В воспоминаниях революционер пишет: «Будучи учеником городского училища в 1905 г., принимаю участие в забастовочном движении».

Присвоение новой станции Замоскворецкой линии Московского метрополитена имени революционера Павла Дыбенко обострит существующий в обществе идейный конфликт. 28 февраля 1889 года родился Павел Дыбенко — революционер, советский политический и военный деятель, один из организаторов Октябрьской революции 1917 года. В официальной биографии Дыбенко значится, что вначале он, якобы, как «революционер-уклонист», попал на штрафной корабль «Двина». В те годы революционеры организовывали матросские бунты, и в этом оказался замешан и Дыбенко. 28 февраля 1889 года родился Павел Дыбенко — революционер, советский политический и военный деятель, один из организаторов Октябрьской революции 1917 года.

77 лет со дня смерти Павла Дыбенко

Новые комментарии
С. В. Стариков П. Дыбенко в Самаре. Весна 1918 года
Что мы празднуем 23 февраля | Пикабу
«Глаза ненормальные»: пьяные выходки командарма Дыбенко
Летопись одного дня

Павел Дыбенко: за что Сталин приговорил главного революционного матроса

Он не ошибся с выбором спутницы, хотя разница в возрасте между ними составляла 17 лет. В момент начала отношений ей было 45, ему — 28. Над их альянсом смеялись многие, называя его браком «распутной бабы и разбойника с большой дороги». Чем-то понравились друг другу потомственная дворянка из обеспеченной семьи со знанием около десятка иностранных языков и полуграмотный крестьянский сын, «матросня». Позднее об их сексуальных похождениях и обоюдных изменах не слышал разве что глухой. Поговаривали, даже Ленин шутил: мол, расстрел стал бы для Дыбенко и Коллонтай менее суровым наказанием, чем принуждение к пятилетней супружеской верности. Свою «победу» в суде матрос отметил грандиозной пьянкой. Счастливо убежав от казни, Дыбенко вновь оказался востребован партией большевиков.

На территории бывшей Российской империи разгоралась Гражданская война. На службе у Совнаркома хватало грамотных военных специалистов: взять хотя бы офицера-отличника Михаила Тухачевского , благодаря полководческому таланту и знаниям быстро выбившегося в большие начальники. Однако красным требовались и те, кто, хоть и не был обучен искусству войны, зато не побрезгует «переступить черту» в нужный момент. Такие, кто смеяться хотел над понятиями чести и достоинства. По удивительному совпадению Дыбенко довелось стать активным участников наиболее знаковых событий того полыхающего периода российской истории. В компании таких же матросов он разгонял Учредительное собрание, депутатом которого сам и являлся, а после перевода на Украину стремительно вырос из командира полка до комдива в Украинской советской армии — аналогичную должность занимал в этом формировании другой неудачник Первой мировой, военный фельдшер Николай Щорс. Покончив с белыми, Дыбенко был делегирован под начало Тухачевского для подавления восстания матросов в Кронштадте.

Своих товарищей по Балтфлоту краском буквально утопил в крови — и даже бровью не повел. Не желавших наступать на «братишек» красноармейцев Дыбенко лично расстреливал из пулемета: трудился в заградотряде, когда это еще не было мейнстримом. Как он уцелел в этой мясорубке, перемоловшей миллионы людей, — ничем иным кроме дикого везения подобное не объяснить. Примерно в то время в обиход вошел термин «дыбенковщина» — смесь тирании, анархии и бандитизма. В общем, полнейший беспредел. Он не чурался самых бесчеловечных методов, что с успехом продемонстрировал во время подавления восстания на Тамбовщине , где травил крестьян газами, сжигал живьем в избах, расстреливал и рубил. То есть, выполнял те функции, от которых могли уклониться «нормальные» военные.

Был момент, когда казалось, что демонстранты бросятся на матросский отряд. Было произведено несколько выстрелов в автомобиль. Взвод матросов дал залп в воздух. Толпа рассыпалась во все стороны. Но еще до позднего вечера отдельные незначительные группы демонстрировали по городу, пытаясь пробраться к Таврическому. Доступ был твердо прегражден. После партийных совещаний открывается Учредительное собрание. Вся процедура открытия и выборов президиума Учредительного собрания носила шутовской, несерьезный характер. Осыпали друг друга остротами, заполняли пикировкой праздное время. Для общего смеха и увеселения окарауливающих матросов мною была послана в президиум учредилки записка с предложением избрать Керенского и Корнилова секретарями.

Чернов на это только руками развел и несколько умиленно заявил: «Ведь Корнилова и Керенского здесь нет». Президиум выбран. Чернов в полуторачасовой речи излил все горести и обиды, нанесенные большевиками многострадальной демократии. Выступают и другие живые тени канувшего в вечность Временного правительства. Около часа ночи большевики покидают Учредительное собрание. Левые эсеры еще остаются. В одной из отдаленных от зала заседания комнат Таврического дворца находятся товарищ Ленин и несколько других товарищей. Относительно Учредительного собрания принято решение: на следующий день никого из членов учредилки в Таврический дворец не пропускать и тем самым считать Учредительное собрание распущенным. Около половины третьего зал собрания покидают и левые эсеры. В этот момент ко мне подходит товарищ Железняк и докладывает: — Матросы устали, хотят спать.

Как быть? Я отдал приказ разогнать Учредительное собрание, после того как из Таврического уйдут народные комиссары. Об этом приказе узнал товарищ Ленин. Он обратился ко мне и потребовал его отмены. Товарищ Ленин прибегает к содействию Коллонтай, чтобы заставить меня отменить приказ. Вызываю Железняка. Ленин предлагает ему приказа не выполнять и накладывает на мой письменный приказ свою резолюцию: «Т. Учредительное собрание не разгонять до окончания сегодняшнего заседания». На словах он добавляет: «Завтра с утра в Таврический никого не пропускать». Железняк, обращаясь к Владимиру Ильичу, просит надпись «Железняку» заменить «приказанием Дыбенко».

Владимир Ильич полушутливо отмахивается и тут же уезжает в автомобиле. Для охраны с Владимиром Ильичом едут два матроса. За товарищем Лениным покидают Таврический и остальные народные комиссары. При выходе встречаю Железняка. Железняк: Что мне будет, если я не выполню приказание товарища Ленина? Железняк только этого и ждал. Без шума, спокойно и просто он подошел к председателю учредилки Чернову, положил ему руку на плечо и заявил, что ввиду того, что караул устал, он предлагает собранию разойтись по домам.

Повороты судьбы Крыленко несколько неожиданно покинул военную стезю, оказавшись в числе членов коллегии Наркомата юстиции. Назначение Крыленко председателем революционного трибунала заставило многих вспомнить Духонина, да и к организации репрессивного аппарата он имел самое прямое отношение. Когда председатель Совета народных комиссаров Ленин уже утратил способность чем-то управлять, Николай Крыленко стал заместителем наркома юстиции и старшим помощником прокурора РСФСР. Он активно занялся написанием программных юридических работ, опираясь на собственный дореволюционный опыт. А у Павла Дыбенко, который успел близко сойтись с Александрой Коллонтай, повороты судьбы всё больше напоминали авантюрный роман. Ещё за Нарву его исключили из партии, лишили всех постов, а потом и арестовали, хотя и выпустили на поруки. Но главное — разоружили его верных матросов, без которых он был вынужден бежать в Самару. Уже в мае 1918-го его схватили, судили и приговорили к расстрелу, но Коллонтай, соратница Ленина ещё с 1905 года, сумела как-то отбить мужа. Дыбенко командировали в Крым для подпольной работы, и уже в августе он попал в плен к немцам, но его обменяли на целую группу кайзеровских офицеров. Революционного матроса Павла Дыбенко перебросили на Украину, дали полк, бригаду, а потом — 1-ю Заднепровскую дивизию. Председатель Центробалта был знаком с российской анархией не понаслышке, и именно в его дивизию влились отряды Нестора Махно и менее известного анархиста Никифора Григорьева. А в 1919 году Дыбенко уже снова в партии, с возвращением стажа с 1912 года, и снова наркомвоенмор — теперь в Крыму. Уже оттуда бесшабашного матроса, ставшего одним из полководцев революции с явными пробелами в образовании, отправили в военную Академию, которой вскоре вернули название Генштаба, только уже РККА. Впрочем, учиться пришлось с перерывами — Дыбенко сражался под Царицыном, участвовал в штурме Крыма, громил восстания в Кронштадте и на Тамбовщине. Но академию Павел Фёдорович закончил в 1922 году вполне успешно, впоследствии написал несколько сумбурных, но ярких книг, одна из которых — о военной доктрине. К этому времени новоявленный юрист Николай Крыленко впервые выступает с весьма оригинальной идеей, что «советское право, как и буржуазное, является эксплуататорским. А в 1929 году он уже прокурор республики, в 1936-м — нарком юстиции СССР. Ничего из этого Крыленко не помогло, когда едва ли не каждому припоминали знакомство, а ещё хуже — дружбу с Троцким.

Линкор «Севастополь». Во время первой военной зимовки 1914—1915 гг. В свободное время матросы катались на коньках, на сооруженных рядом с кораблями катками и ходили в лыжные походы по два раза в неделю! Катался ли на коньках и лыжах Дыбенко нам неизвестно. В своих воспоминаниях он на сей счет промолчал. В апреле 1915 года командир корабля капитан 1 ранга А. Небольсин ушел на повышение, став командиром бригады линейных кораблей. Командиром «Павла» был назначен капитан 1 ранга С. Юнга, то, несмотря на флотский псевдоним, он, судя по всему, имел о реалиях военно-морского флота самое смутное представление. Например, о каком определении дистанции стрельбы орудий главного калибра «на глаз» вообще могла идти речь, когда в 1914 году дистанция возможного артиллерийского боя линкоров определялась в 100110 кабельтовых? Определить точность дистанции на таком удалении возможно исключительно с помощью специальных приборов — дальномеров. А может Дыбенко был дальномерщиком? Увы, как бы кому-то не хотелось притянуть нашего героя к дальномеру — это не получится. Свою специальность Дыбенко обозначил в мемуарах весьма туманно, как гальванера. Однако гальванеры т. Поэтому Дыбенко теоретически мог обслуживать и общие электрические системы корабля, и артиллерийские электрические цепи, а мог вообще отвечать за подачу электропитания на приборы центральной наводки. Помимо этого, были и обычные электрики, которые обслуживали общекорабельные электросети. Последних так же в быту именовали гальванерами. При этом в описываемый период в русском флоте дальномеры обслуживали не какие-то непонятные гальванеры, а особые специалисты — дальномерщики из числа высокоподготовленных сверхсрочников в чине унтер-офицера или кондуктора, имевших к тому же особое стереоскопическое зрение! К тому же дальномеры были установлены, как известно, не на ходовом мостике, а в артиллерийских башнях и на особом дальномерном боевом посту, располагавшемся на мачте в т. Если судить о его «инциденте с Эссеном», то, возможно, Дыбенко был ответственным за приборы управления артиллерийским огнем. Что ж касается его почитателя писателя Е. Юнга, то он, не будучи сам профессиональным моряком, просто перепутал ПУА с дальномером. Впрочем, если верить тому же Дыбенко, несколькими страницами далее в мемуарах он пишет, что отвечал за состояние электропроводки на корабле, чинил розетки и выключатели, вкручивал лампочки, т. Каждый служивший на флоте человек понимает, что обслуживание ПУА и обшекорабельных электрических систем — это совершенно разные специальности. Заметим, что после своего последнего ареста на первом же допросе 15 мая 1938 года, Дыбенко был вынужден рассказать, кем же на самом деле служил на «Императоре Павле». Еще позднее Дыбенко рассказал и о том, что в его служебные обязанности входил исключительно ремонт электропроводки во внутренних помещениях корабля и не более того. Итак, все становится на свои места. Это значит, что Павел Ефимович был, по сути дела, электриком «куда пошлют». Учитывая скандальный и невоздержанный характер Дыбенко, его склонность к дракам, определение для него именного такого круга служебных обязанностей вполне логично. На самом деле, пусть вкручивает лампочки и чинит выключатели с пакетниками, чем натворит дел на боевом посту, от которого зависит успех в бою. Так, каким же образом, Дыбенко вообще оказался у дальномера, когда для этого имеется специальный сверхсрочник-дальномерщик? Может быть, к дальномеру Дыбенко поставили за какие-то особые заслуги или достижения в службе? Но когда Дыбенко успел стать классным гальванером? Даже по его официальной биографии видно, что он, то бунтовал, то сидел на гауптвахте, где уж тут заниматься повышением профессионального мастерства! Теперь подумаем, а что вообще мог делать электрик «куда пошлют» на ходовом мостике рядом с командиром корабля и командующим флотом? Вкручивать лампочки? На ходовом мостике при нахождении корабля в море посторонние люди находится просто не могут, тем более во время проведения артиллерийских стрельб, тем более во время присутствия там командующего флота. Ходовой мостик — это не проходной двор, а место, почитаемое на корабле особо. Даже офицер, поднимаясь туда, обязан получить «добро» у старшего должностного лица, находящегося в этот момент на мостике. Поэтому реального Павла Ефимовича на мостик не допустили бы и близко, тем более, что в это время у него было много и собственной работы. Дело в том, что при стрельбе из 305-мм орудий главного калибра линейные корабли испытывали такое сотрясение, что с переборок отлетала старая краска и крошка, лопались лампочки, возникала опасность коротких замыканий в корабельных электросетях. А потому, если чем и занимался во время артиллерийских стрельб гальванер Дыбенко, так только тем, что бегал по внутренним помещениям линкора, вывинчивал патроны лопнувших лампочек и вкручивал новые. Все остальное — это лишь плод буйной фантазии Е. Юнга и самого Павла Ефимовича, если он в действительности рассказывал о своем «геройстве» перед неумехой Эссеном писателю и другим таким же наивным слушателям. Известный военно-морской историк Р. Мельников, автор монографии о линкоре «Павел Первый» вообще утверждает, что на самом деле Дыбенко служил на «Павле» в должности баталера, на которую был переведен из гальванеров из-за своей… профнепригодности. И еще один нюанс легенды о разговоре Дыбенко и Эссена. Приводя в предисловии к книге воспоминаний П. Дыбенко «Из недр царского флота к Великому Октябрю» эту историю, Е. Однако если посмотреть в примечания данной книги, то обнаруживается, что адрес данной отсылки отсутствует. В этом странном факте может убедиться каждый читатель, найдя в интернете текст мемуаров Дыбенко. Как ни крути, но рассказ Е. Юнга о морских талантах Дыбенко и его лихости в общении с адмиралом Эссеном выдумка. В том, что это сочинил Е. Юнга, я сомневаюсь. Легенда была запущена самим Павлом Ефимовичем. Но для чего она понадобилась? А для того, чтобы поднять свой революционный статус. Вот что пишет П. Дыбенко: «22 июля командующий Балтфлотом фон Эссен, окруженный жандармами, появился на боевых судах. В час ночи, когда почти вся команда на кораблях спала, за исключением тех, кто дежурил и ожидал получить боевой сигнал о восстании с броненосца «Цесаревич», фон Эссен вместе с жандармами стоял на верхней палубе броненосца «Император Павел I», где в первую очередь должно было вспыхнуть восстание. Отдавая старшему офицеру список зачинщиков, фон Эссен приказал немедленно их арестовать. Офицеры, кондуктора вместе с жандармами вытаскивали в одном белье бунтарей. На верхней палубе взоры мятежников встретились с яростным взглядом фон Эссена. Арестованные поняли свою участь. Их построили во фронт в непривычной на кораблях форме — в белье. Их слух ловил рычанье фон Эссена: — Вы, сволочи, вздумали делать бунт против царя. Прикажу всех расстрелять, сгноить в тюрьмах, на каторге! Я не остановлюсь ни перед чем, хотя бы мне пришлось взорвать весь флот! Никогда не поверю, что Эссен публично обзывал матросов сволочью и грозился взорвать! Весьма тенденциозно и лживо описывает Дыбенко и общую обстановку на кораблях Балтийского флота в преддверии Первой мировой войны: «На кораблях царил неудержимый произвол. Шпики шныряли во всякое время и по всем уголкам корабля. Потянулись суровые дни царской службы. Свободного времени у команды не было: ей не давали одуматься и оценить то, что произошло в ночь на 22 июля. Начальство заставляло выполнять самые нелепые работы: ежедневно чистить деревянную палубу стеклом, чистить «медяшку» во время дождя, привязав шлюпку, заставляло часами грести на месте. Карцер и сидение на хлебе и воде стали частым явлением. Команды кораблей изнемогали под уродливой тяжестью службы. Многие предпочитали попасть в тюрьму, только бы не оставаться на корабле. Кошмарная жизнь матросов еще более ухудшалась скверной пищей. Суп с крупой и протухшее мясо с червями, которое среди матросов называли «606», — были обычным явлением. Жаловаться на плохую пищу не смели. На всякую жалобу был один ответ: «Бунтовать вздумали! Чем больше червей, тем лучше должен быть суп». О каком произволе на кораблях Балтийского флота ведет речь Дыбенко? О том, что у него было мало свободного времени? Так он для того и призван на флот, чтобы осваивать вверенную ему технику и оружие, содержать корабль во всегдашней готовности к бою. Почему Павел Ефимович считает, что ежедневная приборка верхней палубы, со скоблением тиковых досок это офицерская блажь? Можно подумать, что в советском флоте не драили и не скоблили палубу, и не чистили «медяшку» невзирая на наличие дождя. Причем дождь, когда есть установленный распорядок и чистота корабля не зависит от капризов природы? Почему отработка слаженной гребли на шлюпке Дыбенко считает идиотизмом? Можно подумать, что он сам был первоклассным гребцом! Что касается плохого питания матросов, то здесь Дыбенко вообще превзошел во лжи самого себя. На кораблях российского флота в предвоенные годы кормили очень хорошо.

Павел Дыбенко_ за что Сталин казнил «главного» революционного матроса

Знаменитый революционер Дыбенко Павел Ефимович появился на свет 28 февраля 1889 года в небольшом черниговском селе Людково. Окунулся в свою стихию Звездный час для выходца из крестьянской семьи Павла Дыбенко наступил с Февральской революцией 1917 года. О революционном матросе Павле Дыбенко написано, наверное, больше, чем о ком-либо из других героев Октябрьской революции 1917 года. Павел Дыбенко, которого многие называли ожившим персонажем Достоевского, из хулигана за короткое время превратился в министра. В апреле 1918 года Дыбенко прибыл в Самару,[8] город, управляемый местной партией левых социалистов-революционеров, наряду с анархистами и некоторыми другими. Дыбенко, Павел Ефимович — В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Дыбенко. Павел Ефимович Дыбенко Дата рождения 16 (28) февраля 1889(1889-02-28) Место рождения село Людково, Черниговская губерния.

Жгучий брюнет

Павел Дыбенко в первые годы после Гражданской: vasilii_ch — LiveJournal
Павел Дыбенко биография фото
Любовь и революция | Город24: Симферополь
Глава 6 КАК НАРКОМ ДЫБЕНКО ГРОМИЛ НЕМЦЕВ ПОД НАРВОЙ
Telegram: Contact @letspeaking

Что они празднуют 23 февраля?

смотреть фото и новости из личной жизни (Биография). Павел Дыбенко, которого многие называли ожившим персонажем Достоевского, из хулигана за короткое время превратился в министра. Письмо Коллонтай Сталину, о ее полном разрыве с Дыбенко, сразу же развязало руки дыбенковским начальникам. Таким был Павел Дыбенко – балтийский матрос-большевик, душа революционных моряков 1917 года, талантливый оратор и организатор мас. один из самых яростных основателей российского коммунистического строя, вошедший в первый состав советского.

ПАВЕЛ ДЫБЕНКО: весь СССР оцепенел от ужаса, почему расстреляли революционера?

Всемирный русский народный собор считает, что присвоение новой станции Замоскворецкой линии Московского метрополитена имени революционера Павла Дыбенко обострит. Как революционер-большевик, Дыбенко пытался уклониться от воинской повинности, но в 1911 году был арестован полицией и отправлен на призывной пункт этапом. Павел Ефимович Дыбенко (16 (28) февраля 1889 — 29 июля 1938) — российский революционер, советский политический и военный деятель. Павел Ефимович Дыбенко сразу после Октябрьской революции вошёл в триумвират наркомов по венным и морским делам, вместе с Крыленко и Антоновым-Овсеенко.

Как нарком Дыбенко громил немцев под Нарвой

Вкручивать лампочки? На ходовом мостике при нахождении корабля в море посторонние люди находится просто не могут, тем более во время проведения артиллерийских стрельб, тем более во время присутствия там командующего флота. Ходовой мостик — это не проходной двор, а место, почитаемое на корабле особо. Даже офицер, поднимаясь туда, обязан получить «добро» у старшего должностного лица, находящегося в этот момент на мостике. Поэтому реального Павла Ефимовича на мостик не допустили бы и близко, тем более, что в это время у него было много и собственной работы. Дело в том, что при стрельбе из 305-мм орудий главного калибра линейные корабли испытывали такое сотрясение, что с переборок отлетала старая краска и крошка, лопались лампочки, возникала опасность коротких замыканий в корабельных электросетях. А потому, если чем и занимался во время артиллерийских стрельб гальванер Дыбенко, так только тем, что бегал по внутренним помещениям линкора, вывинчивал патроны лопнувших лампочек и вкручивал новые. Все остальное — это лишь плод буйной фантазии Е.

Юнга и самого Павла Ефимовича, если он в действительности рассказывал о своем «геройстве» перед неумехой Эссеном писателю и другим таким же наивным слушателям. Известный военно-морской историк Р. Мельников, автор монографии о линкоре «Павел Первый» вообще утверждает, что на самом деле Дыбенко служил на «Павле» в должности баталера, на которую был переведен из гальванеров из-за своей… профнепригодности. И еще один нюанс легенды о разговоре Дыбенко и Эссена. Приводя в предисловии к книге воспоминаний П. Дыбенко «Из недр царского флота к Великому Октябрю» эту историю, Е. Однако если посмотреть в примечания данной книги, то обнаруживается, что адрес данной отсылки отсутствует.

В этом странном факте может убедиться каждый читатель, найдя в интернете текст мемуаров Дыбенко. Как ни крути, но рассказ Е. Юнга о морских талантах Дыбенко и его лихости в общении с адмиралом Эссеном выдумка. В том, что это сочинил Е. Юнга, я сомневаюсь. Легенда была запущена самим Павлом Ефимовичем. Но для чего она понадобилась?

А для того, чтобы поднять свой революционный статус. Вот что пишет П. Дыбенко: «22 июля командующий Балтфлотом фон Эссен, окруженный жандармами, появился на боевых судах. В час ночи, когда почти вся команда на кораблях спала, за исключением тех, кто дежурил и ожидал получить боевой сигнал о восстании с броненосца «Цесаревич», фон Эссен вместе с жандармами стоял на верхней палубе броненосца «Император Павел I», где в первую очередь должно было вспыхнуть восстание. Отдавая старшему офицеру список зачинщиков, фон Эссен приказал немедленно их арестовать. Офицеры, кондуктора вместе с жандармами вытаскивали в одном белье бунтарей. На верхней палубе взоры мятежников встретились с яростным взглядом фон Эссена.

Арестованные поняли свою участь. Их построили во фронт в непривычной на кораблях форме — в белье. Их слух ловил рычанье фон Эссена: — Вы, сволочи, вздумали делать бунт против царя. Прикажу всех расстрелять, сгноить в тюрьмах, на каторге! Я не остановлюсь ни перед чем, хотя бы мне пришлось взорвать весь флот! Никогда не поверю, что Эссен публично обзывал матросов сволочью и грозился взорвать! Весьма тенденциозно и лживо описывает Дыбенко и общую обстановку на кораблях Балтийского флота в преддверии Первой мировой войны: «На кораблях царил неудержимый произвол.

Шпики шныряли во всякое время и по всем уголкам корабля. Потянулись суровые дни царской службы. Свободного времени у команды не было: ей не давали одуматься и оценить то, что произошло в ночь на 22 июля. Начальство заставляло выполнять самые нелепые работы: ежедневно чистить деревянную палубу стеклом, чистить «медяшку» во время дождя, привязав шлюпку, заставляло часами грести на месте. Карцер и сидение на хлебе и воде стали частым явлением. Команды кораблей изнемогали под уродливой тяжестью службы. Многие предпочитали попасть в тюрьму, только бы не оставаться на корабле.

Кошмарная жизнь матросов еще более ухудшалась скверной пищей. Суп с крупой и протухшее мясо с червями, которое среди матросов называли «606», — были обычным явлением. Жаловаться на плохую пищу не смели. На всякую жалобу был один ответ: «Бунтовать вздумали! Чем больше червей, тем лучше должен быть суп». О каком произволе на кораблях Балтийского флота ведет речь Дыбенко? О том, что у него было мало свободного времени?

Так он для того и призван на флот, чтобы осваивать вверенную ему технику и оружие, содержать корабль во всегдашней готовности к бою. Почему Павел Ефимович считает, что ежедневная приборка верхней палубы, со скоблением тиковых досок это офицерская блажь? Можно подумать, что в советском флоте не драили и не скоблили палубу, и не чистили «медяшку» невзирая на наличие дождя. Причем дождь, когда есть установленный распорядок и чистота корабля не зависит от капризов природы? Почему отработка слаженной гребли на шлюпке Дыбенко считает идиотизмом? Можно подумать, что он сам был первоклассным гребцом! Что касается плохого питания матросов, то здесь Дыбенко вообще превзошел во лжи самого себя.

На кораблях российского флота в предвоенные годы кормили очень хорошо. Кстати, недовольство матросов в 1916 году на линкоре «Гангут» произошло только потому, что им один раз выдали перловую кашу с мясом вместо любимых «макарон по-флотски». Линкор «Гангут» О червивом мясе я уже и не говорю. Павел Ефимович натужно пытался нарисовать себя и своих сотоварищей этакими «потемкинцами». Для чего он писал эту заведомую неправду? Да для того, чтобы оправдать все последующие зверства, которые спустя несколько лет произойдут на «Павле Первом». Во вранье Дыбенко есть своя логика — да матросы в феврале 1917 года перебили своих офицеров, но сделали они это не просто так, а потому, что те кормили их все время червивым мясом.

Все как на знаменитом мятежном броненосце «Потемкин».

Так, каким же образом, Дыбенко вообще оказался у дальномера, когда для этого имеется специальный сверхсрочник-дальномерщик? Может быть, к дальномеру Дыбенко поставили за какие-то особые заслуги или достижения в службе? Но когда Дыбенко успел стать классным гальванером? Даже по его официальной биографии видно, что он, то бунтовал, то сидел на гауптвахте, где уж тут заниматься повышением профессионального мастерства! Теперь подумаем, а что вообще мог делать электрик «куда пошлют» на ходовом мостике рядом с командиром корабля и командующим флотом? Вкручивать лампочки? На ходовом мостике при нахождении корабля в море посторонние люди находится просто не могут, тем более во время проведения артиллерийских стрельб, тем более во время присутствия там командующего флота.

Ходовой мостик — это не проходной двор, а место, почитаемое на корабле особо. Даже офицер, поднимаясь туда, обязан получить «добро» у старшего должностного лица, находящегося в этот момент на мостике. Поэтому реального Павла Ефимовича на мостик не допустили бы и близко, тем более, что в это время у него было много и собственной работы. Дело в том, что при стрельбе из 305-мм орудий главного калибра линейные корабли испытывали такое сотрясение, что с переборок отлетала старая краска и крошка, лопались лампочки, возникала опасность коротких замыканий в корабельных электросетях. А потому, если чем и занимался во время артиллерийских стрельб гальванер Дыбенко, так только тем, что бегал по внутренним помещениям линкора, вывинчивал патроны лопнувших лампочек и вкручивал новые. Все остальное — это лишь плод буйной фантазии Е. Юнга и самого Павла Ефимовича, если он в действительности рассказывал о своем «геройстве» перед неумехой Эссеном писателю и другим таким же наивным слушателям. Известный военно-морской историк Р.

Мельников, автор монографии о линкоре «Павел Первый» вообще утверждает, что на самом деле Дыбенко служил на «Павле» в должности баталера, на которую был переведен из гальванеров из-за своей… профнепригодности. И еще один нюанс легенды о разговоре Дыбенко и Эссена. Приводя в предисловии к книге воспоминаний П. Дыбенко «Из недр царского флота к Великому Октябрю» эту историю, Е. Однако если посмотреть в примечания данной книги, то обнаруживается, что адрес данной отсылки отсутствует. В этом странном факте может убедиться каждый читатель, найдя в интернете текст мемуаров Дыбенко. Как ни крути, но рассказ Е. Юнга о морских талантах Дыбенко и его лихости в общении с адмиралом Эссеном выдумка.

В том, что это сочинил Е. Юнга, я сомневаюсь. Легенда была запущена самим Павлом Ефимовичем. Но для чего она понадобилась? А для того, чтобы поднять свой революционный статус. Вот что пишет П. Дыбенко: «22 июля командующий Балтфлотом фон Эссен, окруженный жандармами, появился на боевых судах. В час ночи, когда почти вся команда на кораблях спала, за исключением тех, кто дежурил и ожидал получить боевой сигнал о восстании с броненосца «Цесаревич», фон Эссен вместе с жандармами стоял на верхней палубе броненосца «Император Павел I», где в первую очередь должно было вспыхнуть восстание.

Отдавая старшему офицеру список зачинщиков, фон Эссен приказал немедленно их арестовать. Офицеры, кондуктора вместе с жандармами вытаскивали в одном белье бунтарей. На верхней палубе взоры мятежников встретились с яростным взглядом фон Эссена. Арестованные поняли свою участь. Их построили во фронт в непривычной на кораблях форме — в белье. Их слух ловил рычанье фон Эссена: — Вы, сволочи, вздумали делать бунт против царя. Прикажу всех расстрелять, сгноить в тюрьмах, на каторге! Я не остановлюсь ни перед чем, хотя бы мне пришлось взорвать весь флот!

Никогда не поверю, что Эссен публично обзывал матросов сволочью и грозился взорвать! Весьма тенденциозно и лживо описывает Дыбенко и общую обстановку на кораблях Балтийского флота в преддверии Первой мировой войны: «На кораблях царил неудержимый произвол. Шпики шныряли во всякое время и по всем уголкам корабля. Потянулись суровые дни царской службы. Свободного времени у команды не было: ей не давали одуматься и оценить то, что произошло в ночь на 22 июля. Начальство заставляло выполнять самые нелепые работы: ежедневно чистить деревянную палубу стеклом, чистить «медяшку» во время дождя, привязав шлюпку, заставляло часами грести на месте. Карцер и сидение на хлебе и воде стали частым явлением. Команды кораблей изнемогали под уродливой тяжестью службы.

Многие предпочитали попасть в тюрьму, только бы не оставаться на корабле. Кошмарная жизнь матросов еще более ухудшалась скверной пищей. Суп с крупой и протухшее мясо с червями, которое среди матросов называли «606», — были обычным явлением. Жаловаться на плохую пищу не смели. На всякую жалобу был один ответ: «Бунтовать вздумали! Чем больше червей, тем лучше должен быть суп». О каком произволе на кораблях Балтийского флота ведет речь Дыбенко? О том, что у него было мало свободного времени?

Кстати, недовольство матросов в 1916 году на линкоре «Гангут» произошло только потому, что им один раз выдали перловую кашу с мясом вместо любимых «макарон по-флотски». Линкор «Гангут» О червивом мясе я уже и не говорю. Павел Ефимович натужно пытался нарисовать себя и своих сотоварищей этакими «потемкинцами». Для чего он писал эту заведомую неправду? Да для того, чтобы оправдать все последующие зверства, которые спустя несколько лет произойдут на «Павле Первом». Во вранье Дыбенко есть своя логика — да матросы в феврале 1917 года перебили своих офицеров, но сделали они это не просто так, а потому, что те кормили их все время червивым мясом. Все как на знаменитом мятежном броненосце «Потемкин». Так сказать, революционная преемственность… Дальше в мемуарах Дыбенко пускается в пространные рассуждения: «А разве «Император Павел I» лучше Кронштадта?..

Ведь это с него в ночь на 22 июля фон Эссен, угрожая расстрелом, отправлял моряков по тюрьмам и на каторгу. Среди моряков броненосец «Император Павел I» иначе и не называли, как плавучей морской тюрьмой. Он выделялся среди всех кораблей жестоким режимом, суровой дисциплиной. Его кочегарки и трюмы напоминали удушливую, затхлую могилу, где изредка, шепотом, озираясь кругом, говорили о всех пережитых днях в втихомолку мечтали о новом свете». Вообще линейный корабль «Император Павел Первый» был самым обычным кораблем и кочегарки и трюмные помещения на нем были точно такие же как на других кораблях. Да и вообще, в чем именно, видит Дыбенко каторгу? В том, что на корабле поддерживался строгий уставной порядок и дисциплина? В том, что по ночам играли ученья?

Так для того, извините, и создаются боевые корабли, чтобы находиться в полной боевой готовности и иметь отработанные команды, а не для кайфования и пьянства матросов, как думалось Дыбенко. И почему матросам, чтобы потравить байки надо озираться кругом? А вот еще одни откровения бравого матроса: «Угасли благие надежды… Везде хорошо — где нас нет. Разница только в том, что в минном отряде мы учились, а здесь несли вахту и стояли в карауле. В промежутках же, то мотор от вентилятора исправляешь, то выключатели чинишь или новую проводку ладишь. Без работы не бываешь. Развлекаться некогда и нечем. От поры до времени по указке командира «святому» делу поучали: читали лекции по истории по учебнику Рождественского, рассказывая родословную царей, а иногда и поп «святыми» мучениками угощал да о похождениях Иисуса Христа рассказывал.

Чего стоят только вопиющие издевательства командира, который вместо того, чтобы потакать пьянству и дракам, читал матросам лекции по истории России, рассказывал родословную правителей России, изучал «Евангелие». Дыбенко жалуется на трудную службу, на то, что ему приходилось стоять вахты, нести караулы, чинить вентиляторы и выключатели. Но согласитесь, что все это гораздо легче, приятнее и главное безопаснее, чем кормить вшей в залитых водой окопах, ходить в штыковые атаки на пулеметы и задыхаться от германских газов. Впрочем, Дыбенко особо и не скрывает, что во время войны ему не хватало одного — развлечений. На кораблях — невообразимый хаос. Не знаю, как на других, а на «Императоре Павле I» командир совсем растерялся: приказал перед походом к острову Даго выкатить из судового погреба вино на верхнюю палубу, разрешил команде пить, играть и веселиться, а сам стоит в судовой церкви и богу молится. Правда, он слишком набожный был.

Кстати, следователь этого в вину Дыбенко и не ставил. Он просто констатировал факт очередного дыбенковского обмана. А обман был и весьма серьезный. Во всех своих анкетах, на всех митингах, во время выборов и назначения на руководящие посты Дыбенко всегда напирал именно на то, что он, по происхождению из беднейших крестьян, а сам, что ни на есть пролетарий из пролетариев. Вообще, в своей книге воспоминаний патетически названной «Из недр царского флота к Великому Октябрю» Дыбенко привирал почти на каждой странице, придумывая себе мифическую революционную биографию, которой на самом деле у него никогда было. При этом делал это не всегда убедительно. Так, уже рассказывая о своих школьных годах, он в красках описывает «зверства» своей учительницы разумеется, поповской дочери! Видать чуяла поповна будущего ниспровергателя царизма! Может поповская дочь и вправду слишком много била Павла линейкой по голове, но три начальных класса он едва одолел за пять лет. Что и говорить маленький Паша явно звезд с неба не хватал! Свой первый прокол в биографии впоследствии Дыбенко, конечно же, попытался приукрасить. Он писал: «Будучи учеником городского училища в 1905 г. На суде был оправдан». Вот такой малолетний революционер-второгодник! Братья Дыбенко — Павел и Федор Как бы то ни было, но после получения начального образования, отец пристроил Павла работать рассыльным в казначейство в городе Новоалександровске, «где казначеем был один из родственников». О том, что он работал в казначействе именно рассыльным Дыбенко, разумеется, не упоминает. Ну, а кем еще могли назначить подростка, едва осилившего за пять лет три класса начальной школы, не вести же учет расходных ордеров и платежных поручений! В казначействе Дыбенко проработал недолго и был изгнан. По одной версии его выгнали за воровство денег, по другой за вопиющую безграмотность, а может и за то, и за другое. В биографии Дыбенко этот грустный факт, разумеется, подан иначе. По версии самого Павла Ефимовича он был изгнан как… член некой мифической нелегальной организации. Что это была за тайная нелегальная организация, так и осталось загадкой для потомков. Оказавшись за воротами казначейства, Павел подается в неблизкую Ригу. Почему именно туда? Рига в то время был портовым городом средней руки, и в рижском порту у Дыбенко работали земляки. Александра Коллонтай и Павел Дыбенко в деревне, у родителей Павла. На скамейке рядом с родителям — сестра Павла с ребенком Официально считается, что Дыбенко работал портовым грузчиком и одновременно посещал курсы электротехников. Что на самом деле делал Дыбенко в Риге неизвестно. Известно лишь то, что, будучи от рождения крепким физически, он часто избивал портовых рабочих, впрочем, порой и сам бывал ими бит. Вполне возможно, что никаким грузчиком Дыбенко не был, а являлся обычным бойцом-рэкетиром, выбивающим деньги за «крышу» с портовых рабочих и мелких предпринимателей. Ну, а так, как защита Отечества в планы Павла никак не входила, наш герой уклонился от призыва. Разумеется, в мемуарах Дыбенко написал, что не желал служить в армии исключительно по идейным соображениям. Какие именно это были соображения, он почему-то не пояснил. В конце концов, полиция все же поймала уклониста в одном из рижских притонов и силой водворила на службу. В официальной биографии Дыбенко значится, что вначале он, якобы, как «революционер-уклонист», попал на штрафной корабль «Двина», и только через полгода оказался в минной учебной школе, в уже потом был направлен на линкор «Павел Первый», где сразу же кто бы сомневался! Таким образом, и Дыбенко, и его не очень грамотные биографы стремятся уверить потомков в том, что еще до призыва на службу наш герой был уже почти профессиональным большевиком. Здесь все неправда. Дело в том, что на учебное судно «Двина» отправляли не штрафных матросов, т. Так как Дыбенко, по его же рассказам, в начале службы никакого преступления не совершал, а в момент уклонения от службы еще не принимал присяги, то никакого уголовного наказания он не мог нести. Кстати Дыбенко в своих воспоминаниях сам опровергает легенду о том, что его, как «революционера-уклониста» сразу же упекли на плавучую тюрьму. Из воспоминаний Павла Дыбенко: «Лейтенант в сопровождении кондукторов и врача обходит новобранцев и опрашивает, чем занимался до службы, грамотен или нет, где жил, был ли под судом и если был, — за что. Дошла очередь и до меня. Отвечаю: — Окончил четырехклассное городское училище, жил в Новоалександровске Ковенской губернии, в Риге, Либаве. Председатель комиссии прерывает: — Во Второй Балтийский… Но ведь 2-й Балтийский экипаж — это обычная воинская часть. Во многих источниках Дыбенко представлен, этаким Гераклом. Кто первый пустил в обиход эту байку, сказать сложно, возможно, что и сам Дыбенко. На самом деле он имел рост лишь несколько выше тогдашнего среднего роста мужчины, а по сегодняшним меркам вообще среднестатистический — два аршина, семь и четыре восьмых вершка. Это около 175 сантиметров. Брал же Дыбенко другим: он имел зычный голос, был физически хорошо развит, имел крепкие кулаки, которые пускал в ход по первому поводу и без повода. Легенды, опять же, не имеющие конкретного источника, говорят, что он, якобы, обладал неимоверной силой и мог гнуть кочергу. Возможно, что так все и было, а возможно и здесь не обошлось без легендирования образа Дыбенко. В летнюю морскую компанию следующего 1912 года был в плавании в Финском заливе на учебном корабле «Двина», где познавал азы корабельной службы. Из воспоминаний от службы на «Двине» у Дыбенко остался, конечно же, только негатив. В данном случае он запомнил лишь ордена на груди унтер-офицеров, участвовавших в 1906 году в подавлении мятежа. В декабре 1912 года наш герой окончил минную школу. Наступала пора корабельной службы. Глава вторая Служба на линкоре «Император Павел Первый» Линейный корабль «Император Павел Первый» принадлежал к двум последним балтийским линкорам преддредноутного типа. Служить на «Павле», на котором весьма часто поднимал свой флаг не только командир бригады, но и командующий Балтийским флотом адмирал Эссен, было достаточно почетно и для офицеров, и для матросов. Согласно мемуарам самого Павла Ефимыча, на «Павел» он попал в декабре 1912 года. По словам Дыбенко он очень быстро освоил свою специальность и завоевал огромный авторитет на корабле, даже среди старослужащих матросов. Как именно он завоевывал авторитет, Дыбенко не пишет, но, скорее всего, не обошлось без кулаков. Силу уважают везде, в том числе и на флоте. Но уважение это, мягко скажем, специфическое… В начале 1933 года писатель Е. Юнга встречался с Дыбенко, работая над статьей о нем для газеты «Красная звезда». В той давней статье была впервые приведен знаменитый разговор Дыбенко с адмиралом Эссеном. Юнга так описывал своего лихого героя: «… Вот слова адмирала фон Эссена, в свое время командовавшего Балтийским флотом, сказанные во всеуслышание на линейном корабле «Император Павел I» впоследствии «Республика» еще в 1915 году. Произошло это на практических стрельбах, которыми управлял командующий флотом. Дыбенко, служивший на этом корабле, стоял на своем посту у дальномера и неоднократно поправлял ошибавшегося в расчетах адмирала. Раздосадованный Эссен рявкнул: — Тебе или на моем месте быть или в тюрьме сидеть!.. Отметим, что линкор «Павел Первый» являлся на тот момент лучшим кораблем Балтийского флота по артиллерийской подготовке и из года в год завоевывал призы по стрельбе, а адмирал Эссен, как известно, являлся выдающимся флотоводцем с громадным боевым опытом и прекрасным морским глазомером. А потому потуги Дыбенко показать себя, чуть ли не как лучшего артиллериста Балтийского флота выглядят не только смешными, но и наивными. Однако эту сказку вот уже много десятилетий рассказывают и пересказывают историки и писатели. Возникает вопрос, а где истоки этой легенды? Но получается, что кроме самого Юнга артиллерийский талант и наглость в общении со знаменитым адмиралом Дыбенко подтвердить никто не может. Эссен, как известно, умер в 1915 году. Дыбенко, как известно, был впоследствии расстрелян. Так можем ли мы на слово верить Е. Юнга, или же имеем право в его словах усомниться? Начнем с датировки времени. Юнга утверждает, что это знаменательное событие произошло в 1915 году. Но все выходы в море командующего Балтийским флотом вице-адмирала Н. Эссена в 1915 году документально известны, тем более что их было немного. Дело в том, что к началу морской компании 1915 года вице-адмирал Н. Эссен был уже серьезно болен. До середины апреля он вообще не мог покинуть морем Гельсингфорс где стояли линейные корабли из-за трудной ледовой обстановки. Финский залив до конца апреля был весь во льду и никакие линкоры выходить на практические стрельбы в море просто не могли. Впрочем, в конце апреля нетерпеливый Эссен все же отправился в Ревель на ледоколе «Сампо». У Ревеля он перешел на эсминец «Видный», на котором осмотрел ревельские береговые батареи, посетил, готовившиеся к отправке в Рижский залив канонерские лодки «Сивуч» и «Кореец». Затем поднял флаг на стоявшем на зимовке в Ревеле крейсере «Громобой», проверил готовность к компании минной дивизии контр-адмирала П. Затем на эсминце «Видный» адмирал вернулся в Гельсингфорс, где, уже почти не вставая с постели, занимался наращиванием сил на Або-Оландской позиции на случай прорыва немцев в этом направлении. Захаров, А. Горбунов, П. Дыбенко, эстонец-минер и И. Юнга однозначно лжет.

В прошлом веке на месте сквера, где стоит памятник, стояла гостиница «Европейская». Её история тесно связана с борьбой белых и красных. Здесь располагались красногвардейцы и моряки-черноморцы, прибывшие из Севастополя устанавливать в Симферополе власть рабочих и крестьян. Затем тут работали советские органы. В апреле 1919 года в комфортабельном здании разместился штаб Заднепровской стрелковой дивизии, отбившей Симферополь у деникинцев. Профессиональный революционер Дыбенко начинал свою карьеру матросом Балтийского флота. В 1917-м он знакомится с Александрой Коллонтай. Они нашли друг друга — стареющая «валькирия революции» и молодой богатырь — матрос, беззаветно преданный делу большевиков.

Павел Дыбенко: матрос и революция

Но, оказавшись на свободе, тот сразу же демонстративно отбыл в Самару. Тамошний губернский исполком возглавляли левые эсеры, как раз вставшие в оппозицию к большевикам из-за несогласия с недавно подписанным Брестским миром. Они с радостью приняли в свои ряды мятежного экс-наркома. В Самару тогда же эвакуировалось немало анархистов и анархиствующих матросов с захваченной немцами Украины. Большевики почувствовали для себя угрозу в этой концентрации в одном городе враждебных им сил. Тем более что Дыбенко с его несомненными лидерскими качествами запросто мог эти силы возглавить. Когда Крыленко по телеграфу связался с беглецом и попытался пригрозить ему, Дыбенко с усмешкой отвечал: «Ещё неизвестно, кто и кого будет арестовывать». Поэтесса Зинаида Гиппиус ехидно записала в дневнике: «Дыбенко пошёл на Крыленко, а Крыленко на Дыбенко, они друг друга арестовывают, и Коллонтайка тоже здесь путается». Властям пришлось сменить тактику — пообещать Павлу, что его участь будет решать народный суд.

Дыбенко понял, что его фактически прощают, и спокойно вернулся в Петроград. Народный суд в самом деле оправдал горе-командира, заключив, что к решению поставленных перед ним задач «он, не будучи военным специалистом, совершенно не был подготовлен». Едва ли Дыбенко был подготовлен и для подпольной работы. Тем не менее именно на таковую его отправили после вынесения оправдательного приговора. В июле 1918 года Павел оказался на родной Украине, где его очень быстро арестовали немецкие оккупанты. Могло бы создаться впечатление, что большевики решили таким обходным способом расквитаться с дерзким соратником. Но нет: в конце лета советское правительство согласилось обменять своего опального товарища на нескольких немецких офицеров. Павел вновь сумел отблагодарить однопартийцев в рядах РКП б его восстановили в начале 1919-го.

Не сумев проявить себя на фронтах Гражданской войны, куда он вновь был послан в качестве командира, Дыбенко зато успешно выступил в числе тех, кто в 1921 году подавлял сначала Кронштадтское восстание, а потом и крестьянское «антоновщину» в Тамбовской губернии. Однако в 1938-м разделил участь большинства других доживших до этих лет командиров Гражданской войны.

Вполне возможно, что никаким грузчиком Дыбенко не был, а являлся обычным бойцом-рэкетиром, выбивающим деньги за «крышу» с портовых рабочих и мелких предпринимателей. Ну, а так, как защита Отечества в планы Павла никак не входила, наш герой уклонился от призыва.

Разумеется, в мемуарах Дыбенко написал, что не желал служить в армии исключительно по идейным соображениям. Какие именно это были соображения, он почему-то не пояснил. В конце концов, полиция все же поймала уклониста в одном из рижских притонов и силой водворила на службу. В официальной биографии Дыбенко значится, что вначале он, якобы, как «революционер-уклонист», попал на штрафной корабль «Двина», и только через полгода оказался в минной учебной школе, в уже потом был направлен на линкор «Павел Первый», где сразу же кто бы сомневался!

Таким образом, и Дыбенко, и его не очень грамотные биографы стремятся уверить потомков в том, что еще до призыва на службу наш герой был уже почти профессиональным большевиком. Здесь все неправда. Дело в том, что на учебное судно «Двина» отправляли не штрафных матросов, т. Так как Дыбенко, по его же рассказам, в начале службы никакого преступления не совершал, а в момент уклонения от службы еще не принимал присяги, то никакого уголовного наказания он не мог нести.

Кстати Дыбенко в своих воспоминаниях сам опровергает легенду о том, что его, как «революционера-уклониста» сразу же упекли на плавучую тюрьму. Из воспоминаний Павла Дыбенко: «Лейтенант в сопровождении кондукторов и врача обходит новобранцев и опрашивает, чем занимался до службы, грамотен или нет, где жил, был ли под судом и если был, — за что. Дошла очередь и до меня. Отвечаю: — Окончил четырехклассное городское училище, жил в Новоалександровске Ковенской губернии, в Риге, Либаве.

Председатель комиссии прерывает: — Во Второй Балтийский… Но ведь 2-й Балтийский экипаж — это обычная воинская часть. Во многих источниках Дыбенко представлен, этаким Гераклом. Кто первый пустил в обиход эту байку, сказать сложно, возможно, что и сам Дыбенко.

Для ответа в начале строки укажите на одну звёздочку больше, чем в предыдущей реплике. При предварительном просмотре и сохранении они будут автоматически заменены на ваше имя и дату. Обращаем ваше внимание, что комментарии не предназначены для размещения ссылок на внешние ресурсы не по теме статьи, которые могут быть удалены или скрыты любым участником. Тем не менее, на странице комментариев вы можете сообщить о статьях в СМИ, которые ссылаются на эту заметку, а также о её обсуждении на сторонних ресурсах.

За Волгой. Теперь надо взять глобус и оценить этот героический отход. Появились герои-балтийцы в Самаре в конце марта или в начале апреля.

И кто знает, где за целый месяц после великих побед они еще успели побывать. Может быть, добежали до озера Байкал, убедились, что за ними никто не гонится, и возвращаются? Тут, по глубоким тылам, они защищают революцию: хватают первого попавшегося и допытываются, не контрик ли. Тут им храбрости хватает. Меня только вопрос интересует: а чем революционер Дыбенко все это время после бегства из-под Нарвы кормил своих революционеров? Ведь прожорливые. Еще вопрос: а от кого революционеры побежали? Побежали от германской армии. А понятие об этой армии весьма растяжимое. В то время германские матросики от безделья тоже бунтовали в своих портах.

В то время Германия уже голодала. В то время германская армия была уже полностью и окончательно истощена войной. Германская монархия рухнула в ноябре 1918 года. Продержалась она до ноября только потому, что товарищ Ленин в марте 1918 года подписал с кайзером Брестский мир и отдал кайзеру Украину до самого Курска и Ростова вместе с рудой, углем и сталелитейной промышленностью, вместе с хлебом и мясом. Ленин отдал кайзеру Польшу и Прибалтику, выплатил огромные репарации золотом и хлебом. Вот оттого кайзеровская армия и дотянула до осени. Но в феврале 1918 года всей этой ленинской помощи кайзеру еще не было, потому Германия стояла на самом краешке, стояла над пропастью. Юрий Фелыптинский пишет: "Но самым удивительным было то, что немцы наступали без армии. Они действовали небольшими разрозненными отрядами в 100-200 человек, причем даже не регулярными частями, а собранными из добровольцев. Из-за царившей у большевиков паники и слухов о приближении мифических германских войск города и станции оставлялись без боя еще до прибытия противника.

Двинск, например, был взят немецким отрядом в 60-100 человек. Псков был занят небольшим отрядом немцев, приехавших на мотоциклах. В Режице германский отряд был столь малочислен, что не смог занять телеграф, который работал еще целые сутки" Крушение мировой революции. Вот от этого воинства и бежал член Советского правительства, народный комиссар по морским делам, полководец и флотоводец Дыбенко со своими вояками. Петроград он бросил без всякой защиты, а у немцев просто не было сил его захватить. Немцы так до Петрограда и не дошли. А Дыбенко, пробежав незамеченным мимо Москвы, убежал за Волгу. Спросят: что это мы все про Дыбенко да про Дыбенко?

О проекте Без вымысла Проект 1917 — это события, произошедшие сто лет назад и описанные их участниками. Только дневники, письма, воспоминания, газеты и другие документы. Проект начинается 14 ноября 1916 и заканчивается 18 января 1918.

Нарком госпризрения вернулась в Петроград и развернула активную деятельность по спасению мужа. Благодаря ее усилиям советское правительство обменяло-таки Дыбенко на 12 немецких генералов.

Вот она, сила настоящей любви! Какая из версий ближе к истине, сказать трудно. Но как бы там ни было, записью именно их брака открывается советская книга актов гражданского состояния. А в свидетельстве о браке, выданном Дыбенко и Коллонтай, стоял номер 1.

По сути, она стала родоначальницей феминистского движения, что крайне не нравилось мужу. В 1921 году Дыбенко, прощенный и восстановленный в партии, получил должность начальника Черноморского сектора обороны Украины и отправился в Одессу. Коллонтай должна была приехать к мужу чуть позже. Она очень надеялась, что в Одессе затянутся все трещины, появившиеся в их совместной жизни.

Готовясь к встрече супруги, Дыбенко присмотрел великолепный особняк на Французском бульваре и обставил его шикарной мебелью. В Одессе его власть была безграничной, и он мог делать все что угодно. По его приказу были арестованы практически все преступники: начиная от карманных воришек и заканчивая финансовыми воротилами. За месяц, остававшийся до приезда Коллонтай, уголовники привели город в полный порядок.

Дыбенко подарил жене чудо-город, сверкающий чистотой. Этот поступок был в стиле бесшабашного матроса. Дарить так дарить. Но месяц - немалый срок.

И за это время случилось непоправимое. У Дыбенко вспыхнул роман с очаровательной одесситкой Валентиной Стафеевой. Павел надеялся, что к приезду жены справится с этим мимолетным чувством. Но не тут-то было.

Коллонтай приехала, а связь Дыбенко на стороне все еще продолжалась.

Возглавил 1-ю Заднепровскую Украинскую Советскую дивизию, в которую влились многотысячные отряды самых известных на Украине партизанских атаманов — Никифора Григорьева и Нестора Махно [2]. С весны 1919 года командующий Крымской армией и нарком по военным и морским делам Крымской советской республики. В 1919— 1920 годах командовал соединениями под Царицыном и на Кавказе. Под общим командованием М.

Тухачевского , Дыбенко во главе Сводной дивизии был одним из руководителей подавления Кронштадтского восстания 1921. Участвовал в подавлении крестьянского восстания в Тамбовской губернии. Женился на А. Командир Сводной дивизии. После ликвидации восстания комендант Кронштадтской крепости.

Заковского были проведены чистки в Ленинградском военном округе. Дыбенко входил в состав Специального судебного присутствия , осудившего группу высших советских военачальников по « Делу Тухачевского » в июне 1937 года.

Требование максималистов организовать подлинную власть Советов как власть трудового народа получило широкий резонанс. Самарский губком РКП б в апреле сообщал в секретариат ЦК партии, что Самара стоит перед возможностью объявления губернии "максималистской республикой", и просил центр о помощи 13. В этих условиях приезд и заявление Дыбенко давало максималистам дополнительный козырь в споре с большевиками. Неизвестно, знал ли Дыбенко о том, что губисполком в Самаре встал в оппозицию большевистскому курсу.

Но реально получилось так, что и заявление бывшего наркома, и требования самарских максималистов звучали в унисон. Нельзя исключить и такого варианта развития ситуации, когда Дыбенко делал расчеты на самарскую советскую оппозицию, чтобы заручиться ее поддержкой. Первым по докладу Дыбенко взял слово А. Зверин, один из лидеров и теоретиков максимализма, приехавший в Самару в марте 1918 года. Он заявил, что случай с Дыбенко - пример того, что у нас нет настоящей Советской власти, а есть произвол комиссаров. Если нам придется судить, продолжал он, то надо будет судить не одного Дыбенко, а весь Совнарком, ибо Дыбенко ни в коем случае не является преступником перед родиной в большей мере, чем прочие комиссары.

Кузьмин, один из лидеров самарских максималистов, сделал заявление о необходимости созыва V Чрезвычайного Всероссийского съезда Советов, чтобы разоблачения, которые сделал Дыбенко, довести до всей страны и устроить суд над Совнаркомом. Некоторые детали сообщил на заседании комиссар того отряда, которым командовал Дыбенко. Он заявил, что под Нарвой они явно провоцировались со стороны Высшего военного совета во главе с "контрреволюционным генералом" Бонч-Бруевичем. Последний обещал снабдить матросов всем необходимым провиантом, патронами и снарядами, а вместо этого присылали лишь "чрезвычайных комиссаров", которые буквально не знали, что им делать. По его мнению, все красноармейские отряды под Нарвой не только не помогали морякам, но и мешали обороне: в то время как у матросского отряда не было патронов, красноармейцы "целые миллионы патронов додержали до того времени, что их не удалось даже использовать" 14. Когда страсти в зале заседания достигли критической отметки, в наступление пошли большевики.

Куйбышев в своей речи отметил, что арест Дыбенко не вызван политическими соображениями, что были на то другие причины и судить о них, не выслушав обвинителей, нельзя. После его речи меньшевик-интернационалист Ф. Рабинович задал Дыбенко вопрос: подчинится ли он решению губисполкома, если тот решит, что Дыбенко должен отправиться в распоряжение следственной комиссии. В ответ Дыбенко сказал: "В таком случае я подчиняюсь лишь силе". Атмосфера в зале накалилась еще больше. Левые эсеры, воздерживавшиеся от резких заявлений, предложили проект резолюции, признающей Дыбенко невиновным и требующей предания суду всего Совнаркома.

Смягчили ситуацию, как писал участник заседания Г. Лелевич, "дипломатичные" меньшевики- интернационалисты, задав Дыбенко такой вопрос: подчинится ли он постановлению ВЦИК? Дыбенко ответил, что подчинится. Тут же Куйбышев стр. Дыбенко, имея в виду постановление особой следственной комиссии об аресте гр. Дыбенко, постановил: запросить пленум Центрального Исполнительного Комитета Советов о том, как поступить в данном случае, принимая во внимание согласие гр.

Дыбенко подчиниться воле пленума ЦИК". Это предложение и было принято 45 голосами против 30 и при 8 воздержавшихся 15. Таким образом, пусть не прямая, но косвенная поддержка заявлению Дыбенко была оказана в Самарском губисполкоме. Такой исход "щекотливого" вопроса устраивал большинство собравшихся: большевики смягчили свою позицию, не желая увязнуть в интригах центра и потерять доверие в Самаре, а максималисты, пытаясь получить дополнительные доводы в споре с большевиками, умерили свой пыл, полагая, что крайние меры вряд ли послужат делу революции. К резолюции губисполкома присоединился и Дыбенко, посчитав, что прорыв блокады вокруг его "дела" осуществлен. Самарский "инцидент" не мог остаться незамеченным в центре.

За действиями Дыбенко бдительно следили в Москве. В день отъезда его из Самары ЦК РКП б , обсудив вопрос о поведении Дыбенко, постановил исключить его из рядов коммунистической партии "за бесчестное нарушение данного обязательства явиться на суд Советской власти и за погромную агитацию во враждебной Советской власти прессе". Называлась самарская газета "Трудовая республика". Постановление передавалось всем партийным организациям для сведения и руководства 17. Но громкий скандал вокруг заявлений Дыбенко большевистскому руководству был некстати в сложной обстановке весны 1918 г. Суд состоялся в мае.

Ревтрибунал не нашел в действиях Дыбенко состава преступления и оправдал его. После суда он уехал на нелегальную работу на Украину и в Крым. Дыбенко прошел почти всю гражданскую войну, защищая Советскую Россию будучи беспартийным, и только в 1922 г. Центральная большевистская власть не замедлила оказать помощь и своим самарским коллегам. Объявив о начале так называемого анархо-максималистского мятежа в Самаре 17 - 19 мая 1918 г. Советская оппозиция большевистскому курсу в Самаре была ликвидирована, и Советы как в центре, так и на местах все более переходили под полный контроль РКП б.

Примечания 1. Анархо-максималистская революция в Самаре в мае 1918 г. Размышляя о минувшем. Вся власть Советам. На защиту Петрограда! Трудовая республика, Самара, 23.

Там же, с. Трудовая республика, 21. Волжское слово, Самара, 24.

Любовь и революция

Только дневники, письма, воспоминания, газеты и другие документы. Проект начинается 14 ноября 1916 и заканчивается 18 января 1918. Павел Дыбенко матрос, большевик вместе с Владимир Ленин Лидер партии большевиков Петроград, Шпалерная, 47, Таврический дворец Около часа ночи большевики покидают Учредительное собрание.

В одной из отдаленных от зала заседания комнат Таврического дворца находятся товарищ Ленин и несколько других товарищей. Относительно Учредительного собрания принято решение: на следующий день никого из членов учредилки в Таврический дворец не пропускать и тем самым считать Учредительное собрание распущенным.

Здесь располагались красногвардейцы и моряки-черноморцы, прибывшие из Севастополя устанавливать в Симферополе власть рабочих и крестьян. Затем тут работали советские органы. В апреле 1919 года в комфортабельном здании разместился штаб Заднепровской стрелковой дивизии, отбившей Симферополь у деникинцев. Профессиональный революционер Дыбенко начинал свою карьеру матросом Балтийского флота. В 1917-м он знакомится с Александрой Коллонтай. Они нашли друг друга — стареющая «валькирия революции» и молодой богатырь — матрос, беззаветно преданный делу большевиков. Записью о браке Александры Коллонтай и Павла Дыбенко была начата новая книга актов гражданского состояния в советской стране. Летом 1918 года партия отправляет Дыбенко на Украину для подготовки вооружённого восстания против немецких оккупантов и петлюровцев.

Ленин же сказал, что, по его мнению, расстрел слишком мягкая мера наказания, и предложил утвердить другой приговор: отступников поженить. Политбюро оценило хитрый ход Ленина. Ведь все знали, как сторонница свободной любви и не слишком нравственный матрос относились к законному браку. Тем временем немцы арестовали Дыбенко и приговорили его к повешению. Нарком госпризрения вернулась в Петроград и развернула активную деятельность по спасению мужа. Благодаря ее усилиям советское правительство обменяло-таки Дыбенко на 12 немецких генералов. Вот она, сила настоящей любви! Какая из версий ближе к истине, сказать трудно. Но как бы там ни было, записью именно их брака открывается советская книга актов гражданского состояния. А в свидетельстве о браке, выданном Дыбенко и Коллонтай, стоял номер 1. По сути, она стала родоначальницей феминистского движения, что крайне не нравилось мужу. В 1921 году Дыбенко, прощенный и восстановленный в партии, получил должность начальника Черноморского сектора обороны Украины и отправился в Одессу. Коллонтай должна была приехать к мужу чуть позже. Она очень надеялась, что в Одессе затянутся все трещины, появившиеся в их совместной жизни. Готовясь к встрече супруги, Дыбенко присмотрел великолепный особняк на Французском бульваре и обставил его шикарной мебелью. В Одессе его власть была безграничной, и он мог делать все что угодно. По его приказу были арестованы практически все преступники: начиная от карманных воришек и заканчивая финансовыми воротилами. За месяц, остававшийся до приезда Коллонтай, уголовники привели город в полный порядок. Дыбенко подарил жене чудо-город, сверкающий чистотой. Этот поступок был в стиле бесшабашного матроса. Дарить так дарить. Но месяц - немалый срок. И за это время случилось непоправимое.

Дыбенко, Павел Ефимович

Значимую роль в победе сыграл и Дыбенко как член Ревкома Петроградского Совета (штаба революции) и командир матросской "армии". В 1906 году 17-летний Павел Дыбенко поступил на службу в казначейство в Новоалександровске, где проживали его родственники. Па́вел Ефи́мович Дыбе́нко (укр. Павло Юхимович Дибенко; 16 [28] февраля 1889, Людково, Черниговская губерния, Российская империя — 29 июля 1938, Москва, РСФСР, СССР). Дыбенко же, повесив на грудь массивную золотую цепь, катался на рысаках по плацу, заваленному офицерскими трупами, и призывал братву «резать контру». Многие революционеры пустились в 20-е годы во все тяжкие, но Дыбенко переплюнул всех.

Новости дыбенко революционер