Новости любимов борис

Книга и театр были двумя главными героями ее жизни с детских лет, а ее управленческие гены идут через поколения, рассказал Борис Любимов. 16 мая в 19:00 в кинотеатре «Иллюзион» состоится премьера фильма «Борис Любимов. Полная биография Бориса Любимова. Личная жизнь, фотографии, интересные факты из жизни на портале «». Борис Любимов - Отца главы Минкульта Любимову госпитализировали с коронавирусом - - Россия.

Последние события

  • WorldPodium в соц. сетях:
  • Замоскворечье
  • СЛОВО. БОРИС ЛЮБИМОВ
  • Борис Любимов: Три главные темы в жизни – Церковь, литература и театр

Борис Любимов награждён орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени

Борис Любимов не из тех, кто на свой день рождения сбегает из Москвы и прячется подальше от поздравлений. Участник проекта РОСИЗО «Портрет современной российской культуры» Борис Любимов о главном событии в российской культуре за последние 20 лет. Борис Любимов не из тех, кто на свой день рождения сбегает из Москвы и прячется подальше от поздравлений. РИА Новости, 1920, 29.06.2022. Представят картину 16 мая главный герой фильма Борис Николаевич Любимов и режиссер Денис Бродский. Борис Любимов. Назначение Любимовой на пост министра культуры активно обсуждают в сети. В целом публика отнеслась к этой новости положительно.

Премьерный показ документального фильма «Борис Любимов. 10 встреч»

26 апреля в рамках фестиваля «Движение» в ОмГУ прошла творческая встреча с Борисом Любимовым. Полная биография Бориса Любимова. Личная жизнь, фотографии, интересные факты из жизни на портале «». Книга и театр были двумя главными героями ее жизни с детских лет, а ее управленческие гены идут через поколения, рассказал Борис Любимов. 16 мая в 19:00 в кинотеатре «Иллюзион» состоится премьера фильма «Борис Любимов.

Все новости, где упоминается Борис Любимов

  • Бирскую спортшколу по стрельбе из лука посетил заслуженный тренер Беларуси Борис Любимов
  • WorldPodium в соц. сетях:
  • Любимов выразил соболезнования по поводу кончины писателя-фронтовика Бориса Жаворонкова
  • Борис Любимов - «Портрет современной российской культуры»
  • ЛЮБИМОВСКИЙ ВЕКТОР
  • Борис Любимов. 10 встреч

Любимовский вектор

Представят картину 16 мая главный герой фильма Борис Николаевич Любимов и режиссер Денис Бродский. 30 сентября в 18.00 в киноклубе «Русский путь» состоится ПРЕМЬЕРА неигрового фильма «БОРИС ЛЮБИМОВ. 16 мая состоится премьера документального фильма о заместителе художественного руководителя Государственного академического Малого театра Борисе Любимове. Гость программы: Борис Любимов — театровед, ректор ВТУ им. Щепкина, кандидат искусствоведения. Любимов Борис Николевич, советский и российский театровед и педагог, театральный критик, кандидат искусствоведения (1977), заслуженный деятель искусств РСФСР (1990), профессор.

Борис Любимов: решение Домогарова не выходить на сцену подведет театр и зрителей

Интервью ректора ВТУ (института) М.С. Щепкина Бориса Николаевича Любимова журналу «Авансцена». Ректор ВТУ имени М.С. Щепкина, профессор Борис Любимов подчеркнул, что он очень рад поручению Президента России, которое касается проведения пилотного проекта по реформе. В фильме Борис Любимов расскажет о своих учителях, а также порассуждает о жизни, литературе, театре, истории, религии и философии. В Доме русского зарубежья в Москве состоялась премьера фильма Дениса Бродского «Борис Любимов.

Дом русского зарубежья представит документальный фильм

Это место, где казнили мучеников, где издевались над христианами. Но мы знаем и святых, которые умирали за веру, будучи актерами… Конечно, можно возразить мне, сказав, что и сейчас иногда театр напоминает самый низкопробный шоу-бизнес. Против этого можно и нужно восставать, хотя, боюсь, большинство людей все-таки сегодня верят не столько в Богородицу, сколько в Мадонну, причем не в Мадонну католическую, а в Мадонну, которая поет и двигается… Для меня бесспорно, что в театре, в самом по себе, не больше и не меньше греха, чем в любом другом виде искусства. Причем опасности эти подстерегают не зрителя, а актера. Это постоянное ощущение себя играющим, это страсти образа, которые ты принимаешь на себя.

Но, безусловно, и тут ничего не сделаешь, даже к самому хорошему полицейскому, который борется с преступностью, что-то от преступников прилипает. Ему было 87 лет, он служил в храме Воскресения Словущего. Год был 1994-й. Я подошел к нему, сказал, что когда-то в алтаре вместе с отцом тут стоял, начал говорить о своем… Потом он спросил меня: «А кто вы по профессии?

И отец Василий произнес: «Трудная профессия». Конечно трудная! Допустим, приходит ко мне студент, который нагрешил в общежитии, и я должен его оттуда выселить. С одной стороны, я должен это сделать как ректор, но как человеку мне очень жаль этого мальчика… Студентка подделала зачетную книжку.

Я должен на это отреагировать? Она просит прощения, хорошо. Господь наш Иисус Христос на этот счет ничего не говорит… Поэтому нету такой профессии, в которой было бы легко. На долю священников и монахов сколько искушений выпадает?

Но у нас есть оправдание: «Меня искушают те, кто по улицам ходит», а в пустыне ты голенький стоишь перед Спасителем. Но это все равно не должно останавливать человека. В брежневский период, в 1970-е, очень многие пришли в Церковь. Сейчас, конечно, все иначе.

Мы помним крестный путь Христа, Его крестные страдания. Но помимо них были еще и издевательства, и крики толпы… Мы часто говорим, что так ослабели, что не выдержим физических страданий за веру, как древние христиане терпели. Но попробуй терпеть насмешки хохочущей, ржущей и издевающейся толпы… Сигнал к этому подан. Но думаю, сейчас справиться с христианским народом довольно трудно.

Принесение в Россию Пояса Богородицы , то, как святыню встречали, по силе и значимости несопоставимо со всеми акциями против Церкви, вместе взятыми. Надо к этому быть готовым. К тому морю разливанному, которое сейчас идет из социальных сетей, из Интернета. Себе я запрещаю уходить в виртуальную реальность, а так соблазнительно открыть свой блог и написать все, что думаешь.

Если бы такое было 40 лет назад, как был бы я счастлив, что могу говорить о своих мыслях! Сегодня всё настолько далеко зашло во взаимном ментальном интернетном эксгибиционизме, что уже несмешно. О себе все рассказывают, соревнуясь, так сказать, в остроумии, выпускают все бесовское. А во-вторых, должны помнить, что и добру, и злу лучше внимать равнодушно, не оспаривать ни глупца, ни подлеца.

На суде Божием всех рассудят. Как из упомянутого мною «Собачьего сердца»: «…не читайте до обеда советских газет». В этом отчасти я иду путем своего отца. Ему было проще: он никогда, кроме как только до ареста, не занимал официальных должностей.

Автор более 500 научных трудов, статей и монографий. Основные работы посвящены истории русского театра, теории театра; актуальным проблемам современного российского театрального процесса и русского классического репертуара, методологии театроведения, русской литературе, а также истории Русской православной церкви, русской религиозно-философской и общественной мысли. Книги: «О сценичности произведений Достоевского» 1981 , «Действо и действие» 1997. Составитель сборника статей «Театральная критика: история и теория» 1989 , к 100-летию со дня рождения П.

Маркова «Театр, течения» 1998 и других.

Год — это долго. Первые две беседы, две встречи — еще понятно, но когда тебе надо возвращаться... Щепкина, зам.

То есть у меня было то, чего были лишены в это время люди, желающие знать даже на школьном уровне, пускай самом примитивном: и краткая история Ветхого Завета и так далее, и так далее. С другой стороны, я вспоминаю о том, что отец не был не то что философски начитанным, а умозрение не очень влекло его в отвлеченное философствование, но всё-таки он подарил мне четырехтомник писем Владимира Соловьева, «Русскую идею» Владимира Соловьева, Розанова. Еще у меня в библиотеке было 24-томное собрание сочинений Мережковского. Были издания, посвященные Достоевскому, в которых печатались такие философы, как Николай Лосский или Карсавин. Были «Два града» отца Сергия Булгакова, тогда еще просто Сергия Булгакова, дореволюционное издание, которое отец мне подарил. Так что дома уже немножко философии было, а дальше я стал рыться по библиотекам. Мы часто говорим: «Ах, нельзя было прочитать». Конечно, нельзя было прочитать, но можно. В библиотеке Союза писателей, куда я имел доступ, послереволюционных зарубежных изданий, конечно, не было, а дореволюционные, если не ошибаюсь, там остались, например по автографам сужу , очень большая часть библиотеки Николая Лосского с автографами тех, кто ему книги дарил. Например, «Предмет знания» Франка я читал в библиотеке Союза писателей.

Ко мне хорошо относились, и я в свободном доступе получил это дореволюционное издание. Кроме того, было еще важное звено в моей жизни, даже звеном это не назову, этап — это, конечно, общение с отцом Всеволодом Шпиллером, как раз совпавшее с его подъемом конца 1960-х — начала 1970-х годов. Тем более что всё в этой жизни промыслительно мы жили в соседнем доме. Познакомил меня с ним отец, и первое время знакомства нашего с ним сводилось к некоторым духовным беседам и к тому, что он снабжал меня литературой. Он узнал, что я занимаюсь театром, а сестра его — певица, и сам он хорошо знал театральную жизнь, лучше знал, конечно, концертную, он очень музыкальный человек, но и театральную тоже. И достает, и дает мне. У него был в библиотеке этот редчайший экземпляр журнала «Маковец» 1922-го, по-моему, года. Отец, который был библиофилом, просто побелел, он сказал: «Отец Всеволод, не давайте этому негодяю, он его потеряет». Отец Всеволод со свойственным ему юмором афористично сказал: «Николай Михайлович, я не библиотекарь, а священник». Он дал мне этот журнал.

Я его, конечно, не потерял, вернул. Он был в этом смысле очень широк, в своих проповедях, пассиях он настаивал на включении в церковное сознание наследия русской мысли XX века. Первое, что он мне дал, это «Антология русской мысли», составленная Франком в 1965 году. Там фрагментики были напечатаны, конечно, это не давало представления ни о Флоренском, ни о Булгакове, но читаешь краткую биографию и даты рождения — и это начинает выстраиваться у тебя в некую последовательность. А потом он стал давать и Бердяева, и Булгакова, и Зеньковского. Я был в этом смысле начитан уже в студенческие, а уж потом в аспирантские годы достаточно основательно. Но пока это шло только на уровне посещения храмов. Я очень любил его пассии. Некоторые пассии печатала моя сестра на машинке. Помню ту его пассию, где он цитировал молитву Солженицына, это примерно 1969 год.

Как раз 1968-1969-й — это такой этап, когда всё встрепенулось, потом столичная интеллигенция потянулась в храмы. Я это связываю, в том числе, и с «Доктором Живаго», с печатанием «Мастера и Маргариты» в 1966-67 годах, и с очерком Солженицына «Пасхальный крестный ход» в 1967-м. Когда и с точки зрения чистой поэзии появился «воздух с привкусом просфор». Тут уже туда потянуло. Давай хотя бы около церковных стен станем, посмотрим, что там. С другой стороны, «Мастер и Маргарита» — ах, это вон как! А это, вообще говоря, не так? А как это на самом деле было? А давайте-ка почитаем Евангелие. А где оно?

Его нельзя? А как достать? Во-первых, если нельзя, то почему нельзя? Просыпается протестное сознание. А где достать? И стали доставать. Потянулась молодежь, очень разная, прежде всего, конечно, гуманитарная, в том числе искусствоведы. Потому что если ты искусствовед и тебе обрыдла марксистско-ленинская идеология, куда тебя тянет? В Средневековье. Если это Средневековье, то ты занимаешься либо древнерусской литературой а что такое древнерусская литература?

Жития святых. Куда тут денешься? Ты можешь интерпретировать это как угодно, но всё равно ты никуда от преподобного Сергия не денешься , либо иконой. А икона — она и есть икона. Сначала ты можешь, конечно, описывать, восхищаться композицией, красками, формой, структурой, назовешь это как угодно, а потом ты возьмешь и приложишься к этой иконе, и крестишься, и обвенчаешься, и так далее. Но и техническая интеллигенция, упершись в какие-то тайны, которые тебе еще неподвластны, тоже пошла туда за иррациональным. Здесь можно назвать теперь уже и старейших священнослужителей, которые, пройдя через курс какого-нибудь технического вуза, потом становились диаконами и священниками. И философы потянулись, и так далее. Более того, туда потянулись люди разных национальностей. И в этом смысле 1968-69-й год очень характерен.

В Москве одним таким центром стал Николо-Кузнецкий храм. Это еще одна узловая станция. Эти станции еще бывают связаны с временем и местом. Я, как театральный человек, люблю триединство — время, место, действие. Бывает, знаете, когда на часах все стрелки сходятся, и всё плохо. Вот у меня примерно к 1971 году так и сложилось. Я выхожу из подъезда, направо, иду бесцельно, обычно я всегда выхожу в арку, а тут я почему-то пошел этим путем. Узкий тротуарчик, и дорогу мне закрывает отец Всеволод Шпиллер, он возвращается после службы. На меня это не похоже. Я в принципе человек, который должен всё это носить в себе, это не предполагает исповеди, очень трудно это, просто технологически, я бы сказал.

Не страшно покаяться, но как-то про себя неловко рассказывать. Вроде как ты хвастаешься своими трудностями. Поэтому опять же это «фейсбучие» для меня — это катастрофа, я не могу понять, как это может быть. А тут такой «фейсбук», я ему прямо сразу говорю: «Очень плохо». И он мне говорит абсолютно спокойно, это очень для него характерно: «Вам надо исповедаться и причаститься». Что делает лукавый разум или воля человека, который не хочет этого, в таких случаях? Он говорит: «Я не хочу», и я в данном случае произношу: «Я не готов». Как будто я или кто-то другой когда-нибудь был готов к встрече с Господом! Не каждый день, во всяком случае. Я ему эти слова говорю.

Он говорит: «А чего тут готовиться? Среда и пятница и так, прибавьте к этому еще четверг и субботу, в воскресенье я после литургии исповедую. А в понедельник будет Сретение, как хорошо на Сретение причаститься». Он никогда не приказывал, не указывал, не распоряжался. Очень он просто это говорит. Ну, я так и сделал. Кстати, потом, позднее, когда мы стали уже близкими, он говорил: «Чаще причащайтесь, не говейте» — в смысле XIX века и так далее. Я исповедался, причастился. Потом я всегда на Сретение звонил ему. И для меня это Сретение всегда праздник с большой буквы, это еще мое такое малое Сретение.

В начале 1960-х увеличился приход храма, не протолкнешься. В 1980-е годы — это молодежь, потом дети. Мои знакомые вспоминают, что если в 1960-е годы в храм ходили дети, то это было в порядке исключения, а в 1980-е годы начали ходить, мы это видим и сейчас во многих храмах, может быть, в большинстве. Я смотрю, у нас подмосковный храм — это храм детей, иногда это даже бывает несколько обременительно для взрослых, для пожилых и так далее. А тогда это, может быть, был единственный храм в Москве, где сначала священники минут двадцать из четырех чаш причащали детей, а потом уже до нашего брата дело доходило. Конечно, в Москве отец Всеволод был первым, для которого литургическое возрождение было так важно. Частое причащение, частое включение в ритм церковной жизни. Когда я ему стал часто звонить и поздравлять с церковными праздниками, он мне сказал: «Я очень рад, что вы живете церковным ритмом». Когда я ушел в армию а я пошел туда сам и это, может быть, один из немногих правильных поступков в моей жизни — этот и женитьба , выпал год жизни церковным ритмом. Зато когда едешь эшелоном трое суток, а из 40 москвичей, с которыми я проходил карантин, было 38 ранее судимых, без наколок только я и еще один юноша — это сильно.

Ты лежишь на полочке и молишься. Я служил на Байконуре, и когда прилетел в Москву в командировку, был некоторый если не загул, то течение по ритмам не церковной, а московской светской жизни. Отец Всеволод мне звонит: «Вы должны обязательно причаститься». Тут я опять: «Я не готов». Это было навечерие Богоявления 73-го года, я исповедался у него, он сказал: «Если хотите, можете пойти в алтарь». А мне надо было идти в Дом советской армии, так что я был в форме, но в пальто — и в таком виде был в алтаре у него первый и последний раз в этом храме. Когда я вернулся из армии, я познакомился с отцом Дмитрием Дудко, который тогда был на пике своего диссидентства. Я отцу Всеволоду сказал об этом. Год меня не было в Москве, и за год очень всё изменилось. С одной стороны, кто-то уезжает, а кто-то становится не просто диссидентом, а именно церковным диссидентом.

Он мне просто сказал: «Это не ваш путь». Вот сказал и сказал. А мне после армии хочется. Я понимаю, что если бы туда потянуло, то я включился бы в это дело. Действительно, в результате оказалось, что это не мой путь, а через полгода там уже началось то, о чем я рассказывал: работа и женитьба, и так далее, и тут уже не до церковного диссидентства. Но вокруг было не тихое подполье конца 1950-х — начала 1960-х годов, а достаточно бурная и активная жизнь. Куда ни придешь, все что-то читают, все что-то передают. У любого из узкого круга московской интеллигенции лежит «Вестник христианского движения», членом редколлегии которого я теперь являюсь с 1996 года, что мне в 1976-м представить себе было невозможно. А поскольку я переехал на Садовое кольцо тут опять очень важно пространство , я снова вернулся, в том числе и в храм Иоанна Предтечи, где служил тогда отец Георгий Бреев. Я очень часто на литургию ездил в Николо-Кузнецкий храм, потому что отец Всеволод в связи с возрастом, здоровьем всенощные далеко не всегда служил, а на всенощную мне пятнадцать-двадцать минут пешком к отцу Георгию.

Это сейчас храмы в шаговой доступности, сейчас ты можешь выбрать. По дороге мне храм Девяти Мучеников, а в эту сторону Большое Вознесение, где я — член приходского совета с 1990 года. Это уже другая жизнь. Я очень полюбил не только поздние литургии, но и когда отец Георгий Бреев служил ранние и исповедовал. Я легко рано вставал после армии. Для меня подъем в шесть утра — это нормально, зато отбой в десять. Из меня быстро в армии сделали жаворонка. А мне еще было принципиально это в армии важно, потому что тогда у меня было много свободного времени. У меня была в Доме культуры своя комната, где я мог читать книги, брал очень хорошие из библиотеки. Поэтому для меня это сознательный был подъем в шесть, иногда я даже вставал в пять, чтобы еще лишний час выгадать до того, когда тебя на общие работы погонят.

Приходить к ранней литургии с такой школой к семи часам — одно удовольствие, к девяти ты причастился, и у тебя весь день свободен. Еще больше я полюбил это тоже к вопросу о церковном ритме будничные литургии — мало народу, нет очереди на исповедь, можешь чуть подробнее поговорить, пустой храм, тишина, покой, молитвенность. Тоже в восемь часов начинается служба, в девять тридцать, в десять служба заканчивается, у тебя впереди еще весь рабочий день, а ты уже напитался. Был молодой, энергичный, поэтому два-три раза в неделю успевал точно в храме побывать. Постепенно там прижились еще и в силу того, что отец мой поддерживал связь с отцом Георгием, и я стал устанавливать всё более тесную связь. Появилась на свет его дочка Маша, теперь Мария Георгиевна, учительница в той гимназии, где учатся мои внуки. Мир тесен даже в нашем многомиллионном московском городе. Когда она выросла, в последние годы жизни моего отца она была большим утешением, она приезжала к нему, он ей читал свои воспоминания. Это такой был выросший ребенок, ставший взрослым человеком, проникавшийся духом той культуры, который мог передать и мой отец. Он ее очень любил.

Поэтому у нас еще одно звено выросло в нашей цепочке. Я всё теснее и теснее оказывался с ним связан. В 1984 году скончался отец Всеволод Шпиллер, и с того времени отец Георгий стал мне духовным отцом. Вы знаете, я об этом постоянно думаю, я, конечно, не отец Павел Флоренский, для того чтобы разгадывать тайны чисел, но, тем не менее, когда возникает какая-то такая тайна, я начинаю о ней думать. Отец Всеволод скончался 8 января 1984 года, а 8 января — это день рождения отца Георгия. Я уже говорил, утром я причащался у отца Всеволода, вечером я на службе у отца Георгия. По этому поводу можно хмыкнуть, можно промолчать, можно почесать затылок, но не упомянуть об этом, мне кажется, нельзя. Как не могу не сказать о том, что и день ареста моей бабушки, и день выхода ее из тюрьмы совпали, и в этот же день спустя сорок один год хоронили моего отца. Поэтому для меня всегда это и день молитвы о бабушке, не вообще, а очень конкретно, и об отце тоже — не вообще, а тоже очень конкретно. А если учесть, что это на празднование иконы «Нечаянная радость», то вот тут как хотите, так и толкуйте.

Тем более что в последние дни перед смертью он говорил: «Хочу домой», может быть, для него это была и чаянная радость, такой уход из жизни. Конечно, дальше началась перестройка конца 1980-х — начала 1990-х годов, которая коснулась и Церкви, может быть, даже прежде всего Церкви, просто это было заметнее. Конечно, для человека, который открывает журнал «Огонек» и вдруг видит «К 100-летию Гумилева», например, или публикацию «Доктора Живаго», а потом Александра Исаевича, это очень заметно. Но и церковный человек много замечает. Я помню, как я 1988 году приезжал в издательский отдел Московской Патриархии, и оттуда мы с отцом Андроником Трубачевым вместе вышли. Он не переоделся, в облачении мы с ним вместе потом в троллейбусе и едем. На него смотрели просто как на некое, я уж не знаю какое, чудо света. Для меня это первый священнослужитель, который в одеянии, не в торжественном облачении, конечно, но просто в рясе едет в троллейбусе. На него смотрят, повторяю, как на некое чудо. Так что проявлялось даже в таких мелочах.

И в литературе, которая стала появляться, сначала святоотеческая литература, а за ней и религиозно-философская. У меня был довольно забавный случай, когда я поехал в театральную командировку в Мюнхен в 1988 году, это было буквально за месяц до празднования 1000-летия христианства на Руси. И там мне надарили кучу книг, буквально чемодан книг, причем именно церковных. Я не вез прямой антисоветской литературы, но зато там были и Булгаков, и Библия, и Флоренский, и то, и се, и пятое, и десятое, и Ильин Иван Александрович. Между прочим, первая его републикация на родине — это дело рук вашего покорнейшего слуги в 1989 году, в журнале «Театральная жизнь». И мне его подарили. Я о нем слышал, кое-что даже читал, но собственных книг еще не было. И тут — целый Ильин. И вот конец мая 1988 года, я подхожу к таможеннику. Тогда никакого зеленого коридора не было, ты всё равно проходишь одним коридором.

Чемоданчик этот въезжает, просвечивается, и у таможенника глаза, как у персонажа из сказки Андерсена, вот такие. Он видит и даже не знает, что с этим делать, а понимает, что дальше очередь. Мои спутники быстро прошли, а я, наученный опытом, эти книги в течение недели пребывания там судорожно читал, думая: если отберут, по крайней мере, я их прочитаю. Он меня в сторону и подзывает таможенника, видимо, специалиста по книгам. Тот начинает перебирать, как скупой рыцарь богатство. Я понял, что еще полгода назад вопросов бы не было со мной. Не со мной, прежде всего, а с книгами. Со мной — это другая история. И он говорит: «У вас там нет ничего, что касалось бы нашей жизни примерно после 1956 года? Говорю: «Нет, ну что вы.

Хотя эти люди прозорливые, но всё-таки они умерли тогда-то, поэтому после 1956 года ничего ни Булгаков, ни Бердяев не писали». Дальше он задал мне вопрос: «Сколько стоят книги там? Я тяну время, говорю: «Ну, смотря какая книга». Тут он говорит: «А сколько там Высоцкий стоит? Я говорю: «Высоцкий…» — что-то говорю. Дальше я вспоминаю, что мне какая-то газетка была сунута, газетка была уже после 1956 года, поэтому газетку не надо было бы везти, а он закрывает чемодан, пожимает мне руку и говорит: «Работайте, товарищ». Я могу сказать, что последующая моя деятельность по републикации фрагментов, статей, книг Булгакова, Бердяева, Струве и так далее навеяна мне этим таможенником. Конечно, это совершенно другая история, когда люди вдруг высыпали, девушки с крестами на груди, обязательно поверх, поверх барьеров и прочее, прочее. Вот такое, немножко триумфальное движение, которое стало приводить к открытию храмов. В 1990 году открылся храм Большого Вознесения.

И по Москве, смотришь, храмы восстанавливаются. Господи, ты даже вообще забыл, что тут был храм, стояла какая-то мастерская. Вот этот дивный храм, поленовский «Московский дворик», картина. И так далее. Перечислить их невозможно. Я не говорю даже о новострое. Открываются православные гимназии, как всё, что бывает вначале, конечно, и очень энтузиастично, и очень коряво, и очень зачастую бессмысленно, даже противосмысленно, когда люди туда идут ничего не умеющие, воспитанные на марксизме-ленинизме и ровно с теми же императивами двигающиеся. Я их стал называть «комсомольцы-богомольцы». Это, конечно же, появилось, сохранилось и существует. Но что сделать?

Знаете, мне один священник сказал, ему прислали второго священника, тот как-то не очень хорошо себя вел, потом и перестал быть священником. Ему говорят: «Чего вы его не уберете? Кнут иногда действует не воспитательно, а наоборот, ты сопротивляешься этому. Кроме того, где гарантия, что пришлют лучшего. Этого я, по крайней мере, знаю, где его просчеты, где его ошибки, я могу с ним…» Поэтому с некоторым терпением отношусь. Конечно же, был романтический настрой в начале 1990-х, когда казалось, Господи, одно слово «гимназия», как это хорошо.

Лента новостей

  • Борис Любимов - биография, новости, личная жизнь
  • Борис Любимов – последние новости на сегодня –
  • Николай Любимов: разговор о переводе и переводчике
  • Борис Любимов, Валерий Кипелов и Тамара Синявская получили награды и звания.

Борис Любимов: Три главные темы в жизни – Церковь, литература и театр

Возрождение античности не становится античностью, а просто становится возрождением», — говорит он. Любимову задали вопрос, ощущает ли Россия какие-либо потери в сфере культуры и искусства после распада Советского Союза? Потеряли очень много. Потому что в этом многообразии национальностей, которые входили в состав большого государства, даже самая малая нация несет в себе какой-то отсвет того, что задумал о ней Бог. Это так важно для художника — проверить, а как ты звучишь для художника, как ты звучишь для писателя на другом языке? Сколько зрителей посмотрит фильм кинорежиссера, снявшего фильм, который будет показан только в Латвии? А тут какой-нибудь фильм с Вией Артмане идет от Калининграда до Владивостока… Это обогащало и переводчиков, в самом прямом, материальном смысле этого слова. А сейчас каким тиражом, допустим, может быть издан писатель в Эстонии, в Латвии, Литве? Конечно, потенциального читателя, как и потенциального зрителя у театра или у кинематографа, у художника, будет немного. Нужно быть сверхгениальным художником, чтобы вырваться в какой-нибудь мировой проект.

Поэтому очень важно, когда есть возможность общения и взаимообогащения, — подчеркнул Любимов. Ему также задали вопрос относительно тенденции, когда многие певцы, комедианты, блогеры снимаются в фильмах, играют в театрах, не получив никакого образования в сфере актерского мастерства, в то время, когда люди, которые потратили годы, учились профессии актера, не получают достойного признания и славы. Но это не поэзия. Я в армии под расстрелом поставил один спектакль. Хуже этого спектакля я в жизни не видел.

Будина добавила, что ей очень приятно вспоминать о совместной работе с актёром. Режиссёр отметил, что он был замечательным артистом и человеком. Фокин добавил, что до последнего надеялся, что Соломин выкарабкается.

По теме:.

Орденом «За заслуги в культуре и искусстве» отмечены актриса кино и Академического театра комедии имени Н. Орденом Дружбы — актер кино и Московского академического театра имени Вл. Знаком отличия «За наставничество» за заслуги в профессиональном становлении артистов вокального жанра награждена оперная прима и заведующая кафедрой вокального искусства ГИТИСа Тамара Синявская.

Средство массовой информации сетевое издание «Городской информационный канал m24. Учредитель и редакция - АО «Москва Медиа». Главный редактор сетевого издания И. Адрес редакции: 125124, РФ, г.

Любимовский вектор

В рамках «10 встреч» Любимов также делится размышлениями о литературе , истории, религии, философии и жизни в целом. Документальный фильм станет частью киноцикла о деятелях, чья судьба неразрывно связана с Малым театром, Школой Малого театра и Школой Щепкинского театрального училища. Представят картину сам Борис Любимов и режиссер Денис Бродский.

С 2007 года и по сей день он ректор Высшего театрального училища имени М. В основном его работы посвящены истории русского театра, теории театра; русской литературе, а также истории Русской Православной Церкви, русской религиозно-философской и общественной мысли. Однако в Вашем случае в нем нет смысла, потому что Вы, как я понимаю, ниоткуда не приходили, Вы в христианской вере росли.

Я принадлежу к числу тех счастливых людей, которые восприняли веру с детства, в семье. С одной стороны, не очень далеко от Москвы: в столице дела были, нужно было ездить в город. Кого-то из его лаврских знакомых я немного знал, скажем выдающегося архидиакона Сергия Туликова. Когда отец в воспоминаниях пишет, что отец диакон, сходя с амвона, любил погладить чью-то детскую головку, то это мою головку он имеет в виду. Я помню его у нас дома; после службы в армии я навещал его во Пскове в 1973 году.

Московским нашим приходом был храм Воскресения Словущего в Филипповском переулке, где теперь Иерусалимское подворье. Каждый год обязательно туда, в Воскресенский храм, прихожу. Кроме того, отец ежегодно ездил в Киев, в Киево-Печерскую Лавру. Он очень любил сам город, Владимирский собор, замечательного протодиакона Антония, которого я тоже немножко помню, и дивный лаврский хор под руководством Михаила Петровича Гайдая о нем папа целую главу воспоминаний в своей книге написал. С одним из насельников Киево-Печерской Лавры, иеромонахом Иосифом Штельмахом , отец поддерживал отношения, переписывался.

Письма отца Иосифа сохранились в моем домашнем архиве. Он приезжал к нам домой, останавливался у нас в квартире, я вместе с ним ходил в Большой театр, с моей мамой он был на опере «Сказание о граде Китеже». Можно у очень прогрессивных поэтов того времени найти вполне антирелигиозные строчки. Скажем, спектакль театра «Современник» назывался «Без креста! Потом большинство его участников пришли в той или иной степени к вере, в Церковь, но что было, то было.

В 60-х годах в одном из номеров журнала «Новый мир» вышла статья талантливой театральной критикессы, которая писала о подмосковном храме, где служил священник, бывший царский полковник, который «без спросу» устроил на Пасху крестный ход. Если отец не предлагал мне: «Давай сходим вместе», то я бежал вечером в субботу играть в футбол. У нас дома была трапеза. Я посидел полчасика и пошел в футбол гонять. А отец Савва, мне отец рассказывал, спросил: «А сын-то вообще верующий?

А отец Савва сказал тогда: «Ему скучно, а бесам совсем не скучно». Такое домашнее воспоминание. Вы это на себе почувствовали, сами пережили? Понимаете, одно дело, когда тебя десятилетним мальчиком папа в храм ведет, а другое дело, когда тебе 15—16 лет и ты уже сам определяешься… В общем, воздух церковный очень переменился. На интеллигенцию, о которой идет речь в фильме «Жара», повлияли три фактора.

Во-первых, роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Для многих поэзия церковности, о которой так замечательно писал в начале своей книги «Столп и утверждение истины» священник Павел Флоренский , в стихах и прозе Пастернака явлена. Конечно, относиться к этому произведению можно по-разному, но поделюсь своими личными впечатлениями. Когда я учился в восьмом классе, мой отец познакомил меня с Еленой Сергеевной Булгаковой. Я с ней очень подружился, бывал у нее едва ли не раз в неделю.

И она дала мне тогда «Мастера и Маргариту». Я прочел первые пять или шесть глав при ней, и у меня что-то на лице отразилось такое, что она дала мне роман с собой. И помню, как я бежал к метро «Маяковская» «Пушкинской» тогда не было еще по бульварам от Никитских ворот, где жила тогда Елена Сергеевна, бежал под дождем, который разразился, как только я вышел из подъезда, и думал: «Вот сейчас на меня кто-нибудь нападет, отнимет рукопись, и я просто умру из-за этого»… Многих роман Булгакова заставил подумать о защите прав Церкви, как это ни странно звучит. Например, читал человек текст и думал: кто такой Матфей?

Мы чрезвычайно ценим Ваш значимый вклад в развитие современного театра, Вы воспитали не одно поколение талантливой молодежи. Все сотрудники с особой теплотой вспоминают время, когда Вы возглавляли Бахрушинский музей. Благодаря Вашему профессионализму, поддержке и упорному труду наши совместные проекты становятся возможными.

Книги: «О сценичности произведений Достоевского» 1981 , «Действо и действие» 1997. Соавтор учебника «История русского драматического театра от его истоков до середины XX века». Автор учебных курсов: «Введение в источниковедение», «История русского театра 1830—1850 гг.

В фильме «Борис Любимов. 10 встреч» знаменитый театровед расскажет о людях, повлиявших на него

Полная биография Бориса Любимова. Личная жизнь, фотографии, интересные факты из жизни на портале «». Сегодня, 30 сентября, в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына состоится премьера документального фильма «Борис Любимов. Борис Любимов. Назначение Любимовой на пост министра культуры активно обсуждают в сети. В целом публика отнеслась к этой новости положительно.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий