«Волны Мартено». Партию волн Мартено в концертах Уральского филармонического оркестра исполнит профессор Парижской консерватории Натали Форже. Главная» Новости» Новости в россии в мире на сегодняшний день.
Что такое волны Мартено?
Специфический «отстранённый» тембр волн Мартено похож на тембр отечественных одноголосных предшественников синтезатора – терменвокса и экводина. Последние новости и сводки Юрия Подоляки 25. Волны Мартено одновременно способны издавать только один звук, но это качество с лихвой компенсируется его богатым и насыщенным тембром.
Поющее электричество
Возможно один из самых таинственных музыкальных инструментов всех времен, Волны Мартено (Ondes Martenot или Martenot Waves). Волны Мартено – одноголосый электронный музыкальный инструмент. «Изюма» в фестиваль добавит приезд в Петербург редкого электронного музыкального инструмента Волны Мартено.
Soniccouture - Ondes v3 (KONTAKT) - сэмплы cinema Kontakt
Просто фантастика. Морис Равель о волнах Мартено Новое музыкальное изобретение буквально всколыхнуло музыкальный мир Франции. Для необычного инструмента писали Равель, Онеггер, Мийо, Мартину и другие французские композиторы. Композитор неоднократно обращался к мистическому звуку электрофона, создав для него также Симфонию и цикл пьес «Праздник прекрасных вод». Симфония посвящена дирижёру Марису Янсонсу и впервые прозвучала летом 2014 года в Мюнхене. Уникальность этого произведения — в соединении на одной сцене симфонического оркестра и квартета русских народных инструментов домра малая, домра-альт, баян и балалайка-контрабас. Александр Чайковский — один из ярчайших современных композиторов. Много работает в жанре музыкального театра и привносит его черты в свои симфонии и концерты. Музыкальная картина в ироничной форме рисует музыкальную «баталию», развернувшуюся в городском саду. Тут играют духовой оркестр, струнный ансамбль и народный коллектив.
У каждого — своя мелодия, которые в определенные моменты буквально сталкиваются лбами. По-немецки основательный лендлер в изложении оркестра и русская плясовая тема у народных инструментов сближаются и перемалываются в разработке одночастной симфонии, в которой также внезапно выскакивает «Цыганочка».
Его богатые возможности открывали бесконечное пространство для экспериментов, а необычайной красоты звук, напоминающий человеческий голос и одновременно хранящий в себе нечто таинственное, не от мира сего, завораживал слушателей. Волны Мартено одновременно способны издавать только один звук, но это качество с лихвой компенсируется его богатым и насыщенным тембром - от мягких басов до пароксизма супервысокого фортиссимо, от игривого присвистывания до душераздирающего воя и звуков "летающей тарелки", а также различных приёмов звукоизвлечения от глиссандо до вибрато и тп.
Для инструмента музыку писали преимущественно французы. Волны Мартено использовались и в киномузыке, в том числе в ряде известных фильмов "Лоуренс Аравийский", «Моя левая нога» , «Охотники за привидениями» , «Амели» и десятках других , в творчестве ряда поп и рок-групп. Группа "Radiohead" включила этот инструмент в несколько своих песен. Вместе с тем, Волны Мартено ныне становятся всё более экзотическим инструментом.
Начальный вариант инструмента — только нить с кольцом и нарисованная клавиатура. Потом появилась настоящая клавиатура, потом был переход от лампового принципа к транзисторам, затем появились различные усилители, которые позволили получить новые оттенки звучания. Можно назвать этот инструмент самым проработанным из волновых электроакустических. Самое главное его отличие: несмотря на то, что волны Мартено — это электрический инструмент, контроль за звучанием, за выбором тембра всегда остаётся за исполнителем, за человеком.
Были попытки сделать этот инструмент программируемым, внедрить возможность запрограммировать тембр заранее. Сын Мартено, в частности, пытался это сделать, но не получилось. Все параметры звука всегда контролируются исполнителем. Когда я играю на волнах Мартено, я иногда ловлю себя на мысли, что испытываю ощущения, как будто играю на скрипке.
Это для меня акустический инструмент. Вы будете выступать среди деревянных богов — знаменитой пермской коллекции, которая для пермяков имеет сакральное значение. Это как-то сказалось на вашей программе? Для меня искусство — это всегда соединения времени и места.
Волны Мартено — инструмент, который способен принимать во внимание специфику места. Я познакомилась с этим пространством в прошлом году, когда была на ночном концерте хора musicAeterna. Этот зал произвёл на меня большое впечатление — там совершенно уникальная атмосфера.
Источник Лаборатория Термена располагалась в стенах современного Политехнического музея: именно там долгое время находился первый экземпляр удивительного инструмента. На данный момент, в связи с реконструкцией музея, постоянную экспозицию Политехнического музея можно увидеть в Политехе на ВДНХ. Были ли у Термена последователи?
Конечно, и не один. В конце 1920-х композитор Николай Обухов создает свои электронные инструменты: эфир, кристалл, волны и, самый известный среди них, звучащий крест. Добавив к Терменовскому изобретению сакрального пафоса, Обухов создает хайповую модель креста с алмазом в середине. На качество звука этот алмаз не влиял никак, но французов впечатлить удалось. На сегодняшний день «звучащий крест» Обухова находится в Парижском музее оперы. Ученица Обухова Мария-Антуанетта Ауссенак-Бройль демонстрирует усовершенствованную модель «звучащего креста», 1934 год.
Источник Современная реконструкция «звучащего креста» из Музея парижской оперы. Источник Терменвокс взял высокий старт, но настоящая жизнь инструмента только начиналась. В 1928 году появилась статья Бронштейна о том, как сделать электронный инструмент самостоятельно, а через два года вышла в свет свет книга «Терменвокс и электрола» , где подробно описывался план постройки и способ игры. К тому времени Американская фирма RCA купила патент на массовое производство инструмента и создала компанию «Терменвокс в каждый дом». Но покупатели не торопились тратить на странный инструмент больше 200 долларов, а Великая депрессия поставила крест на его широкой популяризации. Самодельный матремин.
Источник Его отложили, но не забыли, В последующие десятилетия вариации терменвокса начали создавать по всему миру. Лучшей из них считается модель легендарной фирмы Moog, а самой удивительной — матремин, терменвокс-матрешка японского изобретателя Масами Такеучи. Катика играет на терменвоксе фирмы Moog Демонстрационный фильм о матремине Живой интерес к терменвоксу переплетается с историческим и вдохновляет современных деятелей искусства на создание арт-легенд. Самой яркой работой, связанной с изобретателем, является фильм «Последняя тайна Термена» Ираиды Юсуповой и Александра Долгина, созданный в жанре мокьюментари. Жизнь Термена полна загадок: его переезд в США и возвращение на родину принято объяснять шпионской миссией, хотя сам Лев Сергеевич опровергал эту версию. Вскоре после возвращения на родину Термена обвинили по сфабрикованному делу и отправили на Колыму.
В лагерях он вместе со своим ассистентом Сергеем Королевым занимался созданием беспилотников и прослушивающих устройств. Исследовательские интересы Термена пересекались с идеями русских космистов о бессмертии. Существуют слухи, что после кончины Ленина Термен предлагал заморозить тело и начать исследования по возможности его оживления. Удивительные подробности жизни гения вдохновили Юсупову и Долгина на создание фильма о сестре Термена, в жизни которой переплелись реально существующие и авторские легенды. Лидия Кавина и The Radio Science Orchestra, тема из фильма «Доктор Кто», композитор Рон Грейнер Хотя терменвокс ассоциируется в основном с академическим репертуаром, современные популярные исполнители тоже не обходят его стороной. Виолончелист Морис Мартено сделал магическому терменвоксу более дружественный интерфейс: теперь необязательно долго учиться играть на воздухе, у нового инструмента была привычная фортепианная клавиатура с небольшим апгрейдом в виде натянутой вдоль нее струны.
Основной способ игры на инструменте предполагает натягивание струны с кольцом, также можно использовать и ее саму, а при сдвиге клавиши вбок создавать частотное вибрато — дрожание звука, характерное для академического вокала и струнных инструментов. До эпохи электроники только один клавишный инструмент был способен на вибрато — клавикорд.
Экспериментальные музыкальные инструменты
Волны Мартено одновременно способны издавать только один звук, но это качество с лихвой компенсируется его богатым и насыщенным тембром - от мягких басов до пароксизма супервысокого фортиссимо, от игривого присвистывания до душераздирающего воя и звуков "летающей тарелки", а также различных приёмов звукоизвлечения от глиссандо до вибрато и тп. Мартено впервые продемонстрировал свое творение 3 мая 1928 года в Париже. Необычный, как бы неземной, прилетевший из глубин космоса, одновременно кажущийся и радостным, и загадочным, и величественным звук потряс воображение слушателей. В начале это была маленькая коробочка, к которой Мартено прикреплял чертеж клавиатуры. В поисках своего пути Мартено объехал с этой коробочкой весь мир. Когда его музыку услышал Равель, он сказал: «Какой изумительный звук!
Просто фантастика. Но панели управления не хватает способности колебаться».
Сайт: soniccouture. Оригинальный, ненадежный ламповый дизайн был доработан, и более поздние модели оставались в производстве до 1988 года. Интересный обзор инструментов можно посмотреть на Youtube. Волны Мартено использовался в многочисленных партитурах к фильмам с 1931 года; Одна Шостаковича, Лоуренс Аравийский 1962 , Охотники за привидениями 1984 , Поездка в Индию 1984 , до современных фильмов Амели 2001 и Нефть 2007 композитора Джонни Гринвуда из Radiohead.
И современники могли наблюдать интересную картину, как во время исполнения на этом инструменте в темноту летели снопы искр. Примерно в те же времена был сконструирован оптический клавесин, где над каждой клавишей располагались цветные стёклышки. Соответственно, при нажатии клавиши, в стекло проникал свет. В 1860 году Немецкий физик и математик Герман Людвиг Фердинанд фон Хельмхольтц опубликовал статью под названием «Сенсации тона: Психологическая основа теории музыки — практические выводы и анализ собственных поисков в области электромагнитных вибраций металла и стекла», а несколькими годами позже он уже воочию представил публике сконструированный им электрический прибор Резонатор Хельмхольтца. Во второй половине XIX века американский инженер И.
Грей изобрёл электромузыкальный инструмент, получивший название Музыкальный телеграф Грея. Он издавал звуки, тембрально напоминавшие нечто среднее между скрипкой и виолончелью. Грей случайно обнаружил, что может создавать звук за счёт вибрирующей электромагнитной цепи. Этот аппарат использовал тросики из стали, благодаря которым создавались колебания и после передавались по телефонной линии электромагнитами. По некоторым данным, первый «синтезаторный» концерт в его исполнении состоялся в 1877 году.
Но самым, пожалуй, необычным инструментом можно считать Телармониум, созданный в начале ХХ века. Его не случайно прозвали «Музыкой за миллион»: на создание инструмента был потрачен 1 млн. Телармониум состоял из 145 электрогенераторов, которые вырабатывали переменный электрический ток различных частот, и множества переключателей и индукторов. За извлечение звуков отвечали три «модифицированные» динамические органные клавиатуры, реагирующие на силу нажатия и с диапазоном от 40 до 4000 Гц. Инструмент мог имитировать различные акустические инструменты — например, деревянные духовые или ударные.
То есть Телармониум смело можно назвать предтечей современных ромплеров. В те времена ещё не изобрели ламповых усилителей, и звук выводился через гигантские трубы, похожие на граммофонные, а позже сигнал подавался на прямую в телефонные линии. Чтобы послушать этот инструмент, необходимо было надеть на телефон специальный рожок. Собственно, в этом и заключалась главная «фишка»: музыку можно было транслировать по телефону. При игре на телармониуме сольному исполнителю требовался помощник — приходилось играть в четыре руки.
Исполняли в основном «бессмертную классику» — Баха, Шопена, Грига, Россини… Создатели телармониума рассчитывали, что музыку можно будет прослушивать прямо через телефонные линии в каждой гостинице и даже в телефонизированных частных домах. Однако тогдашние телефонные сети не смогли справиться с такой мощностью. Для музыкантов серьёзный недостаток телариума заключался в том, что во время работы он издавал множество раздражающих слух помех, или звуковых артефактов. В 1916 году история телармониума завершилась, проект так и не вышел в серию и оказался со временем прочно забыт.
Имя Ино для меня тогда ничего не говорило, я не было знакома с этим миром, не знала его работ, и я сотрудничала с Мишей Малиным, потому что мне было интересно с ним записывать материал. Всё было для меня ново, это были импровизации, которыми я особо не занималась, импровизированное сочинение при помощи наложения многих слоев и запись в студии. В те времена я слушала «Пинк Флойд», «Зодиак», «Спэйс», и работа с Мишей Малиным в большой степени была для меня образовательной.
Она мне открыла новые сферы, что можно мыслить звуковыми пластами, что можно записывать музыку, импровизируя в реальном времени, как тебя поведут уши, и это было для меня действительно ново. Помимо опыта общения с электронной музыкой, Малин открыл мне глаза на то, что можно сотрудничать с другими странами, что нужно научиться английскому языку, уметь общаться с людьми. Уже в 90м году окончил свое существование оркестр Мещерина, произошли выступления Ельцина, в 92м я закончила Консерваторию. Не могли бы Вы рассказать с каким произведением Вы заканчивали Консерваторию? Как дальше складывалась Ваша карьера? Диплом у меня был — симфониетта для симфонического оркестра, также камерный концерт — струнный квартет, поэма для голоса и фортепиано и сюита для терменвокса и фортепиано, эту мою композиторскую работу мне и до сих пор интересно исполнять на своих концертах. В те времена студенческие дипломные работы исполнялись оркестром, и моя симфониетта прозвучала так, как я её задумывала.
В период перестройки была трудная жизнь, не хватало денег на еду, приходилось одеваться в вещи, подобранные на помойке. В 1992м, учась на последнем курсе Консерватории, я снова стала работать в музее Глинки. Там я работала в лекционном отделе, читала лекции, экскурсии, принимала участие в организации концертной работы. По окончании Консерватории я параллельно стала работать в издательстве «Музыка», где нас обучали набирать ноты на компьютере, и я быстро переключилась на преподавание нотного набора, то есть преподавала наборщикам эту компьютерную программу в «Нортон коммандере». Организовывала концерты, и когда состоялся первый фестиваль «Альтернативы» в музее Глинки, я там, конечно, тоже выступала с терменвоксом. Это было голодное время в бытовом плане, но при этом была такая восторженность, что открывается много новых путей для творчества, для нетрадиционной музыки. Меня приводили в восторг всякие новые приемы, и то, что музыканты могут залезать внутрь рояля, извлекая звуки, что можно использовать новые электронные инструменты, это было очень интересное время.
Для меня это время оказалось очень коротким, потому что уже в декабре 1992го года меня пригласили в Гамбург, и я туда переехала и несколько лет проработала в театре. Далее Ваша карьера не ограничивается рамками России и переходит на европейские, а потом на мировые рельсы, не могли бы Вы об этом рассказать? Очень все это хорошо помню, мне было тогда двадцать пять лет, произошло все очень стремительно. Они решил, что обязательно в музыке должен использоваться терменвокс. Уэйтс вообще собрал в ансамбле много удивительных инструментов, притащил сделанный им самим ударный инструмент, который выглядел как большая доска с кучей разных предметов, проволоки, ярлычков по которым надо было ударять. Была скрипка с раструбом трубы, такая скрипка-труба, небольшая страна чудес в оркестровой яме, куда им понадобился и терменвокс. В то время найти терменвокс было практически невозможно, была информация, что Роберт Муг начинает снова производить терменвоксы, и они сначала ожидали, что смогут получить инструмент от Муга, но там процесс затянулся, и они стали искать где можно найти такой инструмент и человека, который мог бы научить кого-нибудь из их музыкантов.
У ассистента режиссера театра была жена русская, музыкант из Москвы, которая видела мои выступления в Москве в Консерватории. С другой стороны, Том Уэйтс спрашивал в своем кругу в Америке, и Стив Мартин, создатель документального фильма о Льве Термене, к тому времени слышал кассету с моими записями, которую записали и привезли ему друзья по его просьбе. Мне позвонили в два часа ночи из Америки и сказали, что ищут музыкантов для мюзикла в Гамбург. На следующий день разыскали меня в музее Глинки уже звонком из театра, и через несколько дней я уже была в Гамбурге. Для немецких музыкантов это было такое явление, если бы приехал кто-нибудь с Чукотки. Я приехала из заснеженной Москвы в меховых сапогах, в штанах от лыжного костюма и совершенно не умела говорить по-английски, потому как в школе учила немецкий, поэтому с Томом Уэйтсом мы общались исключительно языком жестов. Он махал руками, рычал, размахивал сигаретами над моей головой, пытаясь объяснить, как и что мне надо играть.
Я думала, что приехала на три дня, научить кого-нибудь играть на терменвоксе, но они очень скоро решили, что я должна остаться и сама играть, так и осталась на три года. Какие у Вас остались впечатления от Тома Уэйтса как от человека и музыканта? У меня было столкновение с Томом Уэйтсом и его музыкой, будучи из советской консервативной среды, я ничего о Томе Уэйтсе не знала, и эта встреча для меня была достаточно шокирующая. С другой стороны, у меня не было никакого отторжения, и все это было очень интересно — и человек и его музыка, я была открыта для всего нового. Не совсем быстро и не совсем просто я входила в процесс и в понимание того, что от меня требуется. Обучение новой музыке, новым требованиям, импровизации, работе в театре, было для меня продолжением той перестройки в России, когда стало понятно, что можно много чего узнать и много с чем экспериментировать. У Тома Уэйтса не было партитуры в чистом виде, и ноты состояли из мелодий и гармоний, все остальное творилось в процессе репетиции, — как мы это будем интерпретировать, кто и когда играет мелодию, какие линии ещё будут играться.
Многие подголоски я сама придумывала, надо было создавать много изобразительного — щебет птиц, свист ветра, рычание басами терменвокса… С тех пор я обожаю театр и наслаждаюсь каждым мгновением нахождения в театре, благодаря этому замечательному опыту в мюзикле. Мы играли этот спектакль четыре сезона, гастролировали в Италии, в Португалии, в Америке, и это было очень успешное шоу с прекрасной музыкой и замечательной яркой красочной режиссурой Роберта Уилсона. Я учила язык, ходила на курсы, очень мне помогла адаптироваться семья, у которой я снимала комнату. Очень интеллигентные люди, стали моими большими друзьями, он — журналист, а она — певица, прекрасная оперная певица американка. Я очень многому научилась, живя в этой семье, это было обучение европейскому образу жизни, их образу мышления, как поддерживать деловые контакты, каким образом вести деловую переписку… Я была диковатой советской девушкой и не понимала, как в одном доме может быть столько приборов: стиральная, посудомоечная машины, факсовая машина, а у нас в Москве даже стиральной машины не было. Участие в спектакле сразу в таком мощном театре с такими известными композитором и режиссером, — это была замечательная визитная карточка для дальнейшего развития моей карьеры. Появился интерес прессы, и постепенно стали поступать приглашения на разные концерты в разные другие страны.
В 1994м, когда терменвокс был ещё очень редок, Тим Бертон яростно захотел терменвокс для озвучки нового фильма. Сама тематика «Эд Вуд» связана с использованием терменвокса в научно-фантастических фильмах, и меня они нашли в Гамбурге, видимо, через театр. Это был опять ночной звонок из Америки с предложением записать музыку, сама запись происходила в Лондоне, потому что Ховард Шор любит записывать свои саунд-треки именно в Лондоне. Была остросюжетная история с моим перемещением в Лондон, оформление визы и разрешения на работу для российской гражданки с постоянным риском, что все сорвется в последний момент. Так как моё появление до последнего момента было под вопросом, они решили подстраховаться и записать всю партию на волнах Мартено. В последний день записи оркестра я все-таки успела приехать, и мы переписали вместе всю музыку с терменвоксом. В какой-то момент принесли костюмы и меня нарядили как ведьму и сделали фотографии ведьмы за терменвоксом.
Тим Бертон сделал этот «Эд Вуд» на свои деньги, его идея была создать эту картину полностью самостоятельно. Фильм получился замечательный и получил «Оскара» за роль Мартина Ландау. Любопытно, что в последнее время интерес к этой музыке сильно вырос, и довольно часто я играю её с разными оркестрами в концертах. Тим Бертон и композитор Дени Эльфман сделали концертные шоу, в которых идет музыка к их фильмам и все это сопровождается видеопроекциями рисунков Тима Бертона. В этих шоу я тоже участвовала, так как оказывается, что в фильмах «Mars Attack», «Чарли и шоколадная фабрика», «Франкевикини» предполагался также терменвокс, и в партитуре есть партия терменвокса, но когда записывали музыку, Дени Эльфман не смог найти терменвоксиста, и в саудтреке этих фильмов использовался инструмент с волнами Мартыно. А в концертных шоу звучит терменвокс, как это оригинально и предполагалось. Не могли бы Вы несколько слов сказать о Тиме Бертоне как о человеке?
С Тимом Бертоном я общалась совсем мало, выглядит он довольно диковато, но мне кажется, что он весьма демократичный и очень увлеченный человек. Когда в 1994м в Лондоне я в первый день записывалась с оркестром, во второй день меня записывали в студии уже одну, и там весь день находился Тим Бертон. Тогда я практически не говорила по-английски, и у меня толком не было эрудиции по поводу европейского кино, поэтому я не поняла, что это сам режиссер. С композитором, естественно, я общалась. Тим Бертон нас «обслуживал» — приносил курицу поесть, что-то попить, так что я не поняла на тот момент, кто там главный. Лидия Кавина Не так давно я играла на открытии выставки его рисунков в Германии, он выскочил на сцену, в радости обнимался, он очень душевный и простой человек, не чувствует себя заоблачной звездой. О Тиме Бартоне я стала складывать впечатление, знакомясь с его творчеством, через его фильмы, которые я обожаю.
Он ведь изначально мультипликатор, и на выставке были представлены его рисунки и эскизы к фильмам. Я была абсолютно поражена и увлечена его рисовальным творчеством, его невероятной замечательной фантазией. Все это сделано в оригинальном стиле, именно как он выглядит с растрепанными волосами, все его рисунки немножко как его растрепанные волосы. Вы как-то соприкасались с волнами Мартено? Это же один из ранних прототипов электронных инструментов. Волны Мартено и терменвокс исторически близки, бывали концерты, когда участвовали оба инструмента, мы играли вместе. Я обожаю этот инструмент, у него красивейший звук, в частности, за счет свершено уникальных динамиков специальной формы, с резонирующими струнами.
Этот инструмент сейчас, к сожалению, стал намного более редок, чем терменвокс.
Мариинский театр затопит Волнами Мартено
Волны Мартено довольно быстро набрали популярность и стали использоваться многими композиторами, особенно полюбились Оливье Мессиану. РИА Новости. Редкий инструмент - Волны Мориса Мартено - прозвучит в Концертном зале Мариинского театра в Петербурге в пятницу, сообщает пресс-служба театра. Создатель «волн», французский радист Морис Мартено, придумал свое изобретение, обратив внимание на характерный свист, издаваемый лампами переговорного оборудования.
Нотный архив Бориса Тараканова
Боль, Волны Мартено - Украина и другие музыкальные треки в хорошем качестве (128-320kbps). Именно Жанна Лорио на долгие годы станет бессменной исполнительницей солирующей партии волн Мартено в грандиозном опусе Мессиана «Турангалила-симфония». «Изюма» в фестиваль добавит приезд в Петербург редкого электронного музыкального инструмента Волны Мартено.