изделия вышли из-под кисти и стеки Н. Литвиненко, которая создала оригинальные специализированные наборы посуды. Основными оформителями посуды в 50-х годах были художники А. Васильев, И. Апостолов, пришедшие в конце периода «молодые» художники Г. Вебер, В. Необычайной яркостью, чистотой и цветом, оригинальностью форм отличались работы О. Его вазы, набор посуды для фруктов, созданные в содружестве с художником Н. Гавриловым, сухарница «Солнце» и другие изделия много лет выпускались майоликовым цехом. Яркие работы вышли из-под стеки скульптора В. Сергеева, его озорной «Жирафенок» в росписи Ф. Крохиной выпускался более двадцати лет и известен на весь мир. Художник Н. Коковихин разработал в этот период оригинальные рисунки для надглазурной печати, новые формы салатников, пивные наборы и многие другие изделия.
Завод им. Калинина (ЗиК) Конаково
Завод выпускал более ста тринадцати миллионов штук изделий в год и насчитывал в своем коллективе около пяти тысяч человек. Предприятие создало мощную инфраструктуру для своих работников: были построены многоквартирные дома, детский сад… В начале 90-х состоялось возвращение завода в лоно капитализма. В 1992 году по решению Тверского комитета по управлению имуществом было создано акционерное общество открытого типа «Конаковский фаянсовый завод». В 1996 году предприятие стало именоваться ОАО «Конаковский фаянсовый завод».
Под новыми названиями стала невостребованной некогда славная торговая марка, пошёл спад производства. К 1997 году объемы производства ЗиК снизились в три раза. Многое из того, что в советское время казалось простым и само собой разумеющимся, с наступлением рыночных времен оказалось для завода непреодолимым препятствием.
Например, расходы по содержанию социальной сферы, которую Конаковский завод, как градообразующее предприятие, имел немалую, оказались буквально разорительными. Кроме того, начались перебои с поставкой основного сырья — специальной белой глины, которую везли из Украины. Более дешевое сырье нашли в России, но оно оказалось и менее качественным, что немедленно сказалось на спросе — конаковские тарелки перестали покупать.
Можно было бы договориться и с поставщиками с Украины, и наладить систему сбыта. В основе всех таких историй всегда лежит неумелый или нечистоплотный менеджмент». К концу 90-х уникальность, вековые традиции и высокий художественный уровень ЗиК соседствовали с устаревшим, изношенным оборудованием и безденежьем.
На тот момент основным акционером предприятия был Валерий Газаров, директором завода был назначен человек Газарова Андрей Губа. Пытаясь спасти неуклонно падающий спрос, новые собственники приступили к выпуску низкокачественных реплик как собственных наиболее удачных произведений прошлых лет, так и знаменитых изделий других марок. Однако и это не помогло — объемы продаж и выпуска продукции продолжали катастрофически падать.
В 2001 году начались массовые сокращения и задержки зарплаты. Спустя ещё четыре года завод оказался фактически банкротом. Единственным ликвидным активом, на котором стоял завод, оставалась земля, на которой он стоит — 18,65 гектаров на берегу реки в центре Конаково.
Р Государственная Тверская Фабрика 1920-1927г. Тверская Госфабрика в Кузнецове Тверской Губернии 1924-1927г. Тверская Фабрика Фарфортрест им. Калинина 1920-1927г. Тверской фарфор 1927-1928г.
Фабрика Калинина Кузнецово Тверской Губернии 1928-1929г. Фабрика Калинина Кузнецово Тверской Губернии 1929-1932г. Тверская Фабрика имени М. Калинина 1932-1934г. Фабрика имени Калинина Н.
Р имени М. Калинина в Конакове 1941-1946г.
За счет этого удалось за 20 лет увеличить производство фарфора в четыре раза. Во-вторых, купцы Кузнецовы практиковали оригинальный бизнес-стиль. Как только они узнавали, что на каких-то заводах появились хорошие мастера, они прилагали все усилия, чтобы переманить умельцев к себе. Например, когда в России получил славу так называемый сафроновский фарфор, который на посудном заводе Сафронова расписывали живописцы, Кузнецовы стали переманивать к себе сафроновских мастеров, а впоследствии попросту выкупили у Сафронова завод и закрыли на нем производство оригинального фарфора, сделав «сафроновский» стиль целиком «кузнецовским». Сидор Кузнецов, отец будущего владельца Кузнецовского Конаковского завода, был человеком выдающимся. Чрезвычайно набожный, он строил новые заводы прежде всего там, где существовали крупные общины старообрядцев — чтобы обеспечить единоверцев работой. По этой причине он построил крупный завод в Риге; к тому же здесь был крупный порт, где старообрядцы работали грузчиками, поэтому Кузнецову не следовало беспокоиться, что при отправке его хрупкой продукции на экспорт грузчики что-нибудь украдут или разобьют. В Риге до недавнего времени существовала Московская улица, целиком построенная на доходы кузнецовской фарфоровой фабрики.
Организовав производство в Риге, Кузнецовы стали продавать посуду по демпинговым ценам и быстро ликвидировали все конкурирующие мелкие производства. В 1860-е годы купец Михаил Рачкин пытался делать и продавать фаянс в Риге, но быстро разорился и сдался на милость победителям. Та же участь ждала любого, кто пытался наладить фарфоро-фаянсовый бизнес в главном городе Лифляндской губернии. Столь же решительно Сидор Кузнецов вел и семейные дела. В 1846 году после трех дочерей у него наконец-то родился сын Матвей, которому и предстояло унаследовать семейное предприятие. На всякий случай расчетливый Кузнецов выдал дочерей замуж за купцов, взял их в бизнес и сделал своими помощниками. А Матвея, единственного наследника, воспитанного в старообрядческой строгости, отправили учиться делу в Ригу к знаменитому Рудакову, одному из главных исследователей керамического производства. Одновременно Матвей Кузнецов приобщался к теории бизнеса в Рижском коммерческом училище. Своему главному учителю Рудакову посудный олигарх отплатил за науку сполна. Говорят, что, как только Рудаковы решили обзавестись в Риге собственным фарфоровым делом, ученик разорил семью учителя дотла.
В январе 1864 года Сидор Терентьевич скончался. По духовному завещанию Матвей стал единственным его наследником, поэтому по смерти отца он немедленно вступил в управление своими делами, но под попечительством трех зятьев — М. Анисимова, А. Щепетильникова и С. Балашова — до своего совершеннолетия, которого он достиг в 1867 году. Владея двумя успешными заводами известно, например, что в 1866 году годовой доход одного только Дулевского завода достиг 115 200 рублей , Матвей Сидорович, став полновластным хозяином, по традиции начал расширять бизнес. И первым же его приобретением стал Ауэрбаховский завод, на который Матвей Кузнецов уже давно положил глаз. Кстати, то обстоятельство, что купец Кузнецов купил фаянсовую фабрику Ауэрбаха в селе Кузнецово, — не более чем совпадение. Ауэрбах, как говорят, построил свою фабрику рядом с кузницами, давшими название селу. Даже в советское время остатки этих кузниц показывали приезжавшим в Конаково.
Дело в том, что практически все население Корчевского уезда жило «от дороги», обслуживая главную магистраль Российской империи — дорогу из Москвы в Петербург. Даже в названиях деревень сохранилась «специализация»: в Кузнецово кузнецы изготавливали подковы и подковывали лошадей, в Шорново жили шорники, ремонтировавшие упряжь, в деревне Мокшино, как гласит легенда, изготавливали тулупы для путников… Но в 1851 году в России построили железную дорогу, и очень скоро все деревни, обслуживавшие «главную дорогу», пришли в упадок. Так что братья Ауэрбахи, сыновья Андрея Яковлевича, весьма предусмотрительно поступили, продав Матвею Кузнецову свою фабрику. Можно сказать, что Кузнецов пришел в Кузнецово как стратегический инвестор — с его именем связан второй экономический подъем в истории конаковского фаянса. Злые языки поговаривали, что Матвей Кузнецов долго готовился к покупке фабрики Ауэрбахов и даже приложил руку к тому, чтобы предприятие попало в долговую яму. Известно, что фабрика остро нуждалась в оборотных средствах, но агенты Кузнецова сделали все, чтобы наследники Ауэрбаха нигде не смогли получить кредит, а затем продали предприятие за вполне умеренную сумму. Впрочем, это дело прошлое. Кузнецов, став собственником Ауэрбаховского завода , засучил рукава и принялся за дело. Считалось, что новый владелец проявил уважение к бывшим владельцам завода: на протяжении еще нескольких лет после покупки предприятия М. Кузнецов клеймил посуду, изготавливаемую по прежним формам, клеймом с имперским орлом и надписью «Быв.
Одно из таких изделий есть в коллекции «Маленьких историй». Соусница с поддоном и клеймом «Бывш. Ауэрбахъ» из коллекции «Маленьких историй» Впрочем, вполне возможно, что новый владелец попросту решил не терять клиентуру из числа поклонников старого бренда — когда-то его новый завод обретёт собственное звучание. Однако завод «зазвучал» быстро. Стали выпускать новую продукцию: писсуары, умывальные доски, ванны, печи и камины, как говорилось тогда, на любой кошелек — от 30 до 3000 рублей за штуку. Когда Россия начала электрифицироваться, фабрики Кузнецова освоили выпуск изоляторов. К 1870-м годам с развитием сети железных дорог в России вдвое подорожали дрова — в то время единственное топливо, на котором работали фарфоровые и фаянсовые предприятия страны, и которое также использовали в паровозах. Отечественная добыча каменного угля еще находилась в зачаточном состоянии, и столица империи обогревалась главным образом привозным английским углем. А вокруг перспектив применения для топки горнов торфа велись горячие дебаты. Матвей Кузнецов, в отличие от конкурентов, быстро оценил все преимущества использования торфа: дешевизна и возможность добиться постоянного качества, ведь предсказуемость обжига приводила к снижению процента брака.
Кузнецовский завод, окруженный торфяниками, одним из первых в России перешел на новое топливо. Следует сказать, что даже сегодня Тверская область является одной из самых богатых по запасам торфа: объемы этого ценного компонента экспертами оцениваются в 2 миллиарда тонн! Заброшенные торфяники в первом десятилетии XXI века стали источниками опустошительных пожаров, так что тверским властям пришлось разработать специальную программу по их новому освоению. А тогда, 200 лет назад, для крестьян из окрестных деревень открылся новый фронт работ: в вырытых торфяных ямах они часами месили босыми ногами торфяную массу, залитую водой, превращая ее в однородное тесто, которое на следующий день разливали ведрами вручную по формам, чтобы получились кирпичи. Для многих обнищавших крестьян это было единственным заработком, и в июне-июле на торфозаготовки к Кузнецову стекалось до 2000 сезонных рабочих. Артель из семи человек за день выделывала до 6000 кирпичей торфа, работая по 14 часов. И в результате Кузнецов добился того, что на его заводах не только в Кузнецове, но и в Дулеве, и в Риге всегда был годовой запас сухого, выдержанного топлива. В стремлении снизить себестоимость продукции Матвей Кузнецов был неутомим. Многие его заводы стали использовать преимущественно отечественное сырье из имений, принадлежавших фабриканту, или из арендуемых земель. Так, крестьяне села Большая Михайловка Екатеринославской губернии сдавали Кузнецову в аренду 1200 десятин своей земли и добывали на ней за плату минеральные породы для Будянской фабрики это предприятие находилось на территории Харьковской области, в 1990-е годы было закрыто.
А в 1890-е годы, когда в окрестностях Скопина была найдена белая глина не хуже глуховской из Малороссии, использовавшейся всеми фарфористами, первыми там появились агенты Кузнецова. Они рассчитали, что рязанская глина будет обходиться в два раза дешевле украинской, и взяли её добычу под свой контроль. Не менее передовые технологии Кузнецов использовал и в социальной сфере — в частности, в организации быта своих работников. При нём служащих и рабочих перевели на новые тарифы, питейные заведения были удалены от заводов, для рабочих строили новые дома, больницы, школы и библиотеки, а также храмы — оказалось, что религиозность рабочих укрепляла производственную дисциплину. Рассказывают, что для укрепления религиозных чувств у рабочих Матвей Кузнецов прибегал к разного рода приёмам. Например, только что нанятым рабочим дарили Библию. Как-то Матвей Сидорович зашел в дом старого рабочего и спросил: «Читаешь ли Писание? Тогда Кузнецов незаметно вложил в книгу 25-рублевую купюру, а через некоторое время снова наведался к тому же рабочему и показал пролетарию не найденные им деньги. С тех пор, получив в подарок от хозяина Библию, рабочие если и не читали её, то хотя бы скрупулезно пролистывали. Конечно, для управления персоналом использовались и экономические рычаги.
На рижской фабрике лучшим сотрудникам от имени хозяина дарили посуду. Однако, чтобы не возникало желания ее продать, на подарочных чашках и тарелках не ставили заводского клейма. А для нерадивых существовали штрафы: за испорченный инструмент, за опоздания, за пререкания со смотрителем или управляющим. Впрочем, таких работников на кузнецовских предприятиях долго не держали: существовавшая система найма позволяла легко избавляться от «неудобных». Каждый год перед Пасхой всех рабочих поголовно рассчитывали, а после праздников начинался новый прием на работу. Так что неугодные без обременительных объяснений оставались за воротами завода. Глубокая религиозность Матвея Кузнецова, возглавившего московскую старообрядческую общину, не мешала ему прибегать и к другим, греховным способам обогащения. Для обновления производственных зданий и оборудования ловко использовались ресурсы страховых компаний об истории страхового дела в России см. Старые деревянные цеха и склады набивались битым, бракованным фарфором и поджигались. Полученная страховка позволяла выстроить новые кирпичные корпуса.
Показательна история сторожа Ивана Семенова, который, будучи ночью на посту, заметил пламя в одном из деревянных зданий, примыкавшем к «белой конторе». Сторож созвал людей, пожар погасили. Утром приехал из Москвы Кузнецов. Сторож упал ему в ноги: «Намедни пожар у нас случился. Углядел я, погасили огонь и добро ваше спасли». Хозяин отправил Ивана к управляющему за наградой. Тот уволил сторожа, объяснив жестокое решение: «Не суй своего носа куда не положено. Раз загорелось, значит, так судьбе угодно…» В 1882 году Кузнецов принял участие во Всероссийской художественно-промышленной выставке в Москве. Потратившись на постройку павильона, где демонстрировалась его продукция, он еще и безвозмездно оказал услуги по украшению главного Императорского павильона. Фабрикант воспользовался случаем, чтобы поднести императрице Марии Федоровне очень понравившийся ей фарфоровый чайный сервиз.
За оказанные услуги ему были объявлены две высочайшие благодарности, а в 1883 году за полезную деятельность на поприще фарфоровой промышленности Матвей Кузнецов был награжден орденом Святого Станислава III степени.
В организации работают специалисты бывшего фарфорового завода ЗИК. К сожалению сейчас этот старейший и крупнейший завод прекратил свое существование. По какой причине это произошло не разъяснили,но конечно сам факт огорчителен. Вот специалистами с него и укомплектовано данное предприятие Конечно отрасль переживает не лучшее время,но хочется надеятся что со временем данное направление промысла возродится в былой красоте и величии. Ведь это история и престиж России.
г. Конаково: фаянсовое производство
Каталог конаково | 122 предложения - низкие цены, быстрая доставка от 1-2 часов, возможность оплаты в рассрочку для части товаров, кешбэк Яндекс Плюс - Яндекс Маркет. |
Конаковский фаянс: жизнь, смерть и возрождение | Такое клеймо ставил Конаковский фаянсовый завод на свои изделия в период с 1962 по 1974 годы. |
ЗиК Конаково: клеймо марки и штампы по годам
Конаковский фаянсовый завод им. М.И. Калинина. | Знаменитая аббревиатура, сопровождающая фарфор — ЗиК, Конаково. Подлинное клеймо «ЗиК» теперь стало одной из главных целей многих коллекционеров. |
Производство и особенности конаковского фаянса | Интернет-магазин производственной компании «Конаковский фаянс» реализует изделия из фаянса собственного производства, изготовленные коллективом предприятия в городе Конаково, Тверской области. |
Конаковский фаянс
Марка, клеймо, штамп на фаянсе ЗиК Конаково с 1962 по 1991 год. Набор столовой посуды супница блюдо молочник ЗИК. 122 предложения - низкие цены, быстрая доставка от 1-2 часов, возможность оплаты в рассрочку для части товаров, кешбэк Яндекс Плюс - Яндекс Маркет.
Конаковский фаянсовый завод им. М. И. Калинина (ЗиК Конаково)
В 1809 году аптекарь Фридрих Бриннер в компании Кобоцки и Рейнера бывших работников фарфоровой мануфактуры Гарднера основал в деревне Домкино Тверская губерния предприятие по выпуску фарфора. Однако вскоре оно пережило глубокий кризис, и фабрику перекупил Андрей Яковлевич Ауэрбах. Через десять лет его завод успешно производил фарфоровые товары самого разного назначения, производство перенесли в сельцо Кузнецово. Подданные империи могли купить повседневную столовую посуду, а при достаточных средствах - и дорогие чайные сервизы ручной работы. Владельцы даже получали заказы от императора Николая I и прочих членов августейшей семьи.
Однако после смерти Ауэрбаха, второго владельца фабрики, его наследники оказались не в состоянии грамотно вести дела и пустили на ветер отцовские капиталы, неудачно вложившись в модернизацию производства. Годы спустя сидевшее в долгах предприятие выкупил знаменитый промышленник Матвей Кузнецов, прозванный «королем русского фарфора». В итоге старинный завод вошел в «Товарищество производства фарфоровых и фаянсовых изделий М. Кузнецова», объединявшее чуть ли не десяток предприятий, разбросанных по европейской части Российской империи.
Почти одновременно с этим были отменены таможенные тарифы на ввоз фарфора и фаянса из-за границы, и рынки России очень скоро оказались завалены дешевым и модным английским фаянсом. Причем англичане, как разумные капиталисты, механизировали свои производства, и если русский мастер в день изготавливал десять дюжин фаянсовых тарелок, англичанин — в семь раз больше. Чтобы выжить, фаянсовые заводы в России сокращали ассортимент, снижали зарплаты. Из-за этого мастера и живописцы, самые высокооплачиваемые специалисты отрасли, уходили на другие заводы, к конкурентам. Главным конкурентом Ауэрбаха на рынке «народного фаянса» был купец Матвей Кузнецов, наследник знаменитой династии «фарфоровых королей» Кузнецовых. Поскольку эта фамилия уже не в первый раз встречается, давайте присмотримся к этим людям подробнее.
Дед Матвея Кузнецова Терентий Яковлевич и отец Сидор Терентьевич к тому времени создали целую бизнес-империю заводов по производству фарфора и фаянса. Кузнецовы применили на своих заводах нововведения, которые позволяли им поддерживать низкую себестоимость продукции и, следовательно, снижать цены. Во-первых, на кузнецовских фабриках было чуть ли не впервые в мировой фарфорово-фаянсовой отрасли введено разделение труда. Каждый рабочий специализировался на выполнении какой-нибудь одной операции — обжиге, формовке или подготовке глины. За счет этого удалось за 20 лет увеличить производство фарфора в четыре раза. Во-вторых, купцы Кузнецовы практиковали оригинальный бизнес-стиль.
Как только они узнавали, что на каких-то заводах появились хорошие мастера, они прилагали все усилия, чтобы переманить умельцев к себе. Например, когда в России получил славу так называемый сафроновский фарфор, который на посудном заводе Сафронова расписывали живописцы, Кузнецовы стали переманивать к себе сафроновских мастеров, а впоследствии попросту выкупили у Сафронова завод и закрыли на нем производство оригинального фарфора, сделав «сафроновский» стиль целиком «кузнецовским». Сидор Кузнецов, отец будущего владельца Кузнецовского Конаковского завода, был человеком выдающимся. Чрезвычайно набожный, он строил новые заводы прежде всего там, где существовали крупные общины старообрядцев — чтобы обеспечить единоверцев работой. По этой причине он построил крупный завод в Риге; к тому же здесь был крупный порт, где старообрядцы работали грузчиками, поэтому Кузнецову не следовало беспокоиться, что при отправке его хрупкой продукции на экспорт грузчики что-нибудь украдут или разобьют. В Риге до недавнего времени существовала Московская улица, целиком построенная на доходы кузнецовской фарфоровой фабрики.
Организовав производство в Риге, Кузнецовы стали продавать посуду по демпинговым ценам и быстро ликвидировали все конкурирующие мелкие производства. В 1860-е годы купец Михаил Рачкин пытался делать и продавать фаянс в Риге, но быстро разорился и сдался на милость победителям. Та же участь ждала любого, кто пытался наладить фарфоро-фаянсовый бизнес в главном городе Лифляндской губернии. Столь же решительно Сидор Кузнецов вел и семейные дела. В 1846 году после трех дочерей у него наконец-то родился сын Матвей, которому и предстояло унаследовать семейное предприятие. На всякий случай расчетливый Кузнецов выдал дочерей замуж за купцов, взял их в бизнес и сделал своими помощниками.
А Матвея, единственного наследника, воспитанного в старообрядческой строгости, отправили учиться делу в Ригу к знаменитому Рудакову, одному из главных исследователей керамического производства. Одновременно Матвей Кузнецов приобщался к теории бизнеса в Рижском коммерческом училище. Своему главному учителю Рудакову посудный олигарх отплатил за науку сполна. Говорят, что, как только Рудаковы решили обзавестись в Риге собственным фарфоровым делом, ученик разорил семью учителя дотла. В январе 1864 года Сидор Терентьевич скончался. По духовному завещанию Матвей стал единственным его наследником, поэтому по смерти отца он немедленно вступил в управление своими делами, но под попечительством трех зятьев — М.
Анисимова, А. Щепетильникова и С. Балашова — до своего совершеннолетия, которого он достиг в 1867 году. Владея двумя успешными заводами известно, например, что в 1866 году годовой доход одного только Дулевского завода достиг 115 200 рублей , Матвей Сидорович, став полновластным хозяином, по традиции начал расширять бизнес. И первым же его приобретением стал Ауэрбаховский завод, на который Матвей Кузнецов уже давно положил глаз. Кстати, то обстоятельство, что купец Кузнецов купил фаянсовую фабрику Ауэрбаха в селе Кузнецово, — не более чем совпадение.
Ауэрбах, как говорят, построил свою фабрику рядом с кузницами, давшими название селу. Даже в советское время остатки этих кузниц показывали приезжавшим в Конаково. Дело в том, что практически все население Корчевского уезда жило «от дороги», обслуживая главную магистраль Российской империи — дорогу из Москвы в Петербург. Даже в названиях деревень сохранилась «специализация»: в Кузнецово кузнецы изготавливали подковы и подковывали лошадей, в Шорново жили шорники, ремонтировавшие упряжь, в деревне Мокшино, как гласит легенда, изготавливали тулупы для путников… Но в 1851 году в России построили железную дорогу, и очень скоро все деревни, обслуживавшие «главную дорогу», пришли в упадок. Так что братья Ауэрбахи, сыновья Андрея Яковлевича, весьма предусмотрительно поступили, продав Матвею Кузнецову свою фабрику. Можно сказать, что Кузнецов пришел в Кузнецово как стратегический инвестор — с его именем связан второй экономический подъем в истории конаковского фаянса.
Злые языки поговаривали, что Матвей Кузнецов долго готовился к покупке фабрики Ауэрбахов и даже приложил руку к тому, чтобы предприятие попало в долговую яму. Известно, что фабрика остро нуждалась в оборотных средствах, но агенты Кузнецова сделали все, чтобы наследники Ауэрбаха нигде не смогли получить кредит, а затем продали предприятие за вполне умеренную сумму. Впрочем, это дело прошлое. Кузнецов, став собственником Ауэрбаховского завода , засучил рукава и принялся за дело. Считалось, что новый владелец проявил уважение к бывшим владельцам завода: на протяжении еще нескольких лет после покупки предприятия М. Кузнецов клеймил посуду, изготавливаемую по прежним формам, клеймом с имперским орлом и надписью «Быв.
Одно из таких изделий есть в коллекции «Маленьких историй». Соусница с поддоном и клеймом «Бывш. Ауэрбахъ» из коллекции «Маленьких историй» Впрочем, вполне возможно, что новый владелец попросту решил не терять клиентуру из числа поклонников старого бренда — когда-то его новый завод обретёт собственное звучание. Однако завод «зазвучал» быстро. Стали выпускать новую продукцию: писсуары, умывальные доски, ванны, печи и камины, как говорилось тогда, на любой кошелек — от 30 до 3000 рублей за штуку. Когда Россия начала электрифицироваться, фабрики Кузнецова освоили выпуск изоляторов.
К 1870-м годам с развитием сети железных дорог в России вдвое подорожали дрова — в то время единственное топливо, на котором работали фарфоровые и фаянсовые предприятия страны, и которое также использовали в паровозах. Отечественная добыча каменного угля еще находилась в зачаточном состоянии, и столица империи обогревалась главным образом привозным английским углем. А вокруг перспектив применения для топки горнов торфа велись горячие дебаты. Матвей Кузнецов, в отличие от конкурентов, быстро оценил все преимущества использования торфа: дешевизна и возможность добиться постоянного качества, ведь предсказуемость обжига приводила к снижению процента брака. Кузнецовский завод, окруженный торфяниками, одним из первых в России перешел на новое топливо. Следует сказать, что даже сегодня Тверская область является одной из самых богатых по запасам торфа: объемы этого ценного компонента экспертами оцениваются в 2 миллиарда тонн!
Заброшенные торфяники в первом десятилетии XXI века стали источниками опустошительных пожаров, так что тверским властям пришлось разработать специальную программу по их новому освоению. А тогда, 200 лет назад, для крестьян из окрестных деревень открылся новый фронт работ: в вырытых торфяных ямах они часами месили босыми ногами торфяную массу, залитую водой, превращая ее в однородное тесто, которое на следующий день разливали ведрами вручную по формам, чтобы получились кирпичи. Для многих обнищавших крестьян это было единственным заработком, и в июне-июле на торфозаготовки к Кузнецову стекалось до 2000 сезонных рабочих. Артель из семи человек за день выделывала до 6000 кирпичей торфа, работая по 14 часов. И в результате Кузнецов добился того, что на его заводах не только в Кузнецове, но и в Дулеве, и в Риге всегда был годовой запас сухого, выдержанного топлива. В стремлении снизить себестоимость продукции Матвей Кузнецов был неутомим.
Многие его заводы стали использовать преимущественно отечественное сырье из имений, принадлежавших фабриканту, или из арендуемых земель. Так, крестьяне села Большая Михайловка Екатеринославской губернии сдавали Кузнецову в аренду 1200 десятин своей земли и добывали на ней за плату минеральные породы для Будянской фабрики это предприятие находилось на территории Харьковской области, в 1990-е годы было закрыто. А в 1890-е годы, когда в окрестностях Скопина была найдена белая глина не хуже глуховской из Малороссии, использовавшейся всеми фарфористами, первыми там появились агенты Кузнецова. Они рассчитали, что рязанская глина будет обходиться в два раза дешевле украинской, и взяли её добычу под свой контроль. Не менее передовые технологии Кузнецов использовал и в социальной сфере — в частности, в организации быта своих работников. При нём служащих и рабочих перевели на новые тарифы, питейные заведения были удалены от заводов, для рабочих строили новые дома, больницы, школы и библиотеки, а также храмы — оказалось, что религиозность рабочих укрепляла производственную дисциплину.
Рассказывают, что для укрепления религиозных чувств у рабочих Матвей Кузнецов прибегал к разного рода приёмам. Например, только что нанятым рабочим дарили Библию. Как-то Матвей Сидорович зашел в дом старого рабочего и спросил: «Читаешь ли Писание? Тогда Кузнецов незаметно вложил в книгу 25-рублевую купюру, а через некоторое время снова наведался к тому же рабочему и показал пролетарию не найденные им деньги. С тех пор, получив в подарок от хозяина Библию, рабочие если и не читали её, то хотя бы скрупулезно пролистывали. Конечно, для управления персоналом использовались и экономические рычаги.
На рижской фабрике лучшим сотрудникам от имени хозяина дарили посуду. Однако, чтобы не возникало желания ее продать, на подарочных чашках и тарелках не ставили заводского клейма. А для нерадивых существовали штрафы: за испорченный инструмент, за опоздания, за пререкания со смотрителем или управляющим. Впрочем, таких работников на кузнецовских предприятиях долго не держали: существовавшая система найма позволяла легко избавляться от «неудобных». Каждый год перед Пасхой всех рабочих поголовно рассчитывали, а после праздников начинался новый прием на работу. Так что неугодные без обременительных объяснений оставались за воротами завода.
Глубокая религиозность Матвея Кузнецова, возглавившего московскую старообрядческую общину, не мешала ему прибегать и к другим, греховным способам обогащения. Для обновления производственных зданий и оборудования ловко использовались ресурсы страховых компаний об истории страхового дела в России см. Старые деревянные цеха и склады набивались битым, бракованным фарфором и поджигались. Полученная страховка позволяла выстроить новые кирпичные корпуса. Показательна история сторожа Ивана Семенова, который, будучи ночью на посту, заметил пламя в одном из деревянных зданий, примыкавшем к «белой конторе».
Та же форма и похожая деколь но краски более яркие. Клеймо 1950-х годов. Клеймо предмета с предыдущего фото.
Это прям дулёвские розы-агашки! Форма старая, а вот роспись ручная, трудно сказать какого времени. Опять-таки трудно определить год. А вот здесь на "старой" форме деколь более современная, чем представленная в наборе с предыдущего фото. Возможно, 1980-е или даже 1990-е. Поправьте меня, если ошибаюсь. У меня тоже тарелочки где-то хранятся с таким рисунком. По-мне, так это ужас до боли зубовной имею в виду рисунок; недавно прочёл, что называется он "Яблоневый цвет".
Вот и супница с тем же рисунком! Роспись в крестьянско-гжельском стиле: сделайте мне краситво. Сделали, как смогли. Не могу сказать, что получилось... А вот набор под варенье с ручной росписью. Называет кто как: кто "персик", а мне рисунок скорее напоминает большую вишню. Продал несколько лет назад через интернет-барахолку, решив избавиться от фаянса. Продавал за дёшево, и всё равно получилось долго по времени.
И ещё покупатель у меня спросила, как там с обратной стороны - всё белое или всё коричневое? А оказывается, есть тут каверза. Листаем галерею дальше. Такой набор на ЗиК выпускали в двух вариантах: задняя сторона вещиц в "нормальном виде", то есть с нанесённой прозрачной глазурью... Листаем галерею дальше... И вот в таком - глиняно-керамическом виде, когда обратную сторону предметов залили зачем-то? До сих пор загадка - почему так?! А это так называемый "Набор для крюшона".
Всё очень похоже на Гжель, разве что роспись цветными красками, а не сплошным синим кобальтом... И как-то всё очень по-деревенски, что ли... Кич даже в названии! Ну кто в России в 1970-е или в 1980-е годы попивал крюшон по вечерам? Клеймо предметов с предыдущего фото. Такое клеймо ставилось с 1974-го года. А вот посуда в таком декоре меня поразила.
Кстати, именно Конаковский фаянсовый завод прославил город, и даже имя своё город получил в честь бывшего работника фаянсовой фабрики, а позже «профессионального революционера» Порфирия Конакова. Завод смог пройти национализацию, выжить в Великой Отечественной войне, а вот в современной России ему сильно не повезло. И вроде бы уже всё было потеряно, но у него появился новый шанс, благодаря энтузиастам из ПК «Конаковский фаянс». В августе 1809 года выходец из Богемии аптекарь Фридрих Бриннер и бывшие работники расположенного неподалёку фарфорового завода Гарднера богемец Кобоцки и саксонец Рейнер, имея определённые познания в фарфоро-фаянсовом деле, решили открыть своё предприятие. В Корчевском уезде Тверской губернии у помещика Ф. Карабанова они арендовали на 20 лет 200 десятин леса. Здесь, возле деревни Домкино, и началось строительству фаянсового предприятия — одного из первых в России предприятий такого рода. Но не всё сразу было гладко. Даже чуть до банкротства они эту тему не довели. Поэтому в итоге решились в июне 1810 года продать фабрику выходцу из Лифляндии Прибалтика провизору Андрею Яковлевичу Ауэрбаху. К концу первого десятилетия деятельности завод Ауэрбаха представлял собой крупное по тем временам предприятие. Всего фабрика состояла из 33 огромных деревянных корпусов. По числу работающих их было около 120 человек Аурбаховская фабрика была одной из крупнейших не только в губернии, но и во всей России. В те времена на 16 фаянсовых заводах, как показывают «статистические ведомости состояния Российских мануфактур» за 1818 год, было 728 рабочих. И опять на пустом месте проблема. Как оказалось, земелька-то под заводом, помните, была в аренде, и уже с в 1815 году перешла к другому корчевскому помещику Ф. А тот взял и решил, что ему фабрика тут не нужна. Поэтому в 1825 году он предупреждает Ауэрбаха о том, что согласно арендному договору, к 1829 году тот должен «всю движимую и недвижимую его собственность вывезть, куда он заблагорассудит и землю возвратить». Так фабрика переезжает из Домкино в Кузнецово. К 1829 году сюда было перевезено всё заводское имущество, здания и мастеровые — крепостные и вольнонаёмные. Почему Ауэрбах выбрал Кузнецово? А получается, что случайно. Дело в том, что село несколько раз меняло собственников, переходило от одного владельца к другому. В 1821 году помещица Киари, очередная хозяйка села, поместила в «Московских ведомостях» объявление о его продаже: «…продается Корчевского уезда сельцо Кузнецово с деревнями Белавино и Скрылево, за исключением дворовых 15 душ, наличных 87 душ…». Ауэрбах искал место, которое находилось бы как можно ближе к Домкино, и вот ему встретилось это объявление. Летом 1826 года за 6 500 рублей ассигнациями Ауэрбах приобрел земли в Кузнецово и после этого потихоньку, чтобы не прерывать производственный процесс, начал перевозить завод по частям на новое место. Представляете, уже в 1829 году на Первой публичной выставке русских мануфактур, завод Ауэрбаха получает серебряную медаль за свои труды. На Второй мануфактурной выставке в Москве в 1831 году Ауэрбах получает золотую медаль. При раздаче наград было отмечено, что Ауэрбахом развёрнуто «обширное производство фаянсовой разного рода посуды, удовлетворяющей ныне вполне внутреннему потребителю». Ещё через два года в 1833 году Ауэрбах одним из первых владельцев фарфоровых и фаянсовых заводов России удостаивается права употребления на своих изделиях государственного герба двуглавого орла. Фабрика стала получать заказы императорской фамилии. И всё-таки наивысшего расцвета ауэрбаховский завод достигает во второй половине 40-х годов ХIХ века.
Тарелки шестидесятых.
посуда зик ссср | Рукоделие и мода | Я бы их обозначила не просто «декоративные», а «декоративно-прикладные». Эти тарелки, даже скорее — блюда, не только прекрасно смотрятся как настенное украшение, но их можно использовать и в быту. Под фрукты, например. Или под вареных раков. Или под мясо или дичь. |
г. Конаково: фаянсовое производство: soletnyaya — LiveJournal | Завод в Конаково был основан еще в далеком 1809 г. а спустя некоторое время выкуплен аптекарем А. Я. Ауэрбахом. |
Набор декоративных настенных тарелок, ЗиК, 1930 годы* – Маленькие истории | Список товаров производителя Завод им. Калинина (ЗиК) Конаково из всех категорий. |
История Конаковского фаянсового завода им. Кирова: Персональные записи в журнале Ярмарки Мастеров | За обожженным колокольчиком мы отправились в Конаково в производственно-туристический центр «Конаковский фаянс». |
Каталог антикварного фарфора Конаковского фаянсового завода им. М.И.Калинина.
В лаборатории работали такие художники, как: И. Ефимов, В. Фаворский, И. Чайков, С. Лебедева, А. Зеленский и И. Слоним, М. Холодная и В. Интенсивная работа художников лаборатории завода позволила заместить выпуск изделий, создававшихся по формам времён М. Кузнецова, новыми произведениями на современные темы.
Коллектив подготовил большое количество эскизов рисунков посуды, которые наносились с помощью аэрографа. Из-за особенностей нанесения рисунки не отличались богатством палитры, некоторые изображения были монохромными. Наиболее яркие произведения лаборатории — « Эпроновец » И.
Чайкова и «Телятница» М. Холодной, напоминающая скульптуру «Баскетболистка» Н. Работа художественной лаборатории привела к замещению предметов, изготавливавшихся по формам «кузнецовского» периода предметами, затрагивающими современную и злободневную тематику.
В 1936 году в Конаково был приглашен художник Т. На заводе он изучил технику нанесения печати на фаянс. По его эскизам был изготовлен сервиз «Волга-Волга» [4].
Также он оформил предметы к ВСХВ 1939 года. В 1941 году на завод пришёл скульптор Г. Альтман , а в 1951 году — Е.
В 1950—1960-х годах ведущими художниками завода были И. Васильев, О. Белова, Г.
Вебер, О. Гагнидзе, Г. Садников, В.
В 1934 году на Конаковском заводе организуется художественная лаборатория во главе с И. Г Фрих-Харом. В работе лаборатории участвуют сложившиеся художники: В. Фаворский выполняет несколько рисунков для декоративных тарелок и мисок , анималист И. Ефимов исполняет несколько больших декоративных блюд , С.
Лебедева делает фруктовницы, а так же чайный прибор для Средней Азии , И. Чайков создает несколько кувшинов , М. Холодная создает большое количество образцов фаянсовой и майоликовой посуды и другие известные мастера. Из скульптурных произведений выделяют работы И. Г Фрих-Хара, И.
Чайкова, М. Холодной, П. Конаковский фаянсовый завод на всемирной выставке в Париже в 1937 году завоевывает высшую награду — Гран При, а художники И. Ефимов, И. Фрих-Хар, П.
История производства художественного фаянса в Тверской губернии началась в начале XIX века, когда местный помещик, бравый отставной бригадир кавалерии Федор Леонтьевич Карабанов, дабы поправить свои финансовые дела, отдал в аренду на 20 лет двести десятин леса близ ныне не существующей деревни Домкино, расположенной на южной границе бывшего Корчевского уезда. Кимры , а многие подавались на сезонные работы в Москву, откуда возвращались только на зиму. Корчева в XIX веке Добавим, что 100 с лишним лет спустя после описываемых нами событий бедность почвы стала одним из доводов для затопления земель Корчевского уезда в 1936 году при создании Иваньковского водохранилища в 30-е годы более известного как Московское море , в результате чего сам город Корчева и более 100 населенных пунктов вокруг оказались затопленными водой. Современный вид со спутника на затопленную Корчеву Но это будет позже, а пока что ежегодной «битве за урожай» помещик Федор Карабанов предпочитает лёгкий способ заработать денег. Благо, что в начале XIX века из-за избытка дешевой рабочей силы уездные деревни стали привлекать промышленников и предпринимателей. Купчая на землю была оформлена в июне 1809 года. Эту дату и считают началом «фаянсовой истории» в Тверской губернии. В те времена производить изделия из фарфора в России считалось весьма выгодным делом. Известно, что первые фарфоровые изделия привезли в Россию из Германии. Кстати, оттуда же, из Богемии она тогда входила в состав Пруссии , в Россию приехал и сам Бриннер, так что он прекрасно представлял спрос на фарфоровую и фаянсовую посуду в России.
На арендованной близ Домкино земле Бриннер организовал маленькое кустарное предприятие — пятнадцать мастеровых на обычных гончарных кругах вытачивали посуду и обжигали её в земляных печах. Ниже приведены древние и современные карты местности, где Бриннер расположил своё производство. На современной карте место, где некогда располагалась деревня Домкино, отмечено крестиком данные взяты с сайта etomesto. Бриннеру было с кого брать пример: несколькими годами раньше Терентий Кузнецов, купец из семьи владимирских старообрядцев, уже открыл фарфоровые производства в старообрядческой гжельской деревне Новохаритоново и сторговал у обедневших помещиков Сарычевых пустошь Дулево во Владимирской губернии. Тарелка Гжель, XIX век В те времена фарфоровая посуда хоть и пользовалась растущим спросом, но вследствие кустарного производства была низкого качества, да и с художественной точки зрения оставляла желать лучшего. Основными её покупателями были местные мещане, тогда как люди более зажиточных сословий предпочитали покупать фарфор за границей. Фабрика почти не приносила дохода, так что спустя всего год после покупки земли Бриннер охладел к своему делу и в 1810 году перепродал землю и фабрику за те же деньги своему коллеге — тоже аптекарю немецкого происхождения Андрею Яковлевичу Ауэрбаху. С тех пор завод стал называться Ауэрбаховским, в каталогах антикварного фаянса он и по сей день носит такое название. Новый владелец быстро наладил нормальное современное производство. Он ушел от земляных печей, в которых обжигали посуду, и занялся строительством более производительных горнов для обжига готовых изделий, а также сделал ставку на производство аптечной посуды — различных пузырьков, в которые разливались лекарства аптекарь все-таки.
Грамотный выбор, как сейчас сказали бы, рыночной ниши принес свои плоды: через пять лет на фабрике Ауэрбаха работали уже два мастера, 26 рабочих, 56 «черноработцев» и 18 женщин. Сегодня трудно представить, что два века назад предприятие с пятьюдесятью рабочими считалось крупным. А уж завод Ауэрбаха, по меркам Тверской губернии, являлся просто промышленным гигантом! Описания позволяют не только представить размеры предприятия, но также дают характеристику технологии производства и степени его насыщения машинами и печами, в которых природная энергия топлива преобразует материал, превращая простую смесь глины, кварца и полевого шпата в фаянс. По числу работающих их было около 120 человек Аурбаховская фабрика была одной из крупнейших не только в губернии, но и во всей России. На 16 фаянсовых заводах, как показывают «статистические ведомости состояния Российских мануфактур» за 1818 год, было 728 рабочих. В 1829г. С 1830-го года завод получает право ставить на свои изделия герб Российской империи. Заводу поступают заказы от Императорского двора, чем спешит воспользоваться Ауэрбах, чтобы пролоббировать для своего детища лучшие условия на рынке. Еще задолго до своего триумфа, в 1811 году, Ауэрбах пытался убедить императора поддержать зарождающуюся фарфоровую отрасль: «Как выделываемый мною фаянс по доброте своей заменяет иностранный, а к тому ж по деятельности моей удалось изобресть все потребные для оного материалы в самом отечестве, то и потребно дабы в чужие земли деньги не уходили… высочайше запретить ввоз таковой посуды, подобно как запрещены привозы зеркал, бумаги и пр.
Однако в 1829 году Ауэрбаху становится не до писем императору. Заканчивается 20-летний срок аренды земель, на которых расположился его процветающий завод. У столь странной, на первый взгляд, позиции было вполне прозаическое объяснение: у Карабановых появился свой «бизнес-консультант», некий помещик Головачев, позарившийся на производство Ауэрбаха. Он полагал, что тот не сможет перевезти предприятие и вынужден будет оставить завод, который и достанется Головачеву и Карабанову задаром. Но план не сработал. Предвидя такой поворот событий, Ауэрбах заранее подыскал новую площадку под производственные помещения и с немецкой педантичностью, постепенно, за четыре года, перевез туда весь завод — с фабричным имуществом, семьями мастеровых, разобранными избами и готовой продукцией. Новым местом стало неизвестное тогда никому сельцо Кузнецово, которое впоследствии получило имя Конаково. Сельцо располагалось на берегу речушки Донховки, недалеко от впадения её в Волгу. Через два года к этому участку были прибавлены земли помещиц Бариновой и Демидовой. Собственно, здесь и начинается история Конаковского завода — именно там, где она и закончилась уже в наши дни.
Прежнее справа и новое слева место расположения завода Почему Ауэрбах выбрал Кузнецово? Фактически случайно. Село несколько раз меняло собственников, переходило от одного владельца к другому. Ауэрбах искал место, которое находилось бы как можно ближе к Домкино, и ему встретилось это объявление. Летом 1826 года за 6 500 рублей ассигнациями Ауэрбах приобрел земли в Кузнецово и после этого потихоньку, чтобы не прерывать производственный процесс, начал перевозить завод по частям на новое место. После того, как фабрика Ауэрбаха начала выдавать продукцию уже на новом месте, маленькое село Кузнецово пережило настоящий — первый, но не последний в своей истории — экономический подъем. Сюда стали поступать деньги от продажи аэурбаховского фаянса, который пользовался огромным спросом в России и далеко за ее пределами. Коммерческие достижения оборотистого фаянсового заводчика отмечались и государственными наградами: в 1835 году Ауэрбах был награжден орденом Станислава, спустя еще четыре года — орденом Анны. Кроме того, бывшему лифляндскому аптекарю пожаловали дворянское звание. Воодушевленный Ауэрбах наращивал обороты.
В середине 1840-х, когда Андрей Яковлевич скончался, его фабрика насчитывала 175 постоянных наёмных рабочих. А изделия ауэрбаховского фаянса, украшенные великолепной ручной росписью и модным в то время печатным рисунком, продавались по всей Европе. Из кустарного производства Ауэрбах сделал современнейший по тем временам завод: глину мололи две водяные мельницы и девять конных, в точильной 40 станков вытачивали посуду, имелось два горна. Спустя десять лет здесь действовало уже 8 горнов и две муфельные печи для обжига расписной посуды. Кроме того, Ауэрбах заказал и привез в Кузнецово паровую машину — это, к слову, был первый промышленный паровой агрегат во всей Тверской губернии. Завод в селе Кузнецово. Благодаря расширению производства на ауэрбаховской фабрике стремительно росло и население Кузнецово. Известно, что каждое новое рабочее место, созданное в сфере материального производства, позволяет создать еще три новых в обслуживающих отраслях — в сфере услуг, образования, медицины, транспорта, ремонта… Вокруг фабричных построек стали селиться стекающиеся с окрестных деревень крестьяне. Многие из них зарабатывали на жизнь, как сказали бы сейчас, аутсорсингом: изготавливали для фабрики бочки, ведра, ящики, доски, рубили лес на дрова, выжигали уголь и возили его на фабрику, а также вывозили готовую продукцию в Москву, Тверь, Санкт-Петербург. Во-первых, отмена крепостного права лишила российских промышленников постоянной и почти бесплатной и бесправной рабочей силы.
Почти одновременно с этим были отменены таможенные тарифы на ввоз фарфора и фаянса из-за границы, и рынки России очень скоро оказались завалены дешевым и модным английским фаянсом. Причем англичане, как разумные капиталисты, механизировали свои производства, и если русский мастер в день изготавливал десять дюжин фаянсовых тарелок, англичанин — в семь раз больше. Чтобы выжить, фаянсовые заводы в России сокращали ассортимент, снижали зарплаты. Из-за этого мастера и живописцы, самые высокооплачиваемые специалисты отрасли, уходили на другие заводы, к конкурентам. Главным конкурентом Ауэрбаха на рынке «народного фаянса» был купец Матвей Кузнецов, наследник знаменитой династии «фарфоровых королей» Кузнецовых. Поскольку эта фамилия уже не в первый раз встречается, давайте присмотримся к этим людям подробнее. Дед Матвея Кузнецова Терентий Яковлевич и отец Сидор Терентьевич к тому времени создали целую бизнес-империю заводов по производству фарфора и фаянса. Кузнецовы применили на своих заводах нововведения, которые позволяли им поддерживать низкую себестоимость продукции и, следовательно, снижать цены. Во-первых, на кузнецовских фабриках было чуть ли не впервые в мировой фарфорово-фаянсовой отрасли введено разделение труда. Каждый рабочий специализировался на выполнении какой-нибудь одной операции — обжиге, формовке или подготовке глины.
За счет этого удалось за 20 лет увеличить производство фарфора в четыре раза. Во-вторых, купцы Кузнецовы практиковали оригинальный бизнес-стиль. Как только они узнавали, что на каких-то заводах появились хорошие мастера, они прилагали все усилия, чтобы переманить умельцев к себе. Например, когда в России получил славу так называемый сафроновский фарфор, который на посудном заводе Сафронова расписывали живописцы, Кузнецовы стали переманивать к себе сафроновских мастеров, а впоследствии попросту выкупили у Сафронова завод и закрыли на нем производство оригинального фарфора, сделав «сафроновский» стиль целиком «кузнецовским». Сидор Кузнецов, отец будущего владельца Кузнецовского Конаковского завода, был человеком выдающимся. Чрезвычайно набожный, он строил новые заводы прежде всего там, где существовали крупные общины старообрядцев — чтобы обеспечить единоверцев работой. По этой причине он построил крупный завод в Риге; к тому же здесь был крупный порт, где старообрядцы работали грузчиками, поэтому Кузнецову не следовало беспокоиться, что при отправке его хрупкой продукции на экспорт грузчики что-нибудь украдут или разобьют. В Риге до недавнего времени существовала Московская улица, целиком построенная на доходы кузнецовской фарфоровой фабрики. Организовав производство в Риге, Кузнецовы стали продавать посуду по демпинговым ценам и быстро ликвидировали все конкурирующие мелкие производства. В 1860-е годы купец Михаил Рачкин пытался делать и продавать фаянс в Риге, но быстро разорился и сдался на милость победителям.
Та же участь ждала любого, кто пытался наладить фарфоро-фаянсовый бизнес в главном городе Лифляндской губернии. Столь же решительно Сидор Кузнецов вел и семейные дела. В 1846 году после трех дочерей у него наконец-то родился сын Матвей, которому и предстояло унаследовать семейное предприятие. На всякий случай расчетливый Кузнецов выдал дочерей замуж за купцов, взял их в бизнес и сделал своими помощниками. А Матвея, единственного наследника, воспитанного в старообрядческой строгости, отправили учиться делу в Ригу к знаменитому Рудакову, одному из главных исследователей керамического производства. Одновременно Матвей Кузнецов приобщался к теории бизнеса в Рижском коммерческом училище. Своему главному учителю Рудакову посудный олигарх отплатил за науку сполна. Говорят, что, как только Рудаковы решили обзавестись в Риге собственным фарфоровым делом, ученик разорил семью учителя дотла. В январе 1864 года Сидор Терентьевич скончался.
Каталог антикварного фарфора Конаковского фаянсового завода им. М.И.Калинина.
Конако́вский фая́нсовый заво́д — одно из старейших предприятий фарфоро-фаянсовой промышленности России, основанное в 1809 году Ф.-Х. Бриннером в селе Кузнецово Тверской. Смотреть видео онлайн ТАРЕЛКИ ФАБРИКИ ЗИК Конаково. В XIX веке открываются несколько новых крупных заводов и среди них, в 1809 году в селе Домкино Тверской губернии заработал Конаковский фаянсовый завод. Тарелка большая и 4 поменьше сервировка стола ЗиК Конаково 1952 год. Конаковский фаянсовый завод (ЗиК Конаково).
Вспоминая посуду Конаково (ЗиК).
Начали резко расти цены на энергоносители - а производство на заводе было очень энергозатратным. Пришлось закупать более дешёвое сырье в Подмосковье, что незамедлительно сказалось на качестве. Но, безусловно, основным фактором распада был человеческий. Ведь если бы завод хотели спасти, его бы спасли.
Можно было бы договориться и с поставщиками с Украины, и наладить систему сбыта. В основе всех таких историй всегда лежит неумелый или нечистоплотный менеджмент. В 1992 году по решению Тверского комитета по управлению имуществом было создано акционерное общество открытого типа «Конаковский фаянсовый завод».
В 1996 году он стал ОАО «Конаковский фаянсовый завод». Основным акционером оказался Валерий Газаров, генеральный директор ООО «Труба фабричный альянс» - более двух третей акций. Остальные акции принадлежали коллективу.
Директором «от Газарова» был назначен Андрей Губа. Объёмы продаж и выпуска продукции стали падать. А с 2001 года работники перестали получать заработную плату.
В 2005 году общий долг завода составил 10 миллионов рублей. Газаровым было принято решение о продаже завода. Правда, тогда ещё не было оформлено свидетельство собственности на землю - огромный участок 18,5 га у реки в центре Конакова, и здание - краснокирпичные корпуса, типичный образец «промышленного модерна» рубежа XIX - XX веков, площадью более 100 тыс.
И тут вступают на сцену известные всем лица. В 2005 году директора завода Андрея Губу познакомили с Алексеем Моторкиным, известным тверским «деятелем широкого профиля».
Бриннером в селе Кузнецово Тверской губернии ныне — г. Конаково Тверской области. С первых дней существования завод славился своей высококачественной продукцией. Вскоре его выкупил аптекарь А. Ауэрбах 1796-1846. Фабрика стала получать заказы императорской фамилии. В 1870 году завод был выкуплен предпринимателем и заводчиком Матвеем Кузнецовым, который также занимался фарфоровым производством. Фамилия Кузнецова и название села — случайное совпадение.
Оно было названо так еще до появления там фаянсового завода, по имевшимся там кузнечным мастерским. В 1889 году завод вошёл в «Товарищество производства фарфоровых и фаянсовых изделий М. Ассортимент стремительно расширялся, завод стал производить помимо фарфора еще фаянс и майолику. Продукция была самой разнообразной: от сантехники до сервизов. В 1918 году предприятие было национализировано, но выпуск продукции, разработанной мастерами фаянса во времена владения ею М. Кузнецовым, не прекратился. Калинина, а в 1929 году по просьбам трудящихся село Кузнецово переименовывают в Конаково. Калинина был одним из наиболее крупных и широко известных керамических предприятий в нашей стране. Его продукция - разнообразная фаянсовая и майоликовая посуда, скульптура малых форм с успехом демонстрировалась на отечественных и зарубежных выставках, массово использовалась в быту, для украшения квартир и общественных интерьеров. Завод выпускал более ста тринадцати миллионов штук изделий в год и насчитывал в своем коллективе около пяти тысяч человек.
Предприятие создало мощную инфраструктуру для своих работников: были построены многоквартирные дома, детский сад… В начале 90-х состоялось возвращение завода в лоно капитализма.
Вот специалистами с него и укомплектовано данное предприятие Конечно отрасль переживает не лучшее время,но хочется надеятся что со временем данное направление промысла возродится в былой красоте и величии. Ведь это история и престиж России. Изделия фарфорового завода Кузнецова знали и ценили во всем мире они получали высшие награды на мировых выставках и конкурсах Поэтому хочется пожелать мастерам фабрики и организации в целом дальнейшего процветания и развития чтобы и будущие поколения россиян могли воочию любоваться удивительными по красоте произведениями исскуства. В целом экскурсия произвела положительное впечатление,рекомендую ее к посещению. Посмотреть ответ организации.
В начале 30-х годов на территории завода возникла целая художественная лаборатория, сотрудники которой работали над расширением и трансформированием старого ассортимента под нужды нового советского общества. Появляются замечательные по красоте фруктовницы, салатницы, анималистические скульптуры, различные декоративные блюда. В 1937 году Конаковский завод принимает участие в международной выставке в Париже, где удостаивается Гран-При. Не обходят вниманием и работающих над производством художников И. Ефимова, И. Фрих-Хар, П. Кожина и С. Все они получают золотые и серебряные медали. Именно в это время на всю посуду, произведенную в Конаково, ставится клеймо ЗиК, выполненное в виде елочки. Также на посуде иногда ставилось клеймо в виде еловой ветви. Умельцы Конаковского завода принесли советской промышленности немало наград, сам завод прославился за пределами СССР. Многие иностранцы стремились увезти из России сувениры, изготовленные именно на Конаковском заводе. Фаянсовая Статуэтка «Рыбачок». Конакововский фаянс. Великая Отечественная война внесла коррективы в производство. Заработать на всю мощность Конаковскому заводу удалось лишь спустя несколько лет после ее окончания. В 50-х годах на заводе освоили производство нескольких видов ваз, столовых и кофейных сервизов, приборов для воды, молока, конфет, появились несколько новых скульптурных форм. Растет ассортимент сувенирных изделий. Руководство завода сотрудничает с такими художниками и керамистами, как Т. Подрябинников, Г. Альтерман, В. Филянская, А.
Что стало со знаменитым Конаковским фаянсовым заводом
Смотрите онлайн видео «ТАРЕЛКИ ФАБРИКИ ЗИК Конаково. Конаковский фаянсовый завод (ЗиК Конаково). Конаково, ЗиК (Фаянсовый завод им. М. И. Калинина). В советское время — крупнейший фаянсовый завод страны. Основан в 1809 году, долгое время принадлежал Ауэрбаху, в 1870 году приобретён М. С. Кузнецовым. Конаковские тарелки были как-то понятнее обывателю. Фаянсовый завод в Конакове не прекращал свою работу даже во время Великой Отечественной войны. В своих лучших произведениях конаковские художники сумели раскрыть привлекательные свойства фаянса и майолики, их художественную выразительность и декоративность. 11 июля прошлого года в Конаково Тверской области состоялось торжественное открытие производственно-туристического комплекса «Конаковский фаянс».