Узнайте, где посмотреть фильм Голодные игры: Сойка-пересмешница.
:book: Фанфик "Голодные игры " :book:
И несомненный плюс Игр, что нет бесконечных любовных соплей. Реалии мира поставили выживание во главу угла, поэтому розовых слюней тут особо нет, что чрезвычайно меня порадовало! Оторваться невозможно. Долго пыталась начать читать, так как начало мне показалось скучным и серым. Несколько раз бросала читать но потом по совету самого близкого человека все таки решила дочитать и поняла, что с середины первой книги не могу оторваться. Настолько она меня затянула, что последующие две книги прочла на одном дыхании.
Отличная и захватывающая сюжетная линия. После прочтения всех трех книг сразу же захотелось прочесть еще раз с самого начала. Такое со мной было только один раз после прочтения «Властелина колец».
Они — живое напоминание о Прим.
Точнее о том, что её больше нет. Спускаюсь вниз. В камине весело потрескивает огонь. Я знаю — очаг зажёг Пит.
Но его самого нигде нет. Зато в доме напротив - на втором этаже - горит свет. Больше всего на свете мне хочется сейчас оказаться там. Рядом с ним.
В его спальне. Забравшись на кровать под тёплое одеяло, смотреть, как Пит сосредоточенно рисует одну из своих картин. Или, что ещё лучше - уютно устроиться у него под боком у Пита и заснуть. Как тогда — в поезде.
Или на нашем этаже в тренировочном центре. Или на арене. Даже там, где моя жизнь могла оборваться в любой момент, я чувствовала себя куда в большей безопасности, чем сейчас. Потому что его сильные руки во сне обнимали меня.
О Господи! Как же я соскучилась по этим рукам. И по Питу. По моему Питу.
Но вместо того, чтобы отбросить все сомнения и пойти к нему, я просто стою у окна и смотрю на манящий огонёк. И не могу понять, что меня останавливает: гордыня, страх или грызущее чувство вины перед Питом? Ведь как ни крути, я оказалась не на высоте: оттолкнула его именно тогда, когда он больше всего нуждался во мне. Я знаю: Пит никогда бы не поступил так со мной, окажись на моём месте.
Он бы не оставлял меня до конца.
Откуда-то изнутри меня вырывается не то всхлип, не то вскрик. Ноги подкашиваются сами. Я, ошарашенная и шокированная, без сил оседаю на дорогу. Вместо изуродованной, перекопанной машинами Гейла поляны-могильника, я вижу перед собой сверкающую в лучах солнца безумно красивую золотисто-зелёную Луговину, от края до края усыпанную пронзительно жёлтыми одуванчиками. Я с трудом пробираюсь сквозь толпу пассажиров. Гейл стоит на перроне. Ждёт меня.
Выцепляет взглядом. Мы стоим в трех метрах друг от друга. Мимо нас то и дело снуют грузчики, военные, пассажиры. Губ Гейла касается понимающая улыбка. Не выдерживаю. Подхожу и порывисто обнимаю его. Всё правильно. Я знал, что ты поступишь именно так.
Лес уже покрыт зелёной дымкой. Весна полностью вступила в свои права. Меня не было в Дистрикте-12 почти неделю. Время в Капитолии промчалось довольно быстро: едва успел переделать все дела, которые поручил мне мэр. Но в душе это же самое время тянулось с мучительной бесконечностью. Все мои мысли до сих пор занимает один лишь вопрос: что меня ждёт по возвращению домой? Точнее — кто. Да и ждёт ли?
До деревни Победителей с вокзала полчаса ходьбы. Но я преодолеваю дорогу значительно быстрее. Против моей воли ноги сами несут меня. Сердце бешено стучит. Пусть уж лучше горькая правда, чем сводящая с ума неизвестность, все эти дни съедающая меня изнутри. Входная дверь заперта. Нерадостный знак. Открываю её своим ключом, вхожу в прихожую.
Тихо и пусто. Дорожная сумка незаметно с грохотом вываливается из рук. А я-то, дурак, в призрачной надежде на чудо, не удержался и привёз из Капитолия подарки Китнисс. Без сил сажусь в кресло. Закрываю глаза. Гнетущая тишина дома просто убивает меня. Жизнь вернулась на свои места. И в жизни Китнисс тебе, как раньше не было, так и сейчас нет места.
Выше головы не прыгнешь, сын пекаря. А ты придешь к тому дереву у реки? Где мертвец кричал своей возлюбленной "Беги! В памяти непрошенной гостью воскресают слова из любимой странной песни Китнисс. Её тихий мелодичный голос, словно издалека касается моего сознания. Чувствую себя тем самым мертвецом. И даже немного завидую ему. По крайней мере, он точно знает, что любим.
А ты придешь к тому дереву у реки Где я просил тебя бежать, чтоб были свободны мы? Странные вещи случаются порой И будет не так странно Если в полночь у виселицы мы встретимся с тобой. До меня не сразу доходит, что песня Китнисс звучит не только в моём сознании. Открываю глаза. Растерянно оглядываясь. Мне кажется, или её голос на самом деле раздаётся где-то совсем рядом? Я иду на звук. На кухню.
Выхожу через заднюю дверь во двор, который за время моего отсутствия уже успел зарасти травой и теперь сверкает сочным зелёным ковром на солнце. А ты придешь к тому дереву у реки Наденешь ожерелье из пеньки, рядышком со мной? Ветерок колышет свежее выстиранные белые простыни. Из-за них я не сразу замечаю Китнисс, которая стоит, босая, на траве, в своем стареньком синем платье и сосредоточенно прикрепляет прищепками к верёвке мою постиранную рубашку. Она не уехала! Она осталась со мной! Китнисс поворачивается на мой голос. В первое мгновение мне кажется, что она рада меня видеть, но очень скоро я понимаю, что сильно ошибаюсь на её счёт.
Китнисс хмурится, поднимает пустую плетеную корзину и идёт мимо меня в дом. Словно я пустое место. После всего, что нам пришлось пережить?! После того, как я чуть не сошла с ума, зная, что ты у Сноу! Даже после этого ты решил… - Но Китнисс, ты же сама сказала нам с Хэймитчем, что Гейл…- невольно начинаю оправдываться я. Потому что не хотела делать из этого никакой тайны! Но вы с Хэймитчем, как всегда, решили всё за меня! В целях собственной безопасности предпочитаю отойти от неё на шаг.
Интересно, Китнисс знает, какая она забавная, когда сердится? И трус! Взял и сбежал в Капитолий! Даже не предупредил меня! Да я вообще с тобой разговаривать не буду! Всю неделю! Спасибо за столь конкретное уточнение! Потому что ты — самодовольный засранец, Пит Мелларк!
На этой высокой ноте разъярённая Китнисс залетает домой. Я стою на крыльце и не знаю: то ли мне с ней плакать, то ли смеяться. Но одно я понимаю точно: злая ли, крикливая ли, обиженная на меня, но она дома. Рядом со мной. И больше мне ничего не надо. Были бы мы с Питом или нет? Пит уверен, что нет. А вот я почему-то сильно в этом сомневаюсь.
Пит упёртый. И что-то подсказывает мне, что, даже не будь в нашей жизни "Голодных игр", он всё равно нашёл бы дорогу ко мне. К моему сердцу. По-другому просто не могло быть. Потому что, если без Гейла я могу дышать, то без Пита — моментально задыхаюсь. Спасибо президенту Сноу, он наглядно показал мне, что, если нет Пита, то нет и меня. Я сижу на ковре напротив пылающего камина, прислонившись к дивану. Заворожено смотрю на огонь.
За окном тарабанит весенний тёплый ливень. Неподалёку от меня — на диване расположился Пит. Я украдкой то и дело поглядываю на него. Любуюсь его светлыми пушистыми ресницами. Пит не замечает моих взглядов. Он сосредоточенно раскрашивает очередной рисунок, который по моей просьбе внёс в "Книгу памяти". Так я называю те пергаментные листы, которые прислал мне из Капитолия доктор Аврелий. Теперь каждый день я трачу минимум четыре часа, чтобы вписать в эту книгу обрывки своих воспоминаний обо всех тех, кто принимал участие в "Голодных играх".
Тех, кто осмелился бросить вызов Капитолию. Кто, так или иначе, соприкоснулся с моей судьбой. Я не хочу их забывать. И в то же время я бы дорого отдала, чтобы всё забыть. Тогда бы, по крайней мере, меня не мучили по ночам эти жуткие кошмары. Кстати, о кошмарах. Моя угроза отправить Пита спать в комнату мамы оказалась не очень состоятельной. Нет, Пит, конечно, послушно пошёл туда ночевать.
Но моя бессонница и ощущение приближающихся кошмаров сделали своё дело. Я струсила и в первую же ночь не утерпела: сама припёрлась к нему. Всё ещё не разговаривая с Питом, я с хмурым видом без объяснений, забралась к нему под одеяло. Мамина кровать, конечно, в два раза уже моей, но ничего, мы вполне удобно разместились. Всё не пол мокрой пещеры и на том спасибо. По привычке устроившись у него на руке, я почти сразу отключилась. О том, как спал Пит, я не знаю. Но вид у него был вполне довольный.
И вообще я решила так: наши ночи вдвоём - это наказание Питу за то, что он уехал без предупреждения и бросил меня! Он сказал, что ему непросто спать рядом со мной? Вот пусть теперь и мучается! Я ещё и ногу для верности во сне на него забрасываю - вот! Нечего было меня обижать! Пит вернулся больше недели назад. Долго злиться и дуться на него у меня не выходит, поэтому мы снова разговариваем. Правда, говорим, почему-то всё не о том.
Сегодня утром я написала в "Книгу памяти" свой рассказ об отце Пита — пекаре Мелларке. О том, как он пришел проводить меня на "Голодные игры". Подарил печенье, которое всегда было нам не по карману, и пообещал, что моя Прим никогда не будет голодать. Только сейчас я понимаю, насколько добрым был этот человек. И насколько сильно он любил мою мать, что даже спустя столько лет сумел найти в своём сердце место и для её дочерей: детей любимой женщины от другого мужчины. Думаю, своё доброе сердце Пит унаследовал именно от отца. Пит сосредоточен. Его мысли явно витают где-то далеко.
Внезапно, я понимаю, что не я одна понесла потери. Моя младшая сестрёнка Прим мертва, но… Пит тоже похоронил своих близких. И не просто одного человека, а сразу всю семью: родителей и братьев. В один день. В один миг. Семью, которую он очень любил. От осознания этого мне вдруг становится не по себе. Какая же я эгоистка!
Я настолько погрузилась в свою боль из-за утраты Прим, что совсем не подумала о нём. И только сейчас до меня доходит смысл слов Хэймитча: теперь вся семья Пита — это я. При этом слове я начинаю нервничать. Заглядываю к нам в спальню мы снова спим в моей комнате. Из ванной доносится звук льющейся воды — Пит принимает душ. Что это значит? И что с этим делать? Вряд ли мне отведена в этой «семье» роль сестры или тётушки, - понимаю я.
Скорее уж роль… Язык не поворачивается произнести это слово, но надо: - Роль «жены». Рядом со словами «семья» и «жена» у меня на автомате всплывает ещё одна фраза - «супружеский долг». И вот здесь мне становится не на шутку не по себе. Я прекрасно помню слова Пита: «Китнисс, я всего лишь обычный мужчина, который… хочет тебя». А ещё я помню слова Джоанны Мэйсон. В лифте. Перед Квартальной бойней. Когда она устроила нам стриптиз.
Что Джоанна тогда сказала Питу? Он - предатель вполне спокойно среагировал на эти слова! И вид у него был при этом такой, будто он знает что-то такое, чего не знаю я! И вообще! Мог бы во время стриптиза хотя бы из вежливости глаза-то от Джоанны и отвести. Мысль о том, что в жизни Пита до меня вполне могли быть другие девушки, которых он не любил, но с которыми он… Нет! Не желаю об этом даже думать! Иначе я прямо сейчас пойду и убью его!
Вдобавок до меня доходит: Джоанна в лифте смотрела на Пита точно так же, как на него сейчас смотрит Айлин, которая, словно гулящая кошка, так и вьётся чуть ли не каждый день возле моего Пита. С этим точно надо что-то срочно делать! Иначе я просто сойду с ума! Как плохо, что я не Джоанна, не Айлин, и не одна из тех девушек, которые на уровне инстинктов знают, как вести себя с понравившимся парнем. А уж с мужем и подавно… С горечью констатирую факт: я жалкая, неуклюжая недотёпа на их фоне! К сожалению, мои познания обо всём, что касается интимной части жизни людей, оставляют желать лучшего. Не то, чтобы я ничего совсем не знаю, но… Хоть моя мама и врач, мы никогда не разговаривали с ней на эту тему. Что греха таить: после смерти отца наши с ней отношения вряд ли можно было бы назвать доверительными.
А больше мне поговорить об этом было и не с кем. Не с Гейлом же на охоте это было обсуждать. Хм… В голове и сердце каша, так что, похоже, пришло время пока Пит в душе навестить моего главного советчика по безвыходным ситуациям — запойного ментора Хэймитча. Ему же по должности положено давать мне жизнеспасительные советы. Ну так пусть и даёт! Брови удивлённо приподняты. Вид дурацки-ошарашенный. Мне надо выпить, - ничего более умного мой ментор, конечно, сказать не может.
И это после того как я почти излила ему душу! Точнее неуклюже промямлила что-то типа: и что мне теперь делать с Питом? Если мы семья, то спать мне с ним или не спать? А если спать, то, извиняюсь, как… В общем, делать-то что?! Хэймитч достаёт из-под стола бутылку. Хочет налить в стакан, но затем передумывает — пьёт прямо из горла. Пристально смотрит на меня, явно что-то обдумывая и сопоставляя. Хмурюсь, отвожу взгляд.
Дурацкая это была идея - придти за советом в столь щепетильном вопросе к Хэймитчу. И о чём я только думала?! Но идея всё равно дурацкая! Я лично на вас натыкался пару раз, когда приходил к вам завтракать. Вас не было на кухне, я поднялся на второй этаж и вуаля! Вы оба дрыхли на одной кровати. Пит меня, кстати, видел. Ошарашенный Хэймитч отрицательно качает головой.
Я чувствую, что краснею. Отворачиваюсь от явно обалдевшего ментора, который продолжает меня удивлять своими непредсказуемыми выводами. Вот это выдержка!!! Мне надо ещё выпить! Хэймитч снова тянется к бутылке, но я ловко перехватываю выпивку. В конце концов, мне нужен ментор хотя бы с относительно трезвой головой. Хэймитс смотрит на меня с таким неподдельным интересом, будто я какая-то заморская макака. На лице Хэймитча появляется иронично-философское выражение.
И это несказанно раздражает. И, желательно, регулярный! Ну, всё! Я стою пунцовая, как варёный рак. Это… Уф… - Хэймитч, не найдя подходящих эпитетов, выдыхает, словно я только что рассказала ему про какой-то кошмар. Хэймитч встаёт с кресла. Нервно смеясь, прохаживается по комнате. Ему и так в жизни несладко пришлось!
И угораздило же его влюбиться именно в тебя! Не мог кого понормальнее найти! Хэймитч решительно направляется к входной двери. Ох, и не нравится мне всё это! Совсем не нравится! Хотя бы ради моего психического спокойствия! Я стою рядом с Хэймитчем в нашей с Питом спальне и понимаю, что готова от стыда провалиться сквозь землю. Чтобы я ещё хоть раз обратилась за советом к этому пропойце?!
Да ни в жизнь! Пит вытирает по ходу мокрые волосы полотенцем, с нескрываемым любопытством смотрит на нас. Вот что происходит! Женитесь и делу конец. Я близка к панике. Ты же сам сказал, что ему нужно… Ну вот! Опять краснею. От возмущения у меня перехватывает дыхание.
Хэймитч пользуется моментом моего замешательства, смеясь, исчезает в ночи. Закрываю за ним дверь. Прислоняюсь лбом к прохладному дереву двери. Чувствую, как горят щеки. На что я рассчитывала? Что многоопытный Хэймитч даст дельный совет, и моя проблема с Питом исчезнет сама собой? Хэймитч, как всегда, лишь подлил масла в и без того разгорающийся огонь. Медленно оборачиваюсь.
Пит стоит в нескольких шагах от меня. В однотонной пижаме. С ещё влажными светлыми волосами. Я отчётливо понимаю, что, если начну ему сейчас что-то объяснять, то только запутаюсь ещё больше. Не то... Видели бы вы лицо Пита. На самом деле, его не так легко прошибить, но, кажется, на этот раз мне с лёгкостью удаётся это сделать. На всякий случай пытаюсь оправдать своё нетривиальное предложение.
А вам мужчинам, это надо. Ну и уж коль мы живём вместе, то было бы логично… Господи! Что я несу?! Не логично.
И вспыхнет фанфик»! Капитолий выбрал тебя как лучшего из лучших! Разбуди в себе творца и сотвори свою историю в фанфике своего дистрикта.
Весь мир смотрит на тебя! Немного теории. Это продолжение, предыстория, «альтернативная вселенная» оригинала. Основная задача участника турнира — попытаться повторить написанное до него. Чем ближе фанфик к оригинальному произведению, тем качественнее он считается. Но так как у нас конкурс молодых талантов, я не буду ограничивать вашу творческую энергию. Захочет душа стихов — пишите стихи, захочет фанфик в прозе — пишите в прозе.
Дистрикт 1. Гарри Поттер главный герой серии романов Джоан Роулинг. Дистрикт 2.
Subscription levels
- «Голодные игры: Баллада о змеях и певчих птицах»: объясняем концовку
- Фанфики по фэндому «Коллинз Сьюзен «Голодные игры» / The Hunger Games / Трилогия романов»
- Subscription levels
- 2. Пит глупо пошутил над Китнисс
- ГОЛОДНЫЕ ИГРЫ: ИЗ ПЕПЛА (роман-фанфикшен)
Coriolanus Snow
Голодные игры_ Из пепла (ФАНФИК) Автор:YanaYasinskaya Роман написан по мотивам произведения С. Коллинз "Голодные игры". Финал Семьдесят Четвертых Голодных Игр, от лица Пита Мелларка. Джен Лоуренс призналась, какую часть «Голодных игр» считает худшей. Фэндом: Коллинз Сьюзен «Голодные игры», Голодные игры (кроссовер) Персонажи: Диадема/Катон, Китнисс/Пит.
Фанфик голодные
Белинский – 1. Анон, который доскребается до фичков, чтобы все знали, что ни один фанфик не отвечает его утончённому вкусу. В TikTok завирусились видео с обзорами фанфика по «Гарри Поттеру» «Скованные». Когда я прочитал серию книг Сьюзен Коллинз «Голодные игры», я подумал «а можно ли это совместить с майнкрафтом» и так как я давно играю на Funtime, хотелось бы реализовать эту идею здесь. An Archive of Our Own, a project of the Organization for Transformative Works. Финал Семьдесят Четвертых Голодных Игр, от лица Пита Мелларка.
Береги себя, Огненная Китнисс.
Even though trespassing in the woods is illegal and poaching carries the severest of penalties, more people would risk it if they had weapons. But most are not bold enough to venture out with just a knife. My bow is a rarity, crafted by my father along with a few others that I keep well hidden in the woods, carefully wrapped in waterproof covers. My father could have made good money selling them, but if the officials found out he would have been publicly executed for inciting a rebellion. But the idea that someone might be arming the Seam would never have been allowed. In the fall, a few brave souls sneak into the woods to harvest apples. But always in sight of the Meadow. Always close enough to run back to the safety of District 12 if trouble arises. Then I glance quickly over my shoulder.
Even here, even in the middle of nowhere, you worry someone might overhear you. When I was younger, I scared my mother to death, the things I would blurt out about District 12, about the people who rule our country, Panem, from the far-off city called the Capitol. Eventually I understood this would only lead us to more trouble. So I learned to hold my tongue and to turn my features into an indifferent mask so that no one could ever read my thoughts. Do my work quietly in school. Make only polite small talk in the public market. Discuss little more than trades in the Hob, which is the black market where I make most of my money. Even at home, where I am less pleasant, I avoid discussing tricky topics.
Like the reaping, or food shortages, or the Hunger Games. Prim might begin to repeat my words and then where would we be? In the woods waits the only person with whom I can be myself. I can feel the muscles in my face relaxing, my pace quickening as I climb the hills to our place, a rock ledge overlooking a valley. A thicket of berry bushes protects it from unwanted eyes. The sight of him waiting there brings on a smile. Gale says I never smile except in the woods. My real name is Katniss, but when I first told him, I had barely whispered it.
Then when this crazy lynx started following me around the woods looking for handouts, it became his official nickname for me. I finally had to kill the lynx because he scared off game. But I got a decent price for his pelt. I take it in my hands, pull out the arrow, and hold the puncture in the crust to my nose, inhaling the fragrance that makes my mouth flood with saliva. Fine bread like this is for special occasions. He must have been at the bakery at the crack of dawn to trade for it. His expression brightens at the treat. Happy Hunger Games!
I catch it in my mouth and break the delicate skin with my teeth. The sweet tartness explodes across my tongue. We have to joke about it because the alternative is to be scared out of your wits. Besides, the Capitol accent is so affected, almost anything sounds funny in it. I watch as Gale pulls out his knife and slices the bread. He could be my brother. Straight black hair, olive skin, we even have the same gray eyes. Most of the families who work the mines resemble one another this way.
Так дико осознавать, что я никогда больше не увижу их. Что вся моя семья мертва. У них даже нет отдельных могил, потому что все жители Дистрикта-12, погибшие во время капитолийского обстрела, захоронены в одной огромной братской могиле. На Луговине - любимой поляне Китнисс. Я знаю: мне надо найти силы и сходить туда. Почтить память ушедших. Но сил, по крайне мере, моральных — у меня сейчас на это нет.
Китнисс с утра ушла на охоту. Подозреваю, охоту — тире свидание с Гейлом. Ещё бы! Он здесь всего на неделю, и им надо наверстать упущенное. Скорее всего, именно сейчас он приводит ей сотню аргументов, почему она должна поехать с ним. А я молчу, потому что уже давно исчерпал все свои аргументы. Точнее — один единственный аргумент: Любовь.
Других у меня нет. Наверное, всё же правы те, кто говорит, что любовь может быть только взаимной. Если из двоих любит лишь один — то это патология. Увы, всё указывает на то, что это и есть мой случай. Смотрю на часы и злюсь. Её всё нет. С Днём Рождения, Пит Мелларк.
Happy birthday to you! Тупо смотрю на носки своих удобных охотничьих ботинок, заботливо сшитых Цинной. Только я-то тут причём? Ментор развалился в кресле напротив меня. Отхлёбывает изрядный глоток из бутылки старого вискаря, которую мне удалось раздобыть для него через Сальную Сэй. Сверлит меня скучающим взглядом. По-моему, за последние полчаса моего психоаналитического нытья я уже изрядно успела поднадоесть Хэймитчу.
Порадуй его. Или ты хочешь, чтобы это сделал я? Я не хочу иметь детей. Я вообще не хочу иметь семью. Мне кажется, я для этого просто непригодна. И где наше прежнее взаимопонимание, которое было на арене?! Да, надо признать душепопечитель из Хэймитча никакой.
Ментор ещё называется! Я не знаю, как сказать об этом Гейлу. То есть, я уже однажды говорила ему, но он, кажется, не воспринял мои слова всерьёз. Хэймитч закатывает глаза. Ну, так скатертью дорожка! Лично проконтролирую, чтобы он попал в хорошие руки. И в максимально короткий срок забыл о твоём существовании.
За ним уже и так очередь из девчонок выстроилась. Испепеляю предателя Хэймитча ревнивым взглядом. Только попробуй ещё раз подсунуть Питу эту швабру! Шею вам обоим сверну. И Питу на орехи достанется. Хэймитч отставляет бутылку и наклоняется ближе ко мне. Ты только что сказала, что уезжаешь с Гейлом.
Я же ясно сказала, что не хочу детей! Что я не создана для семьи. Спите, подозреваю, в одной постели. Ты готовишь ему еду, убираешь дом, стираешь его рубашки и трусы. Он зарабатывает вам на жизнь, защищает тебя от всех невзгод. Терпит, в конце концов, твой отвратительный характер! Внезапно ментор остывает, спокойно откидывается на спинку кресла.
Испытующе смотрит мне в глаза. Мы с Гейлом идём через Луговину к лесу. Ноги почти не вязнут в грязи. Благодаря яркому майскому солнцу грязь уже заметно подсохла, но всё равно, Луговина выглядит отвратительно. Её теперь просто не узнать. Невольно сравниваю мою некогда любимую поляну со своей собственной душой. Наверное, она у меня сейчас выглядит примерно так же.
Тоже вся израненная и искорёженная. За спиной - лук. Хочу на ужин приготовить рагу из дичи. Пит его любит. Заодно хоть немного побуду с Гейлом. Вчера нам так и не удалось нормально поговорить - моему старому другу надо было контролировать разгрузку машин, которые прислали из Капитолия, чтобы вырыть котлован под новую фармацевтическую фабрику. Лес в едва заметной зелёной дымке.
Из-под ещё не убранных обломков разорвавшегося снаряда уже виднеется трава. Природа, несмотря ни на какие невзгоды, быстро залечивает свои раны, - подмечаю я. Вот бы и мне так! Мы идём молча. Хотя нет. Молчу лишь я. Говорит Гейл.
С увлечением. Ему нравится во Втором Дистрикте. И его семье: маме с братьями и сестрёнкой. Новая престижная работа, новый дом, новые друзья… Он уверен: мне тоже обязательно жизнь там придётся по душе. Гейл даже получил для меня специальное разрешение от президента, чтобы я могла переехать во Второй и жить с его семьёй. Под его ответственность, разумеется. Гейл убеждён: для меня это шанс начать всё с чистого листа.
Вычеркнуть из памяти всё то плохое, что произошло со мной за последние два года. Но что мне делать с тем хорошим, что тоже было в моей жизни за это время? Например, с Питом. Бросить его и уехать? Или позвать с собой? Усмехаюсь: вряд ли Гейл это оценит. Как и не оценил тогда — до Квартальной бойни, когда я призналась ему, что хочу сбежать из Дистрикта-12 не только с его семьёй, но и с Питом.
Я смотрю на Гейла и понимаю — передо мной мой старый друг. Тот, с которым мы охотились. Тот, кто оттаскивал от меня Прим, когда я вызвалась добровольцем во время первых "Голодных игр", тот, кто был рядом со мной, когда я думала, что навсегда потеряла Пита. Я бы, не задумываясь, бросила всё, и поехала бы с ним, если бы не одно весомое «но». Он справится. Ты уже не привязана к этому парню. Истории про «несчастных влюблённых» больше нет.
Почти все знают, что это была лишь игра. Я хмуро смотрю на Гейла. Да что он знает об этих играх? Гейл нежно проводит рукой по моим волосам. Я инстинктивно отдёргиваю голову. Это нервное, - тут же извиняюсь я, видя, что Гейлу неприятна моя реакция. Не могу же я сказать ему правду, что не люблю, когда меня касаются чужие руки.
Лишь руки мамы и... Я отвожу взгляд. Я уезжаю шестнадцатого. До этого времени мне нужно будет получить от тебя ответ, Китнисс. Гейл делает шаг в сторону, чтобы видеть моё лицо. Я хочу, чтобы ты дала нам ещё один шанс. Не отталкивай меня, - Гейл осторожно берёт меня за подбородок.
Я знаю, что он хочет дальше сделать… Поцеловать меня. И меня это, признаться, совсем не устраивает. Впрочем, Гейл не успевает этого сделать, потому что… - Десятое?! Гейл не знает, то ли ему плакать, то ли смеяться надо мной. Просто… Ты не понимаешь! Я совсем потеряла счёт дням! Сколько сейчас время?
Поохоться без меня! Увидимся завтра! Растерянный Гейл смотрит, как я бегом исчезаю в кустах. Куда же ты?! Ну не коза ли я? Чуть не проворонила день рождения Пита! Тётушка Сэй проболталась, что у тебя сегодня именины.
Вот, решила зайти — поздравить, - приветливо улыбается она, вручая черничный пирог, при этом осторожно заглядывая мне за спину. Я видела, как они с Гейлом час назад шли по направлению к лесу. Наверное, поохотиться решили. Дичь к праздничному столу — это всегда хорошо. Правда, же? Худшего подарка на День Рождения, чем эта новость с охотой и придумать сложно. Беру черничный пирог.
Во второй половине дома. Будешь в моих краях, заходи на огонёк. Я всегда тебе рада. Вежливо улыбаюсь в ответ. Айлин уходит. Я с облегчением закрываю дверь пекарни. Невесело усмехаюсь.
Думаю, Китнисс, с её целомудренным взглядом на наши отношения, и не подозревает, насколько мне непросто жить с ней под одной крышей, спать в одной постели, прижимать к себе каждую ночь её, столь желанное мною, тело и при этом не позволяя себе ничего лишнего. Вдобавок полностью игнорировать других женщин, которые, к тому же, столь откровенно предлагают себя. Не знаю, надолго ли меня ещё хватит. Впрочем, если Китнисс решит уехать с Гейлом, вопрос будет автоматически снят. Я ставлю пирог на стол. Подхожу к буфету, достаю тарелку. Меня бесит уже сам факт того, что она не сказала Гейлу «Нет» сразу, как только он предложил ей уехать с ним.
Раз она думает, значит, допускает такую возможность. Раз допускает — значит, не любит меня. Впрочем, кого я обманываю? Китнисс никогда и не говорила, что любит меня. Наливаю чай. Отрезаю кусок пирога. Пирог на вкус оказывается очень даже ничего.
Хм, Айлин умеет хорошо готовить. Что ж, отрадно, что хоть кому-то до меня есть дело! Потому что очень неприятно осознавать, что ты в этой жизни никому не нужен. Пита там уже нет. Куда это он ушел, на ночь глядя? Оглядываюсь: на столе под салфеткой обнаруживаю недоеденный черничный пирог. Интересно, откуда он взялся?
Пит таких никогда не пёк. Отставляю тарелку с пирогом в сторону, судорожно соображаю, что бы Питу такое подарить? Может, тоже приготовить именинный торт? Не уверена, что это хорошая идея. Кулинар из меня ещё тот. Вдобавок я не очень хорошо умею обращаться с этими печами Пита. Он пытался меня однажды научить, но всё без толку.
Выглядываю в окно. У нас дома не горит свет. Что бы такое ему подарить? Иду домой. Захожу в зал, включаю свет и чуть не зарабатываю инфаркт. На диване, молча, сидит невесёлый Пит. Скорее даже не невесёлый, а злой.
Он решил, что все забыли про его День Рождения, догадываюсь я. Подхожу к нему. Пит даже не хочет смотреть мне в глаза. Я словно физически чувствую его боль и обиду на меня. Мне так жаль Пита, что не придумываю ничего более умного, чем… - С Днём Рождения… На одних инстинктах и эмоциях, сама толком не понимая, что делаю, я сажусь к нему на колени и целую Пита в губы… Как тогда, в Капитолийском лабиринте, когда Пит боролся со своими внутренними демонами. Целую, даже не рассчитывая на его ответ… И зря. По-моему, я что-то пропустила… Что-то очень важное.
Потому что это не мой Пит. Точнее — мой. Но какой-то совсем уж другой. И охмор, сдаётся мне, здесь совсем не причём. Я не то что бы против. Но, признаться, я сильно ошарашена. Я сама села к нему на колени.
И сама поцеловала его в губы. Из жалости? Скорее — из тоски. Моей тоски по нему. Но он, кажется, всё воспринял по-другому. Вначале он почти не ответил на мой поцелуй. Жесткие жадные требовательные губы.
Жаркий поцелуй, заставляющий меня разомкнуть зубы. Сильные руки, которые не спрашивают, а просто берут своё. Я чувствую ладони Пита на моих бёдрах, на груди... Охаю, когда понимаю, что моя рубашка уже почти полностью расстёгнута и Пит, явно сошедший с ума, целует стык моего лифчика с телом. Спасибо, что хоть не снял его с меня! Да я просто в шоке от того, что Пит позволяет себе со мной такое! Его пальцы, зарывающиеся в моих волосах.
И его поцелуи, сводящие меня с ума. Неподвластный мне, неконтролируемый, пугающий, неизведанный мною голод, вновь разливается огненной лавой по венам. Он накрывает меня, обезоруживая перед Питом. Голод, который я уже однажды чувствовала в пещере на первых Голодных играх, целуя его. Точно так же, как целую сейчас. Голод, который настиг меня на берегу во время Квартальной бойни. Но даже тогда Пит не целовал меня так: дерзко, властно.
Словно я часть его самого, словно принадлежу только ему, и он предъявляет на меня права. Гейл даже близко никогда не целовал меня подобным образом. И никогда! Никогда не позволял себя дотрагиваться до меня так, как это сейчас делает Пит. Да он бы просто не осмелился! Остатки моего разума кричат, чтобы я оттолкнула Пита, иначе произойдёт что-то непоправимое, но моё тело предательски капитулирует перед ним. Вместо того чтобы остановить Пита, я вместе с ним падаю в бездну.
Лишь сильнее притягиваю его к себе. Никогда раньше Пит не целовал меня так… по-взрослому. Другого определения этому поцелую я просто не нахожу. А ещё его руки, скользящие по моему телу. Там, где им совсем не надо скользить. Чувствую, как Пит стаскивает бретельку моего лифчика в сторону... Пит с затуманенным взглядом, нехотя отрывается от моих губ, поворачивает голову к двери.
Я, красная как рак, готовая провалиться со стыда, запоздало обнаруживаю, что верхние три пуговицы моей рубашки почему-то оказываются расстегнутыми. Прячусь за широкую спину Пита. Торопливо застёгиваюсь. Тем временем, Хэймитч чтоб ему пусто было! Прошу получить подарочек и расписаться! Смотрите, голубки, кого я вам привёл. Смотрю в коридор и выдыхаю, отказываясь верить своим глазам.
До этой встречи я и не подозревала, как сильно соскучилась по Эффи! Чего только в жизни не бывает! Когда я, будучи 12-летней девчонкой, впервые увидела Эффи Бряк — несуразно-модную сопровождающую трибутов нашего Дистрикта-12, в её нелепом ярком парике, с пёстрым макияжем, то и предположить не могла, что однажды эта капиталийская фифа, станет родным мне человеком. Да… "Голодные игры" сделали своё дело. Они показали мне, кто враг, а кто друг. Сейчас Эффи выглядит несколько иначе: её по-прежнему довольно вычурная одежда и тюрбан который, благодаря Эффи, снова вошёл в моду уже не столь кричаще пёстрые. Макияж стал более выразительный и… реалистичный.
Пожалуй, именно это определение подойдёт лучше всего. Но что самое удивительное: в таком более «приземлённом» виде Эффи, похоже, куда больше нравится Хэймитчу. Тут же насмешливо фыркаю и отгоняю эту откровенно бредовую мысль. Эффи и Хэймитч? Да не… Бред! Мы вчетвером сидим на кухне и пьём чай с шикарным именинным тортом, который специально для Пита привезла из Капитолия предусмотрительная Эффи. Но куда там!
Он не придумал ничего лучшего, как назначить меня ответственно за новый имидж вашего Дистрикта! Якобы никто лучше меня из капитолийцев не знает этот дистрикт! Сейчас, например, мне надо достойно представить общественности строительство здесь новой фармацевтической фабрики. Эффи театрально возводит руки к потолку. Где я и где эта фабрика?! Моё проклятье!
Подруги по несчастью. Любовная связь может присутствовать, а может и нет. Интересные факты[ ] Самым большим 3237 стр.
Сальная Сэй уже собралась уходить. У порога Сальная Сэй оборачивается.
Сэй уходит. Я выглядываю во двор. Пит, сняв куртку, оставшись в одной футболке, колет дрова.
Вообще-то мы отапливаемся углём, но для камина нет ничего лучше сухих дров. Несмотря на солнечный апрель с его обманчивым теплом, каждую ночь бывают сильные заморозки. Сальная Сэй права: Пит действительно заметно похудел.
Но в то же время он выглядит куда лучше, чем тот измождённый парнишка, каким его вытащили из Капиталийского плена. Это было всего несколько месяцев назад, а кажется, что прошла целая жизнь. Жизнь, за которую не стало Прим.
Я возвращаюсь в дом. Невольно оглядываюсь. Сэй, конечно, пыталась навести здесь порядок, но в глаза бросается куча пыли на шкафах, серые шторы.
Не столь грязно, сколько не уютно. С трудом добираюсь до кровати. Падаю, не раздеваясь.
И засыпаю под методичный звук топора, которым Питер колет дрова.
В духе «Голодных игр»: книги про квесты на выживание
Главные герои "Голодных игр" сидели на высокобелковой диете и тренировались каждое в ежедневный рацион входило ванильное мороженое. Total AU: Голодные Игры!АУ Джинни восемнадцать — и она последний раз участвует в церемонии Жатвы.–. Фанфики по голодным играм. Главные герои из голодных игр. Мысли вслух. Новости. Итак, прошло 10 дней турнира "Голодные игры" и наметились явные фавориты. Электронная библиотека ""» Старинное» Старинная литература: прочее» Ясинская Яна» Голодные Игры-4: ИЗ Пепла (фанфик).
Фанфик голодные
Какая-то девочка начала возмущаться, что на ножах неудобные ручки, именно они и мешают ей нормально их кидать. И такие ситуации были не раз. Сара не выделялась. Она выглядела серой массой, но даже серая масса периодически о себе заявляла. А вот Сара была невидимкой. Думаю, о её существовании уже забыли. Мне казалось странным, что она так сильно изменила тактику.
Ведь на Жатве она вела себя нагло и развязно. Видимо, это была игра на публику. Чтобы профи запомнили её, она не хотела. В этом году не будет спонсоров, значит, индивидуальные показы созданы только для того, чтобы накалить страсти. И то радует. Не хочу идти в медицинский кабинет.
Там устроят полный осмотр, проверку психики скорее всего, никто никогда не забудет, что я убила Койн. Мне нельзя провести весь день за такими бессмысленными занятиями. Но я могу пропустить завтрак, всё равно Сару уже похитили и я в любом случае ничем не помогу ей. Я снова закрываю глаза и прячу голову под подушкой и снова погружаюсь в сон. Я просыпаюсь от того, что рядом со мной на кровать плюхается Пит. Хотя, он и пытался прилечь незаметно, но для меня это был настоящий плюх!
Он нежно обнимает меня. Только он умеет обнимать так. Давно же мы не лежали на этой кровати вместе. В последнее время мы заняты только нашими трибутами. По-крайней мере я точно знаю, что это правильно. Вспомнив о правильном и неправильном, вспоминаю Гейла.
Может, мне не было бы так хорошо с ним, как с Питом? В любом случае, скорее всего я уже никогда не узнаю ответ на этот вопрос. Хотя, мы всегда понимали друг друга на охоте. Но Гейл меня покинул. Возможно навсегда. Я сожалею, что он не сказал мне напрямик, что мы больше не увидимся и так далее.
Мы могли быть просто друзьями. Мы ведь так долго дружили! В наших отношениях не было и намёка на романтику. Пит медленно перебирает мои волосы. Мне это нравится. Мне нравится всё в нём.
Я вдыхаю побольше воздуха и про себя говорю «Я его люблю. Я люблю Пита. И больше мне ничего не нужно». Я как никогда уверена в этих словах. Долго наслаждаться осознанием мне не пришлось. Пит уговорил меня пойти в фойе, ведь скоро придут наши трибуты, и мы все вместе увидим результаты индивидуальных показов.
Одновременно на табло показывают фотографию трибута. Чтобы не было путаницы, каждый трибут имеет свой номер. Джулия Янг, взрослая девушка набирает пять баллов. Эрик Флетчер — четыре. Жалко, что на эти игры попало столько малышей…Стефана Морисон — семь баллов. Имена называют, называют, но я как будто ничего не слышу.
До меня доносится «Рози Вуд набирает шесть баллов». Эта девочка набралась духу со дня Жатвы и вместо того, чтобы как некоторые смириться — набралась сил и решила двигаться дальше. Боб Траймон набирает девять баллов. Хеймитчу достался сильный трибут. Элизабет Годтетз — номер девять — три балла. Говард Томпсон — восемь.
Дженифер Ирроу, девочка Джоаны — десять. Марк Фоллендс — номер восемнадцать — девять баллов. Это странно, ведь мальчику от силы четырнадцать. Сара Сноу получила семёрку. Ну что же, хотя бы не двойку и не тройку, ведь на этих играх таких оценок гораздо больше, чем на предыдущих. Эштон Далтон — десять баллов.
Этого стоило ожидать. В очередной раз играет гимн Панема. Не дожидаясь финальной заставки, выключаю телевизор. Сколько у меня баллов? Это то, что я хотела! Высокий — тоже!
Я внимательно смотрела семьдесят четвёртые игры, твой высокий балл помимо спонсоров навлёк на тебя кучу неприятностей! Раз уж мне спонсоры не помогут — то и важности баллы не составляют! Эта девочка не выглядит огорчённой. А до начала Игр осталось всего два дня. Тут я вспоминаю, что хотела поговорить с ней насчёт завтра. Она явно не услышит меня отсюда.
Значит, если гора не идёт к Магомеду, то Магомед идёт к горе. Я стучу в дверь. В ответ тишина. Стучу снова — снова тишина. Видимо, она отошла в дальнюю комнату своих хором. Тихо открываю дверь и заглядываю внутрь.
Я была права, она уже успела уйти. Медленно двигаюсь в сторону её комнаты. Комната безлика. Даже по моей можно понять, что в ней кто-то живёт как минимум по тарелкам, на которых когда-то лежали сырные булочки. Я двигаюсь вперёд и наконец, слышу шум у одной из дверей. Сара сидит в наушниках и что-то внимательно-превнимательно слушает.
Я тихонько подкрадываюсь сзади и прислушиваюсь. Что за чёрт!? Я слышу голос одного из трибутов, он обсуждает со своим ментором нюансы выступления! Я вырываю наушник из ушей Сары и громко кричу: - Ты совсем обалдела!? Это запрещено правилами! Когда выйду - договоришься!
Стучать не учили!? Мне не до тебя! Ты победила по чистой случайности, потому что распорядителю не хватило мозгов убить тебя сразу! Я не собираюсь рассчитывать на удачу, не собираюсь ждать, пока ты пришлёшь мне что-то нужное! Я должна знать всё! Тем более, мне не нужны твои советы, я сказала это в первый же день!
Я, конечно, не думала, что ты можешь подсмотреть мои способы игры и не думала, что придётся перестать корчить из себя ребёнка, которому есть хоть какое-то дело до такого тупого ментора! Ты не смогла победить деда, он всё равно переиграл тебя! Он даже умер победителем! А раз уж, ты не победила его — то меня тебе не одолеть точно! Я понимаю, что тебя очень любят и что, этот, как его там, Плутарх, с удовольствием тебе поверит, но я умею быть милой, - говоря это, она повернула голову набок и улыбнулась мне, - но знай, мне никто и ничего не сделает! На играх должно быть двадцать четыре трибута!
Ни больше, ни меньше! Я им нужна, как минимум ещё два дня! Аааа, ещё! Вы все, очень часто старались ради ваших родных и близких! Меня же запугать нечем! Знай, ты бессильна!
Ты всегда была бессильна, начиная с того дня как попала на игры! И то, что дед умер, не означает, что ты победила. Она бездушная тварь, как я вообще могла подумать, что наладила с ней какой-то контакт. Я выполнила её волю. Я закрыла дверь и как сомнамбула ушла к себе в комнату. Мне не было обидно, мне не хотелось плакать.
В моей голове было лишь непонимание. Как я могла поверить такому зверёнышу! Но я ещё на Жатве пообещала себе, что я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь моему трибуту. Кто же мог подумать, что я поторопилась. Я плюхаюсь на кровать, закрываю глаза и отключаюсь. Не столько от желания поспать, а столько от желание забыть об этих проблемах.
Ну что же, значит, я могу полежать в постели подольше и подумать о происходящем вокруг. После долгого сна, я перестаю так сильно ненавидеть Сару. А чего я хотела? Она почти всю жизнь провела в компании деда, значит играть честно — она просто не умеет. Тем более, она понимает, что внучку президента Сноу наврятли оставят в живых. Сара, конечно, хочет пожить подольше.
Девочка знает, что Голодные игры — это игра почти без правил и этим пользуется. Но, всё же, мне не понятно, каким образом она подслушивает чужие разговоры. Всех трибутов обыскивают, перед тем, как они попадут в тренировочный центр. Это первая загадка, которую я не могу разгадать. По сути, я обязана пойти к Плутарху и рассказать ему о случившемся. Вчера вечером, именно это я и намеревалась сделать.
Но, всё же не смогла. Этому ребёнку придётся несладко на этих играх, думаю, распорядители приготовили для неё море сюрпризов. Она права тоже. Двадцать четвёртый трибут им нужен. Как бы мне не хотелось поставить эту девочку на место, я не смогу принять на себя вину, что над ней издевались больше, чем могло быть, не доложи я о её хулиганстве начальству. С Сарой я мысленно разобралась.
Мои мысли переходят к Питу. В последнее время, мы проводим вместе, так мало времени, но каждая минута приносит счастье. Думая о счастье с Питом я вспоминаю Гейла. Снова замкнутый треугольник. Я опять не могу отделаться от мысли, что не знаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы он не уехал. В моей голове зарождаются сомнение, может он не хотел меня бросить, может, есть веские причины?
Какая же я эгоистка. В моей жизни есть уже любящий человек, а мне всё мало. Надеюсь, рано или поздно, Гейл объяснит мне всё, что происходило. Видимо, именно объяснений ждёт моё сердце. Минутку, но как я получу объяснения, если он меня избегает, а я, даже, не ищу встречи с ним? Я так резко встаю с постели, что голова начинает кружиться, и я едва не падаю обратно.
Я иду искать Гейла, я требую объяснений! Как я могу собрать головоломку, не имея самых важных деталей? Стук моих низеньких каблуков разносится повсюду. Не люблю такую обувь, охотник должен быть незаметным. Но всё же, в Капитолии мне приходится одеваться так, как надо. Тем более, если я направляюсь в место, до сих пор закрытое для меня.
Мне чудится, что за мной кто-то следит. Моё ухо улавливает какой-то странный звук. Я резко торможу. Звук исчезает. Что-то не так. Я оборачиваюсь.
Только тут до меня доходит, что за мной попятам двигались камеры. Точнее не двигались, а когда проходила на метр дальше включалась следующая, поэтому каждый мой участок пути был заснят. Первая мысль в голове — сломать камеры, тут же отметается. Зачем ломать камеры, если я иду на дружескую беседу? Но всё же мне не по себе. Я продолжаю свой путь, но уже немного охладив свой пыл.
Не думаю, что охранники не наблюдают за мной, как за рыбками в аквариуме. Наконец я дохожу до нужной двери. Она заперта. Дёргаю её со всей силы. Это бессмысленно, дабы она сделана из таких металлов, которые мне не сломать, даже самым тяжёлым и крепким предметом из моего номера. Да и дома тоже.
Я встаю спиной к стене и жду, пока из комнаты кто-нибудь выйдет. Так тянутся минуты. Одна за другой. Время, как будто издеваясь, тянется медленно-медленно. Не зря я успела надеть часы на руку, иначе я сошла бы с ума, ожидая хоть каких-то движений в этом коридоре. Камеры перестали обращать на меня малейшее внимание.
Они настроены так, что оборачиваются только на движущиеся предметы. Я уже час сижу неподвижно, поэтому они меня не замечают. Ноги и руки онемели, но я не хочу устраивать шоу для охраны. Время идёт и идёт, и вот, дверь открывается. Из неё выходит тоненькая-тоненькая девушка с замученным лицом. Она испуганно глядит на меня и быстрыми шагами удаляется.
Камеры, на минутку пришедшие в возбуждение тут же успокаиваются, глядя ей вслед и не обращая на меня свои пытливые глаза. Я искоса поглядываю на часы. Уже восемь часов вечера. Наверное, скоро всех работников отпустят по номерам, всё-таки им тоже нужно спать. Я оказываюсь права. Через пятнадцать минут из двери выходит вся группа.
Они удивлённо смотрят на меня, но, не говоря, ни слова, расходятся в разные стороны. Камеры снова начинают шуметь, не зная, на кого из этой толпы им смотреть в первую очередь. Сначала они вертятся, а уже потом, словно решив, кто за кем будет следить, останавливают, лишь изредка меняя наклон видимости. Люди всё тянутся и тянутся. Я удивляюсь, как такое большое количество человек может поместиться на первый взгляд в столь маленьком помещении. Наконец выходит Плутарх.
Он выглядит самым удивлённым, заметив меня. Он кивает головой в знак приветствия, но тут же удаляется обратно на закрытую территорию. Двери плотно закрываются, но прежде чем малюсенькая щель закрывается, я слышу только два слова: «Она здесь…» Я не собираюсь сдаваться. Я продолжаю сидеть. Мои веки начинают невольно опускаться, но я не даю им сделать этого, ведь не зря же я целый день провела у этой двери. Судя по реакции Плутарха, он там.
И сейчас, он предупреждён. Эффекта неожиданности мне не видать. Вполне возможно, именно сейчас он готовит сказку, почему так долго не выходил на связь. Больше меня смущает Плутарх, находящийся с ним. Почему он до сих пор там? Он мог просто уйти, после того, как осведомил Гейла.
Ведь Гейл — мальчик не маленький, после всех нужд, перенесённых им, он вполне бы мог лечь спать где-нибудь там, смастерив себе кровать из одежды. К тому же я не думаю, что там не найдётся ни одного диванчика. Наконец дверь приоткрывается. Выходит Плутарх. Он ни поднимает головы и не смотрит мне в глаза. Он что-то знает.
Но я не собираюсь, ни о чём спрашивать его. Я должна услышать оправдание из уст Гейла. Я должна лично осведомиться, что он не врёт, ведь врать в глаза — никогда не было его коньком. Но, возможно всё изменилось. Плутарх движением руки даёт мне понять, что я должна войти вовнутрь. Я делаю несмелый шаг.
Как только я оказываюсь внутри, дверь за мной закрывается, и я вижу Гейла, смотрящего прямо мне в глаза. Глава 4 -Привет, Кискис, - без всяких эмоций на лице говорит Гейл. А во мне начинает кипеть злость. Он столько времени избегал меня, а теперь просто говорит мне «прости». Я всегда так отвечала маме на этот вопрос, когда не понимала, чем провинилась. Какой знакомый голос, какая знакомая внешность, но какой незнакомый человек.
Нет, я не знаю этого Гейла. Гейл никогда не поступил бы так со мной. Я никогда не разговаривала ТАК. Я никогда не обладала нежным и милым голоском. Периодически я говорила довольно грубо, но так жёстко — никогда. Во мне проснулся другой человек.
Человек, который не старался, не замечать эту обиду за счастливыми моментами жизни. Во мне проснулся человек, который помнит только боль, причинённую ему. Эта ситуация — не только моя вина. Сначала, я действительно был отправлен работать в другой дистрикт, но потом… Понимаешь, Китнисс, я понял, понял, что… не нужен тебе. Я люблю тебя, да, но не так верно как Пит, понимаешь? Да, ты мне нравишься, я хотел бы быть с тобой, но всё же я не лучшая пара для тебя.
Пойми, Китнисс, я никогда не смогу спокойно чувствовать себя рядом с тобой, так как я убил твою сестру! Да, я! По щекам начинают течь слёзы, - Китнисс, Пит прошёл с тобой огонь и воду, я же, всего лишь был твоим напарником, - он берёт моё лицо в свои руки и большим пальцем смахивает слёзы с моих глаз, - я не хочу быть с тобой. Я не хочу знать, что ты могла быть с Питом, скорее всего имея более счастливую жизнь. Я тебя люблю не сильнее его! Он смог перебороть всех и всё, чтобы быть с тобой.
Я же — убил твою сестру. Мы не можем быть вместе. Даже как напарники. Я не хочу, чтобы в твоей голове появлялась даже мысль, что ты могла бы выбрать меня, и этот выбор мог быть более правильным!
Читатели Тинькофф Журнала рассказали , за что можно хвалить или ругать оригинальные фильмы и книги, — присоединяйтесь к обсуждению в комментариях. Это комментарии читателей из Сообщества. Все части по-своему хороши. Не понимаю людей, которые говорят, что Лоуренс не потянула эту роль, ведь в книге она такая и есть. По поводу худобы Китнисс и дистрикта 12 — это после смерти отца они чуть не умерли от голода.
Возможно, она догадывалась о его ненадежности, но вполне вероятно, что у нее не было плана его убить. В книге упоминалось, что в этой части леса часто встречаются змеи и что шарф Люси Грей часто развязывался — это факты, которые ставят под сомнение повествование Кориолана. Змеиный укус вызывает у него приступ безумия: Сноу бежит по лесу и стреляет из ружья в разные стороны, потому что каждый шорох кажется ему шагами любимой. Наконец, он слышит, как Люси поет «Дерево висельника», песню, которую она написала ранее, после того как стала свидетельницей казни повстанца из Дистрикта 12. Летающие сойки-пересмешницы подхватывают мелодию и передают Кориолану, приводя его в ярость. Он маниакально начинает стрелять из ружья еще чаще. В конце концов Сноу прекращает огонь, топит оружие убийства на середине озера и возвращается в Дистрикт 12, чтобы доказать свою невиновность. Instagram thehungergames Выживет ли Люси Грей? Вероятность того, что Люси была убита или ранена, безусловно, есть. Тем не менее ее тело так и не было найдено.
Разобраться в настоящих чувствах героям поможет "Тур победителей" в который они отправляются вместе. Примечания автора: Повествование ведётся от первого лица сразу двух главных героев. Китнисс и Пит как бы передают друг дугу эстафету рассказывая нам о своих чувствах, переживаниях и событиях, которые происходят во время тура. Постепенно сюжет отклоняется от канона.