Обучающимся - Электронный журнал. Обессилевшая от голода и холода, она не могла полноценно вести дневник и оставляла лишь короткие записи о смерти близких. Вести дневник каждый день — от руки или в заметках телефона. Фиксировать идеи, свои ощущения, случайно услышанные разговоры и забавные фразы. Вообще-то вести дневники в блокадном Ленинграде было запрещено, говорит заведующая музеем, где хранится записная книжка Тани Савичевой.
◦ Новости ◦
Забвение» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка почтой. Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы. Книжный интернет-магазин «Читай-город» «Читай-город» — сеть книжных магазинов, успешно работающих в Москве и других регионах России.
Она состоит из трагедий и счастливых избавлений… Сегодня Ангелом уточки стал я… Но, всё по порядку. Осень нынче шепчет…и мы очень, таки, благодарны этому подарку Природы. Уточки не торопятся на юга.
Отъедаются на мелководье… Это привлекает и кочующих хищников. В данном случае речь идет о красавце огромном ястребе-тетеревятнике… Вообще-то, подобные истории… Дикие гуси. Октябрь Сахалинцы согласятся со мною думаю , что октябрь месяц не самый выдающийся на острове…Шторма, дожди, первые заморозки, а, порою, снег…Не способствуют восхищению природой. Но этот октябрь аномальный в плане удовольствий нам оставленных осенью… После Покрова официально навигация на острове оканчивается, но…но за бортом 12-16 градусов тепла. Разве усидишь дома?
Я встречал их даже на… Нет!
Во-вторых, существует множество интересных вариантов головоломок, с некоторыми изобретательными вариантами использования Интернета, связью между головоломками и форматом книги, чтобы немного расширить жанр.. Это действительно хорошо скомпоновано, с солидным уровнем разнообразия, оригинальности и сложности. Элементы истории обеспечивают приятную тему и эстетику, но также минимальны с точки зрения повествования. В качестве подарка идеально подходит.
Всё для фронта, всё для победы! Весна 1941-го выдалась тёплой, в мае было уже настоящее лето. Таня окончила третий класс, мама собиралась отвезти её на лето в деревню, к родне. Это было утром. А уже к полудню Савичевы, как и вся страна, узнали страшную новость: началась Великая Отечественная. Можно было эвакуироваться, но они решили остаться и посильно помогать фронту. Мама, Мария Игнатьевна, шила форму для армии, Нина рыла окопы, Женя сдавала кровь для раненых... Старших Савичевых — дядю Лёшу и дядю Васю — не взяли на фронт из-за возраста, а Таниного брата Леонида, которого домашние называли Лёкой, — из-за плохого зрения. Второй брат, Михаил, который уехал из города ещё до 22 июня 1941 года, вскоре попал в партизанский отряд. Даже 11-летняя Таня участвовала в общем деле — убирала мусор с чердаков, чтобы уменьшить пожарную опасность, собирала стеклянные бутылки для зажигательных смесей. Но дни шли за днями, становилось всё тяжелее... Суровая зима будто подыгрывала фашистам: измождённые ленинградцы умирали от голода и холода. Первой из Савичевых умерла Женя. Ей приходилось, может быть, труднее остальных, — ведь, продолжая регулярно сдавать кровь, она продолжала ежедневно ходить 7 километров пешком на завод, транспорт давно уже по улицам Ленинграда не ездил. В один из дней Женя на работу не пришла. Потому что умерла на руках своей сестры Нины. Таня сделала запись в старенькой записной книжке с алфавитом — как и полагается, под буквой «Ж»: «Женя умерла 28 дек.
Завещание Тани Савичевой. Как читать детский блокадный дневник в 2019 году
Их контакты размещены на Портале. Заходя на Портал, Вы принимаете Пользовательское соглашение , подтверждаете свое согласие на использование файлов "cookie" и соглашаетесь с политикой конфиденциальности ресурса.
Дневник помогает «выследить грех» 38-летний специалист по загородному благоустройству Алексей познакомился с отцом Валерием пять лет назад на встречах братства трезвения и с его подачи начал вести дневник. Потом стали добавляться личные переживания, появились вопросы, которые непонятно было, как решить, — рассказывает он. Сейчас Алексей делает записи примерно раз в месяц, в электронном виде, и отправляет духовнику в мессенджере. Отец Валерий рекомендует вести дневник в исповедальной форме, адресуя его Самому Господу.
Это значит, что в записях надо называть грехи и их последствия, выражать сокрушение об этом грехе и готовность больше его не повторять. Также дневник может стать пространством для благодарности. Видеть благодеяния Творца, Его помощь и утешение — тоже навык, которому порой нужно учиться. Из дневников святого праведного Иоанна Кронштадтского «При слезах сердечного сокрушения о грехах происходит чувственно-духовное явление, подобное рвоте. Как при рвоте желудочные нечистоты червеобразным движением желудка и кишок извергаются вон, так и при слезах нечистоты сердца подобным же движением внутренностей извергаются вон. Оттого после слез всегда легко на сердце.
Иногда человек долго не плачет. Но какая-нибудь великая потеря или неприятность — и он горько и долго плачет по Бозе. Это милость Божия. Через слезы выходят из сердца все греховные нечистоты, прежде в нем скопившиеся». Святитель Феофан Затворник советовал: «Держите под руками тетрадь и записывайте, если какие мысли, догматического или нравственного содержания, родятся сами собою — особенно во время молитвы, — и завладеют всем у вас внутри, и умом и сердцем, и будут держаться долго.
Когда Зинаида Андреевна как-то начала жаловаться на начальника, Сергей Иосифович ответил, что начальник и поставлен для того, чтобы смирять ее, поэтому она должна быть благодарна ему и, находясь у него в послушании в добрых делах, никогда не осуждать. Фудели были очень гостеприимны, гостей немедленно усаживали за стол, подавали чай и обязательно что-то к чаю. Вера Максимовна была хорошая хозяйка, готовила кисели из фруктов, что росли в их саду; покупали домашнее молоко и готовили из него творог. Оба получали пенсию, помогал деньгами и сын Николай.
В гостях у Фуделей все чувствовали искреннюю любовь к себе, было много юмора, чувствовалась эрудиция хозяев. И еще Сергей Иосифович никогда не навязывал никому своих убеждений. Зинаида Андреевна воцерковилась лишь только после его смерти в 1977 году, а в течение более четверти века никто из Фуделей не пытался обратить ее в свою веру и не заставлял ходить в храм. Частым гостем и добрым другом стал для Сергея Иосифовича протоиерей Андрей Каменяка, настоятель Свято-Покровского храма. Это был человек высокой души и глубокой веры. Будучи людьми образованными и владеющими языками, они с Сергеем Иосифовичем часто переходили в разговорах на английский язык. После многочисленных обысков и арестов Фудели постоянно опасались их повторений. Иконы прятали за занавесками, и чужие люди, зайдя в дом, могли увидеть их не сразу. Мебель в доме была очень простая — посреди комнаты стоял большой стол, к нему примыкал топчан, устроенный на самодельных козлах.
На нем все 15 лет жизни в Покрове и спал Сергей Иосифович, на нем он и умер потом этот топчан достался мне, а я передал его в музей, что на расстрельном полигоне в Бутово. Казалось, что они всегда были готовы к тому, что им придется в один момент все оставить и немедленно выехать из города. В Покрове Сергей Иосифович много пишет. Его жизненный путь требовал осмысления и подведения итогов. Господь провел его путем тяжких страданий, накапливая в сердце великую Свою благодать, и от избытка сердца заговорили уста праведника. Практически все литературное и философское наследие, оставленное нам Сергеем Иосифовичем, написано им на крошечной неотапливаемой веранде. Я садился на его место и пытался представить себя пишущим свои рассказы. Ничего не получилось. Сергей Иосифович еще до переезда в Покров жаловался на зрение.
Он заболевает глаукомой, но очки не носит, пишет при помощи увеличительного стекла. Работает все свое свободное время. Долго готовится, делает множество выписок из святых отцов. Труд Сергея Иосифовича не находит поддержки у Веры Максимовны. Та боится обысков и ропщет на мужа. Порой они даже ссорятся, и Вера Максимовна уезжает к сыну в Москву, оставляя мужа одного дня на три, а тот продолжает писать. Когда Вера Максимовна уезжает, приходят верующие, готовят Сергею Иосифовичу еду. При чужих он не пишет — опасается за свои труды. За тридцать лет непрекращающихся гонений Сергей Иосифович в общей сложности провел в местах заключения 11 лет.
Вера Максимовна могла вспылить, выразить недовольство, но Сергей Иосифович никогда не ругался и не повышал голос, только говорил: «Да что ты, Верочка. Не говори так». И всегда так было — нагрубят Сергею Иосифовичу, а он идет просить прощения у того, кто его обидел. Кстати сказать, беспокойство Веры Максимовны было по большей части оправданным — Сергей Иосифович иногда уезжал в Москву и там на квартирах знакомых читал свои рукописи, а это весьма не приветствовалось органами. В том же 1976 году у районного военкомата — это недалеко от дома Фуделей — Сергея Иосифовича встретили двое молодых людей и молча били по шее, повалили на землю, пинали ногами. Впоследствии, уже после смерти мужа, Вера Максимовна сохранила рукописи Сергея Иосифовича, практически спала на них, пряча чемодан под кроватью. Сергей Анатольевич Кузнецов, сам уже ныне покойный, вспоминал последние дни жизни Сергея Иосифовича. Тот страдал от злокачественного воспаления лимфатических узлов, отчего тело стало покрываться язвами. Румянец на щеках появился.
А потом Вера Максимовна побежала за священником — умирает! Пришел священник, начал читать молитвы перед Причастием, и агония вдруг прекратилась. Умирающий в сознание так и не пришел, но чувствовалось, что слово Божие он слышит. Стал тихий, внимательный, спокойный. Когда священник поднес лжицу с Дарами, он сам открыл рот и причастился. Эти воспоминания при мне записывала Лидия Борисовна Колосова — директор Покровского городского музея. Сергей Иосифович умер перед праздничным днем. Все конторы не работали. Кто-то из своих сколотил гроб, но машину найти не удалось.
Нашли детские санки и на них потащили гроб в храм. На другой день в Покров собрались многие, кто знал Сергея Иосифовича и смог приехать попрощаться с ним. После отпевания гроб с телом усопшего понесли сперва на руках, а потом повезли на машине по Горьковскому шоссе. За гробом шло около ста человек. Вера Максимовна больше чем на десять лет пережила своего мужа — она умерла в декабре 1988 года. Это была очень сильная женщина, не умевшая прилюдно выражать свои чувства. Ее никто не видел плачущей — ни когда болели дети, ни когда умер муж. Когда она скончалась, верующие вырыли могилку, подготовили тело к погребению и тихо и без помпы похоронили ее. Машину везти гроб не нашли и везли тело на санях, запряженных лошадкой, — она всегда любила лошадей.
Причащал ее и отпевал тоже ныне покойный архимандрит Максим Маскалеонов мой духовный учитель — в книге «Схолии» я пишу об этом батюшке, называя его «отцом Павлом». Письма Это выдержки из писем Сергея Иосифовича в период его жизни у нас здесь, в г. Письма Фуделя в его духовном наследии, наверное, одни из самых важных. Когда я начинаю унывать, беру и читаю эти письма. Очень хочу, чтобы и вы, несмотря на занятость и дела, прочитали хотя бы это немногое. Имейте в виду, что о любви и доверии Богу размышляет человек, которого только и делали, что сажали, гнали и били. Одиннадцать лет заключения плюс война четыре года от звонка до звонка. Который потом так и не отвык от лагерной привычки ходить ссутулившись и смотреть на любого другого снизу вверх, точно в ожидании удара. В письме Т.
Некрасовой от 16. Такая усталость, но без ропота. О состоянии здоровья Сергея Иосифовича — из письма Н. Третьякову 02. Это очень скучно, но зато живешь. Пренебрежительно относился к постам, вот и посажен на пост принудительный. Из-за этой диеты очень сложно бывать в Москве, и я почти не вижу своих. По поводу тяжелой душевной болезни дочери Варвары: «С Варенькой все не так просто, потому-то сердце так болит и мечется» Н. Фуделю , 11.
Из наставлений сыну: «В тебе есть природное смирение. И это для меня залог того, что Бог тебя не оставит, вразумит и проведет в жизни. Года и сроки здесь не имеют значения. Это так невероятно укрепляет, успокаивает. Никогда не начинай жалеть себя, а гляди кругом себя — чтобы пожалеть кого-нибудь другого. В этом и есть душевный труд, только в этом и есть жизнь. А без этого человек погибает…» Н. Фуделю , 07. От нее только и набираешься сил, и ни от чего другого, — придется когда-нибудь нам всем это понять.
Мы изнеможем от тления жизни, от какой-то смерти в себе, в других, от угнетающего плена своего в чем-то временном и темном. Спасение наше и противоборство наше — только в Вечности. Я жизненно это знаю, знаю, что это надо помнить и осуществлять буквально каждый день, если не час, чтобы собирались какие-то звенья этих капель и чтобы душа пила. Нам всем, может быть, даже и понятно, что это так, но тут дело не в том, чтобы понять, но в том, чтобы и понять и делать» ему же, 29. Но ведь она потому и представляется тебе бессмысленной, что ты не осознаешь необходимости наполнить ее любовью к людям, к людям, говорю, к каждой живой человеческой душе, а тем более к душе скорбящей и озлобленной. Очень бы я, по любви своей, хотел тебе полноты земного благополучия, т. Емельяновым, 09. Даже и совсем иной раз незнакомый человек на улице скажет что-нибудь доброе и улыбнется — и то кажется, что среди серого неба просияла лазурь… У нас тоже много трудного и даже тяжкого, но вот как-то все переживается и, как ни бывает трудно, до тупика никогда не бывает: под ногами чувствуешь все ту же дорогу, а над головой — звезды. И в этом чувстве Пути и есть наша непобедимая сила».
Снова сыну: «Твое благополучие — целиком в руках Божиих. На эту мысль нужно направлять все свое дерзновение, без которого нет веры. В вере надо дерзать, иначе она умрет, как хилая старушка…» О Покрове: «Я получаю здесь то, чего не было в Москве: совершенную тишину и совсем заросший зеленью участок с розами и белыми лилиями. Доброе отношение к себе я видел и в Москве, но и здесь оно заметно. Мама и работает за столом, и готовит, и бегает по магазинам, ничего не находя, и ездит в Москву и Орехово. Ради меня и других Бог дает ей силу» Н. Фуделю , 08. Кроме заработка, еще ухаживает за одной близкой нам женщиной, у которой рак и инфаркт, а родных совсем нет. И за тетей Женей, конечно, ухаживает, которой, кажется, уже 85 лет» М.
Желноваковой, в девичестве Фудель, 18. Зима с 1973 на 1974 год прошла для Сергея Иосифовича очень тяжело. Он переболел воспалением легких, болел трудно, даже врач удивился выздоровлению своего пациента. В один из моментов высокого подъема температуры пишет Сергей Иосифович сыну: «У меня было спокойное осознание возможности перехода и какая-то надежда на радость этого перехода». Наступило время непрекращающихся болезней. Дома было очень холодно с пола, но и с этим он легко смиряется. Он постоянно молится. О молитве — из письма к внучке: «Молитва рождается от любви, как от любви рождается и вера. Любовь в молитве не всегда ощущается, часто сердце мертвое, как камень, но это надо перетерпеть, как терпят зной и сухость пустыни люди, идущие по ней к светлым оазисам, к живым источникам вод… Дай Бог, чтобы тебя в твоей жизни никогда не оставляла теплая молитва.
Это самое большое мое тебе пожелание. Сколько бы ни было у тебя впереди страданий, молитва тебя защитит и согреет» Марии Николаевне Фудель, 29. В день 75-летия, 13. Даже если бы и действительно все меня оставили, — Бог меня не оставляет, спасает, милует, веселит сердце мое надеждою на соединение со всеми в любви». Человек, прошедший путем страданий, говорит: «Как жалко, что меня так мало, так редко укоряли и осуждали. Если это идет от любящего сердца, никогда не бойся этого. Держись за крест, даже если холодеет сердце. Господь, видя усилие твое, пошлет теплоту». На то и есть христианство, чтобы любить без требования награды» Н.
Фуделю , 19. Из письма к дочери Марии: «Ты меня беспокоишь не меньше Вари, а болею я за тебя даже еще больше. Может быть, потому, что ты из детей самая мне близкая по духу, по страшной судьбе, по страданию. Я бы только одного желал: не дожить мне до того времени, когда ты будешь как все, когда ожесточишься, когда потеряешь последнее тепло и любовь. Так как без них — духота и смерть, и ужас. Если люди перестанут это понимать, то я ради них же, этих людей, — не перестану, так как жизнь без любви — безумие. А удерживает в нас любовь только смирение. Есть ли это в тебе? Все, что мы терпим, мы заслужили, мы сами в громадной степени создали свое страдание.
Я в том числе, искренно тебе говорю. Прости меня, я ничего не знаю, кроме этого, и я хотел бы, чтобы ты жила и умерла с этим» 01. В одном из последних писем сыну: «Я всегда говорил тебе и всегда искренне говорю себе: в нас до безобразия мало любви… рви паутину лукавства. Для любви от нас нужны прежде всего и больше всего не романы и не богословские статьи, даже с самыми хорошими намерениями, а повседневное отношение с живыми людьми. Но удерживать в себе тепло любви именно в этом плане, в повседневности, а не в статьях и размышлениях, невероятно трудно, что и показывает золотую пробу любви. Тут надо держать себя все время в порядке. Нельзя так мыслить, пойми, дорогой мой. Я не буду говорить об образе Божием, луч которого не погаснет в человеке до окончательного суда Божия. А как же иногда удивительно бывает почувствовать в метро этот ясный и нетленный луч!
Какая это бывает радость. Я скажу другое, вспомню слова о. Николая Голубцова. А вот одно из самых последних писем, написанных Сергеем Иосифовичем в его жизни, — оно снова к сыну. Уже попрощавшись с ним, он вдруг начинает говорить о монашестве: «Одна твоя фраза в разговоре напомнила мне слова моего отца: русская религиозная личность корни свои имеет в монашестве. Можно не идти в него, но нельзя не понимать, что оно всегда было и будет высшим идеалом русского человека. Оно есть непрекращающееся первохристианство, полнота того безумия, к которому призвал Бог свой мир, призвал и призывает, так как только в нем спасение мира. Благоразумием и умеренностью мира не спасешь. Можно не идти на монашеский подвиг, но очень плохо, когда не понимается самая суть монашества как апостольского горения за людей, когда Зосима смешивается с Ферапонтом.
Древние отцы ясно определили монашество. Видимо, точка зрения на роль монашества в Церкви была Сергеем Иосифовичем воспринята еще от отца, с нею были созвучны и мысли тех, кто окружал протоиерея Иосифа в детские годы его сына Сергея. Эту мысль, как что-то очень важное, спешит передать своим детям и сам Сергей Иосифович, пронесший ее через всю жизнь и укрепленный в ней собственным опытом. И вот выдержка из практически последнего письма Сергея Иосифовича сыну, февраль 1977 г. И мы так мало боремся с этой смертью в себе! Ради себя этого чуда не посылается». В оккупации Когда мы переехали в Гродно, в конце шестидесятых, мне было восемь лет. Это как раз время начала отъезда евреев на свою историческую родину. В те годы много говорили о евреях.
Даже среди детей ходило множество легенд на еврейскую тему. Помню, мои польские друзья, переходя на шепот, рассказывали, что одно время евреи будто бы воровали польских детей и выкачивали у них кровь, которую потом добавляли в мацу. Что такое маца, я не знал, но на всякий случай уточнял: а русских детей они, часом, не воруют? Будучи взрослым, заинтересовался историей Гродненского еврейского гетто и даже написал на эту тему рассказ «Я люблю Гродно». Рассказ небольшой, и многое из прочитанного тогда так и осталось невостребованным. Сегодня причащал одного дедушку. Они ассирийцы, потомки тех, кто в 1915 году, спасаясь от турецких головорезов, нашли приют в России. В прошлом году был у них в гостях, и старики рассказывали мне свою историю. Снова захотелось вернуться к теме Гродненского гетто.
Сегодня перескажу рассказ одного мальчика, чудом выжившего и дождавшегося прихода советских войск. Он печатался в каком-то еврейском журнале. Большая часть названий деревень, встречающихся в этом рассказе, мне знакомы. Вспоминаю тамошних жителей. Хорошие, добрые люди, дети и внуки тех, с кем пересекался этот мальчик. Оттого еще непонятнее, почему у людей — а это все христиане — такое разное отношение к еврейскому ребенку? Одни спасали, рискуя жизнью, другие норовили сдать немцам. Кстати, из двадцати девяти тысяч гродненских евреев в живых осталось только сто восемьдесят человек. Хаим Соломонович Шапиро.
В начале войны ему было одиннадцать лет. В июне 1941 года, когда началась война, рядом с ним разорвался снаряд. Хаим был контужен, из ушей лилась кровь. В сентябре того же 1941-го папу Соломона Ицхоковича — он был мастером по изготовлению памятников — вызвали в юденрат. Сказали, на работу, к немцам. Домой папа не вернулся. При входе в это гетто фашисты для острастки повесили трех человек. Их черные языки мерещились потом Хаиму на протяжении всей жизни. Он говорит, в Гродно в начале войны оставалось 60 тысяч человек, из которых половина — евреи.
Об этом сообщали сами педантичные немцы, верные своему «орднунг». На воротах гетто висел список, в котором указывалось, что в городе населения — 60 тысяч, а «жиден — 30 тысяч». Всех Шапиро согнали в один деревянный домик у забора. Жили они с мамой Сарой Хаимовной и младшим братиком Абрамом в страшной тесноте: «Нам дали крылечко такое, закрытое. Нагнали столько, что лечь было негде, мама спала сидя. Это было уже в декабре 1941 года. Плевали на нас, могли убить, если немец поймает. И поляки тоже издевались страшно. Мы были люди вне закона.
Бывало, встанешь утром, идешь и смотришь — повешенные на балконах». Хаим изучил расписание немецких охранников. Отцепил проволоку, чтобы выбираться из гетто, и, когда немцы уходили, снимал желтые звезды и шел. Ходил в деревню, менял собранные родными вещи, какие-то пожитки на продукты. Спасало Хаима то, что внешность у него не была типично еврейской. Это был просто попутчик. Мы разделились — он с одного края в деревню вошел, я с другого. А там были немцы. Он увидел их и побежал.
Нервы не выдержали. Убили его. А однажды я полз через проволоку, и, не знаю откуда, появился немец! Он меня избил до полусмерти, бросил около гетто полуживого. Мама выходила меня. Думали, не выживу». Так они прожили в гетто почти год. Мать была портнихой, у нее были клиенты-подруги. Одна из них все время приходила к ограде гетто.
Писала записочку, заворачивала в нее камень и перебрасывала через проволоку. В ноябре 1942 года она бросила записку: «Сара, я была на вечеринке, и один немец сказал, что через полторы-две недели будут уничтожать гетто. Пусть Хаим зайдет ко мне, я его отведу в деревню». Ты должен, сынок, спастись и остаться жить, — продолжает свои печальные воспоминания Хаим Шапиро. Она меня отправила в деревню Лапенки к своей знакомой. Я побыл у нее недельку или две. Пас коров. А младший брат Абрам остался с матерью». Хозяйка разрешала ему спать на сене в сарае, где стояли коровы, и запретила куда-либо выходить.
Но Хаим ее не послушался: «Я по маме скучал. Бывало, говорил, что иду спать, а сам шел в город, перелезал через проволоку, пробирался в гетто, смотрел на маму, а к утру возвращался. Ночью немцы ввели комендантский час и расстреливали, если кто выходил. Но я все ходы знал». В результате хозяйка его выгнала, при этом сказала, что назавтра из гетто всех будут вывозить в Колбасино и на станцию Малкиня — это разгрузочная станция за Белостоком, рядом с концлагерем Треблинка. Пошел я вечером в гетто, а его уже охраняли с собаками. Я не смог пройти… Тогда я зашел к одному хозяину, фамилия его была Силеневич, мы с ним жили раньше в одном дворе. У него две дочери были — Геля и Ядя, мы играли вместе. Я попросился переночевать.
А сам со своей женой пошептался и ушел. Я вышел из дома, хозяйка была во дворе. Сказал, что пойду в сад, а потом приду ночевать. А сам перелез через забор. Недалеко был деревянный дом, а наверху — слуховое окно. Мне важно было узнать, пойдет он в гестапо или нет? Я сидел на этой крыше и слышал, как подъехала машина, вышли немцы, подошли к дому. Слышу, стучат. Оправдывается, значит.
Походили, фонариком посветили и уехали. В деревянном доме жил немец один, у него была печка. И он в крыше просверлил дырку, вытяжку. Я ночью стал спускаться вниз, не заметил и туда вступил. Он вскочил, начал стрелять. Как я выскочил — не помню. В сарайчике просидел до утра». Утром Хаим пошел на Бригитскую — улицу, по которой из гетто гнали колонну. Люди вышли на улицу, стояли, прощались.
Охрана колонны сильнейшая. Я стоял в толпе и увидел в колонне своих знакомых. И мама там, по-моему, была. Понимаете, я в эту колонну хотел войти!
Главная Статьи Страницы истории Блокадные строки: 75 лет назад Таня Савичева сделала последнюю запись в своём дневнике Блокада Ленинграда длилась с 8 сентября 1941 по 27 января 1944 года. В осаждённом городе от голода погибли более шестисот тысяч человек. Символом этих 872 дней стала небольшая записная книжка. На каждом её листе крупным детским почерком — всего по одному предложению: констатация смерти близких.
Умерли все. Осталась одна Таня». О трагедии одной семьи как трагедии нации — в материале RT. В её скорбный дневник попали только сестра Женя и брат Леонид. Двое других детей, Нина и Михаил, считались пропавшими, а ещё трое погибли в младенчестве. Отец Тани, Николай Родионович, умер незадолго до войны, в 1936 году. Ещё до революции он открыл пекарню, булочную и кинотеатр, которые приносили неплохой доход. После того как советская власть свернула новую экономическую политику, Николай Савичев лишился своих предприятий и был выслан из Ленинграда.
Однако, на свою беду, через некоторое время семья всё-таки смогла вернуться в родной город. Она родилась в 1909 году, успела выйти замуж и развестись. После замужества Женя покинула отчий дом на 2-й линии Васильевского острова и переехала на Моховую. Она осталась жить в новой квартире и после развода. Здесь же Евгения Николаевна Савичева скончалась 28 декабря 1941 года. Женя работала в архиве Невского машиностроительного завода. Она, как и сотни тысяч других работников тыла, каждый день совершала настоящий подвиг: в это тяжёлое, голодное время не только трудилась сверхурочно иногда — по две смены подряд , но и сдавала кровь для бойцов Красной Армии. Это и стало одной из причин её гибели зимой 1941 года.
В Ленинграде ударили сильные морозы, которые горожанам пришлось переживать без отопления, электричества и общественного транспорта. Женя, обессилевшая от работы и постоянной сдачи крови, два раза в день преодолевала путь длиной 7 км — от дома до завода. Она шла и в страшный мороз, и в метель, неизменно проваливаясь в глубокие сугробы, которые никто не убирал. Иногда Женя оставалась на ночь на заводе, но отдыха ей это не приносило: старшая из детей Савичевых брала дополнительную смену. Женя не пришла на работу лишь однажды, в самом конце декабря 1941 года. Её сестра Нина, работавшая на том же заводе конструктором, начала беспокоиться. Воскресным утром 28 декабря она, отпросившись со смены, побежала на Моховую. Нина Савичева нашла свою сестру уже при смерти.
Женя очень боялась, что ей в глаза попадёт земля, если её станут хоронить без гроба, поэтому Савичевы отдали две буханки хлеба и папиросы из своих скудных запасов, чтобы найти гроб и похоронить Женю на Смоленском кладбище. А кто и как нас хоронить будет? Она взяла блокнот Нины и перелистнула страницы, где старшая сестра описывала строение паровых котлов. На каждом листе блокнота стояла буква алфавита. Таня нашла в пустой половине книжечки букву «ж» и синим карандашом написала: «Женя умерла 28 дек. Короткое предложение заняло всю страницу: девочка писала крупным неровным почерком, помещая на строчке по одному-два слова. В начале января Таниной бабушке поставили диагноз — последняя степень алиментарной дистрофии. Но от больницы она отказалась, сказав, что все палаты и так забиты.
Дневник «Недели психологии»
Просмотрите доску «дневник» пользователя Alexandra в Pinterest. Посмотрите больше идей на темы «стили леттеринга, планировщики, декоративные шрифты». Дневник Басхаевой. Пока сижу жду, напишу несколько слов о моей поездке в Улан-Удэ Я счастлива, что мне в этот раз удалось попасть на концерт к Сэсэгуше В те годы почти все девочки вели дневники. Printed jumpsuit with sash belt.
Дневник Тани Савичевой
Экспонировался он всего два раза. Также представлены документы и письма из личного архива семьи Савичевых. Невероятная выставка у нас в Манеже! Это настоящий разговор сквозь время,- подчеркнул Глеб Никитин.
Дневник не находится в фондах Русского музея, потому что это мемориальная часть, нам долго пришлось убеждать Государственный музей истории Санкт-Петербурга, чтобы коллеги приняли такое решение. Дневник невероятно хрупкий, это бумага 1941 года, это чернила, он не подлежит никаким транспортировкам, его нельзя открывать. В порядке большого исключения, спасибо губернатору Санкт-Петербурга Александру Дмитриевичу Беглову, такое решение было принято", - рассказала журналистам гендиректор Русского музея Алла Манилова. Сопровождают дневник письма и документы из личного архива семьи Савичевых. Они предоставлены семьей и экспонируются впервые. Как рассказал гендиректор Нижегородского государственного художественного музея НГХМ Роман Жукарин, дневник хранится в специальной витрине, которая выдерживает все нормы с точки зрения сохранности. Как рассказала министр культуры Нижегородской области Наталья Суханова, одна из важных составляющих выставки - мультимедийная, в Манеже можно воспользоваться аудиогидом.
Выставка проходит в Манеже на территории кремля. В экспозицию вошли работы живописцев-блокадников, предметы времен Великой Отечественной войны, художественные инсталляции. Особое место, по словам Никитина, занимает подлинник дневника ленинградской школьницы Тани Савичевой. Он хранился в Санкт-Петербурге и никогда не покидал его.
Механизм работы методики «Дневник успеха» за Бодо Шефером: Хочу предложить Вам очень эффективную и полезную методику профессионального и личностного роста, методика, с помощью которой Вы сможете легко управлять своим успехом, методика от самого Бодо Шефера — «Дневник успеха». Из-за этого мы начинаем себя недооценивать, страдает наша уверенность в себе, мы мысленно себя начинаем воспринимать неудачником в прямом смысле этого слова, а как Вы знаете мысли то материальные! С этого напрашивается вывод — мы с самого детства программируем себя на неудачи. Мы постоянно слышим от своих родителей фразы: «нет», «нельзя», «сюда не ходи»! И теперь эти же фразы мы повторяем своим детям! Успешные и независимые люди, все как один твердят одно и то же, что введение собственного Дневника успеха поможет Вам достичь огромного успеха, как в профессиональном плане, так и на личном…и совсем не важно, как Вы свой дневник назовете : «Журнал успеха» или «Протоколы достижений»… Как внедрить методику «Дневник успеха» в реальность? Это Вы должны сами для себя решить! Любая ситуация, любая вещь, что вызвала у Вас приятные эмоции — должна быть записана в Вашем дневнике! Например, Вы помогли сегодня старушке перейти дорогу — запишите; Вы решили пройтись по парку и подышать свежим воздухом — запишите; Вы сдали экзамен — запишите; Вы для себя наконец-то приняли какое-то важное решение — запишите! В Дневник успеха записывайте 5 самых важных вещей за целый день! Это совсем не сложно выделить 15 минут и записать 5 приложений! Чем полезен Дневник успеха?
Информация о входе в электронный дневник и журнал МЭШ.
Дневники можно читать в хронологическом порядке или выбирать интересные в интерактивном навигаторе. Договаривалась со мной о возможности издать её дневники, которые вела с 1970 года. Электронный дневник. Уважаемые родители и обучающиеся! Электронный дневник. Уважаемые родители и обучающиеся!
С Новым годом и Рождеством!
Блокадные строки: 75 лет назад Таня Савичева сделала последнюю запись в своём дневнике | › Новости. Сообщения компаний. Компания РУСАЛ подвела итоги 13-го сезона Всероссийской олимпиады для школьников «13 элемент. |
Как зайти в Электронный Дневник МЭШ на дистанционном обучении в Москве самостоятельно | Предметы быта, знаменитые полуторки, интерактивные инсталляции, знаменитый дневник Тани Савичевой и другие уникальные документы, которые сохранили на своих страницах горе и боль. |
Духовный дневник поможет подготовиться к исповеди и разобраться в себе
Жительницу Флориды Эйми Харрис приговорили к одному месяцу тюремного заключения за похищение дневника дочери президента США Джо Байдена Эшли Байден. Дневник Тани Савичевой был предъявлен на Нюрнбергском процессе в качестве доказательства преступлений фашизма. Пользователь. Пароль. Сегодня многие ведут дневники, при этом, в отличие от нас тогдашних, стараясь вынести свои мысли и чувства на всеобщее прочтение.
Оригинал дневника Тани Савичевой впервые выставили за пределами Санкт-Петербурга
Фото новости. Наши воспитанники продолжают завоёвывать медали. Вчера завершился Чемпионат России по спорту лиц с поражением ОДА (бочча), который проходил в г. Алексин. Сегодня многие ведут дневники, при этом, в отличие от нас тогдашних, стараясь вынести свои мысли и чувства на всеобщее прочтение. Несомненно, вести такой подробный дневник всю жизнь невозможно, но в следующих ситуациях обязательно. В те годы почти все девочки вели дневники. Пользователь. Пароль.